Джулия жалела, что не умерла в постели Фицджелдера три года назад. По крайней мере, сейчас бы она не проходила снова через все это с Растмуром.

Это просто чудовищно. Ее сердце болело так же, как и прежде. О чем она только думала, приглашая его в комнату и надеясь, что ему не все равно? Она стала ему безразлична еще несколько лет назад. Если он вообще когда-нибудь нуждался в ней.

Она слушала, как он дышит, лежа рядом, но словно отделенный невидимой стеной. Он спал. Он отвернулся от нее сразу, едва они закончили заниматься любовью. Ей оставалось лишь корить себя за ложь.

Лежа в темноте, Джулия слушала гулкие удары собственного сердца и вдруг насторожилась: кто-то шел по коридору мимо ее комнаты. Странно, ведь все звуки в доме давно затихли. Неужели уже близко рассвет? Нет, лунный свет все еще ярко светил в окно.

Джулия напрягла слух. Где-то скрипнула дверь, и послышались негромкие шаги. Еще шаги? Тише и легче. Женские последовали за первыми и затихли в дальнем конце коридора.

Скорее всего слуги. Или гости, решившие уехать не заплатив. Время от времени такое случалось. Что ж, не ей же их разоблачать.

Звуки стихли, но вскоре внимание Джулии привлекло кое-что еще. Голоса за окном. Женский и мужской, насколько она могла судить. Теперь шаги раздались снаружи. Судя по всему, их обладатели уезжали.

Нет, они спорили. Говорили тихими сердитыми голосами.

Софи? Возможно ли, чтобы это и вправду была она?

Джулия выскользнула из постели и тихо подкралась к окну. Занавеска все еще была отодвинута, и она выглянула, надеясь, что света достаточно для того, чтобы она могла увидеть гостей. Возможно, так оно и было, однако постояльцы гостиницы скрывались в тени кустарника, росшего под окном, так что сверху Джулия не могла их видеть.

Окно было полуоткрыто, и она, по крайней мере, могла их слышать.

Боже, женский голос и вправду напоминал голос Софи.

Но с кем она может быть? И Бога ради, почему говорит шепотом? Почему не позовет на помощь? Кажется, она хотя и была недовольна своим спутником, но все же не стремилась от него избавиться. Что бы это могло значить?

Конечно, Джулия могла окликнуть их, но поскольку они и так старались не привлекать внимания, она сомневалась, что они немедленно станут отвечать на ее вопросы. Возможно, Софи в самом деле нужна помощь, и в этом случае оклик мог только спугнуть этого джентльмена и сподвигнуть его на очередное бегство. А это совсем не то, что сейчас нужно.

Лучше всего сохранять молчание и выяснить, что же происходит.

Она взглянула на Растмура. Черт бы побрал его беспечный сон! Что ж, он ей не нужен. Она сама найдет Софи и медальон. Растмур же может спать, сколько влезет.

Джулия схватила одежду и быстро облачилась в нее. Растмур даже не пошевелился.

Она на цыпочках вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Гостиница все еще была погружена в сон, и Джулия вздрагивала от малейшего скрипа, задаваясь вопросом, слышит ли ее кто-нибудь. По всей видимости, нет. Она вышла из гостиницы незамеченной и завернула за угол, где надеялась найти спорщиков.

Однако те уже ушли. Черт подери, куда они подевались? Она же довольно быстро добралась сюда, но все же они умудрились исчезнуть.

Джулия отступила в тень и взглянула наверх, чтобы убедиться в том, что стоит под тем самым окном. Все правильно. Так где же парочка?

Вдруг со стороны конюшен до нее донесся стук копыт. Должно быть, они уезжают! Стараясь оставаться в тени, Джулия направилась к конюшням. Спрятавшись за живой изгородью, она стала слушать.

Но вдруг она заметила свет, похожий на отблеск свечи или факела, зажженного в дальнем конце конюшни. Он разгорался ярче, и Джулия не знала, радоваться ей или тревожиться. Интересно, что замышляет эта парочка постояльцев?

Появилась чья-то фигура, и Джулия увидела темный силуэт в мерцающем свете. Человек нес факел. Следом вышел его спутник, и, судя по одежде, это тоже был мужчина. Может, это Софи переоделась? Нет, ни один из них не был похож на Софи. Кроме того, они не спорили. Они согласованно двигались в ногу, направляясь из конюшен к гостинице.

Джулия не успела задуматься о том, куда они могут направляться, как первый мужчина остановился и резко швырнул в сторону здания горящий факел. Описав в воздухе дугу, факел разбил окно, и в ночном небе взметнулись язычки пламени. Второй мужчина бросил свой факел вслед за первым, и комната тут же озарилась ярким светом.

Боже, огонь немедленно охватил занавески, и вся комната оказалась в огне!

Но хуже всего было то, что именно в этой комнате крепким сном спал Растмур.

Люди, бросившие факелы, немедленно скрылись, но Джулию они уже не заботили. Она закричала так громко, как только смогла, и опрометью бросилась назад в гостиницу.

Боже, огонь был таким сильным, и совершенно очевидно, что на Растмура покушались. Господи, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо!

Треск и рев пламени разбудил постояльцев. Выбежал хозяин, и Джулия чудом не столкнулась с ним, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Она показала на черный ход и крикнула, что в гостинице пожар. Хозяин принялся выкрикивать распоряжения, однако в панике никто не спешил их выполнять.

Появились слуги, и на верхних этажах захлопали двери. Закричала женщина, и послышался топот ног. Джулия с трудом пробиралась наверх мимо толпы напуганных постояльцев, торопившихся спуститься. Она всматривалась в их лица, но Растмура среди них не было.

Теперь она явственно чувствовала запах дыма. Однако в коридоре дыма пока не было. И это могло значить лишь одно: дверь комнаты, в которой спал Растмур, все еще плотно закрыта. Он заперт внутри, спящий, и еще немного — и он может не проснуться вовсе. Если до него не доберется огонь, то его прикончат жар и дым.

Джулия нащупала дверь комнаты и толкнула ее.

Жив ли еще Растмур? Она ничего не видела из-за дыма.

Но потом она услышала. Он звал ее! Сквозь дым и треск горящей мебели она слышала свое имя.

— Джулия!

Закрыв лицо рубашкой, Джулия бросилась на голос Энтони.

Следом за ней в комнату вбежали несколько слуг. Наконец Джулия смогла различить в дыму фигуру Энтони.

Слуги оттаскивали его от охваченной огнем кровати, а Растмур вырывался, однако не для того, чтобы убежать, — он не отрывал взгляда от пылающей постели.

Джулия подбежала к Энтони.

— Я здесь! — закричала она. — Взгляни на меня!

Прошла секунда, прежде чем Энтони наконец узнал ее. Дикий блеск в его глазах сменился узнаванием, и он выпустил из рук тлеющее одеяло. Обхватив Джулию, он прижал ее к себе в крепком объятии. Если в ее легких и был какой-то воздух, то сейчас его не осталось. Однако она не жаловалась.

Джулия была напугана и всхлипывала. Вокруг суетились слуги, тушили огонь, но Джулия не могла оторвать взгляда от лица Растмура.

Опасность была позади. Тлеющие шторы и постель выбросили за окно. Слуги во дворе затаптывали остатки пламени. Другие заливали водой занявшуюся огнем мебель и деревянные панели.

Гостиница сильно не пострадала, да и постояльцы тоже. Только все вокруг покрылось сажей. Но с этим, по крайней мере, можно справиться. Главное, Растмур жив и здоров. Слава Богу!

Но Джулия вряд ли забудет это зрелище. Что бы случилось, если бы она не бодрствовала и не услышала голоса? Исход мог быть совсем другим. Возможно, убийцы наконец достигли бы своей цели.

Черт бы побрал этого Фицджелдера! Джулия не сомневалась, что это его рук дело, но кто еще был вовлечен в игру? Софи? Неужели и вправду это ее голос она слышала во дворе? Джулия не знала, чему верить. В голове все перемешалось, и ничто, казалось, не имело смысла.

— Идем, — произнес Растмур, взяв ее за локоть.

Джулия пошла за ним, мимо слуг, продолжавших суетиться. Они спустились по лестнице и вышли наружу, в прохладную влажную ночь.

— Где, Бога ради, ты была? — спросил он.

Его голос был хриплым и надтреснутым.

— Я услышала разговор — сначала в коридоре, потом на улице — и вышла посмотреть, что это за люди.

— Ты пошла на улицу посреди ночи только потому, что кто-то разговаривал?

— Мне показалось, что я услышала голос Софи! Она спорила с каким-то мужчиной.

— Софи? А медальон все еще у нее?

— Я даже не уверена, что это и в самом деле была она. Голос был похож на ее, но когда я вышла, они уже исчезли.

— Они? С кем она спорила?

— С джентльменом… не знаю. Я не могла разобрать ни слова.

— А пожар?

— Кто поджег, я видела. Двое мужчин бросили горящие факелы в окно.

Энтони посмотрел на здание гостиницы. С того места, где они стояли, отлично была видна почерневшая оконная рама. С этой стороны здания было еще три окна, но лишь одно носило столь отчетливые следы пожара. Очевидно, факелы не случайно забросили именно в их комнату.

Энтони перевел взгляд на Джулию, и она вдруг почувствовала себя неуверенно. О чем он думает? Его лицо не выражает ни капли эмоций.

— Плохо, что ты не нашла нашу пропавшую Софи, Джулия, — начал он. — Но как же тебе повезло, что ты оказалась в безопасности снаружи именно тогда, когда комнату пытались поджечь, а я в ней спал.

Теперь выражение его лица заставило Джулию сделать шаг назад. Она вдруг поняла, о чем он думает. Странно, но она не могла его за это винить. Он решил, что она знала о планирующемся поджоге?

— Они точно знали, что я спал в твоей постели, Джулия, — продолжил Энтони. — Это особенно странно, если учесть, что я поменял комнату уже после того, как все легли спать. Разве что ты попытаешься убедить меня, что это покушались на тебя?

Джулия молча смотрела на Энтони, пытаясь сдержать слезы. Боже, только бы не заплакать!

Растмур заставил себя отойти от Джулии. Он только что бросил ей в лицо чудовищное обвинение, и она ничего не сказала. Она осталась стоять холодная, словно камень, — красивая, в бесформенной мужской одежде, перепачканная сажей, но бессердечная и бесстрастная, как мрамор.

Черт, она снова обрела над ним власть. Завладела его душой, и он ничего не мог с этим сделать, кроме как бросить ей в лицо резкие слова, а затем повернуться и уйти. Боже, ему и в самом деле хотелось прижать ее к груди и почувствовать, как бьется ее сердце.

Он едва не сошел с ума, когда проснулся в комнате, наполненной дымом и гарью. Спросонья он не сразу понял, что Джулии нет рядом, что она не в огненной ловушке, не страдает, умирая. Несколько минут он вел себя как полный идиот.

Это всегда случалось с ним, когда поблизости оказывалась Джулия.

— Сэр! — К нему подбежала маленькая грязная судомойка. — Я слышала, вы искали какую-то женщину?

Дьявол, теперь даже девчонка с кухни знает, что он совершенно безнадежен.

— Уже не ищу, спасибо.

Судомойка понизила голос:

— Я кое-что знаю о ней.

— Что?

Девчушка придвинулась ближе и заговорила шепотом:

— Она только что уехала отсюда.

— Уехала?

Энтони бросил взгляд через плечо на Джулию. Она уже нашла себе занятие и теперь помогала обрабатывать ожоги нескольким слугам, пострадавшим при тушении пожара. Она не обращала на Растмура никакого внимания, и это его задело. А ведь это его вовсе не должно было волновать.

Однако судомойка была рада продолжить свой рассказ. Она кивнула ему, и ее глаза заговорщически блеснули.

— Она уехала в экипаже, сэр.

— В экипаже?

Странно. Он не видел во дворе никакого экипажа.

— А кто женщина? И куда она поехала?

Судомойка покачала головой, и ее закопченная косынка заколыхалась на немытых волосах.

— Не знаю, сэр. Я сама ее не видела, я только слышала о ней.

— От кого?

Девчушка сжала губы и сделала шаг назад.

— О, только не заставляйте меня говорить, сэр. Я не хочу, чтобы он попал в беду. Он хороший парень, сэр, и никогда не помогал преступникам!

— Черт возьми, каким преступникам? Расскажи мне, что тебе известно. Кто устроил поджог?

Глаза судомойки расширились, и она замотала головой так, что чуть не потеряла косынку.

— Сэр, я ничего об этом не знаю, клянусь! Мой Джеб только делал то, что ему было сказано, он…

— Джеб? Тот, который весь день где-то ошивался по каким-то делам?

— Да, сэр. Он только недавно вернулся. Привез сюда чудесный экипаж, за которым его послали в Гейдон.

— Он ездил в Гейдон за экипажем?

Судомойка кивнула и ухмыльнулась, словно он сказал что-то особенное:

— Да, сэр! Он привез самый красивый экипаж, который я только видела! И сам управлял лошадьми.

Боже правый, неужели это правда? Джеб и в самом деле привез фаэтон Линдли? Это могло означать только то, что сам он где-то поблизости и должен появиться здесь сегодня или завтра, чтобы забрать экипаж! Дьявол, неужели, пока Растмур прочесывает окрестности вдоль и поперек, Линдли прячет Софи где-то здесь, прямо у него под носом?

Неужели Джулия и вправду слышала их голоса?

— Если эти люди, которые уехали в фаэтоне, имеют что-то общее с пожаром, сэр, то, уж будьте уверены, мой Джеб ничего об этом не знал. Он был слишком занят, помогая джентльмену и его леди. Если честно, то ему и в голову не могло прийти, что эти двое могут замышлять что- то недоброе.

— Кто они?

— Клянусь, я не знаю, сэр!

— Но как они выглядели хотя бы?

— Я не видела их, сэр, — быстро пробормотала судомойка, и теперь ее губы дрожали, так что едва можно было разобрать, что она говорит. — Я только слышала их, сэр. Джентльмен явился и заявил моему Джебу, что ему немедленно нужен экипаж. Потом он отправился во двор, и мы слышали, как он спорит с этой женщиной.

— С той самой?

— Я не знаю, сэр. Похоже, с той самой, которая уехала.

— Они уехали до того, как начался пожар?

— Нет, сэр. После, я уверена.

— Так ты думаешь, это они устроили поджог?

— Должно быть, сэр. Никого, кроме них, поблизости не было. Мы думали, они уехали, потому что стало тихо, но тут вдруг начались крики и комната загорелась.

— Так ты не видела, как они устраивали поджог?

— Нет, сэр! Иначе сразу бы побежала к хозяину!

— Однако ты слышала, как они спорили во дворе.

— Да, сэр, они точно спорили.

Что ж, это подтверждало рассказ Джулии. Разумеется, это еще ничего не значит. Джулия и сама могла спорить с кем-нибудь, а ему представить это в качестве алиби для себя самой. Или же она попросту заплатила этой служанке, чтобы та подтвердила ее версию. Но не следует слепо верить словам этой судомойки лишь потому, что ему этого хочется. Он уже совершал подобные ошибки в прошлом и не повторит их.

— О чем они спорили? — спросил Энтони.

— Не знаю, сэр. Они старались делать это как можно тише, я полагаю. Но, судя по тону, они не слишком ладили.

— И тебе не пришло в голову подойти поближе и посмотреть, что происходит? Здесь так часто пристают к женщинам, что тебе это кажется обычным?

Судомойку, кажется, это задело.

— О нет, сэр, это был вовсе не такой спор. Нет, женщина не была в беде или вроде того. Ей просто не нравилось то, что говорил джентльмен, вот как. Звучало именно так.

— Но ты все же не пошла посмотреть, чтобы убедиться наверняка?

— Мой Джеб и я, мы стараемся держаться подальше от того, что нас не касается. По тому как тот джентльмен говорил, сразу было ясно, что он из благородных. И раз уж им вздумалось устроить перепалку посреди двора, то не нам им запрещать.

— Как благородно — и как удобно. Так ты не видела эту женщину?

— Нет, сэр.

— И этого высокородного джентльмена тоже?

— Нет, сэр.

— Но достаточно хорошо расслышала его голос, чтобы определить, что он высокого происхождения?

— Да, сэр. Я была… ну, я оказалась в конюшне, когда услышала, что тот джентльмен зашел сказать Джебу про экипаж…

— Но ты его не видела?

Она теребила свой перепачканный фартук.

— Видите ли, сэр, хозяин не слишком-то одобряет, когда мы с кухни уходим в конюшню. Но мы с Джебом подумали, что ничего не будет плохого, если я иногда буду заходить к нему, только иногда. И мы никогда не позволяли, чтобы это помешало нашей работе, честное слово!

— О, я в этом уверен. Насколько я понял, ты предпочла остаться незамеченной, когда явился этот джентльмен.

Ее щеки стали пунцовыми под слоем золы и сажи.

— Я была в не подобающем виде для того, чтоб разговаривать с гостями, сэр, если понимаете.

— Да, я все понял. Но скажи мне, сколько прошло времени с той минуты, когда вы слышали спор, до начала пожара?

Она покраснела еще больше. Очевидно, служанка не могла дать внятного ответа. Должно быть, они с ее дорогим Джебом были слишком заняты. Черт, эта парочка не думала ни о чем, пока не начался пожар в гостинице. История девчонки не дала Растмуру ни одного ответа на его вопросы.

— А что же с той женщиной? — продолжил он. Непохоже, что служанка сообщит ему что-то новое, но спросить все-таки не помешает. — Ты сказала, что она уехала. Что ты имела в виду?

Лицо судомойки осветила улыбка.

— О да! Она уехала. В экипаже, сэр.

— Это ты уже говорила.

— С джентльменом. Мой Джеб все подготовил очень быстро, как ему было приказано. Он честный человек, сэр, и если бы знал, что служит каким-то поджигателям… скорее всего не стал бы этого делать. Но они, должно быть, пришли за экипажем и уехали, когда начался пожар.

— Значит, ты видела, как они уезжали?

— Мой Джеб видел, сэр. Он заметил их, когда они заворачивали за угол. Он сказал, что они спешили — так что светлые волосы этой леди растрепались, а джентльмен гнал лошадей изо всех сил.

Наконец-то хоть что-то.

— Она была блондинкой?

— Так сказал Джеб, сэр. Думаете, это та самая женщина, которую вы ищете?

— Полагаю, да.

У Софи были светлые волосы. Возможно, Джулия была права; возможно, это Софи спорила с мужчиной во дворе прямо перед началом пожара.

Боже, ему хотелось бы на это надеяться! Он и в самом деле предпочел бы знать, что на его жизнь покушалась Софи и прихлебатель Фицджелдера, чем женщина, которую он любил.

Которую он любил когда-то.

Энтони нашарил в кармане монетку для служанки.

Девица принялась озираться, но все-таки приняла вознаграждение.

— Полагаю, теперь вы захотите, чтобы я рассказала хозяину, не так ли, сэр?

— О чем?

— О том, что мы знаем, кто мог устроить поджог. Тогда можно будет позвать судью и кого-нибудь пошлют за вашей леди и тем джентльменом. В конце концов, они ведь не согреть вас пытались.

— Нет, этого делать не нужно.

Он был бы не против задать несколько вопросов судье, но что это даст? Если это и в самом деле была Софи, а ее спутником был Линдли или кто-то из приспешников Фицджелдера, то они будут просто отрицать свою причастность к случившемуся. Разумеется, у его кузена достаточно денег и друзей среди законников, чтобы выйти сухим из воды. Любые обвинения, которые предъявит Растмур, останутся лишь словами, поскольку у него нет никаких доказательств, свидетельствующих против негодяя. Это лишь заставит Фицджелдера предпринять еще более радикальные шаги. А это будет значить лишь одно: в опасности окажется не только жизнь самого Растмура.

Нет, будет лучше, если судья не станет вмешиваться. Это останется между ним и Фицджелдером. Не стоит вытаскивать на белый свет семейные скелеты из шкафов. Он разберется со всем сам.

— Также я не думаю, что и вашему хозяину стоит об этом знать, — сказал он судомойке с деланной беззаботностью. — Покушались на мою жизнь, и я сам возмещу все убытки. Надеюсь, вашего хозяина это утешит.

Глаза служанки загорелись, она улыбнулась и стала почти хорошенькой.

— О, спасибо вам, сэр! Спасибо! Благослови вас Господь!

— Но скажи мне, — спросил он, — в каком направлении они уехали, по словам твоего Джеба?

— Туда, сэр, — ответила она, указывая на юг.

В Лондон, разумеется. Черт, Фицджелдер получит медальон и претворит в жизнь свои планы. Это обернется не лучшим образом для матери и сестры подумал Растмур. Ради их блага ему нужно забрать этот медальон прежде, чем Фицджелдер достигнет цели. А это значит, что сам он немедленно должен отправиться на юг.

Ему нужно спешить, если он хочет перехватить их до того, как грязные руки Фицджелдера коснутся медальона. Кроме того, есть кое-что еще. Кое-что гораздо более опасное. Софи знает правду о том, кто Джулия на самом деле, и если Фицджелдеру об этом станет известно, неприятностей не избежать.

Если хотя бы часть из того, о чем рассказывала Джулия, правда, то она окажется в еще большей опасности, чем сам он. Ему угрожает всего лишь погибнуть от руки кузена; но невозможно представить, насколько страшную месть он придумает для Джулии.

Растмур взглянул на Джулию — должно быть, она наконец забыла, что играет роль: ее движения были мягкими и женственными, несмотря на мужской костюм. Возможно, она не такая уж и хорошая актриса. Возможно, она и вправду всего лишь женщина, ставшая еще одной жертвой Седрика Фиццжелдера.

Но эти мысли опасны. Лучше не ступать на эту зыбкую почву. Все те, кто верил в то, что у Джулии есть сердце, в дальнейшем горько раскаивались в этом.

— Если позволите сказать, сэр, с вашей стороны было бы разумно ее отпустить, — сказала судомойка.

— Что? — переспросил Энтони.

— Ваша леди, которая только что сбежала, — ответила девица. — То, как она поступила с вами, просто ужасно.

— Да, именно.

— Но вам лучше ее отпустить. Боюсь, если вы этого не сделаете, то подвергнете себя опасности.

— Вы правы, — кивнул он.

— Разбитое сердце заживет, сэр, — успокоила его служанка.

Малышка была слишком юна, чтобы понимать в этом хоть что-то, но он оценил ее заботу. Если бы только он и в самом деле мог последовать ее совету!

— Вот. — Он извлек из кармана еще несколько монет. — Не трать их слишком быстро. Когда-нибудь они пригодятся вам с Джебом.

Судомойка сделала реверанс и принялась благодарить его снова и снова, так что Энтони почувствовал себя неудобно. Наконец он улучил минутку и пошел по двору, забитому постояльцами, которые наперебой спрашивали о его здоровье. Каждый из них благодарил Бога за его спасение и удивлялся, как нечто подобное могло случиться в этой гостинице.

Никто из них не видел, как произошел поджог, и казалось, никто не понимал, что это было сделано намеренно. Что ж, он не будет им сообщать. Последнее, что сейчас нужно, — это паника и появление здесь представителей закона. Уж лучше он сам спокойно разберется в происходящем.

Прежде всего нужно удостовериться, что рассказ служанки — правда. Действительно ли кому-то посреди ночи понадобился экипаж Линдли? И действительно ли его здесь больше нет? Узнать это будет несложно.

Растмур проскользнул в сарай. Экипажа там не было. Разумеется, он и не ожидал его обнаружить.

Он остановил проходящего мимо конюха и спросил его, что ему известно.

— Ничего, сэр, — ответил тот. — Джеб ездил за ним в Гейдон. Ждал там весь день, пока экипаж не починили… Ось была сломана или что-то вроде того. Он приехал только поздним вечером, и я видел этот экипаж здесь, в этом сарае. Такой красивый и хорошо отремонтированный. Мы нечасто видим здесь у нас такие, нет. Вам лучше спросить Джеба, что произошло. Он знает лучше остальных.

— Значит, Джеб? Так я и сделаю.

Именно так ему и стоит поступить. Несколько вопросов о Линдли и его выдающемся гардеробе, и все станет ясно.

Растмуру пришлось расспросить еще парочку слуг, прежде чем он нашел Джеба. Он не удивился, увидев, что конюх оказался рослым и приятным парнем, однако он совершенно не смог описать наряд джентльмена.

— Откуда же мне знать, кто шил ему костюм?

Растмур тяжело вздохнул, сдерживая раздражение.

— Мне наплевать, кто шил его чертов костюм, — с напускным спокойствием произнес он. — Все, что меня интересует, — выглядела ли его одежда качественной.

— Не знаю насчет портных, сэр, — начал Джеб, — сказать по правде, я и внимания не обратил на его одежду. Если уж на то пошло, то вы уж простите меня, сэр, но, по-моему, все благородные джентльмены выглядят одинаково.

«Благородные». Снова это слово.

— Так, значит, он выглядел как благородный?

— С таким экипажем? Разумеется, джентльмен.

— Но откуда ты знаешь, что это его экипаж? Разве не мог кто угодно прийти и попросить его подготовить?

Джеб выпрямился и сжал челюсти.

— Я бы не отдал экипаж кому попало, сэр. Это был тот же самый джентльмен, который попросил доставить его из Гейдона. Богом клянусь, тот же самый, и никто иной.

Вот и доказательство. Это и в самом деле был Линдли. Его друг принимал участие в заговоре с целью его убить. Черт! И кажется, Софи с ним, причем по собственной воле. Это значит, что скоро Фицджелдер узнает, что Джулия здесь. Возможно, уже знает. Хуже всего то, что Линдли и Софи будут в Лондоне уже завтра после полудня и доставят медальон и всю информацию прямо в гостиную Фицджелдера. Не пройдет и часа, как он отправит своих людей за Джулией.

И тогда мужской костюм вряд ли ее защитит.

Оставив Джеба, бормочущего себе под нос что-то о причудах господ, Растмур побрел во двор, где все еще толпились постояльцы. Кажется, и гости, и слуги постепенно возвращались к нормальной жизни. Растмур поискал взглядом Джулию и увидел, что она вежливо приветствует тех самых леди, которым они помогли накануне. К счастью, на этот раз ни им, ни спящему ребенку не причинили никакого вреда.

Разумеется, они в целости и сохранности спали в комнате, которую он им уступил. Только Джулии было известно, где он провел эту ночь. И эта мысль не давала Энтони покоя.

Стоит ли верить словам Джулии, что она непричастна к покушению на него? Возможно, он глупец, но он не мог представить себе, что Джулия способна на убийство.

Энтони дождался, пока она останется одна, и приблизился к ней.

— Все целы? — как бы между прочим поинтересовался он.

— Кое у кого много ожогов, а у пары человек повреждены легкие. Но в целом ничего серьезного. Нам повезло, что никто из постояльцев и слуг не знает тебя достаточно хорошо. Они все с большим энтузиазмом спасали твою жизнь.

— Да, я обязательно поблагодарю их.

Энтони предпочел проигнорировать ее колкость.

— Ты хорошо побеседовал с судомойкой?

— Да, весьма.

— Чудесно. Кажется, она как раз твоего типа.

— Да? — пожал Энтони плечами. — Она, кстати, подтвердила каждое твое слово. Рассказала о мужчине и женщине, которые спорили в темноте. Жаль только, она их не видела.

— Так теперь ты мне веришь?

— Я полагаю, Линдли и Софи действительно были здесь и вместе уехали, пока все тушили пожар.

— Что?

— Так сказала судомойка, а ее дружок-красавчик из конюшни подтвердил.

— Он видел их?

— Видел.

— Я же говорила тебе, что это Линдли! Говорила!

— Да, говорила. И как я предполагал, он так просто не отпустит Софи из плена.

— Ты невыносим, — прошипела Джулия. — Разумеется, она спорила с Линдли именно потому, что он удерживал ее против воли. А теперь он снова ее увез! Мы должны их найти. Куда они поехали?

Он не торопился отвечать.

— Ну? Куда? Надеюсь, ты догадался спросить об этом?

Энтони нахмурился. Если он скажет правду, Джулия, без сомнения, сломя голову помчится на выручку подруге. Если он ничего не скажет, она сама спросит у Джеба и его подружки. Если он солжет, и они поедут в противоположном направлении, то есть шанс, что удастся увезти ее в безопасное место.

Но тогда Фиццжелдер получит медальон, а с ним и все семейные секреты. И все же Джулию он не получит. При этой мысли у Растмура засосало под ложечкой. Ведь действительно в его силах держать Джулию подальше от кузена, хочет она того или нет.

Джулия смотрела на него снизу вверх, скептически изогнув бровь, и уперев кулаки в бедра. Ее остриженные волосы растрепались и торчали во все стороны. Одежда была покрыта сажей. На ногах у нее не было обуви, и ее ступни были совершенно грязные. Боже, он мог бы посмеяться над ней, но сейчас ему хотелось совсем другого — утащить ее обратно, в их опустошенную огнем комнату, и разжечь там другой пожар. И наплевать на убийство и скандал.

— Они поехали на север, — солгал он. — Я узнаю, сможем ли мы нанять экипаж.