Пенелопа задремала, когда кто-то тихо постучал в ее дверь. Ее первой мыслью было, что это лорд Гарри, но это представлялось полной глупостью. Он не мог в этот поздний час ночи пройти по дому и постучать в дверь ее спальни. Это исключалось. Скорее попытался бы залезть в окно.
Правда, вряд ли стал бы это затевать. Он уже дал ей ясно понять, что она ему надоела. Может, в этот самый час он пытался влезть в окно Марии. Ее компания, похоже, доставляла ему удовольствие. Правда, ни одно ни другое не имело никакого значения. Мария утверждала, что лорд Гарри ее нисколько не интересует, впрочем, как и ее саму, напомнила себе Пенелопа.
Он разозлил ее, и она порвала с ним. У нее не было повода то и дело воссоздавать в памяти его образ, тепло его рук, сладость его поцелуев…
Как же все это раздражает! Он хоть и ушел из ее жизни, но лишил сна. Так что у нее были веские причины злиться на него.
Тем более что кто-то продолжал стучать в ее дверь.
— Да, да, войдите, — откликнулась Пенелопа, подтыкая под себя одеяло в ожидании горничной.
Но вошла не горничная, а Энтони. Что могло привести его к ней в столь поздний час? Что-то случилось?
— В чем дело? — спросила Пенелопа.
— Тебе только что принесли вот это, — сказал он, протягивая ей письмо.
Письмо? Боже, кто мог прислать письмо посреди ночи?
— Кто его прислал? Откуда оно пришло? — осведомилась Пенелопа, но руки за конвертом не протянула, хотя Энтони стоял рядом, держа письмо на весу.
— Понятия не имею, — ответил брат. — Но поскольку его принес какой-то незнакомый мальчик и не отдал слуге, сказав, что подождет тебя, я решил, что оно должно быть важным. И мне пришлось проявить изрядную твердость, чтобы забрать у него письмо.
— Что там написано?
— Что открыть его можешь только ты.
— И что в нем может быть?
— Наверное, если ты откроешь его, то получишь ответ на свои вопросы, — с этими словами он сунул ей письмо.
Очевидно, способа избежать этого не было, и Пенелопа выхватила письмо из его руки. Если лорда Гарри жестоко застрелили, она сейчас об этом узнает.
— Ну? — спросил брат. — Если это какая-то вульгарность от твоего бывшего жениха, уверяю, что я…
— Нет, не от него, — перебила его Пенелопа, испытав радостное облегчение по этому поводу и внезапное замешательство по другому. — От Марии.
— От мисс Брэдли? В такой час?
Пенелопу это тоже встревожило. Она быстро прочла письмо.
«Дорогая П.
Когда ты это получишь, я буду уже далеко. Я сбежала, чтобы тайно обвенчаться! Мы все устроили, чтобы нас не обнаружили, пока не претворим свой план. Я сознаю, что все это тебя шокирует и покажется неожиданным, но надеюсь, что ты — как никто другой — найдешь возможным простить меня и, может, даже пожелать счастья. Я просто не могла уехать, не попрощавшись с тобой, моя дорогая подруга.
Мой избранник — хороший и достойный джентльмен, хотя ты — иного мнения. Не смею написать здесь его имя, но уверена, что ты, конечно, догадаешься. Тебе известно, что он был у меня сегодня. Жаль, что необходимость соблюдать тайну не позволяет мне сказать тебе больше.
Я люблю его и надеюсь в один прекрасный день получить твое благословение».
Подписи не было, но Пенелопа, естественно, знала почерк своей подруги, но не знала, что об этом думать. Неужели это правда? Мария сбежала? Святые небеса!
— Что там? — осведомился Энтони.
— Это Мария, — ответила Пенелопа в растерянности. — Она тайно сбежала.
— Сбежала?
— С мужчиной, очевидно.
— Что?!
— Я прочла дважды, но не могу поверить.
— Не могу этому поверить, — произнес Энтони. — Мисс Брэдли сбежала с мужчиной?
— Она женщина, как тебе известно. Не нужно делать такое лицо, будто ее поступок противоречит законам природы.
— Да, но… что она собирается делать, сбегая с мужчиной?
— А что делают сбегающие вместе влюбленные?
— Невозможно! Все эти годы мисс Брэдли на балах только и делала, что подпирала стену. Как могла она кого-то найти, чтобы сбежать?
Пенелопа не сразу смогла ответить. Застрявший в горле ком мешал говорить.
— Боюсь, что это лорд Гарри.
Предположение, разумеется, выглядело нелепым. Зачем лорду Гарри сбегать с Марией или Марии с лордом Гарри? Она постоянно говорила о том, что ничего, кроме неприязни, к нему не испытывает. Однако Пенелопа видела их вдвоем. И даже представить себе не могла, кто еще мог сегодня нанести визит Марии. Кто, кроме лорда Гарри?
Боже, ей вдруг стало трудно дышать.
— Честертон? Ты уверена?
Пенелопа кивнула:
— Я видела их сегодня вместе. Он постоянно старался ей понравиться. Это, должно быть, он.
— Она упомянула его имя? — осведомился Энтони, наклоняясь к письму.
Пенелопа протянула ему записку, скрывать что-либо уже не имело смысла.
— Она намекает, что это он, — пояснила Пенелопа. — Видишь? Говорит, что я догадаюсь, и просит у меня прощения. Это может быть только он; я знаю, что он был у нее сегодня. Я видела, как они шли вместе и болтали. Очевидно, обсуждали эту… комедию.
— И ты это осуждаешь?
— Безусловно! Он не подходит для девушки такой честной и нежной, как Мария Брэдли.
— Какая же она после этого честная, если сбежала с женихом своей лучшей подруги?
— С бывшим женихом, позволь напомнить.
— В самом деле, хотя мне казалось, что я наблюдал у вас взаимную симпатию.
— Конечно, нас с Марией связывают нежные чувства. Мы столько лет дружили…
— Я имел в виду не тебя и Марию, а тебя и Честертона.
— Как видишь, взаимная симпатия, которую ты наблюдал, была воображаемой.
— Вероятно. А слезы, которые ты теперь роняешь, слезы радости за подругу?
— Я не роняю слезы!
— Тогда, может, соринка в глаз попала?
— Знаешь, моя лучшая подруга, возможно, совершает худшую из ошибок в своей жизни. Лучше бы ты придумал, как ей помочь, а не стоял здесь, обвиняя меня в сантиментах, которых не испытываю.
— Хочешь, чтобы я помог? Но как?
— Нам, разумеется, нужно их остановить!
— Значит, ты все же хочешь вернуть себе Честертона.
— Нет! Не хочу. Я хочу спасти от него Марию!
Но Энтони, похоже, пропустил это мимо ушей и лишь пожал плечами:
— И зачем все вдруг перекладывать на меня?
— Потому что мисс Брэдли не безразлична тебе, ты ведь не хочешь, чтобы она пала жертвой этого негодяя, правда?
— Это ты о том негодяе, которого с таким пылом стремилась спасти сегодня от Берлингтона?
— Это было до того, как я поняла, какой он негодяй. В самом деле, Энтони, перестань пытаться сменить тему. Нам нужно придумать, как спасти Марию.
— И что ты ждешь от меня, Пенелопа?
— Езжай за ней!
— Ехать куда?
— Может быть, в Шотландию. Пожалуйста, Энтони. Единственный способ ее спасти — найти и вернуть домой. Наверняка они еще не могли уйти далеко. Найди ее, привези домой, и никто не узнает о том, что произошло.
— Ты, вероятно, шутишь.
— Какие шутки! Поторопись! Начинай действовать! Они, должно быть, направились на север. Мы знаем, что у лорда Гарри мало денег, но, может, он продал тот красивый экипаж, который ты подарил ему…
— На самом деле нет. Он вернул его мне.
— Вернул? Он говорил, но я не знала, стоит ли этому верить.
— Очевидно, стоит. Пенелопа, объясни, что происходит. Я не вижу, как…
Не успела она его перебить, моля поторопиться, как раздался стук. Кто-то громко стучал в парадную дверь.
— Что это такое? Кто это может быть? — удивился Энтони.
Пенелопа лишь пожала плечами, соглашаясь, что не имеет ни малейшего представления. Пожилая тетя Марии вряд ли могла колотить в дверь с такой силой. Энтони вышел из комнаты сестры и, стуча сапогами, начал спускаться вниз по лестнице. Ночного гостя наверняка ждал не самый лучший прием хозяина дома, и без того взбудораженного возникшими обстоятельствами.
Дай Бог, чтобы это принесли хорошие вести от Марии. Может, парочка все же не сбежала, как планировала. Пенелопа подбежала к окну, желая взглянуть, что происходит на улице.
Но ничего не увидела. Ни экипажа поблизости, ни того, кто продолжал стучать в дверь. Слишком близко он стоял к дому, и со своего наблюдательного пункта она не имела возможности что-либо увидеть. Тогда она слегка приоткрыла окно в надежде узнать голоса.
Стук прекратился, и она услышала, как скрипнула входная дверь.
— Какой сюрприз! — прогремел голос Энтони.
— Несомненно. Ваша сестра дома? Она в порядке?
Это был лорд Гарри. Слава Богу! Значит, он все же не бежал с Марией. Как хорошо, что пришел сюда и справился о ней!
— Конечно, дома, но я не намерен впускать вас к ней.
— С ней все хорошо? У вас тут ничего плохого не происходило? — продолжал лорд Гарри.
— О чем вы толкуете, черт подери? Да, она жива-здорова.
— Вы уверены? Она в постели?
— Не думаю, Честертон, что это вас касается.
— Вы к ней заглядывали? Она и правда там?
— Конечно. Где еще ей быть в такой час? И что, черт подери, вы замыслили с мисс Брэдли? Пенелопа получила письмо и чуть не сошла с ума от беспокойства.
— Письмо? Что за письмо? Похитители уже с вами связались?
Энтони явно был озадачен.
— Похитители? Какие похитители?
Боже правый! Похитители? Может, Мария никуда и не убегала. Может, ее похитили, а полученное письмо должно было сбить их со следа. Но слава Богу, что пришел лорд Гарри их предупредить. Что-то нужно срочно делать!
Пенелопа закрыла окно, схватила халат и выскочила в коридор. Нужно было спуститься вниз и убедить Энтони принять меры. Судя по тону, которым он говорил, можно было подумать, что он предпочел бы захлопнуть дверь перед носом лорда Гарри и забыть об этом.
Но Пенелопа не могла этого допустить. Бедная Мария! С ней может произойти все, что угодно.
Пенелопа находилась всего в нескольких шагах от спальни и уже поставила ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей вниз, когда кто-то схватил ее сзади. И дернул назад с такой силой, что у нее из легких вылетел весь воздух. Не успела она и пикнуть, как к ее рту прижали кусок свернутой в несколько слоев плотной материи, поглотившей все звуки. Все произошло так быстро и внезапно, что ее на какой-то миг парализовало, и она не смогла реагировать адекватным образом.
Когда оторопь прошла и Пенелопа поняла, что должна освободиться, и попыталась оказать сопротивление, ее уже скрутили и в рот затолкали кляп. И как она ни трясла и ни мотала головой в безуспешной попытке его вытолкнуть, ничего не получалось. В приступе паники она принялась яростно размахивать руками и лягаться. Но ее противник был сильным, и никакие ее действия эффекта не возымели. Боже правый! Ее потащили назад по коридору, прочь от лестницы, в темноту.
Все это представлялось бессмысленным. Кто ее захватил? Но Пенелопа не могла повернуть голову, чтобы увидеть. Возможно даже, что ее держала не одна пара рук. Ее отчаянное сопротивление и лягающиеся ноги, безусловно, затрудняли похитителям эту задачу. Давясь от мерзкого кляпа во рту, она задыхалась. Ей не хватало воздуха, но сделать вдох полной грудью не было возможности. К ее лицу прижали еще какую-то тряпку, от которой мерзко пахло, когда она сумела втянуть носом воздух, сделав короткий вдох.
Слишком короткий. И ощутила, как ее оставляют силы, и увидела, как вокруг пляшут пугающие тени. Ее потащили по узкому коридору для слуг и затем вниз по такой же узкой лестнице.
Слышались приглушенные голоса и ругань. Их как будто было двое, людей, которые тащили ее вниз в подсобные помещения. Это выходило за грань возможного; кому могло взбрести в голову, что с ней можно безнаказанно обращаться подобным образом?
Энтони наверняка должен был услышать шум. Да и лорд Гарри тоже находился поблизости. Несомненно, он бы не допустил ничего подобного.
Но тени разрастались, а голоса становились все менее различимыми. Пенелопа закачалась, и ноги под ней подогнулись. Воздух, ей нужен воздух… нужно сделать вдох…
— Я спрашиваю, уверены ли вы в том, что Пенелопа находится у себя в комнате? — повторил Гаррис.
Выдержка Растмура начала ему изменять.
— Да, конечно, — ответил он, очевидно, не улавливая того, что пытался сообщить ему Гаррис. — Где же ей еще быть?
— Черт подери, я пытаюсь объяснить вам, — продолжал Гарри, — что ее хотят похитить!
— Вы сошли с ума. Кому, по-вашему, нужна Пенелопа?
— Кому угодно и, боюсь, не для слишком благородных целей.
— Кого из людей вы имеете в виду и о каких неблагообразных целях толкуете ночью?
— Я не уверен. Я был…
— Не уверен? Вы явились в мой дом и стучите в дверь, утверждая, что она в опасности, но не знаете, от кого эта опасность исходит?
— Не все ли равно? Я пытался проникнуть в дом Берлингтона через черный ход, когда услышал…
— Вы что делали? Пытались влезть в дом Берлингтона?
— Не об этом сейчас речь!
— Но не для Берлингтона.
— Человек замешан в какие-то грязные дела и…
— И какое отношение все это имеет к моей сестре? Во что вы ее втянули, Честертон?
— Я пытаюсь вам это сказать, если окажете любезность не перебивать меня на каждом слове! Я только что был в доме Берлингтона, где случайно услышал, что какие-то сомнительные люди замышляют что-то против нее. И захватить ее они планируют уже сегодня!
— Для чего?
— Для выкупа; из злости на меня; из зависти, — кто знает! Важно, чтобы вы знали об опасности и могли принять все меры, чтобы она не пострадала.
— Конечно, она не пострадает.
— Хорошо. А я тем временем собираюсь выяснить, что…
И снова его перебили. На этот раз голос подала леди Растмур со ступенек ближайшей лестницы. Звук ее шагов приближался.
— Энтони? Что за шум? Кто-то стучал в дверь в столь поздний час?
— Это Честертон, мама, — отозвался Растмур.
Из-за угла появилась леди Растмур.
— А, вижу. Что он хочет?
— Ничего, мама. Он уже уходит.
Гаррис кивнул даме. Она в ответ лишь хмыкнула.
— А где Пенелопа? — спросила женщина, окидывая взглядом вестибюль, чтобы удостовериться, что на этот раз Гарри не пытается соблазнить девушку.
— Наверху в своей кровати, — ответил Растмур. — Где и должна быть.
— Ее там нет, — ответила мать.
— Конечно, она там, — возразил Растмур. — Я только что с ней разговаривал.
— Но сейчас ее там нет. Я услышала какую-то возню, но когда пошла взглянуть на дочь, то на месте ее не обнаружила. И подумала, что она внизу с тобой.
У Гарриса внутри все похолодело.
— Нам нужно ее найти!
— Я только что был с ней, — повторил Растмур. — Она должна быть у себя.
— В ее комнате никого нет, — сообщила леди Растмур, с подозрением глядя на Гарриса. — Что происходит?
Растмур, похоже, разделял подозрение матери. Он с ненавистью посмотрел на Гарриса и сжал кулаки, словно собираясь его ударить.
— Где она, Честертон?
— Говорю вам, не знаю, но если ее нет…
И снова его перебили. На этот раз шум снизу. Откуда-то снизу донесся пронзительный женский визг.
Прежде чем леди Растмур успела испуганно вскрикнуть, Гаррис оттолкнул Растмура и бросился на шум. Хотя, возможно, матрона вскрикнула не от испуга, а от боли, когда Гаррис в спешке оттоптал ей ногу. Но не стал останавливаться, чтобы принести извинения. Пропади все пропадом. Пенелопе грозила опасность, и виной всему был он сам!
— Это на кухне, — бросил Растмур. — Сюда!
Теперь Растмур, опередив Гарриса, оттолкнул его в сторону. Однако грубое действие не вызвало у Гарриса раздражения, поскольку Растмур держал светильник. К тому же Гаррис даже с лампой не имел представления, где находится кухня или откуда донесся крик. Ему пришлось поневоле предоставить Растмуру право указывать дорогу. И он послушно следовал за ним по темным коридорам, очевидно, предназначенным для прислуги. У дверного проема, открывающегося на лестницу, они остановились. В скудном свете лампы в руках Растмура они увидели женщину с пепельно-бледным лицом, нетвердо поднимающуюся по ступенькам. Гаррис тотчас ее узнал.
Маленькая смешливая горничная из дома Берлингтона. Но теперь ей было явно не до смеха. Боже, у нее была разбита губа.
При их приближении она в страхе съежилась.
— Клянусь, сэр, это была не моя идея! Я бы ни за что не помогла им устроить нечто подобное!
Бросив быстрый взгляд на Растмура, Гаррис снова посмотрел на девушку.
— Что они сделали? Кто это был?
— Мой Том. Я думала, они хотели что-то стащить, что его светлость никогда бы и не заметил. Он сказал, чтобы я их впустила. Мне не следовало этого делать, но я впустила. Тогда они спросили, кто есть в доме и все ли спят. Вот и все!
Она продолжала бормотать что-то нечленораздельное.
Гаррис с трудом устоял от желания хорошенько ее встряхнуть. Том, если ему не изменяла память, был тот коренастый лакей, с которым он столкнулся в доме Берлингтона. Неудивительно, что сегодня громилы не оказалось на своем посту, что позволило Гаррису проникнуть в дом и подслушать о плане похищения Пенелопы. Но где она теперь? Если нужно, он силой выбьет признание из этой пройдохи.
К счастью, прибегать к силе не пришлось, поскольку она заявила:
— Я думала, что они пришли за столовым серебром, но они поднялись наверх и захватили ее!
Подоспевшая к этому моменту леди Растмур при этих словах громко ахнула.
— Куда ее повезли? В какую сторону они поехали? — спросил Гаррис.
— Не знаю, — ответила служанка, качая головой и прикладывая к опухшей губе руку. — Я пыталась их остановить, но один из них ударил меня и столкнул с лестницы! Они угрожали Тому и сказали, что если он не сделает то, что им нужно, то они позаботятся о том, чтобы его уволили… А мне и того хуже!
Гаррис сомневался, что это могло служить Тому оправданием, но рассуждать сейчас на эту тему времени не было. Нужно найти Пенелопу и вырвать ее из рук похитителей, пока не поздно.
— Они не могли далеко уйти, — сказал Растмур. — Я только что с ней виделся.
Его мать пребывала в шоке.
— Кто-то похитил Пенелопу… В этом все дело?
— Мы найдем ее, мама, — заверил Растмур.
Гаррис был полон решимости привести его слова в исполнение.
— Обыщите дом, — велел он Растмуру. — Я посмотрю, нет ли чего снаружи.
Растмур пробурчал в ответ нечто, похожее на согласие, и Гаррис их оставил. Эта глупая девчонка наверняка знала что-то еще, но у него сейчас не было времени, чтобы допытываться. Может, Растмуру повезет больше. Сам же Гаррис не собирался сидеть сложа руки. Найдя выход, он бросился вон из дома.
На улице было тихо. Откуда-то неподалеку, но вне зоны видимости, донесся стук колес отъезжающего экипажа. Пенелопа! Их, должно быть, ждала карета, куда они затолкали Пенелопу. Это было совсем близко.
Припустившись по дороге в сторону звука, Гаррис свернул за угол на соседнюю улицу. Но не успел сделать и нескольких шагов, как на дорогу из тени вышли две рослые фигуры. Проклятие! Один держал пистолет, второй — нож. Кажется, у него будут проблемы.
Одного из людей он узнал: пресловутый Том. Проклятие! Милый Том воспользовался присутствием в Растмур-Хаусе своей маленькой подружки. Вероятно, он использовал ее, чтобы добраться до Пенелопы.
— Что-то ищете, милорд? — спросил мужчина, тот, что повыше ростом.
— Где она? — спросил Гаррис. — Куда вы ее везете?
Человек даже не стал притворяться, что не понимает, о чем его спрашивают. Злодей окинул его взглядом с ног до головы и рассмеялся. Даже с расстояния Гаррис уловил запах виски. Человек представлялся не только мерзким, но и опасным.
— Если хотите это узнать, следуйте за нами.
Он махнул пистолетом в сторону стоявшей поодаль сомнительного вида двуколки.
Было очевидно, что он не ждал возражений. Однако Гаррис не привык слепо повиноваться приказам. Не обращая внимания на пистолет, он не сдвинулся с места. Сердито сверкая глазами, он скрестил на груди руки и произнес простое «нет».
Более молодой и не такой огромный лакей нервно переминался с ноги на ногу. Человек с пистолетом не шелохнулся, продолжая с улыбкой сверлить Гарриса взглядом.
— Вашу возлюбленную везут туда же, куда мы должны привезти вас, — усмехнулся он. — Правда, не думали, что вас будет так легко найти. Спасибо, что избавили нас от хлопот.
— Я стараюсь быть сговорчивым.
— Хорошо. А теперь поднимите свою благородную задницу в коляску, милорд, пока мне не пришлось потратить на вас пулю.
Гаррис не знал, стоит ли верить человеку насчет места назначения, но его угрозе подстрелить поверил. Желание сделать это было написано у верзилы на лице. Считая, что имеет весьма ограниченный выбор, Гаррис решил подчиниться. Кроме того, коляска с Пенелопой уносилась все дальше и дальше с каждым ударом сердца. По крайней мере если он будет вести себя тихо, у него будет больше шансов ее найти, чем если окажет сопротивление и получит пулю в грудь.
— Хорошо. Везите меня к ней.
Нервный Том как будто испытал облегчение, хотя человек с пистолетом не проявил никаких эмоций. Гаррис воспринял это как добрый знак. Раз похитители не являются абсолютными союзниками, возможно, у него есть шанс — пусть и слабый, — что он сможет воспользоваться этим с выгодой для себя. Понурив голову, он позволил отвести себя к пыльной коляске, которая больше походила на груду хлама, чем на средство передвижения.
У запряженной в двуколку старой клячи, казалось, с трудом хватало сил, чтобы стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы тронуться с места по доброй воле. Состояние самого транспортного средства также оставляло желать лучшего. На самом деле… а не та ли это жалкая коляска, которую Гаррис продал два дня назад? Проклятие! Судьба жестоко над ним поиздевалась.
— Полезай! — скомандовал человек на козлах.
Гаррис не стал артачиться. Да, это была та самая коляска. Но теперь еще и дурно пахла.
Человек с пистолетом протянул ему кусок черной ткани.
— Завяжи себе глаза! — рявкнул он и забрался внутрь к Гаррису.
Лакей, на удивление, сделал то же самое и взял в руки вожжи. Гаррис знал, что сопротивляться значило бы напрашиваться на неприятности, так что он сделал то, что от него требовалось, и завязал глаза. Он довольно хорошо знал Лондон и надеялся, что сориентируется, куда они едут, даже вслепую.
Втроем им было там тесновато. Гаррис сполна ощутил неудобство, как только экипаж с грохотом пришел в движение. Каждый незначительный ухаб — не говоря уже о значительных — он чувствовал собственным телом. Сначала он получил неумышленный удар пистолетом по руке, затем — острым локтем кучера в бок, когда тот стегнул немощную клячу вожжами в тщетной попытке перейти хотя бы на жалкое подобие рыси.
Оставалось лишь молить Бога, чтобы прибыть туда вовремя и спасти Пенелопу. Вернее, молить Бога, чтобы вообще туда прибыть.