Когда ее сознание наконец чуть-чуть прояснилось, Пенелопа с трудом приоткрыла один глаз. Боже, как ей хотелось спать! Чем, спрашивается, она занималась, чтобы изнурить себя до такой степени? Высокое солнце слепило глаза, следовательно, день перевалил на вторую половину.

Но солнце было каким-то странным. Что происходит? Она заморгала в отчаянной попытке понять, почему лежит на полу, а не в своей уютной кровати. Память медленно возвращалась.

Она была не у себя в спальне! И утро еще не наступало. Ее окружала темнота, отступившая на миг от света лампы, которую кто-то поднес к ее лицу.

— О, чудесно. Они все же не отправили вас на тот свет.

Голос? Да, мужской голос. Но она его не узнавала.

Свет больше не бил ей в лицо, и она смогла увидеть, где находится. Пенелопа попыталась сесть, но две нежные руки велели ей оставаться в прежнем положении.

— Нет, не торопитесь, дорогая. Наркотик, которым вас одурманили, должен выветриться. А для этого нужно время.

— Наркотик? — спросила она, с трудом ворочая языком.

— Вы целы и невредимы. Значит, с вами ничего плохого не сделали. Но очевидно, чем-то одурманили.

Да, вероятно, голос был прав. Ей казалось, что у нее руки длиной в сотню миль, хотя никакой боли она не испытывала. Встать будет проблематично, но Пенелопа не могла просто так лежать на полу, когда над ней возвышался какой-то незнакомец. Сосредоточившись, она заставила себя сесть.

Лампа теперь стояла в стороне, и она могла его разглядеть. Он был уже не молод, хотя не такой уж древний. Его темные волосы уже начали вовсю седеть и, похоже, давно не знали гребня. В какой-то момент их взгляды встретились, и человек показался ей знакомым. Лорд Гарри! Но нет, лорда Гарри не могло здесь быть, а этого мужчину она не знала. Просто наркотик еще продолжал действовать. Очевидно, когда она еще пребывала в безопасности стен своего дома, ее похитители дали ей что-то, чтобы впала в беспамятство. Какое омерзительное чувство.

Интересно, сколько времени она находилась без сознания в обществе этого незнакомца? И где ее похитители? Что они собираются с ней сделать? Она попыталась подняться с пола.

Человек лишь улыбнулся ей и похлопал ее по руке.

— Успокойтесь, дорогая. Расслабьтесь. Никто вас не обидит.

Какие странные слова он говорит, когда ее одурманили, похитили и бросили на пол! С чего он взял, что эти злодеи не имеют намерения причинить ей зло? Память постепенно возвращалась. Она вышла из своей комнаты в коридор и слушала, что говорит Энтони, когда… Боже! Она была в ночной сорочке!

Не стоило пытаться придать своему виду больше скромности. Она сидела на пыльном полу с незнакомым мужчиной в ночной сорочке и тонком пеньюаре. По крайней мере, одежда все еще была на ней, и Пенелопа плотнее укуталась в пеньюар. Слава Богу, что похитившие ее бандиты не раздели ее.

— Пожалуй, здесь прохладно, — сказал мужчина, неверно истолковав ее жест.

Его собственная одежда была измята, но он не обращал на это никакого внимания. Наблюдая за ним в тусклом свете лампы, Пенелопа не могла не отметить жалкого состояния его сюртука, не говоря уже о старомодности покроя. Она почти улыбнулась, вспомнив, как выглядел лорд Гарри при их первой встрече. Правда, этот джентльмен не был таким заросшим и лохматым. Хотя было видно, что большого значения своей внешности он не придавал. Как, возможно, и ее, понадеялась Пенелопа.

Но что они здесь делали? Кто схватил ее? И при чем здесь этот добрый взъерошенный человек? Наверняка он не враг, но тогда почему он находится здесь с ней?

Он затеял в тени какую-то возню, и Пенелопа напрягла глаза в попытке разглядеть, что он делает. В воздухе запахло пылью и сыростью. У Пенелопы запершило в горле.

— Вот, возьмите, если вам холодно, — сказал он, вернувшись с большим свертком клеенки.

От нее несло тухлой рыбой. По крайней мере, Пенелопа могла этим прикрыться. Находившийся с ней человек не представлял собой непосредственной угрозы, но в любой момент могли вернуться ее похитители. Кто знает, что у них на уме и что могут сделать с довольно привлекательной и, по существу, беспомощной молодой женщиной в ночном одеянии? Возможно, пахнуть отбросами и распадом было не такой уж плохой идеей. Пенелопа накинула на себя плащ и поморщилась.

— Боюсь, здесь в порту не хватает сладких запахов, — сказал человек. — Но по крайней мере вы не будете дрожать.

— В порту? Мы в порту?

— Думаю, что да, хотя меня доставили сюда почти в таком же состоянии, как и вас.

— И зачем они это сделали? Что им от нас нужно?

Он пожал плечами, что добавило морщинок его и без того мятому сюртуку.

— Выкуп, наверное.

— Выкуп?

Это звучало зловеще. После того, что она причинила Энтони, было, вероятно, чересчур оптимистично надеяться, что он заплатит деньги, чтобы ее вернуть.

— По этой причине они и схватили меня, хотя первыми на меня охотились египетские лоялисты, а кто эти люди, я не имею представления.

— Египетские лоялисты?

— Да. Боюсь, это длинная история. Я думал, что все разрешилось, когда они сдали меня и позволили привезти обратно в страну, но, очевидно…

— Постойте минутку… это вы о чем? Кто нас похитил?

— Видите ли, я не очень-то знаю, кто привез вас сюда. Меня схватили в Каире и держали там под арестом. Вы не из Египта, насколько я понимаю?

— Да нет же, Господи! Я из Лондона. Мы все еще в Лондоне, да?

— Да, это Лондон, хотя раз они держат нас в порту, это значит, что могут с легкостью переправить в любое другое место.

— В любое другое место? Боже! Куда еще могут нас отправить? В Египет?

— О, сомневаюсь. Боюсь, что там я отныне нежеланный гость.

Мог ли наркотик до сих пор туманить ее мозг? Все представлялось бессмысленным. Этот человек и вправду говорил о Египте? Наверное, это ей снится, хотя она не могла припомнить, чтобы сон так дурно пах. Но как это удивительно, что человек утверждает, что прибыл из Египта. Это не могло быть простым совпадением. Наверняка это как-то связано с теми древностями, которые она видела у лорда Берлингтона, и скарабеем, который забрал у нее лорд Гарри, и…

Лорд Гарри! Наверняка он причастен к этому! Она ведь ни разу не сталкивалась ни с какими преступниками, так что он единственное звено, связывающее ее с произошедшим. И он был в ее доме. Да, конечно, она не сомневалась в том, что он был причастен. Она отчетливо вспомнила его голос, доносившийся снизу, когда он говорил с Энтони о… похитителях.

О! И еще было это письмо от Марии. Она чуть не забыла о нем. Мария сбежала с лордом Гарри, но он вернулся и начал говорить о похитителях, и она испугалась, что с Марией случилось что-то ужасное, и…

Но тот разговор о похищении не имел к Марии никакого отношения. Проклятие! Лорд Гарри говорил о ее похищении. Тогда почему он обсуждал это с Энтони, если собирался ее похитить? Может, отвлекал Энтони, пока его наемники осуществляли задуманное? Да, это представлялось логичным. Но тогда что случилось с Марией? И где бедный Энтони?

От этих мыслей у нее участилось дыхание. Это все сделал лорд Гарри. Иного объяснения быть не могло. Сначала он похитил ее сердце, потом ожерелье и вот теперь — ее саму. Чтобы требовать выкуп, как сказал этот господин. Да, все это было очень похоже на лорда Гарри.

Пенелопа от всей души пожалела, что не родилась мужчиной, чтобы использовать пару крепких словечек, которые слышала как-то от Энтони, когда тот выругался в сердцах, не зная, что его могут услышать нежные уши. «Черт!» и «Проклятие!» едва ли были в состоянии отразить всю силу ее эмоций. Она была вне себя от злости. И немного напугана. И с разбитым сердцем. Да, у нее имелись все основания сожалеть, что она не родилась мужчиной. Она бы тогда не обратила внимания на этого красивого мерзавца.

Но как женщина она ничего не могла сделать, лишь подтянула к груди колени и, крепко обняв их, разрыдалась. Это было в высшей степени малодушно и в высшей степени досадно. Ей не хотелось плакать, но глаза сами наполнились слезами.

— Ну-ну, успокойтесь, милая мисс, — сказал человек, опускаясь рядом с ней на корточки. — Все будет хорошо. Я уверен. Они, разумеется, не схватили бы вас, если бы не знали, что у вас обеспеченная семья, которая пожелает вас вернуть. Лучше думайте о том, что ваш отец тут же выложит деньги, и к полудню вы будете дома.

— Мой отец давно умер, — ответила она.

Она чувствовала, что у нее опухает лицо. Вот досада! От нее воняло рыбой, из носа текло, на нее страшно было смотреть. Что могло быть хуже?

— Тогда у вас, наверное, есть брат или дядя… — продолжил мужчина, став сам похожим на заботливого старого дядюшку.

— Мой брат, — ответила она, вытирая нос непрезентабельным куском ткани, — он будет препираться несколько дней, прежде чем согласится отдать за мое возвращение хотя бы два шиллинга. Если… вообще согласится что-либо заплатить.

— Ну-ну. Сейчас не время себя жалеть.

Он это серьезно? Как раз сейчас было самое время себя пожалеть! Мало того что ее похитили какие-то подонки, так еще бросил родной брат и жестоко предал бессердечный обольститель, в которого она позволила себе влюбиться. Какие еще нужны причины, чтобы испытывать к себе жалость?

— Думайте о более приятных вещах! — Человек похлопал ее по спине. — Бьюсь об заклад, что у такой прелестной девушки есть красивый молодой ухажер, который ждет ее, да?

— Он, — ответила она, — скорее всего и организовал это похищение! И о нем я бы предпочла сейчас не думать, если вы не возражаете.

— Что? Но минуту назад вы, кажется, не имели представления о том, кто…

— Это, должно быть, он. Кто же еще? На свете больше нет таких хитрых, таких алчных, таких черствых… Мне следовало с самого начала знать, что он не поможет мне отделаться от моего брата.

— Отделаться от брата? Мне показалось, вы только что сказали, что все это устроил один из ваших поклонников…

— О нет, он не поклонник. Мы просто обручились.

— Все это устроил ваш жених?

— Похоже, что да. Наверняка вы его тоже знаете, раз и вас похитили.

Человек испытал явное недоумение. Раздумывая над ее словами, он наморщил лоб.

— Ваш жених — египтянин?

Очевидно, ее оценка его умственных способностей была значительно завышена.

— Нет, он из Англии. А при чем здесь Египет? Последнее время почему-то все вокруг него крутится. Вы прибыли оттуда, у лорда Берлингтона целая коллекция древностей, и я потеряла своего ценного ска…

— Лорд Берлингтон? Надеюсь, не он ваш жених?!

— Конечно, нет!

Пенелопа чуть не поперхнулась от этой мысли. Как будто могла позволить себе с этим уродом лордом Берлингтоном хотя бы половину того, что позволила себе с лордом Гарри! Даже представить нечто подобное было страшно.

— У лорда Берлингтона уже есть жена, — ответила она. — Я упомянула его просто потому, что у него в доме в один прекрасный день неожиданно появилась загадочная коллекция египетских древностей.

— Я не знал, что Берлингтон — коллекционер.

— Я тоже. Все же коллекция у него там была. Изумительные вещицы. Я видела совершенно уникальную баночку для косметики из алебастра и… но, кажется, я не единственная, кто ими восхищался. Мой глупый жених тоже положил глаз на эту коллекцию. Я думала, что у него там было назначено тайное свидание с этой служанкой, но теперь убеждена, что он пришел специально, чтобы похитить ее.

— Похитить коллекцию?

— Да. Я же говорю, он ужасный тип. Украл у меня чудесное ожерелье со скарабеем… да, украл.

— У вас есть ожерелье со скарабеем?

— Уже нет… он украл его у меня! Поэтому я уверена в его сопричастности. Как странно, что все, что он крадет, как-то связано с Египтом. Кроме меня, разумеется. Хотя Энтони все же согласился позволить мне туда отправиться…

— Энтони — ваш жених?

— Энтони — мой брат. Но если он заплатит этот выкуп, чтобы вернуть меня, сомневаюсь, что когда-либо выпустит меня из своего поля зрения! Боже, как все ужасно!..

Бедный человек по-прежнему выглядел сконфуженным. Покачав седеющей головой, он надолго задумался, прежде чем задать ей очередной вопрос:

— А кто ваш жених? Раз он проявляет такой интерес к египетским древностям, наверняка я с ним где-то пересекался.

— О, вы вряд ли могли подружиться с таким презренным, лживым вором и обманщиком, как он. Насколько я вижу, вы совсем другой.

— Должен признаться, мисс, что вы тоже не кажетесь мне такой, однако обручились с ним, чтобы сочетаться браком. Кто этот образец человеческой порочности, с кем вы намерены провести всю жизнь?

— Он ужасный, вы испытаете к нему отвращение.

Она бы с радостью продолжила и дальше перечислять подробности несостоятельности лорда Гарри, назвав его полное имя и адрес, но ее перебил внезапный шум, раздавшийся за дверью их маленькой камеры. Укутавшись плотнее в свою отвратительную накидку, Пенелопа попыталась встать на ноги. Ее пожилой сокамерник наклонился к ней, чтобы помочь. Он, похоже, тоже понимал, что вдвоем им было бы лучше, чем с тем, кого еще им привезли.

Припав к своему лучшему новому другу, Пенелопа сумела подняться. Человек обнял ее одной рукой, и она охотно ему это позволила, с радостью хватаясь за иллюзорное ощущение безопасности и защищенности.

В дверях что-то заскрежетало; ключ в замке. Послышались мужские голоса, отдававшие распоряжения, и звучали они отнюдь не радостно. Пенелопа взглянула на своего старшего товарища, и он по-отечески сжал ее плечо. Это могло бы помочь расслабиться, если бы она готовилась петь на вечере или встретиться с королевой, но при сложившихся обстоятельствах ей все еще хотелось плакать. И еще ее мутило. Но ни то и ни другое не могло помочь.

Наконец дверь распахнулась. Внутрь ударил луч света от фонаря, явив взору хлам и грязь вокруг, но спрятав в тени лица вновь прибывших. Чтобы защититься от света, Пенелопа прикрыла глаза рукой, но смогла лишь различить три смутных тени. Три устрашающе больших силуэта.

Неожиданно один из силуэтов бросился вперед.

— Пенелопа! Слава Богу!..

Лорд Гарри! Этот голос она, безусловно, узнала. А когда человек приблизился, узнала и силуэт — подтянутый, широкоплечий, пропорционально сложенный и сильный. Она даже до последнего момента не вспомнила, что ненавидит его.

Схватив ее за локоть, он практически вырвал ее у старика и, крепко прижав к груди, заключил в объятия. О, он был такой теплый и пах много лучше, чем эта зловонная накидка, в которую она завернулась! В этот миг Пенелопе больше всего на свете хотелось раствориться в тепле лорда Гарри и позволить ему унести себя куда-нибудь в безопасное место.

Но он, конечно, этого не сделает. Его голос — грубый и сердитый, когда он вновь заговорил, — вернул ее к реальности и заставил все вспомнить.

— Какого дьявола вы к ней прикасаетесь? Уберите от нее свои грязные руки…

И тут до нее дошло, что его гнев адресован не ей. Нет, он метал взглядом стрелы молний в ее пожилого сокамерника. Вдруг поток его сердитых слов прервался, и он застыл как в столбняке.

— Ты жив! — произнес он совершенно другим тоном.

И вновь его слова были обращены не к ней. Нет, он, конечно же, не оттолкнул ее от себя, но переместил себе под бок, чтобы сделать шаг вперед и обнять второго человека за шею. Как странно! Мужчины едва не раздавили ее в своих жарких объятиях, когда Пенелопа случайно оказалась между ними. Но ее дискомфорт, к счастью, продлился недолго. Разомкнув объятия, мужчины отступили, чтобы хорошенько разглядеть друг друга.

— Я слышал, что тебя привезли в Лондон, — сказал лорд Гарри.

— Да, вот он я, — ответил второй мужчина.

— Ты в порядке?

— Был более или менее, пока ты не вырвал у меня эту привлекательную молодую леди. Насколько понимаю, вы знакомы?

Боже правый, выходит, ее сокамерник и впрямь знает лорда Гарри! Очевидно, он пропустил мимо ушей то, что она о нем рассказала. Мужчина, не переставая, улыбался и говорил без умолку, как будто появление лорда Гарри стало для него самым счастливым событием на свете. Пора было бы ему уже догадаться, что это и есть тот самый человек, о котором она его предупреждала!

Однако ее собственное тело, видимо, тоже не желало принимать во внимание это предупреждение. Напротив, так и льнуло к лорду Гарри, упиваясь его теплом и надежностью. Лорд Гарри не выглядел ни испуганным, ни даже обеспокоенным тем фактом, что находился здесь, в этой грязной клетушке без окон. Не страшили его и эти две огромные тени, черневшие еще в дверном проеме. О, как бы и ей хотелось быть такой же, как он, бесстрашной.

Впрочем, зачем ему волноваться? Ведь это все он сам и устроил! Разве нет? Может, и нет.

— Как мило, — громко усмехнулся один из силуэтов. — Ты только посмотри на это маленькое воссоединение.

— У меня даже слезы на глаза наворачиваются, — ответил второй с шутовским смехом.

— Они еще не так у вас навернутся, когда все закончится, — сказал лорд Гарри, резко обернувшись к ним и шагнув к двери.

В руке одного из мужчин мелькнула легко узнаваемая тень направленного на них пистолета. Пенелопа едва сдержала испуганный возглас. У этих ужасных людей есть оружие! И они угрожают им лорду Гарри!

Слава Богу, у него хватило ума остановиться.

— Вы уж ведите себя хорошо, ваша светлость! — гаркнул человек с пистолетом. — Будете сидеть тихо, не причиняя нам хлопот, нам не придется ни в кого из вас стрелять. Начнете выступать, мы можем слегка огорчиться. И тогда вам вряд ли понравится то, что мы сделаем с вашей крошкой.

— Только прикоснитесь к ней, и это будет последнее, что вы сделаете на этом свете! — прорычал в ответ лорд Гарри.

По спине Пенелопы пробежал обжигающий холод. Но не от сырости ночного воздуха и не от страха. Как раз наоборот. Господи, как хорошо, что лорд Гарри нечасто разговаривал при ней таким тоном. Что он с ней творил!

Вдохновенная демонстрация неповиновения лорда Гарри вызвала у злодеев смех. Забрав с собой фонарь и свет, они со стуком захлопнули дверь. В замке опять проскрежетал ключ, и Пенелопа снова плотно закуталась в свою накидку.

Теперь она осталась одна в полутьме с двумя мужчинами. Одного из них она знала, а второго — нет, и у нее не было никаких оснований доверять им обоим. Что касалось лорда Гарри, то у нее были все основания ему не доверять. И главным образом потому, что в первую очередь ее волновали собственные растреклятые чувства, испытываемые к нему. Господи, помоги ей. Она его любила, а могла ли ему доверять — это еще вопрос.

Черт подери, как же неловко он себя чувствовал. Ему так нестерпимо хотелось обнять Пенелопу, что нервная система грозила не выдержать подобной пытки. Он боялся, что рассудок подведет его, а тело просто встанет и само подойдет к ней, чтобы делать то, что нравится. А то, что ему это понравится, он ничуть не сомневался.

Но разумеется, он не мог допустить ничего подобного. Ни место, ни время к этому не располагали. И она не позволит, учитывая те обстоятельства, при которых они расстались. К тому же они были не одни.

— Какого дьявола они тебя сюда бросили? — спросил Олдем.

— Думаю, мы это скоро выясним. Эти двое, что привезли меня сюда, сказали, что ждут с минуты на минуту появления того, на кого работают, чтобы получить дальнейшие указания.

— И кто это, по-твоему? — спросил Олдем.

Господи, как же было хорошо видеть его снова. Больше месяца снедала Гарриса тревога за человека. Он боялся, как бы его захватчикам не надоело ждать и они не решили бы избавиться от пленника. Как же подло и низко Недли все подстроил, хотя Гаррис был счастлив, что ученый вернулся домой.

По крайней мере вернется, когда все это разрешится.

— Не имею представления, — ответил Гаррис.

Хотя имел. Но Олдему в данный момент не нужно было знать, что главным подозреваемым являлся его родной, любимый сын. Разговор Маркленда с Феррелом о встрече с каким-то человеком на корабле подтверждал его причастность к случившемуся. Проклятие, это известие могло стать тяжелым ударом для бедного Олдема.

Интересно, что Маркленд замышлял для Пенелопы? Гаррис бросил на нее еще один долгий взгляд. Она стояла в стороне от них, словно раздумывала, присоединиться ли к ним или начать молотить в дверь с мольбой выпустить ее. Едва ли он мог винить ее в том, что она не доверяла ему.

— Терпение, дорогая, — сказал ей Гаррис. — По эту сторону двери вы в большей безопасности, чем будете по другую.

— Я не уверена, — возразила она.

— Она боится, что все это подстроил ее жених, — пояснил Олдем со всей серьезностью.

Гаррис не мог не рассмеяться.

— Правда?

— Она сказала, что он ужасный человек, способный на всякие гадости.

Гаррис не был в этом абсолютно уверен, но ему показалось, что бледные щеки Пенелопы окрасил слабый румянец. Хорошо. После такой ночки, как эта, немного цвета на лице ей не помешает.

— Я в этом не сомневаюсь, — согласился он. — Насколько я о нем наслышан, он способен на всякого рода порочные, шокирующие поступки.

От этих слов она еще сильнее покраснела.

— Он не производит впечатления подходящей партии, — заметил Олдем с озадаченным выражением лица, столь хорошо знакомым Гаррису. — Мисс, у вас ведь есть прибежище? Думаю, было бы неразумно продолжать отношения с таким человеком.

— Ну уж нет, умоляю не внушать ей подобных мыслей, — вмешался Гаррис и подошел к Пенелопе, чтобы обнять ее одной рукой за талию.

Она сделала вид, будто игнорирует его, но по крайней мере не вырвалась и не лягнула куда-нибудь в особо уязвимое место. Бедняжка, эта ситуация, должно быть, чрезмерно ее напрягала. Она выглядела совершенно потерянной.

— Наверное, пора познакомиться, — произнес он, делая глубокий вдох. — Мисс Пенелопа Растмур, позвольте мне представить моего отца, Чарлза Гарриса Олдема. Отец, мисс Растмур — моя невеста.

Он не мог решить, на чьем лице выразилось большее изумление. Лицо Олдема из слегка озадаченного стало весьма озадаченным, а Пенелопа и вовсе не была в состоянии скрыть своего изумления. Ему хотелось бы остановить это мгновение, чтобы сполна насладиться произведенным эффектом, однако они находились не в гостиной, а в импровизированной темнице, поэтому он решил продолжить:

— Правда, как ты, должно быть, догадался, мы не очень ладим последнее время.

Отец Гарриса уставился на Пенелопу с недоверием.

— Вы считаете моего сына ужасным преступником, — начал он, обращаясь к ней, — который устроил весь этот кошмар?

Она, в свою очередь, уставилась на Гарриса.

— Ваш отец? Не может быть. Все знают, что ваш отец умер.

Ах, милая, нежная Пенелопа. Он снова сделал глубокий вдох, готовясь к неизбежным объяснениям, попутно думая, могут ли ее глаза стать еще круглее.

— Предыдущий маркиз Хептон действительно умер, это правда, но он не был моим настоящим отцом. Моя мать — Господи, упокой ее душу — призналась в этом на своем смертном ложе, когда мне было четырнадцать лет. Я, мисс Растмур, на самом деле — ублюдок, незаконнорожденный.

— Но ваш отец… то есть маркиз… признал вас. Как вы можете быть… как это вы выразились?

Ему нравилось, как она заикается, стараясь всеми силами понять ситуацию. Ей и вправду было неловко сознавать, что она находится под замком в одном помещении с распутником, который оставил своего побочного сына на попечение другого мужчины. Сам Гаррис испытал больше чем неловкость. Он получил еще одно очко не в свою пользу в этой бессмысленной игре сердец, в которую позволил себе по глупости ввязаться.

Пенелопа попятилась от него, как от прокаженного, отступив на шаг. Шаг был маленьким, но он знал, что это значит. Если, попав сюда, она не считала его окончательно безнадежным злодеем, — хотя, судя по словам отца, считала, — то правда о его рождении бесповоротно утвердила ее в этом. Он был в ее глазах безнадежным злодеем.

Но до настоящего момента Гаррису не приходило в голову сожалеть об этом.

— Согласно законодательству этой страны, я — лорд Гаррис Честертон, — объявил он. — Хотя в действительности мое имя должно было бы звучать куда скромнее. Гарри Олдем, согласно моему истинному происхождению.

Теперь Пенелопа перевела взгляд на Олдема.

— И это ваш отец? Простой… мистер?

К счастью, его отца было нелегко обидеть. Он лишь снисходительно улыбнулся в ответ:

— На самом деле я не такой уж простой, а профессор, с вашего позволения.

— Профессор? — О да, ее глаза сделались ее круглее. — Профессор Олдем?

— Да…

— О, я следила за вашей работой! — взвизгнула она внезапно и, забыв о проказе Гарриса, сделала к ним шаг. — Я читала все ваши публикации, и ваше «Руководство к раскопкам на Ниле» — моя настольная книга! Не могу поверить, что это в самом деле вы!

— Да, это я, — признался Олдем.

Старик застенчиво переминался с ноги на ногу. Очевидно, теперь ему стало неловко, Гаррис же, напротив, чувствовал, что его забыли. Пенелопа без умолку болтала о том, сколько замечательного слышала о знаменитом профессоре Олдеме и его разнообразных приключениях в далеком Египте. Проклятие, неужели девчонка не догадывалась, что ее чертов жених тоже принимал участие в большинстве этих приключений? Что был соавтором половины всех этих чертовых статей, пока его отец старательно пытался убедить местное население, что они не раскопают какое-нибудь древнее проклятие, способное наслать на них всех голод или чуму.

Но зачем такой девушке благородного воспитания, как Пенелопа, читать подобные статьи? Их ведь не печатали в «Ледиз мансли музеум» или в «Ла белль ассамбле». Или, может, у ее брата валялись повсюду научные журналы? Правда, он не замечал, чтобы тот интересовался подобными вещами. Мог ли интерес Пенелопы к египетским древностям выходить за рамки мишурного блеска?

Похоже, что да. В этот самый момент она описывала одно из сокровищ коллекции Берлингтона со скрупулезностью, несвойственной человеку, далекому от науки. Господи, девчонка понимала, о чем говорит! Гаррис поймал себя на том, что затаил дыхание. Надо же, она была не только красивой, восхитительной и соблазнительной, но и необычайно умной. И черт его подери, если он не дал этому уму повод презирать его.

Гаррис уже собирался вмешаться в их разговор и объяснить ей, что обладал не меньшими знаниями, чем его знаменитый отец, и разделял с ним все его приключения, как шум за дверью положил конец их спонтанной дискуссии. Пенелопа снова плотно завернулась в свою зловонную накидку. У Гарриса от дурных предчувствий зашевелились на голове волосы. Их похитители вернулись. Очень скоро они узнают, зачем их захватили, кто за этим стоит и что их ждет.

Он подошел к Пенелопе и встал между ней и дверью. Олдем стоял рядом. Правда, Гаррис сознавал, что против вооруженной банды наемных головорезов они ничего не смогут сделать.

Как только в комнате стало светлее, Гаррис быстро огляделся, оценивая обстановку. Притом, что бывать в подобных ситуациях ему не приходилось, он знал, насколько важно быть ко всему готовым.

Помещение без окон, с высоким потолком и одной дверью, по-видимому, изначально служило чуланом. В нем было сыро, ходили сквозняки, и пахло рыбой и гнилью. Чего еще можно было ожидать в порту? То, что это порт, он понял по звукам и запахам еще по пути сюда, когда похитители, завязав ему глаза, везли его в коляске.

Отсюда их могли легко переправить по воде в любое другое место, и это было бы очень плохо. Бежать они могли лишь до того, как их свяжут и бросят в лодку. Среди воды и бог весть какого числа головорезов шансы на побег сводились к нулю. Нужно было срочно понять, какими средствами они располагают, и придумать, как вырваться отсюда сейчас.

В комнату вошел хорошо одетый мужчина в сопровождении все тех же злодеев. По его виду Гаррис понял, что прибыл главный похититель. Ввиду того, что свет от лампы падал сзади, его лицо оставалось в тени. Проклятие. Он должен был точно знать, с кем предстоит бороться.

— Здравствуй, Гарри, — произнес вошедший, выдержав соответствующую паузу для создания напряжения.

Этот голос Гаррис узнал незамедлительно.