Демонический клинок раскололся. Кессик с отвисшим ртом и пустым взглядом завалился набок. Тёмная сила Миорзо чёрной дымкой улетучилась из меча. Здание позади них запылало ярко-жёлтым светом, в небо полетел пепел. Танкуил отвернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джеззет падает на землю. Она не шевелилась.

Он бросился к ней, рухнул на колени у её тела и медленно прикоснулся к ней. На ней виднелась единственная рана – кровоточащее запястье, которое она сама расковыряла, и это было далеко не смертельно. Танкуил почти ожидал увидеть рану на том же месте, куда он убил Кессика, но там ничего не было. Джез была невредимой. Её глаза широко раскрылись и безучастно смотрели в ночное небо, но света в них уже не было. Джез уже умерла. Не осталось ничего, кроме тела.

Мир снова стал расплываться, и Танкуил почувствовал, как потекли слёзы, сдержал их и встал возле неё на колени. Её одежда запачкалась, не сильно отличаясь от лохмотьев. Волосы сбились в копну – длиннее, чем ей нравились. И она вся была забрызгана чужой кровью. По какой-то причине это казалось неправильным, смерть не для Мастера Клинка, смерть не для Джеззет Вель'юрн. На ней по-прежнему было его кольцо. Маленький деревянный амулет, который он сделал для неё в Сарте. Он помнил, как она с ним играла и как тёрла большим пальцем, когда нервничала.

Танкуил услышал усиливающиеся голоса неподалёку и постарался их не замечать. Он закрылся ото всего мира и просто стоял перед ней на коленях. Какая-то предательская часть его продолжала представлять, что она сейчас сделает глубокий вдох и сядет, и всё это окажется жестокой шуткой, разыгранной демоном. Но этого не произошло – сколько он ни смотрел на неё, сколько ни проливал слёз, она не поднималась.

Снова донеслись крики. Комочек пепла опустился на лицо Джеззет, прямо под левым глазом, испачкав кожу, скрыв маленький шрам. Танкуил протянул трясущуюся руку и вытер пепел, но только размазал, всё испортил, почувствовав, что её кожа холодная. Танкуил ничего не мог с собой поделать и потряс её за плечи. Голова Джеззет упала набок, но она так и не очнулась.

Что-то сильно ударило его по лицу, больно шлёпнуло по щеке. Он почти не чувствовал боли – слишком уж был занят своей усталостью и оцепенением.

Оно снова налетело, попыталось его снова ударить, и он поймал это. Оказалось, что это ладонь и запястье, за которым виднелась окровавленная рука с кровоточащими ранами. Танкуил поднял голову и посмотрел в глаза Генри, и на миг маленькая женщина выглядела испуганной. А потом проблеск страха сменился более присущим ей гневом. Она высвободила руку и отвернула Танкуила от тела Джеззет. Он её не перечил. Похоже, это уже не имело значения.

– Вы с Шипом заключили сделку, – яростно сказала она. Её лицо было забрызгано красным и коричневым.

– Она мертва.

Генри кивнула, и её лицо можно было бы назвать сочувствующим, если б не постоянная презрительная усмешка из-за шрама на губе.

– И Шип тоже помрёт, если ты чё-нть не сделаешь. Вы заключили сделку. Жизнь Кессика в обмен на помилование. Этот уёбок мёртв. Пора исполнить свою часть.

Танкуил нахмурился и посмотрел на неё.

– Там, – указала она, и он проследил за её пальцем.

Чёрный Шип и Джейкоб стояли друг напротив друга на участке улицы, заваленном трупами. Шип в одной руке держал топор, а вторую прижимал к груди. Из пореза на лбу текла кровь, и он что-то кричал. Джейкоб Ли медленно захромал в сторону Шипа. Из его левой ноги торчал кинжал, а на лице виднелись три глубоких пореза. Казалось чудом, что раны не задели его глаз, но те выглядели невредимыми.

– Сделай чё-нть, – тихо, но решительно сказала ему Генри.

Танкуил медленно кивнул и вытер рукавом плаща слёзы из глаз.

– Присмотри за ней, – сказал он и поднялся на ноги.

Медленно он прошёл расстояние до этих двоих, и каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Казалось, руки и ноги наливались свинцом. Глаза с трудом фокусировались. Разум кричал вернуться к Джеззет на тот случай, если она проснётся, но Танкуил приказал разуму молчать. Повсюду валялись трупы, так много трупов, некоторые с ранами, некоторые без. Демон, верный своему слову, забрал всех своих сородичей, покидая этот мир. Они покинули человеческие тела, не оставив за собой ничего, кроме пустых оболочек. Пустые оболочки, как Джеззет.

Двое всё ещё были довольно далеко – Джейкоб с каждым шагом хромал быстрее, а Чёрный Шип пятился назад, крича тамплиеру, чтобы тот не приближался. Танкуил встал между ними.

– Стой, – сказал он, и его голос был едва громче шёпота.

Джейкоб сделал ещё один шаг.

– Стой, Джейкоб, прошу.

Ещё один шаг.

– Чёрному Шипу нельзя причинять вред. Я его помиловал.

Джейкоб сделал ещё один шаг, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Танкуила, и остановился. Уставился на него сверху вниз. Потом покачал головой.

Танкуил кивнул.

– Это приказ, Джейкоб. Чёрному Шипу нельзя причинять вред. – Он засопел и сдержал слёзы. – Я сегодня и так потерял слишком много. И не собираюсь терять последнего оставшегося у меня друга.

Джейкоб перевёл взгляд на Чёрного Шипа, потом обратно. А потом ударил.

Рука Джейкоба схватила Танкуила за горло, и тамплиер охнул. Танкуил был готов, и сплёл столько проклятий, сколько мог. У человека пять чувств, и на каждое есть своё проклятие. Танкуил использовал их все, и эффект оказался таким, как он и ожидал. Джейкоб так привык к усиленным чувствам, что не знал, как функционировать, если все их разом у него забрать. Его зрачки расширились, кожа пошла пятнами, и губы рассеянно зашевелились. Это продлится недолго, но долго и не требовалось.

Танкуил вытащил пистолет с пояса, приставил ствол под подбородок Джейкоба и…

БАМ!

Голова Джейкоба откинулась назад, и кровь брызнула Танкуилу в лицо. Тамплиер мгновение качался, а потом завалился назад и с глухим стуком ударился об землю, подняв облако пыли. Танкуил немного постоял, глядя как кровь из дыры в голове Джейкоба течёт на грязь. Он уронил пистолет, развернулся, захромал к телу Джеззет и рухнул на землю возле неё. Она по-прежнему не шевелилась.

– Она мертва, – снова сказал он, скорее себе, чем кому-либо ещё.

Он не знал, как долго он стоял на коленях возле её тела. Может, минуты, а может и часы. Образы и звуки расплывались вокруг него. В какой-то миг он закрыл глаза Джеззет. Её прекрасные карие глаза закрылись навсегда.

– Танкуил, – донёсся глубокий грубый скрежет.

– Она мертва.

– Ага, – сказал голос и помедлил, словно тяжело было это признавать. – Наверно, надо чё-то с этим делать.

Танкуил посмотрел на Шипа. Тот казался печальным, и его единственный глаз был мокрым, несмотря на сухую жару.

– Хрен знает, чё вы делаете с трупами, – заплетающимся языком продолжал Шип. – Можно, конечно, просто оставить их тут. Тут их слишком много, нам со всеми не разобраться, так что большую часть мы просто оставим. У этого ублюдка я отрубил голову, чтоб уж наверняка. Неохота, чтобы кое-кто вернулся.

– Вернулся, – эхом отозвался Танкуил, глядя на Джеззет.

– Они так не возвращаются, Танкуил, – сказал Шип. – Но ты наверно эт и так знаешь.

Танкуил шмыгнул – из носа у него текло.

– Можем похоронить её, или сложим костёр. Думаю, тут от всего города скоро останется один пепел. Гроза прошла мимо, ни капли не упало.

Танкуил кивнул в ответ на слова Шипа, хотя едва их слышал.

– Не думаю, что она хотела быть погребённой, – сказал он. – Вся эта земля над ней. Стать пеплом – это больше похоже на свободу. Летать на ветру. Хотя гореть больно.

– Пожалуй, эт я знаю не хуже тебя, а может и получше, да тока она этого не почувствует.

– Тогда костёр, – сказал Танкуил. – Это ей понравилось бы больше. Наверное.

Шип отошёл, и Танкуил вернулся к своему дежурству. Он не оставит её одну. Он бы просто не смог. Он будет с ней, пока она не исчезнет. Пока от неё ничего не останется.

К тому времени, как Шип вернулся, небо начало светлеть, и тусклый свет открыл настоящий ужас, что творился здесь этой ночью. Сожжённые здания, трупы и части трупов, и так много крови. Запах был ужасным, а вид и того хуже. И тело Джеззет хуже всего. Её кожа стала бледной и безжизненной, и она выглядела такой… мёртвой.

Танкуил нёс её на костёр и никак не мог вспомнить, что она была такой тяжёлой. Каждый шаг был мучением, но он выдержал это. Он положил её на груду досок, выровнял её руки и ноги, вытер её лицо, ещё сильнее размазав пепел, и убрал с лица пряди волос.

– Сам хочешь? – сказал Шип, протягивая зажжённый факел.

Танкуил кивнул и взял факел. Он почувствовал, что снова плачет, но понимал, что больше ему ничего не остаётся. Помедлив лишь мгновение, он поджёг костёр, отошёл и стал ждать. Шип ждал вместе с ним.

Вскоре сухое дерево занялось и затрещало. Ещё немного спустя языки пламени коснулись Джеззет и начали уничтожать её тело. Её волосы, одежду, кожу. Танкуил отошёл на шаг назад от жара, но не отвёл взгляд. Так и смотрел на похороны женщины, которую он любил, и свет огня плясал в его глазах.

– Остальные… – сказал он, когда рухнул костёр, и уже было не различить фигуру Джеззет.

– Они занимаются Сузку, делают что могут. В целом все чувствуют себя неважно, но он… он на пороге смерти. Не знаю, выкарабкается ли.

Танкуил кивнул. Он весь оцепенел.

– Интересно, куда мы отсюда отправимся, – сказал он.

– Мы как можно быстрее вернёмся в Дальний Пост, может, найдём какого-нть целителя для Сузку. А после отправимся в Чад. Думаю, там ты найдёшь корабль в Сарт… если захочешь.

Танкуил не мог получить то, что хотел. Её больше не было. Он повернулся и посмотрел на друга, на единственного оставшегося.

– Пошли.