Гостевые покои были большими и просторными, со строгим убранством почти без роскоши и экстравагантности. Они сильно отличались от столичного королевского дворца. По приглашению Драконьей императрицы Танкуил и Джеззет пробыли там почти целый год, и он с трудом мог бы отыскать там комнату, в которой не нашлось бы картины, статуи или гравировки дракона. А в нынешних покоях, несмотря на обширное пространство, Танкуила не покидало ощущение, что это импровизированная тюрьма.

Понадобилась бы невероятная мощь, чтобы сдвинуть чугунные прутья на окнах. Дверь была сделана из крепкого, оббитого дуба и запиралась снаружи. Если бы Танкуил решил применить магию для освобождения, ни дверь, ни прутья его бы не остановили – взрывной руны было бы более чем достаточно для нескольких дюймов дерева. Но он не сомневался, что уйдёт недалеко, если против него выйдут Драконьи рыцари, и вряд ли он смог бы победить их всех. Особенно в его нынешнем состоянии.

В таком затруднительном положении Танкуил решил удовлетворить пожелания ведьмы. Он помылся в воде, которую ему принесли, потом оделся в принесённую ему одежду. Простая хлопковая рубаха и такие же штаны, коричневые и без украшений. Поверх он натянул свой плащ и впервые отметил, что одна из пуговиц исчезла. От этого он криво усмехнулся.

Несмотря на заявление ведьмы, что принц Наарск встретится с ним, Танкуил сомневался, что тот в настоящее время находится в форте. Принц никогда не стал бы надолго разлучаться с драконом, а Танкуил не видел и следа зверя. По его опыту в королевском дворце, драконы обычно были шумными и очень заметными, и хотя форт был довольно большим, Танкуил не сомневался, что к этому времени уже увидел или услышал бы свидетельства присутствия зверя.

Сильным преуменьшением было бы сказать, что ему не хватало его оружия. Как он теперь понял, несмотря на недостаток мастерства, ощущение меча на боку он воспринимал чем-то само собой разумеющимся. Пистолет также придавал ему храбрости и уверенности в себе, и прямо сейчас он чувствовал, что и то и другое ему бы не помешало.

Ведьма, как он и предполагал, явилась одна и на первый взгляд без оружия. Она сменила белое платье на простую серую сорочку с коричневым шарфом и белым передником. Передник усеивали многочисленные разноцветные пятна, что говорило о его частом использовании, но не о назначении. Ведьма закрыла за собой дверь и улыбнулась Танкуилу, когда тот подошел к одному из окон.

– Смело с вашей стороны прийти одной, – поприветствовал Танкуил женщину.

– Неужели? – спросила она. – Возможно, вам стоит воспользоваться шансом, пока я не передумала.

Танкуил фыркнул.

– Я не дурак. Вас я, может, и убью, но ваши ручные рыцари разорвут меня на части, прежде чем я доберусь до главных ворот. Я здесь не ради самоубийства.

Ведьма снова улыбнулась, и махнула рукой в сторону стола со стульями, стоявших в комнате.

– Как бы то ни было, вы мне не ровня, – сказала она таким тоном, будто это было неоспоримым фактом.

Она плавно прошла по ковру на полу и легко опустилась в деревянное кресло с высокой спинкой и таким количеством подушек, какого Танкуил ни разу не видел ни в одном борделе. Он в свою очередь остался стоять, скрестив руки и глядя на женщину. Он сбросил предмет из рукава в левую ладонь и провёл большим пальцем по его поверхности. Маленький медный завиток, серёжка из женского уха, украденная у одной из служанок, которая ранее наполняла его ванну. Бесполезная штука, но она придавала ему сил – как и любая кража.

Когда ведьма поняла, что Танкуил не собирается садиться, она изогнула бровь.

– Боитесь, арбитр?

Танкуил прищурился.

– Как вас зовут? – Он вложил всю силу своей воли в принуждение, стараясь взять ведьму под контроль, но ничего не почувствовал. Не было сопротивления, ни волны удовольствия от того, как его воля подчиняет её волю. Казалось, будто принуждение просто прошло мимо неё. Такого чувства он никогда прежде не испытывал, даже с другими арбитрами. Ведьма не только знала о принуждении – она понимала его и разработала защиту от него, к тому же весьма оригинальную.

– Верла Пре'лейн, – с улыбкой ответила она, слегка склонив голову.

– Акантийское имя, – сказал Танкуил. – Это многое объясняет. Вы не похожи на местную. У людей Драконьей империи обычно миндалевидные глаза и светло-жёлтая кожа.

Ведьма кивнула.

– Да, родом я из Акантии. Но уже довольно давно не навещала это маленькое королевство. – Она глубоко вдохнула и долго выдохнула. – Арбитр Даркхарт, вы здесь, чтобы убить меня. Я собираюсь изменить ваше мнение.

– Почему?

– Вы в курсе, что это уже не первый раз Инквизиция посылает за мной своих представителей? Они вам этого не говорили? Ради безопасности меня и моей дочери мне пришлось убить двоих арбитров, и я не хочу больше никого убивать. – Она сурово уставилась на него. – Но это не значит, что не стану, если будете ей угрожать.

Танкуил сунул руки в карманы плаща, принявшись расхаживать по своей дорогой тюремной камере.

– Арбитр, прежде чем вы потянетесь к своим рунам, остерегитесь. Я тоже владею магией, как вам уже прекрасно известно.

Пальцы Танкуила коснулись шва скрытого кармана. В нём лежали не руны, как подозревала ведьма, а маленький ножик толщиной с бумагу. Чёрный Шип не раз предупреждал Танкуила: никогда не знаешь, когда кто-то попытается тебя обезоружить, так что лучше сделать так, чтобы это им не удалось. Он серьёзно отнёсся к этому уроку и быстро понял, что плащ арбитра отлично подходит для того, чтобы прятать ножи.

– Инквизиция мне ничего не сообщала, – признал Танкуил, – поскольку они меня не посылали. Я странствующий арбитр, хожу куда хочу, и, услышав истории о ведьме в этих краях, – не говоря уже о том, что из-за ссоры с Джеззет ему захотелось побыть некоторое время от неё подальше, – я решил выследить вас.

Она улыбнулась.

– И теперь вы нашли меня. Поистине, я вижу в этом руку судьбы.

И снова Танкуил прищурил глаза, пытаясь разглядеть правду в загадочных словах ведьмы.

– Что вы хотите?

– Вас, – ответила ведьма спокойным, ровным голосом. – Я устала убегать, арбитр. Ваша магия и связь с Богом даёт вам долгую жизнь, и моя магия даёт мне примерно то же. Я старше, чем выгляжу, и я устала бегать от Инквизиции. Устала смотреть, как за силу, данную мной, выслеживают и убивают моих детей, или, хуже того.

– Что может быть хуже? – спросил Танкуил.

– Когда из них делают одного из вас.

Хоть Танкуил и был не согласен, но понимал, о чём говорит женщина. Жизнь арбитра и так не из приятных, а уж тем более для дочери, у которой мать ведьма. Это живо напомнило ему о том, насколько мала разница между охотником и жертвой.

– Наняв арбитра, я могла бы убедить Инквизицию, что я мертва. И избавиться наконец от них, сосредоточившись на помощи людям этой местности, на помощи принцу Наарску и на воспитании нашей дочери.

– Это его ребёнок? – спросил Танкуил.

– Берри наша дочь, – сказала ведьма, с вызовом посмотрев в глаза Танкуилу.

Вне всяких сомнений, это всё серьёзно осложняло.

– А что насчёт Шен? – Танкуил не знал, отчего задал этот вопрос, он просто соскочил с его языка.

Ведьма пожала плечами.

– Деревенская девушка, родилась и выросла в Колмире. Я искренне надеялась, что ей удастся убедить вас остаться. Её чувства к вам были подлинными, по крайней мере до какой-то степени. Я… немного подстегнула их.

– А её магия?

– У неё её нет. Это моя магия. Я просто позволяю ей её использовать, а взамен…

– Вы её контролируете, – встрял Танкуил.

Ведьма помедлила, глядя на Танкуила со странной улыбкой, тронувшей её губы.

– Я оказываю воздействие на некоторые её решения. Она об этом ничего не знает, и я никогда не заставлю её сделать что-то, способное причинить вред ей или окружающим. Да она бы сопротивлялась мне в таком случае – её инстинкт защищать и лечить очень силён.

– А как насчёт принца Наарска? Вы тоже… оказываете на него воздействие? – ядовито спросил Танкуил.

Ведьма покачала головой и рассмеялась.

– Я бы никогда не осмелилась, арбитр. И его дракон бы мне не позволил. Я могу быть матерью его ребёнка, но если дракон хоть на миг почувствует меня внутри головы принца… – Она посмотрела на Танкуила, и по её лицу пробежала тень. – Вы когда-нибудь видели разъярённого дракона, арбитр? Зрелище впечатляющее, но не хотела бы я оказаться на месте того, на кого направлена эта ярость.

– Но, несмотря на это, – сказал Танкуил, – есть и иные способы, которыми женщина воздействует на мужчину. В конце концов, вы ведь мать его ребёнка.

И снова ведьма улыбнулась, как мать улыбается не по годам умному, но очень наивному сынишке.

– Если вы верите, будто тот факт, что я раздвигала ноги перед Наарском и принесла ему дочь, даёт мне возможность влиять на него, то вы определённо не знаете принца.

– А если вы верите, что я могу предать Инквизицию ради ведьмы, то вы определённо не знаете меня, – парировал Танкуил.

Ведьма сердито посмотрела на него, а он сердито смотрел в ответ. Ни один не хотел отводить взгляд, и каждый показал себя не менее упрямым, чем другой.

Наконец ведьма положила обе руки на деревянный стол и медленно встала, опрокинув кресло. Она вздохнула, повернулась, подняла кресло и поставила на место.

– Арбитр Даркхарт, я надеялась, что с учётом вашей репутации, вы окажетесь другим. Менее предвзятым. Принц будет…

Танкуил фыркнул.

– Более отзывчивым по отношению к ведьме? Вы говорите так, словно даже не понимаете, как работает ваша магия. Словно не понимаете, какое зло вы пускаете в мир.

Танкуил давно узнал, что обладает врождённой способностью доводить людей, злить их и подталкивать к эмоциональным взрывам. Похоже, на это у ведьмы иммунитета не было.

– Зло? – вскричала она. Женщина уже шла к двери, но теперь повернулась к Танкуилу, её лицо исказилось в праведном негодовании. – Я не сделала этим людям ничего, кроме добра!

– Неужели?

– Да! Я использую магию, чтобы исцелять раны, ускорять рост саженцев, удерживать лесных хищников за пределами деревень. – Она шагнула в сторону Танкуила, и тот почти видел силу, излучавшуюся из неё. Позаимствованную силу. В глубине одного из карманов он почувствовал тепло драгоценного камня, определяющего потенциал, который даже с такого расстояния отреагировал на силу. Назвать её могущественной было бы громаднейшим преуменьшением, и Танкуил уже не стал бы ставить под сомнение её утверждение, что он ей не ровня.

– Благодаря мне в окрестных деревнях рождается больше живых детей, и больше переживают первый год. Я помогаю этим людям…

– А что с жителями Колмира? С теми, которые были ранены или умерли от пожара в гостинице? – Танкуил швырнул вопрос как обвинение, и едва не улыбнулся, когда ведьма побледнела и запнулась. Он развил успех:

– Вы устроили пожар, чтобы убить меня, и вместо этого убили всех тех людей, которым вызвались помогать.

– Я не собиралась убивать вас, мне просто нужно было вас…

– От этого только хуже, – прошипел ей Танкуил. – Вы ранили этих людей ни за что. Вы убили этих людей ни за что.

– Нет, не ни за что. Я…

– Не бывает хороших причин, чтобы убивать невинных, – крикнул Танкуил, и немедленно понял, что не должен был этого говорить.

Ведьма вскинула голову, встретилась с ним взглядом, и он увидел, что к ней вернулись ясность и концентрация. Она прошипела чужеродное слово, помещение потряс гром, и стулья, стол и другие незакреплённые предметы полетели в стены. К несчастью, Танкуил оказался одним из этих предметов. Он отлетел назад, ударился об кроватный столб, перевернулся в воздухе, и полетел в дальнюю стену. Неловко ударился об неё, и плечо заполыхало мучительной болью. Его ударил очередной импульс силы и удержал на стене, прижимая его к ней всё сильнее, по мере того, как ведьма приближалась к нему.

– Да как ты смеешь? – прошипела она, и её глаза полыхали яростью. – Ты винишь меня в убийстве невинных. Мой сын был невинным, и ваши люди убили его. Моя дочь была невинной, и вы забрали её, научили меня ненавидеть и отправили за мной. Ваша Инквизиция заставила меня убить одну дочь, чтобы спасти другую, и ты обвиняешь меня в причинении вреда невинным?

Ведьма плюнула, и слюна полетела в Танкуила, влекомая той же силой, что прижимала его к стене. Она попала в стену в футе от головы Танкуила и расщепила дерево – такова была её мощь.

Танкуил медленно, мучительно сжал пальцы правой руки в рукаве плаща в поисках скрытого там кармана. Он всё ещё мог говорить, несмотря на силу, давившую на грудь, но здесь ему не помогли бы ни благословения, ни проклятия.

– Ты хоть знаешь, откуда исходит магия, которую ты используешь? – прокричал Танкуил, превозмогая давившую на него силу. Ему удалось вдохнуть ещё раз и продолжить:

– Руны и заклинания могут использоваться от одной лишь твоей силы, но это… Кого ты вызываешь, чтобы устроить такое? Что ты вызываешь?

Ведьма шагнула к нему, и сила, прижимающая Танкуила к стене, увеличилась. Воздух вокруг неё потрескивал от энергии, и огромные слёзы катились из её наполненных яростью глаз.

– Вот почему… – начал Танкуил, но ведьма сделала ещё один шаг вперёд, и снова давление увеличилось. Казалось, рёбра гнутся от этой силы, и Танкуил был уверен, что грудь в любую секунду может схлопнуться. В любом случае, Танкуил знал, что не выживет, если она подойдёт ещё чуть ближе, и судя по лицу ведьмы, она тоже это знала. Его пальцы коснулись руны, спрятанной в рукаве.

– Вот… почему… мы охотимся на тебя, – сказал он между самыми мучительными вздохами в своей жизни. – Тебе плевать… откуда… исходит магия.

Ведьма ничего не сказала. Она лишь таращилась на него, молча оценивая.

– Ты думаешь… такая магия… безвредна? Ты призываешь… других существ… которые могущественнее тебя… себе на помощь… просишь… дать тебе взаймы… их магию… Но тебе… тебе плевать… что они делают… с твоей помощью… Ты работаешь… как проводник… их силы… чтобы воздействовать на наш мир. Ты думаешь… что используешь эту магию… чтобы помогать другим… но с твоей помощью… эти существа… могут причинять… столько вреда.

– А разве вы другие? – закричала она, но ближе не подходила. – Вы, арбитры, призываете своего трижды проклятого Бога ради силы. В чём отличие?

– В нём! – Закричал в ответ Танкуил, хоть это и причинило ещё больше боли. Он слышал приглушённые удары и знал, что это охранники пытаются пробраться в комнату, но магическая сила, державшая его на месте, сдавливавшая его, исходила от ведьмы во всех направлениях и крепко держала дверь. – Я никогда… не видел… чтобы Вольмар наводил порчу на дитя… лишал… мальчика нравственности… оставляя от него… оболочку ненависти и боли… Я никогда не видел… чтобы Вольмар… превращал животное… в уродливое подобие… и заставлял нападать… на своего хозяина… Я никогда…

Ведьма тихо заговорила, но слова всё равно доносились до него, а её левая нога чуть поднялась, готовая сделать последний шаг в его сторону.

– Тот факт, что ты никогда чего-то не видел, ещё не значит, что этого не существует. Ты считаешь Вольмара силой добра, но откуда ты знаешь, что это так?

Пальцы Танкуила сомкнулись на руне, и, делая последний вдох, он приготовился к тому, что должно было случиться.

– Потому что у меня есть вера.

Глубокая грусть наполнила глаза ведьмы, и её левая нога дёрнулась вперёд. Большим и указательным пальцами Танкуил сломал руну в правой руке, и всё тотчас же изменилось. Магический импульс вырвался из руны. Но в этой магии не было никакой кинетической силы – это был чисто нейтрализующий взрыв, разгоняющий магию, прижимавшую арбитра к стене.

Ведьма охнула и упала на колени, как только сила, пульсирующая из неё, внезапно обрубилась, и Танкуил грудой рухнул на пол. Не было времени подниматься на ноги, и его левая рука скользнула в карман плаща, вытащив метательный нож толщиной с бумагу.

Дверь комнаты распахнулась, и внутрь вбежал Драконий рыцарь, в полном доспехе и с обнажённым мечом. За ним вбежал ещё рыцарь, и ещё. Танкуил отпустил нож, упал на колени и поднял руки как можно покорнее. Первый рыцарь бросился к нему и поднял меч для атаки.

– Стоять! – крикнула ведьма. Танкуил не видел её за тремя Драконьими рыцарями, но слышал дрожание в её голосе. Она медленно вышла из-за мужчин и посмотрела на него сверху вниз.

– Не убивать его. Принц Наарск решит его судьбу.

Танкуил фыркнул от смеха.

– Мудрый выбор. Он…

Он не закончил предложение, поскольку рукоять меча из драконьей кости ударила его по голове.