Стояло торжественно тихое бабье лето 2013 года. Усыпанные ярко-жёлтыми листьями, будто маленькими солнцами, клены встречали осеннее равноденствие. В мягком, как вата, воздухе синела незримая дымка, рождённая нагретой почвой, истомлённой недавними дождями. Городские улицы набирались тепла на будущие холода, и чудилось, что нет в мире иной реальности, кроме извечно молодой и поглощённой самосозерцанием природы.

Сидя в уютном кафе в центре Петрозаводска в окружении Миланы, Велимира и спасённой Инги, Артур радовался наконец-то обретённому покою. Прошло почти три недели, как югослав привёз девочку, и восторгам её матери не было конца. Она ума не могла приложить, чем ещё одарить новоиспечённого агента Интерпола за его подвиги. Тот скромно отшучивался, ссылаясь на «серебряную щедрость» Артура, в который раз демонстрируя рифлёный портсигар, «героически пострадавший в борьбе с международным терроризмом».

— Эта вещица войдёт в историю, — иронизировал югослав. — Она не поддалась натиску одного из самых отчаянных головорезов всех времён и народов!

— Велимир, он действительно скончался? — тревожилась Милана. Ей представлялось, что Лаукгалс, словно недобитый маньяк из голливудского ужастика, которого все уже считают мёртвым, вдруг внезапно воскреснет и пойдёт наводить ужас на окружающих.

— Я стоял недалеко от его трупа, когда приехали врачи. Они констатировали смерть. Не волнуйся, — успокаивал девушку югослав.

— Интересно, как поживают наши заклятые друзья, ревнители антиглобализма? — задумчиво спросил Артур. — Неужели отказались от своей доктрины ниспровержения цивилизации?

— Очень сомневаюсь. Готов побиться об заклад — события в Петрозаводске были не более чем генеральной репетицией. Террористический орден, будто пущенный гаубицей снаряд, остановиться не может, — мрачновато потупившись, ответил Велимир.

— Итак, затишье перед грозой?

— Как пить дать! Фироз и Гармов всё так же далеки от раболепия перед этикой и законом, пребывая в мечтах об Армагеддоне.

Прервав его рассуждения, внезапно затрещал мобильник Артура. С неприятным предчувствием он молча взял трубку.

— Господин Артур Салмио? — официально сухо осведомился приглушённый баритон.

— Да, это я. Позвольте узнать, с кем я говорю?

В трубке прокашлялись, и ставший громче голос серьёзно произнёс:

— С вами говорит директор ФСБ Леонид Максимилианович Горский. Вы не против, если мы немного побеседуем?

Велимир и Милана переглянулись. Молодой учёный проглотил застрявший в горле ком.

— Немного неожиданно, — ответил он, запнувшись. — Знаете ли, не каждый день простым смертным звонят директора ФСБ. Хотя мне уже давно пора перестать чему-либо удивляться в своей жизни. Я к вашим услугам.

— Понимаю вас. По так уж получилось, что вы не совсем простой смертный. Поэтому настоятельно прошу вас прибыть в ближайшее время в Москву. Вас будет сопровождать ваш друг Велимир Обрадович. В подтверждение моих слов вы сегодня получите по почте заказное письмо. Все расходы за счёт принимающей стороны. О подробностях при встрече. Согласны?

Артур метнул косой взгляд на югослава, на что тот сделал умоляющее и виноватое лицо, описав рукой над столом какой-то неопределённый жест.

— Подозреваю, что от такого предложения я не в силах отказаться, — усмехнулся Салмио. — Считайте, что я уже еду.

Трубка удовлетворённо фыркнула.

— Хорошо. Обрадович снабдит вас билетами и довезёт в Москве до нужного адреса.

— Леонид Максимилианович, вы не боитесь, что нас прослушивают? — спохватился парень, сразу же внутреннее одёрнув себя за излишнюю наивность.

— Не волнуйтесь. Я сделал звонок, используя линию особой правительственной связи. До встречи, Артур. Вы не возражаете, если я буду обращаться к вам по имени?

— Не возражаю, — Артур равнодушно пожал плечами. — До свидания.

— Всего доброго.

В В изнеможении молодой человек сел на край стула и выразительно глянул на югослава.

— Не сердись, — поспешил тот. — Я сам узнал детали лишь недавно. К сожалению, у меня приказ.

— Ещё один боец невидимого фронта. Комсомолец-доброволец. Значит, ты здесь на задании? — в тоне Артуру сквозило раздражение. — Неисповедимы пути Господни. «Инсайд» от меня вроде бы отстал, так теперь моя многострадальная персона потребовалась ФСБ. Хрен редьки не слаще.

— Не витай в облаках, брат. Проблема «Инсайда» коснётся всех, и очень скоро. Ну, а российская ФСБ сейчас на переднем фронте борьбы.

— Ишь, высокопарно заговорил! Тебя бы на митинг. Скажи, с каких щей я должен безоглядно верить твоему Леониду Максимилиановичу? Каким молотом он намерен ковать моё будущее?

— Ты узнаешь своё прошлое.

— Что?! — Артур воззрился на югослава так, будто из того выпрыгнул космический робот-трансформер. — Потрогай лоб и возьми градусник, Велимир!

— Не кричи. Лучше попробуй подумать. Разве у тебя не бывало провалов в памяти?

Молодой учёный осёкся и замолчал. Он вспомнил сырой подвал в селе под Петрозаводском, отравление кетамином, своё странное видение: мрачный коридор и кабинет с человеком, внушающим бессознательный ужас…

Но откуда такие вещи известны его югославскому приятелю? Он не замедлил спросить об этом.

— Пойми, Артур, директор ФСБ мне почти ничего не сообщал. Он лишь наспех проинструктировал меня, добавив, что в твоём прошлом есть нечто особенное. И это нечто надлежит узнать только тебе и лично от него, — оправдывался Обрадович. — И вот ещё что. Та информация, которую ты получишь, разглашению не подлежит. Вероятно, тебя попросят подписать какую-то бумагу. Борский намекнул.

Артур встретился глазами с Миланой. Она подошла к нему, встала рядом и взяла его руки в свои.

— Я буду ждать тебя. Буду вспоминать каждый день, каждый час, — на её порозовевших щеках появились слёзы. Инга обняла плачущую мать и Артура, соединив их в одно целое.

— Обещай, что ты вернёшься, — негромко попросила девочка. Он пощадил её по голове.

— Обязательно. Я обещаю.

Поэт и философ не знал, говорит ли он правду. Но после радости воссоединения со своей семьёй очень хотел надеяться на это.