Пит не сомкнул глаз до тех пор, пока сквозь оконные занавески в купе не стал просачиваться бледный утренний свет. В Уиллетс он приехал утомленный и измученный, но довольный своей поездкой в Чикаго. Наконец-то у него была отправная точка, с которой можно будет начать расследование.

Он сел в такси и отправился прямо на студию, где оставил свой багаж. Потом зашел через дорогу к О’Деллу выпить кофе. На табурете у стойки сидела Дина, и Пит подсел к ней. Дина была в ярко-желтом вязаном платье, которое напоминало ему весну и нарциссы. Она улыбнулась ему и сказала:

— У меня есть для вас такие новости!

— У меня тоже имеется кое-что для вас. Насчет вашей милой тихони Риты Брайэнт. Помните такую поговорку: в тихом омуте черти водятся? Так вот, ваша приятельница Рита была именно таким омутом.

Он рассказал ей, как Рита покупала «бьюик», о ее сумке, набитой стодолларовыми банкнотами. Когда он кончил, Дина спросила:

— А что особенного в сумке, набитой стодолларовыми банкнотами?

— Ничего. Просто это хороший способ запутать следы на случай, если кто-то вдруг захочет выяснить, откуда взялись деньги. По чеку это можно узнать, а по банкнотам нет.

— Но все и так знают, откуда у нее деньги. А отцу было удобнее дать ей наличными…

— Ну хорошо, — нетерпеливо перебил ее Пит, — но я еще не сказал вам самого главного. Когда она покупала машину, с ней был мужчина. — Для большего эффекта он слегка исказил истину. — Мужчину этого звали Фред Ваймер.

Он ждал, что она удивится, но она равнодушно спросила:

— Откуда вы знаете, что это был именно он?

— По его приметам, — воинственно начал Пит, но, так как его предположение легко было опровергнуть, тут же принялся излагать свою версию о темном деле, известном Ваймеру, и об опасении определенных лиц, что Ваймер своими предсмертными словами их выдал.

Дина решительно затрясла головой:

— Пит, это не лезет ни в какие ворота.

— Почему же? — спросил он, уязвленный ее недоверием.

— Потому что люди, которые, по вашим словам, боятся чего-то такого, о чем вы якобы догадываетесь, люди эти разные. У них нет ничего общего. Выходит, что окружной прокурор Элик Тарстон боится того же, что и директор мебельной компании «Феникс» Нильс Гандерсон.

— Не знаю! — сердито сказал Пит. — Может, Рита с каждым из них спала, а после вместе с Ваймером их шантажировала.

— Это смешно!

— О, конечно! — Пит повысил голос: — Смешно все, о чем вы не даете себе труда задуматься. Вы ничем не выделяетесь из этого общества кретинов. На все случаи жизни у вас под рукой готовое мнение, и к черту факты!

— Пит, не надо злиться.

— Я совсем не злюсь.

— Как бы там ни было, реальных фактов у вас нет. Вы просто предполагаете, что все эти такие разные люди объединились только для того, чтобы делать вам зло.

— Нет, почему же! Доктор Лэнг желал мне только добра, когда лгал на свидетельском месте, ну, а Мэтт Камерон хотел мне помочь тем, что не стал печатать у себя в газете сообщение об убийстве Ваймера. Нильс же Гандерсон, расторгая с нами договор, проявлял по отношению ко мне знаки особой симпатии.

— Расторжение контракта — это отнюдь не злодейство.

— Нет, отчего же, это всего лишь милые шуточки, так же как и покушение на лестнице.

— Постойте! Именно об этом я и хотела вам рассказать. Это были вовсе не они. Это сделал Мэл Мэллиш.

— Что?

В этот момент к ним подошел бармен получить заказ, и они молчали до тех пор, пока он не удалился, поставив перед ними массивные чашки с кофе.

— А теперь послушайте меня, Пит, — начала Дина, — и не кипятитесь, потому что все это случилось…

— Как вы узнали, что это сделал Мэл? — возбужденно спросил он.

— Мне сказал это Арт Диэтэрл. Они с Мэлом работают вместе в Музыкальной компании Миллера. Они дружки-приятели до очередной ссоры, которые случаются нередко. Вот и сейчас они поцапались. Поэтому Арт мне и проболтался.

Пит глубоко вздохнул. Он порылся в кармане, отыскал мелочь и положил ее на стойку.

— Заплатите за кофе, когда допьете. Мы встретимся немного погодя, на студии.

— Пит, не накликайте на себя еще одну беду, — в голосе Дины была тревога. — Заявите в полицию, пусть Мэла арестуют, но не делайте такого, что могло бы повредить…

— Чему? — с сарказмом спросил Пит. — Моим отношениям с Мэллишем?

— Вы понимаете, о чем я говорю. Они и так уже считают вас… не совсем нормальным. Прошу вас, Пит! Ну пожалуйста. — Казалось, она вот-вот заплачет. — О, мне не надо было говорить вам! Это я виновата. Не надо было вам говорить. Я хотела вас успокоить, помочь вам.

— Ну конечно, вы оказали мне огромную услугу. Просто неоценимую. Слушали сплетни, которые плетут обо мне ваши приятели. Встречаться с таким ничтожеством, как этот Арт Диэтэрл!

Ее глаза моментально высохли. Слезы исчезли из голоса. Теперь в них был только гнев:

— Я могу слушать кого хочу и встречаться с кем хочу!

— Разумеется, можете!

Бармен смотрел на них, явно намереваясь вмешаться.

Пит направился к двери, и Дина окликнула его:

— Пит! Подождите минуточку, потому что… — Тут она передумала. — А, да стоит ли… Что от этого изменится?

Пит даже не обратил внимания на красный свет и бросился на другую сторону, лавируя между машинами. Музыкальный магазин Миллера открылся всего лишь около часу назад, но уже был полон — все готовились к рождеству. К Питу поспешила молоденькая продавщица.

— Могу я вам помочь, сэр?

— Я ищу Мэла Мэллиша, — сказал ей Пит.

Она, казалось, обрадовалась тому, что он не собирается ничего покупать.

— Мэл, кажется, на складе, загружает товар для доставки.

Пит направился через весь магазин к складу. Огромные раздвижные двери открывались прямо на товарную платформу. Из закрытого фургона доносился скрежет — это волокли по полу упаковочную клеть. Потом скрежет прекратился. Из задних дверей фургона на платформу спрыгнул Мэл. Увидев Пита, он остолбенел, как будто каждый мускул его тела вдруг затвердел. Мужчины уставились друг на друга.

— Кто тебя нанял это сделать, Мэллиш? — спросил Пит.

Мэллиш, казалось, не дышал, и по выражению его лица было трудно понять, слышал ли он вопрос. Он облизнул губы и покрутил головой, будто прикидывая, как бы ему смыться. Но путь был один — в фургон.

Пит сделал два шага. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Я тебя спрашиваю, Мэллиш, кто тебя нанял спихнуть меня со ступенек? — медленно произнес Пит. — Мне нужен немедленный ответ и без брехни. Если я не получу его, я затащу тебя в этот фургон и разберу там на части.

Глазки Мэллиша бегали, лицо блестело от испарины. Он с усилием проглотил слюну и спросил:

— Не понимаю, о чем вы говорите?

Вдруг он с криком бросился вперед и попытался прорваться к выходу. Он был слишком близко от Пита, и удар, который тот ему нанес, скорее походил на толчок. Мэллиш отлетел к задним дверям фургона и растянулся на полу.

— Не надо! Не надо! — хныкал он.

— Встань! — приказал Пит.

Теперь он не чувствовал злости, а только брезгливую жалость. Мэллиш был трусом. Трудно иметь дело с человеком, который трусит и от страха теряет рассудок.

Мэллиш поднялся и рукавом вытер нос.

— Олл райт. Ну, выкладывай.

Мэллиш, наконец, заговорил, и слова полились сплошным потоком, наскакивая друг на друга.

— Я был пьяный! Я б сроду этого не сделал, но я был пьяный. Ей-богу, правда! Спросите Барни О’Делла. Мы были в баре, Арт Диэтэрл и я, и увидели, как вы вошли на студию. Арт все подкалывал меня насчет того, как вы хватили меня тогда. Говорил, что я трус, раз позволил это. Клялся, что я не осмелюсь пойти и отплатить вам. Пилил без устали.

Пит ударил его по щеке. На глазах у Мэллиша выступили слезы. Он замолчал и с мольбой взглянул на Пита.

— Ты ехал за мной в машине, в светлом «купе». Кто это придумал?

Мэллиш затряс головой.

— Я ничего не знаю о машине. Арт Диэтэрл подбил меня пойти на станцию и разделаться с вами. Это он придумал. Спросите у Барни, он вам скажет.

Питу стало неловко: по всей вероятности, Мэллиш не лгал.

— Дальше, — потребовал он.

Мэллиш судорожно вздохнул:

— Ну, я и пошел. На лестнице было темно. Я поднялся наверх и стал ждать за дверью. Хотел подождать немного, а потом пойти и сказать Арту, что все в порядке и что я вас поколотил. Но тут вышли вы и не заметили меня в темноте. Вы пошли вниз, а я за вами. Но вы вдруг обернулись, побежали наверх, налетели на меня и упали. Я вас не толкал. Вы сами упали.

Пит вглядывался в испуганную физиономию Мэллиша. Да, в его рассказе, несомненно, была доля правды. Ведь он и в самом деле внезапно повернулся и побежал наверх. Может, и все остальное было правдой. Испуганный водитель фургона был слишком уж глуп, чтобы сочинить такой складный рассказ.

— Что случилось после того, как я упал? — спросил Пит.

— Я хотел поднять вас на ноги. Вытащил наружу. А потом перепугался. Думал, вы померли или еще что. Мне бы надо было вызвать «Скорую помощь», но я пьяный был и не соображал, что делаю. Я бросил вас, а сам смылся.

В склад влетела озабоченная продавщица.

— Мэл! Мэл! — закричала она. — Ты упаковал универсальный проигрыватель для миссис Джордж Кейт?

Мэллиш тупо взглянул на нее и сказал:

— Он в фургоне.

— Вынь его оттуда! Вынь! — завизжала она. — Миссис Кейт передумала. Ей нужен большего размера. — Девушка посмотрела на Пита так, будто во всем был виноват он.

— Сами не знают, что им нужно. Сами же! — сказал Пит.

Она поспешила назад, и Пит последовал за ней, довольный представившимся случаем положить конец этой сцене. Он протолкался через толпу покупателей и вышел на улицу. Схватка с Мэллишем не дала ему ничего. Он только лишний раз свалял дурака. В чем, в чем, а уж в этом он был просто гением. Теперь Пит убедился, что происшествие на темной лестнице не было частью заговора. Никакого заговора и в помине не было. Возможно, и другие факты, думал он, поднимаясь на студию, такие, например, как преследующий его «купе», показались ему зловещими только из-за того, что у него разыгралось воображение.

У коммутатора его окликнула Хейзл:

— С полчаса назад пришло срочное письмо из универсального магазина «Уэллер», — сказала она. — Я думала, в нем говорится о каких-нибудь изменениях, которые они хотят сделать в своей рекламе, поэтому я его распечатала. — Она вручила Питу письмо и добавила: — Мне ужасно жаль, мистер Маркотт.

Взгляд Пита скользнул по листку:

«По получении этого письма просим вас немедленно снять с программы запланированные ранее рекламы универсального магазина „Уэллер“».

Судя по дате, письмо было написано вчера. Пит узнал заковыристую подпись Бена Фэксона.

Хоть Фэксона порой и называли главным управляющим уэллеровского универмага, на самом деле такой должности у него не было. Все внутренние административные обязанности выполнял другой человек. Бен имел дело только с политикой. Контакты Пита с ним прервались с окончанием переговоров о передаче станции. Вместе с Харви Диркеном, поверенным Уэллеров, Фэксон представлял особые интересы магазина.

Поначалу Фэксон производил впечатление чуть ли не выжившего из ума старика. Порой казалось, он даже не понимает, что вокруг него творится. Пит считал, что он одевается хуже всех в городе: носки свешиваются на туфли, галстук болтается, а единственный, по всей вероятности, костюм был моден в двадцатые годы.

Но в ходе переговоров Пит обнаружил, что Фэксон прекрасно понимает, что ему нужно, а глупым притворяется для того, чтобы запутать и провалить предложения, которые ему не по вкусу. Когда пришло время выносить окончательное решение, точка зрения Фэксона оказалась очень верной и разумной.

Свою карьеру у Уэллеров Бен Фэксон начал в пятнадцатилетием возрасте посыльным на складе. Сорок девять из своих шестидесяти пяти лет он провел в магазине, директором и полновластным хозяином которого был теперь. Пит был удивлен, что Фэксон лично занимается такими пустяковыми делами, как радиорекламы. Держа в руке письмо, он медленно прошел в свой кабинет и остановился у стола. Потом подошел к телефону, попросил Хейзл соединить его с городом и набрал номер уэллеровского универмага. Ему ответили, и он сказал:

— Это Пит Маркотт. Мне нужно поговорить с Беном Фэксоном.

Послышалось жужжание, затем щелканье и, наконец, раздраженный голос Фэксона:

— Да! — И снова без перерыва: — Да!

Когда он замолчал, Пит сказал:

— Только что получил ваше письмо. Я толком не понял: то ли кто-то из нас невнимательно отнесся к рекламе магазина, то ли произошла ошибка. Мне кажется, ваше письмо нуждается в объяснении.

— Обычно не даю объяснений, но на сей раз сделаю исключение. Мне надоело финансировать повесу, который обращается с радиостанцией, как с игрушкой.

— Позвольте, Бен!

— Я еще не кончил! — раздраженно прервал тот. — Вы просили объяснений, так слушайте их. Когда Мэтт Камерон и я продавали вам УЛТС, мы думали, что вы будете руководить ею по всем правилам и не вмешиваться в чужие дела. У нас в Уиллетсе терпеть не могут скандалистов, и нам не нужны детективы-любители, сующие нос в чужие дела. Ваш рот слишком велик для ваших мозгов, Маркотт, и я вам его заткну.

Щелчок в телефонной трубке был точкой в конце разговора.

Каким бы коротким ни был этот разговор, он окончательно уничтожил все сомнения насчет карательного характера этой компании по расторжению договоров. Фэксон не окутывал свои поступки туманной завесой вымышленных причин, как это делали другие. Он высказался открыто. Его целью было заставить Пита замолчать. И раз Фэксон переходил к открытой борьбе, значит, он считал, что его противник уже на лопатках и хитрить не стоит. Пит прикинул в уме, смог ли бы Фэксон один придумать весь этот план. Да, он хитер, к тому же у него есть напористость и выдержка. Простой мальчик со склада не стал бы первым человеком в учреждении, если бы так просто сидел и ждал, пока прилежность его будет вознаграждена и повышение свалится ему как снег на голову. Фэксон усвоил все приемы, не исключая и удара в спину в нужную минуту. Потому-то он и сумел занять свое теперешнее положение.

Да, у Фэксона были все необходимые данные для ведения борьбы. Но зачем ему это? Какие интересы преследовал он, прикрывая убийцу? Что связывало его с Фредом Ваймером, Ритой Брайэнт и Синим Костюмом? Однако тот же вопрос возникал и по отношению к другим.

Глубоко задумавшись, Пит скорее почувствовал, чем увидел, что дверь его кабинета открылась. Он встретил взгляд синих глаз Дины и увидел, что она ошеломлена не меньше его.

— Пит, мне только что сказала Хейзл, что мы потеряли заказы «Уэллера». Что нам делать, Пит?

Дина редко задавала вопросы. Обычно у нее на все были готовы ответы, в непогрешимости которых она была уверена. Теперь, когда она спрашивала его совета, Пит почувствовал некоторое удовлетворение. Он выпрямился в кресле и сказал:

— Я еще не решил.

— Но почему он их забрал? Почему?

Пит передал ей содержание телефонного разговора с Фэксоном, процитировав те выражения, которые отложились у него в памяти.

Дина покачала головой.

— Просто не верится, что в этом может быть замешано так много народу.

— В этом замешан весь город.

— Нет, это не так. Я знаю, многие вас не любят, потому что… мне кажется, потому что вы не такой, как они. Вы похожи на иностранца. Вы ведь и жили в разных странах. А кое-кто думает, что вы попросту сумасброд. Но против вас никто не настроен, я хочу сказать — по-настоящему. — Она замолчала. — Пит, а почему бы вам не выйти в эфир и не поговорить с ними, не расположить их к себе?

— Вы прозевали, — холодно сказал Пит. — Я выходил в эфир несколько недель тому назад. И именно после этого меня стали считать сумасбродом.

— Тогда позвольте мне! — с жаром сказала Дина. — Позвольте мне поговорить с ними. Я говорю на их языке. Они меня знают, мне поверят. Ну, пожалуйста, Пит. Я уверена, что у меня получится.

— Это исключено! Полностью! Не спорьте со мной. Исключено!

— Пит!

— Я сказал, не спорьте со мной. Разве вы не соображаете, что это вовсе не игра. Тот, кто стоит за этим, не просто играет в прятки. Они все продумали. Все действуют заодно: окружной прокурор, полиция, пресса, даже фирмы, такие, как «Феникс».

— Хорошо, но если это так, почему бы вам не обратиться к губернатору или к министру юстиции?

— А как я все докажу? То, что бродяга был убит? Ведь законное жюри вынесло решение, что это был несчастный случай. Заявить, что я стал жертвой заговора только потому, что несколько фирм забирали свои рекламы со станции, ссылаясь на довольно-таки благовидные причины? Один Фэксон сказал правду, но, будьте уверены, он откажется от своих слов и придумает какую-нибудь небылицу. Я и сам точно не знаю, кого обвиняю и в чем. Так что если у вас есть какие-то там соображения, оставьте их при себе. Я буду действовать по-своему.

Ее глаза расширились, и Пит увидел в них обиду.

— Хорошо, Пит, — произнесла она дрожащим голосом и вышла из кабинета.

Пит тотчас же раскаялся в своих словах. Ему захотелось догнать Дину и сказать ей об этом. А может, позвонить ей по телефону, сказать что-нибудь ласковое? Желание помириться с Диной было сильным, но он подавил его в себе. Оно не покидало его и тогда, когда он вышел со станции и окунулся в сырые декабрьские сумерки. Унылый и расстроенный, он наскоро проглотил у О’Делла безвкусную яичницу с беконом и направился в отель. Отыскивая в кармане ключ от своего номера, услыхал, что за дверью звонит телефон, но, пока отворял дверь, звонки прекратились. В надежде, что звонила Дина, он бросился к телефону, но телефонистка отеля сказала, что трубку уже повесили и ничего не просили ему передать.

В отеле «Уиллетс» слишком уж жарко топили, и воздух в комнате был сухой и удушливый.

Пит распахнул окно и остановился возле него, глядя вниз на тихую улицу. В нем ключом забила острая ностальгическая тоска по гулу и грохоту машин, шарканью шагов по запруженным тротуарам, вспышкам рекламных огней. В большом городе тысячи людей встречаются на улицах, и никто никого не знает, никому ни до кого дела нет. Они не связаны узами верности, ненависти, страха; узами, превращающими человека в марионетку.

А что, если взять сесть в машину и навсегда уехать из Уиллетса, причислив свою попытку сделаться бизнесменом в маленьком городке к разряду «несбывшиеся мечты»?

Снова задребезжал телефон, и Пит торопливо снял трубку. Но это была не Дина, а Элоиза.

— Пит, не смогли бы вы кое-что для меня сделать? — спросила она вкрадчивым голосом. — Клод на заседании, и оно поздно кончится. Он хочет, чтобы я за ним приехала, но мне страшновато ехать туда поздно вечером одной. Пусть это глупо, но ничего не могу поделать. Вы не могли бы со мной поехать?

Неосведомленному человеку просьба ее показалась бы вполне обычной и абсолютно невинной.

— С удовольствием, — согласился Пит. — Когда мне приехать к вам?

— Когда хотите. Можно прямо сейчас. Я угощу вас кофе.

— Чудесно! Моя машина уже в гараже. Сейчас возьму такси и подъеду.

Обычно у входа в отель стояло несколько машин, на сей же раз не было ни одной. Пит подождал целых десять минут, вертя по сторонам головой, но все без толку. Наконец он вернулся в вестибюль и заказал такси по телефону. Машина подъехала лишь через четверть часа.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал водитель. — В колледже сегодня грандиозный танцевальный вечер. И все едут туда только на такси.

— Олл райт, поехали. Я спешу.

На самом же деле Пит никуда не спешил. Предстоявшее свидание с Элоизой не вызвало у него никакого энтузиазма. Он был удручен и обеспокоен тем, что он, Пит Маркотт, навлек на себя гнев этих неизвестных и развязка близка. Наказание последует, как только он окончательно выдохнется. А теперь, когда он потерял заказы «Уэллера», ждать этого совсем недолго.

Перед особняком Корумов он расплатился с водителем и пошел по подъездной дороге к дому. На его звонок дверь открыла мрачная, неряшливая женщина, и он на мгновение онемел, пока не сообразил, что это кухарка и экономка Корумов. До этого Питу не приходилось с ней встречаться, ибо в дни свиданий Элоиза давала ей свободный вечер.

— Миссис Корум дома? — робко спросил Пит.

Женщина распахнула дверь, и он вошел. В дверях гостиной появилась Элоиза.

— Как мило, что вы навестили меня, Пит.

Пока он раздевался, экономка удалилась. На кофейном столике в гостиной стояли кофейник с чашками, сливки и сахар.

— Черный? — спросила Элоиза.

Пит кивнул и уселся рядом с ней на диван. Она поставила перед ним чашечку и сказала приглушенным голосом:

— Она вымоет посуду и уберется. Мне пришлось изобрести какой-то предлог, чтобы зазвать тебя сюда, потому что она слушала наш разговор. У Клода заседание, и домой он вернется в половине девятого или в девять. Но я должна была повидать тебя. — Она была встревожена, и голос ее звучал хрипло: — Пит, миссис Диркен рассказала мне сегодня насчет банка и уэллеровского универмага.

— Если миссис Диркен является первоисточником всех сообщений, то почему ты не спросила ее, кто убил Фреда Ваймера? Это бы все прояснило.

— Пит, послушай меня, — возбужденно перебила она. — Лучше послушай меня вместо того, чтобы придумывать разные колкости. Ты попал в беду, и если ты еще не узнал об этом, то скоро будешь знать. Ваймер тут ни при чем. Я хочу сказать, что прямого отношения к этим делам он не имеет.

— И это тоже тебе сказала миссис Диркен?

— В этом не было необходимости. Я сама давно знаю, что ты наживаешь себе врагов. Я тебя предупреждала. Если кто-то тебе возражал, ты тут же начинал его поносить. В Уиллетсе этого делать нельзя. Это старый город. Здесь из поколения в поколение живут одни и те же семьи. И все друг друга знают. Может, кто-то кого и не любит, но это их личное дело. Пришелец должен ладить со всеми и с каждым в отдельности. Иной раз приходится и подчиниться. Клод и я давно это уяснили.

— Ты хочешь сказать, что я со шляпой в руке должен пойти к Фэксону и Диркену и пообещать им, что исправлюсь и стану пай-мальчиком?

— Нет, дорогой, это ничего не даст. Уже слишком поздно. — Она помолчала и сказала очень серьезно: — Пит, тебе нужно продать станцию.

Она внимательно вглядывалась в него, но лицо его оставалось непроницаемым, и она продолжала:

— Ты ведь и сам видишь, что тебя хотят разорить. И они будут гнуть свою палку, пока не добьются этого. Ты никак не сумеешь помешать им. — Элоиза слегка сжала его локоть. — А Мэтт Камерон с удовольствием купит станцию. До того, как он и Фэксон продали ее тебе, Мэтт дважды пытался купить акции магазина, и оба раза этому помешал Харви Диркен. Мэтт все еще не отказался от мысли об УЛТС. Он хочет превратить ее в телевизионную станцию и управлять ею в содружестве с колледжем. Он тысячу раз говорил об этом Клоду. — Она крепче сжала его локоть. Голос ее задрожал от возбуждения. — Пит, поговори об этом с Камероном. Это единственный выход. Продай станцию, и мы уедем из этого ужасного города, выберемся из этой дыры.

Из прихожей донесся какой-то звук. Элоиза быстро отдернула руку. В дверях гостиной появилась экономка в шляпе, пальто и с сумкой в руках.

— Миссис Корум, если я вам больше не нужна, разрешите мне уйти.

— Да, конечно, — сказала Элоиза. — Спасибо, Кора.

Экономка вернулась в прихожую, и они услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь.

Пит встал и бесцельно подошел к окну. Промчалась машина, позвякивая цепями о мостовую. Потом стало тихо. Он прекрасно понимал, что окружен кольцами врагов, и вот от одного из них, если внять совету Элоизы, зависит его бегство. И если оно возможно и он на него решится, то тут же очутится в другой ловушке, которую с поистине дьявольской изобретательностью построил сам для себя. Элоиза уже решила за него все дела, все продумала и предусмотрела.

Она встала, направилась к нему, но остановилась и снова повторила:

— Это единственный выход для нас с тобой, дорогой. Так больше не может продолжаться. Ты знаешь это не хуже меня. Пообещай, что поговоришь с Камероном.

— Ты просишь меня принять слишком уж важное решение. Отказаться от всего, что есть у меня здесь.

— А что тебе делать в этом городе? Что тебя с ним связывает? Мы поедем куда-нибудь в другое место: в Нью-Йорк, Европу, Южную Америку. Милый, подумай об этом. Ты мне обещаешь?

Он не знал, что ей ответить, но молчать было уже невозможно.

— Я не понимаю… — начал было он, но вдруг остановился, заметив, как жадно она ловит его слова. Губы ее раскрылись, зрачки расширились. Но в лице ее была и холодная настороженность, и он не решился сказать то, что хотел. — Олл райт, я подумаю.

Элоиза улыбнулась и поцеловала его. Вдруг она быстро отпрянула.

— Не сейчас, дорогой. Клод может приехать с минуты на минуту. Думаю, тебе лучше уйти.

Она вышла вместе с ним в прихожую и, когда он надел пальто, снова поцеловала его и открыла дверь. Потом слегка подтолкнула его и захлопнула за ним дверь. Пит прошел уже полпути до тротуара, когда вспомнил, что не заказал такси. Он замедлил шаг, но потом решил, что уж лучше пройтись пешком, чем возвращаться.

С одной стороны подъездная дорога была отгорожена от палисадника изгородью из вечнозеленых растений по пояс высотой. Вдруг ему почудилось, будто за изгородью что-то шевельнулось. Тут же стихло, словно и не было ничего, потом послышалось негромкое шуршание. Пит ощутил все это как-то подсознательно и не был уверен в том, что вообще что-то слышал или видел. Больше из любопытства, чем из предосторожности, он подошел к изгороди и заглянул за нее.

Из-за изгороди выросла фигура человека, заносящего тяжелый кулак, который со страшной силой ударил Пита по зубам. Колени его подогнулись, и он, стараясь не упасть, попытался за что-нибудь ухватиться, цепляясь за ветки живой изгороди, которые гнулись и выскальзывали из рук. Он грузно навалился на кусты, согнувшиеся под тяжестью, но все-таки сумел встать на ноги. Человек тем временем исчез в машине, стоявшей у обочины. Дверца захлопнулась.

Пит, еще не совсем пришедший в себя после удара, бросился к машине и добежал до тротуара в тот самый момент, когда заработал мотор и машина дернулась с места. На углу желтело пятно от уличного фонаря, и, когда машина въехала в него, Пит без труда прочел номер: БВ-2126.