Призыв к вступлению в общество ремонта

Непросто ответить на вопрос, как действия одного приверженца экологии влияют на общество в целом. Будет ли мне лучше, если я начну вести себя корректно по отношению к природе, когда, например, уменьшу количество выброса углекислого газа благодаря правильному образу жизни? Препятствую ли я глобальному потеплению? Станут ли шапки полюсов таять медленнее? Могу ли я весь выделяемый человечеством углекислый газ поделить на число людей и каждому землянину начислить его норму? Или мои соображения наивны, ведь живые существа слишком сильно отличаются друг от друга? Так, эскимос питается иначе и нуждается в другом количестве тепловой энергии, чем житель Центральной Европы. С другой стороны, множество маленьких эффектов, достигнутых поодиночке, изменяют общество. А индустрия реагирует на поведение потребителей.

Я надеюсь, что культура ремонта, зародившаяся у отдельных людей, приведет к массовому движению, и оно изменит общество. Время для этого настало. Конечно, ошибки и поражения неизбежны. Когда несколько лет назад на рынке появился первый экологический мобильный телефон, никто из покупателей не хотел приобретать его. А дело в том, что он выглядел не так шикарно, как последние модели, и у него не было всевозможных якобы крайне необходимых функций. Телефон только звонил. Для производителя в провале заключался и урок: разработка должна быть экологичной и стильной одновременно. Мне еще более важным кажется заняться дизайном ремонтоспособного продукта. Ремонтоспособность должна стать главным критерием конкурентоспособности. Хороший пример – открытые системы типа Linux, где можно самому вносить изменения.

Как говорил Сократ, недостаток морали связан с недостатком знаний. Это значит, что человек должен хорошо разбираться в сложных взаимосвязях энергии и ресурсов, экологических и экономических аспектах, если он собирается действовать на основании этих знаний. Лишь тогда можно ожидать такого изменения образа жизни, что будущее окажется возможным и для следующего поколения. И это особенно касается нас.

В 1987 году была создана комиссия по окружающей среде и развитию, названная по фамилии ее первого председателя – премьер-министра Норвегии Гру Харлема Брундтланда. Комиссия подготовила доклад, где впервые сформулировала концепцию устойчивого развития: социальная справедливость была названа основным условием, поскольку нельзя требовать от нищего и голодного человека такого же вклада в обеспечение будущего человечества, как от представителя сытого Запада, чей образ жизни и так непригоден для растущего населения Земли. В докладе говорилось о необходимости выработать механизмы регулирования, способные изменить наш образ мыслей, к которым относятся, например, влияние рынка, эмоциональный маркетинг и новые технологии.

Этому докладу больше двадцати пяти лет, но он по-прежнему актуален. Под рыночным воздействием, например, можно понимать то, как продажная цена продукта постепенно должна начать отражать его настоящую ценность. Стоимость товара образовывалась бы с учетом всех материальных и энергетических затрат, а также цены его ремонта и утилизации. Подобный консеквентный подход требует времени и социальной подстраховки, ведь некоторые продукты станут недоступными для многих. Задумайтесь, какова окажется продажная цена стейка, если учесть все необходимое для его производства сырье, в частности воду, минералы, энергию и транспортные расходы.

По моему мнению, только общество, серьезно занимающееся ремонтом и переработкой, способно ответить на будущие вызовы человечеству. Естественным стало бы использование солнечной и ветряной энергии, которая в достатке имеется в природе. Но для этого необходимо развивать новые технологии. Даже если переработка, забота об устойчивом развитии и моральная ответственность перед будущими поколениями станут обязательными для каждого, нам все равно не обойтись без технологии ремонта и утилизации, использования, хранения и распределения возобновляемых источников энергии. И это при постоянно растущем населении Земли!

Не придется ли нам через полвека из-за недостатка топлива отказаться от полетов или новые технологии придут на помощь?

Энергии даже самых мощных литий-ионных батарей еще не достаточно для перемещения объекта не только в двух измерениях из пункта А в пункт Б на Земле, но и в трехмерном измерении самолета с преодолением силы притяжения.

Этот пример подводит нас к очень сложному вопросу: как кардинально изменить отношение изготовителя и перейти от производственных методов, истощающих ресурсы и подрывающих будущую экономику, к производству с сохранением окружающей среды. Вот недостающий элемент пазла: самому потребителю необходимо поумнеть.

Кругом постоянно говорят об умной технике. Телефоны называют смартфонами – интеллектуальными сотовыми телефонами; есть еще автомобили компании Smart. Я же предпочитаю интеллектуальных людей, или лучше выразиться так: умные люди должны производить действительно умные вещи и пользоваться ими, а не просто товарами с фирменной наклейкой. Тенденция производить необозримое количество товара и не понимать, что в нем важно, а что нет, кажется мне плохой. Мы должны задаваться разумными вопросами: зачем мы, собственно, каждый год покупаем новый мобильный? Этим мы обрекаем себя на бездумное потребительство. Сейчас мы – общество с моралью разового потребления и сознательно установленного срока годности продукта. Но это только пока.

Часто приводят экономические аргументы. Разве я, покупая все новые и новые товары, не делаю добро, способствуя развитию экономики? Так оправдывают покупку любого нового гаджета и выброс на помойку старого. Но если нас заботит истощение ресурсов на планете, то каждому станет очевидно, что такой потребительский подход нуждается в серьезных изменениях.

 

Почему мусор еще может пригодиться

Запланированное устаревание уже само по себе является достаточной проблемой. Но еще большего порицания заслуживает осознанное, намеренное выбрасывание еще вполне пригодных изделий. Оно случается и просто по капризу потребителя, и из-за государственных программ вроде выплат премий за утилизацию старых автомобилей, или же из-за перепроизводства, например, в пищевой промышленности. Оценка действий изготовителей, балансирующих между экологическими выгодами, производственно-экономическими аспектами, стимулированием товаропотребления и сохранением рабочих мест, полностью зависит от заинтересованных групп.

Каждый год примерно одиннадцать миллионов тонн продуктов вывозят на свалки в Германии; среднестатистический гражданин производит примерно сто килограммов отходов в год – такие выводы сделал Штутгартский университет, проведя в 2012 году соответствующее исследование. О сознательном, ответственном обращении с благами нашей Земли там не говорится. И, в частности, поэтому тоже нужно скорее достичь новой оценки созданных предметов и природы. Общность судьбы всех людей на ограниченной ресурсами Земле указывает на необходимость перемены взглядов. Так сделаем это вместе с наукой, изобретателями, техниками и всеми другими социальными группами. Возьмемся за общее дело, прежде чем проблемы станут слишком большими. Мы можем и мы должны это сделать!

Все больше молодых людей осознаю́т это и начинают протестовать, например, вытаскивают из мусорных контейнеров супермаркетов и ресторанов продукты, еще пригодные для использования. Движение зародилось в США и называется «фудшейринг». «Спасатели еды» не только сами питаются выброшенной пищей из-за нужды или чтобы обратить внимание на проблему перепроизводства, но и делятся едой из контейнеров с другими. Но это не благотворительный проект для бедных. В фудшейринге речь идет о спасении еды: о фруктах и овощах с небольшими пятнышками, которые легко вырезать, о товарах с испорченной упаковкой или с только что истекшим сроком годности. Продукты сортируются в пределах определенной группы: например, по району проживания. Также существуют рестораны, где готовят еду из таких вот отходов, а в счет включаются только услуги повара и сортировщиков мусора. Их слоган – taste the waste. Конечно, они работают втайне, так как в ряде стран запрещено собирать мусор из контейнеров.

Ничто не должно пропасть – это уже не только девиз послевоенного поколения, испытавшего дефицит продуктов, но и сегодняшний призыв к обществу изобилия поступать нравственно, делиться с нуждающимися избытками вместо того, чтобы выбрасывать их.

Эту тенденцию можно распространить, создав, например, бесплатные магазины, которые будут распространять еще годные к употреблению товары. Взаимопомощь, или бесплатная экономия, – ключевые понятия этого направления. Подобные акции против бездумного потребления пока еще редко попадают в цель, но зато они стараются донести проблему до нашего сознания.

 

Разумный рост

Money makes the world go round. К сожалению, ничего нового в этой мысли нет. Мы, разумеется, не желаем вернуться обратно к натуральному обмену. Но если мы и дальше будем следовать только экономике количественного увеличения, то в конце концов потеряем все.

И сегодня на планете проживает достаточное количество людей, которые не могут позволить себе купить новый мобильный телефон. Отчет немецкого федерального правительства о благосостоянии населения за 2012 год показал, что каждый седьмой относится к категории людей, «находящихся на пороге бедности», а у некоторых часовая оплата слишком низкая для поддержания прожиточного минимума, что в итоге вносит расслоение в общество. Вспомните и о социальном давлении на детей, с которыми сверстники общаются, только если они владеют самым новым айфоном или классными кроссовками Nike. Правда, всегда существуют семьи, способные защититься от такого давления, но это, однако, совсем не просто.

Реклама ежедневно пытается убедить нас в том, что у нас остались неудовлетворенные потребности, а критика роста потребления несостоятельна. Сегодня устоялось мнение, что мы непременно должны создавать что-то новое для роста и развития. Тем не менее множество умных людей (в том числе экс-федеральный президент Хорст Келер) постоянно подчеркивают, что рост не есть самоцель.

Если, например, в авиации увеличить перевозку пассажиров на 3 % в год, то через двадцать лет число пассажиров удвоится, что сильно повлияет на всю отрасль: от авиастроения и логистики до транспортного сообщения.

Естественно, в мире еще имеются ненасыщенные рынки, спрос на которых вызван отставанием производства. К ним относятся технологии утилизации, продукты и услуги для стареющего общества, чистая вода, рациональное использование природных ресурсов, медицина и т. д. – разумный рост рынка возможен во многих областях, особенно в слаборазвитых регионах. И почему, спрашивается, там люди не должны наслаждаться тем же самым благосостоянием, что и в развитых странах? Разговоры о том, выдержит ли Земля одинаковый уровень благосостояния при увеличивающемся населении, ведутся в основном в странах с насыщенным рынком. А не, скажем, в Китае, где средний класс желает наверстать упущенное, и не в бедных регионах, справедливо требующих равных шансов в развитии экономики и распределении материальных благ. Поэтому множество негосударственных организаций вроде ООН помогают развивающимся странам и занимаются глобальной проблемой благосостояния, являющейся также вопросом ресурсов и экологии.

До сих пор увеличение роста производства – центральное понятие успешной экономической модели, возникшее вследствие бедности и безработицы прошлых столетий. Увеличение роста производства ведет к созданию новых рабочих мест. И, к примеру, кандидат, чья предвыборная программа не обещает роста экономики, не получит поддержки избирателей. Такая идея действовала достаточно долго, но мы живем в закрытой системе и, по сути, располагаем лишь солнечной энергией.

Поэтому переход на энергию солнца, ветра и воды становится крайне важным для экономики. Если мы и дальше будем только повышать рост производства, то через двадцать лет у нас удвоится не только число машин, компьютеров и мобильных телефонов, но и тех же насосов для бассейна, а так не может продолжаться вечно. Глобальное увеличение товара не работает в длительной перспективе, так как оно приведет к значительному уменьшению различных видов сырья и к росту количества свалок и другим негативным последствиям общества бездумного потребления.

Американский социолог Джереми Рифкин считает, что преодолеть бедность в мире можно только при помощи новой экономической системы. Он считает неэкономичным неудержимый рост продуктов производства. Ведущие экономисты пока не пришли к полному согласию по данному вопросу, но проблема была сформулирована Денисом Медоузом еще в 1972 году, в докладе «Пределы роста». Его мысль о необходимости найти новую модель роста экономики, учитывающую, в частности, фактор общественного благополучия, получила широкий резонанс.

Экс-президент Хорст Келер в речи, произнесенной в 2009 году в Аугсбурге по поводу предоставления Немецкой премии за защиту окружающей среды, указал на то, что мы, люди, все чаще жалуемся на самоограничения в материальных благах. Но вместо этого нам стоило бы задуматься, как мы себя ограничиваем, когда, к примеру, часами простаиваем в автомобильных пробках. А ведь это время мы могли бы провести в кругу семьи и насладиться покоем.

Если поразмышлять в этом направлении дальше, то станет ясно, что рост экономики и валовый национальный продукт больше не могут служить единственным методом измерения благосостояния. Необходимо учитывать и такие гибкие факторы, как продолжительность и образ жизни людей, здоровье, счастье и т. д. Качественный рост: например, выпуск автомобилей, которым достаточно четырех литров бензина на 100 километров вместо восьми, – должен цениться выше. Поэтому сегодня повышение эффективности со всех сторон (а не как раньше, когда увеличивалась только мощность двигателя) – поле для инженерных исследований.

В будущем транспортные разработки приведут к огромным индустриальным изменениям, начиная с технической революции, лежащей в основе новой конструкции двигателя, и заканчивая умным взаимодействием водителя и системы управления. Изменения коснутся не только энергии для транспорта, но и способа передвижения. Постепенно на смену прежней модели могло бы прийти внутригородское совместное использование прокатного автомобиля. А цифровой мир сделает связь любого человека с автомобильной отраслью удобной. Захватывающая перспектива развития!

Слишком расточительное обращение с мобильными телефонами, по-моему, также требует принципиального переосмысления. Мой коллега пользуется одним сотовым уже семь лет и очень этим гордится. Я не спорю, что современные устройства предлагают очень удобные программы: например, GPS-навигатор, который нужен туристам, или встроенную камеру с высоким разрешением. Однако меня пугает изобилие технических возможностей и отсутствие порядка на рынке программ. Я, например, с трудом нахожу нужные именно мне, как, скажем, считыватель штрихкодов. Может ли развитие продвигаться в таком темпе не в техническом плане, а в плане способности человека к восприятию такого прогресса? Я думаю, что мы ходим по краю пропасти, и для каждого наступает тот момент, когда «больше» в возможностях девайса означает «меньше» в удобстве его использования. Так дело обстоит с постоянным увеличением все менее понятных программ в стиральных машинах.

То, что складной мобильный телефон RAZR от «Моторолы» хорошо продавался в течение пяти лет, сегодня, примерно десять лет спустя, кажется анахронизмом. Тогда людям требовалось лишь устройство для общения на расстоянии, но сегодня сотовый многофункционален, в него встроен фотоаппарат, кинокамера, аудиопроигрыватель, игры, планировщик, приложения социальных сетей, тысяча других программ и в последнюю очередь – сам телефон. А через полгода после выхода модель уже считают устаревшей, по крайней мере те, для кого смена мобильного – часть имиджа. Производитель, хоть немного уступивший в этом захватывающем соревновании, вскоре ощутит большие проблемы с продажами. Смартфоны должны постоянно становиться более плоскими, увеличивать количество пикселей дисплея и встроенной камеры, повышать объем памяти и скорость процессора. Однако подобные усовершенствования требуют значительных затрат на разработку, издержки которой изготовители покрывают за счет продаж. На этом динамичном рынке у производителей остается все меньше времени, чтобы разработать что-то принципиально новое. Проигравшими становятся все те, кто беспокоится о возрастающем потреблении сырья. При производстве новых моделей расходуется все больше благородных металлов, химикатов для покрытия, полимеров и аккумуляторов. И, само собой, тратится электроэнергия, вода и множество других необходимых ресурсов. И даже если компании хорошо справляются с утилизацией, электронный лом и частично токсичные отбросы в любом случае засоряют окружающую среду.

Возможно, все это – только временное явление и в будущем потребители начнут придавать большее значение долговечности и иначе определять прогресс, современность и благосостояние. Последнее реально построить за счет сбалансированного взаимодействия всех факторов окружающего мира, от производственных до социальных, если задаться вопросом, сделает ли новый гаджет меня счастливым. Ведь есть же люди, пытающиеся совершенно осознанно использовать старый мобильный телефон как можно дольше и гордящиеся этим. Я не знаю, может, они наивны и просто тоскуют по прошлому или же, наоборот, сторонники необходимых перемен во взглядах? Интересно, что у них возникает нечто вроде соревнования: у кого модель старее. Такая игра прекращается со сменой стандарта хранения и передачи информации, как это случилось при переходе от аналогового телевидения к цифровому. Внезапно антенны на крышах перестали использоваться, а кабельное и спутниковое телевидение превратилось в новый стандарт. Естественно, это повлекло за собой качественное усовершенствование цвета, звука и увеличение количества каналов. Однако никто не считается с коллекционерами старых телевизоров. А полное отключение аналогового вещания сделает миллионы устройств бесполезными. Ведь радиолюбители вроде меня слушают не только частоту FM, но и ловят средние, длинные или короткие волны. Или же пользуются небольшими передатчиками с аналого-цифровыми преобразователями. На рынке уже появились первые модели для любителей ретро.

Вероятно, о преимуществах и обаянии старых моделей следует чаще говорить и в СМИ, а не только рекламировать последние новинки. К примеру, старые музыкальные носители еще не умерли, и производство виниловых пластинок снова налаживается. Причин этому много: аудиофилы убеждены в качестве звуковой бороздки, звучание компакт-диска считают синтетическим и противятся сжатию звуковой частоты их любимой музыки до формата mp3.

Я испытываю те же чувства, когда наслаждаюсь «теплым» звуковым спектром усилителей лампового радиоприемника или музыкального проигрывателя. Потому я и коллекционирую, ремонтирую и храню такие устройства. Мне нравится глядеть на красный свет накала лампы по вечерам, когда я включаю радио и осматриваю заднюю панель. И я радуюсь запаху слегка нагретой пыли на радиолампе. Это напоминает мне детство, когда мы, дети, перед сном, в семь часов вечера, слушали сказки. Как прекрасно, что сказки на ночь все еще передают по радио. Поэтому слушать музыку по старому радио мне больше по душе, даже если ее и передают на коротких или средних волнах без ультракоротких волн с высококачественным звучанием. Одно только завораживающее подмигивание магического глаза, того зеленого огонька, что светится при настройке радиостанции, притягивает, словно древнее волшебство. Оно произвело на меня сильное впечатление, когда я был ребенком, и оставило глубокий чувственный отпечаток. Всякий, кто пережил подобное, поймет меня.

Предаваясь воспоминаниям, я не хочу сказать, что я против развития технических возможностей для улучшения наших жизненных условий. Напротив, технический прогресс способствовал общественному развитию и увеличению нашего благосостояния. Однако мы – это еще не все человечество на планете. И мы находимся не в конечной стадии социального развития: сегодня главную роль играет техника, но если мы поступим правильно, то придем к экологичному образу жизни повсюду на Земле.

 

Ремонтировать выгодно

В предындустриальную эпоху производство и ремонт были единым целым ввиду постоянной нехватки ресурсов. А стоимость товара определялась также и его долговечностью. Так, из-за неэффективных немеханизированных методов извлечения руды ее добывали недостаточно, а технология выплавки металла из руды была так же примитивна, с незначительным выходом. Поэтому железная руда очень ценилась, и каждый сломанный железный меч ремонтировали. Поля боя осматривались в поисках предметов, пригодных для переработки или дальнейшего использования. В шахтах не было ни паровых двигателей, ни пневматических молотов, ни динамита, ни моторов, ни ленточных контейнеров, ни проходческих комбайнов. Все держалось на тяжелом физическом труде. Большего никто и не желал, и открытие силы пара, а затем – двигателя внутреннего сгорания, электромотора, изобретение спецмашин, познание теоретической физики теплового двигателя, цикла Карно и второго закона термодинамики стали благословением человечества. Но вместе с техническим прогрессом неосознанно терялась и культура ремонта.

В XIX веке упрощается процесс производства, совершенствуется разработка драгоценных полезных ископаемых. Но хотя добыча ресурсов стала технически более эффективной, сырье не подешевело. Оно по-прежнему оставалось дорогим, и в стоимость товаров все еще входила их долговечность. Во время двух мировых войн господствовал дефицит, ограничивающий товарообмен. В то же время в Англии в 1933 году изобрели полиэтилен, благодаря которому появилась пластмасса, способная, в отличие от старых материалов, принимать различную форму. (Предшественником пластика был бакелит, разработанный на основе смолы фенола; им и довольствовались. Будучи страстным коллекционером, я недавно спас от уничтожения диапроектор – не потому, что я нуждался в самом устройстве, а потому, что он был изготовлен из бакелита, значимого для истории промышленности.)

Экономное пользование вещами и культура ремонта присутствовали еще в пятидесятые годы. Понятие ограниченности ресурсов прочно засело в сознании послевоенного поколения. Железный лом ценился как никогда прежде, его повсюду собирали, так как из-за нехватки металла производилось недостаточно. Это снова вело к попыткам продлить срок службы вещей, и поколение тех лет рассказывает невероятные истории о хитростях ремонта.

Ограниченность ресурса существовала на Земле всегда, будь то из-за недостатка естественных ресурсов или технических возможностей их добычи. Необходимо оставить в прошлом тот короткий промежуток времени, начавшийся примерно в шестидесятых годах прошлого столетия, когда ведущие западные страны расточительно обходились с сырьем. Мы снова должны научиться ремонтировать, поскольку это пойдет на пользу планете.

Аргумент «ремонт не стоит того!» легко опровергнуть. С точки зрения экономики аргумент еще может оставаться в силе, так как промышленности при определенных условиях невыгодно ремонтировать вещь, а выгоднее произвести новую. Например, изготовление отдельных частей устройства бывает убыточно. Но если рассмотреть проблему со стороны народной экономики, то такой расчет окажется неверным. Два года назад я ремонтировал ламповый телевизор. Для промышленности было бы лучше, если бы я купил новый светодиодный телевизор, но для народной экономики такой поступок – полный крах. Если в обозримом будущем человечество не станет добывать материалы на Марсе или Луне, что маловероятно, то цены на сырье вскоре взлетят вверх.

Воровство железнодорожных рельсов или водосточных труб, хотя и гротескные, но первые признаки того, что мы возвращаемся к обществу вторичной переработки. Тридцать лет назад никому бы и в голову не пришло красть железо, так как новое стоило дешевле. Теперь энергия дорожает, и тенденция меняется.

Мы должны продлевать жизнь устройствам на как можно больший срок, ведь и утилизация, которая обязательно случится, тоже стоит денег. Тем более что многие оптимальные способы производства и использования сырья только развиваются. И естественно, что ремонт продукта не должен происходить с использованием бо́льших затрат ресурсов, чем его изготовление. На замечание, что увеличение количества долговечных продуктов в мире приведет к уменьшению рабочих мест, я возражу, что работа не самоцель.

Но поскольку ресурсы почти исчерпаны, похоже, что без переработки нам не обойтись. Например, возникает вопрос: какое количество энергии мы можем израсходовать на добычу энергии? Стоит ли при эксплуатации новых нефтяных месторождений тратить энергию двух баррелей нефти, чтобы в конце добыть только один? Разумеется, нет. Подобные затраты не оправданны. Именно поэтому мы не строим сколь угодно глубокие шахты – все упирается в затраты. И если поддающийся расщеплению литий, использующийся в аккумуляторах, можно разумным способом «разложить», то только благодаря переработке. Все земные элементы возникли однажды в солнечных реакторах, а после взрыва сверхновой звезды распределились по Вселенной, чтобы в конце концов при агломерации и образовании Земли оказаться в нашем распоряжении. Мы должны бережно обходиться с таким ценным подарком.

Если раньше телефоны производили со скромным количеством составляющих – например, преимущественно использовали пластик для корпуса и медь для электроники, – то в современных смартфонах дело обстоит по-другому. Материалы, расходуемые на производство, охватывают почти половину периодической системы элементов. Сюда входят: медь, алюминий, золото, кобальт, ниобий, – а из группы редкоземельных элементов: празеодим, европий, гадолиний, лантан и много других. При производстве легких, прочных и износостойких глянцевых корпусов задействована и полимерная химия.

Проблема заключается не только в редкости этих элементов и минералов, но и в их неравном распределении на Земле. Сегодня Бразилия, Канада, Нигерия и, прежде всего, Китай, располагающий такими редкими металлами, как флюорит, ванадий, вольфрам или индий, стали почти монополистами. И перечисленные страны пользуются имеющейся у них властью для ограничения этих ресурсов и управления ценами.

Даже если месторождения этих элементов имеются и в других странах, Китаю удалось стать де-факто монополистом с помощью стратегии эксплуатации и регулировки ценообразования. Вместо того чтобы поставлять более или менее дешевые виды сырья, материалы все чаще остаются в Китае, где их доводят до конечного продукта, так что создание добавочной стоимости происходит на месте.

К нефтяным и газовым корпорациям, существующим уже пятьдесят лет, присоединились новые сырьевые корпорации, а значит, нельзя исключать борьбу за распределение. Сырье становится стратегическим средством, вокруг него разгорается политическая борьба. В частности, поэтому я считаю, что электромобили на водородном или метановом топливе являются перспективным решением.

Недавно в Германии было основано сырьевое агентство. В основном оно исполняет лишь роль наблюдателя, но вместе с тем пытается разрядить обстановку как через политическое влияние, так и через экономические стратегии. Сегодня товаропоток стал всемирно неконтролируемым, но агентство пытается регулировать его, чтобы достичь баланса между поставщиками сырья и крупными международными горнодобывающими предприятиями, между производителями и потребителями. Все это представляет собой огромную всемирно-политическую задачу.

Давайте учиться на ошибках истории! По-настоящему новым является только величина потока товаров, а не феномен товарооборота как таковой. В Античности не хватало соли, перца, чая и редких цветных пигментов, но ими торговали по всему свету. Сырьевой голод становился одним из мотивов воинственных столкновений: это уже случалось на заре индустриализации, в начале прошлого столетия.

 

Вторичная переработка всего и для всех

Я настаиваю на ремонте до тех пор, пока это имеет смысл. Вторичная переработка также желательна для каждого хозяйства. Сегодня для этого уже существуют специальные центры, а в ближайшем будущем перерабатывать будут все в обязательном порядке. Хотя Германия и занимает первое место по переработке в Европе, в 2010 году была переработана только половина всех общественных отбросов (а среднее значение по Европе – 25 %). В некоторых областях наблюдается обратная тенденция: рассмотрим замкнутый цикл производства упаковки напитков. За последние десять лет количество выпускаемых одноразовых бутылок выросло, однако экологическая польза многоразового использования упаковок оказалась не такой значительной, как ожидалось сначала.

Еще не появился такой производитель мобильных телефонов, который принимал бы обратно устройства и разбирал бы их на отдельные части для дальнейшей переработки. Концерны электроники пока не взяли на себя такую ответственность, хотя таким образом можно было бы значительно сократить потребление энергии. Нужно уяснить себе одну важную вещь: старый сотовый по материалам не сильно отличается от нового. Большая разница только в программном обеспечении. В материальном же отношении все старые мобильные телефоны можно сделать полезными для процесса производства! Движение urban mining предсказывало большое будущее широкомасштабной вторичной переработке строительных отходов в многонаселенных городах. Многие компании трудятся над разработкой методов вторичного использования сырья, требующего передовой техники. В одной тонне электронного мусора сегодня присутствует почти столько же золота и меди (100 граммов и 100 килограммов соответственно), как и в тонне естественной материнской породы, из которой добывают золото или медь.

И не забывайте: электронный мусор часто отправляют в страны Африки или Азии. На мусорных свалках копошатся дети и сжигают пластмассовые корпуса плоских телевизоров первого поколения, чтобы добраться до сердцевины с частями из благородного металла. Дети не ведают, как опасны пары такого дыма для их легких.

Переход на альтернативные источники энергии и повторное использование сырья имеет большой потенциал. Необходимо заблаговременно провести исследования, чтобы затем развить экономику с восполняемыми энергетическими и геологическими ресурсами. Нидерландский химик Пауль Крутцен назвал новую эпоху антропоценом: этот геохронологический термин обозначает, что человек играет существенную роль в экосистеме Земли. Человек решительно вмешивается в геосистему, поэтому разумное отношение к ресурсам – настоятельное требование нашего времени. Мы должны окончательно распрощаться с бездумным растрачиванием сырья. Это вовсе не означает отказаться от него целиком, речь о том, чтобы одуматься и перейти к умеренному использованию богатств планеты и справедливому распределению благ на ней.

 

Производи на месте, покупай на месте – и меняйся!

Повсюду возникают движения против глобализации. Я не хочу показаться наивным и прекрасно понимаю, что нельзя упразднить глобализацию целиком и не стоит желать этого: связь между народами, обмен товарами и понимание культур других стран помогли человечеству шагнуть далеко вперед.

Однако некоторые инициативы весьма полезны. Так, возникают компании buy local: местные независимые предприниматели своей деятельностью призывают активно участвовать в жизни окружающего тебя общества. Речь, например, о поддержке движения за сохранение экологии или рабочих мест. Таким образом, изменения начинаются с малых масштабов, а затем переходят к большим. Например, в течение прошедших лет возникло много небольших независимых от концернов пивоварен, которые производят собственное пиво с особым вкусом. Они называются микропивоварнями и пытаются бороться с корпорациями, увеличивая разнообразие товара путем конкуренции.

Это хорошо работает в пищевой промышленности, особенно в фермерстве, когда фермеры открывают лавки для продажи собственных продуктов. Местное производство и местное же потребление экономят транспортные расходы и время, позволяют лучше следить за здоровым развитием замкнутого хозяйства и способствуют сохранению традиций.

Конечно, это относится не ко всем товарам: бананы у нас не растут. Но подобная стратегия применима и к высокотехнологичной продукции.

За успехом малых фермерских магазинчиков (рекламируемых в основном с маркой «био», но я сейчас не об этом) скрывается желание приобретать не самое дешевое мясо, овощи или фрукты не в сети супермаркетов, а у знакомого производителя.

Покупатели знают или полагают, что знают, в каких условиях выращивались и какого качества продаваемые продукты. Это если и не исключает, то ограничивает возможность скандалов, связанных с пищевой промышленностью, коих в прошлом было немало. Местные производители, во-первых, реализуют гораздо меньше товара, а во-вторых, обычно имеют доверительные отношения с потребителями.

Карл Людвиг Швайсфурт, в прошлом глава компании Herta, который затем стал пионером в сфере экологического производства продуктов питания, переработки и сбыта, однажды показал мне сеть крестьянских дворов к востоку от Мюнхена. Свиньи свободно гуляли по полям как зимой, так и летом и сами выбирали, когда им спрятаться в свое жилище. На зеленых лугах паслись и овцы. Я с интересом ознакомился с новым видом экстенсивного животноводства. Правда, мясо у этих фермеров было дороже магазинного, но и качество оказалось выше.

Вокруг нас много местных производителей. На частых семейных прогулках в баварских Альпах я встречал одного пенсионера, который в свои активные годы был крестьянином. Как-то он пригласил меня в свое небольшое поместье в горах. Он ждал меня, стоя на дороге. Тот декабрь был мягким, стояла мягкая весенняя погода, и казалось, он наслаждается солнцем.

– Прекрасный вид отсюда, не правда ли? – приветствовал я его.

Бывший крестьянин кивнул.

– Я здесь все делаю сам, – с гордостью сказал он. – В шесть утра гоню семь своих коз выше в горы. Там их нужно доить дважды в день. После этого я лезу в подвал за овощами. Мы с женой питаемся тем, что вырастили в собственном саду и огороде. По крайней мере мы знаем, откуда наши продукты. Мы сами себя кормим.

Вот он, еще один пример автономии. В деревнях овощи высаживают на участке, а в крупных городах можно увидеть помидоры и редис, растущие на крышах и балконах. Это и есть продолжение древней традиции самообеспечения с ярко выраженным общественным аспектом. Правда, к сторонникам такого подхода не относятся те, кто просто считает шикарным иметь цветы на своем балконе, чтобы сидеть рядом со свежей газетой в руках. Или эстетствующие личности, желающие повысить свою популярность, приобщившись к модному течению, при котором сам выращиваешь, сам производишь и сам же ремонтируешь.

Раньше над огородниками часто смеялись, а сегодня они принадлежат к новому движению. Под социальным аспектом имеется в виду то, что внимания заслуживает все произрастающее в непосредственной от вас близости, неважно, в городе или в деревне.

Имеется и практический смысл. Например, один из приверженцев нового движения делает картофельные фрикадельки, другой варит пиво, третий ухаживает за саженцами яблонь, четвертый ремонтирует кожаные изделия, а пятый сваривает сломанные вещи из металла. Это может показаться идеализированным, но при таком самообеспечении нетрудно избежать длинных маршрутов и транспортных затрат. Наконец, местная продукция становится формой менового хозяйства.

Площадки по обмену товарами помогают укрепить общественное единство. Так, человек, хорошо шьющий одежду, может обменять результаты своего труда с тем, кто умеет чинить мопеды. Во многих регионах, хотя и в меньшем объеме, организован подобный круг обмена. Настоящими деньгами оплачивать услуги нельзя. Но часто вводится специальная валюта, например «евро Розенхайма» (по названию городка), ценность которой определяется на основе затраченного времени и предлагаемых умений.

Допустим, один пекарь принимает «евро Розенхайма», отдает за него пакет с булочками, зная, что скоро придет электрик, чтобы осмотреть испорченный кабель.

Движение по обмену активно пользуется интернетом. Он дает возможность узнать, что сосед обладает способностями, о которых вы никогда бы иначе не догадались. Даже если вы и проживаете в одной деревне. Вероятно, иначе вы бы вообще не встретились с этим человеком. Доска объявлений в супермаркете выполняет ту же задачу, но хорошо сделанный сайт необходим для привлечения молодой аудитории.

Круг обмена с его культурой взаимодействия объединяет людей с индивидуальными способностями. Часто это мамы, сидящие дома с детьми. Они общаются и получают свою порцию признания, потому что одна умеет чинить лампы, другая – пришивать пуговицы или перетягивать ткань на стуле. Но и пожилые люди также используют площадки по обмену, потому что владеют и охотно делятся навыками, отсутствующими у молодого поколения. Это касается ручной деятельности, проведения экскурсий по городу, дрессировки собак, дополнительных занятий с репетитором и т. д. Конечно, подобный обмен действует только в небольших местных рамках, но, тем не менее, он способствует изменению сознания потребителей и создает предпосылки для глобальных преобразований.