Очень рад, что в связи с выходом моей книги «Андерсенам — ура!» в русском переводе я имею возможность обратиться к тебе непосредственно.

В издательстве «Молодая гвардия» меня попросили написать о себе, о моей работе. Я делаю это с удовольствием, но боюсь, что получатся только разбросанные эпизоды, возможно, случайные и несвязные. Причина — краткость срока, всего один день. Я приехал в Москву, не зная, что книга скоро выйдет. Поэтому это будет лишь набросок послания писателя читателю.

Я пишу эти строки в гостинице, неподалеку от Кремля. Пишу 25 октября 1975 года. Я нахожусь в Москве как участник Международной конференции писателей, посвященной теме «Ответственность писателя за мир во всем мире», в связи с 30-летием победы над немецким фашизмом.

Мне кажется удивительным стечением обстоятельств, что я пишу именно здесь и именно теперь. Бросая взгляд в окно, я вижу собор Василия Блаженного, Красную площадь.

Почему я так люблю этот город? Почему для меня всегда счастье видеть золотые соборные купола и красные стены Кремля? Потому что он стал символом победившей Октябрьской революции?

Конечно, поэтому. Но не только поэтому. Прости, что я делюсь с тобой очень личным. Москва всегда вызывает во мне теплые воспоминания. Здесь я встретил свою нынешнюю жену. Мы оба впервые приехали в Москву делегатами на Международный конгресс мира в 1962 году.

До той поры мы не были знакомы. Но однажды вместе прошлись по Красной площади. Теперь у нас двое детей, и их колыбельной стали «Подмосковные вечера».

А потом я бывал здесь часто. Сейчас я седьмой раз в Советском Союзе.

Я сказал, что пребывание здесь вызывает во мне теплые чувства. И это тоже удивительно, потому что когда я ребенком услышал впервые о Советском Союзе, то испытал лишь страх. Как же сочетается одно с другим?

Я родился в 1922 году, в маленькой крестьянской усадьбе на самой южной оконечности Норвегии. Нас в семье было восемь детей. В ту пору в Норвегии царила страшная нищета и классовые противоречия резко обострились. Местные газеты рассказывали всякие ужасы о русской революции и о большевиках, внушая людям боязнь, как бы революция не началась и у нас.

Моя мать была очень религиозна и очень любила своих детей. Мне было лет пять, и я помню, как по вечерам, укладывая нас спать, она молилась и просила бога сделать так, чтобы большевики к нам не пришли. Она была уверена, что они отберут наш крохотный клочок земли и засадят нас в тюрьму.

Потребовалось много лет, чтобы она изменила свое мнение. Нашу страну оккупировали немецкие нацисты. Фашисты забрали радиоприемники, и было строго запрещено слушать радио. Мы спрятали приемник на сеновале, и мать всегда с волнением слушала наши рассказы о новостях. У нас была карта Советского Союза, и мы булавками отмечали на ней продвижение Красной Армии.

Так мы узнавали Советский Союз, и названия его городов врезались в наше сознание: Сталинград, Киев, Минск, Ленинград. Мать больше всего волновала судьба Ленинграда, переживавшего блокаду. Я помню, как она смотрела на карту и шептала: «Лишь бы они выдержали! Боже, помоги им!»

Так жизнь учит нас понимать, так в беде познаешь своих друзей.

Я очень привязан к родным местам и большую часть материала для своих книг почерпнул там — в Вест Агдере, в Южной Норвегии.

Я не буду пытаться описать тамошнюю природу, набросаю только несколько штрихов: узкие фьорды, отвесные скалы и пустоши на плоскогорьях. Хутора отделены друг от друга многими километрами. Две-три коровы в хозяйстве, да несколько овец.

Места очень красивые, но человек не может жить только любуясь природой, пусть и прекрасной. Здесь находятся крупнейшие электростанции Норвегии, но электрический ток уходит в города и в промышленные районы страны, а местному населению работать негде, поскольку заводов тут мало. Именно эта область известна самым большим количеством переселенцев в Америку. Здесь царила безработица, получить образование было невозможно, и я закончил только начальную школу. В юности я брался за случайную работу — был лесорубом, землекопом, ходил на промысел сельди, в ту пору сельди было много. Могу гордиться и тем, что я хороший столяр. Это давняя традиция в наших краях; многие из эмигрировавших в Америку работают там столярами.

Позже я переехал в Осло, где тоже брался за любую работу и наконец попал на киностудию, где работал помощником оператора. Тогда же начал писать. Я дебютировал сборником рассказов в 1950 году.

О своем творчестве мне рассказывать нечего, о нем пусть уж говорят книги. Я писал романы, рассказы, пьесы, киносценарии, статьи на социальные и политические темы. К тому же был очень Увлечен социализмом я борьбой за мир.

Некоторые мои книги переведены на другие языки, в том числе на русский язык, в частности, роман «Страшная зима», по нему был сделан фильм. На кинофестивале в Москве фильм получил приз Советского комитета защиты мира.

Это рассказ о страшной катастрофе, постигшей нашу страну, когда немецкие фашисты превратили в пустыню северную часть Норвегии. Огромная область — она больше целой Дании — стала выжженной землей. Ничего не пощадили. Сожгли дома, забили скот, взорвали рыбачьи суда. Население принудительно эвакуировали, но тысячи людей бежали в горы и там ждали, когда советские солдаты перейдут в наступление и обратят немцев в бегство. Позднее я вместе с советским писателем Юрием Нагибиным написал сценарий об изгнании оккупантов; был снят фильм «Под каменным небом» — рассказ об освобождении Красной Армией области Киркенес, где тысячи норвежцев скрывались в шахтах.

Почему именно эта тема так волновала меня? Прежде всего потому, что мои земляки на севере пережили такую трагедию, которая прямо-таки требовала, чтобы о ней рассказали. Но также и потому, что я считаю полезным и необходимым, чтобы молодое поколение знало и не забывало уроки истории.

А помимо всего этого, нечто глубоко личное: сердечная благодарность Красной Армии и советскому народу, принесшему такие тяжкие жертвы в борьбе с фашизмом, в частности, и в период освобождения моей родины.

«Андерсенам — ура!» веселая книга, это издевка над мещанством, над стремлением мелких буржуа верховодить, гоняться за положением в обществе, за престижем, издевка над обществом, где автомашина — это господь бог, а приобретение все новых и новых вещей — высший смысл существования.

Я написал «Андерсенов» набело за десять дней, и такая быстрота объясняется тем, что писать было весело. Если читателю передастся хотя бы десятая доля того веселья, которое владело мной, то цель книги достигнута.

Дорогой читатель, я снова прошу извинить меня за эти несвязные строки; я пишу ночью в московской гостинице. А это заставляет меня думать о том, почему я здесь. Я на международной конференции писателей, посвящений ответственности писателя и тем урокам, которые преподала нам война. Когда приехал по такому большому делу, веселая история о семье Андерсенов может показаться довольно мелкой.

Но вдруг все же она даст некоторое представление о людях и позволит узнать тебе знакомые черты, разве это не имеет свою ценность? Труд человеческий, мечта о счастье везде ведь одинаковые.

Именно это — узнавание людей, узнавание в них себя — может быть, самое главное во взаимоотношениях между писателем и читателем. Для того чтобы такой контакт между ними осуществился, все должно быть правдивым, настоящим, уловки здесь бесполезны. Поэтому так важны искренние слова. Поэтому искренние слова — всегда самое действенное оружие писателя, и в борьбе за мир тоже.

Вместе с коллегами из многих стран я совершил поездку по Белоруссии. Она произвела на меня потрясающее впечатление. Однажды сидя в гостинице в Минске, я задал себе вопрос: что я буду помнить больше всего, что запало в мою душу? Мне думается, что это фотография безымянной девочки в минском музее. Та девочка была первой, кого повесили немецкие фашисты в городе. Видя страх и страдание на ее личике, я подумал: она могла бы быть моим ребенком, моей дочерью. И вот эта мысль дала мне возможность до конца понять нечеловеческие страдания, скрытые за страшными цифрами жертв войны, эти цифры так огромны, что разум почти отказывается их воспринять.

Когда я на следующий день стоял у мемориала Хатыни — символе 186 деревень Белоруссии, уничтоженных фашистами, — я вспомнил слова другого неизвестного ребенка. Слова из предсмертного письма. Я собрал много таких писем, написанных осужденными на смерть по всей Европе. Во всех них одно общее: писавшие знали, что должны умереть, что это их последнее письмо. Двенадцатилетний польский мальчик написал, ожидая в концентрационном лагере вместе со своей семьей, когда за ними придут немецкие палачи, эти строки:

Будем же радоваться жизни, как пытается это делать семья Андерсенов, просто и бесхитростно. Пусть горе никогда не убьет радости жизни. Но пусть и радость никогда не заставит нас забыть то страшное, что пережито.

Спасибо тебе и до свидания.