В 1976 году получил степень доктора философии в Королевском колледже Лондонского университета (Англия), а в 1977 году начал работать в правительстве Канады в качестве специалиста по вопросам обороны. С 1984 года на протяжении 22 лет занимался изучением СССР, а затем России. С 1993 по 1996 гг. работал советником по политическим вопросам Посольства Канады в Москве.
Третий поворот
Оригинальная статья была опубликована на интернет-сайте Russia: Other Points of View в ноябре 2010 года.
***
В этом очерке высказывается предположение о том, что традиционные взгляды Запада на посткоммунистическую Россию прошли два цикла, а сейчас входят в третий. Тогда как первые два цикла были главным образом основаны на том, что хотели видеть обозреватели, третий цикл, кажется, в большей степени основывается на реальности.
Младший брат
Как мудро подметил несколько лет тому назад Том Грэм, старший директор по России в администрации Джорджа Буша-младшего, как никто всерьёз не воспринимает страну с падающим ВВП, так и никто не может игнорировать страну с растущим ВВП. Когда в 1991 году распался Советский Союз, его чрезмерно централизованная экономика, чьи хозяйственные связи были теперь перерезаны новыми национальными границами, задохнулась и умерла. Упал уровень жизни, подскочила инфляция, рухнула налогооблагаемая база, государственным служащим месяцами не выплачивали зарплату, рабочие промышленных предприятий получали зарплату в натуральной форме, перестала функционировать система социального обеспечения, ускорился демографический спад, начавшийся ещё во времена Хрущёва. Одновременно ухудшились все показатели. Это было время, которое точнее всего можно было бы охарактеризовать как «свободное падение». Напоминанием о том времени стала статья, появившаяся в 2001 году на страницах журнала «Атлантик». Заголовок у неё был довольно сильным — «С Россией покончено». Её и сегодня можно найти в сети Интернет. Это весьма любопытный материал.
В результате казавшегося непредотвратимым распада России на Западе появились две основные точки зрения. Первая состояла в том, что Россия — это своего рода «младший брат», которого Запад со своими знаниями и опытом может учить и вести в будущее, в котором мир достиг, как нам сообщил Фрэнсис Фукуяма, «конечного пункта идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления в человеческом обществе». Чтобы выполнить свою просветительскую миссию, Запад заполонил Россию своими неправительственными организациями, призванными преобразовать её общественные институты. Второе и связанное с первым мнение заключается в том, что Россия перестала быть угрозой, но стала опасностью. Это были времена «красной ртути», пропавших «ядерных чемоданчиков» и другого ядерного оружия, сумасшедших русских генералов в провинциях. Короче говоря, распад России был опасностью для всех остальных. Обобщить первый этап можно было бы одной фразой: мы должны помогать младшему брату, чтобы он сам себя не взорвал и не забрызгал всех нас.
Однако у россиян другой взгляд на события 1990-х годов. Самая лучшая тому иллюстрация — одна моя знакомая из Москвы. В начале того периода её сбережений (примерно 5000 рублей) хватило бы на покупку автомобиля. Но уже через год этой суммы хватило бы лишь на покупку месячного проездного в Москве, а ещё через год — на две буханки хлеба. Но, по крайней мере, у неё была работа. Тогда как жизненный уровень сотен тысяч россиян резко упал, некоторые, пируя у разлагающейся туши, становились баснословно богатыми. Апогеем того времени стало хвастливое заявление Березовского в 1996 году о том, что Россия принадлежит ему и ещё пяти другим. Возможно, так оно и было: благодаря подставным аукционам и финансовым ухищрениям они действительно прибрали к рукам большую её часть. Большая часть так называемой свободной прессы того времени участвовала в их войнах компромата друг на друга с единственной целью — украсть ещё больше.
У многих россиян появились плохие ассоциации со словом «демократия». Демократия, за которую ратовал Запад, для них проявилась в виде воровства, коррупции, бедности, преступности, личных невзгод и страданий. Рекомендую читателям две книги о том первом периоде: «Сговор и столкновение» Джанин Ведель и «Распродажа века» Кристии Фрилэнд. Также рекомендую ознакомиться с материалами о скандале, связанном с Гарвардским институтом международного развития. Когда у меня возникают приступы цинизма, я думаю, что долговременным результатом всей этой западной помощи-содействия стало то, что россияне научились воровать по-крупному. И без того подозрительные русские, продолжая игру с нулевой суммой, укрепились в своём подозрении, что на самом деле Запад хочет ослабить и расколоть Россию.
Напористый враг
Тем не менее, в 2000 году началось замедление спада. С точки зрения Москвы 1990-е годы стали настоящим проклятием из-за снижения цен на энергоресурсы. С учётом того, что подавляющая часть экспортных доходов России приходилась на доходы от продажи нефти и газа, снижение цен на них стало тяжёлым ударом для страны. Однако в конце 1990-х цены начали расти, и для государственного бюджета наступили благоприятные времена.
И тут на сцене появляется Путин. По причинам, которые не вполне ясны даже сейчас, в качестве своего преемника Ельцин выбрал Путина. Он пригласил его из Санкт-Петербурга, где Путин работал заместителем мэра Анатолия Собчака, на работу в Москву и в 1998 году назначил его директором Федеральной службы безопасности России. Через год Ельцин назначил Путина председателем правительства, а сам ушёл в отставку, и Путин был в установленном порядке избран президентом страны в 2000 году. Западные корреспонденты, работавшие в основном в Москве и получавшие сведения из адресных картотек своих предшественников, зациклились на том, что карьера Путина началась в Первом Главном управлении КГБ (внешняя разведка), да так и носятся с этим ярлыком до сих пор. Потрудись они отправиться в Санкт-Петербург, они узнали бы, что он очень хорошо известен там, потому что отвечал за установление контактов между городом и западным бизнесом. Но стереотип уже сформировался, и Путин навеки остался чекистом, а его речи и статьи, особенно «Россия на пороге нового тысячелетия», воспринимались как служебные заметки в духе КГБ. Когда он заявил: «Россия была и будет великой державой», это было истолковано как его стремление напасть на Польшу.
Никто не дал себе труда обратить внимание на то, что в этой статье он говорил и о другом: «Нынешнее трудное хозяйственное и социальное положение страны — это во многом плата за наследие в виде экономики советского типа»; «Но было бы ещё большей ошибкой не сознавать той огромной цены, которую заплатили общество, народ в ходе этого социального эксперимента». Никто не обратил внимания на его слова: «Как ни горько признаваться в этом, но почти семь десятилетий мы двигались по тупиковому маршруту движения, который проходил в стороне от столбовой дороги цивилизации». Мало кто отметил его резкую оценку: «Для того, чтобы достичь душевого производства ВВП на уровне современных Португалии или Испании, — стран, не относящихся к лидерам мировой экономики, — нам понадобится примерно 15 лет при темпах прироста ВВП не менее 8 процентов в год». Комментаторы полностью упустили из виду его восторженно-хвалебный отзыв о демократии: «История убедительно свидетельствует, что все диктатуры, авторитарные системы правления преходящи. Непреходящими оказываются только демократические системы». Вся «путинская программа», реализация которой продолжается и сегодня, изложена в этой статье. Убедитесь сами.
Выхваченные из контекста отдельные фразы задали тон большинству комментариев на следующее десятилетие. Возвращаясь к замечанию Тома Грэма, вспомним, что при «бывшем шпионе КГБ с суровым взглядом» по мере роста ВВП Россия постепенно превращалась из опасности в угрозу. Она стала «возрождающейся», «напористой», т. е. перестала разваливаться. Нам говорили: «Путин хочет построить новую российскую империю».
Для иллюстрации такого однобокого освещения событий «бывший шпион с суровым взглядом» заранее сообщил нам, что Россия больше не будет продавать ближайшим соседям свой драгоценный газ за треть или за четверть той цены, которую она может выручить за него на мировом рынке. В течение пятнадцати лет Россия тратила миллиарды и миллиарды на субсидии всем своим соседям. Путин предупредил нас, но недостаточно громко, что больше так продолжаться не будет. Однако когда Россия приступила к пересмотру условий контрактов в сторону повышения цен, её соседи подняли ложную тревогу. Россия не просто пыталась продавать свои важнейшие сырьевые ресурсы по максимально возможной цене, она угрожала Европе и своим соседям газовым оружием!
Сейчас нас регулярно предостерегают по поводу новой российской империи Путина: «У Путина лишь одно на уме: укрепить железную хватку на горле собственной страны и воссоздать когда-то могущественную Российскую империю». Краеугольным камнем в основании этой системы представлений стало бесконечно повторяемое утверждение о том, что в своей речи в 2005 году Путин выдал себя с головой, заявив, что распад СССР стал «величайшей» геополитической катастрофой XX века. (В той же речи Путин сказал: «Главное для нас — развитие демократического государства»; но даже если бы корреспонденты удосужились прочитать это, они всё равно решили бы, что это просто показуха.) И он не говорил «величайшей». Русский язык весьма точен. Он сказал: «Прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века [15]Владимир Путин, Обращение к Федеральному собранию, 25 апреля 2005 года // Официальный русский текст по ссылке: http://archive.kremlin.ru/ appears/2005/04/25/1223_type63372type63374type82634_87049.shtml, а официальный перевод на английский по ссылке:
http://archive.kremlin.ru/eng/speeches/2005/04/25/2031_type70029type82912_87086 . shtml. Этой искажённой цитатой часто завершают спор сторонники антироссийского «братства». Показательно, что Ромни процитировал это: «Владимир Путин назвал распад советской империи великой трагедией 20-го века. Попытается ли он исправить то, что он называет трагедией, и угрозами подчинить себе страны бывшего Советского Союза, а Европу запугать с помощью энергетического рычага?» (Митт Ромни, речь по американской внешней политике, военное училище «Цитадель», 7 октября 2011 года ( http://www.mittromney.com/blogs/mitts-view/2011/10/ mitt-romney-delivers-remarks-us-foreign-policy).
». А далее он объяснил причины: «Десятки миллионов соотечественников оказались за пределами страны, что для российского народа стало настоящей драмой. Более того, эпидемия дезинтеграции поразила и саму Россию». Можно спорить с его мнением по поводу того, насколько «крупной» была эта «катастрофа», но его речь не является призывом к воссозданию империи. Тем не менее, западные комментаторы не отказались от своей привычки, приобретённой, когда обосновавшаяся в Москве западная пресса не удосуживалась выяснять, что именно жители Санкт-Петербурга думают о заместителе своего мэра. Что бы Путин ни говорил, они всё подгоняли под раз и навсегда сформированный стереотип — КГБ. Можно найти множество этих искажённых цитат и нагромождённых на их основе теоретических построений. Именно они, в силу самого факта своего появления в прессе, стали основанием для распространённого мнения о том, что Россия — это вечный враг. Читатель может сам многое найти через поисковую систему Google. Всё это не имеет ничего общего с тем, что он сказал.
В каждом из этих примеров, из-за которых в своё время поднялась большая шумиха, мы видим проявление сохраняющейся предвзятости в суждениях. Путин начинал в КГБ, а «бывших чекистов не бывает». Следовательно, всё, что он делает — это угроза для соседей.
То, что из сказанного им можно истолковывать как угрозу — принимается за истину. Всё остальное — ложь. Склонность верить в одно и не верить в другое из сказанного Путиным — это неопровержимый признак предвзятости.
В 1990-е годы слово «демократия» приобрело в глазах россиян неприятный оттенок, а в последовавшем периоде оно приобрело ещё одно качество. Это было время «цветных революций», после которых победители немедленно начинали говорить об интересах НАТО так, будто это были их собственные интересы. В программе украинского президента Ющенко кроме этого вообще почти ничего не было, и накануне своего горького поражения он чётко заявил об этом: «Если мы как нация не дадим положительный ответ на вопрос о членстве в НАТО, то мы лишимся независимости. Мы потеряем демократию». Членство в НАТО стало для него новым значением слова «демократия». А для многих россиян «демократия» в 1990-е годы означала коррупцию и нищету. Теперь же этому слову придали геополитическое значение, и эта геополитика была направлена против них.
Сейчас мы подходим к так называемому вторжению России в Грузию. Те, кто знают предысторию вопроса, ясно понимают, что осетины и абхазы не желают, чтобы ими управляли из Тбилиси. Эти народы воевали с Тбилиси, когда рухнула Российская империя. Когда распался Советский Союз, они отбили все нападения грузин и завоевали фактическую независимость. 8 августа 2008 года, всего через несколько часов после заявления президента Саакашвили о том, что «Грузия немедленно и в одностороннем порядке прекращает огонь», его армия начала наступление. Осетины остановили его армию. А когда пришли российские войска, грузины рассеялись и обратились в бегство, оставляя свои города и бросая оружие. В итоге Южная Осетия и Абхазия приветствовали российских освободителей, как их там называют, и провозгласили независимость.
Третий поворот
Эта война, полагаю, обозначает начало переоценки представлений Запада о России. Париж взял на себя инициативу в попытке урегулировать конфликт. 10 августа министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер прибыл в Тбилиси, а оттуда направился в Москву. Но по пути он сделал нечто замечательное — посетил осетинских беженцев в России и поговорил с ними. А замечательно это было потому, что в западных репортажах осетинам никогда не уделялось никакого внимания: в центре же внимания всегда были Россия, Грузия, НАТО и прочие масштабные проблемы. Кушнер узнал, что для осетин Россия была спасителем, а Грузия — угнетателем. Полагаю, для Парижа эта поездка стала своего рода прививкой от безоговорочного доверия версиям, выдвигаемым в Тбилиси.
Договорённость о прекращении огня была достигнута. Российские силы отошли в Южную Осетию и Абхазию, а те объявили независимость. Но конфликт преподал несколько уроков. Стало очевидным, что Москва больше не была слабой и робкой, как ещё десять лет назад. Но очевидным стало также и то, что нельзя полагаться на Саакашвили: его словам нельзя верить. Даже авторы долго откладывавшегося и невнятного отчёта ЕС об этой войне не поверили его послевоенным заявлениям о том, что русские напали первыми (он менял свою версию несколько раз). Стоит задуматься над его поведением, как неизбежно начнёшь подвергать сомнению всю версию событий, предложенную Тбилиси. Это как дёрнуть за нить, торчащую из плохо связанного свитера: вся версия о том, что Москва желает завоевать Грузию и лжёт об этом, начинала распадаться.
С концом «Оранжевой революции» начал распутываться и ещё один клубок: украинцы не пожелали стать пешками в некой грандиозной геополитической игре, а Виктор Янукович не был российской марионеткой, которая могла выиграть выборы только путём обмана. В последнем газовом кризисе с Украиной Москва оказалась умнее и честнее: стало очевидно, что это не Москва, а Киев блокировал поставку российского газа на Запад. Это стало ещё одной нитью, торчащей из свитера. Излагая версию о «газовом оружии», её авторы тщательно старались не замечать, что Москва поднимала цену для всех — как друзей, так и врагов: Армения и Белоруссия также должны были платить больше. Свитер продолжал распускаться.
«Цветные революции» закончились бесславно. Президент Украины Ющенко был побеждён: никогда более четверти украинцев не выражали поддержку его стремлению в НАТО и только один из двадцати хотел его возвращения. Восстание и смена правительства в Киргизии завершили «Революцию тюльпанов». Тающей группе защитников «Революции роз» теперь приходится не замечать махинаций Саакашвили в попытках остаться у власти и его очевидные ухаживания за Ираном.
Ещё одно важное наблюдение с 2008 года состоит в том, что программа Путина, оказывается, твёрдо стоит на ногах: вопреки апокалиптическим предсказаниям, Россия пережила финансовый кризис достаточно благополучно. Вот два небольших показателя: уровень безработицы в России фактически меньше, чем в США, и МВФ предрекает России лучшие показатели роста в течение следующих пяти лет, чем любой другой страны G8. Россия не собирается уходить в небытие. А её лидеры пользуются поддержкой подавляющего большинства населения.
Запад, полагаю, вступает в новый цикл формирования своего восприятия России. Закончена фаза покровительственного отношения к младшему брату, а теперь заканчивается и фаза «Россия — вечный враг». Считаю, что фаза, в которую мы входим, это период — возможно, первый в истории — когда Россия воспринимается такой же страной, как и все остальные. Страной, с которой её соседи должны взаимодействовать, но взаимодействовать в нормальном режиме, а не как со слабоумным неудачником или непримиримым врагом. Важным партнёром в области обеспечения безопасности, а не источником опасности.
У Запада не было хорошей истории восприятия России такой, какой она является на самом деле. Зачастую она походила на рукопись, текст которой каждый следующий автор переписывал заново, поверх предыдущего. Рекомендую читателям книгу Мартина Малии «Россия глазами Запада», которая начинается с вольтеровской воображаемой идеально управляемой России, или книгу Дэвида Фоглезонга «Американская миссия и «Империя зла», в которой во всех подробностях описывается столетие американских навязчивых идей о России как о разочаровывающе упрямом и недоразвитом брате-близнеце.
Несомненно, это изменилось с августа 2008 года. И вот тому некоторые доказательства.
Знаменитая «перезaгрузка», предложенная администрацией президента Oбамы. Вот некоторые из её плодов, не считая нового соглашения о сокращении ядерного оружия:
Государственный департамент США наконец включил имя лидера «Кавказского эмирата», но не саму организацию, в свой террористический список (Запад упорно не хочет понимать джихадистскую подоплёку второй чеченской войны).
Отказ от развёртывания систем противоракетной обороны в Польше и Чехии. Хотя этот план не пользовался особой поддержкой ни в Польше, ни в Чехии, за него активно выступали польские и чешские политики. Похоже, это ещё один пример того, как демократия становится геополитикой.
Авиакатастрофа, унёсшая жизнь польского президента Качиньского, вызвала открытое и мощное сочувствие у россиян, создав новые возможности в отношениях с Польшей, которая прежде была одним из самых непримиримых противников России в рядах НАТО.
Финансовый кризис нанёс мощный удар по многим бывшим советским республикам, заставив их переосмыслить свои отношения с Россией. Яркий тому пример — Латвия.
Стремительно меняются отношения с НАТО. По стратегии расширения блока был нанесён удар. Теперь совершенно ясно, что Украина в него вступать не собирается, а с Саакашвили за один стол никто не сядет. Но по существу, после многолетнего презрительно-безразличного отношения к России блок НАТО наконец понял, что ему нужна Россия в Афганистане. Хотя Генеральный секретарь НАТО говорит разные вещи, выступая перед разными аудиториями (так, в Тбилиси он заявляет, что Грузия однажды всё же станет членом НАТО), он также делает попытки подружиться с Москвой, призывая несколькими неделями ранее к налаживанию «настоящего стратегического партнёрства». Подозреваю, что к этому его подталкивают Париж и Берлин (а теперь, возможно, и Варшава).
Президент Медведев уже несколько лет призывает пересмотреть европейскую систему безопасности. Сначала эти призывы отвергали, называя «попыткой расколоть Европу», однако теперь его идея находит больше понимания.
Ложная тревога. Разве можно найти более яркий пример нелепых высказываний, чем вот этот панический вопль: «Тень Путина упала на Финляндию»? Но эти крики привлекают уже мало внимания. Российских соседей никто не загнал в рабство «газовой дубиной». Российские войска не «завоевали Грузию» и не отняли у неё трубопроводы. После провала этих (и многих других) пророчеств, всё меньше и меньше хочется верить в новые роковые прогнозы.
Метафорический свитер стремительно распускается. Если осетины и абхазы считают русских своими защитниками, то очень трудно поверить в версию, которую нам предлагает Тбилиси на протяжении многих лет. Если Янукович победил на честных выборах, то, видимо, «оранжевая революция» была жульничеством. Если в Армении цены на газ такие же, как на Украине, то вряд ли существует «газовое оружие» для вознаграждения друзей и наказания врагов. Что мешало российским войскам захватить большие куски собственно грузинской территории? А может быть, Путин и вовсе не хочет воссоздавать империю и контролировать трубопроводы? Если главный враг России на Северном Кавказе — это терроризм, то что в действительности там происходит? Если Китай и Зимбабве являются членами ВТО, то почему там нет России?
Париж и Берлин по-прежнему занимают лидирующие позиции: на трёхсторонней встрече на высшем уровне в Довиле прозвучали примирительные нотки, нацеленные на установление дружественных отношений, что стало ясно из пресс-конференции. Президент Франции Саркози заявил: «Мы уверены, что у России, Германии и Франции общие позиции по многим вопросам», добавив: «Мы живём в новом мире, в мире дружбы между Россией и Европой». Канцлер Германии Меркель заявила: «Нам надо поставить отношения между Россией и НАТО на рациональную основу. В конце концов, в сегодняшнем мире мы зачастую сталкиваемся с одними и теми же угрозами». Медведев, на этот раз не выступавший в роли просителя, был менее общительным, но и он чётко дал понять, что прислушивается к тому, что ему говорят.
Безусловно, всё это лишь капли в море, но капель этих с каждым днём становится всё больше и больше. Если не возникнет какой-нибудь неожиданной катастрофы, то мне кажется, что эти тенденции будут и дальше развиваться. Развитием событий руководят Париж и Берлин (а возможно, и Варшава), но к этому процессу присоединятся и другие. А предстоящая встреча в верхах членов НАТО будет способствовать прогрессу в этом направлении.
Конечный результат, возможно, впервые в истории, будет таков: Запад увидит Россию такой, какая она есть на самом деле. И это уже не будет воображаемое отражение. Придётся считаться с Россией как с важным игроком, имеющим собственные интересы. Не как с врагом, не как с оппонентом, и необязательно как с союзником, но как с важным игроком, который в основном идёт в том же направлении, что и
Запад. А если не идёт, то имеющиеся разногласия можно обсудить и найти разумные компромиссы. Короче говоря, сегодня нельзя отмахиваться от России, как от назойливой мухи.
Заметки автора весной 2012 года
Этот очерк был впервые подготовлен в 2010 году и впоследствии неоднократно перепечатывался и переводился на другие языки. Я немного изменил исходный текст, удалив гиперссылки и заменив некоторые из них сносками. Исходный текст можно найти по ссылке , а его перевод на русский язык — по ссылке .
Что я могу добавить к этому весной 2012 года?
Блок НАТО всё ещё глубоко застрял в том, что в своё время называлось «новоязом» — бюрократическом языке тоталитарного советского общества. Всё ещё прославляя Грузию, он вместе с тем пытается вести переговоры о развёртывании в России базы для обеспечения своих военных операций в Афганистане. Что-то не получается. Но какое это имеет значение? Блок превратился в заведение, в котором каждый может выбрать себе занятие по душе: некоторые страны-члены НАТО бомбят Ливию или ведут военные действия в Афганистане, тогда как другие, не участвуя ни в том, ни в другом, притворяются, что поддерживают эти действия.
Будучи членом ВТО, Грузия обладала правом вето на вступление в организацию России, но её заставили дать задний ход, и Россия наконец станет членом ВТО.
В прессе сейчас мало внимания уделяется Украине, в своё время потенциальному члену НАТО, и то, что делает Украина, в основном носит негативный характер.
Уже и речи не идёт о «Революции тюльпанов», как и о самой Киргизской Республике.
В Европе теперь более разборчиво подходят к проблеме российскоукраинских газовых споров и маршрутов прокладки газопроводов. Подход «игры с нулевой суммой», столь распространённый несколько лет назад, всё больше утрачивает популярность.
Продолжается и спад энтузиазма в отношении Саакашвили. Я заметил, что всё больше внимания уделяется таким лидерам грузинской оппозиции, как Нино Бурджанадзе. Тем не менее, в США у Саакашвили всё ещё много друзей.
При этом совершенно ясно, что Соединённые Штаты всё ещё подвержены вирусу «напористого врага». Например, у нас есть Митт Ромни, вероятный кандидат в президенты от Республиканской партии, который фактически назвал Россию геополитическим врагом США № 1. Просто невероятно после событий 11 сентября! У нас есть и будущий сенатор от Республиканской партии, агитирующий за немедленное вступление Грузии в члены НАТО. Кроме того, мы стали свидетелями мощной кампании протеста против результатов избрания Путина и «Единой России». Включая и крайне предвзятое освещение прессой событий в Москве.
А учитывая столь широко распространённую одержимость в отношении самого Путина («бывшего шпиона КГБ с суровым взглядом»), считаю, что его возвращение в президентское кресло несколько замедлит развитие событий.