Перри

Я не знала, что случилось. Мы смотрели на елку в гостиной, словно в доме все еще было электричество под пылью, а потом Декс побежал мимо меня и по лестнице.

— Декс! — заорала я, пытаясь схватить его. Разве Максимус не говорил не разделяться?

— Черт, — выругался Максимус и пошел за ним наверх. Я хотела последовать, но не стоило оставлять маму и сестру одних внизу.

— Думаю, вам стоит уходить, — сказала я им, но они не слушали меня. И не смотрели вслед Дексу и Максимусу. И не боялись елки и крови из подарков.

Они смотрели на мужчину у окна, медленно задвигающего шторы. Он был в костюме, стоял спиной к нам. Но в нем было что-то не так. В его ладони на шторе.

Она была с когтями.

Шторы задвинулись, закрыв мир снаружи, сделав мир внутри черным. Я широко раскрыла глаза, чтобы видеть лучше, но мужчина пропал в тенях комнаты.

— Кто это был? — с дрожью в тонком голосе спросила мама. Я посмотрела на нее и Аду. Они словно собирались упасть в обморок.

Я сглотнула комок в горле, рот словно наполнили опилками. Я не заметила, как быстро билось сердце, пока не ощутила, как оно выпрыгивает из груди.

— Не знаю, — прохрипела я. — Не знаю, не знаю, — я схватила их за руки, они испуганно охнули, и я потащила их к входной двери. Я не знала, что происходит, но это был не их бой. Это был бой Декса, а потому и мой. Но у мамы и Ады не было причины быть тут.

Им нужно уйти. Не стоило их вообще сюда приводить.

Я потянулась к ручке, готовая выбежать в жар и на солнце, что казались другим миром, но закричала от боли. Я словно схватилась за плиту, и она обожгла мою кожу.

— Перри! — закричала мама, потянулась к моей руке. Я с трудом разжала ее, уже красную и обожженную. — Нам нужно обработать ее.

— Нам нужно убираться отсюда, — сказала я, пытаясь прогнать боль. — Ничего. Выйдем сзади, — стеклянная дверь на кухне вела в задний двор, мы были так увлечены странностями, что я не разглядела ее.

Мы поспешили на кухню, удивились, что и там жалюзи были опущены, тьма сгустилась. Я пошла к двери, потянулась к ручке здоровой рукой, но Ада опередила меня, обмотав руку бумагой на всякий случай.

Но ручка не двигалась, хоть она и дергала.

— Твою мать! — заорала она.

Я ждала, что мама отругает ее за язык, но она смотрела на коридор. Ада боролась, а я повернулась и увидела на кухне мальчика в пижаме.

— Что вы делаете в моем доме? — спросил он. Ему было около семи лет, песочные волосы, большие темные глаза. Он выглядел умно, говорил так, словно был обучен.

Мы с мамой переглянулись.

— Кхм, — сказала я, — ты живешь тут?

Мы ворвались в чей-то дом?

Но этого не могло быть. Мальчик прищурился, прошел к столу и сел за него.

— Я тут не один, — сказал он. — Я думал, ужин готов, — он лопнул в ладоши перед тарелкой и склонился, словно молился.

Мама кашлянула.

— Мы попали сюда случайно. Можешь показать выход? Эта дверь и входная не работают, — ее голос дрожал, но она держалась.

Мальчик не открывал глаза, пробормотал пару слов под нос и сказал:

— Можете вылезти в мое окно. Наверху. Но не ходите к брату, там вы разобьетесь.

Грудь сдавило, мальчик взял кружку Майкла и притянул к себе.

— Я бы это не пила, — сказала я. — Там что-то сгнило.

Он посмотрел на меня, его глаза стали черными, как у акулы. Мама застыла рядом со мной, тоже видя это.

— Что-то сгнило во всем доме, пока дверь открыта.

— Какая дверь? — Ада жалела, что открыла рот.

Он поднес чашку к губам и сделал глоток. Черные жучки падали с его губ на стол и корчились там.

— Туда лучше не ходить, — сказал он. — Я там раз побывал, — он вытер губы рукавом пижамы, убирая жучков. Он будто хотел продолжить, но закрыл рот.

Это был сон. Этого не могло происходить. В этом не было смысла, и чем дольше мы стояли на кухне, говорили с мальчиком в пыльном доме, тем больше темнел мир за окнами.

«Это не дом, — подумала я. — Это нигде. Нас сюда привели».

Мальчик улыбнулся мне.

— Я, кстати, слышу твои мысли, — гордо сказал он, пустые глаза зловеще блестели. — Ты открываешь дверь шире, пока ты здесь. Так он мне сказал.

— Кто сказал? — спросила Ада.

— Мужчина в костюме, — просто сказал он. — Чем дольше ты тут, тем шире дверь открывается. Тебе нужно остаться тут со мной, как он сказал.

— Как тебя зовут? — резко спросила моя мама.

Он повернул чашку, чтобы мы прочитали.

— Майкл, — он указал на имя на чашке. — Брат наверху. Мы давно ждали, когда он вернется домой.

— Почему? — прошептала я, сжимая руку мамы здоровой ладонью.

Маленький Майкл улыбнулся мне.

— Хочешь, покажу? — он посмотрел на Аду и мою маму. — И вы идите. И я покажу потом, как выйти.

Я хотела найти Декса и Максимуса. Я хотела, чтобы Ада и мама ушли. Выбора не было.

— Ладно, — сказала я. — Обещаешь, что не навредишь нам и Дексу?

Он помрачнел, несмотря на его глаза.

— Я бы не навредил брату. И вам тоже, — он встал и пошел к коридору. Он бросил через плечо. — Но мужчина в костюме… — он поднял палец к губам. — Не шумите, и он не узнает, что вы здесь.

Он уже знал, что мы здесь. Он был в гостиной. И когда мы пошли по темному коридору, я посмотрела на картину на стене. Там были люди, что сидели, говорили и ели, но теперь там была сцена разрушения, покалеченные тела в огне. Я почти слышала их крики и ощущала жар огня.

Смех из гостиной, и я видела чьи-то длинные ноги в кресле, но стена заслоняла тело. Стакан скотча был рядом на столе. Тихая ночь гудела в колонках, камин горел. Идеальная холодная зимняя ночь. И хотя я знала, что увижу когти, если он потянется за стаканом, а потом и жуткое лицо, я могла лишь смотреть.

Но маленький Майкл потянул меня за руку, прижимая палец к губам. Его взгляд просил идти за ним, а не в гостиную.

Он повел нас по лестнице, держал меня ледяной рукой, вел по темному коридору. Все двери были закрыты, и я невольно задумалась, за какой Декс. Все было таким тихим, что было сложно представить, что тут кто-то есть. Но Декс и Максимус были тут, или они как-то сбежали по пути, что хотел показать Майкл.

В конце коридора была открытая дверь, и дом внутри казался крупнее и длиннее, чем должен был, словно в нем было свое измерение.

— Сюда, — шепнул Майкл и указал на комнату. Мы вошли. В углу горела лампа, бросая тени на комнату. Награды, ленты и рисунки машин и грузовиков висели на стенах. Окно было приоткрыто, показывало кирпичную стену соседского дома.

Я прошла туда и поразилась тому, как тепло снаружи. За час там одиннадцать дня сменились одиннадцатью ночи. Так не могло быть. Но время бежало, а лестница висела за окном. Или Майкл скрывал путь побега, или это было для нас.

Я повернулась сказать что-то маме и сестре, увидела, что Майкл ушел, закрыв за собой дверь. Он не оглянулся.

— Мам, — шепнула я, повернувшись к ней. — Позвони папе.

Она кивнула и вытащила телефон. Мы сгрудились у окна, пока она звонила.

Ада смотрела на меня пустыми глазами.

— Это сон да? Точно сон. Точно.

Я с сочувствием нахмурилась.

— Хотелось бы. Я знаю лишь, что это не дом, и вам нужно уходить отсюда.

— Блин, — мама опустила телефон. — Нет сигнала. Совсем. Телефон даже не работает.

Мы проверили наши с Адой телефоны, но ничего. Они были бесполезны.

Вежливый стук в дверь, тень появилась под ней. Она была слишком большой для малыша Майкла. Пальцы тени коснулись моей спины.

Я повернулась к Аде и маме и убедилась, что они смотрят на меня.

— Слушайте, вам нужно уходить. Я подержу лестницу. Но мальчик вряд ли шутил, когда сказал, что это единственный выход. Мы не знаем, что внизу, но мы знаем, что это не из этого мира, — я посмотрела пристально на маму. — Мам, я знаю, ты это видишь. Ты не сможешь отрицать, даже не пытайся.

К моему удивлению, ее глаза слезились, я не знала, от печали или страха. Я забыла, как все это пугало, если ты не привык. Я еще не была в такой ситуации. С призраками я могла справиться, но это было вне моего понимания, и я не знала, как с этим бороться, возможно ли это. Это было опаснее, чем что-либо.

Она всхлипнула, и я поняла, что давно не видела слез матери. Тонкой дрожащей рукой она вытерла слезу и сказала:

— Прости, Перри. За все.

О, теперь я буду плакать. Она выбрала не лучший момент.

— Мам, все хорошо, — сказала я, взглядом прося ее быть спокойной. — Мне нужно, чтобы вы ушли и нашли папу. Приведите помощь, но сами уходите отсюда.

— Прости, что не верила, — сказала она, ее голос дрогнул, больше слез полилось по щекам. В тенях комнаты они казались реками на ее коже. — И мне жаль, что я не верила матери.

Я смягчилась, ощущая внутри боль. Пиппа.

— Хотела бы я, чтобы она была сейчас тут, — прошептала она. — Я бы так много ей рассказала. Я ждала, что она появится, но ее нет.

— Знаю, — я потирала ее спину ладонью. — И я тоже. Но, думаю, она ушла в лучшее место. Этого она хотела, и это мы для нее хотим.

Стук повторился. Я не хотела смотреть. Это было слишком громко и звучало слишком высоко для Майкла.

Для мальчика.

— Ребята, — сказала Ада. — Идемте уже.

Я кивнула и повела их к окну. Ада легко и без шума подняла раму. Веревочная лестница висела на двух прочных крюках, но я держала за край, пока Ада перелезала туда.

— Береги маму, ладно? — шепнула я ей.

Она кивнула и посмотрела вниз. Падать было недалеко, и под нами была лишь дорога, урны были у другой стены.

— Ты не пойдешь сразу, да?

Я кивнула.

— Да. Но я найду Декса и Максимуса, и мы сразу уйдем.

Ада вскинула бровь, словно не верила мне. Может, так и было, все казалось пока что невозможным. Она спрыгнула на пять футов, легко приземлилась на ноги.

— Теперь ты, — прошептала я спешно матери.

— Перри, — она замерла на подоконнике. — В этом нет смысла. Ты следующая. А я найду Декса.

Я покачала головой.

— Это не твой бой, мам. Ты не должна была сюда приходить.

Ее глаза были безумными.

— Но я пришла, — прошипела она, сжимая мои плечи. — Я пришла, потому что ощущала, что так нужно. Почему? Что мне нужно было тут увидеть?

— Может, тебе нужно было увидеть, что ты — как я, — сказала я, испытывая надежду и сомнения. — Увидеть, что ты не одна, — она тяжело дышала, а я продолжила. — Может, ты скучала по матери и хотела увидеть часть ее жизни.

Она прижала ладонь к моей щеке.

— Прости, — сказала она. — Больше я не буду в тебе сомневаться.

Я не знала, пора ли сказать о таблетках, но передумала. Нам хватало сейчас проблем. Я даже не знала, почему демон стучал, но он явно ждал меня.

Громкий вопль прервал момент. Казалось, он исходил от дома, от стен. Дверь распахнулась, и я увидела силуэт зверя на двух ногах, как в отеле. Он снова завопил, от него пахло смертью, тело дрожало.

— Иди! — закричала я маме, почти вытолкнула ее из окна. Она пошатнулась, и я боялась, что она упадет, но лестница задрожала от ее веса. Через миг сомнений она со стуком приземлилась к Аде.

Окно закрылось за ней с оглушительным стуком, и моя ниточка с реальностью оборвалась.

Я смотрела на чудище, черный силуэт со злыми белыми глазами. Я ощущала его недовольство, это все было для меня. Что-то случилось. Я что-то испортила.

И это было хорошо. Я улыбнулась чудищу.

Я думала, монстр бросится ко мне. Я ждала сражения и смерти.

Но этого не было. Зверь остался на пороге, склонил голову, словно слушал.

Он закричал снова, еще хуже. Он выбежал в коридор и стал жидким дымом, что ускользнул, оставив ненависть.

Я боялась двигаться, не знала, что делать. Я повернулась и дернула окно. Оно было закрыто, словно приклеилось, а стекло стало черным и липким. Я не видела маму и Аду, не слышала их. Они были там, я надеялась, что они пошли за помощью или ушли подальше в город.

А я была здесь. И Декс. И Максимус.

И маленький Майкл. И чудище.

И миллион других кошмаров.

Я глубоко вдохнула, желая знать, что происходит, с чем я боролась. У меня не было ничего для защиты.

Почти ничего.

Мое сердце замедлилось, я перевела дыхание, закрыла глаза и начала звать на помощь в голове, пытаясь не дать никому другому прочесть мои мысли.

Я звала Максимуса. Я кричала Дексу, как еще никогда раньше.

И надеялась, что они меня слышали.