Думаю, когда ожидаешь худшего, всегда удивляет, что все прошло гладко. Я ожидала, что какая-то душа мертвого появится среди волн, перевернет лодку, на которой мы с Дексом плыли к берегу, или мы наткнемся на скрытые камни и песок (и нас утащит та… рука).

Но этого не было. Мы прибыли невредимыми, разгрузили вещи, втащили лодку на каменистый пляж, пока она не оказалась далеко от волн. Декс даже привязал ее к дереву.

То, что нам пришлось нести столько вещей полчаса по острову, тоже отвлекло меня от опасностей, что могли тут быть. Я несла рюкзак на спине, спальный мешок под одной рукой, сумку-холодильник под другой, чехол камеры и сумку с оборудованием от призраков, свисающие с плеч, и в руке была лампа для съемки. Вес был ужасным, было сложно идти по камням.

Дексу было не лучше, но ему удавалось нести все так, будто он был перегруженным сексуальным мулом. И он как-то смог вытащить камеру из старого чехла.

Он сунул ее в мою свободную руку.

— Снимай наш путь, — сказал он. Я посмотрела вниз. Я не видела таких годами, но это была винтажная камера Супер 8. Нести ее было не сложно (она по форме напоминала пистолет), но все же было тяжело. Если я упаду, а это было вероятно, камера точно сломается.

— Хорошо, — медленно сказала я.

Он включил камеру.

— Но не снимай все подряд. У тебя есть три минуты и двадцать секунд, а потом придется заряжать ее, а у нас нет времени. И вряд ли есть терпение.

Я хотела спросить, почему не снимет он, но у него были заняты руки. Он не давал выбора.

Декс шел по лесу, а я — за ним. Мы прошли кусты, не особо спеша, и вышли на узкую тропу, что вела дальше.

Мы шли по ней в тишине, слушали, как кричат вдали вороны, хрустят сухие листья и обломки веток под нашими ногами, как шумят волны, накатывая на берег, касаясь гальки. Среди деревьев я порой замечала, что «Мэри вопреки» еще ждет нас. Но я все равно переживала, хоть судно и было привязано. А если мы вернемся туда завтра, чтобы зарядить телефоны, а судна не будет? Мне было страшно даже думать об этом.

Мы шли несколько минут, и среди леса появилась едва заметная тропа, отмеченная красными и белыми пластиковыми дисками на дереве.

— Прямо или повернем? — спросила я у Декса на развилке. — Это хоть нужна тропа?

Он указал на юг, куда вела наша тропа.

— Если пойдем еще немного на юг, будет видно развалины дома смотрителя.

Звучало жутко.

— Ох, лучше мы вернемся туда потом. Давай уже донесем этот груз.

Он кивнул, и мы пошли вглубь острова. Тропа была не такой чистой, как та, что огибала остров, мы перешагивали корни и разросшийся папоротник, и мне становилось все неуютнее. Порой тропу не было видно, особенно, когда деревья расступались. Декс замечал диски на деревьях, чтобы мы шли в нужную сторону.

И когда мы добрались до небольшой поляны, я попросила Декса остановиться. Плечи болели, сумка-холодильник медленно сползала из-под руки.

Стоило выбрать место получше. Деревья вокруг были мертвыми, покрытыми старым мхом, и с веток ниспадали его нити, покрытые каплями. Они напоминали сгорбленных людей, покрытых слизью, застывших позах, полных боли.

И когда Декс сказал:

— Уверена, что хочешь остановиться? Лагерь уже близко, — я услышала в его голосе больше страха, чем раздражения, что я замедляю нас.

Я постаралась осторожно опустить сумку-холодильник, а потом сняла рюкзак. Но даже без этого веса я чувствовала себя изломанной, как эти деревья.

Декс увидел боль на моем лице и сдался. Он снял свою сумку и опустил все остальное на землю. Он подошел ко мне и достал из сумки-холодильника бутылку воды для меня.

— Спасибо, — сказала я и сделала глоток.

— Плечи болят? — спросил он.

Я кивнула. Он встал за мной, положил сильные ладони на мои плечи и начал очень медленно массажировать их. Эта боль была приятной.

— Ты еще и на занятия по массажу ходил? — спросила я, стараясь не показывать ему, как мне это нравится.

Он отрицательно фыркнул. Я ждала, что он расскажет, что делал массажи Джен, но он не стал. Я была рада. Это было бы лишним. Мне нравилось жить в своем выдуманном мире, где упоминания о Джен были неуместными. Хотя чаще я сама о ней вспоминала.

Декс продолжал делать массаж, но внимание его было где-то еще. Если бы мы были в другом месте, я бы обиделась. Но я чувствовала, что он разглядывает темный сырой лес вокруг нас. Мне начало становиться не по себе, и это не было связано с массажем или Джен.

— Что такое? — спросила я.

— Не знаю. Здесь мне не нравится.

— Мне вообще здесь не нравится, — призналась я. Но такие слова Декса много значили. Он медленно остановил руки. Мы задержали дыхание. Здесь было что-то странное. Ощущение в воздухе, будто разросшийся мох давил на атмосферу.

Мы услышали сзади хруст.

Мы обернулись, тело заболело от резкого движения, и я увидела семейство енотов, выглядывающих из-за гнилого пня.

У нас было много енотов в наших краях, бывали они и возле дома родителей. Но проще мне не становилось.

Там было два малыша и четыре взрослых. Они остановились в пяти футах от нас, и хотя мы были крупнее, я чувствовала себя так, словно в бою мы их не победим.

Они были бы милыми, будь они за оградой с их лапками, похожими на руки, черными глазами и носиками. Но здесь они казались хищниками, желающими напасть. Я надеялась, что сталкиваться с животными после Рэд Фокса не придется.

Еноты издали смешные звуки, некоторые привстали, чтобы рассмотреть нас. Или унизить взглядом. Они постояли так немного, не двигаясь. Они не мешали нам идти, но собирать вещи при них не казалось умной идеей.

— Снимай, — тихо сказал Декс уголком губ. Я посмотрела на камеру, что была рядом с моим рюкзаком.

— Ох…

— Снимай, — прошипел он.

Я смотрела на енотов, пока двигалась к рюкзаку, осторожно переставляя ноги, не желая спугнуть их. И когда я подняла камеру и осмотрела рюкзак, я поняла, что у нас не было с собой оружия. Насколько я знала, у нас не было пистолетов, перцовых баллончиков, и ничего крупнее кухонного ножа. Даже бита была бы хорошим вариантом.

Я схватила камеру и нажала кнопку. Я не знала, что снимать, но направила ее на енотов и услышала, как внутри крутится пленка. Я знала, что она быстро кончится.

— Мы снимем их, а потом? — тихо спросила я. — Еще поснимаем природу?

— Возможно, — прошептал он, глядя на них.

Ближайший и крупнейший енот открыл пасть, оскалил губы, глаза его побелели, и он зашипел на нас. Звук был громким, странным, словно скрежет ногтей по доске смешали с рычанием. Он шагнул ближе, а я инстинктивно отпрянула.

— Или это будет часть, когда все пошло не так, — быстро прошептал он. Я снимала, но не знала, что делать дальше. Я посмотрела на Декса. Он был в куртке, под которой была толстовка, длинные штаны и ботинки добавляли защиты. Если енот прыгнет на него, ткань он сразу прокусить не сможет, а я была уверена, что начну отбиваться от зверя камерой.

Но тут все еноты, и малыши, начали шипеть. Мы смотрели на шесть открытых пастей с острыми белыми зубами и черными деснами. Шум ужасал.

Я уже хотела или намочить штаны, или бросить камеру в лес для отвлечения, но они, так же резко как появились, упали на четвереньки и ушли в лес. Они напоминали стаю собак, которых хозяин позвал домой.

Я нажала на кнопку и выдохнула с облегчением.

— Что это было?

Декс был растерян.

— Думаю, они не привыкли, что к ним заходят люди. Это могла быть их территория.

— Так пусть и остаются с ней, — сказала я и быстро собрала вещи. Я хотела убраться отсюда, плевать на боль.

Декс повторил за мной, и через несколько минут мы покинули то место, ноги двигались быстрее, чем раньше.

Десять минут спустя мы забыли о давлении, чаща сменилась зелеными кустами высотой до пояса, что не мешали смотреть на воду и пляж. Хотя я и тут не чувствовала себя уютно, это место было светлее, а следы лагеря успокаивали. Я даже обрадовалась табличке туалета.

Деревья вокруг этого места были голыми снизу, их ветки начинались на высоте, и потому на земле можно было устроить лагерь. Судя по ветерку, что доносился с воды, дело было в прибрежной погоде.

Мы шли по тропе, что провела нас мимо семи лагерей, каждый был отмечен участком гравия и столом для пикника, и остановились среди сухой травы по колено, что вела к широкому изгибу пляжа. За водой виднелся маленький островок Дарси, и южнее — камни. Все это могло стать красивой открыткой.

К моему облегчению, на маленьком острове виднелся большой дом среди деревьев. Такой дом мог быть только у богача.

— Думаешь, там кто-то живет? — с надеждой спросила я. Хотя я знала, что полоска океана между островами была бурной, ее не вышло бы переплыть, но было приятно знать, что помощь была близко.

Но Декс покачал головой и пошел к лагерям.

— Вряд ли. Не сейчас. Может, летом.

Расстроившись, я мысленно вздохнула и пошла за ним. Мы выбрали место ближе к пляжу. Отсюда открывался лучший вид, и я была рада быть подальше от леса. Проблемой было то, что если погода изменится, наша палатка пострадает сильнее всего. Но пока все было хорошо, и мы решили не думать об этом до поры.

Было приятно снять рюкзаки, но не было времени расслабляться. Быстрый взгляд на телефон показал, что уже было два часа дня, где-то через два часа начнет садиться солнце. Я быстро написала Аде и папе, чтобы они знали, что я в порядке и добралась (им не нужно было знать о сложностях). А потом мы быстро занялись палаткой.

Я не помнила, когда я последний раз была в лагере, но Декс не мешкал. И это была его палатка. Я помогала, как могла, придерживала колышки, натягивала веревки. А он еще натянул над палаткой широкий брезент, привязав к ближайшим деревьям, чтобы укрыть нас от дождя.

— Хорошая работа, сэр, — сказала я, восхищаясь, когда он закончил.

Он отряхнул руки о штаны и напряженно улыбнулся.

Я склонилась и прошла в палатку. Она была рассчитана на четверых, так что места было много, я даже могла встать, хоть и с согнутой под странным углом шеей. Мы уложили на дно большие матрасы, поверх устроили спальные мешки и подушки. Я заняла правую сторону и опустила там свой рюкзак, вытащила книги и другие вещи, которые не хотелось бы искать позже.

Декс указал на книги.

— Лучше подготовь текст. У нас мало времени, если мы хотим поснимать до захода солнца.

— Что поснимать? — спросила я, замерев. Почему-то мне не хотелось ничего снимать сегодня, но, как я и говорила, выбора он не давал.

— Вступление, сама знаешь. Там есть зеленый холм с видом на пляж. Идеальное место. Ты подготовь текст, я — все остальное. А потом снимем, вернемся и подумаем, чем поужинать.

Ужин радовал. Печенье меня едва насытило. Я схватила книги, блокнот и ручку и вышла из палатки. Ему нужно было время наедине, чтобы собраться. Может, он хотел бы поговорить по телефону с Джен. Я смотрела на пляж, на сухие красноватые бревна неподалеку. Это место пугало не так сильно, можно было работать.

Я прошла чуть дальше на пляж, чем планировала. Я выбирала для себя бревно, и это напоминало примерку нижнего белья. На одном бревне был птичий помет, другое оказалось неудобным и маленьким. Но я все же нашла для себя широкое бревно и устроилась на нем.

Я была в конце пляжа, отсюда открывался отличный вид на наш синий брезент среди деревьев и кустов, холм, о котором говорил Декс, и маленький Дарси тоже были близко. Чайки летали в небе, порой кричали, остальные птицы парили среди волн.

Я не знала, с чего начать чтение, что стоит внести во вступление, но я вскоре снова ощутила страх. Оказалось, что прокаженные жили там, где теперь был лагерь, и они хоронили умерших, где придется. Они могли не оставлять метки, кроме нескольких камней или грудки земли. Я уже видела несколько похожих точек вокруг палатки, и от этого спина стала ледяной.

Я ерзала на бревне, вдруг испугавшись, что сижу спиной к темным кустам, хотелось убежать. Я знала, читая, что их хоронили здесь, но понимала, что для этого могло больше подходить то место со мхом. Оно больше походило на кладбище. А не место, где была я, где мы собирались ночевать, где бывали другие люди. От мысли, что под очередным подозрительным камнем будет гниющее тело…

Я сильно задрожала.

Не нужно было читать больше. Мне не нужно было ничего писать. История этого места уже проникла в меня. Я хотела просто наслаждаться видом пляжа, блестящих волн, открытым местом, пока солнце удлиняло тени. Красота острова Дарси обманывала.

Я закрыла книги и смотрела на природу. Я провела так несколько минут, а потом ощутила укол в голове. Лучше полазить в Интернете, чем так отвлекаться. Я вытащила телефон и заметила, что половины батареи уже не было, и связи не было вообще. Ох.

Я открыла браузер, и загрузка кружилась, казалось, вечность, пока не появилась страница. Связь появилась на миг и снова исчезла. Оставаться на связи здесь будет сложно. Но когда все было просто?

Я все же смогла проверить Твиттер и Фейсбук. Там не было ничего интересного. Я все еще не разобралась с Твиттером, так что у меня было мало подписчиков, но порой кто-то «твитил» мне, говорил кто-то хорошее о шоу. Сегодня кто-то сказал, что им нравится концепция шоу, спрашивали, где мы будем дальше. Я ответила, что нужно подождать, и они все увидят. Мы с Дексом решили не давать прямых ответов, чтобы держать людей в напряжении, это Декс умел.

Было приятно, что плохих комментариев в Твиттере не было (пока). Наверное, это приберегли для знаменитых людей, ведь аккаунты в Твиттере не всегда были анонимными. Можно было найти его владельца, как и можно было заблокировать людей в Твиттере. Один щелчок, и больше ты их не видишь.

Блог, конечно, был другим делом. Каждый плохой комментарий оставлял аноним, там не было имени или электронной почты. Я подозревала, что их можно было вычислить по IP-адресу, но это было сложно, пришлось бы привлекать Декса. Я знала, что если попрошу его, он откажется и отругает меня за то, что я думаю о чужом мнении.

Я ничего не могла поделать. Каждый раз, когда я думала, что нужно проверить блог, я нервничала так, что мне становилось плохо. Я хотела понять, когда это прекратится, ради чего они это пишет. Но комментарии приходили на почту, это не помогало. Даже если я не заглядывала в блог, мне приходилось проверять почту, а там они ждали меня.

Как и в этот раз. Не сказать, чтобы я получала много писем, но порой писал кузен Джонас из Швеции, порой приглашали на концерты, порой я связывалась с подругой Джеммой из Юджина. Честно, писем было не столько, чтобы постоянно проверять, но порой я проверяла. И комментариев было больше, чем писем.

Браузер медленно загружал мою почту, я увидела четыре сообщения из блога. Три были с именами, значит, они были добрыми или спамом. Я всегда проверяла их последними, чтобы поднять настроение. Последнее сообщение было анонимным.

Мне снова стало не по себе, сердце громко билось в груди. Этот страх отличался от того, что я ощущала на острове. Этот страх расстраивал, и это было смешно. Это лишь слова, глупые слова от людей, которых я не знала. Это не должно пугать так, как остров с призраками. Но все было именно так.

Я глубоко вдохнула и нажала. Я закрыла глаза, пока письмо грузилось, и ждала. Зато мой страх перед островом отступил.

Я медленно открыла глаза и посмотрела на экран. Комментарий был коротким: «По твоему лицу вижу, что ты ничего в жизни не достигла. Печально, это твой максимум. Хорошо, что ты слишком толстая, чтобы у тебя было эго».

Ай. Чертов ай.

Слезы обжигали глаза. Дело было не в «толстой», к этому я привыкла, и это не удивило бы ту, что знала о своей проблеме. Дело было в другом. Слова были близки к правде. Только этого я и достигла. Они были правы. Это было печально.

— Что ты творишь?

Я подняла голову и увидела Декса, несущегося ко мне, словно поезд, галька отлетала от него. Я погрузилась в себя настолько, что не услышала его шагов. Он остановился передо мной, увидел телефон и выхватил из моих рук.

— Эй! — завопила я.

Он смотрел на телефон, прочитал с отвращением письмо.

— Еще комментарий? Ладно. Только и могут, что писать про вес.

Он спрятал мой телефон в свой карман, качая головой.

— Я дал простое задание: прочитать чертовы книги и составить себе сценарий, но ты начала проверять блог. Тебе нравится терзать себя?

Если до этого я не заплакала, то теперь была близка к этому. Жар в глазах стал сильнее. Но я не могла плакать перед ним из-за этого. И я сменила слезы на гнев и с силой посмотрела на него.

— Я могу проверять все, что хочу, особенно, на своем телефоне.

— Но не на работе.

— О, Декс, это стало твоим делом? Какая тебе разница? Не верю, что тебя волнует мое состояние.

— Это мое дело. Я должен присматривать за тобой, а это сложно, когда ты так себя ведешь.

— Вот так ты обо мне думаешь, да?

Он громко вздохнул и закатил глаза. Он опустился рядом со мной на бревно, уткнулся локтями в колени и сцепил пальцы.

— Я скажу лишь раз, малыш, — медленно сказал он, голос был уставшим и с отцовскими нотками. — Думаю, себя ты знаешь.

Это было чем-то новым. Он увидел скептицизм на моем лице.

— Да, все, что я говорил прошлой ночью о… тебе было правдой.

Ох. Зачем говорить об этом сейчас? Бабочки в груди зашевелились. Им не нужно было давать повод.

— Но важно не то, что думаю я. Важно, что думаешь ты. Что думаешь о себе. Тебя все это задевает, иначе ты мы не проверяла блог, не расстраивалась из-за этого.

— Я не расстраиваюсь, — сказала я и открыла глаза шире.

Он печально улыбнулся.

— Ты выглядела жалко, когда я подошел. Может, ты думаешь, что можешь спрятать такой взгляд. Но ты не умеешь.

— Уж прости, что я не так хорошо играю.

— Этому учатся. И тебе нужно научиться не поддаваться этим словам. Думают это незнакомцы в Интернете или твои одноклассники, или же родители, важно лишь твое мнение о себе.

— Хочешь сказать, что мне и тебя не стоит сейчас слушать?

— Так просто с этим не справиться. И я просто не отдам тебе телефон.

Я потрясенно уставилась на него. Он шутил, но взгляд говорил об обратном.

— Ты конфискуешь мой телефон?!

Он поднялся.

— Пока что. Все готово к съемке. Я установил камеру на треногу, свет идеален. Нужно снимать, и ты мне нужна. Ты нужна мне там, готовая рассказать историю острова.

Я едва его слушала. Я смотрела на воду, ритмичное движение волн было приятнее, чем вид Декса, нависшего надо мной с дурацким мрачным видом. Порой мне казалось, что мы равны, а порой было странно попадать в ситуацию «учитель-ученик». Или «доктор-пациент», как было сейчас.

— О, теперь ты злишься, — сказал он с насмешкой, вытащил сигарету и зажег.

Я не смотрела на его лицо, дышала сквозь зубы. Идиот. Хотелось взять камень и бросить в него. Гнев во мне был достаточно сильным, чтобы я испугалась, что сделаю это. Он дрогнул, словно ощущал энергию, бьющую об него невидимой волной.

Но я лишь поднялась на ноги, схватила книги и пошла к травянистому холму. Ноги неловко скользили на камнях по пути.

— Куда ты? — спроси он.

Я не ответила. Это было очевидно. Я видела готовую камеру на холме, нужна была только я. Нужно с этим закончить. Я была не в настроении для съемки, но я могла сыграть.

Я быстро остановилась в палатке. Я закрыла за собой дверь на молнию, чтобы он понял, что за мной лезть не нужно, и попыталась подготовить себя к съемке.

Я переоделась в блузку с длинными рукавами и нанесла вишневый яркий блеск. Не так я выглядела перед камерой, но, знаете, мне было плевать. Я хотела показать, что заслужила быть там. Я знала, что в этой блузке моя грудь выглядит отлично. Джен показывала свой верх в «Крохах с вином», но она бы проиграла мне, а яркий блеск подходил моему цвету кожи и волос. Мне было плевать, что я замерзну, я была профессионалом, так и нужно себя вести.

Я решила оставить черные джинсы и ботинки, нанесла тушь. Я была готова.

Я вышла из палатки и тут же ощутила удар холодного ветра.

Думать о деле. Я вдруг пожалела, что не надела лифчик плотнее. О, за меня будет работать освещение. Заставляя зубы стучать тише, я пошла к холму по тропе, где Декс возился с настройками камеры.

Холм был покрыт травой, местами были груды камней. Я не позволяла себе думать, были ли там могилы. Вид был прекрасным, особенно, в угасающем солнце. Пляж изгибался справа, а слева был каменистый берег и небольшой пляж. Напротив виднелся маленький Дарси и одинокий дом.

— О боже, — выдохнул Декс. Он оторвался от камеры и пялился на меня. Не восхищался, но был удивлен.

— Что-то не так? — спросила я, скрестив руки. Так вырез выглядел еще эффектнее. Но, клянусь, я делала так от злости.

— Ох, — он моргал и пытался сосредоточиться.

— Типичный парень, — отметила я, качая головой.

Он издал смешок, но смотрел на мою грудь.

— Да, есть такое. Прости. Я… ты просто меня удивила… обычно ты не… Тебе не холодно?

Я пожала плечами.

— Я в порядке. Так мы снимаем? А то темнеет, мы тратим время.

Он замешкался. Он не привык, что приказываю я.

— Ладно, — быстро сказал он. — Начнем. Отойди чуть вправо и назад, чтобы не, кхм, занимать камеру.

Я послушалась, расправила плечи и попыталась успокоить нервы. Я должна выглядеть уверенно, но я этого не чувствовала. Придется все играть. Я покажу всем, какой я профессионал.

Декс прислонил отражатель к камню (могиле?) и проверил камеру.

— И, — сказал он и указал на меня, — начали.

Я глубоко вдохнула, подготовила себя и начала описывать историю острова, драматически рассказывая о жизни прокаженных. Я не знала, откуда все шло. Я отмечала раньше ключевые точки, чтобы придерживаться их в рассказе, но описание прокаженных появилось из ниоткуда.

Когда я закончила, колени дрожали от нервов (и холода), и я задыхалась, ведь старалась звучать четко и уверенно.

— Все, — сказал Декс медленно и не очень уверенно. Он поднял голову, но не был впечатлен, как я хотела. Он был растерян. — И что это было? Точнее, кто это был?

Я была обижена. Я думала, что круто поработала, а я редко так думала о себе.

— Я пыталась выглядеть как профессионал.

— Ага, и ты была, малыш. Была. Но люди любят тебя не за это. Так может нынче любой. Прикрути важность. Это была не ты.

— Декс, это была я. Я была профессионалом, и люди хотят этого.

— Нет. Они хотят, чтобы ты была собой. Они хотят видеть тебя.

— Я дура. Я почти все время не знаю, что делаю.

Он отошел от камеры и шагнул ко мне.

— Знаю. Но это делает тебя… очаровательной. Потому ты делаешь это со мной.

Я вздохнула, уверенность покинула меня. Я попыталась измениться, и провалилась.

— Слушай, — сказал он и оказался передо мной. Он убрал прядь волос мне за ухо. Я вздрогнула от его прикосновения. Ничего не могла с собой поделать. Нервы были не в порядке. — Потому я не хочу, чтобы ты читала эти комментарии. Я знаю, что там говорят. Но это мнение нескольких людей, а то и кого-то одного. Это лишь засранцы, что не знают, о чем говорят. А все остальные, включая Джимми, хотят видеть тебя. Тебя, Перри Паломино. И потому нам придется снять все еще раз.

— Издеваешься? — закричала я. Хотелось его побить.

Он склонил голову.

— Нужно переснять. Информация хороша, мне понравилось, как ты описала прокаженных и все. Это идеально. Но, детка.

Детка? Он взял меня за плечи и встряхнул, от чего подпрыгнула моя грудь. Он старался, но безуспешно, не замечать.

— Расслабься. Не думай о них. Веселись. Я знаю, что ты смешная. Пусть это видят все.

Хотя мне было приятно, что он был так близко, держал меня за плечи цепкой хваткой, мне пришлось сказать:

— Мы все еще снимаем о призраках, да? Это не «Одичавшие девчонки».

— Эй, ты сама надела эту блузку, — оскалился он и пошел к камере. — Здесь лишь мы с тобой. Расскажи мне об острове. В первый раз я едва слушал. Я, кхм, отвлекался. Расскажи, что знаешь, и можешь идти.

И я притворилась, что Декс ничего не слышал, и описала все так, словно меня слушал только он. Он задавал вопросы, я отвечала, все было просто.

Когда я закончила, Декс широко и радостно улыбнулся, что было редкостью.

— Видишь, насколько лучше стало! Ты сама почувствовала?

Нет, но я была расслаблена. Я пару раз сбилась, хоть говорила с Дексом.

Он видел, что я не убеждена.

— Это было гораздо лучше. И все. Эта часть закончена, нам не нужно беспокоиться о ней, и мы успели вовремя. Смотри на этот закат.

Я обернулась и увидела, как золотое солнце спускается к горизонту, где грузовое судно вдали казалось силуэтом подводной лодки. Мои руки и грудь стали золотыми. И вдруг мне стало невероятно холодно. Адреналин от съемки прошел, и мурашки побежали по коже.

Я задрожала и побежала к палатке.

— Пришло время свитера, — сказала я со стучащими зубами.

— О, не нужно уже скромничать, — крикнул вдогонку Декс.

Я надела кофту с «Фу Манчу» и желтый плащ, а потом помогла Дексу убрать оборудование дотемна. Мы взяли фонари и лампы и начали устраиваться на ужин за столом для пикника, примыкающим к палатке. Я подогрела нам две банки равиоли (да, шикарный ужин), пока Декс закреплял кусок брезента над столом. Дождь пока идти не собирался, но будет хорошо, если потом у нас будет сухое место.

Когда брезент был закреплен, а мы приготовили все для ночи, было уже темно. Мы сидели напротив друг друга за столом и раскладывали ужин в бумажные миски. Фонарь стоял в конце стола, нам хватало света (он был даже романтичным). Камера Супер 8 и камера с ночным видением стояли рядом с Дексом на скамейке, книги и тяжелый фонарь были с моей стороны. Но мы не собирались идти смотреть остров ночью, и это меня радовало.

Но никто не знал, что придет посмотреть на нас.

— На острове же нет медведей? — спросила я. Не должно было, остров был маленьким для них, и я не читала про это, но я понимала, что это нужно уточнить, ведь у нас была еда. Хотя бы запах еды. Я быстро доела равиоли.

Декс покачал головой, мы опустили пустые миски в мешок с мусором.

— Нет, но стоит помнить о тех енотах. Я оставлю еду и мусор подальше от палатки, если они придут к нам ночью.

Мне не нравилось, что они могут быть где-то в лесу, ждать, пока мы уснем. Вокруг нас была только тьма. Мне было не по себе, ведь не было понятно, что ждало нас там.

Я поежилась и заметила, что Декс смотрит на меня.

— Что? — спросила я.

— Ты в порядке? — сказал он.

— Ага. Да, просто здесь ночью жутко, — это я еще преуменьшала. Плохое предчувствие, что было у меня, когда «Мэри вопреки» подплывала к острову, вернулось и покалывало меня в разных местах. Разум хотел думать о могилах, поверх которых мы могли сидеть. Хотел думать о гробах, что привозили. О руке, что появится сзади и…

Я резко обернулась, уверенная, что что-то приближается. Но были лишь кусты и озаренные светом деревья.

Я повернулась к Дексу с улыбкой.

— Я присмотрю, — сказал он, склонился и выудил что-то из сумки-холодильника, что стоял на земле за ним. — Я сообщу, если что-то придет за тобой.

Он вытащил бутылку «Jack Daniels», что он купил в дьюти-фри, и торжественно поставил на середину стола.

— Думаю, это поможет нам пережить ночь.

— Мне понадобится вся бутылка, — пошутила я.

— Посмотрим. Половину точно можешь выпить, — он открыл бутылку и сделал глоток, скривился и передал мне.

— Без стаканов? — спросила я, забрав бутылку и настороженно глядя на него. Янтарная жидкость красиво блестела, но я знала, что она не так безобидна.

— Мы же теперь дикари, — сказал он и кивнул на бутылку. — Давай. Ты должна быть пьяной.

Я прищурилась. Он вскинул брови, будто заигрывал. Черт, я никогда не знала, шутит он или нет.

Я вздохнула, закрыла глаза и глотнула. Загорелись потрескавшиеся губы, а потом горло, но жидкость все же не вышла обратно. Отдаленный вкус бурбона вызывал в памяти, как мы пили его с колой прошлой ночью. Блин.

Когда жидкость добралась до моего желудка и согрела меня, Декс сделал еще один глоток.

— А с твоими лекарствами можно смешивать алкоголь?

Он замер. Я едва осознавала, что мой вопрос мог быть слишком личным. Но он пожал плечами и сделал еще один глоток.

— Они все одинаковые. Я уже привык.

Наступила моя очередь пить. Я забрала у него бутылку, наши пальцы соприкоснулись. Это был один из тех случаев, когда я бы не заметила этого, будь на его месте другой человек. Но я уже начинала чувствовать это. И это было плохим знаком.

— Может, вся бутылка и не потребуется.

— Что хочешь, лишь бы тебе было хорошо.

— Хорошо мне будет очень скоро, — я сделала еще глоток, но в этот раз поменьше. Жгло уже меньше. Я будто парила, тени вокруг меня танцевали, но не угрожали. Жар в животе растекался по нервам, пока не укутал мозг теплым одеялом. — Вот бы включить музыку, — лениво сказала я, передав ему бутылку.

— У меня есть телефоны, — сказал он.

Верно. Мой телефон все еще был у него.

— И мне можно получить его? — спросила я, злясь. Я положила ладонь на стол. Он обхватил мою руку. Заряд электричества, который точно чувствовала только я, от его пальцев полетел к моим. И я снова разрывалась между бабочками, летающими во мне, и желанием вернуть телефон. Хотя сейчас я была готова просто держать его за руку. Я все же девушка.

— Нет еще, — сказал он, не отпуская. Его ладонь была теплой, несмотря на холод.

— А если мне напишет сестра? — не сдавалась я. — Или родители? Они будут волноваться.

— О, твоя сестра уже писала, и сказал, что ты в порядке, — бодро ответил он. — Она согласилась с решением лишить тебя Интернета.

Мое сердце замерло.

— Ч-что? — пролепетала я. — Что… ты не мог читать мои сообщения, это личное! Боги, что там было? Нет, не говори, — я начала вспоминать все сообщения, что получила за сутки. Я была в ужасе от мысли, что он прочитал их. Моя гордость медленно умирала.

Он сжал мою ладонь и улыбнулся.

— Видела бы ты сейчас свое лицо.

— Что?

Он отпустил мою руку и спокойно потянулся за бутылкой.

— Ты такая доверчивая. И так легко доверяешь мне, — пропел он невероятным баритоном и сделал глоток.

— Шутишь?

Он вытер губы рукой.

— Ты подумала, что я стал бы читать твои сообщения? Ого, Перри. Должен сказать, что это… обидно. Очень.

Я видела, что ему не обидно, и он знал, почему меня не удивило бы то, что он прочитал бы сообщения.

— Ладно, забыли, — я забрала у него бутылку и сделала глоток. В этот раз сгорело все раздражение, из-за которого я хмурилась.

— Так-то лучше. Хотя мне было бы интересно посмотреть, что за сообщения ты получаешь. Обсуждаешь меня? Надеюсь, ничего плохого. Ты можешь быть жестокой.

— Заткнись, — отмахнулась я. — Просто включи на своем телефоне музыку.

— Сделано, — он вытащил телефон из кармана и положил на стол. Он быстро водил пальцем по экрану, пока не включил «Queens of the Stone Age». Песня была достаточно энергичной, чтобы пробиться через опьянение, но не пугала. Хотя сейчас я не боялась, я была приятно пьяной. Декс был прав, это меня излечило.

Мы говорили немного о музыке, нормальная тема для нас, ведь нас вкусы были схожими, пока я не стала покачиваться. Его красивое лицо наполовину заливал свет, наполовину скрывала тень, и я все сильнее осознавала себя, кхм, в проигрыше. Тепло было всюду, и я склонилась к столу, ловя каждое его слово. Я чувствовала себя глупым восхищающимся фанатом, но ничего поделать не могла. Я чувствовала себя игривой. Резвой. И это было очень-очень плохо.

И не только я расслабилась. Его движения стали свободнее. И он строил мне глаза (так казалось) и заигрывал сильнее обычного.

Может, это было не лучшей идеей. А, может, было лучшей идеей. Но я хотела узнать, на что способна пьяная Перри.

— Поиграем? — сказала я, после того как мы обсудили, кто лучший ударник — Дейв Ломбардо или Нил Пирт.

Он вскинул брови, нижняя губа дрогнула. Он был заинтригован.

— Ладно… во что? Покер на раздевание?

Я не знала, шутит ли он, но повела себя так, будто он серьезно.

— У тебя есть карты?

— Нет…

— Как насчет «Я никогда»?

Это была старая добрая игра, в которой приходилось делать глоток, если «никогда» было ложью. В колледже я была чемпионкой. Игра быстро становилась сексуальной, а я редко напивалась при этом. И так можно было узнать людей получше.

— Теперь ты пытаешься сделать меня пьяным… — улыбнулся он.

— Ты уже пьяный.

— И ты.

— Тогда будет интересно.

Он поджал губы и подумал. А потом сказал:

— Посмотрим. Я начну. Я никогда… не воровал в магазине.

Он не выпил. Я сделала глоток. Жгло.

— Перри! Я возмущен! — сказал он, стукнув кулаком по столу, изображая ярость.

Я не гордилась, но рассказала, как много раз воровала в старшей школе. Косметику из местной аптеки. Не потому, что нуждалась или не могла позволить, а из-за трепета. Наверное. Юная Перри творила много глупостей.

Моя очередь. Я задумалась насчет того, что можно было узнать от Декса.

— Меня никогда… не арестовывали, — сказала я.

Он не пил. Это меня удивило. Но меня арестовывали, и мне пришлось. Я сделала осторожный глоток.

Он раскрыл рот.

— Да ладно?! За что?

— За кражу! Поймали один раз. Меня арестовали, вызвали родителей… не важно.

— Что? Нельзя так заканчивать. Это серьезно. Даже меня не арестовывали.

— Знаю! Потому я и удивлена, — отметила я.

— Ого, мне нужно думать шире в игре. Ты… меня перещеголяла пока что.

Признаю, мне нравилось потрясение в его глазах. Это было так приятно.

— Твоя очередь, — сказала я.

Он подумал немного. Я заметила опасный блеск в его глазах, и он сказал:

— Хорошо. Я никогда не занимался сексом втроем.

Ого. Он был близок к теме. Конечно, у меня такого не было. У меня и секса вдвоем почти не было. У него могло быть. Он просто хотел покрасоваться.

Но он не выпил.

— Ха, — сказала я. — Думаешь, я настолько плохая?

— Не знаю. Я не думал, что ты воруешь.

— О, ладно тебе. Ладно, я никогда не целовала парня, — я не сдержала улыбку и выпила за это. И смотрела на Декса. Я видела, как за его пьяными глазами крутятся шестеренки. И он сделал глоток.

— Серьезно? — потрясенно спросила я.

Он пожал плечами.

— Поцелуй с участником группы на сцене считается? Это был парень. Но мне не понравилось. Совсем.

Я покачала головой.

— Нет. Не считается.

— Ах, жалко. Ладно, я никогда не занимался сексом на публике.

И он тут же выпил. Я — нет. Объяснения не требовались.

Но я все же спросила:

— Где?

— Где именно?

— Ладно, забыли, — быстро сказала я, не желая представлять их с Джен в порывах страсти в общественном туалете или где-то еще. — Я никогда… не врала кому-то, что люблю.

Этот раз был сложным. Я не знала, почему сказала так, но было уже поздно.

Пауза. Он потянулся к бутылке, сделал небольшой глоток, кривясь.

Он кашлянул и сказал:

— Это было, эм, смело. Может, я расскажу об этом позже. Я никогда не купался нагишом.

Мы не пили.

— Интересно. Жаль, что тут вода холодная, — он подмигнул.

— Ха. Ладненько. Надеюсь, следующий раунд будет интереснее. Посмотрим… Мне никогда не изменяли.

Я выпалила, а потом лишь подумала, что сказала. Вопрос был стандартным, ведь такое, к сожалению, случалось в наши дни часто.

Но в Рэд Фоксе старый друг Декса Максимус рассказывал, что бывшая девушка Декса Эбби изменяла ему. Он узнал это. Они поссорились. И она умерла в ту ночь, пьяной сев за руль. По словам Максимуса, Декс ужасно долго приходил в себя. Может, все еще не пришел в себя.

Декс не знал, что Максимус рассказывал мне об этом, но моя реакция на вопрос (это было выражение лица, говорящее «черт, не стоило этого говорить») достаточно ему раскрыла. На его лице проступила боль. Почти злость. Теперь он знал.

Я быстро скрыла смятение, потянувшись к бутылке и сделав огромный глоток. Я не врала.

Враждебность и сожаление пропали из его глаз, когда он это увидел, и любопытство взяло верх. Я заметила, что он не пил. Я не винила его, ему и без того было плохо.

— Кто тебе изменил? — спросил он.

— Парень в колледже. Мейсон. Он был придурком.

— Что случилось?

Я вздохнула, стоило выпить еще, чтобы ответить. Больно не было, ведь прошло уже несколько лет, но порой чувства оказывались свежими. Я не хотела поднимать тему сейчас, когда чувствовала себя уязвимой. Декс не зря соврал.

— Ох… не знаю. Думаю, я была недостаточно привлекательна для него.

— Нет, — сказал он тихо. — Была другая причина.

— Ладно, была. Плевать. Он не так сильно меня любил. Он не хотел меня, не знаю. Он зараза, это все, что я знаю.

— И ты не искала причину?

Я удивленно посмотрела на него.

— Думаешь, я спрашивала?

— Ладно. Ладно, не злись. Это был твой вопрос.

Я расправила плечи, чтобы сбросить напряжение, и посмотрела на трепещущий свет лампы.

— Он сказал, что так вышло. Это была его напарница по учебе. У него не хватило смелости сказать, что он меня больше не любит. Он разбил мне сердце, и я никогда его не прощу. Это меня тогда сильно вывело.

Я посмотрела на Декса. Он со странным видом смотрел на лес. Может, вспоминал.

— Поиграем во что-то другое? — спросила я. — А то мы пошли по больным темам.

Декс проверил время на телефоне.

— Конечно. Хотя было весело.

Я улыбнулась ему.

— Прости. Знаю, я сама все испортила.

— Эй, все хорошо. Я узнал о тебе немного нового. Это может объяснить, почему Перри Паломино так одинока.

Могло. Но было немного странно слышать это от него.

— Я задавался вопросом, — тихо сказа он. — Я был уверен, что тебе стоит лишь показаться на концерте в Портлэнде, и у тебя будет очередь из парней в куртках с шипами. Я ходил давно на шоу в «Мемориал Колизеум». И я видел там многих похожих на тебя.

Правда была в том, что я редко ходила на концерты, даже если это были мои любимые группы, потому что чаще всего приходилось бы идти одной. Но я ему не сказала.

Декс вытащил из кармана пачку сигарет. Он предложил мне одну.

— Зачем мне это? — спросила я, качая головой и отодвигая пачку к нему.

— Не знаю. Мы на природе, пьем виски из бутылки, и пора всем покурить.

Он зажег сигарету, выдохнул облачко дыма в сторону. Ветерок унес дым во тьму.

— Как насчет «Правда или вызов»?

Игра была не лучше предыдущей, но здесь был вызов, и это привносило волнение или веселье. Нам нужна была свобода. Я согласилась, и мы начали.

Мы начали с вызовов, чтобы забыть поскорее «Я никогда». Я вызвала его сделать большой глоток, он вызвал меня спеть следующую песню. Я вызвала его оббежать вокруг стола, а он — сделать большой глоток и кудахтать, как курица.

И снова наступила моя очередь.

— Правда или вызов? — спросила я, упершись локтями в стол, покачиваясь.

— Вызов, — сказал он, не думая.

— Вызываю поцеловать меня, — сказала я. Не знаю, почему я сказала это. Ладно, знаю, но все равно была удивлена, что это вырвалось из моего рта, особенно после разговора об изменах. Да и не в моем стиле было действовать так смело.

Декс тоже опешил. Он едва показал это, но я видела, что он не ожидал такого.

Хорошо. Я уже видела его удивленным моими словами, история о краже в магазине и аресте сделала свое дело.

Я следила за ним, пьяно улыбаясь, чтобы он не боялся. Я дразнила и соблазняла. Это было только веселье, чувства не стояли на кону. Я была навеселе.

Он пытался понять меня. Его глаза блестели, пока он думал. Он не знал, улыбаться или нет, но уголок его рта все же приподнялся.

— Не могу, — дразня, сказал он.

— Должен, — бодро попросила я. — Ты не сделал этого во время хоккея. Это вызов.

— Не лучший.

Но к этому шло, если подумать.

— Не важно, — сказала я. — Тогда ты должен сказать правду.

Я старалась не показывать обиду из-за его отказа, которую ощущала, я удерживала на лице эту улыбку. Он склонился ближе. Мы смотрели друг другу в глаза, и я не хотела сдаваться. Я надеялась, что пьяное состояние мешает ему читать меня.

Наверное, это сработало, потому что он чуть отклонился и сказал:

— Хорошо, проси правду.

Я хотела, чтобы правдой было то, от чего он бы не смог увильнуть. На что пришлось бы отвечать, каким бы ни был ответ, и то, что я хотела бы знать. Такой вопрос у меня был.

— Что это был за звонок? Тот, во время хоккея, из-за которого ты убежал? Кто тебе звонил? И что сказали?

Его плечи опустились, словно я водрузила на них невидимую тяжесть, его глаза стали пустыми, и я поняла, что задала правильный вопрос. Он бы никогда не ответил мне, но теперь он должен был. Я надеялась. Я не могла заставлять Декса, но надеялась, что в этот раз не придется.

Я дала ему время, дала ему впиться в его нижнюю губу, спрятать взгляд в тени. Я дала ему ощутить жар алкоголя в венах, надеясь, что это ослабит его осторожность, как это случилось со мной. Я дала ему решить, что делать дальше.

Он ответил. Он старался звучать ровно, но сказал:

— Дженнифер беременна.

И эти слова сломали весь мой мир.