Я снова увидел маму. Точнее, не увидел, но ощутил, и этого хватило.

Я проснулся в три часа утра, как по будильнику, нужно было в туалет. Перри сопела рядом со мной, мирная и красивая в тусклом свете, и я старался не будить ее.

Я не ощущал сперва ничего плохого, я даже не включил свет, оставил дверь открытой, и тусклый свет коридора озарял ванную. И когда я пописал, я услышал, как дверь медленно закрылась за мной. Стало очень холодно, и я знал, что это не от случайного ветерка.

Я стряхнул последние капли с члена и хотел выйти, но дверь закрылась со щелчком. Я постарался подавить панику, нащупал ручку. Но она не открывалась. Я был в ловушке. Блин.

Я прижал ладони к стене, искал включатель, не знал, сколько еще продержусь, пока не начну звать Перри на помощь, но тут ощутил это. Горячее дыхание на шее. За мной было что-то неописуемое, знакомое и злое. Я знал, что оно из зеркала.

А потом свет сам зажегся, и я знал, что могу обернуться и увидеть холодные мертвые глаза, глядящие на меня. Я мог столкнуться лицом к лицу со своим давним демоном. Но не стал. Я заставлял себя смотреть на дверь, вернуть ладонь на ручку и повернуть ее изо всех сил.

Она повернулась, словно я и не был заперт. Я вырвался из ванной, не смея оглядываться, даже не проверяя, преследует ли она меня. Я надеялся, что нет. Я не знал, что случилось бы, если бы была вовлечена Перри.

Я закрыл дверь спальни за собой и запер ее, словно это могло спасти. Свет из ванной виднелся из-под двери, напоминая о том, что там было.

Я забрался в кровать, прижался к Перри и накрылся одеялом с головой. Я не спал, пока на небе не стал виднеться рассвет.

* * *

— Выглядишь уставшим, — сказала мне Перри, машина тряслась на шоссе.

Я хмуро посмотрел на нее и прижал к себе.

— Спасибо. А если я скажу, что ты выглядишь уставшей?

— Это так?

Я покачал головой и поцеловал ее в лоб.

— Нет, ты прекрасна и желанна как всегда.

Водитель посмотрел на меня в зеркало, я только улыбнулся ему. Мы ехали в аэропорт, Максимус не медлил со съемками. Я едва успел уговорить Ребекку снова посмотреть за Жирным Кроликом.

Мы направлялись в Новый Орлеан. Честно говоря, я был рад, ведь ни разу там и в Луизиане не был. К сожалению, Максимус был оттуда, знал место, так что нам с Перри не придется почти ничего говорить.

Максимус сказал нам, что Новый Орлеан утопал в домах и поместьях с призраками, это знал даже я. Но он сказал, что там было старое поместье, которое затопило во время урагана Картина. И с тех пор уровень сверхъестественной активности там зашкаливал. Там уже побывало несколько охотников на призраков, но они не смогли найти большее, чем необычные сферы и холодные точки, но он решил, что с нашими «способностями» мы справимся лучше. Он сказал, что у него был знакомый в Новом Орлеане, который поможет нам найти что-то, достойное съемок, даже если дом развалится. Это означало, что мы пробудем там втроем, пока не снимем то, что годится для шоу.

— Я вроде слышала тебя прошлой ночью, — сказала Перри, возвращая меня в реальность. — Когда я посмотрела на телефон, было четыре утра, а тебя не было в кровати. Что ты делал?

Я застыл, кровь, вены и все остальное стало льдом.

— Что? — спросил я, едва произнося слова. — Что… меня не было в кровати до четырех?

— Может, дольше. Тогда я уснула, — сказала она.

Я потер лицо, сжал подбородок. Что? Я встал в три, я пробыл в туалете не больше двух минут… да?

— Что ты делал? — повторила она.

— Я, кхм, не мог спать. Смотрел телевизор с Толстяком. Рекламу.

Она подняла голову и разглядывала меня. Знаю, я звучал как кто-то из фильма ужасов, когда было понятно, что что-то не так, а человек глупо говорил: «Я в порядке», хоть это не так. Я знал, что там происходило, но не удержался.

— Малыш, — сказал я ей. — Я в порядке. Просто не мог спать. Порой у меня бывает бессонница. Привыкай. Просто привычка, как у тебя, когда ты ставишь пустые пачки от молока в холодильник.

Забавно, что я смог рассказать ей, что видел мать в мотеле. Но теперь, если бы я рассказал ей, я разворошил бы то, что хотел отпустить. Мама хотела внимания, как и всегда. Я не дам ей этого. Она будет моим секретом, пока я могу его хранить.

Впрочем, я видел, что Перри не поверила мне. Я видел сомнение в ее глазах, но и уважение, что было там со дня нашей встречи. Перри уже узнала много моих ужасных тайн, она улавливала, что не так. Она была ужасно восприимчивой.

— Ладно, — сказала она и прижалась к спинке сидения, не заметив подколку про пачки от молока. А это серьезно раздражало.

Мы прибыли чуть раньше, надеясь опередить Максимуса и сесть друг с другом вдали от него, но рыжий засранец уже был там и ждал нас с багажом в руке.

— Вы вовремя, я уже переживал, — серьезно сказал он.

— Еще девяносто минут до полета, — возразил я.

Он пожал плечами, я захотел ударить его по коленям. Поездка будет адски долгой.

Он вручил нам билеты.

— Не переживай.

Я посмотрел на билет. Место с краю. Я забрал билет из рук Перри и посмотрел на него. У окна.

— Зараза — сказал я. — Где ты будешь сидеть?

Он улыбнулся.

— Я же в команде. Среднее место. Между вами.

Точно. Он все задумал заранее.

— Как продумано, — сказала Перри с презрением во взгляде. Она посмотрела на меня и вздохнула. — Ладно, пройдем через регистрацию, чтобы не переживать.

У меня было много неловких моментов в жизни, но чаще всего они мне нравились. Не знаю, значило ли это, что я социопат, но я не смущался, когда стоило. А потом мне было не по себе от веса невысказанных слов, особенно рядом с Перри. С Максимусом и с ней было так же. С ним здесь казалось, что яркий прожектор озарял каждое мое движение, каждый стакан в баре перед полетом (ничего плохого в алкоголе после 11 утра не было) или журнал в лавке сувениров, каждый мой взгляд на Перри. Казалось, все это видели все, но я не знал, почему.

Полет был еще хуже. Я хотел сесть быстрее Максимуса и занять место по центру рядом с Перри, но козел был быстрее, протиснулся мимо нас, когда пришло время посадки. Он будто был круче нас. Пока мы добрались до своих мест, он уже был на своем, нахально глядя на нас.

— Может, подвинешься, чтобы я добралась до своего места? — спросила Перри, запихав вещи на полку над головой.

— Ты можешь протиснуться, — сказал он, играя бровями и намекая, что ее попа прижмется к его веснушчатым коленям.

— Фу, — возмутилась она и протиснулась мимо него. Я смотрел на него, бросая ему вызов. Плевать, если меня выкинут из самолета, я устрою сцену, если он ее тронет.

Он смотрел на меня, даже чуть вжался в сидение, пропуская ее.

— Теперь ты, — сказал я и похлопал по сидению с края. — Садись здесь, чтобы я сидел с Перри.

Он покачал головой.

— Это мое место.

— Да, да, как в команде. Но я хотел бы сидеть в центре, так что двигайся, — я помахал на него, чтобы он спешил.

— Декс, сядь уже, — он кивнул на самолет. — Людям тоже нужно на свои места.

Да, я перекрыл проход для людей, и пассажиры самолета не были этому рады. Пока люди были в этом тюбике с крыльями, их границы терпения резко менялись. Женщина с ребенком за мной была уже красной, вена пульсировала на ее недовольном лице.

— Ладно, выбора нет, — сказал я, ни к кому не обращаясь. Я подвинулся к крайнему сидению. Я опустился прямо на колено рыжего гада.

— Что ты творишь? — завопил он, пытаясь снять меня с себя, но я давил сильнее, упершись ногой в сидение перед собой, а другой — в подлокотник крайнего сидения.

Пассажиры в проходе странно на нас поглядывали, словно мы с Максимусом занимались пошлостями в одежде.

— Декс, слезь с меня, — пропыхтел Максимус мне на ухо.

— О, да, тебе ведь это нравится, — улыбался я. Я знал, что проверяю его южную чувствительность: бедняга не мог стерпеть ничего гомоэротического.

— Проблемы? — появилась стюардесса. Она едва скрывала отвращение на лице или из-за моего детского поведения, или из-за того, как мы выглядели. Или ее пучок был стянут слишком сильно и искажал черты ее лица.

— Нет, все хорошо, — сказал я, а Максимус сказал:

— Конечно, тут проблема.

— Сэр, — она хмуро посмотрела на меня. Как все изменилось. — Можно увидеть билет?

Я отдал ей свой билет, она сжала губы, читая его.

— Мистер Форей, ваше место крайнее, а не посередине. Если не слезете с колен мужчины, я заставлю вас покинуть самолет.

— Декс, займи место, — сказала Перри рядом со мной. Я взглянул на нее. Она прижималась к окну и смотрела на нас со смесью отвращения и смущения.

— Ладно, — я быстро слез с него, устроился на свое место и застегнул пояс. — Просто пытаюсь быть в команде.

Стюардесса смотрела на меня пару мгновений со злостью, а потом пошла дальше.

— Декс, ты что-то с чем-то, — сказал Максимус, выглядя потрясенно. Идеально.

— Как только Декс на твоих коленях, его не убрать, — сказал я и посмотрел на Перри. — Верно, малыш?

— Без комментариев, — сказала она и вытащила журнал. Да, веселый будет полет.

После такого начала остальной полет прошел почти без происшествий. Я обзывал Максимуса овощной лазаньей, отсылка к «Сайнфелду», которую он упустил, и я старался говорить с Перри, когда мог. Боров ни разу не покидал место, даже в туалет не уходил. Остальное время я сидел и слушал новый альбом «Slayer», ощущая сильнее связь с Перри, слушая ее любимую музыку.

Моя удача переменилась, когда мы пересели на самолет в Хоустоне. Максимус сидел чуть впереди, пока мы с Перри сидели вместе сзади. Полет был быстрым, слишком быстрым, чтобы позвать Перри в туалет, но мы успели выпить пару Кровавых Мэри в процессе. Я снова обрадовался, что лечу в Новый Орлеан, хотелось бы, чтобы мы с Перри были там туристами. Хотелось бы побывать в отпуске с женщиной. Никаких призраков и работы, только мы, выпивка и секс.

— Как ты? — спросил я у нее, самолет начал посадку. Снаружи уже было темно, город был загадкой под нами. Я не нервничал при полете, но она — да, потому что сжала мою руку с силой. Я сжал в ответ.

— Я в порядке, — сказала она. — Даже рада.

— Я тоже.

— Нервничаю.

— Боишься летать?

— Да, я в порядке, но это не лучшее занятие в мире. Но я нервничаю и насчет следующих дней… или недели… или сколько мы там будем.

Я посмотрел на нее.

— Плохое предчувствие?

Она выдавила улыбку.

— У меня и не было хорошего предчувствия перед нашими съемками. Но мне не нравится, что Максимус в это втянут. Я ему не доверяю.

— Я удивительно рад тому, что ты это сказала.

— Ты тоже ему не доверяешь, это я знаю.

Я сухо рассмеялся.

— Я никогда ему не доверял. Но, должен сказать, я переживал насчет тебя.

Она странно посмотрела на меня, самолет заурчал, выпуская шасси.

— В каком плане?

Я пожевал губу, но уже не мог скрывать правду. Я повернулся к огням за окном.

— Я знаю, что это в прошлом, но то, что вы с Максимусом… что он…

— Ты знаешь, что я даже собой не была, когда это произошло.

Верно. Она говорила так несколько раз, но все равно было больно, это не стирало произошедшего.

— Я переживаю, что у тебя могли остаться чувства к нему, — вот. Я сказал это.

Она снова сжала мою ладонь, и я не смог понять, она пыталась подбодрить меня или себя, ведь самолет коснулся земли и содрогнулся, тряхнув и нас.

— Декс, у меня нет к нему чувств. Особенно после того, что он со мной сделал. Он подставил меня, когда я сильнее всего в нем нуждалась, и я это не забуду.

— У него были свои поводы так делать, — отметил я, почему-то его защищая.

— Я все еще их не знаю. Он сказал, что пытался помочь мне, но он чуть не заточил меня в больнице. Из-за него начались проблемы с родителями, он внушил им идею с психбольницей.

Я не был в этом уверен. Я ненавидел Максимуса и часто винил его во всем. Но я знал, что родители Перри против нее, с тех пор, как впервые встретил их. Они не желали ей зла, они любили ее. Но они не понимали ее, боялись ее, и это делало их опасными.

— Думаешь, он снова сделает что-то такое? Потому что ты знаешь, что я не дам ничему с тобой произойти. Я буду с тобой, в тебе, как только смогу.

Мы выбрались из самолета довольно быстро и встретились в Максимусом у ворот. Я оглядел аэропорт, он был меньше, чем я думал, все было закрытым. Когда мы вышли к машине, я ощутил запах болота — затхлый, влажный и земной.

Максимус улыбнулся себе.

— Боже, как хорошо быть дома, — он вдыхал глубоко, на миг я почти обрадовался за него. Почти. Но не обрадовался. Я вспомнил, что мы были у него дома, и он был главным. Но я отказывался позволять его любви к этому штату затмевать мое мнение о нем.

Мы сели в машину и получили болтливого водителя, что болтал с Максимусом как со старым другом. Водитель-сенегалец перебрался в город после Катрины, его привлекли дешевые дома и дух отстраивающегося города. Максимус не возвращался в город после удара Катрины. После того, как мы поссорились в колледже, он уехал в Новый Орлеан и жил там три года, работал в баре. Это он рассказал водителю.

Нас высадили у узкой улицы во французском квартале, водитель сказал Максимусу, что некоторые районы пострадали сильнее, и он просил нас не соваться туда, будто от этого зависели наши жизни. Он сказал, что в некоторые места не ездил, даже если много платили.

Мы поблагодарили его за предупреждение, вытащили сумки из машины и осмотрелись. Мы с Перри не знали об этом месте, но тут Максимус справился неплохо. Мы остановились в старом трехэтажном доме с широким крыльцом, газовыми лампами и коваными железными балконами. Казалось, такой дом должен быть на плантации или во Франции. Я сразу понял, что город выглядел так, как я его и представлял. Я оглянулся, позади мерцали вдоль улицы фонари, яркие дома стояли рядом с барами, где мне тут же захотелось напиться, а скрытые дворики словно сошли с фильмов.

— Я словно в Диснейленде, — сказала Перри, глядя на дом с широкой детской улыбкой.

— Тебе нужно перестать вести себя так мило, — сказал я, притянув ее к себе и поцеловав в губы.

Максимус кашлянул.

— Рад, что вам нравится. Там есть кровать, завтрак с самыми вкусными оладьями в городе. Кроме кафе Дю Мондэ, если оно тут еще есть.

Я отодвинулся от Перри и посмотрел на него. Он не радовался нашим нежностям, и я задумывался, когда он начнет спрашивать, что случилось с нашими отношениями. Он явно знал, что мы теперь вместе, и, судя по блеску его глаз, ему не нравилось. Терпи, рыжий.

Его вид стал хуже, когда мы отправились регистрироваться, и я сказал бодрой женщине за стойкой с пухлым лицом, что нам нужно две комнаты, а не три.

— Ясно, — она разглядывала нас с Перри. — Я не знала, что тут остановится пара.

— Как и я, — тихо сказал Максимус.

— Простите, — я кивнул головой в его сторону, — он сделал все, не спросив у нас.

Она поправила очки.

— Да, раз бронь была в последнюю минуту, я отменю комнату без штрафа. Может, так лучше — это комната с призраками.

— С призраками? — заговорила Перри, нервничая.

Женщина улыбнулась.

— Там Джордж, местный призрак. Он дружелюбный, не переживайте.

— Дружелюбный, я уже такое слышал, — сказал я. Она странно посмотрела на меня, я не стал объясняться. Дружелюбных призраков я еще не встречал.

Наши комнаты были на третьем этаже с видом на улицу, общим балконом, соединяющим наши комнаты.

Мы с Перри бросили сумки на кровать и осмотрели причудливую комнату. Она была в стиле старой леди, будто ее украшала женщина за стойкой регистрации, но Перри понравилось. Наверное, была романтическая девушка где-то под футболкой с группами.

— Думаю, этот гад хочет приглядывать за нами, — сказал я ей.

— Я слышал, — раздался его приглушенный голос из-за стены. Отлично, еще и тонкие стены. Хотя я обрадовался, что кое-что взял.

— Что смешного? — спросила Перри.

Я убрал улыбку с лица.

— Ничего. Я просто пытался видеть плюсы. Распакуем вещи?

— Некогда, — сказал Максимус с порога. Он всюду, да?

— Ты не можешь дать нам пару минут наедине? — спросил я.

— Прости, я мешаю уединиться…

— Ты хоть извинился в этот раз.

— …но я хочу кое с кем вас познакомить, и я не знаю, пересечемся мы с ней или нет.

— С ней? У тебя контакт с женщиной? Поверить не могу.

Он указал на Перри.

— У меня была интимная связь с этой женщиной.

— Козел, — прорычал я, готовый прыгнуть на него.

— Ребята! — завопила Перри, выставив руку передо мной. — Декс, успокойся. Рыжеяйцевый, заткнись.

Я рассмеялся.

— Рыжеяйцевый. Это моя девочка!

Он ядовито улыбнулся ей.

— Эти яйца ты…

Я не успел ударить его по лицу, Перри сорвалась, ударила его по ноге ботинком. Ее жестокость удивила даже меня, и я стоял там, потрясенный и впечатленный. И, может, немного напуганный.

Максимус тоже был потрясен, застонал, потирая ногу.

— Ты с ума сошла, Перри?

Она уперла руки в бока.

— Возможно. Если скажешь еще хоть что-то о том, что было между нами, я покажу тебе, что еще я могу сделать с твоими яйцами, понял?

— Боже, — вздохнул он, выпрямляясь, — ладно, ладно. Ты не такая и леди, да?

— И никогда не была. Теперь скажи нам, что от нас хочешь, с кем мы встретимся и зачем.

Максимус посмотрел на меня, и я пожал плечами. Я не собирался мешать Перри. Эта ее внутренняя едкость вызывала у меня стояк.

— Хорошо, — сказал он, скривившись и тряхнув ногой. — Я знал девушку, с которой мы свяжемся. Хочу проверить, работает ли она еще в баре, где работал я. Он тут, на Роял-стрит.

— Я проясню, — медленно сказала она, — нам нужно с ней встретиться, но ты даже не знаешь, работает ли она в том месте. Ты с ней вообще связывался?

— Нет, с тех пор, как уехал.

Я нахмурился.

— Максимус, ты знаешь, что означает контакт? Ты должен был связаться с ней сперва.

— Да, но времени нет. И она нам не нужна, мы сможем исследовать дом сами. Просто подумал, что стоит ее вовлечь.

— Почему? — спросила Перри, отведя ногу назад, готовая ударить.

Он медленно склонил голову, обдумывая вопрос, а потом сказал:

— Она во многом похожа на вас.

— О чем ты? — с опаской спросил я.

— Она тоже видит призраков. Она… особенная.

— И как ее зовут? — спросила Перри. — Эту особенную девушку с призраками?

— Роза, — сказал он почти с печалью. — Ее зовут Роза.

На этом он развернулся и покинул комнату, пошел по лестнице вниз. Мне казалось, что Роза была ему не просто знакомой. Но это мы могли выяснить.

Я кивнул Перри.

— Хватай сумочку. Мы хотя бы пойдем в бар.

Думаю, всем нам пора выпить.