Хотелось бы сказать, что ужин в честь дня рождения отца прошел без дальнейших унижений или колких разговоров, но дело обстояло иначе.

К концу вечера, когда все выпили уже слишком много вина и объелись, по пути из уборной меня поймал дядя Ал.

— Перри, — сказал он, нежно опустив ладонь на мою руку. — Можно с тобой поговорить?

Я быстро кивнула, зная, что почти весь ужин что-то тревожило Ала, но я не понимала, что именно.

Он повел меня мимо кухни к черному ходу, ведущему к парковке, окруженной забитыми мусорными баками, вокруг было несколько бродячих котов. Я скрестила руки от холода и смотрела, как Ал зажимает дверью заплесневелую тряпку, чтобы дверь не захлопнулась за нами.

— Нам можно быть здесь? — спросила я, настороженно глядя на полосатого кота.

— Это место — мой второй дом, — весело сказал Ал.

— Хотите покончить со мной? — пошутила я. — Все это напоминает «Клан Сопрано».

— Ничего такого, только хотел дать пару советов, — он прошел пару футов и замер.

Желтый свет над дверью перекрывал его лицо, и от этого он очень напоминал бандита. Я знала, что это мой дядя Ал, но меня пугало мое разыгравшееся воображение в эти дни. — Перри… — начал он и замолчал. Я не видела в темноте выражение его лица, но подозревала, что его глаза закрыты, а лоб наморщен. — Я беспокоюсь за тебя.

Ох, опять за старое.

— Не так, как твоя мама, — быстро сказал он. — Скорее… как отец. Уверен, если бы Дэниел, — мой отец, — не был бы сейчас таким пьяным, не злился бы на тебя, он сказал бы тебе то же самое.

Я поежилась из-за холодного ветра и отошла от мусорных баков.

— Простите, тут очень холодно.

— Знаю, дай мне минутку. Просто… послушай. Не говори ничего, пока я не закончу, а потом мы уйдем внутрь. И в тепле можешь уже возмущаться.

Я с подозрением смотрела на него, не зная, что он собирается сказать.

Он прижал палец над моим сердцем. Я посмотрела на его палец, потом на него, растерявшись.

— Думаю, твоя поездка в Сиэтл и то, что ты останешься с Дексом и его девушкой,…

Плохая идея.

— Думаю, это хорошая идея, — закончил он. Я удивленно посмотрела на него. Он надавил пальцем. Он продолжал серьезным тоном. — В твоем сердце дыра, Перри. Я вижу это по твоему лицу. Ты такая красивая, но выглядишь такой… печальной. И эта дыра медленно истекает кровью. Ее сдерживает лишь надежда. Надежда, основанная на «может» и «а если». Она убивает тебя. Пока она маленькая и тихая. Тебе нужен нож.

Расправься с этим. Расправься и иди дальше.

Я лишилась дара речи. Я отпрянула, и его палец уже не тыкал в, так называемую, дыру в моем сердце.

— Вы хотите, чтобы мое сердце было разбитым? — потрясенно спросила я.

— Оно заживет. И ты станешь сильнее. Намного сильнее. Будет больно, но в конце это будет того стоить.

Я не могла поверить в услышанное. Я не могла поверить и не хотела. Да, я знала, что поездка в Сиэтл будет не самой веселой, но нужно было просто пережить это. Пройти это.

Но я не видела свое сердце разбитым. Я знала, что Декс был с Джен. Я знала, что у них новая квартира, собака. Я знала, что каждую ночь он будет уходить в их спальню с ней, и…

— Вот видишь, — сказал Ал. Я не хотела смотреть на него. Я знала, какое выражение на его лице.

— Можно уже уйти внутрь? — попросила я.

Ал обхватил меня рукой и повел к двери.

— Все будет хорошо. Это тоже опыт. Когда ты вернешься, все уже будет кончено. Рана затянется, и все наладится.

Мы вернулись в ресторан и присоединились к остальным, чтобы попрощаться. Но я не могла перестать думать о словах Ала. Неужели я любил Декса, потому что всегда был шанс на «а если»? А если он порвет с Джен или, может, полюбит меня, или… список был длинным.

Я думала об этом, пока собиралась на свидание с Брокком вечером воскресения. Еще и Ада подняла эту тему.

— Что ты наденешь на рождественскую вечеринку? — спросила Ада, глядя, как я наношу тушь перед зеркалом в нашей ванной. На краю лежал маленький плеер, откуда гремел «Rob Zombie», и стоял наполовину пустой бокал вина, мое лекарство от гудящих нервов.

Я посмотрела на платье, все то же черное, в котором я была на ужине в честь дня рождения. Я решила, что и на свидание с Брокком оно подойдет.

— Это, — сказала я.

Она была не впечатлена. Мне пришлось опустить тушь и сказать:

— Что?

Она покачала головой.

— Ты безнадежна. Это платье? Ты как в рекламе «Donna Karan».

— Это плохо?

— Это было бы хорошо. В 1994, - прорычала она. — Перри, мне больно говорить это, но твое тело слишком хорошее для этого. И как ты завоюешь в этом Брокка или Декса?

Я повернулась к ней.

— Завоюю Декса?

— Что ты наденешь на рождественскую вечеринку? — повторила она.

— Это! — закричала я, потянув платье за край.

— Погоди, — сказала она и покинула ванную, закрыв за собой дверь.

Погоди? Чего ждать? Я посмотрела на себя в зеркало и поправила платье. Ничего плохого с ним не было. Да, оно было скучным, но черный стройнил и сочетался с моими волосами. Платье скрывало мою грудь и бедра. У меня было милое лицо. Я знала, что, если Брокк заметит только это, мне этого хватит. Он знал, как выглядит мое тело, ведь неделями заставлял меня бегать. Я была мисс Жирные бока. Зачем кого-то обманывать?

А Декс… хорошо это или плохо, но Декс видел меня обнаженной, так что его я тоже не могла обмануть. И не хотела. Я никогда не наряжалась для Декса и не собиралась делать это на рождественскую вечеринку.

Ладно, когда я нарядилась в блузку с глубоким вырезом на острове Дарси, это было для него. И все.

Дверь открылась, Ада ворвалась с чем-то атласным в руках. Она заперла дверь и сунула платье мне.

— Что это? — спросила я.

— Это ты наденешь на вечеринку.

Я прищурилась. Невольно. Да, сестра часто хотела мне добра, но я не могла влезть в ее одежду, и она это знала.

Поняв это, она громко вдохнула и сказала:

— Это не мое платье. Мне прислали его, кто-то хотел, чтобы я надела его для блога.

Но оно мне велико. Я хотела уже выставить объявление, что отдам его, но подумала, что тебе может понравиться.

Я осмотрела платье. Оно было атласным, без лямок, ярко-синим. Красивый цвет. Но все же. Я не хотела доверять этому. Это было не в стиле Перри.

— Хоть примерь, — сказала Ада, насильно сунув платье мне в ладони.

— Я не хочу идти в нем сегодня, это не подходит для первого свидания.

— Плевать на сегодня, — фыркнула она. — Я знаю, что сегодня — отвлечение. Я про пятницу. Остальное не важно. Ты придешь на вечеринку в прекрасном виде и покажешь той тупой шлюхе, кто здесь босс.

Я рассмеялась, Ада хотела помочь мне. Она разошлась не на шутку, из-за решительного вида исказился ее макияж. Я не хотела говорить ей о том, что еду туда не для этого, что дядя Ал считал, что я вернусь с разбитым сердцем.

— Не притворяйся, — сказала она, подойдя ближе. — Просто надень уже это платье, и я скажу тебе правду.

Я вздохнула и указала на дверь.

— Хоть оставь меня одну.

Она не сдвинулась.

— Тебе пора привыкать, что люди могут увидеть тебя обнаженной, — фыркнула она.

— Уже привыкла, — ответила я, не подумав. Ее глаза расширились.

— Что?!

— Выйди и дай мне переодеться, — сказала я, открыла дверь и вытолкала ее из комнаты.

— Но, но, — возмущалась она, я заперла дверь перед ее лицом. — Перри! — она стучала в дверь. — Что ты имела в виду? Кто видел тебя обнаженной?!

— Ада, заткнись уже! — заорала я, понимая, что это родителям слышать не нужно.

Она притихла, я быстро сняла черное платье и переоделась в синее. Оно было слишком тесным, как по мне, и я не могла сама застегнуть его до конца, но…

Я открыла дверь. Глаза Ады забавно выпучились.

— Черт, где ты взяла такую грудь?

Я закатила глаза.

— Можешь застегнуть?

Она кивнула и застегнула платье. Я вдохнула, и моя грудь выпятилась еще сильнее.

Ада потеряла дар речи. Я попятилась от зеркала и старалась не быть слишком критичной. От цвета моя кожа будто сияла, а волосы казались темнее. Темные края моих светло-голубых глаз стали четче, словно цвет платья перетек в них. Платье было короче, чем мне нравилось, но моя талия выглядела неплохо. Грудь не выглядела неприлично, но была подчеркнута. Я повернулась боком и посмотрела на задницу и ноги. Их было прекрасно видно, нравилось мне это или нет.

— Ты выглядишь как Джоан Холлоуэй, — выдохнула Ада. Она явно смотрела «Безумцев», как и все в мире.

— Спасибо. Это же комплимент? — хотя я считала Кристину Хендрикс сексуальной, это не означало, что так думала моя пятнадцатилетняя сестра.

— Конечно, балда, — сказала она и посмотрела на мои ноги. — Ты будешь в тех же штуках, что и прошлой ночью?

— Ты про мои единственные каблуки? Да.

Она снова закатила глаза.

— Погоди.

Меня и не нужно было просить. Мне понравилось платье, даже понравилось, как я в нем выгляжу. Разве не о таком меня предупреждал дядя Ал?

Я покачала головой, пытаясь прогнать мысль. Теперь уже я хотела прийти на вечеринку в прекрасном виде. И не ради Декса. Я знала его достаточно, мой облик ничего не изменил бы. Но я хотела показать остальным, что я не была толстой и глупой ведущей шоу о призраках. Я знала, что Анонимки там не будет, но я понимала, что те комментарии могли видеть все, и мне теперь нужно было доказать, что я не такая. Анонимка была глупой завистницей и не знала, о чем пишет.

Ада вернулась с листком в руке.

Я забрала у нее распечатку и посмотрела.

— Что это?

— У меня есть сертификат на подарок. Пятьдесят баксов в дизайнерском магазине обуви. Уверена, в Сиэтле такой тоже есть. Поищи там себе красивую обувь.

Я посмотрела на листок, подтверждавший ее слова.

— Ада, — начала я.

— Нет, — сказала она, коснувшись моей ладони с сертификатом. — У меня обуви хватает.

— Просто ты слишком хороша для обуви на скидке, — улыбнулась я.

Она тоже улыбнулась.

— Ты знаешь меня очень хорошо. А теперь иди и разбивай сердце Брокка. Тебе нужно тренироваться.

На этом она закрыла дверь за собой, оставив меня с сертификатом в руке. Казалось, что ей 23, а мне — 15. Так ощущалось.

* * *

Свидание с Брокком прошло лучше, чем я ожидала. Он подобрал меня (я не собиралась ехать в платье на Тыр-тыре, как и портить прическу шлемом) на своей Хонда Цивик и отвез меня в модный бар в центре Потрлэнда, откуда открывался прекрасный вид на реку Уилламетт.

Он был идеальным джентльменом. Он смеялся над моими шутками, платил за еду (хоть я и пыталась возразить), и он был хорош в сером костюме, что приятно отличался от его спортивного костюма.

Мы говорили о многом, хоть я пыталась переводить разговор на него. А под конец он начал задавать вопросы о шоу и призраках. Он верил, и это было хорошо. Не хотелось быть там с тем, кто хотел разрушить мои взгляды. Это было бы как свидание католика с атеистом.

Нет, Брокк был хорошим. И целовался хорошо, как я узнала на крыльце дома. Он не хотел ничего большего. Было приятно ощутить чьи-то еще губы, чьи-то еще чувства, еще и такие понятные.

Но, когда я прощалась с ним, на сердце было тяжело.

Во-первых, ему нравилась кантри-музыка. Как только он признался, что ему нравятся «Rascal Flatts», я поняла, что нам не быть вместе. А еще правда была в том, что он не был Дексом.

Я пыталась игнорировать это все свидание. Пыталась изо всех сил. Но в каждую неловкую паузу, глядя на часы на стене, делая глоток вина, я думала только о том, что если бы передо мной сидел Декс, все было бы хорошо.

И от этой мысли мне было грустно. Это свидание было словно для того, чтобы двигаться дальше. Полное лживых обещаний, лжи себе, что найдется кто-то другой, кто-то лучше. Что ложь станет правдой. Но мне нужно было, чтобы это случилось как можно скорее.

Прощаясь с Брокком, я не хотела снова встречаться с ним, но разум одолел сердце. Я спросила его, не хочет ли он встретиться, когда я вернусь из Сиэтла, и он согласился. Он даже был удивлен, может, он был умнее, чем я думала, и уловил все мои смешанные сигналы. Я знала, что посылала их.

Я смотрела, как он садится в машину, помахала ему на прощание. Даже если меня не радовало второе свидание, я знала, что это нужно сделать. Нужно двигаться дальше.

Нужно доказать, что дядя Ал ошибается.