Субботу, свой выходной, Косима, провела в своей небольшой квартирке, как загнанный зверек, за закрытыми дверями, боясь неожиданных вторжений.
На протяжении долгих, впустую проведенных часов через короткие интервалы раздавались звонки в дверь, либо трезвонил телефон, либо на автоответчике выкрикивали ее имя. Но если Клем Келлер полагал, что ему удастся заполучить дополнительную информацию для своей грязной статейки, или еще какая-нибудь газетенка решила повторить «подвиг» «Бэннер», их ждет неминуемое разочарование. Одному за другим, так и не дождавшись ответа, звонившим приходилось сдаться.
И все же в своей забаррикадированной гостиной Косима была не совсем одна. Образы печальных призраков, которых она на самом деле никогда и не знала, составляли ей компанию. Призраки из шоу-бизнеса. Популярный комедийный киноактер, который, после того как пару лет назад сыграл роль хозяина буйной вечеринки, во время которой неожиданно скончалась молоденькая симпатичная девица, перестал появляться на экране. Femme fatale из более ранней эры Голливуда, ту, что Косима едва вспомнила, изгнали из шоу и забыли после распространившихся слухов о том, что она якобы употребляла наркотики. Наконец, известный человек, упомянутый в предсмертной записке стареющей танцовщицы… Каждой карьере, о которых Косима была наслышана, помешала неудачная «реклама». В одночасье люди теряли смысл жизни и лишались будущего.
Но только не Перри.
Ближе к полудню в дверь опять позвонили, и в ответ на тишину, нарочно воцарившуюся в квартире Косимы, кто-то просунул под дверь тонкий желтый конверт.
Обнаружив послание, Косима сразу его прочла. Записка была подписана Тимом Неирном, которому не удалось застать девушку по телефону. Уальдо Дженсену вдруг пришла в голову мысль — воскресный день не являлся причиной отдыха для столь неутомимых мозгов — о том, чтобы расширить сеть отелей на островах. Он наметил воздвигнуть тройку отелей, подобных «Принцу Кухио», на соседних островах. Его рекламному агенту предстояло изучить предполагаемые места строительства до того, как предварительный проект окажется в руках прессы. Неирн посчитал, что на подобную работу у него уйдет, по крайней мере, несколько дней. А от мисс Арнольд требовалась полнейшая конфиденциальность до его возвращения.
Еще раньше, до того, как Косима нашла конверт и прочла послание, она приняла решение. Ей придется уйти из госпиталя «Алоха». Если не навсегда, то, по крайней мере, до отъезда Перри на континент.
Это означало отказ от обязанностей, связанных с работой для Неирна, поскольку ему требовался постоянный помощник, человек, который всегда под рукой. Это означало, что придется попросить Дорис Даймелинг об отпуске на неопределенный срок, а в случае отказа смириться с увольнением по собственному желанию. После чего ей придется передать в субаренду свою квартирку, что сделать несложно, учитывая острую нехватку в прибрежном жилье с наступлением сезона. А потом ей предстояло уехать… Но куда? И еще надо было подумать об убедительных причинах для отъезда.
В понедельник утром, войдя в госпиталь, Косима обратила внимание, какие довольные лица у сотрудников небольшого штата третьего отделения. Вскоре она узнала причину всеобщей радости. Лечение с применением гипотермии Пекело Менендеза дало положительные результаты. В воскресенье вечером его даже смогли покормить легкой пищей. А ночью у него восстановилась способность нормально разговаривать. Пульс и дыхание стабилизировались. Дорис Даймелинг ворковала о своих административных обязанностях. А молодой китаец, не прокомментировавший, однако, процесс выздоровления пациента, весь сиял, испытывая внутреннее удовлетворение.
Такие минуты Косима обожала. Что может сравниться с радостью и гордостью от того, что трудная работа выполнена прекрасно. Безумно жаль, что вскоре она лишится этого. Ощущение того, что скоро все закончится, болью отзывалось в сердце.
Целый день старшая сестра намекала Косиме о своей неминуемой поездке на континент и о том, что, возможно, Косима займет ее место. Теперь, когда девушка знала, что не придется подвергаться разного рода испытаниям, она почувствовала нестерпимое желание остаться и взять на себя новые обязанности. Но, увы, этому не суждено случиться.
Еще не написав заявления об уходе, но понимая, что очень скоро ей предстоит это сделать, Косима обзвонила все секретарские школы и агентства в Гонолулу в поисках девушки, которая смогла бы выполнять работу для Неирна. А что касается вакансии медсестры, то об этом, естественно, позаботится Даймелинг.
Все, чем она занималась в эти часы, казалось Косиме просто невероятным. Все напоминало ночной кошмар. Возможно ли, чтобы в обычной, будничной жизни такая девушка, как Марго Амброс, смогла бы сфабриковать скандал из ничего? Возможно ли свести на нет целую жизнь человека, потому что кто-то задался целью добиться большего успеха?
«А ответы на все эти вопросы — да, да и еще раз да», — вяло повторяла себе Косима, вспоминая особую диету, прописанную доктором Уоли для мисс Кахеке: «Не попробуешь, — не узнаешь. Это касается не только еды, но и друзей и знакомых».
На следующий день, во вторник, Косима ушла из госпиталя в полдень только после того, как провела собеседование с шестью самыми яркими претендентами на должность помощника Неирна. В променаде отеля «Принц Кухио» ее ждали на еженедельном собрании совета директоров «Перри Хилтон, инкорпорейтед».
Выдвигая стул из-за стола, за которым происходили предыдущие встречи, Косима почувствовала на себе любопытные взгляды. Более того, за полураскрытыми картами меню отчетливо слышался шепот.
Нетрудно было догадаться, кто из гостей отеля читал «Бэннер» и кого в тот момент не подвела память. Так вот что значит быть известной!
Как всегда жизнерадостная Флафф Дэвис, казалось, совсем не в курсе неблагоприятных событий, произошедших с момента их последней встречи.
— Привет! — радостно воскликнула она. — Ты опоздала. Я заказала тебе коктейль из папайи.
Косима, кротко улыбнувшись, поблагодарила ее.
— Прошу прощения за то, что заставила себя ждать. А теперь будем считать собрание открытым.
— Нужно ли? — прожурчала Марго, глядя в сторону переполненного пляжа так, словно была его владелицей или будто считала дни, когда имя Марго Амброс станет известно каждому почитателю океана и солнца. — Я имею в виду, нужно ли изображать из себя мадам президент? Это уже ни к чему. Так зачем же тогда?
— Потому что теоретически корпорация все еще существует, — спокойно ответила Косима. — Вы меня избрали президентом. Поэтому о сложении полномочий должно быть заявлено официально.
Голоса Флафф и Марго зазвучали в унисон. Флафф почти закричала:
— Сложение полномочий? Почему?
Марго вторила ей:
— О! Так это и есть сегодняшняя повестка дня?
Джуэл Ли в недоумении изогнула элегантные брови.
— Полагаю, это из-за статьи. Весьма удручающая история, должна заметить. Прежде я никогда не встречала девушку, о которой бы говорили столь неприятные вещи.
— Хватит! — резко оборвала Флафф. — Косима, никто не верит в эту чушь. Этого журналиста следует упрятать за решетку.
— И потом, разве такая газетенка, как «Бэннер», осмелилась бы напечатать истории, которые не в силах доказать? — промурлыкала актриса. — Косима ведь не будет подавать на них в суд, не так ли?
— Не вижу смысла обсуждать Клема Келлера, — сухо ответила Косима. — Это не влияет на мое решение. Я покидаю острова, по крайней мере на несколько месяцев. Поэтому вам придется выбирать нового президента.
— Подожди-ка! — возмутилась Флафф. — Согласно парламентскому уставу — я позаимствовала его у Гленна, когда мы только-только организовали этот совет, — вопрос о сложении полномочий всегда откладывается до следующей сессии.
— Но это еще неделя. А меня, возможно, уже здесь не будет. Я…
— Мы соберем специальное собрание. Не важно, когда и где, хоть у тебя в госпитале. — Флафф стала похожей на маленький светловолосый паровой каток, который сметал на своем пути неприятеля. — А теперь давайте перекусим. В моем распоряжении только час. Сегодня в клинике приемный день Гленна, и в офисе, наверное, все вверх дном.
В «Алоха» Косима вернулась через тридцать минут. Ее не покидали сомнения, как же преданной подруге удалось предотвратить выборы нового президента «Совета блондинок». Ну вот, образовался еще один пробел, который предстояло залатать.
За час до окончания рабочего дня Косимы зазвонил городской телефон. Дейл, на удивление кающийся и задумчивый, желал с ней встретиться. Он предвидел отказ, поэтому поспешил признаться:
— Кос, я не хотел, чтобы все так вышло. Поверь. Я не доставлю больше проблем. Но мне необходимо поговорить об этой грязной истории…
— Нам нечего обсуждать, Дейл, — решительным тоном заявила она. — Просто забудь это. Попытайся быть собой и сделать счастливой Пиджин.
— Она словно милый ребенок, — после некоторого замешательства признал Дейл. — После того как в газете появилась вся эта чушь, она ни разу даже голос на меня не повысила. Знаешь, что она сделала? Попыталась спрятать от меня газету, когда ее доставили, чтобы я не чувствовал себя так мерзко!
— Я рада, что, наконец, ты начинаешь ценить свою жену. Согласись, она значит для тебя гораздо больше. Перестань относиться к ней как к средству достижения милости от Тамуса О'Хары. Нет, не пытайся встретиться со мной, Дейл. Нигде и никогда. Думай лучше о Пиджин.
Добравшись вечером до своего дома, Косиме показалось, что с момента, когда утром она уходила на работу, прошли сотни лет. Она медленно поднималась по ступенькам, пока на полпути к квартире… Бойкая блондинка, обхватив руками большой коричневый бумажный пакет с покупками, сидела на лестнице, преграждая ей путь. Флафф Дэвис никогда раньше до такой степени не походила на эльфа.
— Привет! Сегодня в «Принце Кухио» ты выглядела такой измотанной, что на меня напало вдохновение. Я опустошила магазин и пригласила себя к тебе на ужин.
Такая щедрость и забота тронули Косиму. Перед ней сидел единственный во всем мире человек, который не забыл когда-то проявленной к нему доброты!
— Здорово! Пойдем-ка наверх и расслабимся.
Флафф настаивала на том, чтобы самой разложить продукты на столе. Но пока она занималась этим достойным делом, ее рот не умолкал. Слово «сдержанность» отсутствовало в словаре Дэвис. Таким образом, она скоренько подобралась к самой животрепещущей проблеме.
— Ты сегодня была похожа на последнюю оставшуюся после лета розу, которая вот-вот завянет. Это все проклятая статейка, да? Вот как умеет преувеличить Келлер.
— Это все твое воображение. — Косима вяло попыталась уйти от опасной темы.
— Мое воображение здесь ни при чем. Да и нет у меня никакого воображения. Что же тогда в статье выдумано? Страдающее сердце выдумано?
Похоже, для того, чтобы быстро сменить тему разговора, нужно сделать признание, причем любое.
— Большая часть из того, что ты прочитала в этой злополучной статье, — выдумка. Но не все. Я действительно страдала от неразделенной любви к Дейлу.
— Забавно. А я бы сказала, что ты страдала от любви к Перри Хилтону.
Флафф слишком быстро подошла к запретной черте.
— Перри? Почему? Нет… это все газета… — пыталась оправдаться Косима.
Но подруга уловила предательский блеск от настойчиво скрываемых слез. Все поняв, она быстро отставила свою тарелку на сервировочный столик, прежде чем Косима рухнула на скамеечку для ног и вся съежилась. Флафф подошла к ней, обняла, и Косима не смогла сдержать слез. Она зарыдала.
— А ты говоришь, ложная тревога! Неправильный диагноз, Арнольд! — Флафф пробормотала что-то еще, что, казалось, совсем не имело смысла. — Вот это я и пришла выяснить!
Среда оказалась еще одним звеном в длинной цепочке смены промежутков времени, которые, уже утратили свои значения дня и ночи. В госпитале Косима справлялась с рутинной работой автоматически.
Ее руки благодаря великолепным навыкам делали свое дело, хотя ее мысли находились далеко. Она помогла собраться поправившейся миссис Кахеке домой и проводила ее к ожидающим детям; подбодрила юного Менендеза, который уже был в состоянии сесть на стул; рассортировала еженедельные дозы лекарств; провела инструктаж с прибывшей из секретарской школы претенденткой на тему привычек и предпочтений Тима Неирна.
Будь Косима не так расстроена, то Полли Уилсон определенно бы ей понравилась. Школа рекомендовала девушку как одну из лучших выпускниц. Но Полли прежде никогда не работала. Хотя сразу бросились в глаза энергичность, разум, и глаза горели энтузиазмом. И что самое интересное и приятное — девушка не была блондинкой. У нее был мягкий натуральный коричневый цвет коротко постриженных и завитых волос.
Полли широко раскрыла глаза, узнав, что работа будет связана с рекламными кампаниями Перри Хилтона, ставшим чем-то вроде идола у местных тинейджеров.
— Вот это да, Косима! Я, наверное, в обморок упаду, если он сюда войдет!
Итак, подумала Косима, состроив кислую мину, вот тебе еще один сотрудник-поклонник.
А Перри вряд ли здесь появится. Во всяком случае, не в третьем отделении. Если, конечно, не решится накинуться на некую медсестру, написавшую ему записку. Ох, как он должен ее ненавидеть! Косима горела желанием поскорее уехать, чтобы не стоять у него на дороге.
Госпиталь «Алоха» навевал печальные воспоминания. Здесь она впервые узнала о внезапной женитьбе Дейла. Здесь она познакомилась с Перри и — это все еще казалось ей невероятным! — безоглядно влюбилась в него.
Надо было уезжать. И далеко. И даже несмотря на то, что ему удастся совершить «бросок» в мире шоу-бизнеса, что, собственно, предрешено судьбой. И тогда не останется места на земле, во всем цивилизованном мире, где бы она смогла спрятаться от его сильного, одинокого голоса и от воспоминаний, которые этот голос в себе таил.