В «Принце Кухио», как обычно, завтракали состоятельные туристы, в то время как суетящийся официант рассаживал четырех блондинок, известных в качестве директоров «Перри Хилтон, инкорпорейтед». Девушки заняли места за своим постоянным, видным со всех сторон столиком. Дела Неирна в области рекламной кампании отеля шли на убыль, но четыре красавицы в любом публичном месте вызывали ажиотаж. Девушки сделали заказ, официант поклонился и поспешил удалиться.

Когда тишина за столиком начала казаться угнетающей, Флафф Дэвис решила ее нарушить.

— Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить отставку Косимы. Лично я надеюсь, что она пересмотрела свое решение.

Косима едва слышала журчащий певучий голос подруги. Она не осмеливалась посмотреть прямо перед собой через столик, где сидела одетая для поездки не куда-нибудь, а в Голливуд Марго.

— Так что ты решила, Кос? — настойчиво спросила Флафф. — Ты остаешься?

Прямой вопрос больно отозвался в ее израненном сердце. Косима покачала головой.

— Простите. Нет.

— Уверена, Косиме лучше знать, — пропела Марго. — Итак, может, мы примем отставку и приступим к ленчу? А то мне еще нужно кое-что упаковать.

— Если Кос действительно сделала свой выбор, тогда нам надо избрать другого президента. — Глаза Флафф ослепительно сверкали.

— Ради чего? Зачем? Ты прекрасно знаешь, что это наше последнее собрание. Теперь рекламой Перри занимается его киностудия. А этот фиктивный совет директоров сыграл свою роль достаточно хорошо, чтобы подогреть интерес публики. Но теперь он ни к чему. Когда мы с Перри уедем…

В глазах Флафф появилась тревога. Она удивленно взглянула на Косиму.

— Но я думала, он… Разве Перри больше не пытался встретиться с тобой, Кос?

Перед глазами Косимы возник образ Перри, его взгляд, выражающий невыносимую душевную боль. От этого воспоминания девушка просто онемела. В те минуты он был похож на приговоренного к смерти преступника, выслушивая условия Марго, выполнение которых сулило им освобождение от ее угроз.

— Мне дважды думать не надо, — говорил он. — Ты выйдешь за меня, Косима? Марго, конечно, сделает так, как ей вздумается.

— Но Гаас сможет уволить тебя еще до того, как ты снимешься в фильме! Перри, своими кознями Марго заставит публику поверить во всевозможные выдумки, а это будет означать конец твоей карьеры.

— Также это будет означать и то, что я женюсь на девушке, которую люблю.

Даже Марго Амброс, находящаяся так близко и наблюдавшая за ними, не смогла бы уловить то сильное желание, какое испытывала тогда Косима, — желание броситься в объятия Перри и забыть об одиночестве и неприятностях. Но она понимала, что за ее желание Перри придется заплатить дорогой ценой. Он любит ее, да. Но мужчинам нужно больше, чем любовь. Особенно таким мужчинам, как Перри, с амбициями, энергичностью и бешеной работоспособностью. Как бы он жил, если бы его лишили возможности начать новую карьеру, ради которой он готов забыть о медицине? Как скоро он стал бы презирать, потом возненавидел бы девушку, ответственную за это? И что бы с ним тогда стало?

— Прости, Перри, — чопорно произнесла Косима. — Я не хочу выходить за тебя замуж.

— Но Флафф сказала…

— Знаю. Будто видела, как я плакала. Это были ужасные две недели, Перри. Вся моя жизнь трещала по швам. Да, думаю, Флафф догадалась, что я плакала из-за тебя. Понимаешь, мне необходимо было влюбиться хоть в кого-то. Я хотела, чтобы все, что угодно, помогло мне забыть Дейла.

Жестокая возмутительная ложь, казалось, сильно удивила его.

— Но… сегодня…

— Сегодня, Перри? Вероятно, ты сделал ошибочные выводы, потому что сегодня я была тебе очень благодарна. Потому что ты помогал Дейлу.

Косима была вынуждена отказаться от воспоминаний, отказаться быстро и хладнокровно. Ведь она находилась в публичном месте, и взгляды множества людей были устремлены на нее. Ей пришлось потрудиться, чтобы справиться с собой. Перед глазами Косимы вновь возникла ждущая ответа Флафф.

— Перри купил еще один билет в Калифорнию, Косима. Он подумал, что ты поедешь с ним. Если любишь его, дурочка, поезжай.

— Н-но я его не люблю, — взболтнула Косима. И чудовищность этих слов поразила ее. Девушка пыталась произнести эти слова как можно равнодушнее. Но вместо этого раздался звук, похожий на всхлипывание. А за столиком напротив послышался короткий смех Марго.

Уже потом Косима осознала, что, если бы не эта злорадная насмешка, все события развивались бы с точностью до наоборот. Но, засмеявшись, Марго совершила большую ошибку. Флафф пронзила ее колючим взглядом, словно львица, защищающая своих детенышей.

— Что тут смешного, Амброс? Если бы Косима и отвергла Перри, то, по крайней мере, она поступила бы благородно. Она никогда бы не оставила человека, истекающего кровью, перед публикой, как поступила ты с тем кинокритиком в прошлом году.

— Маленькая сварливая бабенка, — промурлыкала Марго.

— Может быть. Но я никогда не позволяла себе такие штучки, какие провернула ты. Тот олух был пациентом моего Гленна. Вот откуда я знаю, что именно ты пристрастила его к алкоголю, а он искренне верил в твою заботу о нем. Причем ты манипулировала им до тех пор, пока тебе это было нужно. А потом он стал бесполезен, и первый громкий звук, который он услышал, был звук хлопнувшейся двери. Должно быть, ему пришлось очень туго, чтобы подумать о будущем. Некоторые мужчины просто рождены глупцами.

— Не понимаю, как моя личная жизнь… — хотела возразить Марго.

— Ты ведь, Амброс, с виду милашка, а внутри — сплошная гниль. Если бы по моей вине человек, с которым я любезничала, стал бы завсегдатаем каждого второсортного бара в Гонолулу и напился до потери сознания, — я бы немного, но забеспокоилась. Зная, что его неудачи на работе и последующее увольнение на моей совести, что единственное, чем он может зарабатывать себе на выпивку, — подработать свободным журналистом и стряпать всякий вздор для такой вульгарной газеты, как «Бэннер»…

Марго резко встала:

— Я ни на минуту здесь не останусь!

Но тут прозвучал хриплый и резкий голос Косимы:

— Клем Келлер!

— А кто ж еще? — подтвердила Флафф. Но никто за столиком ее не слушал.

Косима тоже встала:

— Марго, прошлой ночью ты сказала, что у меня нет доказательств ваших прежних с Келлером встреч. Это и служило основанием для того, чтобы оставаться в роли невинного свидетеля и с чувством особого долга поведать подробности избиения журналиста прессе. Вот почему ты заставила нас поверить, что никто не примет нашу версию истории.

— Какая нелепость! — выпалила Марго, но в ее глазах зародился страх.

— Должно быть, он все еще влюблен в тебя. В «Имперском драконе» до встречи с тобой он выпивал для храбрости, чтобы алкоголь помог ему совершить еще один гнусный поступок. Он должен был помочь тебе разыграть отвратительную сцену, чтобы впоследствии шантажировать Перри. И если бы Флафф не проговорилась, что ее муж, Гленн Уолес, — лечащий врач Келлера… Но теперь, Марго, все твои замыслы рухнули прямо перед твоим носом. И больше никто не поверит сфабрикованным вами россказням. Никто, даже боссы «Бэннер». Наверняка они люди опытные, разбираются в клевете.

— Еще бы! Так ей и надо! — подбадривала Косиму Флафф так радостно и громко, что взгляды с соседних столиков устремились на них. — Эй, Кос, ты куда? Подожди меня!

— На этот раз я поеду одна. — Косима уже спешила к выходу под пристальным наблюдением удивленных посетителей ресторана. — Второй билет предназначен для одной блондинки. И этой блондинкой будет не Амброс. Я люблю тебя, Флафф.

Такси ползло, как сонная муха, сквозь запутанные нити улиц Гонолулу. Аэропорт располагался за старым городом, и каждая миля шоссе, ведущая к нему, в тот день казалась вечностью. А часы в витринах магазинов, которые они проезжали, говорили о Том, что время несется с бешеной скоростью. Если самолет Перри вылетит точно…

— Вы можете ехать побыстрее? — умоляла она водителя-японца, одетого в яркую цветастую рубашку.

Он тут же закивал:

— Гораздо быстрее, мисс. Мы понесемся во весь опор, как на скоростной машине.

Но если таксист и прибавил скорости, Косима не заметила. С тех пор как она в последний раз проезжала по этой улице, на ней появилась масса новых светофоров, и, как назло, на каждом из них горел красный свет. Взволнованная Косима села на край сиденья еще задолго до того, как машина сделала последний поворот в сторону аэропорта. По дороге выстроились улыбающиеся островитянки, предлагавшие купить у них цветы. Наконец автомобиль остановился. Девушка выскочила из машины, вытащив из кошелька деньги и кинув их водителю. Потом влетела в длинный, битком набитый зал ожидания и подбежала к проволочной изгороди, прикрывавшей путь на взлетно-посадочную полосу.

Безумными глазами она всматривалась в толпу. Перри не было видно. На рейс в Калифорнию шла посадка. Он, наверное, уже сел в самолет и не видит ее, он не знает, как отчаянно она пыталась успеть перехватить любимого. Маленькие иллюминаторы огромного самолета, похожие на множество глаз, не давали ей возможности заглянуть в салон. А среди пассажиров, чьи лица все же были видны через стекло, Перри не было.

— Не подскажете… — Косима схватила за рукав человека в форме, закрывающего ворота. — Доктор Хилтон зарегистрировался?

— Я не знаю, мисс. — Офицер оказался вежливым молодым человеком. — Список пассажиров у стюардессы. Прошу прощения. Меня ждут на борту.

В безумном отчаянии Косима наблюдала, как офицер по трапу поднялся к открытой двери кабины, и, как только она закрылась, рабочие в спецодежде откатили его от самолета.

Слишком поздно, все-таки слишком поздно!

Напряжение от долгой поездки из Уаикики, от бесполезных усилий прорваться сквозь время и насмехающихся над ней красных сигналов светофоров дало о себе знать. Косиму бросило в дрожь. От проволочной изгороди она отошла пошатываясь. Кто-то в расступающейся толпе, провожавшей самолет, встал у нее на пути. Девушка, ничего не видя от горя и безысходности, налетела на него:

— Простите, я не видела…

— Косима! — услышала она голос незнакомца.

Девушка подняла голову и, не веря собственным глазам, уставилась на стоящего перед ней мужчину. Здание аэропорта, казалось, поднялось вверх и закружилось в водовороте.

— Перри… ты опоздал на самолет! Я думала… но ты здесь!

— Нет, не опоздал. Я не собирался лететь. В последнюю минуту я понял, что просто не могу лететь. Я приехал сюда, чтобы сдать билеты и вроде как проститься с баритоном Хилтона. А потом увидел тебя, как ты бежишь через весь зал, но в толпе я не мог…

— Проститься с… Я не понимаю. Марго больше не может причинить тебе неприятности. Вот почему я здесь. Флафф и конечно же другие знают, что Клем Келлер влюблен в Марго с того Момента, как она появилась на островах. Прошлой ночью, до того как Дейл врезал ему, они собирались обманом заставить тебя взять Марго в Голливуд. Марго знакома с Келлером уже несколько месяцев. Поэтому никто не поверит…

— Великолепно, — спокойно прервал ее Перри. — Я рад. Если бы только можно было вернуть Дейлу репутацию… Но, по крайней мере, она больше не сможет докучать тебе.

Косима ухватила его за руку, не подозревая о том, с какой силой ее сжала.

— Ты не понимаешь! Неужели ты все еще думаешь… После всего, что мы узнали о Марго, она снова попытается угрожать? Но зачем же тогда я здесь?

— Чтобы проводить меня. Разве ты не сказала? Очень мило с твоей стороны, Косима. Сожалею, что ты проделала такой путь напрасно. Но только в самый последний момент — всю ночь я думал над этим — я понял, что лететь не могу.

— Из-за… из-за меня, Перри?

— Ты не должна чувствовать себя виноватой. Я не строил воздушных замков. Но если бы не ты, я бы не пришел к такому решению. Когда вытаскивал Келлера с того света там, в пивнушке… Я знал, что есть шанс, потому что один врач на другом конце Америки сделал открытие… — Похоже, Перри не хватало слов, чтобы объясниться. — Сложно видеть человека в таком состоянии, да? Когда он находится между жизнью и смертью?

Косима на мгновение прикрыла глаза:

— Ты пытаешься сказать мне, что решил отказаться от предложения Гааса? Что ты не бросаешь медицину?

— Не вини себя. Ты сделала все от тебя зависящее. На самом деле я никогда не собирался бросать медицину. Только на несколько лет — из-за денег в какой-то степени. Я бы неплохо заработал, если бы имел успех в Калифорнии. И тогда я бы смог отложить часть суммы на исследования. А женатый человек… понимаешь, я подумывал о женитьбе… В общем, мне бы хотелось, чтобы у моей жены было…

— Но что еще может пожелать женщина, имея мужа, который в ближайшем будущем станет великолепным врачом? Да все в госпитале знают — доктор Празер, доктор Уоли, все, — что ты сын Уорда Хилтона.

— А также сын Гарриеты Хилтон. О, знаю, что моя мать никогда не признала бы другого образа жизни. Но в те годы ей пришлось очень трудно. О роскоши говорить не приходилось. Я видел, как она старела, потом умирала на моих глазах, и все, что отец никогда не мог ей дать…

— Я так тебя люблю, Перри Хилтон!

Перри ошарашенно уставился на нее, затем прикрыл глаза:

— Постой, ч-что ты сказала?

Косима вдруг спустилась с небес и поняла, что вокруг них постоянно крутится толпа пассажиров, служащих аэропорта, встречающих и провожающих. Люди с любопытством глазели на высокого брюнета и хрупкую блондинку, которая, похоже, не понимала, что их tete-a-tete мешает проходу. В недавнем прошлом Косиме пришлось испытать на себе чрезмерное внимание публики. На этот раз ей пришлось подавить желание кинуться в объятия Перри.

— Я сказала… Надеюсь, ты недалеко припарковал машину.

— Прямо у здания аэропорта. Но я слышал другое…

— Пойдем, — скомандовала девушка и потянула его за рукав. — Знал бы ты, как долго добираться отсюда до госпиталя. Только сегодня я узнала, как это долго. У нас много времени, чтобы поболтать в пути.

— О чем? — Он смиренно шел за ней.

— Для начала о том, что же твоему отцу не удалось сделать для матери. И еще после всего случившегося нам надо прояснить некоторые очень важные моменты в наших отношениях. — Она взглянула на него и улыбнулась. — Доктор…

При виде ее улыбки Перри поравнялся с ней, и его серьезный, отрешенный взгляд сменился заигравшей на губах ухмылкой.

— Иду, сестра!