— Представляешь, влетела, как на пожар, и говорит, у нее там, видите ли, срочность…
— Ага, — подтвердила вторая девица, — и лезет, прямо не дает Лизе договорить…
— Ненормальная какая-то…
— Потом сует в нос деньги, тоже еще, королева…
— И как выхватит трубку!
— Ну да? — удивилась слушательница.
— Ну и завелась потом, ничего у нее срочного.
— Тоже мне срочность, болтала с каким-то мужиком…
Девицы замолчали, перестав излагать подруге приукрашенную версию встречи с Мэгги в дамской комнате, так как заметили предмет своего осуждения.
— Она? — спросила их подруга, голосом, мало похожим на вежливый шепот.
Мэгги тихонько заняла свое место, делая вид, что ничего не слышит, думая, что такого невезенья, как сегодня, у нее еще не было.
— Зараза, — внятно проговорила одна из девчонок, проходя мимо Мэгги, когда компания снова направилась в дамскую комнату.
Брехт внимательно посмотрел на Мэгги.
— Может быть, — сухо посоветовал он, — вам стоит почитать Карнеги, чтобы научиться поприличнее вести себя с посторонними?
— Не понимаю, о чем вы? — удивилась Мэгги.
— Я вижу, вам не удалось отмыть пятно, — заметил он, показывая на разводы, оставшиеся на одежде Мэгги.
— Да, я лучше куплю что-нибудь новенькое.
— Я бы посоветовал выбрать что-нибудь темно-коричневое, на всякий случай.
— Лет через сорок, пожалуй, когда стану старенькой…
Мэгги не успела договорить, как осенила ее великолепная идея, и она улыбнулась, хотя чувствовала себя не в своей тарелке.
— Да, кстати, насчет покупок, вы не против, если мы сегодня ненадолго заедем на Куин-Энн-Хил?
Трои не сказал, когда ей лучше позвонить в следующий раз. Но Мэгги и сама понимала, что, не сумев узнать того, что было нужно за пять лет, он едва ли сумеет справиться с этим за полчаса.
Даже подозрения Мэгги о возможной связи Кливленда с братом Чэннинга едва ли заставят его действовать быстрее, позабыв об осторожности.
«Почему ты так уверена, что я ничего не предпринял? — говорил он. — Пойми, быть уверенным на девяносто процентов еще не значит быть уверенным на все сто».
Мэгги чувствовала, что начинает злиться, вспоминая его слова.
«Когда все будет кончено, — пообещал он, — мы пообедаем вместе, и я объясню тебе все».
Хватит, она уже сделала все, чего ожидали от нее в полиции.
Теперь Мэгги понимала, что никакое объяснение на свете не вернет ей отца, которого она любила, и никакой обед при свечах не изменит ее мнения о человеке, который сознательно заставил ее рисковать жизнью.