Однажды заявился немец-фельдфебель. Узнал, что немка-портниха принимает работу. Он собирался в отпуск домой. И просил сшить платье жене из крепдешина - синего, в белый мелкий горошек. Хороший отрез принес.

- Да как жене? У меня ее размеров нет.

- А вы, фрау, на себя мерьте. Она точно, как вы, - показал фотографию, комплекция у женщины похожая.

Симпатичный человек - Пауль.

Примерки, то, сё. Он Берте стал оказывать внимание. Генриху гостинцы предлагает: шоколад, галеты, сгущенное молоко.

Генрих, голодный, смотрит. А есть отказывается. Стесняется, конечно.

Пауль сам сядет за стол, усадит Генриха на колени:

- Фрау Берта, будьте любезны, покормите нас с киндером, мы очень хотим есть.

Берта что-нибудь скоренько сготовит и едят втроем.

Берта к этому Паулю сильно прикипела! Не за пищу, а за внимание. Притулится где-нибудь в уголку и улыбается.

Так ли, сяк ли, немцев с Украины выбили. Пауль исчез.

Пришли в город наши солдаты-освободители. Встречали их цветами.

И Берта из дому вышла, стоит у калитки, машет рукой. Погода прекрасная, еще почти лето. Легонький платочек у Берты в руке красиво трепещет на ветру.

Соседки смотрят с недоумением:

- Как хватает совести? Мы все пострадавшие под оккупацией! Она с немцем крутила, а туда же!

Шипели, шипели. Офицера привели и указали пальцем:

- Вот она, мерзавка рода человеческого! Подстилка немецкая! И сама, между прочим, немка. Может, ее судить надо?!

Офицер возразил, что у него много других дел. Следом явятся специалисты, разберутся.

И тут настал страх. Ни на улицу выйти, ни дома сидеть. На улице не дают проходу, стекла побили камнями.

Ночью Берта увязала барахло в скатерть, распихала по своим кожаным мюнхенским чемоданам кое-какую одежду, взяла спички, кастрюльку, сковородку, еду, что была дома, швейную машинку, выкройки, погрузила на тележку и пошла с Генрихом.

Набрела на заброшенный хутор - там развалюха с соломенной крышей. И такое впечатление, что вокруг на километры - ни души.

Какое-то время прожили. Голодные-холодные.

На последней грани терпения, когда снег выпал бесповоротно, вернулись в свой дом. Там - пусто.

То ли вид Берты сжалил соседок, то ли что, но принесли поесть.

- Что ж ты с ребенком, как дикий зверь? Мы ж люди, не съели б вас. Неприятно, конечно, тебя наблюдать, сама понимаешь. Теперь и без имущества, и без ничего осталась.

За спиной шептались:

- Хитрая, бестия, машинку-таки сберегла.

Видно, Берта пересидела специалистов по шпионам, которые наступали за войсками. Больше ее никто не трогал.

Снова порола, шила, перешивала.