Глава 1

Бегство

Правая нога у нее подвернулась, и она упала. Южный ветер, дувший с вершины холма и трепавший придорожные деревья, подхватил ее вскрик и унес во тьму вместе с шарфом. Она медленно села, опираясь ладонями о гравий, и подвинулась вбок, чтобы освободить подвернутую ногу.

Рядом с ногой на дороге лежала правая туфля. Надев ее, женщина обнаружила, что у лодочки отломан каблук. Она огляделась кругом и поползла на четвереньках против ветра вверх по склону, надеясь отыскать пропажу. Но вскоре сдалась и попыталась отломить каблук от левой лодочки. Это ей не удалось. Она вновь обулась и пошла, повернувшись к ветру спиной и сгибаясь под его порывами, вниз по крутой дороге. Вечернее платье липло к спине и хлопало складками, взлетая кверху спереди. Волосы хлестали ее по щекам. Ступая правой ногой на самые кончики пальцев, чтобы как-то восполнить отсутствие каблука, женщина добрела до подножия холма.

У подножия виднелся деревянный мост, а в сотне ярдах за ним, неразличимый во мраке, стоял у развилки дорожный указатель. Там женщина остановилась и посмотрела по сторонам, не глядя на указатель. Ее начало трясти, хотя ветер здесь был не такой пронзительный, как на холме. Слева в листве мелькнул и исчез желтый огонек. Женщина свернула налево.

Чуть погодя она вышла к тропинке, протоптанной прямо через придорожные кусты и уходящей от дороги в сторону. Тропинка вела к дому, и на нее сквозь тонкую гардину падал из окошка свет.

Женщина подошла к двери и постучала. Не дождавшись ответа, постучала опять.

– Входите, – раздался хрипловатый бесстрастный мужской голос.

Женщина нерешительно взялась за щеколду. Из дома не доносилось ни звука, зато ветер вокруг завывал как бешеный. Женщина тихонько стукнула в дверь еще раз.

– Входите, – повторил тот же голос.

Она открыла дверь. Порыв ветра толкнул ее внутрь, и женщина вцепилась в щеколду обеими руками, чтобы удержаться на ногах. Ветер со свистом ворвался в комнату, взвихрил занавески и разметал лежавшие на столе газеты. Женщина с усилием закрыла дверь и, прислонясь к ней, сказала:

– Извините, пожалуйста.

Она старательно выговаривала слова, чтобы они звучали понятно, несмотря на акцент.

– Все в порядке, – отозвался мужчина, чистивший возле камина трубку. Желтоватые глаза его были так же бесстрастны, как и голос. – Сейчас я закончу.

С кресла он не встал. Кончик ножа, зажатого в руке, вонзился в чашечку трубки из верескового корня.

Женщина, прихрамывая, отошла от двери, не спуская с хозяина удивленного взгляда и чуть нахмурив брови. Высокая и статная, она гордо несла свое тело, несмотря на хромоту, несмотря на то, что ветер растрепал ей прическу, а дорожный гравий запачкал и ободрал обнаженные руки и красное креповое платье.

– Мне нужно добраться до станции, – сказала она, по-прежнему старательно выговаривая слова. – Я подвернула на дороге ногу.

Хозяин наконец оторвался от своего занятия. Его бледное лицо с тяжелыми чертами, увенчанное копной волос под цвет глаз, не было ни дружелюбно, ни враждебно. Он посмотрел женщине в лицо, взглянул на ее порванное платье и, не повернув головы, позвал:

– Эй, Эвелин!

В дверях у него за спиной появилась девушка – стройная фигурка в желто-коричневом спортивном костюме, тонкое загорелое лицо, блестящие карие глаза и короткие черные волосы.

Мужчина даже не обернулся к ней. Кивнув в сторону женщины в красном, он сказал:

– Это...

– Меня зовут Луиза Фишер, – представилась женщина.

– Она подвернула ногу, – сказал мужчина.

Эвелин перевела пытливый взгляд с женщины на мужчину – точнее, на его затылок – и снова на женщину. Улыбнувшись, она торопливо проговорила:

– Я как раз собиралась уезжать. Могу подбросить вас до Майл-Вэлли по пути домой.

Женщина тоже попыталась улыбнуться. Под ее заинтересованным взглядом девушка вдруг залилась румянцем и с вызовом посмотрела на гостью. Девушка была прехорошенькая. Женщина стоявшая напротив нее, вдруг оказалась настоящей красавицей. Широко расставленные миндалевидные глаза, окаймленные тяжелыми ресницами, а над ними – гладкие брови вразлет, рот не маленький, но чувственно очерченный и подвижный; точеные черты лица, поражавшие в отсветах камина скульптурным совершенством.

Мужчина дунул в трубку, и над ней взметнулось маленькое облачко черной пыли.

– Вам некуда спешить, – небрежно бросил он. – До шести поезда все равно не будет. – Он взглянул на часы, стоявшие на каминной полке. Стрелки показывали десять тридцать три. – Почему бы тебе не заняться ее ногой?

– В этом нет необходимости, – сказала женщина. – Я... – Она перенесла вес на больную ногу и, оступившись, схватилась рукой за спинку кресла.

Девушка кинулась к ней, сокрушенно бормоча:

– Я... Я не подумала. Простите, ради Бога.

Она обхватила женщину за талию и усадила ее в кресло.

Мужчина встал и положил трубку на каминную полку рядом с часами. Среднего роста, он казался ниже из-за крепкого сложения. Шея над V-образным вырезом серого джемпера была короткой, мускулистой и мощной. Кроме джемпера, на нем были свободные серые брюки и тяжелые коричневые башмаки. Он закрыл складной нож, сунул его в карман и только тогда еще раз взглянул на Луизу Фишер.

Эвелин, стоя перед женщиной на коленях, снимала с ее правой ноги чулок и сочувственно щебетала:

– Вы и коленку поранили! Ах ты, Боже мой! Посмотрите, как вспухла щиколотка! И зачем вы ходите на таких-то каблучищах? – Девушка загородила своим телом голую ногу от взгляда мужчины. – Посидите минуточку, сейчас перевяжу, – сказала она и прикрыла ногу рваным красным подолом.

– Вы очень добры, – вежливо улыбнулась женщина. Девушка выбежала из комнаты.

Мужчина вынул пачку сигарет, потряс ее, пока три сигареты не вылезли на полдюйма, и протянул пачку женщине:

– Хотите закурить?

– Спасибо. – Она взяла сигарету и, когда мужчина поднес ей спичку, внимательно посмотрела на его руку. Широкая в кости, мускулистая, она тем не менее не была похожа на руку рабочего. Пока он прикуривал сам, женщина сквозь ресницы изучала его лицо. Хозяин был моложе, чем показался на первый взгляд: года тридцать два – тридцать три, не больше, и лицо его в свете спичечного огонька выглядело не столько бесстрастным, сколько сдержанным.

– Сильно ушиблись? – спросил он без особого любопытства.

– Надеюсь, что нет. – Она задрала подол и взглянула сначала на щиколотку, а потом на колено. Щиколотка распухла, хотя и не очень сильно; на колене была одна глубокая ссадина и две помельче. Женщина тронула краешек ссадины указательным пальцем и очень искренне добавила: – Не люблю боли.

Эвелин вернулась с тазиком, полным горячей воды, марлей, бинтами и мазью. При виде обнаженной ноги глаза ее широко раскрылись, но тут же спрятались под опущенными веками, как только мужчина и женщина повернулись к ней.

– Сейчас перевяжу. Через минуту все будет готово.

Она снова встала перед женщиной на колени, выплеснув дрогнувшей рукой немного воды, и заслонила ногу Луизы Фишер.

Мужчина подошел к двери и выглянул наружу, придерживая дверь от ветра.

Женщина задумчиво спросила у девушки, которая обмывала ей щиколотку:

– Так, значит, до утра поезда не будет?

– Нет.

Мужчина закрыл дверь и сказал:

– Похоже, через час начнется дождь.

Он подбросил в камин поленьев, выпрямился, расставил ноги и, сунув руки в карманы, стал наблюдать за тем, как Эвелин обрабатывает ногу женщины. В уголке его рта тлела сигарета. На лице не отражалось никаких эмоций.

Девушка вытерла щиколотку и принялась обматывать ее бинтом, все быстрее и быстрее. Дыхание у нее участилось. Женщина хотела было улыбнуться ей опять, но передумала и просто сказала:

– Вы очень добры.

– Пустяки, – пробормотала девушка.

В дверь трижды резко постучали.

Луиза Фишер вздрогнула, выронила сигарету и окинула комнату испуганным взглядом. Мужчина, не подавая виду, что заметил ее испуг, повернулся к двери и сказал хрипловатым бесстрастным голосом:

– Входите, не заперто.

Дверь отворилась, и в комнату вбежал пятнистый датский дог, сопровождаемый двумя высокими мужчинами в вечерних костюмах. Пес прямиком направился к Луизе и лизнул ей руку. Она не спускала глаз с вошедших мужчин. В глазах ее не было ни смущения, ни теплоты.

Один из гостей снял шляпу из серого твида – в тон распахнутого пальто – и с улыбкой подошел к Луизе Фишер:

– Так вот где ты прячешься? – Увидав ее забинтованную ногу, он перестал улыбаться. – Что стряслось?

Ему было около сорока. Холеный, вальяжный, с гладкими черными волосами и аккуратными черными усиками, он уставился темными глазами, в которых светился ум, а теперь еще и озабоченность, на больную ногу женщины. Потом, отогнав собаку, взял Луизу Фишер за руку.

– Надеюсь, ничего серьезного, – ответила она холодно, без улыбки. – Я оступилась и подвернула щиколотку. Эти люди были очень...

Мужчина, державший ее за руку, повернулся к хозяину дома и быстро проговорил:

– Большое спасибо, что позаботились о фройляйн Фишер. Вас зовут Брэзил, не так ли?

Мужчина в джемпере кивнул:

– А вы, должно быть, Кейн Робсон.

– Верно. – Робсон махнул в сторону своего спутника, по-прежнему стоявшего возле двери. – Это мистер Конрой.

Брэзил кивнул еще раз.

– Рад познакомиться, – произнес Конрой и подошел к Луизе Фишер. Он был на дюйм или два выше Робсона – хотя и того ростом Бог не обидел – и лет на десять моложе. Широкоплечий стройный блондин с маленькой, но красиво вылепленной головой и очень симметричными чертами. На руке у него висело темное пальто, а в руке была черная шляпа. Он улыбнулся женщине и сказал:

– Ну и шуточки у тебя!

– Зачем вы пришли сюда? – спросила она, обращаясь к Робсону.

Тот просиял дружелюбной улыбкой и слегка пожал плечами:

– Ты сказала, что плохо себя чувствуешь и пойдешь прилечь. Но когда Элен поднялась к тебе в спальню, тебя там не оказалось. Мы боялись, как бы с тобой не случилось чего. – Он взглянул на ее ногу и снова пожал плечами: – Как видно, не зря боялись.

Ничто в ее лице не отозвалось на его улыбку.

– Я еду в город, – сказала она. – Теперь ты знаешь.

– Езжай, если тебе так хочется, – добродушно согласился Робсон. – Но ты не можешь ехать в таком виде. – Он кивнул на ее порванное вечернее платье. – Мы отвезем тебя домой, там ты переоденешься, соберешь чемодан и... – Он повернулся к Брэзилу. – Когда следующий поезд?

– В шесть, – сказал Брэзил. Пес, сопя, улегся у его ног.

– Вот видишь, – ласково обратился Робсон к женщине, – времени еще полно.

Женщина осмотрела свое платье и, похоже, нашла его вполне приемлемым.

– Я поеду так, – заявила она.

– Послушай, Луиза, – рассудительно начал Робсон, – до поезда еще несколько часов. Ты можешь отдохнуть, поспать немного, а потом...

– Я к тебе не вернусь, – просто сказала она.

Робсон полушутливо поморщился и беспомощно всплеснул руками:

– Но что ты намерена делать? Ты же не думаешь, что Брэзил будет бодрствовать с тобой до утра, а потом еще отвезет на вокзал?

Женщина взглянула на Брэзила и ровным голосом спросила:

– Вас это очень затруднит?

Брэзил небрежно мотнул головой:

– Да нет.

Робсон и Конрой обернулись и дружно уставились на Брэзила. В глазах их сквозил явный интерес, но без враждебности. Брэзил спокойно выдержал осмотр.

– Значит, договорились, – холодно и безапелляционно заявила Луиза Фишер.

Конрой вопросительно посмотрел на Робсона – тот лишь устало вздохнул – и поинтересовался:

– Ты твердо решила, Луиза?

– Да.

Робсон снова пожал плечами:

– Ты всегда знаешь, чего хочешь. – Лицо и голос у него помрачнели. Он повернулся было к двери, но остановился и, сунув руку во внутренний карман пиджака, спросил: – Деньги-то есть у тебя?

– Мне ничего не надо, – сказала она.

– Ладно. Если потом что-нибудь понадобится, дай мне знать. Пошли, Дик.

Он подошел к двери, отворил ее, бросил Брэзилу: «Спасибо, спокойной ночи» – и вышел.

Конрой легко коснулся руки Луизы Фишер, сказал ей: «Счастливо», поклонился Брэзилу и Эвелин и последовал за Робсоном.

Дог поднял голову, провожая взглядом уходящих мужчин. Эвелин в отчаянии уставилась на дверь, нервно сжимая ладони. Луиза Фишер посоветовала Брэзилу:

– Лучше заприте дверь.

Он молча поглядел на нее в раздумье, и, хотя выражение лица его ничуть не изменилось, все лицевые мускулы заметно напряглись.

– Нет, – произнес он наконец. – Я не буду ее запирать.

Женщина чуть приподняла брови, но ничего не сказала.

Девушка обратилась к Брэзилу – впервые с того момента, когда в доме появилась Луиза Фишер. Голос у Эвелин звенел от сдерживаемых эмоций:

– Они были пьяны.

– Просто выпили немного, – отозвался Брэзил и внимательно посмотрел на девушку, видимо, только теперь заметив, как она расстроена. – Тебе тоже не мешало бы выпить.

Девушка смутилась и спросила, пряча от него глаза:

– А сам ты будешь?

– Пожалуй.

Он вопросительно взглянул на Луизу Фишер. Та кивнула и сказала:

– Благодарю вас.

Девушка вышла из комнаты. Женщина чуть-чуть склонилась вперед и пристально посмотрела на Брэзила. Голос ее звучал спокойно, но медлительность, с какой она выговаривала слова, придавала им весомость:

– Если вы считаете мистера Робсона не опасным, то вы глубоко заблуждаетесь.

Он взвесил это утверждение с почти сонным видом, затем бросил на женщину любопытный взгляд:

– Я нажил себе врага?

Она решительно кивнула.

Он принял ее ответ с легкой усмешкой, предложил ей сигарету и задал еще один вопрос:

– А вы?

Она посмотрела сквозь него, словно изучая нечто бесконечно далекое, и медленно ответила:

– Да, но я потеряла еще худшего друга.

Эвелин вернулась с подносом, на котором стояли бокалы, минералка и бутылка виски. Карие глаза девушки исподтишка перебегали с женщины на мужчину. Она подошла к столу и начала смешивать напитки.

Брэзил, закурив сигарету, спросил:

– Вы ушли от него насовсем?

Женщина смерила его надменным взглядом и, казалось, решила оставить вопрос без ответа; но внезапно лицо ее исказилось лютой ненавистью, и она со злостью выпалила:

– Ja!

Брэзил поставил бокал на каминную полку и подошел к двери, точно хотел посмотреть, что творится на улице. Но, приоткрыв дверь всего на пару дюймов, тут же захлопнул ее, проделав это так машинально, словно мысли его были заняты чем-то другим.

Он вернулся к каминной полке и отхлебнул виски. Потом, задумчиво глядя на полупустой бокал, собрался было что-то сказать, но тут за дверью напротив камина зазвенел телефонный звонок. Брэзил поспешил к двери. Как только он скрылся из виду, послышался его хрипловатый бесстрастный голос: «Алло!.. Да... Да, Нора... Минуточку». Он снова зашел в комнату, бросил девушке: «Нора хочет поговорить с тобой» – и закрыл за ней дверь спальни.

– Вы, наверное, недолго здесь прожили, раз до сих пор не были знакомы с Кейном Робсоном, – заметила Луиза.

– Около месяца. Но он был в Европе и вернулся только на прошлой неделе... – Брэзил сделал паузу. – Вместе с вами. Кстати, я его арендатор.

– Тогда вы...

Луиза осеклась, поскольку в этот миг распахнулась дверь спальни. В дверном проеме, прижимая руки к груди, стояла Эвелин.

– Отец едет сюда! – крикнула она. – Кто-то позвонил ему и сказал, что я здесь.

Она подбежала к креслу и схватила пальто и шляпу.

– Погоди, – сказал Брэзил. – Если ты поедешь прямо сейчас, то столкнешься с ним по дороге. Пусть он заявится сюда, и тогда ты выберешься через заднюю дверь и уедешь, пока он будет вправлять мне мозги. Я отгоню твою машину к дороге за домом.

Он осушил бокал и направился к дверям спальни.

– Но ты не будешь... – Губы девушки дрожали. – Ты не будешь с ним драться? Обещай, что не будешь.

– Обещаю. – Брэзил зашел в спальню и почти сразу вернулся. На нем была мягкая коричневая шляпа и плащ, в который он успел сунуть одну руку. – Это займет не больше пяти минут, – сказал он и вышел через переднюю дверь.

– Ваш отец против? – спросила Луиза у девушки.

Девушка с горечью кивнула. Потом вдруг повернулась к женщине, умоляюще протянула к ней руки и пролепетала почти бескровными губами:

– Вы останетесь здесь. Не давайте им драться. Ни в коем случае.

Женщина взяла ее ладони в свои:

– Я сделаю все, что смогу. Обещаю.

– Он не должен снова влипнуть в историю, – простонала девушка. – Не должен!

Дверь открылась, и Брэзил зашел в комнату.

– Порядок! – весело заявил он, снимая на ходу плащ и бросая его на кресло. Мокрая шляпа отправилась вслед за плащом. Брэзил взял два пустых бокала – свой и гостьи – и подошел к столу. – Лучше посиди пока на кухне, а то он может нагрянуть в любой момент, – посоветовал он девушке и принялся наливать в бокалы виски.

Девушка облизнула губы, невнятно пробормотала: «Да, я сейчас», смущенно и умоляюще улыбнулась Луизе и тронула Брэзила за рукав:

– Ты... Ты будешь хорошо себя вести?

– Конечно! – Он не поднял головы, занятый приготовлением напитков.

– Я позвоню тебе завтра. – Девушка еще раз улыбнулась Луизе Фишер и медленно направилась к двери.

Брэзил протянул женщине бокал, поставил свое кресло прямо напротив нее и уселся.

– Ваша маленькая подружка очень вас любит, – заметила женщина.

Он с сомнением покачал головой:

– Она еще ребенок.

– Но ее отец, – продолжала Луиза, – он к вам относится плохо, да?

– Он просто чокнутый, – небрежно сказал Брэзил и вдруг задумался: – А может, это Робсон ему позвонил?

– Вы считаете, Робсон знает?

– В наших краях, – улыбнулся Брэзил, – все знают обо всех.

– Значит, вы и обо мне... – начала она.

Ее прервал стук в дверь – громоподобный стук, чуть не сорвавший дверь с петель. Дог вскочил и настороженно замер в стойке.

– Входите, – сказал Брэзил, коротко и хмуро улыбнувшись женщине, – не заперто.

Дверь резко распахнулась. На пороге стоял человек среднего роста в блестящем черном прорезиненном плаще по самую щиколотку. Из-под полей низко надвинутой серой шляпы сверкали черные, слишком близко посаженные глаза. Бледный костлявый нос выдавался вперед над косматыми седыми усами и короткой бородкой. В руке человек сжимал палку из яблоневого дерева.

– Где моя дочь? – загремел человек. Голос у него был глубокий, мощный и звучный.

Лицо Брэзила походило на флегматичную маску.

– Привет, Грант, – сказал он. Человек шагнул вперед:

– Где моя дочь?

Дог заворчал и оскалил зубы. Луиза окликнула его:

– Франц!

Пес посмотрел на нее и слабо замахал хвостом.

– Эвелин здесь нет, – сказал Брэзил.

– Где она? – свирепо зыркнул на него Грант.

– Не знаю, – спокойно ответил Брэзил.

– Это ложь! – Грант обвел горящими глазами комнату. Костяшки пальцев, сжимавших палку, побелели. – Эвелин!

Луиза Фишер, улыбаясь, словно ярость бородача ее забавляла, заметила:

– Вы ошибаетесь, мистер Грант. Здесь нет никого, кроме нас.

Незваный гость презрительно стрельнул в нее бешеным глазом:

– Ах-ах! Проститутка подтверждает слова преступника!

Он зашагал к спальне и скрылся в ней.

– Видали? – улыбнулся Брэзил. – Он чокнутый. Он всегда так разговаривает – как герой плохого детектива.

Луиза улыбнулась ему в ответ:

– Главное – спокойствие.

– Я спокоен, – сухо отозвался он.

Грант, выйдя из спальни, протопал к задней двери, отворил ее и пропал из виду.

Брэзил осушил очередной бокал и поставил его на пол возле кресла.

– Погодите, когда он вернется, будет еще один фейерверк.

Бородач вернулся в комнату, молча прошел к передней двери, распахнул ее и, держась за щеколду рукой, яростно стукнул палкой об пол:

– В последний раз тебя предупреждаю: оставь мою дочку в покое! Больше я предупреждать не буду!

Он вышел вон, хлопнув дверью.

Брэзил с тяжелым вздохом покачал головой:

– Чокнутый. Абсолютно чокнутый.

– Он назвал меня проституткой, – сказала Луиза. – Что, все местные!..

Брэзил не слушал ее. Он вскочил с кресла и надел шляпу и плащ.

– Смотаюсь-ка я туда и погляжу, как у нее дела. Если она доберется до дома раньше его, все будет о'кей. Нора – это ее мачеха – о ней позаботится. Но если Эвелин не успеет... Я быстро! – И он скрылся через заднюю дверь.

Луиза Фишер сбросила лодочку с левой ноги и встала, пробуя перенести вес на больную ногу. Три осторожных шага убедили ее, что нога занемела, но к ходьбе вполне пригодна. Тут Луиза заметила, что руки у нее до сих пор в грязи, и отыскала рядом со спальней ванную комнату. Она довольно напевала себе под нос, пока умывалась, причесывалась и чистила платье, – но, не сумев найти ни пудры, ни губной помады, с досадой умолкла. Изучая свое отражение в большом зеркале, она услышала, как открывается с улицы дверь.

Лицо у нее просветлело.

– Я здесь! – крикнула она и вышла из спальни. На пороге стояли Робсон с Конроем.

– Вижу, что ты здесь, моя дорогая, – сказал Робсон, улыбаясь при виде ее изумления. Он был бледнее, чем раньше, и глаза у него остекленели, но в целом он не изменился. Зато Конроя, похоже, совсем развезло. Лицо раскраснелось, на губах застыла пьяная ухмылка.

К женщине вернулось самообладание.

– Чего вам нужно? – неприязненно спросила она.

Робсон окинул комнату взглядом:

– Где Брэзил?

– Чего вам нужно? – повторила Луиза.

Робсон посмотрел мимо нее на открытую дверь спальни, глумливо осклабился и направился туда. Когда он вышел из пустой спальни, Луиза презрительно усмехнулась ему в лицо. Конрой встал спиной к камину, возле которого лежал датский дог, и молча наблюдал за ними.

– Вот что, Луиза! – сказал Робсон. – Ты возвращаешься со мной домой.

– Нет, – отрезала она.

Он насмешливо покачал головой и шагнул вперед:

– Мне за мои денежки кое-что причитается!

Луиза отступила к столу и схватила бутылку виски за горлышко.

– Не прикасайся ко мне! – Голос ее, как и лицо, был исполнен холодной ярости.

Дог угрожающе заворчал.

Робсон скосился на собаку, потом на Конроя, подмигнул ему и вновь уставился на женщину.

Конрой спокойно – так, что ни женщина, ни собака не успели испугаться, – залез правой рукой в карман пальто, вытащил черный пистолет, приставил дуло к уху дога и выстрелил. Пес попытался прыгнуть, но упал на бок и слабо засучил лапами. Конрой, глупо улыбаясь, сунул пистолет в карман.

При звуке выстрела Луиза Фишер развернулась и с воплем замахнулась бутылкой, собираясь швырнуть ее в Конроя. Но Робсон поймал ее запястье одной рукой, а другой вырвал бутылку, приговаривая с усмешкой:

– Нет, нет, радость моя.

Он поставил бутылку на стол, но руку Луизы не отпустил. Пес перестал дергать лапами и замер.

– Вот и ладно, – сказал Робсон. – Теперь ты готова идти?

Луиза не сделала попытки освободить запястье. Она выпрямилась и очень серьезно проговорила:

– Друг мой, ты совсем не знаешь меня, если думаешь, что я пойду с тобой.

Робсон хихикнул:

– А ты совсем не знаешь меня, если думаешь, что не пойдешь.

Входная дверь отворилась, и в комнату вошел Брэзил. Бледное лицо его по-прежнему было флегматично, хотя в глазах появилась тень досады. Он аккуратно закрыл за собой дверь и обратился к гостям с раздражением, но без злости:

– В чем дело, черт возьми? У меня сегодня приемный день? Или я попал в кабак?

– Мы уже уходим, – сказал Робсон. – Фройляйн Фишер идет с нами.

Брэзил поглядел на убитого пса, и досада в его желтоватых глазах проглянула отчетливее.

– Если она так хочет, я не возражаю, – произнес он безучастно.

– Я остаюсь, – сказала женщина. Брэзил не спускал глаз с мертвой собаки.

– Против этого я тоже не возражаю, – сказал он все так же безучастно. Потом, уже с большим интересом, спросил: – Кто это сделал? – Он подошел к собаке, тронул ее голову ногой и проворчал: – Весь пол залили кровищей.

И вдруг, не поднимая головы, без видимого напряжения и даже без замаха врезал Конрою правым кулаком по красивой пьяной физиономии.

Конрой на негнущихся ногах отлетел назад и чуть в сторону. Голова и плечо стукнулись о камин. Конрой сделал неверный шаг вперед и ничком рухнул на пол.

Брэзил повернулся к Робсону.

Робсон, отпустив Луизино запястье, пытался вытащить из кармана пальто пистолет. Но женщина вцепилась в его руку, повисла на ней всем телом, и он никак не мог ее стряхнуть, хотя другой рукой больно тянул за волосы.

Брэзил обошел их, ударом кулака из-за спины приподнял Робсону подбородок и, сунув под него согнутую в локте руку, зажал ему предплечьем горло. Укрепив захват, он стиснул второй рукой запястье противника и сказал:

– Порядок. Можете его отпустить.

Луиза Фишер отпустила руку Робсона и осела на пол. Лицо у нее было таким же деловым, как у Брэзила, разве что глаза сияли победным восторгом.

Брэзил резко заломил руку противника, сжимающую пистолет, за спину. Когда ствол пистолета принял горизонтальное положение, Робсон нажал на спусковой крючок. Пуля прошла между его спиной и грудью Брэзила и отколола щепу от книжной полки в углу комнаты.

– Попробуй еще раз, малыш, и я переломаю тебе руки, – заявил Брэзил – А ну, брось его!

Робсон поколебался и выпустил пистолет. Тот с лязгом ударился об пол. Луиза Фишер подползла к нему на четвереньках, а потом с пистолетом в руке уселась на стол.

Брэзил отпихнул от себя Робсона, подошел к лежащему на полу мужчине, встал на колени, пощупал пульс, пробежал руками по телу и, поднявшись с пистолетом Конроя, сунул его себе в карман.

Конрой пошевелил ногой, веки сонно дрогнули, и он застонал.

Брэзил, указав на него большим пальцем, обратился к Робсону:

– Забирай его и выметайся.

Робсон приблизился к Конрою, нагнулся, приподнял ему голову и плечи, потряс легонько и раздраженно буркнул:

– Давай, Дик, просыпайся. Мы уходим.

– С мной все в п'рядке, – промычал Конрой, пытаясь улечься снова.

– Вставай же, вставай! – рявкнул Робсон и хлестнул его по щекам.

Конрой потряс головой, бормоча:

– Не х'чу.

Робсон влепил ему еще одну пощечину:

– Давай, поднимайся, паршивец несчастный!

Конрой застонал и проворчал нечто нечленораздельное.

– Вытащи его на улицу, – нетерпеливо сказал Брэзил. – Под дождичком очухается.

Робсон хотел возразить, но передумал. Подобрав с пола свою шляпу, он нахлобучил ее и опять склонился над блондином. С трудом усадил его, одной рукой обхватил за плечи, другой – за спину и медленно встал, поднимая обмякшее тело.

Брэзил распахнул дверь. Волоча на себе Конроя, Робсон вышел вон.

Брэзил захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и с притворным смирением развел руками.

Луиза Фишер положила пистолет Робсона на стол и встала.

– Извините меня, – сказала она серьезно. – Я не хотела впутывать вас в такую...

– Все в порядке, – небрежно перебил он ее. В улыбке его чувствовалась горечь, но тон оставался беспечным. – Я вечно во что-то впутываюсь. Черт с ним! Мне срочно нужно выпить.

Луиза быстро повернулась к столу и начала наполнять бокалы.

Брэзил задумчиво оглядел ее с ног до головы, отхлебнул и спросил:

– Вы так и вышли из дома, в одном платье?

Она глянула на свое платье и кивнула.

Его это, похоже, позабавило.

– И что вы собираетесь делать?

– Когда приеду в город? Я продам вот это, – она продемонстрировала кольца на пальцах, – а потом... Не знаю.

– Вы хотите сказать, что у вас совсем нет денег? – требовательно спросил Брэзил.

– Вот именно, – холодно ответила она.

– Даже на билет?

Луиза покачала головой, чуть приподняв брови. Ее спокойствие выглядело почти вызывающим:

– Такую мелочь вы, конечно же, сможете мне одолжить.

– Конечно, – сказал он и рассмеялся. – Но это высший пилотаж!

Она, похоже, его не поняла.

Брэзил отхлебнул еще глоток и склонился к женщине:

– Послушайте, вы будете странно выглядеть в поезде в таком одеянии. Может, мне довезти вас до города? Я заброшу вас к своим друзьям, а там уж раздобудете какую-нибудь одежду.

Прежде чем ответить, она внимательно изучила его лицо:

– Если вас это не очень затруднит.

– Значит, решено, – сказал он. – Хотите соснуть перед дорожкой?

Он допил виски и подошел к входной двери. Отворил ее и тут же захлопнул.

Вернувшись к креслу, он успел поймать на себе взгляд Луизы, хотя она поспешно перестала хмуриться. На лице у него появилась кривая виноватая усмешка:

– Ничего не могу с собой поделать. Мне пришлось посидеть взаперти – я имею в виду, в тюряге, – и с тех пор мозги у меня немного набекрень. Я все время хочу убедиться, что дверь не заперта. – Усмешка скривилась еще больше. – У моей болезни есть даже ученое название – клаустрофобия, – но от этого не легче.

– Извините, – сказала Луиза. – Это было... давно?

– Посадили меня довольно давно, – сказал он сухо, – а выпустили всего несколько недель назад. Поэтому я здесь и поселился. Хотел пожить немного один, понять, на каком я свете, и решить, что делать дальше.

– Ну и? – мягко спросила она.

– Что «ну и»? Понял ли я, на каком я свете и что хочу делать дальше? Не знаю. – Он стоял перед женщиной, сунув руки в карманы и сверля ее взглядом. – Наверное, я просто ждал чего-то, какого-то знака, чтобы сдвинуться с мертвой точки. А дождался вас. Что ж, это тоже неплохо. Значит, пойду дальше с вами.

Он вынул руки из карманов, нагнулся, рывком поднял Луизу с кресла и яростно поцеловал.

Она замерла на мгновение. Потом вырвалась из его рук и впилась ему в лицо ногтями. Лицо ее побелело от гнева.

Брэзил схватил ее руку, небрежно опустил вниз и рявкнул:

– Перестаньте! Не хотите играть в эти игры – так и скажите, нечего руки распускать.

– Вот именно, нечего! – разгневанно выпалила она.

– Я понял.

Ни в его лице, ни в голосе ничего не изменилось. Чуть погодя Луиза сказала:

– Тот человек, отец вашей маленькой подружки, назвал меня проституткой. Здесь много обо мне болтают?

– Ну, вы же знаете, как это бывает, – примирительно проговорил он. – Робсоны тут главные землевладельцы, местная знать, вот уже много поколений. Что бы они ни делали – они всегда в центре внимания. Все окрестные жители в курсе их делишек, так что...

– И что говорят окрестные жители обо мне?

– Самое худшее, разумеется, – усмехнулся Брэзил – А вы чего ожидали? Все знают, что он за фрукт.

– А что вы думаете?

– О вас?

Она кивнула, не спуская с него пристального взгляда.

– Вообще-то не в моих привычках злословить о ближних, – сказал он, – только я в толк не возьму, зачем вы с ним связались. С первого взгляда видно, что это за сволочь.

– С первого я не увидела, – просто сказала она – Я оказалась на мели в маленькой швейцарской деревушке.

– Актриса?

– Певица, – кивнула она.

Зазвонил телефон.

Брэзил поспешно устремился в спальню. Луиза услышала его бесстрастный голос: «Алло! Да, Эвелин Да. – Последовала долгая пауза. – Да, хорошо. И спасибо».

Брэзил вернулся в комнату так же стремительно, как и вышел, но, увидев его, Луиза Фишер привстала из-за стола. Лицо у него было опрокинутое, желтое, на лбу и висках блестела испарина, а из сломанной сигареты, стиснутой в пальцах, сыпались табачные крошки.

– Это была Эвелин. Ее отец – местный страж порядка. У Конроя проломлен череп, он умирает. Робсон только что звонил и требовал моего ареста. Черт бы побрал этот камин. Я не смогу снова жить в камере!

 

Глава 2

Полиция наступает на пятки

Луиза подошла к нему, протянув вперед руки:

– Но вы не виноваты! Они не могут...

– Вы не понимаете, – монотонно прервал ее Брэзил. Он отвернулся и машинально приблизился к двери. – Точно так же я залетел в прошлый раз. Пьяная куча мала в придорожном кабачке, в ход пошли бутылки, и один парень умер. Я даже не могу сказать, что меня обвинили напрасно. – Он отворил дверь, машинально захлопнул ее и вернулся к Луизе. – В тот раз я сидел за непредумышленное убийство. Если Конрой умрет, мне пришьют умышленное. Понимаете? На мне клеймо убийцы. – Он провел рукой по горлу. – А это означает петлю.

– Нет, нет! – Луиза встала рядом и взяла его руку в свои. – Он случайно ударился головой о камин. Я могу это подтвердить. Я расскажу им, с чего все началось. Они не могут...

Брэзил горько рассмеялся и процитировал Гранта:

– «Проститутка подтверждает слова преступника».

Луиза поморщилась.

– Нет, со мной все ясно, – сказал Брэзил, уже не так монотонно. – Если он умрет, мне крышка. Если нет – меня будут держать, не выпуская под залог, пока не выяснится, что именно мне можно предъявить: нанесение тяжких телесных повреждений или убийство. Разве они вам поверят? Разве поверят, что любовница Робсона бросила его и прибежала ко мне? Правда только ухудшит мое положение. Нет, я влип, – голос его зазвенел, – но я не смогу снова жить в камере! – Он мельком взглянул на дверь и вскинул голову, издав гортанный хриплый звук, который мог быть смешком. – Давайте слиняем отсюда! Я свихнусь сегодня вечером, если останусь в четырех стенах.

– Конечно! – с жаром откликнулась Луиза, положив руку ему на плечо и вглядываясь в его лицо с жалостью и страхом. – Мы уедем отсюда.

– Вам нужно пальто. – Он пошел в спальню.

Луиза нашла свои лодочки, правую надела, а левую протянула Брэзилу, когда он вернулся:

– Вы не могли бы сломать каблук?

Брэзил накинул на нее грубое коричневое пальто, взял лодочку и одним движением кисти отломал каблук. К тому времени когда Луиза надела лодочку, он уже был у двери.

Женщина быстро окинула взглядом комнату и последовала за ним...

* * *

Она открыла глаза и увидела солнечный свет. Дождь перестал стучать в окна машины, дворники замерли на ветровом стекле. Луиза, не двигаясь, взглянула на Брэзила. Он сидел, уютно развалясь на соседнем сиденье. Одна рука придерживала руль, другая, с сигаретой, лежала на колене. Бледное лицо его было спокойно и не выглядело усталым. Глаза смотрели вперед, на дорогу.

– Долго я спала? – спросила Луиза.

– На сей раз около часа, – улыбнулся он. – Ну, как вам? Полегчало?

– Да. – Она потянулась и зевнула. – Долго еще ехать?

– Час, не больше. – Он залез в карман и предложил ей сигареты.

Луиза взяла одну и нагнулась к электрозажигалке на приборном щитке.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она, раскурив сигарету.

– Залягу на дно, пока не выяснится, что к чему.

Она искоса взглянула на его безмятежное лицо:

– Вам, как видно, тоже полегчало.

Он смущенно усмехнулся:

– Вчера я малость потерял голову, это верно.

Луиза нежно погладила его по руке, и они немного помолчали. Потом она спросила:

– Мы едем к вашим друзьям, о которых вы говорили?

– Да.

По встречной полосе промчался черный двухместный автомобиль с двумя полицейскими в форме. Женщина бросила на Брэзила внимательный взгляд. Лицо его было бесстрастно.

Она снова одобрительно погладила его по руке.

– Под открытым небом я в порядке, – пояснил он. – Это стены доводят меня до ручки.

Луиза повернула голову и посмотрела назад. Полицейская машина скрылась из виду.

– Они просто ехали по своим делам. – Брэзил опустил со своей стороны окошко и выкинул окурок. В кабину ворвался свежий сырой ветерок. – Хотите, остановимся и выпьем кофе?

– Может, лучше не надо?

Их обогнал черный седан, прижал к обочине и промчался мимо со скоростью больше шестидесяти пяти миль в час. В машине сидело четверо мужчин. Один из них оглянулся и посмотрел на автомобиль Брэзила.

– Лучше, наверное, залечь на дно как можно быстрее. Но если вы проголодались...

– Нет! Я тоже думаю, что нам следует поторопиться.

Черный седан скрылся за поворотом.

– Если полиция вас все же накроет, вы будете... – Луиза замялась. – Вы будете сопротивляться?

– Не знаю, – мрачно ответил Брэзил. – В том-то вся и беда: я никогда не знаю, что сделаю через минуту. – Он чуть-чуть повеселел: – Да вы не волнуйтесь! Все будет в порядке.

Они миновали поселок из дюжины домов, переехали, подпрыгивая на рельсах, через железнодорожные пути и свернули на длинное прямое шоссе, шедшее параллельно рельсам. Чуть погодя они увидели стоящий на обочине седан, который их обогнал. Рядом с седаном – между ним и своим мотоциклом – стоял полицейский и флегматично писал на листке маленькой книжечки, между тем как человек, сидевший за баранкой, что-то говорил ему, оживленно жестикулируя.

– Слава Богу, они не полицейские, – выдохнула Луиза Фишер.

Брэзил усмехнулся.

Они молча ехали по пригородному шоссе, пока Луиза не спросила:

– Ваши друзья не будут против нашего внезапного вторжения?

– Нет, – ответил он беспечно. – Им самим случалось попадать в переделки.

Дома вдоль пригородного шоссе становились все беднее и грязнее, и вскоре машина въехала на пыльную городскую улицу, где угрюмые здания с объявлениями «Сдаются квартиры» стояли между столь же угрюмыми фабриками и складами. Улица, на которую свернул затем Брэзил, выглядела самую малость почище, но объявлений о сдаче жилья внаем на ней было не меньше.

Брэзил остановил машину возле четырехэтажного здания из красного кирпича с оббитыми каменными ступеньками.

– Нам сюда, – сказал он, вылезая из машины.

Луиза сидела, изучая неприглядный фасад дома, пока Брэзил не обошел автомобиль и не открыл дверцу с ее стороны. Лицо ее было непроницаемо. Трое чумазых детишек оторвались от игры со скелетом зонтика и уставились на Луизу, глядя, как она поднимается по оббитым ступеням.

Брэзил открыл дверь подъезда, и они вошли в затхлый сумрачный вестибюль с некогда веселенькими, а ныне запачканными обоями, с потертым ковром и отделанной медью лестницей.

– На второй этаж, – сказал Брэзил, поднимаясь по лестнице вслед за Луизой.

Прямо напротив лестничного пролета блестела свежей краской дверь коричневого цвета, не свойственного ни одной из известных древесных пород. Брэзил подошел к двери и нажал на кнопку четыре раза – длинный звонок, короткий, длинный и снова короткий. Прямо за дверью громко зазвенело.

Через минуту раздался шелест шагов, и настороженный мужской голос спросил:

– Кто там?

Брэзил, почти вплотную приблизившись к двери, шепнул:

– Это Брэзил.

Загремели отпираемые засовы, и в дверях показался тощий белобрысый человечек лет сорока в мятой серой пижаме. Ноги у него были босые. Худощавое лицо со впалыми щеками и остренькими чертами озарилось сердечной улыбкой. Голос тоже звучал сердечно:

– Заходи, малыш! Заходи!

Маленькие светлые глазки смерили Луизу Фишер с головы до ног, и хозяин посторонился, давая гостям пройти. Брэзил взял Луизу за локоток и подтолкнул вперед.

– Мисс Фишер, это мистер Линк.

– Очень приятно, – сказал Линк и закрыл за ними дверь.

Луиза Фишер поклонилась.

Линк потрепал Брэзила по плечу:

– Рад видеть тебя, малыш. А мы все гадаем: куда ты девался? Давай заходи!

Он провел их в гостиную, которую не мешало бы проветрить. В комнате валялась небрежно брошенная одежда, там и сям лежали газетные листки, стояли грязные бокалы и кофейные чашки, и повсюду было великое множество окурков. Линк подхватил с кресла халат, перебросил его на спинку другого кресла и сказал:

– Раздевайтесь, мисс Фишер, и садитесь.

В дверях появилась пышнотелая очень светлая блондинка лет тридцати, завопила: «Боже мой, кого я вижу!», бросилась к Брэзилу, сжала его в объятиях и поцеловала в губы. На ней был розовый пеньюар, наброшенный поверх шелковой розовой ночной рубашки, и зеленые шлепанцы, украшенные желтыми перьями.

– Привет, Фан, – сказал Брэзил, обнимая ее, и повернулся к Луизе, которая сняла тем временем пальто: – Фан, это мисс Фишер. Миссис Линк.

Фан подошла к Луизе, протягивая руку.

– Рада познакомиться, – проговорила она, обменявшись с гостьей теплым рукопожатием. – Вы оба, похоже, порядком устали. Посидите, пока я соображу чего-нибудь на завтрак. А Донни, возможно, нальет вам по рюмочке, после того как прикроет свою наготу.

– Вы очень добры, – сказала Луиза Фишер и села.

– Конечно, конечно, – отозвался Линк и вышел.

– Всю ночь на ногах? – поинтересовалась Фан.

– Да. В основном за баранкой, – ответил Брэзил и сел на диван.

Фан пристально посмотрела на него:

– Расскажешь, что стряслось?

– Затем мы к вам и приехали, – кивнул Брэзил.

Линк, облаченный в халат и шлепанцы, принес бутылку виски и несколько бокалов.

– В общем, ночью я дал по морде одному парню, и он после этого не встал.

– Сильно ушибся?

– Возможно, при смерти, – сухо ответил Брэзил.

– Да, малыш, если ты дашь кому-нибудь по морде, так уж дашь! – присвистнул Линк.

– Он ударился головой о камин, – пояснил Брэзил, нахмурясь.

– Ладно, чего сейчас об этом горевать! – вмешалась Фан – Сейчас вам обоим надо подзаправиться маленько да соснуть Донни, не стой столбом, плесни гостям по стопарику! – Она улыбнулась Луизе Фишер. – А вы посидите спокойненько, через минуту будет завтрак. – И поспешила на кухню.

– Свидетели есть? – спросил Линк, наливая в бокалы виски.

– И очень нежелательные, – кивнул Брэзил, устало вздохнув. – Я хотел бы пожить у тебя немного, Донни, пока не станет ясно, что к чему.

– Хата в твоем распоряжении, – сказал Линк, поднося гостям бокалы. Он украдкой посматривал на женщину, когда та не глядела на него.

Брэзил осушил бокал одним глотком. Луиза Фишер пригубила и закашлялась.

– Принести водички? – спросил Линк.

– Нет, благодарю вас, – сказал она. – Все нормально, просто я слегка простыла под дождем.

Она зажала бокал в ладони, но больше пить не стала.

– Я оставил машину у дома, – сказал Брэзил. – Надо бы ее припрятать.

– Я позабочусь об этом, малыш, – пообещал Линк.

– И мне нужно быть в курсе того, что происходит в Майл-Вэлли.

Линк кивнул.

– Гарри Клаус все разузнает. Я позвоню ему.

– И нам обоим нужна какая-нибудь одежда.

– Сначала я должна продать эти кольца, – вмешалась Луиза Фишер.

Светлые глазки Линка загорелись. Он облизал губы и сказал:

– Я знаю одного.

– Отложим это до завтра, – прервал его Брэзил – Кольца не «горячие», Донни. И нам не нужен никакой барыга.

Донни, похоже, был разочарован.

– Но у меня нет денег на одежду, – возразила женщина.

– Пока обойдемся моими, – сказал Брэзил.

Донни, не спуская с женщины глаз, обратился к Брэзилу:

– Ты же знаешь – я всегда готов подбросить тебе деньжат, если надо.

– Спасибо. Посмотрим. – Брэзил поднял свой пустой бокал и, когда Линк его наполнил, попросил: – Спрячь машину, Донни.

– Да, конечно.

Линк подошел к телефону, стоявшему в нише, и набрал номер.

Брэзил снова осушил бокал.

– Устали? – спросил он.

Луиза встала, подошла к нему, взяла у него из рук бокал и поставила его на стол рядом со своим, почти полным.

– Что, хватило с вас пьяных мужиков прошлой ночью? – усмехнулся Брэзил.

– Да, – ответила она без улыбки и вернулась в кресло. Донни сказал в трубку:

– Алло, это ты, Дьюк? Слушай, это Донни. Возле моей хаты стоит тачка. – Он описал машину Брэзила. – Припрячешь ее для меня?.. Да... Номера лучше тоже смени... Да, прямо сейчас, лады? Ну, бывай!

Он повесил трубку, повернулся к гостям и улыбнулся:

– Voily![Вот и все (искаж. фр.)]

– Донни! – позвала его из кухни Фан.

– Иду! – И он вышел.

Брэзил склонился к Луизе Фишер и шепнул:

– Не давайте ему кольца.

– Но почему? – удивилась она.

– Он вас надует в два счета.

– Вы хотите сказать, он обманет меня?

Брэзил с усмешкой кивнул.

– Но вы говорили – он ваш друг. Вы же доверились ему!

– В таких делах он о'кей, – сказал Брэзил. – Он никогда нас не выдаст. Но даже если он вас не надует, любой перекупщик, которому Донни предложит кольца, решит, что они краденые, и даст за них вполовину меньше.

– Так, значит, он... – Луиза замялась.

– Мошенник. Мы какое-то время сидели в одной камере.

В дверях появилась улыбающаяся Фан:

– Прошу к столу!

В коридоре Брэзил обернулся и сделал шаг к входной двери, но, поймав на себе взгляд Луизы Фишер, смущенно улыбнулся и последовал за ней и хозяйкой в столовую.

Фан не села с ними за стол.

– Не могу есть в такую рань, – сказала она Луизе Фишер. – Я приготовлю вам ванну и постелю постель, а то вы просто с ног валитесь.

И вышла, не обращая внимания на вежливые протесты гостьи.

Донни ткнул вилкой в сосиску и произнес:

– Я насчет этих колечек. Я могу...

– Это не горит, – прервал его Брэзил. – У нас пока других забот хватает.

– Может быть. Хотя вам не мешало бы разжиться деньжатами: а вдруг придется удариться в бега? – Донни сунул сосиску в рот. – Монет у вас наверняка негусто. – Он принялся энергично жевать. – Возьмем, к примеру, Хитрована Бена Девлина. Ты помнишь Бена? Он еще вкалывал в столярной мастерской. Здоровый такой мужик, и язык у него был подвешен что надо, помнишь?

– Помню, – без энтузиазма отозвался Брэзил. Донни воткнул вилку во вторую сосиску:

– Так вот, однажды Бен был в местечке под названием «Седьмое небо» и...

– Когда мы с ним познакомились, он был в местечке под названием «тюряга», – перебил его Брэзил.

– Конечно, а я о чем говорю-то? Бен считал, что загремел в тюрягу только потому...

– Все готово, – прервала его вошедшая Фан, обращаясь к Луизе Фишер.

Луиза поставила кофейную чашку и встала из-за стола.

– Очень вкусно, спасибо, – сказала она, – но я так устала, что даже есть не хочется.

Когда она вышла из столовой, Донни завелся опять:

– Так вот, он загремел потому...

Фан провела Луизу Фишер в заднюю комнату, где стояла широкая деревянная кровать, застеленная белым бельем. На кровати лежали белая ночная рубашка и красный пеньюар. На полу стояли шлепанцы. Хозяйка остановилась в дверях и приглашающе махнула розовой рукой:

– Если чего-нибудь понадобится, крикните. Ванная комната прямо напротив, вон дверь в коридоре. Я включила воду.

– Спасибо, – сказала Луиза Фишер, – вы очень добры. Навязалась я на вашу голову...

Фан похлопала ее по плечу:

– Друзья Брэзила – мои друзья, дорогая. Примите-ка ванну да ложитесь баиньки. Крикните, если чего будет нужно.

Она вышла и закрыла за собой дверь.

Стоя у порога, Луиза Фишер внимательно окинула взглядом комнату, обставленную дешевой мебелью, потом подошла к кровати и начала раздеваться. Раздевшись, она накинула красный пеньюар, влезла в шлепанцы, сунула ночную рубашку под мышку и направилась в ванную. Воздух в ванной комнате был теплым от пара. Луиза включила холодную воду и размотала бинты на колене и щиколотке.

Помывшись, она нашла в шкафчике над ванной свежий бинт и снова перевязала ногу, но только колено. Надела ночную рубашку, пеньюар и шлепанцы и вернулась в спальню. Брэзил стоял к ней спиной, глядя в окошко.

Он не обернулся. Над головой его клубился сигаретный дымок.

Луиза медленно закрыла дверь и прислонилась к ней. Еле заметная презрительная усмешка тронула ее губы. Брэзил не шевельнулся.

Женщина неторопливо подошла к кровати и села на краешек, глядя не на Брэзила, а на картину с лошадью на стене. Лицо ее было холодным и гордым.

– Можете считать меня кем угодно, но я привыкла платить свои долги, – сказала она. На сей раз ее спокойствие действительно было вызывающим. – Я вас втянула в эту историю. Если вы чего-то от меня хотите... – Она пожала плечами.

Брэзил неспешно отвернулся от окна. Желтоватые глаза его были бесстрастны.

– О'кей, – сказал он, затушил в пепельнице окурок и, обогнув кровать, подошел к женщине.

Она встала и выпрямилась во весь рост.

Он постоял с минуту, глядя на нее оценивающим взглядом – так, словно она была неодушевленным предметом. Потом грубо запрокинул ей голову и поцеловал.

Она не издала ни звука и не сделала ни единого движения, полностью покоряясь его ласке, и, когда он отпустил ее, шагнув назад, лицо у нее было таким же бесстрастным, как и у него.

– Нет, куда тебе до профессионалки! – сказал он, медленно покачивая головой. И вдруг глаза его загорелись, и он схватил ее в объятия, а она прильнула к нему, посмеиваясь тихонько грудным смешком, пока он покрывал поцелуями ее щеки, и лоб, и подбородок.

Дверь отворилась, и в спальню вошел Донни. Он понимающе ухмыльнулся, глядя, как они отпрянули друг от друга, и сказал:

– Я позвонил Клаусу. Он приедет, как только позавтракает.

– О'кей, – проронил Брэзил.

Донни, по-прежнему ухмыляясь, удалился и закрыл за собой дверь.

– Кто такой этот Клаус? – спросила Луиза Фишер.

– Адвокат, – рассеянно ответил Брэзил. Он стоял, с хмурой задумчивостью глядя на дверь. – Думаю, он нам поможет, хотя ходили слухи, что он... – Брэзил нетерпеливо оборвал себя: – Когда влипнешь в дерьмо, выбирать не приходится. – Он нахмурился еще больше. – И чем хуже у адвоката репутация, тем лучше для меня.

Луиза взяла его за руку и очень искренне проговорила:

– Давай уйдем отсюда. Мне эти люди не по душе. Я не доверяю им.

Лицо у Брэзила просветлело, он снова обнял ее, но тут же опять повернулся к двери, услышав звонок. Через минуту до них донесся голос Донни:

– Кто там?

Ответа они не расслышали.

Донни спросил еще раз, повысив голос:

– Кто?!

После этого наступила тишина. Нарушили ее осторожные шаги за дверью спальни. Донни сунул голову в дверной проем. Его остренькое личико карикатурно исказилось: казалось, он весь напыжился от важности происходящего.

– Легавые, – прошептал он. – Уходи через окно!

Брэзил быстро повернулся к Луизе Фишер.

– Беги! – крикнула она, подталкивая его к окну. – Со мной все будет в порядке.

– Конечно, – заверил Брэзила Донни. – Мы с Фан позаботимся о ней. Беги, малыш, и дай о себе знать, когда сможешь. Деньжата у тебя есть?

– Угу, – промычал Брэзил, целуя Луизу Фишер.

– Беги, беги! – задыхаясь, прошептала она.

Бледное лицо его было, как всегда, флегматичным, а речь – лаконичной.

– Увидимся, – сказал он и поднял оконную раму. К тому времени, когда рама поднялась до самого верха, одна нога Брэзила была уже на внешнем подоконнике. Вторая нога немедленно последовала за первой, и Брэзил, весело улыбнувшись напоследок Луизе Фишер, скрылся из виду.

Она подбежала к окну и поглядела вниз. Брэзил поднялся из сорняков в заросшем заднем дворике и огляделся. Потом быстро и решительно направился к забору с левой стороны и перемахнул в соседний двор.

Донни взял Луизу за руку и оттащил от окна.

– Не стойте там, вы его выдадите. С ним все будет нормально. И сохрани Господь того легавого, на которого наткнется наш Брэзил!

Во входную дверь застучали чем-то тяжелым. Грозный властный голос долетел до спальни:

– Откройте!

Донни ухмыльнулся, обернувшись в ту сторону:

– Думаю, мне лучше впустить их, не то они разнесут дверь в щепки!

Похоже, он наслаждался ситуацией. Луиза посмотрела на него пустыми глазами. Он взглянул на нее, потупился, потом с вызовом сказал:

– Послушайте, я люблю этого парня! Я правда его люблю!

В дверь застучали еще сильнее.

– Пойду открою, – буркнул Донни и вышел.

Через открытое окно послышался звук выстрела. Луиза подбежала к окошку и, опершись о подоконник, высунулась наружу.

Футах в пятидесяти слева, на заборе, отделявшем длинный ряд задних двориков от аллеи, скрючился Брэзил. Как только Луиза выглянула в окно, раздался еще один выстрел, и Брэзил упал с забора в сторону аллеи. Всхлипнув, Луиза затаила дыхание.

Стук в дверь внезапно прекратился. Луиза отпустила подоконник и выпрямилась. Лицо у нее было совсем безжизненное, как у автомата. Она машинально опустила оконную раму. Когда громадный мужчина с усталым лицом и в мятом костюме появился в дверном проеме, Луиза стояла посреди спальни, углубившись в созерцание своих ногтей.

– Где он? – спросил верзила.

Луиза посмотрела на него тем же взглядом, что и на свои ногти:

– Кто?

– Брэзил, – устало вздохнул верзила. Он подошел к шкафу, открыл дверцу. – Вы та самая Фишер? – Он закрыл дверцу и подошел к окну, без особого интереса глядя на ходу по сторонам, но не на Луизу.

– Я Луиза Фишер, – сказала она ему в спину. Он поднял раму и выглянул в окно.

– Что там, Том? – спросил он у кого-то внизу. Что бы ни ответил ему Том, в комнате не было слышно ни слова.

Когда мужчина повернулся к ней, Луиза изобразила на лице внимание.

– Я еще не завтракал, – сообщил он ей.

Из другой комнаты донесся голос Донни: «Говорю вам, я не знаю, куда он делся! Он просто забросил сюда дамочку и слинял. Он не сказал мне ни слова. Он...»

«Я тебе покажу „ни слова“!» – недовольно перебил его металлический голос. Послышался звук удара.

Голос Донни: «Да если б я и знал, тебе нипочем не сказал бы, гнида паршивая! Ну, ударь меня еще разок!»

Металлический голос: «Если тебе так хочется». И снова звук удара.

Голос Фан, визгливый от ярости, завопил: «Прекрати сейчас же, ты...» – и резко оборвался.

Верзила подошел к дверям спальни и крикнул:

– Кончай этот базар, Рэй! – После чего обернулся к Луизе Фишер: – Одевайтесь.

– Зачем? – холодно спросила она.

– Мне приказано доставить вас обратно в Майл-Вэлли.

– Зачем? – недоверчиво повторила она.

– Не знаю, – проворчал нетерпеливо верзила. – Не мое собачье дело. Мы просто должны доставить вас туда. Что-то насчет колец, которые принадлежали матери одного парня и исчезли вместе с вами.

Луиза протянула вперед руки и уставилась на кольца:

– Но это неправда. Он купил их мне в Париже и...

Верзила устало поморщился:

– Слушайте, давайте не будем спорить. Это меня не касается. Куда намылился тот парень, Брэзил, когда ушел отсюда?

– Я не знаю. – Луиза шагнула вперед, с мольбой протянув к полицейскому руки. – Что с ним?

– Никогда никто ничего не знает, – пожаловался верзила, проигнорировав ее вопрос. – Одевайтесь. А цацки лучше отдайте мне на сохранение, – добавил он и подставил ладонь.

Луиза заколебалась, но все же сняла с пальцев кольца и уронила их в протянутую ладонь.

– Давайте поскорее, – сказал верзила. – Я еще не завтракал.

Он вышел из спальни и закрыл дверь.

Луиза торопливо надела платье, которое сняла совсем недавно, но порванный чулок натягивать не стала. Одевшись, она тихонько подошла к окну, украдкой бросила взгляд на закрытую дверь и начала поднимать раму.

Верзила с усталым лицом открыл дверь.

– Хорошо, что я подглядывал в замочную скважину, – терпеливо проговорил он. – А теперь пошли.

За ним в спальню вошла Фан. Лицо ее было пунцовым, голос – резким и требовательным:

– За что вы ее забираете? Она ничего не сделала. Почему бы вам не...

– Да помолчите вы! – взмолился верзила. Усталость, похоже, совсем одолела его. – Я всего лишь легавый, которому приказано доставить ее в участок по обвинению в краже. Больше я ничего не знаю и знать не хочу.

– Все в порядке, миссис Линк, – с достоинством заявила Луиза Фишер. – Все будет в порядке.

– Но вы не можете идти в таком виде, – запротестовала Фан и повернулась к верзиле: – Вы должны позволить ей одеться поприличнее.

Он вздохнул и кивнул:

– Все что угодно, если только вы поторопитесь и перестанете со мной пререкаться.

Фан поспешно вышла.

Луиза Фишер обратилась к полицейскому:

– Его тоже обвиняют в краже?

– Может быть, а может, и нет, – ответил тот со вздохом.

– Он ничего не сделал! – заявила Луиза.

– Я тоже ничего не сделал, – жалобно простонал верзила.

Фан вернулась с охапкой одежды – синим костюмом и шляпкой, темными лодочками и чулками и белой блузкой.

– Дверь не закрывайте, – сказал верзила и, выйдя в коридор, прислонился к стене, откуда мог наблюдать за окнами спальни.

Луиза Фишер с помощью Фан начала переодеваться в уголке, скрытом от глаз полицейского.

– Его поймали? – шепотом спросила Фан.

– Не знаю.

– Я так думаю, что не поймали.

– Надеюсь.

Фан встала перед Луизой Фишер на колени, помогая ей натягивать чулки.

– Не говорите им ни слова, пока не повидаетесь с Гарри Клаусом, – торопливо зашептала блондинка. – Скажите, что он ваш адвокат, и вы должны с ним увидеться. Мы пошлем его к вам. Он вас вытащит, не сомневайтесь! – Она вдруг пристально взглянула вверх. – Вы же не сперли их, верно?

– Кольца? Вы спрашиваете, не украла ли я кольца? – изумилась Луиза.

– Я так и думала, – сказала Фан. – Значит, вам не придется...

Из коридора донесся усталый голос:

– Послушайте, сколько можно наряжаться? Здесь вам не салон!

– Поглядите-ка на себя, – сказала Фан.

Луиза Фишер взяла одолженную шляпку, подошла к зеркалу и надела ее. Потом, поправив юбку, взглянула на свое отражение. Костюм сидел на ней совсем не так плохо, как она ожидала.

– Вы отлично смотритесь! – заявила Фан.

– Ну же! – нетерпеливо проворчал человек за дверью. Луиза Фишер обернулась к Фан:

– До свидания, и я...

Блондинка обняла ее:

– Ничего не надо говорить. Через пару часов вы к нам вернетесь. Гарри покажет этим придуркам, где раки зимуют!

– Пошли! – сказал верзила.

Луиза Фишер вышла к нему, и они направились через комнаты к двери.

Когда они проходили через гостиную, Донни, приподнявшись с дивана, весело крикнул:

– Не давай им запугать себя, детка! Мы...

Рослый мужчина в коричневом костюме положил ему на лицо пятерню и пихнул обратно на диван.

Луиза Фишер вместе с верзилой вышла из дома. У подъезда, на том самом месте, где Брэзил оставил свою машину, стоял полицейский автомобиль. Дюжина-другая взрослых и детей окружили его и серьезно смотрели, как Луиза выходит из дома.

Полицейский в форме отогнал нескольких зевак, чтобы дать Луизе и ее спутнику пройти, а потом тоже сел в машину.

– Поехали, Том, – велел он шоферу, и автомобиль тронулся с места.

Верзила закрыл глаза и тихо застонал:

– Господи, я совсем schwach![ Плох (нем.).]

Они проехали семь кварталов и остановились на углу возле квадратного здания из красного кирпича. Верзила помог Луизе выйти из машины и провел ее в вестибюль, а затем в комнату, где за высоким столом сидел лысый толстяк в форме.

– Это Луиза Фишер. За ней приедут из Майл-Вэлли, – сказал верзила. Он вынул из кармана руку и высыпал на стол кольца. – А это, должно быть, те самые цацки.

– Хороший улов, – похвалил его толстяк. – А парня поймали?

– Должно быть, он в больнице. Луиза Фишер повернулась к нему:

– Его... его ранили?

– Понятия не имею, – проворчал верзила. – Я что, не имею права предположить?

– Льюк! – крикнул толстяк.

В комнату вошел худой полицейский с пшеничными усами.

– Отведи ее в камеру, – велел ему толстяк.

– Я хочу видеть своего адвоката, – заявила Луиза Фишер.

Трое мужчин уставились на нее, не мигая.

– Его зовут Гарри Клаус, – продолжала она. – Я хочу его видеть.

– Идите за мной, – сказал ей Льюк.

Она пошла за ним по голому коридору до самого конца. Он отпер дверь и посторонился, пропуская ее. Камера была маленькая. В ней стояли койка, два стула, стол, а на столе валялось несколько журналов. Большое окно было забрано толстой проволочной решеткой.

Посреди комнаты Луиза обернулась и сказала опять:

– Я хочу видеть моего адвоката.

Полицейский с пшеничными усами захлопнул дверь и запер ее на замок.

Через два часа он вернулся и принес миску супа, немного холодного мяса, кусочек хлеба и чашку кофе.

Луиза лежала на койке, уставясь в потолок. При виде полицейского она встала и обратила к нему надменное лицо:

– Я хочу видеть...

– Снова здорово! – с досадой оборвал он ее. – Мы-то тут при чем? Вот приедут парни из Майл-Вэлли, им и говорите!

Он поставил поднос на стол и удалился. Луиза съела все, что он принес.

Был уже вечер, когда дверь отперли еще раз.

– Вот она! – сказал светлоусый полицейский и пропустил в камеру своих коллег. Их было двое: один – полнокровный крепыш среднего роста в сером костюме, второй – постарше и потоньше.

Полнокровный крепыш оглядел Луизу Фишер с ног до головы и восхищенно улыбнулся. Его напарник сказал:

– Мы хотим, чтобы вы вместе с нами вернулись в Майл-Вэлли, мисс Фишер.

Луиза поднялась со стула и надела шляпку и пальто.

– Ну вот и ладно, – сказал тот, что постарше. – Не причиняйте нам хлопот, и мы не будем причинять их вам.

Луиза бросила на него любопытный взгляд.

Они вышли на улицу и сели в пыльный синий седан. Крепыш сел за руль. Луиза Фишер с полицейским постарше разместились на задних сиденьях, и машина покатила обратно по той же дороге, по которой ехал Брэзил утром.

Прежде чем они выехали за пределы города, Луиза Фишер сказала – всего один раз:

– Я хочу видеть своего адвоката. Его зовут Гарри Клаус.

Полицейский, сидевший рядом с ней, жевал резинку. Он почавкал немного, а потом довольно вежливо ответил:

– Сейчас мы не имеем права останавливаться.

– За что это Брэзил ударил его? – не поворачивая головы, спросил человек за баранкой.

– Он не виноват, – поспешно ответила Луиза, – он просто...

Полицейский постарше прервал ее, обращаясь к человеку за баранкой:

– Оставь, Пит. Пускай окружной прокурор сам делает свою работу.

– О'кей, – отозвался Пит. Женщина повернулась к своему соседу:

– Что... Что с Брэзилом?

Он долго изучал ее лицо, потом сказал:

– Насколько я слышал, он налетел на пулю.

– Его ранили? – спросила Луиза, расширив глаза. Полицейский кивнул.

Она коснулась его руки обеими ладонями:

– Тяжело?

Полицейский покачал головой:

– Не знаю.

Ее пальцы впились в его руку:

– Он арестован?

– Не могу сказать вам, мисс. Окружному прокурору это явно не понравится. – Полицейский снова зачавкал резинкой.

– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Я должна знать!

Он опять покачал головой:

– Мы же не пристаем к вам с вопросами? Вот и вы не приставайте к нам!

 

Глава 3

Заключение

Часы на приборной доске показывали уже девять, а за окошками совсем стемнело, когда Луиза Фишер и ее стражи миновали большое квадратное здание со светящейся вывеской «Лесопильная компания Майл-Вэлли» и свернули на улицу, по виду городскую, но с редкими и неравномерно разбросанными домами. Через десять минут седан остановился у обочины подле серого административного здания. Шофер вышел из машины. Его напарник открыл Луизе дверцу и провел ее в комнату на первом этаже серого дома.

В комнате было трое мужчин. Печальный человек лет шестидесяти с косматыми седыми волосами и усами развалился в кресле, задрав ноги на обшарпанный желтоватый стол. Он был в шляпе, но без пиджака. Молодой блондин с одутловатым лицом, оседлав стул подле шкафа с папками, оживленно рассказывал: «Ну и коммивояжер, значит, спрашивает фермера, не может ли тот приютить его на ночь...» – но при виде Луизы Фишер растерянно умолк.

Третий человек стоял спиной к окну. Стройный, среднего роста, немного за тридцать, тонкогубый, бледный, в яркой – коричневой с красным – одежде. Воротничок у него был чрезвычайно тугой. Он торопливо подошел к Луизе Фишер, обнажив в улыбке белые зубы:

– Я Гарри Клаус. Мне не разрешили вас встретить внизу, поэтому я решил подождать здесь. – Речь его была быстрой и уверенной. – Не волнуйтесь. Я все уладил.

Рассказчик заерзал на стуле. Двое полицейских, доставивших Луизу Фишер из города, воззрились на адвоката с явным неодобрением.

Клаус улыбнулся еще раз, излучая полнейшую уверенность в себе.

– Вы же знаете, что она вам ни слова не скажет, пока мы не поговорим наедине, верно? Тогда какого черта?..

– Ладно, ладно, – пробурчал человек за столом и посмотрел на двух полицейских, стоявших за спиной у Луизы. – Если кабинет Тафта свободен, пускай идут туда.

– Благодарю!

Гарри Клаус подхватил со стула коричневый портфель, взял Луизу под локоток и пошел вместе с ней вслед за полнокровным крепышом.

Тот провел их по коридору в точно такой же кабинет, какой они только что покинули, но заходить не стал.

– Когда закончите, возвращайтесь, – сказал он и захлопнул за ними дверь.

Клаус кивнул в сторону двери и весело проговорил:

– Подумаешь, шайка недоумков! Мы их обставим в два счета. – Он бросил портфель на стол. – Садитесь.

– Брэзил? – спросила Луиза. – Он...

Адвокат пожал плечами так, что они поднялись почти до ушей:

– Я не в курсе. Мне ничего не удалось вытянуть из них.

– Значит?..

– Значит, он сбежал.

– Вы так думаете?

Он снова пожал плечами:

– Надеяться-то можно.

– Но один из полицейских сказал мне, что Брэзила подстрелили и...

– Это ничего не значит. Просто они надеются, что попали в него. – Клаус положил Луизе руки на плечи и усадил в кресло. – Нет смысла беспокоиться о Брэзиле, пока мы не знаем, есть ли повод для беспокойства. – Он придвинул второе кресло к ней поближе и уселся сам. – Давайте-ка займемся лучше вами. Мне нужно точно знать – только без ля-ля, пожалуйста, – что именно произошло и как это произошло.

Луиза удивленно сдвинула брови:

– Но вы сказали, что все...

– Я сказал, что все уладил, и это действительно так. – Он похлопал Луизу по коленке. – Вас выпустят под залог, и вы будете свободны, как только они покончат со своими вопросами. Но нам с вами надо решить, какие ответы вы им дадите. – Адвокат пристально взглянул на нее из-под полей своей шляпы. – Вы же хотите помочь Брэзилу, верно?

– Да.

– Вот и чудненько. – Он снова похлопал ее по коленке, но ладонь забыл убрать. – А теперь расскажите мне все с самого начала.

– Вы имеете в виду – с того момента, когда я познакомилась с Кейном Робсоном?

Он кивнул.

Луиза скрестила ноги, сбросив адвокатскую ладонь. Уставясь невидящими глазами в стенку, она искренне проговорила:

– Ни я, ни Брэзил не сделали ничего дурного. Если мы пострадаем, это будет несправедливо.

– Не волнуйтесь. – Тон его стал доверительным и теплым. – Я вытащу вас обоих. – Он протянул ей блестящий портсигар.

Луиза взяла сигарету, наклонилась, прикуривая от зажигалки адвоката, и спросила:

– Мне же не придется здесь ночевать?

Клаус потрепал ее по щеке:

– Надеюсь, что нет. Допрос продлится от силы час, не больше. – Он уронил ладонь на ее коленку. – И чем скорее мы с вами управимся, тем скорее вы управитесь с ними.

Луиза глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Да мне и рассказывать-то почти нечего, – сказала она, старательно выговаривая слова, чтобы они звучали понятно, несмотря на акцент. – Я встретилась с Робсоном в маленькой швейцарской деревушке. У меня не было ни денег, ни друзей. Я ему понравилась, и он был богат. – Луиза махнула рукой с дымящейся сигаретой. – Поэтому я сказала «да».

Клаус сочувственно кивнул, и его пальцы на коленке шевельнулись.

– Он купил мне одежду и эти кольца в Париже. Они никогда не принадлежали его матери. Он сам мне их подарил.

Адвокат кивнул опять, и пальцы шевельнулись снова.

– Потом он привез меня сюда и... – Луиза прижала горящий кончик сигареты к руке адвоката, – ...и я осталась у него.

Клаус отдернул руку, впился в нее губами и присосался к ожогу.

– Что это с вами? – возмущенно промычал он, не отнимая руку от губ. Потом опустил руку и воззрился на красное пятнышко. – Если вам что-то не нравится, так можно же об этом сказать, правда?

Луиза не улыбнулась.

– Я плёхо говорить англиски, – сказала она, подчеркнуто преувеличивая свой акцент. – Я прожила у него в доме недели две – даже меньше – до...

– Если бы не Брэзил, вы бы сейчас рассказывали о своих печалях другому адвокату! – Клаус подул на обожженную руку.

– ...до вчерашнего вечера, – продолжала Луиза, – когда у меня лопнуло терпение. Мы поссорились, и я ушла. Ушла в чем была, то есть в вечернем платье...

* * *

Она уже заканчивала свое повествование, когда зазвонил телефон. Адвокат подошел к столу и сказал в трубку:

– Алло!.. Да... Еще пару минут... Все верно. Спасибо. – Он повернулся. – Они начинают проявлять нетерпение.

Луиза встала с кресла:

– Я закончила. Потом нагрянула полиция, и Брэзил удрал через окно, а меня арестовали за кольца.

– Вы что-нибудь говорили полицейским после ареста?

Она покачала головой:

– Они не дали мне и слова сказать. Никто не хотел меня слушать. Всем было наплевать.

Когда Луиза с Клаусом вышли из здания суда, к ним подошел молодой человек в синем неглаженом костюме. Он снял шляпу и сунул ее под мышку:

– Мифф Фишер, я ив гаветы «Майл-Вэлли пофт». Не могли бы вы...

– Только не сейчас, – с улыбкой прервал его Клаус. – Загляните ко мне утром в отель, и я сделаю заявление. – Он протянул репортеру визитную карточку и откашлялся. – Вообще-то мы хотели бы поужинать. Может, вы подскажете, где нам найти ресторанчик, и присоединитесь к нам?

Молодой человек покраснел, поглядел на визитную карточку, потом на адвоката:

– Благодарю ваф, мифтер Клауф, я ф удовольфтвием. Тут прямо ва углом «Таверна» – это единфтвенное мефто, которое открыто в такой чаф и где можно прилично поефть. – Он повернулся и махнул рукой в южном направлении. – Меня вовут Джордж Данн.

Клаус пожал ему руку:

– Очень приятно.

Луиза Фишер с улыбкой кивнула, и они пошли по улице.

– Как Конрой? – спросил Клаус.

– Он еще не пришел в фовнание, – ответил молодой человек. – Врачи не внают, нафколько ферьевно он пофтрадал.

– Где он?

– Пока у Робфона. Его боятфя трогать ф мефта.

Они свернули за угол.

– О Брэзиле что-нибудь слышали? – спросил Клаус.

Репортер изогнул шею, чтобы посмотреть мимо Луизы Фишер на адвоката:

– Я думал, вы внаете.

– Что знаем?

– Ну... Какие-нибудь новофти о Брэвиле. Мы пришли.

Репортер провел их в выложенный белой плиткой ресторан. Когда они уселись за столик, дюжина, а то и больше посетителей за стойкой и в зале уставились на Луизу Фишер, оживленно перешептываясь между собой.

Луиза села в кресло, учтиво предложенное Данном, и взяла со столика меню, не обращая внимания на всеобщий интерес и, похоже, не замечая его.

– Я ужасно проголодалась, – заявила она.

Пухлый лысый человечек с острой бородкой, сидевший через три столика, поймал взгляд репортера, когда тот возвращался к своему креслу, и легонько ему кивнул.

– Иввините, это мой бофф, – сказал Данн и отошел к столику бородача.

– Славный парнишка, – заметил Клаус.

– Нужно позвонить Линкам, – сказала Луиза. – Они наверняка что-то знают о Брэзиле.

Клаус поджал губы и покачал головой:

– Я бы на вашем месте не доверял окружной телефонной сети.

– Но...

– Придется подождать до завтра. И в любом случае уже слишком поздно. – Он посмотрел на часы и зевнул. – Попытайтесь прощупать этого мальчонку. Может, он что-нибудь знает.

Данн вернулся к их столику. Щеки его пылали, и вид у него был смущенный.

– Какие-то новости? – спросил Клаус.

Молодой человек энергично затряс головой и воскликнул:

– Нет-нет!

К столику подошел официант. Луиза Фишер заказала суп, бифштекс, картофель, спаржу, салат, сыр и кофе. Клаус – яичницу и кофе, а Данн – пирог с молоком.

Когда официант отошел от столика, глаза у Данна округлились. Он смотрел мимо Клауса. Луиза Фишер оглянулась и проследила за взглядом репортера. В ресторан вошел Кейн Робсон вместе с двумя приятелями. Один из них – толстый бледный молодой мужчина – улыбнулся и приподнял шляпу.

– Это Робсон, – шепнула Клаусу Луиза.

Адвокат не повернул головы.

– Все в порядке, – сказал он и протянул ей портсигар.

Луиза взяла сигарету, не сводя с Робсона глаз. Увидев ее, он приподнял шляпу и поклонился. Потом сказал что-то своим спутникам и подошел к Луизе. Лицо его было бледно; темные глаза блестели.

Когда он приблизился к их столику, Луиза уже раскурила сигарету. Робсон сказал: «Привет, дорогая» – и уселся в пустое кресло прямо напротив нее. Потом повернул на мгновение голову и небрежно бросил репортеру: «Привет, Данн».

– Это мистер Клаус. Мистер Робсон, – представила их друг другу Луиза.

Робсон даже не взглянул на адвоката.

– Тебя выпустили под залог? – спросил он, обращаясь к женщине.

– Как видишь.

Он насмешливо улыбнулся:

– Я хотел внести за тебя залог, если больше будет некому, да забыл.

Они помолчали. Потом Луиза сказала:

– Я пришлю за одеждой завтра утром. Попросишь Ито ее упаковать?

– Твою одежду? – Робсон рассмеялся. – Я подобрал тебя в чем мать родила. Пусть твой новый кавалер покупает тебе новые тряпки.

Молодой репортер залился краской и смущенно уставился в скатерть. Лицо адвоката, если не считать заблестевших глаз, не выражало никаких эмоций.

– Твои друзья, наверное, уже скучают без тебя, – мягко проговорила Луиза.

– Пускай. Я хочу поговорить с тобой, Луиза. – Робсон нетерпеливо обратился к Данну: – Почему бы вам двоим не отойти куда-нибудь в уголок?

Репортер вскочил с кресла.

– Конечно, мифтер Робфон! – заикаясь, выдавил он.

Клаус вопросительно глянул на Луизу Фишер. Она еле заметно кивнула. Адвокат встал и отошел от столика вместе с Данном.

– Возвращайся ко мне, и я отзову это дурацкое обвинение в краже, – заявил Робсон.

Луиза посмотрела на него с любопытством:

– Ты хочешь, чтобы я вернулась, хотя знаешь, как я презираю тебя?

– Это меня развлечет, – кивнул он с усмешкой.

Она сузила глаза, пристально разглядывая его лицо. Потом спросила:

– Как себя чувствует Дик?

– Скоро подохнет, – не сумел сдержать злорадства Робсон.

Луиза удивилась:

– Ты ненавидишь его?

– Я его не ненавижу – я его не люблю. Вы с ним слишком спелись. Мне не нравится, когда мои прихлебалы мужского и женского пола чересчур нежны друг с другом.

Луиза презрительно усмехнулась:

– Хорошо. Предположим, я вернусь к тебе. И что тогда?

– Я объясню полиции, что с кольцами вышла ошибка. Что ты действительно думала, будто я их тебе подарил. Вот и все. – Робсон внимательно смотрел ей в глаза. – Но насчет своего дружка, то бишь Брэзила, даже не думай торговаться. Он получит все, что заслужил.

На лице Луизы не отразились те чувства, которые она наверняка испытывала. Она нагнулась к Робсону над столом и сказала, старательно выговаривая слова:

– Будь ты так опасен, как воображаешь, я побоялась бы вернуться к тебе – я лучше бы села в тюрьму. Но я тебя не боюсь. Пора уже тебе понять, что ты не в состоянии мне слишком сильно навредить. Я могу за себя постоять.

– Возможно, я сумел бы тебя удивить, – вырвалось у Робсона. И тут же, взяв себя в руки, он добавил своим обычным небрежным тоном: – Ну так что ты решила?

– Я не дура, – сказала Луиза. – У меня нет денег, нет могущественных друзей. У тебя есть и то и другое, но ты меня не запугаешь. Я приложу все усилия. Сначала я попытаюсь выпутаться из неприятностей без твоей помощи. Если не выйдет – тогда вернусь.

– Если я тебя приму.

Луиза пожала плечами:

– Ну разумеется.

* * *

Утром следующего дня Луиза Фишер и Гарри Клаус добрались до дома Линков.

Фан открыла им дверь и обняла Луизу:

– Вот видите! Я же говорила, что Гарри вытащит вас! – Она повернулась к адвокату и строго спросила: – Ты ведь не дал им продержать ее в кутузке всю ночь?

– Нет, – ответил он. – Просто мы опоздали на последний поезд, поэтому пришлось заночевать в отеле.

Они вошли в гостиную.

Эвелин Грант встала с дивана и подошла к Луизе Фишер, повторяя:

– Это я виновата! Это я виновата во всем! – Глаза у нее были красные и опухшие. Она снова начала плакать. – Брэзил рассказывал мне про Донни – про мистера Линка, – и я позвонила сюда, а папа застукал меня и сообщил полиции. Я только хотела помочь ему...

Донни, появившийся в дверном проеме, зарычал:

– Прекрати! Умолкни! Заткни фонтан! – И капризно обратился к Клаусу: – Она хнычет уже целый час. Я совсем озверел.

– Оставь ребенка в покое, – сказала Фан. – Ей и без тебя тошно.

– Еще бы ей не было тошно! – фыркнул Донни и улыбнулся Луизе Фишер: – Привет, детка! Все о'кей?

– Здравствуйте, – отозвалась Луиза. – Надеюсь, что да.

– А где колечки? – спросил Донни, глядя на ее пальцы.

– Пришлось оставить их в участке.

– Ну я же вам говорил! – с горечью воскликнул Донни. – Я же говорил вам, чтобы вы дали мне их продать! – Он повернулся к Клаусу: – Ну что ты на это скажешь?

Адвокат не сказал ничего.

Фан усадила Эвелин на диван, пытаясь успокоить девушку. Луиза спросила:

– Есть какая-нибудь весточка от...

– Брэзила? – перебил ее Донни. И кивнул. – Есть. С ним все о'кей. – Взглянув через плечо на девушку, сидевшую на диване, он продолжил торопливым шепотом: – Брэзил за городом, в санатории «Хиллтоп». Якобы белая горячка. Ему продырявили бок, как вы знаете. Но все будет нормально. Док Барри спрячет его, заштопает, и будет наш Брэзил как новенький! Он...

Глаза Луизы Фишер стали просто громадными. Она схватилась рукой за горло:

– Но он... Доктор Ральф Барри?

Донни кивнул:

– Да. Он классный парень. Он...

– Но он друг Кейна Робсона! – вскричала Луиза. – Я встречалась с ним там, в доме у Робсона. – Она повернулась к Клаусу: – Он был вчера с Робсоном в ресторане – помните, толстый такой?

Мужчины уставились на нее.

Луиза схватила Клауса за руку и затрясла его:

– Поэтому он и пришел туда вчера – чтобы повидаться с Кейном и спросить, что делать дальше!

Фан и Эвелин встали с дивана и навострили уши.

– Ну, все еще может быть о'кей, – протянул Донни. – Док хороший парень. Не думаю я, чтобы он...

– Заткнись! – рявкнул Клаус. – Положение серьезное – серьезнее некуда! – Он задумчиво нахмурился, глядя на Луизу Фишер: – Вы уверены, что не ошиблись?

– Уверена.

Эвелин протиснулась между мужчинами и встала напротив Луизы Фишер. Она снова заплакала, но теперь уже от злости:

– Зачем вы втравили его в эту историю? Зачем вы явились к нему со своими неприятностями? Теперь по вашей вине его посадят в тюрьму – и он сойдет там с ума! Если бы не вы, ничего бы не случилось. Вы...

Донни схватил Эвелин за плечо.

– Сейчас я влеплю тебе затрещину, – сказал он. Эвелин отшатнулась от него.

– Бога ради, давайте прекратим этот базар и решим, что нам делать, – воззвал к присутствующим Клаус. Он снова нахмурился, глядя на Луизу Фишер: – Робсон ничего не говорил вам об этом вчера?

Она покачала головой.

– Слушайте! Мы должны вытащить его оттуда, – заявил Донни. – Это...

– Да, это плевое дело, – с горьким сарказмом отозвался Клаус. – Если доктор продал его, там уже полно легавых. Но выяснить все-таки надо. Можете вы съездить навестить его?

– Конечно, – кивнул Донни.

– Тогда езжайте. Просветите его – и заодно разведайте обстановку.

Донни с Луизой Фишер вышли из дома через черный ход, прошли дворами до аллеи, а потом по аллее два квартала. Никто за ними вроде не следил.

– Хвоста, по-моему, нет, – сказал Донни и свернул на поперечную улицу.

На следующем углу находился гараж и автомастерская. Маленький смуглый человечек возился с мотором.

– Привет, Тони, – сказал Донни. – Одолжи мне тачку.

– Завсегда пожалуйста, – ответил смуглый человечек, с любопытством рассматривая Луизу. – Бери ту, что стоит в углу.

Луиза с Донни сели в черный седан и поехали.

– Так нечестно! – воскликнул Донни. – Я хочу вытащить его оттуда!

Луиза Фишер хранила молчание.

Через полчаса они свернули на дорогу, в конце которой виднелось белое здание.

– Вот он! – сказал Донни.

Оставив седан возле дома, они прошли под золотисто-черной надписью «Санаторий Хиллтоп» в приемную.

– Мы хотели бы повидать мистера Ли, – заявил Донни медсестре, сидевшей за столом. – Он нас ждет.

Медсестра нервно облизала губы:

– Палата двести три, рядом с лестницей.

Они поднялись по темному лестничному пролету на второй этаж.

– Вот она! – Донни остановился, без стука открыл дверь и махнул Луизе Фишер, приглашая ее войти.

Кроме Брэзила, лежавшего на кровати и более бледного, чем обычно, в палате находилось двое человек. Один из них был тот самый верзила с усталым лицом, который арестовал Луизу.

– Я бы вам двоим не позволил его навещать, – сказал он.

Брэзил полуприсел в кровати и протянул Луизе Фишер руку.

Она прошла мимо верзилы и взяла руку Брэзила в свои.

– Мне так жаль! Ох, простите меня! – прошептала она.

Брэзил невесело усмехнулся:

– Просто не повезло. Хотя я по-прежнему до смерти боюсь этих проклятых решеток.

Луиза нагнулась и поцеловала его.

– Все, закругляйтесь, – сказал верзила. – Уходите, не то с меня шкуру сдерут!

– Слушай, Брэзил! – сказал Донни, шагнув к кровати. – Могу я...

Верзила поднял руку и устало пихнул Донни назад:

– Уходите, говорю. Нечего вам тут ошиваться. – Он положил руку на плечо Луизы Фишер. – Идите, пожалуйста, я вас прошу! Попрощайтесь с ним пока – возможно, вы увидитесь позже.

Луиза поцеловала Брэзила еще раз и выпрямилась.

– Присмотри за ней, ладно, Донни? – попросил Брэзил.

– Обязательно, – пообещал Донни. – И не давай им себя запугать. Я пришлю к тебе Гарри и...

– Вы что, целый день здесь будете торчать? – простонал верзила.

Он взял Луизу Фишер за руку и выставил ее вместе с Донни из палаты.

Они молча пошли к седану и не проронили ни слова, пока не въехали в город. Тут Луиза попросила:

– Будьте добры, вы не могли бы одолжить мне десять долларов?

– Конечно. – Донни снял одну руку с баранки, сунул в карман брюк и протянул Луизе две пятидолларовые банкноты.

– Отвезите меня, пожалуйста, на вокзал, – сказала она.

– Это еще зачем? – нахмурился он.

– Мне нужно на вокзал, – повторила она.

Когда они подъехали к железнодорожной станции, женщина вышла из седана.

– Большое вам спасибо, – сказала она. – Не ждите меня Я заеду к вам как-нибудь на днях.

Зайдя в здание вокзала, Луиза Фишер купила в газетном киоске пачку сигарет. Потом подошла к телефонной будке, заказала междугородный разговор и назвала номер Майл-Вэлли.

– Алло, Ито?.. Мистер Робсон дома? Это фройляйн Фишер... Да. – Последовала пауза. – Привет, Кейн. Что ж, ты выиграл. Ты мог бы сэкономить день, если бы рассказал мне вчера все, что знал... Да... Да, я еду.

Луиза положила трубку на рычаг и долго смотрела на нее. Потом вышла из будки, подошла к билетной кассе и сказала:

– Один билет до Майл-Вэлли – в один конец, пожалуйста.

* * *

Комната была просторная, с высоким потолком, обставленная мебелью эпохи Якова I. Кейн Робсон уютно развалился в глубоком кресле. Под рукой у него стоял маленький столик, а на нем – хрустальный кофейный сервиз, отделанный серебром, полупустой хрустальный графин, отделанный серебром, несколько бокалов, сигареты и пепельница. Глаза Робсона блестели в отсветах камина.

В десяти футах от хозяина, повернувшись наполовину к нему, наполовину к камину, в кресле поменьше сидела Луиза Фишер. На ней было светлое неглиже и светлые лодочки.

Где-то в доме часы пробили полночь. Робсон внимательно выслушал все удары и лишь потом продолжил разговор:

– И твоя уверенность в себе, моя дорогая, – это большая ошибка.

Луиза зевнула:

– Я плохо спала прошлой ночью. У меня просто нет сил пугаться.

Робсон встал, усмехаясь:

– Я тоже не выспался. Давай перед сном навестим инвалида?

В комнату, запыхавшись, вбежала медсестра – сухопарая особа средних лет в белом:

– По-моему, мистер Конрой приходит в сознание!

Рот у Робсона сжался, а в глазах блеснула и тут же пропала искра.

– Позвоните доктору Блейку, – велел он. – Ему наверняка захочется узнать такую новость немедля. – Он повернулся к Луизе: – Я поднимусь наверх и побуду с ним, пока она звонит.

– Я пойду с тобой, – заявила Луиза.

Робсон поджал губы:

– Ну, не знаю. Он еще разволнуется, увидав, что ты вернулась... Как бы ему это не повредило...

Медсестра вышла из комнаты.

Не обращая внимания на Луизин смех, Робсон сказал:

– Нет, тебе лучше остаться здесь, моя дорогая.

– Я не останусь, – отрезала Луиза.

Робсон пожал плечами:

– Как хочешь, но...

Не договорив, он устремился вверх по лестнице.

Луиза Фишер последовала за ним, хотя и не с такой скоростью. Но тем не менее она успела, подбежав к дверям комнаты больного, уловить в глазах Конроя выражение безграничного ужаса, прежде чем они закрылись и забинтованная голова откинулась на подушки.

Робсон, стоя у порога, мягко проговорил:

– Ах, он опять лишился чувств.

И посмотрел на Луизу невинным взором. Она пристально уставилась на него.

Так они стояли, сверля друг друга взглядами, пока к двери не подошел японец-дворецкий и не возвестил:

– Мистер Брэзил желает видеть фройляйн Фишер.

На лице Робсона мало-помалу появилось такое выражение, будто он оценил какую-то одному ему понятную шутку.

– Проводите мистера Брэзила в гостиную, – сказал он дворецкому. – Фройляйн Фишер немедленно спустится к нему. И позвоните помощнику шерифа. – А затем с улыбкой повернулся к женщине: – Ну?

Она молчала.

– Твой выбор? – спросил он.

В комнату вошла медсестра:

– Доктора Блейка нет дома, но ему передадут.

– Я не думаю, что мистера Конроя следует оставлять одного, мисс Джордж, – сказала Луиза.

Брэзил стоял посреди гостиной, с трудом держась на широко расставленных ногах. Вытянутую левую руку он крепко прижимал к боку. На нем было черное пальто, застегнутое до самого подбородка. Лицо его казалось призрачной желтой маской, на которой горели красные глаза.

– Мне говорили, что ты вернулась к нему, – процедил он сквозь зубы. – Я должен был увидеть сам. – Он плюнул на пол. – Проститутка!

– Не будь идиотом! – топнула ногой Луиза. И осеклась, увидев спешащую к двери медсестру. – Куда вы, мисс Джордж?

– Мистер Робсон велел, чтобы я попробовала дозвониться до доктора Блейка от миссис Веббер, – объяснила медсестра.

Луиза Фишер скинула лодочки и в чулках взлетела по лестнице. Дверь в комнату Конроя была закрыта. Луиза распахнула ее.

Робсон склонился над больным. Его ладони почти утопили забинтованную голову в подушке. Большие пальцы давили на основание черепа. Весь вес, казалось, сосредоточился в больших пальцах. Лицо его было безумно. Изо рта текла слюна.

– Брэзил! – вскрикнула Луиза Фишер и, метнувшись к Робсону, вцепилась ему в ноги.

Брэзил вошел в комнату, шатаясь и крепко прижимая левую руку к боку. Он выбросил вперед правый кулак, потом промазал, пытаясь ударить Робсона в лицо ногой, получил две увесистые плюхи по голове, но, похоже, не заметил их и врезал правым кулаком противнику в живот. Луиза, вцепившаяся Робсону в ноги, помешала ему сохранить равновесие, и он тяжело свалился на пол.

Медсестра суетилась вокруг своего пациента, который старался сесть в кровати. По лицу его бежали слезы.

– Он подобрал палку, пока вел меня к машине, и треснул мне по черепу, – прорыдал больной.

Луиза Фишер, усадив Брэзила на полу спиной к стене, вытирала ему лицо носовым платком. Он открыл один глаз и пробормотал:

– Этот парень был совсем ненормальный, да?

Обняв его, Луиза засмеялась грудным воркующим смешком:

– Как и все мужчины.

Робсон не шевелился.

Послышался шум, и в комнату вошли трое мужчин. Самый высокий из них посмотрел на Робсона, потом на Брэзила и хихикнул:

– А вот и наш беглец, которому не нравятся больницы. Хорошо еще, что он не удрал из гимнастического зала, не то мог бы зашибить кого-нибудь ненароком.

Луиза Фишер сняла свои кольца и бросила их на пол. Они упали рядом с Робсоном – рядом с его левой ногой.