Глава 1

Клэр в нерешительности стояла у ворот и с беспокойством глядела на дорогу, чувствуя нетерпение переминающихся у нее за спиной шестерых всадников, ждущих, когда она оседлает лошадь.

Начались пасхальные каникулы, и она знала, что у многих детей назначены уроки музыки и танцев, но мистер Кондлифф по телефону говорил так строго и важно, что она подумала: лучше немного подождать, несмотря на недовольное перешептывание школьников.

Двадцать минут одиннадцатого… Клэр пожала плечами и решила отправляться на прогулку без его племянницы. Может быть, мистер Кондлифф передумал или просто забыл о назначенной встрече.

Урок верховой езды длился час. Когда они вернулись, возле конюшни заметили маленькую машину. Клэр спешилась и увидела, что навстречу идет сам мистер Кондлифф. Он подождал, пока дети разойдутся, и только после этого заговорил.

— Мисс Харрис?

— Да. А вы мистер Кондлифф?

Он кивнул.

— Почему меня заставляют ждать?

— Простите, но вы опоздали на двадцать минут. Нам пришлось уехать без вашей племянницы.

— Я? Опоздал? Я никогда не опаздываю на деловую встречу.

Клэр усилием воли заставила себя говорить спокойно.

— Однако на этот раз вы опоздали, мистер Кондлифф. Я ждала вас до двадцати минут одиннадцатого, а мы с вами договорились на десять…

— Мы с вами договорились на одиннадцать, — надменно перебил он. — Вы, конечно, перепутали!

Клэр не на шутку разозлилась, но постаралась не показать этого.

— Я отлично помню, вы сами сказали — в десять. И я записала вас сразу, как положила телефонную трубку.

— А я отлично помню, что сказал — одиннадцать. — Несмотря на раздражение, внешне он сохранял невозмутимость, что выводило Клэр из себя. Убежденная в своей правоте, девушка не хотела оставлять за ним последнее слово. Но только она открыла рот, чтобы продолжить спор, мужчина остановил ее небрежным взмахом руки. — Скажите мистеру Грину, я хочу немедленно его видеть. Как только он вернется. Отмените все мои заказы. Больше я сюда племянницу не привезу.

Окинув ее напоследок взглядом, полным нескрываемого недовольства, он резко повернулся и направился к машине. Клэр закусила губу. Такая жалоба, да еще всего через три недели на новой работе, наверняка означает, что ее уволят. Девушка с тоской вспомнила долгие месяцы поисков подходящей работы. Конечно, она могла бы наняться секретаршей или личным помощником в какую-нибудь контору. Но Клэр любила быть на свежем воздухе и считала большим везением устроиться инструктором в школу верховой езды мистера Грина.

В душе девушка восставала при мысли, что должна перед ним извиняться. Но она решила проявить благоразумие. Клэр быстро пересекла мощеный двор и подошла к машине, когда он собрался отъезжать.

— Прошу извинить меня за недоразумение. Я могу взять вашу племянницу сейчас, со следующей группой. Занятия начинаются через несколько минут. — Она с беспокойством всматривалась в его лицо и, к своему удивлению, увидела, что с его стороны появился интерес. Голубые глаза цепко осмотрели ее. У Клэр вдруг возникло странное ощущение, будто он пытается определить ее характер.

— Очень хорошо, — услышала девушка. — Я могу потратить еще полчаса.

Клэр вздохнула с облегчением, но уже не смогла сказать ему, что урок длится час.

Он настоял, что хочет увидеть пони, на котором будет кататься его племянница, и Клэр привела ему Дасти, самое тихое и послушное животное в конюшне.

— Да, думаю, он подойдет, — кивнул незнакомец. — Только не забывайте, что я вам говорил о Линди. Она у нас очень нервная после аварии, хотя уже год прошел. Лошадь надо вести под уздцы, пока я не разрешу девочке самой управлять. Я заеду через полчаса. — Мужчина повернулся к племяннице, выходящей из машины: — Делай все, как тебе скажут, поняла?

— Да, дядя Саймон, — покорно пролепетала девчушка и смотрела вслед отъезжающей машине, пока та не исчезла за поворотом.

Клэр тоже как завороженная проследила взглядом за автомобилем — вот он исчез за поворотом, потом опять появился, — игрушечка среди высоких холмов болотистой Лугриггской низменности. Невыносимый сноб, подумала Клэр и повернулась к малышке, поражаясь ее хрупкой нежной красоте, ее темно-золотистым волосам и нежным голубым глазам.

— Сколько тебе лет, Линди?

— Шесть.

Клэр оседлала для нее пони и усадила в седло.

— Я уже хорошо катаюсь верхом. Мне не нужно, чтобы лошадь вели на поводу, — сообщила девочка.

Клэр нахмурилась. Ребенок явно чем-то запуган.

— Но пока тебе придется поездить так — первое время.

Линди, хотя и не боялась лошадей, как другие дети, вела себя очень тихо и замкнуто. И хотя Клэр умела прекрасно обращаться с маленькими непоседами, с Линди ей пришлось немало потрудиться, чтобы девочка почувствовала себя спокойно. Ей все же удалось разговорить малышку, и, когда они повернули к конюшне, Линди застенчиво спросила:

— Как вы думаете, разрешит мне дядя заниматься здесь каждый день?

— Да, он собирался возить тебя каждый день, — осторожно ответила девушка. — Но не знаю, может, он передумает.

— Вы заставили его ждать, поэтому он рассердился. — Помолчав, девочка добавила: — Он на вас накричал? Мне показалось, он вас ругал, но в машине было не слышно.

— Боюсь, твой дядя и в самом деле был не очень мной доволен.

— Он начинает сердиться из-за любого пустяка. — Малышка съежилась. — И тогда становится такой страшный!..

Клэр нахмурилась. Какой грустный, испуганный голосок…

— А кто научил тебя ездить верхом? — спросила она, заставив себя улыбнуться.

— Мама. — Губы девочки задрожали. — Она умерла год назад. А я в это время была в больнице. Мне без мамы очень плохо, особенно когда дядя Саймон велит мне сидеть в детской. Совсем одной. Тогда я плачу и плачу… и мне хочется, чтобы я тоже умерла, как мама.

У Клэр перехватило дыхание, на щеках выступил румянец. Господи, что за чудовище этот человек! Как он обращается с ребенком!

— А у тебя нет других родственников — дяди там или тетушки? — спросила она, гадая, где же отец девочки.

— Нет. Только дядя Саймон. Поэтому ему и пришлось взять меня к себе. Но он считает, что я ему в тягость. И тетя Урсула тоже так говорит.

— Ты же сказала, что у тебя нет тетушек.

— Она пока мне не тетя. Будет, если они поженятся. Но тогда я от них сбегу. Потому что тетя Урсула меня терпеть не может. Она хуже, чем дядя Саймон. Я слышала, как она говорила ему, что я такая девочка, которая никому не нужна и которую никто любить не станет, а он сказал, что так и есть, только меня больше некуда девать, ведь других родственников нет.

Клэр стало не по себе. Мелькнула мысль, что, возможно, ребенок преувеличивает. Ведь трудно представить, чтобы взрослые могли быть такими бессердечными по отношению к маленькой сиротке.

— Наверняка ты не так их поняла, милая. Наверное, дядя Саймон просто не знает, что делать с маленькими девочками. Но вот увидишь, все изменится, когда ты поживешь у него подольше и он к тебе привыкнет.

— Я живу у него год. И он все время так со мной обращается.

Нет сомнений, ребенок говорит правду, тревожно думала Клэр, разглядывая несчастное бледное личико. И закипала от негодования. Таких людей, как Саймон Кондлифф, и близко нельзя подпускать к детям. Закон должен запрещать им попечительствовать маленьким детям. Если Линди ему не нужна, почему не устроить ее в интернат? Все же лучше, чем ребенок будет расти ненужной, нелюбимой. Как можно не любить эту милую очаровашку, такую застенчивую и тихую, — у Клэр это не укладывалось в голове.

Когда они вернулись в конюшню, Линди улыбалась и была в хорошем настроении. Но как только увидела дядю, вся ее радость мгновенно испарилось.

— Как она себя вела? — В голосе Саймона Кондлиффа Клэр ясно различила беспокойство.

Она удивленно взглянула на него:

— Линди очень уверенно держится в седле. Честно говоря, мне кажется, она может ездить сама, без повода.

— Вы считаете? Но девочка так напугалась, когда несколько дней назад мы с ней поехали кататься верхом.

— А с мисс Харрис я не боюсь, — восторженно вмешалась Линди и тут же потупилась. — Прости, дядя Саймон.

Лицо дяди исказилось гримасой недовольства, словно извинения и робость племянницы раздражали его. Но это странно, если он же сам — первая причина ее боязливости и застенчивости!

— Иди в машину! — резко приказал он девочке, потом повернулся к Клэр: — Привезу ее завтра в это же время. Только больше советую не заставлять меня дожидаться начала. Итак, завтра в десять утра. Запишите время, чтобы ничего не перепутать.

Покраснев от злости, Клэр тем не менее промолчала. Ей придется быть с этим человеком повежливей, если она хочет сохранить за собой свое место.

— Да, мистер Кондлифф. Завтра в десять. Жду вас.

Весь день Клэр мыслями непрестанно возвращалась к мистеру Кондлиффу, а про Линди как-то забывала. Ее почему-то раздражало, что она думала о них порознь, и, подъезжая к дому Мег, была очень недовольна собой.

Однако теплая, уютная кухня, вкусные запахи от печки, широкая улыбка Мег восстановили доброе расположение духа. Клэр тихонько напевала что-то, направляясь в ванную вымыть руки и умыться. Когда она вернулась на кухню, стол уже был накрыт к ужину.

— Ну, деточка, как твоя работа? Пока нравится? — Мег Хардман, добродушная толстушка с круглым веселым лицом, серыми лучистыми глазами и белыми как снег волосами, широко улыбнулась. Она и ее муж работали еще у отца Клэр, когда тот был жив. Отец умер пять месяцев назад. После его смерти чета Хардман решила уйти на покой. Им повезло найти симпатичный домик в Мэлхарсте, очаровательной северной деревушке.

— Спасибо, Мег, все в порядке. — Клэр села за стол. — А где Джим?

— В саду. Он уже попил чай. — Женщина поставила перед Клэр тарелку с едой. — А у тебя сегодня была племянница мистера Кондлиффа?

— А ты откуда знаешь? — удивилась Клэр.

— Миссис Вилкинсон сказала. Вы проезжали мимо ее дома. — Мег помолчала. — Ну и как она?

— Линди? Очень милая девочка. — Клэр помедлила, но не удержалась и спросила: — А ты знаешь мистера Кондлиффа?

— Я с ним знакома. Он же владелец этого дома. Да и вообще почти весь Мэлхарст ему принадлежит. Очень милый господин — настоящий джентльмен.

— Мне так не показалось, — горячо возразила Клэр. — И его племянница, похоже, тоже придерживается иного мнения.

Мег изумленно уставилась на нее:

— Он тебе не понравился? Но его здесь все любят! Он в Мэлхарсте пользуется большим уважением.

— Он самый отвратительный тип, какого я видела! А как он обращается с бедным ребенком!

— Линди? Да что ты! Ты, наверное, что-то путаешь. Мистер Кондлифф в ней души не чает, буквально пылинки с нее сдувает. Откуда у тебя такое впечатление?

— Мне сама девочка все рассказала. Мег, она напугана, она его боится!

Мег только покачала головой и повторила, что Клэр ничего не поняла. Может быть, мистер Кондлифф порой бывает строгим, но, как она слышала, на то есть причины.

— Вот как? И какие же?

— Линди, когда попала к нему год назад, была совершенно избалованная, никого не слушала. То есть совершенно не умела себя вести. А что вытворяла, когда он ее вел куда-нибудь — страшное дело! Нам всем было так его жаль!

— Нет, не может быть! Неужели ты говоришь о Линди? — Клэр недоверчиво посмотрела на Мег и покачала головой. — Не могу поверить.

— Да тебе об этом любой в деревне скажет. Она вся пошла в мать, вот в чем беда. Конечно, мистеру Кондлиффу пришлось ее приструнить, иначе бы так все и продолжалось. — Мег разоткровенничалась и рассказала Клэр о матери девочки. О том, какой та была легкомысленной и ветреной. Вышла замуж против воли отца. Ее избранник оказался охотником за богатым приданым и бросил супругу сразу, как родилась Линди. Тогда брат взял их на свое попечение, а после смерти отца повез ее с ребенком домой. Но дамочка не захотела. Сменила адрес и вообще прекратила с ним всякие отношения. И так продолжалось до тех пор, пока не узнала, что смертельно больна. Несмотря на все свои недостатки, Линди она обожала и совершенно избаловала девочку. Поэтому, когда она умерла, а Линди в это время была в больнице после аварии, у брата на руках остался ребенок, не приученный к дисциплине, упрямый и капризный. Поначалу мистер Кондлифф так с ней намучился! Она распоряжалась слугами как хотела, а если они немедленно не исполняли ее указания, впадала в страшные истерики. Если что-то было не по ее, девочка падала на пол и визжала.

— Просто не могу в это поверить, — в изумлении раскрыла рот Клэр, вспомнив Линди, покорную, смирную, робкую и неуверенную в себе.

— Тем не менее так все и было. Мне их горничная рассказала. Она своими глазами все это видела. Но теперь дядя как будто излечил капризулю от истерик, и, говорят, она стала милой и послушной девочкой.

— Излечил… — Клэр налила себе в чашку молока. — Но какой ценой! Уж наверное, можно было все сделать помягче.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — озадаченно посмотрела на нее Мег.

— Если так будет продолжаться, ребенок скоро сломается, у нее не будет своей воли.

— Вот и хорошо. А если бы не мистер Кондлифф, жизнь ребенка была бы загублена. Она выросла бы такой же, как ее мать, и, может быть, пошла по ее стопам. Этого-то больше всего и опасается ее дядя. Он только хочет помочь воспитаннице подавить в ней врожденные дурные наклонности.

— Ерунда какая! — горячо возразила Клэр. — Ребенку нужна прежде всего любовь. Это главное. Неужели ты не понимаешь, какой для нее был удар, когда она после аварии вышла из больницы? Когда узнала, что единственный человек на свете, который ее любил, — ее мать — умерла? — Девушка вздохнула. — А сколько лет мистеру Кондлиффу?

— Кажется, тридцать семь.

— Конечно, холостяк тридцати семи лет — воспитатель маленькой девочки! — возмущенно воскликнула Клэр. — Мог бы ей и няню нанять.

— У Линди перебывало уже с полдюжины гувернанток, и ни одна не продержалась больше недели. Все ушли. Нет, мистеру Кондлиффу надо жениться. Малышке нужна мать.

Клэр задумалась, а затем неожиданно спросила:

— А есть у мистера Кондлиффа невеста? — и сама удивилась, с каким волнением ожидает ответа.

— Нет пока. Но все считают, что рано или поздно он женится на Урсуле Корвелл. Они дружат последние года два.

Странное опустошение вдруг навалилось на Клэр. Она уверяла себя, что расстроилась из-за Линди, но почему-то сама не верила в это.

— Значит, эта мисс Корвелл не особенно интересуется судьбой Линди. Почему она не занимается девочкой?

Старушка удивленно всплеснула руками:

— Подумать только, как тебя волнует Линди… или дело в ее симпатичном дяде?

— Мег, не говори глупости, мне он совсем не понравился. Скорее наоборот, я же тебе сказала!

— Да, да, я слышала, дорогая.

— Я серьезно, — сердито буркнула Клэр. — Он ужасно заносчивый! Такой невежливый, и вообще, он… он просто отвратительный!

— Ну знаешь, на твоем месте я не стала бы ему это показывать, — предупредила Мег, слегка удивившись такой горячности Клэр. — Саймон Кондлифф привык, чтобы к нему относились с почтением. В наших краях он очень уважаемый человек.

Этому Клэр охотно верила. А выказывать мистеру Кондлиффу свое недовольство или нет — у нее еще свежа память о тех четырех месяцах, когда она была в поисках работы, чтобы позволить себе такое безрассудство. Раньше Клэр не работала — не было нужды. Когда она заговаривала об этом с отцом, он всегда отвечал, по своему обыкновению, беззаботно и легко, что ей никогда не придется зарабатывать себе на жизнь. Но… незадолго до смерти отец вложил все средства в сомнительное предприятие. Потом было еще несколько неудачных сделок, и в результате им пришлось продать дом. Отчаявшись найти работу, которая хоть сколько-нибудь устраивала ее, девушка получила письмо от Мег. Та сообщала о вакансии в школе верховой езды. Это было пять недель назад. Две недели спустя Клэр переехала в Вестморланд и поселилась в доме Мег и Джима.

— Думаю, сейчас мистер Кондлифф ищет новую гувернантку, — обронила Мег, передавая Клэр блюдо с фруктами, щедро сдобренными взбитыми сливками. — Сам он человек занятой. Ему некогда заниматься девочкой. У него такие огромные владения! Это часть древних угодий Мэлхарстов. А его дом там, наверху, над озером; наверное, ты его уже видела.

В глазах Клэр сверкнуло любопытство. Живописный старый дом стоял на вершине холма над озером Райдел в нескольких милях от деревни. Клэр рассудила, что, как и многие старинные особняки в озерном краю, этот дом изначально был башней, построенной для защиты против частых набегов скоттов из Шотландии. Сейчас район был застроен в стиле Тюдоров, хотя временами попадались и строения с архитектурой «под Стюартов». Чудесным садом с фигурно постриженными деревьями можно было любоваться даже из деревни. Наверное, из дома открывается захватывающий вид, всегда думала Клэр, на озеро Райдел, за которым возвышались величественные холмы северной Англии.

— Это еще не причина, чтобы так вызывающе вести себя, — заметила Клэр. Увидев изумление на лице Мег, она пересказала ей утренний эпизод в школе верховой езды. — Он, может быть, местный феодал и все такое, — возмущенно продолжала девушка, — только воспитан не самым лучшим образом. И манеры у него довольно грубые.

Мег была шокирована высказываниями Клэр и даже не нашлась что сказать. После продолжительной паузы она предположила, что, может быть, Клэр сама перепутала время или число.

— Ты ведь могла просто перепутать день, моя дорогая.

— Но, Мег… — Клэр не выдержала и засмеялась. — Представь себе, я весь день пытаюсь убедить себя, что была права.

— А значит, ты все же допускаешь, что сама ошиблась!

— С другим человеком я бы в себе не сомневалась, но мистер Кондлифф умеет внушить любому, что он-то никогда не ошибается. — Она встала из-за стола, когда Мег начала убирать посуду. — Мег, я сама помою. Надо же мне тоже что-то делать по хозяйству.

— Не нужно. Ты и так мне слишком много платишь. Джим на меня ворчит за это.

— Ничего не много, — серьезно возразила Клэр. — Сейчас все так дорого и дорожает с каждым днем. И не забудь, что согласилась брать дополнительно десять шиллингов, если на следующей неделе мне прибавят зарплату, когда закончится испытательный срок.

— Ну хорошо, если ты так настаиваешь. Только не знаю, что скажет Джим.

Взяв поднос с грязной посудой, Клэр пошла в маленькую кладовку — там находилась небольшая раковина. Что бы ни говорил Джим, Мег непременно возьмет эти десять шиллингов.

На следующий день, заехав за Линди в конную школу, ее дядя увидел, что девочка катается на воротах и весело болтает с Клэр, которая осторожно придерживает малышку, чтобы та не свалилась.

Обе смеялись и не заметили, как он подошел к ним и внезапно снял девочку с ворот. Смех сразу замер, Линди стала замкнутой и напряженной и молча застыла рядом с ним, маленькая и тихая… такая испуганная, подумалось Клэр. Девушка сразу помрачнела.

— Как Линди вела себя сегодня? — Мужчина говорил резко, отрывисто, почти грубо.

— Меня удивляет, как она ездит верхом. Совсем не боится лошади и отлично управляет. — Клэр говорила с такой же холодностью, потому что сегодня утром девочка поведала еще кое-что о тяжелом характере своего дяди. Оказывается, он то и дело отсылает бедняжку в детскую комнату, чтобы она не мешалась, почти не проводит с ней времени, оставляет одну целыми днями, у малышки был только маленький щенок мопс, которого подарила ей мать перед смертью… и которого дядя постоянно грозится пристрелить!

В ту ночь Клэр долго не могла заснуть. Ей трудно было убедить себя, что не нужно вмешиваться в чужую жизнь, потому что это не ее дело. Ведь, даже читая книгу, она так сопереживала персонажам, что потом долго не могла успокоиться. И теперь не переставала думать о судьбе маленькой Линди, которая сидит одиноко в своей спальне, или куда ее там отсылают, и долгими томительными часами скучает одна. Будущее девочки тоже казалось нерадостным — скоро у нее появится тетя, у которой тоже не будет времени для малышки. Она представляла, как девочка будет расти без тепла, ласки и понимания, но самое главное — без любви, в чем нуждается каждый ребенок. Она вся будто кипела негодованием на мужчину, ответственного за судьбу несчастной малышки, злясь на себя за то, что ничего не может поделать, и в то же время ругая за то, что вообще забивает себе этим голову.

Однако оказалось, что не так просто отбросить мысли о Линди и ее бедах. Поэтому, когда через неделю Клэр увидела девочку с дрожащими губками и огромными, темными от горя глазами, она сразу забеспокоилась:

— Линди, милая, что случилось?

— Тот мальчик сказал, что на следующей неделе я вас не увижу.

— Да, дорогая, я не буду работать по вечерам, потому что мистер Грин вернулся из отпуска. А у тебя начинаются занятия в школе, и ты сможешь приходить к нам только после пяти часов.

— Но мне нравится сюда ходить только потому, что вы здесь! Тогда я больше не буду сюда ездить. — Девочка не выдержала и бросилась к Клэр. Обняв ее и прижавшись всем тельцем, она разразилась бурными рыданиями. Слезы ручьями потекли по щекам. — Я знаю, я вас больше никогда не увижу! Как я теперь буду вас любить, если вас у меня отнимают?!

— Линди, милая моя, что ты! Мы еще увидимся. — Клэр глубоко тронуло признание девочки. Конечно, Линди не любит ее, просто очень к ней привязалась, а все от отчаянного одиночества и жизни, лишенной радостей. Видимо, сострадая и беспокоясь о малышке, Клэр уделяла ей слишком много внимания, забывая, что с исстрадавшимся без любви сердечком Линди это может привести к печальным результатам. — Когда у тебя будут каникулы…

— Нет… никогда… я никогда… никогда больше вас не увижу!.. — Захлебываясь слезами, Линди судорожно всхлипывала, не обращая внимания на насмешки детей. Клэр взяла ее на руки, стала утешать, с нежностью укачивая… однако щуплое тельце буквально сотрясалось от рыданий. Слезы выступили уже и на глазах Клэр. Она осторожно отняла от себя девочку.

— Послушай, Линди, детка, я попрошу мистера Грина, чтобы он разрешил мне работать вечером, когда ты будешь приходить. Ну что, это тебя успокоит?

Слезы высохли в мгновение ока. Глазки Линди засветились интересом.

— Да… да. А он вам разрешит, мисс Харрис?

— Будем надеяться. — Клэр знала, что мистер Грин возражать, конечно, не станет, но и доплачивать не будет. Но это не важно, главное, чтобы ребенок был доволен… — А теперь пойди приведи Дасти. Я сейчас. — Девушка пошла в контору, чтобы записать в журнал время занятий.

Линди побежала к стойлам и привела своего пони.

— Плакса-вакса! Гуталин! — стал дразнить ее маленький мальчик, сплошь усеянный веснушками. И все дети засмеялись зловредным смехом.

— Нет, я не плакса!

— Плакса, плакса, распустила нюни. Плакса-вакса! Маленькая детка!

— Я не маленькая! Мне шесть с половиной лет!

— А мне только шесть, — заявила черноволосая жизнерадостная девочка, — а я никогда не плачу!

— И ее пони не водят в поводу, как твою.

— И мою тоже можно не водить! — закричала Линди. — Я катаюсь не хуже, чем вы все!

— Тогда докажи!

— Хорошо, пожалуйста…

Все стояли и выжидательно смотрели на нее, готовые забросать насмешками, если она откажется.

— Ладно. Смотрите. Я сейчас перепрыгну через вот этот барьер. — Взобравшись на пони, она пустила его вскачь.

Клэр, выходя из конторы, увидела это.

— Линди, вернись! — закричала она.

Но лихая наездница была уже далеко, думая только о том, как показать остальным, на что она способна. Девочка подъехала к изгороди, и Клэр, догадавшись, что она собирается делать, чуть не лишилась чувств от ужаса.

— Линди, не вздумай! Дасти не станет прыгать! — отчаянно закричала она и пустилась бежать по лужайке. Но она была еще на полпути, когда Дасти сбросил свою наездницу в ров перед изгородью.

Сразу поднявшись, Линди принялась отряхиваться, стараясь отчистить грязь с одежды.

— Ой, я испачкалась.

— Как ты посмела! — Удостоверившись, что Линди в порядке, Клэр тут же напустилась на нее. — Какая ты непослушная, плохая девочка! Я очень расстроена твоим поведением.

— А зачем они говорят, что я маленькая и не умею ездить верхом, — скривилась Линди. — Я просто хотела им показать, что умею.

— Не надо обращать на них внимания. — Клэр пыталась отряхнуть Линди, но у той вся одежда была вымазана. — Ну вот, смотри, что ты наделала. Что теперь скажет твой дядя?

— А вы ему не пожалуетесь? А? Обещайте, что не расскажете ему.

— Как я могу обещать, если у тебя одежда в таком виде?

— А может быть, скоро все высохнет?

— Нет, не успеет — по крайней мере, так, чтобы незаметно было.

Девочка задрожала крупной дрожью. Она со страхом оглянулась, словно боялась увидеть поблизости высокую фигуру дяди.

— Он очень рассердится.

— А почему ты об этом не подумала, прежде чем решила показать себя? Ты точно не ушиблась? У тебя ничего не болит?

— Ничего.

— Идем, нас все ждут.

Вскоре Клэр смягчилась. Страх и беспокойство Линди все росли, она несколько раз по дороге останавливалась, пытаясь счистить грязь с костюмчика. Но это ей не удавалось. Когда они подошли к воротам и увидели, что Саймон уже ждет их, у Клэр самой взволнованно забилось сердце от страха за девочку. Она встала между ними, стараясь оттянуть неприятный момент.

Сначала дядя даже не заметил ребенка. Казалось, все его внимание обращено на Клэр. Она даже открыла рот от изумления, настолько он изменился — на губах легкая улыбка, веселая усмешка изменила стальной взгляд металлически-серых глаз. Девушка заметила даже намек на снисходительность в мягкой линии рта…

— Мисс Харрис… — Он двинулся ей навстречу, протягивая визитную карточку. — У меня есть к вам интересное предложение. И я подумал, не могли бы вы зайти сегодня вечером к нам домой, если вам будет удобно?

— Предложение? — непонимающе повторила Клэр. — Какое?

— Ну, честно говоря…

Тут он остановился, сосредоточив внимание на другом. Остальные дети уже спешились и повели своих пони в стойла — Линди осталась одна. Она тоже слезла с лошади, но не уходила. Девочка стояла потупившись, точно боясь встретиться взглядом со своим дядей. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил, но обратился опять-таки к Клэр.

— Что произошло? — мягко спросил мужчина, не сводя взгляда с ее лица.

— Видите ли, Линди хотела… она решила… а-а… — Клэр осеклась, перехватив взгляд умоляюще, отчаянно смотрящей на нее девочки. — Случился небольшой инцидент. Она случайно упала…

— Вы мне вчера сказали, что Линди может кататься одна. Значит, надо было все-таки вести ее лошадь на поводу? А вы отпустили девочку одну?

— Да. — Клэр покраснела под его взглядом.

— Ясно… И это после того, как я рассказывал вам про аварию, в которой она побывала год назад, и предупредил, что, если с ней второй раз приключится такая же история, могут быть непоправимые последствия? И вы все равно меня ослушались?

Клэр вновь взглянула на щуплую трогательную фигурку Линди, на ее перепуганное личико и понуро ответила:

— Мне ужасно жаль, что так вышло. Я думала, все будет в порядке…

— Ах, вы думали, — протянул мужчина. — Как вы посмели ослушаться моих указаний!

Видимо, раньше никто не смел этого делать, подумала про себя Клэр, судя по тому изумлению, с каким он ее разглядывал.

Девушка принялась извиняться, но ее бормотания потонули в потоке резких обличений, а ее заверения, что Линди нисколько не ушиблась, просто были проигнорированы.

Спустя полчаса после разговора Клэр получила расчет. Через неделю ее должны были уволить.

Она все объяснила мистеру Грину, но он заметил на это, что в ее обязанности входит следить за безопасностью детей во время уроков. А она оставила Линди без надзора и допустила подобный случай. А это означает, что Клэр пренебрегла своими обязанностями.

— Но мне надо было зайти в контору, чтобы записать детей на следующее занятие.

— Простите, мисс Харрис, но мистер Кондлифф отказался оставлять свою племянницу на ваше попечение.

— Тогда вы могли бы включить ее в свою группу, разве нет? Со следующей недели она будет приезжать во второй половине дня.

— А как же в каникулы? Я не могу гарантировать, что всегда смогу вести занятия. Я не могу позволить себе держать двух инструкторов, мисс Харрис. Так что у меня нет выбора — придется найти другого на ваше место.

— Но это несправедливо, мистер Грин. Я же не могу быть одновременно везде…

— Вы не понимаете. Если мистер Кондлифф заявил, что забирает племянницу из нашей школы, потому что за ней плохо следят, то мне остается только закрыть школу — сюда больше никто не будет ходить.

Клэр вышла от него с высоко поднятой головой. Слишком гордая, чтобы пускаться в дальнейшие объяснения. Какая деревенщина, какая дикость — так трепетать перед своим сеньором! Словно он владелец и единоличный правитель Мэлхарста!

Кстати, что это за предложение, о котором этот сноб говорил? Впрочем, какая теперь разница… Однако что-то еще, какое-то другое воспоминание будоражило ум Клэр, не давало ей покоя. Наконец она перестала об этом думать. Ей почему-то казалось, что в голосе мистера Кондлиффа, несмотря на внешнюю самоуверенность и жесткость, она расслышала беспомощность и жалобную нотку. Вся его наружность, его поведение производили впечатление силы, давали ощущение властности и уверенности, столь характерное для людей благородного происхождения. И вдруг — беспомощность, отчаяние?.. Саймон Кондлифф, наверное, с презрением посмеялся бы над ее мыслями.

 

Глава 2

Клэр ехала вдоль берега озера на велосипеде, который одолжила у Мег. Она свернула в высокие чугунные ворота, затем по широкой липовой аллее, мимо живописных скульптур, просторных лужаек обогнула дом и подъехала с другой стороны к Мэлхарстской башне, как здесь назывался помещичий дом.

Через неделю после приезда в деревню Клэр вступила в общественную организацию «Женская рабочая партия». Сейчас их организация проводила распродажу с целью собрать средства на ремонт церкви. Клэр выпало собирать ненужное барахло, которое можно было продать на благотворительной распродаже в Мэлхарстской башне.

Ей совсем не хотелось туда ехать, и она постаралась объяснить секретарю организации, что раз мистер Кондлифф и так выписал на мероприятие щедрый чек, то нечестно еще и брать у него вещи для распродажи. Однако денежные поступления шли напрямую в общественный фонд, а задание Клэр не имело к этому ровным счетом никакого отношения. Поэтому ей не оставалось ничего другого, как отправиться в поместье.

Она весь день собирала вещи, и теперь гостиная Мег, единственная приличная комната в доме, была завалена ими. Мег, с ее непосредственностью, сразу назвала это кучей мусора.

— Кто станет покупать эти разбитые вазы? — покачала головой женщина. Потом вынула из кучи пыльную картину. — Может, у меня старомодные вкусы, но я бы не вынесла, если бы у меня на стене висело такое. По-моему, все используют эти благотворительные распродажи, чтобы избавиться от кучи ненужных вещей, вот и все. И когда миссис Бойд заберет это барахло?

— Завтра утром. Она бы приехала сегодня вечером, но машина понадобилась ее мужу. — Клэр задумалась. — Я сейчас еду в башню. Думаешь, меня не пустят к мистеру Кондлиффу?

— Очень жаль, дорогая, но такими вопросами обычно занимается домоправительница. Зайди с черного хода и спроси мисс Доусон.

Несмотря на заверения Мег, сердце Клэр забилось сильнее, когда она нажала на звонок. Дверь открыла пожилая дама, которая, хотя и подходила под описание домоправительницы, была очень элегантно одета и говорила на таком хорошем английском! Клэр поначалу даже не поверила, что это служанка.

— «Женская рабочая партия» проводит благотворительную распродажу и собирает для этого вещи, — улыбнулась ей Клэр.

— О, прошу вас, заходите! Миссис Бойд звонила мне сегодня утром и сказала, что вы зайдете. Все уже готово — вон там, на столе. — Мисс Доусон указала на маленький столик, где громоздились полотенца, скатерти, некоторые с очень красивой вышивкой. — А вот еще пара куриц и две дюжины яиц. Сможете все увезти? — Она посмотрела на нее с сомнением, но Клэр заверила, что впереди у нее на велосипеде есть корзинка и еще ящик, прикрепленный на багажнике.

— Сейчас схожу за ним. Я оставила велосипед во дворе.

Клэр многословно поблагодарила ее за дары, кстати очень нужные и полезные, и пошла за велосипедом. Белье как раз уместилось в ящик, а курица и яйца влезли в корзинку.

— Придется мне, наверное, приехать еще раз, — сказала Клэр, глядя на коробку с яйцами в руках щедрой хозяйки.

Мисс Доусон неохотно согласилась.

— А может быть, вы сможете увезти все сразу, если я дам вам сумку?

— Да, точно. Ее можно повесить на ручку. Но тогда все равно придется возвращаться, чтобы отдать вам сумку.

— Зачем? Я сама заберу ее в субботу. Вы же будете на распродаже?

— Да, конечно. Это будет в зеленной лавке.

— Но вы уверены, что довезете все? Осторожнее, дорогая… прошу вас, поезжайте очень осторожно!

Клэр показалась очень смешной эта озабоченность в голосе доброй женщины, но она постаралась скрыть улыбку — мисс Доусон просто очень милая, добрая дама, вот и все. Она с трудом взгромоздилась на велосипед, но оказалось, что сумка мешает ей двигаться. Когда крутишь педали, сумка ударяет по колену. Велосипед вильнул, но Клэр удержала руль и постаралась не задевать сумку. Мисс Доусон подбежала к ней.

— Дорогая, давайте я лучше пришлю к вам шофера, — настаивала она, с тревогой глядя на нагруженный велосипед.

— Нет, нет, спасибо, не надо. Я доеду, не волнуйтесь.

Девушка благополучно доехала до ворот, и тут приключилось несчастье — огромная немецкая овчарка с лаем кинулась на нее из-за густого кустарника и прыгнула на велосипед.

— Рекс!

Клэр уже лежала на гравиевой дорожке, придавленная велосипедом, а клейкая желтая яичная масса выливалась из сумки прямо на ее одежду.

— Прошу прощения. — Чьи-то сильные руки оторвали ее от земли и поставили на ноги, бесцеремонно платком стали промокать кровоточащую ссадину на виске. — Вы, похоже, ударились головой о руль. А так вроде ничего страшного. Однако ссадина приличная. Наверное, несколько дней поболит. Больше нигде не больно?

— Кажется, нет. — Клэр стояла в растерянности, не в силах оправиться от внезапного падения.

— Вам еще повело. Идемте в дом, надо привести вас в порядок.

— Спасибо. О, собака!..

Оторвав лапу от цыпленка, животное, радостно ворча, принялось за трапезу. Получив резкий удар по носу от хозяина, пес отскочил, но добычу из зубов не выпустил.

— Похоже, цыпленку конец, — заметил Саймон Кондлифф самым серьезным тоном. — Рекс еще щенок, но, боюсь, очень непослушный. Надо было начать дрессировку раньше, но времени совершенно нет.

Он взял девушку за руку и повел к дому. Все случилось так внезапно… но еще больше ее удивило, как зачастил ее пульс. Прикосновение руки этого мужчины взволновало Клэр не меньше, чем падение с велосипеда.

Войдя в просторный вестибюль, отделанный орехом, она краем глаза заметила на стенах оленьи рога, старинные гобелены, гранитную лестницу и резные чугунные решетки, темный камин, над которым висел фамильный герб, тяжеловесную мебель и затейливые резные двери. И все заставлено цветами.

Потом они оказались в удивительно маленькой гостиной с кирпичным камином, перед которым прямо на коврике лежали дрова. Повсюду были в беспорядке разбросаны диванные подушки, книги, в оправу каминного зеркала небрежно вставлены снимки.

Саймон Кондлифф осторожно усадил гостью в кресло у огня, потом вышел за дверь и позвал:

— Тильда, где ты?

Через несколько минут он вернулся с бокалом в руке.

— Вот, выпейте, вас это успокоит. — Говорил он спокойно и тихо, однако властно. Клэр решила не спорить и с отвращением отпила обжигающей жидкости. — Ну как, вам лучше?

— Да, благодарю. — Она сказала это из вежливости, потому что на самом деле ей сейчас было гораздо хуже, чем когда она свалилась с велосипеда. Дама, с которой она недавно разговаривала, вошла в комнату с тазиком теплой воды и губкой.

— Дорогая моя, как же вы так! — воскликнула она. — Бедная! Ах, какое несчастье! Я же видела, что вы не доедете! Ну почему, почему я не послала к вам Томаса с этими вещами? Вы сильно ушиблись? Господи, да у вас ужасный вид, просто ужасный! Прошу вас, позвольте, я оботру вам голову. Саймон, пойди принеси пластырь — он в маленькой аптечке на кухне, на полке.

Клэр заморгала глазами. Она же экономка, ей рассказывала Мег, а говорит с хозяином дома как равная. Надо же, посылает его на кухню за пластырем!

Экономка обмыла голову Клэр, потом Саймон сам вытер ее насухо и прилепил пластырь. Он прикасался к ней нежно, но уверенно, его пальцы казались такими холодными на ее разгоряченном лбу.

Пожилая дама повернулась к нему:

— Понимаешь, это я во всем виновата. Видела, что она не увезет все и непременно что-нибудь случится, мне ужасно стыдно. Может, позвонить доктору?

— Нет, не нужно, — улыбнулся мужчина. — Но я уверен, что мисс Харрис не откажется от чашечки чая.

Мисс Доусон внимательно посмотрела на Клэр, потом перевела вопросительный взгляд на хозяина дома:

— Как? Это та самая мисс Харрис?

— Да, Тильда, она самая. А теперь прошу тебя — пойди приготовь чай.

Клэр зарделась, представив, что тут о ней говорили. Хозяин дома, казалось, не торопился ничего объяснять. Он неспешно подбросил в камин полено, потом постоял около кресла с выражением не столько высокомерным, сколько неодобрительным, и Клэр почувствовала себя школьницей в ожидании сурового выговора!

— Я хотел заехать к вам сегодня утром, — начал он наконец. — Ваш адрес дала мне мисс Грин.

— О… — только и могла вымолвить Клэр.

— Не знаю, удивит вас это или нет, но с моей племянницей творится что-то невообразимое. Вот уже неделю она рыдает часами. Ее невозможно успокоить. Девочка не спит и отказывается от еды. Я сразу заметил, что она необыкновенно привязалась к вам, прониклась доверием и симпатией. Но думал, что скоро вас забудет. Увы! И вот сегодня мне вдруг пришло в голову, что ее мучает совесть. Видимо, произошло то, о чем я не знаю и что не дает ей покоя, — продолжал он сурово и нарочито медленно. — И я пришел к единственному возможному выводу. Прошу вас, будьте так добры, расскажите, что на самом деле случилось в тот день, когда она упала с пони.

Клэр глянула на него из-под полуопущенных ресниц. Она догадывалась, что рано или поздно дядя Линди узнает правду. Но если он уже почти обо всем догадался, почему бы ему не спросить Линди? Девушка сказала ему об этом, и губы его изогнулись в горькой усмешке.

— Вы думаете, она признается в чем-нибудь? И не надо делать такое удивленное лицо — это вы из вежливости. Вам прекрасно известно, что она боится меня до полусмерти.

— А… я… она… — замямлила Клэр. — Ну, Линди, может быть, действительно вас немного побаивается. Но утверждать, что до полусмерти, — это чересчур…

— Очень любезно с вашей стороны, — резко прервал он. — Но я терпеть не могу лжи и полуправды, пусть даже и из вежливости. Вот потому и не стал ни о чем спрашивать племянницу. Могу я наконец услышать всю правду, мисс?

Не было смысла дальше увиливать. Но что будет с Линди?

Клэр наконец осмелилась:

— Я не хочу вам лгать, мистер Кондлифф, но…

— Рад это слышать.

— Но Линди… вы будете на нее сердиться?

Саймон удивленно уставился на гостью:

— Не столько на нее, мисс Харрис, сколько на вас.

— На меня?

— Расскажите наконец, что произошло, — резко скомандовал мужчина, и Клэр повиновалась.

Он стоял рядом с креслом, и ей пришлось запрокидывать голову, чтобы смотреть на него. К концу рассказа в глазах его читалось еще большее неодобрение, и Клэр виновато потупилась.

— И вы действительно считаете, что правильно сделали, скрыв это от меня? — язвительно поинтересовался он. — Нет ничего похвального в том, чтобы покрывать ложь маленькой девочки! Я не нахожу оправданий вашему поведению. Из-за вас я совершил большую глупость, а я, знаете, терпеть не могу ошибаться. С вашей стороны это было самонадеянно, а главное, совершенно не нужно. Потому что, несмотря на ваши самые мрачные подозрения, я не бью свою племянницу. Да, представьте себе!

Клэр невольно вскрикнула оттого, что высокопарный и полный достоинства мистер Кондлифф повел разговор в таком тоне! Но раз он сам об этом заговорил и терять Клэр уже нечего, она решила, что несколько коротких советов пойдут ему на пользу.

— Я ни на секунду не допускала, что вы способны на такое, — твердо возразила девушка. — Но можно оскорбить и унизить человека и без рукоприкладства. Душевные обиды сильнее физической боли. Я знаю, чему вы ее подвергали и как, скорее всего, накажете и теперь.

— Сделайте милость, продолжайте, — вкрадчиво произнес мужчина.

— Вы считаете, что лучшее наказание для ребенка — отослать ее в свою комнату, чтобы не с кем было даже поговорить. Она рассказывала мне о своей матери… то есть я хочу сказать… — Запал Клэр стал постепенно ослабевать под его уничтожающим взглядом. — Когда ребенок находится один, часами, у себя в комнате…

— Прежде чем вы продолжите вашу душещипательную историю, мне интересно было бы узнать, кто вам сказал, что Линди часами сидит одна у себя в комнате?

Этот вопрос вдруг заставил Клэр опомниться. У нее действительно нет реальных доказательств этому. Линди ведь прямо ничего подобного не утверждала. Клэр сама так решила, а сейчас выговаривала просто из-за антипатии к этому человеку.

— Простите, — едва слышно пролепетала девушка. — Сама не знаю, что говорю. Я не имела на это права. Простите.

— Ах вот как! — воскликнул он насмешливо. — Моя племянница явно болтает много лишнего. Я это понял по тому, как вы сразу враждебно настроились против меня.

— О нет, ничего подобного. — Клэр заспешила опровергнуть правду с неуместной горячностью.

Суровость исчезла с лица Саймона, теперь на нем появилась улыбка, впрочем довольно тусклая.

— Да, мисс Харрис. Все ваши симпатии принадлежат бедным, несчастным детям, которых жестоко наказывают злые дяди. — Он беспомощно пожал плечами. — Ну, разумеется, я плохо с ней обращаюсь, как же иначе? Иначе с чего ей так меня бояться?

Клэр покачала головой, не зная, что сказать.

— А почему вы со мной так разговариваете?

Саймон задумчиво смотрел и наконец произнес:

— Мисс Харрис, вы сейчас работаете?

— Нет… — Сердце у Клэр затрепетало. — В понедельник я собиралась возвращаться в город.

Собиралась…

Саймон тоже это отметил, его легкая усмешка превратилась в широкую улыбку. И снова Клэр поразила перемена в его лице. Она увидела, как смягчились складки вокруг рта, в уголках глаз.

— Вы будто заранее знали, что я хочу вам предложить. Должен признаться, на самом деле я привез Линди в школу верховой езды из-за вас. Кое-кто сказал мне, что на вас можно положиться.

— На меня? Кто это вам сказал?

— Некая миссис Митчелл. Она водит в школу своего младшего сына.

— Ах да, я ее помню.

— На самом деле я подыскивал человека, кому бы мог доверить воспитание Линди. И вот, миссис Митчелл, зная об этом, упомянула о вас. И про то, что вы хорошо ладите с детьми.

Клэр вспыхнула и уставилась в пол, но тут же резко подняла голову. В ее глазах читалась усмешка.

— Даже странно, что вы вернулись после того, первого раза. Прошу меня простить. Хозяйка, у которой я живу, убедила меня, что это я тогда ошиблась со временем.

— Так оно и было, — мягко заверил ее мужчина. — Однако теперь это не имеет значения. А почему я вернулся… я никогда не доверяю первому впечатлению о человеке. Даже если бы вы тогда не извинились, скорее всего, я все-таки привез бы к вам племянницу еще раз. Понимаете, мне очень нужно как можно скорее найти Линди воспитательницу… — Он осекся и нахмурился. — Признаться, для меня это был удар, и еще какой. Я уже практически нашел нужного человека, и вдруг оказывается, что вы легкомысленны и безответственны. Потому-то я и взбесился. Но я даже предположить не мог, что из-за меня вас выгонят с работы. Я просто сказал мистеру Грину, что в следующий раз, когда я приведу племянницу в школу, пусть за ней присматривает кто-нибудь другой. Вот и все. Так что можете не смотреть на меня так! И если я счел вас некомпетентной, то это целиком ваша вина. Мне очень жаль, что вы лишились работы, и я приношу вам свои извинения, но это не меняет того факта, что вина за случившееся лежит целиком на вас.

Не очень-то деликатный способ извиняться, подумала Клэр. К ее удивлению и радости, мужчина вновь улыбнулся и добродушно произнес:

— Давайте забудем этот эпизод, мисс Харрис. Вы согласны жить здесь и присматривать за моей племянницей?

На какую-то долю секунды Клэр знала, что должна отказаться. Что, согласившись, она окажется в очень сложном положении, из которого трудно выбраться. И тем не менее согласилась.

— Спасибо, — просто сказал он в ответ на ее согласие. — Надеюсь, вам здесь понравится.

Она с любопытством огляделась. Толстые ковры на полу, у окна — огромный письменный стол, заваленный бумагами, у другой стены — стеклянная витрина с дорогим английским фарфором. На противоположной стене — старинные полотна. На одном из них изображен человек в придворной одежде. У него те же тонкие, изысканные черты лица, как у человека, стоящего перед ней, и те же холодные голубые глаза и темно-каштановые волосы, решительный подбородок и вид лощеной неприступности вплоть до утонченных, артистических пальцев, обнимающих рукоять старинного меча.

Наверное, его отец, решила Клэр. Она с любопытством перевела взгляд на руки своего нового хозяина и вдруг вспомнила, как он крепко схватил ее, поднимая с земли. Вновь ощутила странное, незнакомое чувство… смесь возбуждения, и страха, и почему-то беспокойства. Клэр услышала вздох Саймона. Ему, вероятно, наскучило ее молчание.

— Да, уверена, что мне здесь понравится, мистер Кондлифф, — смущенно произнесла девушка. — Когда приступать к работе?

— Как можно скорее.

— В воскресенье?

Она снова зарделась. Было понятно, что ей не терпится сюда переехать. Конечно, это из-за ребенка, твердила себе Клэр. Вообще-то в воскресенье странно выходить на работу, но Саймон одобрил эту идею. Затем они обсудили, вернее, девушка выслушала условия найма, размер зарплаты, отпуска и прочее. Обо всем наниматель сообщил в своей безапелляционно-деловой манере. Потом вкратце посвятил новую работницу в трудности, с которыми он столкнулся за последний год, и она с изумлением поняла, что поначалу составила о нем совершенно неверное представление.

Саймон ни словом не обмолвился о том, что Линди была непослушной или капризной. Сказал только, что поначалу он совсем не мог уделять ей время. У него было очень много дел в поместье и других обязанностей. Однако недавно его будто осенило — племянница не только трясется от страха, завидев его, но просто начинает ненавидеть. Тогда Саймон решил проводить с ней больше времени, заниматься, чтобы у девочки было ощущение, что о ней заботятся и ее любят.

— Я организовал свое время так, чтобы самому отвозить ее в школу и забирать оттуда, — она ходит в школу в Эмблсайде. Раньше ее возил туда Томас, наш шофер. Я возил Линди сам везде, где было нужно, и всегда старался провести с ней по крайней мере час, прежде чем она ляжет спать. Однако это не особенно помогло, — с горечью прибавил мужчина. — Скорее наоборот. Для нас обоих это было мучительно и трудно. — Он не стал вдаваться в подробности. И действительно, в этом не было нужды, потому что остальное Клэр вполне могла вообразить сама. — В последнее время у меня опять трудности со свободным временем. Но теперь просто гора с плеч, — с нескрываемым облегчением добавил он, — когда я увидел, что Линди привязалась к своей новой учительнице.

Решив, видимо, что сказал достаточно, он замолчал, время от времени поглядывая на дверь, словно в нетерпении дожидаясь возвращения экономки.

Войдя с подносом в гостиную, мисс Доусон поинтересовалась у Клэр, как та себя чувствует, после чего решительно заявила Саймону, что он непременно должен отвезти Клэр домой на машине, потому что бедняжка в таком состоянии не может, просто не может ехать на велосипеде.

Саймон улыбнулся:

— Я и не думал отпускать Клэр домой на велосипеде. Тем более, что тот нуждается в основательном ремонте.

Ответ успокоил Тильду, и она вышла, на прощание посоветовав Клэр немедленно по возвращении домой лечь в постель.

Саймон сам разлил чай, протянул чашку девушке, потом предложил ей тонко, как бумага, нарезанный хлеб с прозрачным слоем свежего масла. Она неторопливо потягивала чай, глядя, как он задергивает штору. Догадавшись, зачем он это делает, Клэр от изумления чуть не поперхнулась. Какая забота! Ни один мужчина на свете не обратил бы внимания, что солнце бьет ей прямо в глаза. Да, она очень и очень ошибалась на его счет. От этой мысли в душе ее возникло странное чувство покоя и довольства, что сильно ее озадачило. Однако, если на самом деле Саймон совсем не монстр, каким она его воображала со слов Линди, почему тогда девочка его боится? Дядя любит ее и хочет, чтобы она тоже его любила. Так в чем же дело? Клэр недоумевала.

Она взглянула на Саймона — тот в задумчивости смотрел в огонь камина, словно тоже пытался отыскать причину неприязни своей племянницы.

Клэр поняла вдруг, что все с самого начала было против него. Пытаясь исправить поведение избалованной девочки, он лишился ее доверия и привязанности, даже не успев их толком завоевать. Его подход к воспитанию был в корне неверен. Саймон пытался исправить характер воспитанницы для ее же блага, но совершенно неправильными способами. Клэр уже успела осознать, что этот человек не терпит неповиновения. Если ему не подчиняются молча, не рассуждая, он готов сделать жизнь невыносимой для любого, кто посмеет его ослушаться.

В тот день, когда Линди впервые привезли в школу верховой езды, она спросила Клэр, кричал ли на нее дядя. Значит, на нее он кричал часто, не думая на деле исполнять свои угрозы. Но разве маленький ребенок может это понять, особенно страшно избалованный и изнеженный матерью, души в ней не чаявшей?

Для Линди, вероятно, было страшным шоком, выйдя из больницы, вместо любви и ласки матери оказаться под строгим надзором дядюшки. А для Саймона тоже, наверное, немалым шоком было узнать, какая у него племянница. Однако ему все же надо было постараться получше узнать девочку, завоевать ее доверие, а не срываться всякий раз и не отсылать ее наверх. Ведь он наверняка так делал. А если бы имел хоть немного опыта общения с детьми, понял бы, что даже полчаса могут показаться маленькому ребенку вечностью, если малыш один и удручен, как его племянница.

Размышления Клэр прервал звук открываемой двери. В комнату ввалился самый жирный, самый уродливый пес, какого она видела в жизни, — мопс. Он вальяжно прошел к белому коврику из овечьей шерсти и уселся на нем. За ним следом вошла Линди и застыла у двери. Потом глаза ее словно вспыхнули. Девочка радостно влетела в комнату и плюхнулась на ковер у ног Клэр.

— Мисс Харрис, — выдохнула она восторженно. — Как вы здесь оказались? Я так без вас скучала. Ох, что это у вас с головой?.. Вы ушиблись?

Клэр рассказала ей о происшествии и уверила, что с ней все в порядке, если не считать нескольких мелких царапин.

— Точно? — серьезно спросила Линди. — А вид у вас какой-то больной.

— О нет, со мной все в порядке, — рассмеялась Клэр. — Сначала, правда, у меня немного кружилась голова, но сейчас все прошло.

— Я хотела вам сказать… мне очень жаль… Простите меня… — шепнула ей Линди на ухо, бросив украдкой взгляд на Саймона. И вдруг из ее глаз полились слезы. Линди дрожащей ручкой сжала руку Клэр. Господи, какой же у нее несчастный, отчаянно несчастный вид! Клэр почувствовала, как у нее словно сжимается сердце. Но тут же чувство безысходности сменилось радостным предвкушением. Сейчас она порадует малышку. Пожалуй, не стоит откладывать.

— Ничего, не огорчайся, милая, — тихо произнесла Клэр. — Просто ты еще маленькая и глупенькая. Надо было сразу обо всем рассказать дяде. Пойди скажи ему сейчас. Пожалуйста, Линди, мне будет приятно.

— Нет, ни за что! — перепугалась девочка. — Он рассердится, станет на меня кричать. Он даже может застрелить Десмонда. — Она указала на наглого толстого пса, привольно развалившегося на коврике. — А он такой красивый, такой милый, я не переживу, если его убьют.

— Ах, вот чего ты боишься? — Клэр успела немного узнать Саймона, чтобы понять: он ни за что не тронет собаку вообще, тем более ту, что мать подарила Линди всего за несколько месяцев до своей смерти.

— Я не хочу, чтобы дядя Саймон на меня кричал. Я тогда сразу вспоминаю, что я для него обуза и совсем ему не нужна… а еще что он был бы рад от меня избавиться…

— Не надо так говорить, Линди, — перебила ее Клэр, зная, что Саймон может их услышать. — Будь хорошей девочкой и слушайся меня.

— Нет… а как же Десмонд…

— Пожалуйста, Линди, — настаивала Клэр. — Если ты расскажешь дяде правду, то узнаешь о приятном сюрпризе, который он для тебя приготовил.

— Сюрпризе? Каком, каком сюрпризе?

— Сначала расскажи правду.

Она перевела взгляд на Саймона, который стоял у окна с непонимающим видом. Потом он посмотрел на Клэр и помрачнел, недобро взглянув на собаку.

— Но…

— Я буду огорчена, если ты меня не послушаешься. Не надо бояться. Обещаю, тебя ждет очень хороший сюрприз. Ты будешь рада.

Линди испытующе смотрела ей в глаза в поисках поддержки.

— А он не пристрелит Десмонда?

— Нет, Линди, он его не тронет.

— Я вам верю, мисс Харрис, — вдруг заявила девочка. — Наверняка он не станет обижать Десмонда.

Саймону явно надоели их перешептывания, и Клэр мягко подтолкнула Линди в его сторону. Та, еще немного поколебавшись, подошла к дяде, сжимая ручки и умоляюще глядя на него. Он сидел перед ней в кресле и ждал.

Слабеньким, но решительным голоском Линди поведала Саймону истинную историю происшествия, и, хотя все еще держалась настороженно, ее прежние боязни, похоже, рассеялись. Клэр затаила дыхание. На лице девочки опять появился страх, когда за ее признаниями последовало гробовое молчание. В ее чудесных голубых глазах появилась мольба, молчаливая просьба — не о снисходительности, но о том, чтобы ее поняли. Нет, думала Клэр, Саймон Кондлифф не может наказать ее теперь, когда она честно во всем призналась.

— Я обещала Линди, что ее ждет приятный сюрприз, если она все вам расскажет, — охрипшим от волнения голосом вмешалась Клэр. — Она ведь переживала из-за этого целых две недели. Думаю, она и так уже достаточно наказана.

— М-да… — Саймон провел рукой по волосам. — Да. Линди, ты никогда не должна бояться говорить правду. Помни об этом.

Он машинально обнял малышку, и Клэр закусила губу, увидев, как девочка вся напряглась. Саймон заметил это и быстро убрал руку. Довольно сухо и кратко он рассказал ей о «сюрпризе». Линди долго смотрела на него, не смея поверить, потом перевела изумленный взгляд на Клэр:

— Это правда, мисс Харрис? Неужели это правда?

— Да, Линди. Я буду твоей воспитательницей.

— А когда… а когда вы придете? — чуть не задохнулась от счастья девочка. — Скоро? Очень скоро? Когда?

— Ну, не сразу, конечно, милая. Дня через три. В воскресенье.

Несколько минут Линди так была переполнена восторженными эмоциями, что застыла молча, не в силах говорить. Потом забросала Клэр вопросами, изливая на нее благодарность за то, что та согласилась стать ее воспитательницей. Однако ей в голову не пришло поблагодарить дядю. Она сделала это, только когда Клэр деликатно напомнила малышке об этом. Саймон принял благодарность с нарочитым равнодушием. Ему, видимо, неприятно было сознавать, что она поблагодарила его только для того, чтобы сделать приятное Клэр.

— Линди, пойди скажи Тильде, чтобы напоила тебя чаем, — сурово произнес он. — И собаку не забудь забрать с собой.

— Да, дядя Саймон. — Девочка взяла пухлого пса на руки. — Вы не сердитесь на него, нет? Я делаю все, как вы сказали, — даю ему меньше есть и чаще выгуливаю, чтобы он бегал больше.

— Да… да, молодец, правильно! — с отвращением поморщился мужчина. — А сейчас унеси его отсюда.

Клэр удивленно взглянула на Саймона, когда его племянница с собакой вышли за дверь. Губы его растянулись в нескрываемой усмешке. Однако уже через минуту он снова был серьезен.

— Не представляю, как вам это удалось, мисс Харрис. В первый раз за все время Линди сама подошла ко мне, без страха. Полагаю, мне следует благодарить за это вас… — Он замолчал, смутившись. — О, как неловко вышло. Впрочем, все равно, я правда искренне вас благодарю и уверен, что с вами моя племянница будет вполне счастлива.

— Спасибо, мистер Кондлифф. Я сделаю все, что в моих силах, можете не сомневаться.

— Я и не сомневаюсь. Простите, а могу я спросить, сколько вам лет?

— Двадцать два, — ответила девушка, покраснев.

Саймон ничего не сказал, только в изумлении уставился на нее.

— Могу я идти?

— А вы себя нормально чувствуете?

Она кивнула:

— Да, спасибо. Сначала у меня немного кружилась голова, а теперь все в порядке.

— Точно? А может быть, лучше пока посидите?

Клэр покачала головой:

— Моя хозяйка станет волноваться, куда я пропала.

— Ах да. Я понял по словам мистера Грина, что вы снимаете комнату у миссис Хардман. Значит, у вас нет родителей?

— Мама умерла, когда я была еще маленькая, а папы не стало несколько месяцев назад.

Саймон нахмурился. Клэр поняла, почему он злится. Из-за его невольной ошибки она потеряла работу. Теперь мужчина казнил себя за это, чувствовал себя виноватым, что, понятное дело, выводило его из себя. Чтобы переменить тему разговора, Саймон сказал, что попросит Томаса, своего шофера, посмотреть, можно ли починить ее велосипед. Клэр, поблагодарив, поднялась, чтобы уйти, но тут вошла Тильда и снова принялась сокрушаться, что не отправила вещи для распродажи с машиной.

— Деточка, вы такая бледная, такая бледная! Вам надо прилечь, моя дорогая.

Клэр кивнула. Она уже увидела, что помимо нескольких царапин на лбу у нее еще несколько синяков. Но, несмотря на стресс и ушибы, ей хотелось смеяться от счастья. Ее умиляла мисс Доусон, чудесная хлопотунья, немного суетливая, но очень добрая. Если бы кто-нибудь заболел и начал жалеть себя, то для него было бы сущим подарком иметь рядом такую медсестру, как Тильда. Тем временем Саймон рассказывал Тильде своим глубоким властным голосом, что они обо всем договорились и Клэр выходит на работу в воскресенье.

Пожилая дама одобрительно кивала и не выказывала при этом ни малейшего удивления. Не было сомнений, что она была в курсе намерений Саймона.

— О, для Линди это будет чудесно… — Она осеклась, заметив, что в комнату вошла высокая белокурая девушка в безупречном стильном шерстяном костюме. — О, мисс Урсула, я думала, вы вернетесь только завтра.

— Урсула! — Лицо Саймона озарилось радостью. — Когда ты приехала? Ничего не случилось? — Его радость смешалась с беспокойством. Он внимательно оглядел красавицу.

— Нет. Просто мне там надоело, вот и все. И с погодой не повезло — еще рано для отпуска. Даже не знаю, зачем я поехала.

Ее взгляд остановился на Клэр, и в этом взгляде сквозило любопытство и внимательность. Урсула подметила все, что упустил Саймон, — блестящие пышные волосы, обрамляющие узкое овальное лицо, карие глаза, большие и нежные, под полукруглыми бровями, безупречную персиковую кожу, пухлые, немного детские губы, подвижные, готовые в один момент скривиться от боли или растянуться в улыбке. Урсула перевела полный недоумения взгляд на Саймона. Он представил их и рассказал Урсуле о недавнем инциденте.

— Мисс Харрис будет заниматься с Линди. Я, кажется, говорил тебе о ней пару недель назад. Помнишь?

— Да, ты говорил что-то об инструкторе в школе верховой езды. Но потом ты, кажется, решил, что она не подходит?

Саймон смутился.

— Да, я ошибся, — резко ответил мужчина. — Я уже взял мисс Харрис на работу. Она переезжает к нам в воскресенье.

— Понятно… — Урсула прищурилась и вновь изучающе уставилась на Клэр. — Кажется, мы уже встречались, мисс Харрис. Не напомните, когда это было?

— Да, я тоже пытаюсь вспомнить, — улыбнулась Клэр. — Кажется, в Ноттингеме.

— А вы оттуда родом?

Клэр кивнула, по-прежнему задумчиво хмурясь.

— Нет, боюсь, не могу вспомнить…

— Ах, вспомнила! — вдруг быстро перебила ее Урсула. — Вы были в гостях у Сары Доулинг несколько месяцев назад. — Клэр почувствовала странное оцепенение. Ей очень не нравилась эта молодая особа! — Вы там были, кажется, вместе с вашим женихом. Если не ошибаюсь, он пастор?

Злобный намек был так тонок, едва уловим, но Клэр его заметила и, тряхнув головой, посмотрела прямо в глаза своего нового хозяина.

— Ах, так вы собираетесь замуж, — заметил он ледяным тоном. — Вы не сказали, что ищите работу на время. Думаю, это меняет дело…

— Нет, я не собираюсь замуж, и жениха у меня нет, — резко перебила его Клэр. — Мисс Корвелл, вероятно, ошиблась. Тот господин, о котором она говорит, всего лишь мой добрый друг.

— Ах, простите. Но мне показалось, Сара говорила, что вы обручены.

Сара не могла сказать ничего подобного. Зачем эта девица так нагло лжет? В это трудно было поверить, но Клэр не могла отделаться от ощущения, что Урсула нарочно старается изо всех сил убедить Саймона, что у новой воспитательницы Линди есть жених.

Доброе расположение Саймона мгновенно исчезло, и, когда он вновь заговорил, голос его был холодным и жестким.

— Но это точно? Могу я надеяться, что вы не нанимаетесь смотреть за Линди на время?

— Мистер Кондлифф, надеюсь, это станет моей постоянной работой. — Она смело встретилась взглядом с Урсулой, и вдруг ее охватило, неизвестно почему, чувство нависшей над ней угрозы. Неужели они станут врагами? В таком случае все шансы победить на стороне Урсулы. В этом Клэр нисколько не сомневалась, и ее вновь пронизала дрожь безотчетного страха.

 

Глава 3

Машина приехала за ней вскоре после обеда. Мег, помогавшая собирать вещи, с подавленным видом открыла дверь и передала шоферу два туго набитых чемодана.

— Все же это лучше, чем если бы ты уехала далеко. Мне жаль, что ты не будешь больше жить у нас.

— Мег, но ты же знаешь, в деревне я работу не найду. — Клэр обняла ее за плечи. — Мистер Кондлифф говорит, что вечерами я буду свободна, когда уложу Линди спать, так что я смогу часто заходить к вам. Можно подумать, я уезжаю на другой конец света, — прибавила она со смехом. — Спасибо тебе, Мег, за гостеприимство и за все, что ты сделала для меня после смерти мамы.

— Ты нам всегда была как дочь, — вздохнула Мег, громко сморкаясь в платок.

Когда Клэр приехала в поместье, Саймона не было дома, но бодрая и подвижная, как всегда, мисс Доусон сразу отвела девушку наверх, в ее новую спальню, красивую, в бело-розовых тонах, обставленную, как это ни странно, самой современной мебелью. Клэр замерла от удовольствия и восхищения, наслаждаясь розовыми ковриками нежного оттенка, белыми занавесками и покрывалами.

— Как красиво! — воскликнула Клэр, и глаза ее вспыхнули радостью.

— Мило, не правда ли? Надеюсь, вам здесь будет удобно. Скажите мне, если вам что-нибудь понадобится. — Мисс Доусон прошла через комнату и открыла другую дверь. — А здесь ваша ванная.

Ванная комната оказалась просто восхитительной — верхом современной роскоши. Все сделано, словно это комната для почетных гостей, а не гувернантки.

Клэр повернулась к мисс Доусон:

— Где Линди?

— Дядя не велел девочке беспокоить вас, пока вы не устроитесь. Я пришлю ее сюда через полчасика, конечно, если желаете. Она хочет показать вам сад.

Ах да, сад… Как только мисс Доусон вышла, Клэр подошла к окну и замерла. Ей показалось, что она даже забыла дышать от восторга. Каскадом спускающиеся ухоженные лужайки, обрамленные яркими цветами и статуями. Справа цветущие кустарники вперемежку с золотистыми туями, японскими кедрами и другими деревьями с красивой кроной. Слева красовались рощицы, заросшие дикими нарциссами. Озеро Райдел, столь любимое Вордсвортом и его знаменитыми друзьями-поэтами, раскинулось, поблескивая на солнце, а за ним виднелось массивное плато Лугригг-Фелл.

Клэр принялась поспешно разбирать свои вещи, понимая, как не терпится Линди встретиться с ней. Спустившись вниз, она увидела, что ребенок сидит скорчившись на коврике внизу лестницы. Девочка радостно подпрыгнула:

— Вы наконец пришли! Хотите осмотреть сад?

— Да, Линди, с большим удовольствием.

Это привело девочку в полный восторг. Клэр никак на это не отреагировала, и постепенно Линди успокоилась. Она взяла Клэр за руку и повела ее по дорожке.

— А вы умеете плавать, мисс Харрис? — поинтересовалась Линди, когда они подошли к бассейну. Он был устроен в очаровательном уголке сада, прямо рядом с водопадом Райдел-Бек, и был окружен со всех сторон декоративными водными растениями.

— Умею. А ты, Линди?

— Нас сейчас учат в школе. А иногда дядя Саймон занимается со мной. Только редко, потому что он занят. А вы меня научите плавать, мисс Харрис?

— А может быть, твой дядя не захочет, чтобы я пользовалась его бассейном, — усомнилась Клэр.

— Хотите, я у него спрошу?

— Нет, сейчас не надо. Потом, когда я поживу здесь немного.

— А вы его тоже боитесь? — Линди широко раскрытыми глазами заглядывала ей в лицо.

Клэр рассмеялась. И вдруг ей пришла в голову поразительная мысль: а ведь ей не так легко ответить на этот вопрос. Она понемногу начинала понимать Саймона и, разумеется, не боялась его. Но временами его неодобрительно нахмуренный лоб или недовольная гримаса заставляли ее сердце сжиматься. Это, конечно, не означало, что она боится — во всяком случае, это был не тот страх, который имела в виду Линди.

— Нет, дорогая, просто твой дядя подумает, что это наглость с моей стороны — не успела приехать, как уже хочу воспользоваться бассейном.

Они зашли в часть сада, видимую из окна комнаты Клэр, — слегка заросшую, очаровательно нетронутую, — в этом было еще больше прелести, чем в культурной, ухоженной территории сада возле дома. Очертания далеких гор поднимались к небу, а внизу, в маленькой долине, виднелась церковь Мэлхарста. Церковь сразу напомнила Клэр о ее приятеле Кеннете Рейнере. Вчера она получила от него письмо. Он писал, что до него дошли слухи, будто их местный священник собирается уходить, и просил Клэр разузнать об этом поподробней.

«Мне пора жить самостоятельно. А, судя по твоим письмам, места у вас там красивые, и я хочу попробовать получить это место в Мэлхарсте».

Это было действительно так. Священник местной церкви собирался уйти на покой — так сказала Мег несколько дней назад. Мег всегда была в курсе местных новостей.

Клэр подумала, что мистер Кондлифф, местный сеньор, наверное, уже имеет кого-то на примете на это место. А может быть, он захочет, чтобы угодить епископу, выбрать священника из его кандидатов. Впрочем, ничего плохого не будет, если Кен напишет мистеру Кондлиффу ходатайство о получении места. Клэр почти не сомневалась, что Кеннет мог бы понравиться местному патрону, если только тот соизволит вызвать его на собеседование.

Она решила на следующий день посоветоваться с Мег и Джимом.

— Напишу ему завтра же утром. Правда, будет чудесно, если он приедет сюда? Я так без него скучаю. — Заметив, как переглянулись ее добрые хозяева, Клэр тут же пожалела о своей откровенности. Славные старики никак не хотели поверить, что их с Кеннетом связывает только дружба.

— Да, хорошо бы, — согласился Джим, выбивая трубку о край стола. — Только советую тебе не очень на это надеяться. Наш приход считается очень доходным, и новости об отставке священника быстро разошлись. Так что сама понимаешь, сколько будет кандидатов. Потом, ты же сама сказала, что у мистера Кондлиффа может быть на примете своя кандидатура. Впрочем, ничего, напиши Кену, он хотя бы попробует. Пригласи его к нам, пусть приедет на несколько дней. Посмотрит, как мы живем. — Он вопросительно взглянул на жену: — Он ведь может у нас остановиться?

— Да, разумеется, — кивнула Мег.

— Жаль, конечно, что я так мало знаю мистера Кондлиффа, — задумчиво произнесла Клэр. — А то могла бы замолвить словечко за Кеннета.

Впрочем, девушка уже стала сомневаться, что ей представится возможность получше узнать своего хозяина, поскольку она его почти не видела. Не то чтобы Клэр переживала из-за этого — с переездом в поместье жизнь ее стала насыщенной и интересной. Она сама выросла в богатом доме, в неге, но роскошь и великолепие нынешнего пристанища были просто ослепительны. И потрясли ее воображение. Она могла часами бродить по великолепным комнатам и залам, оформленным в своеобразном стиле, с красивыми стенами, потолками, старинной инкрустированной мебелью, антикварными семейными сундуками и комодами. Великолепная коллекция антиквариата, которую собрал Саймон, была расставлена по всему дому — редкие дорогие полотна знаменитых художников, великолепные скульптуры, бесценные бронзовые вещицы и коллекция редчайшего фарфора. Клэр умирала от желания рассмотреть и потрогать руками все вещицы, выставленные в стеклянных витринах, но не смела сама их открывать.

Один зал нравился ей больше других. В нем царило странное запустение, словно комнатой давно никто не пользовался. Однако это было поистине прелестное помещение с огромным окном, выходящим в сад, с тремя окнами поменьше, откуда виднелись покрытые зеленью уходящие вдаль холмы и захватывающая дух красота берега озера. Стены в комнате, впрочем, как и во всех других, были отделаны тонкой резьбой и увешаны изящными гобеленами и семейными портретами. Над камином белого мрамора были изваяния античных богов, цветов и животных, все самой тонкой ручной работы. Мебель, хотя и не такая массивная, как в остальной части дома, была не менее дорогой и красивой, а на вид казалась гораздо уютнее и удобней. Ах, как жаль, что в этой комнате, такой милой и уютной, никто не живет, думала Клэр. От Тильды девушка знала, что комната когда-то служила будуаром хозяйке поместья и потому стояла закрытой после смерти матери Саймона.

В обязанности Клэр, среди прочего, входило отвозить Линди утром в школу, а после занятий привозить домой. Иногда Тильда тоже ездила с ними. Тогда они вместе ходили по магазинам, пока Линди была в школе. Десмонд в это время обычно дремал на заднем сиденье, вытянувшись во всю длину на подстилке и издавая по временами странное ворчание, больше походившее на похрюкивание голодного поросенка.

— Господи боже! — восклицала в таких случаях Тильда, передергиваясь от отвращения. — Мне кажется, надо все-таки избавиться от этой собаки. Она так храпит — просто ужасно! Вы заметили? Эти звуки?

— Да, — кивала Клэр и смеялась. — Как иногда говорит мистер Кондлифф — эту собаку не жалко и пристрелить.

— Ну, наверное, он выражается не так резко… Или вы сами слышали?

— Сколько раз. Бедная Линди, она думает, что он всерьез. Девочка так переживает за пса!

— Боюсь, в один прекрасный день Саймон выполнит свою угрозу.

— О нет, Тильда, что вы. Он не такой. Он же знает, как Линди обожает этого толстопузого обжору.

И Линди действительно беззаветно любила свою собаку. Выбежав из школьных ворот, она бегом неслась к машине, вскакивала в нее и первым делом брала пса на колени.

— Как ты доехал, хорошо? — ласково спрашивала малышка, почесывая его за ухом. — Жалко, что дядя Саймон не пускает тебя в свою красивую машину. — Покосившись на Клэр и убедившись, что та полностью сосредоточена на дороге, она приподнимала ленивца, терлась щекой о его шкуру и говорила: — Эти взрослые такие странные. Знаешь, мисс Харрис не разрешает мне прижимать тебя к лицу! Говорит, что у тебя микробы. Так что ты не обижайся, что я к тебе прижимаюсь, только когда она не видит. — Все это нежно шепталось на уху равнодушно дремлющему мопсу.

Как-то раз, услышав подобные излияния, Клэр едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Может быть, когда-то девочка и была избалована и капризна, размышляла она, но все-таки в ней много прелести.

За первые недели службы в поместье Клэр узнала, как много работает Саймон. Правда, у него был еще управляющий имением, но Саймон и себя не щадил. Он сам оформлял все документы, совершал сделки и никого не допускал к этим делам.

Часто наведывалась в поместье Урсула, причем нередко в отсутствие Саймона. Внешне она всегда держалась приветливо, однако Клэр инстинктивно чувствовала, что подспудно та источает скрытую враждебность, причину которой Клэр не могла понять.

Порой в манерах Урсулы проявлялось некоторое высокомерие, словно она хотела подчеркнуть разницу в их положении. Впрочем, Клэр всегда принимала это безропотно. Ее маленькая подопечная уже превращалась в счастливого, довольного жизнью ребенка, и Клэр была очень рада и благодарна. Она счастлива, что живет в таком прекрасном доме, и ее совершенно не беспокоили нападки Урсулы.

Как-то раз, когда Клэр учила Линди брать на лошади барьер, к ним неторопливой походкой подошла Урсула. Клэр спешилась, а Линди отъехала подальше, делая вид, будто не замечает непрошеную гостью.

— А мистер Кондлифф знает? — Урсула махнула рукой в сторону трех корзинок, стоящих посередине поля в качестве препятствия.

Клэр покачала головой:

— Нет, мы начали тренироваться только вчера.

— А вам известно, что Линди перенесла серьезную аварию?

Щеки у Клэр вспыхнули, но она сохранила спокойный и вежливый тон:

— С ней ничего не случится, мисс Корвелл.

— Думаю, вам не следует самовольничать и продолжать свои занятия, пока не спросите разрешения у мистера Кондлиффа, — заявила Урсула.

Клэр едва сдержалась, чтобы не нагрубить. Как ни фантастично было это предположение, но она вдруг поняла, что Урсула намеренно провоцирует ее на ссору. Но зачем? Все это было непостижимо, и после долгой паузы Клэр негромко произнесла:

— Я прослежу, чтобы с Линди ничего не произошло, мисс Корвелл.

Урсула устало вздохнула и будто уронила веки. Она не могла скрыть разочарования.

— О, не подумайте, что я вмешиваюсь не в свое дело, — вдруг встрепенулась она. — В конце концов, вы несете полную ответственность за Линди.

Клэр смотрела ей вслед, пока та не исчезла за деревьями. Потом она повернулась к Линди, озадаченная. Да, у нее появился враг, решительный, целеустремленный и беспринципный, и Клэр вновь испытала ту тревогу и страх, которые пронзили ее, когда она впервые была представлена Урсуле Корвелл.

«Почему она меня так не любит?» — спрашивала она себя и не находила ответа.

В тот же вечер, когда Саймон подошел к ней в саду, Клэр уже знала, о чем он будет с ней говорить.

— Вы снова позволили Линди прыгать через препятствие, мисс Харрис.

Тон его был суров и непреклонен. В голосе появилась хозяйская, высокомерная нотка, которая очень задевала Клэр.

— Да… Я как раз хотела вам сказать. Но могу вас уверить, ей ничто не угрожает, мистер Кондлифф.

— Вам следовало спросить у меня разрешения, прежде чем позволять ей брать барьер, — вспылил он. — Мне что, без конца надо повторять, что она пострадала в серьезной аварии?

Клэр покраснела от злости. Девочке, правда, ничего не угрожало, но, видимо, Урсуле удалось убедить Саймона в обратном.

— Мисс Корвелл сочла своим долгом проинформировать меня об этом, — продолжал он. — Тем более, что Линди очень неуверенно держалась в седле.

— Неуверенно держалась в седле? Но это неправда! У меня никогда еще не было такой способной ученицы!

— Мисс Корвелл сама великолепная наездница, — сообщил Саймон зловещим шепотом. — И она не имеет привычки лгать, мисс Харрис.

— Значит, она просто ошиблась, — сорвалось с языка Клэр, прежде чем она успела опомниться. — Линди прекрасно взяла барьер.

Лицо его помрачнело, и в глазах появился стальной блеск.

— Это исключено. Мисс Корвелл не могла ошибиться, — высокомерно заявил он. — И вообще, я не очень доволен тем, как вы обращаетесь с моей племянницей. Вы ее балуете, даете ей слишком много свободы. Я этого не потерплю!

— Это вам тоже сказала мисс Корвелл, надо полагать?

Клэр просто не могла сдержаться. Она отступила на шаг, нервно сплетая пальцы и не смея взглянуть на него.

— Как вы со мной разговариваете!

— Простите, — едва слышно выдохнула Клэр. — Я не подумала, что говорю. — Она уже пожалела, что позволила себе такую вольность.

— На будущее будьте с ней строже. Не позволяйте перечить вам или огрызаться. И я настаиваю, чтобы вы чаще обращались ко мне по вопросам ее воспитания.

— Но я совсем ее не балую, — стала оправдываться девушка. — Линди от природы отважная, и, думаю, не стоит подавлять это положительное качество.

— Позвольте вам напомнить, что, хотя я нанял вас гувернанткой племянницы, это еще не значит, что мое участие в ее воспитании отменяется. Я здесь хозяин. Мисс Корвелл рассказала мне, помимо всего прочего, что вы позволяете девочке ложиться спать только в половине восьмого. Она должна быть в постели в семь часов.

— Но она не уснет — на улице еще светло.

— Я не собираюсь с вами спорить, мисс Харрис. Это мое последнее слово. Прошу ее укладывать спать в семь часов. Ясно?

Клэр посмотрела на него несчастным, понурым взглядом.

— Ясно, мистер Кондлифф. — Помолчав, она решилась спросить: — Когда я соглашалась на эту работу… я не рассчитывала, что вы… будете вмешиваться в воспитание Линди. Я думала, она будет целиком предоставлена мне.

— Линди будет воспитываться так, как я считаю нужным.

Теперь стало понятно, зачем Урсула так часто приезжает в поместье. Девушке было горько и обидно, что Саймон прислушивается к злобным выдумкам этой женщины и совсем не доверяет Клэр. Странно. Наверное, Урсула принадлежала к тем людям, которые умеют ловко, исподволь внушить другим то, что им нужно, причем так тонко и незаметно, что их истинные цели остаются скрытыми от невнимательного взгляда. Жаль только, Урсула не могла найти своим талантам более достойного применения.

— Признаться, я недоволен, что приходится так часто вас контролировать и во все вмешиваться самому. — Саймон вдруг устало вздохнул. — Но я вынужден буду прибегать к этому всякий раз, когда сочту нужным.

— Но если вы мной недовольны… — начала Клэр, и он тут же перебил ее.

— О, только, ради бога, не надо угрожать, что вы уйдете! — воскликнул мужчина, отбросив наконец всякое притворство. — Вы прекрасно знаете, так же как и я, что девочка вас обожает и вы ей очень нужны! — Закончив неожиданный комплимент, он повернулся и ушел, оставив ее остолбенело лицезреть его спину.

На следующий вечер было пролито немало слез, когда она попыталась уложить Линди спать в семь часов.

— Ненавижу дядю Саймона! Ненавижу… Ненавижу!

— Перестань, Линди, — чтобы я больше никогда этого не слышала! — сурово отчитала ее Клэр. — Ты же и раньше всегда ложилась спать в семь часов, до меня.

— Ну и что. Мне никогда это не нравилось. У нас в школе никто из девочек так рано не ложится… — Тут Линди широко раскрыла глаза. — А откуда он узнал, что я ложусь позже?

Клэр подоткнула ей одеяло, и тревожная мысль завладела девушкой. Действительно, в последнее время Саймон приезжал домой поздно, намного позже семи, так что сам он об этом узнать не мог. Клэр удивилась, что такая маленькая девочка может до такого додуматься.

— Наверное, видел, что у тебя свет горит в спальне.

— Нет, он не мог видеть, — горячо возразила Линди. — Это тетя Урсула ему сказала.

— Ну, может быть, она действительно вскользь упомянула, — согласилась Клэр после некоторого раздумья. — Но он все равно скоро сам бы узнал, ты понимаешь?

— Нет. — Линди вытерла слезы краем белоснежной простыни. — Я всегда слежу, когда он приезжает. И если бы дядя вернулся раньше, я бы сразу побежала в спальню, и он бы ничего не заметил.

— Ага, значит, ты знала, что он не одобряет, — улыбнулась Клэр.

— Ну конечно. А вы разве нет?

Клэр покачала головой:

— Если бы я знала, не позволила бы тебе сидеть до половины восьмого. — Она еще раз подоткнула одеяло. — Лежи спокойно, а я тебе немного почитаю. Носовой платок у тебя под подушкой.

— Мне он не нужен. — Линди застенчиво взглянула на Клэр. — Мисс Харрис…

— Да, милая?

— А можно я буду называть вас Клэр? Я знаю, что вас так зовут — я слышала, вас называла так дама, которая подвозила вас на машине. Помните? А вы ее называли Мег.

— Да.

— Ну пожалуйста, можно? Так гораздо приятнее. А я буду говорить это очень, очень вежливо и уважительно, правда.

Клэр немного поколебалась, потому что знала, что хозяин этого не одобрит.

— Ну хорошо, Линди, — разрешила она наконец. — Но только при одном условии: если ты будешь говорить почтительно о своем дяде. Ты ведь не всегда это делаешь, правда?

Линди примолкла в замешательстве.

— А, вы слышали, как мы разговаривали во дворе школы? — Она захихикала. — Салли Маунфилд придумывает людям всякие смешные прозвища. Она ужасно умная и все обо всех знает. Это потому, что у нее много взрослых братьев и сестер. А она оказалась случайной. Салли слышала, как ее мама говорила так их новой соседке. А я сказала, что случайность — это когда, например, упадешь с велосипеда или что-нибудь такое. А Салли мне сказала, что когда появляются дети, у которых братья и сестра уж взрослые, они тоже называются случайными…

— Ты не хочешь, чтобы я тебе почитала?

— Да, да, хочу. Простите, я разболталась. Все, молчу.

— Хорошо, но сначала я хочу, чтобы ты мне обещала больше никогда не обзывать своего дядю разными некрасивыми именами.

— Не буду. Сейчас поплюю на пальцы и перекрещу сердце… так… Никогда больше не буду называть дядю Простаком Саймоном, — торжественно поклялась она и, подумав, добавила: — И никому другому не позволю его так называть. А теперь мне можно называть вас Клэр?

Клэр не удержалась от улыбки:

— Да, Линди, теперь можно.

Через полчаса Клэр закрыла книгу. Линди повернулась на бок и ждала, пока Клэр поплотнее укроет ее одеялом.

— Спокойной ночи, Клэр.

— Спокойной ночи, мой птенчик. — Клэр поцеловала ее в щеку.

— А вы не забыли, что завтра мы начнем делать сад на пустыре?

— Нет, милая.

— А когда мы все там сделаем, то у меня будет свой собственный садик!

— Конечно.

— Мой садик… — Линди сонно зевнула. — Я, кажется, знаю про это один стишок…

Пустырь, о котором говорила Линди, — это узкая полоска земли, которая когда-то была болотистым участком, а теперь представляла собой свалку, куда сбрасывался мусор, от старых ржавых спинок кроватей до сломанных игрушек. Клэр подозревала, что мусор сюда сбрасывали в основном жители соседних коттеджей, и была уверена, что Саймон об этом ничего не знает.

Участок находился далеко от дома, затерянный среди полей и скрытый от глаз густыми зарослями рододендронов и молодых фиговых деревьев. Поэтому Клэр тоже ничего не знала о его существовании, пока не услышала от Линди. Девочка бредила мечтой о собственном садике и сказала, что для этого наверняка подойдет «пустырь», как она его называла. Не в силах долго противостоять ее просьбам, Клэр как-то, не особенно задумываясь, пообещала помочь, даже не позаботившись взглянуть на то место, которое им предстояло расчистить. Когда же увидела его, то пришла в ужас. Однако отступать было поздно — не могла же она нарушить обещание, данное воспитаннице. Линди горела желанием приступить к делу немедленно, но Клэр сказала, что лучше подождать до воскресенья, тогда они смогут попросить кого-нибудь из мужчин с фермы помочь им хотя бы вывезти мусор.

В субботу утром девушка пошла поговорить об этом с молодым парнем с фермы.

— Да, я буду рад вам помочь, мисс, — кивнул тот. — Только мусор свозить некуда.

Клэр показалось, что парень не особенно жаждет заработать немного денег, но, как следует осмотрев груды мусора, была вынуждена с ним согласиться.

— А может быть, сдвинуть мусор в сторону и на пустом месте посадить что-нибудь? — предложила Линди, пиная ногой пустую банку.

— Боюсь, так и придется сделать.

«Вот идиотка, — ругала себя Клэр. — Интересно, что скажет Саймон, когда узнает? У Линди и так уже все платьице выпачкано и все в затяжках от чертополоха и колючих кустов шиповника. Сандалики из оленьей кожи измазаны землей. Если так пойдет и дальше, скоро от них ничего не останется».

— Линди, детка, а тебе не кажется, что мы взялись за невыполнимое дело?

— Я так и знала, что вы передумаете, — скривила губы Линди и отвернулась. — Дядя Саймон тоже все время обещал, обещал, а потом не выполнял, потому что у него не было времени. Я не думала, что вы такая же и не держите слово.

— Ну почему я не держу слово, Линди? Если хочешь, давай попробуем. Не знаю только, что у нас получится. — Ну вот, в каком глупом положении она оказалась из-за своей мягкотелости. На самом деле задача была практически невыполнимая. Клэр не имела представления, с какой стороны за нее взяться.

— Конечно, хочу. А вы правда поможете мне, Клэр?

— Помогу, — со вздохом кивнула девушка. — Но сначала нам надо найти для тебя какую-нибудь старую одежду и ботинки.

Через час Линди, стоя на коленях, героически выдергивая сорняки. Она сказала, что, раз теперь всё свободное время будет посвящать своему саду, ей тоже будут нужны джинсы и рубашка. Такие же, как у Клэр.

— Клэр, вам так идет белое! Как думаете, а мне пойдет? У меня волосы гораздо светлее ваших, да? А может быть, мне лучше выбрать другой цвет? Я больше всего люблю голубой, так что пусть у меня будет голубая рубашка. Ой, какая вы смешная! У вас грязь на носу!

— Кто бы говорил! — шутливо возразила Клэр. — Барышня, перед обедом вам придется выкупаться!

Линди хихикнула:

— А что, я тоже грязная? Так здорово, что дядя Саймон меня сейчас не видит… Ой, ой!

— Так тебе и надо, сама виновата. Я предупреждала, здесь крапива.

— Нет… крапива тут ни при чем.

Клэр, стоя на коленях, выковыривала старый кирпич, застрявший в земле. Она с трудом поднялась и торопливо отряхнулась.

— О, мистер Кондлифф! А мы тут…

— Не буду вас отвлекать, — заметил Саймон, с усмешкой оглядывая обеих с ног до головы. — Приятно смотреть, как люди работают. А… позвольте спросить, чем это вы занимаетесь? — Он улыбнулся, глядя на племянницу. — Что ты здесь делаешь?

— Сад развожу, — ответила Линди, и впервые Клэр захотелось ее отшлепать. С какой стати она говорит таким обиженным тоном, да еще отворачивается. Это почти неприлично и очень вызывающе.

Саймон взглянул на Клэр в явном недоумении.

— Линди очень хотелось иметь собственный садик, — пояснила девушка, чувствуя себя ужасно глупо — ведь никто в здравом уме не стал бы разбивать сад в таком месте. — И вот мы решили, раз это место все равно пустует… вот… но тут, конечно, еще много работы.

Оглядевшись, Саймон увидел, что вся земля кругом завалена мусором. Тогда он вновь глянул на Клэр сурово и с осуждением, будто она в этом виновата.

— А кто это сюда набросал? Откуда все взялось?

— Не знаю, — пожала плечами Клэр, радуясь, что мусор отвлек мужчину и он не заметил невообразимо чумазую наружность племянницы.

Саймон покачал головой:

— Завтра утром поговорю с управляющим. — Он помолчал, а потом подозвал к себе Линди: — А почему ты мне не сказала, что хочешь иметь свой садик? — Он сделал легкое, едва заметное ударение на слове «мне», и Клэр уловила в его голосе нотку ревности.

— Не знаю, — пробубнила Линди и, почти вывернув головку, старалась заглянуть в лицо Клэр.

— А не хочешь развести сад поближе к дому?

Девочка энергично покачала головой:

— Нет. Тогда это будет не мой садик.

Саймон и Клэр, не сговариваясь, расхохотались. Напряжение сразу исчезло, и даже Линди невольно улыбнулась.

— Я искал тебя, — сообщил девочке Саймон. — Последнее время мы с тобой почти не виделись.

— Ты всегда занят, дядя Саймон.

— Ну, больше я не буду так сильно занят… со следующей недели. Теперь я передал дела другим людям… по крайней мере, на некоторое время. А что бы ты хотела посадить в своем саду?

Линди широко раскрыла на него глаза.

— А ты думаешь, у нас все-таки получится здесь сад?

— Почему нет? Разве ты так не думаешь?

— Да, да, конечно, — убежденно произнесла Линди. — Я просто думала, что ты будешь против. Так ты не считаешь, что это глупость… ну, что мы пытаемся очистить здесь все от мусора?

— Почему же, именно так я и считаю. — Он шутливо нахмурился, пряча улыбку. — Боюсь, не могу позволить мисс Харрис взять на свои плечи столь тяжкое бремя.

— О, я вовсе не против потрудиться, мистер Кондлифф, — быстро возразила Клэр, заметив, что Линди сразу упала духом. — Мы решили просто сдвинуть мусор в угол.

— Вы мне дадите закончить? — Во взгляде, хотя и добродушном, прозвучал упрек, и девушка, потупившись, извинилась. — Мусор отсюда вывезет муниципальный совет. Потом надо будет пригнать грузовик с хорошим грунтом и засыпать несколько слоев. И только после этого можешь составить список цветов, которые хочешь здесь посадить. Мы закажем их в оранжерее. — Саймон повернулся к Линди: — Ты уже знаешь, какие цветы хочешь?

— А ты правда мне поможешь? — Она смотрела на Саймона снизу вверх огромными голубыми глазами с удивлением и сомнением.

— Конечно. Разве я тебе когда-нибудь в чем-то отказывал?

— Нет… но одно дело игрушки или вещи… а совсем другое дело — сад.

Взахлеб рассказывая, какие цветы она хочет посадить, Линди, казалось, забыла о своем страхе. Клэр заметила, что он заставил девочку подойти к нему поближе и рассказать, чем она занималась последнюю неделю. Клэр деликатно отошла в сторону и стала собирать вырванные сорняки и складывать их в тележку. Сначала она не прислушивалась к их разговору, но, услышав, как Линди упомянула «дядю Кена», девушка невольно насторожилась.

— Кто это такой? — спросил Саймон у Линди.

— Это друг Клэр. Он сейчас гостит в Мэлхарсте. Поэтому он вместе с нами ездил на пикник. А еще его зовут по-другому — мистер Рейнер. Но он сказал, что я могу называть его дядя Кен, потому что, если он останется здесь жить, мы часто сможем ездить вместе на пикники.

Затем Клэр услышала голос Саймона, вдруг ставший холодным и чужим, отчего по спине у нее побежали мурашки от нехорошего предчувствия.

— А мистер Рейнер намерен остаться здесь жить?

— Да, да! Он будет нашим новым священником.

Клэр быстро обернулась к ним, вспыхнув от смущения:

— Линди, с чего ты взяла! Мистер Кондлифф, Линди все не так поняла… мы на самом деле… мы не рассчитывали… О, Линди, что ты наделала! — С каждой минутой шансы Кена получить новое место, казалось, катастрофически таяли. — О нет, прошу вас, не думайте, пожалуйста, что мы…

— Что вы считаете цыплят, не дождавшись осени?

— Нет, я же сказала, мы и не думали… — Клэр с несчастным видом взглянула на него. — Мы просто говорили о том, как хорошо, если бы он получил место здешнего священника.

— Я так полагаю, что этот… мистер Рейнер — тот самый молодой человек, о котором сообщала мисс Корвелл?

— Да… Он написал вам письмо с просьбой о месте священника в деревенской церкви в Мэлхарсте.

— Да, я понимаю.

Молчание казалось невыносимым. Клэр отчаянно соображала, как объяснить ситуацию, убедить его не строить преждевременных выводов из-за неосторожных слов девочки. Саймон же стоял отстраненный, надменный и очень недовольный. Наконец он заговорил, обращаясь к Клэр:

— Как мы договаривались насчет вашего свободного времени? Я что-то забыл.

— Вы сказали, что я свободна по вечерам и каждое воскресенье у меня выходной.

— Ясно. Значит, вчера у вас был выходной?

— Да.

— На будущее запомните — можете не развлекать Линди в свой выходной. Впредь оставляйте ее по воскресеньям с Тильдой.

Клэр хотела сказать, что ее это нисколько не тяготит, напротив, Линди тоже была в восторге от пикника, но не сказала ни слова, потому что вдруг все поняла.

— Я прошу вас оставлять ее дома, — еще более непреклонно заявил Саймон.

— Хорошо, мистер Кондлифф. Я… больше я не буду брать Линди на пикник.

Саймон резко повернулся к племяннице, сказал ей несколько слов и быстро пошел к дому. Глядя ему вслед, Клэр поняла, что шансы Кена получить место священника равны нулю. Господи, как неловко вышло! Жаль, девочка проболталась раньше времени! Но что толку винить ребенка. Впрочем, посмотрев на Линди, Клэр поняла, что еще легко отделалась. Саймон мог бы предъявить ей еще немало претензий.

 

Глава 4

Через несколько дней после неприятного разговора Саймон давал ужин для небольшой группы друзей. Клэр спросила у Тильды, надо ли помочь, и та поручила ей составить букеты к столу. Саймон бесшумно вошел в зал, когда она закончила расставлять цветы. Критически осмотрев стол, он спросил, что Клэр здесь делает.

— Я спросила Тильду, не надо ли ей помочь, — объяснила Клэр. — Надеюсь, вы не возражаете? Она сейчас готовит ужин…

— А где Линди?

— Ей поручено сделать кое-что по дому. Если не оставить ее одну, девочка непременно уговорит меня сделать все за нее. — Клэр с тревогой вглядывалась в его лицо, потом осторожно спросила: — Вы ведь не против?

— Нет, вовсе нет. — И он снова быстрым взглядом окинул стол. — Знаете, у вас получилось очень красиво.

Эта похвала, хотя и неожиданная, не особо порадовала девушку — с такой холодной вежливостью он произнес добрые слова. Клэр застенчиво пробормотала, что он очень любезен, и, быстренько собрав корзины и ножницы, направилась к двери. И… чуть не столкнулась с Урсулой, в прекрасном платье, аккуратно убранными волосами, уверенной и безупречной, как всегда. Клэр позавидовала невозмутимости красотки. Уж ее-то не смутит властный тон Саймона, его повелительный вид, хотя порой он бывает просто невыносим. Урсула цепким взглядом окинула стол, потом так же пристально посмотрела на Клэр, прежде чем повернуться к Саймону:

— А, я вижу, букеты уже составлены… ты вроде просил меня прийти пораньше специально, чтобы заняться цветами? Или я ошиблась?

Ее томный, ленивый голос и нарочито небрежный зевок напомнили Клэр кошечку. Непонятно, впрочем, откуда у нее родилось такое сравнение — разве оттого, что кошечки порой любят выпускать коготки.

— Да, правда, Урсула, я просил. Но тебе надо было предупредить Тильду. Она ничего не знала и попросила мисс Харрис заняться этим. Ты же не против, дорогая? В конце концов, какая разница, кто расставляет на столе цветы.

— Да, конечно, — последовал быстрый ответ. — Уверена, у меня не получилось бы и вполовину так хорошо, как у мисс Харрис.

И Саймон и Клэр — оба посмотрели на нее неуверенно, однако гостья очаровательно улыбнулась. Саймон улыбнулся в ответ, затем кивком отпустил Клэр, и она немедленно вышла из комнаты. С одной стороны, она была рада, что Саймон ни словом не упомянул о том, что Урсула должна была расставлять цветы, с другой — отчетливо чувствовала глубокую враждебность Урсулы под маской показной доброжелательности. И от этого ей стало неизмеримо тяжело и неуютно.

Это угнетало Клэр, тем более что она стала замечать, что в обществе Саймона хотя и волнуется, но все больше ее переполняет другое, незнакомое чувство — чувство, которое она пыталась не замечать, а еще меньше пыталась объяснить. Ей уже стало ясно, что задача сблизить Линди с Саймоном очень не проста. При нем Линди всегда вела себя настороженно. К тому же мужчина не мог не заметить, что девочка всячески старается избегать его. А главное, Саймон к Клэр относился сухо, жестко и порой откровенно враждебно. И Клэр понимала — он ревнует племянницу, потому что та души в ней не чает. Клэр знала, он злится потому, что ему самому не удалось наладить отношения с Линди. Да еще Урсула с ее враждебностью, столь же коварной, сколь и непостижимой. И Кен…

В первые же дни своего пребывания в Мэлхарсте он поговорил кое с кем из прихожан, стараясь вникнуть, чего они ждут и на что рассчитывают.

— По-моему, все даже рады, что прежний священник уходит, — сообщил он Клэр. — Он не нашел с ними общего языка. Ничего не делал ни для пожилых жителей деревни, ни для молодежи. Но ведь приходской священник должен, непременно должен жить заботами своих прихожан, особенно в такой маленькой деревне, как Мэлхарст. Сколько всего можно было бы организовать: молодежный клуб, футбольную команду, команду по крикету и, может быть, какой-то вид отдыха для старшего поколения, скажем клуб по интересам «Кому за шестьдесят», и все прочее.

Он продолжал и продолжал говорить, сам захваченный своим энтузиазмом. Клэр сочла нужным напомнить, что еще неизвестно, вызовут ли его на собеседование. Но Кен заявил, будто жители деревни ему сообщили, что мистер Кондлифф считает делом чести провести лично собеседование с каждым претендентом на место священника в его приходе.

— Но, Кен, может, он уже сделал свой выбор. Постарайся не слишком рассчитывать на успех, — умоляла его Клэр.

— А почему бы нет, Клэр? Конечно, он мог уже наметить кого-нибудь на эту должность. Но у меня пока не меньше шансов, чем у любого другого. Я отдаю себе отчет, что мистер Кондлифф будет очень требователен, да, но это потому, что он подходит к делу тщательно. Его отец в свое время сделал немало ошибок, в том числе и в здешнем приходе, как теперь ясно, — это Мег мне рассказала. А ты ведь знаешь, когда пастора назначают на приход, то ничто, кроме какого-нибудь вопиющего греха, не может стать причиной его смещения. Как я понял, мистер Кондлифф всегда очень тщательно подбирает людей, поэтому я не теряю надежды. Как только меня вызовут на собеседование, тут уж мое дело произвести на него нужное впечатление. И поверь, я не упущу своего шанса! Я знаю, что у меня все получится.

— Кен, ты так уверен в успехе!

— Просто я с оптимизмом смотрю в будущее, вот и все!

Клэр вздохнула, чувствуя свою вину в том, что ему вряд ли достанется это место. Однако, к ее немалому изумлению, в своем следующем письме Кен написал, что его вызывают в Мэлхарст в ближайшую среду!

Она заглянула к Мег, чтобы сообщить ей эту новость.

— Я зашла всего на минутку, — предупредила девушка, когда Мег открыла дверь. — Боюсь опоздать в школу за Линди. Но я просто должна сообщить тебе новость.

— А я думала, мистер Кондлифф сам забирает Линди из школы, — перебила ее Мег, глядя на машину у ворот.

— Сегодня ему пришлось уехать, поэтому Линди заберу я. Мег, можешь себе представить? Кену все-таки назначили собеседование!

— Я же говорила, ты напрасно волнуешься, — упрекнула ее Мег. — Мистер Кондлифф не такой человек, чтобы впадать в глупые предрассудки. Ты не зайдешь на чашечку чая?

— У меня нет времени… Мег, ну скажи, ты довольна?

— Конечно, довольна. Но я не падаю в обморок от удивления, если ты этого от меня ожидала. Ты хоть и проработала у мистера Кондлиффа два месяца, или сколько там, а ничего о нем не знаешь. Я была уверена, что он обязательно пригласит Кена на собеседование. И даже почти не сомневаюсь, что приход достанется ему.

Клэр уставилась на нее, опешив от изумления:

— Мег, что ты говоришь! Ты такая же наивная, как Кен. Да на это место будет претендовать человек двадцать, не меньше!

— Ну и что, Кену они и в подметки не годятся, — отмела ее возражения Мег. — Стоит мистеру Кондлиффу поговорить с ним, он сразу поймет, что это самый подходящий пастырь для Мэлхарста.

— Ну не знаю. Сдаюсь, — засмеялась наконец Клэр и прибавила, посерьезнев: — А что, кто знает, может, ты и права. Надеюсь, так и будет. Я буду рада, если Кен переберется сюда. Очень скучаю по старым друзьям.

Мег выдержала многозначительную паузу, потом произнесла, глядя в сторону:

— Пастырский домик такой милый, просто прелесть. Там так уютно.

— Да, наверное, — рассеянно согласилась Клэр. — Думаю, тетя Кена будет довольна. Вот видишь, я сама почти поверила, что он достанется Кену!

— А при чем здесь тетя Кена? Она что, тоже с ним приедет?

— Разумеется. Она же ведет хозяйство. Они друг без друга просто жить не могут. Мы с Кеном просто друзья, правда. Пойми это, прошу тебя.

— Ну, Кен очень симпатичный молодой человек, так что ничего удивительного, что пошли слухи…

— Как? О чем ты говоришь? — встрепенулась Клэр.

— Он поцеловал тебя на вокзале, когда ты его встречала, а когда люди целуются принародно в таком местечке, как Мэлхарст, тут уж сплетен не избежать.

Действительно, на щеках Клэр выступил горячий румянец, когда она вдруг вспомнила, как Джо, вокзальный носильщик, улыбнулся во весь рот, увидев их. Тогда она сразу об этом забыла, но в последнее время действительно стала замечать, что Кен относится к ней как-то по-другому, и это смутно беспокоило девушку. На прощание Кен напомнил, что они старые друзья, но когда поезд тронулся и Клэр осталась на платформе, во взгляде его читалось нечто большее, чем грусть от расставания со старым другом.

Значит, все это уже дошло до ушей Мег. Значит, вдруг с ужасом поняла Клэр, что и в деревне говорят! В конце концов слухи неминуемо достигнут Саймона. Боже, как он станет ее презирать! Но нет, вряд ли мистер Кондлифф об этом узнает. Хотя он интересуется жизнью деревенских жителей, вряд ли кто посмеет пересказать ему сплетни. Да и вообще, что она так волнуется? В конце концов, ее личная жизнь его не касается.

Чтобы заехать к Мег, Клэр пришлось сделать крюк примерно в милю, и, выезжая на главную дорогу на Эмблсайд, она увидела Урсулу, выгуливающую своих собак. Урсула в удивлении уставилась на Клэр, потом кивнула. Она стояла на обочине и долго смотрела вслед автомобилю. Клэр видела ее в зеркальце заднего вида, не понимая, что так привлекло внимание красотки.

Но вскоре она все поняла. Зайдя в гостиную забрать куклу Линди, без которой девочка не ложилась спать, Клэр вдруг услышала в соседней комнате голоса. Она остановилась и хотела постучать, прежде чем войти. Но в эту минуту девушка услышала, как назвали ее имя. Это был голос Урсулы. Клэр показалось, что в тоне ее сквозила неприкрытая злоба.

— А давно мисс Харрис водит машину?

— Понятия не имею. А что? — Голос у Саймона был усталый. Клэр вспомнила, что почти весь день он провел в кабинете, разбирая документы.

— Ничего, — последовал безразличный ответ. — Правда, удобно, что у нее есть права? — Саймон ничего не ответил. Клэр нахмурилась. К чему клонит Урсула? — Только, знаешь, она плохо знает нашу местность. Даже не увидела знак «Стоп» на углу Роуз-Лейн.

— Почему, он там висит на очень видном месте. Урсула, ты говоришь странные вещи.

Клэр услышала шелест перелистываемых бумаг. Иногда Саймон брал бумаги в гостиную по вечерам. Хотя странно, что он продолжает работать при Урсуле!

— Нет, ты забыл. Помнишь, знак сбил грузовик, и его с тех пор не поставили на место. Мы-то в курсе, что там проезд запрещен, а новички могут и не знать. — Помолчав, Урсула вновь заговорила с тревогой: — Я хочу сказать, чтобы, не дай бог, ничего не случилось. Ты же знаешь, перекресток очень опасный, там уже несколько аварий было.

Странно, подумала Клэр, зачем Урсула все время твердит про Роуз-Лейн и уже несколько раз повторила название этой улицы?

— Не беспокойся, — безразлично отозвался Саймон. — Наверняка она знает. — Потом вдруг спросил более заинтересованным голосом: — А почему ты решила, что Клэр не знает про дорожный знак?

— Ну… — протянула Урсула, словно не хотела продолжать.

— Ну что? — нетерпеливо подогнал он.

Снова пауза. Клэр повернулась уже уходить, чувствуя себя неловко оттого, что подслушивает, но следующие слова Урсулы не только остановили девушку, но заставили покраснеть от гнева.

— Дело в том, что я видела сегодня, как она выехала с Роуз-Лейн на главную дорогу, даже не притормозив. А ты знаешь, какие там высокие изгороди — из-за них не видно, кто едет по дороге.

Так, опять Роуз-Лейн. И что за наглая ложь! Клэр стоило большого труда остаться на месте.

— Хм, да, очень беспечно с ее стороны, надо будет указать ей на это. Как же так, выезжать на главную дорогу, даже не затормозив на перекрестке! Не важно, есть там знак или нет.

— И вообще непонятно, что она там делала?

Так вот в чем дело! Урсула старается намекнуть Саймону, что Клэр заезжала к Мег. Вот как Урсула строит свои козни! Тонкий маневр… Вот как она доносит до Саймона свои коварные измышления. Саймон не видит этого, поскольку даже не предполагает в ней коварства и хитрости. Теперь уже Клэр не собиралась уходить. Ей любопытно было узнать, что скажет на это Саймон.

— Наверное, заезжала к своей знакомой, у которой раньше жила.

— И ты ей разрешаешь! — Клэр словно наяву увидела возмущенное лицо девицы. — Раньше такого не было — позволять слугам разъезжать по всей округе и навещать друзей, причем в рабочее время!

— Ну, это уже преувеличение, Урсула.

Какой у него спокойный, добродушный голос! Зная его, Клэр скорее ожидала, что Саймон рассердится.

— Нисколько. А может быть, она каждый день так делает!

— И что такого? Я уверен, она заезжает туда только по дороге в школу за Линди, при этом ей приходится делать лишнюю милю. А что ты хочешь, чтобы я вычел из ее жалованья деньги за лишний бензин?

— Да эта девица стала здесь просто членом семьи, я вижу! У нее еще и куча свободного времени по вечерам. Я знаю, сейчас трудно найти хороших слуг и, конечно, приходится идти на некоторые уступки, но это уже переходит всякие границы!

От этих слов щеки у Клэр опять вспыхнули жаром и сжались кулаки. Очень хорошо, что она все это слышала! Урсула называет ее служанкой! Конечно, в этом нет ничего постыдного, но девица явно смотрела на слуг как на грязь под ногами! Никогда в жизни еще Клэр так не оскорбляли! Она была уверена, что хозяин поставит эту наглую лгунью на место. Но к ее изумлению, Саймон заговорил мягким, спокойным голосом, и она даже почувствовала, что он улыбается.

— Урсула, ты, кажется, недолюбливаешь мисс Харрис, а? Не понимаю только почему.

Дальше Клэр не стала слушать. Она побежала наверх.

— Ну что, принесли? — Линди присела в кровати. — А где она была? В гостиной? Я там ее оставила, да?

— Линди, сегодня тебе придется спать без куклы, дорогая. В гостиной дядя Саймон, и у него очень серьезный разговор…

— Но вы же могли войти, взять куклу.

— Нет, милая, не могла. — Клэр подошла к ее постели. — Давай ложись, а я подоткну тебе одеяло.

— Нет, мне нужна кукла, Клэр. Я не буду спать без нее. — Девочка послушно скользнула под одеяло, но смотрела оттуда на Клэр умоляющими глазами, чуть не плача. — Я всегда укладываю ее спать рядом с собой, вы же знаете. Почему я сегодня должна спать без куклы?

— Ну хорошо, — вздохнула наконец Клэр. — Сейчас пойду принесу.

Она постучалась и подождала несколько секунд, прежде чем войти. Хозяин и Урсула стояли возле камина. Клэр могла бы поклясться, что они быстро отпрянули друг от друга, услышав стук в дверь.

— Простите, можно мне забрать куклу для Линди? — Она подошла к дивану и взяла игрушку. — Малышка не может без нее спать. — Клэр пошла к двери, низко опустив голову.

Тут Саймон окликнул ее:

— Мисс Харрис, а вы знаете, что при выезде на главную дорогу с Роуз-Лейн есть знак «Стоп»?

Клэр посмотрела на Урсулу, которая в этот момент сосредоточенно прикуривала сигарету.

— Да, этот знак видно издалека. Почему вы спрашиваете? — Клэр не спускала глаз с Урсулы, но та намеренно избегала смотреть на нее.

Саймон открыл было рот, намереваясь что-то сказать, скорее всего, как подумала Клэр, предупредить ее быть осторожнее и не забывать тормозить перед выездом на дорогу, но Саймон промолчал. Он посмотрел на Урсулу, и во взгляде его было какое-то странное, задумчивое выражение.

— Просто спросил, мисс Харрис. Там недавно грузовик сбил знак, и его до сих пор не восстановили. — Ей показалось, что мужчина злится и чувствует себя неловко. — Впрочем, вы правы, знак заметен издалека.

Клэр открыто посмотрела на него:

— Не думаете же вы, что я могла выехать на основную дорогу, не притормозив на углу, особенно если там есть соответствующий знак. — Вот, пусть знает, что Урсула врет! Какое-то мгновение она смотрела ему прямо в глаза, потом с высоко поднятой головой развернулась и вышла из комнаты.

Однако, оказавшись за дверью, она тут же опустила плечи. Девушка чувствовала себя виноватой и подавленной. Ей ведь даже в голову не пришло, что, заехав на минуту к Мег, она допустила непозволительную вольность. Ей казалось, что дом Мег так близко и все равно по дороге.

Поведение Урсулы становилось невыносимым. Она ведет себя будто уже стала законной женой Саймона — вольно всем распоряжается и вмешивается во все дела. Клэр крепко зажмурилась, чтобы отогнать от себя тревожные мысли, но это оказалось нелегко. Пора признаться себе, что Саймон волнует ее все больше и больше и отрешиться от этого чувства нет сил. Только теперь Клэр поняла, что это случилось намного раньше, в то самое первое утро, когда, столкнувшись с его высокомерием и суровостью, она решила, что Саймон самый противный тип, каких ей доводилось встречать.

Так все же… как она к нему относится? Взбегая по лестнице, Клэр пыталась отогнать от себя крамольные мысли и сосредоточиться на чем-нибудь другом. Однако правду уже невозможно было скрывать — она безнадежно и безоглядно влюблена в Саймона Кондлиффа, недосягаемого, как звезда. Слишком поздно убеждать себя, что в такого мужчину способна влюбиться любая женщина, и бессмысленно пытаться бежать от себя и своих чувств, потому что она ни за что на свете не оставит Линди. По крайней мере, пока ее не вынудит Урсула. Да, это своенравная красотка сделает сразу, став здесь хозяйкой, — даст ей расчет. В этом у Клэр не было никаких сомнений.

 

Глава 5

Собеседование Кену Саймон назначил на три часа. Клэр встретилась с приятелем у Мег дома в тот же день вечером, после того как уложила Линди спать.

— Как все прошло? — спросила девушка, сгорая от нетерпения. Она сняла толстую шерстяную кофту и бросила ее на спинку стула. Клэр разрумянилась от волнения и быстрой ходьбы. Кен не мог отвести от нее зачарованных глаз. Девушка подошла к нему, волосы рассыпались по плечам огненной копной, в глазах живое любопытство. — Как прошло собеседование?

— Не знаю, — пожал плечами Кен. — Трудно сказать.

— Но как тебе показалось, ты ему понравился?

— Не знаю. Мистер Кондлифф сказал, что у него еще несколько кандидатур и он хочет, если получится, назначить человека, которого порекомендует епископ.

— А… — разочарованно протянула Клэр и опустилась на стул. — Значит, думаешь, у тебя нет надежды?

— Кен же сказал тебе, дорогая, — мягко вмешалась Мег, — он еще ничего не знает.

— Ты говорила, что мистеру Кондлиффу стоит только увидеть Кена, — напомнила ей Клэр. — Ты уверяла, что у Кена есть все шансы.

— Мы и сейчас так думаем. У Кена шансов не меньше, чем у остальных, — вступил в разговор Джим. — Мистер Кондлифф сделает окончательный выбор, только когда побеседует со всеми кандидатами. — Помолчав, он добавил: — Я собираюсь на могилку матери. Если хотите, можете присоединиться. Кен ведь уезжает ночным поездом, и у вас еще масса времени.

Вечер выдался прохладный после освежающего летнего ливня, и Клэр с Кеном радостно согласились прогуляться.

Церковь Святого Освальда, выстроенная на средства прихожан под руководством местного землевладельца Ричарда Кондлиффа, считалась одной из самых красивых в Англии. Ее возвели в тринадцатом веке исключительно из местных строительных материалов — дуба, глины и тростника.

— Вы только посмотрите, — Джим гордо махнул рукой в сторону величественного здания, — семьсот лет уже стоит.

— Да, очень красивая, — отозвался Кен.

Он взглянул на высокий, добротный дом священника, скрытый густым садом. При этом молодой человек осторожно покосился на Клэр. Но девушке было не до того. С колотящимся от ужаса сердцем она заметила, что навстречу идет ее хозяин в сопровождении Урсулы. Как неудачно, что ему пришло в голову гулять здесь именно в это время! Вспомнив о его циничном замечании, Клэр поняла, что теперь уж он наверняка решит, будто Кен «считает цыплят» прежде времени.

— Сэр, добрый вечер, — почтительно приветствовал его Джим. — Пришли посмотреть, как продвигается ремонт собора?

— Просто хороший вечер, решил прогуляться. — Саймон молча кивнул Кену и слегка улыбнулся Клэр.

— Мы знакомы, — поспешила предупредить его Урсула, когда Саймон собрался представить ее Кену.

— Ах да, конечно, у меня вылетело из головы.

Все вместе они медленно пошли к собору. Джим, ничуть не смущаясь присутствием Саймона, пустился в воспоминания. Какие времена были, когда они бегали еще мальчишками… какой у них был церковный хор, а преподаватель воскресной школы, старый Гриппс, тот мог ударить и книжкой по голове, если кто не слушался… в те времена юный Том Марсден мог ударить в колокол прямо посреди проповеди.

— А Том был такой шалопай, никогда не упускал случая что-нибудь выкинуть. Это было еще до вас, сэр. Отец вам ничего не рассказывал?

— Да, что-то такое я слышал.

— Да уж, тогда об этом вся деревня говорила!

Они остановились перед входом в собор. Саймон собирался войти, но Джим снова заговорил. Саймон вежливо выслушал еще несколько старых преданий, известных в деревне уже несколько веков. Наверняка он уже знал эти истории чуть ли не наизусть. Клэр удивлялась, с каким терпением он ведет себя. Взглянув на Урсулу, Клэр поняла, что та недовольна непредвиденной задержкой, но Саймон тщательно скрывал нетерпение. Когда ему удалось наконец вставить слово в рассказ старика, он вежливо спросил, как поживает Мег.

— Она в добром здравии, сэр. Хотите зайти, сэр? Ремонт идет полным ходом, слава богу. Только придется менять старые стропила, они совсем сгнили. А жаль, теперь все будет уже не то, да. — Старик печально покачал головой.

Предупредив Клэр, что вернется через полчаса, и вежливо откланявшись Саймону, он заторопился на кладбище.

Клэр чувствовала, что они с Кеном очутились в крайне неловком положении, и с облегчением увидела, что Урсула вошла в церковь. Саймон, впрочем, не пошел за ней. Он стоял на пороге и обсуждал с Кеном, какие еще починки нужно здесь сделать. Сначала все думали, что на ремонт уйдет несколько сотен фунтов, но, когда начались работы, стало ясно, что старые дубовые стропила совсем прогнили.

— Понадобится еще минимум три тысячи фунтов, — сообщил Саймон.

— Разве такую сумму можно собрать в маленькой деревушке?

— Думаю, да. Порой диву даешься, на что способны наши люди. — Он помолчал. — А вы видели машу церковь внутри?

— Да, сэр. Очень красиво и чрезвычайно любопытно.

Саймон повернулся к Клэр, удивив ее своим добродушным видом.

— А вы не пытались, кстати, поднять крышку старинного дубового сундука?

— Мы приходили сюда пару недель назад. Тогда на нем был замок. Хотя меня тянуло туда заглянуть.

— Странно, обычно его не запирают. — Саймон нахмурился. — Наверно, вы перепутали. — Он помолчал. — Надо проверить, есть ли на сундуке замок.

На этот раз замка не было. Саймон взглядом недвусмысленно предлагал ей испытать силу, попытавшись поднять старинную кованую крышку. Клэр, смутившись под взглядами трех пар глаз, устремленных на нее, вцепилась в огромное чугунное кольцо на крышке и попыталась его приподнять. Но даже это оказалось ей не под силу.

— Нет, не могу, — покачала она головой после долгих, безуспешных усилий.

— Значит, ты никогда не станешь женой фермера, — стал дразнить ее Кен. — Я прав, мистер Кондлифф? Здесь существует поверье, что если девушка не сможет одной рукой откинуть крышку сундука, то она не годится в жены фермеру?

— Совершенно верно.

— Одной рукой? — возмущенно задохнулась Клэр. — Но это невозможно. Даже ты не сможешь! — Разумеется, она имела в виду Кена, но, выпрямившись, оказалась лицом к лицу с Саймоном.

— Нет, не смогу, — признался мужчина. — По крайней мере одной рукой точно не смогу. Это никому не под силу.

Клэр снова потянула за тяжелое чугунное кольцо. Если бы она смогла сдвинуть крышку хотя бы на полдюйма!

— Можно подумать, мисс Харрис очень стремится попасть в жены фермеру.

Оставив безуспешные попытки, Клэр выпрямилась. Кровь бросилась ей в лицо. Она опустила голову, чтобы не было видно, как она покраснела. В томительной тишине она почувствовала, как кто-то подошел к ней сзади. Кто-то высокий… положил прохладную руку на чугунное кольцо, и они потянули вместе. И — о чудо! — крышка подалась. Саймон даже представить не мог, как он ее выручил. Пришел на помощь как нельзя кстати. Неужели догадался, что Клэр смутилась? Этот его порыв был таким спонтанным и неожиданным, а голос странно дрожал:

— Ничего, что мы немножко сжульничали? Никто ведь не заметил?

От этих слов остатки смущения исчезли, и все дружно расхохотались. Клэр тоже захихикала, хотя несколько смущенно. Но когда она поймала на себе взгляд Урсулы, смех словно застрял у нее в горле. Неужели красотка ревнует? Не может быть!

Урсула резко повернулась и пошла к двери. Саймон догнал ее и наклонился над дубовыми стропилами, лежащими на полу, — их уже сняли и скоро должны были увезти.

— Да, совсем источены жуком, — заметил он, обращаясь к Кену.

Мужчины медленно двинулись вдоль церковной стены, разглядывая оставшиеся балки, местами почерневшие и провалившиеся, и Клэр отметила, как удивительно Саймон относится к Кену. Обычно он такой надменный, такой недоступный. Никогда еще девушка не видела его таким общительным. Может, Кену удалось произвести нужное впечатление?

Постепенно все снова оказались на улице, и вскоре Урсула, прикрывая ладонью зевок, напомнила Саймону, что уже поздно.

— Неужели мы здесь так долго? — удивился Кен. — А куда подевался Джим?

— Да сплетничает, наверное, — с улыбкой ответила Клэр. — Я видела, как его старый приятель шел по дороге, когда мы подходили к церкви.

— А, ну тогда пойдем сходим за ним. — Кен повернулся: — Всего доброго, мистер Кондлифф.

— Всего доброго, мистер Рейнер. Я вам непременно напишу.

— Благодарю вас, сэр.

Кен взял Клэр под руку, и девушка заметила, что в глазах ее хозяина появился особый огонек. Ей сразу пришло на память, как Урсула старалась убедить Саймона, будто они с Кеном помолвлены. Тогда Клэр все отрицала, но теперь Саймон может решить, что все правда. Он ведь не случайно спросил, долго ли она собирается работать гувернанткой. Настроение у Клэр сразу упало. Если Саймон хоть на минуту подумает, что они с Кеном собираются пожениться, тогда Кену ни за что не достанется этот приход.

Они медленно шли мимо церковного кладбища, и Клэр все время чувствовала на себе жгучий взгляд Саймона. Она вновь подумала, что шансов у Кена получить место ничтожно мало.

Девушка проводила Кена до станции, но постаралась обойтись без поцелуев, чтобы не давать больше пищи деревенским сплетникам.

— Я напишу, как только что-нибудь прояснится, — пообещал Кен, высовываясь из окна вагона. — Но в любом случае я скоро опять приеду. Мег с Джимом приглашали меня приезжать, когда я хочу.

— Да, конечно, приезжай, Кен. До свидания.

Клэр возвращалась по тропинке, идущей вдоль реки. Обогнув излучину, она увидела вдали мэлхарстское поместье, которое горделиво возвышалось своими башнями в голубом небе. Вдали, влево от поместья, виднелся другой богатый дом — там жила Урсула. Ее отец владел здесь многими акрами земель, вплотную примыкавшими к владениям Саймона. Как удобно, что Урсула и Саймон поженятся, подумала Клэр и вспомнила, что Тильда недавно говорила ей о том, будто мистер Корвелл занемог. У него слабое сердце, и, по словам Тильды, он не может, как раньше, в полную силу управлять поместьем.

— Да, в последнее время земли у них пришли в упадок, — сочувственно качала головой Тильда. — Жаль, что Саймон и Урсула никак не поженятся. Саймон мог бы прекрасно справиться со всеми делами. У него все сразу бы наладилось.

Клэр спросила, что стоило ей немалых усилий, сколько времени знакомы Саймон и Урсула.

— О, всю жизнь, с детства. Мисс Корвелл на несколько лет моложе Саймона. Ей будет, кажется… да, тридцать четыре. Давно, казалось бы, пора подумать о семье. Не знаю, чего они ждут.

— Да, действительно, пора, — задумчиво согласилась Клэр. — Странно, почему они до сих пор не поженились.

Тильда долго колебалась и наконец решила немного пооткровенничать:

— Честно говоря, сама не знаю, но мне кажется, дело в Линди.

— В Линди?

— Дело в том… ну, ведь вы никому не расскажете, правда, милочка? — Она выжидательно посмотрела на Клэр.

Девушка кивнула, натянуто улыбнувшись. Господи, да все сплетни в деревне так и распространяются — начинается с обещания, будто никто никому ничего не передаст.

— Понимаете, — продолжила Тильда, удовлетворившись кивком Клэр, — я как-то слышала, как Саймон говорил Урсуле, будто хочет, чтобы Урсула заменила Линди мать, ведь ей так не хватает материнской любви. А Урсула ответила, что такую девочку, как Линди, невозможно любить. Да, правда, в свое время она была очень избалованной и непослушной, может быть, вы уже об этом слышали?

— Да, Мег мне говорила, что поначалу с ней были трудности.

— Так вот. Конечно, я согласна, любой женщине нелегко воспитывать чужого ребенка. Кому такое понравится? Но я уверена, что они давно бы уже поженились, если бы Урсула хотя бы пыталась заменить Линди мать.

— Но ведь мистер Кондлифф… он… то есть я хочу сказать, он же не для того только женится, чтобы у девочки была мать? — Неужели любовь ему не нужна, даже в браке? Клэр, впрочем, готова была признать — он вполне обойдется без этого. Ведь и брак по расчету может быть вполне удачным. Он производил впечатление человека холодного, бесчувственного, хотя теперь девушка знала, что к своей племяннице, по крайней мере, Саймон испытывает теплые родственные чувства. Но все равно трудно представить, чтобы его могла охватить глубокая страсть к женщине.

— Нет, нет, дорогая, прошу вас, не поймите меня неправильно. Уверяю вас, Урсула много значит для Саймона. Но мне кажется, он опасается, что, если она станет его женой, Линди приобретет в ее лице не слишком ласковую мачеху. — Женщина помолчала в нерешительности, потом все же поведала Клэр еще кой-какие сплетни про Саймона и Урсулу.

Урсула всегда отличалась хрупким здоровьем, и как-то, после особенно долгой болезни, ее отправили на юг Франции на курорт, куда она поехала вместе с тетей. Хотя они всегда дружили с Саймоном, это оставалось только детской дружбой. Все началось два года назад, когда девица вернулась из Франции в Мэлхарст, полностью оправившись от болезни.

— Сначала мне показалось, что Саймон начал ухаживать за ней не всерьез, — вещала Тильда. — Урсула-то как раз относится к нему очень серьезно, и Саймон, мне кажется, это знает. Он начал часто вывозить ее. Светские вечеринки, то-сё, она часто приезжала к нам. Но мне порой казалось, что Саймон делает это из вежливости и ради старой дружбы.

Затем Тильда рассказала о том, как в поместье появилась Линди. Тильда была уверена, что как раз в это время Саймон сделал Урсуле предложение. Именно тогда Тильда случайно услышала о том, что Линди нужна мать или женщина, которая может ее заменить. Как считала Тильда, Урсула, видимо, предложила Саймону отправить Линди в интернат для девочек, а Саймон наотрез отказался.

Значит, он не пошел самым легким путем, с удовлетворением отметила Клэр. Впрочем, она вспомнила, что сама еще недавно думала, будто интернат для Линди лучше, чем ее нынешняя жизнь. Впрочем, это доказывало лишь то, что она плохо разбирается в людях и легко ошибается, доверившись первому впечатлению.

— Да, но… рано или поздно они все равно поженятся? — Клэр с трудом выдавила из себя вопрос и почувствовала, как на щеках выступили яркие пятна. Однако Тильда не обратила на это внимания.

— О, дорогая, наверняка ничего сказать нельзя! А может быть, теперь… ну хорошо, скажу вам по секрету. Саймон говорит, что вы просто чудо что за воспитательница! Да… так вот теперь, раз Линди в хороших руках, дело, может быть, и сдвинется с мертвой точки.

Клэр с грустью подумала, что, только вступив в права хозяйки, Урсула наверняка выставит ее… впрочем, неизвестно, позволит ли Саймон? Он, скорее всего, захочет оставить воспитательницу, в этом она была уверена, — из-за Линди. Но Клэр не знала, сможет ли жить здесь, когда Саймон и Урсула поженятся.

Тильда не умолкала. Она еще раз посетовала на то, что бедный мистер Корвелл стал болеть и почти совсем не встает. Хорошо, если бы свадьба состоялась поскорее, пока имение не совсем пришло в упадок. Клэр с замиранием сердца подумала, как близок тот момент, когда ей придется принять роковое решение.

Она или должна остаться и страдать оттого, что Саймон женат на Урсуле. Или ей придется уйти и оставить Линди с мачехой, которая откровенно ненавидит девочку.

Эти беспокойные мысли одолевали Клэр. Шагая по узкой дорожке вдоль реки, которая вела к дому, девушка окончательно приуныла. Даже радость от встречи с Кеном поблекла от тяжелого предчувствия, что, возможно, скоро ей придется изменить свою жизнь и оставить Линди на произвол судьбы.

Как ни старалась, ей не удалось развеселиться. И когда на следующий день после чая Линди предложила пойти в сад поиграть в прятки, Клэр с трудом заставила себя согласиться.

Рекс, игривый и шаловливый, как всегда, громким лаем выдавал место, где пряталась Линди. Он подбегал к ней и начинал радостно лаять.

— Уходи давай, Рекс! — пищала Линди.

Ни она, ни Линди не заметили, когда Саймон открыл окно и стал смотреть за ними. Видимо, пытался узнать, что за шум.

— Томас, — повелительным голосом обратилась Линди к шоферу, что проходил мимо по пути в гараж. — Возьми Рекса и привяжи его где-нибудь!

Клэр посмотрела на девочку в крайнем изумлении. Шофер тоже остановился и растерянно взглянул на нее.

— Я сейчас очень занят, мисс Линди. У машины разбита фара, а вашему дяде ехать в половине седьмого.

— Делай как я тебе сказала!

— Линди! — Клэр подошла к ней и внимательно всмотрелась в ее лицо. — Нельзя так говорить с Томом! — Что случилось с девочкой? Может быть, она заболела? — Я сама привяжу Рекса, если хочешь, но песик же тоже хочет поиграть, он же еще маленький.

— Да? Тогда почему он не выдает тебя, когда ты прячешься? — возмущенно закричала Линди. — А? Почему он только ко мне подбегает?

— Линди, детка, ты в плохом настроении. Что с тобой?

Ребенок явно сам не свой, мгновенно догадалась Клэр. Однако не успела больше ничего сказать, как появился Саймон. Он позвал Томаса, гневно взглянул на племянницу, которую, впрочем, это нисколько не смутило, зато Клэр удивило еще больше.

— Немедленно извинись перед Томасом, — потребовал Саймон. — И никогда больше не смей с ним так разговаривать!

Томас смущенно топтался на месте и пробормотал что-то вроде:

— Ничего страшного, сэр.

— Я просто попросила его привязать Рекса, что тут такого! — упрямо твердила Линди, бросив на дядю воинственный взгляд.

— Линди! — поразилась Клэр. — Нельзя так разговаривать с дядей!

— Предоставьте это мне, мисс Харрис. Линди, делай, что я тебе сказал!

— Я просто попросила его привязать Рекса, — повторила Линди и топнула ножкой. — Не стану извиняться, и все! — И, вдруг разрыдавшись, она ринулась к Клэр, но Саймон перехватил ее по пути, схватив за локоть. Он хорошенько встряхнул девочку.

Клэр уже точно знала, что странное поведение вызвано не просто детским упрямством. Тому есть другая причина. Она сразу кинулась защищать Линди:

— Прошу вас, не надо, мистер Кондлифф. С Линди что-то не так. Она не в себе. Сегодня она странно себя ведет.

— Она никогда раньше такого себе не позволяла! — Саймон грозно посмотрел на воспитательницу, на минуту забыв, что говорит не совсем правду. — Я считаю, что в этом ваша вина. Поэтому прошу вас, позвольте мне решать, как с ней разговаривать!

— Но я же говорю вам, она не в своей тарелке…

— Чушь! — Он поволок протестующего ребенка к Томасу, который к этому времени уже отчаянно ругал себя за то, что сразу не сделал то, о чем его просили, хотя это и не входило в его обязанности.

— Извинись! — Голос Саймона звенел от злости. — Немедленно проси у него прощения, или я…

Дрожа всем телом, Клэр кинулась к ребенку.

— Мистер Кондлифф, Линди сегодня больна. — Она наклонилась к девочке и ласково прошептала: — Линди, малышка, давай извинимся перед Томасом. Быстренько попроси у него прощения, прошу тебя.

Слишком поздно она поняла, какая это непоправимая ошибка!

— Мисс Харрис, я же сказал — предоставьте это мне. Линди будет извиняться, потому что я ей так велел, а не потому, что вы упрашиваете. — Он весь побелел от злости. Сейчас он увидел перед собой прежнюю Линди, такую, какой она попала к нему, — вредную, заносчивую и непослушную. И он, конечно, винит в этом прежде всего ее, воспитательницу. Саймон уверен, что она разбаловала девочку, во всем ей потакает. В довершение ко всем этим неприятностям Клэр вдруг подумала, что, может быть, и Урсула намекала Саймону, будто Клэр небрежно относится к своим обязанностям и совсем распустила воспитанницу. Тогда сегодняшнее действительно дерзкое и непокорное поведение Линди послужит лишним доказательством этому. — Ничего она не больна, не придумывайте! Еще пять минут назад с ней было все в порядке!

Действительно, он прав, и Клэр смогла, только запинаясь, пробормотать:

— Да, но что-то случилось. Посмотрите внимательней — сразу видно, девочка не здорова.

— Она от злости покраснела. Но мы это сейчас вылечим, — мрачно пообещал мужчина.

Клэр в отчаянии смотрела на Линди. Та повернулась к ней, и Клэр осторожно кивнула, едва заметно. Линди наконец пробормотала извинения, и Томас с явным облегчением отправился в гараж. Саймон все держал малышку, бесцеремонно подталкивая ее по дорожке в сторону дома.

— Я хочу поговорить с вами, мисс Харрис. Прошу вас, пройдемте в гостиную.

Догадываясь, что разговор может пойти об увольнении, Клэр почувствовала, как в горле защипало от подступавших слез. Все так несправедливо! С самого начала ее подстерегало множество трудностей. Урсула подло шпионила за ней и обо всем докладывала Саймону. Он тоже часто вмешивался в воспитание племянницы. А теперь еще это странное поведение Линди. Однако должна быть какая-то причина, с тревогой думала Клэр, глядя на пунцовые щеки девочки.

Саймон вошел и встал у камина, все так же сурово глядя на племянницу.

— Линди, ты должна стыдиться своего поведения.

— Нет, во всем виноват Рекс. — Линди с обидой выпятила губы.

— Ты должна признать, что вела себя нехорошо.

Линди молчала. В любой момент она готова была снова разрыдаться.

— Что ж, прекрасно. — Он раздраженно вздохнул. — Завтра суббота, весь день ты будешь сидеть у себя в детской.

— Нет! — воскликнула Клэр. — Только не это!

— Пойди скажи Тильде, чтобы уложила тебя спать, — продолжал он, не обращая внимания на возмущение Клэр.

Линди зашлась горьким плачем:

— Я хочу, чтобы меня Клэр уложила!

— Иди и делай что велено!

Воинственный пыл Линди иссяк. Клэр снова видела перед собой запуганного, покорного, несчастного ребенка, как в тот день, когда девочка пришла в школу верховой езды.

— А можно Клэр ко мне потом поднимется? — покорно спросила Линди едва слышно, срывающимся голоском.

— Нет, нельзя. — Голос Саймона звучал уже спокойнее, однако губы были твердо сжаты, глаза потемнели, взгляд стал холодным и колючим.

Клэр не стала ждать, пока разгорится ссора.

— Линди, тебе нужно отдохнуть. Иди в постель, милая, а я приду к тебе завтра утром, рано-рано.

Она наклонилась и поцеловала ее в мокрую от слез, горячую щечку, чувствуя на себе враждебный взгляд Саймона. Впрочем, Линди послушно вышла, и Клэр немного успокоилась. Хотя наверняка теперь Саймон разозлится еще больше — за то, что Линди слушается Клэр больше, чем его.

Когда за Линди закрылась дверь, он предложил девушке сесть.

— Что скажете об этом неприятном эпизоде?

Клэр беспомощно пожала плечами. Она уже говорила, что Линди нездорова. Что еще сказать?

— Она очевидно… с ней что-то не так, — осмелилась наконец выговорить Клэр. — Я не представляю, с какой стати она так обращалась с Томом. Могу вас заверить, это на нее совсем не похоже.

— Вот как… А вам не кажется, что вы просто пытаетесь выгородить свою воспитанницу, чтобы загладить собственные огрехи? Я, между прочим, наблюдал за вами, когда вы играли в прятки. Линди была в порядке, пока не рассердилась на собаку, что очень странно. Раньше, до вашего прихода, она себе такого не позволяла.

Это было несправедливо и обидно, и Клэр заговорила горячо, забыв об осторожности:

— Мистер Кондлифф, вы так часто выражаете недовольство мной, что мне непонятно, зачем вы меня вообще держите… — Она запнулась, вспомнив о Линди, которая наверняка сейчас рыдает наверху, в своей комнате, несчастная и одинокая девочка. Ей так нужны поддержка и утешение! Если Клэр начнет дерзить хозяину, это неизбежно закончится увольнением, а сейчас она не могла этого допустить. Ради ребенка, только ради ребенка, твердила себе Клэр. — Ах, простите, мистер Кондлифф. — Из ее груди вырвался глубокий вздох. — Но… просто я не могу быть с Линди такой строгой, как вы. Она же еще ребенок и такая славная девочка.

— Славная? Вот уж не сказал бы! Хотя, с другой стороны, так нагло она себя обычно не ведет. Поставила меня в дурацкое положение перед моим шофером — отказалась меня слушаться. И вы хотите, чтобы я это терпел, мисс Харрис? — Не дав ей времени ответить, Саймон продолжил: — Всю вину за это я целиком возлагаю на вас. Я вам уже не раз говорил — я не хочу, чтобы ее баловали, а вы избаловали девчонку так, что она начала грубить не только слугам, но даже мне!

— Но ведь такое случилось в первый раз… — начала было Клэр.

— Вы уверены? У меня другое мнение.

— Что бы ни говорила мисс… в общем, чтобы вам ни говорили, на самом деле я впервые слышу, чтобы Линди так разговаривала — не только со слугами, а вообще.

— И это будет в последний раз, — закончил он решительно.

— Вы хотите отправить ее в интернат?

Он уставился на нее:

— С чего вы взяли?

— Не знаю, вы так говорите… я решила…

— Вовсе нет. Я не собираюсь ни отправлять Линди в интернат, ни увольнять вас, мисс Харрис. У меня этого и в мыслях не было. Но если вы хотите уйти, разумеется, воля ваша.

Клэр показалось, что в голосе его промелькнуло искреннее беспокойство, и ей вдруг вспомнились его слова: «Вы же прекрасно знаете, вы отличная воспитательница для Линди». Считает ли он так по-прежнему или уже нет? После того, что произошло?

— Я не хочу уходить, мистер Кондлифф. — Клэр едва слышно передохнула. — Но знаете, мне трудно выполнять свою работу, когда вы…

— Вмешиваюсь? — Он уже вполне овладел собой, однако голос был по-прежнему суровым.

— Нет, правда, как-то теряешься, когда тебя постоянно критикуют.

— Я вам уже сказал: я хочу, чтобы Линди воспитывалась так, как я считаю нужным. А что до критики, согласитесь, у меня есть для этого немало оснований, включая и последний эпизод.

Клэр молчала. Она уже несколько раз пыталась объяснить ему непонятное поведение Линди, но он ничего не хотел слушать. Повторять бесполезно.

— Есть вещи, которые вы не понимаете, мисс Харрис. Могу только повторить — я хочу воспитать Линди так, как считаю нужным.

Клэр поняла, что он имеет в виду. Он думал о матери девочки. И тех несуразностях, что она натворила. Неужели детство Линди будет омрачено из-за легкомыслия и беззаботности ее матери?

— Вы как-то признались мне, что ничего не смыслите в детях, — отважилась заговорить девушка. — Тогда почему вы не хотите отдать Линди полностью в мое ведение? Обещаю, это ей нисколько не повредит. Только пойдет на пользу.

Она посмотрела ему прямо в глаза, искренне и честно. Однако в его взгляде не нашла отклика.

— Значит, вы хотите распоряжаться Линди одна? Хотите оградить ее от моего влияния?

Глаза ее расширились от недоумения.

— Я вас не понимаю, мистер Кондлифф. Линди ваша племянница, и…

— С тех пор как вы у нас обосновались, вы делали все, чтобы отдалить от меня Линди… Нет, нет, прошу вас, не перебивайте… Я прекрасно вижу, что она меня боится и не любит. Однако, как вы только что верно отметили, она моя племянница, и ей придется еще много лет жить со мной под одной крышей. Поэтому очень важно дать ей возможность хоть немного привязаться ко мне и убедить, что я не желаю ей зла. — В голосе его звучала горечь, обида и ревность.

— Ничего подобного. Я никогда не пыталась отдалить от вас Линди, — горячо возразила Клэр. — Она может приходить к вам, когда ей хочется.

Линди не очень-то хотелось общаться с дядей, но Клэр не посмела сказать ему об этом.

— Даже не пытайтесь оправдываться. Вам это не поможет.

— Я постараюсь, чтобы она проводила с вами больше времени, — пообещала Клэр. — Так вы согласны, чтобы я самостоятельно занималась воспитанием Линди?

— Ни за что, мисс Харрис! Я буду принимать в этом участие, когда сочту нужным. Вы сами говорите, что не можете быть с ней строгой, поэтому я буду ее наказывать, если возникнет необходимость.

Клэр хотела возмутиться. Ей не терпелось сказать ему, что Линди нуждается не в наказании, а в понимании, что никогда он не сможет завоевать ее любовь, если будет относиться к ней так, как сейчас… Но она сдержалась, понимая свое поражение, потому что не в силах была справиться с его упрямством. И лишь спросила:

— Можно мне заглянуть в комнату Линди — только на минутку?

— Нет, мисс Харрис…

— Но ведь ребенок нездоров! — воскликнула она в отчаянии. — Мне действительно нужно посмотреть…

— Сегодня вечером я запрещаю вам видеться с Линди!

 

Глава 6

На следующее утро, когда она, едва накинув халат на ночную рубашку, зашла в комнату Линди, от непокорства и заносчивости малышки не осталось и следа. Постель была вся взбита, одеяло лежало на полу, и после слабой попытки приподняться Линди снова рухнула на подушки.

— Не уходи от меня, Клэр, — попросила она слабеньким голоском, от которого у Клэр сердце словно перевернулось. — Я так долго тебя ждала! Всю ночь до рассвета.

— Деточка, надо было позвать меня. — Клэр поправила одеяло и постель и с тревогой осмотрела лицо Линди.

— Не уходи, пожалуйста, — повторила девочка, хватая ее влажными вялыми пальцами за руку. — Я хочу, чтобы ты посидела со мной.

— Я приду скоро, через несколько минут. Но мне надо пойти сказать дяде Саймону, чтобы он позвонил доктору.

— Я не хочу. Мне не нужен дядя Саймон, и доктор не нужен.

— Нет, маленькая, тебя должен осмотреть доктор. Лежи тихонечко, а я скоро приду.

Саймон беспокойно ходил по комнате и, когда она постучала в дверь, сразу открыл. Он был в пижаме и халате, волосы очень мило спадали ему на лоб. При виде Клэр лицо его исказилось тревогой.

— Линди…

Клэр кивнула.

— Кажется, корь, — вздохнула девушка.

У Саймона хватило совести хотя бы извиниться.

— Да, значит, вы оказались правы. Она была нездорова. Я не прав. Пойду к ней.

Клэр вернулась к себе, быстро переоделась и поспешила к Линди, где уже сидел Саймон.

— А где Клэр? — капризно спрашивала Линди. — Я хочу, чтобы Клэр пришла.

— А вот и Клэр. Она пока посидит с тобой, а я пойду позвоню доктору. — Он произнес ее имя легко и просто…

Клэр, хотя и покраснела, не испытала никакой неловкости. Саймон поднялся. От напыщенности не осталось и следа. Он вдруг стал простым, доступным, впервые за все время. И казался очень встревоженным и грустным дядей, у которого заболела любимая племянница. Любимая, но нисколько его не любящая.

Линди с каждым днем становилось все хуже, и к концу недели даже врач забеспокоился. Еще через неделю он уже был мрачен, разговаривая с Саймоном и Клэр в вестибюле.

— По-моему, Линди всерьез чем-то обеспокоена.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — удивился Саймон. — Что ее может беспокоить?

Доктор задумчиво помолчал.

— А вы много времени ей уделяете? — спросил он наконец, взяв свою шляпу. — Я знаю, вы занятой человек, но…

— Уделяю сколько могу. — Саймон не мог понять, к чему тот клонит. — А почему вы спрашиваете?

У меня такое впечатление, что ей стало бы лучше, если бы вы проводили с ней больше времени. Понимаете ли, вы ей нужны. — Доктор серьезно посмотрел на Саймона.

— О, тут вы ошибаетесь. — На лице мужчины появилась горькая, натянутая улыбка. — У моей племянницы есть мисс Харрис. А до меня ей дела нет.

Доктор проницательно посмотрел на обоих. Он тоже был в курсе, как и все в деревне, что поначалу Саймону трудно приходилось с племянницей.

— Поверьте, вы заблуждаетесь, — убежденно возразил он. — Вы же единственный родственник девочки. И хотя она, тут нет сомнений, очень привязана к мисс Харрис, но ей не менее важно, чтобы вы тоже были рядом, особенно в такой момент. — Он перевел взгляд с Саймона на Клэр и обратно, откланялся и, пообещав зайти на следующий день, вышел.

Саймон хмуро смотрел на закрывшуюся за ним дверь, потом повернулся к Клэр, и в глазах его вновь появилась обида.

— Доктор ошибается, согласитесь? Она предпочитает общаться с вами. — Он резко развернулся и вышел, предоставив Клэр возвращаться к Линди одной.

Вскоре он неслышно вошел к ним. Клэр, стараясь не шевелиться, сидела на постели, Линди тоненькой бледной ручкой крепко цеплялась за нее.

— Вам надо немного отдохнуть, а то сами заболеете, — буркнул он.

Линди одновременно с ней тоже повернулась… только спиной к дяде.

— Это кто? Дядя Саймон? — недовольно пробурчала девочка. — Скажи, пусть уходит. Я хочу, чтобы только ты была, Клэр. Ты от меня никуда не уходи.

Не в силах вынести переживаний, отразившихся на лице Саймона, Клэр наклонилась и погладила девочку по голове. Клэр была смущена и расстроена, она почти отчаялась примирить этих родственников. Ну почему, почему Линди так боится дядю? Так скованна и настороженна в его присутствии? Правда, он порой позволяет себе резкости, но, в отличие от первого впечатления Клэр, Саймон никогда не был зол с девочкой и не обижал ее. И вдруг Клэр вспомнила слова отца: «Стоит один раз побить щенка, и он уже никогда не будет тебе доверять. Даже если после ты будешь с ним ласкова». Наверное, с Линди случилось то же. По незнанию, от неопытности Саймон поначалу обращался с ней грубо и нетерпимо, и, видимо, девочка не могла ему это простить и забыть.

Клэр вздохнула, потом ласково произнесла:

— Милая, мне надо пойти умыться, переодеться. Я скоро приду.

— Нет! Нет, не уходи от меня!

— А дядя Саймон пока посидит с тобой…

— Я пришлю Тильду, — резко бросил он. — Я ей не нужен, вы же видите!

Клэр взглянула на него. Глаза у нее сделались огромными, блестящими. Она увидела, как в ответ его глаза раскрылись от удивления.

— Простите, — прошептала она. — Мне так жаль…

— Вам не в чем извиняться, — горько перебил ее Саймон. — Я сам во всем виноват. Я должен быть терпеливей, попытаться понять ее. Теперь мне это ясно. Я ведь не пытался понять ее чувства, не старался утешить после такой страшной потери. — Он беспомощно пожал плечами. — Впрочем, теперь уже поздно.

Линди тихо лежала на кровати, бледная и неподвижная. Глаза ее неотрывно были прикованы к дяде. Он резко повернулся, но когда открыл дверь, чтобы выйти, Линди разразилась горькими неудержимыми рыданиями.

— Вот видите, он даже не хочет со мной посидеть! Я ему не нужна… — Девчушка захлебывалась слезами, худенькие плечики вздрагивали.

Саймон быстро подошел к постели.

— Но ты же сама сказала, чтобы он уходил, детка.

— Да… потому что знаю — я ему не нужна! Он хочет поскорее уйти… Я ему только мешаю… он жалеет, что меня привезли сюда… я для него обуза.

— Что ты такое говоришь? Конечно, ты мне нужна. — Саймон говорил с горячей настойчивостью. Казалось, он молил ее о прощении. — Я побуду с тобой. Столько, сколько ты захочешь, — нежно бормотал он, и Линди удивленно раскрыла глаза.

— Ты правду говоришь или просто так?

— Конечно, правду, Линди.

— Разве я тебе не мешаю?

— Ну что ты, милая. — Он сказал это так ласково, так искренне, что у Линди не должно было оставаться сомнений. Клэр пристально наблюдала за девочкой. — Давай я с тобой посижу, пока Клэр пойдет отдохнет немного. Она ведь всю ночь не спала. Ты же не хочешь, чтобы она совсем ослабла и слегла, как ты?

Клэр затаила дыхание. Его забота о ней была совершенно искренней.

— Нет, не хочу. — Немного поколебавшись, Линди наконец взяла дядю за рукав. — Скажи ей, чтобы пошла поспать, дядя Саймон. — Она отняла руку, и он нежно погладил племянницу.

Клэр молча вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Глупо было плакать, однако слезы катились по ее щекам, и она этого не стыдилась.

Вернувшись через полчаса, она словно наткнулась на суровый взгляд Саймона.

— Я думал, вы в постели.

— Я приняла прохладный душ, и это меня взбодрило, — заверила она его с улыбкой. — Линди что-нибудь ела?

Саймон указал ей на поднос:

— Тильда принесла молоко и тосты. Девочка почти все съела.

— Вот и прекрасно. Вчера она ничего в рот не брала.

— А вы сами поели? — Голос его был не менее суров, чем взгляд.

— Завтракала в семь часов. Линди еще спала, и я ее ненадолго оставила. — Клэр с большим удовлетворением заметила, что Линди снова держала Саймона за руку.

— Клэр, вы не устали? — спросила ее Линди с блестящими глазами. — Дядя Саймон сказал, чтобы вы шли спать.

— Но я не устала…

— Дядя Саймон такого не говорил, но сейчас скажет. Идите-ка спать, Клэр.

Клэр вспыхнула. Кто бы мог подумать, что приказание Саймона может доставить ей удовольствие.

— Но я не хочу спать. И вообще, я совсем не устала.

— Конечно, устали. Ступайте-ка сейчас же и приходите не раньше чая.

— Чая?

— Чая! — решительно повторил Саймон. — Вы просто обязаны отдохнуть, моя дорогая, потому что без вас нам никак не обойтись.

— Вы… вы очень добры, мистер Кондлифф, — заикаясь, пробормотала девушка, избегая его взгляда. Сколько она сможет скрывать свою тайну, если Саймон будет с ней разговаривать таким нежным голосом? Наверное, его смягчила болезнь Линди. Как только малышка поправится, он вернется к своей прежней, жесткой манере.

Клэр крепко спала, когда Тильда тихонько постучала в дверь.

— Спасибо, Тильда, — сквозь сон пробормотала девушка. — Я спущусь через несколько минут.

— Линди заснула. Мистер Кондлифф предлагает вам попить чаю с ним.

Клэр села, едва переводя дыхание. Это ничего не значит, твердила она себе. С его стороны это просто вежливость. Однако сердце колотилось как молот, когда она постучала в дверь гостиной, где обычно подавался чай.

Когда она вошла, Саймон поднялся, и улыбка смягчила его строгие, точеные черты лица.

— Вы хорошо отдохнули?

— Прекрасно. И отлично себя чувствую, спасибо. А как Линди?

— Немного лучше, насколько я могу судить. Во всяком случае, заметно повеселела.

— Все благодаря вам, — улыбнулась Клэр.

Но Саймон промолчал. Вошла Тильда с подносом, немного поболтала с ними. Саймон попросил Клэр разлить чай. Она чувствовала себя, непонятно почему, очень смущенной и неловкой. Между ними воцарилось молчание. Наконец Саймон заговорил, нарушив неловкость, охватившую обоих.

— Клэр… — Голос его звучал очень ласково. — Я должен перед вами извиниться. Линди рассказала, что вы много раз просили ее заходить ко мне в комнату перед сном.

— Вот как? — От смущения Клэр не могла придумать, что еще сказать.

— Да, она была необычайно разговорчива. Обычно девочку при виде меня охватывает такой ужас, что от нее ничего не добьешься. — Он задумчиво помолчал, автоматически протягивая Клэр тарелку с пирожными. — Но когда я сказал, что вы нарочно отдаляете от меня Линди, почему вы сразу не объяснили, что вы, наоборот, прикладывали все усилия, чтобы примирить нас?

Клэр помолчала, глядя на легкий туман, окутавший равнины и дальние холмы. Саймон ждал ответа. Наконец она сказала негромко, отводя взгляд от окна:

— Тогда вы догадались бы, что она отказывалась вас видеть.

— Ясно. — Он пристально смотрел на нее. — И вы не хотели меня огорчать?

— Естественно, я не хотела вас расстраивать, зная, как вы привязаны к Линди.

— Вы не хотели меня расстраивать… — задумчиво повторил он. Впрочем, его настроение тут же изменилось — Саймон заговорил с укором, почти возмущенно: — Разумеется, очень заботливо с вашей стороны, но вообще-то мне нужно было это знать. Терпеть не могу делать ошибки, тем более иметь неправильное мнение о людях!

— Простите, но я вам много раз говорила, что никогда не пыталась встать между вами. Только два раза я не велела Линди заходить к вам. Один раз, когда знала, что в восемь у вас назначена встреча, и еще раз, когда Тильда сказала, что вы заняты делами в библиотеке.

Саймон ответил не сразу. Казалось, он был зол на самого себя. И Клэр невольно догадалась, что и здесь не обошлось без козней Урсулы.

— Да, правда, вы говорили, что не отдаляете Линди от меня, — согласился он наконец. — Но я не хотел вас слушать. Прошу вас, простите меня.

— О, ничего страшного, — горячо откликнулась Клэр, и на сердце будто потеплело. — Главное, сегодня вы были по-настоящему нужны Линди.

— Да, в этом сомневаться не приходится. Только непонятно, откуда в ней такая перемена? И что будет, когда она поправится?

— Можно поговорить с вами о Линди? — неуверенно спросила Клэр. Сегодня утром она лежала в постели и размышляла, пытаясь найти объяснение поведению девочки. Почему она вдруг разрыдалась, когда Саймон хотел уйти и прислать вместо себя Тильду. Клэр почти заснула, когда вдруг ее осенила догадка. Клэр некоторое время размышляла, пока наконец усталость не взяла свое и девушка не провалилась в приятное сонное забытье. Но теперь она снова вспомнила об этом и почувствовала безудержное счастье, что может поделиться с Саймоном своим открытием. — Я все время пыталась понять, почему она вас так боится, — продолжала Клэр, не дожидаясь его ответа. — Если вы, к примеру, были к ней несправедливы или шлепали ее, тогда это было бы понятно…

— Да, руки у меня часто чесались, — признался он с невеселой усмешкой. — Сам не знаю, как удержался в тот вечер, чтобы не отшлепать ее… слава богу, что я этого не сделал. Я не простил бы себе, что побил малышку, когда она уже заболевала.

— Да, наверное, вам действительно было неприятно наблюдать ту сцену, так что не вините себя. Знаете, мне ведь тоже было не по себе. Казалось, что я во всем виновата.

— Вы здесь ни при чем. На самом деле вы ее понимаете гораздо лучше, чем я. И мне надо было сразу вас послушать.

Клэр вновь почувствовала, как по телу разлилась приятная теплота. И всего-то от его похвалы… Очнувшись от приятных дум, она снова спросила, можно ли поговорить о Линди.

— Да, конечно.

— А вы не будете… сердиться?

Саймон бросил на нее странный взгляд. Казалось, его это позабавило.

— Такое впечатление, что вы не ожидаете от меня ничего другого. Что ж, ничего не могу обещать в таком случае. Впрочем, постараюсь не раздражаться, — прибавил он и рассмеялся.

Клэр тоже засмеялась и сказала уже спокойнее и веселее:

— Тогда придется рискнуть. Другого не остается.

Некоторое время он молчал, разглядывая девушку с каким-то новым, незнакомым выражением лица, отчего щеки ее зарумянились.

— Так что же? — спросил он наконец.

— Я уже давно об этом думаю, — начала Клэр, — но когда сегодня Линди заплакала, я вдруг поняла, что вы ей очень небезразличны. На самом деле, мне даже кажется, что она вас по-настоящему, искренне любит.

— Клэр, вы ошибаетесь.

— Я в этом уверена, мистер Кондлифф.

— Тогда как вы объясните ее боязнь?

— Я не думаю, что вы ее пугаете. Она боится вызвать ваше неудовольствие. А если ваше недовольство для нее так болезненно, значит, она наверняка любит вас, согласны?

— Почему вы так решили? — Он заинтересованно оглядел девушку с ног до головы.

— Дело в том, что у Линди темперамент очень похож на мой, — призналась Клэр, внимательно разглядывая свою чашку. — И я знаю, что в подобных обстоятельствах у меня была бы примерно такая же реакция.

Саймон долго, задумчиво смотрел на ее склоненную голову.

— Значит, если бы вы любили человека, стали бы заикаться и дрожать всякий раз, когда разговариваете с ним?

— Но Линди так не делает, — возразила Клэр удивленно.

— Вы не ответили на мой вопрос. Так что же?

Клэр смотрела на Саймона во все глаза, но по его виду было не похоже, чтобы он ее дразнил.

— А зачем вам?

— Так просто, полюбопытствовал. — Мужчина взял блюдо с пирожными и протянул ей через стол.

— Если бы мне человек был небезразличен, я бы сделала все, чтобы ему было хорошо. — Клэр автоматически взяла с блюда пирожное и положила себе на блюдце. — Если бы я считала, что мое присутствие этому человеку мешает — а что еще я могла бы думать, случайно подслушав разговор, где обо мне отзывались как о досадной обузе? — я постаралась бы держаться от него подальше и не попадаться на глаза. А если бы во время разговора со мной человек делался угрюмым и недовольным, я, если возможно, старалась бы совсем с ним не общаться…

— Хватит, хватит! — не выдержал Саймон. — Вы что, хотите сказать, я так веду себя с Линди?

— Ну вот, я же говорила, что вам это может не понравиться, — нежно напомнила ему Клэр. — Да, мистер Кондлифф, я считаю, что вы так обращаетесь с Линди. И в этом причина ее страха. Она постоянно молит вас о том, чтобы вы были к ней терпеливы и снисходительны.

Мужчина замолчал в изумлении. Потом резко произнес:

— Да, не скажу, чтобы мне было лестно слышать такие вещи, мисс Харрис. Мои… служащие обычно проявляют больше такта и держат свое мнение при себе!

Клэр опять напомнила, что ожидала от него именно такой реакции, потом замкнулась в молчании, чувствуя себя ужасно. Она понимала, что чересчур разоткровенничалась. Надо было все преподнести ему более деликатно. Саймон гонял пальцем крошки по тарелке. Девушка молча наблюдала за ним и вдруг с удивлением заметила, что лицо его прояснилось, а сердитый блеск в глазах исчез. А вскоре губы его тронула чуть заметная усмешка.

— Если вы правы, получается, что мы с Линди гоняемся друг за другом кругами. Я сержусь на то, что она меня боится, а она боится меня именно из-за того, что я на нее сержусь. Если бы я перестал злиться и был с ней поласковей, она перестала бы меня бояться, и наоборот. Господи, как все запутано!

— Бедняжка Линди. Она по детской наивности думала, что, если будет при вас покорной и послушной, вы смягчитесь. А это, наоборот, усиливало вашу злость, и в результате она стала по возможности избегать вас. — Клэр улыбнулась. — Я же говорила, она очаровательный ребенок. Надеюсь, что когда-нибудь вы и сами это узнаете, мистер Кондлифф.

— Не сомневаюсь. — Он улыбнулся. — По крайней мере, теперь я стал лучше ее понимать. Наш разговор оказался очень полезным. Для меня многое стало понятно. Что ж, должен вас поблагодарить за это.

От его голоса, от ласковых слов ее окатила волна счастья. Но Клэр старалась думать только о Линди и о том разговоре, который только что состоялся. Саймон прав — многое разъяснилось, ему стало легче понимать Линди. Теперь они наверняка сблизятся. И Саймон знает, что Клэр никогда не пыталась встать между ним и его племянницей. Наоборот, она старалась их сблизить. Нелепое предположение, будто Клэр хочет удержать Линди при себе, на самом деле совсем не характерно для Саймона. Для Урсулы — да, но не для Саймона! Урсула! Клэр быстро взглянула на него и увидела, что он готов раскаяться… Тогда ее озарило. Да, она права насчет Урсулы, подозревая, что та пытается настроить Саймона против нее. Но зайти так далеко! Непонятно. Клэр была уверена, что Саймон даже не замечает, какого цвета волосы у гувернантки его племянницы!

— Может, сходим наверх, посмотрим, как она там? — прервал ее размышления Саймон.

«Мы». Он так легко сказал это… Сердце у Клэр словно пустилось вскачь. Нет, надо опомниться, рассердилась на себя девушка. Я веду себя как влюбленная школьница!

Линди еще спала и дышала ровнее и спокойнее. И даже улыбалась. Она казалась такой спокойной, счастливой, что Клэр невольно улыбнулась от радости. Огонь от камина неравными всполохами освещал комнату, но Клэр отчетливо различила нежную заботу на лице Саймона, когда он поправил одеяльце. Клэр нервно сглотнула. А она считала его суровым, не способным на глубокие чувства. Теперь, конечно, думает иначе. Как замечательно быть той, кого он любит. Как счастлива будет женщина, которая станет его избранницей. Любит ли его Урсула? Любит ли он Урсулу?

Урсула явно в этом сомневалась, иначе к чему ей ревновать? Саймон — из тех мужчин, кто свои чувства хранит при себе и не выдает себя ни словом, ни жестом. Он мог позволить себе открыто выразить свои чувства только в такие редкие, трогательные моменты. Такова же и Урсула. Но Клэр женским чутьем знала, что Урсула не способна любить по-настоящему. Впрочем, какая разница, если Саймон все равно женится на ней? От этой мысли лицо хорошенькой гувернантки затуманилось, и Саймон, повернувшись к ней, нахмурился.

— У вас нездоровый вид, — с тревогой заметил он. — Вечером я сам посижу с Линди. А вы ложитесь пораньше спать. Но перед этим вам непременно надо прогуляться на свежем воздухе. — Он еще раз оглянулся на детскую кроватку. — Надеюсь, девочка не скоро проснется, и мы можем хотя бы полчаса побыть в саду.

Его тон не оставлял места возражениям. Впрочем, Клэр и не собиралась возражать.

Он выключил верхний свет, оставив гореть только маленькую лампу на тумбочке, и, взяв под руку, потянул Клэр к двери. Хотя его прикосновение было легким, коротким, девушка ощущала его еще долго после того, как вернулась с прогулки. Даже когда лежала под одеялом в кровати, пока не погрузилась в сон.

 

Глава 7

Пока Линди выздоравливала, Клэр и Саймон волею обстоятельств часто общались. Их разговоры наконец рассеяли все сомнения и недоразумения, и теперь Саймон относился к Клэр с искренним дружелюбием и уважением. Да и отношение к племяннице изменилось. Он стал с ней бесконечно терпелив и порой даже сам удивлялся тому удовольствию, какое получал от ее детской болтовни. Однако его явно что-то тяготило, и Клэр, теперь уже уверенная и спокойная в его присутствии, решила поговорить с ним об этом без обиняков.

— Думаю, можно больше не бояться за Линди, — сказала она, когда они с Саймоном сидели в гостиной и ждали Тильду, которая должна была принести им чай. — С ней все будет в порядке. Когда оправится после болезни, ее отношение к вам уже не изменится.

Саймон улыбнулся:

— О, меня не это беспокоит, Клэр… Я вам раньше говорил, что есть вещи, которых вы не понимаете. Но думаю, теперь вы имеете право узнать. — И он рассказал о своей сестре и о том, как она пострадала из-за своей ветрености. — Видите, я должен неустанно подавлять в ребенке такие порывы, чтобы в будущем уберечь ее от подобной судьбы. Я не могу позволить ей своевольничать, иначе она погубит свою жизнь так же, как это сделала ее мать.

— И вы, конечно, боитесь, что при некотором послаблении Линди непременно вырастет такой же, как ее мать, — ветреной и безответственной? А почему вы убеждены, что все будет именно так?

— В жизни все повторяется. Линди очень, очень похожа на свою мать.

Клэр уставилась на него с недоумением:

— Но я ни разу не видела, чтобы Линди была непослушной или взбалмошной. Она совершенно нормальный, вполне поддающийся воспитанию ребенок.

— Да, Клэр, — теперь. Благодаря моей твердости. Это сразу усмирило ее, как видите, но в конце концов результат оказался печальный — я полностью утратил ее любовь и доверие.

— Но она постепенно начинает вас любить снова.

— Да, сейчас, но что будет дальше?

— С детьми любовью можно добиться большего, чем строгостью, — задумчиво произнесла Клэр. — Я потеряла мать, когда мне было восемь лет. И я прекрасно понимаю, что переживает сейчас Линди. Без преданной заботы и нежности отца я была бы сейчас такой же, как она. Любовь человека, который тебя понимает, жизненно необходима, она помогает заживить любые раны. Я сама испытала это на своем опыте. А Линди характером очень похожа на меня. Кажется, я об этом уже говорила.

После небольшого молчания он вздохнул:

— Да, мне это трудно понять. — Саймон с сожалением покачал головой. — Бедная Линди!

— Но, мистер Кондлифф, это уже в прошлом. Теперь Линди вполне довольна и спокойна.

— Вы так думаете? — В голосе его были жажда услышать подтверждение и в то же время отголосок неуверенности и сомнения.

— Уверена, — и вдруг, застеснявшись, пояснила: — Человека, который тебя любит, легко привязать к себе. Только ненавидящих приходится удерживать рядом силой.

Эти слова вызвали у Саймона слабую улыбку, однако его глаза оставались серьезными.

— Нам с Линди очень повезло, что вы появились у нас, — неожиданно заявил Саймон. — Я надеюсь, что вы у нас останетесь.

От беспокойства, которое прозвучало в его голосе, Клэр вздрогнула:

— Конечно, мистер Кондлифф. Я так и собиралась с самого начала. — Надо убедить его в этом. Как жаль, что нельзя сказать ему, что на самом деле она не собирается замуж за Кена, как он предполагает. Но Клэр не могла этого сделать.

Он сразу понял бы, что она угадала его мысли — и что он может спокойно назначать его на место священника. — Я останусь столько, сколько будет нужно, — добавила девушка и, к своему облегчению, заметила, что последние сомнения на его лице рассеялись.

Прогулки по саду после чая вошли у них в привычку, поэтому Саймон обычно просто спрашивал: «Вы готовы?» — и ждал, выйдя на террасу, пока Клэр сходит за плащом.

Урсула, которая ни разу за время болезни Линди не появилась у них, объясняя, что у нее не было в детстве кори, однажды застала Саймона и Клэр в саду, когда они вместе шли по дорожке. Глаза ее превратились в две темные амбразуры. Она подошла и заговорила с Саймоном, игнорируя Клэр:

— Линди уже можно оставлять одну?

— У нее сейчас Тильда, — кивнул мужчина. — В спальне.

— Очень рада. А я как раз хотела зайти тебя проведать, но ты, я вижу, куда-то собрался?

— Нет, мы просто решили немного прогуляться, — небрежно откликнулся Саймон.

У Клэр похолодело в груди. Он так недвусмысленно отозвался об их прогулках, которые ей приносили столько радости и восторга…

— Тогда я составлю тебе компанию. — Урсула по-прежнему словно не замечала Клэр. — А потом, когда вернемся, поговорим.

Саймон внимательно посмотрел на нее:

— Поговорим?

— Да, отец просил тебе кое-что сказать.

Это прогулка была для Клэр не самой приятной. Урсула целиком завладела разговором, обращаясь только к Саймону, отчего Клэр чувствовала себя неловко. Она не смогла сдержать вздоха облегчения, когда Саймон наконец заявил, что пора возвращаться домой.

— Я поднимусь к Линди, — пробормотала Клэр.

— Скажите ей, что я тоже сейчас приду. Да, Клэр…

— Да, мистер Кондлифф? — Она вспыхнула, заметив удивленный взгляд Урсулы.

— У меня на столе лежит книга. Отнесите ей, хорошо?

— Может быть, вы лучше сами ей подарите?

— Наверняка девочка сразу захочет, чтобы ей почитали. Она называется «Опушка леса». Кто-то из школьных друзей рассказал Линди об этой книге, и я обещал, что непременно привезу ее из города, как только будет случай.

— Это что-то новенькое. — В голосе Урсулы сквозила неприкрытая скука, однако глаза ее сверкнули, когда она перевела взгляд с Саймона на Клэр. — Ты что, уже ходишь покупать детские книги? Ты становишься настоящим папочкой! — Смех ее прозвучал грубо и натянуто.

Саймон взглянул на нее презрительно.

— Знаешь, ты права, Урсула, — отрезал он и направился в библиотеку.

Урсула пошла за ним, а Клэр поднялась наверх. Недавняя уверенность испарилась, когда она подумала, какое известие принесла ему Урсула от отца. Наверное, он решил окончательно отойти от дел из-за своего ослабевшего здоровья. Может быть, хочет поторопить их со свадьбой…

Клэр сидела рядом с Линди и читала ей книжку, когда вошел Саймон. Клэр, скорчившись на краешке кровати, опустила книгу, смущаясь читать при Саймоне.

А он, подойдя к окну, поудобнее устроился на стуле и явно намерился слушать чтение Клэр.

— На сегодня хватит. — Клэр захлопнула книжку.

— Нет, Клэр, не хватит! — закричала Линди.

— Сейчас ты выпьешь стакан молока и будешь спать, мой птенчик.

— Но ты закончила на самом интересном. Что дальше? Пожалуйста, почитай еще.

— Нет, тогда будет неинтересно.

— Тогда расскажи, — попросила Линди. — Ты читала эту книжку раньше, сама говорила. Я не смогу уснуть, я буду думать, а вдруг бедную овечку убьют?

— Не убьют. Довольна? — Клэр знала, что хозяин прислушивается к их перепалке, и от этого щеки ее порозовели.

— А почему ее не убьют?

— А об этом ты узнаешь завтра.

Линди села в постели и начала пересказывать начало истории дяде. В конце она его хитро спросила:

— Разве тебе не интересно узнать, что будет дальше?

— Раз Клэр говорит, что надо подождать до завтра, значит, надо подождать, — серьезно ответил он, хотя глаза у него светились смехом.

— Нет, пусть она нам расскажет. Прикажи ей, чтобы она рассказала. — И она лукаво улыбнулась ему. — Скажи ей, дядя Саймон.

Клэр принялась хлопотливо поправлять одеяло.

— Ну не знаю, сейчас попробую. Клэр, что будет дальше с черной овечкой?

— Так, и кто из нас балует ребенка? — Слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать. Клэр еще ниже склонилась над кроватью.

— Я вижу, меня критикуют. — Голос его снова стал важным и серьезным, и девушка в удивлении глянула на него.

— Я не хотела… простите, я не хотела грубить…

— Понимаю. Нет, в самом деле, мы сгораем от нетерпения. Нам хочется знать судьбу бедной овечки. До завтра ждать слишком долго.

— Вот так! — в восторге завопила Линди. — Я знала, что дядя Саймон будет на моей стороне. Теперь тебе придется все рассказать!

— Ее защитит тетя-леопард, — со смехом сообщила Клэр, потом добавила: — Но больше вы сегодня ничего не узнаете.

— Ну, можно было догадаться. В сказках всегда такое происходит.

— Это не сказка, — возразила племянница с неожиданной важностью. — Я уже давно выросла из сказок.

— Так, сегодня вечером что-то мне все перечат, — рассмеялся Саймон. — Пойду-ка лучше принесу тебе молока.

Как он был сейчас не похож на того надменного, властного человека, каким она узнала его сначала, подумала про себя Клэр. Она неожиданно подняла голову и увидела, что мужчина разглядывает ее с каким-то загадочным выражением в глазах. Она быстро отвела взгляд и с трудом сказала:

— У нас кончается уголь.

Саймон от изумления опешил:

— Как? Ведерко для угля полно. Мы, кажется, решили, что центрального отопления хватит. Сейчас уже тепло, чтобы топить камин.

Видимо, он не ждал возражений, потому что сразу покинул комнату, сообщив, что идет за молоком для Линди.

Вскоре Линди жевала печенье и рассуждала с воодушевлением:

— Интересно, а там будет, что тетя-леопард найдет себе дядю-леопарда и влюбится в него? — И она взглянула на Клэр из-под опущенных ресниц.

— Можешь не хитрить, — рассмеялась Клэр. — Больше ты сегодня ничего не узнаешь. Придется ждать.

— Но почему?! Мне так нравится, когда кто-нибудь влюбляется. От этого история гораздо интереснее. — Девочка прерывисто вздохнула, глядя на печенье, которое обгрызла по краям. — Ты, наверное, думаешь, что я ничего не понимаю в любви, да?

— Конечно, не понимаешь! Ты будешь доедать печенье или я его заберу?

Линди откусила с каждой стороны по кусочку и стала разглядывать получившийся узор.

— А я все знаю про любовь. Мне уже все-все известно, — вдруг заявила она с важным видом, и брови Саймона словно взметнулись вверх.

— Ах вот как? Значит, в школе вас чему-то учат!

— Нет, это я не в школе узнала, — хихикнула девочка. — Мне Салли Маунтфилд рассказала. Она все знает, потому что ее старший брат помолвлен с девушкой и скоро они поженятся.

— И что Салли рассказала тебе про своего брата? — спросил Саймон с шутливой суровостью.

Наступила тишина. Глянув на Саймона, Клэр увидела в его глазах веселую искорку и сама в ответ рассмеялась.

— Ну-ка, отдай мне печенье, — сказала она, протягивая руку. — Ты только балуешься, а не ешь.

Линди отдала печенюшку и нырнула под одеяло. Завтра ей предстоял важный день. Если все будет хорошо, ее обещали выпустить гулять в сад.

Линди вдруг посерьезнела и внимательно посмотрела на дядю, когда он нагнулся поцеловать ее на ночь. Казалось, какая-то мысль пришла ей в голову.

— А ты ходишь в беседку — с тетей Урсулой?

— Нет, конечно!

— А разве вы не любите друг друга — вот так? — Линди села в кровати и обняла Саймона за шею. — Это люди делают, когда любят друг друга. И Салли мне сказала, что, если я увижу, как дядя Саймон и тетя Урсула так делают, значит, они скоро поженятся… потому что ее брат тоже так делает… — Она замолкла, поскольку мужчина довольно грубо пихнул ее на подушку. — Разве вы так не обнимаетесь с тетей Урсулой? — продолжала расспрашивать Линди, ничуть не смущенная недовольным видом Саймона.

— Нет, я же тебе сказал. А теперь давай спи и больше никогда при мне не говори такой чепухи!

— Я, пожалуй, вас оставлю, — шепнула Клэр, вся горячая от смущения.

— Сначала поправьте ей одеяло. — Саймон отодвинулся, старательно избегая ее взгляда.

Клэр выполнила его указание, пожелала Линди спокойной ночи и поцеловала девочку в щеку.

— Дядя Саймон рассердился, — шепнула ей Линди. — А мне все равно, зато теперь я знаю, что он не собирается жениться на тете Урсуле.

Саймон был вне себя от злости. Он весь кипел от негодования, когда вместе с Клэр выходил из спальни племянницы. Однако, к крайнему изумлению девушки, вскоре забыл о неловком инциденте. Войдя в гостиную, он поблагодарил ее за заботу о племяннице, особенно отметив ее терпение и ту очевидную любовь, которую она дарила девочке.

— О, не стоит… что вы… не надо меня благодарить, мистер Кондлифф. Это ведь моя работа, то есть… за это вы мне и платите. — Господи, ну почему она так заикается? И так покраснела? Все это страшно неловко.

— Ваше жалованье тут ни при чем, Клэр. Вы просто чудо сотворили с Линди. Вы помогли мне лучше понять ее. Теперь она стала счастливым ребенком, и мне остается только благодарить вас за это. — Словно почувствовав, что Клэр собирается возражать, мужчина неожиданно переменил тему и предложил ей сходить за плащом. В такой прекрасный вечер им нужно прогуляться, подышать свежим воздухом, тем более что они почти весь день провели в детской с Линди.

Прошло две недели, а Кен так и не получил ответа насчет ожидаемого места пастыря. Его последнее письмо к Клэр было слишком пессимистичным. Он словно отказался от своих надежд и писал, что, видимо, молодость сыграла против него. Клэр даже начала подумывать, а не замолвить ли ей словечко за Кена перед своим строгим патроном. Она решила ждать подходящего случая.

Клэр поехала к друзьям посоветоваться о своем намерении, но узнала от них такое, что все намерения вылетели у нее из головы.

— Ах вот как? Значит, мистер Кондлифф и мисс Корвелл все же решили пожениться? — Мег выжидательно смотрела на Клэр, очевидно надеясь услышать подробности.

— А они что… разве объявили о помолвке? — побледнела Клэр. — Я ничего не слышала. А когда… когда свадьба?

— Уже очень скоро, если верить слухам. Странно, что мистер Кондлифф ничего тебе не сказал.

Клэр покачала головой.

— Вся деревня об этом говорит. Вообще-то слух пустил садовник мистера Корвелла. Он слышал, как они об этом секретничали… Конечно, нехорошо подслушивать, но он говорит, что работал под окном и случайно все узнал. Мистер Корвелл, видно, решил освободить себя от хлопот по совету доктора. Он послал за мистером Кондлиффом, и они как раз об этом говорили. Садовник слышал, как мистер Корвелл спрашивал у мистера Кондлиффа, не хочет ли он купить его земли, а тот сказал, что в том нет нужды. Это может означать только одно — он женится на Урсуле. Потом они стали обсуждать, какие нужны переделки во владениях. Мистер Кондлифф подтвердил, что займется этим, не теряя времени, и еще сказал мистеру Корвеллу, чтобы тот не беспокоился насчет дочери, потому что он обо всем позаботится.

Клэр почувствовала, как на лбу выступила испарина. Только теперь она с неожиданной ясностью поняла, как сильно любит Саймона. Мысль о его предстоящей свадьбе с Урсулой была для нее почти невыносима. Сколько пройдет времени, думала девушка с грустью, прежде чем эта боль начнет утихать?

На следующий день приехал Кен. Он собирался гостить у Мег и Джима до конца недели. В вечер перед отъездом он пошел провожать Клэр домой, и, когда они уже подходили к поместью, из-за дома вышла Урсула. Приблизившись, она любезно улыбнулась.

— Добрый вечер, мисс Харрис, — пропела она мило и кивнула Кену.

— Добрый вечер.

Клэр не удалось скрыть удивления. Обычно Урсула только с видом превосходства наклоняла голову и никогда не снисходила до того, чтобы поболтать «обо всем и ни о чем», как называла это Мег. На этот раз Урсула оказалась на редкость разговорчивой, и Клэр стала испытывать неловкость от ее неожиданного дружелюбия. Урсула, помолчав, нерешительно посмотрела на Клэр и наконец произнесла:

— Мисс Харрис, я видела как-то раз, как вы помогали Тильде перешивать платье. Вы что, хорошо шьете?

— Не знаю, — ответила Клэр, недоумевая. — Себе, во всяком случае, все вещи я сама перешиваю.

— Тогда… хотела попросить вас… вы не могли бы как-нибудь зайти ко мне и посоветовать, что делать с вечерним платьем — там лиф слишком длинный? Оно мне понадобится завтра. Я была бы очень благодарна. Я как раз иду домой, вы не откажетесь пойти со мной?

— Прямо сейчас? — Клэр посмотрела на часы. Они показывали половину десятого.

— Знаю, уже поздно, — согласилась Урсула, — но я вас задержу всего на минутку. — В голосе ее не было наглой самоуверенности, с какой она обычно разговаривала с Клэр. — Я просто хочу, чтобы вы мне посоветовали, что можно сделать, — прибавила она с очаровательной улыбкой.

Клэр поняла, что не может отказать в этой маленькой просьбе.

— Хорошо, мисс Корвелл. Я сейчас…

— Клэр немного задержится, — почти сердито вмешался Кен. — Мы с ней еще не попрощались, мисс Корвелл, а завтра рано утром я уезжаю в Ноттингем.

— Ах да, конечно, прошу простить мою бестактность. Тогда я пойду вперед, а вы зайдете попозже.

— Какая наглость! — возмутился Кен, когда та отошла от них. — Терпеть ее не могу.

— Мне она тоже не очень нравится, — призналась Клэр. — Но меня озадачивает ее поведение. Раньше она со мной так не любезничала.

— Естественно, она же просит тебя о помощи. — Он задумчиво проводил взглядом удаляющуюся фигуру. — Даже странно, что мистер Кондлифф собирается на такой жениться. Она какая-то вся… холодная, ну, ты понимаешь. Могу представить, как бедный муж будет молить ее о любой мелочи.

— Кен, перестань сейчас же!

— Нет, правда. Мне она напоминает айсберг.

— Знаешь, мистер Кондлифф тоже бывает довольно ледяным.

— Может, так иногда кажется, но он на самом деле вполне человечный. Мне трудно представить, чтобы он стал просить кого-нибудь об одолжении. Скорее наоборот — он идет и берет то, что ему надо, и не церемонится. Они так не подходят друг другу. По-моему, им обоим нужен партнер, которого они могли бы подчинять.

— Не знаю, мне кажется, мистер Кондлифф не стал бы подчинять себе человека, которого он любит.

— Вот как? — Кен сухо улыбнулся. — Но он же подчинил племянницу. Однако же любит ее, как ты утверждаешь. Забыла, что мне писала в первых письмах?

Она с интересом посмотрела на Кена:

— А что я там писала?

— Ты аттестовала его как бессердечного, непреклонного диктатора, который дурно обращается с племянницей. Как человека, начисто лишенного человеческого участия и сочувствия; тирана, самодура…

— Неправда, я ничего такого не писала!..

— Писала, еще и не такое, — рассмеялся Кен. — Но с тех пор явно изменила о нем мнение.

Еще как, подумала Клэр.

Но Кен уже сменил тему разговора и заговорил о Мэлхарсте, о пастырском месте. Девушка ничего не отвечала. Но ей было не по себе, когда они распрощались и Клэр пошла вверх по склону холма к большому серому дому, где жила Урсула. Почтенный пожилой дворецкий провел ее в просторную гостиную. Урсула ждала ее. Платье, о котором шла речь, было разложено на кресле.

Комната с высоким потолком походила на залы в поместье Саймона, однако здесь не было очаровательных предметов антиквариата и искусства, не было и атмосферы уюта и домашней обстановки. И отсутствовали фотографии, засунутые под часы, подушки, в беспорядке валяющиеся на креслах.

— Присаживайтесь, мисс Харрис. Вот то самое платье.

Клэр продолжала стоять.

— Вы будете его примерять?

— В этом нет необходимости. Лиф мне велик примерно на один дюйм. Что мне сделать?

— Я бы отпорола лиф от юбки, отрезала лишний дюйм, потом снова бы приметала… — Просто смешно, до такого и ребенок может додуматься! Клэр насторожилась. Ее явно позвали сюда не для того, чтобы спросить о платье. Урсула не хочет примерять наряд, потому что с ним все в порядке! — Зачем вы меня позвали? — напрямик спросила девушка, и Урсула захлопала ресницами. Затем, пожав плечиками, словно сдаваясь, произнесла:

— Я поссорилась с Саймоном. Я очень одинока, как вы, наверное, уже заметили, и чувствую, что мне нужно с кем-то поделиться. Вы не сердитесь, что я вас зазвала?

Клэр стояла и смотрела на нее в немом изумлении.

— Но… я бы сказала… я последний человек, с кем вы станете откровенничать. Мы едва знакомы, мисс Корвелл.

— Да, я действительно вела себя с вами непростительно, — вдруг призналась Урсула. — Я человек гордый, но это просто такой характер. На самом деле мне совсем не хотелось вас обижать. Знаете, я просто тяжело схожусь с людьми.

Это было уже совсем не в духе Урсулы! Клэр подозрительно уставилась на нее. Однако что-то в голосе девушки вызвало искреннее сочувствие.

— Уверена, вы скоро помиритесь с мистером Кондлиффом.

Какое неподходящее время для ссоры, думала она между тем про себя. И вдруг ей в голову пришла неожиданная мысль. А что, если предположения Мег о скорой свадьбе Урсулы и Саймона не больше чем деревенские слухи?

— О да, конечно. Но я боюсь другого — что он может выкинуть, пока мы в ссоре. В гневе Саймон бывает там импульсивен и непредсказуем!

— Непредсказуем? — в недоумении переспросила Клэр. — Вы же хорошо знаете мистера Кондлиффа и говорите, что он импульсивный и непредсказуемый!

— А вы видели его, когда он сердится?

— О, еще бы! — с чувством ответила Клэр. — Однако он всегда держит себя в руках и сохраняет спокойствие.

— Внешне да. Но внутри у него все кипит. И поверьте мне, мисс Харрис, в такие минуты он готов на все.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, — проговорила Урсула намеренно протяжно и медленно, — что в такой момент, лишь бы досадить мне, он может сделать предложение любой, первой попавшейся девушке.

Клэр широко раскрыла глаза. Урсула не в своем уме!

— Боюсь, я не понимаю, как отнестись к вашему заявлению, мисс Корвелл. В любом случае я уверена, что вы ошибаетесь. Мистеру Кондлиффу и в голову не придет сделать нечто настолько глупое и бессмысленное.

— Что вы! Он способен и не на такое — в приступе гнева. Я хорошо его знаю, с детства. Он очень, очень импульсивный. Такое с ним и раньше случалось — мы ссорились, и он всегда грозился найти другую девушку.

— Он… он грозил вам… вам этим?

Невероятно, растерянно подумала Клэр. Однако зачем Урсуле так отчаянно лгать?

— Да, да, мисс Харрис. Просто, к счастью, нам всегда удавалось примириться прежде, чем он успевал совершить непоправимое. Но на этот раз все серьезнее. Конечно, не сегодня завтра мы преодолеем все разногласия. Но что будет, пока этого не случилось? Только подумайте, вдруг Саймон возьмет да и сделает предложение другой? И женится на ней, раз уж просил ее руки. А потом всю жизнь будет жалеть о неразумном поступке. — Урсула замолчала, как бы давая время осмыслить ее слова. Протянув руку к узорной позолоченной шкатулке из слоновой кости, она вынула сигарету и прикурила. — Это будет означать, что в конце концов нам с ним придется прибегнуть к… к незаконной связи, вот и все. Отвратительно, правда, мисс Харрис? — Глубоко затянувшись, девица выпустила дым в воздух.

Клэр стало дурно. Она почувствовала, что собеседница пьяна. В ее дыхании ощущался запах спиртного.

— Мне пора идти, — тихо сказала она. — И не беспокойтесь за мистера Кондлиффа. Уверена, к утру он уже забудет о вашей ссоре.

Урсула встала.

— Вы не поверили ни одному моему слову.

— Нет.

— Тем не менее это правда. — Минута хорошо отрепетированной паузы, затем: — Боже, я все же надеюсь, что он не сделает ничего необдуманного.

— Разумеется, нет.

— Ах, не надо было его отпускать одного в таком состоянии, — с горьким вздохом продолжила Урсула, не обращая внимания на явное недовольство Клэр. — Мисс Харрис, могу я вас просить, если он все же сделает подобную глупость, вы обещаете, что немедленно дадите мне знать об этом?

— Вряд ли сегодня он успеет сделать какую-нибудь глупость, как вы говорите, уже поздно, а к утру он скорее всего успокоится. То же советую сделать и вам. Завтра вы будет жалеть о своей откровенности.

— О нет, он так скоро не успокоится, — заявила Урсула. — Прошу вас, обещайте мне, мисс Харрис.

— Что ж, хорошо, — пожала плечами Клэр. — Доброй ночи, мисс Корвелл.

— Жаль, что вы не приняли всерьез моих слов, — посетовала Урсула, провожая ее к двери. — Я знаю Саймона очень близко. Он и раньше совершал невообразимые вещи под влиянием бурного темперамента.

— Не похоже, чтобы он был способен сделать то, о чем может потом пожалеть, — спокойно заверила ее Клэр. — В каком бы ни был состоянии.

— Искренне надеюсь, что вы окажетесь правы. Но поверьте мне, я ожидаю худшего.

— Напрасно. Вы просто расстроены ссорой и принимаете все слишком близко к сердцу.

А про себя Клэр добавила: и не надо так много пить.

— Вы правда так считаете? Надеюсь, что так оно и есть. Может быть, действительно я все преувеличиваю. А вы… вы ничего не скажете Саймону?

— Мне бы такое даже в голову не пришло, — ответила Клэр. — Что касается меня, то я уже все забыла.

Но Клэр хмурилась в задумчивости, шагая через поле к поместью. Урсула из кожи вон лезла, пытаясь убедить, что Саймон готов сделать непростительную ошибку. А в конце разговора признала, что все ее страхи могут быть необоснованными.

И вдруг Клэр вспомнилась последняя просьба Урсулы: «Вы ничего не скажете Саймону?» Странно, подумала она и пожала плечами. Зачем Урсуле понадобилось разыгрывать спектакль? Разумеется, она не станет говорить об этом Саймону.

 

Глава 8

Клэр вошла через черный ход. Тильда, подтянутая и безупречная, как всегда, хлопотала на кухне, поджаривая тосты и готовя кофе.

— Ах, вот вы наконец, дорогая! Саймон просил зайти к нему, пока вы не легли спать. Я как раз готовлю ему ужин. Хотите тоже чего-нибудь перекусить?

— Спасибо, Тильда. Я сейчас вернусь.

К удивлению Клэр, Саймона она застала в совершенно мирном расположении духа, что не совпадало с заверениями Урсулы. Девушка ждала, что он скажет, зачем вызывал ее, но он только улыбнулся и попросил ее присесть. Потом он заметил, что в последнее время они редко видятся, и спросил, попрощалась ли она с Кеном.

— Да, он уезжает завтра первым утренним поездом.

— Тогда, может, мы возобновим наши маленькие прогулки по саду? Мне их очень не хватает, Клэр.

Теплая волна радости окатила девушку. Как легко ему удается сделать ее счастливой! Клэр упрекнула себя за глупые мысли. Надо сохранять благоразумие. Она же знает, что сердце Саймона принадлежит другой женщине. Но все равно каждая его улыбка, каждый добрый взгляд и ласковое слово складывались в драгоценную сокровищницу воспоминаний.

— Тильда готовит ужин. Хотите присоединиться?

— Спасибо большое. Я сказала, что буду есть в кухне. Попросить ее принести ужин сейчас? — В голосе Клэр слышалось волнение. Она едва могла перевести дух, от ветра щеки ее разгорелись, а волосы прелестно растрепались. Саймон с любопытством смотрел на нее.

Вскоре он разливал кофе, и лицо его было до странности сосредоточенным. Их молчание вдруг стало неловким. Клэр сидела как на иголках, чувствуя себя не в своей тарелке. Оба молча потягивали кофе, и несколько раз Саймон будто собирался что-то сказать, но не решался. Наконец он объявил ей, что решил отдать место приходского священника Кену. При этом внимательно наблюдал, как она воспримет это сообщение. У нее было такое чувство, что он ожидал от нее какой-то особой радости, чтобы убедиться, что они с Кеном действительно не просто друзья.

— Вы очень добры, — пробормотала Клэр в крайнем смущении. — Он будет рад, мистер Кондлифф. Кен очень хотел получить это место. Ему здесь очень нравится.

— Вообще-то он с самого начала произвел на меня хорошее впечатление, но… — Саймон задумался, словно забыв о ее присутствии, его глаза потемнели. Клэр в одно мгновение догадалась, через какие тяжелые сомнения он прошел. Значит, Саймон с самого начала понял, что Кен лучше всего подходит для Мэлхарста, однако не мог решиться, боясь потерять ее. Он посмотрел ей в глаза, вдруг вспомнив, что не договорил. — Нам здесь нужен молодой, энергичный священник. Деревня за последние годы выросла, и у нас появилось много молодежи. Мне кажется, он довольно искренний и действительно готов заниматься с ними, так же, впрочем, как и старшими. Да, Клэр, я думаю, что не раскаюсь в своем выборе.

— Уверена, что нет, мистер Кондлифф. Кен очень любит свою работу. — Она помолчала в нерешительности. — Так вы для этого меня вызывали?

— Нет. Совсем по другому делу.

Клэр взглянула на него в немом изумлении и поразилась. Впервые за то время, что она знала Саймона, ей показалось, будто он растерялся и не знает, что делать.

— Пожалуй, скажу прямо… Я хотел спросить… не хотите ли вы прогуляться… то есть после ужина, конечно.

— Но сейчас уже поздно, — осторожно возразила девушка. Не то чтобы она не хотела, просто боялась, что не выдержит, если он тоже начнет откровенничать… а Саймон явно хотел поговорить с ней о чем-то важном.

Мужчина взглянул на часы:

— Половина одиннадцатого. Вы устали?

Клэр вдруг услышала, как отвечает против своей воли:

— Нисколько, мистер Кондлифф.

Ветерок уже улегся, в парке и в саду стояла тишина. Все замерло. Далеко внизу, под холмом, лежало в безмолвии озеро с островками, заросшими деревьями. Единственным звуком в тишине ночи был шум водопада, падающего с высоты в озеро. Воздух был напоен ночными ароматами, от которых кружилась голова.

Сначала они шли молча. Облака скрыли луну. Когда они подошли к узкой тропинке, ведущей через кустарник, и Саймон взял девушку за руку неосознанным, инстинктивным жестом, Клэр вздрогнула от его прикосновения.

Луна выплыла из-за облаков, залив сад серебристым сиянием. Ночная роса блестела и переливалась при лунном свете маленькими бриллиантами в траве и на ветках деревьев. Саймон отпустил Клэр, решив, что она не нуждается в поддержке. Однако остался стоять совсем близко.

— Мы пойдем через парк? — спросила девушка, лишь бы нарушить молчание, которое становилось невыносимым.

— Думаю, да — сейчас трава еще не слишком влажная.

И он заговорил о Линди. О том, что подумывает купить ей пони. Клэр чувствовала, Саймон словно пытается уйти от главного. Может, хочет, как Урсула, рассказать об их ссоре? Ждет от Клэр совета или утешения?

Наконец они подошли к беседке, обрамленной перистыми листьями японского кедра. Саймон пригласил девушку присесть.

— Замерзли?

— Нет, сегодня чудесная ночь. — Клэр напряглась оттого, что он стоит так близко. Ей вдруг захотелось отодвинуться, но это было бы бестактно с ее стороны, и девушка не стала этого делать.

— Клэр…

— Да?

— Клэр, милая, славная… То, что я хочу сказать, покажется вам неожиданным, но я привел вас сюда, чтобы просить вас… стать моей женой.

Не было и намека на неуверенность или сомнения — он снова, как обычно, стал холоден и недосягаем. Последние слова прозвучали резко, как выстрел, словно Саймон боялся потерять решимость. Клэр так и осталась сидеть с опущенной головой. После шока ее вдруг охватила тупая, безнадежная пустота. Саймон, прекрасный и сильный человек, существовал только в ее воображении. В действительности он был слабым. Он мог, не считаясь с чувствами другого человека и не заботясь о последствиях, опуститься до подлой мести любимой девушке. Значит, Урсула верно описала его характер. Это было невыносимо. Вся дрожа, всхлипывая, она отвернулась.

— Вы что… вы плачете?

Клэр молча покачала головой и только через некоторое время смогла выговорить:

— Нет, мистер Кондлифф, нет… я… просто… Зачем вы это сказали? — рыдала она. — О, зачем вы это сказали!

— Я… а что я такого сказал? — Он коснулся ее руки, стараясь утешить. — Я думал просто услышать «да» или «нет», но ваши упреки, ваше огорчение…

— О, как вы могли такое сказать? — снова разрыдалась она. — Зачем?

— Как зачем? — Саймон растерянно смотрел на девушку, не понимая причины трагедии. — Потому что я хочу, чтобы вы стали моей женой Для этого обычно и предлагают руку и сердце.

Отдернув руку, Клэр обернулась к нему:

— Неправда! Все из-за того, что вы поссорились с мисс Корвелл и хотите ей отомстить. Хотите заставить ее страдать и раскаиваться. Как вы могли пасть до такой низости? Я-то думала, вы другой. Даже не предполагала, что вы способны на такой бесчеловечный, отвратительный поступок. Вам, право, следует стыдиться своего поведения!

На луну вновь набежали облака, и их обступила тьма, скрыв выражение лица Саймона.

— Вы не могли бы внятно объяснить, что происходит? — Угроза в его тихом вопросе ускользнула от Клэр, которая пребывала вне себя от отвращения.

— Сами прекрасно знаете, что происходит. Вы невероятно, невыносимо, омерзительно вероломны, я даже не понимаю, как вы можете поступать так безрассудно! Как не стыдно делать такое предложение… только из вредности, чтобы досадить кому-то! — Клэр по-прежнему не видела его лица. Однако молчание становилось пугающим, и она на всякий случай спросила: — Почему… почему вы молчите?

— Просто жду, пока вы закончите, — ледяным тоном отозвался Саймон. — Полагаю, я дождусь все же вразумительного ответа, когда вы наконец придете в себя.

Девушка недоуменно посмотрела на него:

— Чт-то?.. Какого ответа?

— Если это вас, конечно, не затруднит. Думаю, я имею на это право?

— Но… как… вы ведь и сами знаете…

— Может быть, расскажите мне все сначала. С чего вы взяли, будто я поссорился с мисс Корвелл?

— Вы с ней поссорились, да, я все знаю!

— Отвечайте на вопрос! — прикрикнул Саймон. Глаза его вспыхнули гневом, и девушка инстинктивно сжалась от его повелительного тона.

Клэр начали терзать сомнения, но только она решилась рассказать, вдруг вспомнила, что обещала Урсуле молчать. Девушка с ужасом поняла, что и так проговорилась.

— Я… просто так решила сама, и все, — заикаясь, пробормотала она, лихорадочно соображая, какое правдоподобное объяснение придумать.

Повисло недосказанное молчание. Наконец он спросил:

— Что, сами так решили?

— Я подумала, поэтому вы и пригласили меня… — лепетала Клэр и закончила уже едва слышно: — А зачем еще вам понадобилось приглашать меня на прогулку?

В ответ снова молчание. Луна выплыла из-за облаков, и Клэр увидела его лицо, потемневшее от ярости.

— Господи боже! — проговорил он наконец сквозь зубы. — Да какого же вы обо мне мнения!

— Ой, простите меня, — сдавленным голосом прошептала Клэр. Все шло не так, получалось глупо, неловко! Какая дурость поверить Урсуле, попасться на ее уловку! Ведь сначала не поверила! Но когда Саймон сделал предложение… Клэр прижала руку к виску. Она пребывала в отчаянии и замешательстве. Но если все, что говорила Урсула, неправда, то почему Саймон сделал ей предложение? — Но с какой стати вам делать предложение мне? — спросила она, не в силах больше выдержать томительной тишины. — Потому что вы?.. — Но нет, если бы он ее любил, так бы и сказал. Клэр наклонила голову, чтобы он не видел, как горячо зарделись ее щеки.

— Поверьте, у меня были на то причины, — заверил Саймон уже более спокойно, однако все еще холодным, высокомерным тоном. — Но ни одна из них не связана ни с какой ссорой между мной и мисс Корвелл. Похоже, вы считаете, как и все в деревне, что мы с ней практически помолвлены. Однако вы заблуждаетесь. Да, я не соглашался кое в чем с мисс Корвелл, но это трудно назвать ссорой влюбленных!

Отчаявшись овладеть ситуацией, Клэр беспомощно молчала, глядя на руки. В который раз она спрашивала себя, как могла сглупить, поверив Урсуле, тем более что видела — та была немного пьяна. Однако следующие слова Саймона оказались еще более неожиданными и поразительными:

— Мисс Корвелл сама может вам подтвердить, что нас никогда не связывало ничего, кроме дружбы.

Удивление в ее глазах отозвалось странным, зловещим огоньком в его взгляде.

— А что, она давала вам повод думать иначе?

Клэр, естественно, хотела все рассказать, но вновь вспомнила о своем обещании и торопливо ответила:

— Нет, не давала…

Он продолжал разглядывать ее все с тем же странным выражением. Девушка не удивилась бы, потребуй он дальнейших объяснений. Но к ее облегчению, Саймон, видимо, пришел к какому-то окончательному выводу. Он только обмолвился, что, к сожалению, женщина и мужчина не могут дружить без того, чтобы про них немедленно не начались сплетни.

— А что касается вашего нелестного мнения обо мне, не могу припомнить, чтобы давал вам хоть малейший повод считать меня негодяем!

Клэр больно закусила губу и пустилась в длинные путаные извинения. Он, конечно, прав, и гнев его вполне справедлив. Потому что Урсула, конечно, все наврала. Но зачем? Значит, она знала о намерениях Саймона? Клэр трудно было поверить, чтоб он открыто обсуждал такие вещи. Но может быть, он намекнул ей. А Урсула для того, чтобы Клэр отвергла предложение Саймона, решила опередить его, придумав всю эту историю с ссорой! Да, но все это еще не объясняло, зачем Саймону понадобилось делать ей предложение.

— Все так сложно, — вздохнула девушка. — Но с какой стати вам на мне жениться?

— С такой. — Голос его потеплел и смягчился; его гнев, как летняя гроза, уже улетучился так же быстро, как и налетел. — Я уже сказал — у меня есть на это свои причины.

— Но любовь, видимо, не входит в их число? — Она не могла не задать этого вопроса и теперь тревожно, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Конечно, Саймон ее не любит. Но она очень скоро пожалела о своем вопросе.

— Буду с вами честен, — мягко ответил мужчина, — не буду притворяться, что люблю вас. Но вы мне очень симпатичны. Я восхищаюсь тем, что вам удалось дать Линди нежность, даже любовь, которых ей недоставало. И не вижу причин, почему бы наш брак не удался. Линди нужна мать, а мне нужна жена, чтобы заниматься домом, помогать мне… Да, Клэр, представьте, мне бывает нужен человек, который мог бы помочь с мелочами, которые накапливаются как снежный ком. Кстати, это прекратило бы всякие сплетни о нас с мисс Корвелл. — Мужчина умолк. Клэр подумала о слухах, которые действительно ходили по всей деревне. — Вот вам мои резоны, Клэр. Я ведь знаю, что вы меня тоже не любите… да, собственно, я этого и не требую. Я чувствую, что вы тоже испытываете ко мне симпатию. Ваше будущее будет обеспечено. Думаю, все женщины мечтают именно об этом.

Его слова о любви как нож врезались ей в самое сердце.

— Знаете, женщине нужно и кое-что другое, когда она вступает в брак.

— Что же?

Она поерзала на скамейке, вспомнив, какой волшебной и восхитительной казалась ей ночь еще совсем недавно, когда они с Саймоном вошли в залитый лунным светом сад и стали медленно прогуливаться по его дорожкам.

— Ну… например… дети. — Она не понимала, как сама сейчас похожа на ребенка, когда смотрела на него снизу вверх огромными, блестящими глазами. — Я не очень одобряю такие браки.

— Какие — такие?

— Ну… вы понимаете, о чем я. — Она неуверенно покосилась на него, заметив в его глазах лукавый огонек, а на губах легкую усмешку. — Разве вы не это хотите мне предложить?

— О нет. Думаю, у нас будут дети. Пусть вас это не беспокоит.

Клэр еще сильнее покраснела, но не почувствовала при этом неловкости смущения. На самом деле можно было даже не спрашивать себя, хочет ли она выйти за Саймона, — о, в этом не было нужды, — однако девушка действительно сомневалась, что их союз будет удачным. Саймон казался вполне уверенным в успехе и не оставлял места сомнениям. Но что ей делать со своими чувствами? Разве она сможет удовлетвориться просто дружбой, когда так сильно любит его? К тому же ее всегда будет преследовать мысль, что, будь Урсула понежнее с его племянницей, она могла бы оказаться на месте Клэр.

— О чем вы задумались? Неужели так трудно ответить?

— Не знаю, получится ли из этого что-нибудь.

— Получится, если мы с вами приложим усилия. — Саймон взял ее за руку. — Да, — прибавил он убежденно. — У нас с вами все получится, Клэр.

Она почувствовала безнадежность, и, когда он опять спросил, сколько она еще будет думать, она улыбнулась и покачала головой.

— Так вы выйдете за меня замуж?

Она кивнула, горестно подумав, что теперь Саймон будет считать, что она согласилась только ради обеспеченного будущего, ведь он сам сказал, что для женщины это главное. Может, это игра воображения, но Клэр почудилось, что ее слишком быстрое согласие несколько разочаровало мужчину. Клэр почувствовала, как он отстранился и словно стал далеким и чужим.

— Саймон…

— Да?

В голосе слышалась язвительность. Она, конечно, не ждала проявлений нежности, но к чему такая суровость и открытая неприязнь?

— Вы чем-то недовольны?

«Как мало я его знаю и как легко он может меня обидеть! Сумею ли я когда-нибудь по-настоящему понять Саймона, разобраться в его чувствах и настроениях?»

— Вы как-то… изменились, — прошептала Клэр едва слышно.

Мужчина резко, недовольно вздохнул, но заговорил с прежней нежностью:

— Я безумец, увы! Мне хочется невозможного! Спасибо за то, что приняли мое предложение, Клэр.

Когда они возвращались по тропинке домой, Клэр, поколебавшись, решилась:

— Не знаю, когда вы планируете свадьбу, но мне пока не хотелось бы назначать определенный день.

— Вот как? — Он посмотрел на нее и нахмурился. — Почему же?

— Мы так мало знаем друг друга, и… и вдруг вы потом передумаете.

— Я передумаю или вы?

— Все так неожиданно. Надо все хорошенько обдумать.

— Не знаю. Я, например, все уже обдумал. Я никогда не поступаю опрометчиво, Клэр. Помолвка почти такое же серьезное дело, как женитьба. Это своего рода договор, который заключается не для того, чтобы его расторгнуть. Я хочу, чтобы вы серьезно отнеслись к моим словам.

Ей почудилась в его словах чуть ли не угроза — по крайней мере, суровое предостережение. Клэр согласилась, что теперь пути для отступления у нее нет — Саймон недвусмысленно дал это понять.

— Понятно. Но прошу вас, дайте мне время получше узнать вас, — взмолилась девушка.

— Хорошо. Так когда же, Клэр? — спросил он уже ласково.

Будь это обычная помолвка… если бы он сейчас, здесь, при лунном свете, признался в любви, Клэр просто обняла бы его и сказала: «На следующей неделе — как только все будет готово». Но вслух она произнесла другое:

— Может быть, весной?

— Вы считаете, вам так много времени понадобится, чтобы узнать меня?

— Нет, но… — На минуту ей показалось, что он откажет, отбросит ее аргументы, как бывало, высокомерно и презрительно. Но Саймон будто понял ее сомнения и тихо произнес:

— Что ж, прекрасно, Клэр. Подождем до весны.

Ближайшие недели оказались для Клэр суматошными. Порой их близость с Саймоном была настолько полной, что будущее не предвещало угроз. Но часто его вспыльчивый нрав — и, кстати, сказать, дружба с Урсулой — стоили девушке немало тайных слез. Она часто думала, что в откровениях Урсулы, должно быть, много правды. Возможно, Саймон уже сожалел о своем поспешном предложении, поскольку его отношение к Урсуле сделалось каким-то грустным, нежным и виноватым.

— Даже не представляешь, какая ты дурочка, — часто повторяла ей Урсула. — Я предупреждала, что мы с Саймоном любим друг друга так сильно, что никакая ссора — даже эта ваша нелепая помолвка — не могут нас разлучить. По тому, как он ко мне относится, ты сама давно должна была понять — твоя карта бита. Будь у тебя хоть крупица гордости, ты сама бы его оставила.

— Нет, пусть теперь сам попросит освободить его, — упрямо отвечала Клэр. — Если он не расторгнет помолвку, я от него ни за что не откажусь.

— Ты что, забыла, какое у него чувство юмора? — Урсула, как обычно, возлежала на большом кресле, чувствуя себя у Саймона как в своем собственном доме даже теперь, после его помолвки с Клэр.

— Я считаю, что он слишком благородный человек, чтобы жениться на мне, если он любит тебя. — Клэр знала, что просто пытается сама себя убедить, будто Саймон не питает к Урсуле серьезных чувств. Но он смотрел на Урсулу так нежно и терпеливо, а однажды Клэр неожиданно застала их на террасе — они держались за руки. Девушка не могла не обращать внимания на такие вещи и порой начинала задумываться, а не вернуть ли ему свободу. Но как сказала Урсула, это могло оскорбить Саймона. Клэр могла освободить его от обязательств только одним образом — доказав, что сама стремится к свободе.

Кен переехал в Мэлхарст в сентябре. Последнее время Саймон стал все больше времени проводить в поместье отца Урсулы, и хотя это стоило Клэр немалых сердечных переживаний, зато она смогла помочь Кену устроиться на новом месте.

— Какая жалость, что твоя тетя заболела, — посетовала однажды девушка.

Клэр заварила чай, нашла на полке в шкафу пачку печенья. Бедный Кен, подумала она, совсем не умеет заниматься хозяйством. Наверное, ему сейчас одиноко и непривычно здесь, несмотря на радужные перспективы.

— Да, она тоже расстроилась, — кивнул молодой человек. — Ты же знаешь, как тетя любит наводить уют в доме. Не сомневаюсь, когда она сюда приедет, передвинет всю мебель в доме. Например, тетушка не любит, чтобы стол стоял посредине комнаты — она передвинет его к окну. Но пока пусть все остается как есть.

— Ее должны выписать из больницы в следующий вторник?

— Да, она будет здесь недели через две. Надеюсь, к этому времени мы успеем более-менее прибраться.

— Да, я помогу, — пообещала Клэр и схватила пальто. — Ох, как уже поздно! Мне пора!

— Сегодня мы с тобой хорошо поработали, но все равно дел еще непочатый край. — Он растерянно огляделся. — Занавески еще, да?

— О, это недолго, не волнуйся, Кен. Я приду в понедельник вечером, и мы их повесим.

Он пошел проводить ее до машины, и Клэр заметила, что приятель, не отрываясь, смотрит на ее обручальное кольцо. Девушке было больно видеть его несчастный взгляд, и, торопливо попрощавшись, она завела машину и быстро уехала.

Саймон мрачно смотрел на тлеющие угли в камине, когда Клэр вошла в гостиную, он мельком взглянул на нее, потом на часы и вновь на девушку… Клэр охватило дурное предчувствие скандала.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени, Клэр?

Она стала расстегивать пуговицы пальто, но пальцы не слушались. Клэр не могла с ними справиться.

— Прости, Саймон… я забыла о времени. Я… я не знала, что ты так рано вернешься.

— Где ты была?

— У Кена, помогала прибираться в доме. — Ей никак не удавалось снять пальто. Казалось, это раздражало мужчину еще больше.

— У Рейнера? Опять? Неужели нужно ездить к нему каждый вечер?

— Я не езжу к нему каждый вечер, Саймон!

— Последние две недели ты пропадаешь там целыми днями. Больше я этого терпеть не стану. Ты меня поняла?

— Я не могу позволить тебе вмешиваться в наши отношения с Кеном, — тихо возразила Клэр. — Я знаю его много лет и очень дорожу его дружбой. Если тебе не нравится, что я часто туда наведываюсь, что ж, мне очень жаль, но…

— Не нравится? Меня это бесит! Если ты не дорожишь своей репутацией, то мне скандал не нужен. И я не позволю тебе ходить в дом к холостому мужчине и оставаться там почти до полуночи!

— До полуночи? Что ты такое говоришь? До полуночи еще далеко.

— Ну хорошо, до одиннадцати. Все равно, я ведь не знаю, во сколько ты приходишь, когда меня не бывает вечером дома.

— Я первый раз пришла так поздно. Так получилось…

— Почему я должен тебе верить?

Клэр перестала наконец возиться с пальто. Глаза ее вспыхнули гневом, горячая волна возмущения залила краской щеки.

— Конечно, если бы ты сам бывал дома вечерами, то знал бы, во сколько я возвращаюсь! Впрочем, я все равно буду возвращаться, когда захочу, и к Кену буду ходить в любое время!

Саймон уставился на нее, словно не верил своим ушам.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу. — Голос его стал зловеще тихим, и знакомая искорка властного превосходства мелькнула в его глазах. — Я не хочу превратиться в посмешище деревни. Так что будь добра, впредь держись подальше от дома священника.

— Ах вот как… Скандал! Посмешище! Не трудно догадаться, откуда ветер дует! Мне очень жаль, Саймон, что тебе больше нечем заняться, как слушать нелепые выдумки Урсулы!

Разгоралась настоящая ссора, и Клэр стало невыносимо горько. Она чувствовала, как в глазах защипало от подступающих слез. Девушка готова была обсудить все здраво, разумно и даже пойти ему на уступки. Хотела сказать, что могла бы навещать Кена днем… тогда не возникло бы повода для выяснения отношений.

— Мне нет нужды слушать выдумки Урсулы и чьи-то еще. В такой маленькой деревне и так все про всех знают. Люди начнут сплетничать, конечно, без злого умысла, просто потому, что больше им нечем заняться. Поэтому я настаиваю на том, чтобы ты вела себя благоразумно. Я не могу позволить, чтобы ты ходила к нему домой. Если хочешь его видеть — пожалуйста, можешь пригласить его сюда или встречаться с ним дома у миссис Хардман.

— Я помогаю ему навести порядок в доме, — возразила девушка, разозлившись от слова «настаиваю». — Я же говорила тебе, что у него тетя сейчас болеет. Естественно, он хочет облегчить ей задачу, чтобы она не утомлялась, когда приедет сразу после больницы.

— Клэр, — Саймон, казалось, смягчился, — ты должна подчиняться моим требованиям.

Губы у нее задрожали, но Клэр решительно настроилась не уступать. Она обещала Кену и теперь не могла взять свои слова обратно. Кен ее давний друг. Ему сейчас нужна помощь, и она не собирается бросать его в такую минуту.

— Ты, например, не нарушаешь своих обещаний, почему же заставляешь меня это делать? Когда мы разберемся в доме, я приглашу Кена к нам. — Девушка посмотрела Саймону прямо в глаза, едва удерживаясь от слез. Но в ответ он только еще тверже сжал губы.

— Ты будешь слушаться меня беспрекословно начиная с сегодняшнего дня, — произнес он словно окончательный приговор. Потом, подавив зевок, заявил, что идет спать.

— Но мы еще ни о чем не договорились, — быстро остановила его Клэр. — Саймон, я не изменю своего решения.

— Я тоже.

— Но…

— Надеюсь, ты поможешь мне организовать завтра вечером небольшой ужин. Я пригласил нескольких друзей. Так, небольшая дружеская вечеринка.

— И ты хочешь, чтобы я тоже была там? — Клэр моментально забыла о Кене.

— Естественно. — Он произнес это так игриво и так странно, нежно и оценивающе посмотрел на нее.

— Саймон…

— Клэр, не надо так пугаться, уверен, у тебя все получится.

Момент для возражений был упущен. Девушка вдруг почувствовала, что из нее словно выпустили воздух. Она поняла, что страшно устала и измучена ссорой.

— Постараюсь, — пробормотала Клэр без энтузиазма. — Я тоже иду спать. Спокойной ночи, Саймон.

Чуть позже, лежа без сна в постели, она вновь вспоминала их разговор, она опять удивилась, с каким упорством Саймон запретил ей ходить к Кену. У Клэр не укладывалось в голове, что он может прислушиваться к деревенским сплетням. Она всегда считала, что Саймон выше этого, он должен относиться к пересудам презрительно, на крайний случай, равнодушно. Но почему тогда он пришел в ярость из-за того, что она все вечера проводит у Кена в доме? Все это было так странно, так загадочно… Клэр долго размышляла об этом, но ей так и не удалось придумать мало-мальски разумного объяснения. Наконец она оставила свои попытки, еще раз убедившись, как мало знает своего жениха и его изменчивое настроение.

На следующий день они с Линди, как обычно, отправились на пустырь. Девочка, в джинсах, вооруженная игрушечными граблями, имела вид очень бодрый и деловой.

— Сейчас уже становится похоже на настоящий сад, правда, Клэр? Правда, дядя Саймон милый, что купил мне все эти растения — кусты и цветы?

Клэр рассеянно кивнула и нахмурилась:

— Так, а что мы будем делать с лужайкой? Ты решила или нет?

— Да, да, я уже все придумала, Клэр.

— Надеюсь. Мы же хотели устроить здесь сад камней.

— Да, но ты сама сказала, что у нас не получится красиво, потому что мы не сможем найти поблизости достаточно крупные камни.

— Тогда можно насадить кустарник.

— Но ты сама согласилась, что тогда в этой части сада совсем не будет солнца.

— А теперь лужайка! Ты на этот раз снова не передумаешь, Линди?

— Нет, честное слово.

— Ну ладно! Тогда надо будет снова выкопать те два куста, и тогда начнем прополку. Если не посеем траву на этой неделе — потом будет поздно.

— Давай я сама их выкопаю? — мужественно предложила Линди. — Или мне идти копать в другом месте?

— Иди копай в другом месте.

Клэр уже не раз со смехом рассказывала Саймону, как Линди постоянно меняет план сада, но ему не казалось это забавным. Он каждый раз сурово заявлял, что для Клэр это слишком тяжелый труд, и велел ей взять в помощники одного из садовников. Линди стала возражать, как-то неопределенно заявив, что «будет уже не то», если им начнет помогать садовник.

Разгоряченная, задыхающаяся от выдергивания куста, Клэр распрямилась, держась рукой за спину.

Саймон стоял невдалеке и смотрел на нее хмуро, без улыбки.

— Я, кажется, говорил тебе, чтобы ты больше сама этого не делала.

Бросив грабли, Линди подбежала к ним.

— Это я, я ее попросила, — сразу стала заступаться девчушка. — Клэр сказала, что мы должны пригласить Фрайера, но я не захотела.

— Или вы возьмете садовника, либо бросите это занятие.

— Но это совсем не то, если кому-то платишь за работу, — попыталась объяснить Линди. — Нам нетрудно убрать мусор, но мы хотим все сделать сами. Вернее, — поправилась она, глядя вверх на Клэр с несмелой улыбкой, — это я хотела, чтобы мы сами все сделали. — И с лукавой женственной усмешкой исподлобья посмотрела на дядю. Последнее время, после ее болезни, на дядю это действовало неотразимо.

— Понимаешь, что она имеет в виду? — вмешалась Клэр, все еще улыбаясь. — В некотором смысле я с ней согласна. Естественно, все очень просто, если придет садовник и все сделает.

— Да, да, кажется, понимаю. — И вдруг он снял пиджак и закатал рукава. — Не бойтесь, мне платить не надо, — засмеялся Саймон, забирая у Клэр лопату.

— Ты будешь нам помогать? — чуть не задохнулась от восторга Линди.

— Видимо, другого выхода у меня нет.

Они славно потрудились, выравнивая грунт, прочесывая его граблями и выдергивая сорняки. Саймон только закончил укатывать последний слой почвы, когда Клэр напомнила Линди, что пора ложиться спать.

— Ну еще немножечко, ну пожалуйста… — стала упрашивать Линди, кидая взгляды на дядю, потом вдруг сразу согласилась: — Хорошо, Клэр. Только я нисколечко не устала. Зато страшно проголодалась. Ужасно есть хочется.

— Да, мне тоже, — призналась Клэр, счищая глину с ботинок кусочком дерева.

— Я бы сейчас съела два больших куска сливочного пирога, который делает Тильда. А ты бы что съела, Клэр?

— Я бы съела много-много жареной картошки с рыбой, — мечтательно вздохнула Клэр.

— Когда я была маленькой, каждую субботу вечером ходила в кино с папой. А когда мы выходили после сеанса, всегда покупали рыбу с чипсами и бутылку лимонада. Сидели в машине и ели.

Линди не скрывала восторга.

— Вот, наверное, здорово было!

— Да, было очень неплохо.

— А мы можем так сделать? — Линди порывисто повернулась к Саймону. — Завтра суббота, ничего страшного, если лечь спать попозже, да? А можно мы с Клэр пойдем в кино, а потом поедим чипсы с рыбой в машине?

— Нет, дорогая. — Клэр закусила губу, жалея, что дала волю воспоминаниям. — Для тебя это будет слишком поздно.

Саймон закончил работу и стоял, насмешливо глядя на обеих.

— Ну хоть один разок, а, Клэр?

Девушка покачала головой. Линди немедленно упала духом, и тогда Клэр пообещала, что когда-нибудь они так сделают, но потом, когда Линди станет постарше.

Малышка будто утешилась, но, заметив снисходительное выражение на лице Саймона, решила попробовать еще раз:

— Можно, можно, дядя Саймон? — Она выжидательно смотрела на него, и обе они с Клэр удивились и недоверчиво уставились на мужчину, когда он вдруг заявил:

— Я не возражаю. Завтра вечером я свободен, так что мы можем все вместе сходить в кино и потом съесть ужин в машине.

 

Глава 9

Поход в кино стал одним из тех редких событий, когда все опасения Клэр о будущем полностью рассеялись. Неожиданная помолвка казалась ей поспешной и ненадежной. Но когда они ехали в машине с Саймоном и Линди, сердцем она ликовала. Клэр охватило чувство глубокого счастья и покоя. И помолвка с Саймоном теперь виделась нерушимой и надежной. Никто и ничто не может встать между ними.

Не было никаких сомнений, что Саймон тоже ждал этой поездки. Увидев невесту, он окинул ее оценивающим взглядом:

— Клэр, ты сегодня очаровательна. Кстати, надо купить тебе украшения. Напомни мне, если я забуду.

Клэр поражалась его терпению, когда, взволнованная тем, как развиваются события в фильме, девочка приставала к Саймону с бесконечными вопросами. Он несколько раз шепотом просил ее вести себя потише, потому что Липли постоянно порывалась говорить вслух, хотя Саймон предупреждал, что она мешает другим, но все равно отвечал на все вопросы. По дороге домой они остановились у киоска, где продавались рыба и чипсы. Саймон разыскал безлюдное местечко для стоянки и свернул на обочину. Линди заявила, что она всем очень довольна, а Саймон вдруг словно помолодел и казался совсем мальчишкой, хрустя чипсами, завернутыми в газетную бумагу, и запивая их лимонадом прямо из бутылки.

— А давайте так делать каждую субботу? — обернулась к нему Линди, сияя глазами.

— Почему бы и нет. Ты как, Клэр?

— А тебе правда понравилось? — спросила девушка с сомнением.

— Очень, — улыбнулся Саймон.

Это решило дело, и они договорились устраивать такие вылазки каждую субботу.

— А мне почему-то казалось, что тебе будет скучно, — призналась Клэр, зайдя в гостиную после того, как уложила Линди.

Саймон работал, но взглянул на нее и опустил бумаги на колени.

— Вообще-то нелегко заскучать, когда вы с Линди рядом. — Он не скрывал удовольствия. — Что ты, Клэр! Мне очень понравилось. По-моему, ты отлично придумала.

Саймон помешкал, потом отложил бумаги на низенький столик у окна… резко, неожиданно он вдруг протянул ей руку. Клэр потянулась и вложила в нее свою ладонь. Девушка впервые испытала твердость и нежность его пожатия. Ее пронзила боль, смешанная с радостью. Клэр еще раз вздохнула о том, чего лишает себя. Ведь месяц их помолвки мог стать самым счастливым в ее жизни. Она заметила вдруг, как на его лицо словно набежала тень. Мужчина пристально вглядывался в нее, как в тот день, когда сообщил, что назначает Кена в приход Мэлхарста. У Клэр возникло странное ощущение, будто он вновь пытается угадать ее истинные чувства к Кену.

Клэр встретилась с ним взглядом открыто. Саймон порывисто встал, подняв и ее, и прижал девушку к себе.

— Клэр, дорогая, что-то подсказывает мне… нам пора кое-что обсудить… — Он быстро отпустил ее — открылась дверь и вошла встревоженная Тильда.

— Вас к телефону, Саймон… Урсула. Что-то случилось.

— С отцом? — Саймон повернулся к Клэр: — Забыл тебе сказать. Сегодня утром у него был небольшой удар, и я сказал ей, чтобы послала за мной, если станет хуже. Не жди меня, дорогая, ложись. Возможно, я вернусь поздно.

— Такой приятный человек! — запричитала Тильда, когда Саймон вышел из комнаты. — Как жаль, боже, как жаль! Надеюсь, вы его видели?

— Да, Саймон нас как-то знакомил. Очень жаль, что он так болен. Как вы думаете, это серьезно?

— Все может быть, — грустно ответила экономка. — За последнее время это уже не первый удар. Надеюсь, он выберется, хотя бы ради дочери. У нее больше нет родственников, кроме одной тетки, которая живет во Франции. Боюсь, если что-то случится, не дай бог, бедной девочке придется жить у нее.

Клэр поднялась к себе в комнату. Сердце переполняли сочувствие и жалость. Все интриги и злобные выпады Урсулы были тут же забыты. Девушка долго сидела не раздеваясь, надеясь, что Саймон скоро вернется и она сможет спросить его о мистере Корвелле. Но вот часы пробили полночь, и Клэр решила ложиться спать.

Что же Саймон собирался сказать ей перед тем, как вошла Тильда? Это не давало ей покоя. Она вспомнила, что он назвал ее «дорогая», а не «голубушка», как обычно. Интересно, почему? Девушка долго размышляла над этим и вдруг… резко очнулась от полудремы и широко раскрыла глаза. Нет, она скорее всего ошибается… впрочем, может быть, и нет. Клэр вдруг поняла ясно и четко, что хотел сказать Саймон.

На следующее утро, едва войдя в комнату, где они завтракали, Клэр хотела было задать вопрос, но… Серое, осунувшееся лицо Саймона, резкие морщины вокруг рта говорили сами за себя. Девушка молча застыла на месте, ожидая, пока он сам все скажет.

— Сегодня, в два часа ночи, — сообщил жених, понимая, что она уже догадалась. — Урсула в ужасном состоянии. Мне не хотелось оставлять ее одну. Ей сейчас нужен кто-нибудь рядом. Лучше, чтобы это была женщина. Ты не сходишь к ней после завтрака?

— Ну… да, конечно, Саймон… я…

— Да, я знаю, вы с ней не ладите. Но сейчас не время вспоминать старые обиды, Клэр.

— Я просто хотела сказать…

— Это не важно. Сейчас главное — дружеская поддержка, и лучше всего от женщины. Так ты пойдешь или нет?

— Конечно, пойду. — Губы у Клэр задрожали. Она хотела только спросить, уверен ли он, что Урсула захочет ее видеть в такой момент, но промолчала, зная, что Саймон устал и раздражен после бессонной ночи.

В комнату влетела Линди. Села за стол и принялась оживленно болтать, как всегда. Вскоре Саймон велел ей замолчать. Ребенок в недоумении уставился на него, глаза подозрительно повлажнели. Клэр быстро взяла у девочки чашку с грейпфрутовым коктейлем, подала яйца и тосты. Потом заняла разговором про ее любимый сад.

— А теперь возьми Десмонда и веди его на утреннюю прогулку. Он ждет не дождется, когда его выведут. Сегодня можешь погулять подольше, если хочешь.

— А ты разве не пойдешь?

— Не сейчас. Беги играй, малышка.

Еще раз оглянувшись на дядю, Линди повиновалась. Когда малышка ушла, Клэр снова все внимание обратила на Саймона. О чем он сейчас думает? — гадала она, не в силах преодолеть тяжкие предчувствия. Саймон сейчас сострадает Урсуле, а возможно, и испытывает угрызения совести. Может быть, он думает о том, как дурно поступил с ней, и жалеет, что обидел, сделав предложение другой?

— Распродажа акций бывает по четвергам и пятницам, как тебе известно. Но Урсула решила продать сразу всю собственность и просила меня заняться этим. Так что ближайшую пару недель я буду очень занят, — прервал он затянувшееся молчание. Затем попросил Клэр найти его расписание, чтобы отменить несколько встреч в ближайшие дни.

Но ежедневника не оказалось в его бумагах, и девушке пришлось искать его в ящиках стола. Стоило присесть, Рекс тут же положил свою мордочку ей на колени — такая у него была привычка. Она нетерпеливо отодвинула песика, затем, заметив, как он, поджав хвост, поплелся к двери, ласково сказала ему несколько слов. Хвост у него моментально взвился вверх и заработал как метелка. Но, почувствовав, что мешается, псина тихонечко села рядом и начала жевать бумагу в корзинке для мусора. Клэр не обратила на это внимания; главное, что Рекс занят и можно спокойно заняться поиском. Выдвинув один ящик, она поняла, что там сложены бумаги его покойного отца. Девушка задвинула ящик обратно и продолжила просматривать содержимое следующего. Там она сразу обнаружила нужную книгу. Вообще надо как-нибудь здесь разобраться, подумала Клэр и решила спросить Саймона об этом.

— Рекс!

Он оставил в покое ящик стола и потрусил прочь.

— О! — Часть бумаг была разбросана по полу и изорвана в мелкие клочки. — Господи, как же я забыла задвинуть ящик! Впервые Саймон попросил помочь ему — и вот результат!

Дрожащими пальцами она стала собирать с пола клочки бумаг, пытаясь разобраться, что это такое. Письмо из Тайного совета, извещающее отца Саймона о том, что его имя будет возглавлять список кандидатов на выдвижение в Королевские судьи Верховного суда в ноябре. Письмо, сообщающее о том, что он вскоре будет назначен главным шерифом графства. Все это было аккуратно собрано вместе, сколото скрепкой — естественно, сын хочет сохранить такие документы отца. С нарастающим чувством ужаса Клэр сложила клочки и обрывки бумаги на краю стола. Она не знала, как сказать Саймону о случившемся, как вдруг заметила на обрывке бумаги:

«По приглашению Ее Королевского Величества… в Букингемский дворец… марта десятого числа года одна тысяча девятьсот…»

Дальше было оторвано. Высочайшее приглашение! Даже если Саймон великодушно простит за те пять писем, из-за этого он придет в ярость. Готовая разрыдаться, Клэр старалась приладить один обрывок письма к другому. «По Высочайшему повелению…».

— Ну что, нашла? — Саймон уже успел побриться и, казалось, был удивлен, застав ее здесь. — Да оставь все, иди лучше к Урсуле.

— Саймон… — Клэр поднялась и, закрыв лицо руками, принялась рыдать. — Саймон… О, это ужасно!..

Он оторопело смотрел на нее.

— Что стряслось?

— Я сделала ужасное. Все твои личные бумаги… бумаги твоего отца… я н-нечаянно оставила ящик открытым… и… и Рекс… — Не в силах продолжать, она разрыдалась.

Саймон, мельком взглянув на королевское приглашение, лежащее с краю, составленное из кусочков, изорванных и изжеванных собакой, вытащил из кармана платок и стал промокать ей лицо.

— Что, Рекс опять что-нибудь сжевал? — спросил он ласково.

— Я никогда себе этого не прощу, никогда… — Девушка замолчала и недоверчиво заморгала. — И больше ты ничего не хочешь мне сказать? Это же приглашение из Букингемского дворца!

— А что я должен сказать?

— Но ведь приглашение от самой королевы! Это же… это же бесценная вещь! — Она вновь начала плакать. — О, наверное, ты хотел сохранить его навсегда… еще бы не хотеть!

— Естественно, я хотел его сохранить, ты права. Но с другой стороны, я не хочу, чтобы из-за него ты так расстраивалась. Это же случайно получилось…

— Нет, Саймон, это получилось по моей безалаберности. Потому что я оставила ящик открытым.

— Это досадная случайность, — настойчиво возразил он. — И никакими слезами дело не поправишь, так что вытри глаза и выкинь глупости из головы.

— Я никогда не смогу выкинуть это из головы, — трагически всхлипывала девушка.

Его лицо осветилось улыбкой.

— Что за глупости! — Саймон снова промокнул ей глаза своим платком. — А что так расстроило тебя, Клэр?

— Все эти бумаги… они испорчены! А главное — королевское приглашение.

— Нет… ты боялась моего гнева. Вид у тебя был очень испуганный. Но ведь ты знала, что я извиню тебя, раз получилось ненарочно?

— Но ты имеешь полное право высказать недовольство.

— Боюсь, я выскажу недовольство, еще какое, если ты немедленно не прекратишь плакать. — Он произнес это с такой нежностью, что ей показалось, сейчас она растает.

— Я приклею на картон… Если постараться…

— Выброси все, детка, и давай больше не будем об этом вспоминать.

— Прошу тебя, Саймон. Позволь мне это сделать. Это хоть немного успокоит мою совесть.

— Ну хорошо, но Рекс мог сожрать некоторые обрывки.

— Я не подумала… Нет, зачем ему есть бумагу?

Клэр неуверенно глянула на пса, потом посмотрела на Саймона… Он улыбался! Явно ее дразнил. Девушка благодарно улыбнулась, а он вдруг наклонился и нежно поцеловал ее. Прямо в губы. Ощущая жар его поцелуя, Клэр почувствовала, что они не одни. Это вошла Линди, следом шлепал по полу Десмонд. Глаза у девочки округлились.

— О, вы любите друг друга?

— Да, что-то в этом роде, — последовал холодный ответ Саймона, а Клэр зарделась от смущения.

— Я караулила вас возле беседки, а вы туда так и не пришли, — призналась Линди, переводя взгляд с одной на другого, очень довольная. — Салли сказала, что целуются непременно в беседке… но, наверное, дома тоже можно, — добавила она, словно прозрев.

— Сейчас в беседке прохладно, — заметил насмешливо мужчина. — Может, как-нибудь в другое время.

— Я так рада, что вы любите друг друга! Значит, скоро вы поженитесь.

— А ты сомневалась? — Глаза Саймона сверкнули.

— Не знаю. — Девочка постояла в нерешительности, потом радостно заявила: — А теперь знаю. Даже уверена. Потому что вы любите друг друга.

Неужели все так просто? — спрашивала себя Клэр. Неужели его поцелуй значит, что теперь уже никто и ничто не помешает их свадьбе? Если он ее любит — тогда да. Однако девушка до сих пор была не уверена в его истинных чувствах к ней.

Клэр провела с Урсулой весь день. Саймон тоже заходил пару раз. Он предложил, чтобы Клэр осталась на обед. А Тильда присмотрит за Линди — та «помогает» ей печь какие-то пироги.

— А завтра ты придешь? — спросила Урсула, когда Клэр уже поднялась уходить.

— Да, сразу, как отвезу Линди в школу.

По дороге из школы домой Клэр ругала себя за свои мысли. Она никак не могла избавиться от ощущения, что на самом деле горе Урсулы показное и девица просто использует эту ситуацию.

Саймон пробыл с Урсулой весь вечер. Клэр, уложив Линди спать, зашла на часок к Мег и Джиму, которые уже все знали. Поэтому разговор зашел, естественно, о будущем Урсулы. Мег намекнула, что раньше все думали, будто она непременно выйдет замуж за Саймона Кондлиффа. Клэр ничего на это не ответила. Ведь Мег страшно расстроилась из-за помолвки Клэр с Саймоном. Она так благоволила к Кену и надеялась видеть его мужем своей любимицы.

— Перестань, Мег, это дело Клэр, и нечего нам вмешиваться, — приструнил жену Джим, укоризненно погрозив пальцем.

— Да, знаю, но… Ну хорошо, ты прав, это не наше дело.

— А что… в деревне считают, будто я… не должна была соглашаться на помолвку с Саймоном?

Клэр понимала, что деревенские жители, с их многовековой преданностью семейству Саймона, наверняка считают ее выскочкой. Но Мег заверила девушку, что ни от кого не слышала возмущений их помолвкой.

— Наоборот, — продолжала женщина, — большинство только теперь поняли, что слишком привыкли думать о помолвке Саймона и Урсулы как о чем-то почти состоявшемся.

— Поставь-ка чайник, Мег, — велел немного погодя Джим. — Останешься к ужину, Клэр?

— Я не прочь чего-нибудь выпить, но есть совсем не хочу. Сиди, Мег, я сама поставлю. — Клэр как раз ставила чайник на плиту, когда сзади подошла Мег.

— Джим всегда ворчит, если я говорю о таких вещах. Считает, что я сую нос не в свое дело. Но меня ведь это не может не беспокоить, Клэр, деточка. Ты уверена, что поступаешь мудро, выходя замуж за мистера Кондлиффа?

— Да, я знаю, что делаю, Мег, — тихо ответила девушка. — Можешь за меня не волноваться. Уверяю тебя, я буду с ним счастлива.

— Понимаешь, мы с Джимом всегда считали тебя вроде как нашей дочерью, даже когда еще твой папа был жив. И мы очень хотим, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы ты была счастлива.

На лице Клэр читалось явное сомнение, несмотря на заверения о том, что все будет в порядке.

— Я же сказала — я знаю, что делаю. И потом, я уже не ребенок, Мег. — Клэр с удивлением оглядела старушку. — А что, собственно, тебя так беспокоит?

Мег нахмурилась, глядя, как Клэр берет поднос и ставит на него чашки и блюдца.

— Откровенно говоря, когда ты мне сказала о помолвке, у меня сразу появились сомнения. А когда я тебя спросила, не хочет ли мистер Кондлифф жениться на тебе из-за того, что ты хорошо поладила с Линди, — ты покраснела…

— Нет, Мег, ты ошиблась…

— Ты покраснела, — повторила Мег. — И мне показалось, что он… в общем, нельзя сказать, что он безумно влюблен в тебя.

Клэр отвернулась, доставая из шкафа печенье. Она не могла сердиться на Мег или возмущаться ее откровенностью, ведь та искренне о ней заботилась. Тем не менее девушка отвечала решительно и постаралась убедить Мег, что хочет положить конец этим разговорам.

— Мы с Саймоном не стали бы думать о свадьбе без уверенности, что будем счастливы вместе. Наше будущее зависит только от нас двоих, Мег, пойми это. Я очень ценю твою заботу, правда, но уверяю, ты зря беспокоишься.

— Понятно. — Мег пожала плечами и пошла обратно на кухню.

Клэр приготовила чай, поставила чайник на поднос и собиралась нести его в кухню, как вдруг услышала легкие шаги по дорожке. Раздался негромкий стук в дверь. Поставив поднос на стол, Клэр пошла открывать. На пороге стояла хорошенькая золотовласая девушка лет восемнадцати.

— А миссис Хардман дома? — застенчиво спросила она.

— Да, заходите, я сейчас ее позову, — улыбнулась Клэр и закрыла дверь.

— Кто там? Пэт? — крикнула из кухни Мег.

— Да, миссис Хардман. Я зашла за книгой, которую вы обещали маме.

— Проходи, дорогая.

Клэр вслед за ней внесла поднос, и Мег представила их друг другу. Клэр узнала, что мать Пэт работает экономкой у мистера Сондерса, жизнерадостного холостяка, который живет на Торни-Фен в маленьком симпатичном черно-белом доме неподалеку от церкви. Мег предложила Пэт чашку чая, и та согласилась. Гостья присела на стул, который принесла ей из комнаты Клэр.

— Клэр, можешь не стесняться. Ты теперь часто ее будешь видеть.

Клэр пошла в кухню, чтобы принести еще одну чашку с блюдцем. Ей сразу понравилась девушка, которая чем-то напоминала ей Линди.

— Я знала маму Пэт еще девочкой, — радостно сообщила Мег. — И обрадовалась, узнав, что она будет работать в Торни-Фен.

Клэр передала Пэт чашку чая.

— Как тебе нравится в Мэлхарсте? — поинтересовалась она у гостьи.

— О, очень нравится, — с воодушевлением ответила девушка. — Мама раньше рассказывала мне про горы и водопад, но я даже представить себе не могла, как здесь великолепно. И дом такой красивый, и мистер Сондерс тоже очень милый. Так что все просто замечательно.

— У нас в округе есть чудесные места для прогулок, — улыбнулась ей Клэр. — Надо как-нибудь взять тебя с собой, когда мы пойдем с Линди гулять. Мы очень любим прогуливаться по окрестностям. Вдоль озера идет тропинка от поместья до самого водопада.

— Да, я с удовольствием, — улыбнулась Пэт.

Клэр отметила, какие у нее очаровательные глаза — большие, светло-голубые, широко расставленные.

Мег принесла книгу, которую хотела дать Пэт, и та, допив чай, поднялась, чтобы уходить.

— А можно я к вам зайду завтра вечером, просто поболтать?

Джим кивнул.

— А Клэр тоже будет здесь?

Джим отрицательно покачал головой:

— Нет, завтра вряд ли. Клэр часто к нам заходит, правда, но сейчас она помогает нашему новому священнику устроиться в доме. Он только что приехал, ты, наверное, слышала?

— Да. — Девушка сразу приуныла и бросила взгляд на кольцо Клэр. — А вы его хорошая знакомая, да?

— Да, они старые друзья, еще со школы, — вмешалась Мег. — Кстати, твоя мама что-то говорила насчет того, будто ты хотела преподавать в воскресной школе при церкви? Что, что такое?

— Нет, не хотела. — Пэт не спускала глаз с кольца Клэр. Казалось, оно зачаровало ее.

— А, вижу, вижу, на что ты смотришь. Красивое кольцо, правда? Наша Клэр помолвлена с мистером Кондлиффом, который живет там, в поместье. Из Торни-Фен видно его дом, за деревьями.

— А, мистер Кондлифф? — Пэт вздохнула с облегчением. — Он важный человек в этих местах, да? — Она посмотрела на Клэр с нескрываемым восторгом. — Мистер Сондерс говорит, что он владеет всей землей в деревне и в округе.

— Да, практически все здесь принадлежит ему, — подтвердила Мег. — Кое-что принадлежало мистеру Корвеллу, но его владения гораздо меньше, чем у мистера Кондлиффа.

— А ты уже разговаривала с мистером Рейнером о воскресной школе? — спросила Клэр, чтобы сменить тему разговора.

— Да. Я ему сказала, что раньше преподавала там, где мы жили. Он ответил, что рад взять меня на эту должность и я могу начать со следующего воскресенья.

— Тогда наверняка ты будешь участвовать в работе молодежного клуба, который он хочет здесь открыть, — вставила Мег. — Может быть, даже поможешь ему организовать его?

— Да… он мне кое-что рассказал о своих планах. Он все так хорошо придумал. — Дыхание у нее слегка участилось, и Клэр снова с удивлением покосилась на нее.

— Значит, ты уже не раз с ним общалась, если столько успела узнать?

— Да. — Пэт замолчала и слегка покраснела. — Просто он жарил бифштекс на сковородке и попросил меня сказать, когда он будет готов. А он только что его положил… Мясо было совсем сырое, поэтому долго жарилось.

— Бедный Кен! — Мег бросила укоризненный взгляд в сторону Клэр. — На этой неделе у него уже два раза подгорел ужин. Он никогда не умел обращаться с электрической плитой. Ты показала ему, как регулировать конфорки, Пэт?

— Да, он вроде бы все понял.

— Видимо, у них с тетей раньше не было электроплиты. Но ей придется с этим смириться — у нас в деревне нет газа. А тетя у него сейчас в больнице. Он тебе, наверное, говорил?

Похоже, Кен уже многое успел порассказать Пэт, потому что та ответила кивком на вопрос Мег.

— Я вот что думаю, — начала Мег, поглядывая на Клэр. — Может, стоит сказать Кену, когда увидишь его завтра, чтобы он пригласил миссис Ломекс для помощи по хозяйству, хотя бы на первые две недели. Конечно, его тетя говорит, что сама со всем справится, но ей нельзя много работать сразу после больницы. Ведь еще в магазин нужно ходить, а это довольно далеко…

— Я обещала, что сама буду покупать ему продукты, — быстро вмешалась Пэт. — И еще я попросила у мистера Рейнера разрешения помогать ему, пока у меня нет работы, а он сказал, что можно будет приходить, как только приедет его тетя, и, если она согласится, я смогу взять на себя заботы по хозяйству. — Она покосилась на Клэр в поисках поддержки.

— По-моему, все очень хорошо складывается, — одобрила та. — Если ты сама будешь покупать продукты, то, думаю, помощь миссис Ломекс не понадобится.

— Нет… — с сомнением протянула Мег. — Там довольно большой дом… но, конечно, если ты считаешь, что справишься…

Пэт усердно стала уверять Мег, что она очень хорошо со всем справится, потом быстро сообщила, что ей нужно идти. Клэр тоже заторопилась, и девушки вместе вышли из уютного дома Мег.

— Мне в ту сторону, — сказала Пэт слегка дрожащим голосом. — Только здесь немного страшно — уже стемнело. Я не собиралась у них так долго сидеть. А почему никто не замечает, что на улицах нет фонарей?

— Все проголосовали против, — ответила Клэр. — Здешние жители считают, что фонарные столбы не украсят деревню.

— Надеюсь, я скоро к этому привыкну, — пролепетала Пэт, и Клэр поняла, что ее нельзя оставлять одну.

— Ты что, боишься?

— Н-н-нет…

Клэр не знала, что делать. Она сама была не храброго десятка, тем более на безлюдной деревенской улице. В темноте все казалось таким страшным, незнакомым. Выйдя из дома, она сразу пожалела, что не взяла машину.

— Я пойду с тобой, — предложила Клэр, заметив, как дрожит Пэт. И была вознаграждена самой горячей благодарностью, хотя Пэт тут же спросила, удобно ли это.

— Ничего, у меня еще есть время. — Саймон, рассудила девушка, наверняка долго пробудет у Урсулы, готовясь в предстоящей продаже земли и ценных бумаг.

Клэр проводила Пэт до ворот ее дома и повернула назад. Не прошла она и нескольких шагов, как сзади послышался шум автомобиля. Через несколько секунд деревья, улица и окрестные овраги были ослеплены двумя мощными фарами.

Машина подъехала ближе, и Саймон открыл ей дверцу.

— Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть. — Она даже открыла рот от изумления, однако с огромным облегчением нырнула в машину.

— Разумеется!

Машина рванулась вперед, Клэр отбросило в угол и прижало к дверце.

— Ты же сказал, будешь у Урсулы до одиннадцати. Я думала, что ты еще там.

— А я думал, — произнес мужчина с металлическим скрежетом в голосе, — что ты будешь у миссис Хардман.

— Но я там и была, Саймон.

Помолчав, он ехидно поинтересовался:

— А что, миссис Хардман живет на Роуз-Лейн? Вот это новость!

Клэр выпрямилась и гордо тряхнула головой.

— Ты считаешь, что я способна солгать тебе? — спросила она с обидой.

Наступило неловкое молчание. Потом, словно стараясь примириться, Саймон взял ее за руку и ласково пожал.

— Прости, Клэр. Но что ты здесь делала? Мне не нравится, что ты одна ходишь так поздно. Почему ты не взяла вторую машину?

— Я решила прогуляться, это полезно. — И Клэр принялась объяснять, как все вышло.

Саймон понимающе кивнул:

— Больше так не делай. Всегда бери машину, вдруг придется возвращаться домой затемно.

— Хорошо, — покорно согласилась девушка. — Мне и самой было не по себе. Ты появился словно в ответ на мои молитвы. А где ты был, кстати? — спросила она, сообразив, что дом Урсулы в другой стороне.

— Возил записку одной знакомой Урсулы. Она пыталась ей дозвониться, но, видимо, телефон не в порядке.

Вскоре они поднимались по узкой тропинке, ведущей к дому. Справа возвышались покрытые лесом уступы Хай-Фелл, а впереди — острые выступы Наб-Скар. Луна освещала озеро, издалека доносились пронзительные крики дроздов-белобровиков, которые прилетали в эти места на зимовку из суровой Скандинавии и Северной Европы.

— Ягод в этом году не будет, — заметил Саймон, поморщившись. — Эти птицы склевывают все ягоды.

— Мег говорит, они всегда прилетают ночью. Интересно, почему?

— Не знаю. На самом деле они прилетают не обязательно ночью. Просто обычно их легче заметить, когда все вокруг стихает. Они прилетают большими стаями и кричат так пронзительно, что не услышать их невозможно.

Саймон свернул на асфальтовую дорожку. Поставив автомобиль в гараж, они медленно пошли вокруг дома к центральному входу. В гостиной было тепло от жарко натопленного камина. Саймон пошарил по стене в поисках выключателя, и Клэр заметила, что он не сразу нажал его. С некоторым разочарованием она прошла и села в большое кресло возле камина. Саймон остался стоять, не сводя с нее внимательного взгляда. Девушка повернулась и посмотрела на него, гадая, о чем он сейчас думает. Каким-то образом она почувствовала, что Саймон вновь засомневался в ее словах. Клэр стало обидно. Если он настолько не доверяет ей, то как можно надеяться, что у них сложатся счастливые отношения в браке?

Мужчина продолжал стоять, прищурившись и пристально вглядываясь в нее. Потом неожиданно нагнулся и потянул девушку за руку. Она встала, задыхаясь от волнения, и покорно вступила в его объятия.

Но в его поцелуях не было нежности. Они были грубые и властные — вовсе не поцелуи мужчины, который дарит свою любовь или хотя бы уважение, женщине. Потрясенная и оскорбленная, Клэр стала вырываться. Глаза заблестели от едва сдерживаемых слез.

Саймон поджал губы, голос стал сухим и жестким.

— Не надо на меня так смотреть. Может, тебе неприятно, что я тебя целую, но ты, в конце концов, моя невеста, и я имею на это право!

— Право? — Она посмотрела на него ледяным взором. — Так ты поэтому целовал меня?

— А почему же еще? Мы же с тобой не любим друг друга, не так ли?

— Не любим, — едва слышно подтвердила Клэр, снедаемая мучительной беспомощностью и сомнениями — ведь только вчера вечером она была почти уверена, что он хотел признаться в любви.

В камине затрещали прогоревшие поленья, и одно выпало на коврик, так что они оба инстинктивно ринулись за щипцами. Руки их соприкоснулись. Клэр тут же отскочила и села в кресло, предоставив Саймону самому поправлять полено. Это несколько разрядило напряжение, и, когда он отошел от камина, в лице его уже не было прежней жесткости.

— Прошу прощения, что поцеловал тебя. Больше такого не повторится. — Он сменил тему разговора и рассказал, что завтра вечером он не пойдет в дом Корвеллов.

— Так ты будешь дома весь вечер? — быстро спросила Клэр, пожалуй, чересчур быстро.

Он опять подозрительно прищурился:

— Да, мне надо поработать с бумагами. Я ведь потерял много времени. — Саймон испытующе посмотрел на девушку. — Ты мне поможешь?

— Если хочешь, — тихо ответила Клэр. — Хотя я в этом совершенно не разбираюсь.

— Я тебе все расскажу. Там ничего трудного нет.

Как же ей теперь помогать Кену, в отчаянии подумала Клэр, лихорадочно прикидывая, сколько еще осталось сделать в доме. Хотя Кен наверняка работал весь день не покладая рук и, скорее всего, многое уже успел. Нужно только повесить занавески. Но они уже сшиты, так что прикрепить их недолго.

Справлюсь меньше чем за час, размышляла девушка. Если Саймон уедет утром, а скорее всего, так и будет, я успею заехать в дом священника завтра, по дороге из Эмблсайда, после того, как отвезу Линди в школу. Да, очень хорошо. Проблема как будто решена.

 

Глава 10

— Дядя Саймон, а возьми меня в следующий раз с собой на охоту.

— Нет, ты еще слишком мала. — Саймон взял мармелад и передал Клэр пустую чашку из-под кофе.

— Ничего не мала! Салли Маунтфилд уже ездила на охоту в прошлом году, а ей было только пять лет. — Линди ждала ответа, но его не последовало. — Я хочу, чтобы все увидели моего чудесного пони! А здесь его никто не видит. Я просто езжу на нем по полям, и все. — Она снова подождала ответа, глядя на дядю широко открытыми наивными глазами — трюк, который неизменно творил чудеса со времени ее болезни. Он пропустил стенания малышки мимо ушей, и она надула губки. — Салли поедет… — Опять никакого ответа. — У нее тоже есть белый пони, и мы хотели посмотреть, какой белейше.

— Белее, дорогая. — Клэр передала Линди тосты и масло.

— Белейше, — упрямо повторила Линди, рассеянно глядя на Клэр. — Дон говорит, что у Саллиного пони есть немного серых пятен. Очень надеюсь! — Она взяла тост и начала намазывать его маслом. — А Салли говорит, что он весь белый, целиком, а я тоже думаю, что у него есть серые пятна.

— А зачем тебе надо, чтобы у него были серые пятна? — с любопытством спросила Клэр.

— А потому, что она хочет назвать своего пони Снежок, а я хочу так назвать своего пони.

— А разве вы обе не можете назвать своих пони Снежок? — удивился Саймон.

Линди была потрясена таким предположением:

— Конечно нет!

— Почему? — подхватила Клэр, лукаво взглянув на Саймона и улыбаясь в ответ на его улыбку.

— Потому что тогда одна из нас будет повторюшка — тетя Хрюшка, и мы даже не будем знать, кто именно.

— В таком случае и не важно, кто назовет своего пони Снежком, — поддакнул Саймон.

— А кто первый придумал имя? — спросила Клэр.

Линди насупилась.

— Ну… в общем-то Салли…

— Тогда пусть Салли назовет своего пони Снежок, — решил Саймон. — А ты придумай другое имя.

— Мы решили, что у кого шкурка белее, того и будут звать Снежок. Поэтому я хотела поехать с тобой на охоту на следующей неделе. Салли тоже там будет, и тогда мы решим, кому как назвать своего пони. Я уже сказала Салли, что приеду с тобой, дядя Саймон.

— Вот как?

— Ну пожалуйста…

— На самом деле я сам, скорее всего, не поеду.

Он посмотрел на часы, потом на Клэр. Она уже закончила завтрак и быстро встала.

— Линди, готова?

— А что же с охотой?

— Быстро в школу. Поговорим об этом в другой раз. — Он совсем не сердился.

— Ты куда-нибудь идешь сегодня утром? — спросила Клэр нерешительно.

Брови сошлись в одну линию, Саймон оглядел ее с явным подозрением.

— Да, иду. — Помолчав, он добавил: — Урсула сказала, что ты собиралась зайти к ней после того, как отвезешь Линди в школу.

— Вообще-то я хотела зайти к ней позже, после обеда, — быстро отозвалась Клэр.

— Значит, вы не поняли друг друга. Она ждет тебя сегодня утром. — Он явно подчеркнул последние слова. Впрочем, это больше походило на приказ.

Клэр закусила губу, не зная, как ей теперь выкроить время, чтобы забежать к Кену. Постояв в двери, девушка даже хотела решиться рассказать ему все откровенно и спросить, не будет ли он против, если она зайдет к Кену в последний раз. Но потом передумала. Во-первых, ей претило спрашивать его разрешения, а во-вторых, Клэр была уверена, что Саймон откажет. Но Кен надеялся на нее, и она не собиралась подводить друга. Саймон почему-то был непреклонен в этом вопросе, а она не собиралась терпеть над собой диктата.

Клэр действительно пошла к Урсуле, вернувшись из школы, твердо надеясь провести с ней время только до обеда. Но, к ее ужасу, Урсула попросила девушку прийти и после обеда и остаться с ней до тех пор, пока нужно будет ехать в школу за Линди.

— Не знаю, Урсула, — стала отказываться Клэр. — У меня есть и другие дела. — Она поколебалась — знала, что, если не сделает, как хочет Урсула, это непременно дойдет до Саймона. А так как на самом деле нет никакой, по его мнению, уважительной причины, почему бы ей не просидеть с Урсулой весь день, он наверняка потребует объяснений.

— Ну пожалуйста, Клэр, прошу тебя. Мне так тоскливо сидеть здесь одной целый день. С тобой мне, правда, как-то легче.

Голос Урсулы звучал так искренне… Клэр стало стыдно за то, что она во всем видит какой-то подвох. Но девушка вновь вспомнила о Кене, его больной тетушке, которая приедет из больницы и к приезду которой все должно быть готово…

— А может быть, Саймон к тебе сегодня заедет? Ему ведь надо еще что-то здесь сделать, да? Я имею в виду, в связи с продажей имения?

— Да, но у него есть и своя работа. Он же не может проводить со мной все время. Саймон обещал зайти завтра помочь разобрать вещи, которые я хочу оставить себе, — так, кое-что из мебели. К тому же ему придется провести здесь целый день во время похорон. Нет, не думаю, чтобы сегодня у него было время заехать ко мне.

Вид у нее был такой грустный и подавленный, что Клэр не нашла сил отказать бедняжке. Но настояла на том, что уйдет в половине третьего. Тогда у нее будет в запасе еще час, прежде чем ехать за Линди. Клэр надеялась, что этого времени хватит, если Кен уже навесил карнизы.

— О, неужели тебе непременно надо так скоро уходить? — В глазах Урсулы блеснула странная искорка, но Клэр не придала этому значения. Она даже побранила себя за то, что относится к Урсуле слишком подозрительно. Ведь некрасиво предполагать в ее действиях одни злобные намерения. — А еще на часок не останешься? Тебе ведь надо быть в школе только к без четверти четыре. Ехать всего три мили.

— Мне нужно еще кое к кому заехать, — осторожно сообщила Клэр.

Урсула пожала плечами:

— Как хочешь. Я должна быть благодарна, что ты вообще зашла меня проведать после того, как я с тобой обращалась.

Вот опять. Урсула говорила будто искренне, но Клэр невольно нахмурилась. Она корила себя, что не может с доверием относиться к словам красотки, но, как ни старалась, подозрения не оставляли ее.

К огромному облегчению Клэр, Саймон уехал по делам в Кезвик. Отправился рано утром, сразу после завтрака. Поспешно вернувшись к себе, девушка отгладила занавески и положила их в машину на заднее сиденье, осторожно расправив, чтобы не помять. Потом вернулась к Урсуле и просидела с ней еще час.

— Я пойду провожу тебя до машины, — предложила Урсула, когда Клэр собралась уходить.

— Не надо, Урсула. На улице прохладно, ты простудишься.

Странная усмешка искривила губы девушки, и она посмотрела Клэр прямо в глаза.

— Вот как? Я что-то не заметила, когда час назад выходила на улицу посмотреть, не идешь ли ты. — В голосе ее слышалась самодовольная нотка, и у Клэр, непонятно почему, быстро забилось сердце. — Впрочем, не стану испытывать судьбу, не буду выходить на улицу.

Клэр выдохнула с облегчением. Она нарочно оставила машину подальше от входа, чтобы из окна гостиной не видно было, что в ней лежит. Если бы Урсула настояла на своем, все меры предосторожности пропали бы впустую.

Кен удивился, увидев ее. Он пристально смотрел на Клэр, пока она объясняла, что вчера прийти не смогла, потому что Саймон попросил ее помочь с работой, и она смогла выбраться только сейчас.

— Ему не нравится, что ты приходишь ко мне? — напрямик спросил Кен, и вспышка румянца у нее на щеках все ему объяснила.

— Я… да нет… в общем-то… нет.

— Клэр, перестань. Я и так уже догадывался. Впрочем, ты не внакладе. Женщины любят, когда мужчины их ревнуют, насколько мне известно.

«Ревнуют»! — невеселая улыбка тронула ее губы. Она не могла сказать Кену правду, хоть он и самый близкий друг. Если бы! Если бы Саймон ревновал! Если бы из ревности не хотел, чтобы Клэр приезжала сюда… О, как бы она была счастлива!

Девушка поднялась в комнату миссис Рейнер, чтобы повесить занавески. Глядя, как Кен путается с крючками, она порадовалась в душе, что все-таки выкроила время вырваться к нему. Один он точно бы не справился.

Повесив наконец на оба окна занавески, они отступили полюбоваться на плоды своего труда. Кен вытащил из коробки розовое покрывало, которое тетя бережно хранила много лет. А сам купил новый прикроватный коврик и лампу на тумбочку.

— Думаю, тетя не похвалит меня за то, что вытащил ее драгоценное покрывало из сундука, — усмехнулся молодой человек. — Как она любит хранить вещи годами! Зачем — представить не могу!

— А старики все так делают, — ответила Клэр с улыбкой. — У Мег тоже есть отличное постельное белье и множество других вещей. И все это аккуратно разложено по шкафам и комодам — ждет своего часа.

Девушка подошла к окну. Вид из него был почти такой же, как из большинства окон усадьбы Саймона. Впереди высились уступы Лугригг-Фелл, шумел прелестный водопад на озере Райдел, сверкающем под солнцем, с маленькими островками, похожими на черные кляксы на блестящей поверхности воды. Излучина реки, огибая озеро, спускалась к Век-Пейнской роще. Из другого окна комнаты миссис Рейнер виднелась церковь, уютно примостившаяся среди древнего тиса.

— Думаю, пейзаж не сильно изменился за последние пять-шесть веков. — Кен подошел сзади и положил ей руку на плечо. — Я буду здесь счастлив, Клэр, очень счастлив.

— Я не сомневаюсь.

Она ни с того ни с сего вспомнила Пэт. Милая девчушка, и характер добрый и спокойный. Клэр повернулась и посмотрела на Кена. В глубине его глаз она увидела боль и горечь, несмотря на все его уверения в счастливом будущем. Странно, но обида, которую она невольно причинила Кену, согласившись на помолвку с Саймоном, больше не трогала ее, не жгла совесть. И боль в его глазах тоже.

— Да, Кен, я уверена, ты будешь очень-очень счастлив здесь, в Мэлхарсте.

Они спустились вниз, и Кен настоял, чтобы Клэр выпила с ним чашку чаю. Девушка стала отказываться.

— Я не могу, Кен, правда. Мне надо ехать за Линди. С детишками могут случиться всякие неприятности, если их оставить надолго одних.

— А что же ты не приехала пораньше? — Он казался смертельно огорченным. — Или он тебя не отпускал?

— Кен, не говори так, — укоризненно покачала головой Клэр.

Он схватил ее за руку:

— Прости меня, Клэр. Знаешь, лучше ты вообще не приезжай ко мне, чем делать это украдкой.

— Я ничего не делаю украдкой! — возмутилась девушка, понимая, что он прав.

— Не надо, не отрицай, Клэр.

Клэр снова хотела возмутиться, но не успела ничего сказать, как увидела Пэт, бредущую по тропинке к дому.

— Привет, Клэр. — Глаза ее весело блеснули, и губы растянулись в радостной улыбке. — Рада снова видеть вас, — прибавила она с сердечной искренностью. Потом, немного застеснявшись, обратилась к молодому священнику: — Мистер Рейнер, я принесла вам пирожки к чаю. Мама велела передать — она их сама испекла. И еще она велела спросить, не нужно ли вам будет что-нибудь завтра. Она вам приготовит. То есть, в смысле, к приезду миссис Рейнер.

Пэт не то чтобы заикалась, но явно очень смущалась, разговаривая с Кеном. Клэр невольно улыбнулась в умилении. Господи, неужели Кен ничего не видит!

Но Кен не видел никого, кроме Клэр, укоризненно поглядывая на нее, словно укоряя в том, что не она так о нем заботится. Это огорчило Клэр, и девушка перестала улыбаться. Она дорожила Кеном, но уже начинала подозревать, что их дружба гибнет безвозвратно.

— Какая твоя мама заботливая, Пэт, и ты тоже. — Молодой человек взял из рук гостьи корзинку, но совершенно не заметил улыбку, которой одарила его девушка.

— О, мне совсем не трудно, мистер Рейнер! А можно вам еще чем-нибудь помочь?

Клэр опять уловила во взгляде Кена упрек. Она давно обещала, что уберет все до блеска в столовой, если успеет. Но разумеется, ничего не успела.

— Нет, Пэт, больше ничего не нужно, спасибо, — возразил Кен, к немалому разочарованию Клэр. — Да, насчет пирогов… тетя любит бисквит. Если твоя мама сможет, пусть сделает его для тетушки.

— Да, конечно, обязательно, — горячо заверила Пэт. Теперь она совсем растерялась и не знала, что делать дальше. — Я тогда пойду, — пробормотала девушка грустно. — Доброго дня, мистер Рейнер. До свидания, Клэр. — Она повернулась и побежала вниз по тропинке.

— А разве вы не заберете корзинку? — крикнул вслед Кен.

Пэт вернулась, вся закрасневшаяся, и робко подошла к ним.

— Ой, какая я глупая! Совсем забыла про корзинку. — Она ждала, почти задыхаясь от волнения, пока Кен ходил в дом относить пирожки и вернулся с пустой корзинкой.

— А ты правда хочешь немного поработать, Пэт? — спросила Клэр, не обращая внимания на негодующие взгляды Кена.

— Да, конечно, я очень хочу помочь!

— К сожалению, я не успела убрать вещи в столовой, натереть столовые приборы. Ты не могла бы сделать это за меня? И заодно постелить там коврики?

— Да… а вы разве не придете вечером?

— Боюсь, не смогу. — Клэр покраснела, встретившись с Кеном взглядом. Никогда еще он не смотрел на нее с таким выражением.

— Можно, можно я это сделаю?

Пэт нерешительно глянула на Кена, словно почувствовав его неудовольствие и нежелание принять ее помощь. Он смотрел угрюмо, исподлобья, но вдруг выражение его лица изменилось, и он улыбнулся:

— Спасибо тебе, Пэт. Так мило, что ты предлагаешь свою помощь. Я буду ужасно благодарен, если ты это сделаешь.

— А можно… можно тогда мне войти?

Он кивнул, и девушка весело вбежала в дом, напевая какую-то мелодию, отчего Клэр расцвела улыбкой.

Кен, как всегда, пошел провожать подругу до машины.

— Прощай, Клэр, — произнес он, словно расставался с ней навсегда.

— Кен, перестань. — Она закашлялась. — Почему ты говоришь «прощай»?

— Ты же больше сюда не приедешь. Тебе ведь запрещают ко мне ходить, признайся, Клэр. Я же не дурак. Ты и сейчас пришла только потому, что обещала. Думаю, отныне мы будем видеться только в церкви да на деревенских праздниках.

Клэр со вздохом села в машину, посидела немного, не включая зажигание.

— Пожалуйста, постарайся меня понять, Кен. Да, я признаюсь, Саймону не нравится, что я сюда хожу. Но только из-за того, что в деревне могут сплетничать об этом. В маленьких селениях всегда так. Ты сам скоро поймешь, когда поживешь здесь немного.

— Это только предлог. Он просто не хочет, чтобы мы с тобой дружили.

— Ошибаешься, — быстро возразила Клэр. — На самом деле ему все равно. Он даже сказал мне, чтобы я пригласила тебя к нему в усадьбу, кстати, надеюсь, ты действительно как-нибудь приедешь? — Увидев его мрачное лицо, она добавила просительно: — Ну пожалуйста, скажи, что приедешь!

— Он сам приглашал меня?

— Да, Кен. Я же тебе говорю, Саймон нисколько не возражает против нашей дружбы. Просто он не хочет, чтобы я одна приезжала к тебе домой, а то люди начнут болтать.

— Ну кто может тебя здесь увидеть? Сюда заходят только заезжие коммивояжеры.

— А те, кто идет на кладбище? Вот миссис Эванс только что прошла. Она просто не посмотрела сюда, а могла бы. Ты представить себе не можешь, какая она сплетница. Прошу тебя, пойми, — взмолилась Клэр. — У Саймона есть причины не желать, чтобы я бывала у тебя. В конце концов, ты пока живешь один, холостяком, а я иногда у тебя засиживаюсь дотемна.

— С послезавтрашнего дня я буду уже не один, — напомнил Кен. — Или тебе запрещено и тетушку мою навещать?

— Да никто мне ничего не запрещает!

Какое-то время он смотрел на нее в мрачной задумчивости, потом вздохнул:

— Уже то, что ты так яростно опровергаешь мои слова, доказывает, что это правда. В любом случае тебе известно мое мнение о характере мистера Кондлиффа. — Кен пожал плечами. — Что ж, это, конечно, меня не касается. По-моему, женщинам даже нравится, когда им приказывают и не церемонятся. Кстати, полезно это запомнить, если я сам вдруг надумаю жениться.

Клэр глубоко вздохнула. Да, похоже, это конец их дружбы. Она решила сделать еще одну попытку:

— Давай не будем так расставаться. Мы же столько лет с тобой дружим. Скажи лучше, ты приедешь к нам в усадьбу?

— Нет, не приеду. Клэр, нашей дружбе конец. Я давно это подозревал.

Она в удивлении воззрилась на него:

— Даже не представляла себе, что ты можешь быть таким. Ты поступаешь против всех своих убеждений. Это не по-христиански, я ведь не сделала ничего дурного.

Он покраснел, и вся его злость улетучилась.

— Неужели наша дружба так много значит для тебя?

— Конечно, Кен. Старый друг очень дорог. А мы с тобой дружим со школьных времен. Естественно, ты для меня очень много значишь.

— Прости меня, Клэр. Я приеду к вам, когда захочешь.

Девушка улыбнулась, очень довольная, и решила больше ничего не выяснять, тем более что она и так уже опаздывала за Линди.

— Мне пора, Линди будет волноваться. — Клэр нажала на стартер, нахмурилась и снова нажала. Попробовав завести машину еще пару раз, она в ужасе прошептала:

— Слушай, по звуку похоже, что…

— Дай-ка я посмотрю. — Кен сунул голову в окно. — Клэр, какая ты дурочка — у тебя же бензин кончился!

Она побелела:

— Точно?

— Только не паникуй, — предупредил он ее. — Сейчас принесу велосипед и съезжу за бензином в деревню. Постараюсь вернуться как можно скорее.

— Но… автомастерская закрыта. Там работает один старик, а он сейчас болеет. Что же мне делать? — Ее трясло. Клэр знала, что, если она надолго задержится, учительница позвонит Саймону.

— В таком случае есть только один выход, — строго произнес Кен. — Позвони от меня мистеру Кондлиффу и скажи ему, что случилось.

— Я н-не м-могу, — прошептала девушка. Сердце ее колотилось как у загнанной лошади. — Саймон будет вне себя от злости. — От этой мысли ей стало нехорошо. — Нет, надо что-то придумать.

— А что ты еще можешь сделать? Зачем ты вообще ко мне поехала, если так его боишься?

— Мистер Сондерс! — воскликнула Клэр, пропуская мимо ушей его замечание. — Как думаешь, у него можно раздобыть бензин?

— Посмотрим. — Кен недовольно вздохнул, но поплелся за велосипедом. — Не знаю, сколько это займет времени. Постараюсь побыстрее. Если у него бензин в канистре, тогда это недолго, а если придется сливать из бака, дело затянется.

Клэр повезло — в тот день учительница решила уйти домой пораньше. Поэтому она не узнала, что Линди пришлось долго ждать. Девочка печально сидела на низком заборчике возле школы.

— Прости меня, детка. Ты, наверное, уже решила, что я не приеду?

— Нет, я знала, что ты обязательно приедешь.

Линди села рядом с ней на переднее сиденье, и прежде, чем успела спросить о причине опоздания, Клэр принялась болтать о чем-то другом, ловко отвлекая внимание ребенка от случившегося.

В тот день Клэр пришлось сделать так, чтобы Линди не встречалась с дядей. Пусть пройдет пара дней, думала она, и девочка все забудет.

— Пойди пожелай дяде спокойной ночи, но не болтай с ним, он сейчас очень занят.

— Хорошо, Клэр, — радостно согласилась Линди.

Клэр вошла вслед за ней в комнату, едва дыша. Молясь про себя, чтобы девочка не вспомнила, как долго ждала ее после школы. К ее огромному облегчению, юная воспитанница сделала так, как ей сказали, — быстро поцеловала и обняла дядю и, довольная, отправилась спать.

Остаток вечера прошел очень славно — они вместе с Саймоном разбирали счета. Клэр заполняла бланки, спрашивая жениха, если ей что-то было непонятно, однако удивляясь, как легко во всем разобралась. Кое-что она могла уже делать самостоятельно. Затем девушка написала ответы на пару деловых писем, отпечатала их на машинке и дала Саймону на подпись. Наконец все дела были закончены. С довольным вздохом Саймон объявил, что наконец разгреб всю бумажную работу, накопившуюся за месяц. Он улыбнулся Клэр, поблагодарил.

Девушка улыбнулась в ответ:

— Мне очень понравилось. Скоро смогу делать большую часть рутинных дел без твоей помощи.

— Тебе правда понравилось? — недоверчиво переспросил Саймон. — Вот ты и будешь этим заниматься. Я бумажки терпеть не могу!

— И очень хорошо. Отныне я буду твоей секретаршей.

На следующий день после обеда Саймон пошел к Урсуле. Клэр увидела его только за ужином, поскольку сразу после ужина он снова отправился обратно. Когда жених не вернулся к одиннадцати часам вечера, Клэр не стала его ждать и легла спать. Но чувство непонятной тревоги не покидало ее. Может быть, угнетал предстоящий торжественный ужин, к которому они ждали гостей…

Не имея опыта устроительства приемов, Клэр испытывала естественное волнение. Ведь она не могла не понимать, что Саймон непременно будет сравнивать ее умения с достоинствами Урсулы, причем не в пользу Клэр.

На следующее утро Саймон опоздал к завтраку, и Клэр с Линди пришлось его ждать. Боясь, что Линди невольно проболтается о вчерашней провинности Клэр, девушка несколько раз предупредила малышку, чтобы та поменьше болтала, потому что у дяди Саймона сейчас много дел и он очень устает. Клэр переживала, что все вышло нечестно и фальшиво, и ненавидела себя за то, что не может рассказать Саймону, как все было на самом деле. Впрочем, ее страхи были достойным наказанием за обман, подумала она, когда Саймон наконец вошел в столовую.

Клэр изумилась, когда он взглянул на нее с презрением. Что случилось? Неужели узнал о ее опоздании к Линди? Или здесь что-то другое? Но все равно из-за этого он не стал бы так сердиться. Такую ярость могла вызвать только причина ее задержки. За завтраком она продолжала исподволь наблюдать за ним и убедилась, что Саймон ничего не знает о Линди. Его злость вызвана другим — он знал, что вчера она была в доме священника. Но кто мог ему сказать? Этого не знал никто, кроме Кена и ее самой.

Нервно сглотнув, Клэр попыталась завязать разговор, но мужчина отвечал односложно и сквозь зубы, так что она скоро замолчала. Линди тоже почувствовала дядино дурное расположение духа и не сказала ни слова.

Когда наконец завтрак, во время которого нервы у всех были на пределе, подошел к концу, Саймон резко и безапелляционно заявил Линди, чтобы она погуляла с собакой. Девочка хотя и побежала радостно из комнаты, тем не менее, прежде, чем выйти, бросила на дядю удивленный взгляд. Он в последнее время не позволял себе такого резкого тона.

Дверь за малышкой закрылась, и Клэр застыла в нервном ожидании. Несмотря на решимость оставаться во что бы то ни стало спокойной, у нее поджилки тряслись от страха.

— Черт тебя подери! — резко бросил Саймон, и она, не в силах выдержать его яростного взгляда, опустила глаза. — И как ты все это объяснишь?

— Что объясню?

— Только не надо притворяться, будто ничего не понимаешь! — закричал жених, вскакивая со стула. — Я велел тебе не ездить к священнику, а ты опять была у него в понедельник вечером!

— Я не ребенок, — заявила девушка как можно спокойнее. — Хотя не представляю, откуда ты об этом узнал. Но ты должен уяснить себе, Саймон, я не потерплю, чтобы мной командовали. Кен мой друг, и я только хотела помочь…

— Ах вот как! Он твой друг? И все?

— Как ты смеешь говорить мне в лицо такие вещи? — вспылила Клэр, укоризненно поглядев ему в глаза. — Ты злишься и сам не знаешь, что говоришь.

— Я не позволю себя дурачить! Ты возвращалась домой по ночам последние две недели, я даже не знаю, во сколько. Неужели так много времени нужно, чтобы привести дом в порядок?

Он стоял перед ней побледневший от гнева. Клэр решила, что ей лучше тоже встать. Она чувствовала себя униженно и неуверенно, когда он возвышался над ней. Но Саймон стоял слишком близко, и она встать никак не могла.

— На самом деле я не так уж часто ездила к Кену. И не оставалась у него за полночь, как ты говоришь, — возмущенно парировала девушка. — Иногда я проводила у него не больше часа. И почти всегда возвращалась домой к девяти. Ты прекрасно это знаешь.

— Да, ты предусмотрительно старалась приехать пораньше, если знала, что я буду дома. Только в воскресенье ты просчиталась, да? Думала, что я пробуду у Урсулы до одиннадцати, сама сказала. Однако ты ловко выкрутилась в тот раз.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? — Щеки у Клэр пылали. Она оттолкнула назад свой стул, и Саймон отошел, чтобы дать ей встать. — Как ты можешь вообще обсуждать со мной такие вещи, после того как сам говорил, что доверяешь мне, и даже извинялся за свое недоверие! Я была тогда у Мег! Можешь сам пойти и спросить ее, если хочешь. Я не знаю, откуда тебе стало известно, что в понедельник я ездила к Кену, но я не сомневаюсь, тут не обошлось без Урсулы… — Девушка сжала кулаки. Она отбросила всякую осторожность, уже не заботясь о том, что говорит. — Если эта сцена — образец нашей будущей семейной жизни… Если ты и дальше будешь слушать ее измышления, придираться ко мне и подозревать бог знает в чем — мне этого не нужно! Довольно! С меня хватит! Можешь считать нашу помолвку расторгнутой!

— Ах вот как? — Он посмотрел на нее сверху вниз ледяным взглядом.

Его высокомерное, презрительное отношение, как в самом начале их знакомства, только распалило ее.

— Мне надоело твое диктаторство! С меня довольно. Слышишь?!

— Весь дом тебя слышит, — отозвался Саймон. Голос его звучал убийственно холодно и спокойно. — Нет, Клэр, у тебя ничего не выйдет. Ты меня только разозлишь. Ты впадаешь в мелодраму.

Но Клэр швырнула свое кольцо на стол.

— Ах, ты разозлишься! Можешь вымещать свою злость на слугах, на племяннице, но только не на мне!

Его лицо медленно начало наливаться пурпурным румянцем. Он угрожающе шагнул к ней.

— Еще раз посмеешь так со мной разговаривать — и узнаешь, что бывает, когда я всерьез разозлюсь! Ты сама наденешь кольцо обратно или мне это сделать?

— Ты не можешь заставить меня выйти замуж насильно! — в отчаянии закричала Клэр. — Я не выйду за тебя, ни за что!

— Помолвка — это взаимный договор, — негромко напомнил Саймон. — Ты согласилась по доброй воле. И я хочу, чтобы ты соблюла свои условия договора.

Ситуация складывалась отчаянная. Клэр вдруг почувствовала себя разбитой и несчастной. Она больше не была способна ни на какое сопротивление. Саймон стоял в непреклонной позе, с таким видом, будто никто на белом свете не может его переспорить и ослушаться, и ее слабые попытки отстоять свою позицию показались глупыми и бесполезными. Она взмахнула рукой в слабом, беспомощном жесте, и Саймон молча надел ей кольцо на палец. Минуту он держал ее за руку, и наконец злой огонек в глазах погас.

— Хочешь, я сам отвезу Линди в школу? — спросил он почти ласково. — Может быть, тебе хочется отдохнуть?

Клэр покачала головой, глядя на него как обиженный ребенок. Это было странно и нелогично, но от такого перехода от злости к нежности ей почему-то неудержимо захотелось плакать.

— Я сама отвезу. И потом, мне все равно надо кое-что купить для Тильды.

— Отлично. — Он помолчал. — Урсула все-таки хочет продать все. Она переезжает жить во Францию, к тетке.

— Неожиданное решение. Еще вчера она мне говорила, что присмотрела домик поменьше и собирается его купить.

Клэр посмотрела на жениха, как бы спрашивая о причинах внезапной перемены планов. Но Саймон остался невозмутимым, всем видом показывая, что дальнейшие расспросы неуместны. Поэтому, пожав плечами, девушка пошла к Линди, которая терпеливо дожидалась ее в машине.

Клэр пошла в дом к Урсуле с венком от Тильды и других слуг Саймона. Урсулу она застала в слезах и невольно всем сердцем посочувствовала ей. Потеряв недавно отца, Клэр глубоко сопереживала горю Урсулы.

— Поблагодари их от меня, хорошо? — попросила ее Урсула, пытаясь вытереть слезы. — И спасибо тебе за все, Клэр.

— Да, хорошо, я передам им твою благодарность, — сердечно заверила ее Клэр.

— Ты даже не представляешь, что это такое — потерять отца и знать, что твой родной дом скоро пойдет с торгов. — Урсула посмотрела на нее сквозь слезы. — Все, чем ты жила, все, что было для тебя дорого, — потерять в мгновение ока!

Клэр ничего не ответила, Урсулу можно было понять. Она казалась вполне искренней в своем горе.

— Мой отец, — продолжала Урсула трагическим тоном. — Теперь у меня на всем свете осталась только одна родная душа.

«А у меня ни одной», — подумала про себя Клэр, но вместо этого нежно проворковала:

— Мне очень жаль, Урсула, поверь, мне очень жаль.

Она сказала это совершенно искренне, но ее слова подействовали на Урсулу неожиданным образом. Глаза красотки потемнели от злости. Она заскрежетала зубами и молча с откровенной ненавистью глянула на Клэр, дергая платочек, словно готовая разорвать его в клочки.

— Ах, тебе жаль!.. — воскликнула Урсула надтреснутым голосом и презрительно фыркнула. — Довольна, наверное, да? Ну конечно, еще бы, ты же победительница!

— Урсула! — в ужасе перебила ее Клэр. — В такой момент!

— Ах, какая ты добродетельная… или, скорее всего, притворяешься! Ты лицемерка, и очень скоро Саймон это поймет. — Она злобно сверкнула глазами на Клэр. — Мы с ним были так счастливы вместе, пока не появилась ты со своей показной заботой о Линди. Он просто не понимает, что ты использовала девчонку для своих корыстных целей! С ее помощью втерлась к нему в доверие и вызвала к себе расположение богатенького кавалера. — Она замолчала, и слезы вновь градом полились по щекам. Но Клэр, сама побелев лицом, понимала, что это слезы ненависти и отчаяния. Она видела, что Урсула, похоже, скорбит не о потере отца.

— Знаешь, я лучше пойду, — пробормотала Клэр.

Но оказывается, Урсула еще не все сказала.

— Если бы не ты, я не осталась бы сейчас одна! — крикнула она, бледная от злости и огорчения. — Саймон был бы сейчас здесь, со мной. Но когда-нибудь ты мне за все заплатишь. Он говорит, что любит тебя, а ты, как дура, ему веришь. А я не верю! Я сказала ему в лицо, что он лжет, будто женится на тебе, только чтобы у Линди была мать!

Она опять замолчала, словно напряжение чувств истощило ее. Клэр, все такая же бледная, задрожала.

«Он говорит, что любит тебя… — пораженная, ошеломленная, она повторяла про себя эти слова. — Он говорит, что любит тебя…»

Саймон сказал Урсуле, что любит ее, Клэр. Потрясенная, она размышляла. Вспомнила его отношение к Кену, как он запрещал ей ездить в дом священника. Он ревновал! Какая же она была глупая! Теперь ей все стало ясно. А она еще сопротивлялась тому, что Саймон не пускал ее туда, возмущалась его диктаторством.

— Уходи, пожалуйста, — взмолилась Урсула, уже более спокойно, хотя ненависть так и не погасла в ее глазах. — Мне надо готовиться к отъезду.

Это вернуло Клэр к реальности.

— Да… да, Урсула, конечно… — Голос показался ей чужим. Девушка все еще находилась под ошеломительным воздействием новости, которую соперница так необдуманно передала ей. Ноги подгибались, когда она неверными шагами направилась к двери. — Да, да, я ухожу…

 

Глава 11

К большому разочарованию Клэр, когда она вернулась, Саймона не было дома. Девушка пошла на кухню к Тильде, чтобы спросить, куда он ушел.

— Поехал в Кезвик, — доложила экономка. — Там ему надо оформить какие-то бумаги касательно поместья мисс Корвелл. Наверное, надо уладить дела с адвокатом. Как там она, бедняжка? Наверное, убита горем. Он ведь с отцом были так близки.

— Она… да… она очень расстроена, — сказала Клэр. — Уезжает сразу после похорон во Францию. Наверное, Саймон вам говорил?

— Говорил, говорил. О, я так рада, что она едет. Ее тетя, кажется, милая особа и души в ней не чает — своих детей у нее нет. Я так надеюсь, что Урсуле там будет хорошо.

— Да, я тоже, — кивнула Клэр.

Тильда показала меню на вечер. Они склонились над ним, обсуждая каждое блюдо, и сделали в результате некоторые изменения. Тильда сообщила, что среди приглашенных будут очень важные люди, и Клэр вновь заволновалась, как у нее все получится. Но на Тильду можно было положиться — она ничуть не сомневалась, что ужин пройдет на должном уровне.

Это был самый долгий день в жизни Клэр. Когда Саймон вернулся, он едва успел переодеться к похоронам, и Клэр, не зная, чем заняться до чая, пошла в садик Линди и коротала там время, пропалывая грядки с цветами. Потом поехала в ближайшую деревушку Эмблсайд, походила по магазинам, купила кое-что, потом поехала забирать Линди из школы.

Когда они приехали домой, Тильда сообщила, что звонил Саймон и сказал что не знает, когда вернется. Урсула, хотя и очень устала, просила его сегодня же завершить все дела по поместью, и Саймону пришлось остаться у нее. Неизвестно, до какого времени.

— А можно мы тогда попьем чай в детской? — попросила Линди, заходя вслед за Клэр в кухню. — Мы раньше там пили чай, когда ты только пришла, помнишь, Клэр?

— Да, помню.

Ей показалось, что это было совсем недавно. Тогда ее жизнь была омрачена проблемой сложных отношений между Линди и ее дядей. В какой-то момент, вспомнила девушка, она совсем было отчаялась примирить их. Клэр взглянула на девочку, сидящую на коврике рядом с обожаемым Десмондом. Она обнимала его. Прелестное личико раскраснелось и сияло от счастья. Клэр вспомнила о словах Урсулы. Тогда это показалось обидным, но сейчас ей было почти все равно.

— Можно, можно, Клэр?

— Что можно? — Клэр посмотрела на нее рассеянно, встретившись с удивленным взглядом девочки.

— Ты влюбилась, — заметила Линди.

— Правда? — рассмеялась Клэр, потом добавила: — Это опять тебе твоя подружка Салли рассказала?

— Она говорит, что ее брат ходит как лунатик. У него вид такой «отсутствующий». Смотри, вот так…

Линди вскочила и попыталась изобразить мечтательную рассеянность брата подружки, что вызвало у Клэр невольную усмешку. Линди сначала укоризненно взглянула на нее, а потом и сама расхохоталась:

— Клэр, ты такая же — будто находишься где-то далеко.

— И что?

— Ну а раз у тебя такой же отсутствующий вид, значит, ты влюбилась. Потому что то же самое Салли рассказывала про своего брата. — Малышка замолчала, нахмурив лоб, словно обдумывала сложную проблему. — А дядя Саймон — он совсем не похож на лунатика, да?

— По-моему, совсем не похож, — согласилась Клэр.

«Но это еще не значит, что он не влюблен», — добавила девушка про себя, и в сердце ее начало происходить что-то странное.

— А может быть так, что Салли ошибается?

— Вполне возможно, — кивнула Клэр. — На самом деле можно быть влюбленным и при этом иметь совершенно нормальный вид.

Линди задумалась.

— Я завтра скажу про это Салли — ну, насчет дяди Саймона… Точно, Салли не права. Ведь на самом деле дядя Саймон влюблен.

Клэр кивнула и улыбнулась:

— Да, Линди, я тоже так думаю.

Клэр почитала Линди на ночь и уложила ее спать. Но Саймон все не возвращался, и Клэр решила прогуляться и заодно навестить Мег и Джима. Вечер выдался славный, и она решила пойти дальней дорогой.

В воздухе чувствовалась осенняя прохлада. Листья на деревьях уже тронуло багрянцем и золотом. Солнце садилось за острые пики Ландсдейлских гор, окрасив озеро малиновым цветом и погрузив во тьму крошечные острова.

Страна Вордсворта. Наверное, этот пейзаж был ему очень знаком, размышляла Клэр, огибая мыс. Наконец глазам ее предстали голубые воды Грасмер. Склоны гор вдали за озером пламенели всеми оттенками осени, и изломанная линия Хелмского хребта напоминала громадное здание, запущенное и полуразрушенное. Весь окружающий ландшафт пленял величественной красотой. Горы вздымались в небо, сверкающие потоки ручьев и водопадов сбегали по склонам холмов. Неудивительно, что эти места вдохновляли стольких великих поэтов.

Пэт и Кен тоже оказались в гостях у стариков. Они сидели рядышком на диване. Глаза у Пэт блестели, и Кен тоже казался странно довольным.

Пэт хотела встать, чтобы уступить место Клэр.

— Не надо, я принесу стул из гостиной, — остановила девушку Клэр.

Естественно, разговор шел о событиях в доме Корвеллов. Благородное семейство занимало этот дом более двух столетий, и в деревне много говорили о том, кто будут его следующие обитатели.

— Дом такой большой, — рассуждал Джим, набивая табаком трубку. — Сейчас такие дома никому не нужны. В наши дни и слуг-то трудно найти.

— К тому же им надо еще платить, — вставил Кен.

— Мы уж было думали, мистер Кондлифф сам купит эту землю, — заметила Мег. — Но все выставлено на торги вместе с домом.

— Да, остается только надеяться, что новые владельцы окажутся людьми приятными. — Джим принялся раскуривать трубку. Он пыхтел как паровоз и наконец начал пускать густые клубы дыма. — Эти два поместья так близко одно к другому, и владельцы их всегда дружили, испокон веков. Мистер Корвелл и мистер Кондлифф старшие были добрыми приятелями еще со школьных времен.

— Да, эти дома всегда были как-то связаны, — согласилась Мег. — Полагаю, потому мистер Кондлифф и чувствует себя обязанным сделать все возможное для мисс Корвелл. А в деревне ходят слухи, будто мистер Корвелл взял перед смертью с мистера Кондлиффа обещание не оставить Урсулу и помочь ей во всем, то есть после его смерти.

Глаза Клэр сверкнули. Так вот в чем причина рьяного участия Саймона в делах Урсулы. Клэр давно уже это озадачивало. Ей казалось странным, что Саймон проводит столько времени у Урсулы. Занимается ее делами, хотя едва справляется с работой по собственному имению. Клэр вдруг вспомнила, что Мег рассказывала о садовнике из поместья Корвеллов, который случайно подслушал под окном разговор Саймона с мистером Корвеллом насчет того, чтобы он не волновался за Урсулу и что он, Саймон, обо всем позаботится.

Значит, тот садовник обманулся и сделал совершенно неправильные выводы из разговора, почему и пошли тогда по деревне слухи, будто Саймон и Урсула должны скоро пожениться!

Было уже довольно темно, когда Клэр вышла от Мег, но Пэт с Кеном проводили ее почти до дому. Когда они расстались, девушка бегом преодолела остаток пути, стремясь поскорее увидеть Саймона. Его нигде не было. Она пошла к Тильде, посидеть с ней до возвращения Саймона.

— Ах, вот вы где, Клэр. Наконец-то. Саймон уже дома и лег спать. Он пришел такой измученный, на нем лица не было. Видно, очень устал на похоронах. Скорей бы поместье продали, ему стало бы легче.

Наконец ушли последние гости. Ужин прошел блестяще, Клэр знала, что угодила жениху, потому что с горящими гордостью глазами он шепнул ей на ухо:

— Дорогая, ты, по-моему, произвела фурор. Поздравляю.

Сейчас, старательно прикрывая зевок, он сто ял и молча смотрел в огонь камина.

— Думаю, на сегодня хватит. — Саймон одобрительно взглянул на стройную фигурку Клэр. — Я пошел спать. Спокойной ночи, моя милая.

— Саймон, — торопливо начала Клэр, когда он двинулся к двери. — Я напоминала… мне нужно с тобой поговорить.

— Только не сегодня, Клэр. Я страшно устал.

— Но я жду со вчерашнего утра, — настаивала девушка.

— Мне и сейчас некогда с тобой возиться, — вдруг вспылил Саймон, и сонливость его как рукой сняло. — Оставим дело до утра!

Клэр удивленно посмотрела на жениха, и губы у нее задрожали от такой внезапной перемены в его тоне. Она уже пыталась поговорить с ним вчера за завтраком, но Саймон был так резок и раздражителен, что девушка сразу оставила свое намерение, приписывая его неразговорчивость большой нагрузке и переутомлению. А потом он снова на целый день ушел в дом Корвеллов, и Клэр не видела его до той поры, когда настало время переодеваться к ужину.

— Нет, я больше не могу ждать, — взмолилась она. — Я хочу все сказать тебе сейчас. Просто я… — Клэр сникла и не договорила. В такой обстановке она не могла сказать ему то, что собиралась. Так не объясняются в любви.

Девушка молча посмотрела на Саймона, но когда он заговорил, ее недоумение только возросло.

— Ты… знаешь?

Он кивнул.

— И не хочу об этом слышать.

Клэр пораженно покачала головой:

— Но, Саймон…

От его презрительного, уничтожающего взгляда слова застряли у нее в горле. Он гневно повернулся к ней.

— Можешь лучше просить у меня луну с неба — я скорее достану ее тебе, чем дам свободу. Я буду стоять на том, о чем сказал тебе вчера. И не позволю, чтобы наша помолвка была расторгнута — так что придется тебе отправиться спать ни с чем! — Он замолчал, и губы его вытянулись в одну сплошную непреклонную линию. — Кстати, можешь заказывать свадебное платье. Я не собираюсь ждать до весны! — И он одним рывком открыл дверь. — Спокойной ночи! — рявкнул Саймон, и она осталась стоять на месте словно громом пораженная. Затем выбежала за ним в коридор.

— Саймон — ты такой дурак…

— Рад, что ты поняла. Тебе не удастся уговорить меня, ни за что на свете!

Он опять повернулся к ней спиной. Клэр поплелась за ним к лестнице. Да, это было очень не похоже на романтическое объяснение, которое она рисовала в своих мечтах. И она вдруг, не в силах больше сдерживаться, начала хихикать. Саймон с удивлением обернулся:

— Что тут смешного!

— Ты смешной!

Он наконец заметил ее сияющее лицо, счастливые глаза. И спросил очень нежно:

— Так что ты мне хотела сказать?

И тут, в самый ответственный момент, Клэр вдруг поняла, что не может произнести ни слова. Ее охватила робость.

Саймон усмехнулся:

— Что — не можешь сказать? А сама столько преследовала меня!

Он взял ее за руку и притянул к себе. Клэр прижалась к нему, и он нежно обнял ее.

— Я хотела сказать, что люблю тебя, — наконец отважилась шепнуть девушка, пряча лицо у него на груди.

Он нежно прикоснулся к ее подбородку.

— И когда это случилось?

— Наверное, в самый первый день, когда ты привез Линди в школу верховой езды, — призналась Клэр, отчаянно краснея.

— Нет, дорогая, не может быть!

— Да, именно в тот самый день.

— Почему же ты мне раньше не говорила?

Она смотрела ему прямо в глаза, губы ее дрожали и слегка раскрылись. Саймон склонился к ней и нежно поцеловал. Но потом, отстранившись от нее, повторил вопрос:

— Так почему, Клэр, милая?

— Потому что ты сказал, что не любишь меня. Ты разве забыл?

Он нахмурился, вспоминая:

— Ну разумеется, дорогая. Я же безумно ревновал тебя к молодому Рейнеру…

— А я не знала. Я тогда не понимала… что это ревность.

— Я мне всегда казалось, женщина такие вещи чувствует. — Он снова поцеловал ее и слегка отодвинул от себя. — А почему ты сейчас решила признаться? — спросил он с любопытством.

Клэр помолчала в нерешительности, не зная, при каких обстоятельствах он говорил Урсуле, что любит ее, Клэр.

— Потому что ты сказал Урсуле, что любишь меня.

— И она призналась тебе в этом! — удивился мужчина.

— Да, она проговорилась. Случайно. Думала, что я обо всем знаю. Саймон, а почему ты сказал об этом ей, а не мне?

— Случайно, ты думаешь? — мрачно переспросил он и задумался. — Я сказал, что люблю тебя, когда она довольно коварно сообщила, что ты снова ездила к Рейнеру в понедельник.

— А, так это Урсула тебе доложила! Но откуда она узнала?

— Ей бросилось в глаза, что ты поставила машину дальше, чем обычно, и решила, что здесь что-то не так. Ей стало любопытно узнать, почему ты поставила машину так далеко, чтобы ее не было видно из окна гостиной… — Он замолчал, нахмурился, потом продолжил: — Она сказала, что идет зачем-то наверх, или там, в другую комнату, а сама в это время поспешила на улицу, к твоей машине. Там она увидела занавески и обо всем догадалась. Тем более ты упомянула, что торопишься.

— И она все это тебе рассказала? — Клэр трудно было в это поверить.

— Пришлось. Я сразу не поверил ей, и она вынуждена была привести мне доказательства. Вот и рассказала подробности.

— Но как она могла? Да еще в такое время!

Саймон пожал плечами. Казалось, ему неприятно говорить об этом. Но все же стал рассказывать дальше:

— До тех пор я испытывал к ней глубокую жалость и сочувствие. Даже несмотря на то, что Урсула шпионила за тобой и выдумывала всякие небылицы. Я-то знал, что твой приезд стал для нее большим ударом. Понимаешь, дело в том, что мы с ней как-то раз, вскользь, очень туманно, обсуждали возможность создания семьи — просто потому, что я чувствовал, Линди нужна мать. Урсула открыто заявила, что не любит и никогда не сможет полюбить девочку. Впрочем, надо сказать, Линди в то время была трудным ребенком. Впрочем, не важно. Ваз Урсула так сказала, вопрос о нашей свадьбе отпадал. Но я знаю, бедняжка все равно пыталась убедить себя, что, не появись ты, она раньше или позже стала бы моей женой. — Саймон замолчал, глядя на Клэр с огромной любовью и нежностью. — И вот, когда она напоследок попыталась рассорить нас, я сказал ей правду — что люблю тебя и женюсь на тебе во что бы то ни стало. — Он нахмурился. — Я обещал ее отцу в свое время, что устрою все дела с поместьем, и сдержу это обещание. Но никто не будет так рад ее отъезду во Францию, как я, — можешь мне поверить!

— Но наверняка она знала, что тебе не понравится ее шпионство, нашептывание всяких гадостей, как ты думаешь?

— Да, но ей было наплевать на осторожность, Клэр. Урсула поняла, что шансов у нее нет. Просто догадалась, что ты скрываешь свои поездки к Кену, и решила, если я узнаю о том, что ты все же поехала, я устрою тебе скандал, ты не выдержишь и уйдешь от меня.

Дрожь прошла по телу Клэр от страшного плана мести Урсулы, с помощью которого она надеялась напоследок разлучить их. А ведь бессовестная была близка к успеху — если бы Саймон не проявил решимости и не отказался наотрез принять назад кольцо.

— Саймон… — Она вновь спрятала лицо на его груди, словно боясь расстаться с ним.

Мужчина крепко обнял ее, будто старался защитить.

— Если бы ты знала, как я ждал этого момента, — прошептал он. — Клэр, любимая…

Его губы вновь прильнули к ее губам, и Клэр показалось, что огромная волна счастья захлестнула ее, после недолгого сопротивления унеся в блаженное забытье. Как сквозь сон она услышала вскоре:

— Я хочу рассказать тебе про воскресный вечер. Я просто с ума сходил от ревности, когда узнал, что ты опять у священника. Мне нет прощения, даже не стану оправдываться. Но я хочу тебе объяснить, что произошло потом.

— Когда ты целовал меня?

— Я просто хотел узнать, как ты будешь реагировать на мои поцелуи. Мне казалось, я пойму, любишь ты Рейнера или нет. Но на самом деле я не хотел быть с тобой грубым, дорогая, поверь. Просто я так долго сдерживался — и это единственное объяснение моей грубой страсти. Но я тогда даже не понимал, что груб. Я только видел, что тебе противны мои поцелуи, и принял это за доказательство того, что ты любишь другого.

— И тем не менее ты отказался разорвать помолвку… — Клэр с восторгом взглянула на любимого. — Хотя считал, что я люблю другого.

— Я ни за что не отпустил бы тебя, ни за что! — В его голосе слышалась прежняя несгибаемость. И через секунду он крепко прижал ее к себе и сказал с глубокой нежностью: — Ты уже тогда была моя, Клэр, а я никогда не отдаю то, что принадлежит мне…

 

Энн Хэмпсон

ЛАСКОВЫЙ ДЕСПОТ

Клэр подружилась с новой ученицей школы верховой езды, малышкой Линди, но к ее дяде и опекуну Саймону Кондлиффу сразу почувствовала неприязнь — уж слишком он суров с племянницей, а с другими высокомерен и жесток. Неожиданно Саймон просит Клэр переехать к нему в поместье и заняться воспитанием Линди, а затем предлагает стать его женой — ведь девочке нужна мать. Но Урсула, богатая соседка, считает себя невестой Саймона и готова бороться за него…

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.