Клэр вошла через черный ход. Тильда, подтянутая и безупречная, как всегда, хлопотала на кухне, поджаривая тосты и готовя кофе.

— Ах, вот вы наконец, дорогая! Саймон просил зайти к нему, пока вы не легли спать. Я как раз готовлю ему ужин. Хотите тоже чего-нибудь перекусить?

— Спасибо, Тильда. Я сейчас вернусь.

К удивлению Клэр, Саймона она застала в совершенно мирном расположении духа, что не совпадало с заверениями Урсулы. Девушка ждала, что он скажет, зачем вызывал ее, но он только улыбнулся и попросил ее присесть. Потом он заметил, что в последнее время они редко видятся, и спросил, попрощалась ли она с Кеном.

— Да, он уезжает завтра первым утренним поездом.

— Тогда, может, мы возобновим наши маленькие прогулки по саду? Мне их очень не хватает, Клэр.

Теплая волна радости окатила девушку. Как легко ему удается сделать ее счастливой! Клэр упрекнула себя за глупые мысли. Надо сохранять благоразумие. Она же знает, что сердце Саймона принадлежит другой женщине. Но все равно каждая его улыбка, каждый добрый взгляд и ласковое слово складывались в драгоценную сокровищницу воспоминаний.

— Тильда готовит ужин. Хотите присоединиться?

— Спасибо большое. Я сказала, что буду есть в кухне. Попросить ее принести ужин сейчас? — В голосе Клэр слышалось волнение. Она едва могла перевести дух, от ветра щеки ее разгорелись, а волосы прелестно растрепались. Саймон с любопытством смотрел на нее.

Вскоре он разливал кофе, и лицо его было до странности сосредоточенным. Их молчание вдруг стало неловким. Клэр сидела как на иголках, чувствуя себя не в своей тарелке. Оба молча потягивали кофе, и несколько раз Саймон будто собирался что-то сказать, но не решался. Наконец он объявил ей, что решил отдать место приходского священника Кену. При этом внимательно наблюдал, как она воспримет это сообщение. У нее было такое чувство, что он ожидал от нее какой-то особой радости, чтобы убедиться, что они с Кеном действительно не просто друзья.

— Вы очень добры, — пробормотала Клэр в крайнем смущении. — Он будет рад, мистер Кондлифф. Кен очень хотел получить это место. Ему здесь очень нравится.

— Вообще-то он с самого начала произвел на меня хорошее впечатление, но… — Саймон задумался, словно забыв о ее присутствии, его глаза потемнели. Клэр в одно мгновение догадалась, через какие тяжелые сомнения он прошел. Значит, Саймон с самого начала понял, что Кен лучше всего подходит для Мэлхарста, однако не мог решиться, боясь потерять ее. Он посмотрел ей в глаза, вдруг вспомнив, что не договорил. — Нам здесь нужен молодой, энергичный священник. Деревня за последние годы выросла, и у нас появилось много молодежи. Мне кажется, он довольно искренний и действительно готов заниматься с ними, так же, впрочем, как и старшими. Да, Клэр, я думаю, что не раскаюсь в своем выборе.

— Уверена, что нет, мистер Кондлифф. Кен очень любит свою работу. — Она помолчала в нерешительности. — Так вы для этого меня вызывали?

— Нет. Совсем по другому делу.

Клэр взглянула на него в немом изумлении и поразилась. Впервые за то время, что она знала Саймона, ей показалось, будто он растерялся и не знает, что делать.

— Пожалуй, скажу прямо… Я хотел спросить… не хотите ли вы прогуляться… то есть после ужина, конечно.

— Но сейчас уже поздно, — осторожно возразила девушка. Не то чтобы она не хотела, просто боялась, что не выдержит, если он тоже начнет откровенничать… а Саймон явно хотел поговорить с ней о чем-то важном.

Мужчина взглянул на часы:

— Половина одиннадцатого. Вы устали?

Клэр вдруг услышала, как отвечает против своей воли:

— Нисколько, мистер Кондлифф.

Ветерок уже улегся, в парке и в саду стояла тишина. Все замерло. Далеко внизу, под холмом, лежало в безмолвии озеро с островками, заросшими деревьями. Единственным звуком в тишине ночи был шум водопада, падающего с высоты в озеро. Воздух был напоен ночными ароматами, от которых кружилась голова.

Сначала они шли молча. Облака скрыли луну. Когда они подошли к узкой тропинке, ведущей через кустарник, и Саймон взял девушку за руку неосознанным, инстинктивным жестом, Клэр вздрогнула от его прикосновения.

Луна выплыла из-за облаков, залив сад серебристым сиянием. Ночная роса блестела и переливалась при лунном свете маленькими бриллиантами в траве и на ветках деревьев. Саймон отпустил Клэр, решив, что она не нуждается в поддержке. Однако остался стоять совсем близко.

— Мы пойдем через парк? — спросила девушка, лишь бы нарушить молчание, которое становилось невыносимым.

— Думаю, да — сейчас трава еще не слишком влажная.

И он заговорил о Линди. О том, что подумывает купить ей пони. Клэр чувствовала, Саймон словно пытается уйти от главного. Может, хочет, как Урсула, рассказать об их ссоре? Ждет от Клэр совета или утешения?

Наконец они подошли к беседке, обрамленной перистыми листьями японского кедра. Саймон пригласил девушку присесть.

— Замерзли?

— Нет, сегодня чудесная ночь. — Клэр напряглась оттого, что он стоит так близко. Ей вдруг захотелось отодвинуться, но это было бы бестактно с ее стороны, и девушка не стала этого делать.

— Клэр…

— Да?

— Клэр, милая, славная… То, что я хочу сказать, покажется вам неожиданным, но я привел вас сюда, чтобы просить вас… стать моей женой.

Не было и намека на неуверенность или сомнения — он снова, как обычно, стал холоден и недосягаем. Последние слова прозвучали резко, как выстрел, словно Саймон боялся потерять решимость. Клэр так и осталась сидеть с опущенной головой. После шока ее вдруг охватила тупая, безнадежная пустота. Саймон, прекрасный и сильный человек, существовал только в ее воображении. В действительности он был слабым. Он мог, не считаясь с чувствами другого человека и не заботясь о последствиях, опуститься до подлой мести любимой девушке. Значит, Урсула верно описала его характер. Это было невыносимо. Вся дрожа, всхлипывая, она отвернулась.

— Вы что… вы плачете?

Клэр молча покачала головой и только через некоторое время смогла выговорить:

— Нет, мистер Кондлифф, нет… я… просто… Зачем вы это сказали? — рыдала она. — О, зачем вы это сказали!

— Я… а что я такого сказал? — Он коснулся ее руки, стараясь утешить. — Я думал просто услышать «да» или «нет», но ваши упреки, ваше огорчение…

— О, как вы могли такое сказать? — снова разрыдалась она. — Зачем?

— Как зачем? — Саймон растерянно смотрел на девушку, не понимая причины трагедии. — Потому что я хочу, чтобы вы стали моей женой Для этого обычно и предлагают руку и сердце.

Отдернув руку, Клэр обернулась к нему:

— Неправда! Все из-за того, что вы поссорились с мисс Корвелл и хотите ей отомстить. Хотите заставить ее страдать и раскаиваться. Как вы могли пасть до такой низости? Я-то думала, вы другой. Даже не предполагала, что вы способны на такой бесчеловечный, отвратительный поступок. Вам, право, следует стыдиться своего поведения!

На луну вновь набежали облака, и их обступила тьма, скрыв выражение лица Саймона.

— Вы не могли бы внятно объяснить, что происходит? — Угроза в его тихом вопросе ускользнула от Клэр, которая пребывала вне себя от отвращения.

— Сами прекрасно знаете, что происходит. Вы невероятно, невыносимо, омерзительно вероломны, я даже не понимаю, как вы можете поступать так безрассудно! Как не стыдно делать такое предложение… только из вредности, чтобы досадить кому-то! — Клэр по-прежнему не видела его лица. Однако молчание становилось пугающим, и она на всякий случай спросила: — Почему… почему вы молчите?

— Просто жду, пока вы закончите, — ледяным тоном отозвался Саймон. — Полагаю, я дождусь все же вразумительного ответа, когда вы наконец придете в себя.

Девушка недоуменно посмотрела на него:

— Чт-то?.. Какого ответа?

— Если это вас, конечно, не затруднит. Думаю, я имею на это право?

— Но… как… вы ведь и сами знаете…

— Может быть, расскажите мне все сначала. С чего вы взяли, будто я поссорился с мисс Корвелл?

— Вы с ней поссорились, да, я все знаю!

— Отвечайте на вопрос! — прикрикнул Саймон. Глаза его вспыхнули гневом, и девушка инстинктивно сжалась от его повелительного тона.

Клэр начали терзать сомнения, но только она решилась рассказать, вдруг вспомнила, что обещала Урсуле молчать. Девушка с ужасом поняла, что и так проговорилась.

— Я… просто так решила сама, и все, — заикаясь, пробормотала она, лихорадочно соображая, какое правдоподобное объяснение придумать.

Повисло недосказанное молчание. Наконец он спросил:

— Что, сами так решили?

— Я подумала, поэтому вы и пригласили меня… — лепетала Клэр и закончила уже едва слышно: — А зачем еще вам понадобилось приглашать меня на прогулку?

В ответ снова молчание. Луна выплыла из-за облаков, и Клэр увидела его лицо, потемневшее от ярости.

— Господи боже! — проговорил он наконец сквозь зубы. — Да какого же вы обо мне мнения!

— Ой, простите меня, — сдавленным голосом прошептала Клэр. Все шло не так, получалось глупо, неловко! Какая дурость поверить Урсуле, попасться на ее уловку! Ведь сначала не поверила! Но когда Саймон сделал предложение… Клэр прижала руку к виску. Она пребывала в отчаянии и замешательстве. Но если все, что говорила Урсула, неправда, то почему Саймон сделал ей предложение? — Но с какой стати вам делать предложение мне? — спросила она, не в силах больше выдержать томительной тишины. — Потому что вы?.. — Но нет, если бы он ее любил, так бы и сказал. Клэр наклонила голову, чтобы он не видел, как горячо зарделись ее щеки.

— Поверьте, у меня были на то причины, — заверил Саймон уже более спокойно, однако все еще холодным, высокомерным тоном. — Но ни одна из них не связана ни с какой ссорой между мной и мисс Корвелл. Похоже, вы считаете, как и все в деревне, что мы с ней практически помолвлены. Однако вы заблуждаетесь. Да, я не соглашался кое в чем с мисс Корвелл, но это трудно назвать ссорой влюбленных!

Отчаявшись овладеть ситуацией, Клэр беспомощно молчала, глядя на руки. В который раз она спрашивала себя, как могла сглупить, поверив Урсуле, тем более что видела — та была немного пьяна. Однако следующие слова Саймона оказались еще более неожиданными и поразительными:

— Мисс Корвелл сама может вам подтвердить, что нас никогда не связывало ничего, кроме дружбы.

Удивление в ее глазах отозвалось странным, зловещим огоньком в его взгляде.

— А что, она давала вам повод думать иначе?

Клэр, естественно, хотела все рассказать, но вновь вспомнила о своем обещании и торопливо ответила:

— Нет, не давала…

Он продолжал разглядывать ее все с тем же странным выражением. Девушка не удивилась бы, потребуй он дальнейших объяснений. Но к ее облегчению, Саймон, видимо, пришел к какому-то окончательному выводу. Он только обмолвился, что, к сожалению, женщина и мужчина не могут дружить без того, чтобы про них немедленно не начались сплетни.

— А что касается вашего нелестного мнения обо мне, не могу припомнить, чтобы давал вам хоть малейший повод считать меня негодяем!

Клэр больно закусила губу и пустилась в длинные путаные извинения. Он, конечно, прав, и гнев его вполне справедлив. Потому что Урсула, конечно, все наврала. Но зачем? Значит, она знала о намерениях Саймона? Клэр трудно было поверить, чтоб он открыто обсуждал такие вещи. Но может быть, он намекнул ей. А Урсула для того, чтобы Клэр отвергла предложение Саймона, решила опередить его, придумав всю эту историю с ссорой! Да, но все это еще не объясняло, зачем Саймону понадобилось делать ей предложение.

— Все так сложно, — вздохнула девушка. — Но с какой стати вам на мне жениться?

— С такой. — Голос его потеплел и смягчился; его гнев, как летняя гроза, уже улетучился так же быстро, как и налетел. — Я уже сказал — у меня есть на это свои причины.

— Но любовь, видимо, не входит в их число? — Она не могла не задать этого вопроса и теперь тревожно, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Конечно, Саймон ее не любит. Но она очень скоро пожалела о своем вопросе.

— Буду с вами честен, — мягко ответил мужчина, — не буду притворяться, что люблю вас. Но вы мне очень симпатичны. Я восхищаюсь тем, что вам удалось дать Линди нежность, даже любовь, которых ей недоставало. И не вижу причин, почему бы наш брак не удался. Линди нужна мать, а мне нужна жена, чтобы заниматься домом, помогать мне… Да, Клэр, представьте, мне бывает нужен человек, который мог бы помочь с мелочами, которые накапливаются как снежный ком. Кстати, это прекратило бы всякие сплетни о нас с мисс Корвелл. — Мужчина умолк. Клэр подумала о слухах, которые действительно ходили по всей деревне. — Вот вам мои резоны, Клэр. Я ведь знаю, что вы меня тоже не любите… да, собственно, я этого и не требую. Я чувствую, что вы тоже испытываете ко мне симпатию. Ваше будущее будет обеспечено. Думаю, все женщины мечтают именно об этом.

Его слова о любви как нож врезались ей в самое сердце.

— Знаете, женщине нужно и кое-что другое, когда она вступает в брак.

— Что же?

Она поерзала на скамейке, вспомнив, какой волшебной и восхитительной казалась ей ночь еще совсем недавно, когда они с Саймоном вошли в залитый лунным светом сад и стали медленно прогуливаться по его дорожкам.

— Ну… например… дети. — Она не понимала, как сама сейчас похожа на ребенка, когда смотрела на него снизу вверх огромными, блестящими глазами. — Я не очень одобряю такие браки.

— Какие — такие?

— Ну… вы понимаете, о чем я. — Она неуверенно покосилась на него, заметив в его глазах лукавый огонек, а на губах легкую усмешку. — Разве вы не это хотите мне предложить?

— О нет. Думаю, у нас будут дети. Пусть вас это не беспокоит.

Клэр еще сильнее покраснела, но не почувствовала при этом неловкости смущения. На самом деле можно было даже не спрашивать себя, хочет ли она выйти за Саймона, — о, в этом не было нужды, — однако девушка действительно сомневалась, что их союз будет удачным. Саймон казался вполне уверенным в успехе и не оставлял места сомнениям. Но что ей делать со своими чувствами? Разве она сможет удовлетвориться просто дружбой, когда так сильно любит его? К тому же ее всегда будет преследовать мысль, что, будь Урсула понежнее с его племянницей, она могла бы оказаться на месте Клэр.

— О чем вы задумались? Неужели так трудно ответить?

— Не знаю, получится ли из этого что-нибудь.

— Получится, если мы с вами приложим усилия. — Саймон взял ее за руку. — Да, — прибавил он убежденно. — У нас с вами все получится, Клэр.

Она почувствовала безнадежность, и, когда он опять спросил, сколько она еще будет думать, она улыбнулась и покачала головой.

— Так вы выйдете за меня замуж?

Она кивнула, горестно подумав, что теперь Саймон будет считать, что она согласилась только ради обеспеченного будущего, ведь он сам сказал, что для женщины это главное. Может, это игра воображения, но Клэр почудилось, что ее слишком быстрое согласие несколько разочаровало мужчину. Клэр почувствовала, как он отстранился и словно стал далеким и чужим.

— Саймон…

— Да?

В голосе слышалась язвительность. Она, конечно, не ждала проявлений нежности, но к чему такая суровость и открытая неприязнь?

— Вы чем-то недовольны?

«Как мало я его знаю и как легко он может меня обидеть! Сумею ли я когда-нибудь по-настоящему понять Саймона, разобраться в его чувствах и настроениях?»

— Вы как-то… изменились, — прошептала Клэр едва слышно.

Мужчина резко, недовольно вздохнул, но заговорил с прежней нежностью:

— Я безумец, увы! Мне хочется невозможного! Спасибо за то, что приняли мое предложение, Клэр.

Когда они возвращались по тропинке домой, Клэр, поколебавшись, решилась:

— Не знаю, когда вы планируете свадьбу, но мне пока не хотелось бы назначать определенный день.

— Вот как? — Он посмотрел на нее и нахмурился. — Почему же?

— Мы так мало знаем друг друга, и… и вдруг вы потом передумаете.

— Я передумаю или вы?

— Все так неожиданно. Надо все хорошенько обдумать.

— Не знаю. Я, например, все уже обдумал. Я никогда не поступаю опрометчиво, Клэр. Помолвка почти такое же серьезное дело, как женитьба. Это своего рода договор, который заключается не для того, чтобы его расторгнуть. Я хочу, чтобы вы серьезно отнеслись к моим словам.

Ей почудилась в его словах чуть ли не угроза — по крайней мере, суровое предостережение. Клэр согласилась, что теперь пути для отступления у нее нет — Саймон недвусмысленно дал это понять.

— Понятно. Но прошу вас, дайте мне время получше узнать вас, — взмолилась девушка.

— Хорошо. Так когда же, Клэр? — спросил он уже ласково.

Будь это обычная помолвка… если бы он сейчас, здесь, при лунном свете, признался в любви, Клэр просто обняла бы его и сказала: «На следующей неделе — как только все будет готово». Но вслух она произнесла другое:

— Может быть, весной?

— Вы считаете, вам так много времени понадобится, чтобы узнать меня?

— Нет, но… — На минуту ей показалось, что он откажет, отбросит ее аргументы, как бывало, высокомерно и презрительно. Но Саймон будто понял ее сомнения и тихо произнес:

— Что ж, прекрасно, Клэр. Подождем до весны.

Ближайшие недели оказались для Клэр суматошными. Порой их близость с Саймоном была настолько полной, что будущее не предвещало угроз. Но часто его вспыльчивый нрав — и, кстати, сказать, дружба с Урсулой — стоили девушке немало тайных слез. Она часто думала, что в откровениях Урсулы, должно быть, много правды. Возможно, Саймон уже сожалел о своем поспешном предложении, поскольку его отношение к Урсуле сделалось каким-то грустным, нежным и виноватым.

— Даже не представляешь, какая ты дурочка, — часто повторяла ей Урсула. — Я предупреждала, что мы с Саймоном любим друг друга так сильно, что никакая ссора — даже эта ваша нелепая помолвка — не могут нас разлучить. По тому, как он ко мне относится, ты сама давно должна была понять — твоя карта бита. Будь у тебя хоть крупица гордости, ты сама бы его оставила.

— Нет, пусть теперь сам попросит освободить его, — упрямо отвечала Клэр. — Если он не расторгнет помолвку, я от него ни за что не откажусь.

— Ты что, забыла, какое у него чувство юмора? — Урсула, как обычно, возлежала на большом кресле, чувствуя себя у Саймона как в своем собственном доме даже теперь, после его помолвки с Клэр.

— Я считаю, что он слишком благородный человек, чтобы жениться на мне, если он любит тебя. — Клэр знала, что просто пытается сама себя убедить, будто Саймон не питает к Урсуле серьезных чувств. Но он смотрел на Урсулу так нежно и терпеливо, а однажды Клэр неожиданно застала их на террасе — они держались за руки. Девушка не могла не обращать внимания на такие вещи и порой начинала задумываться, а не вернуть ли ему свободу. Но как сказала Урсула, это могло оскорбить Саймона. Клэр могла освободить его от обязательств только одним образом — доказав, что сама стремится к свободе.

Кен переехал в Мэлхарст в сентябре. Последнее время Саймон стал все больше времени проводить в поместье отца Урсулы, и хотя это стоило Клэр немалых сердечных переживаний, зато она смогла помочь Кену устроиться на новом месте.

— Какая жалость, что твоя тетя заболела, — посетовала однажды девушка.

Клэр заварила чай, нашла на полке в шкафу пачку печенья. Бедный Кен, подумала она, совсем не умеет заниматься хозяйством. Наверное, ему сейчас одиноко и непривычно здесь, несмотря на радужные перспективы.

— Да, она тоже расстроилась, — кивнул молодой человек. — Ты же знаешь, как тетя любит наводить уют в доме. Не сомневаюсь, когда она сюда приедет, передвинет всю мебель в доме. Например, тетушка не любит, чтобы стол стоял посредине комнаты — она передвинет его к окну. Но пока пусть все остается как есть.

— Ее должны выписать из больницы в следующий вторник?

— Да, она будет здесь недели через две. Надеюсь, к этому времени мы успеем более-менее прибраться.

— Да, я помогу, — пообещала Клэр и схватила пальто. — Ох, как уже поздно! Мне пора!

— Сегодня мы с тобой хорошо поработали, но все равно дел еще непочатый край. — Он растерянно огляделся. — Занавески еще, да?

— О, это недолго, не волнуйся, Кен. Я приду в понедельник вечером, и мы их повесим.

Он пошел проводить ее до машины, и Клэр заметила, что приятель, не отрываясь, смотрит на ее обручальное кольцо. Девушке было больно видеть его несчастный взгляд, и, торопливо попрощавшись, она завела машину и быстро уехала.

Саймон мрачно смотрел на тлеющие угли в камине, когда Клэр вошла в гостиную, он мельком взглянул на нее, потом на часы и вновь на девушку… Клэр охватило дурное предчувствие скандала.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени, Клэр?

Она стала расстегивать пуговицы пальто, но пальцы не слушались. Клэр не могла с ними справиться.

— Прости, Саймон… я забыла о времени. Я… я не знала, что ты так рано вернешься.

— Где ты была?

— У Кена, помогала прибираться в доме. — Ей никак не удавалось снять пальто. Казалось, это раздражало мужчину еще больше.

— У Рейнера? Опять? Неужели нужно ездить к нему каждый вечер?

— Я не езжу к нему каждый вечер, Саймон!

— Последние две недели ты пропадаешь там целыми днями. Больше я этого терпеть не стану. Ты меня поняла?

— Я не могу позволить тебе вмешиваться в наши отношения с Кеном, — тихо возразила Клэр. — Я знаю его много лет и очень дорожу его дружбой. Если тебе не нравится, что я часто туда наведываюсь, что ж, мне очень жаль, но…

— Не нравится? Меня это бесит! Если ты не дорожишь своей репутацией, то мне скандал не нужен. И я не позволю тебе ходить в дом к холостому мужчине и оставаться там почти до полуночи!

— До полуночи? Что ты такое говоришь? До полуночи еще далеко.

— Ну хорошо, до одиннадцати. Все равно, я ведь не знаю, во сколько ты приходишь, когда меня не бывает вечером дома.

— Я первый раз пришла так поздно. Так получилось…

— Почему я должен тебе верить?

Клэр перестала наконец возиться с пальто. Глаза ее вспыхнули гневом, горячая волна возмущения залила краской щеки.

— Конечно, если бы ты сам бывал дома вечерами, то знал бы, во сколько я возвращаюсь! Впрочем, я все равно буду возвращаться, когда захочу, и к Кену буду ходить в любое время!

Саймон уставился на нее, словно не верил своим ушам.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу. — Голос его стал зловеще тихим, и знакомая искорка властного превосходства мелькнула в его глазах. — Я не хочу превратиться в посмешище деревни. Так что будь добра, впредь держись подальше от дома священника.

— Ах вот как… Скандал! Посмешище! Не трудно догадаться, откуда ветер дует! Мне очень жаль, Саймон, что тебе больше нечем заняться, как слушать нелепые выдумки Урсулы!

Разгоралась настоящая ссора, и Клэр стало невыносимо горько. Она чувствовала, как в глазах защипало от подступающих слез. Девушка готова была обсудить все здраво, разумно и даже пойти ему на уступки. Хотела сказать, что могла бы навещать Кена днем… тогда не возникло бы повода для выяснения отношений.

— Мне нет нужды слушать выдумки Урсулы и чьи-то еще. В такой маленькой деревне и так все про всех знают. Люди начнут сплетничать, конечно, без злого умысла, просто потому, что больше им нечем заняться. Поэтому я настаиваю на том, чтобы ты вела себя благоразумно. Я не могу позволить, чтобы ты ходила к нему домой. Если хочешь его видеть — пожалуйста, можешь пригласить его сюда или встречаться с ним дома у миссис Хардман.

— Я помогаю ему навести порядок в доме, — возразила девушка, разозлившись от слова «настаиваю». — Я же говорила тебе, что у него тетя сейчас болеет. Естественно, он хочет облегчить ей задачу, чтобы она не утомлялась, когда приедет сразу после больницы.

— Клэр, — Саймон, казалось, смягчился, — ты должна подчиняться моим требованиям.

Губы у нее задрожали, но Клэр решительно настроилась не уступать. Она обещала Кену и теперь не могла взять свои слова обратно. Кен ее давний друг. Ему сейчас нужна помощь, и она не собирается бросать его в такую минуту.

— Ты, например, не нарушаешь своих обещаний, почему же заставляешь меня это делать? Когда мы разберемся в доме, я приглашу Кена к нам. — Девушка посмотрела Саймону прямо в глаза, едва удерживаясь от слез. Но в ответ он только еще тверже сжал губы.

— Ты будешь слушаться меня беспрекословно начиная с сегодняшнего дня, — произнес он словно окончательный приговор. Потом, подавив зевок, заявил, что идет спать.

— Но мы еще ни о чем не договорились, — быстро остановила его Клэр. — Саймон, я не изменю своего решения.

— Я тоже.

— Но…

— Надеюсь, ты поможешь мне организовать завтра вечером небольшой ужин. Я пригласил нескольких друзей. Так, небольшая дружеская вечеринка.

— И ты хочешь, чтобы я тоже была там? — Клэр моментально забыла о Кене.

— Естественно. — Он произнес это так игриво и так странно, нежно и оценивающе посмотрел на нее.

— Саймон…

— Клэр, не надо так пугаться, уверен, у тебя все получится.

Момент для возражений был упущен. Девушка вдруг почувствовала, что из нее словно выпустили воздух. Она поняла, что страшно устала и измучена ссорой.

— Постараюсь, — пробормотала Клэр без энтузиазма. — Я тоже иду спать. Спокойной ночи, Саймон.

Чуть позже, лежа без сна в постели, она вновь вспоминала их разговор, она опять удивилась, с каким упорством Саймон запретил ей ходить к Кену. У Клэр не укладывалось в голове, что он может прислушиваться к деревенским сплетням. Она всегда считала, что Саймон выше этого, он должен относиться к пересудам презрительно, на крайний случай, равнодушно. Но почему тогда он пришел в ярость из-за того, что она все вечера проводит у Кена в доме? Все это было так странно, так загадочно… Клэр долго размышляла об этом, но ей так и не удалось придумать мало-мальски разумного объяснения. Наконец она оставила свои попытки, еще раз убедившись, как мало знает своего жениха и его изменчивое настроение.

На следующий день они с Линди, как обычно, отправились на пустырь. Девочка, в джинсах, вооруженная игрушечными граблями, имела вид очень бодрый и деловой.

— Сейчас уже становится похоже на настоящий сад, правда, Клэр? Правда, дядя Саймон милый, что купил мне все эти растения — кусты и цветы?

Клэр рассеянно кивнула и нахмурилась:

— Так, а что мы будем делать с лужайкой? Ты решила или нет?

— Да, да, я уже все придумала, Клэр.

— Надеюсь. Мы же хотели устроить здесь сад камней.

— Да, но ты сама сказала, что у нас не получится красиво, потому что мы не сможем найти поблизости достаточно крупные камни.

— Тогда можно насадить кустарник.

— Но ты сама согласилась, что тогда в этой части сада совсем не будет солнца.

— А теперь лужайка! Ты на этот раз снова не передумаешь, Линди?

— Нет, честное слово.

— Ну ладно! Тогда надо будет снова выкопать те два куста, и тогда начнем прополку. Если не посеем траву на этой неделе — потом будет поздно.

— Давай я сама их выкопаю? — мужественно предложила Линди. — Или мне идти копать в другом месте?

— Иди копай в другом месте.

Клэр уже не раз со смехом рассказывала Саймону, как Линди постоянно меняет план сада, но ему не казалось это забавным. Он каждый раз сурово заявлял, что для Клэр это слишком тяжелый труд, и велел ей взять в помощники одного из садовников. Линди стала возражать, как-то неопределенно заявив, что «будет уже не то», если им начнет помогать садовник.

Разгоряченная, задыхающаяся от выдергивания куста, Клэр распрямилась, держась рукой за спину.

Саймон стоял невдалеке и смотрел на нее хмуро, без улыбки.

— Я, кажется, говорил тебе, чтобы ты больше сама этого не делала.

Бросив грабли, Линди подбежала к ним.

— Это я, я ее попросила, — сразу стала заступаться девчушка. — Клэр сказала, что мы должны пригласить Фрайера, но я не захотела.

— Или вы возьмете садовника, либо бросите это занятие.

— Но это совсем не то, если кому-то платишь за работу, — попыталась объяснить Линди. — Нам нетрудно убрать мусор, но мы хотим все сделать сами. Вернее, — поправилась она, глядя вверх на Клэр с несмелой улыбкой, — это я хотела, чтобы мы сами все сделали. — И с лукавой женственной усмешкой исподлобья посмотрела на дядю. Последнее время, после ее болезни, на дядю это действовало неотразимо.

— Понимаешь, что она имеет в виду? — вмешалась Клэр, все еще улыбаясь. — В некотором смысле я с ней согласна. Естественно, все очень просто, если придет садовник и все сделает.

— Да, да, кажется, понимаю. — И вдруг он снял пиджак и закатал рукава. — Не бойтесь, мне платить не надо, — засмеялся Саймон, забирая у Клэр лопату.

— Ты будешь нам помогать? — чуть не задохнулась от восторга Линди.

— Видимо, другого выхода у меня нет.

Они славно потрудились, выравнивая грунт, прочесывая его граблями и выдергивая сорняки. Саймон только закончил укатывать последний слой почвы, когда Клэр напомнила Линди, что пора ложиться спать.

— Ну еще немножечко, ну пожалуйста… — стала упрашивать Линди, кидая взгляды на дядю, потом вдруг сразу согласилась: — Хорошо, Клэр. Только я нисколечко не устала. Зато страшно проголодалась. Ужасно есть хочется.

— Да, мне тоже, — призналась Клэр, счищая глину с ботинок кусочком дерева.

— Я бы сейчас съела два больших куска сливочного пирога, который делает Тильда. А ты бы что съела, Клэр?

— Я бы съела много-много жареной картошки с рыбой, — мечтательно вздохнула Клэр.

— Когда я была маленькой, каждую субботу вечером ходила в кино с папой. А когда мы выходили после сеанса, всегда покупали рыбу с чипсами и бутылку лимонада. Сидели в машине и ели.

Линди не скрывала восторга.

— Вот, наверное, здорово было!

— Да, было очень неплохо.

— А мы можем так сделать? — Линди порывисто повернулась к Саймону. — Завтра суббота, ничего страшного, если лечь спать попозже, да? А можно мы с Клэр пойдем в кино, а потом поедим чипсы с рыбой в машине?

— Нет, дорогая. — Клэр закусила губу, жалея, что дала волю воспоминаниям. — Для тебя это будет слишком поздно.

Саймон закончил работу и стоял, насмешливо глядя на обеих.

— Ну хоть один разок, а, Клэр?

Девушка покачала головой. Линди немедленно упала духом, и тогда Клэр пообещала, что когда-нибудь они так сделают, но потом, когда Линди станет постарше.

Малышка будто утешилась, но, заметив снисходительное выражение на лице Саймона, решила попробовать еще раз:

— Можно, можно, дядя Саймон? — Она выжидательно смотрела на него, и обе они с Клэр удивились и недоверчиво уставились на мужчину, когда он вдруг заявил:

— Я не возражаю. Завтра вечером я свободен, так что мы можем все вместе сходить в кино и потом съесть ужин в машине.