Как только шериф двинулся на него, Джос поднял меч. В эту секунду он вдруг понял, почему мужчины не берут с собой на поле брани жен. Утешая Элиан, он утратил хладнокровие, необходимое в сражении так же, как щит и кольчуга.

Со звоном соединив клинки, противники сошлись. Атакуя в дикой ярости, дю Омэ махал мечом, обрушивая на противника беспорядочные удары. Один, второй, третий. Джос с легкостью парировал их. Когда шериф занес руку для удара сверху, Джос стукнул клинком в центр его щита.

У шерифа перехватило дыхание, и он попятился. Джос воспользовался моментом, чтобы разглядеть противника.

От труса, которого он впервые встретил в замке Набуэлла, не осталось и следа. Во взгляде дю Омэ горел огонь неистовства и решимости уничтожить врага.

Шериф снова ринулся на Джоса. На этот раз, когда их мечи скрестились, дю Омэ попытался пробить защиту Джоса снизу. Рыцарь ощутил прилив презрения и высокомерия. Он привык добиваться победы преимуществом силы. Шерифу придется хорошенько постараться, чтобы победить его. Могучим толчком Джос отбросил дю Омэ от себя.

Покачнувшись на неровной булыжной мостовой, шериф упал спиной на своих солдат. Их присутствие напомнило Джосу, что мастерство дю Омэ особого значения не имеет. Высокомерие рыцаря несколько поубавилось. Численное преимущество гарантировало шерифу победу.

Держа оружие на изготовку, Джос ждал, когда все воинство ринется на него в атаку. Но солдаты оставались на своих местах, всем своим обликом выражая неловкость. Джос понял: им это не по нраву. И приободрился.

Издалека донеслись крики и брань. Видимо, Ник достиг либо городских ворот, либо рыночной площади. Теперь уже недолго. Но и неизвестно, сколько Джос продержится, если солдаты шерифа вступят в бой.

Краем глаза Джос оценил их потенциал. Один слишком высоко поднял щит. Безбородый юнец дрожит как осиновый лист. У того урода спеси выше крыши. В общем, у каждого было уязвимое место.

Тяжело дыша, дю Омэ поднялся и обнаружил, что его ратники стоят за его спиной.

– Что с вами, тупые остолопы? Не стойте, как чурки. Возьмите его, – закричал он. – Убейте!

Однако воины по-прежнему переминались с ноги на ногу, вопросительно переглядываясь друг с другом. Эти люди в отличие от своего господина чтят кодекс чести. Джосу это тоже на руку.

– Они не посмеют, – крикнул Джос. – Знают, что ты не по праву бьешься с Хейдоном. И любой, кто меня поразит, может быть повешен за преднамеренное убийство.

– Преднамеренное убийство? – Глаза дю Омэ злобно сверкнули. Он был полон решимости расправиться с Джосом, что делало его опасным. – Я не убиваю, я вершу правосудие, – возразил шериф. – Я оказал тебе гостеприимство, а ты обесчестил мою дочь. За это ты заплатишь собственной жизнью.

Лишь по чистой случайности обвинение шерифа оказалось правдой. Но дю Омэ нуждался в любом подходящем предлоге, в любых словах, которые могли бы вынудить его солдат атаковать врага, не опасаясь понести наказание. Это сработало. И солдаты двинулись на Джоса. Дю Омэ снова поднял меч и, предвкушая победу, расплылся в улыбке.

Но именно эта улыбка вернула Джосу желанное хладнокровие. Время, казалось, остановилось. Он увидел, как клинок шерифа медленно описывает дугу, так же бесцельно и беспорядочно, как прежде. По неосторожности шериф опустил щит.

Уклонившись от удара, Джос обрушил меч на верхнюю кромку щита шерифа. Дю Омэ с пронзительным воплем рухнул на колено. Падая, качнулся и опрокинулся на напиравших сзади солдат. Джос тем временем ткнул лезвием в незащищенное бедро человека, стоявшего рядом. Несчастный взвыл и отшатнулся в сторону.

Сделав ложный выпад вправо, Джос резко крутанулся, и его меч звякнул о щит солдата, сделавшего попытку зайти ему в тыл. Оружие отскочило, и Джос, повернув его, плашмя ударил по защищенной шлемом голове другого воина. Тот закатил глаза и рухнул наземь, выронив щит, которого так не хватало Джосу. Не спуская глаз с бесценного предмета, Джос рубанул по руке другого атакующего, но не отсек конечность, а лишь перебил кости.

Раненый вскрикнул и осел на двух своих товарищей. Все трое повалились на землю.

Резким поворотом кисти Джос вырвал оружие у юного воина. Тот лишился чувств и завалился на бок. Его сосед споткнулся о бездыханное тело.

Воспользовавшись сутолокой, Джос ринулся за щитом, но не успел. Заметив краем глаза блеск металла, он дернулся в сторону. Но не рассчитал движения.

Удар, который должен был отсечь ему левую руку по самое плечо, пришелся на внешнюю сторону предплечья. Пальцы у него онемели, и он ощутил, как по руке заструилась кровь. Теперь щит ему не понадобится. В целях безопасности Джос отступил к проему ворот.

– Он мой, – вскричал дю Омэ, следуя за Джосом с мечом в руке. По приказу шерифа смешавшиеся ряды воинства отступили, предоставляя господину возможность сойтись с неприятелем в бою один на один.

Скрестив мечи, Джос и дю Омэ схватились в поединке. Непрестанно махая оружием, они оглашали окрестности ритмичным лязгом металла. Стремясь беречь силы, Джос не атаковал, а только сдерживал атаку шерифа. Дю Омэ же вкладывал в каждый удар всю свою мощь. Но вскоре вес, возраст и дневная жара дали о себе знать. Пот градом катился по лбу шерифа. Дю Омэ начал задыхаться и то и дело хватал ртом воздух. Когда движения его замедлились, Джос понял, что настало время воспользоваться очередным преимуществом.

– Твоя дочь, – сказал он с широкой улыбкой, – принесла мне пряности, что изобличают тебя как вора и убийцу.

Прием сработал. Дю Омэ выпучил глаза. Под натиском ярости решимость растаяла.

– Мерзкая предательница! – проревел шериф и сделал остервенелый бросок.

Джос отскочил назад. Не найдя опоры, на которую рассчитывал, шериф потерял равновесие и по инерции неуклюже полетел по траектории удара. Джос, казалось, только этого и ждал.

Не успел дю Омэ подняться, как Джос нанес неистовый удар по его щиту, за которым последовал второй и третий. Он молотил по щиту без передышки, не позволяя шерифу применить оружие. Каждый удар, нанесенный по тяжелой металлической броне, отзывался сокрушительной болью в руке. Джос по личному опыту знал, чего стоит это испытание сухожилиям и мышцам конечности и плеча. В следующий момент дю Омэ с криком откатился в сторону, где Джос не мог его достать.

Когда Джос отскочил, чтобы занять безопасное положение в проеме ворот, на него ринулся находившийся справа солдат. Джос уклонился от удара и одновременно ткнул клинком в незащищенный бок другого солдата. Тот упал.

Тут на него стали надвигаться остальные. Лица под шлемами были хмурыми. Готовясь к решающему броску, они подняли оружие. Где же, черт побери, Ник?

Адельм распахнул окно приемной матушки-настоятельницы. Сквозь неумолчный словесный поток привратницы, кричавшей что-то о рыцаре без доспехов, смерти Элиан и шерифе, он расслышал характерные звуки сражения. Яростный рев своего отца.

Адельм не сдержал улыбки. Настоятельница права. Бог даровал ему шанс искупить перед смертью свою вину. И для этого ему не придется лежать, распластавшись, перед гробницей какого-нибудь святого и изрыгать приличествующие слова.

Адельм двинулся вниз по лестнице. Достигнув плотно утрамбованного грунта внутреннего двора, он попытался бежать. Однако ноги его не слушались. В этот день он мало ел и чувствовал себя после долгого пути изнуренным. Самое большее, на что он был способен, протрястись легкой рысцой.

На ступенях за спиной раздался звук женских шагов.

– Сэр Адельм, остановитесь, – донесся до него голос помощницы настоятельницы. – Вы достаточно нагрешили. Не делайте этого.

Адельм пропустил ее предупреждение мимо ушей. Общие с ней дела он закончил. Она получила от него больше, чем могла ожидать, хотя и сам он добился того, на что рассчитывал. Где-то в глубине души шевельнулась радость. Несмотря на клятву помощницы настоятельницы не иметь больше никаких дел с дю Омэ и его людьми, от него потребовалось лишь назвать имя своей матери, чтобы Герта распахнула перед ним двери.

Приблизившись к воротам, Адельм потянулся к рукоятке меча, но не извлек его. Слишком хорошо сознавая, что это значит, он выругался и повторил попытку. На этот раз клинок оставил ножны.

Впереди в нескольких ярдах от себя он увидел Элиан. Она стояла вполоборота к воротам, словно готовилась бежать в глубь монастырского двора. На ее лице был написан ужас. Положение ее тела позволило ему разглядеть в руках сестры сложенную темно-коричневую ткань, которую она прижимала к груди.

Адельм без труда ее узнал. К своему удивлению, он испытал облегчение. Тайник обнаружен – значит, все кончено.

По другую сторону монастырских стен снова раздался лязг металла. Мгновение спустя в проем ворот святой обители вступил бастард. Без доспехов, лишь в боевых перчатках и с мечом. Левое плечо туники богатыря было располосовано, из раны сочилась кровь.

Адельм перевел взгляд на площадку перед рыцарем. Сына Хейдона теснил полукруг из семерых солдат. Пятеро других лежали на дороге. Бастард, безусловно, ничем не уступал своему благородному отцу. Возможно, даже был лучше.

Адельм увидел, как, пошатываясь, вошел и встал перед сыном Хейдона Рейнер. Его бока высоко и часто вздымались. Адельм испытал немалое удовлетворение. Его отец был измотан не меньше, чем он сам. Мысль, что они встретятся в равной степени истощенные, принесла ему утешение.

Внимание Элиан было всецело сосредоточено на воротах. Когда Адельм коснулся пальцами ее руки, она удивленно отпрянула и отскочила назад, прежде чем сообразила, кто перед ней. Любовь, благодарность, доверие и остальные добрые чувства, которые она к нему питала, отразились в ее глазах.

– Помоги ему. Он один против всех, – взмолилась она, хотя знала, что по долгу службы Адельм присягал шерифу на верность. Столь велико было ее желание спасти своего благородного рыцаря, что она даже не удивилась присутствию здесь Адельма, хотя тот должен был находиться далеко на юге.

Ей ни о чем не нужно было спрашивать, но тогда она этого не знала. На Адельма снова накатила мысль о желанной смерти. На этот раз она принесла с собой лишь спокойствие и умиротворение. Предпринимая это путешествие, он думал, что посвятит жизнь мести. Но теперь все изменилось. Он выполнит просьбу сестры, она единственная на всем белом свете любит его по-настоящему.

Адельм улыбнулся ей:

– Мужайся, сестренка. Я спасу твою любовь от нашего отца, – сказал он и направился к воротам.

Дю Омэ снова ринулся на него в атаку. Джос приготовился отразить наступление. Шериф не мог уже достаточно высоко держать щит, и клинок Джоса обрушился на его левое плечо. Железные кольца не выдержали. Металл лезвия прошел сквозь толстую подкладку, что надевают под доспехи, и вонзился в скрывавшуюся под ней плоть.

Шериф взревел от боли. Левая рука повисла, и щит выпал из нее.

Только тут Джос уловил резкий звук за спиной. В этом звуке он услышал приближение собственной смерти. У него в тылу каким-то образом оказался рыцарь. Джос с криком отскочил в сторону.

Проклиная себя, Джос прижался спиной к монастырской стене. Уход из пространства под воротами означал, что он теряет возможность маневрировать. Солдаты могли теперь сомкнуться вокруг него и зарубить.

Из монастырских ворот вышел сэр Адельм. С обнаженным мечом он приготовился к нападению. Камзол рыцаря был покрыт грязью. Глубокие складки на суровом лице свидетельствовали о том, что он в полном изнеможении.

Джос поднял клинок. Капитан был моложе и сильнее шерифа. К тому же, если это он убил лорда Хейдона, его мастерству мог бы позавидовать любой солдат.

Но вместо того чтобы атаковать Джоса, Адельм пробежал мимо. Когда солдаты шерифа узнали своего капитана, среди них пронесся гул недоумения, па лице дю Омэ отразилось изумление.

– Что ты здесь делаешь? – взревел шериф, с трудом скрывая страх.

Рыцарь не ответил, лишь взмахнул оружием. Дю Омэ пришлось поспешно вскинуть меч, чтобы отвести удар. Мечи, скрестившись, звякнули, после чего мужчины, пошатываясь, отпрянули друг от друга. Сэр Адельм снова поднял меч.

– Немедленно остановись! – приказал шериф. – Остановите его! Помогите мне, – обратился он к солдатам.

– Ни с места! – скомандовал сэр Адельм. – Это наши с ним дела.

Растерявшись, ратники шерифа опустили оружие и не двигались с места. Они смотрели, как капитан удар за ударом теснил своего господина к стенам гостевого дома монастыря. Дю Омэ с трудом удавалось отражать сыпавшиеся на него удары. Наконец он спиной уперся в с гену Единственное, что ему оставалось, держать меч, защищая сердце.

Сэр Адельм вновь занес оружие в смертоносном ударе. Тогда дю Омэ пнул его со всего размаха ногой. Молодой рыцарь согнулся пополам и рухнул на мостовую. Его меч отлетел в сторону.

Дю Омэ поднял клинок, чтобы добить противника. Но Джос отделился от стены и ринулся вперед, чтобы спасти капитана. Описав дугу, клинок шерифа двинулся вниз.

Сэр Адельм откатился в сторону, и лезвие меча шерифа полоснуло его по спине. Раздался треск перерубаемых костей. Рыцарь скорчился от боли и распластался на камнях. Джос остановился и медленно попятился назад и вбок, чтобы занять прежнее место в проеме ворот. Если этот удар еще не прикончил сэра Адельма, то следующий наверняка будет смертельным. Расправившись с капитаном, шериф непременно займется им.

Тяжело дыша, дю Омэ стоял над поверженным рыцарем.

– Никчемный ублюдок, – рыкнул он. – Напрасно я потратил на тебя семя.

Распластавшийся на камнях, сэр Адельм проворно извернулся и с силой дернул отца за ногу. Вскрикнув, шериф упал. Его голова с громким стуком ударилась о мостовую.

Помогая себе ногами, капитан отряда шерифа перевернулся, оказавшись сверху отца. Мужчины на мгновение сцепились, но капитан, изловчившись, повернулся на бок и зажал голову отца в тиски согнутой руки. Ошеломленный, дю Омэ слабо пошевелился. Его пальцы шарили по руке противника.

Изо рта рыцаря струйкой текла кровь. В его ладони сверкнуло лезвие кинжала.

– Сегодня ты за все заплатишь, отец, как и я, – прохрипел он, харкая кровью. – Я покажу тебе, как они погибли.

Адельм полоснул кинжалом по горлу отца. Из раны фонтаном брызнула кровь. Шериф застыл, по телу пробежала судорога, и он замер. Когда отец скончался, сэр Адельм повалился на спину. Бездыханное тело отца лежало на нем.

С дальнего конца подъездной дороги донеслись цокот копыт и крики людей, понукавших животных. Солдаты шерифа побросали мечи и щиты и отступили к стене святой обители с поднятыми руками.

Все было кончено.