Выходя из квартиры, Кейт остановилась поправить репродукцию, десятки которых украшали стены. Сюжет на всех был одинаков: молодая женщина либо верхом сражается в средневековых доспехах, либо в мужском платье противостоит предвзятым дознавателям, а на одной – горькой – привязана к столбу на городской площади и вокруг нее пляшут языки пламени.

Кайлин бросила на подругу мученический взгляд.

– Тебе не приходило в голову, что твое увлечение Жанной д'Арк заходит слишком далеко?

– Зависит от того, как понимать «слишком».

– Ты выучила французский.

– Уйма людей учит французский. Это полезный язык.

– Скупаешь все картинки и книги о Жанне д'Арк, какие можешь найти.

– Она была крупной исторической фигурой, – возразила Кейт.

– Вступила в общество исторической рекреации, купила полный комплект «аутентичных доспехов средневекового типа», да еще и меч в придачу, и кучу времени тратишь, сражаясь с другими рекреаторщиками.

– Это развлечение помогает лучше понять историю, к тому же люди там очень интересные.

Кайлин покачала головой.

– Сколько из них по меньшей мере раз в неделю говорят, как они любят Жанну д'Арк и как им жаль, что нельзя найти способ спасти ее от гибели на костре?

Уставившись в пол, Кейт нахмурилась.

– Это было шестьсот лет назад, Кейт!

– Чуть больше, но в целом верно, – тихо ответила Кейт. – Понимаю: могу показаться слегка одержимой, но что дурного в том, что мне хотелось бы спасти ее от костра? Она была замечательной личностью – и такой ужасный конец…

* * *

Первым делом студент узнает, что университетская жизнь на девять десятых – занудная работа и на одну – учеба. Кейт и другие две старшекурсницы проверяли работы младших, когда в кабинет, где они сидели, заглянул профессор Барандила.

– Кейт, мне нужна кое-какая помощь в лаборатории. Ты свободна?

Кейт приободрилась, кожей чувствуя завистливые взгляды двух других. Доступ в лабораторию профессора Барандилы был запрещен, что порождало постоянные домыслы о предмете его исследований. А теперь Кейт сможет узнать.

– Вы, девчонки, с остальным справитесь? – спросила она.

Обе кивнули с разной степенью покорности, и Кейт пошла за Барандилой, который с удрученным видом шаркал в свою лабораторию.

– Мне нужно собрать и заархивировать лабораторные заметки. Закончить надо на этой неделе. На приборы внимания не обращай. Их разберут позже.

– О! – Кейт перевела взгляд с профессора на внушительных размеров полый куб из проводов и трубок. – Не получилось?

– Не знаю. Никто не знает. – Барандила подошел к прибору и мрачно на него уставился. – Теперь уже нет смысла скрывать. Это должно было стать рабочим устройством для путешествий во времени, способным переместить человека в прошлое, а потом вернуть его назад.

– Разве такое возможно?

– Все возможно, если делать правильно! – Барандила указал на свой прибор. – Если все расчеты и уравнения правильно выстроить, время вообще перестает существовать. Проблема в том, чтобы перенести кого-то в иное место, туда, где он не может находиться. Ты про туннельный эффект слышала? Частица переходит из одного места в другое, куда не может попасть, но ведь попадает! Это очень упрощенно, но именно на таком принципе основан прибор. Он ничего не перемещает во времени, просто создает условия, при которых данный объект оказывается в ином времени.

– Но он не работает? – снова спросила Кейт.

– Да вроде работает… – Приступ энергии миновал, и Барандила обмяк на краю стола. – Но мы не можем проверить его на человеке, пока не убедимся, что это безопасно. Правила, постановления и так далее. Даже на животных нельзя, пока не будет сначала доказано, что он безопасен для роботов. Мы пробовали с роботами, потом просто с камерами и диктофонами. Все они вышли из строя, и никаких данных из прошлого мы не получили. Ничего. Что-то в машине времени стирает всю информацию с любого записывающего устройства. Пустота. Возвратный механизм как будто работал, но действительно ли он их возвращал? Они вообще куда-то попадали? Ведь объект возвращается в тот самый момент времени, когда был перемещен. Так и должно быть, но в результате нет ни доказательств того, что предметы действительно перемещались, ни свидетельств того, что это безопасно, а без доказательств мы ничего сделать не можем.

– Почему бы не отправить что-нибудь на пару часов назад? Записку или еще что?

Барандила выдавил улыбку.

– Ход мысли правильный. Мы пробовали. Ничего не произошло. Возможно, загвоздка в том, что предмет не способен существовать одновременно дважды, что произошло бы, пошли мы его в недавнее время. Насколько мы сумели установить, Вселенная такого не примет. – Он пожал плечами. – Ну, и еще кое-что не сработало. Поэтому в следующий понедельник машину разберут.

– В следующий понедельник. – Оставалось шесть дней. Кейт глаз не могла отвести от прибора, в голову ей пришла прекрасная и пугающая мысль. – Профессор, если ее скоро начнут разбирать, может, покажете, как она работает?

* * *

Кейт чувствовала себя идиоткой, со своими доспехами прокрадываясь среди ночи в лабораторный комплекс университета. Если ее поймают в кампусе с оружием, пусть даже с мечом, ее ждут крупные неприятности. Но Кейт двигалась дальше, размышляя: может, увлечение и впрямь доведет ее до беды.

Потом она подумала о Жанне. Героиня стоит, привязанная к столбу, а вокруг поднимается пламя.

Кейт надела доспехи, сочиняя разные байки на случай, если ее застукает охрана кампуса. Содержимое сумки, которую она привязала себе на пояс, было нелегальным как в кампусе, так и за его пределами, но она в нем нуждалась, хотя ей и было не по себе от того, сколько она на него истратила. Латные рукавицы пришлось пока оставить, чтобы справиться с переключателями, как можно точнее выставляя дату, время и место, проверяя еще раз, что возвратное устройство надежно закреплено на запястье.

Заняв место на указанной профессором Барандилой платформе, Кейт закрыла глаза, сделала глубокий вдох и поморщилась, когда в глаза ей ударил яркий солнечный свет.

* * *

Руан в мае 1431 года от Рождества Христова был суматошен, грязен и наводнен английскими торговцами, рыцарями и солдатней. Англия более десятилетия контролировала город, поэтому захватчики держались как у себя дома. Скрытая под доспехами Кейт долго убалтывала стражников у городских ворот, которые посмеялись над пешим рыцарем, которому не по карману лошадь.

Впрочем, Кейт представляла, как ее достать.

Не составило труда и найти место, где должны были публично судить Жанну. Многие направлялись в ту сторону, судача о Деве, вслух размышляя, не явятся ли дьявол или ангелы Господни, чтобы ее спасти.

На самой площади было сооружено два помоста: меньший – для Жанны и охранявших ее стражников и больший – для инквизиторов. Вокруг помостов толпа стояла стеной, но в отдалении ждали, держа под уздцы лошадей, оруженосцы. Не обращая внимания на их испытующие взгляды, Кейт решительно направилась к ним.

Она остановилась перед двумя лошадьми, которые казались многообещающими: внушительные боевые кони, похожие на бельгийских тяжеловозов. Двое державших их оруженосцев нервно переглянулись, и Кейт сдавленно засипела (сочтя, что так ее голос из-за забрала больше будет похож на мужской, и надеясь, что несколько фраз на староанглийском, которые она вытянула из студентки соседней группы и запомнила, достаточно точны, чтобы ее поняли):

– Вашим рыцарям нужны лошади, чтобы сопровождать графа Варвика. Идите за мной.

Забрало скрыло ее нервозность, когда Кейт с небрежной надменностью, какую подглядела у альфа-девиц в кампусе, повернулась и двинулась к помосту, где Жанну уже подвергали публичному суду, унижению и запугиваниям под страхом немедленной смерти через сожжение. На всякий случай она прислушивалась, цокают ли у нее за спиной подковы, а сама тяжело ухала в доспехе, как тараном прокладывая им себе путь через толпу. Руанцы и зрители-англичане уступали сердито и нехотя, но без возражений, как бывает всегда, когда кто-то ведет себя так, словно знает, что делает. Наконец Кейт пробралась к самому помосту с Орлеанской Девой.

Выглядела Жанна ужасно: ослабевшая от болезни и дурного обращения, измученная постоянными допросами инквизиторов. Кейт знала, что очень скоро, после почти года физических и душевных терзаний, она сломается под угрозой сожжения заживо и подпишет отречение, хотя и не будет знать, что, собственно, в нем говорится. Еще через несколько дней объявят, что Жанна нарушила условия отречения, привяжут ее к столбу и сожгут.

Вот что произошло, но не произойдет – если Кейт сумеет вмешаться.

Кейт снова повернулась к оруженосцам, которые недоуменно оглядывались в поисках своих господ.

– Мне поручено сесть на одну из лошадей и вести другую в поводу.

Она двинулась к тому из коней, который показался ей поспокойнее.

– Но, сэр… – запротестовал державший коня оруженосец, когда Кейт едва-едва умудрилась взгромоздить в седло себя и вес своего доспеха.

Англичане вокруг повернулись к Кейт, кое-кто опустил руку на рукоять меча. К ним проталкивался крикливо одетый английский аристократ с тремя рыцарями свиты, и он держался с таким видом, с каким полицейские обычно подходят к нарушителю спокойствия.

Из сумки на поясе Кейт вытащила две световые гранаты, которые раздобыла у приятеля, помешанного на оружии, – тот покупал их через Интернет. Пока стоявшие поблизости с интересом смотрели, стараясь сообразить, что же она делает, Кейт выдернула кольца, сосчитала до трех и бросила гранаты по обе стороны от себя в толпу, а сама изо всех сил вцепилась в седло.

Гранаты взорвались с громовыми раскатами и исключительно яркими вспышками, поскольку должны были лишить людей ориентации, но не нанести вреда. Те, кто стоял поближе, отпрянули с испуганными криками, протирая глаза, или, зажмурясь, упали на колени. Кейт же схватила под уздцы вторую лошадь, силясь превратить панику благородных животных в бросок к Жанне.

Теперь на Кейт смотрела вся площадь, включая группку инквизиторов на помосте побольше. Когда лошади остановились у помоста с Жанной, Кейт достала еще гранаты и, вырвав кольца, швырнула их в стражников и тех, кто стоял поближе к Жанне на большом помосте (с тайным пожеланием, чтобы какая-нибудь угодила в нос мерзкому епископу Кошону), и еще несколько – в толпу. Грохот и вспышки взрывов заставили народ метнуться прочь.

– Жанна! – заорала Кейт. – Сюда!

Жанна помедлила лишь долю секунды и прыгнула с помоста прямо на вторую лошадь.

Через перепуганный люд к ним пробивались все новые английские рыцари. Кейт метнула в них гранаты, и они с Жанной погнали лошадей сквозь толпу.

Потребовалась только одна граната, чтобы очистить дорогу и избавиться от погони, и вот они уже грохотали к главным воротам Руана, а вслед им неслись стрелы и болты из арбалетов. Оставшаяся световая граната взломала построение пикейщиков у самых ворот, и тогда Кейт достала последнее свое оружие – самопальную термитную гранату (спасибо чертежу физика-старшекурсника, который был так добр, что нарисовал его наспех, обманутый историей: дескать, Кейт собирает материал для рассказа). Когда они проезжали арку, Кейт бросила ее себе за спину, в раствор ворот. Взрыв озарил арку ярчайшим заревом, которое, по замыслу Кейт, должно было надолго блокировать выезд из города.

«Хороший бы вышел фильм», – пробилось сквозь облегчение и ликование, когда две всадницы уносились прочь от города.

Они скакали, пока Руан не скрылся из виду; тогда Жанна пустила уставших лошадей шагом и повернулась к Кейт.

– Кто ты, добрый сэр, что мечешь молнии из рук?

Рассмеявшись, Кейт стащила шлем, от облегчения у нее голова шла кругом.

– Я Кейт.

Жанна уставилась на нее изумленно.

– Женщина? Такая же, как я? – Перекрестившись, Жанна покачала головой. – Ты ангел или ведьма?

– Ни то, ни другое. Просто женщина.

– Такой довод и я приводила, – сказала Жанна. – Ты сама видела, помогло ли мне это.

– Ну, да. – Кейт вытащила крестик, который носила по привычке и из увлечения Жанной. – Видишь? Со мной все о'кей.

– О'кей? – протянула Жанна, рассматривая крестик. – Можешь себя осенить?

– Перекреститься? Конечно. – Кейт выросла в католической семье, но давно перестала верить в ритуалы, однако жесты еще помнила. – Видишь? И «Отче наш» тоже могу произнести.

– Без запинки? – с долей самоиронии спросила Жанна. – Требовать не стану, потому что сама не поддалась, когда на меня наседали в надежде, что я дам им какой-нибудь повод для обвинений. Но если ты просто женщина, как же ты сумела остановить англичан?

– Ты про гранаты? Они, как петарды, только лучше.

– Гораздо лучше! Не надо долго поджигать запал, тем самым предупреждая врага, что собираешься пустить оружие в ход. У тебя таких много?

Кейт качнула головой.

– Я все истратила, чтобы выбраться из Руана.

– Тогда жди погони. – Жанна свернула с тракта и ринулась напрямик, по бездорожью с предельной скоростью, какую только могли выдержать лошади. – Нужно двигаться быстро и незаметно, через лес или по оврагам. Но это ты и сама знаешь.

– Да-да, знаю, – быстро согласилась Кейт, с внезапной тревогой оглядываясь назад.

Жанна же смотрела перед собой и дышала глубоко.

– Святая Катерина сказала мне, что я буду спасена, и женщина по имени Кейт исполнила ее обещание. Как может кто-то сомневаться в слове Господа? Знаю, Его рука проведет и направит нас!

– Можно найти какое-нибудь безопасное место, – с надеждой сказала Кейт. – Где никакие враги нас не отыщут. Абсолютно безопасное!

Жанна на нее посмотрела недоуменно: поразительно яркие глаза при темных волосах, остриженных коротко, по мужской моде того времени; а Кейт продолжала:

– Я нас обеих могу туда доставить.

– И где же оно?

– Мой дом. Очень далеко отсюда. Но мы можем попасть туда в мгновение ока.

Взгляд Жанны стал испытующим.

– Ты ведь не колдунья или демон, посланный меня искушать?

– Нет!

– Очень далеко отсюда, – повторила Жанна. – По-французски ты говоришь странно. Твой дом, и верно, очень далеко от Франции.

– Да, – признала Кейт.

– И вернуться мы можем так же быстро?

– Нет.

– А вообще мы сможем вернуться?

Сообразительная (как и доказывали протоколы суда) Жанна тут же задала вопросы, которые, как надеялась Кейт, возникнут у нее много позднее. Кейт хотела солгать, заверить Жанну – мол, да, конечно, но с губ сорвалось:

– Нет.

Жанна кивнула, сделала еще один глубокий вдох и улыбнулась Кейт:

– Тогда я не могу туда поехать, даже если ты ангел. Мне нужно снова на юг, нужно найти друзей, служить французскому королевству и моему господину.

– Карлу? Королю Карлу? Который бросил тебя в плену и ничегошеньки не сделал, чтобы тебе помочь?

– Мой господин – Господь, – мягко сказала Жанна. – Я служу королю Карлу, которого просила бы тебя не поносить, я служу королевству Франция, я служу народу Франции, но прежде всего я служу моему Господу.

– М-м, прошу прощения. – Кейт не приходило в голову, что так трудно будет убедить девушку, которую предали свои же, с которой ужасно обращались англичане и которая только что избежала мучительной смерти. Даже смотреть на нее было больно. Видеть следы болезни и истязаний. – Ты уже сделала то, что должна была. Англичане уйдут из Франции. На это потребуется еще какое-то время, но они потерпят поражение.

Жанна не ответила, только рассеянно смотрела, словно прислушиваясь к чему-то, чего Кейт слышать не дано. Через несколько мгновений ее взгляд сфокусировался, и она поглядела на Кейт.

– Мои голоса говорят, что я должна остаться. Моя миссия еще не завершена. Господь желает от меня большего. Вот почему я была спасена.

– Нет, подожди!

Это неправильно! Благодарная Жанна, прозорливая Жанна, умная Жанна, которая забалтывала на суде ученых инквизиторов, которую бросили друзья и союзники, которую били столько, что ее воля готова была сломаться, должна была понять, что ей нужно отправиться с Кейт!

– Я знаю: ты считаешь, что голоса тебе кое-что сообщают, но женщины часто так говорили, поскольку общество не допускало, что у женщин могут быть собственные мысли. Поэтому женщины утверждали, что идеи им внушают голоса или духи. Со мной тебе не надо притворяться. Я знаю, что ты умна. То есть тебе едва исполнилось двадцать, а посмотри, сколько ты уже успела.

Но вид у Жанны сделался озадаченный.

– Тебе, похоже, немало обо мне известно, но многое из того, что ты знаешь, как будто о другой женщине…

– Я столько лет изучала тебя, я всю жизнь тобой восхищалась!

– Всю жизнь? – Жанна рассмеялась, но неуверенно, словно в заточении отвыкла от какого-либо веселья. – Мы же вроде ровесницы.

– Мне двадцать три.

– Тогда ты могла слышать обо мне только несколько лет! И должна тебе сказать: то, что ты слышала, неправда. Мои голоса истинны и наставляли меня честно, когда я их слушала. Они передают мне наказы Бога.

Кейт проглотила первый же пришедший ей на ум ответ. Жанна не была религиозной истеричкой, какой ее часто изображали, но она явно не собиралась признаваться девице, с которой едва знакома, в чем-то очень для нее личном.

– Я не пыталась усомниться в тебе. Но, правда же, не Бог тебя спас, это я пришла сюда за тобой.

Жанна натянула поводья, и Кейт тоже остановила лошадь, обе воззрились друг на друга. Лицо Жанны внезапно озарилось внутренним светом, и она схватила запястье Кейт.

– Да, ты пришла! Но разве ты не видишь тут руку Господа? Ты была Его орудием моего спасения, и вот почему я знаю: ты и дальше будешь мне помогать! Ты истинная спутница. В тебе нет фальши. Так мне сказали голоса, и мое сердце им вторит. Я не могу пойти с тобой. Зато ты пойдешь со мной.

Кейт смотрела на Жанну, в ее горящие глаза, на ее сияющее уверенностью лицо и чувствовала, как ее собственная воля поддается, точно слабая дамба, которая не способна сдержать океан веры.

– Ла… ладно.

– Тогда вперед! – Жанна снова тронула своего скакуна, и Кейт последовала за ней, понемногу сознавая, что утратила контроль над ситуацией.

* * *

Всего через час пути по извилистым тропам и оврагам Жанна начала покачиваться в седле.

– Прошу прощения, но у тебя нет ничего съестного? Меня не кормили два дня, и все это время не давали спать.

– Два дня?

Неудивительно, что Жанна вот-вот рухнет. Инквизиторы давили на нее всеми возможными способами. Кейт порылась во второй суме, куда сложила несколько батончиков мюсли – на всякий случай. Жанна поглядела на них с сомнением, но, осторожно попробовав, начала уминать.

– А вода есть?

Кейт собралась сказать было, что нет, но решила сначала проверить седельные сумки. В одной оказалась кожаная фляга с литром какой-то жидкости.

– Как насчет этого?

Благодарно взяв флягу, Жанна поднесла ее к губам и сделала несколько больших глотков, после чего с довольным вздохом отдала ее Кейт. Осторожно отхлебнув, Кейт обнаружила, что это молодое и терпкое красное вино. Прикончив последний батончик, Жанна снова потянулась за флягой и допила остатки.

Некоторое время спустя она заснула прямо в седле, Кейт тогда ехала как можно ближе, чтобы при необходимости поддержать спутницу, хотя каждый толчок рысью по бездорожью отдавался в теле малорадостными ощущениями. Она достаточно много ездила верхом, но никогда долго и крайне редко в доспехах. Невзирая на одолевающие ее ноющие боли, Кейт хотелось продолжать путь даже после захода солнца, но измученные лошади ясно дали понять, что ждать от них уже нечего. Жанна завела их в рощицу, которая укрывала от взглядов путников, и, расседлав, отправила пастись. Кейт сняла часть доспеха и сидела, обняв руками колени. Наблюдая за Жанной, она старалась привести в порядок мысли. Засыпая, Жанна блаженно вздохнула:

– Сегодня впервые за много-много дней я буду спать свободной. Моя благодарность не знает предела, леди Кейт.

«Леди Кейт?» По всей очевидности, Жанна решила, что Кейт заслужила повышения в статусе. Впрочем, теплая волна счастья, которая затопила Кейт при этих словах («Жанна думает, я заслуживаю того, чтобы зваться леди!»), вскоре отхлынула. Кейт не предполагала застрять в средневековой Франции. Думалось, что она спасет Жанну, после чего Жанна быстро и с радостью согласится, чтобы ее перенесли в будущее. Но Жанну не устроил совершенно логичный и практичный план Кейт, пусть даже не слишком проработанный. «Но она изумительная. Неудивительно, что она поражает или даже пугает всех, с кем встречается. Правда, это не совсем то, чего я ожидала». Кейт заснула, стараясь подыскать новые доводы, которые убедили бы Жанну отправиться с ней.

* * *

Следующий день принес восхитительное разнообразие тупых и острых болей от долгой дороги и сна на голой земле, равно как и сосущий голод, поскольку съестного у них не осталось. Жанна под открытым небом словно бы расцвела, закаленная крестьянским детством и привычная к лишениям после долгого заточения, но Кейт чувствовала себя преотвратно. Лошади, угрюмые от скудности чахлой травы и плохо отдохнувшие за ночь, также не улучшали настроения. Как и то, что пришлось ждать, пока Жанна молилась, стоя на коленях в сторонке.

Наконец они тронулись в путь, но вскоре Жанна настояла: мол, надо заехать в деревеньку за едой.

– Монеты у тебя есть? – спросила она у Кейт, прижимая к груди каравай и флягу, которые крестьянин принес из кабака.

Кейт неохотно вытащила единственную серебряную монету, – опять же взятую на всякий случай. Франклин Д. Рузвельт на аверсе почти совсем стерся, и мало шансов, что кто-то сумеет опознать монету к тому времени, когда возникнет валюта Соединенных Штатов через три или четыре столетия. Но, собираясь отдать деньги, Кейт вдруг помешкала. «Я беспокоюсь из-за одного-единственного анахронизма? Вчера я взрывами расчищала себе дорогу, чтобы вывезти из Руана Жанну д'Арк, которую не сожгут по расписанию, а теперь волнуюсь, что десятипенсовик подпортит историю? А во что превратит историю освобождение Жанны, если она откажется отправиться со мной в будущее и дальше будет буйствовать по Франции? Что же я натворила?»

Но она никогда не вернет Жанну англичанам! К тому же, скорее всего, англичане сожгут обеих на одинаковых кострах, а в такой альтернативной истории Кейт принимать участия совсем не хотелось. Без карты Кейт знала лишь, что им нужно двигаться на юг, где безопаснее, но извилистым дорогам, которыми они ехали, как будто не было дела до частей света или направлений. Час спустя они достигли перекрестка, походившего на все прочие, какие они проезжали. Стараясь разобрать слова на сером от непогоды столбе, Кейт задумалась: а как в то время вообще кто-то куда-то попадал.

– Полцарства за Джи-Пи-Эс.

– У тебя есть царство? – спросила Жанна.

– Нет, присловье такое. – Кейт подумала, что лучше не объяснять, что взято это у английского драматурга, особенно потому, что Шекспир называл Жанну «богомерзкой бестией».

– Что такое Джи-Пи-Эс?

– Карта такая.

Жанна кивнула, но уверенно указала на одну из сходящихся дорог.

– Карты нам не нужны. Мои голоса сказали сегодня утром, что нам следует прибыть в это место, а когда мы его достигнем, поехать туда.

– Твои голоса? – Почему-то Кейт они не показались удачной заменой GPS. Когда Жанна успела поговорить с голосами? – Чтобы попасть в безопасное место, нам нужно двигаться на юг, а эта дорога, кажется, ведет на восток.

Тряхнув головой, Жанна указала на остальные.

– Англичане выслали много отрядов, чтобы нас найти. Они всех свободных людей бросили на поиски. Если поедем по одной из других, шансы, что нас найдут, гораздо выше.

– А в этой что такого особенного?

Жанна улыбнулась.

– Это верная дорога.

– Жанна…

– Нам нужно ехать по ней. Нельзя задерживаться. Едем!

Кейт поймала себя на том, что догоняет Жанну по избранному той пути.

Со временем и проделанными милями радость приключения совершенно стерлась, зато росли боль в натертых ногах и отбитой заднице Кейт и ее опасения относительно того, как способна переиначить историю освобожденная Жанна. Поднявшееся летнее солнце палило доспехи, и Кейт понемногу начала задумываться, скоро ли человек может свариться заживо. Сразу после полудня они проехали деревню, жители которой проводили их внимательными взглядами. Они почти достигли околицы, когда дорогу заступил старик.

Раздраженная Кейт уже собралась его объехать, но Жанна натянула поводья и уважительно кивнула старику:

– Доброго тебе дня, друг-крестьянин.

Старик подошел к Жанне поближе, всматриваясь в ее лицо, потом улыбнулся, открывая беззубые десны. Кейт понемногу начала привыкать к ароматам немытых человеческих тел, но этот человек был особенно пахуч. Судя по вони, он разводил свиней.

– Дева…

Жанна улыбнулась ему как старому знакомому.

– Да, друг-крестьянин.

– Ты все еще воюешь за Францию?

– Я буду воевать за Францию до последнего вздоха, друг-крестьянин.

Старик снова улыбнулся и, знаком попросив их подождать, быстро заковылял в ближайший дом.

Кейт нервно оглянулась по сторонам.

– Нам надо ехать, Жанна.

– Нет. Подождем.

Сжав челюсти в попытке сдержать нарастающий гнев, Кейт собралась было возразить, но прикусила язык – когда старик появился вновь, за ним шли двое мужчин помоложе с тяжелыми свертками.

– Тебе это понадобится, – возвестил старый крестьянин, разворачивая свертки.

В одном оказались доспехи, в другом – меч и ножны.

– Много лет назад здесь остановился на ночлег пьяный бургундский рыцарь, пытался обесчестить одну из моих дочек, да так и не уехал. Он покоится вон на том поле. Теперь ты можешь употребить в дело его оружие и доспехи.

Последние по большей части не подошли, но Жанна сумела завязать нагрудник, потом опоясалась мечом.

– Прими мою благодарность.

– Ты возложишь руку на моих сыновей, Дева, чтобы они прожили долгую жизнь и нашли себе хороших жен?

Жанна устало вздохнула, но улыбнулась и легко коснулась плеча каждого из мужчин помоложе.

– У меня нет особых сил, но я попрошу Бога, чтобы Он даровал вам долгие жизни и хороших жен.

Старик схватил руку Жанны и поцеловал одно из ее колец.

– Да благословит тебя Господь, Дева.

– И да благословит Он тебя, – ответила Жанна и лишь потом тронула лошадь.

– Я думала, мы спешим, – проворчала Кейт некоторое время спустя. Она злилась все время с тех пор, как они покинули деревню.

– Но теперь у меня есть меч и хоть какие-то латы. Бедняков никто не слушает, до них никому нет дела. Кроме меня, – ответила Жанна.

Худо было уже то, что Жанна все время приказывала, но еще площе, что Жанна оказывалась права. От этого делалось еще обиднее. «Неплохо бы меня хотя бы раз послушать, а то…» – Кейт осеклась. Это ведь Жанна! Почему она ожидала, что Жанна будет покорной спутницей? На смену гневу пришло раскаяние.

– Извини. Временами я бываю просто несносной.

Жанна повернулась к ней с ободряющей улыбкой.

– Ты хороший человек, леди Кейт. Ты пришла, чтобы спасти меня.

А Кейт во все глаза уставилась на Жанну: на нее снизошло озарение, такое же явственное, словно один из голосов Жанны сказал правду, которую Кейт не хотелось слушать, но которой она не могла избежать. «Я пришла не для того, чтобы спасти ее. Я, по сути, ее не знала. Я пришла, чтобы спасти ее для себя, я пришла ради того, кем хотела ее видеть. Все дело было во мне, а не в Жанне. Не в этой Жанне, не в реальной Жанне».

– Кейт? Ты здорова? – Жанна, выдержавшая много месяцев истязаний, смотрела на Кейт с истинной заботой.

– Все в порядке. Это ничто в сравнении с тем, что выпало на твою долю.

Жанна тряхнула головой.

– Я не самый легкий человек, Кейт, – доверительно призналась она полушепотом. – Я росла крестьянской девочкой, ничего не знала про обычаи двора. Моя богоданная миссия и любовь к Франции поглощают меня целиком. Я могу быть резка, невежлива и временами слишком горделива. Я это знаю, горюю об этом и молю, чтобы ты простила мне мои недостатки.

Преисполнившись вины, Кейт коснулась ее локтя.

– Ты удивительная женщина, Жанна. Правда, удивительная.

– Но я же ведьма, колдунья и еретичка, тебе это известно? Так говорят англичане и парижский университет. – Жанна ухмыльнулась, настроение у нее вдруг резко переменилось. – Господи, когда я была узницей, мне иногда казалось, что на моей стороне только Бог!

Кейт рассмеялась.

– Я достаточно встречала университетских профессоров, которые считают, что они и есть Господь Бог. Англичане в эти дни не самый приятный народ. Но если бы не англичане, не было бы «Битлов», поэтому и они, пожалуй, не безнадежны.

– Какие еще биты? – Настроение Жанны снова переменилось, уступив любопытству и недоумению. – То есть биты берутся из Англии?

– Нет, я про тех, которые пели.

– Поющие биты? – На сей раз Жанна рассмеялась. – А играют на них, наверное, эльфы? Сдается, у простых людей в твоей стране такие же фантазии, как у наших. – Ее смех стих. – Думаю, в подобных вещах греха нет, хотя церковники попытались использовать старые суеверия как доказательство того, что я ведьма. Меня укрепляла вера в Господа, но, надеюсь, Он простит меня, что во время моих испытаний я иногда сомневалась в Его промысле. – Она перекрестилась.

Раздражение Кейт вспыхнуло с новой силой, подпитываемое ее собственными столкновениями с церковью, в учении которой ее воспитывали.

– Не понимаю. Просто в толк не возьму, Жанна. Ты такая смышленая. Такая умная. Любой, кто с тобой разговаривает, сразу это понимает.

– Спасибо, но читать и писать я умею только собственное имя.

– Тебя просто этому не учили! Никакого отношения к твоему уму это не имеет. А потом вдруг ты начинаешь про голоса и про Бога… и…

Жанна недоуменно на нее воззрилась.

– И…

– Как ты можешь?.. – Она не могла этого выговорить, не могла обвинить Жанну в пустых суевериях, в том, что она действительно фанатичка, какой так часто выставляли ее историки.

Но Жанна каким-то образом поняла, вид у нее стал сперва удивленный, потом, к потрясению Кейт, она снова рассмеялась.

– Думаешь, ум и вера несовместимы?

– Но… нет доказательств…

– Доказательств? – Жанна махнула рукой. – Я здесь. Орлеан не пал, Карл был коронован в Реймсе. Разве это не доказательство? – Она опять рассмеялась, пока Кейт силилась подобрать слова. – Мои голоса не приказывают мне отрицать то, что. существует, леди Кейт. Они не говорят: «Жанна не верь глазам своим, поскольку небо не синее, а красное». Говори они такое, я бы их не слушала, потому что поняла бы, что они лживы. Церковники на суде допрашивали меня о моей вере и моих голосах на самые разные лады, но даже они не могли указать на что-то – мол, это свидетельство ее ведьмовской природы. Хотя, как ты, наверное, слышала, их не слишком порадовало мое мужское платье.

Кейт не удержалась от улыбки.

– Думаю, твое мужское платье и то, что ты сражалась в битве, ужаснуло их больше, чем мысль, что ты ведьма или еретичка. Много времени пройдет, прежде чем мужчины сумеют принять, что женщины носят так называемую мужскую одежду.

– Никогда не примут!

– Конечно, примут. Если пойдешь со мной, я отведу тебя в такое место, где это в порядке вещей.

Улыбнувшись в ответ, Жанна снова покачала головой.

– Нет, леди Кейт. Я не предам мою миссию.

– Но как ты можешь по-прежнему верить в эту миссию, когда все, кто тебе помогал, тебя покинули? – вырвалось у Кейт.

– На то, наверное, были причины. Я должна верить. – Вероятно, Жанна прочла реакцию Кейт по ее лицу. – Ты ведь тоже во что-то веришь, да, Кейт? – Жанна говорила уверенно, глаза у нее светились, вся она излучала такую силу, что Кейт несколько секунд только безмолвно на нее смотрела. – Мне ты можешь исповедаться, – с улыбкой прошептала Жанна.

– Да, – сказала Кейт, не в силах отвести глаз от лица Жанны. – Кое во что я верю, и это кое-что много больше, чем мне представлялось.

– Тогда следуй своему сердцу, – посоветовала Жанна. – Господь не без причины дал нам и сердце, и разум. Все имеет свое назначение. – Она снова перекрестилась. – Со временем мы, возможно, его узнаем.

Кейт пришли на ум все до единого доводы, какие она когда-либо слышала против подобного фатализма, но подле Жанны они казались пустыми. «Орлеан не пал, Карл был коронован в Реймсе». И то, и другое считалось невозможным, пока Жанна не возглавила французскую армию. Сама мысль о том, что девушка-подросток с мечом и в доспехах поведет французскую армию в битвах, считалась невозможной, от нее отмахнулись бы как от фантазии, не будь исторические свидетельства столь непререкаемыми. Как опровергнуть подобное? Разве не Кейт тогда окажется среди тех, кто утверждает, будто небо красное? Да и вообще, фатализм не совсем подходящее слово, верно? Жанна может верить, что Господь определяет исход, но она использовала эту веру, и эта вера вдохновила ее жить ради других.

– Я просто не знаю.

– Сердце тебе подскажет, если прислушаешься, – повторила Жанна.

* * *

Незадолго до заката они свернули за поворот, и перед ними возник отряд конников в помятых за многие битвы доспехах. Кейт застыла, понимая, что им надо спасаться бегством, но в тот момент была слишком поражена, чтобы отреагировать.

Жанна осталась совершенно спокойна, только подняла в приветствии руку.

– Доброго вам дня. Кому вы служите?

Один конник выехал вперед, его побитые латы и суровое лицо говорили о долгих годах войны.

– Мы служим Франции, Дева. Немало времени прошло с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

– Андре, – улыбнулась Жанна. – Мне сказали, что сегодня меня найдет кое-кто, кого я знала прежде. У кого ты теперь на жалованье?

– У герцога Алансонского.

Улыбка Жанны стала шире настолько, что Кейт показалось, солнце проглянуло вдруг среди туч.

– Мой добрый герцог. Он близко?

Француз серьезно тряхнул головой.

– Герцог Алансонский не мог приехать сюда. Как не могла и собранная им армия пробиться так далеко в глубь территории врага. Он сумел только нанять небольшие отряды, вроде нашего, которые сумели проскользнуть сквозь посты англичан и бургундцев. Нам приказали продвигаться к Руану на случай, если возникнет шанс помочь тебе. Англичане повсюду, Дева. Они прочесывают леса в поисках тебя. – Андре перевел на Кейт вопросительный взгляд. – Этот рыцарь мне незнаком.

– Леди Кейт. Она моя спасительница и доверенная спутница.

– Еще одна Дева будет сражаться за Францию? – спросил удивленно другой рыцарь.

Кейт понадеялась, что сумерки сгустились достаточно и ее румянца никто не заметит. Если солдаты ищут еще одну девственницу, то с Кейт они на пару лет опоздали.

Но Жанна уже отвечала:

– Леди Кейт – храбрый рыцарь и в одиночку спасла меня из Руана. – Конники уважительно воззрились на Кейт, от чего она покраснела еще больше. – Если Господь пожелает, мы благополучно возвратимся к доброму герцогу. Вы знаете надежное место для ночлега?

Кивнув, Андре повернул коня и повел кавалькаду в ту сторону, откуда приехали Жанна и Кейт. К тому времени, как спустилась ночь, они разбили лагерь в рощице далеко от дороги, где деревья давали не только укрытие, но и достаточно дров для небольшого костра. Над головой проступили звезды, такие яркие и густые, что Кейт невольно в них всмотрелась, пораженная их яркостью, и наконец поняла, почему люди считали, что на небе и впрямь находятся Небеса.

Наемники передавали по кругу черствый хлеб и терпкое красное вино во флягах, а некоторые ушли разыскивать съестное и вернулись с охапками грибов. Кейт с тревогой наблюдала, как они нанизывают их на тонкие прутья, чтобы поджаривать на огне.

– А они съедобны?

Андре наградил ее недоуменным взглядом.

– Конечно. Кто не отличит ядовитого гриба от съедобного?

– Леди Кейт не из наших краев, – объяснила Жанна.

Среди этих грубых солдат она казалась в своей стихии, обменивалась шутками, спрашивала новости, делилась историями о прошлых битвах. Время от времени кто-то из наемников отпускал ругательство, и тогда Жанна мягко его укоряла, а закаленный воин смиренно принимал упрек.

Кейт съела свою долю грибов и хлеба, прихлебывала из фляги, когда приходил ее черед, красное вино согревало изнутри, пока она смотрела, как смеется и разговаривает Жанна. Наемники слушали ее внимательно, выказывая неподдельное уважение.

– Не понимаю, – наконец пробормотала себе под нос Кейт.

Андре сидел достаточно близко, чтобы расслышать, и потому повернулся к Кейт.

– Вас что-то тревожит, леди?

– Да. Вы бывалые солдаты. Вы наемники. Вы мужчины, а в эти времена мужчины не слишком прислушиваются к женщинам. Но вы как будто высокого мнения о Жанне.

Андре тоже глянул на Жанну.

– В некоторых делах умные мужчины к женщинам прислушиваются. Этому научил меня отец. Большинство женщин ограничивают свои заботы домом и хозяйством. Но Дева иная. Дело обстоит так. Я наемник, леди Кейт. Раньше я был другим и верил в иное, но наемники верят только в одно – деньги. – Андре кивнул в сторону Жанны. – Но ведь надо бы остаться в живых, чтобы истратить плату, вот почему наемники без заминки идут за Девой. Она прекрасный предводитель, и ее ум нацелен на битву.

– Правда? Я многое о ней слышала, но такого почти никогда.

Наемник невесело рассмеялся.

– Скажите спасибо аристократам, которые пытаются это скрыть! Они не могли допустить, чтобы стало известно, что девушка способна вести людей на битву лучше кого-либо из них. Англичане и бургундцы также хотят, чтобы об этом говорили поменьше, ведь женщина раз за разом их громила. Проще обзывать ее колдуньей, победившей в сражениях за счет черной магии. Но вы ведь уж точно слышали про военные подвиги Девы, как, например, ее совет перед битвой при Пате.

Кейт не без труда выудила из памяти факты.

– Там было что-то про шпоры, да?

– Да. «У вас хорошие шпоры. Пустите их в ход». Потом она объяснила, что нет смысла сидеть и ждать, пока англичане выберут время и место битвы. Увидев врага, надо нападать, пока он не успел подготовиться. – Андре усмехнулся. – Мы испробовали это в Пате и порубили англичан, которые ожидали нового Азинкура или Креси. Мы и в других местах их разгромили. Дева научила нас, сколь важна стремительность как в переходах, так и в сражении, а в битве она всегда впереди, ведет за собой людей. Если атака захлебывается в одном месте, она меняет тактику, ищет лучшие подходы. Когда она проиграла, то это произошло лишь потому, что тупоголовые аристократы ее задержали. Мы легко взяли бы Париж, если бы не своекорыстное перемирие, о котором договорился двор. Дева – лучший предводитель, какого многие из нас знали, и вот почему я взял кошель герцога Алансонского и отправился на ее поиски.

– Так значит, и у тебя своя корысть.

– Можно сказать и так, госпожа. – Андре нахмурился, уставившись в траву. – Может, больше ничего и нет.

Жанна ему не поверила.

* * *

Еще один рассвет в приключении, которому полагалось продлиться всего пару часов. Кейт сидела, привалившись спиной к дереву, старалась понять, как же ее сюда занесло. Путешествие во времени? Эта часть была простой. Постичь она не могла другого: что делает здесь, в компании фанатичной религиозной воительницы и отряда наемников на территории, кишащей врагами.

И почему у нее нехорошее подозрение, что от всего этого она получает удовольствие, что она не бросит Жанну, как бы худо ни обернулось дело?

Кейт глянула на возвратное устройство у себя на запястье, скрытое под отворотом латной рукавицы. Просто набрать код – и прочь отсюда, назад, в страну теплого душа, фастфуда и мягких кроватей, где орды врагов не жаждут заполучить ее голову.

Из-за дерева вышла Жанна – в нагруднике, на поясе свисает в ножнах меч, заревой свет золотит голову и плечи.

– Бог мой, а ты жареная штучка, – вырвалось у нее.

– Не поминай Его имя всуе, леди Кейт. – Но выражение ее лица тут же стало виноватым. – Правду сказать, в доспехах и впрямь сжариться можно.

– Э… да. Да. Я как раз об этом и говорила. Ты когда-нибудь любила, Жанна?

Жанна села рядом.

– Конечно. Я любила моих родителей, моих братьев, я люблю герцога Алансонского. Мне многие дороги.

– Я не про ту любовь говорю. Я говорю про страстную любовь, когда вступаешь в брак.

Жанна поглядела на нее испытующе.

– Ты про романтическую любовь? Но брак ведь тут ни при чем. Родители сговаривают своих детей по многим причинам, но романтическая любовь не из их числа. Или ты наслушалась придворных трубадуров, их глупых песен?

Кейт глядела вдаль перед собой.

– Романтическая любовь существует.

– Конечно, – уступила Жанна. – Но этого у меня не будет никогда.

Потом кто-то из наемников сказал: пора в путь, и Кейт пошла за Жанной к лошадям.

* * *

Они перемогли день и еще половину, ехали по неприветливой местности, где постоянными спутниками были слухи и известия о том, что английские солдаты охотятся за Девой. Кое-кто из встречных их предостерегал, а другие, без сомнения, доносили преследователям.

Невзирая на тяготы дороги, Жанна уверенно и быстро шла на поправку. Она проводила время с наемниками, но часто ехала и бок о бок с Кейт, разговаривая о разном. Однажды Кейт спросила ее о знамении дофину, но Жанна только рассмеялась и отказалась об этом говорить.

– Ты хочешь стать еще одним дознавателем? – легонько одернула она Кейт. – Ты слишком мне нравишься, чтобы я позволила тебе взять такую роль, моя добрая леди Кейт.

Незадолго до полудня они миновали небольшой заброшенный замок, состоявший из обнесенного стеной двора и невысокой башни. Но, поднявшись на земляной вал за ним, предводитель внезапно натянул поводья.

– Англичане! – крикнул он через плечо. – По меньшей мере, три десятка!

Андре развернул лошадь.

– Поскачем назад и напрямик через лес!

Дав шпоры усталым лошадям, отряд направился назад мимо заброшенного замка.

Но не успели они свернуть с дороги, как увидели, что с другой стороны приближается еще один отряд. На сей раз англичане заметили среди всадников Жанну. Запели сигнальные рожки, когда они ринулись в атаку, в ответ им зазвучали рожки отряда по другую сторону вала.

Жанна натянула поводья.

– Тут, по меньшей мере, сотня английских рыцарей и их людей. И более шестидесяти позади нас.

– Они быстро приближаются. На усталых лошадях нам от них не уйти, – мрачно отозвался Андре.

– Нет, и у англичан есть лучники. Бой на открытой местности заведомо безнадежен. В замок!

Десяток французов, Жанна и Кейт дали шпоры лошадям, посылая их в последний рывок, который вынес их во дворик разрушенного замка, где наемники начали поспешно возводить баррикаду поперек разбитых ворот, сваливая все, что попадалось под руку. Едва они завершили громоздить свой барьер, как подоспел первый английский отряд. Не прошло и нескольких минут, как к нему присоединился второй. У Кейт упало сердце: она была уверена, что врагов не меньше двух сотен, и в отдалении слышались еще рожки и трубы, говоря, что к замку стягиваются новые силы.

Вдоль верхней части стены шел каменный проход; когда-то на него, наверное, поднимались часовые и защитники. И он, и сами стены по большей части уцелели, вот только последние были не более восьми футов высотой. Жанна бросилась туда, за ней последовали Кейт и большинство наемников.

Все словно бы застыло на мгновение: единственным движением было хлопанье английских знамен на ветру, а единственными звуками -- перекличка птиц. Наконец из английских рядов выехал герольд, но остановился на значительном отдалении от стены. Его слова четко прозвучали на сносном французском:

– Доблестные рыцари, вам не одержать тут победы. Отдайте ведьму и взамен получите жизнь и свободу.

Крепким голосом Жанна выкрикнула ответ:

– Именем Господа, покиньте Францию, возвращайтесь по домам, и у вас не будет нужды страшиться меня.

Никакого ответа от англичан.

Жанна заговорила снова, но тише, чтобы ее слышали только те, кто стоял на стене.

– Шансов на победу у нас нет. Им нужна я, но я не пойду в плен, потому что они жаждут только моей смерти. У вас я попрошу лишь времени забаррикадироваться в башне, а после вы вольны идти, куда пожелаете, и говорить, что угодно, лишь бы это обеспечило вам безопасность.

Кейт нервно сглотнула, бросив косой взгляд на шеренгу наемников. Все до единого только смотрели вперед, их лица были так же тверды и бескомпромиссны, как камни в кладке стены. Ни один не ответил герольду.

Некоторое время спустя к герольду подъехал рыцарь в новеньком доспехе и заговорил с ним, а после герольд крикнул снова:

– Если отдадите ведьму, вам будет дарована жизнь, свобода и сто золотых дукатов каждому. Залогом тому – клятва сэра Костэна Кентского.

– Вы можете принять предложение, только дайте мне время скрыться в башне, – прошептала наемникам Жанна. – О большем я не прошу.

Через долгую минуту Андре с отвращением качнул головой.

– Нет, Дева.

– Я думала, ты ни во что, кроме денег, не веришь, – сказала Кейт.

– В том-то и беда с Девой, леди. – Андре улыбнулся Жанне, потом с мрачным видом снова повернулся к англичанам. – Она снова заставила верить в себя. Она заставляет тебя верить в нее, она заставляет верить в себя самого, она заставляет верить в смерть за Францию. – Повысив голос, Андре прокричал: – Пока мы живы, Девы вы не получите, свиньи английские! И пусть дьявол заберет вас с вашим грязным золотом!

Герольд и английский рыцарь вернулись к своим позициям. Возникла новая пауза, потом вдоль английских рядов засновали с приказами гонцы и выступила шеренга лучников.

– Берегись длинных луков, – предостерегла Жанна Кейт.

Лучники натянули луки и, когда снова пропели трубы, выпустили •стрелы, а солдаты и рыцари атаковали в конном строю замок.

«Это понарошку. Это игра», – снова и снова повторяла про себя Кейт, чтобы не бежать прятаться, когда англичане достигли стен. Большинство французов спустились удерживать ворота, но пятеро остались с Жанной и Кейт на стене, когда английские солдаты добрались до нее и начали подсаживать своих товарищей, помогая им взобраться. Меч Кейт покинул ножны, и она пустила его в ход, стараясь не думать о том, что действительно пытается ранить или убить человека. Волна нападающих откатилась, но в одном из французов на стене засели две стрелы, и он упал, потом другой получил рану в горло от англичанина, который все-таки сумел вскарабкаться наверх. Англичанин умер от рук трех французов, потом в минутном затишье послышался крик снизу:

– Ворота сданы!

– Ко мне! – вскричала Жанна, и Кейт вместе с тремя бойцами последовала за ней, когда она бросилась по ступеням во двор, где импровизированная баррикада развалилась под натиском атакующих, а несколько наемников лежали без движения либо при смерти. Через брошенную стену лезли солдаты.

– Тут нам их не удержать! В башню! – приказала Жанна.

Оставшиеся французы у ворот отступили, к ним присоединились те, что были с Жанной, и вся небольшая группка попятилась ко входу в башню, отбиваясь от массы англичан, которые хлынули в ворота и через стену. Упал один наемник, потом еще один, затем, когда Жанна, Кейт и еще двое уцелевших достигли башни, только Андре стоял между ними и англичанами.

– Запритесь! – крикнул он.

– Я не оставлю тебя за дверьми! – крикнула в ответ Жанна. – Меня так бросили в Компьене, и я не поступлю подобно с храбрым и верным рыцарем!

Но когда Андре поднял меч, чтобы нанести еще удар теснящим его англичанам, вошедшие во двор лучники натянули луки, и в него попали три стрелы, которые пронзили доспех, и Андре на мгновение покачнулся.

– Мне конец, – с легким недоумением сказал он, потом упал ничком на нападающих – его гибель еще чуточку задержала врага.

Оставшиеся двое навалились вместе с Жанной и Кейт на сломанные двери башни, начали подпирать их чем попало, без надежды, что они выдержат под безжалостными ударами снаружи.

Жанна посмотрела вверх.

– Кейт, поднимись и посмотри, что на верхних этажах. Слишком уж тут светло. Возможно, где-то есть брешь, через которую англичане могут ворваться.

Невзирая на громоздкий доспех, Кейт кое-как поднялась по шаткой лестнице – во все стороны порскнули гнездившиеся в башне птицы и летучие мыши. Все существо Кейт затопил страх, но голова у нее как будто оставалась ясной, она даже заметила многочисленные гнезда и хорошо просохшее старое дерево: сама башня была коробком спичек, только и ждущим искры.

Первый этаж был завален осколками камня и дерева, обломками шкафов и скамей. Кейт проковыляла к следующему пролету, ступени которого зловеще затрещали под ее весом, и попала на второй этаж, залитый ярким светом из бреши в стене башни: брешь была почти двух метров шириной и в высоту примерно столько же. Добравшись до отверстия, Кейт посмотрела вниз, где англичане обрубали ветки со стволов, чтобы сколотить лестницы. Вернувшись к проему, она крикнула вниз, перекрывая лязг оружия:

– Жанна! На втором этаже брешь. Они собираются подняться к ней.

Никакого ответа. Превозмогая усталость, Кейт спустилась по проседающим ступеням и прокричала то же самое фигурам, которые различила внизу.

Жанна глянула вверх, потом на двери.

– Мы с леди Кейт возьмем на себя брешь.

Один из наемников кивнул.

– Мы будем держаться здесь до последнего вздоха, Дева. Прошу: благослови нас перед уходом, чтобы мы почили в благодати Господней.

– Но я только служанка Господа, не одна из Его ангелов, – запротестовала Жанна.

– Прошу тебя, Дева!

По лицу Жанны катились слезы, пока она наспех благословляла оставшихся двух французов, привалившихся к поддающейся двери.

– Я иду, Кейт. Удерживай брешь, пока я не поспею.

Кейт пришлось остановиться на минуту передохнуть, перед тем как опять карабкаться по лестнице. Одна ступенька под ней подломилась, и она едва не покатилась кубарем вниз. Но все-таки взобралась, потом дотащилась до бреши в стене, над краем которой уже показался ствол.

Она достаточно насмотрелась фильмов и потому знала, что делать. Упершись ногой в ствол, она толкнула что было мочи. Ствол сдвинулся – под вопли снизу. Резко взвизгнула о камень стрела. Все новые лучники натягивали луки, целя в нее, но Кейт думала о Жанне и французах, удерживающих дверь внизу, и каким-то образом нашла в себе силы простоять на виду достаточно долго, чтобы снова толкнуть ствол, так что он повалился на сторону.

Тогда Кейт бросилась в укрытие, привалилась к стене башни, тяжело дыша, а в брешь залетали стрелы и отскакивали от дальней стены.

Поднявшись по лестнице, Жанна метнулась в укрытие по другую сторону бреши, улыбнулась Кейт:

– Времени осталось мало. Если хочешь уйти, уходи сейчас.

Кейт удивленно раскрыла рот, но совладала с собой и покачала головой, сознавая, что по ее лицу тоже катятся слезы.

– Я тебя не оставлю. – Слова, которые она никогда не могла выговорить, теперь вырвались на свободу: – Я люблю тебя.

– И я тоже тебя люблю, Кейт. – Но тут Жанна встретилась с Кейт взглядом и как будто прочла смысл этих слов. Кейт ждала гнева, отрицания, но улыбка Жанны лишь стала грустной. – Так вот это как… Увы, моя милая леди Кейт, твоя любовь не из тех, на какую я могла бы когда-либо ответить. Даже будь ты мужчиной, единственным моим господином может быть только Бог.

– Ты меня возненавидела?

– Возненавидела? Меня судили другие, Кейт. Я знаю, сколь мало подобные суждения имеют отношения к правде. Как я могу ненавидеть такую женщину, как ты? Мой Господь велит нам любить всех, и хотя я питаю большую горечь к англичанам, даже им я с радостью позволила бы покинуть Францию с миром, если бы только они согласились. Но в твоем сердце нет зла, Кейт. Такую любовь, как твоя, я испытывать не могу, но она все равно чиста. Это сказали про тебя мои голоса, и теперь ты видишь, как они правдивы.

В брешь залетали все новые стрелы, но на сей раз за ними тянулись следы жара и дыма. Жанна рискнула выглянуть наружу, потом снова привалилась к стене, тряся головой, и впервые на ее лице возникла тень страха.

– Они стремятся выкурить нас из башни. Собираются ее поджечь.

Кейт думала, что страшнее ей уже не станет, но всегда бывает страх больший, чем минуту назад.

– Башня вспыхнет, как факел. – Тут сквозь страх к ней пробилось понимание. – Снизу ничего не слышно.

Жанна кивнула.

– Ты ближе. Загляни вниз, проверь лестницы, я постерегу.

Пробравшись, пригибаясь, к проему, Кейт заглянула вниз. Оттуда больше не доносилось ударов оружия по дереву или лязга его о броню, но она различила, как кто-то пробирается через обломки, а еще какой-то треск, который она поначалу не могла распознать.

Потом треск стал громче, а затем раздались тревожные крики «Скорей! Скорей отсюда!» на архаичном английском, и с нижнего этажа начали подниматься клубы черного дыма, тогда крики разом стихли.

Сейчас самое время запаниковать, но, посмотрев на Жанну, Кейт ощутила, что на нее нисходит странная решимость.

Кейт вернулась к бреши.

– Англичане по лестнице не поднимутся, – прохрипела она. Оглянувшись, Жанна тоже увидела дым из лестничного отверстия.

– Внизу пожар.

– Да, англичане были там, но, думаю, сбежали. Те двое, вероятно, мертвы.

Жанна вжималась в стену, Кейт отдыхала по другую сторону бреши. Огонь, поднявшийся на первый этаж, засасывал воздух, так что у бреши было не столь дымно и, невзирая на растущий жар, оказалось сравнительно прохладно. Но край лестницы уже начал тлеть, вот-вот загорится, и тогда загорится и пол под ними.

– Сдается, моя добрая леди Кейт, что ты спасла меня от одного костра, чтобы мы угодили в другой. Доверю тебе тайну, которую старалась утаить от моих тюремщиков. Я страшусь смерти в огне. Я мало чего боюсь, но этого – очень.

– Мы еще можем спастись, – с надеждой сказала Кейт.

– Я велела тебе уходить, дражайшая Кейт.

– Нет. Мы обе.

Жанна встретилась с ней взглядом.

– Чтобы после продолжить мою миссию?

Кейт так хотелось сказать «да», солгать Жанне, выкрикнуть что угодно, лишь бы спасти ее из этой ловушки, но ее губы-предательницы сами произнесли правду:

– Нет. Мы обе покинем Францию. Навсегда.

Взгляд Жанны на мгновение затуманился, но потом она улыбнулась Кейт, хотя в ее глазах по-прежнему стоял ужас.

– Ты должна уйти. Тебе незачем умирать. Но мои голоса говорят, что там, где стою, я и останусь.

– Не слушай их! – закричала Кейт. – Им нет до тебя дела!

– Есть, и большое, – поправила Жанна, теперь в ее глазах пылал внутренний огонь. – Но они только передают мне послания моего Господа. Я всегда знала, что наступит конец. Жаль, что он пришел так рано, жаль, что он в огне. Но такова моя миссия, и я от нее не отрекусь. Другие умирали под моей командой, они умирали за Францию. Как я могу бежать и отринуть их жертву?

– Ты должна умереть, чтобы и дальше вдохновлять людей? – заорала Кейт. – Это ужасно. Это нечестно!

Жанна обратила на Кейт горящий взор.

– Такова Господня воля.

– Тогда я тебя не оставлю. – Что-то внутри Кейт визжало от ужаса, но она не могла отступиться. – Ты не пойдешь в огонь одна.

На сей раз во взгляде Жанны было больше благодарности, чем страха. Кивнув, она подняла в приветствии меч.

– Спасибо, сестра.

Еще один ствол бухнул о край бреши. Жанна с Кейт вдвоем попытались его столкнуть, но он был тяжелее предыдущего, и солдаты внизу придерживали его, пока другие неловко карабкались наверх. Лучники стреляли, стараясь попасть в Жанну и Кейт, пока они силились отпихнуть ствол, но потом вдруг первый из врагов достиг верхушки.

Кейт вытащила меч и сражалась бок о бок с Жанной, обрушивая удары на атакующих, когда один за другим поднимались вооруженные враги. Один, два, три англичанина отшатнулись, упали назад, и в мгновение передышки, прежде чем до них успел добраться четвертый, обе женщины изо всех сил налегли на ствол. На сей раз он поддался, потом скользнул в сторону.

Сквозь пол у них за спиной прорвалось пламя, сама башня превратилась в гигантскую вытяжную трубу, подкармливающую огонь. Поддалась балка, пол просел, и Кейт попятилась, закрывая руками лицо от жара, стараясь не поддаться всепоглощающему страху.

– Кейт!

Голос был слабый, но каким-то образом проник сквозь рев пламени.

Когда Кейт опустила руки, ее страх сменился ужасом: Жанна полулежала-полусидела у бреши. Из груди у нее на добрый фут торчала пробившая нагрудник стрела. В нее попали, вероятно, в то мгновение, когда был откинут ствол.

– О, Господи, нет!

Забыв про пожар, про англичан, Кейт упала на колени подле Жанны. Она потянулась за стрелой, потом помедлила.

Жанна, очень бледная, нашла в себе силы поднять голову.

– Не надо. Все кончено… сестра.

– Это невозможно. – Кейт затрясла головой, слезы опять покатились у нее по щекам, закапали на нагрудник Жанны. – Только не это! Тебе надо жить. Вернуться со мной. Так было задумано!

– Моя миссия, – напомнила Жанна, голос ее становился все слабее. – Голоса сказали мне… все должно закончиться в огне… такова воля моего Господа… но Его милостью… ты даровала мне… что я умру, сражаясь… и не почувствую пламени.

– Нет! – застонала Кейт. – Со мной ты могла бы быть счастлива. Твое место там. Ты заслуживаешь лучшей участи.

Невзирая на близость смерти, глаза Жанны сияли.

– Моя участь… моя награда… велика… голоса говорят… я скоро увижу Господа… Возьми мой меч… Кейт, моя сестра… живи…

Стоявшую на коленях Кейт трясло, дыхание Жанны замедлилось, ее глаза все еще были устремлены вверх, а на лице застыла улыбка.

– Прощай, – выдохнула Кейт.

Рухнула еще часть пола, и Кейт вжалась в каменную стену, когда языки пламени прорвались почти рядом с ней. Деревянный пол под ней раскалился и в любой момент грозил вспыхнуть. Крики англичан, отступавших от огненного ада, в который превратилась башня, слабели. Кейт посмотрела на тело Жанны, на дымящийся вокруг пол, потом взяла меч и сжала его как можно крепче. Все защитники мертвы, никто больше не знает, кем была, что сделала Кейт, а потому никто не сохранит рассказ о леди Кейт для истории.

– Прощай, Жанна, – повторила Кейт, потом отвела отворот латной рукавицы и наконец набрала возвратный код. Перед глазами у нее все плыло от слез, когда вокруг нее побежали по полу язычки пламени.

* * *

Оглушенная Кейт кое-как добралась через предрассветный кампус до своей квартиры. Она шла механически, не обращая внимания на окружающее, и позднее так и не сумела понять, почему на обратном пути ее не заметила охрана кампуса, а на улицах не остановила полиция. Может, любому, увидевшему в темноте рыцаря в доспехах, не захотелось выяснять, что происходит. Но, так или иначе, Кейт очутилась перед дверью своей квартиры и умудрилась выудить ключи.

Когда дверь за ней захлопнулась, она помедлила, глядя на репродукции. С трудом переступая, Кейт подошла к ним поближе, всматриваясь внимательнее.

На той, где раньше Жанну сжигали на костре, теперь рыцарь в полном боевом доспехе спасал Жанну с места казни, пока клубы дыма и пламени, которые метали святая Катерина и святая Маргарита, ослепляли охранявших узницу английских солдат. Рядом висел оттиск средневековой гравюры, которой Кейт никогда раньше не видела: на ней Жанна сражалась наверху башни, а вокруг нее поднималось пламя, рядом парили ангелы, готовые унести ее на небеса, тогда как враги Жанны в страхе корчились внизу.

Далее следовала фотография памятника возле руин небольшого замка: Жанна в латах стояла, вознеся очи в небеса. На пьедестале были высечены изображения рыцарей, готовых до последнего вздоха сражаться за Жанну.

Некоторое время Кейт просто рассматривала фотографии и репродукции, потом проковыляла в спальню и тяжело опустилась на кровать, осторожно положила рядом меч и поглядела на него. Она понятия не имела, сколько просидела так, как вдруг в дверь негромко постучали, потом в замке повернулся ключ.

– Эй, Кейт! – В гостиной мягко зашуршали шаги Кайлин, потом она заглянула в приоткрытую дверь. – Эй, сегодня утром тебя не было на занятиях, и на звонки по сотовому ты не отвечала, поэтому я решила проверить… В чем дело?

Моргая, с трудом заставляя себя очнуться, Кейт затрясла головой.

– Ни в чем.

Вышло это хриплым шепотом, который даже самой Кейт показался не слишком убедительным.

Подойдя поближе, Кайлин наклонилась посмотреть в лицо Кейт и сморщила носик.

– Пахнет дымом. Ты была у костра? Твои доспехи все во вмятинах. Господи, эти твои рекреаторщики – страшные люди, если хочешь знать мое мнение.

– Не поминай имя Господа всуе, – прошептала Кейт.

– Что? Кейт, с тобой все в порядке? – Кайлин щелкнула пальцами перед носом у Кейт. – Тебе надо к врачу?

– Нет. Я в порядке.

– Ну, конечно. – Кайлин села рядом с Кейт по другую сторону меча, с любопытством глянув на оружие. – Ты обзавелась еще одним мечом?

– Кое-кто мне его дал. – Кейт потянулась коснуться клинка. – Ее место было здесь, Кай. В эпоху, когда женщина может быть умной, и вести рыцарей на битву, и быть самой собой. Но она нужна была там.

– Ты говоришь про Жанну?

– Да. – Кейт сделала глубокий вдох и наконец сосредоточилась на Кайлин. – Жанна была не такой, как я ее себе представляла… Ну, кое в чем была такой… Но она не то, что думают о ней… Нет, тоже неправильно. Она была и тем, и многим другим, а главное – просто самой собой. Сильной, умной и храброй. Она была Жанной.

– О'кей. – Кайлин отвела взгляд. – Теперь ты знаешь, какой была Жанна. Что ты сделала: отправилась во времени вспять и с ней поговорила?

– Э…

– Потому что ты так часто про это рассказывала. «Если бы только я могла быть тем таинственным рыцарем! Если бы только я была тем, кто спас Жанну от казни англичанами!» – Кайлин озорно улыбнулась и щелкнула пальцами по рукавице. – Так это была ты?

– Ага. Это была я.

– Что?! Это уже не смешно, Кейт!

Кейт сделала над собой огромное усилие.

– Я правда всегда говорила, что хочу быть тем рыцарем? Или что хочу помешать сожжению Жанны на костре?

– Да. Ты миллион раз это говорила. И еще: мол, как бы тебе стать одним из рыцарей с ней в том замке. Но она не сгорела на костре, потому что рыцарь ее спас, так что это не одно и то же, верно?

– Не совсем. – Кейт улыбнулась, чувствуя, как сквозь оцепенение пробивается ощущение чуда. Она действительно многое изменила.

А Кайлин все еще говорила:

– Не для нее умереть не сражаясь.

– Вот как? – переспросила Кейт. – Хотя если бы она умерла на костре, ей было бы тяжелее, Кай. Стоять одной в огне и не кричать от боли, не молить о пощаде. Это было бы самым мужественным, что она когда-либо совершила.

– Наверное… Раньше ты так никогда не говорила.

– Раньше я никогда по-настоящему не понимала, какой сильной и храброй, какой поразительной она была. – Кейт провела рукой по волосам, чувствуя приставшие к ним частички пепла. Пепла пожара, полыхавшего более шести веков назад.

– Ну, тогда что же ты плачешь? – нерешительно спросила Кайлин. – Серьезно, Кейт, ты кошмарно выглядишь.

– Мне повезло много больше, чем другим. – Слова получились какие-то неверные, пусть даже и были правдой.

– Ладно. – Кайлин неловко махнула рукой. – Хочешь и дальше тут сидеть или пойдем в гостиную, где удобнее? Могу приготовить тебе ланч. Когда ты в последний раз ела?

Более шестисот лет назад, сообразила Кейт.

– Довольно давно. И вино бы не помешало. Красное.

Кайлин помогла ей снять доспехи, хотя ей и не удалось не скорчить мину при виде одежды под латами, которую Кейт носила несколько дней кряду. Кейт же умудрилась встать, невзирая на то что все тело у нее затекло и болело, потом пошла за Кайлин в гостиную, но там опять помедлила, уставившись на картину с Жанной на горящей башне.

– Никаких ангелов я не заметила, – услышала она собственный голос. – Но, может, Жанна их видела. Или слышала. Она была такой спокойной, такой умиротворенной, когда умирала, такой уверенной, что отправляется на Небеса.

– Ты опять меня пугаешь, – сказала Кайлин. – И с каких это пор ты веришь в Небеса?

– Больше не верю. Нет, наверное, теперь верю. Пока не знаю. Но Жанна верила, и, может, как раз это и было нужно, – как кошка Шрёдингера. Если ты не веришь в Небеса и ангелов, их нет. Но если ты веришь… а Жанна заставляла поверить.

Кайлин глядела на Кейт недоуменно.

– Где ты была и что там делала, и главное, что ты сделала с Кейт?

– Кейт все еще здесь. Я просто кое-что узнала. Это долгая история.