Громы отгремели, пожар погас, стало тихо, не надо было бежать, стрелять, прятаться. Хенрик сидел опустошенный и перегоревший, слушал шум фонтана и вдыхал запах увядающих акаций. В нескошенной траве лежал труп Вияса. «Он был шефом одну минуту и тридцать секунд, а может быть, две минуты, не помню, и погиб в самый прекрасный момент своей жизни, погиб на посту командующего своей армией, отдавая приказы единственному подчиненному. Убийца караулит его останки, сидит рядом и кается, совы не кружат, вороны не каркают, только голуби воркуют». Напор воды в фонтане постепенно падал, искрометный букет увядал и сжимался. Хенрик посмотрел на часы: стайер все еще кружил по циферблату, неутомимо двигался вперед, дышал, как машина, чудесные легкие, прекрасное сердце… «Когда он опишет круг — встану. Мелецкий убил Смулку, хотел убить меня, а теперь лежит в саду под жасмином, не добыл свои миллионы. Не доложит властям о своем сенсационном плане, не отдаст всю свою энергию на пользу обществу, игра окончена. Анна почувствовала во мне убийцу. Но это неправда, она любила меня и знала, что ей нечего мне дать, не свое же оскверненное тело, которым пользовался каждый, у кого была миска супа. Я не убийца, я не хотел убить Рудловского, Мелецкий за мной охотился, Вияс в меня стрелял, Чесеку я позволил уехать, он забрал с собой ящики из музея, а я не сумел этому воспротивиться, она сидела рядом с Чесеком вместо того, чтобы стоять рядом со мной, я не убийца, я защищал народное достояние, защищал его бескорыстно, она, конечно, это поймет, я спасал себя и ее, ее доверие к людям, веру в то, что мы чего-то все-таки стоим, и убил трех людей, такова цена добродетели, боже мой».

Он сидел в оцепенении, уставившись на мертвое тело Вияса, не обращая внимания на стук колес, скрип осей, человеческие голоса, наполнявшие улицы.

— Ваш пиджак, — сказал Шаффер тихо.

Хенрик внимательно посмотрел на него. Этот достиг чего хотел, но тоже не светится от счастья. «Может, разболелся желудок?»

— Оденьтесь, — настаивал немец. — К вам идут с визитом.

Через парк шел высокий офицер в сопровождении двух вооруженных автоматами милиционеров. Они шли к Хенрику. Вдруг офицер посмотрел вниз и остановился. У его ног в нескошенной траве лежал мертвый Вияс. Офицер вопросительно посмотрел на Хенрика. Хенрик достал из кармана пистолеты. Подошел и отдал их офицеру. Некоторое время они стояли молча.

— Вы Хенрик Коних? — наконец спросил военный.

— Я.

— Поручник Вжесиньский. Вам привет от уполномоченного. Хенрик не ответил. Вжесиньский спросил:

— Что здесь случилось?

— Я убил трех людей, — сказал Хенрик. Милиционеры наставили на него свои автоматы.

— В целях самозащиты? — спросил Вжесиньский.

— Почти.

— Я думаю, в целях самозащиты, — подтвердил офицер.

— Это хорошо, что вы так думаете.

— Свидетели есть? — спросил офицер.

— Нет.

— Вы защищали государственное имущество, — сказал тот.

— Откуда вам это известно?

— Нам об этом сказали.

— Этот немец? — спросил Хенрик.

— Нет, женщина.

— Женщина?

— Да. Она остановила нас на дороге и вернулась сюда с нами.

— Вернулась все-таки! Где она?

— Там. Сидит перед отелем.

У входа в отель на чемодане сидела Янка. «Опять она! Анны не было. Я спрашивал ее, могла бы ты жить в лесу. «Нет, мне было бы страшно», — ответила она. Жарко. Хорошо бы Шаффер принес чего-нибудь выпить». Янка встала с чемодана, может быть она хотела что-то сказать, и тут же села.

— Эта женщина ничего не знает, — сказал Хенрик.

— Она дала показание, что вы вели себя здесь как герой.

— Это прекрасно, — сказал Хенрик. — Можно идти? Офицер заколебался.

— Еще вопрос: сколько вам предлагал Мелецкий?

— Пятнадцать процентов. Офицер приказал милиционерам:

— Обыщите гражданина. Милиционеры обыскали Хенрика.

— Ничего нет, — доложили они.

— Ни бриллиантика?

— Ничего.

Офицер молчал. Потом спросил:

— Уполномоченный предлагает вам быть здесь его представителем.

— Нет. Не могу.

— Установите порядок. Будете распределять квартиры.

— Только не здесь.

— Почему?

— Вы сами знаете.

— Чего же вы хотите?

— Уехать.

— Когда?

— Сейчас.

Офицер обратился к одному из милиционеров:

— Отвезешь пана Кониха на машине. — Потом к Хенрику: — Что еще? Какое-нибудь желание?

— Нет. То есть да. Я хотел бы попросить брюки. Двое брюк.

У офицера задвигался кадык. Он снова обратился к милиционеру:

— Павэл!

— Так точно, слушаюсь. Хенрик отдал честь.

— Ну пока!

— Пан Коних! — крикнул офицер.

— Что?

— Вы спасли город. Оставьте свой адрес. Мы постараемся переслать вам какую-нибудь официальную благодарность.

— Пойдем, — сказал Хенрик милиционеру.