Наконец она уснула…

Фрэнк поцеловал жену в щеку, поправил одеяло у нее на плечах. И поднялся.

Заглянул в комнату дочери. Джордан раскинулась в своей кроватке – уменьшенная копия матери. На коленке – свежая ссадина. Сорванец в юбке. За ней нужен глаз да глаз. То и дело попадает в передряги. Фрэнк утишил свое дыхание, чтобы слышать ее, – привычка, порожденная чередой тревожных бессонных ночей, когда казалось, что рассвет никогда не наступит. Затем он взял с тумбочки в спальне оставленный коричневый сверток и спустился вниз.

Тиканье часов в гостиной и спорадическое пощелкивание свежих досок на ступеньках лестницы. Он утянул с подноса в кухне еще несколько печений, еще налил себе молока. Прихватил с собой свежую газету, сдернув с нее пластиковую обертку, и спустился в подвал, по пути проглядывая заголовки.

Подвал…

В одном углу – монотонно жужжащий осушитель воздуха.

В другом – булькающий новый паровой котел.

По центру – недостроенная стена из толстых брусьев, отмечающая границы его будущего кабинета. Здесь Фрэнк временно расквартировал свой штаб.

Квадратный кусок старого ковра на голом бетонном полу.

Пружинный, обитый тканью стул.

Несколько узких столов с оргтехникой – принтеры, факс, телефон, телевизор, видеомагнитофон.

Ряд книжных полок, вмещавших словари, большую энциклопедию, "справочник врача"…

На доске, прибитой к балкам стены, прикноплены фотографии и вырезки из газет, относящиеся к убийству Пандемии.

Поверх отреставрированного дубового письменного стола – пентиум.

Фрэнк включил блок питания, и монитор засветился. Рядом – сканер и устройство для видеозаписи.

Фрэнк надел очки для чтения, лежавшие у монитора. Смахнул в сторону валявшиеся на столе бумаги, водрузил на их место полученный от Питера Уоттса пакет. Щелкнул шишкой" по одной из виртуальных папок.

Возникло окно с мерцающими буквами: Миллениум.

СВЯЗЬ С ГРУППОЙ "МИЛЛЕНИУМ".

Внутри – еще несколько папок.

В них – еще.

Бесконечное количество разветвленной и наработанной за многие годы информации.

Архив, фотографии, картотека.

Наиболее громкие, но подчас не раскрытые для широкой общественности преступления века.

Обширное досье на все тайные общества.

Имена самых "дорогих" преступников, разыскиваемых ФБР…

Он машинально щелкнул по последней папке. Вот она, горячая десятка. Молодые, старые, рядом с каждым – значок доллара и цена вознаграждения, объявленная за поимку.

К примеру, гроза Бостона – Джеймс Дж. Балгер. Особых примет нет. Типичная внешность. Один из лидеров организованной преступности Бостона. Отлично владеет ножом. На его совести не одно хладнокровное убийство. В свободное от жесткого бизнеса время посещает городские библиотеки, так как увлекается мировой историей. У Балгера больное сердце, поэтому он не пьет, не курит и регулярно занимается в оздоровительных клубах.

За его седовласую голову ФБР согласно выдать чек на 250 тысяч долларов.

Намного меньше Бюро предложило за убийцу одного из своих сотрудников – мексиканца Августина Васкеза-Мендоза. Всего 50 тысяч. Негусто.

Столько же дают за Джеймса Чарльза Коп-па, родившегося в Пасадене, штат Калифорния. 23 октября 1998 года Копп лишил жизни и одновременно доходов руководителя легального абортария штата Нью-Йорк. С тех пор его след теряется. Сразу после этого преступления в группе кто-то пошутил, что, занимайся жертва нелегальным бизнесом, на поступок Коппа посмотрели бы сквозь пальцы. К тому времени как раз поднялась очередная волна против абортов, так что Копп имел все шансы стать национальным героем. Не стал…

А вот очаровательный молодой человек. Любимец женщин. Светлые волосы, голубые глаза, мягкая интеллигентная улыбка. Чарльз Ломброзо, увидев это спокойное и доброе лицо, дал бы ему отменную характеристику и, как всегда, ошибся бы. Эрик Роберт Рудольф. Родился 19 сентября 1966 года в Меррит-Исланд, Флорида. Особых примет нет. Несколько лет разыскивается в связи со взрывом клиники здоровья в Бирмингеме, штат Алабама, со взрывом на олимпиаде в Атланте, с двойным взрывом в штабе строительного профсоюза все в той же Алабаме. Сумма вознаграждения впечатляет – один миллион долларов.

Больше просят только за Усама Бен Ладена.

Так что же грозит преступникам, если, конечно, их обнаружат? Смертная казнь. Смертная казнь. Она существует столько же, сколько и дебаты о ее допустимости. Является ли смертная казнь высшей формой наказания? И что вообще можно считать высшей формой наказания? Кто выносит истинный приговор – Бог, суд или отдельный человек? Сложный философский вопрос. Кант, например, уверяет, что смертная казнь – не просто справедливое, но, в ряде случаев, и наилучшее наказание, особенно в применении к убийцам и к лицам, виновным в преступлениях против государства. Вольтер, напротив, выступал за отказ от смертной казни, "кроме одного случая, когда нет иного способа спасти жизнь большого числа людей, когда убивают и бешеную собаку".

Сколько их, этих бешеных собак? К примеру, Француз – это бешеная собака или нет?

Сторонником смертной казни был Гегель, считавший, что наказание есть право, заложенное в самом преступнике, то есть в его наличной сущей воле, в его поступке. Ибо в его поступке, как поступке разумного существа, заключено, что он нечто всеобщее, что им устанавливается закон, который преступник в этом поступке признал для себя, под который он, следовательно, может быть подведен, как под свое право… Ибо так как жизнь составляет наличное бытие во всем его объеме, то наказание за убийство не может заключаться в некоей ценности, которой не существует, но также должно состоять только в лишении жизни".

Другие, напротив, всю жизнь боролись против смертной казни. Фрэнк вспомнил высказывание Камю, которое они заучивали в колледже: "Что же тогда смертная казнь, как не преднамеренное из убийств, с которым не сравнится никакое деяние преступника, каким бы преднамеренным оно ни было? Чтобы можно было поставить между ними знак равенства, смертной казни необходимо было бы подвергать преступника, предупредившего свою жертву о том, когда именно он предаст ее ужасной участи, и с этого же момента поместившего жертву на месяцы в заключение. Но такое чудовище в обычной жизни не встречается".

Но рассуждать о том, что негуманно предавать смерти преступника, можно лишь, когда это не коснулось лично тебя. Попробуй это сказать родителям, которые только что потеряли ребенка, мужу, рыдающему над телом жены. Попробуй это сказать в суде! Тебя линчуют. И будут правы, потому что бешеных собак надо пристреливать. Раскаяние? За свою жизнь Фрэнк насмотрелся столько, что уже не верил в раскаяние. Разве Француз раскается? Нет, он убежден в своей правоте, как и всякий фанатик. Как и всякий, кто оправдывает собственное влечение божьей волей. Опять секс.

Фрэнк утомленно прикрыл глаза. Он не лукавил с Блетчером, говоря, что уже несколько лет занимается преступлениями, совершенными на сексуальной почве. Безусловно, международные террористы, члены банд, заслуживают справедливого наказания. И он совсем не против, чтобы те, кто их в конечном итоге отправит на электрический стул, получили бы за это денежное вознаграждение.

Однако наибольший ужас у обывателей всегда вызывают преступления, совершенные именно на сексуальной почве. Серийные. Трудность заключается в том, что имени маньяка не знает никто до тех пор, пока его не обнаружат. Обнаружить маньяка подчас очень непросто… Он припомнил нашумевшее дело в Вашингтоне, когда родители буквально обезумели от страха за своих детей. Припомнил расчлененные детские трупы. Серые от усталости лица полицейских, пытавшихся найти хотя бы одну зацепку. Вот тогда власти обратились к группе "Миллениум".

Группа оказала неоценимую помощь. И это не единичный случай. Не случайно время от времени в прессе появлялись пространные размышления газетчиков о больших затратах США в области пси-исследований. Скептиков много, но голоса противников несколько поутихли после удачного раскрытия дела йоркширского потрошителя в 1980 году, в котором принимали участие крупные американские экстрасенсы. Одной из них удалось назвать не только приблизительное место жительства маньяка, убивающего молодых женщин на протяжении нескольких лет, но и его имя и приметы. Все сошлось. Серийный убийца был арестован. Спустя пару лет нашлось еще одно дело для пси-специалистов. И они снова блестяще с ним справились. Потом началась негласная борьба с Советами – у кого лучше разработаны пси-факторы. Но в СССР эту область похоронили под железным занавесом. В США же она продолжала развиваться. К середине 90-х научные пси-исследования, невзирая на повышенную секретность, если не процветали, то, по крайней мере, обрели второе дыхание. Пси-фактор стали использовать даже в сугубо практических целях – для обнаружения богатых месторождений. Но здесь он почему-то срабатывал редко. Однако, к счастью, в полицейских управлениях уже не разражались гомерическим хохотом, когда поступало предложение пригласить экстрасенса. Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим, мудрецам. Люди постепенно привыкали к тому, что с помощью подсознания иногда решаются самые запутанные дела. Правда, иногда решаются бездоказательно, лишь на уровне интуиции. Американский закон, хоть и не самый гуманный в мире, но все же требует: аргументы и факты!

Фрэнк нередко задавался вопросом: почему лучше всего пси-фактор срабатывает тогда, когда пытаешься обнаружить серийного убийцу? И вскоре нашел ответ! Все беды человечества – в его подсознании. Сексуальная подоплека лежит почти в каждом преступлении. Никто не знает, когда взбунтуется его второе – "я" и взбунтуется ли вообще. Однако в жизни даже самого благополучного и счастливого человека есть потаенные утолки, так называемые белые пятна. Зачастую обида, нанесенная ребенку в детстве раздраженной матерью, впоследствии перерастает в вереницу кровавых убийств. И поди вспомни тот день, с которого все началось. Нет, что ни говори, а старик Фрейд был во многом прав, хотя последователи и развратили учение о либидо, сведя все к примитивному сексуальному влечению. Но человеческая психика не ограничивается лишь сексом, она, скорее напоминает сложную разноцветную мозаику. Сегодня – этот кусочек идеально подходит к другому по форме и оттенку, а завтра – нет. Что-то происходит – резкое слово, эмоциональный толчок, запах, воспоминание – и все катится в тартарары. В каждом из нас есть черты и жертвы и преступника. Только одни люди почему-то становятся убийцами, а другие покорно ждут решения своей участи.

Но есть третьи, психологические оборотни, чей роковой дар может примерять на воспаленное сознание как личину маньяка, так и маску непосредственной жертвы. По очереди. Таким оборотнем был Фрэнк…

Его не зря называли легендой ФБР. Со стороны казалось, будто он щелкал нераскрытые дела, как орешки, виртуозно выслеживал преступников, получал очередное повышение и вновь и вновь разгадывал тайны следствия. Но это казалось со стороны. Только сам Фрэнк и Кэтрин знали, чего стоили ему уникальные способности, что значило для него проникать в мозг убийцы, превращаясь на время в слепой ужас. Он непроизвольно вздрогнул, вспомнив бурые пятна на подушке после очередного сна-видения. Кровь вместо слез.

Что бы ему ни говорили, но та же сексуальная подоплека кроется и во всех религиозных сектах. Основополагающий закон всех религиозных сект – так называемый "принцип стерильности". Для адепта не существует и не может существовать всего того, чего он в силу различных причин не способен попять. Все непонятное, как изначально зараженное "еретическим ядом", должно без всякого сожаления отбрасываться. Но именно поэтому в больном мозгу члена секты могут спокойно уживаться два совершенно противоположных утверждения. Техникой манипуляции многие из лидеров сект владеют в совершенстве. Им достаточно громко объявить о ложности ранее проповедуемого ими же самими религиозного догмата, чтобы все сектанты также громко и дружно выкрикнули "Аминь".

Фрэнк раскрыл папку с досье на секты. В поступках Француза, безусловно, есть некий религиозный подтекст. Может быть, он член одной из сект, этого уродливого, но все же живого организма. Каждая секта постоянно извергает из себя человеческий шлак. Тех, кого она сама окончательно духовно изуродовала. Люди-отбросы к моменту своей духовной смерти, как правило, уже утрачивают все социальные связи и ориентацию и поэтому становятся абсолютно ни на что не пригодны. С них даже взносов не получить. Поэтому от них всегда стараются избавляться. Человека можно привязать властью, деньгами, сексом, его можно привязать жаждой крови. В некоторых организациях он все это получает сполна.

Достаточно вспомнить последователей культа индийской богини Кали – тагов. Историки предполагают, что, по самым скромным подсчетам, это тайное общество в угоду своей богине уничтожило более миллиона человек. Все захваченные британцами таги признавались в убийствах и не скрывали своих подвигов. Так, сто лет назад, один из приговоренных к казни заявил, что собственноручно удавил 931 человека. Официально – секта уничтожена. Однако в некоторых провинциях Индии, по некоторым данным, это сообщество действует и поныне.

Фрэнк саркастически хмыкнул. Еще бы ей не действовать! И не только в Индии. Религия не терпит географических расстояний. Два года назад в одном из городков штата Монтана стали исчезать молодые мужчины. Потом находили их расчлененные тела. Позже выяснилось, что вес жертвы быстро и профессионально удавлены шнурком. Экспертиза показала, что шнурок был натерт маслом и окроплен неуточненной жидкостью В Индии с помощью таких шнурков члены тайного братства тагов приговаривали к смерти случайных путников. Как бы искореняли зло, на самом деле исполняя древний языческий обряд жертвоприношения.

Если бы не Фрэнк, убийцу никогда бы не нашли Им оказался молодой парнишка лет семнадцати, служивший в местной гостинице посыльным. Он искренне верил в то, что, если человека во время жертвоприношения не умертвить, то из каждой капли его крови обязательно появится демон. В комнате молодого тага полиция обнаружила статую индийской богини смерти – Дурга, или Кали. На шее Кали висело ожерелье из черепов, в двух руках – отрубленные человеческие головы. Две другие руки держали меч и жертвенный нож – кхадгу. Выразительной была и физиономия богини с широко разинутым ртом, свисающим языком, окрашенным кровью расчлененных жертв. Молодой таг оказался разговорчивым. Сверкая темными глазами фанатика, он подробно рассказывал Фрэнку о том, как убивал.

– Почему ты убивал только мужчин? – спросил тогда Фрэнк.

– Кали не разрешает трогать женщин и детей. Нельзя также убивать и больных и прокаженных, потому что те сами обречены. Она берет в жертву только мужчин. Она их любит.

После удушения, во время которого таг читал специальный наговор, привлекавший внимание богини Кали: "Кали! Кали! Богиня смерти! Железная богиня-людоедка! Рви зубами моего врага, выпей его кровь, победи его, мать Кали!" – он относил жертву в потайное место. И производил над ней жестокие и кровавые экзекуции. Выкалывал глаза, разрезал тело на части.

– Зачем?

В ответе арестованного удивительным образом переплелись европейский и восточный взгляды на проблему убийства. Новая философия нового поколения.

– Расчленение затрудняло опознание убитых, но главное, так было угодно богине.

Фрэик не нашелся что ответить. Мальчик ни о чем не жалел, разве что его богиня осталась недовольна. Слишком мало людей он убил. Всего десять человек. Когда Блэк уходил, юный убийца вдруг сказал:

– А знаете, что мне больше всего при этом нравилось? Они были готовы на все, чтобы остаться жить. Даже заняться со мною любовью. И я иногда это пробовал. Кали была довольна…

И таких случаев в жизни Фрэнка было немало. Каждый из преступников решался на убийство, руководствуясь собственными мотивами и представлениями о ценности человеческой жизни. Однако гибель Пандемии действительно была особой. Блэк чувствовал, что в пакете, который ему принес Питер, находилась ниточка, дернув за которую, можно было бы раскрутить весь клубок.

Словно старый курильщик, хрипло заперхал модем, набирая номер. Убедившись в том, что соединение установлено, Фрэнк взял пакет и осторожно вскрыл, высыпав на стол его содержимое: фотографии, аудиокассета, видеокассета, факсы и несколько страниц печатного текста.

На мониторе высветилось всего два слова:

ПРИВЕТ, ФРЭНК

Ну-ну. И вам того же! Как говорится, давно не виделись.

Фрэнк вставил видеокассету в плейер. Развернул стул таким образом, чтобы видеть телеэкран, положил на колени блокнот. Взял в одну руку пульт дистанционного управления, а в другую – авторучку.

На экране проявились крупнозернистые черно-белые мерцающие изображения.

Фрэнк нахмурился: качество записи на редкость отвратительное! Не сразу и разберешь, что к чему.

Ага! Запись сделана камерой скрытого наблюдения в кабинке "Рубинового коготка". Вид сверху, под большим углом – оттуда, где, собственно, и находилась камера. Справа на экране тускло мерцала некая наклонная поверхность – очевидно, стеклянная перегородка. За ней едва просматривалась темная фигура девушки. Соблазнительный танец превратился в едва различимые из-за помех блики на заднем плане. Большая часть экрана занята тенью, склоненной к стеклу. При пристальном рассмотрении и нескольких стоп-кадров тень – это силуэт мужчины в профиль. Черты лица почти полностью скрыты надвинутой на лоб бейсбольной кепкой. Сквозь ритмичную музыку, гремевшую из колонок, Фрэнку удалось различить и другой звук – мужской голос настойчиво шептал Пандемии какие-то слова.

Фрэнк придвинулся вплотную к экрану, перемотал пленку и пустил запись с начала.

Вслушиваясь и вслушиваясь, вглядываясь и вглядываясь.

… Кровавый занимается прилив… Кровавый поднимается прилив… И рождество… И торжество невинности…

"И торжество невинности"… Он застыл, пытаясь вспомнить. Очень знакомая фраза. Где же он ее слышал? Остановил видеозапись, прекратил писать. Слова о невинности эхом откликались в его памяти. Фрэнк закусил губу, повернулся к полке с книгами, потянул за корешок "Знакомые цитаты? – Бартлетта. Открыв объемистый фолиант в самом конце, быстро пролистал, пока не наткнулся на:

Торжество, различные торжества, различающиеся по характеру, с. 101 а: торжество невинности, с. 882а

Так! Страница 882. Ну?

"Второе пришествие" – Йейтса, смутно знакомое со времен изучения английского в колледже:

«Сокольничий никак не докричится, До сокола, взмывающего ввысь, Все выше, выше, выше по спирали; Нарушена былая связь вещей; Анархия открыто правит миром; Кровавый поднимается прилив, И торжество невинности в крови Повсюду тонет…»

Он пробежал глазами до конца стихотворения, остановившись на финальных строках:

«И что за грубый зверь, чей пробил час, Торопится родиться в Вифлееме?»

Вот оно! Точка отсчета!

"Страшная чума в городе у моря", – тем временем все громче кричал хриплый голос Француза. – "Живые брошены в озеро, горящее огнем и серою"…

Фрэнк захлопнул книгу и задумчиво посмотрел на прикноплепные к стенду малоаппетитные фотографии. Снимки с места преступления, на которых запечатлены отдельные фрагменты изуродованного тела: вывернутая нога, скрещенные на окровавленной груди руки с отрезанными пальцами, отрезанные, спутанные пряди волос. Черный след на ковре… Видимо, мерзавец просто взял женскую голову за длинные волосы и потащил к выходу. И уже рядом с дверью положил ее в сумку. На трех висевших в ряд фотографиях – крупным планом фрагмент, покрытой синяками и пятнами крови, бледной плоти, принадлежавший непонятно к какой части тела. На одном из трех снимков, в центре круга, жирно обведенного красным маркером, отчетливое маленькое черное пятнышко.

"Но я обнаружил след от укола на внутренней стороне бедра…" – Питер Уотте.

Что же случилось, Пандемия? Почему ты впустила его в дом? Кто сделал укол – ты или он? Почему он выбрал ТЕБЯ?

Фрэнк порывисто схватил пульт и вновь включил запись. Прислушиваясь к искаженному звуку, он взял стопку фотографий, лежавшую подле клавиатуры, и еще раз просмотрел их, надеясь все-таки увидеть нечто. Нечто, помимо крови и обугленной плоти.

"Страшная чума в городе у моря", – завывал голос на пленке. – "Живые брошены в озеро, горящее огнем и серою"…

Итак, фотоснимки с места преступления, где он побывал сегодня утром. Развороченная листва. Мужские следы. Развороченная земля. Гроб. Крышка гроба, на которой, словно предупреждение, нацарапано одно-единственное слово:

PESTE

Все правильно! Цепь почти замкнулась!

Он отложил фотографии, перемотал кассету и просмотрел ее в последний раз.

Когда пленка закончилась, набрал на пентиуме несколько команд, нажал клавишу "ввод".

Рядом с мигающим курсором появились слова:

"ПЕДАЧА ВИДЕОИЗОБРАЖЕНИЙ".

Он набрал еще строку:

"ПЕРЕДАЧА GIF ФАЙЛОВ – ФОТОГРАФИИ С МЕСТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ".

Затем – к сканеру. Снимки один за другим – под крышку аппарата, ослепительно вспыхивавшего при сканировании. Один за другим, один за другим… Наконец фотография крышки гроба…

Вот оно. Стоп! Вот оно. Страшная чума… Пандемия с дочерью были изначально обречены.

Это показал анализ крови. Чума. Наркотики… Нет, наркотики в данном случае ни при чем… Что еще, Господи, ну конечно! Как же он раньше не догадался!

Фрэнк достал газету, которую принес с собой, развернул на первой странице и прочел заголовок, пытаясь справиться с растущим возбуждением:

ПОЛИЦИЯ ПРИНИМАЕТ МЕРЫ ДЛЯ ПРЕКРАЩЕНИЯ РАЗВРАТА

И фото местности, где, по сообщениям анонимных свидетелей, прошлой ночью в последний раз видели убитого. Участок леса у основания моста. В самом углу – бетонная опора, поперек которой ядовито-желтой краской из пульверизатора намалевано одно-единственное слово:

PESTE.