В голове Лори царил сумбур. Лежа на полу школьного рекреационного зала, она слышала все, что шепотом говорят о ней стоящие рядом школьники. Другие ребята, видевшие, как она упала в обморок, тоже подходили поближе и вскоре вокруг нее собралась толпа.
— Она потеряла сознание… известно, кто убил Трея… его зовут Фредди Крюгер… убийца детей… говорят, он приходит к нам в кошмарных снах… Блейк мертв… пей свой сок… Уилл…
Голоса слились в единый монотонный гул, который вдруг смолк, а вместо него возник новый голос…
— У-у-у!
Друзья перенесли спящую Лори в школьный медкабинет и положили на кушетку; она металась и ворочалась во сне.
Над кушеткой, на которой лежала Лори, было окно с рифленым стеклом. Что-то возникло… и замерло… по ту сторону окна.
Рифленое стекло не позволяло рассмотреть черты человека, стоящего за ним, однако цвета различались практически без искажений. Тот, кто стоял по другую сторону стекла — не ясно, мужчина это или женщина, — был одет во что-то красно-зеленое.
На стене над головой Киа, сидевшей в приемной, висел плакат, выполненный в красном и зеленом цветах. На плакате было написано: «Как поживаете?»
На стене над головой Гибб, сидевшей в коричневом кожаном кресле рядом с Киа, висел еще один плакат, надпись на котором гласила: «Сдавая кровь, ты спасаешь жизни».
Обе девушки, чтобы скоротать время, листали модные журналы, кипой лежавшие на столе в приемной. Они довольно долго сидели здесь в надежде узнать, как чувствует себя их подруга. Гибб, похоже, начала уже клевать носом, но козырек бейсбольной кепочки закрывал ее лицо, поэтому нельзя было точно сказать, спит она или нет.
Киа бегло просматривала глянцевые фотографии. Кажется, она в данный момент не отставала от моды: на ней были сапожки до колен, цветастая юбка и замысловатого покроя кофточка. Этим утром Гибб смогла только умыться, а пальцы Киа были изысканным образом наманикюрены и унизаны сверкающими кольцами; запястья украшали браслет и серебряные часики.
Киа посмотрела на свои часы и подошла к медсестре, которая что-то писала, сидя за письменным столом.
— Сколько нам еще ждать? — спросила она. — Что с Лори?
Медсестра, посмотрев на Киа и изобразив на лице досаду, медленно поднесла палец к губам и тихонько прошипела:
— Тс-c-c-c.
На свой вопрос Киа постоянно получала этот идиотский ответ. Киа в недоумении покачала головой и снова принялась за журналы — с каждой страницы на нее смотрели прекрасные манекенщицы в изысканных нарядах. Но сейчас ее интересовало другое.
Она снова посмотрела на медсестру.
— Какую анестезию используют пластические хирурги при операциях по исправлению формы носа? По всей вероятности, общую, так?
И снова медсестра не произнесла ни слова. Она лишь вытянула палец в сторону таблички, висевшей на стене над ее столом. Киа прочла: «Медсестра не может оказать вам помощь».
Ладно, посмотрим.
Она снова принялась за журналы, стала листать их и… Ох!
Перевернув страницу, она обнаружила в журнале раздел пластической хирургии. Модели — исключительно женщины — были полуобнажены, на их лицах и телах линии и знаки отмечали места хирургического вмешательства. Ужасно! Понятно, что линии были проведены маркером или фломастером, но при взгляде на фотографии создавалось впечатление, что они сделаны пилой.
Киа перевернула страницу.
О-о-о! Вот это здорово!
В журнале помещены фотопортреты людей до и после пластических операций на лицах, только послеоперационные фотографии были сделаны сразу же по завершении операций. Лица в шрамах, разрезах, струпьях, в крови.
Киа перевернула страницу., то же самое; новая страница… опять такие же фотографии… опять… опять… но фотографии становились все более и более ужасающими. Она не могла поверить, что кто-то дал согласие на то, чтобы его лицо было сфотографировано в столь ужасающем виде, а фото напечатано в журнале, — фотографии попросту повергали в ужас.
Когда Киа добралась до фотографий, показывающих полный набор скальпелей, ланцетов, ножей и других жутких хирургических инструментов, она едва не лишилась чувств. И…
Ни за что!
Нет!
Ни за что!
Она смотрела на фотографии костей — отпиленных и отрубленных. И на куски мяса и жира, красных от крови и отливающих глянцем на фоне сверкающих металлических подносов и чашек…
И на людей со шрамами…
Изрезанных…
После ампутации…
Она принялась перелистывать страницы журнала. Быстрее, быстрее.
Вот тело, подвешенное на металлических крюках; к нему подведены провода, оканчивающиеся зажимами, впившимися в тело…
Быстрее.
Адский коллаж из изрезанных женских тел…
Быстрее.
Еще больше кровоточащей плоти…
Быстрее.
Еще более ужасное фото…
Быстрее.
Перчатка с прикрепленными к пальцам длинными ржавыми лезвиями в форме устрашающих когтей.
А-А-А-А-А-А-А-А-А-Й-Й-Й-Й-Й-Й-Й!!!
Перчатка внезапно отделилась от фотографии, стала объемной и словно кинулась в лицо Киа. Девушка в ужасе отпрянула; из обширной раны посреди лица, появившейся на том месте, где только что был нос, струей брызнула на страницы журнала горячая алая кровь.
— Получи свой нос! — рассмеялся Фредди.
Киа в ужасе вскрикнула и проснулась.
Журнал, лежавший у нее на коленях, был открыт на странице с подборкой мнений на тему «Будут ли красный и зеленый цвета модными в предстоящем сезоне?». Она резким движением стряхнула журнал на пол, словно ядовитое насекомое.
Сидевшая рядом с ней Гибб дернулась, как ужаленная, и, широко раскрыв удивленные глаза, с испугом уставилась на Киа.
У Киа просто было видение. Но воспоминание об этом видении все еще свежо в ее памяти.
Машинально она поднесла руку к носу — пощупать, на месте ли…
И вздрогнула.
Из носа шла кровь.
— Ну и дела, — мрачно произнес Уилл. — Я пришел, чтобы узнать, в порядке ли Лори, а ты довел ее до обморока. О чем ты думал, дружище?
Уилл и Марк все еще стояли в школьном коридоре у дверей медпункта. Что и говорить, Уилл был сильно раздосадован тем, что Марк поступил опрометчиво, посвятив Лори во все. Марк не оправдывался. Здесь творилось что-то непонятное.
Вдруг Марк стремительно поднял глаза на Уилла.
— А ты знаешь, мне сейчас впервые в жизни пришло в голову, что я, возможно, и не сумасшедший. Она видела тот же сон. Мой брат был прав.
Перед тем как Бобби покончил с собой, он все рассказал Марку: о детях, распевавших ту самую песенку, о Фредди Крюгере. Он говорил, что Фредди приходил за ним, хотел его убить. Но Бобби никто не верил. Поэтому он и ушел из жизни.
Но как Лори могло присниться то же самое, что его брату? Если, конечно…
Внезапно по коридору разнесся чей-то голос:
— Уилл? Марк? Мне надо с вами поговорить.
Это был директор школы Шей, а с ним два полицейских.
— Вот черт! — прошептал Уилл.
На директоре был красивый, несколько легкомысленный для его возраста костюм. Шей принадлежал к той категории жизнелюбивых людей, которые выросли из золотых мальчиков шестидесятых годов, обладали теперь прочным положением, солидной зарплатой и на протяжении тридцати, а может, и сорока лет голосовали только за республиканцев. Однако, в отличие от многих сверстников и однокашников. Шей мог похвалиться своими прогрессивными взглядами на образование. Он не уставал говорить, что, когда впервые переступил порог средней школы Спрингвуда, сразу понял, что подходы к обучению, в основе которых лежат формализм или твердая рука, могут только навредить.
Но в жизни случаются и такие моменты, когда необходимо провести четкую границу дозволенного.
Директор шел между двумя копами, и вид у него был такой, словно он собрался привести в норму возникшую во вверенной ему школе нештатную ситуацию.
— Расслабьтесь, мальчики, — продолжал директор. — Врагов здесь у вас нет. Самое главное, что вы здесь в безопасности. Теперь, если вы позволите этим ребятам препроводить вас обратно в больницу..
Дальше Уилл и Марк слушать не стали.
Они как безумные метнулись вперед и, сбив с ног копов, понеслись к находившемуся поблизости запасному выходу. Уилл нажал на бегу кнопку тревожного сигнала.
Полисменам не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя, но, когда они выскочили из здания на улицу, ребят уже и след простыл. Один из полицейских вытащил из кармана рацию. Далеко эти психи не уйдут. Плохо только то, что слишком уж много мест, где они могут укрыться.
Но Уилл и Марк не собирались идти по своим домам. Не собирались они и обратно в школу. Вместо этого, обходя стороной каждого копа и прячась от каждой патрульной машины, друзья направились в городскую библиотеку Спрингвуда.
Это была идея Марка, а что касается Уилла, то он не видел в этом большого смысла. Марк сказал, что ему необходимо подумать о прошлом, о том, что говорил его брат, и о снах, которые мучают Лори. Как может Лори видеть во сне то же самое, что видел его брат? Почему в их снах появляется один и тот же маньяк-убийца?
— Я пока не понимаю, в чем здесь может быть дело, — сказал Марк.
Придя в библиотеку, друзья постарались сесть так, чтобы их не было видно из-за громоздкого допотопного проектора для просмотра микрофильмов.
— О Крюгере ничего… ни о его аресте, ни о смерти… даже нет свидетельства о рождении.
— А может, он никогда вообще реально не существовал, — высказал предположение Уилл. — Тебе это не приходило в голову?
— Может, они просто не микрофильмировали сообщения об этом и не ввели их еще в компьютер… Постой-постой! Посмотри-ка.
Это был выпуск ежедневной газеты Спрингвуда, вышедшей несколько лет назад. Большая часть полосы была закрашена черной краской; незакрашенными оставались лишь несколько строк и фотография.
Марк покрутил ручки механизма позиционирования.
— Ты видишь, что делается? Почти вся полоса замазана. Посмотри, некрологи тоже замазаны.
Похоже, Марк что-то нащупал.
Он быстро установил новую катушку микропленки и приник к окуляру. Сейчас он искал выпуск газеты за конкретное число.
И снова закрашенные столбцы; еще больше, чем прежде, уничтоженных сообщений. Черт знает что.
— 18 января, — как бы про себя произнес Марк. — В этот день мой брат покончил с собой. Почему нет сообщения об этом?
У обоих беглецов из больницы Уэстин Хиллс голова пошла кругом. Все эти годы Уилл только и делал, что убеждал Марка в том, что видел, как отец Лори совершил убийство, и вот сейчас они поменялись ролями. Теперь Марк не мог поверить в то, что видел собственными глазами.
— Не знаю. Но я уверен, что на это есть своя причина. Помнишь, на занятиях в группе нас учили не принимать скоропалительных решений прежде, чем…
Марк ухватил Уилла за рубашку.
— Господи! Ну что ты говоришь! Ты хватаешься за эти сказки для психов, как за спасательный круг! Давай-ка, друг, посмотрим дальше!
Он уступил Уиллу место у окуляра, чтобы тот мог смотреть все что угодно — по своему выбору.
— Уилл, да они же скрывают все, что касается Крюгера. Они никогда не упоминали о Фредди. Они решили разделаться с ним так, как если бы он был страшным вирусом. Изолировали детей, контактировавших с ним для того, чтобы они не заражали других.
— Ну и ну, это вообще невероятно.
— Невероятно? А как ты думаешь, почему нам никогда не позволяли позвонить кому-нибудь из наших друзей? Почему никто из наших друзей ни разу не позвонил нам? Мы же были заперты в этом проклятом карантине, старик. Вот чем для нас был Уэстин. Самое невероятное во всем — это как раз то, что эта придуманная ими дьявольская схема работала.
— Ты хочешь сказать, до нынешнего момента? — с сомнением спросил Уилл.
Марка не соблазнила возможность ответить утвердительным кивком на вопрос Уилла. Его сейчас всецело занимала мысль о том, как, в конце концов, этот мерзавец смог убить его брата. И почему все это время их родители, их друзья — все без исключения — были уверены в том, что это самоубийство.
Подростки с диагнозом «синдром юношеской истерии»?
Все они были детьми Фредди.
Поздним вечером Киа, Гибб и Лори направлялись на джипе Киа прочь из города.
Остаток дня прошел в суете и суматохе.
Школьный врач не нашел у Лори никакой патологии. Он сказал, что Лори необходимо выспаться, только и всего; носовое кровотечение у Киа было, по его словам, нормальной реакцией на стресс, который девушка испытала накануне. Подруги ушли из школы пораньше и решили все-таки пойти на вечеринку, которую устраивал Фрибург.
Им необходимо было привести себя в нормальное состояние. Они и думать не могли о том, чтобы спрятаться ото всех, как улитки в домики, и ждать, когда произойдет следующее страшное событие.
А что, если полицейские правы? Что, если все это дело рук Блейка? Он ведь здорово выпил в доме у Лори.
Доктор Кемпбелл безоговорочно поддерживал эту версию шерифа Уильямса. Подругам Лори, когда они заехали за ней, показалось, что он вел себя с ними несколько странно.
А сейчас девушки пребывали в каком-то непонятном состоянии, в котором реальность воспринималась как-то по-особому. Они оказались в эпицентре кровавых событий, но, тем не менее, ехали на вечеринку. Казалось, они могут не задумываясь отдать все что угодно, лишь бы жизнь их снова стала нормальной.
В руках у Лори была одна из желтых карточек Фрибурга. Она, сидя на пассажирском сидении, указывала Киа дорогу.
У Гибб при себе был пистолет. Лори волновалась за нее. После смерти Трея Гибб выглядела так, будто перенесла тяжелую потерю, но теперь… теперь она казалась вполне спокойной и уравновешенной. Она рвалась на эту вечеринку, словно никогда до этого не веселилась на вечеринках или долго пребывала взаперти.
Лори обернулась, чтобы посмотреть на нее.
— Ты действительно уверена, что тебе это надо, Гибб?
— Ты что, смеешься? — удивленно взглянула на подругу Гибб, поднося к губам банку с пивом. — Да я никогда ничего так сильно не хотела, как оказаться на этой вечеринке. Все, что мне надо, так это забыться и забыть то, что было.
Марк дождался, пока патрульная машина медленно свернула в проезд и, прибавив скорость, покатила к автостраде, прочь от его дома, где он жил до того, как сделался постоянным обитателем Уэстин Хиллс.
В доме и вокруг него не было ни души, но в тот момент Марка Девиса интересовал совсем не дом. Пригнувшись, он и его друг поспешили к гаражу, где накрытый толстым серым брезентом стоял большой, несуразного вида автомобиль.
Уилл все еще пытался понять ход мыслей и планы Марка.
— Допустим, что все, сказанное тобой, правда. Тогда почему Фредди не убил Лори?
— Может быть, он еще недостаточно силен, — отвечал Марк. — Мой брат… мой брат говорил, что силу ему придает наш страх.
— Тогда вспомни-ка, какого страха ты нагнал сегодня на всех в школе.
Эта реплика обидела Марка — и обидела очень сильно.
— Глупый святоша, на этот раз ты прав! Они позабыли Фредди, а поэтому и не боялись его. Что, если я сорву то, что задумали эти важные горожане? — Он заволновался. — О Господи! Этот выродок расползется по всем головам, как чума. Дети начнут засыпать с мыслями о нем… это же кончится кровавой баней! Поехали. Сейчас же.
Уилл покачал головой.
— Я не могу… только не сегодня. Мне необходимо рассказать Лори, где я был все эти годы, и окончательно убедиться, что у нее все в порядке.
— Ты готов умереть ради нее? Послушай, если ты заснешь, ты ведь не проснешься.
— Если это так, то почему ты еще не умер? Или любой из этих дурачков в Уэстин Хиллс? Вспомни-ка, когда ты в последний раз видел кошмарный сон?
Марк уже почти позабыл о страхе, но услышав этот вопрос, застыл на месте.
— Не знаю, — нахмурившись, ответил он. — Я не могу припомнить, когда видел во сне кошмары.
Уилл, улыбнувшись, обхватил друга за плечи и притянул к себе.
— Послушай, — сказал он примирительным тоном, — дай мне всего лишь одну ночь, согласен? Дай мне возможность найти Лори, а потом мы двинем отсюда.
Марк сощурился, немного подумал и кивнул головой.
— Договорились, но если ты не притащишь свою задницу сюда на рассвете, я уезжаю один. Согласен?
Уилл, конечно же, был согласен.
Марк попросил его помочь снять и свернуть брезент. Бегло осмотревшись вокруг и удостоверившись в том, что никто не наблюдает за ними, друзья приподняли и сдвинули в сторону тяжелую попону, накрывавшую этого автомонстра.
— Теперь будь повнимательнее, — предупредил Марк. — Эта крошка была самой большой гордостью и радостью моего брата.
В это Уилл мог поверить с большим трудом. И не из-за вида самой машины, которая выглядела сильной и мощной, а из-за украшавшего ее произведения искусства: на боку машины была изображена пышногрудая воительница в доспехах, поражающая топором гигантского змея. Типичная картина в стиле фэнтези в самом что ни на есть безупречном исполнении.
— Так сам собой и напрашивается вопрос, — ехидно произнес Уилл. — Змей — это, наверное, громадный мужской детородный орган, а дева пытается приручить его?
Марк, сильно смутившись, ответил:
— У Бобби было собственное толкование этой картины, так что оставь свои домыслы при себе, ладно?
Сейчас Уилл не мог чувствовать к другу ничего, кроме благодарности. Марк вытащил его из Уэстин Хиллс, а сейчас оказывает ему еще одну поистине неоценимую услугу, давая в его распоряжение эту нирвану на колесах, принадлежавшую его брату. А сам Марк боролся в это время со страхом — со страхом, возникшим из-за того, что он после разговора с Лори, должно быть, спустил с привязи Фредди Крюгера, и теперь тот бросится на детей Спрингвуда.
Уилл сел в машину, посмотрел на индикатор запаса горючего и, улыбнувшись Марку, медленно выехал из гаража.
Марк проводил глазами отражатели сворачивавшей за угол машины.
Ради Бога, Уилл, будь осторожен.