— Что за черт?!

Едва дыша от усталости и напуганная до полусмерти внезапным металлическим лязгом, Эрин отпустила Старика Монти. Что-то случилось. Эрин не знала, что именно, но чувствовала, что произошло что-то очень нехорошее.

Она переступила через упавшую инвалидную коляску, открыла дверь и выбежала в коридор.

В этот момент на лице старика появилось странное выражение. Оно напоминало улыбку, правда необыкновенно коварную. Это была самодовольная, злобная, плохо скрытая усмешка. Стеклянные глазки инвалида сузились в предвкушении чего-то.

Эрин бросилась в ту сторону, откуда, как ей показалось, донесся звук. Дом еще дрожал от этого громоподобного звука. Кемпер тоже наверняка его слышал. А если слышал, значит, он уже должен быть внутри.

Эрин повернула налево и дошла до той части коридора, где был навален старый хлам. Все это она уже видела. Но на этот раз Эрин разглядела и дверь — большую раздвижную металлическую дверь. Старую, всю в каких-то царапинах, совершенно здесь неуместную. Что-то было в этой двери такое, отчего Эрин охватил беспричинный ужас. Она была очень рада, что дверь оказалась закрыта.

Вся дрожа от волнения, девушка повернулась в сторону входа. Сквозь марлю пробивались солнечные лучи, но до дальнего конца коридора они не доставали. Эрин еще раз осмотрела весь валяющийся в коридоре хлам, но ничего подозрительного не обнаружила — здесь не было ничего, кроме старого, никому не нужного барахла.

Черт! Она была уверена, что звук донесся именно отсюда.

Девушка призадумалась.

А что если… что если звук донесся из-за этой ужасной двери?

Едва эта мысль пришла в голову Эрин, как она услышала шум у себя за спиной — как раз за этой дверью!

Девушка резко повернулась. Дверь оставалась по-прежнему закрыта.

Шум этот был похож на какой-то глухой стук.

— Кемпер! — крикнула она. «Почему он до сих пор не появился? Где же он? Внутри или снаружи?»

Эрин подошла поближе к двери и стала ее рассматривать. Справа она обнаружила железную ручку. Дернула за нее. Совершенно безрезультатно. Под ручкой она нащупала заржавевшую собачку замка, но с ней Эрин тоже не смогла справиться. Девушка снова подергала за ручку, изо всех сил, но дверь даже не шелохнулась.

Эрин сделала шаг назад и тут только заметила, что в двери есть глазок!

Надо же, как это она не обратила внимания. Он располагался в самой середине двери, на высоте футов шести от земли. Эрин пришлось встать на цыпочки, чтобы в него заглянуть.

Линзы глазка были вставлены в металлический диск. Это оказался совсем не такой глазок, какие обычно просверливают в своих входных дверях осторожные люди. Это было что-то значительно более сложное. Создавалось такое ощущение, что этот диск с линзами не составляет единого целого с дверью и при желании его можно оттуда вынуть.

Эрин поднялась на цыпочки и заглянула в глазок. Но… ничего не увидела, а то, что увидела, оказалось маленьким и совершенно искаженным. Единственное, в чем девушка была уверена, — это, что комната за дверью освещена тусклым зеленым светом, что выглядело странно и жутко.

У девушки заболели ноги, и ей пришлось отказаться от надежды еще что-нибудь разглядеть через глазок. Эрин приложила ухо к дверям. Может быть, если прислушаться…

Ни звука.

Эрин нахмурилась. Она никак не могла ничего понять.

Что бы ни происходило там, за дверью, и откуда бы ни донесся тот ужасный гром, Эрин ничего не могла ни увидеть, ни услышать, ни сделать. Да и в конце концов, ее ли это дело — разбираться со звуками, которые раздаются в чужом доме?

Она прибежала сюда только потому, что шум ее очень напугал. Он прозвучал как звон огромного погребального колокола, причем в самый разгар ее борьбы с этим странным калекой, вот девушка и перепугалась. Эрин чувствовала, что должна что-то сделать. Ну, хоть что-нибудь.

— Кемпер!

Эрин повернулась и уже была готова направиться к выходу, как вдруг сзади раздался душераздирающий металлический скрежет.

Хотя девушка и не подозревала, но все это время за ней кто-то следил — с того самого момента, когда она подбежала к железной двери. Кто-то следил за каждым ее движением как раз через пресловутый глазок в двери. Стекла его были вставлены во вращающийся ободок, который мог менять угол наклона, так что ни одно движение девушки не ускользнуло от наблюдателя. За Эрин следили, когда она обыскивала все темные углы в этой части коридора. За ней наблюдали, когда она пыталась справиться с ручкой двери. И тогда, когда она сама заглянула в глазок, — в этот момент можно было рассмотреть ее лицо с самого близкого расстояния.

За ней продолжали следить и в тот момент, когда Эрин услышала скрежет: это металлический дисков который были вставлены стекла, терся о железо двери — железо о железо. Со скрипом и визгом. Эрин повернулась.

Глазок замер.

Эрин повернулась и бросилась к двери.

Ох уж, этот звук!

Дверь по-прежнему была закрыта, все оставалось по-прежнему, но… но…

Глазок! Он двигался!

Эрин была абсолютно уверена, что, когда она впервые заметила этот глазок, он не выступал над поверхностью двери. А теперь… теперь он скосился — одна сторона его поднята, а другая опущена, как если бы…

— Что-то не так?

Эрин даже подпрыгнула от неожиданности.

Это был Старик Монти. Он уже забрался на свое кресло и, выехав из ванной, остановился прямо посередине коридора, не давая Эрин возможности выйти из дома.

Хозяин вел себя на редкость странно. Эрин ожидала, что он станет упрекать гостью за то, что она бросила его одного, или обругает за то, что она без спроса разгуливает по чужому дому, но нет, он ни слова об этом не сказал. И судя по всему, инвалиду не составило труда снова забраться в свою коляску — самому, без чьей-либо помощи.

Внезапно Эрин почувствовала, что этому человеку ни в коем случае не следует доверять. С ногами или без, но он чрезвычайно опасен. И еще Эрин очень не нравилась его трость и то, как он с этой палкой обращался.

— Где мой друг? — спросила Эрин.

— Я не знаю, — резко ответил Монти. — Наверное, на крыльце — там, где ты его оставила.

— Что? — вскричала девушка и закрутила головой в поисках хоть какого-нибудь выхода.

Сзади — непроницаемая металлическая дверь, спереди — старик в инвалидном кресле. Она в ловушке. В самой настоящей ловушке.

Эрин решила взять инициативу в свои руки — бросилась вперед, оттолкнула, едва снова не перевернув, стоящее на пути кресло Монти и побежала к выходу.

Монти растирал свою правую ногу, вернее, потный обрубок своей правой ноги. Его губы слиплись от высохшей слюны.

Пеппер сидела между Морганом и Энди на крыльце заброшенной фабрики. Всех троих уже изрядно тошнило от этого места, и они не могли дождаться, когда же Эрин и Кемпер приведут шерифа.

Они не видели Иедидиа с того момента, когда он попытался запереть их в комнате, увешанной безумными рисунками. Может быть, это и к лучшему, потому что, что бы там ни говорила Пеппер, Иедидиа был очень странный ребенок, и Энди с Морганом совершенно не желали снова видеть его мерзкое личико.

Время текло все медленнее и медленнее, оно почти совсем остановилось. Было жарко, тихо и как-то тошно. Создавалось ощущение, что они заперты в какой-то тюрьме, хотя нигде не было видно решеток. И никакого шанса на досрочное освобождение. Кажется, даже смерть не могла бы положить конец этому наказанию — вечному сидению на раскаленной скамейке, перед заброшенной, фабрикой, в ожидании того, кто никогда не придет.

Ничего нет.

Ну, хоть Бог-то есть в этом мире?

Пеппер первая услышала шум приближающейся машины, и скоро все трое уже были на ногах.

Кто-то ехал по дороге — по той самой дороге, по которой они сами добрались досюда. Кто-то ехал к ним!

Сначала Морган было подумал, что, скорее всего, это просто очередной сумасшедший: ведь в этом округе только такие и водятся. Еще одна Люда Мей, Иедидиа номер два или еще какой-нибудь чертов фермер на машине, которая досталась ему от прапрадедушки. Но нет!

— Слава Богу! — воскликнула Пеппер, выразив общее настроение.

Это была полицейская машина! Это было настоящее чудо! Ребята едва верили своим глазам.

Лицо Моргана расплылось в улыбке (так он улыбался, только когда курил марихуану), а Энди облегченно покачал головой. Копы все-таки умудрились сюда добраться! Эрин и Кемпер просто молодцы! Как им только удалось это сделать?! Они последовали указаниям Иедидиа, нашли дом шерифа и привели его сюда! Просто невероятно! А сами-то они где? Может быть, тоже в машине?

Мигалка на крыше машины была разбита, а ее перед — смят. Словом, было видно, что машинка знавала и лучшие времена. Будь тут Кемпер, он бы мигом определил, в каком году была выпущена эта модель. Но внешний вид автомобиля нисколько не противоречил общему колориту этого округа. Главное — гармония!

Все здесь было старым, искореженным и разваливающимся. Почему же полицейская машина должна выглядеть иначе? Как бы то ни было, шериф — представитель закона, а все остальное не имеет значения. Вот он сейчас приедет и все распутает!

Шериф Хойт остановил свою машину рядом с фургоном. И тут, к некоторому своему разочарованию, ребята заметили, что он один — ни Эрин, ни Кемпера с ним не было.

В отличие от своего автомобиля, Хойт оказался на удивление чистым и ухоженным. Его униформа тщательно выглажена, на брюках аккуратные складочки, накрахмаленная шляпа, до блеска начищенная сверкающая звезда, по-военному коротко подстриженные волосы.

Это был коренастый человек лет сорока пяти. Причем сразу было видно, что лучше с ним не ссориться, — никогда. Однако сейчас его грозный вид действовал ободряюще. Шериф Хойт был из тех людей, одна походка которых мгновенно вызывает в окружающих уважение.

— Простите, что опоздал, — сказал он, выбираясь из своей машины. Судя по произношению, шериф был из местных, его лицо сильно пострадало от местного климата и долгой бурной жизни. Прямо как у Люды Мей. Энди мимоходом обратил внимание, что шериф, ко всему прочему, умеет пользоваться бритвой, что было совершенно неожиданно в этих местах.

Пеппер бросилась навстречу полицейскому:

— Вы даже представить не можете, как мы рады вас видеть!

Хойт выслушал это изъявление благодарности с совершенно невозмутимым лицом: он уже осматривал заляпанное кровью стекло фургона.

— Полагаю, что тело находится здесь.

Нельзя описать, с каким облегчением наши незадачливые путешественники следили за каждым движением шерифа. Наконец-то все начинает налаживаться. Шериф приехал, и он уж обо всем позаботится. Скоро вернутся Кемпер и Эрин.

Шериф открыл дверь фургона и забрался внутрь. Пеппер, Морган и Энди, все мокрые от жары и волнения, следили за тем, что он делает там внутри. Они хотели последовать за ним, но запах разлагающегося трупа был уже слишком силен. Когда шериф Хойт открыл дверь, Моргану пришлось собрать всю силу воли, чтобы сдержать рвотный позыв.

К счастью, у шерифа таких проблем не было. Он уже тысячу раз видел подобное, так что ни жара, ни отвратительный запах не производили на него никакого впечатления.

Пеппер смотрела, как старательно Хойт обследует труп. Он снял с лица девушки грязные тряпки. Пеппер едва не разрыдалась. Господи, это лицо! Бедная, бедная девочка! Полицейский осмотрел ее руки, а затем — ноги, что Моргану показалось уже странным.

После этого шериф оставил труп в покое и принялся рассматривать кровавые пятна на стенах фургона, пытаясь по этому чудовищному орнаменту понять, кто и откуда стрелял. Наконец он взял в руки заляпанный кровью револьвер, который по-прежнему лежал на коленях у мертвой девушки.

— Чье оружие? — спросил он.

— Револьвер был у нее с собой, — ответил Энди, прежде чем остальные успели сориентироваться. Энди считал, что он тут остался за старшего и, пока Кемпер не вернулся, вся ответственность за происходящее лежит на нем.

Хойт кивнул, поднес дуло револьвера к своему носу и принюхался. Затем опустил оружие, взвел курок, открыл барабан и проверил находящиеся там патроны.

Все.

Он положил револьвер на место и совершенно неожиданно спросил:

— А вы в этом уверены?

— Кемпер! Где ты, Кемпер! КЕМПЕР!

Когда Эрин выскочила на крыльцо, то обнаружила, что Кемпера там нет. Она уже подозревала, что так оно и будет, но все равно испугалась больше прежнего.

Старик Монти, который к тому времени тоже успел выехать на крыльцо, разрешил девушке поискать своего друга. И вот теперь она бродила вокруг этого проклятого дома, выкрикивая имя Кемпера.

— Может быть, он направился обратно, на старую фабрику Кроуфорда? — предположил старик, который неотступно следовал за Эрин, по-прежнему держа на коленях свою собачонку.

Эрин покачала головой, но в этом движении было больше отчаянья, чем уверенности в том, что Монти неправ. Если Кемпер так пошутил или если — хуже того — ему просто надоело ждать и он пошел обратно к фургону, то парень может забыть и о свадьбе, о и ребенке. Она даже смотреть на этого идиота больше не будет.

Ветер развевал ее длинные волосы. Эрин остановилась, чтобы заправить их зауши, а заодно и немного собраться с мыслями. Может быть, старик все-таки прав. Вдруг, Кемпер действительно ушел? Да и ей пора бы уже возвращаться, ведь шериф уже, наверняка, на фабрике.

— Кемпер! Черт бы его побрал! — выругалась раздосадованная Эрин.

Даже не попрощавшись со Стариком Монти, она принялась спускаться вниз по заросшему травой склону, пока не добралась до тропки, ведущей обратно на заброшенную фабрику, где ее с нетерпением дожидались друзья.

Эрин не заметила движения в одном из окон дома Хьюитта. Кто-то смотрел сквозь портьеры, кто-то следил за ней. Тяжелая ткань была отодвинута, и в щель можно было разглядеть два совершенно безумных глаза, которые с жадностью вглядывались в черты ее красивого, молодого лица.

Тем временем шериф достал из багажника своего автомобиля рулон клейкой ленты и принялся, вместе с двумя парнями, за не самую приятную работу — им нужно было вынуть мертвую девушку из фургона.

Пеппер даже смотреть на это была не в состоянии. Как страшно и странно видеть своих друзей, в гробовом молчании вытаскивающих из машины труп. Но имелся и еще один свидетель этой сцены, никем, даже шерифом не замеченный, но видевший все, что происходило за пробитым пулей и испачканным кровью стеклом. Это был Иедидиа.

Осторожно, затаившись, стараясь не привлечь к себе внимания, Иедидиа следил, как трое мужчин поднимают девушку с заднего сиденья и аккуратно выносят ее из машины. Мальчик не мог отвести взгляд от трупа.

Эрин быстро шла, почти бежала по заросшей травой тропинке.

До вечера оставалось еще несколько часов, но солнце уже начало опускаться к горизонту, а предметы — отбрасывать длинные тени. Казалось, что скелеты мертвых деревьев склонились над тропой еще ниже, чем в прошлый раз, когда Эрин шла здесь вместе с Кемпером.

— Кемпер! — крикнула она. Девушка выкрикивала его имя все то время, пока шла через лес от фермы.

— Кемпер! — еще одна попытка. И тут у себя за спиной она услышала шум, напоминающий хруст ветки под чьей-то ногой. Эрин остановилась.

— Кемпер! Это ты?

Тишина.

Сердце билось как сумасшедшее. Девушка оглянулась назад и постаралась что-нибудь разглядеть в гуще деревьев и кустов. Она смотрела по сторонам, вглядываясь в каждое растение, в каждый листик, в каждую травинку.

Ничего.

Эрин бросилась прочь и весь остаток пути до старой фабрики пробежала бегом.

Когда Энди увидел в руках шерифа клейкую ленту, то решил, что Хойт хочет опечатать фургон или оцепить место происшествия. Он не ожидал, что шериф попросит его и Моргана помочь ему спустить девушку на пол, а потом завернуть ее в липкую ленту, словно какое-то огромное насекомое в кокон. Но именно об этом полицейский их и попросил.

Шериф нашел конец ленты и приклеил его к ногам трупа, после чего стал обматывать тело лентой — снова и снова, пока то не оказалось хорошенько спрятано в липкую упаковку.

Хойт попросил юношей помочь ему — они должны были поднимать ноги трупа, придерживать его за спину и за голову. Наконец, тело стало похоже на целлофановую мумию. Упаковано оно было великолепно: из-под липкой ленты умудрилось выползти всего несколько капелек крови.

Когда все было сделано, шериф попросил помочь ему перенести труп на заднее сиденье полицейской машины.

Хойт придерживал дверь, а двое перепуганных парней старались засунуть труп внутрь. Это было непросто, так как труп уже окоченел.

— Как-то это неправильно! — сказала Пеппер, не в силах поверить собственным глазам: ее друзья возились с завернутым в целлофан трупом, как… как с мешком мяса.

Господи!

Пеппер отогнала от себя эту мысль. Просто безумие какое-то. Кажется, от ужасов сегодняшнего дня у нее уже потихоньку поехала крыша.

— Юная леди, — ответил на это шериф. — Я с большим уважением отношусь к мертвым. Но если я немедленно не увезу отсюда эту девушку, то скоро она просто сгниет.

Энди заметил, что Пеппер намеревается что-то ответить, и перебил ее:

— Спасибо вам огромное, шериф. Правда, мы вам очень благодарны.

Затем он повернулся к Пеппер и сделал ей знак замолчать. Скоро всё закончится. Всё уже почти сделано. Зачем злить шерифа?

Наконец с помощью Хойта Энди и Моргану удалось пристроить мертвое тело на заднем сиденье, где оно и осталось лежать, продолжая вонять и кровоточить.

Шериф потер верхнюю губу.

— Я хотел бы дождаться ваших друзей, — сказал он. — Но если я буду медлить…

Шериф кивнул в сторону трупа и захлопнул дверь машины.

— Мы понимаем, — ответил Морган. — Я уверен, что они скоро вернутся.

— Я тоже так думаю, — сказал шериф, направляясь к водительской двери. — Старик Монти не из тех, с кем приятно поболтать за чашечкой кофе.

Он задумался на секунду и добавил:

— Вы уверены, что знаете, как отсюда выбраться?

— Абсолютно, — улыбнулся Морган. — Еще раз спасибо, шериф.

Хойт задержал свой взгляд на Моргане, который продолжал улыбаться, — парню очень хотелось, чтобы шериф поскорее отсюда убрался. Наконец шериф снял шляпу и забрался в машину, завел мотор, развернулся и поехал обратно по дороге, ведущей к шоссе.

Когда полицейская машина скрылась из виду, Морган перевел взгляд на свои руки: чего бы он сейчас не отдал за кусок мыла и немного горячей воды!

Последуем теперь за металлическую раздвижную дверь, минуем маленькую квадратную комнату, освещенную тусклым зеленым светом, откроем еще одну дверь, спустимся вниз по узкой, деревянной лестнице — и мы окажемся в подвале.

Кемпер открыл глаза.

И тут же пожалел об этом.

Подвал оказался настоящей комнатой ужасов. Куда бы Кемпер ни посмотрел, везде ему на глаза попадались свидетельства того, что здесь хозяйничает какой-то кровавый безумец.

Полки, забитые инструментами; испачканными кровью ножами; банками (там были целые ряды стеклянных банок, наполненных Бог знает чем); блоки; куски сломанных костей, связанные вместе кусочками лошадиной кожи; цепи; ботинки; старое, изрезанное колесо, свисающее на веревке с потолка; крюки; веревки; черепа; деревянные палки; сломанная мебель.

По потолку и по стенам извивались трубы, прекрасно вписываясь в общий колорит этого чудовищного, почти фантастического места. На полу, перед блестящим, богато украшенным железным котлом стояла ванна.

Тут были силки для животных, сельскохозяйственные орудия, бутылки, чемоданы, полки, и снова полки и корзины, наполненные какой-то зловонной жижей. Сломанное пианино. Куча мусора.

А еще — топор для разделки туш.

Пол на целых два дюйма был залит черной, отвратительной водой, грязью и еще какой-то дрянью. Совершенно очевидно, что в этом месте регулярно творились какие-то мерзости.

В подвале было темно. Светил слабым желтоватым светом раскаленный котел, и из какой-то дыры в одной из стен пробивался пучок солнечных лучей.

В подвале имелось несколько керосиновых ламп, но ни одна из них не была зажжена. Кемпер лежал, смотрел на щель, сквозь которую проникал дневной свет, и думал, что еще совсем недавно он был свободен, мог наслаждаться жизнью, светом, природой и совершенно не ценил этого, так как жизнь досталась ему даром.

Кемпер задыхался от стоявшего в подвале смрада. С этим запахом ничто не могло сравниться. Ничто — даже вонь на скотобойне, мимо которой сегодня утром они проехали.

Ядовитый.

Почти материальный.

Запах смерти.

— Ч… что… ты делаешь? — пробормотал Кемпер.

Он услышал, что чудовище пробирается к нему, задолго до того, как увидел его. А первое, что парень увидел, — это было отражение гнусного монстра, ворующего чужие лица, в лезвии топора.

И вдруг этот безумец возник прямо над Кемпером.

Юноша увидел грубо сшитую маску, плохо закрепленную и вздрагивающую при каждом шаге монстра, который, тяжело переваливаясь, приближался к Кемперу.

— НЕТ! ОСТАНОВИСЬ! — закричал пленник.

Он попытался пошевелиться, но даже если бы ноги его слушались, из этого все равно бы ничего не вышло — Кемпер был связан, и очень хорошо связан.

Топор опустился, и жалкие крики Кемпера потонули в потоке его собственной крови.

Кемпер еще чувствовал, как у него в горле пузырится кровь, еще пытался бороться, но ему уже было все равно.

Краем угасающего сознания Кемпер заметил, что на убийце надет галстук. Черный галстук. И тут он наконец понял, что его тело станет игрушкой в руках этого хрюкающего и повизгивающего маньяка.

В глазах у юноши появились слезы, и он возблагодарил Бога за то, что не увидит, что это чудовище будет вытворять с телом, которое когда-то было Кемпером.

Последнее горькое утешение.

Единственное утешение, которое остается у человека перед лицом смерти.