Что такое горячая ванна, Магьер помнила несколько смутно, пока не погрузилась в воду рядом с Винн, прислушиваясь к почти сладострастным постанываниям своей юной спутницы. Вымывшись, Магьер натянула эльфийскую одежду из тонкой шерсти и хлопка. Кожа после мытья пахла медом и укропом. Потом пришел черед Лисила. На ворчание по поводу мыльной воды, которую никак не удавалось окончательно спустить из ванны, чтобы набрать свежей, ему понадобилось больше времени, чем собственно на мытье.

Остаток вечера Магьер провела, сидя со скрещенными ногами в большой комнате, в обществе гостеприимных хозяев. Слева от нее сидел Лисил, а с другой стороны от него пристроилась юная Леанальхам. Девушка с любопытством поглядывала на Лисила и, уверенная, что этого никто не замечает, рассматривала его глаза, уши, черты лица. Смутилась, обнаружив, что Магьер наблюдает за ней. Магьер вовсе не возражала против такого интереса юной эльфийки к Лисилу, — по крайней мере, так она себе говорила.

Леанальхам явно была ошеломлена тем, что еще кто-то в этом мире так же отличается от ее сородичей, как она сама. Магьер хорошо понимала, что значит быть не такой, как все, — ей самой приходилось с этим жить, и недостатка в тех, кто напоминал ей об этом, никогда не ощущалось.

И все же Леанальхам продолжила глазеть на Лисила.

Как могла эта девушка со смешанной кровью выжить в краю, где Лисила встретили так враждебно? И каким образом ее угораздило оказаться в родстве со Сгэйлем?

Магьер отвела взгляд, попытавшись подумать о чем-то другом.

— Расскажи нам о ваятелях, — услышала она просьбу Винн, обращенную к Глеанну.

— Иные из нас рождаются на свет с повышенной восприимчивостью, — начал Глеанн и мимолетно глянул на Сгэйля. — Они чувствуют то, что вы зовете духовным содержанием вещей. Со временем и после соответствующего обучения они могут стать творцами либо ваятелями… и — крайне редко — целителями.

Из его слов выходило, что творцы работали с неживой материей. Когда Винн назвала их тавматургами, Глеанн изо всех сил постарался не поморщиться. Творцы призывали Дух в бездушную субстанцию, туда, где чуяли способную принять его пустоту, — подчиняли себе камень, металл и дерево, придавая им форму с помощью рук, орудий и своей воли. Их творения были цельными, как те бочки для дождевой воды, которые стояли в купальне.

Ваятели шли иным путем, играя с живой материей, в которой Дух бытовал с рождения и сохранялся во всей своей силе. Они направляли, пестовали и изменяли живую растительность, с течением лет придавая деревьям и кустарнику полезные для народа эльфов свойства и качества. Терпение, судя по всему, было наивысшей добродетелью ваятелей. И среди них изредка встречались такие, как Глеанн, — те, кто занимался исцелением больных и раненых. Плоть, так же как и растения, можно направить к нужному изменению, если обладать должным опытом и знаниями. Целители изучали также целебные травы, лекарства и снадобья, овладевая и более простыми способами лечения.

Магьер слушала почти весь их разговор, хотя некоторые вопросы Винн ставили ее в тупик. Глеанн часто отвечал юной Хранительнице по-эльфийски, а затем повторял ответ на белашкийском наречии, но уже более кратко.

Он прекрасно говорил по-белашкийски, несмотря на сильный акцент, и, в свою очередь, обучил этому языку Леанальхам. Страннее всего было то, что Леанальхам — на четверть человек, а между тем Глеанн любит ее всем сердцем. Поразительно, если учесть, с какой нетерпимостью эльфы относятся ко всему неэльфийскому.

— Ты назвала Сгэйля своим дядей, — обратилась Винн к Леанальхам. — Но ведь твой дедушка сказал, что он твой двоюродный брат?

Леанальхам смутилась, продумывая ответ, но ее опередил Глеанн:

— Бабушка Леанальхам была моей сестрой по обету, поскольку вышла замуж за моего старшего брата. Полагаю, согласно вашим традициям, Леанальхам приходится Сгэйльшеллеахэ… троюродной сестрой? Но он на поколение старше ее, так что… — Глеанн безнадежно покачал головой. — Наши семейные связи не так-то просто перевести на ваш язык.

— Но разве ее бабушка по матери не была человеком? — напрямую спросила Винн. — Я не понимаю, как мать Леанальхам оказалась наполовину человеком. И что сталось с ее матерью и отцом?

Лицо Глеанна окаменело.

— Это семейное дело, которое мы предпочитаем не вспоминать.

Магьер искоса глянула на Леанальхам, и в ней зародились пока еще смутные подозрения. Брак не всегда означает, что родителями ребенка были оба супруга. И тем более что зачатие произошло по доброй воле. У матери Магьер согласия никто не спрашивал…

— Расскажите, как вы перешли Изломанный кряж, — торопливо попросил Глеанн.

— Мы шли почти месяц, — начала Винн, — прежде чем отыскали дорогу…

Сгэйль, который разливал травяной чай, поднял глаза и устремил пристальный взгляд на юную Хранительницу. Магьер тотчас насторожилась.

— Во время бурана мы попали в лавину… — продолжала Винн.

Лисил неловко шевельнулся, задев плечом Магьер. Он тоже заметил, как Сгэйль жадно ловит каждое слово. Но Винн продолжала болтать как ни в чем не бывало:

— … мы лишились почти всех вещей, и тогда Малец…

— На сегодня хватит, — оборвал ее Лисил, на долю секунды опередив Магьер. — Уже поздно.

Сгэйль сощурился, коротко глянул на Лисила. Магьер и этого краткого мгновения было довольно, чтобы почуять чрезмерно острый интерес Сгэйля к этой теме.

О том, как они перешли Изломанный кряж, лучше не рассказывать никому. Насколько было известно Магьер, еще никто не возвращался живым из подобного путешествия. И если им случится уходить из Края Эльфов именно этим путем, Магьер не хотелось, чтобы о нем прознал анмаглахк.

— Может, сначала выпьем чаю? — вслух предложила она. — Чтобы немного развеять усталость.

Глеанн обвел своих гостей озабоченным взглядом и опять повернулся к Винн:

— По крайней мере, я могу хоть чем-то возместить твои потери.

Он встал и, поднявшись по лестнице на верхний ярус, скрылся из виду. Сгэйль протянул Магьер глиняную чашку с травяным чаем. Она покачала головой, и эльф передал чашку Лисилу.

Магьер не по вкусу была эта травяная водичка, очень мало похожая на подлинный чай, который стащил у Винн пронырливый ташгаль. Кроме того, она и так едва сдерживала внутреннюю дрожь, как будто уже выпила слишком много настоящего чаю.

Глеанн вернулся с мешком из темно-зеленой замши. Он положил мешок на войлочный коврик и распустил завязки. Винн, изнывая от любопытства, придвинулась к Глеанну.

Эльф извлек из мешка свернутые в трубочку листы — серовато-белые, с мелкими крапинками — следами волокон растения, из которых была изготовлена бумага. Вслед за бумагой из мешка появились перламутрово-белые глиняные пузырьки — Глеанн объяснил, что они наполнены черными, красными и зелеными чернилами. Напоследок он достал странной формы перо.

Его стержень из темного дерева был длинный и узкий, но у самого наконечника заметно расширялся. Наконечник был сделан из металла, который Магьер тотчас узнала. Это был тот же самый блестящий металл, из которого изготовлены стилеты Лисила и анмаглахков.

— Ох, нет! — запротестовала Винн, пожирая взглядом дары. — Это слишком много… правда…

— Бери, бери, — посмеиваясь, настойчиво проговорил Глеанн. — Вот здесь, возле наконечника, — утолщение из губчатых волокон. Перо хорошо впитывает чернила, и его реже придется макать в чернильницу.

Винн все еще вежливо отказывалась, но при этом не сводила взгляда с блестящего наконечника пера.

— Такое великолепное стило… мне даже нечем отдариться за такое сокровище.

Глеанн закатил глаза.

— Как же еще тебе описывать свои путешествия и все, что ты узнала?

— Дедушка! — На смуглом лице Сгэйля отразилась тревога. — Не думаю, что это разумно. Кое-кто не захочет…

— «Кое-кто»? Говори уж прямо — Вельмидревний. — Глеанн фыркнул, но потом задумался и прибавил, обратившись к Винн: — Будь осторожна и пользуйся этим, только когда будешь одна.

Сгэйль сказал ему что-то вполголоса, но старик отмахнулся от его слов, как от надоедливой мухи, и снисходительно похлопал Сгэйля по плечу. Анмаглахк прикусил язык, а Глеанн между тем положил свои дары перед Винн.

— Спасибо… — только и выговорила она, — большое спасибо.

Сгэйль резко встал, и вся непринужденность этого вечера развеялась как дым.

— Пора ко сну, — сказал Глеанн. — Благодарю за приятную беседу.

Занавеска на входе всколыхнулась, и край ее проехался по спине вошедшего в дом Мальца. В его шерсти запутались листья и иголки, лапы были облеплены грязью. Пес огляделся, так ошалело мотая головой, что нервное возбуждение, не покидавшее Магьер, еще больше усилилось. Но она по-прежнему не могла понять, откуда оно взялось.

— Только глянь на себя! — воскликнула Винн, возмущенно сморщив носик. — Ты чем это занимался, а? Даже и не вздумай в таком виде лезть ко мне в постель!

Малец уставился на нее, и взор его прояснился. Он гулко дважды гавкнул в знак отрицания, вздрогнул от собственного лая, заскулил и снова гавкнул, уже потише. Затем обошел комнату и свернулся клубком возле сундука и свертка с оружием. «Где же его носило?» — подумала Магьер.

Глеанн провел их в соседнюю комнату с тремя тюфяками. Когда он пожелал гостям доброй ночи, Леанальхам кивнула, но при этом не сводила глаз с Лисила. Затем торопливо отвернулась и взбежала по лестнице.

Когда Лисил задергивал занавеску на входе в спальню, Магьер успела заметить, что Сгэйль сидит, привалившись к стене, у выхода наружу. Полуэльф замешкался, словно собираясь выйти из спальни. Магьер, все понимавшая, вздохнула.

— Сундук в безопасности, — сказала она. Винн уселась на край постели.

— Сгэйль никому не позволит их тронуть, — отозвалась она. — Я так думаю.

Лисил выпустил из рук занавеску и присел на ближайшую к выходу постель. На долю Магьер досталась средняя.

Мягкий тюфяк пах лесной травой, а незнакомая ткань подушки была мягкой, как шелк. Магьер с ужасом думала о предстоящей ночи, опасаясь, что сон к ней так и не придет… или, что хуже, придет. Одно облегчение — наконец-то рядом только свои… хотя Леанальхам не выходила у нее из головы.

— Как она это выдерживает? — спросила Магьер вслух. — Жить рядом с теми, кто никогда не забудет, что она не такая, как все…

Винн, уже готовая нырнуть в постель, натянула на себя одеяло.

— Кто — она? А… Леанальхам. Наверное… — Она печально покачала головой и легла. — Не знаю. Но ее имя означает «Дитя злосчастья».

Волна гнева всколыхнулась в Магьер, заглушив нервное возбуждение. Она знала, что такое злосчастье. Ее мать Магелия вначале понесла от насильника, а потом умерла при родах. Что еще может быть злосчастней для матери и ребенка?

И хотя у Леанальхам были дедушка и, как ни странно, Сгэйль, — ей дали имя, больше похожее на клеймо. Как могут эльфы — в том числе и мать Лисила — так жестоко обходиться со своими детьми?

Магьер долго лежала, укрытая одеялом. Она слышала, что дыхание Винн становится все ровнее и глубже. Она наблюдала за Лисилом, покуда он не забылся беспокойным сном, затем и сама закрыла глаза, пытаясь уснуть. Ночь тянулась бесконечно, и все так же неотвязно мучила Магьер внутренняя дрожь.

И вдруг она обнаружила, что стоит в темноте посреди леса; а затем увидела, что между деревьев движется, приближаясь к ней, какая-то тень.

Тень ступала так тихо, что звук шагов был неразличим за шелестом ветвей под легким ночным ветерком. Оглядевшись, Магьер не увидела других теней — тех, которые так часто следовали за ней в кошмарах.

Потом она различила едва уловимый шорох, и нечто невесомое скользнуло по ее ноге.

К сапогу Магьер прильнул дубовый лист, только что упавший с ветки, еще зеленый и атласно-гладкий. Она нагнулась и протянула руку. И едва коснулась листа, на зелени появилось бурое пятно.

Прожилки листа стремительно побурели, их волокна усыхали и блекли на глазах, пока совсем не увяли. Начало разложения.

Магьер отдернула руку, выпрямилась. Лист разлагался, крошился и наконец распался в труху. Порыв ветра развеял пыль по траве.

Во мраке между двумя дубами недвижно стоял темный бессловесный силуэт. Что-то блеснуло в его руке… стилет? Даже в ночной темноте Магьер различила знакомое серебристое сияние. Из-под капюшона сверкнули глаза эльфа.

Магьер потянулась к сабле, стиснула рукоять, не отрывая взгляда от анмаглахка, но все еще колебалась. Вправду ли это анмаглахк? Рука его до локтя была обнажена, если не считать ременных ножен на запястье. Плечо облегал кожаный… доспех?

Магьер застыла, замерла перед безмолвным силуэтом, глядевшим на нее из темноты. Кожаные ремни доспеха были закреплены металлическими кольцами.

— Лисил?… — прошептала Магьер.

Он ничего не ответил. Только медленно направил на нее острие клинка.

Она выхватила саблю, попятилась.

— Лисил!

Магьер почти проснулась и отшвырнула одеяло. Проползла по подушке и попятилась к дальней стене комнатки, в ужасе озираясь по сторонам. Пробудившаяся дампирская натура обострила ее чувства.

Лисил шевельнулся во сне, что-то пробормотал, перекатившись на бок. Винн не шелохнулась.

Через ткань эльфийской рубахи Магьер ощутила шершавую кору стены. От этого прикосновения мышцы спины скрутила судорога. Дрожь, сотрясавшая ее тело, ушла вовнутрь и мерным рокотом отдавалась в каждой клеточке плоти.

Она упала на четвереньки, а когда дрожащие руки не выдержали, рухнула на пол. Заползла на постель и свернулась калачиком. Дрожь понемногу стихала. Ей хотелось дотронуться до Лисила, разбудить его.

Но ведь это был только сон… еще один кошмар из тех, что мучили ее с тех пор, как они вошли в этот лес. И сколько бы ей ни выпало претерпеть, бремя Лисила куда тяжелее.

Магьер повернулась, положила голову на подушку. Как она ни старалась, ей не удалось ни расслабиться, ни вернуть ясность мысли. Мышцы ее по-прежнему каменели в судороге.

* * *

Наутро Лисил пробудился с трудом. Спал он беспокойно, и снилось ему тягостное — мать, рассеченное горло молодого анмаглахка, кровь, хлеставшая из зияющей раны на одежду Лисила… Выйдя в большую комнату, он обнаружил, что Магьер уже проснулась.

Она сидела на полу возле сундучка, рядом с ней растянулся Малец, и ее неподвижный взгляд был устремлен в пустоту. Около нее стояла глиняная чашка с дымящимся чаем, но Магьер к нему, похоже, и не притронулась. Сверток с их оружием исчез.

Лисил огляделся по сторонам и увидел, что сверток, вместе с прочим их снаряжением, лежит у входного проема. Там же лежал незнакомый Лисилу дорожный мешок из темного холста.

Ему следовало сообразить, что Магьер не стала бы сидеть смирно, если бы обнаружила пропажу сабли. Хозяева дома проснулись задолго до Лисила — и лишили его возможности наедине выяснить у Магьер, что ее беспокоит.

По лестнице бесшумно спустилась Леанальхам. Она увидела Лисила и на сей раз робко улыбнулась, прежде чем выскользнуть из дома. Спустился Глеанн и вслед за внучкой вышел наружу, но оба очень скоро вернулись — как раз когда из спальни, зевая и протирая глаза, вышла Винн.

Леанальхам и Глеанн принесли деревянные блюда с едой. Сгэйль, когда они проходили мимо, взял себе что-то с блюда и опять стал возиться со снаряжением. Лисилу не понравилось, что анмаглахк роется в их вещах.

Глеанн развернул на полу войлочный коврик, и скоро был накрыт завтрак — пшеничные галеты с орехами, биссельника, копченая рыба и горячая густая овсянка, пахнущая корицей.

Покуда Лисил уминал овсянку, Магьер безмолвно сидела рядом с ним, почти не притрагиваясь к еде. Полуэльф не единожды подталкивал ее локтем, но она всякий раз лишь качала головой. И даже не шелохнулась, когда Малец подкрался к коврику, сцапал изрядный ломоть копченой рыбы — и был таков. Винн сурово выбранила пса, сметая с коврика комочки засохшей грязи, которые осыпались с его лап. Она лично наполнила едой тарелку и поставила ее позади себя — специально для Мальца.

Когда все поели, Магьер встала. Сгэйль оглядел ее с головы до ног. Разглядывал он саму Магьер или ее новую одежду — Лисила это не особенно волновало.

— Вашу прежнюю одежду выстирали, — сказал Сгэйль, — и сложили в мешок. Для всех нас будет только лучше, если вы продолжите путешествие в этой одежде.

К чему он клонит?

— Где мой доспех? — резко спросила Магьер. — Если ты думаешь, что я так и пойду незащищенной, ожидая, пока кто-нибудь из твоих сородичей опять решит накинуться на нас… ты сильно ошибаешься.

Сгэйль поднял руки и досадливо вздохнул:

— Ваша безопасность — это моя забота. В этой одежде вы будете привлекать меньше внимания… по крайней мере, издалека.

Лисил только нахмурился. Магьер и в таком виде ни капли не была похожа на эльфа. Хоть ростом она и выше среднего, но сложена совсем не по-эльфийски. А еще Лисил мог бы побиться об заклад, что Винн досталась одежда эльфа-подростка, и все равно девушке пришлось закатать повыше штаны с завязками, чтобы не волочились по земле.

— Я не против, — объявила Винн. — Эта одежда довольно удобная, но я возьму свой плащ.

Снаружи в дом заглянул Оша. Его длинные светлые волосы рассыпались по плечам.

— Готовы? — спросил он по-белашкийски.

У Лисила не нашлось времени гадать, где провели ночь Уркар и молодой анмаглахк. Оше никто не ответил, и Сгэйль продолжал:

— У нас много вещей, а идти надо будет быстро. Если вы не против, один из нас понесет ваше оружие. Если понадобится, оно будет под рукой.

— Что?! — взвилась Магьер. — Мы разоружились только для того, чтобы войти в это ваше селение, — и много ли от этого было прока? Чтобы наше оружие все время оставалось у вас — так мы не договаривались.

Лисил был с ней согласен, хотя и правоту Сгэйля не мог отрицать.

— Пускай несут, — сказал он Магьер, — по крайней мере, до тех пор, пока мы не выйдем из селения.

Магьер обожгла его злым и нервным взглядом. Потом ее вдруг передернуло, и она отвернулась.

— Думаю, что оружие лучше всего нести Уркару, — сказала Винн.

— Нет, — отрезала Магьер. — Его понесет Сгэйль.

Ее выбор озадачил Лисила, но только на мгновение.

Магьер смотрела на Сгэйля так, словно бросала ему вызов. Если им придется отбирать оружие силой…

Лисил понял, почему Магьер так решила, и от этого ему стало не по себе.

Сгэйль не допустит, чтобы их противником оказался неопытный Оша. Если они вдвоем, без предупреждения набросятся на молодого эльфа, ему, скорее всего, не выстоять. Другое дело Уркар — судя по тому, как он прошлым вечером управился с Магьер. Но сам Сгэйль?…

Магьер не забыла, чего ради этот эльф явился в Белу. Если ей доведется отбирать свое оружие у Сгэйля, она ни перед чем не остановится.

Сгэйль поглядел на Магьер и резко кивнул:

— Ваше оружие понесу я. Даю слово.

Лисил положил руку на плечо Магьер, а потом заметил, что Оша молча стоит в дверном проеме, глядя на Винн. Затем молодой анмаглахк опустил глаза, и его длинное лицо едва заметно дрогнуло от обиды. Винн не предложила, чтобы оружие понес он.

Самое странное, что Малец за все это время ни разу не шевельнулся и не высказался. Он тихонько лежал позади Винн, не упуская из виду ни Лисила, ни Магьер. В первую встречу с анмаглахками именно Малец первым пришел в ярость при виде Сгэйля, но сейчас он был насторожен — и только.

Лисил сделал глубокий медленный вдох. Положение с каждым днем становилось все напряженней.

Леанальхам, убрав блюда и миски, вернулась в дом. Она остановилась в проеме, явно не замечая, какое настроение царит в комнате. И стояла так, загораживая всем выход.

— Дядя, — сказала она, — я иду с вами.

Лицо Сгэйля окаменело, а затем на нем отразилось потрясение — анмаглахк просто не поверил собственным ушам. Лисил впервые видел, чтобы он так открыто выражал свои чувства. Прежде чем Сгэйль успел сказать хоть слово, Леанальхам ринулась в бой:

— Нам нужны пчелиный воск и масло — для свечей и светильников, а еще у нас почти на исходе корица…

— Все это можно добыть гораздо ближе, — перебил ее Сгэйль чуть громче, чем следовало. — Гораздо ближе того места, куда мы направляемся.

— Но ведь прошел уже год с тех пор, как ты брал меня в Криджеахэ. Там собирается много умелых мастеров, и, в конце концов, ведь это сердце нашей земли. Разве нет? Ну пожалуйста, дядя!

У Сгэйля дернулся уголок рта. Он перешел на эльфийский, бросив девушке резкую фразу. Лисилу незачем было знать язык эльфов, чтобы понять ее суть. Он подозревал, что просьба Леанальхам не имеет ничего общего с корицей или пчелиным воском.

Вмешался Глеанн, вставив пару слов, и явное раздражение Сгэйля только усилилось. Было почти забавно видеть на его обычно невозмутимой физиономии такую бурю чувств. Лисил, однако, обнаружил, что согласен со Сгэйлем. Не хватало еще, чтоб за ними увязалась безрассудная девчонка.

— Пускай идет, — сказала вдруг Магьер. — Мы за ней присмотрим.

— Стало быть, решено, — заключил Глеанн.

— Нет, не решено! — взвился Сгэйль. — Дедушка, ты не понимаешь, что…

— Леанальхам, — сказал Глеанн, — я сейчас приготовлю для тебя список. А твой дядя поможет тебе отыскать все, что нужно.

Сгэйль жестом указал на Магьер и Винн и опять отрывисто заговорил по-эльфийски.

— Я не вижу причины, почему бы твоей двоюродной сестре не пойти с тобой, — отвечал старый эльф на чистом белашкийском. — С кем еще она будет в такой безопасности, как с тобой и двумя твоими сотоварищами? Леанальхам, ступай за вещами. Не видишь — все ждут только тебя.

Сгэйль в отчаянии едва не воздел руки к потолку.

Лисил вспомнил, как Винн в первую ночь в лесу отрывочно комментировала разговор анмаглахков. У них не было званий и чинов, как в армии. Независимо от возраста или опыта, они подчинялись тому, кто был назначен возглавлять определенную миссию. В семейной иерархии, судя по всему, дело обстояло иначе, даже в отношении взрослых членов семьи. Глеанн — глава семьи, а потому его слово было решающим.

Леанальхам прошмыгнула мимо Сгэйля и взбежала вверх по лестнице. К тому времени, когда Сгэйль раздраженным тоном успел высказать Глеанну еще пару фраз, девушка уже торопливо спускалась по лестнице, неся на хрупком плече наспех увязанный холщовый сверток.

Лисил едва слышно застонал, взявшись за сундучок с черепами, а Магьер подхватила свой мешок. Остальное Сгэйль молча выволок наружу, где дожидался Уркар.

Жители селения уже приступили к утренним делам. Проходя между жилых деревьев или по центральной общинной лужайке, многие из них останавливались и издалека наблюдали за сборами. Взвалив на плечо сверток с оружием, Сгэйль поспешно вывел свой отряд из селения той же дорогой, которой они вчера сюда пришли. Лисил не стал оглядываться, чтобы выяснить, с какими чувствами смотрят им вслед местные жители, однако заметил, что Глеанн пошел вслед за отрядом.

Когда селение исчезло из виду, Глеанн нагнал их и остановил Лисила и Магьер. Невозмутимому Уркару он бесцеремонно велел идти вперед. Возможно, Уркар и не пришел в восторг от такого обращения, но разглядеть это было сложно, поскольку он подчинился и пошел дальше.

Лисил протянул Глеанну руку:

— Спасибо за радушный прием.

Эльф озадаченно воззрился на его руку и медленно поднял свою. Лисилу пришлось самому взять ее и пожать, и лишь тогда старик улыбнулся, поняв значение этого жеста.

— Быть может, мы еще когда-нибудь увидимся, — прибавила Магьер.

Глеанн посерьезнел, можно даже сказать, посуровел.

— Надеюсь, что нет. Боюсь, это случится, если события повернутся не в вашу пользу. Завершите дело, ради которого пришли сюда… и поскорее уходите.

Он осторожно глянул за спину Магьер, на Сгэйля и прочих членов отряда, а затем снова прямо посмотрел на нее.

— У моего внука верная, хоть и обманутая душа, — проговорил он, — так что верьте его слову, но не всегда — суждению.

Магьер, помешкав, протянула ему руку. Глеанн пожал ее с улыбкой — словно вовсе ничего не говорил, словно Магьер была таким же чистокровным эльфом, как он сам. Затем он пошел назад к селению, а Лисил молча смотрел ему вслед.

Наконец он повернулся — и увидел, что Сгэйль неистово машет им рукой. Полуэльф дернул Магьер за рукав, и они быстрым шагом двинулись вперед. Едва они присоединились к остальным, как Леанальхам пристроилась идти справа от Лисила. Все прочие шли впереди, кроме Уркара, который замыкал шествие.

Издалека до слуха Лисила донеслась пронзительная птичья трель — такую им уже доводилось слышать однажды. И как в прошлый раз, сколько Лисил ни всматривался в зелень леса в поисках загадочной птицы, так и не сумел ничего разглядеть.

Когда они пересекали поле, примыкавшее к землям общины, Малец вдруг свернул в сторону и остановился, пристально вглядываясь в глубину леса. Лисил заметил, как среди деревьев мелькнул серебристо-серый силуэт. Один за другим маджай-хи выныривали из чащи и снова исчезали. К отряду не приблизился ни один.

Винн подошла к Мальцу, и тут ветки кустарника шевельнулись, расступаясь перед кем-то. В зелени листьев мелькнуло белое пятно.

Белоснежная самка выскочила из кустов и замерла. Потом тявкнула, шагнула было к Мальцу, но тут же попятилась.

— Иди, — сказала Винн Мальцу.

Пес поглядел не на нее, а на Сгэйля — и потрусил в лес.

В отличие от других маджай-хи, он все время держался на виду. И Лисил заметил, что чаще других рядом с ним резво бежала белоснежная самка.