Когда Леанальхам спустилась вниз по лестнице, Малец, озабоченный и пораженный ее воспоминаниями, поспешил за ней.

— Ты вернул его? — требовательно спросила Магьер. — Ты забрал журнал Винн до того, как он попал к Вельмидревнему Отче?

Малец затих, ожидая ответа.

— Нет, — ответил Бротан.

Малец был отвлечен воспоминаниями Леанальхам. Он не думал, что пропустил многое в истории Бротана. Хотя кто-то и должен был пойти за Леанальхам, но вопрос Магьер и ответ Бротана удержали его на месте. Ему нужно было услышать больше.

— Что случилось, когда ты добрался до селения своей касты? — спросил Лисил.

Бротан закрыл глаза.

— Я развязал войну.

Он надолго замолчал, а затем заговорил снова…

* * *

Если бы Бротандуивэ знал наперед, он не стал бы надеяться на силу собственных ног, а отправился бы к реке и нанял баржу. На протяжении большей части года анмаглахки могли путешествовать по суше гораздо быстрее, и до тех пор, пока он или она не решатостановиться отдохнуть. Но в середине и конце весны, когда горный поток становился сильнее, течение реки становилось быстрым, размеренным и могучим.

Путешествие на барже было бы быстрее, когда ее небольшая команда толкала бы ее вперед день и ночь. Но Бротандуиве стремился поймать свою добычу — и журнал — прежде, чем тот достигнет Криджиахе. Если он этого не сделает, то журнал попадет в руки Вельмидревнего Отче, так что он бежал, тщательно проверяя дорогу.

Его жертва оставалась вне его досягаемости на протяжении всего пути к Криджиахе.

Бротандуиве задержался в лесу за поселением. Это дало ему преимущество сообщить о своем прибытии — только на крайний случай, чтобы враг от страха совершил ошибку. Для жителей поселения было лучше не знать о его присутствии, и он планировал оставаться в тени, пока не получит дополнительную информацию.

Если Уркарасиферин сейчас вернется сюда, то Вельмидревний Отче узнает, что его главный враг придет за журналом. В таком случае «Отче» будет держать журнал в другом месте, пока есть такая необходимость, по крайней мере, Бротандуивэ поступил бы так, будь он на его месте.

Небольшая книжка была важным инструментом, хотя он мало владел ей. Только когда наступит подходящий момент, он бросит ее в лицо совета Старейшин как доказательство безумия Вельмидревнего Отче…

Что люди представляют огромную опасность для всего народа Ан’Кроан.

Что Магьер никогда не следовало позволять жить.

И что она, наполовину нежить по природе, разыскала и заполучила устройство, которое, вероятно, было создано самим Древним Врагом.

Бротандуивэ мог себе представить, как червь из дерева будет использовать наивные слова Винн Хигеорт для того, чтобы оправдать еще большие зверства. Но Бротандуивэ и сам совершал такое, служа своей касте, своим людям, прежде чем встретил Эйллеан.

Он сожалел далеко не обо всем, а то, о чем сожалел, было по большей части из-за преувеличенного исполнения того, что «просил» Вельмидревний Отче. Этот избыток только увеличится, когда журнал будет выставлен на всеобщее обозрение. Кроме того, аккуратно управляемые войны уже распространялись вглубь участков на южной стороне Запределия.

Бротандуивэ скользнул от тени одного окольцованного дуба к другому, пока не достиг самой выгодной позиции позади массивного дуба Вельмидревнего Отче.

Обосновавшись там, он наблюдал и ждал. В течение двух следующих дней его недоумение и подозрения все возрастали.

Лишь немногие в Криджиахе входили или выходили из большого дуба, старый червь предпочитал культивировать свою загадочность. Но в эти два дня его дом был так же востребован, как порт в рабочий день. Не само количество анмаглахков, входивших и выходивших из Дерева, вызывало беспокойство, а то, кто приходил и уходил.

В первый день Денварфи провела полдня в доме Вельмидревнего Отче. Когда она вышла, другой, которого звали Рхизис, кого Бротандуивэ плохо знал, вышел встретить ее.

— Нам нужно собрать команду из одиннадцати человек, — сказала она ему. — Нужно собрать припасы для нашего долгого пути через океан к центральному континенту. Собери все только самое необходимое и погрузи на баржу.

Бротандуивэ все еще оставался среди листвы, когда Рхизис ушел. Одиннадцать анмаглахков отправятся через океан к центральному континенту, но с какой целью? Однако следующий посетитель поразил его еще больше.

Искалеченная Фретфаре, главная коварлеаса Вельмидревнего Отче, ковыляла в зелени между дубами. Следом шел слуга, всегда готовый поддержать ее, если она оступится. Фретфаре вошла в Древо, оставив помощника снаружи, и не выходила в течение всего утра.

Имея лишь эту скудную информацию, Бротандуивэ задавался вопросом, для чего ее можно использовать?

В полдень прибыл его старый товарищ Эйводан, за которым следовала молодая темпераментная Энниш, которая недавно была отвергнута своим йоином — Уркарасиферином. Как она изначально смогла привлечь внимание такого великого греймасги, все еще оставалось загадкой для Бротандуивэ.

Анмаглахки разных мастей продолжали появляться на протяжении всего следующего дня. Новый коварлеаса и лизоблюд Вельмидревнего Отче, Джуаниарэ, деловито встречал и провожал их. Это был беспрецедентный случай, и разочарование Бротандуивэ все росло.

Он ничего не узнал о местоположении журнала, хотя он подозревал, что вся эта суматоха связана с ним. Несложно было угадать, почему Вельмидревний Отче запаниковал. Что-то серьезное послужило причиной того, чтобы он вызывал к себе таких разных членов общины. Но в чем же была связь?

Энниш могла быть связана с Лисилом, который убил ее жениха.

Фретфаре была связана с Магьер, которая искалечила ее.

Денварфи могла быть связана с Магьер, Лисилом и Мальцом своей проваленной миссией по перехвату и завладению «артефактом» — и смертью Хкуандува.

Эти факты и то, что Денварфи собирала припасы для долгого путешествия привели Бротандуивэ только к одному выводу: Вельмидревний Отче отправляет такую большую команду за артефактом. Хуже того, он выбрал ее членов по причине личной мести.

В конце второго дня все, кто нанес визит, давно ушли и не возвращались. Бротандуивэ знал, что они уже на пути к Гайне Айджайхе, чтобы сесть на корабль. Необходимость действовать возрастала, но он ожидал, сосредоточившись на своей цели.

Из всех, кто входил в Древо в тот день, никто не вернулся.

Джуаниарэ все еще был внутри с Вельмидревним Отче.

Бротандуивэ насчитал двух часовых у входа в Великий Дуб. Других не было видно, и это тревожило его. Если журнал был внутри, должно было быть больше охранников, но у него не осталось лишнего времени.

Ему потребовалось больше времени, чем он ожидал, чтобы добраться до ветвей окольцованного дуба, ведущего к входу в дом Вельмидревнего Отче. Когда он приземлился, листья на ветвях задрожали и зашелестели. Он быстро шагнул назад, прижимаясь к огромному стволу дерева.

Один страж анмаглахк обогнул ствол под ним и огляделся.

Бротандуивэ успокоил свои разум и тело… и позволил тени поглотить себя.

Анмаглахк внизу задрал голову и вглядывался в ветви слишком долго. Наконец он повернулся, опустив голову, и стал смотреть на кольцо окружавших его зеленых дубов.

Бротандуивэ ждал, но он так устал, что разум потерял свой покой. Если бы только часовые «Отче» были бы так же лояльны к нему — как те, кто не колебался при убийстве Глеаннеохкантвы.

Бротандуивэ не колебался больше, но не рискнул потревожить их звуком вынимаемого клинка, когда шагнул с ветки.

Что-то заставило анмаглахка посмотреть вверх.

Бротандуиве приземлился одной ногой на плечо своей цели, согнув ее для удара. Его другое колено всей массой прижало противника лицом к земле, когда он упал. Услышав приглушенный треск ломающихся ребер, он ударил кулаком в затылок своей цели.

Треск позвонков заставил его цель обмякнуть.

Бротандуивэ услышал быстрые шаги с другой стороны Древа. Ведомый ненавистью и злостью, он снова позволил тени завладеть собой, и сорвал повязку с лица.

Греймасга лично пришел, чтобы убить его, и в изнеможении он даже не пытался скрыться. Когда прибыли остальные стражи, он бросился вперед, согнувшись.

Быстрый ритм, отбиваемый ногами анмаглахков, едва ли сбился при его появлении, но этого было достаточно. Бротандуивэ низко схватил мужчин за их талии.

Кончик стилета вошел в бок жертвы вместо груди. Он выпрямился, прежде чем полностью пронзил одежду. Край его правого локтя угодил в челюсть жертвы. Голова анмаглахка еще не успела вернуться в исходное положение, когда левая рука Бротандуивэ ударила ему в горло двумя напряженными пальцами.

Все это произошло быстрее одного вдоха.

Бротандуивэ отступил, когда его цель упала на землю.

Один анмаглахк лежал мертвым, а второй задыхался, пытаясь дышать пробитым горлом, давясь кровью, заполнявшей рот. Когда настанет время, Бротандуивэ оглянется назад и задастся вопросом. Какая из смертей была худшей.

Даже тогда это не будет его заботить. Все, что волновало его в этом мире — потеря самоконтроля. Беззвучно он вошел в большой дуб и спустился вниз по лестнице к большому залу, окружавшему Сердце-Корень. Когда он был уже на середине лестницы, до него донесся голос.

— Я ненадолго, Отче, — принесу свежий чай, когда вернусь.

Это был подхалим — Джуаниарэ.

Бротандуиве замер, не имея возможности укрыться. Практически сразу же мальчишеская фигура Джуаниарэ появилась из Сердце-Корня и побежала к лестнице — и он замер, разглядев Бротандуивэ шестью ступеньками выше. Его губы приоткрылись под расширенными глазами. В них было больше страха, чем в глазах того, кто умер перед ним.

Бротандуивэ одним махом спустился на шесть ступенек вниз.

Рука коварлеасы инстинктивно вскинулась для защиты, но попытка не удалась.

Пальцы Бротандуивэ пробили мягкие ткани вокруг горла подхалима. Джуаниарэ скатился к подножию лестницы, а Бротандуивэ не стал ждать.

Скрытность была утрачена, и он спрыгнул с лестницы, чтобы броситься к комнате в Сердце-Корне. Он остановился перед входом в комнату и заглянул внутрь.

Внутри Вельмидревний Отче лежал в своей колыбели из живой древесины и мертвого мха, глядя на мир молочными радужками. В его глазах не мелькнуло ни капли удивления при виде Бротандуивэ.

— Сын мой! — сказал старик скрипучим голосом. — Ты всегда предсказуем.

Правая рука Бротандуивэ метнулась к стилету в рукаве.

— Твои слишком долгие годы окончились… Отче, — сказал он. — И предки не примут тебя, пока среди них есть Глеаннеохкантва.

Вельмидревний Отче улыбнулся, обнажая пожелтевшие зубы и сморщенные десны.

Краем глаза Бротандуивэ заметил, что стены комнаты стали двигаться… и сверкающее серебро появилось со всех сторон.

Он рванулся к выходу, когда три анмаглахка отделились от стен комнаты: два анмаглахка слева, один справа, держащих луки со стрелами, направленными на него. У каждого в зубах был зажат стилет, не мешая готовности выстрелить. Четвертая фигура, шагнувшая от стены комнаты Сердце-Корня, держала в руках только один клинок, встав рядом с колыбелью Вельмидревнего Отче.

Входя, Бротандуивэ не видел ни одного из них. Ни один из них не был греймасгой, и он посмотрел на старого червя, все еще улыбающегося ему. Он не знал, как все это было устроено, но было ясно, кто все организовал.

Он был так сосредоточен на убийстве Вельмидревнего Отче, что просто не замечал ничего вокруг.

— Я сам предок, — тихо сказал Вельмидревний Отче. — Я был одним из них, привел их на нашу землю очень давно. Ты будешь тем, кто никогда не встретит их. Умерев.

Разум Бротандуивэ успокоился, сердце и дыхание замедлились, и покой вернулся.

Он мог убрать любого лучника, но не всех трех, прежде чем они выстрелят. Если он развернется, чтобы бежать, то не добежит до лестницы, не поймав при этом стрелу, а то и все три. Стоя на открытом месте, он не мог позволить тени поглотить себя без того, чтобы его противники выстрелили.

— Стреляйте, — прошептал Вельмидревний Отче в гробовой тишине.

Услышав звук спускаемой тетивы, Бротандуивэ крутанулся, схватив край своего плаща.

Он сорвал его и закружил дугой вокруг своей талии. Порыв воздуха пронесся под его подбородком, когда первая стрела пронеслась мимо. Его плащ дрогнул в руке, когда вторая стрела пронзила его под левой рукой на уровне груди. Он прекратил вращение, когда услышал звук спускаемой третьей тетивы.

Но Бротандуивэ чувствовал — слышал — ни одна стрела не поразила его.

— Беги, старый ты дурак! — прокричал женский голос.

Один из лучников слева, тот, что был ближе к лестнице, обернулся, тогда, как другой безвольно сполз вниз по стене комнаты. Стрела торчала из центра его груди.

Куиринейна стояла на верху лестницы со второй стрелой наготове, и она снова выстрелила, поразив того, что развернулся к ней.

Он упал, когда она потянулась за второй стрелой.

Вельмидревний Отче смотрел через вход в комнату на Бротандуивэ, все еще стоявшего в проходе. А потом древнее создание взвизгнуло от ярости, и анмаглахк рядом с ним бросился ко входу в Сердце-Корень.

Бротандуивэ услышал звук спускаемой стрелы и посмотрел вправо, когда третий лучник — единственный оставшийся лучник — был ранен. Стрела пролетела мимо к лестнице, и Бротандуивэ метнул стилет.

Он упал прямо под носом анмаглахка. Рефлекторно мужчина бросил лук и отступил на шаг назад, а Бротандуивэ достал второй стилет. Затем он услышал, как перехватило дыхание у Куиринейны позади него на лестнице.

Прежде чем он смог оглянуться, анмаглахк, что был в комнате Сердце-Корня, побежал, столкнувшись с ним. Удар отбросил его назад, когда он попытался вонзить лезвие в его горло. Лезвие впилось в ладонь. Прежде чем он смог нанести ответный удар, схватил его вторую руку у локтя и попытался вывернуть ее из сустава.

Бротандуивэ встретился глазами со своим противником.

В них не было страха смерти, даже перед ним. Это был истинный анмаглахк, но с неверной целью. Он добровольно умрет за то, чтобы убить кого-то, просто потому, что Отче сказал, что так будет правильно.

Бротандуивэ уже давно оплакивал упадок своей касты и ее продажность, насажденную патриархом. То, что руководило им, больше не было пренебрежением, скорее ненавистью. И в его глазах, смотрящих в янтарные глаза фанатика, было только всепоглощающее горе.

Он не видел жертвы и служения людям в тех глазах. Он видел только смерть добродетели анмаглахков, убитой самим Вельмидревним Отче.

И он услышал как тот, что обронил лук, подходит справа. Не важно, умрет ли он, он должен закончить все здесь и сейчас.

Бротандуивэ нанес удар головой в лицо фанатика, и голова мужчины откинулась назад. Бротандуивэ отшатнулся в сторону, и лезвие стилета, все еще пронзавшего его ладонь, вошло глубже. Перекатившись, он пнул в колено лучника справа. Как только он упал, Бротандуивэ вонзил кинжал в горло фанатика, а затем бросил своего пронзенного противника в лучника.

Он оставил все позади, оставив открытой спину, заглянув в вглубь Сердце-Корня, по-прежнему сжимая свой стилет в одной руке и клинок мертвого анмаглахка в другой.

В молочно-белых глазах Вельмидревнего Отче не было и следа страха.

Бротандуивэ знал, что ему не на кого рассчитывать. Журнала здесь не было; он был вне его досягаемости. Не важно, если кто-то другой положит его перед советом старейшин, так как был только один голос, что мог извратить слова Винн Хигеорт.

Вельмидревний Отче улыбнулся.

Это был единственный раз, когда Бротандуивэ заколебался, и он будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Вход в темный лес задрожал, как рот из живой плоти.

Он отрезал проход прямо перед глазами Бротандуивэ.

— Нет! — закричал он, ударив по дереву окровавленной рукой, отбросив один клинок. Даже боль от удара не смогла пробиться сквозь шок.

— Не двигайся! — закричала Куиринейна.

Только эта жесткая команда достигла его. Он обернулся, чтобы увидеть, как последний анмаглахк, последний лучник, поднимается, отбросив труп своего товарища. Два других лучника лежали на полу комнаты; оба со стрелами в центре груди. Оперение стрел было не таким, как у анмаглахков.

Этот последний анмаглахк, нижняя половина лица которого все еще была укрыта повязкой, продолжал отступать к основной стене комнаты. Но его глаза были направлены на кого-то другого.

Бротандуивэ проследил за его взглядом.

Куиринейна стояла за ним со стилетом в ее правой руке и оперением стрелы анмаглахка, торчащим ниже ее левого плеча.

— Что в слове «беги» ты не понял? — зашипела она на него, а затем заглянула в комнату Сердце-Корня.

Бротандуивэ не мог снова посмотреть туда. Удивление на лице Куиринейны быстро сменилось тоской.

— Нам конец, — прошептала она. — Ты разрушил и разоблачил наше дело. Теперь нет никаких сомнений в том, что мы выступаем против него.

Он ничего не сказал. Во всем этом была необходимость, которую только он мог почувствовать. Они должны были бежать и предупредить всех, кто был с ними, чтобы спрятались еще лучше, а Куиринейна была ранена.

Бротандуивэ развернулся, потянувшись к ней, но она развернула кончик стилета к анмаглахку, жавшемуся к стене.

— Я знаю твои глаза, Махкейньек! — сказала она. — Не вздумай следовать за нами… и тогда, возможно, ты проживешь немного дольше.

Бротандуиве потянул ее за собой, и, прыгнув через распростертого Джуаниарэ, они побежали по лестнице.

Никого не было снаружи в полянке между Великим Дубом и теми, что окольцовывали его. Он бежал на север, ведя путь вглубь леса и стараясь уйти как можно дальше от Криджиахе. Позже он не мог сказать, как долго они бежали, прежде чем он услышал, как Куиринейна споткнулась позади.

Замедлившись, он заставил ее отдохнуть, спрятавшись под низкими ветвями ели, когда он обошел все вокруг, чтобы убедиться в отсутствии погони. Вернувшись, он опустился на колени возле нее, чтобы осмотреть стрелу, которую она получила, пытаясь защитить его.

— О чем же ты думал? — спросила она. — Что ты можешь просто вломиться туда, в его дом… и убить его? Как можно сделать это при таком количестве присутствующих? Даже ты не смог бы поразить его при данном раскладе.

Это не приходило ему в голову, пока она не увидела, что у него есть. Когда он рассказал ей об анмаглахках, спящих за стенами, словно духи, она лишь пристально посмотрела на него.

— А очень думала ты, — добавил он, — когда убила анмаглахка в доме Глеаннеохкантва?

Она отвела взгляд.

Бротандуивэ вздохнул. Ситуации на самом деле было сложно сопоставить, у нее, скорее всего, просто был ограничен выбор — как и у него. Но здесь был вопрос о стражах, затаившихся как греймасги в тени стен.

— Как мы могли… по крайне мере ты… не знать об этом? — спросила она, словно читая его мысли.

Бротандуивэ не ответил ей. Вельмидревний Отче прожил слишком долго. Оказалось, что время и дерево, служившее ему домом, позволяло ему больше, чем просто жить под его кроной.

— Это уже свершилось, — сказал он, — и мы убили своих, несмотря на то, что они могли считаться врагами. Любые мятежники, анмаглахки или другие, будут страдать за это, сколько возможно… если их схватят, — он замолк. — И я, возможно, так же убил коварлеасу.

— Джуаниарэ все еще дышит, — категорично заметила она. — Я проверила его, чтобы убедиться.

Бротандуивэ приподнял бровь.

— Я оставила его в живых, чтобы он посеял страх, — пояснила она прежде, чем он спросил. — Смерть не сокрушит его так, как поломанная жизнь. Я знала, что ты предпримешь, прежде чем вошла. Джуаниарэ, подхалим по природе, почует страх, что Отче не может его защитить… от нас. — Куиринейна посмотрела на него. — И он все разболтает, — добавила она, и ее голос наполнился горечью. — Как и Махкейньек. Пусть они боятся даже наших неудач. Ради других мы сейчас подвергнемся открытым гонениям, пусть они боятся каждой тени в безмолвии.

Бротандуивэ все еще размышлял, глядя на блики в лице Куиринейны.

Война во тьме и безмолвии началась в эту ночь, хотя она и думала о тех, кого должна была защищать от рождения. Как и его потерянная Эйллеан, она думала о своих людях, и она была дочерью своей матери. Несмотря на все свои провалы в эту ночь, он думал, что не мог бы испытывать за нее большей гордости, даже если бы она была его собственной дочерью.

Бротандуивэ обратил свое внимание на рану Куиринейны и снял слои ткани землистых оттенков. Стрела прошла насквозь, но, судя по углу, под которым она вошла, она пронзила только плоть, а не кость. Прижав плотно шарф к ее коже, он выдернул стрелу со спины одним движением. Она лишь слегка вздрогнула.

— Я покрою ее мхом и попытаюсь остановить кровотечение, — сказал он.

Они оба молчали, пока он ухаживал за ней. Закончив, он откинулся, качнувшись на пятках, словно не зная, что сказать.

— Мы не можем больше так рисковать, — наконец, сказал он.

Она наклонила голову набок, и ее гнев исчез. Как и он, она понимала, что прошлое невозможно изменить. Что сделано, то сделано.

— Ты действительно собираешься убить его?

Озадаченный таким поворотом событий, Бротандуивэ изучающее посмотрел на нее.

— Я пришел за журналом, но провалил миссию, и, зная, что он использует его против нас… да.

Он все еще был ошеломлен видом Сердце-Корня, закрывающегося перед ним.

Куиринейна попыталась сесть, и ему практически удалось остановить ее. Все, что ей удалось, это приподняться и зарыться в плащ. Когда она вытащила руку и снова откинулась, она протянула ему нечто.

Это был журнал, и за свою долгую жизнь он редко бывал в таком удивлении, что потерял дар речи.

— Как… откуда?

— От Джуаниарэ, — сказала она. — Я же сказала тебе, что проверила его. Он нес его.

Практически не веря, он потянулся к книге. Она не отпустила его, когда он потянул.

— Я сделала это не для тебя, а для того, кто нес его, — сказала она, а затем отпустила.

Когда он полностью заполучил журнал, он почувствовал небольшую выпуклость в его верхней обложке. Открыв его, он нашел небольшой овальный кусок полированного дерево… слово-древо.

— Ряд мятежников из клана Алачбен присоединился к нам, — сказала она. — Они с нами и до сих пор избегали любых подозрений. Одна из их целителей может сравниться своим мастерством с Глеаннеохкантвы. Как и все в нашей группе, она сделала это из древесины главного дерева в своем селении.

Он сжал слово-древо в руке. В том, что они могли напрямую общаться при необходимости, было некое облегчение.

— Ты и Глеаннеохкантва знали об этом? — спросил он.

У нее хватило такта выдержать паузу, прежде чем сказать.

— Он знал, что лучше держать такую информацию ограниченно, для защиты отдельных группировок, особенно в случае с Алачбен. Из всех оппозиционных группировок только эта не привлекла никакого внимания Вельмидревнего Отче.

Хотя и обеспокоенный этой информацией, Бротандуивэ обратил свои мысли к главному вопросу.

— Ты нашла девушку и позаботилась о ее безопасности?

Наступила очередная пауза.

— Да.

Ее нерешительность указывала на то, что не все пошло по плану.

— Ты виделаУркарасиферина?

— Нет. Его сестра и брат предложили свою помощь. Они приняли девушку без неохоты, но явно дали знать, что мне лучше уйти.

— Почему? — спросил он, а затем, когда она не ответила, продолжил: — Что случилось?

Она внимательно посмотрела на него, и стало ясно, что ответ ее смущает.

— Уркарасиферин не поддерживает ни одну сторону конфликта, — ответила она. — Он не потерпит ни мятежников, ни фанатиков на своей территории. Они приняли меня в клан только потому, что я избавила невинную от гнева ее клана и единственная была к ней терпима.

Бротандуивэ не мог предвидеть значение того, что раскол среди его людей начал проходить все глубже. Возможно, только Куиринейна была достаточно мудра, а он на самом деле был глупцом. Было вполне вероятно, что большинство кланов сейчас обернется против мятежников и фанатиков.

— Послушай меня, — сказал он. — Я знаю нечто большее.

Он рассказал ей все, что увидел и услышал за время двухдневного наблюдения за деревом Вельмидревнего Отче. От того, что она слышала, ее тревога только возрастала.

— Такая большая команда… отправилась за моим сыном! — она поднялась. — Их нужно остановить любой ценой.

Он шагнул в ее сторону, и она напряглась, как будто могла пойти против него. Он вскинул пустые руки.

— Я отправлюсь в Гайне Айджайхе сегодня, — заверил он ее. — Они уже успели далеко уйти и, вероятно, отбудут, прежде чем я доберусь до нашего порта. Но я буду преследовать их… один.

— Нет! И не стой на моем пути!

— Куиринейна!

Хотя у нее не было другого выбора, он знал, что его следующие слова, правда и ложь одновременно, все они должны были удержать ее от той единственной вещи, что была для нее важнее, чем свержение Вельмидревнего Отче.

— Кто-то должен остаться — один анмаглахк должен остаться, чтобы направлять тех, кто останется внутри касты, чтобы привлечь на нашу сторону еще больше мятежников из числа людей.

— Есть и другие! — зарычала она на него и попыталась его обойти. — Главное сейчас мой сын и надежда, что мы возлагали на него.

Бротандуиве не смягчился.

— Анмаглахк убил товарища по касте! И они убили целителя и строителя… старейшину клана. Что подумают те, кто присоединился к нам? Они будут смотреть на любого анмаглахка с подозрением, словно весь мир рухнул. Среди нас есть только один, кому они смогут доверять.

Челюсти Куиринейны клацнули, когда она покачала головой.

— Ты была в заключении десять лет, — продолжил он. — Но даже тогда Отче ничего не добился от тебя… ничего, что позволило бы удержать тебя, когда твой сын вернулся. Ты известна — и уважаема — среди всех нас.

Ее ярость вырывалась наружу в виде тяжелых вдохов и выдохов.

— Ты должна удержать нас всех вместе в мое отсутствие, — прошептал Бротандуивэ, и он смотрел на ее лицо, наблюдая, как слова достигают ее. — Расскажи правдиво о том, что произошло в Койлехкроталле… и почему я сделал то, что сделал.

Дыхание Куиринейны прошелестело между ее стиснутыми зубами. Все это выглядело не так, как должен был принять известие анмаглахк, но в эту ночь он не мог лучше напутствовать ее.

— Ты сможешь связаться со мной в Алачбен, — прошептала она. — Через слово-древо, что теперь у тебя есть.

В благодарности Бротандуивэ кивнул и начал разворачиваться. Рука вцепилась в его руку.

— Найди моего сына — защити его! И если представится шанс, направь его к истинной цели… или все, что здесь произошло, не будет иметь значения.

Бротандуивэ медленно кивнул головой. Затем он развернулся и побежал на север к Гайне Айджайх.

* * *

Стоя на палубе «Королевы Облаков», Бротандуивэ замолчал. Он мог вспомнить малейшую деталь того, что произошло позже, но он больше ничего не сказал. Он не вдавался в подробности своей истории, рассказал только общую суть. Он не сказал ничего конкретного…

Лисил пока не был готов встретиться лицом к лицу со своей судьбой.

— Ты отправил мою мать обратно к своим мятежника? — в шоке спросил Лисил — Ты оставил ее в центре того, что наворотил?

Бротандуивэ не ответил. На бегу к Гайне Айджайхе он искренне надеялся, что весь о его предательстве не достигнет порта до его прибытия.

— Ты оставил ее, — нажимал Лисил, его гнев все возрастал. — В центре гражданской войны… что сам начал!

Бротандуивэ посмотрел на внука Эйллеан.

В ретроспективе, ему было интересно, все ли усилия по подготовке Лисила в тайне, вдали от всех связей, могли служить его истинной цели. Он хотели воспитать кого-то, не лишенного хитрости, без всяческих пристрастий, чтобы он стал необходимым им оружием. Лисил не был таким же профессионалом, как анмаглахк, но был весьма опытен. В отличие от анмаглахка, его разум не был строго контролируемым, был ужасно творческим, непредвзятым и ни к чему не привязанным — каким и должно быть живое оружие.

Бротандуивэ все еще не верил в предзнаменования, знамения и откровения, но он шел самым трудным путем. И возможно, при необходимости, может быть найдено другое оружие.

Шары.

Возможно, оружием, способным убить Древнего Врага, было нечто из его творений. Какие еще причины могли привести сюда Бротандуивэ? Но, когда он посмотрел на Лисила, некая неопределенность мерцала на его тонких чертах. Возможно оружие, что уже было создано, то, что стояло прямо перед ним, должно будет использовать оружие, что еще будет найдено?

Теперь он знал, что ему придется следовать за Магьер, чтобы раздобыть этот артефакт, этот ключ, этот шар. И этого может быть достаточно. С его помощью он мог бы найти путь, чтобы завладеть остальными спрятанными шарами. У него может появиться оружие, чтобы направить Лисила к конечной цели.

— Ну? — потребовал Лисил.

Магьер молчала и просто смотрела, а Малец медленно и угрожающе кружил около Бротандуивэ.

— Твоя мать сильна, — ответил он. — Она нужна там, где сейчас находится. Мы все должны идти своей дорогой, каждый к своей цели.

Лисил отвернулся, словно пораженный тем, что было сказано… и тем, что сказано не было.