Магьер не знала, что думать, пока слушала Бротана на палубе. Неудивительно, что Лисил сосредоточил внимание на своей матери.

Ситуация Нейны конечно не была хорошей, но Магьер знала, что на кону были более важные вопросы. Стоя позади Лисила, она осторожно положила руку ему на плечо, сжав его.

— Так вы начали войну, ты и Вельмидревний Отче, — начала она.

Бротан переключил свое внимание с Лисила на нее.

— Войны начинаются задолго до того, как о них решают заявить.

Она не собиралась спорить с его уклончивым ответом.

— Что произошло, когда ты добрался до порта, где живет твой народ?

Магьер оглянулась на звук неуверенных шагов и увидела, что вернулась Леанальхам. Девушка стояла за дверью на корме с подносом еды в руках. Ее глаза покраснели и опухли. Она плакала?

Как много она услышала в их разговоре? И Бротан до сих пор не ответил на вопрос Магьер.

— Ты собираешься рассказать им? — спросила Леанальхам, в упор глядя на Бротана.

Говорить подобным образом было необычно для Леанальхам. Будет ли Бротан уклоняться также и от ее вопроса? Магьер повернулась посмотреть на него, пытаясь найти брешь в его непроницаемом лице.

— Или нет, потому что я здесь? — добавила девушка. — У тебя нет секретов от меня в этом деле, греймасга. Я была там!

Тон Леанальхам удивил Магьер еще больше, но она не спускала глаз с Бротана. Она хотела бы просто улыбнуться или подмигнуть девушке. Это был бы намек для Леанальхам.

Магьер так же озадачилась. Как могла Леанальхам быть в порту вместе с Бротаном, если она тайком проникла на корабль с людьми народа Уркхар?

— Нет не сдавайся… Заставь их обоих сказать все.

Магьер знала, что Малец прав в своих наставлениях, несмотря на риск причинения Леанальхам еще большей боли. Никто из них не мог по-настоящему помочь девушке, пока они не поймут, что с ней произошло. До сих пор Бротан не сказал ничего внятного.

— Почему бы тебе не рассказать нам, если ты была там?

На этот раз она подмигнула девушке.

— А ты можешь помолчать, — прорычал Лисил на Бротана, хотя Держателей Теней не подал ни звука.

Леанальхам с трудом сглотнула. Шагнув поближе, она поставила поднос на бочку с водой. Она снова колебалась, наблюдая за Магьер, ее зеленые глаза внезапно стали опустошенными и красными от слез.

Магьер не понравилось, увидев это, но она медленно кивнула, призывая девушку начать, и Леанальхам заговорила…

* * *

Девушка, которую все называли Леанальхам, потребовалось почти восемь дней, чтобы добраться до берега. Она почти ничего не ела. Та малость еды, которую она взяла с собой — закончилась, и она почти не знала, как ее найти вне цивилизации. Достигнув окраин границы Гайне Айджайхе — единственного истинного города ее народа — она старалась держаться подальше от него в тени деревьев.

Куиринейна должна была уже знать об ее исчезновении к этому времени. Догадалась ли мать Лисила, куда она подевалась? Была ли Куиринейна уже здесь, поджидая ее где-то в тени, чтобы забрать обратно? Такая возможность не казалась маловероятной, как когда-то однажды.

Измученная и голодная, без понятия что делать, Леанальхам была уверена только в том, что она больше не принадлежит этому народу. Никогда ничего не прося в жизни, она умоляла дать ей пшеничный рогалик в небольшой пекарне, потому что у нее ничего не было, что можно было бы предложить взамен.

Она никогда не видела ничего подобного в этом городе.

Насколько ей было известно, все Ан’Кроан на континенте жили в облагороженных диких рощах, обустраивая свои жилища внутри деревьев. Это селение раскинулось так высоко и широко, дома были сделаны из резной древесины, камней, и других материалов, которых она не могла назвать. Когда она посмотрела на огромный пирс внизу на берегу, то увидела массивы строений, в хаотичном порядке растянувшихся выше вдоль берега, между немногочисленными, но мощными деревьями. Еще больше строений было дальше у широкого устья реки Хадж, впадающую в залив.

Она отшатнулась назад от этого поражающего вида и поняла, как мало она действительно знала о мире за пределами анклава, где она выросла. Потом она поторопилась уйти, пытаясь найти какой-нибудь укромный уголок.

За одним из живых домов — деревом, что был более массивным, чем у Вельмидревнего Отче, с занавешенным дверным проходом в его огромном стволе и проходами размером с мосты между его ветвями, — она обнаружила открытый сад. Устроившись возле центрального пруда, она посмотрела вниз, туда, где рыба, переливающаяся всеми цветами радуги, плавала в темной воде. После того, как, зачерпнув ладошкой воду столь необходимую ей чтобы утолить жажду, она принялась уплетать рогалик.

Его корочка была жесткой от того, что он пролежал целый день про запас, но в любом случае, на вкус он был самым лучшим, что она когда-либо ела. Позже, закончив есть, она повернула обратно к прибрежной части города и направилась вниз к берегу в сторону пляжа и протяженных пирсов, растянувшихся до тихой бухты.

Корабли, принадлежавшие ее народу, вставали на якоря и здесь и там. На одном из них ей нужно было уехать, но откуда ей знать, в какие людские воды они держали путь? Как она могла даже получить проезд, чтобы следовать повелению предков?

— Вы потерялись?

У нее перехватило дыхание от услышанного голоса, и она обернулась.

Молодой рыбак с камбалой на веревке, перекинутой через плечо, подошел к ней. Если он и заметил ее темные волосы и зеленые глаза, то не показал этого. Тем не менее, она была грязной и в изодранной одежде, и не имела ни малейшего понятия, что ей ответить.

Потерялась? Она потерялась больше, чем кто-либо мог потеряться.

— Я… Мне нужно… — она начала, и не смогла сказать что-либо еще.

— Корабль? Проезд?

Она кивнула.

— Север, а затем в сторону людских вод.

Он выпрямился.

— Никакие суда, даже для перевозки грузов, не заходят так далеко, в людские воды, разве что они не везут посланников с заданием из клана воинов… или анмаглахка.

Она безнадежно спросила о заливе. Как вообще она может уехать отсюда? Она оказалась в ловушке между горами на западной и южной сторонах континента и океаном на востоке и севере.

— Вы не захотите ехать среди людей, — убеждал он. — Мой отец продает рыбу в городе, и нам нужен помощник, который поможет чистить рыбу. Вам нужен ужин и место, где можно остановиться?

Он был добрым, но он был Ан’Кроан. Она не принадлежала его роду.

— Нет. Спасибо.

Нахмурившись, он кивнул ей и ушел. Она дошла, в том направлении, откуда он пришел, до береговой линии, стараясь придерживаться скалистого склона над песком, чтобы быть менее приметной для любого со стороны города. Единственное, о чем она могла думать — это как проникнуть на борт одного из кораблей, но на который? И что будет, если ее поймают? Это должен быть грузовой корабль, а может военный. Похоже, что только корабли этих типов покидали воды Ан’Кроан, но как выглядит хотя бы один из них?

Другой путь — пересечь горы, но даже глядя издалека, было очевидно, что пешком до них не добраться. Отчаяние заставляло ее сомневаться, она должна была попытаться. Она могла бы украсть больше еды, одежды, и, возможно, лук, если она сможет разобраться, как им пользоваться. Мысль о воровстве и чувство стыда за содеянное слишком сильно угнетали ее. Заметив небольшую расщелину в скалистом склоне, она заползла в нее, чтобы там спрятаться.

Могла ли она здесь остаться на ночлег? Температура воздуха быстро понижалась, и прохладный ветер дул прямо в расщелину. Другим ее единственным выбором был город, и ей не нравилось то место, с его строениями из мёртвого дерева и камня.

Упершись подбородком в подогнутые колени, она закрыла глаза, и возможно, намного дольше, чем на одно мгновение, как ей казалось. Когда она снова открыла их, опустилась ночь и…

Большой корабль — больше, чем все остальные в порту — заходил в гавань. Было ли судно таких размеров, одним из тех о которых говорил тот рыбак, одним из тех, которые в конечном итоге отправляются в людские воды?

Выбравшись из расщелины, она стояла, наблюдая, как корабль пришвартовывался в конце ближайшего пирса. Ее интересовал хкомас — то, что люди могут истолковать как «капитан». Если он позволит ей остаться на борту, она скоро будет вдали от этой земли — возможно, уже к следующему рассвету, и она бы даже не взглянула на то, как береговая линия навсегда исчезает из вида.

Как только судно пришвартовалось, опустили трап. Через несколько минут высокий человек спустился на длинный пирс. Даже издалека она видела, что в его манере двигаться было что-то необычное. Она не могла слышать его шаги по настилу, но манера, в которой его левая рука отбросила распущенные светло — белые волосы, уколола ее сознание.

Когда он проходил под фонарем вдоль пирса, ее дыхание участилось.

Странно, он больше не носил одежду анмаглахка, только бриджи и тунику клана, живущего на побережье. Его плащ был коричневым, и конец длинного и узкого свертка, обмотанного в парусину был привязан к нему веревкой и торчал из-за плеча. Взгляд его был прикован к чему-то в конце пирса, он не видел ее, до тех пор, пока она не закричала.

— Оша!

* * *

Магьер застыла, когда Леанальхам замолчала.

— Что? — спросила она. — На что он смотрел?

Леанальхам без слов указала на Бротана, и тот вздохнул. Магьер видела, что это принесло неудобства старому Мастеру Теней.

— Что случилось? — настаивала Магьер.

После короткой паузы на еще один вздох, Бротан начал рассказывать с того места, где остановилась девушка…

* * *

Бротандуивэ был в Гайне Айджайхе весь день, он ждал в укрытии и наблюдал за меньшими доками в устье реки Хадж. Тот, кого он выслеживал, взял бы баржу и, скорее всего, уже прибыл, но всегда есть шанс, что часть команды немного задержится. Он хотел изучить все возможности, прежде чем предпринимать какие-либо действия вслепую.

Он мог бы остаться, чтобы позаботиться о других делах, закончить то, что не удалось выполнить: убрать этого червя в дереве своего народа любой ценой. Но ни один анмаглахк не прибыл на барже в док.

Команда уже спустилась на берег и ушла. Ему оставалось только следить и следовать за ними. С наступлением темноты он выскользнул из укрытия и направился к гавани, чтобы найти корабль, на котором он знал бы хкомаса, которому можно доверить информацию и проезд по морю.

Он продолжал подниматься вверх вдоль берега по скалистому склону, скрывавшему его в темноте, держась подальше от фонарей в доке, и тех, которые располагались вдоль фасада города. Ему потребовалось некоторое время, чтобы заметить подходящее судно, но в итоге удача улыбнулась ему. Его пристальный взгляд остановился на средних размерах корабле в гавани с хкомасом, который его знал.

Бротандуивэ также заметил крупное судно, пришвартовавшееся у самого длинного пирса, но он не придал этому особого значения. Он сделал всего шаг в сторону меньшего судна, когда высокий человек сошел на берег с большего судна.

Особенность, с которой шел человек вниз по пирсу, выдавала его. Плавная походка анмаглахка, была искажена легкой неуклюжестью, которую другие бы не заметили. Он не носил серо-зеленый плащ, и что-то длинное и узкое было крепко привязано за спиной веревкой, скрепленной на груди.

Бротандуивэ шагнул вперед по песку к другому пирсу, более близкому к берегу, где был Оша, одетый теперь как прибрежный житель, закутанный в плащ странника.

Все, что требовали от Оши Хейнасы — Пылающие — похоже, не было долгим. Даже за то время, которое прошло, он не смог бы так быстро проделать такой путь. Почему он не вернулся на материк, к касте, или даже в анклав, к тому, что осталось от дома Сгэйльшеллеахэ и Глеаннеохкантва?

Оша миновал портовый фонарь. Краткий свет сделал видимым его лицо, выражающее потерю и горе.

Затем наступила внезапная перемена.

Он слегка повернул голову, или, возможно, это было лишь движение его глаз.

Печаль уступила место ярости, такой злобной, что Бротандуивэ понял, что юноша заметил его, хотя он не знал, что он сделал, чтобы заслужить такую ядовитую злобу. Затем сквозь шум мягкого плеска волн о берег, раздался крик.

— Оша!

Взгляд Бротандуивэ переместился на источник крика.

Леанальхам вышла из тени расщелины скалы и побежала в сторону Оши.

Бротандуивэ остался стоять там, где стоял. Как девушка может быть здесь? Оша остановился, его глаза расширились при виде нее. Еще другое движение в ночи, притянуло внимание Бротандуивэ.

Три фигуры, одетые в серо-зеленую форму, казавшиеся почти черными в темноте, внезапно появились из-за деревьев, между двумя зданиями выше по берегу. Леанальхам была только на полпути к Оше, когда они неожиданно появились, преодолели скалы, приземлились на песок, и помчались в сторону к девушки.

— Леанальхам! — закричал Оша.

Он взглянул еще раз осуждающе на Бротандуивэ и пустился бежать.

Бротандуивэ быстро окинул взглядом границу города.

Были видны только три анмаглахка, но он понятия не имел, скольких Вельмидревний Отче послал, а они, несомненно, следовали за ним. Возможно, не найдя его, они сосредоточились на девушке.

Он знал, что должен бежать. Он должен сделать все необходимое, чтобы оставаться вне их поля зрения, пока он не найдет корабль, чтобы продолжить свое дело. Его цель стоила больше двух жизней людей… даже двух жизней, тех, кого он хорошо знал.

Один анмаглахк схватил Леанальхам на руки, поднимая ее с земли. Она брыкалась и извивалась в страхе, тогда как Оша кричал что-то. Двое других приблизились к нему и преградили путь.

Бротандуивэ достал из ножен стилет, зажал кончик лезвия между пальцами, а рукоять направил в предплечье.

* * *

Бротандуивэ сделал паузу, глядя сквозь Марьер и Лисила на Леанальхам.

— Остальное расскажи сама, если хочешь, — сказал он спокойно.

Когда девушка пристально смотрела на него, часть ее скрытого гнева исчезла. Если больше ничего не осталось, возможно, окончание истории — для нее — может иметь не только одно значение.

Магьер повернулась, сделала шаг навстречу девушке, стараясь защитить ее. Леанальхам подняла руку, останавливая Магьер.

— Все в порядке, — прошептала она, и так же быстро, она продолжила рассказ с того момента, где остановился Бротандуивэ…

* * *

Бежав в страхе в сторону Оши, девушка вдруг почувствовала, что ее оторвали с земли, и невероятно сильные руки держат ее в воздухе. Инстинктивно, она брыкалась и сопротивлялась, но ее захватчик, казалось, не замечал этого.

Паника охватила ее, она не имела понятия, что происходит… пока не увидела, что Оша почти летит к ней на берег. Затем она мельком увидела серо-зелёные рукава на руках, сжимавших ее.

Анмаглахки должны были защищать ее, защищать весь народ. Она больше не верила в это, не после потери Сгэйльшеллеахэ и того, каким образом умер ее дедушка.

— Отпусти меня! — прокричала она, а потом вдруг испугалась еще больше, чем за саму себя.

Оша не держал при себе оружия, когда он появился, сойдя с судна на берег. Она уловила серо-зеленое мелькание с каждой стороны от себя, и поняла, что анмаглахков было больше. Без предупреждения, тот, который держал ее, внезапно отпустил ее на землю. Она была так потрясена, что попыталась бежать слишком поздно.

Одной рукой он обхватил ее и прижал обе ее руки по бокам.

Оша остановился вне досягаемости.

Почему он носил этот странный плащ и одежду? Где были его стилеты?

— Отпустите ее! — приказал он. — Вы знаете, но кого вы напали? Она родственница великого Сгэйльшеллеахэ.

— Вот почему мы поймали ее, — ответил голос над ее головой, — и Сгэйльшеллеахэ больше не великий… не после того, как он убил одного из своих, а греймасга более почитаемым, чем десять таких, как он!

— Мы будем держать ее подальше от предателя, — добавил один справа от нее. — Это желание Вельмидревнего Отче.

Потерянная и испуганная, она не могла понять хоть что-то из этого. Кто был этот «предатель», о котором они говорили?

— Не объединяйся с ним, — предупредил тот, который держал ее, и в это время его хватка немного ослабла.

Имея возможность повернуть голову, она посмотрела по обеим сторонам.

Оша, казалось, не знал трех остальных, хотя шарфы, закрывающие лица, у всех были опущены.

Один справа от нее имел кривой шрам от уголка рта к скуле. Другой слева от нее, в отличие от большинства анмаглахков, имел коротко остриженные волосы, виднеющиеся под верхней кромкой широкого капюшона. Она не могла видеть того, кто ее держал, но судя по голосу над головой, он был довольно высокий.

Она наблюдала за Ошей, и он нахмурил брови в такой же растерянности, какую испытывала она. Что Вельмидревнему Отче может хотеть от нее? И кто был этот предатель?

— И так, каста сейчас берет в заложники людей? — Оша почти кричал. — Вдобавок, ты смеешь утверждать, что Сгэйльшеллеахэ утратил честь, поддерживая людей быть верными данной клятве? Ты ничего не знаешь о том, что произошло в момент его смерти… лжец!

Страх девушки только вырос. Она уважала Ошу, но ее дядя не завершил его обучение. Оша был не ровня этим трем… но, несмотря на это, он сделал медленный шаг вперед.

Он слегка развел руки, как будто бросая троим вызов сразиться с ним, и его плащ соскользнул с предплечья. Лунный свет, или свет городских фонарей, осветил его левое запястье. Она должна была видеть стилеты в ножнах, но вместо…

Остались только сияющие следы от ожогов на ладонях и запястьях уже начинающиеся рубцеваться. Должно быть причиняющие боль даже сейчас, хотя он не показывал, что чувствует ее.

Она увидела что-то еще — возможно боль, не имеющую ничего общего с физической болью скрывающуюся под яростью в его глазах. Она достаточно настрадалась, чтобы узнать ее.

— Остановись, — приказал коротко стриженный. — Или мы расценим это, как то, что ты на одной стороне с предателем… и мы убьем тебя.

— Убьете меня? — Оша повторил, на этот раз его голос был тих. — Посмотрите мне в глаза и увидите, что это не имеет значения для меня. Освободить ее. Сейчас же!

Тень поднялась из темноты позади него.

Она увидела ее в последний момент в свете фонаря на пирсе, и чуть не выкрикнула имя Оши в знак предупреждения. Лицо с янтарными глазами и пересекающим половину лица шрамом, видневшихся в тени капюшона, появилось за плечом Оши.

Бротандуивэ схватил Ошу за плащ у основания шеи и резко дернул его назад.

Девушка почувствовала, что хватка ее захватчика усилилась, в тот момент как он стал немного отступать, таща ее за собой. Два других анмаглахка приняли боевую стойку, припав к земле. Она уловила изменения в лице Оши, стоящего позади одетого в лохмотья и запачканного кровью греймасги.

Ровные, удлиненные черты лица Оши были искривлены явной ненавистью. Он уставился на Бротандуивэ, так, как будто он собирался атаковать греймасгу в первую очередь. Бротандуивэ не обратил на это внимание и, выпрямившись, стоял расслабленным, как будто игнорируя тот факт, что перед ним были три анмаглахка.

— Отпусти ее, — приказал он, — и уходите.

— Под твое честное слово… предатель? — ответил высокий, который держал ее.

В момент молчания греймасги, тошнота волнами подкатывала к девушке. Это закончится кровью и смертью — и Оша тоже не собирается отступать.

— Отойди, — предупредил анмаглахк с кривым шрамом. — Убить тебя — значит увеличить наше преимущество в уничтожении оставшихся подобных тебе. Но мы заберем девушку в любом случае.

Сначала Бротандуивэ никаким образом не реагировал. Начав с анмаглахка слева от него, он медленно перевел взгляд с одного противника на другого и остановился на анмаглахке со шрамом.

— В течение нескольких ночей, — начал он, бесстрастно и четко. — Я был вынужден начать убивать своих же, нечто неслыханное с тех пор, как самый первый из нас взял бразды управления во Тьме и Безмолвии. Я проливал кровь повсюду вплоть до убежища самого Вельмидревнего Отче.

Он стоял, как будто ожидая ответа. Его глаза слегка поблескивали, как будто он выжидал чего-то, возможно, реакции с их стороны, или если бы он просто рассматривал их позиции.

— Опозорен, потому что я в их крови, — продолжал он, — будут ли ваши пятна позора хоть немного заметны среди других?

Коротко стриженный выпустил стилет из рукава.

Бротандуивэ сделал выпад в один длинный шаг, в то время как его правая рука быстро метнулась вперед, мелькнув краем плаща. Его противник дернулся назад от удара, которого она не видела. Анмаглахк неподвижно застыл… а затем опустился на колени.

В мгновение, которое потребовалось ему, чтобы сдавить горло, Бротандуивэ отдернул свою правую руку назад.

Как будто из ниоткуда, выпали стилеты из его рук к ее ногам. У нее даже не было времени отодвинуться в сторону.

Она не почувствовала удара или боли, но она услышала — почувствовала — что тот, кто был позади нее дрогнул. Она начала падать, как только, тот, кто удерживал ее, споткнулся и стал наваливаться на нее своим весом. Она попыталась освободиться от его хватки, но он все еще был силен и все еще крепко стоял на ногах.

Узкий белый металлический клинок появился около уголка ее глаза.

Клинок в руках ее захватчика описал круг вокруг ее головы и остановился на уровне ее шеи, она была слишком потеряна и напугана, чтобы кричать.

Другая рука вцепилась в запястье ее похитителя, и позже она вспомнила, что видела блестящие шрамы от ожогов в четыре линии.

Оша, его лицо в страшной ярости, неясно вырисовывались перед ней. Он вывернул запястье анмаглахка в сторону, поворачивая лезвие наружу, и она увидела, как Оша делает резкий выпад другой рукой, широко растопыренными большим и указательным пальцами, над ее головой.

Рука пролетела так быстро, что она услышала, как рукав рассекает воздух.

Дыхание ее захватчика вдруг замерло. Стилет выпал из его руки, как только он задохнулся. Она рванулась, освобождая себя, и спряталась за спиной Оши.

Анмаглахк покачнулся, держась за горло, как будто ему заткнули рот кляпом. Стилет, точно такой же, как и у Бротандуивэ, глубоко застрял в его правой ноге, чуть выше колена.

По-прежнему прячась за Ошей, она оглянулась вокруг, ища греймасгу.

* * *

Леанальхам ощутила тишину на палубе, стоя сейчас почти прямо перед Бротандуивэ.

— Остальное было на тебе, — тихо сказала она.

Она права, и он знал это. Изнуренный и истощенный, Бротандуивэ начал рассказ снова, с того места, где она остановилась…

* * *

Встретившись лицом со своим последним противником на берегу, он громко прошептал:

— Один ранен… другой убит.

И анмаглахк с кривым шрамом двинулся вперед.

Стилет пронесся мимо левого глаза Бротандуивэ на расстоянии в ширину одного пальца, когда он слегка наклонил голову в сторону. Не имея даже прямой линии обзора, ему достаточно было видеть положение руки и плеча соперника.

Бротандуивэ с силой направил тыльную сторону левой ладони в челюсть противника до того, как тот отдернул лезвие. Голова анмаглахка резко откинулась назад. Их всех обучали противостоять прямым ударам так долго, пока они могли остаться в живых. Когда раздался треск ломающейся кости, анмаглахк рухнул на песок.

Но потом коротко стриженый парень скатилась вниз, встал на одно колено и резко направил клинок вверх, в сторону живота Бротандуивэ. Он защищался безоружной рукой, отбивая лезвие. В то же самое мгновение, его левая рука приняла прежнюю позицию, пальцы изогнулись, чтобы вытащить завязанные кожаные ремешки на запястье. Другой его стилет выскользнул из ножен от толчка, во время движения его руки, и рукоять клинка ударила его ладонь.

Коротко стриженый анмаглахк повернулся вокруг, стоя на колене, и собирался нанести еще один удар.

Бротандуивэ направил руку соперника вверх и опустил его второй стилет через запястье.

Это случилось так быстро, что его противник даже не вскрикнул. Единственным звуком был влажный хруст хрящей.

— И еще один хромой, — прошептал Бротандуивэ, выдергивая клинок.

— Перестаньте! — крикнул кто-то.

Бротандуивэ оттащил анмаглахка подальше и повернулся, ища Леанальхам, медленно движущуюся в сторону берега, и того, кто ее поддерживал. Оша отошел к самой кромке воды, держа девушку за собой.

Анмаглахк со шрамом все еще сопротивлялся, качая головой, чтобы прояснить ее. Кровь обильно сочилась из его рта и вниз по подбородку. Зубы лежали на песке у его ног.

— Давай! — высокий снова крикнул.

Коротко стриженный быстро отступил, крепко сжимая свое искалеченное и кровоточащее запястья. Пока все трое бежали, они не спускали глаз с Бротандуивэ, до тех пор, пока они не достигли склона скалы, подобно множеству серых крыс. Они бросились в город и исчезли между домами и дальше в лесу.

Бротандуивэ позволил им уйти.

Пусть они бегут в страхе, гадая, когда он снова придет. Пусть нашепчут этот страх Вельмидревнему Отче. Этим Бротандуивэ выигрывал время для Куиринейны… пока не будет слишком поздно для верноподданных узнать, что он пропал. И тогда Вельмидревний Отче по-настоящему познает худший страх.

Бротандуивэ — Пес Во Тьме — охотится на тех, кого послал червь в мир.

Он повернулся к молодой паре, уставившейся на него, одна с испуганными зелеными глазами, а другой со злобной ненавистью, которую он еще не понимал. Он указал на дальний пирс и на корабль средних размеров, который он искал.

— Идите и поднимитесь на борт. Скажите хкомасу, что я послал вас. Подождите на нижней палубе, пока я не приду.

— Я никуда не собираюсь с тобой, — зашипел Оша. — Я потерял все, поэтому мне не будет стоить так же ничего избавление от тебя.

Бротандуивэ не имел понятия, что это означало. Явный вид Оши — от простой одежды молодого человека до пропажи его оружия и странного свертка на его спине — поднимал десяток вопросов, которые поднимали на десяток больше.

Бротандуивэ не задал даже и одного.

— Тогда вы будете мертвы, если вы хотите этого, — он повернулся, указывая своим клинком на девушку, прятавшуюся за Ошей. — На тебя будут охотиться так же, как и на нее… даже больше, потому что видели со мной. Вас будут преследовать так же, как и любого настоящего изменника.

Сначала, показалось, что последние слова не возымели воздействия. Зеленые глаза девушки определенно наполнились замешательством. Но, в итоге, черты лица Оши смягчились от осознания реальности.

— Да, я изменник, — подтвердил Бротандуивэ, — но теперь я больше, чем предатель. Так же ничего не осталось и здесь для любого из вас, до тех пор, пока жив Вельмидревний Отче.

Оша осмотрел его сверху вниз.

— Что ты сделал?

Бротандуиве повернулся к нему.

— Отправляйся на корабль — сейчас!

Девушка отступила назад.

Он не имеет никакой власти над ней. Она не была и никогда не будет анмаглахком, изменником, или фанатиком. Но она больше никогда не будет невиновной, хотела бы она быть или нет. Он усложнил положение последних дней, но он не мог заставить ее отправиться в эту поездку… явно.

— Будет опасно для тебя оставаться здесь, — сказал он ей. — Но ты можешь остаться, если хочешь рискнуть.

Каждое слово подразумевало, что она будет дурой, если поступит так. Он мог только надеяться, что после всего, что она прошла, она сможет преодолеть горечь такого трудного выбора.

Она посмотрела на Ошу.

— Я поеду, если ты поедешь.

Оша опустил голову, и Бротандуивэ знал, что они оба поедут с ним, хочет ли он, чтобы они поехали или нет. Пусть они будут в тягость для него, но им будет безопаснее на борту, нежели если они останутся здесь.

Оша отвернулся, хватая Леанальхам за руку, и направился в сторону пирсов.

* * *

— Остальное вы знаете, — закончил Бротандуивэ, глядя на Магьер. — Мы следовали за командой, которая охотится за вами. Однажды они достигли континента, и я начал устранять их при любой возможности, пока случайно не навел их на ваш след в Колм-Ситте.

— Это все? — спросил Лисил.

Прежде чем Бротандуивэ смог ответить кивком, Магьер уже почувствовала от него ложь.

— Нет, что не так! — настаивала она. — Что насчет Оши? За все это время ты хоть что-нибудь должен был узнать. Почему он встретил вас в порту? Что же они — Пылающие — сделали с ним? И почему ты выгнал его из… вашей касты?

— Я не выгонял его, — ответил Бротандуивэ.

— Тогда что? — спросил Лисил.

— Я знаю, гораздо меньше, о том, что с ним случилось, чем вы хотите знать, — ответил Бротандуивэ, — так что это ему нужно рассказывать. Мне нечего больше сказать об этом.

Если Лисил или Магьер хотели задать вопрос, никто так и не сделал этого. То, что он сказал, по большей части, было правдой. То, что касалось Оши, он не знал или не понимал. Но, по крайней мере, те, кто присутствовал здесь, были смущены тем, что он что-то не договаривает. Он рассказал только о том, что было ему выгодно, а не то, что было дальше.

Он не сказал им, что он ждал, пока Оша и Леанальхам благополучно поднимутся на борт корабля, а потом передумал относительно одной вещи. Он не сказал им, что наблюдал за лесом, когда бежал через Гайне Айджайхе.

Нужен только один выживший, чтобы добраться до Вельмидревнего Отче.

Старый червь услышит только один голос, несущий страх всех троих, после того, как тот видел, что двое других умерли в темноте. Это будет — есть — и было за долго до того, как кто-либо узнает, что Бротандуивэ покинул земли своего народа.

У Вельмидревнего Отче будет новый страх, перерастающий в новую паранойю. Но до этого времени, Куиринейна будет скрываться с другими.

Во Тьме и Безмолвии, страх был оружием анмаглахков, хотя никто из них не пользовался им против своего народа, до Бротандуивэ.

* * *

Лисил сохранял молчание, каждое слово, сказанное о его матери, застревало у него в голове. Этот мир не был частью его.

Он немного понимал его из-за нее, по тому, как она учила его в юности и как она тренировала его. Но он никогда не понимал ее обычаев, ее народа, и не хотел понимать.

Так же, он не мог перестать чувствовать вину за случившееся с Леанальхам.

Еще один невиновный был пойман между двух огней.

Как много других страдало из-за него; Малец, и Магьер — и даже Винн — несчастья все время пересекались с их жизнями? Затем до него дошло, что Малец тихо присутствовал во время всего этого внутреннего разговора.

— Девушка прошла имянаречение.

Слова Мальца были столь неожиданные, что Лисил почувствовал толчок.

— Что? — выдохнул он, оборачиваясь на собаку.

— Прежде чем она отправилась в Край Бездны.

Потребовалось какое-то время, чтобы последнее имело смысл; оно означает название одного города Ан’Кроан у залива.

Предстать перед лицом змея, Отцом Яда, охраняющим священные земли, это был страшный для него момент — в основном потому, что жизнь Магьер зависела от того, сумеет ли он пройти его.

Он повернулся к девушке.

— Леанальхам, ты ходила к своим предкам?

С внезапным выражением ужаса, она быстро посмотрела на Мальца. Она часто задышала от отчаянного гнева.

— Что? — прошептала Магьер, а потом громче: — Когда?

Все еще тяжело дыша, девушка перевела взгляд с Мальца на Бротана, который ничего не сказал. Магьер приблизилась к девушке.

— О чем ты думала? Твой дядя имел на то свои причины, Леаналь…

— Не называй меня так! — прокричала девушка и попятилась. — Не называйте меня больше как-либо. Я не хочу больше имен!

Лисил был в недоумении, когда девушка смотрела на Мальца, и на этот раз на ее лице не было благоговения перед ним. Только паника из-за обвинений, но из-за чего? Возможно, все это вызвало слишком много воспоминаний, от которых она пряталась. Что-то заставило ее покинуть свой народ после смерти Глеанна, ее дедушки.

Что-то связанное с предками.

Все они знали, что имя Леанальхам означает: Дитя Злосчастья. Как мать могла назвать так своего ребенка, было за гранью его понимания. Она жила с этим именем, при этом была на четверть человек, среди тех, которые не доверяли или ненавидели любого, кто не был чистокровный Ан’Кроан.

Если бы она могла выбрать новое имя, какое могло бы быть хуже, чем это?

На сколько хорошо Лисил знал, не считая его собственного опыта, все, кто направлялся для имянаречение к священной земле своих предков, имели видения, следуя которым они выбрали имя для замены имени данного при рождении. Ему не так повезло; эти проклятые призраки дали ему его имя.

Лиишиарэлаохк — Защитник Печали-Слезы.

— Пора… Шели'кэлхэд, — прошептал Бротан.

Леанальхам вся напряглась и прокричала Бротану что-то на эльфийском.

— Да, сейчас, — Бротан ответил категорично. — Ты не можешь больше бежать от самой себя.

Лисил, возможно, не мог выговорить имени, которое Бротан только что назвал. Из всех присутствующих здесь, кто-то еще замешкался, и Лисил повернулся к Мальцу.

— Покончим с этим! Что ты знаешь об этом?

Малец отступил на шаг.

— Не мое право…

— Не говори мне этого, — прервал Лисил. — Ты копался в ее воспоминаниях. Итак, как назвал ее Бротан?

— Утерянный Путь, — сказал Бротан.

Лисил посмотрел в озадаченности.

— Что это значит?

— Это ее имя, — ответил Бротан, — переведенное на ваш язык.

Леанальхам закрыла лицо руками, и Магьер обхватила девушку за плечи.

— Посмотри на меня! — сказала Магьер, но девушка не смотрела. — Не слушай тех призраков. Имя ничего не значит, особенно имя данное ими. Ты не должна быть чем-либо, кем-либо, если ты не хочешь!

Девушка не поднимала голову.

— Это ее имя, — сказал Бротан, — данное…

— Заткнись! — прокричал Лисил.

Именно поэтому Леанальхам бежала от своего народа — предки выгнали ее. Она была потеряна в мире, не принадлежащем ей, потерянной между именем, что прокляло ее с рождения и другим, что изгнало ее. Да, она все еще была Ан’Кроан, частью тех, для кого наречение именем означает идентификацию своей личности.

Бротан не сделал ничего, чтобы она не страдала.

Лисил должен найти способ быстро помочь ей, и он снова повернулся к Мальцу.

— Подскажи мне что-нибудь еще!

Малец моргнул, глядя между ним и девушкой, и в голове у Лисила не всплыло ни слова.

— Не играть со мной в молчанку, шавка! — предупредил он. — Все эти годы, проведенные с моей матерью, рожденный среди эльфов, ты говоришь на их языке, так же хорошо, как и они. Дайте мне что-нибудь получше, чем значение, данное Бротаном.

Малец сердито заворчал на него, явно не в восторге от происходящего, находясь, так же, как и Лисил, в замешательстве. Нужно что-то сделать, даже если это принесет Леанальхам временное умиротворение.

— Путь… к пути…Путь в перед.

— Что?

* * *

Магьер посмотрела на Мальца, когда ее голову наполнило его невнятное бормотание, в попытках найти другое значение. Затем она снова повернулась к девушке и встряхнула ее один раз.

— Послушай меня, пожалуйста, — прошептала она.

— Никаких имен! — плакала девушка.

Магьер знала, каково это выставлять на обозрение то, кем она не хочет быть — другой половиной внутри нее. Даже старое слово из фольклора ее страны вызывало у нее отвращение — дампир.

Везде, куда она направлялась, оно следовало за ней. Любой незнакомец, кто узнавал об этом, и признавал, смотрел на нее только с этой стороны. Это то, что она видела всякий раз, когда она мельком видела свое отражение.

Она не хотела такого для Леанальхам, и «Утеренны Путь» было хуже «Дитя Злосчастья». Но для Ан’Кроан, второе имя, которое они выбрали — или навязали им, как это было с Лисилом — означает все, кем они стали. Они не могут уйти от него.

Подобно Лисилу, а потом и Мальцу, Магьер хотела получить лучшее значение имени, которое девушка не выносила или отрицала. Она перебрала каждое имя или название, которое могла вспомнить. Все, о чем она могла думать о предложенном Мальцом старом слове на древинском языке, ее родном языке. Она осторожно отвела руки девушки вниз.

— Послушай меня… Чи'четаш, — прошептала она.

Заплаканное лицо девушки искривилось в замешательстве, но ее покрасневшие глаза все еще были полны страха. Магьер запнулась, а затем рявкнул Малец.

— Да, оно слишком незнакомое… Но проще.

Магьер продолжала смотреть на девушку, пока объясняла.

— Чи'четаш — странники, у которых есть цель. Они находят новые или даже потеряны пути… некоторые составляют карты своих путешествий. Они ищут пути, чтобы другие не терялись. Они искатели дорог… которые всегда могут найти свой собственный путь домой.

Лисил и Малец молчали, но Магьер не смела взглянуть в сторону. Девушка, которую все называли Леанальхам, раскрыла глаза шире, хотя слезы все еще текли по ее золотисто-коричневым щекам.

— Странница, — сказал Лисил.

Магьер не знала этого слова. Он кивнул на ее взгляд, и она надеялась, что ее невнятное объяснение навели его на что-то получше.

— Ты не потеряна… Странница, — сказала Магьер, все еще держа лицо девушки. — Я никогда не позволю этому случиться… как бы тебя не звали.

Девушка все еще во многом была Ан’Кроан и еще слишком юной, чтобы понять, что она может сделать любой выбор, какой она захочет. Она не должна быть обремененной кучкой призраков, и почти все было не так плохо, чем Бротан… чем она себя называла.

— Странница? — прошептала девушка.

Магьер обняла ее и притянула ближе.

— Да, — ответила она в изнеможении. — Не утерянный путь, а навстречу к новому… который ты найдешь для себя… начини с меня. Я теперь твой дом, куда ты можешь всегда вернуться.

Магьер мрачно взглянула на Бротана. Он смотрел на воды, несущейся мимо корпуса корабля.

— Вы будите так называть меня? — прошептала девушка. — Только этим именем?

— Только этим… Странница, — заверила ее Магьер.