Как только на землю опустились сумерки, в небольшом помещении одной из камер крепости материализовалась фигура, одетая в черную мантию и плащ. Внутри объемного капюшона, там, где должно было находиться лицо, зиял мрак. Хотя воздух в камере был неподвижен, мантия и плащ незаметно колебались.
Сау`илахк пробудился от сна — один и с совершенно чистым сознанием — ради человека, который, как правило, ждал его поздним вечером.
Но сейчас это мало что значило.
Он поднял руку, и рукав соскользнул вниз. Мгновение он смотрел на свои тонкие запястья, на полностью завернутые в полоски черной ткани пальцы. Даже ему самому рука казалась такой реальной, такой плотной, но это было не так. Что угодно могло пройти сквозь неё, будто он был миражом в великих пустынях его родины. Конечно, сосредоточившись, он мог сделать руку материальной, но вместо этого просто беззвучно поплыл по камере. Он остановился у небольшого стола, потертого и выгоревшего от времени, и посмотрел вниз на предмет, лежащий там — незамкнутый обруч из красного металла.
Он был толстым и тяжелым, немного больше шлема в диаметре, и около четверти его длины отсутствовало. В этом промежутке с открытых концов выступали ручки, направленные прямо друг на друга.
Некоторые назвали бы его торком, шейным украшением, какие носят почитаемые гномы, но правильнее было называть его ключом.
Сау’илахк поднял его ставшей материальной рукой и медленно отвернулся от стола. Эта вырезанная в твердой скале камера была маленькой, но уединённой, безопасной и подходила для его нужд. Возможно, когда-то это помещение использовали для хранения чего-либо или для содержания заключенных. Старая, но прочная но деревянная дверь позади него вела в главную подземную камеру, где были такие же двери, возможно, запертые.
Справа от двери стояла железная тренога. Ножки её поддерживали железное кольцо, на котором лежал другой объект — больше в этой запертой комнате не было ничего.
На чуть большей по диаметру подставке покоился шар, но не из красного металла. Он был из какого-то неизвестного материала, ни металла, ни камня, темным, как уголь, со слегка шероховатой поверхностью, будто равномерно обточенный базальт. Шип из такого же материала проходил сверху вниз через центр шара, его коническая вершина была такой ширины, что удобно легла бы в кулак. Заостренный кончик шипа выступал из дна шара между ножек подставки. И шип, и шар были словно выточены из единого куска породы.
Один вид его вызывал у Сау`илахка восторженную дрожь после тысячи лет бесплотной тоски. О, как же давно он начал искать…
Шар — «якорь» — Духа.
Его нетерпение росло, Сау`илахк посмотрел на дверь, а затем поднял торк на уровень провала его темного капюшона. Этот предмет был его спасением — как только он, наконец, понял, для чего может служить этот шар… нет, якорь.
Ранее в этом году он следил за поисками, что возглавляла Винн Хигеорт, приведшими в Балаал-Ситт — огромную, забытую и давно павшую горную цитадель гномов. Он надеялся найти там этот шар, но в его глубинах горы, куда он стремился почти тысячу лет, оказался не он.
Отчаяние почти сломило его тогда, почти толкнуло в пучину вечной скорби и безумия. Тот шар, что он обнаружил под забытым ситтом, был не способен вернуть ему плоть, физическую форму — его бог обманул его, пообещав вечную молодость.
Бессмертие, вечная жизнь, не то же самое, что вечная молодость.
В одном случае служишь духом, в другом — телом, хотя разум мог остаться при любом варианте. Если бы он только знал тогда…
Его дух, сама сущность и тень жизни, ушли, когда его дряхлое от старости тело умерло и ссохлось. Но когда его мертвая плоть распалась прахом, он смог подняться из своей могилы в горах как не-мёртвый дух.
В первую ночь он кричал от ужаса, а затем бушевал от ярости.
Почти тысячу лет спустя, в Балаале, в тупике тоннеля глубоко под гномским ситтом, все, что осталось, — это злоба и необходимость бежать от преследователей. Прежде, чем они нашли неправильный шар, который ничего не значил для него, он взял торк-ключ, что нашел там же, и спрятал в каменной стене пещеры. Он бежал оттуда с тоской и ощущением предательства, какое чувствовал в первую ночь своей смерти. А также с растущей ненавистью к своему богу.
Сколько дней потом он корчился в объятьях Возлюбленного во время дремоты? Сколько ночей он просыпался, пока однажды вечером бог не шепнул ему, намекнув…
«Вернись в Балаал… вернись к ключу. Он — твоя надежда на спасение».
Это не имело никакого смысла. Там же был неверный ключ… для неправильного шара. Тогда он считал, что все бесполезно, что этот призыв его бога — один из тысячи ложных. Он проигнорировал этот шепот, но последующими ночами Возлюбленный дразнил его и мучил в темноте.
«Ключ — твое единственное спасение… раб».
Какой выбор у него был? Найти эту маленькую ищейку-Хранительницу в надежде, что на этот раз она наткнется на нужный ему шар?
Сау`илахк уступил и вернулся в Балаал-Ситт. Как только ключ оказался у него в руках, в голове его раздался шепот. И благодаря советам и намёкам Возлюбленного он выяснил одну вещь, которой никогда не знал.
Любой ключ можно использовать для любого шара.
Также он узнал, как использовать тот, что был в его руках, в качестве компаса, и это привело его к тайнику якоря Духа.
Много времени прошло с того времени, что сейчас называют Забытой Эпохой, так что шар был спрятан в подземном святилище в горах за Великой Пустыней. Возлюбленный немного рассказал ему о странной секте, что охраняла якорь, который он искал, и даже о том, как он к ней попал.
Тогда это не имело значения — он рассчитывал, что легко отберет его. Его радость была безгранична.
Но сейчас это обрело вес.
«Сау`илахк?»
Услышав шипящий голос внутри своих мыслей, он подавил ненависть и смиренно ответил:
«Да, мой Возлюбленный?»
Сам этот своего рода титул вызывал гнев, но он быстро справился с эмоциями.
«Ты учишь герцога использовать якорь, использовать его мощь, чтобы получить обещанную награду?»
«Да, Возлюбленный. Я скоро вновь буду во плоти… как вы и обещали.»
Стук в дверь прервал его, а затем привел в недоумение. Человек, которого он ждал, был господином этой крепости — он никогда не стучал. А за дверью находились одни суманцы, слуги-наемники, которыми Сау`илахк обзавёлся, чтобы заполучить шар и переместить его сюда. Он поручил им по мере необходимости служить герцогу. Так что никто посторонний не мог прийти сюда.
Дверь открылась. Один из суманских слуг Сау`илахка ступил на порог и склонил голову при виде своего хозяина.
Он был высок для своего народа, стройного телосложения, и другие охранники видели в нем лидера. Также, в отличие от остальных, он носил длинную, аккуратно выстриженную бородку, её острая вершина загибалась к нижней губе. Его кривая сабля была в ножнах, так что непосредственной угрозы, скорее всего, не было.
— Господин, простите за вторжение… У меня есть новости, — сказал Хажтум, держа глаза опущенными в пол.
Сам воздух вокруг Сау`илахка завибрировал, когда колдовство дало ему голос:
— Какие новости?
— Посторонние в крепости. Герцогиня приказала открыть ворота и позволила незнакомцам войти внутрь.
Абсурдность происходящего была настолько велика, что сначала он ничего не понял.
Сау`илахк дал герцогу ясно понять, что пока их совместная работа не будет завершена, никто не должен был войти в замок. Точно так же никто не мог отсюда уйти. Сау`илахк не хотел рисковать, не хотел, чтобы кто-то за пределами замка узнал о его присутствии или об изменениях в герцоге.
— Один из приехавших — сын старого советника, — продолжал Хажтум. — Герцогиня в любом случае не оставила бы его снаружи, но он был не один.
— Кто остальные?
— Молодая женщина-Хранитель, высокий мечник и лучник из народа Лхоинна. Был также большой черный пес.
Сау`илахк замер на миг:
— Женщина-Хранитель с черной собакой… ты имеешь в виду волка?
Хажтум замялся:
— Может быть, господин, но я никогда не видел такого животного своими глазами.
— Какого цвета была мантия женщины?
— Поначалу казалось, что черная, как её собака… или волк. Но после того как повозка прошла возле освещенных ворот, я понял, что пожалуй, синяя, просто очень тёмного цвета.
Все это казалось полной бессмыслицей, если брать во внимание всё то, что Сау`илахк знал о Хранителях. Если женщина была из метаологов, то это никак не могла быть Винн Хигеорт. Хотя то, что это другая женщина-Хранитель с черной «собакой», казалось маловероятным. Но, опять же по его сведениям, Винн никогда не путешествовала с каким-то эльфом.
— Как выглядела Хранительница? А мечник?
Хажтум замешкался, словно изо всех сил вспоминал:
— Я не разглядел её лица, но мужчина-нуманец был высоким, бледным, с каштановыми волосами, которые отливали рыжим. Но возможно, это был всего лишь отсвет жаровен. Он был хорошо одет, я бы сказал, со вкусом.
Еще до того, как слуга закончил описание, которое могло бы соответствовать Чейну Андрашо — не-мёртвому, обладающему плотью, а не только духом — Сау`илахк начал шипеть.
Женщиной-Хранителем с черной «собакой» в компании Чейна Андрашо могла быть только Винн Хигеорт!
Как она нашла его?
Его первым побуждением, продиктованным инстинктом, было найти и убить ее, но он засомневался.
— Она несла посох, возможно, с закрытой верхней частью?
Даже с по-прежнему опущенными глазами, Хажтум кивнул:
— Да, господин.
— Ты свободен!
Хажтум, не оглядываясь, отступил и закрыл за собой дверь.
Сау`илахк же погряз в страхе и ненависти. Кристалл посоха в руках этой соплячки-Хранительницы излучал свет, подобный солнечному. Один раз он был сожжен благодаря этому инструменту и выжил лишь из-за вмешательства Возлюбленного… а затем долго страдал от неудачи.
Конечно, это была не его вина.
Винн Хигеорт никто по сравнению с ним, но девчонка была одарена невероятной удачей. У нее была склонность к приобретению необычных союзников, от стража-нежити и маджай-хи — какое противоречивое сочетание! — до Ходящих-сквозь-Камень, чужеземных Хранителей и многих других. Как сюда вписался Лхоиннский лучник?
И как герцог Беауми отреагировал на это вторжение, организованное рукой его сестры?
Сау`илахк медленно успокаивался.
Самым мудрым решением будет скрываться и придерживаться текущего плана, работая и узнавая больше. Винн не может добраться до него здесь… а тело молодого герцога было почти подготовлено. Осталось несколько ночей.
Скрежет железного замка оборвал его мысли, потом раздался скрип открывающейся двери. Сау`илахк молча ждал, крепко сжимая в своей застывшей руке торк.
Дверь распахнулась. Герцог Карл Беауми быстро шагнул внутрь. Хотя он был высоким, молодым и видным: властным, с высокими скулами — он не был так красив, как Сау`илахк при жизни.
Одетый во все черное с серебряными украшениями, герцог носил наручи на обоих предплечьях выше плотных кожаных перчаток. Наполовину повернув голову, он приказал одному из суманских охранников в наружной камере сторожить дверь и наконец закрыл ее.
Ни один из суманских слуг Сау`илахка никогда не откроет эту дверь снова, пока герцог не прикажет это — он всегда так делал.
То есть, пока этого не скажет Сау`илахк.
Он отражался в глазах своего ночного посетителя.
Лицо герцога потеряло часть своего лоска, с того времени как Сау`илахк впервые предстал перед ним. Его иссиня-черные волосы висели неопрятными, немытыми прядями, лицо казалось обтянутым кожей черепом. Темные круги усталости чёрнели под глазами.
Это были малые последствия их совместной работы, ничего не поделаешь.
Сау`илахк притворно склонил голову в капюшоне.
«Милорд».
С первой ночи их секретной работы между ними была установлена связь, и герцог мог слышать Сау`илахка в уме, как будто слова были произнесены вслух. Но молодой человек не ответил на приветствие, его глаза были устремлены на шар.
— Долго ещё? — спросил он с небольшой дрожью в голосе. — Когда я смогу не бояться смерти?
«Теперь скоро, господин».
Сау`илахк притворялся, что служит ему, зависит от него. Он не нашел бы этого место или Карла Беауми без помощи Возлюбленного. Он знал, что должен быть благодарен, но благодарность была почти невозможной, учитывая обманы и предательства его бога.
И все же молодой герцог был почти идеальным инструментом для Сау`илахка.
После того, как Сау`илахк украл шар, Возлюбленный нашептал, что он должен унести его подальше от южных земель. Пока он пробирался на север, то понял, что следующий пункт его планов будет трудно осуществить. Это не приходило ему в голову раньше, когда им владела одержимость найти шар Духа.
Плоть Сау`илахка давно истлела. Он нуждался в живом теле.
Во-первых, ему нужен был кто-то молодой и красивый. Это не подлежало сомнению, ибо в свое время он был таким. Другие благоговели перед ним, и так будет снова.
Во-вторых, ему нужен был кто-то, обладающий достаточной силой и властью, чтобы скрыть, сохранить и защитить шар, пока он не найдет способ сделать новую плоть бессмертной. Он не будет обманут Возлюбленным снова, прося только «вечную жизнь»… а затем смотря, как увядает новая плоть, словно его собственное тело когда-то.
В-третьих, ему нужен был кто-то, кто боялся смерти больше всех остальных, кто по какой-то причине готов был поверить во что угодно, лишь бы получить вечную жизнь. Такого человека найти было не так уж легко.
И снова Возлюбленный нашептал Сау`илаку ответ:
«Иди к побережью Витени, в замок Беауми.»
Это насторожило Сау`илахка. Была ли это очередная манипуляция, хитрость или задача, которую нужно было решить? В конце концов, он не мог рисковать, игнорируя советы своего бога — он наконец заполучил правильный шар.
С недавно приобретёнными слугами, одурманенными обещаниями и запугиванием, он отыскал это место и молодого герцога. Которого оказалось на удивление легко соблазнить: что Сау`илахк всегда был одарен в этом.
— Есть одно обстоятельство, — с дрожью в голосе произнёс Карл. — Неприкосновенность крепости была нарушена. Среди нас появились чужие.
«Мне уже сказали. Вы можете держать их подальше от себя?»
Герцог посмотрел на него:
— С трудом. Один из них является… старым другом. Не только моим, но и сестры.
«Он привел остальных?»
На бледном лице герцога сначала отразилось удивление, а затем разочарование:
— Да, посланницу из Гильдии с телохранителями. Она доставила книги для моего советника, так что я не могу выгнать ее ночью.
Сау`илахку захотелось спросить об этих текстах. Возможно, приезд Винн Хигеорт был чистым совпадением.
Выражение лица герцога снова сменилось на отчаянное, он резко прошептал:
— Мы должны закончить! Нельзя позволить этому прервать работу — нашу работу. Я не хочу больше прятаться в своих мечтах… бояться возмездия за то, что я сделал.
Сау`илахк улыбнулся бы, если бы имел лицо. Карл Беауми вел себя так, как нужно было Сау`илахку, чтобы сделать его тело бессмертным, чтобы никто не мог его убить. Он никогда больше не будет бояться смерти или того, что на другой стороне его будут ждать мстительные духи.
— Я не могу потерпеть неудачу, — прошептал герцог.
Сау`илахк не знал всей истории, но за многие прошедшие ночи почерпнул крохи и отрывки сведений. Старый герцог умер от руки своего сына. Случайность, намерение, или что-то другое — в настоящее время это не имело значения для Карла Беауми, отчаянно боявшегося пойти по стопам отца.
«Начнем?»
Герцог тяжело вздохнул. И левой рукой стянул с правой перчатку, обнажая уродливую трансформацию.
Правая рука была деформирована, искривлена. Ногти большого и указательного пальцев разбухли и пожелтели, словно ночь за ночью медленно менялись на бледные когти. Тут и там куски кожи на его запястье были сухими, шелушащимися и желтыми, а в некоторых местах вообще походили на чешую рептилии. На одном пальце пророс крошечный кусочек меха, в то время как два других были бугристыми и болезненно коричневыми, словно неоперившийся птенец.
Сау`илахк не обращал внимание на эти временные недостатки. Это всего лишь побочные эффекты их совместной работы, все будет исправлено в свое время.
Внимание Беауми осталось сфокусированным на шаре. Черты его лица застыли в тоске и отвращении.
Сау`илахк протянул торк герцогу:
«Возьмите ключ… милорд».
— Мы должны удвоить наши усилия, — сказал герцог. — Можем ли мы закончить сегодня?
Сау`илахк возрадовался, несмотря на то, что Винн Хигеорт снова замаячила на горизонте. Но он не горел желанием потерпеть неудачу из-за недостатка терпения. Процесс освобождения тела герцога от его духа был делом тонким. Суть Духа — это оживляющая сила, сама жизнь физических организмов. Если дух будет извлечён из плоти слишком быстро или ненадежно прикреплен и выдернут в последний момент, тело может стать непригодным.
«Лучше всего дать плоти время для каждого преобразования. Каждый маленький шаг к бессмертию должен стабилизироваться, прежде чем мы приступим к следующей стадии».
На его лице проступил гнев, герцог слепо протянул деформированную руку, и Сау`илахк опустил ключ-торк в ладонь мужчины. Даже не взглянув на своего наставника, герцог Беауми шагнул в сторону железной подставки и шара.
«Действуйте, как я учил».
Беауми протянул деформированную ладонь с ключом. Ручки его открытых концов прекрасно вписывались в две канавки, выступающие на вершине шипа. С привычной теперь легкостью, герцог опустил открытые концы ключа вокруг шипа и скользнул ручками вдоль канавок, где они встали на место. Ключ держался, как влитой.
Сау`илахк просто ждал, так как молодой герцог повторял этот процесс много раз. Он знал точно, как тянуть шип, чтобы позволить пучку силы шара достигнуть его, якобы для укрепления связи между духом и плотью.
По крайней мере, он так считал.
Даже Сау`илахк не был уверен, сколько силы шара сразу может выдержать человеческое тело. Эта работа была лишь чередой проб и ошибок для него, однако не для герцога. В страхе от того, что придется начать все заново, Сау`илахк не давал тому торопиться.
Карл Беауми повернул ключ-ручку на четверть оборота вправо, а затем обратно, как и учил его Сау`илахк — как, в свою очередь, научил Сау`илахка Возлюбленный. Затем повернул ручку вниз, устремляя в пол, но не давая ей выскользнуть из пазов.
Сау`илахк начал мысленно шептать заклинание. Он довольно тяжело вывел его на протяжении многих ночей, созерцая и творя, чтобы контролировать определенный эффект шара, теперь направленный на герцога. Но Сау`илахк потерял сосредоточенность, когда в выражении лица молодого герцога что-то изменилось.
«Милорд?»
Глаз Беауми дернулся, когда он посмотрел не на ключ под своей рукой, а на шар — на место, откуда выступал шип. Какое-то страшное желание переполняло его, словно…
Сау`илахк вспомнил, как был заперт в ловушке в течение многих десятилетий в пещере, где был захоронен.
В ту первую ночь его смерти, несколько тысяч лет назад, он не знал, что усыхание и мелкие насекомые, которые пришли, чтобы покормиться его гниющим трупом, в конечном счете освободят его вечную душу. Он знал только мучения, не будучи по-настоящему мертвым, навечно запертый в ловушке, не в состоянии даже повернуть голову, чтобы увидеть закрывающие вход камни, за которыми похоронили его останки.
Сау`илахк понимал то отчаяние, что увидел на лице Карла Беауми.
«Нет!»
Герцог резко выдернул шип из шара, и чистый свет наполнил комнату. Он закричал.
* * *
Винн лежала под одеялом на дальней кровати в своей комнате и даже не пыталась заснуть. Ее ум был слишком занят заботами, самобичеванием и тайнами. Прижавшись к ней тёплым боком, рядом растянулась Тень, и хотя девушка ещё пыталась разобраться в своих запутанных мыслях, веки Винн наконец опустились. Но вдруг без предупреждения накатила вспышка головокружения и тошноты.
Она чувствовала себя так, будто по ошибке вызвала магическое зрение. Визг эхом прокатился по комнате, а потом кровать вздрогнула.
Соломенный матрас дернулся, и Винн рывком села.
Внезапное движение угрожало тем, что недавно съеденные картофель и морковь окажутся на постельном белье. Она прижала руку ко рту и потянулась к Тени. Собака пропала, но в темной комнате рос звук хныкающего рычания. Винн нащупала кристалл холодной лампы, оставленный на ближайшем столе, и потерла его.
Мягкий свет наполнил комнату.
В центре, между кроватями, обнаружилась Тень, шерсть на ее загривке стояла дыбом, уши были плотно прижаты к голове. Она посмотрела было на дверь, но быстро отвернулась: Тень, вертясь волчком, озиралась по сторонам.
— Что? — едва успела спросить Винн, прежде чем её ужин подкатил к горлу снова.
Тень повернула голову, посмотрев прямо на Винн:
«Духи!»
Винн полностью проснулась и кинулась в угол комнаты. Она нащупала свой посох: не то, чтобы он мог помочь ей, но это было все, что она имела.
Принюхиваясь и рыча, Тень металась по комнате. Винн осмотрелась, толком не зная, что искать. Из того, что она помнила из двух прошлых столкновений со Стихийными Духами, и из того, что рассказал ей о своем общении с его родственниками Малец, Духи должны были вселиться во что-то телесное, чтобы прийти за ней.
Головокружение и тошнота не утихали.
«Винн… оставайся… скрывайся… здесь…»
Тень бросилась вперёд, оперлась на дверь передними лапами и сжала зубами ручку. Крутанула головой, пытаясь повернуть ее.
— Подожди! — выдавила Винн, и, спотыкаясь, пошла через комнату, чтобы помочь ей.
Тень обернулась и зарычала. Передние лапы собаки ударили Винн в грудь, сбив с ног у ближайшей кровати, Тень клацнула зубами.
«Стой!..»
Неожиданно дверь открылась.
— Что здесь такое…
Тень ослабила хватку, и Винн увидела заглядывающего в приоткрытую дверь охранника, прижимающего одну руку к животу. Его глаза расширились при виде рычащей Тени, а другая рука выпустила дверную ручку, чтобы достать саблю.
Прежде, чем Винн смогла схватить Тень, собака кинулась охраннику под ноги. Человек упал, а она выскочила наружу. Винн схватилась за ножку кровати, чтобы встать.
— Тень! — воскликнула она, налетев на дверь, но мир поплыл перед её глазами, и девушка вынуждена была сбавить скорость. Она шагнула через порог, а затем, казалось, всё взорвалось перед её глазами.
Второй охранник показался в конце коридора. Он сжимал в руке саблю, но опирался плечом о стену. Чейн и Оша вырвались из своей комнаты, и Оша схватился за дверную раму, будто ему нужно было держаться за что-то, чтобы устоять на ногах.
— Что происходит? — прохрипел Чейн, заметив Винн.
Она не была уверена, но, кажется, весь цвет отхлынул от зрачков Чейна. Тень промчалась мимо, возможно, пытаясь достичь заднего конца коридора. Чейн увидел приближающегося охранника с поднятой саблей, который попытался преградить собаке путь.
— Отойди от нее!
Голос Чейна эхом отозвался в гудящих ушах Винн, когда он бросился вперёд, при этом его пальцы выглядели словно когти. Тело охранника качнулось назад, его ноги оторвались от пола. Оша выпустил дверной косяк, а Тень метнулась по коридору.
Чейн проявил себя только в силе… его глаза остались прежними.
Головокружение взяло верх над Винн. Она упала, и коридор исчез из ее поля зрения.
Незваные мысли роились в голове: воспоминания о детстве, о том, как она росла в Гильдии… об отплытии с домином Тилсвитом на другой континент… о том, как она впервые увидела Чейна… о длинном возвращении обратно домой с Магьер, Лисилом и Мальцом… о появлении Тени на ночных улицах Колм-Ситта…
Изображения приходили и исчезали, одно за другим. Это было совсем не похоже на то, как Малец или Тень поднимали в голове воспоминания. Она чувствовала себя так, будто от ее души отрывают по кусочку. Ужас заставил ее попытаться закричать…
— Чейн!
Винн не услышала даже собственного голоса, когда ее сознание захлестнули темнота и тишина.
* * *
Сау`илахк хлопнул ставшей материальной рукой по ладони герцога, сжимающей ключ. Сила удара вогнала шип обратно в шар. Ослепительный свет, бьющий из якоря, погас.
Карл Беауми рухнул на пол и затих, хотя глаза его не были закрыты полностью.
Сау`илахк почувствовал опустошение… жажду… голод… будто дремота могла сморить его прямо сейчас, ночью, а не на рассвете. Когда он посмотрел на свою руку, завернутую в полоски черной ткани, сквозь неё то и дело проступали камни стены.
Он собрался с силами и присел над герцогом, борясь с желанием покормиться им прямо сейчас. Он еще ощущал искру жизни в обмякшем теле Карла Беауми. Облегчение затопило Сау`илахка, а затем пришли гнев и острый голод. Какой же он дурак — рисковать всем из-за порождённого страхом нетерпения!
Сау`илахк осмотрел его внимательнее. Правая рука герцога была искривлена ещё больше, когти удлинились, а отвратительная чешуя, пучки меха и крошечных перьев распространились дальше по предплечью. Скроет ли это перчатка?
Сау`илахк приблизился к двери, чтобы его сотворенный голос мог прозвучать за ее пределами.
— Хажтум, помоги мне.
Никто не вошел.
Сау`илахк попытался сделать свою руку материальной, чтобы схватить дверную ручку. Его усилия не увенчались успехом. Когда шар был полностью открыт, он был опустошён, так что проскользнул прямо сквозь дверь.
Во внешней камере с шестью дверями он нашел Хажтума и другого суманца, пытающимися подняться с пола. Хажтум тяжело дышал и часто моргал.
Сау`илахк задался вопросом, как далеко распространилось неправильное воздействие шара.
— Вставай!
— Господин, — выдохнул Хажтум. — Простите меня.
- Нужно присмотреть за герцогом. Отведите господина Беауми в его покои, и желательно незаметно от излишних взглядов.
Хажтум двинулся к двери, долго возился, открывая ее, а затем вошел. Но Сау`илахк остался, наблюдая за вторым охранником. Тот, всё еще опираясь о дальнюю дверь, все-таки встал, а затем опустил глаза перед хозяином.
Как там его зовут? Впрочем, неважно.
Сау`илахк боролся с сильным голодом и старался не провалиться в дремоту. Ему необходима жизненная энергия, если он хочет остаться в сознании на ночь… Ему необходимо покормиться.
* * *
Оше за свою жизнь крайне редко приходилось испытывать настоящий ужас. Волны страха накатывали на него, чередуясь с головокружением, тошнотой и наводнившими голову нежелательными воспоминаниями. Он потерял контроль над своим телом, перед глазами потемнело, остались только всплывающие в сознании вспышки прошлого, быстро рассеивающиеся дымом в темноте.
Для того, кто был обучен как анмаглак, оказаться беспомощным было самым худшим.
Так же резко, как и начались, ужасающие ощущения отступили.
Оша обнаружил, что лежит на холодном каменном полу в коридоре, его голова начала проясняться.
— Винн! — хрипло произнёс кто-то.
После стало тихо.
Когда приподнялся на локтях, Оша не слышал даже рычания маджай-хи. В коридоре к нему спиной стоял Чейн. Он поднял с пола безвольное тело Винн, будто она ничего не весила.
— Винн? — повторил не-мертвый.
Оше захотелось закричать на эту тварь, чтобы он убрал свои руки от Винн. Он даже попытался заговорить, но ничто не вышло. Вдруг он услышал шевеление позади себя. Он обернулся и обнаружил, что юный Хранитель Николас пытается встать у открытой двери третьей гостевой комнаты. Оба охранника всё ещё лежали, но были в сознании и явно потрясены.
Помимо не-мертвого, державшего на руках Винн, только маджай-хи была на лапах. Нарезая круги, Тень рыскала по коридору, будто в поисках чего-то, но затем развернулась и подбежала к Винн и Чейну.
— Я в порядке… Отпусти меня.
При этом шёпоте Винн, Оша с усилием встал и поспешил к ней.
Чейн медленно поставил ее на ноги, и она, шатаясь, сделала шаг, пытаясь обойти его. Он тоже повернулся.
Оша увидел, что глаза Чейна абсолютно бесцветны. Он схватил Винн за запястье, рывком затянул себе за спину и вытащил кинжал из-под туники.
— Назад! — рявкнул он, указывая лезвием на Чейна.
Он достаточно хорошо знал таких монстров — ещё со времен Магьер, Лисила и Мальца — и знал, что значат эти бесцветные глаза. Независимо от цены, он не позволит этой твари стоять здесь рядом с Винн в таком состоянии.
Маджай-хи внезапно бросилась между ним и вампиром.
Тень низко зарычала на Чейна и обнажила зубы, а Оша почувствовал, как Винн схватила его протянутую руку.
— Прекрати! — сказала она. — Чейн никогда бы…
Она не закончила, и Оша рискнул глянуть на неё. Она смотрела на не-мёртвого — по крайней мере, теперь она видит, что происходит.
Чейн, попятившись, отвёл взгляд, и рык маджай-хи стих.
Винн тронула рукой плечо Оши, и он вздрогнул.
— Иди помоги Николасу… сейчас же!
Оба охранника понемногу приходили в себя. Казалось, только маджай-хи не была затронута этим странным влиянием… даже Чейн поддался ему, хоть и по-другому. Но пока Тень знает о дополнительной опасности…
Оша, наконец, смягчился и отступил, но не поворачивался спиной, пока не оказался рядом с Николасом и не поставил юного Хранителя на ноги.
Чейн, по-прежнему смотря в сторону, прошептал на белашскийском:
— Что произошло?
Оша глянул на встающих с пола охранников. Скорее всего, не-мёртвый заговорил на своем родном языке, чтобы Николас и охранники не смогли его понять. В любой момент они могли начать задавать вопросы или затолкать всех обратно по комнатам. Оша прижал кинжал лезвием к внутренней стороне запястья, чтобы скрыть его.
— Тень почувствовала Стихийных Духов, — тихо ответила Винн тоже на белашскийском. — Это все, что я знаю… пока.
Оше это не казалось таким уж плохим.
— Духов? — повторил он на эльфийском. — Не нежити? Я почувствовал… Я чувствовал себя так, будто мою жизнь тянут из меня.
Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он увидел, какими неподвижными были её глаза, под ними пролегли тени. Последнее, чего он хотел, это причинить ей беспокойство или боль.
— Она сказала, что это Духи, — подтвердила Винн, опускаясь на колени рядом с маджай-хи.
Насколько странным было то, что священное животное так сблизилось с человеком.
Тень увернулась от её рук, все еще глядя то влево, то вправо по коридору. Вдруг она метнулась мимо ошеломленного охранника и заглянула в комнату Винн.
— Духи… в крепости? — резко спросил Чейн, поднимая свои бесцветные глаза на Винн. — Почему? Здесь же слишком много людей.
— Я не знаю, — покачала головой она.
Один охранник выдернул из ножен саблю и направил её на Чейна. Второй, запинаясь, скомандовал своему напарнику:
— Уведи этого волка отсюда, сейчас же, а остальных… назад по комнатам.
Прежде чем Оша успел схватить Винн, она встала между Чейном и остриём сабли.
— Тень не представляет опасности для всех присутствующих, — уверенно заявила девушка, — она просто почувствовала, что что-то не так: возможно, хищник пробрался в кропесть. Вот и все. Никто не уведёт ее в другое место.
Это было слабое объяснение, и охранники, кажется, не поверили ему.
Оша потянул Николаса себе за спину, готовясь к худшему.
— Или вы хотите разбудить герцога и герцогиню и объяснить им свои действия? — продолжила Винн.
Охранники не сказали ни слова. Возможно, отчитываться о потере контроля над «гостями» посреди ночи, учитывая всё произошедшее, им совсем не хотелось.
— Тогда убери это животное с глаз долой и возвращайся в свою комнату, — рявкнул первый охранник, а затем глянул на Ошу с Чейном. — Вы двое тоже!
Оша ожидал этого, но хотел поговорить с Винн. Что бы здесь ни произошло, он ничего подобного прежде не испытывал. Очевидно, она тоже, и то, что это имело отношение к «Стихийным Духам», как люди называли священную сущность мира, сбивало его с толку.
— Мы должны сделать, как они говорят, — тихо произнёс Николас.
Юный Хранитель выглядел не лучше, чем Винн… и не лучше, чем Оша себя чувствовал. Он вежливо кивнул молодому человеку, и Николас устало вернулся в свою комнату.
— Я остаюсь с тобой, — заявил Чейн.
Оша повернулся и обнаружил, что не-мёртвый смотрит вниз на Винн своими бесцветными глазами.
— Нет! — отрезал Оша, не в силах смолчать. — Я останусь… с Винн.
Лицо Чейна исказила чистая ненависть.
Оша встал позади Винн. Эта тварь не будет стоять над ней, наблюдая, как она спит.
— По своим комнатам! — приказал охранник.
— Со мной всё будет хорошо, я же с Тенью, — бросила Винн ему через плечо. — Если вы мне понадобитесь, поверьте: вы услышите меня.
Вдруг она одной рукой схватила рубашку на груди Чейна, заставляя его наклониться к себе, и что-то прошептала. Оша не смог расслышать ни слова.
Не-мёртвый отвернулся от нее. Но через мгновение кивнул, а затем направился ко второй двери.
Винн посмотрела на Ошу:
— Нет никаких причин бояться его.
Оша, не поверив, сжал зубы и тоже отвернулся. Охранники внимательно наблюдали за ним, так что он тоже двинулся в комнату. Ему больше ничего не оставалось, кроме как провести остаток ночи взаперти вместе с Чейном.
За неимением другого занятия, он стал мысленно прокручивать всё то, что произошло с ними сегодня.
* * *
Вернувшись в свою комнату, Винн почувствовала себя гораздо менее уверенной, чем старалась выглядеть. Тень всё не успокаивалась и расхаживала по комнате. Почувствовав себя хуже, Винн встала на колени и остановила собаку. Когда она положила руку на ее спину, то обнаружила, что та дрожит.
— Ты уверена, что почувствовала именно Стихийных Духов?
Тень застыла на мгновение, и в голове Винн раздались слова из памяти:
«Духи…»
Собака снова пришла в движение, оставив Винн на полу в страхе и неопределенности. Она была напугана и не могла понять, почему Духи проявили себя где-то рядом или внутри этой крепости, а потом так же внезапно исчезли. Она до сих пор помнила тот раз, когда те напали на нее, вселившись в деревья на родине Оши. Малец во главе стаи диких маджай-хи пришел к ней на помощь вместе со своей будущей возлюбленной, Лилией.
Она не получила никаких травм и даже не потеряла сознания, хотя чуть не умерла тогда. Если Духи появились здесь, возможно, присутствие Тени заставило их отступить. Она, как и ее отец, не была обычной маджай-хи.
Тем не менее, это не объясняло всё случившееся.
* * *
Чейн опустился на колени в дальнем углу комнаты и торопливо сунул руку в сумку. Он слышал, как Оша входит и закрывает за собой дверь, но все, что имело для него значение сейчас, это найти необходимый предмет и подавить голод, который грыз его изнутри.
Он чувствовал себя так, будто вся жизнь, что он получил от кормления оленем, была отобрана. Зверь внутри него рвался в своих цепях: голодный, воющий и рычащих.
Насыщенный запах жизни Оши ударил в ноздри.
Хотя он не нуждался в свете, чтобы найти на дне сумки бутылки, он, почти паникуя, отчаянно разыскивал полную черно-красной жидкости.
Чейн почти залпом опрокинул в себя всё содержимое.
Но заставил себя остановиться, пока побочное действие не стало слишком сильным. Остаться в одиночестве было невозможно, Оша внимательно наблюдал за ним: он не мог стать беспомощным, даже на несколько минут. Он выпил не так уж много, но даже это было сущим мучением. Чейн быстро заткнул пробку и сунул бутылку в сумку, к остальным.
— Что ты делаешь? — прорычал Оша.
Едкий привкус земли, металла и соли покрывал рот, и Чейн сглотнул. На сей раз он не упал в похожий на агонию обморок, но всё внутри горело кислотой, когда жидкость концентрированной жизни, отобранная бронзовой чашей, заполняла его желудок и распространялась по телу. Он стиснул зубы и ждал, пока это пройдёт, но вдруг услышал треск кожи. Не сразу он понял, что это его пальцы сильнее стиснули сумку. Он начинал дрожать.
— Отвечай!
Чейн проигнорировал эльфа и стал ждать, пока дрожь утихнет. Он все еще чувствовал голод, но больше пить не станет, во всяком случае, не на глазах у этого лесного щенка. Наконец зверь внутри него издал низкий жалобный рык и затих.
Когда он встал и повернулся, Оша все еще стоял перед дверью.
Чейн не имел намерения обсуждать что-либо, и решил просто подождать, когда Оша заснет.
Вместо того чтобы задавать вопросы, эльф устроился на ближайшей к двери кровати, которую освещала маленькая свеча на столике. Он откинулся на подушки, полностью одетый и даже в сапогах. Оша закрыл глаза, как будто собрался вздремнуть.
Чейн отвернулся и обосновался на собственной постели, его раздражение быстро сменилось беспокойством. Он понятия не имел, что происходит внутри этой крепости, что случилось несколько минут назад, так что слепое невежество накрыло с головой.
Что заставило Тень утверждать, что она почувствовала Стихийных Духов? Что вызвало приступ у Винн и остальных, а затем так же быстро отступило? Что оставило его на грани потери контроля над природой дикого зверя, скрытого в нем? Его мысли вернулись к тому, что ранее сказала Винн о воспоминании, украденном Тенью у молодого герцога: «Просто вспышка… изображение двоих этих охранников-суманцев, стоящих перед дверью в тусклом проходе. Может быть… может быть, в подземелье».
Почему герцог приказал двум суманцам охранять дверь, если та была в подземелье, как утверждали Винн и Тень? Если эта дверь так занимала мысли герцога, то что лежит за ее пределами?
Чейн посмотрел на Ошу, по-прежнему лежащего с закрытыми глазами. Он знал, что ему придется выждать, пока эльф действительно не заснет, а судя по звуку дыхания, этого еще не произошло. Следующим препятствием будет пройти мимо охранников в коридоре. Придётся прибегнуть к диверсии или отвлечению внимания, если Чейн хочет отыскать эту дверь где-то на нижних ярусах замка.
К его разочарованию, Оша приоткрыл глаза, посмотрел на горящую свечу, а затем снова закрыл их.
Отчаяние, нетерпение и до сих пор ноющий голод торопили Чейна.
Он встал, подошел к двери, приложил к ней ухо. И ничего не услышал. Он предполагал, что оба охранника даже после всех этих потрясений останутся на своих местах, но, не выглядывая в коридор, не мог знать наверняка.
— Слишком рано.
Чейн оглянулся и обнаружил, что Оша смотрит на него, а потом вдруг перевёл взгляд на зажженную свечу. Эльф тоже зачем-то выжидает?
— Не указывай мне, что делать, — холодно ответил Чейн.
Оша просто закрыл глаза:
— Если понадобиться уйти, пойду я. Я… был анмаглаком. Никто не увидит и не услышит меня.
Чейн сухо прошипел в ответ:
— А как быть с охранниками?
— Разберусь, когда придет время.
Чейн расхаживал взад-вперед у своей кровати, но не садился:
— Дурак! Спи давай.
Ни один из них не заговаривал в течение некоторого времени. Оша иногда открывал глаза, но всегда смотрел на свечу, не обращая внимания на Чейна. И вдруг, кинув на неё ещё один взгляд, Оша встал.
— Я пошёл.
Чейн оказался на ногах еще до того, как эльф закончил говорить:
— Ты останешься здесь, а не будешь путаться под ногами.
Оша повернулся к двери.
Чейну захотелось схватить эльфа за руку, чтобы остановить, но он сдержал себя:
— И как ты собираешься пройти мимо охраны?
Тихие шаги раздались в коридоре снаружи.
Оша замер, склонив голову.
Чейн понял, что эльф тоже услышал их, и сделал шаг вперёд. Оша тут же развернулся, и он остановился. Продемонстрировав эльфу пустые ладони, Чейн медленно указал на дверь. Оша скользнул в угол у косяка и прижался к стене. Чейн потянул за ручку и выглянул наружу.
Теперь он мог видеть до двери в конце коридора. Охранник стоял спиной к дальней стене и смотрел прямо.
Чейн посмотрел на Ошу, а затем кивнул на свечу. Эльф погасил пламя. Коридор был очень тускло освещён, и как только Чейн открыл дверь, то сделал все возможное, чтобы не дать этого заметить охраннику. Бросив быстрый взгляд в другую сторону, он отступил и тихо закрыл дверь.
— Что ты видел? — прошептал Оша.
Неохотно Чейн сказал ему:
— Возле лестницы нет охранника.
Оша кивнул:
— Без второго я ловко… справлюсь с одним. Я быстро двигаюсь, он и не… запомнит.
Чейн издевательски усмехнулся:
— Тем не менее, его сразу обнаружат, когда другой вернётся. И если он заметит, что кого-то из гостей не хватает, во всём обвинят нас, независимо от того, вспомнит твоя жертва, кто её уложил или нет.
— И что ты предлагаешь? — бросил вызов Оша, скрестив руки на груди.
— Сначала отвлечь, — прохрипел Чейн. — Молчи и дай мне сосредоточиться, но будь готов открыть дверь.
Он подошел к сумке и отыскал перчатки, которые использовал, чтобы защитить руки от дневного света, когда это было необходимо. Вернувшись к двери, он остановился, а затем повернулся к передней стене комнаты, представляя конец коридора у лестницы, который он только что видел.
Чейн, погружённый в себя, замер и протянул правую руку ладонью вверх. Он мысленно рисовал световые линии и медленно складывал созданные символы в рисунок. Сначала круг, вокруг него треугольник, а в промежутке между ними, в углах, он осторожно вписал необходимые руны, штрих за штрихом. Он подготовился¸ чтобы прицелиться, и… небольшой язык пламени вспыхнул на его ладони. Чейн почувствовал, что его плоть под перчаткой начинает нагреваться, а Оша резко втянул воздух.
— Давай! — выдохнул Чейн.
Оша потянул на себя дверь.
Чейн, опустив руку, присел. Просто бросить пламя в нужное место было невозможно, поскольку оно вызывалось к жизни исключительно концентрацией. Даже огонь не может висеть в воздухе без физического, кормящего его топлива. Но пламя может двигаться. Когда его рука коснулась каменного пола, он немного сдвинул узор перед своим мысленным взором в коридор и…
Язычки пламени перебежали с его пальцев на дверной косяк.
— Закрой, — прошептал он, и Оша молча закрыл дверь.
Чейн сконцентрировался, перемещая мысленную заготовку вдоль стены комнаты параллельно коридору. Когда его взгляд достиг угла комнаты, где коридор встречался с лестницей, на пути узора встала кровать, а снаружи послышался шум. Возможно, пламя умерло в тот же момент, когда исчезло из поля его зрения.
— Пожар! — прокричал голос в коридоре.
Оша толкнул было дверь, но Чейн поднял руку.
— Опасности нет, — едва слышно прошептал он, топот бегущих ног уже удалился в нужную сторону. — Пламя погаснет.
И тут же пожалел, что вообще что-то объяснил ему.
Чейн порылся за пазухой и вытащил кристалл холодной лампы — запасной, Винн отдала ему во время поисков шара Земли — но не зажёг. Приоткрыв дверь, он услышал, как охранник сбегает вниз по лестнице, а потом донеслись неразборчивые голоса. Он быстро выскользнул наружу, и Оша последовал за ним, так как он был не в состоянии остановить эльфа.
Ситуация всё больше и больше раздражала Чейн, пока они спешили по коридору в противоположную сторону, чтобы отыскать другой путь на нижние этажи.
* * *
Сау`илахк был один в небольшой каменной камере с шаром.
Хажтум уже убрал тело другого охранника, из которого Сау`илахк высосал жизнь, а герцог был отведён в его личные покои на верхнем этаже крепости. Сау`илахку было невыгодно жертвовать кем-то из своей небольшой группы, но это было необходимо, чтобы оправиться от неожиданного влияния шара. Ну, ничего страшного, остальные его прислужники будут намного больше бояться ослушаться его.
Сильнее его интересовало, оправится ли герцог.
Любой эффект воздействия на его плоть можно будет уменьшить, как только процесс будет завершен, а там и убрать уродство совсем. Вместо того, чтобы думать об этом, мысли Сау`илахка снова остановились на Винн Хигеорт.
Зачем она здесь, и кто позвал ее в замок?
Ему хотелось это знать, и он, размышляя, смотрел на шар. То, что он задумал, будет стоить ему энергии и одного охранника — не убийства, как в случае с шаром, но выбор невелик. Он должен был остаться незамеченными, пока не узнает больше.
Паря в центре камеры, Сау`илахк сосредоточился.
Он представил в воздухе светящийся круг Духа размером с размах рук. В него был вписан квадрат Воздуха, а в промежутках между фигурами поместились светящиеся руны. Зафиксировав систему, он пустил в неё немного своей энергии, и волна усталости тут же накатила на него.
Ему нужно было нечто большее, чем мог обеспечить один элемент — запись звука, как возможность Воздуха, будет бесполезна ночью, когда все спят. Ему нужно что-то, способное дать зрение и скользить сквозь камень.
По камере прошёлся порыв ветра.
Сау`илахк вызвал ветер в центре фигуры. Температура в комнате не изменилось, но воздух в образце пошёл рябью, словно в пустыне в полдень. Это почти невидимое искажение держалось на месте, и он сделал материальной одну руку, чтобы схватить его пальцами. Затем он призвал элемент Огня.
Желто-оранжевое свечение потекло из его руки.
Затем последовал Дух, необходимый для поддержания связи с созданием, хотя это также придаст ему волю, а, следовательно, и управлять им будет сложнее. И наконец, Земля…
Полностью опустошённый, Сау`илахк рывком погрузил будущего слугу в камень пола.
Квадрат Земли в камне пошёл жжёными линиями вокруг его растопыренных пальцев, а затем, когда он приложил свою волю, засиял сине-белый круг Духа. Множество переливающихся символов и рун заполнили узор в камне.
Все светящиеся знаки исчезли перед его глазами, и он мысленно прошептал:
«Пробудись!»
Свечение выросло в камне под его рукой и начало метаться, будто свет плавал под камерой. Он скрючил пальцы и выпрямился, таща своё создание на поверхность.
Пол вздулся, как пузырь из серого ила.
Один светящийся глаз, похожий на расплавленное стекло, подмигнул ему, когда его слуга тяжело поднял свое вытянутое тело из пола и встал на четыре каменные ноги, заканчивающиеся острыми концами.
«Иди!»
Создание скользнуло вверх по стене и ушло в потолок. И в тот же момент, как его слуга погрузился в камень, Сау`илахк потерял камеру из виду.
Тут и там темнота отступала, когда мимо мелькали переходы, комнаты и камеры, одна за другой. Он смотрел глазами создания и слышал, как суетится здешняя прислуга и стража, выполняя свои обязанности. Ни один не смотрел вверх на небольшое неясное пятно, что бегало по потолку и проходило сквозь стены.
Герцог не присутствовал при размещении гостей, но здесь было мало подходящих для этого помещений. Последние четыре месяца Сау`илахк несколько ночей бродил по крепости. Так что сразу повел своего слугу на третий этаж, где видел несколько свободных комнат с запасными кроватями.
Когда слуга снова появился из стены, то он увидел молодого мужчину с седыми прядями в волосах. В ногах его кровати лежала серая мантия Хранителя. Что-то в нём показалось Сау`илахку знакомым. Будто увидев во сне кошмар, молодой человек что-то пробормотал и застонал.
Сау`илахк заставил слугу по потолку перебраться в соседнюю комнату.
Она была пуста. Хотя… здесь, кажется, жили сразу двое. Два плаща висели на колышках у двери. Две сумки были сложены рядышком у изножья одной кровати. Лук и колчан, полный стрел с черным оперением, а также что-то длинное, завернутое в ткань, лежало на полу рядом с другой.
Осматривая комнату, Сау`илахк надолго остановился. Где же постояльцы, ведь сейчас глубокая ночь?
Наконец, он послал своего слугу в следующую комнату. Тот замер на потолке, когда на Сау`илака накатила чистая ненависть.
Винн Хигеорт сидела на полу и смотрела на черную маджай-хи. Ничего в комнате не указывало, зачем она здесь. Но она была одета в темно-синюю мантию.
Сау`илахк понятия не имел, почему, да и не особо его это заботило. Стало ясно, как день, что предыдущую комнату занимали не-мёртвый по имени Чейн и, вероятно, неизвестный Лхоинна, что пришел с ними. Но если так, то где они?
Внезапно, на него накатила усталость. Он был слишком истощен — постоянное поддержание связи со слугой требовало много сил, а они понадобятся следующей ночью для работы. Как только он закончит и исполнит своё долгожданное желание о живой плоти…
Винн Хигеорт никогда не выберется из крепости живой.
* * *
Пройдя через арку в задней части коридора, Оша продолжил шагать вперёд. Он вел с собой не-мертвого, крадущегося, по его мнению, слишком близко за его спиной. Оша остановился, думая, что где-то здесь была лестница.
— Там, — прошептал Чейн, указывая мимо Оши. — Лестничный пролет.
Прищурившись в тёмном коридоре, Оша прошел еще несколько шагов, прежде чем увидел его. Когда позади внезапно засиял свет, он вздрогнул и, обернувшись, обнаружил, что в ладони Чейна лежит кристалл, такой же, как у Винн.
Чейн вышел вперед.
Оша, надо признать, испытал облегчение, поскольку не-мёртвый больше не маячил у него за спиной, а также следовало признать, что его нежелательный спутник мог двигаться в относительной тишине. Они не слышали, чтобы кто-нибудь поднял тревогу, и до тех пор, пока охранник не вернётся на свой пост в коридоре или не заглянет в гостевую комнату, никто не поймет, что случилось.
Чейн быстро спустился до первого этажа, а затем остановился и прикрыл рукой кристалл. Оша напряг слух как только мог, но не услышал ни движения, ни голоса. Чейн прокрался через закругленный широкий проход, и именно в этот момент Оша что-то уловил.
Чейн остановился, и они оба прислушались.
До ушей Оши донёсся отдаленный, приглушенный шум волн, разбивающихся о берег.
— Мы где-то рядом с задней стеной крепости, — прошептал Чейн, чуть разжимая пальцы, чтобы свет от кристалла пробился сквозь них. — И судя по тому, что я слышу, некоторые коридоры ведут на улицу.
Оша кивнул. Это место было холодным и казалось пустынным. Он заметил старую паутину в углу, где стена встречалась с потолком. Этот коридор не мог быть главным. Следуя своей лучшей догадке, они двинулись на север, ожидая, что он выведет их к северной стене крепости.
Чейн шел первым, пока они не увидели, что от прохода отходит ответвление влево, вероятно, ведущее к центральной части крепости. Не-мёртвый остановился, закрыл рукой кристалл и, положив руку за спину, шагнул назад. Оша был вынужден тоже отступить.
Когда не-мёртвый прижался к левой стене коридора, Оша сместился в правую сторону, чтобы сделать то же самое. Впереди за левым боковым проходом, идущим от центральной части крепости, исходил бледный свет. Он был недостаточно ярким для факела или фонаря и совсем не мерцал.
Оша медленно двинулся вперед вдоль стены. Его народ лучше видел в темноте, чем люди, но без луны или звезд на открытом небе он не мог сказать, откуда идёт этот свет… который вдруг исчез.
Оша замер.
Свет появился снова и сместился, возможно, дальше вдоль коридора. Он услышал тихий звук шагов оттуда, а потом кто-то ткнул его в плечо.
Оша дёрнулся и быстро потянулся за кинжалом, но услышал тихое шипение. Чейн наклонился достаточно близко к нему, чтобы Оша увидел, что он хмурится.
Чейн глянул вниз, на свой кулак с кристаллом. Второй рукой он указал на кулак, а затем на свет в коридоре.
Оша посмотрел вдоль стены в темноту.
Он понял, что пытался сказать Чейн. Насколько они знали, только у трех человек в крепости мог быть кристалл Хранителя. Может быть, Винн выскользнула на поиски, прежде чем они ушли? Нет, маджай-хи никогда бы этого не допустила. А то, что здесь бродит Николас Кольмсерн, казалось маловероятным.
Оставался только пожилой советник, отец юного Хранителя. С другой стороны, Чейн же как-то приобрел кристалл, следовательно…
Оша указал Чейну отойти, а затем скользнул вперед вдоль стены, пока не смог заглянуть в боковой проход.
Казалось, что все пути вели к центральной части крепости — по дороге он увидел ещё одну арку. Затаив дыхание и держась в тени, он начал красться по проходу. Но прежде, чем он смог заглянуть за угол, не-мертвый оказался рядом.
Чейн быстро поднял кулак — кристалл выпустил слабый лучик. Он поднял два пальца другой руки и указал за угол.
Оша нахмурился, но не стал спрашивать, как Чейн узнал, что там два человека. Он осторожно выглянул из-за угла и действительно увидел две темные фигуры. Обе были закутаны в громоздкие плащи с капюшонами. Мягкий свет лился из рук высокого и, когда низкий слегка повернулся, стало видно пожилое лицо под капюшоном.
Юсифф держал в руке какой-то странный металлический предмет.
Оша не мог разобрать лицо другого человека, но судя по росту, это могла быть Опша — она была выше Юсиффа и считалась его служанкой. Старый Хранитель, казалось, изучал пол, и когда он свернул за поворот, Оша потерял его из виду. Другая фигура повернула следом за ним, пара медленно продвигалась вперед, останавливаясь каждые несколько шагов. Через десяток своих шагов Оша заметил кое-что еще.
В дальнем конце прохода была дверь с каким-то небольшим отверстием на уровне головы. Возможно, с маленькими стержнями решётки, проходящими сквозь него — это Оша понял по эху. Дверь могла вести к северной стороне двора. Более того, справа от неё чернело нечто более тёмное, чем стены коридоров.
Там был поворот или арка, хотя его расположение не имело смысла, если только коридор не шел вдоль задней стены крепости.
Что здесь делает старый Хранитель и зачем шаг за шагом изучает пол?
Оша услышал другие, более громкие шаги и, быстро повернувшись, обнаружил, что Чейн смотрит на боковой проход. Эти шаги были ритмичными и принадлежали трём или четырем людям.
В арке бокового коридора заплясал свет.
Порыв ветра внезапно налетел из основного прохода, взметнув распущенные волосы Оши.
Инстинкт и старая подготовка взяли верх, и Оша скользнул в угол. Он едва успел заметить, что свет в главном проходе у двери исчез. Оша поставил одну ногу на стену в углу, оттолкнулся от неё, и взлетел по стене, чтобы скрыться у потолка коридора.
* * *
При звуке шагов из бокового прохода Чейн растерялся: нырнуть обратно туда, откуда они с Ошей пришли, или попытаться укрыться в дальнем конце коридора? Он едва почувствовал внезапное движение воздуха позади, а когда повернулся…
Оша исчез.
Чейн завернул за ближний угол. Даже с его обострёнными чувствами, он по-прежнему не видел ни одного человека до самой тяжелой деревянной двери с железными вставками и зарешеченным окном. Не было и признака двух живых существ… или Оши.
Он слышал, что шаги уже переместились в боковой проход.
Надеясь проскользнуть наружу и спрятаться, пока не пришли неизвестные охранники, Чейн кинулся к последней двери коридора. Но она была заперта не только на тяжелый засов, но и на навесной замок.
Куда пропал Оша, не говоря уже о тех, кто бродил здесь?
Чейн быстро выглянул через маленькое зарешеченное окно в двери и никого не увидел между наружной стеной и казармами. Он обернулся и обнаружил арку справа. Пройдя через нее, он увидел еще один короткий лестничный пролет вниз, он заканчивался тяжелой дверью. Чейн дёрнул ее и обнаружил, что она заперта. Он был пойман в ловушку: идти было некуда.
Чейн вернулся в конец коридора, к ведущей наружу двери.
Он чувствовал запах Оши, он мог просто остаться после ухода эльфа. На ум пришло вульгарное гномское ругательство — «яанну-билле» — которое он слышал когда-то от Красной Руды в адрес напыщенного Лхоиннского шейиф, пытавшегося помешать гному.
Ну и куда делся Оша, этот долговязый, скрытный «ребёнок куста»?
Три стражника обогнули дальний угол прохода. Главный нес открытый масляный фонарь. Все трое остановились при виде Чейна.
Стычка ничего не даст, кроме того, что Винн выгонят из замка.
— Простите, — сказал Чейн, неловко улыбнувшись. — Я, кажется, не туда свернул. Не могли бы вы подсказать, где здесь уборная?
* * *
Скрытый в темноте высокого потолка коридора, Оша наблюдал, как Чейна уводят. Он подождал, пока звук шагов и свет полностью не исчезнут.
Только тогда Оша мягко соскользнул на пол. Он считал, что сможет вернуться к гостевым комнатам сам, но вместо этого тихо подошел к двери в конце прохода.
Ни Чейн, ни стражники никого не нашли здесь, но старый Хранитель и его высокий спутник должны были куда-то уйти. Судя по внезапному сквозняку, они выскользнули за дверь. Тем не менее, это не представлялось возможным: он бы услышал любую попытку открыть ключом тяжелый железный замок. Он осмотрел арку справа и несколько ступеней до другой двери. Поскольку не-мёртвый быстро вернулся, она тоже должна была быть заперта.
Оша задержался, осматриваясь. Откуда взялся порыв ветра? Куда ушел старый Хранитель и его высокий спутник? Почему они осматривали пол, и что держал в руках советник, пока кристалл был в руках его спутника?
Оша растерялся, так и не найдя ответов. Стражники, скорее всего, отведут Чейна в комнату. И тогда увидят, что одного гостя не хватает.
Винн определённо предупреждала, чтобы они не создавали проблем. Если поднимется тревога, можно ждать полноценного обыска. Однако если бы Оша решил скрываться от стражников, то смог бы спокойно делать это до самого завтрака.
От этой вылазки вопросов лишь прибавилось, но у Винн была своя цель. Он хотел, чтобы она верила в его помощь, так что не потерпит неудачи. Лишь она и то, что ей нужно, имело для него значение.
Вздохнув, Оша повернул назад.