Чертыхнувшись, я схватила камень и запихнула в свои брюки. Мерфи хотел было сунуться следом, но я огрела его руке:

— И не думай.

Привлеченные нашей возней стражники заглянули в хижину, увидели только, что Мерфи пытается залезть мне в штаны, усмехнулись и опять отвернулись.

— Откуда он у тебя? — прошипела я.

— А ты как думаешь?

Я постаралась вспомнить, когда Мерфи приближался к бриллианту. Ага! Этим утром он прошмыгнул к Мезаро проверить шкуру леопарда.

— Мезаро взял и оставил камень на виду, зная, что ты на свободе?

— Не совсем так. Просто у меня есть кое-какой опыт в открывании замков, — скромно ответил Мерфи и хрустнул пальцами.

Кто бы сомневался.

— А как же «кража есть кража, неважно, у кого ты крадешь»? — спросила я.

— Это твои слова, а не мои. Не для того я прошел через все это: похищение, одурманивание, потерю крови и первое место в списке жертв бокора, чтобы уходить отсюда с пустыми руками.

— Когда ты собирался рассказать об этом мне?

— Только что рассказал. А теперь верни мне камень.

— Нет.

— Кассандра!

— Девон!

— Ты говоришь, как моя мать, — скривился он. — Называй меня Мерфи.

— Не вопрос. — Мне ни в коем случае не хотелось, чтобы он видел во мне свою мать.

Мерфи посмотрел на дверь:

— Думаю, тебе нельзя хранить его у себя.

— А тебе, значит, можно? Это тебя, а не меня хочет убить бокор.

— Только когда восстановит свое войско.

— Мезаро заметит пропажу бриллианта.

— Я не собираюсь сидеть здесь, когда это случится. А ты?

— Нет. Как будем выбираться? Есть идеи?

— Ни одной. Даже если мы проскользнем мимо стражи, уцелевшей половины армии зомби и самого Мезаро, то вернемся к злополучному водопаду. — Мерфи задумался. — У тебя часом нет заклинания, чтобы заставить их всех исчезнуть? Или еще лучше: перенести нас обратно в Порт-о-Пренс? — Он щелкнул пальцами: — Вжик?

— Ты вдруг уверовал в заклинания?

— После утренних событий было бы глупо не уверовать. Ну что, есть?

— Вуду — это религия, а не магия.

— Превращение зомби в прах — самая что ни на есть магия. Да и само их существование, черт возьми, противоречит любым религиям, это просто из ряда вон.

— Так и есть, — прошептала я.

Мое замечание о религии и магии не выдерживало никакой критики. Мезаро говорил, что чем дольше я нахожусь здесь, тем больше чудес происходит. Сложно сказать, кого следовало в этом винить: меня, эти джунгли, либо и то, и другое. В любом случае я немного боялась своей силы. Хотя она могла стать единственной преградой между нами и загробным миром, если дело примет скверный оборот.

День тянулся мучительно долго. Мы сидели и разглядывали друг друга, стены, пол, таращились в окно. Нам принесли еду и разрешили поодиночке ходить в туалет — тот, что имелся в наличии. Когда стемнело, план побега был в том же состоянии, что и при свете дня.

Потом я провалилась в сон, а когда проснулась, хижину озаряло слабое пламя свечи. Мерфи сидел на полу, без рубашки, и его тело блестело в теплом рассеянном свете. Я восхитилась бы этой картиной, если бы он не разворошил мой рюкзак, выложив в ряд его содержимое.

Я села, и Мерфи поглядел на меня.

— Прости, — развел он руками. — Я просто… Это все, что у нас есть. Я прикидывал, как бы применить эти вещи. — Он взял нож. — Никогда бы не подумал, что острая сталь окажется бесполезной.

— Серебро, — поправила я.

Мерфи повернул лезвие, и отблески пламени заиграли на отполированной поверхности.

— Изысканно.

— Практично. До недавнего времени серебро убивало любую нечисть.

Мефри поднял голову:

— Ты убивала этим ножом?

— Нет, — призналась я. — Я не из тех ягер-зухеров.

Мне показалось, что сейчас он закатит глаза и отпустит очередную остроту, но это осталось в прошлом.

— Из каких же ты?

— У меня с ними действительно мало общего. Я разбираюсь в вуду, а так как последняя эпопея с оборотнем включала в себя проклятие вуду, меня попросили помочь. Большинство ягер-зухеров бойцы. — Я вздохнула. — А точнее сказать, убийцы. Они ни перед чем не остановятся, выполняя свою работу, потому что знают: если не выполнят — погибнут люди.

— Расскажи о них поподробнее, — попросил Мерфи.

Я колебалась. Информацию о ягер-зухерах полагалось держать в секрете, но я сомневалась, что мы с Мерфи выберемся живыми, и поэтому решила с ним поделиться. Да и чем еще было заняться?

— Ягер-зухеры — это сообщество охотников на монстров, возглавляемое Эдвардом Манденауэром. Он был шпионом во время Второй мировой. Его направили выяснить, что замышляет Гитлер.

— У него было много замыслов, — проворчал Мерфи.

— Больше, чем кто-либо думает. Гитлера привлекали волки и оборотни. Возможно, дело в том, что Адольф означает «Благородный волк». Он взял себе титул «фюрер», отождествляя себя с вожаком волчьей стаи. И даже учредил подпольную террористическую организацию «Вервольф».

— Чем она занималась?

— Ближе к концу войны, когда над Германией стали сгущаться тучи, новобранцев отобрали из рядов гитлерюгенда, СС, регулярной армии, гражданского населения. Подобно оборотням, в светлое время дня они ничем не отличались от обычных людей, а ночью сеяли смерть и разрушения в стане врага всеми доступными способами.

— Они на самом деле были оборотнями?

Хм. Об этом я не задумывалась.

— Эдвард никогда не рассказывал. Скорее всего, он и сам не знает.

— И что же твой босс раскопал?

— Ты когда-нибудь слышал о Йозефе Менгеле? — Мерфи скорчил озадаченную мину, и я уточнила: — Это врач, ставивший медицинские опыты на евреях, цыганах… в общем, на всех, на ком пожелает.

— Вот урод, — процедил Мерфи.

— Еще какой. Гитлер приказал ему создать армию оборотней, и он ее создал.

— Каким образом?

— Чуточку этого, побольше того. Никто точно не знает, потому что герр доктор уничтожил все записи.

— Однако оборотней он не уничтожил?

— Нет. Он выпустил их на волю. С тех пор их популяция неуклонно увеличивалась. Как и число других существ, созданных в его тайной лаборатории в Шварцвальде. Эдварду было предписано ликвидировать чудовищ, но он опоздал. И по сей день пытается выполнить свое задание.

— Все это кажется полным бредом, пока у тебя на глазах зомби не разваливаются на куски.

— Ты еще не видел, как человек превращается в волка и обратно. Зрелище так себе.

— Представляю. — Мерфи поджал губы. — А может, и нет. Каких еще существ создал Менгеле?

Я вспомнила, что ответил Эдвард, когда я задала ему тот же вопрос.

— Давай по одному монстру за раз.

— Ты не знаешь.

— Вообще-то, нет. С меня довольно оборотней и зомби.

— Если Манденауэр участвовал во Второй мировой войне, он, должно быть, очень старый.

— И к тому же… — я пыталась подобрать нужный эпитет, чтобы описать Эдварда, — очень жуткий.

— Ему лет восемьдесят, не меньше.

— Но он еще способен стрелять из ружья. — И делает это с завидной регулярностью. — Он руководит всеми подразделениями ягер-зухеров, хотя ему помогает внучка. У них есть лаборатория…

Я замолчала, не став упоминать место дислокации базы, так как его полагалось знать только ягер-зухерам. Но раз ее недавно взорвали, сведения эти, вероятно, не являлись таким уж большим секретом.

Отстроенная заново база предположительно была неприступной — это слово всегда действовало мне на нервы.

— Они штампуют собственных монстров в этой лаборатории?

— Нет. — Во всяком случае, я так не думала. — Ищут лекарства от различных мутаций. Элиза, внучка Эдварда, вирусолог. Она разрабатывает вакцину от вируса ликантропии.

— Ликантропия — это как простуда? — Мерфи наклонил голову. — На стероидах?

— В некотором роде. Проклятие передается укушенной жертве через слюну, вызывающую изменения в ДНК.

— Кажется, вирусы сложно или вовсе невозможно победить, так как они постоянно меняются и эволюционируют?

Вирус ликантропии изменился, что верно, то верно. Главным образом потому, что оборотни начали комбинировать силу с магией, предпринимая попытки установить свою власть над миром.

Что такого в этой власти над миром? Каждому психу ее подавай.

Ягер-зухерам пока удавалось давать им отпор. Но рано или поздно…

— Вирусы хитрые, — подтвердила я. — А ликантропия еще хитрее. Но Элиза тоже не лыком шита.

— Как же тебя угораздило примкнуть к ягер-зухерам? — спросил Мерфи.

— В Новом Орлеане промышлял один лу-гару, — ответила я. — Это оборотень по-французски.

— Знаю, — скорчил гримасу Мерфи. — Я неплохо владею французским.

— О, конечно. Лу-гару был создан королевой вуду во времена Гражданской войны.

— И это чудище продолжает разгуливать на свободе и плодить новых оборотней? — насупился Мерфи. — Напомни мне, чтобы я не совался в Новый Орлеан.

— Анри поймали, и Элиза увезла его в лабораторию. А меня Эдвард направил сюда, поручив выяснить, что представляет собой это проклятие.

Мерфи нахмурился:

— Я думал, ты приехала узнать, как воскресить свою дочь.

— Мне повезло, что я хочу узнать то же самое, что и мое начальство. Все обнаруженные мной сведения указывают на то, что нам следует воскресить королеву вуду и попросить ее снять проклятие.

Мерфи опять покрутил нож в руке.

— Почему это меня не удивляет?

— Потому что не лишено смысла?

— В альтернативной вселенной.

— Вселенная совсем не такова, как ты всю жизнь полагал. — Я коснулась его руки. — Просто надо привыкнуть.

— А ты быстро привыкла?

Я улыбнулась:

— Все еще привыкаю.

— Что ж, это радует, — прошептал Мерфи и поцеловал меня.

Да, он отменно владел французским.

Не знаю, чем объяснить, но как только этот мужчина прикасался ко мне, я сразу теряла голову и превращалась в дикарку. Меня не заботило, кто он и чем занимается, пока он занимался мной.

Возможно, я реагировала не столько не Мерфи, сколько на это место, нашу оторванность от мира — здесь мы могли положиться только друг на друга и поневоле были заодно — и то, что нам, скорее всего, не суждено увидеть другую сторону водопада.

Впрочем, я мечтала о Мерфи еще до того, как мы угодили в ловушку. Не зная о нем почти ничего, кроме того, что он мастерски меняет акценты и охоч до наживы, я представляла в воображении очертания его губ и вкус его кожи. Да и как тут удержишься, если он так чертовски хорош собой?

Теперь, когда я доверила Мерфи свою жизнь, а он мне — свою, когда я узнала его подноготную и разделила с ним больше, чем с кем-либо другим за долгое время, дело дошло до привязанности. Несмотря на всю ложь — и его, и мою, — я хотела делить с ним объятия и, пожалуй, прочие радости. Если бы только можно было избавиться от стражников у двери.

Я отстранилась, но Мерфи снова притянул меня к себе и начал осыпать поцелуями мое лицо и шею, нашептывая мое имя.

— Мерфи, я кое-что придумала.

— Я тоже. Что-то вроде этого. — Он положил руку мне на грудь и погладил пальцем сосок. Мое изголодавшееся тело, как всегда предательски отозвалось на ласку, сосок затвердел, и я откинула голову, отдавшись во власть Мерфи.

Скользнув взглядом по двери и глазеющим на нас охранникам, я прошептала:

— Мы не одни.

Мерфи поднял голову, но я потянула его обратно, ткнув носом в ложбинку.

— М-м-м, — пропыхтел он.

— Притворись, что занят.

— Мне не надо притворяться. — Он скользнул зубами по холмику моей груди и принялся шарить рукой у меня под рубашкой.

— Послушай меня. — Я зарылась лицом в его волосы, прильнула губами к его уху и лизнула мочку, потеребив кончиком языка серьгу. Мерфи задрожал. — Я придумала, как удрать отсюда.

— Потом, — пробормотал он.

Я застонала, и воодушевленный этим звуком Мерфи усадил меня к себе на колени. Бриллиант царапнул живот, и что-то уперлось мне в зад.

— Держи себя в руках, Мерфи. — Я запустила пальцы в его волосы и дернула.

Он вскинул голову, и я накрыла его губы своими, пока он не ляпнул что-нибудь неуместное. Я хотела ограничиться быстрым поцелуем, но Мерфи просунул язык мне в рот, и я потеряла нить размышлений.

Потребовалось несколько мгновений, прежде чем я снова ее нащупала и смогла чуть-чуть отстраниться, чтобы прошептать:

— У меня осталось немного сонного порошка.

Мерфи сдвинул брови:

— Ты хочешь меня усыпить?

— Не тебя, а охранников.

Я терпеливо ждала, когда кровь отхлынет от его чресел и снова прильет к голове. Он еще больше нахмурился, догадавшись, о чем я толкую.

— Как ты убедишь их принять порошок?

— Об этом я пока не думала.

— Допустим, мы пройдем через них, но здесь есть и другие зомби, не считая Мезаро. Твое снадобье действует на зомби?

— Ничего другого у нас все равно нет.

— Мы могли бы попробовать, если бы порошка было больше.

— Подожди. — Я погладила плечо Мерфи, задев грудью его грудь.

— Будешь продолжать в том же духе, и ждать у меня не получится.

Пропустив это замечание мимо ушей, я сказала:

— Есть один способ усилить воздействие практически любого вещества.

— И я опять потерялся. — Он покусывал мою ключицу, но судя по трению, которое я ощущала в районе бедра, ничего он не потерял.

Я перехватила руку Мерфи, пока он снова не залез мне под рубашку. Нам нужно усыпить охранников, а не предаваться страсти.

— Скажем, женщина приходит ко мне за любовным приворотом, только хочет влюбить в себя всех мужчин поголовно. Если скомбинировать это заклинание с одним любовным приворотом на одного мужчину…

— Все мужики падут к ее ногам, — закончил мою мысль Мерфи. — Да, весьма полезное заклинание.