Однако бриллиант ускользнул из моих рук. Теперь он у Мерфи.

Верила ли я на самом деле во всю эту историю с леопардом-оборотнем? Не до конца. Тем не менее вокруг меня происходило что-то странное.

— Есть идеи? — спросила Диана, когда мы пришли в магазин.

Она заслуживала ответа, так что я заварила нам чай и поведала о пропаже.

— Мерфи украл бриллиант, — констатировала подруга.

— Дважды.

— М-м-м, — промычала Диана. — Возможно, камень обладает магическими свойствами, необходимыми игбо.

— Или просто стоит чертову кучу денег.

— Или так. — Диана отхлебнула чаю, скривилась, но проглотила. — В твоем сне это как бы ты совершила то нападение.

Я вздрогнула, вспомнив захватывающую погоню, жажду крови и ее вкус.

— Да.

— Но это невозможно.

— Теоретически нет. В два часа ночи я занималась сексом с похитителем бриллианта.

— Улетным сексом? — выгнула брови Диана.

— Похоже, с Мерфи только такой и возможен. — Мне будет его не хватать.

— Значит, ты считаешь этот сон всего лишь сном?

— Так как утром на мне не было крови, склоняюсь к такому мнению.

— Ты могла перекинуться в леопарда, убить ту женщину, перекинуться обратно, принять душ и…

— Завалиться в постель с Мерфи.

— Чего только не случается в жизни, — пожала плечами Диана.

— Да, я наслышана.

— Есть еще одна версия, но она вряд ли тебе понравится.

— Мне вообще мало что нравится в последнее время.

— Тебе известно, что укушенный оборотнем человек перекидывается через двадцать четыре часа, и неважно, день на дворе или ночь. — Я кивнула. — Но, скорее всего, ты не знаешь, что до первого обращения в жертвах пробуждается нечто вроде коллективного сознания, рисующего грядущие перемены и наполняющего чужими воспоминаниями. Укушенные чувствуют боль и прилив сил, смятение и вместе с тем искушение.

Ой-ой. Знакомая картина.

— Полагаешь, этот сон был чужим воспоминанием, которое я разделила?

— Лучше уж чужим, чем твоим, да?

Не знаю. Ведь даже если я еще никого не убила, то скоро убью.

— Так или иначе, — продолжила Диана, — нам лучше помалкивать о твоем сне. А то, неровен час, Эдвард…

— Вышибет мне мозги.

— Его излюбленный способ решать проблемы.

— Раньше меня устраивал такой подход к делу.

— Меня тоже.

Какое-то время мы молчали, прихлебывая чай и размышляя.

— Тебе надо вернуть бриллиант, — изрекла Диана.

— Ага, непременно, — фыркнула я.

— Думаешь, Мерфи больше не придет?

— Он получил, что хотел. Зачем ему приходить?

— Возможно, он охотится не только за бриллиантом.

— В таком случае он не слинял бы, пока я спала. Что же это за парень такой, который удирает чуть свет?

— Например, тот, которого собственные пробудившиеся чувства привели в ужас.

— Парни постоянно сбегают, лишь бы не встречаться на следующее утро. Это их обычная подлая тактика.

— Тебе виднее, — нахмурилась Диана. — Я за свою жизнь спала лишь с двумя мужчинами, и каждый из них был моим мужем. Хотя Адам поначалу не был, но… — Она пожала плечами. — Я не очень-то хорошо разбираюсь в этом вопросе, чтобы давать советы.

— Я тоже.

Затянувшаяся пауза вынудила меня поднять взгляд. Диана разглядывала меня с интересом.

— Кассандра, я никогда не расспрашивала тебя о прошлом.

— И я это оценила.

— Но тебя что-то гложет. Ты тоже кого-то потеряла.

Диана потеряла первого мужа, мужчину, которого очень любила. Расследование обстоятельств его загадочной гибели и привело ее сюда, в Новый Орлеан.

— Это был твой муж?

Я покачала головой. Да, я потеряла своего муженька, но по другой причине. И несмотря на то, что я рассказала Мерфи о Саре, — до сих пор не понимаю зачем — мне не хотелось откровенничать с Дианой. Она сразу догадается, чем меня привлекает воскрешение зомби, и чего доброго попытается помешать. А если не Диана, то Эдвард точно не останется в стороне.

— Не могу это обсуждать, — сказала я, и не покривила душой.

Мне не полагалось рассказывать о своем прошлом, чтобы не выводить из себя сотрудников программы защиты свидетелей.

— Прости, я не хотела лезть не в свое дело.

Я смущенно приподняла плечо. Мы подруги, и мне следовало поделиться с Дианой своей тайной.

Однако я не собиралась этого делать.

***

Диана позвонила на следующее утро, вырвав меня из лап коматозного сна. Я приняла сонный порошок, чтобы избежать новых кошмаров, и вырубилась.

— Кассандра? Ты в порядке?

В голове мутилось, и голос, видимо, звучал соответственно.

— Да. Который час?

— Половина одиннадцатого. Ты еще спишь?

Я села, потом встала.

— Нет.

Черт! Магазин уже должен работать. Я прошла в ванную, бросила взгляд в зеркало и нахмурилась. Ну и видок!

— Что случилось?

— Эдвард приехал. Интересуется, во сколько мы встречаемся вечером.

— Вечером? — Я плеснула водой в глаза, ухитрившись не уронить прижатый к уху телефон.

— Полнолуние? Воскресить покойницу? Узнать у нее, как снять проклятие с моего мужа? Припоминаешь?

— Так это сегодня?

— Ты что, под кайфом?

— Прости. Приняла на ночь сонный порошок.

— Плохие сны? — Диана понизила голос, видимо, шифруясь от нашего старика.

— Только не с этим зельем. — Хотя было что-то такое…

Я подняла голову и замерла, глядя в зеркало. Глаза стали ярко-зелеными.

Трубка выпала из руки и грохнулась на пол; я машинально нагнулась за ней, а когда выпрямилась, радужки снова обрели голубой цвет. Что, черт возьми, происходит?

— Ты в порядке? — спросила Диана.

— Уронила телефон.

— Тебе надо выпить кофе.

— Я не пью кофе.

— Начинай.

Я приблизила лицо к зеркалу, разглядывая его и так и этак. Глаза больше не были зелеными, хотя казались далеко не такими голубыми, как раньше.

— Кассандра? — окликнула меня Диана.

— Да. — Я с трудом оторвалась от своего отражения. — Приеду в особняк, когда стемнеет. Сразу после заката опробуем ритуал.

— Тогда до встречи.

Промямлив что-то на прощание, я повесила трубку, затем вернулась в спальню, села на кровать и потерла лоб. По мне словно каток прошел. Не надо было пить эту отраву. Теперь я никак не могла прийти в себя, а ночью мне потребуются все силы, чтобы воскресить зомби.

Вняв совету Дианы, я отправилась в «Кафе Дю Монд» за кофе с цикорием. Этот напиток поднимет и мертвого. Может, просто окропить им могилу королевы вуду и ну ее, эту кровь?

Я наконец открыла магазин около полудня, и никто, похоже, не обратил на это внимания. Середина недели в начале ноября — вовсе не пик туристического сезона.

Воспользовавшись отсутствием посетителей, я обзвонила ближайшие отели, интересуясь, не зарегистрирован ли у них Девон Мерфи. Зря старалась.

Не то чтобы я рассчитывала его отыскать. Он наверняка уже укатил на Гавайи, набив карманы деньгами от продажи бриллианта. Будет теперь нежиться на пляже до конца жизни и изредка меня вспоминать.

Пусть катится к черту. Увы, больше всего мне хотелось, чтобы он прикатился в мою постель.

Где-то за час до заката я закрыла магазин (в который так никто и не заглянул), затем сложила в небольшую сумку все самое необходимое: нож, две миски, свою трещотку, чашку, ром, бутылку воды и бинты. А кровь можно будет взять уже на месте.

Диана жила в некогда прекрасном плантаторском доме. Большинство подобных владений в этой части Луизианы располагались на Великом речном пути, соединяющем Новый Орлеан и Батон-Руж. Почему одна из плантаций оказалась в этих краях никто толком не знал.

Диана и Адам собирались восстановить особняк, вернув ему прежний облик, как только появятся деньги и время. Сейчас же он больше напоминал типичный дом с привидениями.

Крыльцо обветшало и покосилось, однако хозяева успели поменять сломанные окна и дверь. Болото подступало к самому краю двора. Должно быть, Диане приходилось постоянно следить, чтобы Люка не утащил аллигатор, хотя Люк Рюэлль мог задать жару любому аллигатору в Луизиане.

Люк открыл дверь и закричал: «Жрица!», но тут же обесценил формальное обращение жаркими объятиями.

— Я же просила называть меня Кассандрой.

Паренек взял меня за руку и втянул в дом.

— Но «жрица» звучит гораздо прикольнее.

Он расплылся в улыбке. Вместо выпавших передних зубов у него уже проклюнулись новые, придавая ему сходство с хэллоуиновской тыквой.

Внутри особняк выглядел намного лучше, чем снаружи: безупречная чистота, отполированные полы. Тут появилась мебель и даже занавески.

Диана не была ни домохозяйкой, ни матерью до недавнего времени. И как ей удалось перевоплотиться? Впрочем, я и сама перевоплотилась в совершенно другого человека, не испытывая больших затруднений.

Чего не сделаешь ради любви.

Глаза заволокло слезами, и я пару раз моргнула, пытаясь от них избавиться. Еще не хватало, чтобы Эдвард увидел меня плачущей. Так я живо вылечу из рядов ягер-зухеров.

— Кассандра, привет! Как дела?

Мужчина в примыкающем к гостиной холле олицетворял собой слово «сексуальный»: темные волосы до плеч, гладкая бронзовая кожа, ярко-голубые глаза и совершенное тело.

— Адам. — Я кашлянула, стараясь не пускать слюни. — Не знала, что ты приехал.

Оттолкнувшись от стены, на которую опирался, он наклонился и скользнул губами по моей щеке.

— Ни за что не пропустил бы такое событие.

Каджунский акцент придавал любым его изречениям оттенок легкой небрежности и вместе с тем глубины.

— Э-э, ну, это… — Я не знала, как сказать, что не рассчитывала на столь широкую аудиторию. Это мое первое воскрешение зомби, и я не нуждалась в зрителях.

— Успокойся, я с вами не пойду. Кто-то должен присмотреть за ребенком. — Адам подмигнул Люку, который успел отклеиться от меня и прижаться к отцу. Они были так похожи, что жуть брала, хотя умиление все же преобладало.

— Да, точно. — Я утратила привычку беспокоиться о няне для ребенка. Как быстро мы все забываем.

В последнее время я, к своему ужасу, иногда с трудом вспоминала черты лица Сары.

— Я подумал, что должен вернуться домой, — продолжил Адам. — Если ты найдешь способ снять проклятие, мы отпразднуем. Если нет… — Он пожал плечами, хотя в его глазах не было ни грамма спокойствия.

Если я не найду способ снять проклятие, не знаю, как Адам и Диана будут жить дальше.

— Не беспокойся. — Я решительно расправила плечи. — Я подниму ее.

Я должна. Потому что следующая на очереди — Сара.

— Конечно, поднимешь. — Эдвард стоял на вершине лестницы.

Совершенно не похожий на командира элитного подразделения охотников на монстров Эдвард Манденауэр был очень высоким и ужасно худым. Его некогда светлые волосы поблекли, как и голубые глаза. Однако ясность ума он не утратил.

Эдвард спустился к нам и зорко глянул на Адама.

— Ты сделал, что положено?

— Да. Она не восстанет.

Похоже, речь шла о женщине из моего сна.

— Серебро? — осведомился Эдвард.

— В том числе. — Адам красноречиво взглянул на Люка, и тема была закрыта.

— Когда выдвигаемся? — спросил Эдвард.

— Как только Диана будет готова.

Эдвард нахмурился.

— Зачем нам Диана? Это же ты жрица вуду.

— Мне и вы не нужны, но, подозреваю, все равно увяжетесь.

Эдвард не потрудился ответить.

— Я тоже иду. — Диана быстро вышла в холл из кухни. — Кроме меня никто не знает, где покоится королева вуду.

— Ну так поведай нам эту тайну, — сказала я.

— Вот еще! Я должна увидеть все собственными глазами, — заявила она и повернулась к своим мужчинам: — Ребята, пицца в духовке.

Они не только купили мебель, но и провели электричество. Особняк Рюэллей обретал новую жизнь.

Диана поцеловала сначала Люка, а потом Адама, проведя пальцами по щеке мужа и задержав на нем взгляд. То, что промелькнуло между ними, не нуждалось в словах. Я едва удержалась от громкого вздоха. С чего бы мне скучать по таким отношениям, когда у нас с Карлом их отродясь не бывало?

— Довольно телячьих нежностей, — гаркнул Эдвард, и Люк прыснул со смеху. Шеф перевел жесткий взгляд голубых глаз на мальчика: — Что вас так рассмешило, молодой человек?

— Вы сказали «телячьи нежности».

— Я много чего говорю. Например, марш в постель.

Люк наморщил нос.

— Но ведь еще даже не стемнело.

Эдвард обвел взглядом взрослую аудиторию. Вид у него был озадаченный.

— И что прикажете с этим делать?

Шеф явно нечасто общался с детьми. Не удивительно. Последние шестьдесят лет он только и делал, что гонялся за оборотнями.

Немного погодя мы добрались до небольшого огороженного участка земли. Диана свернула с шоссе на грунтовую дорогу, подъехала к воротам, и мы вышли из машины.

Солнце уже село, но вдоль горизонта еще тянулась тонкая красная линия. Скоро должна взойти луна — полная и яркая.

В неясном сумрачном свете старое кладбище рабов походило на пожелтевшую черно-белую фотографию, запечатлевшую далекое, но не забытое прошлое.

— Здесь нет склепов, — заметила я.

— Для рабов? — Диана распахнула ворота, которые отказались незапертыми. Зачем они здесь в таком случае? — Ты шутишь.

— Но я думала, что людей полагалось хоронить над землей.

— Только в городе, где захоронение в склепе уберегало покойников от наводнений, способных вымыть их из могил и носить по улицам.

Нечто подобное бывало в прошлом, но, по счастью, в нем и осталось.

— А здесь возвышенность, — продолжала Диана.

— Соседствующая с болотом?

— К сожалению, да. К тому же всем было наплевать на то, что рабы могли всплыть. Никто не собирался тратить деньги на возведение крипт для умерших африканцев.

— Не устаю удивляться людской жесткости, — пробурчал Эдвард.

Что ж, он эксперт в этой области.