— Жрица. — Мезаро затворил за собой дверь, заслоняя льющийся свет. — Сегодня тебе открылся совершенно новый мир, верно?
Я только и могла, что пялиться на него. Хоть я и подозревала, что он не умер, все равно было очень странно его видеть.
Мезаро предстал в том же виде, что и на Гаити. Льняная рубашка и брюки, зачесанные темные волосы, зеленые глаза, ярко выделявшиеся на затененном лице. Единственным отличием была обувь — сандалии, — ну и то, что он обернулся живым.
— Ч-что? Как?
— Скоро ты получишь ответы на свои вопросы.
Он улыбнулся, и меня вновь поразили его многочисленные мелкие зубы. Я провела языком по своим. Не стало ли их больше, чем было вчера?
— Но сперва, жрица, вопрос задам я. Где бриллиант?
— У меня его нет.
Мезаро отвесил мне такую оплеуху, что я влетела в стойку с бутылками и костями. Уцелела я одна, остальное разбилось вдребезги.
— Я знаю, что он у тебя.
Я тряхнула головой. Не шумит. Не считая осколка стекла в заднице, я не пострадала.
— Нет. — Я не собиралась говорить ему, что бриллиант у Мерфи, хоть и не сомневалась, что он сам вскоре догадается. Надо потянуть время. — Убедитесь сами.
Мезаро перевернул комнату вверх дном. Я не препятствовала. Да и как бы я его остановила и что бы это изменило? Он прав: сегодня мне открылся новый мир, и я сомневалась, что смогу и дальше оставаться в нем жрицей вуду во Французском квартале, даже если мне удастся избежать гнева Эдварда.
Эта мысль меня огорчила. Когда получалось забыть, почему я сюда приехала, мне здесь нравилось.
— Я попыталась воскресить зомби, — сказала я.
— Дай угадаю. — Разбив одну из витрин, Мезаро перерыл выставленные товары. — Твой зомби не совсем удался.
Я вспомнила разлагающееся лицо королевы вуду.
— Не то слово.
— Лишь в полнолуние, ровно в полночь, во время обряда, проводимого леопардом-оборотнем, можно воскресить мертвого.
— Другой оборотень не подойдет?
— У нас закрытое общество.
Кто бы сомневался.
— Я была оборотнем, — протянула я. — Только не осознавала этого.
— Нет, тогда ты не была леопардом-оборотнем. Первое превращение требует времени. Ты не замечала, что понемногу меняешься? — Он небрежно махнул рукой на мои глаза. Я не потрудилась ответить. Пусть соображаю медленно, но я не слепая. — До той полночной луны, когда ты впервые полностью обратилась, ты не была одной из нас и не обладала силой оживлять зомби.
Это имело смысл. Ну или столько смысла, сколько все остальное в последнее время.
— Итак, полночная полная луна. — Я отогнула один палец. — Обряд, проводимый леопардом-оборотнем. — Еще один. — Это все, что нужно, чтобы заклинание сработало?
— Это и чертов бриллиант!
По спине пробежал холодок.
— Нам нужен бриллиант?
— А почему, по-твоему, я за ним гоняюсь?
— Из-за его дороговизны?
Мезаро бросил на меня испепеляющий взгляд:
— Умея воскрешать мертвых, думаешь, я испытываю недостаток в деньгах?
И то верно.
Он так быстро преодолел разделявшее нас расстояние, что я не заметила этого, пока мы не оказались лицом к лицу.
— Где он?
— Я не знаю. — В этот раз я ожидала удара и успела перехватить руку Мезаро. — Как вы это со мной сотворили?
Я оттолкнула его, и он, спотыкаясь, отступил на пару шагов.
Мезаро был силен, но теперь я ему не уступала. В том, что я стала леопардом-оборотнем, имелись свои преимущества. Если бы не тяга к жестоким убийствам, это могло бы мне понравиться.
— Почему ты злишься? — Мезаро кружил вокруг меня, словно зверь, которым, в сущности, и являлся. — Ты пришла ко мне. Попросила разделить с тобой мою тайну.
Я тоже не безвинна. Однако я считала, что просто из вежливости следует предупреждать человека, прежде чем превращать его в леопарда-оборотня.
— Что именно вы сделали?
— Небольшое проклятье. — Мезаро наклонил голову — жест, свойственный скорее собачьим нежели кошачьим. — Ничего такого, из-за чего стоило бы тревожиться.
— Не помню никакого проклятья.
Правда, после чашки клерена я вообще мало что помнила.
— Скорее зелье.
Ага. Вот почему я плохо соображала, выпив его ром, и осталась вменяемой, выпив свой.
— Из чего оно? — требовательно спросила я.
— Это секрет, передающийся из поколения в поколение.
Судя по ухмылке, рецепт он выдавать не собирался.
— Где-то бегают другие леопарды-оборотни?
— Пока нет. — Мезаро наклонился ближе и глубоко вдохнул. — Ты так вкусно пахнешь, — проурчал он. — Пожалуй, мы могли бы творить себе подобных естественным путем.
— Ага. Мечтайте.
Я толкнула его в грудь. В этот раз Мезаро остался там, куда отступил.
— Ты передумаешь. — Окинув меня взглядом, он облизнул губы. Внезапно я ощутила потребность встать под обжигающе горячий душ и намылиться дегтярным мылом. — Чем дольше ты бегаешь в обличье леопарда, тем больше на него походишь. Скоро ты уподобишься мне. Азарт погони, восторг от убийства — это даже лучше, чем секс.
От его слов я содрогнулась, вспомнив чужие сны, которые видела.
— Я помню то, чего не было.
— Я могу проникать в твои сны, жрица. А ты можешь проникать в мои, если захочешь.
— Я не злая, — прошептала я.
— Станешь, — улыбнулся Мезаро.
— Я убила человека.
— Прошлой ночью? Нет. Я убил. Но в следующем месяце предоставлю это тебе.
— Что, если я не захочу?
— Мы должны отведать человеческой крови в ночь полнолуния, иначе сойдем с ума.
— Но я не пила кровь!
— Нет, пила. Ты просто не помнишь.
Я вспомнила, как проснулась — руки и лицо в крови. Похоже, Мезаро говорил правду. Меня вновь затошнило, но на недомогание не было времени.
— Мы можем обращаться по ночам, когда вздумается, — продолжил он. — В такие ночи я охочусь забавы ради.
— То есть мы совсем как волки-оборотни.
— Я ничего не знаю о волках-оборотнях, да и не хочу знать.
— Серебро нас не убивает.
— Нам все нипочем.
Почему-то я сомневалась, но подумаю над этим позже.
— Почему зелье, а не укус?
— Мы не заражены, — огрызнулся Мезаро.
— Всего лишь прокляты.
— Я предпочитаю верить, что меня благословили.
— Разумеется.
Я обдумала сказанное бокором. Превращение вызвано не вирусом, а значит Элиза не сможет меня излечить, как не смогла излечить Анри.
Когда я начала размышлять об излечении? Вероятно, когда заметила кровь под ногтями. Нет, ну правда, не могу же я каждое полнолуние обращаться в леопарда, после того как воскрешу Сару. Что скажут соседи?
— Я не обратилась, когда взошла луна, — указала я.
— Подобно солнцу, которое достигает зенита в полдень, луна оказывается в наивысшей точке в полночь. Для первого превращения требуется такая сила. После — сила уже в тебе. — Мезаро потер руки. — Вернемся к бриллианту.
— Я думала, мы всемогущи. Зачем нам камень?
— Бриллиант фокусирует лунную энергию и магию. Его нашли на родине.
Я нахмурилась.
— В Германии?
— Ты слишком много общаешься с Манденауэром. Бриллиант рожден на африканской земле. В каждой грани — многовековая сила. Когда игбо только образовалось, бриллиант был средоточием всего. Вглядываясь в его искрящуюся сердцевину, члены общества познали тайну смены обличья.
Чушь какая-то. Впрочем, как и большинство легенд.
— Хотите сказать, игбо — это общество леопарда, в котором состояли настоящие леопарды?
— А как же иначе рабов держали в узде?
— Пытали?
— Так, конечно, веселее, однако гораздо эффективнее, когда на твоих глазах человек обращается в леопарда, вырывает пару сердец, выпивает немного крови. К тому же существовала реальная угроза, что рабов превратят в зомби.
— Игбо превращали людей в зомби?
— Дорогуша, а с чего, по-твоему, все началось?
Парадная дверь с грохотом распахнулась. Девон Мерфи вошел в дом с двумя чашками кофе и пакетом из булочной. С каких пор он пользуется парадной дверью?
Он не заметил нас с Мезаро в полумраке магазина. Не заметил, что комната разгромлена. Он был слишком занят тем, что пытался захлопнуть дверь ногой и при этом не уронить кофе и пончики.
Мезаро хищно улыбнулся. Его многочисленные зубы, казалось, заострились.
— Может, ты и не знаешь, где бриллиант, жрица, зато он точно знает.
Услышав голос Мезаро, Девон обернулся. Ему удавалось удерживать завтрак, пока бокор не выбил ношу у него из рук.
Я бросилась между ними.
— Нет, — твердо сказала я. — Он ничего не знает.
— Я приказал его арестовать, — прошипел Мезаро, чем напомнил мне Лазаря. — Но бриллианта при нем не было.
— И нет, — постаралась уверить я.
Мерфи не отдаст ему камень, даже если тот все еще у него. Он скорее позволит бокору себя убить.
Мезаро рассмеялся.
— Он отдал его тебе, вернее, спрятал в твоем багаже, а потом забрал, вскружив тебе голову. — Бокор покачал головой. — Я думал, ты умнее, жрица, а ты всего лишь женщина.
Стиснув зубы, я сдержалась.
— Я не видела бриллиант с тех пор, как покинула Гаити.
— Может, это освежит твою память.
Я ожидала, что Мезаро оттолкнет меня в сторону и попытается схватить Мерфи, который раздражающе молчал во время нашей перепалки с бокором. Но вместо этого он выудил нож с деревянной рукояткой, сделанный из темного камня. Когда он прижал его к моему горлу, кожа задымилась, и я закричала.
— Какого черта! — Мерфи дернул меня назад.
Мы немного проскользили по луже пролитого кофе, потом Девон обхватил меня руками и притянул к себе.
Мезаро вскинул бровь:
— Я не задумываясь воткну нож ей в грудь, и она взорвется огненным шаром.
Моя рука метнулась к ноющей шее.
— По-моему, вы говорили, нам все нипочем.
— Я солгал.
— Что происходит? — требовательно спросил Мерфи.
— Кажется, он превратил меня в леопарда-оборотня.
Мерфи застыл.
— Касс…
— Не время спорить. Даже если ты в это не веришь, он верит.
Грудь Мерфи поднялась и опустилась.
— Вам нужен бриллиант, — выдохнул он.
— Ты всегда отличался сообразительностью. Проще говоря, верни то, что принадлежит мне, и я ее не сожгу.
Интересно, сумею ли я перехватить нож прежде, чем Мезаро вонзит его мне в грудь. Я двигаюсь быстрее, чем вчера, однако бокор пробыл мохнатой кошкой дольше. Едва ли я смогу тягаться с ним в скорости.
Надо бы отстраниться, чтобы Мерфи не обратился в пепел вместе со мной. Или лучше и дальше загораживать его собой, чтобы Мезаро не пырнул его ножом? Острый черный камень убьет Мерфи так же легко, как и меня, пусть и без фейерверка.
Мерфи принял решение за меня.
— Я отдам вам бриллиант.
Мезаро, как и меня, ошеломило, что Мерфи так быстро сдался.
— Я пойду с тобой.
— По-вашему, я оставил такого размера бриллиант в номере отеля или сейфе? Я спрятал его в надежном месте. Там, откуда доверенный мне человек сразу же его заберет, если за камнем явится кто-то, кроме меня, или даже если кто-то придет вместе со мной.
— Тебе это не в новинку. — Мезаро не сводил горящего взгляда с лица Мерфи. — Прекрасно. Даю час на то, чтобы принести бриллиант.
— Ехать довольно далеко.
— Когда?
— Сегодня вечером.
— Мы подождем тебя здесь.
— Она нужна мне…
— Разбежался, — прервал Мезаро. — Думаешь, я выпущу жрицу из виду? По-твоему, мне есть дело до того, что нужно тебе? Я не дурак. Принеси бриллиант, иначе она умрет.
Я покачала головой. Единственная возможность остановить Мезаро — не отдавать ему бриллиант. Пусть сейчас я не желала ему помогать, однако к следующему месяцу могу и передумать. И тогда нас невозможно будет остановить. Мы воскресим всех до единого мертвецов, а потом наша армия промарширует по свету.
— Не делай этого, — сказала я. — Лучше уж я умру, чем он воскресит свою армию.
— Я не позволю ему тебя убить, — прошептал Мерфи и ушел.
Черт. Надо было ему сказать, чтобы разыскал Эдварда. Уж старикан знал бы, как поступить. А теперь слишком поздно.
— Ты ценнее бриллианта, жрица, — ухмыльнулся Мезаро. Захотелось что-нибудь стукнуть. Почему бы не его? — Разве тебе не лестно?
Уставившись на открытую дверь, за которой исчез Мерфи, я сказала:
— Вы меня не убьете.
— Неужели? — спросил Мезаро, раздражающе растягивая слово на французский манер.
— Вы неспроста прокляли именно меня.
— Oui. Ты избрана.
— Кем?
— Мной.
Я потерла лоб.
— Ведь это я вас разыскала.
— Потому что я этого хотел.
Я уронила руку.
— Не понимаю.
— Может, общины вуду и разбросаны по всему земному шару, все же их очень мало. Люди говорят, я слушаю. А о тебе заговорили сразу же, как ты приступила к обучению.
— Потому что я белая?
— Ну конечно, — произнес он с издевкой. — Как будто это делает тебя особенной. То, что здесь. — Мезаро постучал длинным ногтем мне по лбу. — И здесь. — Он проделал то же самое с моей грудью. — Только это имеет значение. Все, что произошло, давно предопределено.
— Все — это что?
— То, кем ты стала. Ты нуждалась в моих знаниях.
— Но…
— Ты обладаешь силой, необходимой для воскрешения мертвых.
— Я думала, сила в оборотничестве и бриллианте.
— И в тебе. Я не смог бы превратить в леопарда-оборотня абы кого. Ты благословлена лоа.
— Я не делала ничего такого, чего не делали бы другие, — возразила я.
— Ты отправила подругу в Ифе, а потом вернула ее с частичкой сада богини луны.
Черт. Как он прознал про то время, когда я отправила Диану в вудуистский рай? Предполагалось, что это наш с ней маленький секрет.
— Вы читаете мысли?
— Нет. Но одно из волшебных качеств леопарда-оборотня — умение видеть и слышать на огромном расстоянии, если вдруг кто-то произносит мое имя.
— Я так и знала!
— Однажды и ты обретешь такую силу.
Я нахмурилась, усомнившись, что хочу слышать чужие разговоры. Было в этом что-то дьявольское. Без шуток.
— С тех пор я не совершила ничего выдающегося, — уклончиво произнесла я. — Ифе, вероятно, простая случайность. Привет от загадочной вселенной.
— Я наслал мертвецов, а ты отослала их обратно. Только мамбо, обладающая неслыханной силой, на это способна. — Подловил. — А позже призвала дочь в мои джунгли.
В комнате резко похолодало.
— Это был сон.
Мезаро сощурил ярко-зеленые глаза.
— И часто твои сны оставляют следы?
— Где она? — выдавила я.
— Она по-прежнему мертва, жрица, но мгновение была с тобой. И будет снова, всегда, если поможешь мне в полночь следующего полнолуния. Вместе мы воскресим мою армию.
— И что потом?
Он улыбнулся, точно кот, у которого из уголка пасти торчат перья канарейки.
— Потом я отдам тебе бриллиант.