Братья Бауэрс, шести и семи лет от роду, смеялись, забавляясь с останками дохлой крысы, как делали все мальчишки задолго до того, как Том Сойер научился вертеть дохлую крысу на веревочке, к большому неудовольствию Бекки Тэтчер. Но в нашем случае мальчики играли возле доходного дома в Сан Франциско, в округе, где свирепствовала эпидемия бубонной чумы. Дети играли в похороны, имитируя бесчисленные похоронные процессии, проходившие на их глазах. Выудив крысу из сточной канавы, младший из мальчиков передал ее брату, который уложил окоченевшее тельце в коробку из-под обуви, набросав сверху травы и цветов. Отслужив над крысой заупокойную, мальчики благословили усопшую, и комическая похоронная процессия двинулась по грязной дороге: младший, изображая лошадь, тащил коробку, словно катафалк, на котором умерший совершает последнее путешествие к месту своего упокоения. Вооружившись игрушечными лопатками, мальчики вырыли могилу и, опустив останки крысы в небольшую ямку, со всеми церемониями забросали ее землей и установили неуклюжий крестик, изготовленный из прутиков.
Мальчики не догадывались о том, что похоронили грызуна не полностью. Они не похоронили ее блох, которые, почуяв человеческое тепло, перепрыгнули с окоченевшего тельца грызуна на их собственные. Несколько блох уже сидели у них на ногах и успели укусить детей, но зуд от их укусов ничем не отличался от привычного, вызываемого мириадами вшей. Разумеется, мальчики не знали о том, что блохи заразились от умирающей крысы бубонной чумой и уже выпустили в их кровь тысячи бацилл Yersinia pestis.
На следующий день, в воскресенье, оба чувствовали себя превосходно, после обеда даже навестили крысиную могилку, но к вечеру понедельника у обоих началась головная боль, сопровождавшаяся общей слабостью, ознобом и болью в паху. Речь мальчиков стала невнятной, языки покрыл белый налет, а пульс участился, они выглядели апатичными и растерянными, спотыкались при ходьбе. На следующее утро мать заметила в верхней части бедра одного из мальчиков нарывы размером с куриное яйцо, точно такие же обнаружились в паху у второго, — болезнь распространилась на лимфатическую систему. Смертоносные бациллы уже размножились в их маленьких телах и вскоре захватили практически все органы и ткани, прорвавшись через все линии обороны, — при отсутствии лечения так случается в шестидесяти процентах случаев. Сердца детей бились ускоренно, но слабо, тщетно пытаясь протолкнуть кровь к пораженным тканям. Братьев охватило необъяснимое беспокойство, они почти обезумели от страха, потом притихли, их кожа почернела, и тела застыли. Два дня спустя мать нашла их в кроватях мертвыми. Yersinia pestis проникла во все их ткани и клетки, на телах проступили темные геморрагические пятна, за которые Черная смерть и получила свое название. Она исказила детские лица, изобразив на них подобие улыбки, — такой же широкой, как в тот день, когда они забавлялись с дохлой крысой. Игрушечные похороны закончились их собственными похоронами, а затем и похоронами остальных членов семьи — матери, отца, сестер, двухмесячного младенца — каждый из которых заразился от них чумой и умер в течение последующей недели.
В 1906 году, когда скончалась семья Бауэр, а в Америке подходила к концу вторая эпидемия чумы, эффективного лечения этой болезни все еще не существовало, хотя ученые установили причину Черной смерти, этого Меча Господня, поразившего сотни миллионов, а то и миллиарды людей за всю историю человечества. Как ни странно, но, несмотря на ужас перед чумой, до этих пор никто не связывал вспышки этой болезни с множеством дохлых крыс, которых неизменно находили в местах, где она свирепствовала. Считалось, что это крысы заражаются чумой от человека, а не наоборот. В 1894 году, за шесть лет до первой эпидемии в Сан-Франциско, доктор Александр Ерсин, блестящий французский ученый швейцарского происхождения, исследовавший эпидемию чумы в Гонконге, рассмотрел содержимое нарывов на телах жертв и выделил возбудителя болезни, назвав его Bacillus pestis. Примерно в то же время работавший в Гонконге японский микробиолог доктор Шибасабуро Китасато также выделил возбудителя чумы, назвав его Pastuerella pestis в честь Луи Пастера, — это название сохранялось вплоть до 1970 года, когда бацилла стала называться Yersinia pestis в честь доктора Ерсина, который опередил Китасато на несколько месяцев, но опубликовал свое открытие во французском научном журнале, уступавшем в популярности английскому, на страницах которого была опубликована работа Китасато.
Наконец, французский военный врач и миссионер доктор Поль Луи Симмон окончательно установил тот факт, что первоначально чума является болезнью крыс и других грызунов и передается человеку через укусы зараженных блох. Симмон провел многочисленные эксперименты, подтверждающие это предположение, и в 1898 опубликовал статью, в которой сообщил о своих выводах. Открытие Симмона было встречено насмешками, затем, после тщательной проверки, с ним согласились, — так был открыт почетный «триумвират», в который вошли бациллы Yersinia pestis, крысы и блохи. Немногочисленные восточные исследователи, связывавшие распространение чумы с крысами, оказались правы. Еще в древних китайских, еврейских, арабских и византийских документах, а также в индийской «Бхагават Парана» можно встретить советы держаться подальше от дохлых крыс. Молодой китайский поэт Син Тао-нам, которого в 1792 году постигла смерть от чумы, писал, что «через несколько дней после смерти крысы люди уходят из жизни так же стремительно, как рушится стена». Отныне никто не мог приписывать вспышки Черной смерти неудачному положению планет, действиям таинственной Чумной Девы, прокаженным или евреям, которых часто отправляли на костер, вырвав у них признание в виновности с помощью пыток.
Затем ученые установили, что, кроме классической бубонной, существует еще две разновидности этой болезни. Вторая форма получила название септической чумы: в ее случае счет идет на часы, бывает, что жертвы ложатся в постель здоровыми людьми и больше не просыпаются, — основной удар принимает на себя кровеносная система, где уже через час после заражения во множестве присутствуют возбудители болезни. Третья форма — легочная чума — самая смертоносная и самая заразная из всех инфекционных болезней, поскольку не нуждается в помощи крысиных блох и передается от человека к человеку. Эта форма поражает легкие и распространяется воздушно-капельным путем. При отсутствии лечения болезнь редко затягивается дольше, чем на три дня.
Около сотни различных видов блох могут путешествовать на спине зараженной крысы, перескакивая с этого посланца смерти на людей. Из всех этих слуг Вельзевула лучше всего изучена восточная крысиная блоха Xenopsylla cheopis. На одной-единственной крысе может обитать несколько сотен этих насекомых, которые при благоприятных условиях способны обходиться без пищи в течение 125 дней и обладают совершенным внутренним термометром, позволяющим им вовремя покинуть тело умирающей крысы, а также весьма эффективным приспособлением для отсасывания крови; они умеют прыгать так высоко и быстро; если бы человек вздумал с ними соревноваться, ему, чтобы победить, пришлось бы дважды перепрыгнуть шестидесятиэтажное здание со скоростью звука. Xenopsylla cheopis (а также другие сходные с ней блохи) питаются кровью зараженной крысы, вместе с которой в организм блохи попадают бациллы, а она сама становится переносчиком инфекции. В дальнейшем, всасывая кровь крысы или человека, блоха передает своему хозяину до миллиона Yersinia pestis. Свирепая Yersinia, предки которой существовали еще три миллиарда лет назад, представляет собой один из самых древних живых организмов, который в тридцать раз старше самых древних млекопитающих, к тому же обладает самой «невинной наружностью», напоминая под микроскопом «две черные булавки одна на другой». Однако смертоносность бацилл такова, что одна из них, размером в десятитысячную часть дюйма, может убить обезьяну или морскую свинку, быстро размножившись в организме животного до нескольких сотен миллионов себе подобных.
Многолетние исследования установили, что чумой болеют 230 видов животных (в том числе и дикие виды грызунов), включая 38 видов, обитающих на территории США; все они могут заражать человека — непосредственно или поделившись своими смертоносными блохами с домашней крысой, которая и выполнит за них работу. Заражение лишь одного процента популяции домашних крыс может привести к возникновению масштабной эпидемии. Переболев, животные приобретают иммунитет и становятся рассадниками зараженных блох. Земляные белки, древесные крысы, сурки, оленьи мыши, луговые собачки, морские свинки, хомяки, полевые мыши, хлопковые крысы — вот далеко не полный перечень потенциальных разносчиков болезни. К нему следует добавить и другие виды животных: случается, что кролики, зайцы, койоты, барсуки и рыси также становятся распространителями чумы. Даже кошки и собаки могут стать ее разносчиками, если поймают зараженную крысу или другое больное животное.
Сегодня инфицированные дикие грызуны представляют собой так называемый природный очаг чумы, полностью уничтожить который не представляется возможным из-за отсутствия контроля над ним. Эксперты считают, что чума будет сопровождать человека всегда, поэтому следует держаться в постоянной готовности к новым ее вспышкам. Два самых крупных природных очага расположены в США и на территории бывшего Советского Союза. За последнее десятилетие поступило более 100000 сообщений о вспышках чумы среди диких животных, — а около 200000 случаев ускользнуло от нашего внимания, поскольку эпидемиологам по опыту известно о том, что на каждый зарегистрированный случай приходится в среднем по два незарегистрированных. В дикой природе чума не исчезает. Если говорить о США, то, начиная с 1900 года, чума распространяется к западу от Сан-Франциско, захватывая в среднем по одному меридиану в год и покрывая до 40 процентов территории. Некоторые специалисты полагают, что вскоре популяция домашних крыс превратится в обширный очаг чумы, это вопрос времени.
Можно утверждать с высокой долей вероятности, что распространением самых ужасных в истории эпидемий мы обязаны обыкновенной черной крысе, хотя и хорошо изученная серая или норвежская крыса, без сомнения, причастна к возникновению пандемий. Распространяемая крысами бубонная чума, вероятно, преследовала человека с тех пор, когда первобытный человек обнаружил, что для еды легче поймать грызуна, ослабленного болезнью, чем здорового и проворного. Однако впервые о чуме нам сообщает Библия, там в Первой Книге Пророка Самуила рассказывается о том, как около 1080 года до Рождества Христова филистимляне были наказаны Творцом за то, что разбили еврейское войско, убив около тридцати тысяч воинов, украли священный Ковчег и перенесли его в Ашдод, расположенный на берегу
Средиземного моря. Господь «поразил всех мужчин в городе, как знатных, так и не знатных, и у них появились большие эмероды в сокровенных местах тела», — сообщает Самуил, по всей видимости, называвший эмеродами нарывы. Многие ученые считают этот текст описанием бубонной чумы, которая получила свое название от греческого слова bubon, что означает «пах». После того, как чума распространилась в глубь страны до Гата, филистимляне по совету своих священников погрузили Ковчег и золотые скрижали на повозку, запряженную двумя молочными коровами, вывели их в поле, чтобы посмотреть, куда они направятся. Если повозка двинется к евреям в пограничный город Бет-шемеш, это станет доказательством того, что Господь Израиля покарал филистимлян. Разумеется, коровы повлекли повозку в Бет-шемеш. Хотя израильтяне ликовали по поводу возвращения святыни и благодарили Господа за совершенное чудо, они тоже не избежали кары за то, что заглянули в Ковчег: «И Он поразил пятьдесят тысяч народу, и люди возрыдали, потому что Господь покарал множество людей великим истреблением». Некоторые из современных историков полагают, что эта эпидемия была вызвана крысами, а также экипажем зараженного судна, прибывшего в Ашдод, а затем перемещалась вместе с филистимлянами, когда те торжественно проносили ковчег по своим городам, Библейский текст сообщает о том, что среди золотых скрижалей, присланных филистимлянами, имелись изображения «мышей, наводнивших местность», а у древних евреев мыши и крысы назывались одним и тем же словом.
Язва, обнаруженная на мумии египетского фараона Рамзеса V вполне может быть следом от нарыва, вызванного бубонной чумой. Это можно рассматривать как свидетельство того, что около 1200 года до Р.Х. Египет пострадал от эпидемии чумы. Чума египетская, описанная в «Исходе» как поветрие, насланное в наказание Давиду, унесла 70000 жизней в Израиле и Иудее; мор, уничтоживший за одну ночь 85000 ассирийских солдат и вынудивший их отойти от Иудеи, также вполне мог быть бубонной чумой. Так это или нет, — мы никогда не узнаем, однако не вызывает сомнений тот факт, что еще в древности чума перемещалась по всему миру на крысиных лапах. Геродот рассказывает о том, как чума, — вероятно, речь идет о бубонной — спасла греков, когда Ксеркс потерял 300000 солдат и вынужден был вернуться в Персию. Гиппократ также описывает отдельные случаи бубонной чумы, — видимо, великий греческий врач сталкивался с эпидемиями этой болезни, хотя в его времена в Греции бубонная чума была редкостью благодаря небольшой численности домашних крыс.
Свирепая чума скорее, чем орды варваров, явилась причиной распада Римской империи. В период республики Ливий отмечает, по меньшей мере, одиннадцать вспышек чумы, самая ранняя из которых датируется 378 г. до Р.Х. В 68 г.н. э. на Рим обрушилась новая вспышка бубонной чумы, уносившая в день по 10 тысяч жизней, через 11 лет за ней последовала еще одна, потом еще — в 125 г.н. э., Тацит тогда записал, что дома «полны были мертвыми телами, а улицы — погребальными процессиями». Великая Чума Антония, начавшаяся в 164 году, длилась 16 лет и истребила половину населения Рима, в том числе почти всю римскую армию, которая и занесла ее из Месопотамии. Прославленный врач Гален пытался лечить бубонную чуму. Новая эпидемия, разразившаяся в 251 году, свирепствовала в течение 15 лет. В период так называемого «золотого века» эпидемии случались постоянно, — до тех пор, пока ослабленная империя не пала под натиском варваров. Продвижение чумы остановилось, и на некоторое время эпидемии прекратились.
Крыса, которую так часто ассоциировали с дьяволом, внесла заметную лепту в историю раннего христианства, которое, по словам одного историка «в неоплатном долгу перед ней». Цинссер указывает на то, что в раннехристианский период чума «приводила к массовому обращению в христианскую веру, внося свой вклад в разрушение классической цивилизации». Во время эпидемии чумы на Кипре в 250 году возник христианский обычай в знак траура надевать черную одежду по примеру императора Адриана, жена которого скончалась от чумы. Пандемия (эпидемия, не ограниченная рамками одной страны) продлилась шестнадцать лет, захватив территорию от Египта до Шотландии и чуть ли не «уничтожив род человеческий».
Первая из трех вызванных крысами пандемий разразилась в шестом веке и именовалась Юстиниановой чумой, потому что началась на пятнадцатом году правления римского императора Юстиниана, который тоже заразился чумой, но выздоровел. Из описания Прокопия, секретаря одного из генералов Юстиниана, мы узнаем, что речь идет о бубонной чуме: «Тела больных покрывали черные пустулы или карбункулы, признаки скорой смерти». Эта ужасная эпидемия началась в 531 году неподалеку от Порт Саида, в Египте, вслед за землетрясением и последовавшим за ним голодом. Десять лет спустя на борту египетских кораблей, перевозивших зерно, она добралась до Византии — современного Стамбула — там к власти снова пришел римский император, свергший христианского императора Константина.
В течение целого столетия крысы разносили чуму, оставлявшую за собой запах смерти, но наконец она исчезла, разрушив последние следы греко-римской цивилизации и уничтожив половину населения. В книге «Закат и падение Римской империи» историк Эдвард Гиббон сообщает: «По моим подсчетам, в течение трех месяцев в Константинополе (Византии) ежедневно погибало от четырех до десяти тысяч человек, а множество городов были брошены своими жителями…». Умерших в Византии было так много, что не осталось места для захоронения, даже колодцы, погреба, пещеры, озера и реки использовались в качестве могильников, крыши крепостных сторожевых башен пришлось снять, поскольку в башнях было нечем дышать от трупного запаха. По всей империи погибло более 100 миллионов человек — то есть около половины всего населения. Чума «опустошила города, превратила страну в пустыню и низвела ее население до уровня диких животных». Чума, принесенная крысами в Византию, сломила попытку Юстиниана реставрировать имперское единение на территории Средиземноморья и ослабила силы римлян, позволив мусульманам начать свою экспансию, а также сместила центр европейской цивилизации, перенеся его из Средиземноморья в северные страны.
После первой эпидемии случались и другие. Чума остановила крестоносцев, не позволив им достичь Иерусалима во время четвертого крестового похода, и, вероятно, уничтожила армии трех предыдущих. Но на последующие семьсот лет мир непостижимым образом избавился от чумы — пока популяция крыс в пустыне Гоби не достигла такой невероятной численности, что была вынуждена переселяться в другие места, дабы не погибнуть от голода. Началась крысиная миграция, и в 1340 году разразилась вторая — и самая ужасная в истории — эпидемия Черной смерти.
Зародившись в Азии — вероятнее всего, на территории современной Киргизии, являющейся частью величайшего природного очага чумы, — Черная смерть, распространяемая зараженными крысами и людьми, охватила Китай, Индию и Туркестан. Черные крысы появились в Европе, приплыв на кораблях первых крестоносцев. Они прибывали и на торговых судах — во всяком случае, начиная с 1291 года, когда генуэзский флот разбил марокканский и открыл Гибралтар для христианского мореплавания. В итоге в 1347 году Черная смерть добралась до Европы, для начала поразив турецкую армию, осаждавшую Генуэзский торговый пост Каффа в Крыму (современная Феодосия). Торговцы, поспешно бежавшие в Геную, увезли с собой груз пряностей, богатых тканей, украшений — и черных судовых крыс, зараженных бубонной чумой.
«Это конец света», — часто повторяли люди в течение тех трех столетий, когда над Землей был занесен карающий меч Ангела-Разрушителя. Погибло более 75 миллионов человек: более 13 миллионов в Китае, 25 миллионов в остальных странах Востока, 7 миллионов в Африке. В Европе умерли, по меньшей мере, 25 миллионов человек, — то есть одна треть населения 200000 городов и деревень, где тощие длиннохвостые черные крысы сеяли чуму. Вымерла половина населения Италии и девять из каждых десяти человек в Лондоне, в русском Смоленске к 1386 году осталось в живых лишь пять человек. Эпидемия в Авиньоне уничтожила девять десятых населения, Папа освятил воды Роны, чтобы использовать реку в качестве братской могилы. В 1348 году в Рим на церковные праздники съехалось около 1,2 миллиона человек, из которых чума пощадила лишь 10 процентов. По океанам дрейфовали призрачные корабли без команды, по полям блуждал одичавший скот. Настал век «Великой Смерти», подобного которому мир не видел никогда.
Церкви опустели, священники дезертировали от своей паствы, умирали врачи (даже такие, как Ги де Шолиак) и величайшие артисты (Амброглио и Пьетро Лоренцетти). Бенвенуто Челлини едва пережил чуму. В Авиньоне Петрарка оплакивал свою Лауру, а в Италии Боккаччо рыдал о Фьяметте — «Огонек» тоже пала жертвой чумы. Сам Боккаччо построил свой бессмертный «Декамерон» как сборник историй, рассказанных компанией веселых флорентийцев, укрывшихся от Черной смерти в укромном замке. В своем введении к книге он дает классическое описание болезни: «… у мужчин и у женщин она начинается с нескольких нарывов в паху или под мышкой. Они вырастают до размера небольшого яблока или куриного яйца и обычно называются опухолями. В короткое время эти опухоли распространяются по всему телу. Вскоре после этого они чернеют, а на руках, бедрах или других частях тела проступают пурпурные пятна… служащие верным признаком смерти… ни один доктор, никакое лекарство не может победить или остановить эту болезнь».
Лечения от чумы действительно не существовало, и люди «падали, как листья с деревьев осенью», смирившись со своей судьбой и затаившись за дверями своих жилищ, отмеченных нацарапанными на них крестами и словами: «Господь да смилуется над нами». Средства, которые применяли в надежде вылечить болезнь или для профилактики, у современного человека вызывают только удивление. Так, парочка влюбленных из Лейпцига каждое утро принимала ванну из собственной мочи. Всем известный одеколон был первоначально создан для предохранения от болезни. В качестве лекарства использовали менструальную кровь или специальную «вонючку», изготовленную из дохлой собаки или козла, — ее держали в доме в надежде на то, что распространяемые ею испарения окажут благотворное влияние. По тем же соображениям некоторые носили при себе человеческие экскременты. Не менее популярным лекарством считались пиявки и слабительное. Заразившиеся пытались выдохнуть возбудителя чумы на соседей, надеясь таким образом избавиться от болезни. Люди пили гной из бубонных язв, другие глотали расплавленное золото и толченые изумруды. Большим спросом пользовались обереги, талисманы и амулеты, содержащие различные заклинания. Восемьдесят тысяч флагеллантов хлестали себя во искупление грехов, тысячи фанатиков в буквальном смысле доводили себя до смерти своими плясками. Папа Клемент неделями сидел между двумя горящими факелами, чтобы дышать очищенным воздухом. Вероятно, единственно правильным был популярный в те времена совет: «Беги быстрее, отправляйся подальше, не спеши возвращаться». Вот только бежать было некуда.
В 1377 году было изобретено еще одно профилактическое средство — карантин. Это случилось, когда городской совет современного Дубровника, Югославия, потребовал, чтобы все путешественники, прибывшие из зараженной местности, останавливались за две станции от города и находились там в течение сорока дней или quaranta giorni, — от этих слов и произошло название «карантин». Однако карантин не оправдал надежд и даже способствовал распространению эпидемии, поскольку никто не заботился о том, чтобы отделять больных путешественников от здоровых.
Нередко люди видели, как крысы выходили из своих тайных укрытий, нетвердой походкой брели по улице и падали замертво, однако их считали жертвами чумы, а не ее распространителями. Кого только не обвиняли в распространении болезни, — только не «святую троицу» из крыс, блох и Yersinia pestis. Некоторые придерживались мнения, что Черную смерть сеют отравленные облака или поднимающиеся от земли миазмы. Люди видели причину бедствия в положении планет, извержении вулканов, землетрясениях и движении комет, — одну из них Папа Римский даже отлучил от церкви. За распространение болезни нещадно истребляли кошек и собак (но никогда крыс). Тысячи пьяниц, могильщиков, попрошаек, прокаженных, калек, цыган, евреев и иностранцев были замучены и убиты в качестве козлов отпущения.
Для евреев Черная смерть стала особенной трагедией, — так часто и жестоко их преследовали. Распространился слух о том, что некий еврей из Толедо разослал деньги каждой еврейской общине Европы, приложив к ним отраву, изготовленную из «христианских сердец, ящериц и василисков», и приказал вылить этот состав в колодцы и источники. Многие верили в это, хотя Папа Клемент и император Карл 1У опровергли обвинение. Евреев подвергали жестоким пыткам, вынуждая признаться в том, что они отравляли колодцы и занимались черной магией. Спастись было невозможно. Некоторые принимали христианство, но тогда их обвиняли в том, что совершенные ими преступления относятся к тому периоду, когда они еще были евреями, и приговаривали к жестокой казни. Чаще всего дело заканчивалось костром. В Мейенсе в гигантский костер бросили двенадцать тысяч евреев — мужчин, женщин и детей. Палачи проявляли поистине варварскую беспощадность, невиданную вплоть до эпохи Гитлера. Сочтя свое положение безнадежным, венские евреи заперлись в синагоге и по совету раввина покончили с собой. Только в христианской Европе было уничтожено 510 еврейских общин, а количество убитых исчислялось десятками тысяч, в других местах после чумных погромов выживал лишь один еврей из пяти.
Тем временем крысы спокойно расхаживали по улицам, оставаясь вне всяких подозрений. Пока евреев и других обвиняли от имени Господа и сжигали на кострах, крысы пробирались на груженные зерном суда, неся чуму в соседние порты: для них никто не устраивал карантина. Эпидемия охватила Норвегию, всю Скандинавию и Гренландию. Английские дети играли в похороны, распевая:
Мрачный оттенок этой детской песенки напоминает о Черной смерти: одним из первых симптомов болезни была красная сыпь на коже (розовые колечки), умирающим часто клали в карманы цветы, призванные заглушить запах смерти своим благоуханием (в кармане букет), а на последней стадии легочной чумы жертва постоянно чихала (пепел, пепел), перед тем как упасть замертво.
Лишь к началу восемнадцатого века угасли черные огни второй пандемии, частью ее великого финала стала Великая Чума в Лондоне, разразившаяся в 1665 году и уничтожившая 70000 человек из 460000 населения столицы. Как писал Даниэль Дефо в своем «Дневнике чумного года», наибольший ущерб от эпидемии ощущался в перенаселенных домах, зараженных крысами (хотя сам Дефо и не видел связи между этими фактами), — там Черную смерть называли чумой бедняков. Впрочем, Дефо упоминает о том, что чуму, вероятно, можно связать с крысами, однако этот намек сделан довольно невнятно и не упоминается историками. Рассказывая об уничтожении собак и кошек, Дефо объясняет, что люди считали их разносчиками чумы, «переносящими болезнь в своей шерсти». После этого он сообщает, что «для уничтожения крыс и мышей были использованы все существующие средства, люди раскладывали мышьяк и другие яды, изведя их невероятное количество». Эти строки дают понять, что крыс и мышей также считали переносчиками чумы, — дневник Дефо содержит первое известное упоминание этого факта.
Черная или чердачная крыса (Rattus rattus), бывшая, вероятно, разносчиком Черной смерти в Европе (Ричард Лидеккер "Новая естественная история") Справа : крысиная блоха (Xenopsylla cheopis), переносящая чуму от животного к человеку
(Служба контроля над лекарственными препаратами и пищевыми продуктами США)
"Стучи, Дьявол, стучи", — так озаглавлена средневековая гравюра, иллюстрирующая пришествие чумы
(Служба здравоохранения США)
Гравюры, изображающие сожжение евреев, обвиненных в распространении чумы.
Старинная гравюра, вероятно, изображающая "танец смерти", исполняемый умирающими от чумы.
"Карантин" — так назвал свою гравюру Домье. Дом, пострадавший от чумы, помечен белым крестом.
Открытка 17 века изображает "собачьего палача", убивавшего всех собак, попавшихся ему на улицах Лондона. "Крысятник” толкает тачку, доверху нагруженную трупами собак, считавшихся разносчиками чумы.
Открытка 17 века, изображающая похороны жертв эпидемии на церковном дворе. По окончании очередной эпидемии уровень почвы на многих кладбищах поднимался на фут или более по сравнению с первоначальным.
Внутренние органы крысы.
Природные очаги чумы сегодня
(по данным Всемирной Организации Здравоохранения)
Часто говорят, что эпидемия закончилась благодаря Великому лондонскому пожару 1666 года, однако этот факт вызывает сомнения, поскольку огонь не достиг тех районов Лондона, где чума особенно свирепствовала, к тому же крысы и их блохи легко могли спастись от пламени. Вероятно, все дело в том, что в Европу начали продвигаться норвежские или серые крысы, вытесняя своих черных собратьев. Серые крысы тоже способны распространять чуму, однако предпочитают жить в норах и избегают тесного общения с человеком, поэтому и возможность заражения снижается. Вполне вероятно, что великая эпидемия просто изжила себя, — такие случаи бывали, — но теперь мы этого уже не узнаем. После нескольких незначительных вспышек, включая гибель тридцати человек на пиратском судне капитана Кидда в 1696, Черная смерть снова набралась сил и в 1720 году навестила Марсель, убив 40000 из 90000 человек, населявших этот город, однако следующая пандемия бубонной чумы разразилась лишь 135 лет спустя.
Историк Тревельян считал, что 1348 год, именуемый годом Черной смерти, стал поворотным моментом в истории современного человека и является не менее значимой вехой, чем промышленная революция. Проведя тщательные исследования, современные историки отказались от такой категоричности, однако доля истины в выводе Тревельяна все же присутствует. Влияние Черной смерти на развитие цивилизации едва ли вызывает сомнения. В те времена человеческое общество было дезорганизовано и ввергнуто в хаос страхов, предрассудков, преступлений, болезней и смерти. Ни одно общество, пережившее гибель трети своих членов, не может полноценно функционировать, — скажут нам современные военные теоретики. Это был мир Черной смерти — основы общества оказались подточены зубами крыс. Наука уступила место предрассудкам, религия переживала кризис, вызванный гибелью проповедников. Недостойное поведение многих религиозных деятелей и общий упадок церкви привели к тому, что в Европе воцарились ужасные времена. Однако именно эти обстоятельства способствовали проведению Реформации. Во времена эпидемий человек забросил книги, живопись и скульптуру, некоторые великие архитектурные сооружения так и не были завершены. Многие отважные люди встретились с чумой лицом к лицу и погибли, и на их место в мир пришли такие монстры, как Вернер из Урслингена, носивший медаль с выгравированными на ней словами: «Враг Господа, милостивый и великодушный», или каннибалы вроде Иоакима Бургхарда, который съел собственную сестру и умер, потому что она была заражена чумой. Подобного падения нравственности не видывали со времен римских императоров, мораль которых также формировалась под влиянием чумы; грабежи и оргии были обычным явлением, крестьяне бесчинствовали в замках своих умерших господ, для многих дворян пьяные оргии были единственным способом насладиться жизнью перед тем, как чума занесет над ними свой беспощадный меч. Даже войны прекратились — солдаты просто отказывались идти в бой.
В эти годы образовались самые коррумпированные из известных истории правительств, без судей и других официальных лиц общественная жизнь практически остановилась. Тысячи городов обезлюдели, и их улицы поросли травой. Экономические последствия чумы ощущались в каждой отрасли, начиная с сельского хозяйства и заканчивая рыбной ловлей. С эпидемиями связывают некоторые политические события, например, французскую Жакерию, начавшуюся в 1357 и крестьянское восстание 1381 года в Англии. Невидимые миру крысы воодушевили европейцев на борьбу за улучшение санитарного состояния родных городов, а гибель множества прославленных ученых вынудила общество перевести науки и образование с латыни на повседневный язык. Однако главным «вкладом» чумы в развитие европейского общества можно считать отмену рабства и феодальных законов. Крах феодальной системы объяснялся, в частности, нехваткой рабочих рук, что дало крестьянам возможность получить относительную свободу и достойную плату за свой труд.
Третьей пандемии бубонной чумы предшествовало множество эпидемий и мелких вспышек. Например, на знаменитом полотне Барона Гроса «Чума в Яффе» художник изобразил Наполеона, мужественно осматривающего язвы зараженных чумой солдат. В действительности, как сообщает один из биографов Бонапарта, император отдал приказ отравить заразившихся, чтобы они не распространяли эпидемию, хотя он, безусловно, поступил бы разумнее, отравив местных крыс.
Вероятно, началом этой пандемии следует считать 1850 год, когда китайские войска были направлены на подавление мусульманского мятежа в провинции, расположенной на территории современного Квангуна. Согласно сохранившимся сообщениям, множество крыс в той местности покидали норы и, исполнив странную пляску, падали замертво, рассеивая зараженных блох. Черная смерть, распространяемая крысами, беженцами и разъяренными солдатами, неторопливо двинулась к морским портам на южном побережье Китая, в 1894 году погибло 100000 человек в Кантоне, а двумя годами позже — еще 100000 в Гонконге. Заразу не удалось остановить. Особенно она свирепствовала в Индии, — очевидно, при встрече с местными крысами китайские потерлись с ними носами и в знак дружбы обменялись блохами. За первые пять лет пандемия унесла несколько миллионов жизней, а за двадцатипятилетний период эта цифра достигла одиннадцати миллионов.
К 1899 г. корабельные крысы доставили чуму на Гавайи, и в тот же год она достигла Соединенных Штатов на борту японского судна «Ниппон Мару», который, помимо груза, привез, по меньшей мере, двоих зараженных людей и множество инфицированных корабельных крыс. Крысы перебрались на сушу, и приблизительно через девять месяцев, 6 марта 1900 года, — по иронии судьбы, это был год Крысы по китайскому календарю, — в Америке зарегистрировали первый случай заболевания бубонной чумой, положивший начало эпидемии.
Китайский рабочий, заразившийся чумой в подземном этаже отеля «Глоб», расположенного в Чайнатауне, стал первым из нескольких тысяч заболевших, которых Америка не прекращала подсчитывать в течение целого столетия. Тем не менее многие общественные лидеры и государственные чиновники отказывались признавать, что чума вошла в их родной город. Одна из самых неприглядных афер в истории общественного здравоохранения связана с именем губернатора Калифорнии Генри Т. Гейджа из Сан-Франциско — этот государственный муж при поддержке деловых кругов и местных газет противодействовал усилиям официальных лиц и ученых, пытавшихся предпринять меры предосторожности. Гейдж даже уволил членов государственного комитета здравоохранения, которые осмелились с ним не согласиться. Чумы не существует, — вот что заявляли эти добровольно ослепшие политиканы, игнорировавшие очевидные факты. Правда восторжествовала, но лишь три года спустя, когда к власти пришел новый губернатор, и после того как от чумы скончался 121 человек, а большинство из умерших можно было спасти.
Разумеется, этот случай не характеризует всех американцев.
— Одна из серьезных проблем у нас в Китае, — заявил чиновник китайского здравоохранения доктор By Лиенте, — заключается в том, что в случае вспышки этого заболевания в какой-либо местности, население стремится скрыть этот факт.
Рассказывают об одном малоизвестном инциденте в Париже: молодая женщина вышла из гостиницы, чтобы купить лекарства, которые гостиничный врач прописал ее матери, только что вернувшейся из круиза. Когда она пришла из аптеки, служащие отеля заявили, что она никогда не останавливалась у них и не занимала номер, в котором, по ее утверждению, проживала, что этот номер давно занят совсем другими людьми и что местный врач в глаза не видел ее матери. Она вернулась в Англию одна и, возможно, некоторое время сомневалась в собственном психическом здоровье. Только через год она выяснила, что ее мать, сама того не подозревая, заразилась в Индии бубонной чумой и что парижские власти совместно с полицией приняли все меры для спасения 27 миллионов долларов, инвестированных в организацию Всемирной выставки 1900, проходящей в те дни в Париже. Чиновники, опасаясь паники, пошли даже на то, чтобы заново отделать номер за то время, что девушка ходила за лекарствами. Этот инцидент, за исключением некоторых незначительных фактов, лег в основу фильма «Увидимся на выставке» (1950) с Дирком Богардом и Джан Симмонз в главных ролях.
Вскоре после того, как в Сан-Франциско разразилась эпидемия, военный врач США генерал Уолтер Уимен вынужден был признать, что «эпидемия медленно, но неуклонно распространяется, и впервые за всю историю человечества охватывает западное полушарие». Однако население Сан-Франциско учло свои ошибки. Когда после землетрясения 1906 года эпидемия разразилась снова (хотя некоторые исследователи считают, что с 1900 по 1906 год она не прекращалась), организации общественного здравоохранения были наготове. За два года, предшествовавших землетрясению, Чайнатаун, в котором зарегистрировали два смертельных исхода, был очищен от крыс (на его территории истребили около миллиона грызунов), в противном случае чума разгулялась бы с куда большим размахом. В наши дни органы здравоохранения США борются с крысами всеми доступными методами, каждый дом обследуется на наличие грызунов, за каждую пойманную крысу выплачивается вознаграждение в десять центов; в городе построена новая система канализации, возле каждого жилого дома поставлены бесплатные контейнеры для мусора, открыта новая больница. Город откупился от чумы 88 умершими из 205 заболевших, — куда меньшая цена по сравнению с первой эпидемией, когда из 105 заразившихся умерло 102 человека.
Общественное здравоохранение в США совершенствуется год от года, но, к несчастью, попытки скрыть ошибки, допущенные во время первой эпидемии, способствовали ее распространению на другие штаты, включая Вашингтон, Техас, Флориду и Луизиану. Самое неприятное то, что инфекция распространилась на грызунов, обитавших в Калифорнии и за ее пределами. Основными разносчиками чумы по-прежнему являлись крысы. Часто люди заражались, подбирая мертвых грызунов, — как случилось, например, с владельцем ресторана в Новом Орлеане. Вскоре появился новый источник смертельной опасности. Первое известие о нем поступило в 1908 году, после того как охотник из Окленда, вернувшись с охоты на земляных белок, заболел и вскоре скончался.
Проведенное исследование установило, что калифорнийские земляные белки каким-то образом подхватили крысиных блох, и теперь — так же, как крысы, — являются разносчиками чумы. Попытка истребить инфицированных белок окончилась неудачей, хотя за несколько последующих лет люди уничтожили миллионы этих грызунов, они не только продолжали заражать человека, но и распространили чуму в другие места обитания диких животных. В 1924 году именно земляные белки вызвали эпидемию в Лос-Анджелесе, вероятно, заразив домашних крыс своими блохами, инфицированными легочной, самой тяжелой формой чумы. Во время этой эпидемии из 41 заболевшего 36 человек скончалось.
Чума продолжала свирепствовать. «Кажется, весь мир охвачен рецидивом крысиной чумы», — заявил в 1925 году военный врач, генерал Лонг, отвечавший за карантинную службу. После этого в Америке все еще отмечались отдельные случаи, однако усилия служб здравоохранения и разъяснительная работа, проводившаяся среди населения, не позволяли им перерасти в эпидемию. Впрочем, несколько раз страна подвергалась реальной угрозе. Один из таких инцидентов произошел в Нью-Йорке в годы второй мировой войны. Жителям Нью-Йорка уже приходилось испытывать ужас перед чумой, — это было в 1899 году, когда британское судно «Дж. В. Тейлор» прибыло в гавань с чумой на борту; к счастью, инфекции не дали сойти на берег. Теперь, почти полстолетия спустя, угроза оказалась более серьезной. Поздно вечером 10 января 1943 года в составе конвоя из Касабланки, известного очага чумы, в Нью-Йорк прибыл французский пароход «Вайоминг», на борту которого находилось вино, табак, семена овощей и, разумеется, крысы. На пароходе чума разразилась еще в декабре, вскоре после отплытия, — запись об этом имелась в судовом журнале, — но обследовавшие команду представители органов здравоохранения не нашли признаков заболевания. В разгар проверки капитан вручил документ о том, что «Вайоминг» недавно прошел дезинфекцию и полностью очищен от крыс. Позднее стало известно, что документ не соответствует действительности. А пока судно получило предписание, не проходя карантин, встать в Бруклине для разгрузки почты, а потом перейти к пирсу под номером 84, расположенному на Манхэттене и выгрузить основной груз. К счастью, докер, проводивший разгрузку, сообщил о замеченных им крысах, и 13 января «Вайоминг» подвергли дезинфекции, убив двадцать крыс. Вот уже сорок три года всех дохлых корабельных крыс уничтожали, но перед этим проверяли на наличие чумы, к счастью, ни разу не обнаружили ее возбудителя. Так поступили и на этот раз: вытяжку из печени и селезенки крысы ввели морской свинке. Она издохла спустя несколько дней. Крысы были поражены бубонной чумой! Чиновники снова бросились к «Вайомингу», который теперь подошел к пирсу № 25 для ремонта, и снова провели дезинфекцию, убив еще двенадцать крыс. Санитарная команда круглосуточно трудилась на всех трех пирсах, где побывало судно, расставляя ловушки для крыс, — никто не сомневался в том, что некоторым из них удалось сбежать на берег и поделиться заразой с восемью миллионами крыс Нью-Йорка. Целых десять недель санитары неутомимо уничтожали крыс по всему побережью, отлавливая их ловушками и доставляя в лабораторию. Чтобы не допустить паники в разгар войны, им приходилось соблюдать строгую секретность. Каким-то чудом ни одной зараженной крысе не удалось сбежать с корабля. К середине апреля власти пришли к выводу, что городу ничто не угрожает. Что касается «Вайоминга», то на обратном пути в Касабланку он был затоплен немецкой подводной лодкой.
В годы второй мировой войны были и другие инциденты. Японцев, например, обвиняли в том, что они распространяют среди китайцев чуму, сбрасывая на них крысиных блох или зараженных крыс. В использовании чумы в качестве оружия, разумеется, нет ничего нового, — достаточно вспомнить о том, как татары забрасывали трупами осажденный город в Крыму. В начале 20 столетия стал известен случай убийства с помощью чумы, — один индус, чтобы унаследовать крупное состояние, избавился таким способом от своего брата. Он нанял сообщника, который ввел его брату украденный препарат Yersinia pestis, когда тот пробирался сквозь толпу на оживленном вокзале Калькутты.
После японских бомбардировок Китая не раз появлялись сообщения о вспышках чумы, впервые они поступили в ноябре 1940 года, — японцев обвинили в том, что они сбросили на город зараженных блох, упакованных в мешочки с зерном для привлечения крыс. Вскоре после этого 148 человек скончались от чумы. Вскоре доктор Роберт Поллитцер, эксперт национальной Лиги здравоохранения, а затем эпидемиолог народного управления здравоохранения Китая, заявил: «Обстоятельства подтверждают, что вспышка чумы в Чангтене была вызвана действиями противника». Очевидцы утверждали, что 4 ноября 1941 года над Чангтеном был замечен японский самолет, летевший низко над крышами домов. Он сбросил рисовые зерна, смешанные с шариками хлопка, которые, по всеобщему предположению, содержали бациллы чумы. В течение недели было зарегистрировано 6 случаев заболевания и обнаружено большое количество зараженных крыс. Только наступившие холода остановили распространение болезни. Доктор Роберт Лин, глава китайского отделения Красного Креста, разделял взгляды Поллитцера, так же, как и многие другие представители власти, однако национальная комиссия, возглавляемая доктором Чен Вей Куй, не могла поддержать такие серьезные обвинения. К скептикам примкнул один американский журналист, заявивший, что если бы японцы захотели сбросить на Китай зараженную бомбу, то сбросили бы с «низко летящего самолета зараженных крыс». Он не пояснил, каким образом крысам удалось бы выжить после падения. Во всяком случае, в конце войны Россия поддержала обвинение, признав двенадцать представителей японских ВВС виновными в диверсии. Японский документальный фильм, вышедший в 1976 году, подтвердил, что, по меньшей мере, три тысячи китайских военнопленных были умерщвлены в результате экспериментов с биологическим оружием. В ходе некоторых экспериментов связанных пленников укладывали на землю и рядом с ними сбрасывали с самолета бомбы, начиненные зараженными блохами. Обвинения в подобных действиях выдвигали еще в 1946 году японские коммунисты. В те дни Йоши Шига, издатель «Красного флага», обвинял японских медиков в том, что во время экспериментов, проводимых под руководством доктора Широ Ишии в Харбине, Мукдене и Манчжурии, они заражали американских военнопленных бубонной чумой. Рассказывали, что научные лаборатории были разрушены бомбардировками, когда Советская армия подошла к Харбину.
В годы корейской войны китайцы под руководством доктора Чен Вей Куй, выступавшего на стороне коммунистического режима, несколько раз выдвигали обвинения против Америки, утверждая, что американские самолеты сбрасывают зараженных чумой крыс и крысиных блох на северокорейские деревни. 5 апреля 1952 года четыре деревни вокруг Кан Ха якобы подверглись бомбардировке зараженными снарядами. Никаких доказательств в пользу этого обвинения представлено не было. Впрочем, офицеры разведки американской 187 эскадрильи доложили об обнаружении пяти с лишним тысяч крыс и мышей, зараженных бациллами чумы в секретной бактериологической лаборатории, действовавшей с 1947 года под руководством таинственной русской женщины-биолога. Лаборатория была покинута как раз перед знаменитой высадкой Мака Артура в Инчоне. Гражданский врач, работавший над секретным проектом в столице Северной Кореи, якобы привел американцев в эту лабораторию, где содержались животные, рассаженные по клеткам группами от двух до двадцати в каждой; их шерсть была обработана химикатами, способствовавшими размножению блох. В живых осталось лишь 380 грызунов, — остальные погибли от голода. Таинственная русская женщина, — как сообщил информатор, — бежала вместе с армией Северной Кореи и русскими властями, покинувшими столицу перед штурмом. До создания ЦРУ разве что один американец из миллиона поверил бы, что его страна виновна в разработке бактериологического оружия. Но сегодня многие вполне серьезно воспринимают прошедший слух, согласно которому в ночь на 2 ноября 1963 года яхта, принадлежащая мафии, высадила на Кубе двух агентов ЦРУ, каждый из которых имел с собой специальный контейнер, содержащий Yersinia pestis, и инструкции по ловле грызунов. Заговор, получивший название «Операция визит», провалился, — на следующую ночь агенты не вернулись. В годы войны во Вьетнаме и Камбодже поговаривали о якобы существующем плане, согласно которому предполагалось выпустить зараженных чумой крыс среди вражеских укреплений. Несмотря на то, что в 1973 году президент Никсон приказал уничтожить биологическое оружие, все еще находились люди, испытывавшие большие сомнения относительно ЦРУ Что касается русских, то они вообще не давали никаких обещаний прекратить испытания бактериологического оружия. В США не имелось плана защиты населения от подобной агрессии, хотя, согласно данным ВОЗ, даже самые безобидные из существующих видов бактериологического оружия способны погубить десятки тысяч человек.
Как следует из материалов ВОЗ, третья пандемия чумы (длившаяся более ста лет) закончилась в 1959 году, погубив около 13 миллионов человек. Однако за период с 1964 по 1974 год в мире было зарегистрировано еще 100000 случаев заболевания. Более 80 % из них, в том числе несколько тысяч со смертельным исходом, приходятся на долю Вьетнама. Местные грызуны, выгнанные из своих нор войной и вынужденные искать себе новое жилище, невольно вступали в тесный контакт с домовыми полинезийскими крысами и человеком. Безлиственные леса и почва, изрытая кратерами, словно поверхность луны, создавали идеальные условия для распространения инфекции. Благодаря прививкам американские солдаты редко заболевали чумой, тем не менее несколько таких случаев в войсках и среди гражданского населения все же было зарегистрировано. Первым пострадал 21-летний солдат, принимавший участие в уничтожении зараженных крысами бараков в пригороде Сайгона. Когда сотни крыс устремились из рушащихся строений, а солдаты принялись их затаптывать, устроив между собой соревнование, крысиные блохи перебрались на людей. Молодой солдат заразился бубонной чумой, но заболел только по возвращении домой в родной Техас, — за сорок два года это был первый случай бубонной чумы в США. Больного срочно поместили в военный госпиталь, но ошиблись с диагнозом и целых две недели лечили от грыжи, пока кто-то не догадался, что происходит на самом деле. К счастью, дальнейшее распространение болезни удалось предотвратить.
Этот краткий отчет, изобилующий бесконечными «к счастью» и «удачно», свидетельствует, что Америка не раз была на волосок от чумы. Совсем недавно — а именно в сентябре 1981 года — американский Центр контроля заболеваемости опубликовал его в своем журнале Plague Surveillance, посвященном исследованиям чумы.
Вот еще случай: «Пациентка № 12 прибыла в Коламбус, Небраска 15 августа и 19 августа была помещена в больницу с высокой температурой и аденопатией (опухолью) в паховой области.
После лечения ампициллином 22 августа пациентка выписалась из больницы вопреки советам врачей. Уже после этого в больнице появились подозрения, что у нее чума. Дорожная полиция Небраски остановила ее на шоссе № 81 и вернула в больницу в Коламбусе. Диагноз подтвердился 28 августа…»
Потенциальные разносчики чумы были выявлены в Кембридже, штат Массачусетс, затем в Сиэтле, а затем и в других городах. Как полагается, все они были изолированы на сорок восемь часов для определения типа заболевания и лечились стрептомицином или тетрациклином и хлорамфениколом. Люди, имевшие контакт с больными легочной формой чумы, также подвергались карантину и проходили лечение антибиотиками.
Эти препараты обычно достаточно эффективны и спасли множество жизней, однако как «суперкрысы» выработали устойчивость к ядам, так и некоторые разновидности Yersinia pestis перестали быть восприимчивы к действию стрептомицина и некоторых других лекарств. Вакцина против чумы, впервые изготовленная Ерсином в 1897 году, достаточно эффективна, но вызывает целый ряд побочных реакций и обеспечивает лишь временную защиту, поэтому повторные инъекции рекомендуется проводить лишь тем, кто входит в группу риска. Чтобы повысить сопротивляемость человека к чуме — особенно в районах, где ее возникновение наиболее вероятно, но эпидемия еще не разразилась, — применяют простой и недорогой метод — прививки. Их использовали во Вьетнаме, и среди солдат было зарегистрировано лишь восемь случаев заболевания, — сравните этот показатель с пятью тысячами случаев среди невакцинированного местного населения.
К сожалению, в последние 10 лет ученые и представители служб здравоохранения США ограничены значительными сокращениями бюджетных отчислений на федеральном, государственном и местном уровнях. Едва ли такие решения способствуют разработке новых противочумных средств. В июле 1981 года одна из четырех существующих лабораторий, занимающихся проблемами контроля над численностью грызунов, вынуждена была прекратить свою деятельность из-за недостаточного финансирования. В бывшем Советском Союзе проблемами чумы заняты двадцать пять тысяч человек, тогда как в США таких специалистов просто двадцать пять. Особенно пострадали исследования, посвященные профилактике заболевания, после того как начиная с 1972 года финансирование, и без того недостаточное, было урезано более чем на треть. Сумма, ежегодно выделяемая на борьбу с врагом, уничтожившим больше людей, чем все войны в истории, составляет меньше половины того, что Пентагон ежедневно тратит на нужды обороны. Эксперты утверждают, что на эти средства и с такой нехваткой специалистов невозможно поддерживать программу по предупреждению чумы, рекомендованную Всемирной Организацией Здравоохранения. По мнению других, Америке, если ничего не изменится, предстоят гораздо более серьезные испытания, чем десять тысяч заболевших и тысяча умерших — по грубым подсчетам, именно такой урожай собрала чума за последние 82 года.
Каждый год в мире регистрируются тысячи случаев заболевания и несколько вспышек эпидемий, особенно в Индии, Бирме, Африке и на Мадагаскаре, бубонная чума жива и просто дремлет, а четвертую пандемию легко может спровоцировать голод или война. США тоже не должны успокаиваться, несмотря на то, что с 1924 года в городах не отмечались случаи классической бубонной чумы (хотя крыс — переносчиков инфицированных блох выявляли в 1971 году в Сан-Франциско и Такоме). Обширные очаги чумы, возникшие во время третьей пандемии, остались в местах обитания диких грызунов, и вспышки заболевания можно ждать в любой момент, — особенно в густонаселенном районе к западу от Скалистых гор. Покой диких грызунов, населяющих этот район, легко может быть потревожен, поскольку именно там сосредоточено более 50 % всех энергетических ресурсов США. За последнее десятилетие около 80 % случаев заболевания чумой зарегистрировано в юго-западных районах страны, их жертвами стали местные жители, в основном индейцы, проживающие в резервациях, но среди пострадавших есть и отдыхающие, туристы, бродяги, бойскауты, охотники, фермеры и ученые, проводившие полевые испытания. В 1981 году 25-летний охотник умер от чумы в Эль-Пасо, штат Техас. В августе 1981 года крысы, зараженные бубонной чумой, были обнаружены поблизости от ранчо президента Рейгана, которое находится неподалеку от Санта-Барбары и занимает площадь в 688 акров, — любимым занятием бывшего президента является прореживание кустарников. За пять месяцев до этого чума угрожала Нью-Йорку в третий раз за последнее столетие. Угроза исходила от человека, которого укусила блоха, перескочившая на него с мертвой белки во время поездки по Нью-Мексико. Предположение, что он заразился бубонной чумой, не подтвердилось. Никогда не следует забывать, что диких грызунов, зараженных бубонной чумой, обнаруживают на 40 % площади США — практически во всех штатах от побережья Тихого океана до сотого меридиана, проходящего через Канзас и Оклахому. На территории Америки нет ни одного города и ни одного штата, где не водились бы домовые крысы, способные в любой момент встретиться с дикими грызунами. Некоторые специалисты полагают, что в ближайшие восемьдесят лет зараженные чумой грызуны могут распространиться на остаток территории страны. Никто не знает, как далеко простираются границы чумных очагов, поскольку на востоке страны исследования диких грызунов не проводились.
В 1970-е было еще несколько случаев чумы в США (а именно — 105) — больше, чем за любое из предыдущих десятилетий после 1910 года; в 1980 году зарегистрировано 18 заболевших, причем пятеро из них умерли. Однако эти цифры меркнут перед теми данными, которые заполнят таблицы, если инфицированные грызуны покинут насиженные места, — например, из-за лесного пожара, которые нередко случаются в Калифорнии, — и встретятся с крысами, населяющими крупные города. Неудивительно, что ВОЗ призывает «не допустить контакта между дикими грызунами и крысами, обитающими в городах, в противном случае возникнет угроза вспышки чумы среди людей».
Еще совсем недавно — в 1972 году — Центр контроля заболеваемости США предостерегал, что «чуму не следует считать достоянием истории, эта угроза вечна, и не только для США, а для всего мира». Известный эпидемиолог д-р К. Мауер тоже считает, что вероятность вспышки чумы существует и в наши дни. Молчание чумы, по мнению французского ученого д-ра М. Балтазара, не должно вводить нас в заблуждение, поскольку сложившаяся ситуация серьезнее, чем когда-либо; подобравшись к оплотам современной цивилизации, она может стать болезнью будущего.
Думая о проблеме голода, делающего человека легкой добычей болезни (ежегодно от голода погибает 5 миллионов людей, и 500 миллионов регулярно недоедают), милитаризме и экономической эксплуатации природы, бессмысленных сокращениях бюджета в области здравоохранения, огромных очагах распространения диких грызунов и домовых крыс, а плотность населения растет, нельзя не вспомнить д-ра Рье из «Чумы» Альбера Камю, который мечтал уехать из города, дождавшись окончания чумы: «Бациллы чумы никогда не погибнут и не исчезнут…. Возможно, настанет день, когда… они снова поднимут своих крыс и пошлют их умирать в ближайший город….»
Не исключено, что крысы действительно поднимутся, миллионы людей снова будут умирать от чумы. Мы можем только надеяться, что этого не случится, но не можем быть в этом уверены, несмотря на заверения, что «здесь этого не произойдет». Человек всегда будет таким, каким описал его Роберт Бернс, посвятивший свое стихотворение грызуну: