Лисса подошла к нему, словно крадущаяся тигрица, одетая в тонкое батистовое белье, почти прозрачное в мягком свете.
— Я твоя жена. Сможешь меня оттолкнуть? — тихо спросила она. — Сможешь пересилить себя?
Прорычав проклятье, Джесс начал лихорадочно сбрасывать одежду, обрывая пуговицы рубашки, швырнув пояс с пистолетом на стул, пинком отбросив сапоги и брюки.
— Будь ты проклята, Лисса… Мне придется пойти на все, чтобы освободить тебя, но сегодня ты моя.
Его губы накрыли ее рот с буйной жадностью, терзая и впиваясь с бешеной, почти неодолимой силой. Лисса, прижавшись к нему, таяла в этих стальных объятиях, молча, нежно, отдавая всю себя. Тела их слились, нераздельно, неразрывно, только руки неустанно гладили, ласкали, скользили по коже. Пальцы Джесса нашли кружевные шлейки на ее лифе, оттянули с плеч, обнажив ее груди.
Когда его горячий ищущий рот накрыл ноющий кончик бледно-розового соска, Лисса, тихо застонав, выгнулась. Ее груди из-за беременности стали за последнее время невероятно чувствительны и очень набухли. Пальцы Лиссы скользнули в копну черных волос и запутались в густых блестящих прядях.
Джесс сжал ее груди, изумляясь, словно чуду, их полноте и округлости. Как он мог не заметить изменений, происходивших с ее телом? Потому что был настолько охвачен вожделением, что ничего вокруг не видел? Ни одна женщина не сводила его с ума так, как Лисса. Его ладони погладили слегка припухший живот, развязывая тесемки панталон, сдвигая их все ниже.
Лисса ногой отбросила тонкий батист; Джесс, чуть нагнувшись, подхватил ее на руки и понес к постели.
Они покатились по мягкому покрывалу, перепутавшись руками и ногами и осыпая друг друга страстными поцелуями, лизали, кусались, ласкали шею и плечи друг друга. Лисса ощутила, как давит на живот твердый напряженный фаллос, и дерзко погладила его. Из груди Джесса вырвалось тихое рычание, он вздрогнул и, приподнявшись, навис над ней. Лисса раздвинула ноги и с тихим задушевным вскриком направила ищущий входа мощный отросток в гнездышко под треугольником темно-рыжих волос.
Сначала Джесс двигался быстрыми резкими толчками, любя ее без слов, с яростью и забвением отчаяния, потом замер, крепко прижимая ее к себе, осознав, что это будет их последней ночью, последними часами, проведенными вместе.
Лисса, казалось, почувствовала перемену в его настроении, когда Джесс снова стал ласкать ее, медленно, задумчиво, нежно.
— Никогда не оставляй меня, Джесс, никогда… — Задыхающийся голос на мгновение замер.-…Я… люблю… тебя… Я… люблю… тебя.
И в тот момент, когда волна сладостного облегчения захлестнула ее, Джесс прошептал чте-то неразборчивое, почти неслышное. Было ли это ответным признанием? Лисса не поняла.
Его естество набухло глубоко в ней и вздрогнуло, раз, другой, еще… пока оба не очутились в мерцающем чудесном мире экстаза, где так часто оказывались вместе. Но на этот раз оба испытывали нечто вроде сладостно-горького потрясения. Ослепительное блаженство ушло…
Лисса ощутила, как он обмяк на ней, и, тяжело Дыша, прижал к себе, стараясь прийти в себя. Ее руки скользнули по мускулистой спине, обводя контуры мышц и лопаток влажными от пота кончиками пальцев, словно стремясь запомнить каждый дюйм этого великолепного тела, хранить в памяти, чтобы облегчить тяжесть потери. Джесс, казалось, тоже изучает ее. Он поднес к лицу непокорный локон, потер о щеку. — Словно шелк, — выдохнул он.
Теплый летний воздух, напоенный тяжелым запахом любовных объятий и слабым ароматом флердоранжа, окутал их.
Они лежали тихо, едва прикасаясь друг к другу, чуть уставшие от пережитого потрясения, и постепенно тлеющий огонек разгорелся вновь, бушуя в крови, требуя выхода. Лисса почувствовала, как его естество, по-прежнему скрытое в ее теле, ожило, пробудилось, и выгнулась навстречу его ищущему телу, сжимая ляжками его бедра, молча, настойчиво, требовательно, заставляя его возобновить прежний ритм.
Лихорадочное отчаяние, казалось, завладело обоими. Охваченные безумием вожделения, они на этот раз быстро и жадно обрели экстаз.
Они провели ночь, попеременно сплетаясь в любовной горячке и засыпая в объятиях друг друга, чтобы проснуться и вновь погрузиться в блаженство. Наконец слабое розовое рассветное свечение озарило небосклон, первые золотистые лучи робко проникали в комнату, окончательно пробудив Джесса. Он еще раз взглянул на спящую, прильнувшую к его груди Лиссу. Под густыми ресницами, лежавшими на щеках, виднелись темные тени следы усталости. Лисса выглядела такой молодой и беззащитной, что у него сжалось сердце.
Она была его женой, матерью его ребенка, а он бросает ее. Самым легким выходом было бы уйти потихоньку, пока она все еще спала, оставив записку и железнодорожный билет, но Джесс не мог это сделать. Он подпер голову рукой, чтобы лучше рассмотреть спящую женщину. Чувство обладания волной захватило Джесса. Лисса — его жена, и неожиданно все благородные намерения относительно ее вторичного брака показались немыслимыми. Другой мужчина будет растить его ребенка… и, скорее всего, ненавидеть его, и обращаться с ним так же, как обращались с самим Джессом, и только за то, что белые считали пороком индейскую и мексиканскую кровь. Может ли Джесс позволить такое? Если родится мальчик, он всегда сумеет вернуться и забрать сына, но что, если это будет девочка? Нельзя подвергать дочь трудностям жизни на ранчо, отказался же он взять Лиссу с собой.
«Оставь ненужные мечты, Джесс», — упрекнул он себя.
Почувствовав, что муж не спит, Лисса открыла глаза, и их взгляды встретились.
— Волшебные серебряные глаза, — тихо сказала она, проведя рукой по заросшей щетиной щеке.
— О чем ты думаешь, Джесс?
В ожидании ответа Лисса затаила дыхание.
— Пора прощаться.
— Нет!
Лисса порывисто села, не замечая, что простыня сползла до талии.
— Мы женаты. Ты не можешь уйти сейчас!
— Все уже сказано, Лисса, — ответил Джесс, вставая и собирая разбросанную по полу одежду.
— Неужели для тебя это так просто — взять и уехать, оставив меня в окружении людей, которые будут презирать и ненавидеть меня и ребенка.
Лисса, словно защищаясь, прижала к груди скомканную простыню.
— Ты прекрасно понимаешь, что это не так! — бешено рявкнул Джесс. — Уезжай из Вайоминга. Возвращайся на Восток, где есть возможность все начать сначала.
— В качестве разведенной женщины? — оскорбленно-пренебрежительно бросила Лисса.
Руки Джесса, запихивающие сорочку в брюки, остановились.
— Ты пришла сюда прошлой ночью. Это моя комната, леди. Ты только сейчас уничтожила все возможности аннулировать брак. Или хочешь, чтобы я поскорее потерял голову и сделал ошибку…
— Прекрати!
Лисса заткнула уши пальцами, чтобы отсечь мерзкие слова.
— Одевайся. Я сейчас велю прислать тебе завтрак, — пообещал он.
Как только Джесс вышел, Лисса отбросила одеяло и ринулась к умывальному тазику.
— Забудь о завтраке! — завопила она как раз перед тем, как ее вывернуло наизнанку.
Джесс сидел в безлюдном салуне, задумчиво вертя в руках чашку с крепким кофе и бессмысленно уставившись в тарелку с жирным жареным картофелем, который так и не смог проглотить. В этот час лишь немногие заходили за отвратительной едой или стаканчиком виски.
Слухи о его вчерашней женитьбе на Лиссе Джейкобсон уже успели распространиться по городу. Большинство полупьяных посетителей исподтишка рассматривали его, некоторые с явным неодобрением, остальные — с недоверчивым любопытством. Неженка-задавала, дочь старого Маркуса, воспитанная на Востоке, сбежала с наемным убийцей, полукровкой! Да можно ли представить такое?! Ни у кого не хватало смелости подойти к опасному чужаку и расспросить его насчет этой невероятной истории.
Никто… кроме Камеллии Альварес, увидевшей, как Джесс выходит из салуна. Певица быстро пересекла улицу, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
— Доброе утро, Джесс, — встревоженно поздоровалась она.
Джесс оглядел помятое красное платье и распущенные по плечам черные локоны.
Ты обычно встаешь гораздо позже, Кэмми. Женщина печально улыбнулась.
— Лори Тай Берг так спешила сообщить мне новость, что едва не сломала ногу. Это правда, так ведь?
Джесс отвел глаза, осматривая оживленную улицу:
— Здесь не место для разговоров.
Так или иначе, он собирался попрощаться с ней перед отъездом. Взяв певицу за руку, Джесс отвел ее в боковую аллею между лавкой и салуном. Это правда.
Кэмми изучала друга проницательными глазами.
— Не могу поверить, что такой человек, как Джейкобсон, позволил ей выйти за тебя, если только не…
— Именно так, — горько повторил он. — Никому не нужен ублюдок полукровки.
— Собираешься взять ее на «Дабл Р»?
— Нет, черт возьми. Эта жизнь убьет такую девушку, как Лисса.
— Думаешь, здесь ей легче придется? — возразила Кэмми.
— У нее родственники на Востоке, — начал обороняться Джесс. Но тут же сцепил зубы, разозлившись, что вообще открыл рот.
— Что хочет сама Лисса?
У Камеллы всегда была прекрасно развита интуиция, и выражение лица Джесса подтверждало это.
— Она считает, для того чтобы выжить, достаточно любви, — скривился он.™ Избалованная, испорченная девчонка вроде нее… Что Лисса знает о существовании жены мелкого ранчеро в таком месте, как Западный Техас?
— Может, ты просто недостаточно веришь в нее. Лисса сможет научиться. Как, впрочем, большинство женщин. Мы умеем приспосабливаться — бедные или богатые.
Джесс покачал головой.
— Слушай, Кэмми. Я отправляю ее домой поездом, отсылаю к папаше. Думаю, она вполне может остаться там.
— А если он ей не позволит? Возьмет и выкинет из дому. Такое бывает, и довольно часто, — возразила Кэмми.
— Что бы там ни было, Лисса его единственная дочь. Маркус примет ее. Но вряд ли захочет малыша…
Джесс начал заикаться. Мой ребенок!
— Если старик устроит скандал… или если… если Лисса захочет уехать на Восток без малыша…
— Я помогу ей, Джесс, — вызвалась Кэмми, прежде чем он успел попросить. — Но она не бросит ребенка, милый. В конце концов он все, что у нее останется от тебя.
В глубине души Джесс тоже не верил в это, но нужно было предусмотреть все возможное.
— У меня немного денег… и я могу выслать телеграфом еще, если тебе понадобится для Лиссы.
Он вынул из кармана пачку банкнот и протянул певице.
— Не стоит, Джесс, тебе они сейчас больше нужны. Я знаю адрес Джонаха на случай, если Лиссе понадобится помощь.
Кэмми силой сунула деньги в карман его куртки и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его.
— Ты хороший друг, Кэмми. Спасибо.
Она стояла в узкой аллее, не обращая внимания на беспощадное солнце, глядя вслед Джессу. С Богом, дорогой!
Когда Джесс вернулся в отель, Лисса уже успела одеться и сидела на краю неубранной постели. Она была бледна, но спокойна, глаза сухие. Но как только Джесс переступил порог, Лисса взметнулась и встала как вкопанная, высоко подняв голову, выпрямившись, словно королева в ожидании казни.
— Поезд приходит около одиннадцати. Нам пора собираться, — тихо сказал он и, взглянув на поднос с завтраком, поднял брови: — Ты ничего не ела?
— Я не голодна, — безжизненно пробормотала Лисса, направляясь к двери.
Джесс молча посторонился.
Только не думай об этой постели…
Они спустились вниз, прошли через вестибюль, безмолвно игнорируя взгляды собравшейся толпы, одновременно любопытствующие и неприязненные. Вслед несся тихий шепоток, но никто не заговорил, не осмелился встать на пути наемника с жесткими глазами. Лисса вцепилась в его руку, глядя прямо перед собой.
Пожалуйста, Господи, дай мне пройти через это.
Когда они добрались до вокзала, Джесс почувствовал, как дрожит Лисса.
— Еще несколько минут, Лисса.
Она не ответила. Они стояли в тени нового здания компании «Юнион Пэсифик», рядом с перроном, ожидая, пока подойдет поезд. Послышался свист пара, и огромная машина замерла.
Настало время прощаться.
После того как поезд исчез из вида, Джесс спустился с одинокого наблюдательного пункта на вершине холма и послал Блейза в ровный галоп. Он пытался ни о чем не думать, не вспоминать о Лиссе, о ребенке, о том, что она будет делать, чтобы покончить с этим браком. Ничего не получалось.
Погрузившись в невеселые размышления, Джесс почти не слышал топота копыт, пока всадник не поравнялся с ним. Джесс развернулся в седле, выхватывая винтовку из чехла. Но, распознав Тейта Шеннона, натянул поводья.
— Хороший способ получить пулю в лоб, — проворчал он, втискивая винтовку обратно. — Куда это ты так летишь, Тейт?
Огромный негр скинул шляпу и вытер лоб рукавом.
— Конечно, сегодня жарко, но тебе придется еще жарче, если появится Парди и пошлет тебя в лучший мир.
Джесс кивнул с усталой покорностью судьбы.
— Джейкобсон нанял его убить меня.
— Предложил ему и его людям те деньги, что должен был заплатить тебе за разгром шайки — они прикончат тебя и вернут мисс Лиссу.
Вопрос остался незаданным, но влажные карие глаза негра изучали Джесса.
— Лисса в поезде. Приедет на Скво Крик сегодня вечером. Я сообщил старику, чтобы встретил ее.
Шеннон неверяще приподнял брови.
— Ты привез ее в Шайенн и провел с ней ночь, а потом бросил?
— Я женился на ней, Тейт. По приказу Джейкобсона. Он не желал, чтобы ребенок носил фамилию Джейкобсона.
Шеннон выругался и внимательно поглядел на друга.
— Судя по твоему липу, Джесс, тебе все равно: жить или, умереть, но я рассчитывал на первое, поэтому почти загнал резвого коня, чтобы опередить Парди.
— Он намного отстал?
— Как только я подслушал его разговор со стариком, тут же вывел своего коня и потихоньку уехал. Но Парди не задержится. Если я так легко отыскал тебя, значит, и он сумеет.
Джесс обвел взглядом сгибающуюся под ветерком траву и далекие горы.
— Если взять направление на восток, а потом свернуть на запад, мы можем оторваться от них.
« Тейт пожал плечами.
— Хочешь, чтобы он всегда дышал тебе в спину? За пять тысяч Парди пойдет на край света.
— У тебя есть идея получше?
Тейт сверкнул широкой белозубой улыбкой:
— Старику Ринго вряд ли удастся уговорить своих парней поохотиться за тобой. Кажется, им не очень-то этого хочется. Думаю, их соберется не больше трех. Если засесть за этими скалами, можно разом покончить со всеми.
Подумав с минуту, Джесс кивнул.
— Я у тебя в долгу, Тейт.
— Уж это точно. Джейкобсон так и не заплатил за то, что я оберегал тебя во время схватки с бандитами, — хмыкнув, ответил Тейт, когда приятели отправились под прикрытие скал. Они уже почти добрались до места, когда по равнине раскатился грохот выстрела. Ринго Парди и еще четверо показались на холме. Кони мчались галопом, в руках у всадников были винтовки.
— Черт, а я-то рассчитывал в крайнем случае на троих, — пробормотал Шеннон, спрыгивая с лошади, и, открыв ответный огонь, выбил из седла одного из преследователей.
— Никогда не стоит недооценивать власти денег и жадности, старина. Дураки мгновенно становятся храбрецами, — ответил Джесс и, прицелившись, нажал курок.
В живых остались только Парди и один из его людей. Оба, повернув коней, помчались в направлении ранчо.
Роббинс и Шеннон погнались следом, но жеребец негра уже устал от бешеной скачки и быстро остался позади. Джессу удалось прикончить Парди, когда тот обернулся, чтобы выстрелить из винчестера. Единственный оставшийся в живых, Саг Джонсон пригнулся к шее коня, нахлестывая его поводьями. Поскольку Парди и остальные были мертвы, Джесс решил, что Саг потерял охоту к легкой добыче и, натянув поводья, вернулся к тому месту, где оставил Уита. Негр вскочил в седло и поехал рядом.
— Полагаю, с Парди покончено?
Джесс кивнул.
— Сагу Джонсону удалось уйти, но он больше нам не будет докучать.
— Ты собрался в Техас? Джесс пожал плечами.
— Еще не решил… Я слыхал о настоящей войне между ранчо… Где-то на территории Нью-Мексико.
Он взглянул на Тейта, но ничего больше не сказал. Негр, откинув голову, расхохотался.
— Черт, Джесс, а ведь мне некуда податься — старик Джейкобсон вышвырнет меня, как только Джонсон к нему прибежит. Значит, Нью-Мексико. Давно я там не бывал.