Глава 64

Проваливаясь сквозь цветовой вихрь экрана компьютера, Леони с ужасом испытала ощущение дежавю. В прошлый раз это привело к встрече с Сульпой. Теперь она снова оказалась во вращающемся тоннеле, то изгибающемся, то прямом, летя и падая. Казалось, это будет продолжаться вечно. ХЛОП! Она вылетела из тоннеля, невидимая, очутившись посреди тысяч воинов Иллимани, на берегу стремительной реки, той самой, еще раньше показанной Ангелом, вместе с Рией и ее товарищами, спасающимися бегством на плотах.

Насколько раньше?

Леони увидела, что положение солнца поменялось. Утро кончилось, наступил день; казалось, с того момента, как она начала переход, прошел не один час. Теперь найти Рию будет сложно.

Леони поднялась в воздух и повисла метрах в шести над возбужденно переговаривающимися воинами Иллимани. Они стояли, образовывая посередине пустое пространство, в котором находился один-единственный человек. Он находился спиной к Леони, но она узнала бы Сульпу с любого ракурса. Он снова выглядел так, будто с головой искупался в крови. Мерзкий злобный ублюдок. Демон что-то бормотал себе под нос, очень быстро, на незнакомом Леони языке. Но даже это бормотание, вырывающееся из его рта, ужаснуло девушку. Ей было и страшно, и одновременно она страстно желала знать, что будет дальше.

Сможет ли Сульпа почувствовать ее присутствие сейчас, когда не может так просто покинуть человеческое тело?

Пусть даже все это и происходит двадцать четыре тысячи лет назад?

Леони медленно парила в воздухе, пока не оказалась над головой Сульпы.

В его руках, выставленных вперед, лежали грязно-серые шары, так, будто он собрался ими жонглировать. Шары были размером с теннисные мячи и выглядели так, будто состояли из плотной пены, чем-то похожие на ее бесплотное тело, но не были прозрачны.

Леони все же рискнула опуститься чуть ниже. Внутри шаров клубился плотный дым, в котором время от времени прорисовывалось нечто угрожающее и непонятное. Вот это — крыло? А это — коготь? А это — нога?

Еще немного ближе, и…

Наконец она смогла понять, что происходит…

Будто собравшись из густого дыма, в шарах возникли ужасные маленькие чудовища, с мускулистыми, как у лани, ногами, когтистыми лапами и складчатыми кожистыми крыльями. Они были абсолютно одинаковы и больше всего смахивали на помесь летучей мыши, птеродактиля и горгульи. Разинутые пасти были заполнены крошечными зубами, острыми, как иглы, а глаза цвета крови с обожанием смотрели на Сульпу.

Даже если их хозяин пока и не обнаружил ее, то уж эти твари увидят ее за пару секунд, поняла Леони.

Она уже начала подниматься вверх, когда обе твари, захлопав крыльями, вылетели из шаров и уселись на плечах Сульпы. Леони увидела, как они наклонили головы, слушая, что шепчет им хозяин, а затем резко взлетели вверх, направляясь в сторону реки.

С абсолютным спокойствием Леони поняла, что их послали за Рией. Стараясь держаться на безопасном, по ее мнению, расстоянии, она полетела следом.

Мелкие чудовища стремительно летели над самой водой, ровно посередине реки. Не проблема. Леони уже умела быстро летать. Она уже узнала по опыту прошлых перемещений, какое это захватывающее ощущение — находиться вне тела, это потрясающее чувство свободы и неограниченных возможностей… почти опьяняющее. Наступает уверенность того, что ты можешь все, что придет тебе в голову. На мгновение она направила себя на сотни метров вверх и радостно наблюдала прекрасную реку, окруженную увенчанными снежными шапками горами, зелеными долинами, сверкающими озерами и бескрайними лесами.

Эти места были домом Рии.

Ее сестры, отделенной от нее лишь временем.

Леони поспешно опустилась вниз, поближе к маленьким горгульям, сотворенным Сульпой. Они летели так низко над рекой, что, казалось, принюхивались к воде. Леони держала дистанцию метрах в тридцати выше и позади них, но существа двигались вперед, не оглядываясь, километр за километром. Они преодолели, наверное, с полсотни километров, когда внезапно свернули влево и полетели над уходящим вверх склоном в сторону виднеющихся вдали гор.

Леони не заметила ничего такого, что могло бы заставить тварей изменить курс, но они развернулись так уверенно, как будто были самонаводящимися ракетами, захватившими цель.

Видимо, Рия и ее товарищи бросили плоты где-то рядом с этим местом, предоставив их течению реки, а сами пошли в сторону, решив, что ушли от орды Иллимани на достаточное расстояние. Судя по всему, они умело заметали следы, но у шпионов Сульпы были свои действенные способы их обнаружить.

Леони ринулась следом и вдруг почувствовала тяжелый груз ответственности. Она должна, просто обязана как-то помочь Рии.

Внезапно воздух перед ней задрожал и все начало расплываться, но мгновение спустя все снова пришло в норму.

Леони знала, что это означает. Айяхуаска переставала действовать. В любой момент ее может выдернуть обратно, в ее время и пространство.

Леони заметила первые знаки того, что здесь прошло множество воинов. Пятна крови, сломанное копье, кусок кожаной сандалии, кучка дерьма. Сколько человек было на плотах? Полсотни? Сотня? Непонятно, но, судя по всему, чем дальше они оказывались от Сульпы, тем меньше заботились о том, чтобы не оставлять следов.

След привел ее к озеру у крутого склона горы, покрытого лесом. Горгульи сразу же метнулись туда, облетая деревья, и в считанные секунды настигли беглецов.

Это были неандертальцы, одни мужчины, одетые в шкуры и одежду из грубо сотканной ткани. Многих покрывала кровь из колотых и резаных ран. Некоторые были искалечены весьма серьезно. Но твари, созданные Сульпой, не интересовались ими. Они летели вперед все быстрее и выглядели все более возбужденными. Огибая деревья, они оказались на поляне, усеянной трупами — здесь что, был бой? — и прямиком полетели к небольшой человеческой фигуре, которую несли на носилках неандертальцы и люди.

Рия! Когда Леони видела ее перед этим, на плоту, девушка была покрыта ранами и синяками, но в сознании, с ясным взглядом; однако теперь она, скорчившись, лежала на носилках, ее загорелая кожа слегка побледнела, а вокруг глаз залегли темные круги. Большинство ран уже перестали кровоточить, но кожаные штаны на ней разрезали, обнажив зловещую темную опухоль на правом бедре.

Леони поняла, что именно эта опухоль вела горгулий на их путь.

Очевидно, что ни неандертальцы, ни люди не могли видеть маленьких тварей, и те тут же сели на ногу Рии. Сложив кожистые крылья, они впились зубами в опухоль, издавая мерзкие чавкающие и хлюпающие звуки. Как тошнотворно! Твари пришли в экстаз, их глаза закатились. Чавк. Хлюп. Чавк. Хлюп. Видимо, что-то в опухоли им очень нравилось.

Воздух снова задрожал. На мгновение на Леони опустился кромешный мрак и замельтешил фейерверк огней. Она ничего не видела, то ли летя, то ли падая. Когда зрение прояснилось, несущие Рию вышли из леса и пошли к склону горы, а вампирчики оторвались от опухоли и резко поднялись вверх.

Леони направилась следом за ними и, когда они вышли на ровный полет, примерно метров тридцати от земли, оказалась прямо над ними.

Впереди небольшой группы, несущей Рию, другой отряд неандертальцев вытянулся в длинную колонну и пересекал огромный луг, раскинувшийся за лесом. Первые уже приближались к протянувшимся на несколько километров утесам, за которыми начиналась горная цепь. Судя по всему — конечная цель их путешествия.

Леони увидела, как первые в строю отодвинули в сторону плотные ветви подлеска у основания утеса, за которыми оказался тайный проход.

Поглядела вниз. Твари, посланные Сульпой, тоже его заметили.

Воздух снова задрожал, а через мгновенье успокоился. У Леони остались считанные секунды, ну, не больше минуты, — и она исчезнет отсюда. Рия и ее друзья не узнают, что шпионы Сульпы следили за ними и нашли их укрытие. В течение дня он приведет сюда всю свою армию и уничтожит их.

Леони понимала, что не может допустить этого. Выход был только один. Она должна уничтожить этих горгулий.

Это было рискованно. Леони была вне тела и не имела никакого представления, что могут с ней сделать эти летучие твари. Она точно знала, что даже бесплотное тело можно схватить, можно ранить, можно утащить — так, как сделал с ней дон Аполинар, поймав в свою сеть. Она отлично помнила ту боль, когда билась с Сульпой. Леони вспомнила, как врезалась в него. Удар был сильный, потрясший ее целиком, — совсем не похоже на туман, прошедший сквозь туман. Если здесь действуют те же правила, то она сможет причинить этим мерзким мелким чудовищам ощутимый вред.

Девушка быстро полетела вниз, стараясь оказаться между ними, и ей удалось схватить горгулий за чешуйчатые шеи. Она почувствовала ощутимый шлепок, очень реальный. Леони потащила их вниз, твари завизжали, хлопая крыльями. Девушка бросилась вниз, к земле, в сторону Рии, лежащей на носилках.

Хорошо… что она может хоть что-то сделать для сестры.

Леони еще крепче сжала шеи тварей и почувствовала, как они впиваются когтями своих мускулистых лап в ее бесплотное тело. Их крылья резко били по воздуху, но вырваться они не могли.

ШМЯК! Она с силой ударила их мерзкие головы друг о друга.

ШМЯК! Еще раз, на всякий случай.

ШМЯК! ШМЯК! Они и в самом деле безмозглые. Внутри их крохотных черепов оказался лишь дым.

ШМЯК! ШМЯК! ШМЯК! ШМЯК!

Бесплотные тела тварей начали распадаться, испаряться и разлетаться на ветру, и вскоре в руках у Леони уже ничего не было.

Снова задрожал воздух, еще сильнее, потом зрение прояснилось, и она снова увидела потрепанную колонну неандертальцев. Не считая Рии, Леони заметила лишь троих людей: одного, так же как и Рию, несли на носилках, двое других шли сами, невзирая на ранения.

Леони попыталась понять, какие события привели к таким последствиям, незримым свидетелем которых она стала. Рия и ее друзья сражались вместе с неандертальцами против Сульпы. По крайней мере, так сказала Ангел. Сульпа пришел в их земли во главе с армией Иллимани, чтобы выследить и уничтожить этих вот неандертальцев — последних, оставшихся на Земле. И все потому, что ему было необходимо стереть с лица земли самых добрых и невинных существ этого мира.

Значит, эта группа беженцев, стоящая у подземного хода в склоне горы в северной Испании, слишком ценна и важна для истории мира Леони. А если так, их надо защитить любой ценой.

Она взглянула на Рию. Ее подняли на носилках уже на десятки метров вверх по склону, к тайному входу, и скоро она будет в безопасности.

И тут в голову Леони пришла ужасная мысль. Она убила этих крохотных шпионов, но то, что находится в ране на ноге Рии и что привело их к ней, осталось на месте. Это «что-то» необходимо извлечь, иначе Сульпа пошлет новых шпионов, которые найдут ее, где бы она ни находилась.

Леони ринулась вперед. Надо как-то предупредить раненную, лежащую без сознания девушку.

Воздух вокруг нее снова предательски задрожал.

 

Глава 65

Рия резко открыла глаза. Она пришла в сознание и сразу же поняла, где находится.

— Стойте! — попыталась крикнуть она, удивившись, насколько слабым стал ее голос. — Стойте! Пожалуйста, — повторила она мысленно.

Грондин шел спереди, держа ее носилки. Оглянулся и посмотрел на нее.

— Мы должны быстро уходить в Тайное Место. Останавливаться очень опасно. За нами могут следить, — произнес он.

— Мы должны остановиться! Сульпа чем-то выстрелил в меня, и это осталось у меня в ноге.

— Только не сейчас. Многие нуждаются в исцелении. Все хотят быстрее попасть в Тайное Место.

— НЕТ! Ты не понимаешь. Сульпа чем-то выстрелил мне в ногу. Оно все еще там. Если мы принесем это в Тайное Место, то он может нас обнаружить.

— Откуда ты знаешь? Ты так долго спала.

Прежде чем ответить, Рия огляделась, приподняв голову. Они были в горах, у утеса, у самого входа в тоннель, ведущий к Тайному Месту. Слишком близко к нему. Первые из колонны Уродцев уже были внутри. Сзади носилки нес чокнутый Иллимани Дрифф. Рядом могучие воины Грондина по двое несли на носилках Бриндла и Лигара. Рия не смогла скрыть своего волнения, увидев, что Бриндл все еще без сознания. Джергат и Оплимар шли сами, Бонт — тоже, нянча в руках свой топор, словно ребенка. Его тело покрывали порезы и синяки, но от раны в спине, нанесенной копьем и исцеленной Уродцами, почти не осталось следов.

Чередуя слова и образы, Рия попыталась рассказать Грондину про потрясающую девушку с золотистыми волосами, которая только что приходила к ней во сне. Та же самая девушка, которая предупредила ее о птицедеревьях в мире духов. Но сейчас она была прозрачной, будто соткана из воздуха или воды. Она была очень возбуждена и встревожена. Как и прежде, что-то кричала на незнакомом Рии языке. Но в этот раз ее слова сопровождались яркими образами и эмоциями, и Рия четко поняла их смысл. Внутри опухшей раны, нанесенной брошенным Сульпой маленьким дротиком, скрывается нечто страшное и необъяснимое. Пока оно там, Сульпа всегда сможет найти ее. Потом девушка исчезла, а Рия проснулась.

— Сны и видения — не одно и то же, — сказал Грондин. — Не всегда следует верить им.

— Я уже однажды видела эту девушку, — ответила Рия. — Мне помогли встретиться с ней «Маленькие Учителя». Тогда я была в опасности, и она меня предупредила. Поэтому я верю ей и теперь.

Грондин остановился. Вместе с Дриффом они поставили носилки на землю. Рия никак не могла привыкнуть к дикому взгляду голубых глаз Иллимани, не могла и понять, что за чувства в них скрываются, но как можно вообще надеяться хоть когда-то понять, что за мысли в голове у такого дикаря? Остальные продолжали идти вверх, в гору. Грондин присел рядом с ней, держа в руке маленький острый разделочный нож. Рия поглядела на опухоль на бедре.

— Вскрой ее, — сказала она. — Надо выяснить, что там внутри.

Боль, пронзившая Рию, когда Грондин начал копаться ножом в ране, была такой, какой девушка не испытывала еще никогда в жизни. Хотя она старалась сдержаться, но ее крики огласили все вокруг, по лбу потек пот, а с губ потоком летели ругательства. Дрифф тоже сел рядом и крепко держал ее, а Грондин продолжал резать. Затем из раны будто что-то выскочило, а следом хлынули кровь и гной.

Грондин потрогал рану пальцами. Болело куда меньше.

— Внутри ничего нет, — сказал он.

— Нет! Есть! Режь глубже!

— С ума сошла, — ответил Грондин.

Обливаясь потом, дрожа, с кружащейся от боли головой, Рия стряхнула с себя руки Дриффа и резко села, схватив Уродца за жилет.

— Ты должен резать глубже, — мысленно приказала она, пристально глядя ему в глаза.

— Боюсь повредить тебе ногу. Ты можешь стать хромой. Там ничего нет, — нерешительно ответил Грондин.

Раздраженно вздохнув, Рия выхватила у него из рук нож.

— Тогда я сама это сделаю.

Грондин аккуратно забрал у нее нож. Рия чувствовала, что ему нелегко совладать с эмоциями.

— Еще раз разрежу, — согласился он.

— А-А-А-А! — заорала Рия, когда нож вошел в рану. Боль была невыносимой, но, когда она осознала, что больше не может терпеть, нож наткнулся на нечто, глубоко засевшее в ее ноге.

Нечто извивающееся.

Наклонившись вперед, Грондин поглядел в рану, снова коснулся ее ножом, хмыкнул и внезапно резко повернул руку в запястье. Внутри раны что-то снова изогнулось и резко дернулось, и Рия ахнула от нового взрыва боли.

Потом поглядела вниз.

На кончике ножа Грондина извивался черный червь, то ли опарыш, то ли какая-то личинка длиной с человеческий язык. Нож проткнул его, но он все еще был жив. Червь вцепился в плоть Рии одним концом, утолщенным и покрытым мелкими крючками. Рия ошеломленно глядела, как Грондин принялся аккуратно вытаскивать его, отцепляя крючки один за другим, пока не раздался влажный шлепок и тварь окончательно не отцепилась от ее ноги.

Положив червя на булыжник, Грондин разрезал его пополам. Но каждая половина тут же начала жить своей жизнью, так, будто вместо одной личинки стало две.

Дрифф в ужасе глядел на них.

— Сульпа? — прошептал он.

Судя по интонации, это был вопрос. Видимо, в суматохе бегства он не видел, как его недавний владыка бросил в нее маленький дротик.

— Да… они — творения Сульпы, — ответила Рия, с трудом вставая и превозмогая боль.

Извивающиеся черви уже подползли к краю булыжника, оставляя за собой кровавые следы. Нельзя было позволить им доползти до мягкой земли. Но прежде, чем избитое тело подчинилось Рии, Грондин шагнул вперед и жестко ухватил тварей пальцами. Рия почувствовала, как он мысленно разговаривает с Дриффом, но не поняла о чем. Дрифф мгновенно подбежал к деревьям и принялся сооружать небольшой костер, так, чтобы ветви и листья деревьев рассеяли его дым.

Грондин пошел к нему, следом похромала Рия. Она подошла как раз когда Грондин бросил тварей в огонь и прижал их палками. Они начали извиваться, потом испустили стон, похожий на человеческий, раздулись до размера кисти руки взрослого мужчины, корчась и трепыхаясь, а потом с громким хлопком лопнули, оставив после себя клубы едкого черного дыма. Мелкие остатки их черной плоти затрещали и обуглились, и вскоре в костре ничего не осталось, кроме пламени и рдеющих углей.

Рия поглядела вверх, на кроны деревьев, где, казалось, все еще висел дым. Все кончилось или нет? Или следы тварей, созданных Сульпой, так и останутся здесь и помогут ему выследить их? В любом случае, больше они ничего сделать не могут. Рия развернулась в сторону гор, и тут у нее закружилась голова и потемнело в глазах. Она начала падать, едва осознав, что сильные руки Дриффа подхватили ее прежде, чем она коснулась земли.

И провалилась в забытье.

 

Глава 66

— Слава Богу, — послышался голос Баннермана. — Похоже, она возвращается.

Леони снова была в собственном мире. Она еще не открыла глаза, но четко понимала, где находится. В душном темном помещении, на матрасе, на ноги наброшено легкое одеяло. Она слышала жужжание насекомых, их стук в оконное стекло. Баннерман и тот, с кем он разговаривал, сидели рядом с ней, и один из них мягко держал ее за руку.

Она открыла один глаз.

Здорово, это же Мэтт!

Полсекунды Леони радовалась, пока к ней не вернулась память обо всем, что произошло в мире Рии.

Девственные горы и равнины.

Ужасная угроза, исходящая от Сульпы и Иллимани.

Удалось ли ей предупредить сестру насчет маячка в ее ноге?

Или она, на хрен, облажалась?

Леони была довольна тем, что ей удалось убить тварей, посланных Сульпой, но если ее лихорадочная попытка в последний момент передать девушке это простенькое послание потерпела неудачу, то все это будет напрасно.

Ей надо вернуться. Немедленно!

Леони окончательно открыла глаза и села, судорожно вздохнув. Мэтт поспешно убрал руку, будто обжегшись. Баннерман встал так стремительно, что упал его стул.

— Леони! — с облегчением сказал он. — Ты в порядке?

Девушка моргнула и огляделась. Они были в одном из домиков, стоящих рядом с малокой — помещением для отдыха, с десятком кроватей, на которые они побросали свои рюкзаки и где переоделись в свободную одежду, прежде чем пойти в малоку вчера вечером. Ее кровать — видимо, ее перенесли сюда, пока она была без сознания, — стояла ближе всех к двери. Другие пустовали, но были не прибраны; судя по всему, на них до этого спали. Хотя снаружи и светило солнце, окна были плотно занавешены, и внутри дома царил полумрак.

— Ты в порядке? — снова спросил Баннерман.

Леони уловила напряжение в его голосе. Вероятно, он опасался, что она спалила себе мозги, приняв столько наркотиков.

— Не знаю, — ответила она. — Я провела очень странную ночь…

— Ты очень далеко зашла с айяхуаской. Мы не могли разбудить тебя.

Леони положила ладонь на руку Баннермана.

— Мне придется снова выпить ее, — прошептала она. — Прямо сейчас. Меня выдернуло из того места, куда привела меня айя, слишком рано. Кое-кто в опасности, и я должна помочь ей…

— Полегче, Леони, — подняв руку, перебил ее Баннерман. — Подожди. Какое место? И кто в опасности?

— Не важно, — едва не срываясь на крик, ответила Леони. — Объясню потом, хорошо? А сейчас мне надо еще выпить айи. Я должна сделать это. А вы должны помочь мне.

— С этим у нас возникли проблемы, — строго поглядев на нее, ответил Баннерман.

Проблема заключалась в доне Эммануэле.

— С ним плохо, — произнес Мэтт. — Этим утром он проснулся совершенно не в себе. В смысле, реально не в себе.

— Совершенно неожиданная и странная реакция у такого опытного практика, — добавил Баннерман.

Вошла Мэри Рак. Глянув на Леони, улыбнулась.

— Добро пожаловать домой! — воскликнула она, садясь рядом с Леони и обнимая ее. — Ты совершила большое путешествие.

Известие насчет дона Эммануэля встревожило Леони, и она спросила у Мэри о его состоянии. Женщина помрачнела.

— Ночью, после того как ты выпила третью чашку, дон Эммануэль тоже выпил одну. Как и ты, он ушел очень далеко. Я бы сказала, он перенес… назовем это тяжким душевным испытанием. С шаманами иногда такое случается. Когда он очнулся пару часов назад, он был… травмирован.

— Обезумел, — поправил ее Мэтт.

Мэри бросила на него раздраженный взгляд.

— Ну, по крайней мере, сейчас ему стало намного лучше. Я только что от него, он в малоке. Он бодрствует, но пока не рассказал нам, что произошло.

— Я знаю, что с ним случилось, — нетерпеливо прервала рассказ Леони. — Меня поймали и утащили в другой мир.

Этим людям можно было сказать правду, рассчитывая, что они поверят и поймут ее.

— Он пришел туда, чтобы меня спасти, но его тело было уничтожено…

— Убито? — широко открыв глаза, переспросила Мэри. — Кем?

— Шаманом, который пленил меня. Доном Аполинаром. Они превращались в разных зверей и дрались. У дона Эммануэля не хватило сил, чтобы победить его.

— Дон Аполинар! — повторила Мэри и присвистнула. — Черт!

— Ты его знаешь?

— Он брухо — колдун. В Икитосе его все боятся. Но если надо применить черную магию, чтобы убить соперника или превратить врага в зомби, все идут к нему. Он страшный человек.

Мэри и Баннерман были непреклонны, несмотря на все просьбы Леони. Они считали своим долгом защищать ее и заботиться о ней и не могли позволить девушке продолжить эксперимент прямо сейчас.

— Ритуал должен контролировать шаман, — настаивала Мэри. — Ты видела, какие опасности могут подстерегать тебя в чужих мирах, и должна понимать, почему это обязательное правило. Если дон Эммануэль придет в себя, он даст тебе отвар сегодня вечером… В любом случае, у нас и так хватает работы.

Леони проснулась около трех часов дня. К шести, после скромного обеда, когда на джунгли снова начала спускаться бархатная тьма, все собрались в малоке и сели в круг, обсуждая результаты прошедшего ритуала. За исключением некоторых фраз, уже сказанных Леони, это был первый раз, когда каждый из участников в подробностях слышал о пережитом другими. По настоянию Баннермана в течение дня они не обменивались никакой информацией. Дон Эммануэль не принимал участия в этом «обмене», как назвала процедуру Мэри. Миниатюрный шаман-шипибо сам выпил чашку айяхуаски и теперь тихо лежал на матрасе в углу.

Первым заговорил Мэтт, рассказав о том, что увидел и пережил под влиянием наркотика. Потом Баннерман, а потом и Мэри. Несмотря на различие в деталях, всем им было ясно, что происходит нечто необычное.

Айяхуаска унесла Баннермана, по его словам, «как смерч». Он попал в небесный мир и встретился с величественной крылатой женщиной, восседающей на золотом троне. Ее кожа цвета индиго была покрыта золотыми звездами. «Защищай Леони», — сказала она ему.

Мэтт очутился посреди безбрежных джунглей, у подножия громадной капироны, лицом к лицу с лазурного цвета ягуаром, который заговорил с ним женским голосом. «Защищай Леони», — услышал он.

Мэри унесло в хрустальную пещеру, жилище Сачамамы, глубоко под землей. Перед ней появилась гигантская анаконда, покрытая аметистовой чешуей. «Защищай Леони», — приказала она.

Во всех случаях люди чувствовали не только необычность ситуации, но и громадную значимость происходящего. Они поняли, что обязательно должны выполнить то, о чем их просят. Теперь защита Леони является не только их первоочередной задачей, но и прямым предназначением.

Но что же все это значило?

И настала очередь Леони рассказывать о своем путешествии.

— Значит, суть в том, — подытожила Мэри час спустя, — что есть девушка Рия, живущая двадцать четыре тысячи лет назад, и она оказалась единственным человеком в мире, у которого хватило духу встать на пути Сульпы и помешать ему истребить неандертальцев. Это имеет значение и для нас, поскольку, если демон сможет уничтожить неандертальцев, а сила их врожденной доброты будет проглочена злом, то сможет не только переместиться в XXI век, но и физически воплотиться здесь. Наше тайное оружие — Рия и Леони. У нас имеется сверхъестественный союзник, Синий Ангел. В Амазонии она носит имя «Владычица Лесов», но мы знаем, что это существо может принимать множество обликов. Древние назвали бы ее богиней. Как я понимаю, она использовала свою силу, чтобы сплести воедино судьбы Леони и Рии, за счет каких-то сложных явлений в квантовой области, которые мы пока не понимаем. Вместе они имеют возможность победить Сульпу. Поскольку Владычица Лесов также является и Духом Айяхуаски, неудивительно, что она использует для связи измененные состояния сознания людей. Я бы сформулировала нашу задачу так. Мы должны обеспечить Леони возможность регулярно возвращаться к Рии, что означает дальнейшее применение айяхуаски, а также защитить ее физически и духовно, пока она будет там находиться.

Следующим заговорил Баннерман:

— Не стану утверждать, что понимаю надличностный опыт, который все мы получили; также скажу, что не понимаю, как могут пересекаться прошлое и настоящее, а самое интересное — как в так называемых галлюцинациях один и тот же персонаж может давать одинаковые указания разным людям. — Он глубоко вздохнул. — Как ученый, я могу годами копаться во всем этом, что, на самом деле, я и намереваюсь сделать, но, что бы здесь ни произошло, оно настолько экстраординарно, что цели науки должны отойти на второй план.

Врач внимательно посмотрел на Леони.

— Несмотря на трудное путешествие, которое тебе пришлось пережить этой ночью, думаю, нашим решением будет продолжить твою работу с айяхуаской, а тем временем мы постараемся обеспечить тебе безопасное место для этих… экспериментов. Я готов согласиться с тем, что это именно то, что тебе нужно. — Баннерман огляделся. — Думаю, как и все остальные, — добавил он.

— Именно это мне и нужно, — произнесла Леони. — Я даже объяснить не могу. Мои чувства к Рии… Но я не позволю Сульпе добраться до нее, любыми возможными средствами.

— Единственное, о чем я беспокоюсь… — начал Баннерман.

— О чем?

— Меня беспокоит, как на тебя подействовала вчера вечером айяхуаска. Я изучал медицинские труды на эту тему. В целом этот отвар безопасен. Но у некоторых отмечалась особая реакция. Была даже пара смертельных случаев. Несколько людей, имевшие до этого проблемы с психикой, сошли с ума…

— Я не верю, что Синий Ангел или мои так называемые путешествия сведут меня с ума, — перебила его Леони. — Это первое, что я сделала стоящего за всю мою жизнь, и я не собираюсь останавливаться.

Из угла, где лежал дон Эммануэль, послышался громкий стон. Шаман сел, завернутый в одеяло, и произнес несколько фраз по-испански.

Леони навострила уши, услышав свое имя, а затем имена Аполинара и Джека.

Странно.

Она не помнила, чтобы дону Эммануэлю кто-нибудь рассказывал о Джеке.

 

Глава 67

Мало-помалу сознание возвращалось к Рии — так, будто она глубоко нырнула во тьму, а теперь медленно поднималась обратно. Все выше, выше и выше, к свету. Сначала начала слышать звуки, шаркающие шаги, треск костра, храп и мычание оленей вдалеке. Чтобы точно понять, где она, даже не было нужды открывать глаза, и Рия не испугалась, почувствовав, как небольшая морщинистая рука коснулась ее лица и убрала с него волосы. Это прикосновение было мягким и полным сочувствия, так, как если бы ее давно ушедшая мать вернулась, чтобы утешить ее. В животе заурчало от запаха жаренного на костре кролика.

В памяти всплыло будоражащее воспоминание о золотоволосой девушке-духе, предупредившей ее о мерзкой твари, созданной Сульпой и угнездившейся в ее ноге. Рия ощупала место, где Грондин сделал глубокий разрез разделочным ножом, но рваной раны там уже практически не ощущалось, как и болезненной опухоли.

И тут воспоминания нахлынули на нее. Ужасная гибель Рила и Хонда. Показательный суд. Предательство Мёрха и Григо. Невероятное в своей быстроте истребление Клана. Демоническая армия Сульпы убила всех дорогих ей людей, как животных.

Должно ли это было произойти? Как это вообще могло случиться в реальности? Ведь все это должно оказаться просто ночным кошмаром, правда? А не по-настоящему.

Только не по-настоящему.

Открыв глаза, Рия увидела, что лежит на мягких шкурах. Над головой раскинулись кроны могучих дубов, сквозь листья проникал свет утреннего солнца. Мерина, волшебница Уродцев, сидела рядом, печально глядя на нее.

— Клана больше нет, Рия. Тебе придется смириться с этим…

Рия сжала зубы, чтобы не взвыть.

— Кто-то выжил, я найду их.

— Если есть выжившие, мы поможем тебе найти их, — ответила Мерина. — Найти и привести сюда.

Опершись на руку, Рия приподнялась и поглядела на волшебницу.

— Где Бриндл? — мысленно спросила она, опасаясь худшего. — И двое моих соплеменников из Клана, Бонт и Лигар? Они в порядке? Что с Джергатом и Оплимаром? И Дриффом, юношей-Иллимани? В бою они все получили ранения.

— Их всех исцелили, — успокоила ее Мерина. — Все чувствуют себя хорошо. Скоро к нам придут.

Ее карие глаза моргнули.

— Более всех в исцелении нуждалась ты, Рия. Мы сделали это, пока ты спала. Слишком много ран для такого маленького тела. Но ты сражалась с воплощенным злом! И выжила, чтобы воевать и дальше… Мало кто может сказать о себе такое.

— Я ничего не сделала, Мерина. Это все Грондин. Он пришел к нам с сотней воинов и спас нас.

— Ты сделала многое! Грондин сам мне рассказал. И Бриндл. И Оплимар с Джергатом. Ты умна. Ты проявила отвагу в бою и сохранила ясный рассудок. Ты молода, но старшие ждут, что ты возглавишь их. Духи избрали тебя для борьбы с воплощенным злом, так сказал отец Бриндла.

— Не верю, что кто-то мог меня выбрать.

— Мне сказали дать тебе пять метательных камней, Рия из Клана, тебе, и никому другому. Ты избрана! И с этим тебе тоже придется смириться.

— Я потеряла их, все пять, — виновато призналась девушка, однако почему-то не опустила головы.

— Не горюй о них, — улыбнувшись, ответила Мерина. — Я слышала, что ты смогла их отлично использовать. Кроме того…

В голове Рии появился образ женщины с синей кожей.

— …у Владычицы Лесов есть другие подарки для тебя. Этим вечером ты должна отведать «Маленьких Учителей».

Сотня воинов, спасшие Рию и ее товарищей, были из отдаленных стойбищ. Грондин встретил их на южном берегу Змеи, уже движущихся к Тайному Месту. Пока воины вели бой с Иллимани, а затем спасались бегством по реке, старики, женщины и дети завершили путешествие по лесу. В результате население убежища Уродцев больше чем удвоилось по сравнению с тем, что видела Рия два дня назад. Но места в Пещере Видений с избытком хватило на всех.

Рия расположилась на почетном месте рядом с Бонтом, Лигаром, Дриффом, Джергатом и Оплимаром, Бриндлом и Грондином. Как и сказала Мерина, Уродцам удалось их всех исцелить, и даже серьезные повреждения заживали буквально на глазах. Лигар, получивший глубокую рваную рану в бедро, уже мог ходить и даже бегать. Бриндл, впавший в глубокое беспамятство от удара топором по голове, пришел в себя и вел себя вполне бодро и оживленно. Боль в ребрах уже не беспокоила Рию. Остальные раны, в том числе и на бедре, там, где Грондину пришлось вырезать впившуюся тварь, затянулись и выглядели так, будто она дралась несколько месяцев назад, а не вчера.

Несмотря на печаль, Рия была рада снова увидеть Бриндла живым и здоровым и тоже ощущала заряд бодрости, несмотря на раны и усталость последних дней.

— Исцеление наполнило тебя жизненной силой, — объяснил Бриндл. — Конечно, это не могло тебя не взбодрить.

После вчерашнего боя с Иллимани, бегства и чудесных исцелений, свидетелями и объектом которых они стали, Бонт и Лигар сильно переменились. Все, что им рассказывали об Уродцах, оказалось полной чепухой, признались они Рии. Ее соплеменники поняли, что находятся не среди кровожадных тупых дикарей, а у добросердечных и разумных человеческих существ, не только спасших их жизни, но и приведших в свое самое тайное убежище. Когда Рия предложила двум мужчинам Клана присоединиться к вечернему ритуалу видений, они согласились, поверив ее обещанию насчет того, что грибы, которые Уродцы называют «Маленькими Учителями», не причинят им никакого вреда.

Дрифф сел рядом с Рией. После исцеления воин Иллимани был в приподнятом настроении, как и воины ее Клана. Рия знала от Бриндла и Грондина, что они научили его мыслеречи и общались с ним, но у нее это пока что не получалось. С тех пор, как он спас ее от верной смерти, Рия уже была готова простить ему то, что он — Иллимани, но пока не была уверена, что этот воин ей хоть как-то нравится. Он красивый, быстроногий, хорошо сложенный, а вчера он сражался…

Как демон.

Но все равно ему еще очень далеко до того, чтобы Рия считала его другом.

Вскоре девушка ощутила, что «Маленькие Учителя» начали творить свое волшебство. Глубоко вдохнула. Она была готова.

Закружилась голова, но Рия с усилием встала на ноги и подошла к той же самой белой, как кость, блестящей проплешине в скале, притянувшей ее три дня назад. Снова встала перед ней и наклонилась как можно ближе, не сводя взгляда со сверкающих бликов. Опять накатило головокружение. Осев на пол, Рия почувствовала, как вновь покидает тело и проходит сквозь скалу, в скрывающийся за ней тоннель воды и воздуха. Отдавшись воле потока, Рия позволила ему вынести ее из тьмы пещеры в мир духов, где царил день. В небе, как и в прошлый раз, горели два светила.

Рия ждала, что снова попадет на луг, заросший зелеными цветами. Но в этот раз, несмотря на то, что она оказалась в точно такой же странной одежде, тоннель вынес ее в другое место, на холм, возвышающийся над большой долиной. Посреди долины было стойбище, но такое, которого она никогда в жизни себе и представить не могла. В тысячу раз больше стоянки Клана, оно состояло из огромных сооружений из дерева и камня, расположенных в форме правильного круга и окруженных громадной изгородью.

В паре шагов ниже по склону, боком к ней, стояла женщина-дух с темно-синей кожей — та, которую Уродцы называли Владычицей Лесов. Она была ошеломляюще красива, и на ней была чудесная одежда, сверкающая и меняющая цвета при каждом ее движении.

— Я помогу тебе победить Сульпу, — глубоким и сильным голосом проговорила она. — Он мой враг, точно так же, как и твой.

— Ты дух, — произнесла Рия, подходя к ней и вставая чуть выше по склону, чтобы их глаза были на одном уровне. — И, похоже, могущественный. Почему ты сама не победишь его?

— Я не могу побороть его в твоем мире.

— Это я слышала. Мой друг Бриндл сказал, но я не поверила.

— Тем не менее это правда…

— Да, сама могла бы догадаться! Ведь Уродцы не лгут, никогда… — Рия задумалась, а потом продолжила: — Бриндл сказал, что Сульпа — демон.

— Один из худших среди демонов.

— И что ты заточила его на долгое время, но ему удалось сбежать.

— Он сбежал, вселившись в человеческое тело, и мы потеряли над ним власть. Будучи в этом теле, он уничтожит твой мир, если его не остановить.

— Я хочу остановить его.

— В этом я уверена. Именно поэтому я избрала тебя… и еще одного человека, она будет сражаться вместе с тобой. И это первый из трех даров, которые у меня есть для тебя сегодня.

Словно из ниоткуда, в руках синей женщины появилась странная деревянная рамка размером две на две пяди, а внутри было нечто похожее на гладкую блестящую поверхность воды.

— Погляди, — сказала она, разворачивая рамку.

Сначала Рия ничего не увидела и даже не поняла, что тут можно видеть, но на блестящей поверхности медленно появилось лицо золотоволосой девушки.

— Я знаю ее, — прошептала Рия и выгнула шею, чтобы заглянуть под рамку. — Она спасла мне жизнь. Она тоже дух? Как ты?

— Она человек. Как ты. Ее зовут Леони. Она тоже сражается с Сульпой.

— Тогда почему я вижу ее только во снах и видениях?

— Потому, что она еще не родилась.

— Не понимаю.

— Она живет в будущем, спустя тысячу поколений после тебя…

— Все равно не понимаю.

— Не обязательно понимать, достаточно действовать. Ты не сможешь победить Сульпу без помощи Леони, а Сульпу нельзя уничтожить в ее времени, если ты не справишься с ним в своем. Вместе вы обладаете великой силой, такой, какую ни одна из вас и представить себе не может. Уж лучше вам встречаться в снах и видениях, чем вообще не быть знакомыми друг с другом.

— Мне кажется, ты нас используешь, — проговорила Рия. — Обеих. Чтобы мы вели бой вместо тебя.

— Разве я не объяснила? Сульпа в теле человека, и поэтому, естественно, воевать с ним должны люди…

Рия гневно поглядела на синюю женщину.

— Я видела тебя вместе с моими родителями. В прошлый раз, когда отведала «Маленьких Учителей». С моей матерью и отцом, они были как живые, хотя я знаю, что они мертвы. Что тут происходит?

— Есть мир, в котором твоя мать и отец продолжают жить.

— Я могу снова увидеть их?

— Возможно, у нас будет на это время.

— Если всего лишь «возможно», тогда зачем ты показала их мне в первый раз? Ты хочешь свести меня с ума?

— Это было испытание. На равновесие между любовью и рассудком. Я должна была убедиться в том, что правильно избрала тебя для войны с Сульпой.

Рия начала злиться. Почему это существо считает, что имеет хоть какое-то право ее испытывать? И решать, кому и с кем сражаться?

Но потом девушка вспомнила Хонда и Рила и смирила свою гордыню. Правда в том, что она и сама хочет биться с Сульпой. Уничтожить его. Любыми средствами.

— Так ты сказала, что у тебя сегодня для меня три подарка.

Синяя женщина выставила вперед руку со сверкающим кристаллом, размером меньше желудя, но с тысячами крохотных граней.

— Это второй подарок, — сказала она, держа кристалл указательным и большим пальцами. — Примешь его — и сможешь не только понимать, но и говорить на любом языке.

Рия подумала о Дриффе. Было бы неплохо знать язык Иллимани. Тогда можно будет получше расспросить его о том, как можно справиться с Сульпой.

Подумала о соседних племенах людей, живущих в ближних и отдаленных долинах. Ри, Джикак, Мерел, Кинжал, Навин, Шер, Йона, Поплавок, много других, имен которых она и вспомнить не могла. Айне, племя, странствующее по берегам Великого Моря, свирепое горное племя Кош, охотящееся на мамонтов далеко на востоке… Все эти разные люди, живущие отдельно друг от друга, обычно враждебные к чужакам, не знающие чужих языков, все они в огромной опасности перед лицом Сульпы, а некоторые, возможно, уже разделили судьбу Клана. Рия не сомневалась, что Сульпа перебьет все эти племена по одному, и тут же осознала, что ее задача — объединить всех против него. А это будет сделать намного легче, если она сможет разговаривать на их языках.

— Только дурак от такого откажется, — буркнула она.

Женщина-дух резко выпрямила руку и с быстротой броска змеи глубоко воткнула кристалл в висок Рии.

— Теперь у тебя есть дар знания языков, — сказала она. — Воспользуйся им правильно.

— Ай! — вскрикнула Рия. Боль была просто мучительной. Но, приложив руку к виску, она не ощутила никакой раны.

— Боль пройдет, — сказала женщина. — Теперь, пожалуйста, погляди сюда. Вот мой третий подарок.

Она подняла рамку. На этот раз вода не была спокойной — она кружилась, похожая на водоворот. Рия почувствовала, как ее затягивает внутрь, а потом начала падать.

Вокруг снова царила ночь, не было никаких признаков того мира, где она разговаривала с женщиной. Луна почти полная, высоко в небе. Рия летела в воздухе, вне тела, над горами и долинами своей родной земли.

Поглядела на руки и ноги, поняв, что они прозрачные и сквозь них видна земля, далеко внизу. Она стала прозрачной, как ночной воздух. Невидимой! Легкой, как утренний туман! Передвигающейся быстрее любой птицы, и ей не нужны крылья, она может просто лететь куда вздумается.

Придя в себя от первоначального изумления, Рия огляделась. Прямо под ней был густой лес; она узнала высокий крутой утес, с которого с грохотом стремительно падали воды Змеи. Безлюдное место, права на которое не заявляло ни одно племя, его называли Вратами Рога. Целый день трудного пути вверх по течению реки от стойбища Клана, Рия пару месяцев назад была тут с братьями на охоте.

Ее взгляд уловил движение.

Впереди группа людей, человек двадцать-тридцать, поспешно шла через открытое место, отбрасывая длинные тени в ярком свете луны.

Рия тут же камнем пролетела вниз, ближе к ним, опустившись до самых крон деревьев. Мужчины и женщины. Дети. Она начала узнавать их лица, и ее охватила радость. Это выжившие люди Клана, им удалось скрыться от Сульпы! Она опустилась среди них, радостно крича, пытаясь обнять их, но они не видели и не слышали ее.

Выглядят перепуганными. Конечно, ведь им только вчера удалось сбежать от вражеской орды, и они идут среди ночи, спасая свои жизни. Многие ранены, все очень устали, дети и старики все больше отстают.

Бесплотная и невидимая, Рия остановилась, провожая взглядом столь дорогих для нее людей.

Позади, в сотне шагов от остальных, шла женщина с двумя маленькими детьми. Может, потому, что волосы с одной стороны ее головы были опалены, или потому, что один ее глаз отек и почти закрылся, или из-за того, что мальчик и девочка были все в грязи, Рия не сразу поняла, кто перед ней.

Но тут она все поняла. Это была Сабет, жена Бонта, с Нибо и Маурой, его сыном и дочерью.

И тут непреодолимая сила подняла Рию в небо.

К самым звездам.

У ее ног разверзлась дыра, и она провалилась в вертящийся тоннель.

Когда Рия очнулась на полу Пещеры Видений, вернувшись в свое собственное тело, она точно знала, что делать дальше.

 

Глава 68

Мэри начала переводить, то и дело останавливаясь, переспрашивая дона Эммануэля.

Тот объяснил, почему, несмотря на пережитое прошлой ночью, он снова выпил отвар.

Во-первых, он шаман. Если бы он испугался необходимости выпить айяхуаску, то был бы обязан оставить свое призвание, а к этому он еще не готов. Ему надо было доказать самому себе, что он сможет справиться со страхом.

Во-вторых, он хотел проследить за доном Аполинаром. При помощи отвара он смог выйти из тела и попасть в дом брухо в Икитосе. Он был готов к тому, что Аполинар может почувствовать его присутствие.

Но шаман застал врага посреди ритуала вызова духа, колдун не обращал внимания ни на что вокруг. Сделавшись мельче мухи, Эммануэль устроился в сторонке и стал наблюдать.

Аполинар сидел на деревянном стуле с высокой спинкой посреди едва освещенной комнаты. Он был здесь один, но в полуметре от него стояло в полный человеческий рост старинное, богато украшенное зеркало с поцарапанной и немного потускневшей поверхностью. Оно стояло под углом, так, чтобы Аполинар не видел в нем своего собственного отражения. Колдун быстро и тихо повторял одно слово, глядя на его поверхность.

Там было одно слово — «Джек».

По словам Эммануэля, он смог понять и разглядеть того, кого вызывал брухо.

За поверхностью зеркала заклубилась бесформенные сгустки тумана; казалось, что сквозь него прорывались отблески молний. И, по словам шамана, он был готов выплеснуться в комнату.

— Зачем ты звал меня? — раздался из зеркала властный голос.

— Чтобы предупредить тебя, Властитель… есть девочка. С помощью моего волшебства я проник в ее мозг и узнал ее мысли. Она хочет уничтожить тебя, — выпалил Аполинар.

— Многие хотят уничтожить меня, — ответил голос, но уже тише.

— Эта — особенная. Она обладает силой. И ее защищает Владычица Лесов.

Грозовое облако в зеркале колыхнулось.

— ИМЯ ДЕВОЧКИ?

— Ее зовут Леони. Дай мне силы, и я отведу тебя к ней.

— У тебя есть нож, дон Аполинар? — еле слышно прошептал голос из зеркала.

Брухо явно удивился вопросу.

— Да…

— Покажи.

Эммануэль описал, как, радостно улыбаясь, Аполинар достал из кармана белого костюма длинный узкий нож.

— Хорошо, — сказал голос, — превосходно. Теперь, пожалуйста, перережь себе горло.

— Горло? Но…

— Один глубокий разрез, от уха до уха.

Аполинар пытался сопротивляться, но, судя по всему, его тело ему не подчинялось. Медленно, борясь с инстинктом самосохранения, он подвел лезвие ножа к горлу и проколол кожу. Струйка крови потекла на воротничок рубашки и на плечо, заливая белый костюм.

— От уха до уха, дон Аполинар. Быстро, давай!

Еще один порез, глубже. Кровь потекла сильнее.

— Но я могу помочь тебе, — всхлипывая, заговорил брухо. — Я твой раб…

— Дай мне силу, и я приведу тебя к ней, — передразнил голос из зеркала слова Аполинара. — ТЫ НЕ СМЕЕШЬ ТОРГОВАТЬСЯ СО МНОЙ, РАБ! — внезапно оглушительно загрохотал неизвестный. — ТЫ ПРОСТО БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я СКАЖУ.

— Да, хозяин, да! Даю слово. — Пиджак Аполинара уже покрылся красными потеками крови, крупные капли падали на пол вокруг стула. — Все, что пожелаешь! Умоляю, только не убивай меня! Я и мое волшебство — в твоей власти!

— Твое волшебство? Ха! МНЕ НЕ НУЖНЫ ТВОИ ФОКУСЫ С ВЫЗЫВАНИЕМ. ТЫ — ЧЕРВЬ.

— Тогда позволь червю отвести тебя к девочке, хозяин… Я хорошо знаю джунгли, я буду полезен.

— Может ли быть полезен червь? — задумчиво произнес голос. — Возможно. Возможно, в конце концов, у меня найдется применение… для червя из джунглей.

Лезвие ножа все еще врезалось в горло Аполинара, но теперь, по словам Эммануэля, брухо позволили опустить руку и выронить нож. Облако в зеркале продолжало клубиться и колыхаться. И снова послышался голос:

— Когда завтра мои слуги придут к тебе, отведешь их к девочке. Они знают, что с ней делать.

Аполинар сидел на стуле обмякший, хрипло дыша. Медленно, будто тяжелый газ, облако в зеркале начало рассеиваться и вдруг с ошеломляющей скоростью снова вернулось.

Эммануэль почувствовал, как его будто обожгло взглядом Джека. Аполинар поспешно повернул голову туда, где он прятался, и Эммануэлю ничего не оставалось, как сбежать из комнаты.

Больше старый шаман ничего не мог рассказать.

Дона Эммануэля не слишком-то информировали о ситуации, в которой оказалась Леони, но дальше скрывать было просто глупо. Неразрывные связи между Джеком и Сульпой, Леони и Рией, роль Синего Ангела, известного ему под именем «Владычицы Лесов», трагическая история жизни Леони и необходимость и дальше продолжать эксперименты с айяхуаской… Старому шаману рассказали абсолютно все.

— Мы в смертельной опасности, — подвел черту под повествованием дон Эммануэль, когда Мэри изложила ему все это на испанском.

Джек и Аполинар узнали о том, что он подслушал их разговор, и, хотя «слуги» Джека и не могли прибыть к Аполинару раньше завтрашнего дня, брухо ничто не мешало нанять банду убийц из местных и уже вечером привезти их сюда на быстроходном катере.

Икитос был своеобразной крепостью Аполинара, так что возвращаться в город не имело никакого смысла.

Но была и другая возможность.

В трех сотнях километров южнее, на берегах Укаяли, притока Амазонки, находилось племя шипибо, откуда родом был сам дон Эммануэль. В этих землях не было ни дорог, ни электричества, ни водопровода. Люди жили в небольших деревнях, некоторые у самой реки, другие — у ручьев и заводей.

— Там можно спрятаться, — поведал им дон Эммануэль, и добавил: — Так, что никто нас и не найдет. Там мы можем продолжить работать с айяхуаской.

Старый шаман виновато поглядел на Леони. Извинился, что не смог защитить ее в мире духов. Брухо оказался слишком силен. Но среди шипибо есть шаманы куда более могущественные, чем он, идущие путем света, и они соберут круг, чтобы сделать защиту сильнее.

— Нам противостоит зло, но его можно победить, — дон Эммануэль, как мог, попытался разрядить обстановку в малоке.

Все необходимые припасы у них были — бензин для подвесного мотора лодки, вода, еда и лекарства. Они ощущали, что собираться надо как можно быстрее, но все равно погрузка и крепление всех грузов заняли часа два. Когда они отчалили, уже миновала полночь.

Плотные облака затянули небо, скрыв луну; теплая темнота, будто одеяло, окутала Леони. Когда лодки свернули на юг, против течения, она посмотрела назад, на север, в направлении Икитоса, и увидела вдали вспышку света.

А потом еще одну.

Мэтт проследил за взглядом девушки.

— Катер, — сказал он. Свет мигнул третий раз, отразившись от воды. — Скоростной катер. Идет сюда.

 

Глава 69

Никто не усомнился в третьем подарке Рии, в истинности видения, полученного в мире духов.

Выжившие люди Клана, в том числе жена Бонта с детьми, сбежали в лес на востоке, как раз в сторону пустынных холмов, покрытых лесами. Те места называли Вратами Рога. Надо было попытаться спасти их.

Ни одно племя не заявляло о своих правах на Врата, и, по давнему соглашению, охотиться там мог любой. Самый прямой путь туда из Тайного Места лежал через земли Клана, но это было слишком опасно, поскольку там хозяйничали тысячи воинов Иллимани. Другим вариантом было двинуться южнее, а потом свернуть на северо-восток, но при этом придется пройти через земли Мерел и Навин, племен, враждебных Клану и друг другу. Рия оценивала их как самых последних из кандидатов в союзники в борьбе с Сульпой. Но начинать собирать армию все равно придется, и нельзя терять времени. Кроме того, можно было не сомневаться в том, что Иллимани наводнят окрестные земли, убивая всех на своем пути и повсюду оставляя следы своего жестокого владычества, так что главной задачей было на них не наткнуться.

Рия решила, что Бриндл должен обязательно участвовать в этом походе. Вместе они прошли через многое, и она рассчитывала на него. И для нее стало настоящим ударом, когда, выходя вместе с ним из Пещеры Видений, она услышала, что на этот раз ее друг должен остаться.

— Да, думаю, ты прав, ты теперь вождь, у тебя есть и более важные дела, — произнесла Рия, стараясь скрыть обиду и недоумение.

— Нет, — возразил Бриндл, — не поэтому.

Он передал Рие образ синей женщины.

— Есть четвертый дар, — начал объяснять он. — Владычица Лесов вчера вечером одарила тебя тремя, а четвертый был получен мной. Поэтому я должен остаться. Она хочет, чтобы я сразу построил это, прямо здесь, в Тайном Месте. Это поможет нам бороться с Сульпой.

— Я не понимаю…

На мгновение Бриндл даже показался ей раздраженным.

— Четвертый дар — идея, — сказал он. — Образ, вложенный Владычицей Лесов мне в голову.

Одновременно с мыслеречью он передал ей образ, который с невероятной силой ворвался в голову Рии. Она ахнула, увидев красочную картину трех огромных кругов из внушительных камней. И все это она видела как бы с птичьего полета.

— Вот это я должен построить. Что скажешь?

Рия поняла, что может мысленно обойти нарисованную Бриндлом картину, чтобы оглядеть ее с разных сторон, так, будто она находилась прямо перед ней. Это было чрезвычайно странно и непривычно. Даже образ этого сооружения, казалось, излучал молчаливую грозную силу.

Рия насчитала тридцать серых камней во внешнем круге, огромных, в два человеческих роста, широких в основании и плотно вкопанных в землю. Форма у них была неправильная, они не были обработаны, несли на себе следы воды и ветров и были покрыты лишайником, как обычные скалы. Но то, что они были поставлены в правильный круг в сто шагов в поперечнике, явно служило какой-то цели. Второй круг, из двадцати черных камней ростом с Рию, находился точно внутри первого и был пятьдесят шагов в поперечнике. В центре был третий круг, его размер достигал двадцати шагов, и состоял он из восьми гигантских белых конусообразных валунов в четыре человеческих роста.

— Прекрасно, — сказала Рия, когда поразивший ее образ исчез. — Я никогда ничего подобного не видела. Но как это поможет сражаться с Сульпой?

— Это каменные врата…

— В смысле?

— Владычица мне не сказала. Просто попросила их построить.

Для Рии вся эта загадочная задача выглядела невыполнимой и сверхъестественной. Где вообще найти столько больших камней, не говоря уже о том, чтобы притащить их сюда?

— Владычица сказала мне, где их найти, — ответил Бриндл на ее мысль. — Объяснила, как Уродцы смогут поднять и поставить их. И объяснила, где я должен все это построить.

— Где?

Бриндл обернулся, показывая на вход в огромную пещеру позади них.

— Внутри Пещеры Видений. Они должны быть именно там.

Бриндл хотел отправить с Рией сотню воинов, чтобы они помогли им найти и защитить беженцев, но Рия отказалась.

— Нам надо двигаться как можно незаметнее, — произнесла она. — Сотня воинов — слишком много для такого дела и слишком мало, если нам придется биться с врагами, Иллимани намного больше.

И, несмотря на все возражения Бриндла, она сумела доказать, что для успешного похода требуется лишь небольшая группа, и добавила, что уже знает, кого возьмет с собой.

— Дай мне только Грондина. Он будет мне опорой, — произнесла Рия. — Вместе с Джергатом и Оплимаром. Естественно, я возьму с собой Бонта и Лигара. И Дриффа. Всего получается семеро. Мы пойдем быстро, не оставляя следов, найдем спасшихся и вернемся назад как ни в чем не бывало.

— Хорошо, Рия, — ответил Бриндл. — Я уже привык, что ты все делаешь по-своему.

И решил сменить тему.

— Ты теперь доверяешь Дриффу? — спросил он.

Рия задумалась лишь на минуту.

— Видимо, да. Но я его до сих пор не понимаю. Что ты с ним сделал? Как ты убедил его предать свой народ?

В глазах Бриндла мелькнуло выражение легкой досады.

— Дрифф — первый из Иллимани, начавший поступать правильно. Это не значит, что он предатель. Возможно, он просто герой. Все, что я сделал, — помог ему увидеть истину.

— Было бы здорово, если бы таких стало побольше, тогда осталось бы меньше тех, кого придется убить.

Бриндл обдумал ее слова, а потом попытался объяснить.

— Помнишь, я обрел связь с Дриффом? Тогда он считал тебя безумной женщиной, обуреваемой единственным желанием — убить его. Я встал на его сторону, защитив от тебя. Он понял, что я веду себя как друг. Так я смог пробиться к нему, а потом и поговорить. Договориться так с другими Иллимани будет сложно. Если мы не можем общаться с ними, то и связи возникнуть не может.

Внезапно смутившись, Рия обняла Бриндла.

— Хорошо, делайте эти каменные круги, для чего бы они там ни были нужны. — А потом, спрятав улыбку, нарочито строго приказала другу: — Хочу, чтобы они были готовы, когда я вернусь.

После ночи, проведенной в Пещере Видений, Бонт и Лигар обрели способность к мыслеречи и начали понемногу общаться с Уродцами. Возможно, этот способ общения был одним из эффектов действия «Маленьких Учителей», или же потому, что синяя женщина сделала все, как и обещала, вставив кристалл в голову Рии, но девушка вскоре смогла обмениваться образами с Дриффом, а потом и просто разговаривать. Когда подходило к концу первое утро их похода, они уже могли свободно беседовать при помощи мыслеречи, иногда спонтанно переходя на обычный разговор. К удивлению окружающих, Рия использовала гортанный язык Дриффа, чужой, непонятный и даже пугающий для всех остальных. Но девушку это нисколько не волновало, а вскоре она перестала обращать внимание и на то, как странно это выглядит со стороны, и начала вовсю пользоваться своим новым даром, чтобы побольше узнать о врагах.

Как рассказал Дрифф, до появления Сульпы Иллимани были воинственными кочевниками, рассматривающими остальных людей как добычу, которую следовало заполучить силой или обманом. Они забирали у других все, что им нужно — женщин, рабов, вещи, — и двигались дальше. Так было испокон веков. Когда Дриффу два года назад исполнилось шестнадцать лет, среди них появился Сульпа.

— В смысле, просто так вот пришел в ваше стойбище? — спросила Рия.

— Нет, не так.

Воин Иллимани по имени Бече, известный своей красотой и силой, был смертельно ранен во время набега на соседнее племя. Его принесли в стойбище, и ночью он умер. На рассвете, по обычаю Иллимани, его тело положили на погребальный костер, но прежде чем загорелись дрова, он внезапно открыл глаза. Кожа его все так же была бледна, зрачки глаз закатились, ноги дергались так, как будто это была лишь кукла в руках шамана. Но уже через секунду раны затянулись, на щеках появился румянец.

— Бече больше не существует, — проревел он, так и не сойдя с кучи хвороста. — Теперь вы будете звать меня Сульпа.

Дрифф своими глазами видел это и все то, что произошло потом.

Бече спрыгнул с кучи хвороста. Но он уже не был прежним человеком, будто кто-то переделал его на свой лад. И хотя Бече внешне не изменился, свидетели его воскрешения отметили его новую невероятную силу и мощь. Он вытянул вверх руку, и прямо из воздуха появился огромный черный меч из обсидиана. Бече, если, конечно, это был он, с легкостью крутанул его над головой, прошел пять шагов к тому месту, где стоял вождь племени, и одним ударом разрубил его пополам.

— Теперь я ваш вождь, — крикнул он толпе Иллимани, не обращая никакого внимания на поток теплой крови, оросившей его ноги. Трое сыновей вождя, могучие воины, попытались было оспорить его право, но в рукопашном бою он убил их всех, и больше никто не осмелился ему перечить.

После этого набеги на другие племена стали другими. Раньше убивали лишь воинов, Иллимани забирали имущество поверженных врагов и оставляли в живых женщин, детей и рабов. Теперь уничтожали всех подряд. Убийство, прежде служившее лишь для устрашения врагов, теперь стало основной целью. И смерть для Иллимани обрела новые лица. Все без исключения, кто попадался им на пути, кого они могли поймать, умерщвлялись. Истреблялись целые племена, причем по возможности наиболее мучительными и долгими способами. Любой из Иллимани, не угодивший Сульпе, точно так же подвергался медленной мучительной казни.

— Он Пожиратель Душ, — закончил свой рассказ Дрифф. — Он питается болью и смертью.

С того дня, как Сульпа завладел телом Бече, он постоянно говорил о новой цели, приведшей Иллимани в земли Клана. Обещал воинам, что создаст из них могущественную армию, обещал, что они будут сильнее любого другого племени, поскольку боги возложили на их плечи священную обязанность. Им выпала честь стереть с лица земли Свет на Западе. И теперь это долг всех Иллимани перед высшими силами.

Сульпа не объяснял им, что это за «Свет на Западе», но шли месяцы, и они поняли, что он ведет племя к западу, к ледяным пустыням и лежащим за ними неизведанным землям.

Перед тем как пересечь ледяные пустыни, племя Иллимани насчитывало почти тридцать тысяч мужчин, женщин и детей. Когда они закончили этот поход, их осталось чуть больше двадцати тысяч, из которых семь тысяч — опытные, закаленные в боях воины. Они набрасывались на мирных обитателей здешних долин, как хищные звери, уничтожая все на своем пути, захватывая земли и оставляя в стойбищах своих жен и детей.

«Свет на Западе» уже был близок, — так сказал им Сульпа, и поэтому отправил вперед армии разведчиков. Прошло еще месяца три, и он повел семь тысяч воинов в сторону земель Клана. Они убивали всех, кто попадался по пути. А ежедневные массовые жертвоприношения детей уже вошли в привычку воинов Иллимани. Сульпа сам убивал их длинным черным ножом из обсидиана, купался и пил кровь невинных жертв.

Рия ахнула от ужаса, вспомнив, как Иллимани оставили в живых детей, когда напали на стойбище Клана.

— Да, — сказал Дрифф, увидев пришедший ей в голову образ. — Так нас… — Он задумался. — Их… — Склонил голову. — Так нас учили. Не убивать детей на поле боя. Окружить и отвести к Сульпе, чтобы принести в жертву.

— Но зачем? — спросила Рия.

Девушка никак не могла понять смысла всего этого кровопролития. Как кто-то может опуститься до такой мерзости, чтобы убивать детей и пить их кровь?

— Он — Пожиратель Душ, — повторил Дрифф, так, будто это все объясняло. — Он убивает добрых и невинных, чтобы увеличить свою силу. Поэтому мы и оказались здесь… на земле твоего клана…

Дрифф оглянулся на товарищей-Уродцев, шедших рядом, — Грондина, Оплимара и Джергата.

— Он привел нас сюда, чтобы уничтожить их, — добавил он, чтобы у Рии не осталось никаких сомнений. — Мы должны убить всех Уродцев. Поскольку они и есть Свет на Западе. Это священный долг Иллимани.

К полудню они уже были на территории племени Навин и, продвигаясь вдоль горной реки по каменистому ущелью, неожиданно увидели впереди кружащих воронов и грифов.

Очень много воронов и грифов.

Вряд ли их привлекла простая туша оленя.

В воздухе висел запах дыма.

Как и большинство здешних племен, Навин жили охотой, рыбной ловлей и собирательством, кочуя небольшими, по двести-триста человек, группами из одного временного стойбища в другое. Напали на одно из таких, находившееся за ближайшим поворотом, — несколько конических типи, стоящих среди деревьев в узкой пойме, на берегу реки.

Многие типи уже догорали, оставшиеся шатры стояли как-то уж совсем неправильно, и даже чужаку было ясно, что их перенес кто-то неизвестный путникам. Дым подымался вверх, но Рия и ее товарищи не заметили ни единого человека, кругом царила тишина, казалось, что не только люди, но и птицы покинули это скорбное место. Никто не стоял в дозоре, не было слышно детского плача или глухого стука обрабатываемых кремней. Похоже, перед отрядом Рии было стойбище мертвых.

Но, лишь приблизившись, они с ужасом поняли истинный смысл этого слова. Судя по оставшимся на земле следам и ранам на погибших людях, захваченные здесь Навин — около двух сотен человек — сдались, не оказав сопротивления. Так и не нашлось ни одного боевого топора или сломанного лука. Но люди не погибли от стрел или удара боевого топора. Все, кого обнаружил отряд, были зверски замучены.

Одни были прибиты к деревьям, окружавшим небольшую поляну со стойбищем. Их руки и ступни были прибиты к стволам острыми длинными кусками кремня; остальных повесили на ветках, будто украшения сумасшедшего шамана. На одном из самых высоких деревьев Рия насчитала человек двадцать; их рты были открыты в безмолвном крике, а глаза уже выклевали вороны, и грифы отведали их плоти. Страшный лес человеческой боли и страдания. Друзья Рии обнаружили только троих чудом оставшихся в живых.

Даже Уродцам пришлось признать, что раны, полученные Навин, смертельны и они ничем не могут помочь этим несчастным. Если вытащить кремневые острия, то это причинит им нестерпимую боль, и они погибнут от потери крови. Было куда гуманнее просто избавить их от страданий.

Двоих мужчин, уже потерявших сознание, быстро добили Бонт и Дрифф. Женщина, прибитая к дереву вниз головой в центре стойбища, потерявшая один глаз, оказалась самой крепкой. Взгляд ее был полон безумием, а потрескавшиеся губы в кровавой пене все повторяли и повторяли одну и ту же фразу на языке Навин. Рия даже не удивилась, когда поняла, что именно она шепчет.

— Они забрали наших детей… Помогите нам, духи… Они забрали всех наших детей…

Рия попыталась расспросить женщину. Сколько воинов напали на них? Когда? Куда они ушли? Но женщина больше ничего не смогла ответить. Наконец девушка, нерешительно скривившись, достала нож, чтобы избавить ее от невыносимых страданий, но тут из-за дымящегося шатра раздался хриплый мужской голос:

— Тронь ее, и умрешь!

Лигар одним движением наложил стрелу и натянул лук, Бонт скинул с плеча боевой топор, и тут на них двинулась дюжина охотников-Навин, семеро — с натянутыми луками, остальные — с копьями и томагавками. Они окружили их со всех сторон, выйдя из-за деревьев.

 

Глава 70

Катер Мэри Рак был шесть метров в длину, с двумя скамьями на шесть пассажиров под брезентовым тентом на корме и открытым грузовым отсеком на носу. Мэри села сзади, взявшись за ручку большого подвесного мотора «Ямаха».

— В нем две сотни лошадиных сил, — сказала она, выжав ручку газа, и лодка рванула вперед. — Думаю, нам удастся от них уйти.

— Хороший движок, — согласился Мэтт. Он, Леони и Баннерман сидели рядом с Мэри, на задней скамейке. — Но, при всем уважении, ваша лодка чуть больше, чем обыкновенная ванна, а мы даже и предположить не можем, что есть у тех парней. А самое неприятное, мы даже не знаем, кто они. Мы думаем, что это дон Аполинар, но это может быть и кто-то другой. Которому вовсе нет до нас никакого дела.

Леони снова обернулась, — огни приближались.

— У тебя есть другие предложения? — закричала Мэри. Ее едва было слышно за ревом мотора и плеском воды, рассекаемой носом лодки.

— Да, — крикнул в ответ Мэтт. — Немедленно сбрось газ, нам надо укрыться на берегу, живо! Вот тут, среди деревьев… вот это место подойдет.

— Давай, Мэри, — подбодрил коллегу Баннерман.

— Здесь мы сможем немного переждать, — продолжил Мэтт. — Сохранять полную тишину, не включать никаких фонарей. Если они промчатся мимо твоего причала и пойдут дальше вверх по течению, мы будем знать, что они здесь не ради нас. Если остановятся… было бы неплохо беззвучно спуститься обратно по течению реки. Я предпочел бы затопить их лодку, пока они обыскивают приют.

Мэри уже сбросила газ и развернула катер к берегу.

— Выглядит опасно, — пробормотала она.

— Но мое предложение менее опасно, чем оставить их у нас на хвосте, — ответил Мэтт. — Если у них есть оружие, то на открытой воде мы станем для них отличной мишенью.

Джунгли подступали к самому берегу. Гигантские ветви папоротников висели, как опахала, над ними возвышались громадные деревья, с их ветвей причудливо свисали лианы и мох. Мэри заглушила мотор и позволила течению снести катер на ближайшую отмель под огромной пальмой, упавшей в воду. Встав на носу катера, дон Эммануэль перекинул веревку через ствол и пришвартовал к нему катер.

Огни неизвестных были уже достаточно близко, Леони и ее друзья уже слышали утробный рев мотора катера чужаков. «Они бы нагнали нас в пять минут», — подумала Леони.

Судя по всему, пристань была метрах в четырехстах ниже по течению, и незнакомый катер был уже совсем близко. Леони взмолилась, чтобы он прошел мимо, но вместо этого услышала, как мотор сбросил обороты, и огни двинулись к берегу.

— О’кей, с этим ясно, — сказал Мэтт. — Все со мной согласны?

Теперь уже никто не сомневался, что никакого шанса спастись, уходя вверх по течению, не было. Как только они завели бы мотор, их услышали бы и быстро поймали. Ничего другого Леони в голову не приходило.

— Я согласна, — сказала она.

— И я, — сказал Баннерман. — Это рискованно, но больше ничего не остается делать.

Мэри и Эммануэль переговорили по-испански и согласились. Альтернативы у них не осталось.

— Если тебя зажал в угол голодный ягуар, лучше самому напасть на него, — прошептал дон Эммануэль.

«Времени у нас в обрез, — думала Леони, пока течение несло их обратно к пристани. — Аполинар, не обнаружив их катера у причала, очень скоро поймет, что они сбежали. С другой стороны, шаман должен будет обыскать приют, чтобы двинуться дальше. Даже мужчины, быстрым шагом или бегом, будут добираться до приюта минут пять. Еще пять минут, чтобы обыскать приют и выяснить, что там никого нет, и еще пять, чтобы вернуться на катер».

Значит, у Мэтта на все не больше пятнадцати минут…

На минуту сквозь просвет облаков выглянула луна, ярким лучом осветив пристань в полусотне метров от Леони и ее компании. И хотя небо вновь затянуло облаками, они успели разглядеть у пристани большой скоростной катер с двумя моторами. Пришло время действовать. Подруливая коротенькими деревянными веслами, Эммануэль и Баннерман быстро развернули лодку к берегу, и Мэтт бесшумно соскользнул в воду.

За несколько секунд до этого Леони пыталась отговорить его. Разве нельзя что-то сделать, не залезая в воду?

— Нет, — ответил Мэтт. — На катере должны были кого-нибудь оставить. Это единственный способ добраться до него так, чтобы он не услышал.

До того, как они покинули Икитос, Леони воспользовалась ноутбуком Баннермана и посмотрела в Гугле информацию об Амазонии. В результате она знала, что огромная река и ее основные притоки населены ужасными тварями — мерзкими крокодилами, которых называют кайманами, вырастающими в длину до шести метров, анакондами размером с пожарный шланг, пираньями и даже бычьими акулами, приспособившимися жить в пресной воде.

Нырять в такую реку было чистым самоубийством. Она поглядела на светящиеся стрелки своего «Ролекса». Мэтта не было уже семь минут.

Где он, черт его дери?

Леони глянула на Баннермана и Мэри, сидящих на корточках по обе стороны от нее и вглядывающихся в темноту. Их напряженные лица были освещены лунным светом, пробившимся сквозь облака. Эммануэль остался на носу, в руках у него была веревка, удерживающая их катер на месте. В любую секунду он был готов сняться с якоря. Только один сигнал Мэтта…

Но его не было.

Восемь минут…

Девять…

Он погиб?

Его сожрал один из этих долбаных кайманов?

Его захватил в плен или убил тот, кто охранял катер Аполинара?

Люди проклятого шамана, ушедшие обыскивать приют, должны вот-вот вернуться, и, даже если Мэтт жив, будет слишком поздно что-то делать. Леони начала непроизвольно считать секунды, глядя в темноту.

— Давай, Мэтт! Давай! Давай! — шептала она одними губами.

 

Глава 71

Охотники-Навин глядели на них расширившимися от ужаса глазами, обезумевшие от постигшего их горя, но, тем не менее, Рия видела, что они готовы сражаться. Просто чудо, что в ее отряд еще не полетели стрелы.

— Остановитесь, братья, — произнесла Рия на языке племени Навин. — Мы вам не враги.

Она знала, что Уродцы никогда не начнут бой без ее приказа, и мысленно обратилась к Дриффу, Бонту и Лигару, призывая их опустить оружие.

— Не надо торопиться. Я хочу попросить вас отпустить нас.

Рия только сейчас убрала в ножны длинный кремневый нож, обвела рукой горящее стойбище и увешанные телами деревья, а потом и свой отряд.

— Нас всего семеро. Нам не по силам сделать такое!

Она кивнула на женщину, прибитую к дереву головой вниз; та все еще судорожно дышала и не сводила обезумевших от боли глаз с Рии и ее отряда.

— Я всего лишь хотела освободить ее от страданий, мы не сможем спасти ее.

Ближайший из охотников, тот самый, который несколько мгновений назад кричал на Рию, опустился на колени рядом с умирающей, коснулся ее лица и тихо спросил:

— Любовь моя, кто сделал с тобой такое? Где наши дети?

Он протянул руки к тому месту, где ее кисти и запястья были прибиты к дереву. Его пальцы дрожали, не решаясь прикоснуться к окровавленным камням. Поглядел наверх. Ноги женщины были прибиты к дереву тремя крупными кремневыми шипами, раздробившими ей лодыжки и разорвавшими суставы. Охотник-Навин только теперь осознал, что не сможет ее спасти. Он судорожно вздохнул, провел дрожащей рукой по глазам.

— МЕСТЬ! — заорал он. — Я ОТОМЩУ ЗА ЭТО!

После этого он достал из-за пояса нож и перерезал женщине горло. Встал на колени и молча смотрел, как жизнь покидает его любимую.

Охотник был рослым широкоплечим мужчиной лет тридцати, с густой черной бородой, крючковатым носом, желто-коричневыми, как у волка, глазами и обветренной загорелой кожей. Он оглядел поляну, перевел взгляд на Рию.

— Ты! — зашипел он. — Ты говоришь на нашем языке. Кто ты такая? Что ты здесь делаешь? И почему с тобой Уродцы?

Рия огляделась. Охотники-Навин продолжали окружать их. Некоторые были молоды и неопытны и могли сделать что-нибудь сгоряча. У лучников уже дрожали руки, они устали удерживать натянутую тетиву.

— Скажи своим, чтобы опустили луки. Тогда поговорим, — сказала она. — Если они случайно выстрелят, начнется драка, а от этого никто не выиграет. Хватит смерти на сегодня.

— Если дойдет до драки, мы убьем вас всех.

— Убьете. Вас больше. А сколько ваших погибнет в этом бою? Вот в чем вопрос. И зачем? Мы такие же, как вы. Мы потеряли тех, кого любили, и в этом виноваты те же люди, что спалили вашу стоянку и убили ваших женщин. Нам надо объединиться против них. А драться друг с другом — полное безумие.

Волчьи глаза охотника смотрели на нее десять мгновений.

— Похоже, враги украли наших детей, — проговорил он. — Ты знаешь зачем?

— Когда твои люди опустят луки, я расскажу вам все, что мы знаем, — ответила Рия.

Охотника звали Ааркон, и он был не единственным из группы Навин, чьи мертвые родственники висели на деревьях. Все они потеряли здесь родных, у всех увели детей, младших братьев и сестер. Поэтому они страстно желали понять, что произошло. Но, когда Рия рассказала им об уничтожении Клана ордой Иллимани и про то, как Сульпа забирает детей для жертвоприношения, их лица помрачнели.

— Надо догнать их, — угрюмо сказал Ааркон. — И попытаться спасти наших детей.

— Это стойбище разгромил большой отряд, — возразила Рия. — В нем должны были быть сотни воинов, а общее число воинов Иллимани — больше семи тысяч. Что сможете вы, двенадцать человек?

— Мы должны попытаться…

— Чем бросаться своими жизнями, лучше присоединяйтесь к нам, — настойчиво сказала Рия. — Мы хотим собрать армию, иначе никогда не сможем их победить.

Ааркон оглядел отряд Рии, людей и Уродцев.

— Армию, чтобы сражаться с тысячами воинов? — почти издевательски сказал он. — Под командованием девчонки?

Рия сделала вид, что не заметила его сарказма.

— Да. Армию, чтобы сражаться с тысячами воинов. Почему нет? Просто нам надо объединиться. Уродцы, люди Навин, Клана, Мерел… Без разницы. Мы победим лишь тогда, когда забудем старую вражду.

К ночи две группы разошлись, двинувшись разными путями. Ааркон и его люди отправились по следу отряда Иллимани, а Рия с товарищами продолжили идти к Вратам Рога.

— Если у нас все получится, мы будем возвращаться этой же дорогой через пару дней, — сказала Рия Ааркону. — Если передумаете и решите присоединиться к нам, или вам понадобится укрыться в безопасном месте, ждите нас здесь.

Луна была почти полной, дорогу было хорошо видно, и хотя Рия и ее друзья были здесь впервые, двигались они достаточно быстро, все еще ощущая потоки энергии, исцелившие их в Тайном Месте. Рия шла посередине между Бонтом и Лигаром. Дрифф, Грондин, Джергат и Оплимар замыкали отряд.

— Где это ты научилась всем этим языкам? — спросил Бонт.

— Каким еще языкам? — невинно спросила в ответ Рия.

— Сама знаешь. Говоришь с Дриффом на иллимани, с Аарконом — на навин… Что происходит? — Бонт сморщил лоб. — Сдается мне, это какое-то колдовство.

— Не отказался бы я от такого колдовства, — заявил Лигар. — Представь себе возможность любезничать на двух десятках языков.

— Это дар, — коротко ответила Рия. У нее сейчас не было желания обсуждать, что произошло с ней в Пещере Видений. — Он полезен, вот и все.

Она немного отстала от друзей. С того момента, как перебили ее соплеменников, она все больше ценила и любила Бонта и Лигара, но иногда они казались ей абсолютно невыносимыми.

Долгое время они шли в тишине по холмистой местности. Потом прошли перевал и начали спускаться в долину по длинному пологому склону. Луна, оказавшаяся позади, скрылась за гребнем.

И тут отряд Рии услышал пронзительный женский крик.

 

Глава 72

Леони первой заметила условный сигнал Мэтта — три короткие вспышки маглайтовского фонарика, который он взял с собой, сунув в водонепроницаемый пакет. И снова вспышки — раз, два, три.

Дон Эммануэль скинул швартовочную веревку с ветки и подбежал к Баннерману, хватаясь за весло. За считанные секунды, несомые течением и веслами, они добрались до пристани.

— Привет, — сказал Мэтт. — Почему задержались?

Он стоял у борта скоростного катера с брезентовым мешком в руке, и с него все еще стекала вода. Отдав мешок Баннерману, он прыгнул в лодку.

— Думаю, нам надо немедленно убираться отсюда, — добавил Мэтт.

И тут все услышали грубые мужские голоса и увидели отблески факелов на тропе, ведущей от приюта.

— А их катер? — спросила Леони. — Я думала, ты его потопишь.

— Я и потопил.

— Что-то незаметно.

— Поверь мне, он уже никуда не поплывет.

Раздался громкий хлопок, за которым последовал оглушительный рев. Мэри завела мощный подвесной мотор и начала выводить катер на середину реки. Практически в тот же момент луна вышла из-за облака и вокруг стало светло, почти как днем.

В их сторону бежали пятеро рослых мужчин, во главе с Аполинаром.

Черт! Оружие!

Двести лошадиных сил в моторе «Ямаха» внезапно показались Леони чем-то несущественным. У нее было впечатление, что катер словно полз от пристани, и на мгновение ей показалось, что Аполинару достаточно прыгнуть, чтобы оказаться среди них. Но расстояние медленно увеличивалось, а этого все не происходило.

Пули взметнули фонтанчики воды вокруг них; некоторые вонзились в борт, грохоча, как отбойный молоток. Но кто-то стрелял и с лодки, в ответ! Леони пригнулась и, повернув голову, увидела, что это Мэтт, сидящий на корточках рядом с Мэри; в его руках была автоматическая винтовка. Откуда он ее взял?

Стрельба с берега прекратилась, луну снова закрыли облака, беглецов поглотила ночная тьма.

Мэтт тоже убрал руку со спуска, а Мэри продолжала выжимать газ на полную.

В этот момент на пристани кто-то включил мощный фонарь. Зарычали оба мотора, и катера преследователей рванулись на середину реки.

— И это ты называешь «потопил»?! — крикнула Леони Мэтту.

Тот не ответил. На мгновение на его лице появилось выражение неуверенности и крайнего удивления.

Вражеский катер быстро разогнался, за считанные секунды сократив отставание вдвое, и теперь мчался следом за ними, сверкая всеми огнями. Леони уже пригнулась, ожидая следующего дождя пуль, когда мощный рык моторов неожиданно стих. Катер преследователей резко сбросил скорость и закачался, его огни высветили небо, джунгли, а потом прочертили неровные полосы по воде, метрах в тридцати в стороне от Леони и ее товарищей. Девушка уже собралась было закричать «ура», но радостный крик застрял у нее в горле, когда она услышала, что моторы снова заработали. Скоростной катер выровнял курс и рванул вперед, но тут моторы опять сбросили обороты, и катер снова затормозил, явно погрузившись глубже в воду. Свет его огней так и не нащупал беглецов. Раздались три громких хлопка, моторы в третий раз взревели, сбросили обороты и окончательно заглохли.

— Извиняюсь, — сказал Мэтт. — Это заняло немного больше времени, чем я рассчитывал.

Люди на скоростном катере принялись стрелять, но течение сносило их вниз, и, похоже, у них не получалось развернуть катер, поэтому они палили в темноту наугад.

Леони привстала, чтобы получше разглядеть происходящее. Мэри вела лодку вверх по течению, выжав газ на полную, и они быстро удалялись от преследователей.

— Я бы сказал, что мы уже вне зоны обстрела, — объявил Мэтт. — В любом случае, у них сейчас прибавилось других забот.

В это время в просвет между облаками выглянула луна, и Леони увидела, что катер дона Аполинара тонет. Весь его экипаж сгрудился на носу — единственной части, оставшейся над водой. Один из них даже успел выстрелить, и тут все они оказались в воде.

— Теперь я поняла, что ты имел в виду под утоплением, — сказала Леони, поглядев на Мэтта.

Мэтту достался автомат «АК-47», но он так и не рассказал подробности, каким образом ему удалось заполучить оружие, объяснив только, что забрал его у парня, охранявшего катер.

— А там что? — спросила Леони, показывая на брезентовый мешок.

Подняв мешок, Мэтт положил его девушке на колени. Мешок был тяжелый, внутри что-то брякало. Открыв его, она увидела четыре изогнутых магазина к «АК-47» и два короткоствольных пистолета.

— Гм, целый арсенал.

— Ну… я решил, что нам он может пригодиться.

Сидящая позади них Мэри продолжала держать румпель мотора, сбросив обороты до средних. Катер неторопливо шел по реке.

— Ты нас чуть не угробил, Мэтт, — произнесла она.

Баннерман, сидевший на скамейке рядом с Леони и погруженный в свои мысли, встрепенулся.

— Не согласен, — сказал он. — Я бы сказал, что Мэтт спас нас от гибели. Если бы не он, нас бы преследовали вооруженные люди на куда более скоростном, чем наш, катере.

Мэри задумалась над его словами.

— Ты прав, — сказала она и повернулась к Мэтту: — Прошу прощения. Это было… глупо и неблагодарно, с моей стороны. Ты вел себя отважно. Просто все произошло слишком внезапно… А еще это оружие, сам понимаешь. Затонувший катер… Есть большая вероятность, что кто-нибудь из банды Аполинара утонул. Все это случилось слишком быстро…

За ночь Мэтт и Баннерман несколько раз сменяли Мэри у румпеля. К рассвету они ушли километров на восемьдесят вверх по течению Укаяли, притока Амазонки.

«Сложно здесь находиться, не опасаясь за свою жизнь», — подумала Леони.

Она отлично могла представить, кто скрывается в этой мутной воде, — кайманы, бычьи акулы, пираньи и огромные анаконды. Страшный мир, кишащий чудовищами, от которых их отделяет лишь тонкий борт катера.

Они остановились у прибрежной деревни племени шипибо. Пара десятков небольших прямоугольных домов, стоящих в полуметре над землей на сваях, крыши крыты пальмовыми листьями. Смеющиеся детишки, собравшиеся шумной толпой, отвели их к большой малоке. Она тоже стояла на сваях, а ее стены из кокосовых циновок были скатаны наверх, чтобы пропускать прохладный ветерок с реки.

Здесь все хорошо знали дона Эммануэля, и вокруг них, похоже, собрались практически все жители деревни. Им улыбались, махали, что-то оживленно обсуждая. Больше всего индейцам понравились густые светлые волосы Леони, и полдеревни поздоровались с ней, пожимая руку, как какой-нибудь знаменитости. Им приготовили завтрак — жареных речных черепах и утиные яйца, — но Леони так и не смогла заставить себя все это съесть, ограничившись бананами и чашкой горячего сладкого чая из жестяной кружки. После еды девушке стало намного легче.

Спустя час они снова двинулись дальше, на юг, в глубь земель шипибо, по сказочно красивому и опасному лабиринту водного мира Амазонии. Да, здесь действительно трудно чувствовать себя в безопасности, и не только из-за чудовищ, таящихся под водой. Все, что окружало беглецов, было подавляюще огромным — река, иногда шириной в несколько миль, безбрежное небо, удивительные растения и деревья. От невероятных пейзажей у Леони дух захватывало. Однако в том, как здесь жили люди, в небольших деревнях и селениях на берегу, иногда состоящих из членов одной-двух семей, было что-то очень естественное, гармонирующее с окружающим миром. Они чувствовали себя здесь ничуть не хуже, чем Леони в знакомой обстановке мегаполиса, с его небоскребами и пробками на дорогах.

Убаюканная ровным ходом катера и плеском воды о борта, девушка задремала — и вдруг увидела себя сидящей на краю двуспальной кровати в убого обставленной полутемной комнате. Что-то типа дешевого мотеля. Она понимала, что спит, но почему-то все вокруг казалось ей слишком реальным.

У противоположной стены находился старенький телевизор, изображение мерцало и прыгало.

Внезапно из динамика телевизора послышался голос. Шепот.

— Убей себя, — приказал неизвестный. — Сделай это, быстрее.

— Но я не хочу! — возразила Леони. — Я хочу жить!

— Слишком поздно. Ты должна совершить самоубийство. Чем быстрее, тем лучше. Другого выхода нет.

Леони почувствовала, что это правда. Она не хотела умирать, но выхода действительно нет.

— Как мне это сделать? — всхлипнув, спросила она.

— Об этом не беспокойся, — прошептал голос. — Я покажу тебе.

Леони открыла глаза, судорожно вдохнула и выругалась. Сердце девушки бешено колотилось от пережитого кошмара. Рядом с ней сидел Мэтт, поддерживая ее, точно так же, как и прошлой ночью. Она ничего не имела против. Мэри, Баннерман и дон Эммануэль не сводили с нее глаз, даже не стараясь скрыть страх. Леони тряхнула головой и огляделась. Пока она спала, их лодка ушла с середины реки и свернула на ее боковой приток с невероятно крутыми берегами. Речушка была настолько узкая, что деревья, росшие по берегам, смыкались наверху кронами, образуя над их головами высокую арку. До захода солнца осталось не более часа.

— ЧЕРТ! — На носу катера спокойно сидел незнакомый человек. Леони чуть не подпрыгнула. — Кто это?!

— Это племянник дона Эммануэля, — успокоил ее Мэтт. — Его зовут дон Эстебан. Мы подобрали его в его деревне час назад. Ты спала как убитая.

Леони вздрогнула от такого сравнения, и Мэтт умолк, глядя на нее.

— Он должен показать нам дорогу к самому могущественному шаману шипибо; надеюсь, тот сможет нам помочь, — добавил Мэтт и продолжил секунду спустя: — Знаешь, не хотел тебя пугать, но ты должна знать это…

— Знать что? — требовательно спросила Леони. Она чувствовала, что у Мэтта плохие новости.

— Менее чем за два часа до нас к деревне Эстебана причаливал скоростной катер, набитый гринго, белыми людьми, очень нехорошими и опасными. У них были проводники-метисы, и они искали нас.

 

Глава 73

Тишину ночи снова прорезал женский голос, полный ужаса и боли, а затем к нему добавился и мужской хриплый вопль. Мужчина кричал хрипло и отчаянно, но вместе с этим Рия уловила угрозу и одновременно мольбу. Хотя Рия и была слишком далеко от него, чтобы разобрать слова, она уловила в голосе оттенок страха.

— Подождите, — сказала она, остановившись.

Все остальные тоже замерли: Грондин и Дрифф — слева от нее; Бонт, Лигар, Оплимар и Джергат — справа. Раздался еще один душераздирающий крик. Он становился все громче, а потом затих, сменившись плачем и стонами. А затем — грубый мужской хохот. Трое, может, четверо мужчин. Иллимани?

— У нас два варианта, — сказала Рия. — Можем пройти мимо или попытаться что-то сделать. Я бы предпочла спасти этих несчастных.

— Это не наше дело, — воинственно ответил Бонт. — Мы уже потеряли чуть не полдня из-за Навин. Ведь именно ты сказала, что Сабет и дети еще живы. Я просто хочу добраться до Врат Рога и найти их.

— Я тебя понимаю, Бонт, но подумай хорошенько. Просто представь, что сейчас пытают Сабет. Предположи, что мимо проходили бы люди, которые могли бы ее спасти. И сказали бы: «Это не наше дело, у нас нет времени». И ушли. Тебе бы такое понравилось?

— Я был бы готов убить их… — прищурив глаза, ответил Бонт.

— Вот именно! Это означает, что просто бесчестно оставить их без помощи. Мы совершим очень большую ошибку, если просто пройдем мимо.

Потом Рия взглянула на Уродцев.

— Поможем или пойдем?

— Мы обязаны им помочь всем, чем можем, — ответил мысленно Грондин. — Зло вокруг нас, в наших долинах. Наша обязанность — сражаться с ним.

Снова раздались крики и грубый смех.

— Если смеются Иллимани, то я бы их всех убил, — тихо сказал Лигар. — Они хохочут, как гиены. Кроме того… — Он скинул с плеча лук и натянул тетиву, пристально глядя в лощину. — …Я не тот человек, который оставит в беде женщину.

Бонт недовольно вздохнул.

— Хорошо, хорошо, понял. Давайте спасем незнакомцев. — Он бросил короткий взгляд на Рию. — Хотел бы я, чтобы кто-нибудь так поступил и с Сабет.

Дно лощины было залито призрачным лунным светом. Было видно небольшую речушку, на ее берегу росли деревья и кусты.

За одной из рощиц, шириной не больше сотни шагов, поблескивал огонь костра. Крики доносились именно оттуда.

Решив, что делать, Рия объяснила это остальным. Они принялись спускаться по склону. Никаких разговоров вслух. Надо окружить рощицу и одновременно пойти со всех сторон в направлении костра. Если враги превосходят их числом, будет возможность отступить, не ввязываясь в бой. Тогда спасти никого не удастся. Но если есть шанс победить, то они вступят в бой и попытаются сделать все возможное, чтобы вызволить из беды неизвестных.

Пока они не дошли до рощицы, план был вполне неплох и легко выполним. Но лишь подойдя ближе, Рия начала сомневаться. Допустим, это вообще не Иллимани. Или это они, но их там десятки. Что, если они поставили часовых? Она не теряла связи с остальными, пользуясь мыслеречью.

— Теперь-то вы меня не подведете? — обратилась она к Уродцам. — На этот раз — никакой пощады.

— Они примут от нас смерть, — ответили ей.

Снова раздались мужские и женские крики, а за ними последовал хохот, подобный лаю гиен. По голосам Рия поняла, что среди неизвестных точно были Иллимани.

Протянула руку к новенькому мешочку из оленьей шкуры, притороченному к поясу. Его дал ей Бриндл вместе с пятью хорошими метательными камнями. Конечно, они ни в какое сравнение не шли с кварцевыми, но для дела вполне сгодятся.

Впереди среди деревьев они заметили блики яркого пламени и фигуры, движущиеся вокруг него. В воздухе висел тошнотворный запах горелой плоти. Звуки становились все громче. Крики. Сопение. Шлепки. Что они делают с бедной женщиной? Почему стонет мужчина, о чем умоляет? Продолжая ползти вперед, Рия внимательно прислушалась. Мужчина говорил на языке мерел. Она начала различать отдельные слова, но они звучали невнятно, и смысла она понять не могла.

Наконец она смогла разглядеть всех, кто находился у костра.

Над костром был закреплен вертел.

А на вертел было насажено тело маленького мальчика.

Один из Иллимани, счастливо улыбаясь, медленно вертел его, внимательно следя, чтобы не подгорел ужин. Узкое худое лицо воина было раскрашено черными и белыми красками и более всего походило на голый череп. Его член был в возбужденном состоянии, и он, блестя глазами, жадно глядел на происходящее в двух шагах от костра. Там двое воинов Иллимани насиловали молодую худенькую женщину, чье тело было покрыто потеками крови. Один, рослый, с огромными мускулистыми руками, прижимал ее к земле, одной рукой хватая за грудь, а второй держал за горло так, что крики временами переходили в хрипы. Другой, коренастый, с покрытым густым волосом телом, крепко держал ноги женщины и насиловал ее. Толкал раз за разом, похрюкивая от наслаждения.

Рия почувствовала, как в ее груди вскипает гнев. Через мысленный контакт с друзьями она знала, что они тоже все увидели и готовы действовать.

— Стойте! — мысленно приказала она.

Подобралась еще на пару шагов ближе. Может, это простая засада? Вдруг вокруг затаились другие Иллимани, готовые атаковать их, как только они покажутся?

Но с другой стороны костра было всего двое. Один, в накидке цветов Мерел, лежал на земле, избитый и окровавленный. Второй, толстый Иллимани, чья задница и спина были покрыты причудливыми татуировками, трясся от хохота, стоя над поверженным, и что-то ему предлагал.

Рия прищурилась.

Дым от костра мешал ей разглядеть все как можно подробнее, пришлось приблизиться еще на один шаг. В руке у Иллимани была детская ручка — видимо, того ребенка, чье тело жарилось на костре. Воин предлагал ее лежащему на земле мужчине — попробовать. И тут Рия все поняла. Скорее всего, связанный мужчина — отец ребенка. Женщина — его жена. Иллимани решили сыграть с ними мерзкую шутку. Видимо, обещали мужчине Мерел, что перестанут насиловать жену, если он съест своего сына?

Кто же поверит таким «обещаниям»!

 

Глава 74

Убей себя. Чем быстрее, тем лучше.

Именно этот голос, услышанный во сне, пытался заставить сделать Леони, и на мгновение она была вынуждена с ним согласиться.

Видения могут быть истинными. Это раньше у Леони были сомнения. Но теперь она точно знала, что видения — дверь в сверхъестественные миры, где время и материя ведут себя иначе. Пройдя сквозь эти двери в погоне за загадками, находящимися по ту сторону, она стала уязвима перед психическими нападениями. Такими, как нападение Сульпы, когда она попыталась помешать ему уничтожить души принесенных в жертву детей. Как похищение ее доном Аполинаром.

Вступая на путь видящего, принимаешь это, и Леони была готова к этому всякий раз, как отправлялась в подобные путешествия. Но то, что аналогичная опасность может подстерегать просто во сне, очень ее напугало.

В мрачном и жутком сне.

Может, просто сон, не более того? Ведь подсознание постоянно работает, соединяя фрагменты информации. Вполне логично, что голос шел сквозь помехи в телевизоре, точно так же, как, по словам дона Эммануэля, дон Аполинар общался с Джеком через зеркало. А приказание убить себя вполне согласовывается с ее так называемой «попыткой самоубийства», когда она нанюхалась оксиконтина.

По крайней мере, ей очень хотелось верить именно в это.

По-настоящему тревожным было известие о том, что, несмотря на то, что катер дона Аполинара затонул вчера вечером, преследователям удалось нагнать их с потрясающей быстротой. Они разминулись всего на два часа, в деревне дона Эстебана. Джек сказал, что его «слуги» уже в пути, но, чтобы добраться сюда так быстро, они должны были миновать Икитос и сразу начать поиски из Пукальпы, городка на берегу реки посреди земель шипибо.

Такой эффективности можно было только позавидовать.

Усилием воли Леони заставила себя переключиться на окружающий ее пейзаж. Сумрачные берега притока Укаяли, в который они вошли, пока она спала.

Возможно, это было всего лишь отголоском сна, но извилистая река, проложившая свое русло через неизведанные джунгли, казалась ей пугающей и загадочной. Шириной метров в шесть, она была похожа на настоящий лабиринт, постоянно извивающийся и пересекающий сам себя. Леони представила себе, как он мог бы выглядеть с воздуха — лабиринт со стенами из высоких, в двадцать-тридцать метров, деревьев. Храни ее бог очутиться здесь одной, она бы никогда отсюда не выбралась. И могла лишь поражаться, с какой легкостью дон Эстебан, племянник дона Эммануэля, худощавый седой мужчина, которому самому уже было за семьдесят, находил здесь дорогу, всегда зная, куда именно надо повернуть.

День перешел в вечер, солнце клонилось к закату, над головой нависали деревья. Темнело. В воздухе роилась ночная мошкара, неутомимо ища, где бы поживиться кровью. Отмахиваясь от облака москитов, Леони услышала птичий крик на длинной плавной ноте, постепенно возрастающий и резко заканчивающийся повторяющимся глухим звуком. Этот звук издавала черно-желтая птица. Мэтт объяснил, что она называется кассик-оропендола. Ее пение было таким жалобным и тоскливым, что Леони моргнула, сдерживая слезы.

Мэтт сидел рядом, держа румпель. Мотор работал на низких оборотах, и Мэтт рулил, прислушиваясь к указаниям сидящего на носу лодки дона Эстебана. Река стала еще уже, метра четыре, в воде было много гнилых стволов и листьев. Вскоре они уперлись в дерево, целиком перегородившее реку наподобие моста. Дон Эстебан несколько раз умело махнул мачете, припасенным им на такой случай, срубил ветки, и они смогли протиснуться под деревом.

Прошли еще километра три. На джунгли опустилась ночь. Дон Эстебан дал Мэтту знак сворачивать в левый рукав, еще более узкий, едва шире катера. Еще несколько протоков, и группа Леони оказалась в широкой лагуне, заросшей огромными кувшинками.

Небесный свод окрасился в цвет лилового бархата, едва осветленный красными лучами заката, вода лагуны была похожа на темное зеркало. Леони понравилось ощущение свободы и простора, и она лишь скрипнула зубами, когда они пересекли лагуну и начали с трудом продираться сквозь кувшинки, входя в следующую узкую протоку. Она поглядела через плечо на Мэтта.

— Не знаю, как эти люди, которые на нас охотятся, собираются нас здесь искать, — проговорила девушка. — В таком-то лабиринте…

Хотела бы Леони быть такой же уверенной, как и ее слова.

Мэтт кивнул.

— Для этого нужно очень хорошее знание этих мест, каковым, я надеюсь, наши противники не обладают… так ведь, Мэри?

Мэри Рак прикусила губу.

— Я не настолько в этом уверена. Если сам Аполинар и не знает этих мест, наверняка у него здесь есть союзники.

Она заговорила по-испански с доном Эммануэлем, а затем перевела остальным его ответ.

— У шипибо тоже есть брухо, темные колдуны, которые, скорее всего, помогут Аполинару. Но шаман, чьей защиты мы ищем, могущественнее их всех, вместе взятых.

Только в середине ночи, руководствуясь лишь неверным светом луны, они подошли к крохотной деревеньке, расположившейся у излучины протоки. Леони увидела на берегу небольшую малоку, крытую банановыми листьями и поставленную на короткие сваи посреди островка, не превышающего размерами теннисный корт; вокруг него плотной стеной стояли непроходимые джунгли.

На полдороге от плавно спускающегося к протоке берега их ждал невысокий сутулый мужчина, поднявший руку в приветственном жесте. Мэтт заглушил мотор, катер по инерции прошел последний метр и уткнулся в берег. Зазвучали приветствия на языке шипибо. Мужчина на берегу явно ожидал увидеть Эстебана, но, заметив дона Эммануэля, явно обрадовался и побежал ему навстречу, чтобы помочь сойти на берег.

Леони, Мэтт, Баннерман и Мэри не представились дону Леонсио Ампаро, пока он не провел их в малоку, где зажег несколько парафиновых ламп и поднял боковые занавеси, чтобы ветер мог свободно гулять по комнате.

Этот шаман был, на взгляд Леони, не слишком привлекателен. Босой, в заляпанных грязью хлопчатобумажных штанах и драной рубашке, небольшого роста, некрасивый лысеющий мужчина. Его лицо смахивало на лягушачье — плоский нос, выпученные карие глаза, коротенькие худые ноги, сутулая спина, — неприглядная картина. Единственное, что не вписывалось в образ, — мускулистые руки и широкие плечи. Угадать его возраст было сложно — может, лет пятьдесят, — но от его взгляда на Леони снизошло спокойствие, и она почувствовала себя уютно и безопасно. У нее было такое впечатление, что она наконец вернулась домой. И эти чувства полностью перекрыли физическую непривлекательность шамана.

Он идеально говорил по-английски — и тут же подметил сходство их имен, имевших в основе корень «лев». Шаман обладал низким и рокочущим голосом, со странным акцентом жителя Новой Англии. Когда Леони похвалила его знание английского, он ответил просто:

— Протестанты хорошо меня выучили.

— Протестанты?

— Миссионеры. — В его голосе проскользнуло недовольство. — Американцы. Они наводнили весь бассейн Укаяли, как будто у них личные счеты к нашей культуре. Пытаются убедить нас, что наш духовный путь — зло, подкупить нас деньгами, едой, в конце концов, школами для наших детей — и все для того, чтобы мы приняли Христа.

— Похоже, вас они не подкупили.

— Нет. — Шаман криво улыбнулся. — Я от них сбежал.

Он посмотрел на дона Эммануэля.

— Я прошел через испытания. Этот великий человек принял меня в ученики, и я вступил на путь шамана. Выяснилось, что для меня этот путь — самый правильный.

Тем временем Мэри перевела его речь на испанский для дона Эммануэля. Тот тоже что-то буркнул в ответ, и Мэри перевела на английский.

— Ученик давным-давно превзошел учителя.

Видимо, невероятная дисциплина, настойчивость, сила воли и долгое время, проведенное в джунглях в одиночестве в поисках истины, в видениях с помощью айяхуаски, превратили дона Леонсио в шамана высочайшего уровня. Он никогда не хвастался своими умениями и девять месяцев в году странствовал по джунглям, от деревни к деревне, исцеляя людей и принимая в оплату лишь пищу, ночлег и скромные дары крестьян. Остальные три месяца он проводил в своей деревеньке, в совершенной глуши, ведя отшельнический образ жизни. Лишь дон Эстебан и еще один близкий друг знали, где его найти.

Леони и ее друзья быстро поужинали рыбой и бананами. И ни слова о причинах их приезда. Девушке показалось странным, что до сих пор никто даже не упомянул об истинной цели их приезда. Это было можно объяснить только правилами гостеприимства племени. Но… «Какого черта, — подумала она, — давайте ближе к делу! Я здесь лишь затем, чтобы выпить айяхуаски вместе с доном Леонсио и снова отправиться на помощь Рии!»

Но Леони не стала говорить этого вслух. После ужина дон Эммануэль отвел дона Леонсио в сторонку, и они уселись, скрестив ноги, у стены малоки и заговорили на шипибо. И Леони успокоилась. Она не понимала, о чем они говорят, но несколько раз расслышала свое имя и чувствовала, как разговор становится все напряженнее и серьезнее. Должно быть, дон Эммануэль ввел дона Леонсио в курс дела.

Леони вдруг почувствовала усталость, так, будто не спала целую неделю, и, свернувшись калачиком, улеглась в гамак, висящий между двумя шестами, поддерживающими крышу малоки.

Она слышала размеренный гул голосов, плеск воды, тихий смех.

Леони не собиралась закрывать глаза, но за считанные секунды провалилась в сон и оказалась все в той же самой комнате дешевого мотеля, сидя на краю кровати и глядя на мерцающий экран телевизора. От него все так же исходил ужасный хриплый тихий шепот.

— Убей себя… сделай это. Ты знаешь, что так надо.

Несмотря на то, что она вовсе не хотела этого делать, ее снова одолело чувство неизбежности и правильности этого приказа, Леони не только не хотелось протестовать и что-то доказывать, она была в абсолютной власти этого голоса.

— Я готова, — ответила она.

— Есть ли вокруг другие? Они смотрят на тебя?

— Да.

— Джунгли близко?

— Да. Очень близко.

Повисла тишина. Голос перешел в тихий шелест, девушка едва могла уловить смысл слов, заглушенных помехами и шипением сломанного телевизора.

— Когда все вокруг заснут, ты пойдешь в джунгли. Иди тихо, так, чтобы тебя никто не увидел и НИКТО НЕ ОСТАНОВИЛ…

В этот момент плеча Леони коснулась рука, и девушка тут же проснулась. Дон Леонсио, Мэтт, Баннерман, Мэри и дон Эммануэль стояли вокруг ее гамака. Леони была вся в поту, к холодному лбу прилипли пряди волос. И она никак не могла унять дрожь в руках. Натужно всхлипнув, девушка резко поднялась, пытаясь успокоиться. Она чувствовала себя так, как будто ей пришлось бежать марафон, воздуха не хватало, а ногу свела судорога. Чтобы прийти в себя, Леони с силой вдохнула.

Дон Леонсио попросил остальных отойти. Затем достал большую мапачо, прикурил ее и принялся распевать странную икаро, совершенно неземную, окуривая Леони клубами ароматного дыма. Ей стало немного легче. Спустя полчаса она собралась с силами и смогла рассказать о том, что случилось.

Похоже, проспала Леони совсем недолго. Однако за эти краткие мгновения дон Леонсио почувствовал — «Я выработал в себе эту способность!» — что какая-то злая сущность пытается воспользоваться ее пограничным состоянием.

— Эта сущность разумна, но это не человек…

— Это Джек, — простонала Леони, выбираясь из гамака. — Хренов демон. Он пришел ко мне во сне. Убедил меня в том, что я должна покончить с собой.

— Хренов демон, да? — кашлянув, переспросил дон Леонсио. — Не тот ли, о котором рассказал дон Эммануэль? В каком виде он предстал перед тобой?

— Никак он не выглядел. Пока что это лишь бесформенная тень. Разве дон Эммануэль тебе не сказал? Он говорил со мной сквозь помехи на экране телевизора.

— Что он сказал? Вспомни как можно точнее.

Леони попыталась все вспомнить.

— Он все время убеждал меня, что я должна совершить самоубийство. Спросил, есть ли вокруг люди. Даже спросил, есть ли поблизости джунгли.

Лицо Леонсио расплылось в широкой улыбке, и он стукнул кулаком по ладони.

— Так и знал! — воскликнул он. — Он не знает, где ты.

— Почему ты так уверен? — спросила Леони. — Он же был здесь, прямо в моем сне.

— Он потерял контакт с тобой, когда я тебя разбудил. Теперь, если он обратит на нас свой взор, я это почувствую. — Шаман перестал улыбаться. — Но не следует его недооценивать. Даже то, что он нашел тебя в мире снов, свидетельствует о его немалом могуществе…

— Джек могуществен, — сказала Леони, — я это и так знаю.

Леонсио задумался.

— Тогда возникает вопрос — не хочу никого обижать, — почему столь могущественный демон вообще заинтересовался тобой? Разве у него нет, как это вы говорите, более крупной дичи на примете?

— Я лично его не интересую. Напрямую. Но есть кое-кто еще — девушка, живущая двадцать четыре тысячи лет назад, с которой я связана… вот она ему действительно нужна.

Неизвестно, много ли Леонсио успел узнать от Эммануэля, но теперь он попросил Леони рассказать все заново. Девушка попыталась, чтобы ее рассказ был максимально коротким. Про то, как Джек издевался над ней в детстве, про связь между Джеком и Сульпой, про ее пребывание на грани жизни и смерти, а также опыт применения айяхуаски и других снадобий; про встречи с Синим Ангелом, Владычицей Лесов, и про то, как ее судьба переплетена с судьбой Рии и неандертальцев. Описала свое последнее путешествие под воздействием айяхуаски, свою отчаянную попытку спасти Рию от тварей-шпионов, посланных Сульпой. Тут дон Леонсио вскочил и принялся хлопать себя по лбу.

— Конечно! — воскликнул он. — Я должен был догадаться…

Леони взглянула на него, открыв рот.

— Мы должны задаться вопросом, почему Джек так возится, чтобы найти тебя, после всего того, что было в прошлом? Почему именно сейчас?

— Потому, что мои родители — последователи культа? — предположила Леони. — Может, он опасается, что я раскрою, что они со мной делали?

— Фу! — махнув рукой, ответил дон Леонсио. — Вот на это ему точно наплевать. Подумай сама. Есть нечто новое, и он этого никак не мог предвидеть, вот чего он действительно боится.

— Моя связь с Рией! Синий Ангел сказала, что вместе мы обладаем огромной силой, и добавила, что мы должны не только обрести, но и использовать ее.

— Чтобы уничтожить Сульпу…

— Да.

— И, тем самым, Джека…

— Да.

— Вот и ответ. Если ты готова, то этой ночью нам придется принять бой с врагом…

 

Глава 75

Рия вложила в первый бросок весь свой гнев. Камень ударил в висок врага, насиловавшего женщину, и тот упал, не закончив очередного толчка. Второй воин Иллимани, державший несчастную женщину, тут же вскочил на ноги, но стрела Лигара, выпущенная практически в упор, пронзила его сердце прежде, чем он успел сделать хоть шаг. Иллимани, крутивший вертел, хрипя, упал замертво от размозживших его череп томагавков Дриффа. Татуированный толстяк бросил издеваться над пленником и даже успел выхватить нож, но из темноты, размахивая боевым топором, выскочил Бонт и двумя мощными ударами уложил его.

— Ну, все оказалось просто, — сказала Рия вслух. Ей даже не пришлось бросать второй камень, а Уродцам — вступать в бой. Людям удалось обойтись без их помощи.

— Извини, что мы не так быстры, как ты, Рия, — раздался в ее голове мыслеголос Оплимара.

— Незачем беспокоиться, — ответила она. — Вы учитесь. И мы тоже. Мы все теперь живем в другом мире.

Она подбежала к женщине-Мерел и вместе с Грондином оттащила в сторону тело Иллимани, застреленного Лигаром. Тот, которому она попала камнем в голову, еще был жив. Его веки задрожали и открылись. Рия выхватила нож, чтобы перерезать ему горло, но тут ей в голову пришла другая мысль. Она позвала Уродцев, и те оттащили его к дереву, крепко связав ему руки и ноги.

Иллимани окончательно пришел в себя и теперь с интересом разглядывал Рию. Кроме ненависти и жажды крови, в его глазах не было ничего.

— Я вернусь, — пообещала она.

Враг изумленно уставился на нее; объяснить себе, откуда эта девчонка знает его родной язык, он не мог.

А Рия вернулась к женщине.

Бонт настаивал на том, что им следует немедленно уходить, но Рия не могла с ним согласиться. Спасенные люди были сильно избиты, и, прежде чем отправляться в путь, их необходимо было исцелить, чтобы у них появилась хоть небольшая надежда вернуться в стойбище Мерел.

— Мне без разницы, выживут они или нет, — заявил Бонт; по его лицу стекала кровь убитого им врага. — Мы спасли их, так? А теперь надо убираться отсюда на хрен.

— Твоя проблема в том, что ты не думаешь о будущем, — ответила Рия. — А мы должны думать о нем, все мы, иначе нам не выжить.

Бонт лишь закатил глаза, но Рия была непреклонна в своем решении.

— Нам надо будет заключить союз с Мерел, — заявила она твердо. — Это будет намного легче сделать, если завтра эти двое уйдут к своим и расскажут о нас вождям Мерел. Ведь мы дали им повод сделать это? Ты понимаешь, о чем я?

Бонт промолчал.

У Рии было ощущение, что она говорит с малым ребенком, но выхода у нее не было, и она терпеливо продолжила:

— Однако есть проблема. Если мы уйдем прямо сейчас, как хочешь ты, оставив их здесь, они точно никуда не уйдут. Просто умрут здесь, среди этих деревьев, и никто не узнает, что мы им помогли… И мы не сможем извлечь из этого никакой пользы, так ведь?

Бонт застонал.

— Я не знаю, что тут полезного. Я не знаю, что тут бесполезного. Я просто хочу вернуть Сабет и детей. Думать больше ни о чем не могу… только это меня и мучает, не дает жить.

Рия сочувственно положила ладонь на огромную руку Бонта.

— Понимаю. Мы обязательно найдем их. Но сначала пусть Уродцы исцелят этих невинных людей.

Поскольку Уродцев в отряде было слишком мало, исцеление заняло очень много времени. Уже начало светать, когда они закончили. И мужчину, и женщину избили до полусмерти; женщину неоднократно грубо насиловали на глазах у мужа; а еще им пришлось смотреть, как Иллимани убили и поджарили на костре их ребенка. Их души были травмированы куда хуже, чем тела. Все это объяснил Грондин, а еще добавил, что такие раны не поддаются их лечению.

Теперь они сидели у догорающего костра, а между ними лежало тело их сына, завернутое в оленью шкуру.

— Они смогут идти? — спросила Рия Грондина.

— Да, если захотят. Мы смогли исцелить лишь их тела.

На взгляд Рии, мужчине было лет сорок, но она не была в этом до конца уверена. Ему сломали нос, выбили зубы, а один глаз почти полностью заплыл. В его густых черных волосах, кудрями спадающих на широкие плечи, проступила седина.

Жена была куда моложе его, лет шестнадцати-семнадцати, как и сама Рия. Худощавая, с длиннющими ногами, поджатыми под себя, она была похожа на нахохлившуюся птицу. У девушки была бледная веснушчатая кожа, а темно-рыжие волосы доходили почти до пояса. Огромные зеленые глаза, наполненные болью и ужасом, метались, будто она ждала, что в любой момент на них снова нападут.

Рия подошла к ней, взяла за руку и помогла встать.

— Пойдем, — сказала она на языке Мерел. — Тебе кое-что надо сделать.

Она подвела женщину к воину-Иллимани, который так и лежал между корнями могучего дерева, крепко связанный друзьями Рии. На его виске наливалась красным огромная шишка, именно там, куда угодил камень Рии, но в остальном он был невредим. Агрессия, злоба и похоть исходили от него, словно дурной запах. Рука женщины-Мерел, которую держала Рия, мгновенно вспотела. Она всхлипнула, ее тело задрожало от боли и горя, и слезы покатились по ее лицу. Нельзя было сказать, что это очень возбуждающее зрелище, но член воина-Иллимани пробудился. Враг громко захохотал.

— Мне тебя еще ублажить, сука? — процедил он сквозь зубы на грубом каркающем языке Иллимани. — Иди сюда, пососи.

И он поглядел на свой член.

Рия не стала переводить его слова.

— Этот подонок слишком многое отнял у тебя, — спокойно сказала она женщине. — Теперь возьми и ты. Боль не исцелит, но, может быть, поможет.

Глядя на нее сквозь слезы, женщина смутилась. Она так и не спросила Рию, откуда та знает ее язык. Вместо этого лишь вскинула на девушку глаза и спросила:

— Что же я могу забрать у него?

— Его мужское достоинство, — ответила Рия и, достав из ножен длинный нож, вложила его в руку женщины.

Это была ужасная смерть.

Женщина не стала торопиться, а когда она закончила, нож взял ее муж и вырезал еще бьющееся сердце из груди Иллимани.

— Не нравится мне это, — раздался в голове Рии мыслеголос Грондина. — Нехорошо убивать связанного пленника.

— Даже после того, что случилось этой ночью? — ответила Рия. Она так и не смогла до конца понять логику Уродцев. — Ты же сам сказал, Грондин. Иллимани убили ее ребенка. Насиловали ее на глазах мужа. Что может быть ужаснее? Эти люди жаждали отомстить. И им это удалось. Считай это моим вкладом в их исцеление.

Рия увела спасенных от залитого кровью места трагедии, усадила и принялась расспрашивать их, рядом с завернутым в шкуру трупом их ребенка, глядя на поляну.

Мужчина рассказал, что его зовут Себитту и он один из семи Говорящих. По его словам, это высокий пост. Несмотря на побои и оскорбления, перенесенные им этой ночью, он держался с достоинством, как человек, привыкший приказывать.

Его юную жену звали Тари. До того, как изувечила Иллимани, она выглядела хрупким и совершенно сломленным созданием, но теперь, после волшебного исцеления, синяки почти прошли, она снова стала высоко держать голову.

Как и Навин, Мерел обычно разделялись на кочующие группы, по паре-тройке сотен человек, которые могли поставить свои типи где угодно, оставаясь на одном месте год, месяц или день, как сложится охота. Таких групп было семь; соответственно, было и семь Говорящих.

Таковы были знания Клана об обычаях Мерел.

И Рия принялась расспрашивать Себитту о его группе.

Их звали Лисами, сказал он; их было меньше трех сотен, мужчин, женщин, детей, стариков и младенцев. Плохая охота вынудила их сняться со старого места и искать новое.

Вчера, в пути, они попали в засаду. На них напали странные воины. Они уничтожили всех женщин и мужчин и взяли в плен только детей. Среди немногих, кому удалось убежать с поля боя, были Себитту, Тари и их годовалый сын, но к вечеру их уже выследили и поймали. Остальное Рия уже знала.

— Мы обязаны вам жизнью, — сказал Себитту. — Если бы не отвага, твоя и твоих друзей, мы были бы уже мертвы.

Когда Себитту умолк, Рия рассказала ему о судьбе Клана, о Навин, описала Иллимани и Сульпу, демона, командующего ими, и ужасную правду о том, что они делают с плененными детьми.

— Он уничтожает нас поодиночке. Чтобы победить его, нам надо объединиться.

Глубоко посаженные серые глаза на избитом лице Себитту глянули на нее оценивающе.

— Кто же сможет объединить племена? — спросил он недоверчиво. — Эта задача по силам только тому, кто может передвинуть горы или осушить море.

— Я смогу, — ответила Рия. После беседы с Аарконом она понимала, как нелепы и наивны ее слова. Но наступившие времена заставляли рисковать. Кроме того, она уже продемонстрировала, на что способна. — Я собираю армию, чтобы воевать с Сульпой. В ней не будет племен — просто все люди наших долин, объединившиеся для борьбы со Злом.

Себитту и Тари быстро переглянулись.

— Ты из Клана, — сказал Себитту. — Кто научил тебя так хорошо говорить на языке Мерел?

— Никто не учил меня…

— Ты говоришь и на языке Иллимани?

— Это подарок, — пожав плечами, ответила Рия. — Когда я слышу чужой язык, я начинаю на нем говорить.

— Ценный дар, должен сказать. Его можно было бы назвать даром богов. Возможно, ты действительно сможешь объединить племена.

Помня, что рядом ее ждет нетерпеливый Бонт, Рия встала.

— Я хочу попытаться. Было бы хорошим началом, если бы Мерел присоединились к нам.

— Если кто-то из наших остался в живых, — ответил Себитту, вставая и помогая подняться Тари. — Мы идем на юго-восток. Последнее, что я слышал, это что там разбили лагерь Рыси и Волки. Надеюсь, что на них еще не напали…

— А что, если напали?

— Будем искать выживших. А ты? Куда вы теперь пойдете?

— К Вратам Рога.

Рия снова заметила, как Себитту и Тари тайком переглянулись. Они что-то скрывают? Пускай.

— Желаю вам удачи; она вам пригодится, чтобы найти своих, — сказала она. — Присоединитесь вы к нам или нет, не важно, но если вам понадобится безопасное убежище, у нас оно есть. Мы будем завтра здесь проходить. Можете встретить нас по дороге.

Тари прислонилась к Себитту, и они пошли на юго-восток. Несмотря на исцеление, худенькая молодая женщина шла с трудом. Муж поддерживал ее. Им еще многое предстояло сказать друг другу.

Рия с товарищами отправилась на северо-восток, к Вратам Рога. Они шли в гору, держась плотной группой. Солнце взошло высоко, они не спали ночь, а Уродцы были измотаны обрядом исцеления. Лигар хорошо знал эти места и вел их; он предупредил, что им предстоит идти еще целый день, прежде чем они достигнут Врат.

— Значит, пойдем без остановок, — буркнул Бонт. — Я хочу найти Сабет и детей прежде, чем наступит завтрашний день.

С собой у них было сушеное мясо и мехи с водой, так что есть и пить они могли на ходу, и вскоре отряд перешел на размеренный широкий охотничий шаг. Горные пики становились все ближе, но места были труднопроходимые. Оказавшись между утесов и коварных болот, они были вынуждены идти по выцветшим пустошам. Если бы поблизости оказались разведчики Иллимани, они бы без труда их заметили, и Рия вздохнула с облегчением, когда они наконец достигли густого леса.

Но чувство воодушевления оказалось недолгим. Пройдя пару полетов стрелы, они наткнулись на тело старого мужчины, который был прибит верх ногами к ветке огромного дерева.

 

Глава 76

Вскоре стало ясно, что именно имел в виду дон Леонсио. Леони должна сейчас же выпить айяхуаски и вернуться к Рии, чтобы помочь ей, «поскольку это именно то, что желает Владычица Лесов, и то, чему старается помешать демон».

Баннерман возразил, сказав, что они только что ужинали.

— Не лучше ли будет подождать до завтра и выпить айяхуаску натощак?

Но Леони не сомневалась ни секунды.

— Я готова, — сказала она дону Леонсио. — Мое место рядом с Рией. Надеюсь, ты поможешь мне до нее добраться.

Через сорок минут, заставив себя выпить кружку горького отвара, Леони куда быстрее, чем в первый раз, начала чувствовать, как залитые лунным светом джунгли меняются.

Сначала не происходило ничего особенного. Край неба, дерево, столбы малоки медленно поплыли, а потом стали растворяться. Постепенно процесс ускорился, изменяя все вокруг, а через пару секунд Леони очутилась в световом пузыре, окруженном разноцветными вихрями, будто реальность рассыпалась на экране на множество цветных пикселей.

Извивающиеся световые узоры и солнечный свет превратили ночь в день, на месте джунглей экваториальной Амазонии появился лес из высоких сосен, а вместо крытой банановыми листьями деревянной хижины дона Леонсио взору Леони открылся ад. Стоящие на берегу речки полсотни крупных типи, почти сгоревшие, от них остались лишь каркасы из жердей. Повсюду лежат изувеченные тела мужчин и женщин, их около сотни, светлокожие и рыжеволосые, некоторые нагие, на других — обрывки грубо сплетенных накидок. Их сложили штабелями, а поблизости догорал огромный костер, наполненный обугленными человеческими останками.

Хотя в этот раз девушка так и не оказалась в уже привычном световом тоннеле, Леони не требовалось особых подтверждений тому, куда она попала. Она тут же увидела оружие с кремневыми наконечниками, тела несли на себе следы ужасных пыток. Несложно понять, что все это сотворили Иллимани, и Леони оказалась в мире Рии. Хотя Синего Ангела не было, и она не посылала ее сюда, как в предыдущие разы. Видимо, она где-то незримо управляет временем и пространством. Леони вспомнила ее слова: «Рия стоит на пути Сульпы к неандертальцам, и я сплела ваши судьбы. Вы теперь как сестры, разделенные временем. Вместе вы должны отыскать правильный путь».

Эти слова отпечатались в памяти Леони, но она не понимала, что нужно для этого сделать, и даже не знала, удалась ли ее последняя попытка предупредить Рию о невидимых посланниках Сульпы. Хотя разве все, что она до сих пор делала, не служило достижению этой цели? Все ее путешествия во времени нужны для того, чтобы помочь сестре. Или Ангел имела в виду что-то другое, говоря, что вместе они обладают великой силой?

Невидимая, посреди догорающего стойбища, Леони почувствовала, как ее охватывает страх. В конечном счете, удалось ли ей предупредить Рию о маячке в ее ноге? Или Иллимани все-таки добрались до Рии и то, что она сейчас видит — результат ее поражения?

Но страхи Леони сразу же исчезли, когда она увидела выходящую из леса Рию. Вместе с ней были еще шестеро мужчин. Хотя их губы не двигались, похоже, они каким-то странным образом общались друг с другом, и Леони показалось, что она улавливает их разговор, хотя слова были произнесены на незнакомом языке и были похожи на шепот листвы, потревоженной ветром.

Трое из сопровождавших Рию были неандертальцы, трое других — обычные люди. Один из них держал в руке натянутый лук с наложенной на тетиву стрелой с кремневым наконечником. Лет двадцати с небольшим, худощавый, почти изящный, он был одет, как и остальные, в кожаный жилет, штаны и грубо сшитые мокасины. Парень слева от Рии, темноволосый, с бешеным взглядом голубых глаз и двумя томагавками в руках, мог сойти даже за Иллимани; поди пойми… Справа от названой сестры Леони шел косматый гигант, чуть ли не вдвое выше ростом всех остальных. Он был вооружен обоюдоострым каменным боевым топором, а ширине его плеч могли позавидовать чуть ли не все знакомые Леони мужчины.

Видимо, эти семеро составляли одну, хорошо сработавшуюся команду. Они практически не обращали внимания на трупы, готовые в любой момент вступить в бой. Рослый парень скинул с плеча топор. В левой руке Рии был зажат камень, а в правой — кремневый нож. Неандертальцы тоже держали оружие наготове.

Но Леони так и не заметила никакой опасности. Бойня случилась явно не сегодня, может, даже и не вчера, и убийцы были уже далеко отсюда. Усилием мысли Леони поднялась высоко над деревьями и принялась глядеть по сторонам. В непосредственной близости от стойбища никого не было, но вдали густой сосновый лес вполне мог скрывать большую группу воинов, устроивших засаду.

Леони снова опустилась вниз, чтобы поглядеть на Рию. Бедро, там, где ей в ногу попал дротик Сульпы, было скрыто штанами, но сквозь них не проступало никакой опухоли, и Рия двигалась легко и уверенно. Когда Леони в последний раз ее видела, худощавое, загорелое до черноты тело Рии покрывали боевые раны, но все они, судя по всему, полностью зажили, оставив после себя только синяки и еле заметные шрамы.

Еще одна загадка среди множества остальных.

Глядя на Рию вблизи, Леони поняла, что та не просто хорошенькая, по-мальчишески, а потрясающе красива — особенной, необузданной первозданной красотой. На ее лице читались горечь потерь и боль, отвага и целеустремленность, опыт и мудрость, холодный расчетливый ум; все это совершенно не вязалось с ее юным возрастом. Ее наполняла сила, сила личности, воли и целеустремленности. Но, превыше всего этого, в ее глазах горел внутренний огонь, нечто беспощадное и неукротимое. Было видно, что остальные без колебаний признали ее лидерство.

Отряд Рии пересек речку, уходя с прогалины, и пошел по утоптанной тропе, ведущей в лес. Леони зависла прямо перед ними и, по какому-то наитию, попыталась коснуться плеча Рии. Девушка тут же остановилась как вкопанная, так, будто почувствовала прикосновение, и поглядела прямо туда, где находилась Леони.

У нее были завораживающие глаза, большие, с яркими белками, карими зрачками с вкраплениями золотых и фиолетовых точек, и Леони даже позавидовала ее длинным и густым ресницам.

Леони удержалась от желания отлететь на несколько метров вверх и осталась на месте. Интересно, видит ли ее девушка?

Рия тоже не двигалась. На ее лице появилось напряженное выражение. Ее друзья тоже остановились и с интересом смотрели на своего вожака. Вытянув вперед руку, Рия провела ею в воздухе, а потом тряхнула головой. С ее лица сошло выражение неуверенности и интереса, и она, махнув головой, снова пошла вперед, сквозь Леони, не оглядываясь.

Значит… ее не могут видеть.

Но чувствуют.

Определенно чувствуют.

Это дар, их связь, поняла Леони, которая нарушает правила существования бесплотного тела в физической реальности. Именно благодаря ему, несмотря на все свои страхи, Леони все-таки смогла предупредить Рию о маячке, оказавшемся в ее ноге вместе с дротиком Сульпы.

Вместе вы обладаете великой силой.

Леони метнулась вперед над их головами, оставляя позади людей и неандертальцев, углубляясь в лес. Если она сможет общаться с Рией, тогда сможет послужить им разведчиком, предупреждать об опасностях. И из нее уж точно получится отличный разведчик.

Она может принести пользу.

Она будет незаменимым союзником.

Леони полетела вдоль тропы, до самого края леса, но нигде не увидела ничего опасного. Никого, ни людей, ни животных, ни птиц, ни даже насекомых.

Открытая холмистая местность за лесом была покрыта небольшими перелесками. По мнению Леони, это были отличные места для засады. Дорога постепенно уходила вверх, к перевалу, километрах в трех впереди. Леони долетела до перевала, но убедилась, что за ним все точно так же.

И никакой опасности.

Полетела дальше.

Миля.

Две.

Пять.

Ничего.

Но, миновав следующий перевал, она наткнулась на Иллимани. Большой отряд, с полтысячи человек, они шли по склону лощины, прячась за стволами могучих деревьев. Нетрудно было разглядеть командиров — двух рослых могучих воинов, шагающих в первом ряду. Они были очень похожи — видимо, близнецы. Волосы у них грязными космами свисали до пояса. Отличить их можно было лишь по пугающим украшениям на головах: у одного — огромные кривые бычьи рога, у другого — скалящийся череп огромного медведя.

Если все так будет и дальше, то скоро они выйдут прямо на отряд Рии.

Сделав в воздухе сальто, Леони помчалась обратно, чтобы предупредить названую сестру.

 

Глава 77

Висящее на дереве тело уже окоченело и начало дурно пахнуть — значит, этого человека убили не сегодня. Если им повезет, то Иллимани, сделавшие это, уже ушли дальше, в поисках новых жертв.

С другой стороны, возможно, они еще были где-то поблизости.

Во главе с Лигаром, знавшим дороги в этих местах, Рия и ее товарищи пробирались сквозь лес. Везде валялись трупы, по большей части обнаженные, но на некоторых были обрывки накидок, такие, какие носят Мерел. К деревьям прибили не всех. Многих привязали к длинным деревянным шестам, с некоторых, судя по всему, заживо содрали кожу. Остальных забили насмерть камнями или поджарили на медленном огне в стороне от тропы. Повсюду висел густой запах смерти.

Впереди, в прогалине, рядом с речкой, виднелись остатки большого стойбища Мерел. Картина разрушений была ужасна. От полусотни типи остались лишь обгорелые жерди, штабелями лежали мертвые тела, в пепле огромного костра были свалены обугленные человеческие кости.

Они не стали останавливаться, чтобы пересчитать убитых, но, судя по всему, здесь уничтожили более четырех сотен мужчин и женщин. И, как обычно, нигде не было останков детей.

Когда Рия с товарищами наконец вышли из леса, солнце склонилось к закату. Раскинувшиеся перед ними холмы и перелески купались в мягком вечернем свете.

На такой холмистой местности за очередной горкой или перевалом могла скрываться хоть целая армия, которую не заметишь, пока не столкнешься с ней нос к носу. Ощущение близкой опасности и уверенность, что им следует идти максимально скрытно, буквально захлестнули Рию. Впрочем, это было, скорее всего, естественным логическим выводом в данной ситуации.

А еще…

Как будто тихий голос настойчиво шептал Рии: «Прячьтесь!»

Она ничего не видела, но была почти уверена, что это та самая золотоволосая девушка, которую синяя женщина назвала Леони — ее союзница из будущего, явившаяся, чтобы помогать ей в войне с Сульпой. Рия постоянно чувствовала чье-то присутствие, но старательно убеждала себя в том, что ей это просто кажется. Но теперь, когда у нее волосы на затылке зашевелились, она поняла, что пора действовать.

Они подымались на перевал по склону, заросшему луговиком. Позади справа, в тысяче шагов от них, Рия увидела небольшую рощицу старых узловатых дубов и показала на нее товарищам.

— Нам надо там укрыться. И чем быстрее, тем лучше.

— Нет, Рия, я пойду дальше, — мрачно ответил Бонт.

— Если пойдешь, нас всех убьют. Я чувствую… нет, я уверена, что должно случиться что-то крайне неприятное. — Она, оскалившись, посмотрела на Бонта и прошипела: — Поверь мне, Бонт, ЧТО-ТО ОБЯЗАТЕЛЬНО СЛУЧИТСЯ.

Гигант изумленно моргнул. Рия ждала, что он взорвется, зная его вспыльчивый характер, но вместо этого Бонт пожал плечами и согласился. Все поспешно побежали вниз по склону, в сторону рощицы.

Рия добежала до укрытия последней и оглянулась.

На перевале показалась колонна вооруженных людей, обнаженных, со спутанными волосами. Они шли сплошным потоком по склону, на котором совсем недавно была Рия и ее друзья.

Плюхнувшись на живот, она отползла в подлесок и снова выглянула из-под зарослей ежевики и папоротника. Возвышающиеся над ней могучие дубы плавно покачивались под вечерним ветерком, что-то шепча листьями. Рия чувствовала страх и напряжение, охватившие ее товарищей. Если хоть один из воинов заметил ее прежде, чем она скрылась, то все кончено.

Но удача была на их стороне.

Иллимани продолжали спускаться с перевала, колонной по десять человек в ряд, и явно не обратили никакого внимания на рощицу, продолжая идти, как и прежде. Они пройдут шагах в ста к северу от рощицы, поняла Рия. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь, считала она про себя ряды в колонне, по мере того как воины проходили через перевал. Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят.

Пятьдесят рядов по десять воинов.

Колонна из полутысячи воинов, будто огромная многоножка, двигалась вперед.

Имея в своем распоряжении семь тысяч воинов Иллимани, Сульпа вполне мог разослать вокруг дюжину таких отрядов, чтобы уничтожить кочующие племена, такие, как Мерел и Навин. Поскольку сами племена делились на группы, меньшие числом, чем эта, уничтожить их не представляло сложности. Ни одна из них не смогла бы противостоять боевому отряду из полутысячи опытных и безжалостных воинов.

Внимание Рии привлекли люди, идущие в голове колонны; они были на расстоянии меньше полета стрелы. В середине первого ряда шли двое воинов, обнаженные, как и все Иллимани, похожие друг на друга, как близнецы. Должно быть, так и было. Они возвышались над остальными, превосходя их ростом, у обоих были мясистые красные лица и злобная улыбка. Торс каждого из них мог сравниться со стволом самого мощного дуба в рощице, укрывшей отряд Рии. На их руках и ногах играли мощные мышцы, но, несмотря на массивное телосложение, оба шли мягкой уверенной поступью опытных воинов. Светлые волосы неряшливыми прядями достигали пояса, а головы венчали впечатляющие украшения: у одного — рога тура, у другого — череп пещерного медведя. Воины были вооружены обоюдоострыми обсидиановыми боевыми топорами.

— Вон тот, с турьими рогами — Марту, — послышался в голове Рии мыслеголос Дриффа. Это имя означало «бык», сообразила она. — Он командует полутысячей; все знают, что он любимчик Сульпы. Говорили, что тот собирается поставить его во главе всей армии. Другой — Саккан, его брат. — Это имя означало «медведь». — Главный палач Сульпы. Если духи услышат мои мольбы, то мои томагавки лишат его головы.

Глянув влево, Рия увидела Дриффа, затаившегося в ближайшем подлеске. Его голубые глаза горели ненавистью. Поскольку мыслеречь полностью передавала не только слова, но и чувства, Рия ощутила силу этой ненависти.

Обжигающей ненависти.

Будто в его сердце полыхал костер.

Она еще раз глянула на Иллимани, а потом снова на Дриффа.

— Что такое? — мысленно спросила она.

— Сульпа объявил моего отца и мать предателями. Саккан пытал их, а меня заставили помогать ему, а потом убить их своими руками.

Рия снова поглядела на плотный строй воинов. Босые ноги, натоптанные в дальних дорогах, громыхали по земле, как повторяющиеся удары барабана. Они не сворачивали и должны были пройти в сотне шагов от рощицы, как она сперва и предполагала.

— Пусть духи услышат твои мольбы, но не сегодня, — ответила она Дриффу.

И тут Саккан вышел из строя и пошел в их сторону.

Мог ли могучий Иллимани услышать их мысленный разговор? Конечно же, нет. Он никого не позвал с собой и не выглядел как воин, заметивший врага. Внезапно остановившись, он сосредоточенно поглядел прямо перед собой, отставил ногу в сторону и громко выпустил воздух.

Может, он просто отошел в сторону, чтобы испражниться?

Рия знала, что она хорошо спряталась, как и Дрифф. Мыслеречь позволяла ей видеть глазами ее товарищей, и она отлично знала, где они укрылись: Бонт и Лигар — справа от нее, Грондин, Джергат и Оплимар — шагах в десяти позади.

— Всем не шевелиться! — мысленно приказала она. — Ни слова, ни вздоха, иначе все мы умрем!

— Мы можем убить его, — взорвался в ее голове голос Дриффа.

— Это было бы самой страшной глупостью. Подумай сам. Если он не вернется на свое место в строю, сколько пройдет времени, прежде чем все полтысячи воинов примутся искать его? У нас не останется ни малейшего шанса.

Саккан подошел к краю рощицы, а колонна Иллимани продолжала идти в полусотне шагов от него. Воин зашел за дерево. Его правая ступня, огромная и грязная, опустилась на расстоянии ладони от головы Рии, но он пошел дальше, в небольшую прогалину, разделявшую Рию и Уродцев.

Удовлетворенно вздохнув, Иллимани воткнул топор лезвием в землю, присел, опершись огромной рукой о колено, и снова выпустил газы, на этот раз с высоким тонким писком. Рия с трудом сдержала смех, поняв, что даже такой могучий и на первый взгляд непобедимый воин может попасть в неловкое и чрезвычайно уязвимое положение. Глянула в сторону, туда, где едва различимой тенью прятался Дрифф. Его глаза сверкнули нестерпимым голубым блеском. Он встал на корточки, готовый в любой момент кинуться на врага.

 

Глава 78

— Нет, Дрифф! — мысленно вскричала Рия. — Нет! Всех нас погубишь!

Через мысленную связь она ощутила наполняющую его тело бешеную силу, красную пелену в глазах, затмившую разум.

— Нет! — снова закричала она. На этот раз ее мысленный крик был как пощечина. — Ложись, Дрифф! Быстро!

Рия почувствовала, как он сперва замер, а потом сдался. К этому примешивалось какое-то другое, странное чувство, которое Рия была не в состоянии объяснить. Дрифф бесшумно опустился на землю.

Саккан тужился и кряхтел, поэтому ничего так и не заметил. Его волосатая задница раскачивалась из стороны в сторону над самой травой. Застонал, еще пару раз пискляво перднул и навалил огромную зловонную кучу. Потом схватил с земли горсть листьев и сухой травы и подтерся. Встал, вскинул на плечо топор и спешно зашагал прочь.

Еще долгое время никто из товарищей Рии не двигался. Затем из кустов, зажимая нос, появился Лигар. Все это время он был на расстоянии в длину руки от кучи дерьма. С отвращением поглядел вслед Саккану.

— Этот человек жрет протухшее мясо, — прошипел он.

Отряд Иллимани покинул рощу в лучах заходящего солнца, и Рия с товарищами снова пошла в сторону Врат Рога. Бонт был молчалив и мрачен, взбешенный постоянными задержками. Лигар пошел рядом с Уродцами. Почему-то получилось, что Рия снова шла рядом с Дриффом.

— Значит, дело не только в Бриндле, — сказала она ему. — Сульпа и Саккан заставили тебя пытать и убить отца и мать, поэтому ты был готов встать на нашу сторону. Любой поймет тебя.

— Для меня Сульпа был богом, а Сакканом я восхищался. Я был рад и горд, что во имя их убил отца и мать! До того дня, когда вы взяли меня в плен, я ни разу не задумывался над тем, что сделал. Но Бриндл проник в мою голову. Показал, в чем отличие добра от зла. Объяснил, что они ИСПОЛЬЗОВАЛИ меня. Сульпа, Саккан, Марту, все они. Они всегда так делают. Погружают тебя во зло настолько, что ты уже никогда не сможешь из него выбраться. И тогда ты принадлежишь им, навечно…

Замолчав, он поглядел на нее бешеным взглядом голубых глаз.

— Я хочу рассказать тебе о том видении, посетившем меня тогда, когда мы съели «Маленьких Учителей».

— Да, давай. Рассказывай, — кивнув, ответила Рия.

— Мне показали всех, кого я убил, — начал Дрифф. Потер лоб длинными сильными пальцами левой руки. — Всех невинных, замученных мною. Я даже и не осознавал, что их так много. Они пришли ко мне, Рия, один за другим. Стыдили меня…

— Но ты действительно отнял у них жизни, — Рия даже не старалась скрыть своих чувств.

— Сказали, что будут ждать меня, пока я не умру. — Дрифф вздрогнул. — И заставят отдать долг, за каждую отнятую жизнь. — Он мягко коснулся руки Рии. — Как же мне отдать долг мертвым?

— Спасать живых, — не задумываясь, ответила Рия. — Помочь нам уничтожить Сульпу. И тогда духи помилуют тебя.

Когда Дрифф убрал руку, Рия почувствовала облегчение. Хорошо бы, чтобы он не воспылал к ней чувствами. Сейчас она была совершенно не в настроении решать и эту проблему.

Наступил летний вечер, местность, расстилавшаяся перед ними, стала еще более неровной; повсюду были валуны, глубокие овраги, заросшие утесником и ежевикой. Наконец они подошли к грохочущему водопаду в верхнем течении Змеи, над которым висела радуга водяной пыли. Обогнув водопад, они направились на восток, вверх по течению реки, попав в узкую лощину. Им оставалось совсем немного до того утеса, показанного Рии могущественным духом, совсем немного до Врат Рога. Там они смогут начать поиски родных Бонта и других уцелевших людей Клана.

Рия и ее товарищи прошли совсем немного, когда наперерез им из чащи выскочила косуля. Рия убила ее одним броском камня. Остальные быстро освежевали животное, Грондин взвалил тушу на плечи, и они двинулись дальше.

Солнце еще не достигло горизонта, а маленький отряд все шел и шел вперед, несмотря на усталость и трудную дорогу. Когда стемнело, а до восхода луны оставалось еще много времени, они были вынуждены замедлить шаг. Сначала Оплимар, а потом и Бонт споткнулись и упали, сильно ударившись. Выругались. Ноги никто не сломал, но Рия вздрогнула, подумав, что это легко могло бы случиться.

Однако это было не единственным поводом для отдыха. Все очень устали, и не только из-за этих двух дней пути без сна и отдыха, но и из-за щемящего беспокойства за родных и близких.

Рия решила, что пора сделать привал, и даже Бонт, прихрамывающий после падения, не стал возражать.

Они оказались на широкой тропе, петляющей между деревьев, шагах в сорока от реки. В сотне шагов слева от них во тьме едва виднелся скалистый утес. Найдя место, где тот нависал над землей, они разожгли костер, так, чтобы его было трудно обнаружить. Начали жарить косулю, и от аппетитного запаха заурчали животы. Не слишком крупная добыча, но к концу трудного дня у Рии потекли слюнки в предвкушении вкусного ужина.

Они еще не успели обглодать кости, когда небо закрыли плотные тучи и полил дождь. Скальный выступ закрывал их, а костер согревал, несмотря на холод. Со смесью огорчения и облегчения Рия поняла, что тут уж ничего не поделаешь, и остается лишь одно: то, в чем они более всего сейчас нуждаются.

Все легли спать. Первым сторожить вызвался Джергат. Потом его должен был сменить Лигар, а Лигара, в свою очередь, — Рия. Если облака рассеются и проглянет луна, то часовой должен разбудить остальных, и они пойдут дальше.

Казалось, миновало несколько ударов сердца, когда Рия почувствовала, как ее плеча коснулась рука Лигара. Она поспешно села, и Лигар приложил палец к губам.

— Слушай, — мысленно сказал он ей.

Костер потух. С края утеса все еще падали капли воды, но дождь уже кончился. Сквозь редкие облака просвечивала луна, над землей клубился туман.

Вдалеке, на тропе, со стороны Врат Рога, послышались грубые мужские голоса. В интонациях была слышна злоба.

И они говорили на языке иллимани.

— Сколько? — мысленно спросила она Лигара.

— Сложно сказать, — неуверенно ответил тот. — Пятеро, может, шестеро. — Он коснулся пальцем лука. — Надо ли нам напасть на них?

Рия снова прислушалась и наконец решила, что врагов намного больше, чем Лигар: восемь, а может, и все десять. Иллимани о чем-то ожесточенно спорили, голоса приближались, но она все еще не могла разобрать слов.

Все это Рии не нравилось. Времени организовать засаду нет, тем более не зная, сколько там врагов. Разве не важнее спасти выживших, чем затевать бой в темноте?

— Нет, — наконец ответила она. — Лучше их пропустить.

И тут снова раздались грубые крики, еще ближе, и детские голоса, плачущие, перепуганные и полные отчаяния. Некоторые из детей умоляли пощадить их. Рия услышала, что они говорят на языке Клана.

— Буди остальных, — мысленно приказала Рия Лигару. — Надо выяснить, в чем тут дело. Не забывай, что переговариваемся только мысленно, и жди — жди моей команды!

Лунный свет, проникающий сквозь облака, становился то ярче, то тусклее. Девушка бесшумно побежала в сторону тропы, перебегая от дерева к дереву. Небо на востоке едва начало сереть; судя по всему, скоро рассветет.

По дороге ей попалась поваленная бурей огромная сосна. После нее осталась большая яма, укрытая могучими ветвистыми корнями. Отличное укрытие, чтобы наблюдать за тропой. Убрав в мешочек два метательных камня, Рия забралась внутрь, спрятавшись за корнями, и устремила взгляд на тропу.

Иллимани, чей спор услышал Лигар, вышли из-за деревьев меньше чем в сотне шагов от нее. Спереди шли четверо воинов; позади них плелись тридцать, может, сорок детей. Одни плакали, другие шли молча. По бокам от них шли другие Иллимани, по двое с каждой стороны. Замыкали колонну еще четверо.

Воины продолжали яростный спор, и Рия наконец-то поняла, о чем. Они захватили детей вчера и, согласно приказу, должны были доставить их к Сульпе, чтобы принести в жертву; но большинство воинов уже были готовы нарушить приказ и убить детей прямо сейчас.

— Они слишком сильно мешают нам в пути, — рявкнул один. — У нас впереди еще столько битв…

— Мы служим Сульпе, — напомнил ему другой.

— Мы послужим ему лучше, если найдем этот Свет на Западе, а не будем лазать по горам в темноте с толпой сопливых детишек.

— Все равно, ведь мы взяли их в плен. Сульпа даже не узнает об этом. Мы можем сделать с ними все, что захотим.

Этого Рие было достаточно.

— Ко мне! — мысленно приказала она товарищам, доставая нож. — Ко мне! Двенадцать врагов, надо убить их.

А после послала товарищам отчетливый образ того, что видела перед собой.

— Бонт, Лигар. Атакуете спереди, убиваете тех, кто во главе колонны. Грондин, Оплимар, Джергат — обходите сзади и атакуете замыкающих. Никакой пощады. НИКАКОЙ ПОЩАДЫ! Дрифф, твои — те, что справа, мои — слева.

Первые Иллимани и большая часть детей уже миновали ее наблюдательный пост. Облака рассеялись, лунный свет становился все ярче, и, вздрогнув, как от боли, Рия заметила Нибо, семилетнего сына Бонта, и его пятилетнюю дочь Мауру.

Это могло означать только одно.

Отряд Иллимани побывал у Врат Рога и нашел уцелевших людей Клана, — именно тех, кто был в ее видении. Значит, они уже убили взрослых. Сабет погибла.

Внезапно воин, шедший в первом ряду, приказал остальным остановиться. Невысокий и коренастый, он был старше остальных, с гривой седых волос и тупым вздернутым носом, он оглядел товарищей.

— Ладно, парни, — рявкнул он так, чтобы его слышали и замыкающие. — Мне надоели ваши стенания. Вот подходящее место, чтобы избавиться от этих сопляков. — Он достал нож и со злобной ухмылкой поглядел на детей. — И никто не мешает нам позабавиться, делая это, а?

Рия глянула вниз. Практически прямо под ней один из шедших слева воинов радостно рыкнул, скидывая с плеча топор. Дети заголосили.

— Готовы? — мысленно спросила Рия товарищей.

В ответ в ее голове раздалось дружное «да».

— Тогда в атаку! Сейчас же!

 

Глава 79

Вне своего тела, летая где-то далеко от места и времени, в котором она находилась, Леони успокоилась, увидев, что Рия почувствовала ее предостережение и вместе с товарищами спряталась в небольшой рощице. Снова забеспокоилась, увидев, как огромный воин, которого она мысленно прозвала Медвежий Череп, зашагал в сторону рощицы, чтобы испражниться. Но, сделав свои дела, он ничего не заметил и вернулся на свое место во главе колонны.

Леони полетела вслед за возглавляемым Медвежьим Черепом отрядом Иллимани. Она насчитала, что в нем было не меньше пятисот человек. Вскоре они приблизились к тому самому лесу, откуда недавно вышла Рия с товарищами. Воины, шли ровно, соблюдая жесткую дисциплину, и выглядели как единый, хорошо отлаженный механизм. Создавалось впечатление, что Иллимани абсолютно непобедимы. А ведь это лишь часть той армии, которую собрал у реки Сульпа, чтобы уничтожить Клан…

Где же остальные?

Леони ринулась вверх, на сотни метров над землей.

Со всех сторон в небо поднимались зловещие столбы дыма. Вдали она увидела еще одну колонну на марше, крохотную, похожую на скопление муравьев. Значит, Иллимани повсюду, их множество, и они убивают всех на своем пути.

Последние ряды отряда Медвежьего Черепа скрылись в лесу. Рия и ее товарищи вышли из рощицы и двинулись в противоположном направлении, вверх по склону. За перевалом начиналась пересеченная местность, испещренная холмами и прорезанная оврагами, постепенно уходящая вверх, к горам. Оттуда пришли Иллимани. Вдалеке виднелись увенчанные снежными шапками вершины гор. Путь через эти места будет непростым.

И можно быть уверенным, что где-то дальше скрываются Иллимани в еще большем количестве.

Леони уже метнулась вперед, чтобы разведать это, как вдруг неожиданно и совершенно некстати возник извивающийся световой тоннель, прямо посреди неба. Могучая сила потянула ее внутрь. Девушка пыталась сопротивляться, но безуспешно… Бросив последний взгляд на исчезающую картину прошлого, она увидела, как Рия решительно и безбоязненно идет навстречу своей судьбе.

Сознание Леони возвращалось в ее собственное земное тело неудержимо; она была подобна ныряльщику, погружающемуся в воду. Нет! Слишком рано! Слишком рано! Леони охватила волна страха, раскаяния и боли. Покинув Рию сейчас, оставив ее незащищенной в этих диких местах, она почувствовала, что предает ее.

Но затем резкий кашель разодрал ее горло, и обычные чувства вернулись к ней.

Приближался скоростной катер. Злобный рев мотора, торжествующий рык цивилизации раздирал на части тихий вечер в джунглях.

Леони сидела на небольшой скамейке, на которой устроилась в начале ритуала, а Леонсио стоял позади нее, положив ладонь ей между лопаток. В другой руке он держал тлеющую терпким дымом кадильницу. Девушка снова закашлялась. Так вот что вернуло ее назад! Головокружение от быстро прерванного Леонсио путешествия прекратилось. Мужчина рывком убрал кадильницу и помог ей встать.

Звук мотора приближался.

— Нам надо бежать, — сказал дон Леонсио. — В джунгли. Мэри уже собрала твой рюкзак…

— Но почему? Как?

— Твой демон нас нашел. Он еще могущественнее, чем я думал. Его люди уже рядом. Нам надо уходить, немедленно.

Баннерман стоял на коленях на полу малоки, перекладывая вещи в своем рюкзаке. Выбросил большую часть одежды, книг, полотенце и ботинки. Сунул внутрь фонарь, компас, швейцарский складной нож, легкий дождевик и кучу коробок и тюбиков с лекарствами, которые возил все это время в отдельной коробке. Мэри разливала чистую воду из большой бутылки, взятой из приюта, по литровым налгеновским пластиковым фляжкам. Дон Эстебан паковал в заплечный мешок сушеную рыбу, полоски вяленого мяса и пучки бананов. Мэтт еле заметно, как тень, стоял у дороги к протоке. В свете заходящей луны в его руках едва поблескивал «АК-47».

Внезапно он обернулся.

— Катер не один, — заявил он. — Может, два, а, может, и три… времени нет.

Показались огни катеров, неровными полосами порезавшие ночную тьму. Леони поняла, что преследователи уже вошли в протоку, их катер уже за последним поворотом.

Мэри закончила возиться с фляжками и раздала их по две каждому. Первым пошел Леонсио, позади шел Мэтт, в середине Баннерман, который все еще не закончил возиться со своим рюкзаком и теперь поминутно спотыкался на неровной тропинке.

Леони попыталась взять себя в руки, глубоко вздохнула, поглядела на светящиеся стрелки «Ролекса» на руке. Начало четвертого. Луна все еще светит. Слишком ярко светит. До рассвета меньше трех часов. Мощный рык мотора позади умолк. Она услышала крики. Очень много мужских голосов. А затем увидела лучи фонарей, пронзивших темноту.

Леонсио уверенно шел вперед, но если здесь и была тропа, то Леони ее не заметила. На ней были прочные джинсы и хорошие туристические ботинки, которые спасали ноги от царапин, но хлопчатобумажная рубашка с коротким рукавом совершенно не защищала грудь и руки, и они быстро покрылись болезненными царапинами и ссадинами.

И тут она врезалась лбом во что-то твердое, сильно ударившись, и с приглушенным вскриком упала лицом в кусты, облепленные какими-то кусачими мошками, а те, в свою очередь, тут же облепили ей лицо и волосы. Баннерман, шедший следом, мгновенно кинулся к ней.

— Тише, Леони, тише, я тут, не бойся, — зашептал он, стараясь успокоить ее, взял за руку и помог подняться на ноги.

Вдруг со стороны протоки раздались выстрелы. Пули засвистели вокруг них. Леони вскрикнула; ей показалось, что одна из них скользнула по ее руке. И тут Баннерман страшно захрипел и начал заваливаться прямо на нее, придавив всем своим весом.

 

Глава 80

Рия соскользнула с переплетения корней прямо на спину одного из вражеских воинов и, обхватив его ногами за пояс для устойчивости, мгновенно полоснула ему ножом по горлу, разрезав артерию. Хлынул фонтан крови, воин уронил топор, зашатался и рухнул на землю. Все так же, не слезая с хрипящего тела, Рия огляделась по сторонам.

Слева от детей было два воина. Где же второй? Отвлекшись на разбегающихся в стороны орущих детей, она едва не пропустила его атаку, уловив движение лишь краем глаза. В последний момент ей удалось увернуться от мощного удара копья. Рия выхватила камень и, сделав сальто, резко отпрыгнула в сторону, скрывшись в темноте.

Спереди и сзади слышались крики и удары, вопли детей, но сейчас она ничем не могла помочь товарищам. Хрипло дыша, второй воин бросился на нее, выставив копье. Выругался, когда она снова увернулась от удара. Рия нырнула в густые кусты, шипы оцарапали ей кожу, и ей снова пришлось изогнуться, чтобы избежать следующего мощного удара Иллимани. Продравшись сквозь кустарник, она выскочила с противоположной стороны. Пытавшийся преследовать ее воин запутался в ветках шиповника и вынужден был остановиться. К тому моменту, как ему удалось освободиться от колючих ветвей, Рия была уже в тридцати шагах от него, за деревом, готовая к бою.

В свете луны она хорошо разглядела лохматого дикаря, с которым столкнулась. Остановившись шагах в двадцати от нее, он ринулся на кусты и не глядя ткнул копьем, а потом еще раз… Но тут Иллимани наконец сообразил, что потерял ее, и двинулся обратно, очень осторожно, в ту сторону, где уже стихли звуки боя. Рия услышала в голове обеспокоенные мыслеголоса Дриффа и Грондина. Они пытались найти ее.

— Я жива, — мысленно ответила Рия и вышла из-за дерева. — Эй, говнюк, — тихо сказала она воину-Иллимани на его родном языке.

Воин резко обернулся и заметил кремневый нож у нее в руке, блеснувший в лунном свете. Видимо, он только что понял, что сражается с молодой девушкой, и теперь, оскалив подпиленные зубы и мерзко ухмыляясь, ринулся в атаку. Рия бросила камень с левой руки, целясь промеж глаз, но в этот момент облако закрыло луну. Она услышала громкий стук, но поняла, что промахнулась. И тут рычащий Иллимани врезался в нее и сбил с ног. Оказался верхом на ней, мускулистый, дурно пахнущий. Рия ощутила под собой древко копья. Хорошо. Но воин прижал ее к земле, скача на ней так, будто уже занялся с ней любовью. Схватил ее за горло и откинулся назад, чтобы захват был сильнее. Его пальцы сжимались на ее горле, но Рия так и не выпустила нож. Луна вышла из-за облака, и тут она резко выбросила руку вверх, попав в потную подмышку с такой силой, что длинное лезвие ее ножа вышло в верхней части плеча воина-Иллимани. Враг хрипло вскрикнул, плюясь кровью, но не отпустил Рию даже тогда, когда она крутанула нож в ране, выдергивая его. Тогда девушка попыталась нанести новый удар. Воин отдернул левую руку от ее горла и перехватил ее запястье, продолжая душить ее правой, впиваясь большим пальцем ей в гортань. Рия уже перестала надеяться на спасение, когда из темноты вылетел Дрифф и мгновенно убил врага.

Похоже, все сделали свое дело, и двенадцать Иллимани были мертвы. Но что дальше? Попадутся ли им на пути другие? Не идут ли они следом? Рия осознала, что, пока их было семеро, они могли двигаться быстро и спрятаться в любой момент. Но теперь, когда им надо будет доставить в Тайное Место почти сорок детей, они станут отличной мишенью, скрыться от воинов Иллимани им не удастся.

Вернувшись обратно на тропу вместе с Дриффом, Рия увидела Бонта, вопящего от радости и обнимающего Нибо и Мауру. Но мыслеречь не могла скрыть ничего, и она ощутила охватившую его боль и тоску, хотя гигант и пытался скрыть эти чувства от остальных. Сабет погибла, и он сразу понял это.

Другие спасенные ими дети нерешительно переминались с ноги на ногу, так и не сойдя с тропы. За редким исключением, они больше напоминали стадо перепуганных животных. Самому старшему не больше одиннадцати, половине — и того меньше, не больше семи; все были покрыты синяками и ссадинами после долгой дороги в темноте. Некоторые едва не падали от усталости и страха. Все они стали свидетелями смерти своих близких. Некоторые настолько запуганы, что вздрагивают от малейшего звука. Другие плачут и зовут погибших родителей. Остальные просто молчат и не отводят от Рии широко распахнутых от ужаса глаз.

Считая Нибо и Мауру, лишь восемь детей были из Клана. Остальные двадцать восемь — из других племен, ближних и отдаленных, в основном Мерел и Навин, но некоторые — из Ри, Джикак, Поплавка и даже Кош. В предрассветных сумерках Рия ходила от одного к другому, разговаривая с каждым на родном языке. Кого-то гладила по голове, кому-то клала руку на плечо. Некоторым спасенным детям удалось слабо улыбнуться на ободряющие слова девушки.

Все они рассказывали одно и то же. Иллимани напали внезапно, посреди исконных земель племени; они едва успели сбежать, перепуганные, целыми семьями. Все пытались укрыться у Врат Рога, на ничейной земле, думая, что там будут в безопасности. Тут их и поймали, одного за другим. Взрослых убили на месте, а детей оставили в живых, чтобы потом принести в жертву. И все это удалось сделать лишь двенадцати воинам Иллимани, которые получили отпор только сейчас, на этой тропе.

Рие ничего не оставалось, как попытаться узнать, видели ли дети других воинов. А может, по пути сюда, хотя бы вдалеке, заметили большие отряды Иллимани. Никто ничего толком не ответил. Просто не знали. Но со страхом глядели туда, откуда пришли.

Первым желанием Рии было бежать. Немедленно. Но она понимала, что дети слишком устали, изголодались и перепуганы. Путь до Тайного Места неблизкий, и они не выдержат, если она не найдет способа ободрить и накормить их. Дело рискованное, но Рия приказала всем уйти с тропы обратно к скале, где до этого они разбили небольшой лагерь. Начинался новый день. Развели костер и хорошенько позавтракали, приготовив кролика, дикого гуся и поджарив кабаний бок — все те припасы, которые Иллимани приготовили для себя и заставили детей нести всю дорогу.

Хотя дети и видели, что среди спасших их воинов были и Уродцы, они все равно подозрительно глядели на них и даже не пытались скрыть страха. Это объяснялось старыми сказками родителей, объяснивших, что это племя чудищ-людоедов. Но Рия позвала Джергата и Оплимара, встала рядом с ними и попыталась убедить их, что они не опасны, и вскоре дети успокоились. В облике Оплимара, толстого, с рыжей бородой, морщинистым лицом и прищуренными глазами, было нечто комичное, не передаваемое на словах, а худощавый и изящный, по меркам Уродцев, Джергат сам был не прочь повеселить детей. Он сел посреди тех, кто помладше, дал им себя потрогать руками, подергать за спутанные волосы. Прошло немного времени, и маленький мальчик из Навин и девочка из Поплавка уже уселись ему на плечи.

Пока остальные ели, Уродцы принялись исцелять наиболее пострадавших, а Рия обратила внимание на тех немногих, которым удалось выстоять и не пасть духом. Ей приглянулись четверо детей; она посчитала, что они подойдут лучше всего для избранной ею цели. Нужно было как-то управлять остальными и поддерживать их на протяжении двух дней пути, а может, и трех. Сколько им потребуется, чтобы добраться до Тайного Места, Рия не знала. Для младших такая дорога была бы трудной и в обычные времена, но сейчас им предстоит двигаться наперегонки с отрядами Иллимани, в том числе с огромным отрядом из полутысячи воинов под командованием Марту и Саккана. Рия знала, что они неподалеку и рыщут в поисках легкой добычи.

Дарза, девятилетний мальчик, был родом из Клана. Рия так и не вспомнила его родных, но хорошо знала его самого как отъявленного сорванца, постоянно лезшего в драку со старшими детьми, дразнившими его из-за огромного родимого пятна, скрывшего всю левую сторону его лица. Миниатюрный и хрупкий, он вел себя спокойно и серьезно и не выглядел испуганным, как остальные.

Следующим был Энту, мальчик родом из Навин, крупный для своих десяти лет. У него была свежевыбритая голова — видимо, вшей выводили; от этого он выглядел коротышкой, но на его силу можно было положиться. Кроме того, Рия подметила, что он хорошо обращается с младшими.

Бирсинг, рослая одиннадцатилетняя девочка родом из Мерел, с жестким лицом, густыми рыжими волосами, зелеными глазами и бледной веснушчатой кожей, была типичной представительницей своего племени. Сразу же после боя она что-то быстро затараторила высоким чистым голосом, так быстро, что Рия едва разбирала слова. Девочка что-то говорила о пророчестве. Потом умолкла и больше не проронила ни слова. Ее зеленые глаза сверкали враждебно и гневно, но Рии это даже нравилось.

Последним был Паланан из племени Кош, тоже одиннадцати лет от роду. Худощавый и темнокожий, с напряженным немигающим взглядом, единственный из детей, вступивший в бой, когда Рия с товарищами напала на их стражей. Он шел в конце колонны, когда Уродцы напали на замыкающих Иллимани, и, по словам Грондина, схватил одного из врагов за ноги и помог прикончить его.

Каждому Рия поручила командовать восемью детьми.

— Теперь вы мои командующие, — сказала она им. — Если вы сможете хоть как-то поддерживать порядок в ваших группах, у нас появится шанс добраться до безопасного места.

Утренний воздух был свеж после прошедшего ночью дождя, но солнце поднималось все выше, и жара усиливалась. Младшие из детей, как бы их ни подталкивали Дарза, Энту, Бирсинг и Паланан, как бы их ни пытался развеселить Джергат, шли все медленнее. Когда они подошли к вчерашнему водопаду, Рия вынуждена была приказать остановиться, и они укрылись в тени деревьев, чтобы немного отдохнуть. В противном случае половина детей просто упала бы от изнеможения.

Им приходилось делать привалы все чаще, хотя они и шли под гору тем же путем, что и вчера, но времени на это уходило гораздо больше. Рия послала вперед Лигара и Джергата разведать обстановку. Уже был день, когда она подошла к Паланану, мальчику из племени Кош, и пошла рядом с ним.

— Расскажи мне о мамонтах, — попросила она.

Мальчик поморщился.

— Очень большие, пасутся стадами, мясо вкусное. Что тут еще скажешь?

— Что будет, если мамонт нападет на человека?

— Человек умрет.

— Но почему он умрет? Как мамонт убьет его?

— Ты вправду никогда не видела мамонтов? — изумленно спросил Паланан.

— Нет, никогда.

Эти создания уже очень давно не заходили на запад, в охотничьи угодья Клана. Никто из соплеменников Рии даже не мог вспомнить, когда видел их в последний раз. Эти животные для большинства были лишь хорошей сказкой, рассказанной на ночь родителями.

— Они высотой в два человеческих роста, а весом в двадцать человек, — начал объяснять Паланан. — Если захотят убить человека, могут просто затоптать, сесть на него или проткнуть своими бивнями…

— Бивнями? Это теми, из которых получается слоновая кость?

— Это зубы мамонтов, просто они очень длинные. Еще длиннее, — показал он, расставив руки в стороны. Торчат у них изо рта, по одному с каждой стороны. Они ими дерутся и роются в земле.

— Но ведь вы, Кош, на них охотитесь, так? Торгуете их шкурами, мясом и… бивнями, да?

— Мы знаем все их повадки, знаем, как их можно убить…

— А сможешь поймать мне такого, если попрошу? Не убивая?

— Мы можем поймать его в ловчую яму. Но зачем он тебе живьем?

Рия не ответила.

Вдалеке она увидела бегущих навстречу Лигара и Джергата.

 

Глава 81

Когда они упали, Баннерман оказался сверху, и Леони залило лицо и волосы горячей густой жидкостью. Кровь! Это его кровь!

Леони закричала и повернула голову в сторону, пытаясь отплеваться. Тошнота подкатила к горлу. По лицу стекала вонючая вязкая масса. Леони попыталась выбраться, не обращая внимания на звуки выстрелов; ей казалось, что они повсюду. Услышала шаги и подумала, что настал ее смертный час.

Но это был Мэтт. Он молча, быстро подошел к ней, сбросил с нее Баннермана, просто оттолкнув его в сторону, обхватил Леони свободной рукой и поставил на ноги. В правой у него был зажат «АК-47», и он выпускал в сторону протоки короткие очереди. Вспышки выстрелов осветили все вокруг, как стробоскопы на дискотеке, только желтого цвета. Глянув на Баннермана, Леони увидела у него на затылке белые осколки кости, сгустки крови и комки мозга. Пуля снесла ему полголовы.

Охваченная ужасом, девушка не заметила, как из-за деревьев выбежали две темные фигуры и рванулись к ним. Мэтт выпустил короткую очередь из «АК-47» в одного, и тот упал, но затем автомат щелкнул, видимо, заклинив, и второй противник настиг их. Мэтт отпустил Леони и схватился с ним врукопашную. Раздался рев, сменившийся отчаянным воплем. Только не Мэтт, пожалуйста, только не Мэтт! Напавший упал, позади послышался шорох, и Мэтт резко крутанулся в сторону. В его руке блеснул длинный охотничий нож.

Но это оказался дон Леонсио.

— Быстро! — прошептал шаман, жестом показывая, куда идти. Леони хотела опуститься на колени рядом с телом Баннермана, но Мэтт опять рывком поставил ее на ноги.

— Ему уже ничем не поможешь! — рявкнул он.

И они побежали в глубь джунглей, в полной темноте лавируя между деревьями.

Тело и волосы Леони атаковала какая-то мошкара, некоторые кусались, а на лице и шее застывала ужасная смесь из крови и мозга Баннермана, стекая ей между груди и по животу. Но она едва замечала все это, судорожно дыша, с бешено колотящимся сердцем, обращая внимание лишь на звуки погони.

Много людей. Сколько? Двадцать? Тридцать? Они ломились сквозь подлесок следом за ними, пронзая темноту лучами фонарей, перекрикиваясь грубыми голосами. Леони почувствовала, как джунгли словно сжимаются вокруг нее. Раздалась длинная очередь, потом несколько отдельных выстрелов. Замелькали вспышки. Пара пуль пролетела близко, но остальные ушли сильно в сторону.

Леонсио продолжал идти вперед ровным шагом, Леони снова шла позади него. Опять не видела тропы. За ноги цеплялись колючки и лианы, и Мэтт взял ее за руку, помогая идти дальше, не сбавляя темпа.

— Ниже, — прошептал Леонсио, лег на землю и пополз вперед. Мэтт и Леони опустились на землю вслед за ним.

— Сюда, — шепнул шаман.

Протиснувшись под нависшими ветвями, оплетенными лианами, они выбрались к заболоченному руслу ручья и спешно спустились в него.

Соскользнув вниз, порядком испачкавшись и намокнув, они оказались у ног Мэри, которая ждала их здесь вместе с доном Эстебаном и доном Эммануэлем. Мэтт снова пошел позади всех, сжимая в руках «АК-47».

Разговаривать было нельзя, но Леони, шатаясь, обхватила Мэри руками.

— Мне очень жаль. Джон погиб. Они его застрелили, — прошептала она. — Он пытался спасти меня. Это я во всем виновата.

Приглушенно застонав, женщина оттолкнула ее.

Оторвались ли они от преследователей, спустившись в русло?

Шум погони становился все тише, судя по всему, преследователи ушли в сторону, но Леонсио это не устраивало.

— Если у них есть хорошая ищейка, они за считанные минуты выйдут на наш след, — прошептал он. — Надо идти быстрее. Ни о чем не спрашивайте, просто идите за мной.

— Куда мы пойдем? — шепотом спросила Леони.

— Далеко, — прошипел в ответ Леонсио. — В деревню, я там знаю многих. Там мы будем в безопасности. Ты будешь пить айяхуаску. Хорошую айяхуаску. Мы вернем тебя к твоей Рии…

Они шли друг за другом на расстоянии в полтора метра. Леонсио снова был впереди, задавая быстрый темп, следом шли Мэри, Эстебан, Эммануэль и Леони. Мэтт опять шел замыкающим. Он разобрал и собрал «АК-47», перезарядил его, а за пояс сунул оба пистолета, взятые с катера Аполинара.

За время этого долгого бегства Леони где-то потеряла свой «Ролекс», поэтому даже понятия не имела, который сейчас час. Но вскоре деревья окрасились первыми лучами солнца. В листве над их головами уже начали скакать рыжие ревуны, встречая рассвет громким ревом и криками, с вершин деревьев доносились высокие трели большеклювых туканов.

Хотя в тени деревьев все еще было достаточно темно, Леони уже видела достаточно, чтобы не натыкаться на корни могучих деревьев. К сожалению, она видела и свежие пятна крови — их не смогла смыть даже вода ручья, по руслу которого они прошли. До этого момента вокруг происходило слишком много других событий, позволивших ей не вспоминать бедного Джона Баннермана, погибшего посреди амазонских джунглей, но теперь, увидев на себе его кровь, она будто снова погрузилась в ужас произошедшего.

Воспоминания о событиях последней недели захлестнули ее с новой силой, но Леони старалась держать себя в руках. Он спас ей жизнь дважды. Первый раз — в реанимации, а второй раз — этой ночью, заслонив собой от пуль, которые точно убили бы ее.

Леонсио пробивался вперед. Становилось все светлее.

Сколько времени они шли без остановки? Час? Два? Три? Понять было сложно. Но внезапно солнце оказалось уже над деревьями, и сквозь плотную листву их озарил мягкий изумрудный свет. Скоро наступит день, влажность и жара будут просто невыносимы.

Леони часто отпивала воды из одной из двух бутылок, врученных ей Мэри еще в деревне, и вдруг с ужасом поняла, что воды осталось на донышке. А что она будет делать, когда кончится вторая бутылка? Будет пить из Амазонки и заработает амебную дизентерию?

Леони поглядела вниз. Ступни горели, ноги дрожали от усталости и напряжения. Ужасно болела голова, тело было покрыто ссадинами и царапинами. Как ни странно, дон Эммануэль в свои восемьдесят, дон Эстебан в семьдесят и дон Леонсио в пятьдесят, казалось, скользили по невидимым рельсам безо всяких усилий, не спотыкаясь о лианы и ветки, и даже москиты облетали их стороной.

Стиснув зубы, девушка заставила себя не отставать, пытаясь подражать их легкой скользящей походке, и вдруг услышала позади звук, совершенно чужой в этих джунглях.

Дон Леонсио остановился и прижал палец к губам. Все остальные замерли.

Снова тот же звук.

Лай охотничьих собак.

 

Глава 82

Джергат и Лигар вернулись с хорошими новостями. Впереди были люди, много людей, но не Иллимани. Это были Мерел, ведомые Себитту и Тари, той самой семейной парой, которую они спасли два дня назад.

— Они говорят о пророчестве, — сказал Лигар.

Рия скривилась.

— Один из детей тоже говорил об этом. Кто-нибудь знает, о чем речь?

— Понятия не имею, — сказал вслух Лигар. — Если честно, мне кажется, что они с ума сошли, шепотом добавил он.

Солнце клонилось к вечеру, и его лучи освещали их лица. Они только что миновали перевал. В паре полетов стрелы был тот самый лес, куда ушли вчера Марту и Саккан с пятьюстами воинами. А теперь из леса выходили Мерел. Их было не меньше тысячи. Расстояние уменьшалось, и Рия разглядела, что многие вооружены, а в первых рядах аккуратно построенной армии шли лучники. Они остановились в двадцати шагах от них, и вперед вышел Себитту. Рия тоже вышла вперед, сочтя, что это будет правильно. Они встали всего в паре шагов друг от друга.

На мгновение повисла тишина. Затем все спасенные дети племени Мерел, в том числе Бирсинг, которую Рия назначила старшей, выскочили вперед, где их подхватили на руки рыдающие от счастья родственники. Но Бирсинг не встретил никто, и она ходила из стороны в сторону, пока к ней не подошла Тари, жена Себитту.

— Я собрал выживших из четырех отрядов, — сказал Рии Себитту. — Среди них нет Говорящего, поэтому командую ими я. Вчера ты предложила мне убежище для народа Мерел. Предложение остается в силе, учитывая наше количество?

— Конечно, остается. Идемте с нами, мы отведем вас туда.

— Сначала надо уладить еще одно дело, — произнес Себитту.

Вожак Мерел дал знак Тари, и та вывела вперед Бирсинг.

— Говори, девочка. Мы слушаем твой рассказ.

Бирсинг обвела взрослых яростным взглядом зеленых глаз.

— Когда дикари разгромили наше стойбище, моя мать и я скрылись у Врат Рога. С нами был и мой брат Дженго.

Она говорила совершенно бесстрастно, ровным голосом.

— Мы встретили там других, сбежавших от тех же самых дикарей, но пришли новые воины. Они убили всех взрослых и подростков, даже Дженго, хотя ему не было и четырнадцати лет. Остальных оставили в живых и взяли в плен. Заставили нас идти всю ночь, а когда мы устали, решили, что мы для них обуза, и собрались убить нас.

Ее лицо просветлело, и она бросила благодарный взгляд на Рию.

— А затем с неба спустилась Рия из Клана с шестью отважными воинами. — Девочка показала на Бонта, Лигара, Дриффа, Грондина, Оплимара и Джергата. — Ха! Видели бы вы, как они бились! Они убили всех дикарей и спасли нас от неминуемой смерти.

Выйдя вперед еще на пару шагов, Бирсинг остановилась прямо перед Рией, глядя на нее горящими глазами.

— Ты — та, о которой было пророчество, — произнесла она. — Я сразу поняла это, когда вы спасли нас. Когда ты сошла с небес. Я видела, как ты убила первого врага. Быстро и красиво. Я хочу тоже так уметь.

Протянув руку, она взяла за руку Рию и поцеловала ее. В толпе ахнули. Потом она вернулась назад и встала рядом с Тари.

— Девушка из пророчества? — переспросила Рия.

— Бирсинг рассказала то, во что верим все мы, — ответил Себитту.

Рия непонимающе поглядела на него.

— Прости, ты так хорошо говоришь на нашем языке, что я забыл, что ты не знаешь наших преданий. С древних времен мы храним пророчество, данное нам Владычицей Лесов…

Владычица Лесов. Так Уродцы называют эту синюю женщину-духа! Неужели Мерел стали частью сети, раскинутой ею в прошлом и будущем?

— Сначала я не был уверен, что в пророчестве говорится именно о тебе, — продолжал Себитту, — но теперь у меня не осталось никаких сомнений.

Звенящим голосом он начал произносить слова предания.

В толпе начали вторить ему, сначала немногие, но вскоре их были уже сотни. Все Мерел начали повторять слова пророчества, все громче и громче, с каждой новой фразой.

Рия не знала, как и когда синяя женщина оставила это пророчество Мерел. Да и не задумывалась об этом. Самое главное — использовать это предание для благой цели.

Дальше все случилось еще быстрее.

Себитту преклонил перед ней колено.

— Воплощенное зло пришло в наши долины, имя ему — Сульпа. Его воины жгут наши стойбища, насилуют наших женщин, крадут наших детей, и мы верим, что ты не случайно явилась именно сейчас, явилась с востока, защитница детей…

Оглядевшись, Рия увидела, что все Мерел преклонили перед ней колени.

— Нет сомнений в том, что пророчество исполнилось, — продолжал Себитту. — Владычица Лесов избрала тебя для сражения с воплощенным злом. Ты уже предложила мне и моему народу убежище, и я его принял. В ответ я предлагаю тебе лучников Мерел, чтобы они воевали под твоим командованием, пока мы не уничтожим Сульпу. Что ты ответишь?

— Я отвечу согласием.

А что еще можно было сказать?

 

Глава 83

Дон Леонсио и остальные шли слишком быстро, чтобы Леони могла поспевать за ними, а теперь они побежали, удвоив скорость. Девушка не смогла выдержать такого темпа и спустя несколько секунд согнулась пополам и сошла с тропы, судорожно хватая ртом воздух. Пот насквозь пропитал ее грязную одежду.

Нагнувшись, Мэтт подставил плечо ей под живот и поднял с земли, как профессиональный спасатель. Потом он трусцой побежал вперед, туда, где его ждали Леонсио и остальные. Дождавшись его, они снова побежали.

— Буду нести столько, сколько смогу, — предупредил Мэтт. — Восстанавливай дыхание, оно тебе понадобится.

Неудобно, когда тебя несут, как мешок с картошкой, да еще бегом, но это лучше, чем бежать самой. Леони прислушалась к лаю собак. Судя по всему, четыре. Две еще далеко, а вот две другие все ближе.

Прошло минут пять, и Мэтт опустил ее на землю. Леони изо всех сил старалась двигаться наравне со всеми, чтобы не быть обузой, но у нее это плохо получалось. Тело обмякло и не слушалось; голова все еще кружилась от путешествия, совершенного ночью под воздействием айяхуаски, а от звука лая собак живот скручивался в твердый комок.

Мэри тоже выдохлась. Кожа дона Эммануэля, обычно темно-коричневая, побледнела и покрылась каплями пота. Даже Мэтт начал уставать. Жара и влажность были просто нестерпимы — все равно что заниматься бегом в сауне. Сердце Леони билось как бешеное.

— Мне надо остановиться, — задыхаясь, проговорила она и снова согнулась пополам. — Не могу… не могу… я не могу…

Не говоря ни слова и практически не замедляя шаг, Мэтт снова вскинул ее на плечо и побежал, неся ее вперед. Бежал долго. Сильный как бык, подумала Леони. Но собаки все равно настигали их. Наконец, крякнув от натуги, Мэтт поставил ее на ноги, шагнул в сторону и вскинул «АК-47», направив его на тропу.

Все остановились, обернувшись и судорожно хватая ртами воздух. Но Леонсио, поняв, что происходит, спешно подошел к Мэтту и положил руку на автомат.

— Это всего лишь собаки, — прошептал он. — Давай не будем открывать их хозяевам наше местоположение раньше, чем надо.

Он достал из-за пояса мачете, и тут же на него коричневой молнией кинулся пес, помесь питбуля и мастифа, рычащий и брызгающий слюной. Вцепившись ему в руку, он опрокинул дона Леонсио на землю.

Мэтт мгновенно прыгнул следом и вонзил охотничий нож собаке под хвост и провернул лезвие. Тварь взвизгнула и отпустила дона Леонсио, который, в свою очередь, быстро рубанул мачете по ее шее. Но тут из джунглей появился второй пес. Еще не поднявшись, Мэтт загородился плечом от броска, нацеленного ему в горло, и вонзил собаке нож между ребер по самую рукоять. Пес упал замертво.

Рука дона Леонсио была прокушена и кровоточила. Мэри стояла бледная как полотно. Дон Эммануэль тоже едва не падал, и дон Эстебан держал его под руки.

Леони поняла, что первых двух собак спустили наобум, в надежде, что те причинят хоть какой-то вред беглецам. Что они и сделали. Вдалеке хрипели, надрываясь от лая, две другие, а их уже держали на поводках. Сквозь лай послышались и крики людей.

В случае с Джеком вариант капитуляции не рассматривался. Прежде, чем они все умрут, Леони решила извиниться перед Мэри.

— Прости, что впутали тебя во все это, — сказала она.

— В этом нет твоей вины, — ответила женщина, немало удивив Леони ответом. — Мы все взрослые люди.

— Прости, что я так резко среагировала, когда ты сказала про Джона. — Она подошла ближе и обняла Леони. — Все это — изумительный жизненный опыт, и я не променяю его ни на что другое в мире.

Но все оставались на месте.

— Пойдем, — сказал Леонсио. — Вон туда!

Он сошел с еле заметной тропы и повел сквозь самую гущу джунглей, прорубая дорогу через лианы и колючие кусты.

— До реки метров сто пятьдесят, — объяснил он.

— Реки? — переспросила Леони. Она не понимала, какая сейчас польза от реки.

— Приток Укаяли. Если переправимся, будем в безопасности.

— А как переправляться?

— Плыть.

Позади продолжали лаять собаки.

Сто пятьдесят метров — непростой путь в девственных джунглях. Когда они достигли крутого берега реки, заросшего кустами и папоротником, раздались громкие крики преследователей. Они нашли трупы собак, поняла Леони. Секундная задержка — и преследователи снова побегут следом за ними, в сторону реки. Присев и оглянувшись, Мэтт, казалось, чего-то ждал. Потом выпустил из «АК-47» длинную очередь, отцепил пустой магазин, прицепил новый и снова стал стрелять.

— В воду! — крикнул Леонсио. Его голос был едва слышен сквозь грохот автомата. — Скидывайте рюкзаки и держитесь друг за друга.

Леони поглядела на бурлящие мутные воды реки шириной с футбольное поле. Чудовища, подумала она. Река полна чудовищ. Я не могу туда прыгнуть. Увидела, как в воду прыгнули Эстебан и Эммануэль, услышала, как свистят вокруг пули. Раздался свист и щелчок. Голову обожгло, и по волосам потекла струйка крови. Она приложила руку к голове, боясь, что ей вышибли мозги, как Баннерману, но нащупала лишь неглубокую кровоточащую борозду, наискось идущую по макушке. Вскрикнув, сбросила рюкзак, схватила Мэри за руку, и они спрыгнули в реку, с громким плеском войдя в темную воду.

Течение тут же вынесло их на середину, туда, где Эстебан помогал держаться на плаву дону Эммануэлю. Мэтт выпустил из «АК-47» последнюю длинную очередь, бросил на землю автомат и рюкзак и присоединился к остальным.

Спустя секунду на берег выбежал огромный коричневый мастиф с челюстями, напоминающими капкан. Спрыгнув с берега, пес быстро, словно выдра, поплыл за Мэттом, нагоняя его. Леони и Мэри, держа друг друга за руки, продолжали плыть, ошеломленные этим зрелищем, но за мгновение до того, как мастиф настиг Мэтта, тот крутанулся в воде, выхватывая пистолет. БАХ! БАХ! Он всадил псу две пули в голову.

Собака погрузилась под воду, и вдруг раздался приглушенный вскрик. Руку Мэри будто выдернуло из руки Леони, и вода около нее забурлила. Обернувшись, Леони с ужасом увидела, что женщина оказалась в пасти огромного черного каймана. Тварь начала трясти ее из стороны в сторону, как терьер, поймавший крысу.

 

Глава 84

Из тысячи Мерел, пришедших к ним во главе с Себитту, большинство были слишком стары или слишком молоды, чтобы воевать, другие получили тяжелые раны в предыдущих схватках с Иллимани. Но Рия насчитала сто восемьдесят семь воинов, способных сражаться. Для них это существенная подмога. Все они имели обычное вооружение — копья, дубины, булавы, топоры, томагавки и ножи, — но главным их достоинством было то, что у ста девяти воинов были мощные охотничьи луки и колчаны, полные стрел.

Этого мало, чтобы победить Марту и Саккана, совсем мало, но Рия надеялась, что наличие такого количества лучников заставит Иллимани дважды подумать, прежде чем напасть. Во главе лучников она поставила Лигара, остальными семьюдесятью восемью должен был командовать Бонт. Кроме того, Лигар немного знал язык Мерел, а в обеих группах были те, кто немного знал язык Клана, достаточно, чтобы выполнять краткие приказы нового начальника. Такое устройство отряда обещало быть эффективным.

Затем настал черед женщин. Многие были ранены, стары или немощны, но с помощью Тари Рия выбрала две сотни наиболее здоровых и отвела в сторону. Женщины Мерел так или иначе умели обращаться с оружием. Их задача, объяснила Рия, — служить последней линией обороны, защищая детей и стариков. Во главе их она поставила Тари.

С половиной своих воинов и десятком лучников Бонт должен был возглавить колонну, вместе с Себитту, Дриффом и Рией. Грондин, Оплимар и Джергат вызвались идти в конце. Рия отправила туда вторую половину воинов Бонта и еще десяток лучников. Остальные лучники под командованием Лигара должны были защищать колонну с флангов. В зависимости от местности они могли растягиваться или идти плотнее, но общее построение должно было сохраняться. Самых быстроногих послали вперед, на разведку, чтобы избежать столкновений с врагом и неожиданных ловушек.

Кроме того, Рия решила, что спасенные дети должны идти вместе и дальше, в том же порядке, как и раньше. Бирсинг, Энту, Паланан и Дарза остались за главных, и она объяснила, что у каждого должно быть хоть какое-то оружие, будь это острый осколок камня или палка, годящаяся в качестве дубины. Эти дети должны были составить костяк небоеспособных членов отряда. Рия объяснила им, чего ждет от них: они должны будут драться, в отличие от остальных, от которых не было толку.

— Деритесь насмерть. Вы видели, что творят Иллимани, когда одерживают победу.

— Это правда, что их вождь пьет кровь плененных детей? — спросила Бирсинг.

Слух об этом уже разошелся.

— Да, это правда, — призналась Рия.

Бирсинг вздрогнула.

— Но ты ведь его остановишь, да? Ведь так гласит пророчество.

— Конечно, мы остановим его, — улыбнувшись, ответила Рия.

Бирсинг ей поверила, но девушка почувствовала на плечах новый груз ответственности. Ее переполняли сомнения. Все в ее жизни менялось так быстро, что она с трудом могла припомнить, каким человеком она была всего несколько дней назад. Теперь Рия стала героем для каждого мальчика и девочки, пусть даже они были моложе ее всего на пару лет. На ее ум и силу возлагало надежды целое племя.

Им надо идти всю ночь, не останавливаясь. Так будет меньше риск столкнуться с большим отрядом Иллимани. А потом целый день. Если духи помогут ей, она будет в Тайном Месте уже завтра вечером.

Обратный путь через лес начался, когда последние лучи летнего солнца покинули небо. Стемнело, до восхода луны еще было далеко, и темнота сгустилась вокруг них, словно кровь. Но этот лес был родным для Мерел, и разведчики уверенно вели их вперед. Колонна двигалась, хотя и очень медленно.

Рия шла в первом ряду, рядом с Себитту, Бонтом и Дриффом. Грондин, Оплимар и Джергат были неподалеку. Себитту подробно рассказывал о том, как они поклоняются Владычице Леса, и о пророчестве, данном им давным-давно и исполненном теперь Рией. Это сказание передавалось из уст в уста, из поколения в поколение, каждый Мерел знал его с детства. Выяснилось, что в нем есть и другие стихи, лишь подтверждающие слова Себитту. В одном говорилось, что посланницей будет незамужняя девушка шестнадцати лет. В точности как Рия. В другом — она окажется «сиротой, родом из Клана». В третьем — что бок о бок с людьми в армии посланницы света будут сражаться Уродцы. Так что присутствие Грондина, Оплимара и Джергата послужило для Мерел еще одним подтверждением исполнения древнего пророчества.

Все оказалось так странно, подумала Рия. Видимо, именно так и действует эта синяя женщина, окольными путями, управляя людьми, чтобы те за нее воевали с Сульпой, создает все новые и новые поводы и находит новых союзников. Рия пока не рассказывала Мерел о своих встречах с Владычицей Лесов, посчитав, что это могло быть воспринято как похвальба, тем более после того, как они и так объявили ее той, о ком сказано в пророчестве. Просто поднять руку и сказать: «Да, я встречалась с вашей богиней. Она одарила меня способностью понимать речь всех племен».

Хотя, похоже, они и так уже приняли это как факт.

Их медленное продвижение по лесу подходило к концу. Взошла луна, и тут начались новые, неожиданные события. Группы беженцев, преимущественно женщин и детей, хотя иногда с ними были и воины, начали одна за другой появляться из чащи. Они шли следом за колонной, прося защиты, а иногда и просто пищи. Из самых разных племен, никого не было лишь из Клана. Люди рассказывали схожие истории: нападение Иллимани, кровавая бойня, вызывающая жестокость чужаков, отчаянное бегство…

Рия никого не отсылала прочь, даже охотника-Навин с бегающими глазами, одетого в потрепанную шкуру, насчет которого у нее сразу возникли нехорошие подозрения. Колонна разрасталась, и Рия почувствовала, что Грондин начал беспокоиться.

— Духи даровали Уродцам тайное место, чтобы скрыться от вашего народа, — мысленно передал он, когда к ним присоединилась очередная большая группа людей. — А теперь мы ведем туда больше тысячи…

Все это они уже обсуждали с Бриндлом перед походом. Обо всем договорились. Несмотря на большой риск для Уродцев, нужно принимать всех, кто бежит от Иллимани, людей любого племени. С тех пор ничего не изменилось, но Рия понимала, насколько пугает Грондина воочию видеть такое количество беженцев и по доброй воле пускать их в столь тайное место.

— Кто сказал, что они не убьют нас просто потому, что их больше? — спросил Грондин.

— Это говорю я, — ответила Рия. — И повторю сотни раз. Пока Сульпа не разгромлен, я правлю этими людьми, и все они будут уважать Уродцев.

Сквозь редкие облака начало проглядывать серое предрассветное небо. Над землей повис туман, по грудь взрослому человеку. Колонна в молчании прошла мимо наполненного тошнотворным запахом смерти стойбища Мерел у горной реки.

Вскоре они вышли из леса, на широкие пустоши, и только теперь стало ясно, сколько беженцев присоединилось к ним за ночь. Еще почти четыре сотни, среди которых Рия насчитала около шестидесяти воинов. Она распределила их, часть послав в голову колонны, под начало Бонта, а другую — назад. После дней, проведенных в скитаниях, каждый желал присоединиться к сильному войску, способному дать отпор общему врагу. Никто не оспаривал главенства Рии.

Но поздним утром им навстречу вышло больше сотни воинов Навин, которые как-то ухитрились не попасться на глаза разведчикам. Они появились на вершине холма и двинулись наперерез. Хотя луки и висели у них на плечах, они держали копья выставленными вперед и двигались бегом.

Лигар приказал лучникам не натягивать тетиву, но быть наготове, пока Навин не выстрелят первыми.

— Мы хотим, чтобы эти люди стали нашими союзниками, — сказала Рия. — Давайте вести себя дружелюбно.

Глава воинов Навин был без лука, однако нес в левой руке три копья. Он был рослым и мускулистым, настоящий гигант, как Бонт или Грондин. Высокие скулы, массивная челюсть, крючковатый нос и яростные раскосые глаза придавали ему грозный вид. На первый взгляд Рия дала бы ему лет сорок, но он все еще был быстр и проворен. Самым заметным в его внешности был гладко выбритый череп и хвост черных длинных волос на макушке, доходящий до его лопаток.

Он построил своих людей в ряды по двадцать человек прямо на пути колонны, и все были вынуждены остановиться.

— Приветствую вас в землях Навин, — сказал он Себитту, в совершенстве владея языком Мерел. — Меня зовут Балаан.

Он оглядел колонну, увидел расходящихся в разные стороны обтрепанных беженцев и кивнул.

— Наши долины тоже захватил враг, — продолжил он. — Но некоторые из нас готовы отомстить ему. — Кивнул на своих воинов и продолжил речь: — Если я присоединюсь к вам, мы станем сильнее. Но взамен я требую совместного командования.

— Это не ко мне, — тут же ответил Себитту, поглядев искоса на Рию.

— Я слышал, что у вас тут командует какая-то девка, — презрительно заявил Балаан.

Рия разглядела прячущегося позади воинов охотника с бегающими глазами, того самого, которого подметила еще ночью. Еще один из Навин, хорошо говорящий на языке Мерел. Хотя, на самом деле, их языки мало чем отличались; видимо, они произошли от одного корня. Очевидно, этот подозрительный охотник, проведя немного времени в колонне, оценил воинскую силу, набрался разных слухов, а потом сбежал и обо всем доложил вождю племени Навин.

— Что за долбаная трата сил, — фыркнула Рия, показывая на шпиона. Повернулась к Балаану: — Ты мог бы в любой момент подойти к нам сам и спросить обо всем, что тебя интересует, — крикнула она. — Ты можешь сделать это и сейчас. У нас общий враг.

Глава Навин долго молча разглядывал ее, за это время можно было сосчитать до тридцати. Жесткими, как кремни, глазами оглядел ее тело.

— Я не имею никаких дел с девками, — заявил он. — Итак, совместное командование, да или нет? — продолжил он, обращаясь к Себитту. — Ты и я. Но девка отправится прочь, вместе с женщинами и детьми, иначе нам не договориться.

Рия сделала шаг вперед.

— Здесь командую я, — сказала она Балаану. — Я, и никто другой. Еще раз назовешь меня девкой — будем драться.

 

Глава 85

БАХ! БАХ! БАХ! Мэтт трижды выстрелил в упор в покрытое прочной чешуей тело каймана, но это, похоже, не причинило твари никакого вреда. Тяжелый хвост бил о темную воду реки, взбивая мутную кровавую пену. Один из ударов, и хвост вскользь задел Леони по левому боку. Девушка с головой ушла под воду. Вынырнула, кашляя и отплевываясь от мутной речной воды. Челюсти твари сжимали Мэри посередине, загнутые зубы вонзились в ее тело, словно крючья мясника. Текла кровь, но она еще была жива, с перекошенным от страшной боли лицом, все еще пыталась вырваться. БАХ! БАХ! БАХ! Мэтт стрелял снова и снова. Кайман молотил воду хвостом, будто стальным кнутом, резко дергая мордой из стороны в сторону. Тело несчастной Мэри болталось в его зубах, больше всего похожее на куклу. Внезапно тварь резко крутанулась, сделав два полных оборота, подняв тучу брызг, и тело Мэри практически разорвало пополам. Хлынула кровь, в воду вывалились внутренности. Леони в последний момент поймала взгляд Мэри, застывший от боли и ужаса. Тварь утащила тело под воду, оставив на поверхности лишь кровавые разводы.

Теперь Леони оставалось думать только о спасении собственной жизни.

Вокруг столько крови, что надо поскорее выбираться из этой долбаной реки, пока из глубины не вынырнул другой кайман или ее не обглодала до костей стая пираний. У Леони пошел мороз по коже, ее захлестнула истерика, и она начала лихорадочно молотить по воде руками и ногами, пытаясь доплыть до ближайшего берега.

— Леони, нет! — заорал ей вслед Мэтт. — Не туда!

Он поймал ее за лодыжку и дернул с такой силой, что ее голова ушла под воду. Она тут же вынырнула, визжа и отплевываясь. Мэтт схватил ее за плечи и повернул в нужную сторону. В этот момент раздался грохот выстрелов автоматических винтовок, и вокруг них засвистели пули, с плеском вонзаясь в воду.

Леони оглянулась. В том самом месте, где они прыгнули в воду, метрах в ста от них, на берег выбежали преследователи. Хорошо хоть течение отнесло Леони и Мэтта на достаточное расстояние. Врагов было не меньше десятка, некоторые — белокожие и светловолосые, это можно было разглядеть даже с такого расстояния. Но никто из них не намеревался прыгать в воду, да и преследовать беглецов вдоль густо заросшего берега тоже охотников не наблюдалось. И они просто продолжали стрелять.

— Ныряй! — заорал Мэтт. — НЫРЯЙ! — Он жестко схватил ее за руку. — Задержи дыхание и ныряй!

Пуля задела ухо Леони, и Мэтт потащил ее вниз. Она нырнула. Хрен с ними, с пираньями. Поплыла вперед вслепую, уже ни о чем не думая.

Они вынырнули за спасительным воздухом — и опять ушли на глубину.

Вынырнув в следующий раз, Леони увидела впереди только дона Леонсио, но Эстебана и Эммануэля нигде не было.

— ЕЩЕ! — заорал Мэтт.

Задержав дыхание, Леони снова нырнула. Когда они вновь показались над поверхностью воды, стрельба уже прекратилась. Люди на берегу стали крохотными точками, течение уносило Леони и Мэтта все дальше от них, а река делала изгиб, и вскоре они оказались вне поля видимости врагов.

Они выползли из воды на узенький песчаный пляж в полусотне метров от излучины, на противоположном от преследователей берегу. Леонсио выбрался на берег несколько раньше их.

Леони поискала глазами Эстебана и Эммануэля.

— Они не выбрались, — сказал Мэтт. — В них попали первой же очередью. По крайней мере, умерли быстро, не так, как бедная Мэри.

— Я начинаю чувствовать себя долбаным Ангелом Смерти, — задыхаясь от слез, произнесла Леони. — Все, кого я знаю, все, хоть как-то сумевшие мне помочь, умирают. — Сквозь слезы она поглядела на Мэтта и Леонсио. — Вы уверены, что хотите и дальше быть вместе со мной?

— Принять участие в великом сражении вселенских сил, а может, и ускорить победу Света — чего еще может желать истинный шаман? — торжественно и мрачно ответил Леонсио. — Кроме того, в борьбе с тьмой все мы потеряли лучших друзей, и сдаться сейчас — значит, оскорбить их память.

— Я еще никогда в жизни не был настолько уверен в правильности своего выбора, — тихо проговорил Мэтт. — И потом, я же обещал защищать тебя.

Мужчины, как ни странно, не пострадали, а вот Леони лишилась кусочка правого уха размером с десятицентовую монету; на макушке — след от пули, а ее бок от плеча до бедра украшала цепочка синяков, полученных от удара хвоста каймана. Но девушка понимала, что должна благодарить всех известных ей богов и ангелов, позволивших ей остаться в живых.

Мэтт на мгновение обнял ее за плечи, ничего не говоря, но его прикосновение придало ей сил.

И они пошли дальше.

Леони начала думать о Рии. Она оставила ее в беде, посреди незнакомой местности, полной отрядов Иллимани. Что с ней случилось с тех пор? В этом мире миновали ночь и день. Сколько времени прошло в мире Рии, что у них случилось? Жива ли она еще? Или воины Сульпы поймали ее и убили?

Не обращая внимания на пульсирующую боль в боку, Леони зашагала вперед. Единственный способ найти ответы на все эти вопросы, единственная возможность хоть как-нибудь помочь Рии — добраться до деревни, о которой говорил Леонсио, и снова выпить айяхуаски.

У них не осталось рюкзаков, а следовательно, и никаких припасов. По сути, практически ничего, кроме двух пистолетов за поясом у Мэтта, в одном из которых была полная обойма, двух ножей, мачете и кожаного мешка с бутылочками настоек и другими непонятными вещами, который Леонсио как-то ухитрился сохранить во время безумного бегства.

Были и хорошие новости. По словам шамана, они находились на нужном им берегу, именно здесь и была расположена та самая деревня, и двигаться дальше будет намного легче, поскольку деревья здесь выше и растут на большем расстоянии друг от друга.

— Ты вообще знаешь, где мы? — спросила Леони, оглядываясь. Насколько видел глаз, вокруг беспорядочно росли пальмы и высоченные широколиственные деревья. Тот же самый мягкий изумрудный свет, проникающий сквозь кроны, спасительная тень, в отличие от обжигающего солнца у реки. И все та же ненормальная влажность. Леони была готова к тому, что спустя пару минут снова начнет обливаться потом.

Леонсио успокоил ее, рассказав, что часто бывал в этих лесах, охотясь и собирая лекарственные растения, так что потерянные рюкзаки, конечно, жаль, но это вовсе не трагедия. Здесь достаточно чистых ручьев, а еду он найдет, собирая по дороге съедобные плоды и коренья.

— Я три года прожил здесь, сам по себе. Думаю, мы вполне продержимся и доберемся до деревни, — закончил шаман.

— Сколько это займет? — спросила Леони.

— Еще часов тридцать, — ответил дон Леонсио.

— Тридцать часов? — ошеломленно переспросила она.

— Да. Может, чуть больше, может, чуть меньше.

Перед закатом начался дождь. Вода крупными каплями падала с крон деревьев. Леонсио помог Мэтту и Леони соорудить небольшие укрытия из пальмовых листьев, положенных поверх веток, которые они прислонили к стволу огромного дерева, но результат Леони не понравился. Шалаши были слишком малы. И если Леонсио и Мэтт ухитрялись каким-то непостижимым образом лежать неподвижно, у нее так болели все суставы и связки, что она и пары секунд не могла находиться в одном положении. Пару часов она ворочалась, но затем ночная прохлада, пробравшая ее до костей, принесла неожиданное облегчение. Ладно, заснуть ей не удается, но уж, по крайней мере, к ней не подберется Джек.

Задолго до рассвета они позавтракали, съев странных фруктов с острым вкусом, утолили жажду, попив из ручья, и пошли дальше.

Леони старалась просто переставлять ноги, раз за разом, и продвигалась вперед, как заведенная кукла.

Наконец ближе к вечеру они вышли на широкую тропу, Леонсио в полуметре впереди, за ним — Мэтт и повисшая на нем Леони. Сквозь кроны деревьев на них причудливыми пятнами падал солнечный свет. Стайка пестрых попугаев, зеленых с желтыми головами, вспорхнула с огромного орехового дерева. Они отвлекли внимание Леони буквально на секунду, а когда она снова поглядела на тропу, то увидела группу обнаженных людей, темнокожих, коренастых, с плоскими настороженными лицами; они с подозрением разглядывали их, наставив на пришедших духовые трубки.

 

Глава 86

— Еще раз назовешь меня девкой, и будем драться.

Выкрикнув эти слова на языке Мерел, Рия повторила их на Навин, чтобы все воины Балаана тоже их поняли.

Она решила публично вызвать его на бой, чтобы оскорбить, но вождь только рассмеялся в ответ.

— Ты? Драться со мной? Скорее комар будет драться с мамонтом. Не приставай, малявка. — Он снова громко обратился к Себитту, так, чтобы услышали все: — Повторяю свое предложение. Избавиться от ДЕВКИ и объединить наши силы.

Рия увидела, что поддерживающие ее Мерел выжидательно глядят на нее, ожидая, что их «вестник Света» подтвердит свой авторитет. Поражение лишит ее всего, но победа укрепит ее авторитет среди всех, кто здесь есть — и Мерел, и остальных. Ради этого стоило рискнуть жизнью.

— Я вызываю тебя на бой, Балаан! — заорала Рия. — Если у тебя хватит на это смелости. — Достала из мешочка один метательный камень, показала его противнику и всем остальным. — Мои камни против твоих копий.

Балаан расхохотался до слез.

— Камни! Ха! Ха! Ха! И что ты собираешься сделать этими мелкими штучками?

— Они покрупнее, чем у тебя яйца, — ответила Рия, отводя назад руку с камнем, и повторила свои слова на языке Навин.

Один из воинов Балаана засмеялся было, но тут же умолк, когда вождь гневно поглядел на него. Затем хохот раздался позади Рии, среди ее сторонников. Балаан побагровел и скрипнул зубами.

— Хорошо, сука! — рявкнул он. — ХВАТИТ!

Он ринулся на нее, выставив копье, но вперед выбежал Бонт, сбил острие копья в сторону, плашмя ударив топором, и встал лицом к лицу с Балааном, провоцируя того на следующий удар.

— Уйди с дороги, Бонт, — рявкнула Рия на языке Клана. Потом обратилась к нему мысленно: — Болван, я должна сама биться с этим человеком. Неужели не понимаешь?

Бонт крутанул топором, держа Балаана на безопасном расстоянии.

— Он убьет тебя, вот и все, — мысленно ответил он Рии.

— Убирайся с дороги! — заорала она вслух. На этот раз Бонт послушался, покачав головой и сделав шаг в сторону.

— Мои камни против твоих копий, — повторила вызов Рия. — Если у тебя хватит мужества на это, ты, кусок дерьма.

Мясистое лицо вождя Навин побагровело от злобы и еле сдерживаемого гнева. Презрительно рыкнув, он смачно плюнул в Рию, но промахнулся. Потом отошел назад и переложил одно из копий из левой руки в правую.

— Отойдите, — мысленно сказала Рия Бонту и Дриффу. Остальные уже отбежали назад. Запустив левую руку в мешочек, она достала второй камень.

Балаан все еще шел. Пройдя полсотни шагов, он резко развернулся и с яростным ревом кинул первое копье. Это был хороший бросок, быстрый и мощный, но Рия доверяла своему глазомеру. В последний момент она качнулась в сторону, и копье пролетело мимо, вонзившись в землю позади нее.

Среди Мерел раздался восхищенный вздох.

— Ты плюешься лучше, чем мечешь копья, — крикнула Рия Балаану, который уже потрясал вторым копьем.

Он дважды сделал обманное движение — этот вождь был талантливым воином и отлично умел сражаться, — но когда он все-таки бросил копье, Рии снова удалось увернуться.

— Ты бросаешь копья как девка! — крикнула она.

Это оскорбление окончательно взбесило Балаана, на что и рассчитывала девушка. Он бегом бросился на нее, сжимая в руке последнее копье. Рия тут же бросила первый камень, с правой руки. БАМ! Камень отскочил от его головы, попав в ухо. Спустя удар сердца Рия метнула второй камень, с левой, целясь в ту же точку. ЧВАК! Еще одно хорошее попадание.

Остановившись шагах в тридцати от нее, Балаан коснулся головы. Из раны шла кровь. В толпе ахнули, видя, что он спотыкается и едва не падает.

Но Балаан был крепким мужчиной и не собирался сдаваться, продолжая надвигаться на Рию.

Девушка достала из мешочка следующий камень и бросила его с правой руки, изо всех сил. ШМЯК! Камень попал противнику промеж глаз. Балаан лишь оступился. Он все так же надвигался на нее, просто шел, выставив вперед копье, не обращая внимания на кровь и боль.

Что с ним такое? У него что, голова сплошь из кости? Рия достала последние два камня. Балаан встряхнулся, разбрызгивая кровь в разные стороны, и побежал. Рия как можно быстрее метнула оставшиеся камни. ХРЯСЬ! Один из них попал в висок; этого было бы достаточно, чтобы убить обычного человека. ХРЯСЬ! Последний раздробил вождю нос. Балаан был уже в шаге от девушки. Глаза его заливало кровью; было видно, что еще минута, и он упадет, но он нашел в себе силы для последней атаки, делая выпад копьем. Рия отскочила в сторону и, выхватив кремневый нож, вонзила его противнику между ребер и резко выдернула. Балаан по инерции полетел вперед.

Когда он с грохотом упал на землю, Рия даже не оглянулась. Она знала, что попала ему в сердце.

Солнце еще не достигло зенита, когда колонна продолжила свой путь, увеличившись еще больше за счет воинов Балаана. Они согласились с тем, что их бывший вождь погиб в честном бою, и поклялись служить Рии, признавая, что теперь она стала вождем их племени. Судя по легкому замешательству на их лицах, они начали верить в слова Мерел о ее избранности, о том, что она — вестник Света, избранный духами, чтобы возглавить племена во времена тьмы.

Рия не считала нужным их разубеждать. Теперь под ее началом было почти четыре сотни воинов. Это уже похоже на реальное войско, теперь они могут сражаться с Сульпой.

Но, помимо них, Рия должна была заботиться о тысяче женщин, детей, стариков и тех, кто не мог биться. И всех их надо было отвести в безопасное место. Рия глянула на солнце. Хотя такой большой отряд и не мог двигаться быстро, но после схватки с Балааном всех охватило воодушевление, и они уже долгое время шли без задержек. Просто шли, соблюдая достаточно хороший темп, и на пути им больше так никто и не встретился. Свежий восточный ветер ослабил жару, и ближе к вечеру Рия уже начала надеяться, что им удастся достичь Тайного Места до рассвета следующего дня.

Когда они вошли в заросшую зелеными цветами лощину, из крохотной пещеры на склоне выскочили три молодые женщины-Навин. Они плакали и рвали на себе волосы. Несчастные были избиты, из ран сочилась кровь, глаза были безумны, волосы свалялись колтунами, а одежда была изодрана в клочья.

Рия приказала людям остановиться и послала к женщинам нескольких воинов Навин, чтобы те смогли успокоить их и выяснить, что случилось.

Когда женщины немного пришли в себя, Рия смогла поговорить с ними.

И услышала ужасные вести.

Женщин звали Муараг, Аранчи и Норо, они были из большой группы Навин, числом больше тысячи человек, чье стойбище находилось в половине дневного перехода на юго-востоке. Будучи столь многочисленными, они считали, что без труда отобьют нападение любого врага, но сегодня рано утром, когда почти все спали, Иллимани напали на них, вынырнув из тумана. И началась настоящая бойня. Из путаного рассказа женщин стало ясно, что это войско Марту и Саккана.

Большую часть Навин оставили в живых, а затем всех пожилых мужчин и женщин окружили и отвели в загон, сооруженный Иллимани из вырванных с корнем кустов терновника. Во второй загон согнали женщин и девочек старше двенадцати лет, в том числе и Муараг, Аранчи и Норо, грубо отобрав у них плачущих детей. В третий загон попали женщины с грудными детьми и дети всего стойбища.

Некоторое время люди так и не поняли, зачем надо было делать три загона, и даже обрадовались, что грудничков не оторвали от матерей. Значит, захватчики не настолько жестоки, как кажутся, если оставили в живых невинных младенцев. Не понимали, зачем их самих разлучили с их детьми, но пока ничего страшного не происходило, и многие успокоились.

А тем временем Иллимани заставили плененных мужчин рубить деревья и делать из них колья. Площадь собраний племени окружили кольями в человеческий рост, посреди них острием вниз воткнули другие, в два человеческих роста, более толстые, обложив их внушительными связками дров, заготовленных Навин на зиму.

Когда работа была закончена, пленных связали и начали сажать на острые колья, те, что покороче. Все это происходило на глазах всего отряда Иллимани в пять сотен воинов. Они смеялись и ревели от восторга, слушая ужасающие крики умирающих. Иллимани уже нашли подземное хранилище, где Навин хранили в бурдюках сторл, опьяняющий перебродивший сок яблок, и множество воинов-победителей были пьяны.

— Именно тогда, — прошептала темноволосая темноглазая Аранчи, — они поняли, зачем женщин согнали в отдельный загон. Там была пара сотен женщин, и они завизжали от ужаса, когда десяток залитых кровью Иллимани неожиданно ворвались внутрь, открыв ворота, схватили за волосы двух первых попавшихся и выволокли наружу. Женщин избивали руками и ногами, насиловали, а потом порубили на куски топорами.

У ворот появилась следующая группа воинов, от которых разило сторлом, и наружу выволокли еще двух женщин. Началась паника.

Судьба мужчин и пожилых женщин в первом загоне оказалась еще ужасней. По приказу огромного воина, голову которого украшал череп медведя, их разделили на группы, от трех до полусотни человек, и подвергли всем тем пыткам, о которых Рия уже хорошо знала. Их сжигали, привязав к шесту, сажали на колья, заживо сдирали кожу, прибивали к деревьям. Все это делалось очень медленно, так, чтобы те, кто еще не дождался казни, были вынуждены смотреть на происходящее. Некоторых начало от страха тошнить. Стало понятно, что Иллимани получают истинное наслаждение, не только причиняя страдания, но и приводя в ужас тех, кто еще ожидает своей участи.

Но детей, кормящих матерей и младенцев пока не трогали.

Следующая ватага пьяных воинов ворвалась в загон, где находились женщины. Началась паника, и часть ограды из терновника опрокинули. Муараг, Аранчи и Норо оказались теми немногими, которым удалось сбежать. Через некоторое время они смогли добраться до этой лощины.

Аранчи сказала Рии, что они чувствуют на себе вину, сбежав оттуда.

— Но что еще нам оставалось делать? — всхлипывая, сказала одна из них. — Что еще?

— Мы должны были остаться там, — не переставая плакать, жалобно проговорила Муараг. Ее простоватое полное лицо хранило серьезное выражение. — Нечестно, что мы покинули своих родных и близких.

— Нет, — уверенно сказала Рия, крепко сжав ладонь Муараг. — Вы бы ничего не достигли, оставшись там и погибнув. По крайней мере, теперь вы живы, а я совершенно уверена, что ваши дети тоже живы.

— Живы? — с надеждой переспросила Муараг.

— Живы? — повторила за подругой Норо, откинув с лица кудрявые каштановые волосы. Она не сводила тревожного взгляда с Рии.

— Да, живы, — повторила Рия, переходя на шепот. — И я собираюсь вернуть их вам.

 

Глава 87

— Благодарение духам, мы добрались, — сказал Леонсио.

Тем временем коренастый низкорослый плосколицый индеец с черными прямыми волосами до плеч опустил духовую трубку и произнес несколько слов, прищелкивая языком. Как показалось Леони, это был не язык шипибо, хотя она и не была в этом уверена. Суровое лицо мужчины, покрытое сложным узором из черных и красных линий, расплылось в радостной улыбке. Он не смог скрыть ни своего удивления, ни радости от встречи с дорогим гостем. Он кинулся вперед и обнял Леонсио. Они продолжили говорить все на том же странном щелкающем языке. Другие индейцы тоже опустили духовые трубки и подошли ближе. Они были изукрашены тонкими черными и красными узорами, и Леони почувствовала горький и дымный запах, исходящий от их тел. И Леони с облегчением заметила, что из глаз пропала настороженность и враждебность.

— Все хорошо, — заявил Леонсио. — Мы у Тарахануа, а деревня уже поблизости.

Вчера вечером, когда они устроились в наспех сооруженном шалаше, Леонсио немного рассказал им о Тарахануа, небольшом племени, к чьему селению они должны были добраться. Хотя эти индейцы и не избежали столкновения с цивилизацией, они упорно отстаивали свою независимость и приверженность традициям, уходя в джунгли все глубже, по мере того как посланные перуанскими властями христианские миссионеры все больше досаждали им. Они выращивали бобы, кукурузу, маниоку и бананы, ловили рыбу в неглубоких реках, охотились на тапиров, пекари, оленей, капибар, броненосцев, обезьян и птиц, чтобы обеспечить себя мясом. Они старательно избегали всех чужаков и пользовались услугами посредников, меняя шкуры ягуаров и оцелотов на зеркала, горшки, керосин, ткани, мыло и, иногда, — дробовики. В остальном они старались свести к минимуму контакты с внешним миром.

— Если не считать внешним миром меня самого, — объяснил Леонсио. — Я многие годы поддерживал с ними дружеские отношения. У них есть два шамана, они очень могущественны и многому меня научили.

Леонсио объяснил, что Тарахануа варят особенно хорошую айяхуаску, добавляя в нее дурман, способствующий не только путешествиям в другие миры, но иногда доводящий длительность пребывания в иных мирах до двенадцати часов. Самые глубокие переживания, испытанные им, случились именно во время ритуалов с Тарахануа, и он был уверен, что с помощью их шаманов Леони сможет завершить дело, к которому она призвана.

— Ты же понимаешь, что ты призвана, так ведь? — спросил Леонсио.

— Призвана для чего?

Дождь все капал на пальмовые листья, дробный стук капель успокаивал беглецов, позволяя им немного отдохнуть. Дон Леонсио замолчал, задумавшись.

— Айяхуаска дарована Владычицей Леса всему человечеству, — наконец произнес он. — Это врата в иные времена и миры. Но лишь один из миллиона, если не из десяти, может правильно воспользоваться этим чудесным даром. Одни так пугаются и путаются, потрясенные отрывом от материального мира, что не обретают никакого полезного опыта. Другие настолько привязаны к материальному, что вообще не могут оторваться от него. Многие совершают «переход», как ты это называла, получая доступ к иным мирам, но ведут себя пассивно, так, будто все вершится помимо их воли, никак не влияя на события. И лишь немногие, среди которых и ты, могут прочно обосноваться по ту сторону, сохранить рассудок и способность действовать, разрешать возникающие ситуации, преодолевать подстерегающие их там опасности и даже обрести власть над духами. Именно такие становятся шаманами. И только единицам удается стать великими шаманами…

— Извини, позволь уточнить. Ты сказал, что я одна из таких?

— Требуется долгая подготовка и обучение, но действительно я сказал, что ты рождена, чтобы странствовать в иных мирах. Ты обладаешь потрясающими способностями. Если бы у тебя их не было, Владычица Лесов не избрала бы тебя для такого трудного дела.

Еще несколько километров пути, с болью в коленях, вверх и вниз по заросшим лесом холмам — и они дошли до деревни Тарахануа. Еще не дойдя до деревни, Леонсио начал расспрашивать Леони о ее последнем путешествии с айяхуаской, которое он вынужден был прервать из-за нападения на его ферму.

Когда они были еще в джунглях, Леони смогла рассказать ему все, что могла вспомнить, но теперь Леонсио интересовало, что она собирается делать дальше.

— Из того, что ты сообщила, следует, что Рии угрожает нападение этих Иллимани… — проговорил шаман.

— Да, это может случиться в любой момент.

— Но это чудо, просто потрясающе, что ты оказалась способна общаться с ней. Это непросто, сама понимаешь. Я думаю, что ты и представить себе не можешь, насколько сложно не просто общаться с материальным существом из мира духов, но и преодолевать временной барьер.

— Синий Ангел, Владычица Лесов, объяснила это тем, что наши судьбы переплетены.

— В таком случае я бы посоветовал тебе искать и другие возможности, проистекающие из этого странного союза, — сказал Леонсио. — Вряд ли они ограничены только общением…

— Не понимаю.

— Ты можешь, а скорее, даже должна пробудить новые способности и объединить свои умения с Рией. Именно этого и добивается от вас Синий Ангел. Это и является ключом к победе над Сульпой. Только так вы сможете победить Сульпу и Джека.

Деревня Тарахануа называлась Апо, что на их языке означало просто «дом». Она расположилась на расчищенной посреди джунглей поляне и состояла из десятка высоких хижин, похожих на ульи; их крыши были покрыты банановыми листьями. Вокруг были огороды, на которых индейцы выращивали овощи. С воздуха деревню обнаружить было невозможно благодаря кронам могучих деревьев. Рядом протекала небольшая речка, шумные дети с горящими глазами бегали вокруг, а взрослые начали один за другим выходить из хижин, сначала глядя на гринго, а потом радостно приветствуя дона Леонсио. Вокруг него собралось столько улыбающихся людей, что стало ясно — его здесь все любят.

Байдо, охотник, возглавлявший группу обнаруживших Леони и ее друзей, отвел их к самой большой хижине. Высотой больше десяти метров, практически столько же в ширину, она имела выпуклую крышу, переходящую в стену, в которой была прорублена невысокая дверь. Наклонившись, они вошли внутрь.

Внутри хижины было темно и дымно, справа и слева горели два небольших костра, но высокая крыша создавала ощущение простора. Несколько женщин, некоторые — с маленькими детьми, занимались приготовлением нехитрой еды. На шестах были подвешены гамаки, а в дальнем конце дома на земле, скрестив ноги, сидел старик. Его лицо было освещено солнечными лучами, проходящими через отдушину в крыше, служащую еще и вытяжкой.

Байдо, не говоря ни слова, подвел Леони к нему. Подойдя ближе, девушка поняла, что старик слеп, его глаза закрыла молочно-белая пленка катаракты. Морщинистое лицо выглядело так, будто этому человеку уже миллион лет. Наклонившись, Леонсио обнял его. Последовал долгий разговор на щелкающем языке. Потом Леонсио подозвал Леони.

— Это Бурайя, вождь Тарахануа, — сказал он. — Я собираюсь представить ему тебя.

Еще несколько фраз на щелкающем языке, и Леонсио сказал девушке, что надо пожать вождю руку. Она удивилась, насколько уверенным и крепким было его рукопожатие. Вождь что-то коротко произнес. Его голос был похож на шуршание осенних листьев.

Затем Бурайе представили Мэтта, а потом Байдо вывел их наружу, где им подали огромную деревянную чашу странного перебродившего бананового напитка, очень вкусного и бодрящего.

— Что он сказал? — спросила Леони, отхлебнув из чаши.

— Хорошая новость, — ответил Леонсио. — Он призовет шаманов племени, и сегодня вечером ты снова выпьешь айяхуаски…

— Но в конце он сказал что-то, относящееся лично ко мне. Что он сказал?

— Я рассказал ему о нашем бегстве. Он ответил, что если демон, с которым ты сражаешься, так озабочен тем, чтобы остановить тебя, значит, ты действительно очень опасна для него.

К полуночи они собрались в той же самой прокопченной малоке, где встретились с Бурайей. Высокий худощавый Руапа и низкорослый коренастый Байяконди, опытные шаманы Тарахануа, совершили ритуал очищения, окурив хижину дымом огромных сигар, свернутых из листьев дикого табака, и начали распевать икаро.

— Я рассказал им о Джеке, — прошептал Леонсио, — и они предприняли особые меры предосторожности. Теперь он не сможет уследить за нами.

К удивлению Леони, малока понемногу начала наполняться людьми, и вскоре здесь оказалось все население деревни — более сотни мужчин, женщин и детей. Все уселись на полу, скрестив ноги. Еще более ее поразило, что все, все до одного, в том числе и дети, судя по всему, собирались пить айяхуаску. Леонсио объяснил, что собрание всего племени обеспечивало большую магическую энергию ритуала.

— Все, находящиеся здесь, помогут тебе завершить задуманное, — объяснил Леонсио.

Некоторое время Леонсио и Байяконди перешептывались на щелкающем языке, а потом коренастый Тарахануа зачерпнул деревянным половником хорошую порцию айяхуаски из помятого котла и вылил ее в тыкву-горлянку, которая должна была послужить для Леони чашкой.

Взяв горлянку двумя руками, Леони поглядела на красно-коричневый блестящий отвар. Желудок дернулся, а глаза заслезились, когда она почувствовала его запах. Но когда пришло время выпить его — а все собравшиеся начали пить одновременно, по знаку Руапы, — Леони удалось не оставить ни капли драгоценного напитка. Она понимала, что это единственный шанс встретиться с Рией.

Ужасный вкус остался во рту, густая, как патока, жидкость обволокла гортань, навязла в зубах и обожгла горло, опускаясь в желудок. На мгновение девушка почувствовала, что сейчас ее вырвет, но она знала, как с этим справиться. Отпив глоток воды, чтобы прополоскать рот, Леони не стала выплевывать ее, а тоже проглотила, чтобы не пропало ни капли айяхуаски.

Пользуясь затишьем, пока ветер времени не унес ее, она представила себе лицо Рии.

 

Глава 88

Слушая рассказ трех женщин, Рия почувствовала, как в ее сердце рождается холодная ярость. Она все больше понимала, что задач, требующих немедленного решения, становится все больше.

До этого момента Рия думала только о том, как довести ее разношерстное «племя» из пятнадцати сотен людей на северо-запад, к Тайному Месту. Если духи будут хранить их, то они не встретят разведчиков Иллимани и их боевых отрядов, и все в целости и сохранности окажутся в безопасности еще до исхода ночи. Даже если они столкнутся с врагом, у нее достаточно воинов, чтобы справиться с одним из отрядов Иллимани.

Но теперь перед ней встал мучительный выбор. Узнав об ужасных последствиях нападения на стойбище Навин, находившееся к юго-востоку от их нынешнего местоположения, почти на таком же расстоянии, как и Тайное Место, она задумалась.

Исходя из рассказанного женщинами, было понятно, что пять сотен воинов под командованием Марту и Саккана этой ночью никуда не двинутся. Они так уверены в своей силе, что позволили себе вдрызг напиться и наслаждаться пытками, убийствами и насилием над беззащитными людьми. Они могут спокойно спать посреди разрушенного ими стойбища, наполненного холодеющими трупами убитых, а завтра отправиться к Сульпе, чтобы доставить ему плененных детей.

Рия не могла позволить безнаказанно убивать невинных людей, и она ведь дала обещание этим несчастным женщинам. Она действительно хотела вернуть им детей, если ей это удастся, и дать им надежду. Но были и другие причины для принятия такого важного решения. Если их не остановить, Марту и Саккан продолжат свои зверства, уничтожая другие племена и захватывая еще больше детей, чтобы принести их в жертву Сульпе. Если сейчас Рия поведет людей прямиком в Тайное Место, она обречет на мучения и смерть тысячи невинных. Рано или поздно ей придется сразиться с этими близнецами. И лучше сразиться с ними сейчас, поставив свои условия и использовав фактор внезапности.

Кроме того, Рия понимала, что решающая битва еще впереди и нужно сделать все, чтобы они вышли из нее победителями.

Сульпа захватывал земли, где люди жили радостно и свободно, превращая их в выжженные пустыни страха и отчаяния. Никто не мог воспрепятствовать ему в уничтожении людей и пожирании их душ. Чем шире распространялись смерть, страдания и запустение, тем сильнее он становился. Рия прекрасно понимала, что его главной целью были Уродцы, которых Иллимани называли Светом на Западе. Рия знала от Дриффа, что Сульпа черпал силы в каждом убитом, и он будет продолжать уничтожать людей, пока здесь не останется ни одного живого человека.

Пока все шло согласно его кровавому плану. Но пришло время прекратить это кровавое безумие.

Марту был любимым военачальником демона, по словам Дриффа, и, возможно, в скором времени должен был возглавить всю армию Иллимани. А сейчас Марту, Саккан и пятьсот их воинов всего лишь в одном дне пути от нее.

Рия решила, что надо уничтожить их всех.

Объяснить этот план товарищам было нелегко.

Как она и ожидала, Дрифф тут же согласился. С оговорками согласился и Себитту. Но Лигар и Бонт высказали сомнение в том, что эту битву можно выиграть.

Пройдя туда и обратно вдоль колонны, Лигар в точности посчитал количество воинов. У них было триста шестьдесят три человека, способных сражаться, из них двести четырнадцать — лучники, и всего лишь сто сорок девять тех, кто может принять рукопашный бой. Так что Иллимани не только превосходили их в целом, но и втрое — по количеству воинов, способных выдержать прямое столкновение.

— Это даст им огромное преимущество, когда они подойдут близко и луки окажутся бесполезны, — сказал Лигар. — Я не понимаю, каким образом мы можем победить их, и не считаю правильным ввязываться в совершенно безнадежное дело. Мы не можем сейчас проиграть.

— Мы не проиграем, — тут же возразила Рия, пытаясь скрыть раздражение. — Мы победим. Да, у нас две сотни лучников, больше половины наших воинов. Но это же не значит, что лучники не могут драться врукопашную.

У них есть копья, дубины, ножи. Они знают, что делать, когда дойдет до рукопашной. А теперь подумай, Лигар. Две сотни лучников, у каждого по два десятка стрел, так? Четыре тысячи стрел. На пять сотен Иллимани, у которых луков вообще нет. Нужно только подобрать правильную позицию, и тогда нам, может быть, удастся избежать рукопашной.

— У Иллимани нет луков, поскольку они им ни к чему, — буркнул Бонт. — С этими копьеметалками они бросают копья дальше, чем могут долететь стрелы. Они пригвоздят большинство нас прежде, чем лучники успеют выйти на расстояние выстрела.

— Естественно, я об этом думала, — ответила Рия, стараясь не злиться. — У нас есть Муараг, Аранчи и Норо, которые поведут нас. Нам ничто не мешает подобраться к стойбищу Навин за ночь и вывести лучников на позиции еще до рассвета. Иллимани напились и не ждут нападения. Если нам повезет, мы перебьем их спящими.

— Мне все равно не нравится соотношение, — пробормотал Лигар. — Пятьсот против трехсот шестидесяти. Не понимаю.

— Ты неправильно считаешь…

— Хорошо, пятьсот против трехсот шестидесяти трех. Какая разница?

— Ты меня не понял. Это количество мужчин-воинов, но у нас еще почти две сотни женщин-Мерел, вооруженных, и я думаю, они тоже хотят вступить в бой. Они будут биться, как разъяренные кошки.

Их спор все продолжался, то вслух, то с помощью мыслеречи. Тем временем солнце уже заходило, а Уродцы так и не высказали своего мнения. Наконец Рия прямо спросила их.

— Очевидно, мы обязаны сделать это, — ответил Грондин. — Духи не зря отдали нам в руки Марту и Саккана. Возможно, нам больше не представится такого хорошего шанса.

К тому времени, как солнце ушло за холмы, Лигар и Бонт сдались, но предстояло решить последний вопрос: что делать с теми, кто не пойдет в бой? Их почти тысяча, мужчин, женщин и детей. Они идут медленно, шумят, и они лакомый кусочек для воинов Иллимани.

Послать их в Тайное Место без охраны, назначив проводниками Джергата и Оплимара, значило подвергнуть женщин и стариков страшному риску. Но если Рия выделит людей для их охраны, то это сильно уменьшит боеспособность ее войска. А если они хотят разгромить Марту и Саккана, на счету каждый воин. Что делать? Девушка не могла оставить этих беззащитных людей на растерзание воинов Иллимани. Так что, видимо, сейчас придется всех вести за собой, а Тайное Место подождет.

Стемнело, и Рия попросила друзей управлять колонной и повела всех на юго-восток, к Иллимани.

Люди верили ей, но то, что она собиралась сделать, может привести их к гибели.

 

Глава 89

Почти мгновенно Леони попала из джунглей Амазонии в уже знакомый вертящийся световой туннель и оказалась в каменном веке. Время ее названной сестры Рии. Она снова была в бесплотном прозрачном теле. Девушка быстро летела метрах в пятнадцати над землей.

Здесь тоже была ночь. В небе светила огромная луна. А внизу, будто на военном марше, медленно продвигалась огромная колонна людей, одетых в простенькие накидки и шкуры. Они шли по неровной местности, мужчины и женщины, молодые и старые; были среди них и дети всех возрастов. Многие мужчины держали в руках примитивное оружие — копья и стрелы с кремневыми наконечниками, топоры, ножи и деревянные дубины. В арьергарде Леони увидела троих уже знакомых ей неандертальцев. А впереди колонны шла Рия.

Что случилось за время ее отсутствия, что она оказалась во главе такой огромной процессии? Леони уже собралась было спуститься ниже и попытаться поговорить с Рией, как вдруг заметила какое-то движение над головой девушки.

Приблизилась.

Снова. Так, будто колыхается тусклый лоскут ночной тьмы.

Еще ближе.

Снова то же самое.

А потом ей все же удалось решить эту задачу. В нескольких сантиметрах над взъерошенными волосами Рии, невидимая глазу, как и сама Леони, с трудом различимая даже при помощи обостренных чувств человека, находящегося вне тела, летела одна из тварей Сульпы.

Подлетев сзади, Леони схватила тварь за шею указательным и большим пальцами и с силой сдавила. Мерзкое тельце горгульи, размером с летучую мышь, было прозрачным, как и Леони, но покрыто твердой скользкой чешуей. Тварь принялась бить крыльями и изогнула сильные мускулистые лапы, так, чтобы вонзить зазубренные когти в руку Леони. Ее кроваво-красные глаза сверкнули в сумерках, и тварь оскалила острые, как иглы, зубы, но девушка сжала ей шею еще сильнее, схватила другой рукой за голову и резко дернула.

Тварь превратилась в облачко дыма, быстрее, чем сдулся бы проколотый воздушный шарик, и растворилась в воздухе.

Есть!

Но интуиция и прошлый опыт заставили Леони глянуть вверх.

В метрах трех над девушкой находилась еще одна горгулья. Она не сводила с Леони красные угольки глаз, а потом, сделав короткий взмах крыльев, повернула прочь. Девушке ничего не оставалось, как ринуться следом, пытаясь не упустить еле видимый сгусток тени в ночном небе, быстро удаляющийся в сторону.

Леони лишь оставалось бросить последний взгляд на Рию. Большой старый дуб, расколотый молнией, — отличный ориентир, по нему она сможет вернуться к сестре.

Еще раз оглянувшись назад, Леони выпрямилась и резко забрала влево, полетев за горгульей Сульпы. Тварь летела неровно — она то резко спускалась почти к самой земле, то опять взмывала в ночное небо. Под ними проносились леса, озера, холмы и долины; километр за километром проносилась земля.

Расстояние между Леони и горгульей все время было в пределах десятка метров, но девушке никак не удавалось сократить этот небольшой разрыв и нагнать тварь. Как только она увеличивала скорость, горгулья словно чувствовала это и летела быстрее.

Трудно было понять, сколько они уже преодолели. Километров сто пятьдесят, не меньше. Сможет ли она найти обратную дорогу, найти Рию посреди этих холмов и долин.

Взглянув на мгновение вниз, Леони заметила вооруженных людей. Сначала немного — три, четыре, пять человек. Обнаженные воины. Перед ней открылась залитая лунным светом площадка, на ней находились тысячи вооруженных до зубов воинов Иллимани, стоявшие стройными рядами, и Леони поняла, что они ждут приказа, чтобы выступить в поход.

Тварь остановилась, казалось, поддразнивая ее. А может, почувствовала себя увереннее, оказавшись рядом с хозяином. Но Леони не стала думать об этом. Она сделала последний отчаянный рывок и попыталась схватить горгулью.

ШЛЕП! На мгновение ей удалось схватить тварь за крыло, но той удалось вывернуться в последний момент.

Леони ничего не оставалось, как полететь за ней следом. Теперь горгулья летела медленнее — видимо, из-за поврежденного крыла. Они оказались метрах в десяти над землей, а до первых рядов армии Иллимани оставалось каких-то метров сто пятьдесят. И тут Леони увидела Сульпу. Он стоял среди воинов, будто спрятавшись от яркого лунного света. А потом сделал три шага вперед, и девушка почувствовала его уверенный и злобный взгляд, направленный прямо на нее. У Леони не осталось никаких сомнений. Его необычайно красивое лицо, мускулистое тело и роскошные волнистые волосы могли принадлежать только вождю Иллимани.

Тварь села на плечо Сульпе и начала что-то нашептывать ему на ухо. Леони крутанулась в воздухе и полетела прочь.

Но было поздно. Демон вскинул руки, обратил лицо к небу и что-то гортанно прокричал. И в эту же минуту его обволокло черное облако. Леони показалось, что оно вышло из его тела, рук, глаз, рта. Присмотревшись повнимательнее, девушка поняла, что облако состоит из сотен таких же тварей. Горгульи нетерпеливо хлопали кожистыми крыльями, что-то пищали, ища красными, словно точки лазерной указки, глазами Леони.

Сульпа взмахнул руками перед собой, и твари ринулись вверх.

Если еще минуту назад Леони решила возвратиться к старому дубу, расколотому молнией, к Рии, то теперь выхода у нее не осталось. Сейчас главным было сбежать, и как можно быстрее. Она знала, что это были за твари. И прекрасно понимала, что сможет уничтожить одну, две, не больше. Маленькие, шустрые, чрезвычайно сильные, несмотря на то, что были не больше летучей мыши. Но теперь на нее надвигалась целая стая. Что она сможет с ними сделать?

Они бесплотные, так же, как и она. До этого Леони удавалось с легкостью сворачивать им шеи и превращать в дым, но что они могут сделать с ней теперь, когда их не меньше сотни; что, если они разом набросятся на ее бесплотное тело?

Это не «земля, где все становится известным» и не подземелье дона Аполинара, где сознание облачалось в иное реальное тело. По словам Синего Ангела, в тех мирах, если твое тело уничтожают, то человек попадает в иное измерение. Хранительница леса назвала его «Промежутком». Леони могла остаться там навеки. Оставался, правда, небольшой шанс вернуться назад, как это удалось сделать дону Эммануэлю. Но есть ли у нее такие способности, Леони не знала.

Что будет с ней здесь? Ведь это не другой мир, а Земля. Что случится, если сейчас уничтожат ее бесплотное тело? Является ли оно просто другой формой, в которую воплощается душа, в некотором роде временной, как аватар в «земле, где все становится известно»?

Или это душа сама по себе?

Леони не знала ответы на все эти вопросы, но, пожалуй, скоро она узнает их. Как бы быстро она ни летела, твари, созданные волей Сульпы, настигали ее, сверкая красными точками злобных глаз; она уже могла различить даже их острые, как бритвы, клыки. За пару секунд, потребовавшиеся Сульпе, чтобы организовать за ней погоню, Леони удалось пролететь метров триста. И с того момента это расстояние сократилось раз в десять. Оглянувшись назад, она увидела, что три мелкие чешуйчатые твари сильно опередили остальных и были уже метрах в шести от нее.

Как обычно, находясь в бесплотном теле, Леони летела, сложив руки на груди, вытянувшись, подобно натянутой струне. Она была километрах в трех от земли, когда еще две твари, видимо, взлетевшие еще выше, упали на нее сверху, подобно коршунам, заметившим добычу. Одна впилась когтями ей в бедро, вторая — в плечо. Их резкие взмахи крыльев, резкое жжение в ноге и в плече мешали ей, не давали лететь вперед. И тут ее догнали еще три горгульи.

Леони удалось оторвать от себя одну тварь, она свернула ей шею и отмахнулась от плотного сгустка дыма. Схватила еще двух, вцепившихся ей в ноги. И почувствовала сильную боль, так, как будто настоящие птичьи когти вцепились ей в плоть. Стукнула их головами и разжала кулаки. Потом пришла очередь тех, кто вцепился ей в плечо и спину. Она била горгулий друг о друга, пока те не превратились в вязкий серый дым.

Но прежде, чем она смогла рвануться вперед, ее настигли остальные, покрыв шевелящейся массой с головы до ног. Было ощущение, что ее душит ядовитый газ, а она сама обернута в тяжелую попону, усеянную бритвенными лезвиями. Твари источали мерзкий запах серы и, как ни странно, горелого пластика.

Зарычав от злобы, Леони принялась размахивать руками и ногами, но это ничего не дало. Твари лишили ее способности лететь; кроме того, как бы она ни боролась, чувствовала, что ее бесплотное тело разрушается от их укусов, постепенно истончаясь.

Ее охватила страшная усталость, и Леони почувствовала неодолимое желание уснуть. Просто уснуть. Что в этом плохого?

И тут у нее в голове прозвучали четыре слова, еле слышные, похожие на радиосигнал с обратной стороны Луны. Знакомый голос Синего Ангела. «Помни, что ты — львица».

Она вспомнила, как во время схватки с Сульпой обернулась хищной кошкой, и только это ее и спасло тогда.

Она львица, а не снулая жертва!

Волна горячего гнева прокатилась по ее телу. Нанеся еще один удар, она начала превращение, несмотря на то, что была облеплена мелкими тварями с головы до ног. Сна как ни бывало; теперь она начала действовать решительнее, встряхнулась, как дикая кошка, — одно лишь это движение избавило ее от большинства горгулий, — а потом начала разрезать их прямо в воздухе мощными взмахами когтистых лап.

Некоторые могли бы и улететь, но, похоже, такого приказа хозяин не отдавал, и они продолжали нападать на нее, продолжая самоубийственную атаку. Так длилось до тех пор, пока последняя из тварей не превратилась в комок мерзкого дыма.

Вернувшись в человеческий облик, Леони оглядела себя.

Увиденное ей не понравилось.

Зубы и когти тварей истощили ее жизненную энергию, и она стала совсем бесплотной, похожей на призрак. Светящаяся оболочка тела почти утратила свет, превратившись из сверкающего пузыря в тусклый мешок. Леони казалось, что в любой момент она может рассыпаться на части.

Как далеко отсюда Рия?

Километрах в ста пятидесяти от Сульпы, насколько помнила Леони. Хотя Иллимани и крутые воины, вряд ли даже они смогут пройти такое расстояние за одну ночь.

Так что в первую очередь надо предупредить Рию, что шпионы Сульпы нашли ее, что один остался в живых и доложил хозяину, где она находится, и что демон движется к ней со всей своей огромной армией.

Леони долго блуждала по небу, пролетая с востока на запад и обратно. Казалось, прошли многие часы. И когда ее энергия иссякла практически полностью, ей наконец удалось заметить заветный расколотый молнией старый дуб. А вот и широкая утоптанная тропа, которую оставили позади себя люди, шедшие с Рией.

Оценить расстояние было трудно, но, пролетев километров восемь, Леони добралась до развилки. Судя по всему, большая группа свернула влево, в сосновый лес, а меньшая пошла дальше.

Леони полетела налево и вскоре очутилась среди тысячной толпы оборванных перепуганных людей, одетых в накидки и шкуры. Они разбили лагерь посреди небольшой поляны, расположенной около небольшого озера. Быстро поняла, что это женщины, дети и старики из той большой группы, во главе которой она видела Рию в самом начале этого путешествия. Но самой Рии здесь не было.

Леони бросилась обратно к развилке и еще километров через восемь нагнала другую группу, меньшую по численности. В ней было более трехсот мужчин и еще почти две сотни женщин; все были вооружены. Двигаясь быстрым шагом, они вошли в длинную лощину, залитую лунным светом. Воины шли настороженно, держа оружие наготове, чтобы иметь возможность отразить внезапную атаку Иллимани. В первом ряду, сосредоточенно глядя вперед, шла Рия.

Даже не пытаясь сообщить сестре, что она вернулась, Леони ринулась вперед, чтобы разведать им путь. Пролетев километра три, она увидела, что лощина стала заметнее, появились валуны и достаточно большие камни. За ними, скрытые от лунного света, расположились воины Иллимани. Леони насчитала пятнадцать человек. Воины сидели небольшими группами, на небольшом расстоянии друг от друга. Видимо, это дозорные. Их взгляды были направлены как раз в ту сторону, откуда должен был прийти отряд Рии. А это, по подсчетам Леони, должно произойти достаточно скоро.

Дозорных мало, но что же они охраняют?

У реки, где лощина сворачивала в сторону, километром далее Леони обнаружила сожженное и разграбленное стойбище кочевников. На земле лежали сотни тел, остальные люди были собраны в загоны, сооруженные из терновых веток. И тут же веселились Иллимани, празднуя очередную победу. По слишком запоминающемуся украшению одного из них Леони узнала Медвежьего Черепа и Быка. Небольшая группа воинов безжалостно издевалась над несколькими женщинами, несмотря на крики и призывы о пощаде. Многие воины были, судя по всему, пьяны и расхаживали по лагерю, шатаясь и распевая песни. Другие напились настолько, что валялись на земле в лужах собственной рвоты, громко храпя.

Леони метнулась назад, чтобы предупредить Рию обо всем, и тут ее настиг новый приступ слабости. В этот момент луна окончательно ушла за горизонт, и вокруг воцарилась полнейшая тьма.

 

Глава 90

Людей, не способных держать оружие в руках, постарались спрятать в укромном месте в лесу, рядом с небольшим озером, и Рия со своими пятью сотнями воинов быстро продвигалась вперед по лощине, заросшей жесткой травой, вереском и утесником. При свете луны они шли к стойбищу Навин быстро, дорогу им показывали Муараг, Аранчи и Норо; но теперь, когда луна зашла, темп заметно снизился.

Рия не думала, что самодовольные, уверенные в своей силе захватчики-Иллимани, большинство которых вдребезги напились, позаботились о том, чтобы выставить дозорных. Но все же она собралась отправить вперед разведчиков. И тут девушка вдруг почувствовала странное покалывание.

Что это?

Снова то же самое ощущение…

А еще она уловила тихий шепот, хотя воины соблюдали полнейшую тишину. Резко остановилась, подняв руку, и прошептала:

— Стойте!

Шедший следом Бонт чуть было не сбил ее с ног; за ним, судя по негромким ругательствам и глухим ударам оружия, люди начали падать, налетая друг на друга. Но девушка точно знала, что сейчас не следует идти дальше, несмотря на то, что они должны быть в стойбище Навин задолго до рассвета.

— Стойте на месте! — мысленно скомандовала Рия Бонту. — И успокойте этих идиотов!

Ничего не объясняя, она решительно вышла вперед и, наклонив голову к плечу, еще раз прислушалась к ночным звукам.

Очень странно, но Рия была уверена, что ее звала та девушка, о которой ей говорила синяя женщина в земле духов. Да, это должна быть именно она, и никто больше, — девушка из будущего, и ее имя, как помнила Рия, было Леони. Она снова пришла к ней на помощь.

Кроме того, Рия была почти уверена, что если постарается, то сможет ее увидеть. Или что-то еще. Как странно… Будто еле заметное светящееся облачко.

— Привет, — мысленно произнесла она. — Ты здесь?

Слова были произнесены на языке Клана, но, не услышав ответа, Рия повторила их вслух. Бонт, Дрифф, Себитту и другие, стоявшие поблизости, не сводили с нее глаз, пытаясь понять, что происходит. Но Рию это абсолютно не волновало. Дело важное, а они уже привыкли к ее странному поведению.

Рия повторила приветствие вслух на языках мерел и навин и вдруг поняла, что девушка уже говорит с ней, мысленно, на странном языке. Он был совсем не похож на те, которые она слышала раньше.

— Я тебя не понимаю.

А, вот что она говорит…

— Я тебя не понимаю, Рия, но нам надо понять друг друга. Я не знаю, как это у нас получится, но я обязана рассказать тебе очень важную информацию. Ты обязательно должна узнать ее.

— Давай, — мысленно ответила Рия, уже на языке Леони. — Я уже достаточно хорошо тебя понимаю.

Она не могла видеть лица своей собеседницы, но почувствовала, что та удивилась и одновременно обрадовалась ее словам.

— Давай, — повторила Рия. — Синяя женщина одарила меня умением понимать другие языки. — Она не сомневалась, что Леони поймет, о ком речь. — Говори.

— Сульпа посылает шпионить за тобой мелких тварей, — сказала девушка. — Вот таких.

В голове Рии возник отчетливый образ посланников Сульпы; вместе с ним она ощутила ужас и страх самой Леони по отношению к ним.

— Две нашли тебя. Мне удалось уничтожить одну, но второй удалось сбежать. Я гналась за ней, но так и не смогла поймать, и она вернулась к хозяину и рассказала, где ты находишься. Теперь он это знает.

В голове Рии возник образ многотысячной армии Иллимани, собравшейся на огромной равнине.

— Он собрал всю свою армию и идет на тебя.

— Сколько? — спросила Рия. Это был единственный важный вопрос. Если у нее есть время завершить начатое здесь и уйти, какая разница, сколько там воинов у Сульпы. Бояться нечего.

— Сколько? — снова спросила она.

— Сколько что?

— Как далеко отсюда расположились воины Сульпы?

— Километров сто пятьдесят, может, больше.

— Я не знаю, что такое «километры», — раздраженно произнесла Рия.

— Это слово, которым мы обозначаем расстояние. Сто пятьдесят километров… им потребуется всего два дня, чтобы найти тебя здесь.

— Два дня! Фу! За два дня мы уйдем очень далеко отсюда. Но впереди полтысячи Иллимани, и сначала я хочу их уничтожить…

— Я только что их видела! — воскликнула Леони, и в голове Рии возник новый образ. На этот раз девушка показала ей огромное стойбище Навин: все шалаши и типи сожжены, пленные собраны в загоны из терновых веток, площадь усеяна трупами, а перемазанные кровью воины Марту и Саккан наслаждаются плодами победы. Некоторые еще продолжали убивать пленных, но многие Иллимани уже еле-еле переставляют ноги, а остальные — мертвецки пьяны.

Рию охватило радостное возбуждение. Именно на это она и надеялась.

— Ты принесла мне добрые вести, — произнесла она.

— Добрые вести?

— Пьяных проще убивать.

— Думаю, да, — ответила Леони. — Но будь осторожна. Они выставили дозорных.

И Рия увидела новую картину. Узкая лощина, камни и валуны, ее перегораживающие. А за ними — притаившиеся в темноте копейщики Иллимани.

— Пятнадцать дозорных, — сказала Леони. — Я считала.

Обменявшись мыслями и образами, Рия составила вместе с Леони план действий по устранению дозорных.

— Сама с собой начала разговаривать, а? — спросил Бонт, когда она вернулась обратно к своим.

— Не с собой, а с духом, который поведет нас.

— Я не верю в духов.

— После этой ночи поверишь, Бонт. Точно поверишь.

В бою в темноте лучники были бесполезны, да и копья тоже будут только мешать, поэтому Рия двинулась вперед, взяв с собой Бонта, Дриффа, Грондина, Оплимара и отряд из сорока следопытов-Мерел, специально отобранных для этой операции Себитту. Единственное оружие, которое они взяли с собой, — ножи и томагавки.

Сейчас всё — жизни их всех, успех войны с Сульпой — зависело от того, насколько точно Леони описала позицию врагов. А если Леони ошиблась? Неужели Иллимани так глупы, что выставили в дозор всего пятнадцать человек? Неужели после того, как они уничтожат дозорных, у них не останется никаких других препятствий и неожиданностей до самого стойбища Навин? Но Рия доверяла Леони целиком и полностью. Кроме того, все сказанное духом из будущего легко объяснялось. Иллимани очень горды собой. Разгромив Навин, они и представить себе не могут, что поблизости может оказаться отряд, способный на них напасть.

Рия ползла вперед на животе по кочкам, поросшим болотной травой, промочив в холодной воде жилет и штаны. Справа от нее двигались Грондин и Бонт, слева — Дрифф и Оплимар. Под началом у каждого было по восемь воинов-Навин, и они бесшумно, как призраки, скользили вперед.

Все точно знали, где именно спрятались дозорные, и отлично знали, что нужно делать.

 

Глава 91

Несмотря на полную темноту, обостренные во внетелесном состоянии чувства Леони позволили ей наблюдать за тем, что произошло дальше. И она увидела даже больше того, чем ей хотелось.

Пятнадцать дозорных были поделены на пять групп и сидели за валунами, некоторые из которых были в два человеческих роста. Несколько камней были положены один на другой, и это, как поняла Леони, создавало естественное препятствие для продвижения в этой части долины. Время от времени патруль, состоявший из двух воинов, вооруженных длинными копьями, обходил группы дозорных, о чем-то тихо переговариваясь, а иногда разговор прерывался приглушенными смешками.

План состоял в том, чтобы напасть на всех дозорных одновременно, не давая тем возможности скрыться в темноте и поднять тревогу. Именно поэтому, после того как Леони передала Рии карту расположения дозорных, та решила разделить передовой отряд на пять групп по девять человек, одну из которых возглавила сама. Во главе остальных она поставила двух мужчин и двух неандертальцев, которых Леони уже не раз видела с ней рядом.

По словам Рии, мужчин звали Дрифф и Бонт. Первый, худощавый и, на взгляд Леони, странноватый Иллимани, перешедший на сторону людей Клана, второй — лохматый великан из племени Рии. Неандертальцы, которых Рия называла Уродцами, были крайне примечательны: Грондин, ростом с Бонта и с телосложением профессионального боксера, и пузатый Оплимар с рыжей клочковатой бородой. Все они владели телепатией — Рия называла это мыслеречью, — поэтому начало атаки всех пяти групп можно было скоординировать в абсолютном молчании.

Леони просто восхитилась мастерством, с которым воины двигались сквозь мокрую траву, огибая небольшие скалы и подползая к позициям дозорных. Она не могла установить телепатическую связь с остальными, хотя их умы и были открыты для Леони, но, как полагала девушка, никто из отряда не обладал даром понимания незнакомых языков. Свободно паря над воинами Рии, Леони могла мысленно корректировать их путь, сообщая все Рии, а та, в свою очередь, могла отдавать приказы по цепочке. Сначала группе Бонта, потом — Оплимара, и последней — под руководством Грондина и Дриффа. Воины Рии были в метрах шести от дозорных Иллимани. Рия оповестила товарищей, что пора остановиться и ждать сигнал к атаке.

И тут два воина снова начали обход постов, медленно двигаясь по дну лощины. Первая остановка, приглушенные голоса, потом спокойные шаги патруля. У вторых дозорных они задержались немного дольше, чем в первый раз. Послышались голоса, смех. Леони подлетела ближе, чтобы выяснить, в чем дело. Оказалось, что у часовых на этом посту был с собой бурдюк, наполненный выпивкой, которой они угостили проверяющих. Прошла еще пара минут, и патруль двинулся дальше. Поглядев на восток, Леони заметила, что небо начало понемногу светлеть.

Патруль прошел половину пути до следующего поста, когда все воины Рии резко вскочили и молча ринулись в атаку.

Патрульные не заметили надвигающегося на них Бонта и не только не успели опустить копья, но и крикнуть, чтобы предупредить остальных. Огромный топор словно вылетел из темноты. Первый воин глухо захрипел и повалился на землю, когда Бонт легко вспорол ему живот. Рывком выдернув оружие из раны и не обращая внимания на фонтан черной крови, Бонт лишь слегка развернулся и рубанул второго по лицу.

Метнувшись вперед, около одного из валунов Леони заметила Рию. Девушка сидела поверх потерявшего сознание воина-Иллимани. В его глазах плясал огонь безумия. Издав приглушенный радостный крик, Рия схватила врага за волосы и с такой силой перерезала ему горло, что еще немного, и ее длинный кремневый нож воткнулся бы в землю.

Леони увидела, как Оплимар и Дрифф добивают остальных. Грондин поднял в воздух одного из дозорных и одним движением сломал ему хребет об колено. На других постах творилось то же самое. Дозорные, оказавшиеся в меньшинстве, совершенно ошеломленные неожиданным нападением, погибли почти мгновенно. Небо продолжало неумолимо светлеть.

Но один из дозорных, которого сочли убитым, внезапно вскочил на ноги и быстро, несмотря на рваную рану в боку, побежал по лощине, петляя, как заяц. Он двигался очень быстро, и, хотя Дрифф рванул следом за ним, у беглеца все еще оставалось большое преимущество во времени.

Леони не поняла, зачем Рия рванулась следом за ними. От воина-Иллимани ее отделяло метров тридцать, не меньше, и беглец бледной тенью несся в предрассветных сумерках. Она же ни за что его не догонит. Но Рия на бегу выхватила из мешочка на поясе камень, замахнулась и с силой его метнула. Камень полетел с такой скоростью, что Леони не смогла его увидеть. Просвистев рядом с ухом Дриффа, он со звонким стуком ударил в затылок беглецу, и тот тут же рухнул на землю.

Дрифф уже был на месте, но подбежавшая следом Рия оттолкнула друга в сторону, схватила Иллимани за волосы, запрокинула воину голову и перерезала ему горло.

С дозорными было покончено. Небо продолжало неумолимо светлеть, и Леони полетела вперед, чтобы разведать обстановку, а Рия уже вела весь свой отряд к бывшему стойбищу Навин. Быстрым шагом они пересекли лощину, где скрывались дозорные Иллимани. Оставалось пройти около полутора километров, а дальше дорога резко сворачивала влево. Даже при свете дня Иллимани не смогли бы их здесь заметить. Но после поворота оставалось каких-то четыреста метров открытого пространства, и Леони понимала, что это слишком опасно.

Она оглядела склоны лощины в поисках других путей, но так и не нашла ни одного приемлемого. Склоны были слишком круты, чтобы большой отряд взобрался по ним незамеченным. Только узкая тропа, но по ней мог пройти небольшой отряд, и только в том случае, если воины будут идти вплотную друг к другу. Что еще лучше, тропа вела к перевалу, с которого открывался вид на ту часть лагеря, где Иллимани собрали пленных. Леони вспомнила, что многие воины Рии были вооружены луками. Ее знания о ведении войны ограничивались лишь компьютерной игрой «Варкрафт», но и этого хватило, чтобы понять, что Рия наконец нашла отличную позицию для лучников.

Леони взглянула на небо. Ночь еще не закончилась, но через полчаса, самое позднее через час, солнце поднимется над горизонтом, и преимущество, которое давала темнота, будет потеряно.

Девушка ринулась вниз, чтобы поближе оглядеть лагерь Иллимани.

Позади стоянки, на дне скалистого ущелья, пересекающего долину справа налево, проложила русло быстрая горная речка. Раньше поселение состояло из сотен высоких конических хижин, собранных из жердей и обернутых шкурами, они были очень похожи на индейские типи. Шалаши стояли даже на берегу реки, но Иллимани сожгли их дотла, а посреди пепелища находились только три загона для пленников, огороженные колючим и крепким терновником.

На мгновение Леони охватила тошнота от всех тех ужасов, которые ей довелось увидеть этой ночью.

Загон с левого края был пуст, но позади него была расчищена большая площадь, где Иллимани сжигали на кострах, распинали и пытали людей. Убитых там было несколько сотен — по всей видимости, все взрослое население стойбища.

В правом загоне содержались дети всех возрастов. Они все еще были живы, но настолько запуганы, что уже ни на что не реагировали.

В среднем загоне содержались женщины. Большинство из них были зверски убиты. Их трупы валялись прямо на земле, и было столько крови, что земля превратилась в кошмарное месиво из крови, блевотины и глины. Около сотни еще были живы, но Леони заметила посреди них небольшую группу Иллимани, окончательно потерявших человеческий облик. Десяток обнаженных мужчин завершали вакханалию насилия и убийств, продолжавшуюся, судя по всему, всю ночь. И Леони слышала стоны и проклятия все еще живых женщин, молящих о скорой смерти.

Но тут Леони поняла, что ее насторожило в самом начале. Когда она первый раз появилась над лагерем — может, с час назад, — многие из воинов-Иллимани лежали прямо в пыли, мертвецки пьяные. Но сейчас они уже пришли в себя и, пошатываясь и потирая головы, строились в ряды, получив какой-то приказ.

Леони заметила воина, которого мысленно называла Быком, ходящего вокруг и пинками подымающего спящих. Его близнецу, Медвежьему Черепу, уже удалось собрать группу из двух десятков воинов. С ножами в руках они отправились в загон с женщинами — видимо, чтобы присоединиться к уставшим соплеменникам.

Если Рия хочет напасть на врага, то нужно это делать прямо сейчас, пока последние четыреста метров пути все еще скрывает темнота, прежде чем Иллимани закончат убивать и покинут поселение.

Леони, не обращая больше ни на что внимания, спешно полетела назад к Рии и снова ощутила уже знакомую слабость, растекающуюся по ее бесплотному телу, словно яд. Поглядев на руки, она поняла… что от нее почти ничего не осталось.

 

Глава 92

Весь отряд Рии, более пятисот человек, расположился на каменистом дне лощины, совсем недалеко от того места, где находились дозорные Иллимани. Девушка-вождь стояла в одиночестве, шагах в пятидесяти впереди, вглядываясь в темноту.

Хотя Рия не видела еле заметного светящегося облачка, которое бы свидетельствовало о возвращении Леони, она чувствовала, что та рядом. А еще поняла по учащенному сердцебиению и частому дыханию, что Леони в большой опасности.

— Сестра, — обратилась к ней Рия. Лишь это слово могло отразить глубину связи, возникшей между ними. — Сестра, что с тобой?

Мыслеголос Леони был слабым, едва различимым, так, будто он доносился издалека.

— Некогда объяснять. Я не смогу оставаться с тобой долго. Скоро меня унесет назад.

И тут сознание Рии заполонила волна образов и слов, всего того, что узнала Леони, побывав в стойбище Навин. Иллимани, собирающиеся на площади, жалкое состояние уцелевших пленников, расположение загонов, тропа, которая ведет на удобный для обстрела обрыв.

Рия все больше мрачнела. Она привела сюда воинов, ожидая, что перед ними будут напившиеся и ничего не соображающие люди, которых можно будет окружить и легко перестрелять, как рыб в заводи. Вместо этого солнце должно было вот-вот взойти, а пять сотен Иллимани уже были готовы к бою и собирались выступать в поход. Эти люди посвятили свою жизнь войне и насилию и сражались плечом к плечу во многих битвах, а ее воины были в первую очередь охотниками, а уже потом собственно воинами. Женщины могли быть тверды, как кремень, защищая дом и очаг, но они и слыхом не слышали о воинском искусстве.

Рия подумала было об отступлении, но тут же отвергла эту мысль. Иллимани станут преследовать их и обязательно настигнут, возможно, даже раньше, чем они доберутся до женщин и детей, ожидающих их в лесу. А если все же им удастся дойти до того озера, то Иллимани ничего не будет стоить организовать засаду и уничтожить их, а детей взять в плен. Выхода нет, лучше начать бой первыми и использовать последнее преимущество — внезапную атаку.

И тут же в ее голове выстроился отчетливый план.

— Смогу ли я вывести две сотни моих лучников к площади? — спросила она Леони. — Получится ли у них пробраться туда незамеченными? Есть ли там место для укрытия?

Ответа не было. Что еще хуже, ощущение присутствия сестры, достаточно сильное еще пару мгновений назад, пропало.

— Сестра, где ты? — спросила Рия вслух. — Ты еще здесь?

Ответа не последовало, и она поняла, что ее союзница действительно исчезла. Возможно, ее просто утянуло обратно в ее тело, точно так же, как и саму Рию выдергивало назад из путешествий, совершенных с помощью «Маленьких Учителей». Но Рия так и не смогла отделаться от ощущения, что случилось нечто более опасное.

Сведения, которые могла доставить ей Леони с разных мест поля боя, были бы бесценны, но Рия и сама была готова к импровизации. Ничего не оставалось, как проработать план боя самостоятельно. Все, что необходимо для победы, — это постараться вывести лучников в нужное место и уговорить две сотни гордых женщин-Мерел раздеться донага. Тогда победа будет за ними.

Она подозвала Муараг, Норо и Аранчи, а потом — Бонта, Лигара, Дриффа, Себитту, Грондина, Джергата и Оплимара. Быстрее, чем можно было бы сосчитать до ста, изложила им план боя и возложенных на них обязанностей. И тут же, пока их хоть как-то скрывали жалкие остатки ночной темноты, послала Лигара, Себитту и Джергата с лучниками. Распределила задания между Бонтом, Грондином и Дриффом, а потом наступила очередь женщин.

Скоро взойдет солнце. На склонах лощины уже играли первые слабые лучи солнца, окрашивая все в серо-черный неверный свет.

— Будьте отважны, и мы победим, — прошептала Рия.

Она обошла две сотни женщин вместе с Тари, женой Себитту. Они подвели их на два полета стрелы к разгромленному стойбищу Навин, где хозяйничали Иллимани.

Некоторые, в отличие от Тари, боялись вступить в решающее сражение, и Рия решила подбодрить и хоть как-то их успокоить.

— Будьте отважны. Духи помогут нам.

Какое-то движение, и сквозь ряды к ней протолкалась девочка с бешеным взглядом зеленых глаз, вздернутым носом и копной рыжих волос. Бирсинг!

— Что ты здесь делаешь? — спросила Рия. — Ты должна быть с детьми!

— Я иду за тобой, — ответила одиннадцатилетняя девочка. — Не хочу прятаться в лесу. Хочу биться с воплощенным злом и убивать Иллимани.

Лицо девочки покрывали веснушки, а маленький кулачок, в котором она сжимала небольшой, почти игрушечный кремневый нож, побелел от напряжения.

Рия уже хотела было отправить ее отсюда, но решила не делать этого. Появление Бирсинг, такой маленькой и такой отчаянно храброй, наполненной боевым духом, было добрым предзнаменованием. И очень своевременным.

— Если ты хочешь сражаться с этими ублюдками, то я не стану мешать тебе, — произнесла Рия, взяв обеими руками ее кулачок, сжимающий нож. — Хочу увидеть, как ты обагришь этот нож кровью Иллимани.

— Мы же разгромим их, так? — ухмыльнувшись, сказала Бирсинг. — Я в это верю.

— Да, мы разгромим их.

Тари и Рия пошли дальше.

— Ты и правда так думаешь? — шепотом спросила Тари. — Мы действительно победим?

— Я в этом уверена, — ответила Рия.

Они дошли до поворота. Сейчас не время выказывать слабость, но, по правде говоря, несмотря на всю красоту ее плана, уверенности у Рии поубавилось.

Она снова посмотрела на склоны лощины. Стало еще светлее, она увидела с десяток серебристых ручьев, сбегающих вниз. Пора начинать атаку. Уже пора. Ее сдерживали лишь Лигар и Джергат, почему-то они так ни разу ей не ответили с того самого момента, как ушли вперед. Странно и тревожно. Может, они слишком далеко? Или уже мертвы? Или попали в плен? Не слыша их и не имея в помощниках Леони, которая смогла бы сразу сообщить о том, что с ними случилось, Рие пришлось идти наобум, но она уже не боялась рисковать.

Пришло время действовать. Сейчас!

— Подожди, — сказала она Тари. — Поведешь их вперед по моему сигналу.

Пригнувшись, Рия пробежала пару десятков шагов, укрылась за кустом утесника и принялась пристально рассматривать бывшее стойбище.

Оно оказалось ближе, чем она ожидала. Огромный полумесяц из сожженных типи, будто уродливый шрам, прорезавший землю, вдоль изгибающейся влево лощины. С противоположной стороны — бурная река, ближе — крутой утес. Там, как надеялась Рия, уже должны быть Лигар и два десятка лучших лучников Навин. Дорогу должна была показать Норо. По ее словам, она знала тропу, о которой сообщила Леони. Рия снова попыталась мысленно обратиться к Джергату, но ответа так и не получила.

Посреди пепелища она увидела три огромных загона, собранных из кустов терна, куда Иллимани согнали пленников. Ближайшее к ней, справа, было заполнено детьми и кормящими матерями. Их крики ужаса словно бичами рассекали предрассветную тишину, и слушать их у Рии не было сил. Рядом, в загоне, где, по словам Леони, держали женщин, царил хаос. Тридцать воинов Иллимани, впав в неистовство, резали и рубили несчастных, судя по доносящимся оттуда леденящим кровь воплям.

Рия терпеть не могла ждать, особенно в такой ситуации, но сейчас ошибка станет роковой для всего ее войска, а она до сих пор так и не могла связаться с Лигаром и Джергатом.

Третий загон, самый дальний, был пуст. Позади него, на огромной площади стойбища, среди догоревших костров и лежащих штабелями трупов убитых, строились рядами сотни Иллимани. Несмотря на размер стойбища и расстояние, Рии удалось разглядеть в предрассветной мгле рослую фигуру Марту с головой, увенчанной турьими рогами. Похоже, он держал речь перед своими воинами.

— Давай, болтай, — прошептала Рия.

Если им повезет, то болтовня командира и расправа над беззащитными женщинами еще немного задержат Иллимани. Начал подниматься туман, скрывая все страшные подробности зверств. И все еще было достаточно темно. Это очень хорошо.

Махнув рукой, Рия дала знак Тари, которая повела вперед отряд женщин. Оглядев их, девушка напомнила, что надо хранить полное молчание, пока она не подаст сигнал, приветственно кивнула тем, с кем уже успела лично поговорить, погладила по голове Бирсинг, взъерошив ей волосы. Потом подняла вверх руку со сжатым кулаком и повела их вперед, по дну лощины.

Рия перешла на бег, следом двинулись все остальные. Они ринулись вперед, оскалившись, с сосредоточенными лицами. Эх, хорошо на свете жить, да еще в такой компании!

Лучи солнца озарили вершины холмов, подул прохладный утренний ветерок, и Рия услышала вдалеке крик беркута.

Еще одно отличное предзнаменование.

 

Глава 93

Леони просто взбесило, что ее выбросило из времени Рии безо всякого предупреждения, да еще в самый важный момент. Впрочем, конечно, предупреждения были. Нарастающая слабость, онемение, растекающееся по бесплотному телу, которое после нападения созданных Сульпой тварей стало легче паутинки…

Леони удалось только приоткрыть глаза; на то, чтобы пошевелиться, сил у нее не осталось. Она лежала на спине. К ней склонились четыре силуэта, но она не могла понять, кто это. Среди темноты, окружающей ее, высоко вверху сверкал ослепительный небесный свет.

— Вернулась наша путешественница, — произнес знакомый голос.

Дон Леонсио!

Леони мгновенно поняла, где она находится. Небесный свет — просто свет солнца, проникающий в малоку через отверстия для выхода дыма. А те, кто склонился над ней, — это Мэтт и дон Леонсио слева и шаманы Тарахануа, Руапа и Байяконди, справа.

Леони рывком села.

— Я не могу оставить Рию прямо сейчас, — крикнула она, хватая за рукав Леонсио. — Ты должен дать мне еще айяхуаски. Мне нужно вернуться к ней как можно быстрее.

Леонсио положил ей на лоб теплую сухую ладонь, будто решил проверить ее температуру.

— Я так не считаю, — через пару секунд вынес он свой вердикт.

— В смысле? Почему сейчас это невозможно?

— Ты подверглась очень мощной психической атаке, — ответил он. — Я прав?

— Наверное, можно сказать и так, — пожав плечами, сказала Леони.

И ей пришлось рассказать про то, как на нее напала целая туча тварей, творений Сульпы, и как она избавилась от них. Она не сомневалась в том, что ее бесплотное тело повреждено и потеряло часть жизненной силы. Но…

— Если бы ты не победила их и не смогла бы освободиться, все могло закончиться куда печальнее… Ты, без сомнения, погибла бы, — подвел итог дон Леонсио, шумно выдохнув. — Это происходит, когда эфирная энергетическая структура, которую ты называешь бесплотным телом, разрушена. Здесь ты впала бы в глубокую кому, у тебя замедлились бы сердцебиение и темп дыхания, постепенно снизилась активность мозга. А потом, в течение всего нескольких часов, иногда, очень редко, дней — тело умирает.

— А душа? Что случается с душой?

Леонсио наморщил лоб.

— Самое худшее. Душа проваливается в нижний мир, и ты никак не смогла бы оттуда вернуться.

Леони вздрогнула. Ничего не хочу знать про нижний мир, подумала она.

— Звучит скверно.

— Очень скверно. Много хуже, чем ты можешь себе представить. — Леонсио сочувственно коснулся ее плеча. — Будет просто безумием, с такими повреждениями и упадком тонких энергий, снова выйти из спасительного убежища этого мира. Ты должна подождать, чтобы восстановиться, прежде чем вновь пытаться туда отправиться.

Леони лишь покачала головой.

— Ты не понимаешь! Я не могу ждать. — Она заговорила громче. — Я оставила Рию посреди битвы с Иллимани. Я была там ее глазами и ушами, Леонсио! Она не сможет победить без моей помощи.

Лицо Леонсио, очень сосредоточенное, на мгновение изменилось. Было видно, как в нем идет внутренняя борьба.

— Я не стану останавливать тебя, если ты точно знаешь, что это твое призвание, — прошептал шаман.

— Я призвана! Да, абсолютно точно.

— Но если ты собираешься так поступить, то должна понимать, с чем столкнешься, — продолжил Леонсио. — Одно-единственное нападение самого слабенького из слуг демона низвергнет тебя в нижний мир. Все будет кончено, Леони. Кончено навеки! Ты уверена, что готова пойти на такой риск?

Девушка задумалась лишь на минуту.

Ей очень не хотелось возвращаться, особенно сейчас; она чувствовала, что сил у нее осталось так мало… Но ее просто ошеломила Рия; она полюбила эту девушку за ее красоту, отвагу и откровенную наглость. Сестра, отделенная от нее лишь временем? Да, именно так. Так, будто их разлучили после рождения, а теперь они нашли друг друга.

Больше того, когда они вместе разработали план по уничтожению дозорных и осуществили его, начали реализовывать план боя, придуманный Рией, Леони осознала, что это самое потрясающее и захватывающее из всего, что ей довелось испытать в жизни. Преграды и различия исчезли, в эти опасные и страшные мгновения они были едины.

Леони поняла: оставить Рию одну сейчас невозможно, даже если новое путешествие будет необратимо. Да это и не имеет значения.

— Я должна сделать это, — сказала она Леонсио. — Я понимаю, как велик риск, но я готова. В жизни еще никогда не была так уверена, что поступаю правильно.

Обернувшись к Мэтту, она обняла его за шею.

— Просто обними меня, — попросила девушка. — Обними и держи, пока я не вернусь.

 

Глава 94

Чем ближе Рие удастся подвести свой отряд к загонам с пленными, прежде чем их увидят, тем больше шанс на успех ее плана. Поэтому они двигались вперед в абсолютном молчании, скрываясь среди теней и клубов тумана, покрывших дно лощины. Но чем ближе они оказывались к стойбищу, тем отчетливее видели, как воины Иллимани безжалостно добивают женщин Навин.

— Лигар! — мысленно крикнула на бегу Рия. — Джергат! Ответьте!

И снова гнетущая тишина. Рия никак не могла избавиться от мрачных предчувствий. Девушка увидела слева бегущую Бирсинг. Ободряюще улыбнулась девочке, но у той было смертельно бледное лицо; она пристально глядела на загон, где убивали женщин. Тари бежала справа от нее, следом, с развевающимися на ветру волосами, сжимая в руках оружие, а за ними — еще две сотни женщин. Они были в ужасе, все до единой, это было видно по их лицам, но ни одна из них не повернула обратно.

Расправой над женщинами руководил Саккан; его рослую фигуру, увенчанную медвежьим черепом, было невозможно спутать ни с кем другим. Судя по всему, он желал подвергнуть каждую из пленниц жестокой и мучительной смерти, поэтому казнь заняла у Иллимани столько времени. Они не просто хотели убить женщин — им надо было, чтобы перед смертью жертвы испытали как можно больше страданий и страха. В загоне было не больше тридцати воинов. Они хватали пленниц по одной, отрубали им руки и ноги, забивали насмерть дубинами, клали на решетку и заживо сдирали кожу. Некоторые из палачей просто врубались в редеющую толпу пленниц, орудуя копьями и ножами. Рия увидела, как Саккан схватил невысокую перепуганную женщину, поднял в воздух и насадил на заточенный кол, который он перед этим воткнул в землю. Воздух оглашали душераздирающие крики и рев воинов.

Над краем утеса показалось солнце, и лощину залил его свет. Рия и ее отряд устремились к первому загону. Дети, находившиеся внутри него, радостно закричали. Но завопил и единственный охранник, оставленный у загона и заметивший нападавших.

— Лигар! — снова мысленно крикнула Рия. — Джергат! Будьте наготове. Мы уже атакуем.

Время пришло, готовы ее товарищи или нет. Рия подала сигнал, и две сотни женщин одновременно завопили во весь голос. Единственное слово на языке Иллимани, которому она их научила, — «карга», что означало «смерть».

Вопль прорезал утренний воздух, словно взмах топора. Его услышали и тридцать Иллимани, находившиеся в загоне с женщинами, и остальные четыре с лишним сотни, построившиеся на площади. Они в изумлении поглядели туда, откуда он доносился.

— КАРГА! КАРГА! КАРГА!

Эти наполовину проснувшиеся, шатающиеся от вчерашнего пьянства люди вряд ли ожидали услышать свой собственный боевой клич от орды женщин, обнаженных и сжимающих в руках ножи и томагавки. На них не было ничего, кроме мокасин, поскольку по приказу Рии они разделись перед атакой. Рия надеялась, что зрелище неожиданно напавших врагов, обнаженных, точно так же, как шли в битву сами Иллимани, даст им небольшое преимущество.

И увидела, что оказалась права. Враги сразу же успокоились, увидев, что на них идут в атаку женщины, числом вдвое меньше их. Марту небрежным жестом руки послал сотню воинов с площади помочь тридцати палачам, а сам продолжил свою речь перед оставшимися. В то же мгновение Рия наконец-то услышала мыслеголос Лигара, тихий, но отчетливый.

— Мы на месте. Да помогут нам духи.

Из оврага, густо заросшего папоротником и утесником, находящегося между площадью и западным склоном лощины, вылетели первые стрелы. Отчаянно крича, Рия и ее воительницы пробежали мимо загона с детьми и ворвались в другой, где устроили бойню воины Иллимани. Те, перестав убивать женщин, с изумлением наблюдали, что сделали две сотни стрел с отрядом, высланным им на подмогу. Сотня воинов пробежала едва ли половину расстояния от площади до загонов, двигаясь в плотном строю, и теперь большая их часть упала на землю. На ногах осталось меньше двадцати человек.

С мстительным удовлетворением Рия увидела, как в воздух снова взлетели стрелы, заслоняя небо, как стая птиц, и упали на основной отряд Марту из трехсот пятидесяти воинов. После этого у нее уже не было возможности следить за происходящим, но она была уверена, что Лигар и Себитту сделают все, что от них зависит. Сама она сейчас должна была уничтожить Саккана и три десятка его людей.

Когда было еще темно и по дну лощины можно было скрытно провести крупный отряд, Рия послала вперед Лигара и Себитту во главе с двумя сотнями лучников, Навин и Мерел. Их повели Муараг и Аранчи, уверившие Рию, что смогут тайком провести их до самой площади. И, похоже, женщины сдержали свое слово.

А Рия сделала все возможное, чтобы подготовить свой собственный отряд для штурма загона. Иллимани, очевидно, будут ожидать, что они попытаются войти через проход из терновых ветвей, поэтому план Рии был иным. Пятьдесят женщин, в пяти группах по десять человек, плотно встали у самой изгороди, а остальные принялись взбираться им на плечи и перепрыгивать внутрь. Времени отработать такой маневр у них не было — Рия лишь успела отобрать пятьдесят человек в группы и объяснить остальным, что нужно делать, — но сейчас она почувствовала гордость за своих воительниц, увидев, как они в точности выполняют ее приказ.

Ее нож все еще находился в поясных ножнах, рядом с мешочком из оленьей кожи. Она вспрыгнула на плечи ближайшей к ней женщины, выхватила из мешочка два камня и, преисполнившись ненависти к врагам, спрыгнула в загон.

 

Глава 95

БУХ! Леони снова вернулась в прошлое.

Перед тем, как Байяконди дал ей горлянку, наполненную мерзко пахнущей айяхуаской, он долго, казалось, целую вечность, сидел рядом с ней, распевая странную и грустную икаро, а Руапа ходил вокруг, окуривая ее ароматными клубами дыма и тряся трещоткой чакапа.

— Этот ритуал частично очистит твое эфирное тело от заражения, которому оно подверглось, и поможет хоть немного восстановить силы, — объяснил дон Леонсио. — Остается только надеяться, что этого тебе хватит.

Потом Леони выпила отвар — и спустя секунды вылетела из тела, радостная, как выпущенная из клетки птица. Сконцентрировала внимание, представив себе Рию, и рядом с ней тут же открылся яркий световой тоннель. Девушка расслабилась, позволив тоннелю втянуть себя, и тот понес ее к цели. А сейчас она зависла метрах в десяти над головой Рии, с удовлетворением отметив, что ей удалось немного восстановиться после нападений гарпий Сульпы.

Солнце уже окрасило крайний утес лощины и прочертило долину резкими полосами. Перед Леони открылась захватывающая картина боя. Вот Рия вскочила на плечи женщины и, как хороший акробат, прыгнула через изгородь внутрь загона, усеянного телами убитых женщин. Загон был квадратным, чуть больше шестидесяти метров в периметре, и сейчас там осталось около трех десятков пленниц. Вопящих от ужаса и безысходности женщин загнали в угол десять воинов во главе с огромным мужчиной, которого Леони про себя называла Медвежьим Черепом. Они методично уничтожали всех пленниц. Внутри ограды были еще три группы воинов, собравшиеся вокруг окровавленных женских тел; некоторых привязали к решеткам и содрали, еще с живых, кожу.

Но теперь палачам приходилось тяжко, все до одного бросили свое гнусное дело. На их грубых лицах появилось явное недоумение, когда четыре женщины, спрыгнувшие вместе с Рией, ринулись на них. Десятки других — Леони только что заметила, что все они нагие, — запрыгивали через изгородь со всех сторон.

Девушка увидела, как Рия быстро метнула один за другим два камня, левой и правой руками, и двое бегущих ей навстречу мужчин упали, как подстреленные. На оставшихся двоих навалилась толпа завывающих обнаженных женщин; им удалось за считанные секунды порезать их кремневыми ножами на кровавые ошметки. Рия бросила еще два камня, свалив с ног еще двух, а потом выхватила нож и кинулась на третьего, мгновенным движением выпустив ему кишки и крутанувшись на месте. В ее глазах сверкало наслаждение битвой. Ее танец смерти был подхвачен и другими. Перед глазами Леони открылась кровавая картина. Оглядевшись, она с удовлетворением поняла, что здесь нет ни одной из летучих тварей Сульпы. Девушка решила, что отвлекать Рию сейчас будет просто глупо. Она поняла, что все ее движения если не продуманы, то подчиняются инстинктам. Все, что ей оставалось, — это ждать и надеяться на победу названой сестры в смертельной битве.

По всему загону шел бой. Обнаженные женщины, перепрыгнув через изгородь, набросились на остальных Иллимани, и даже бывшие пленницы начали помогать им, чем могли. Могучие воины уже убили и ранили многих нападавших, но на стороне Рии были численное преимущество и неукротимая ярость. В считанные секунды на ногах остались лишь Медвежий Череп и еще шестеро палачей, которые начали пробиваться к выходу, яростно размахивая топорами.

Леони понимала, что битва идет не только в этом загоне. Поднялась выше и огляделась, чтобы понять, что происходит и как она может помочь Рии.

Бой развернулся в изгибе лощины, ограниченной с одной стороны рекой, протекающей за разрушенным стойбищем, похожим на полумесяц. На правом «роге» находилось еще три загона для пленников. В самом дальнем содержались дети, Рия и ее маленькое войско были совсем недалеко от них. Когда дети поняли, что Иллимани отбивают нападение и больше не следят за ними, кто-то из старших откинул в сторону куст терна, закрывающий выход, и они всей толпой накинулись на одинокого охранника.

Следующим был загон, где держали женщин, и здесь взору Леони открылась жуткая картина смерти и мучений. Пробиваясь к выходу, Медвежий Череп и его шесть воинов оставили за собой кровь и трупы. Уже сейчас к ним на помощь бежали еще два десятка Иллимани, и хотя многие из них были ранены, воины, привыкшие к боли, не обращали внимания на попавшие в них стрелы. Мерный глухой звук крепких ног заставил поежиться Леони. Помощники Медвежьего Черепа были уже у крайнего пустого загона, в центре битвы.

Глянув влево, Леони поняла, что это остатки отряда, посланного на выручку Медвежьему Черепу. Человек восемьдесят остались лежать, пронзенные стрелами, на полпути к загонам; им удалось дойти лишь до последнего загона, где вчера ночью пытали и убивали плененных мужчин. Еще дальше выстраивались основные силы Быка, которые, судя по всему, подверглись точно такому же нападению из засады. Больше половины воинов пали, многие из них были ранены, но это не помешало Иллимани выстроиться в боевой порядок. Две сотни были уже готовы вступить в бой. Скинув с плеч атлатли, они выпустили в сторону лучников смертельную тучу дротиков, затем вторую и третью, а затем сотня Иллимани, яростно крича, ринулись на позиции лучников в овраге, рядом со склоном лощины.

Но лучники остались на месте. Многих ранило дротиками, но оставшиеся на ногах выскочили из-за кустов терна, выпустили последние стрелы и, положив на землю луки, ринулись в рукопашный бой. Иллимани были вооружены топорами и ножами. Отряды примерно сравнялись по численности, и они с грохотом столкнулись у края открытой площадки, метров тридцать в ширину. Началась бешеная смертельная схватка.

Позади них Бык и еще сотня воинов ринулись в противоположном направлении, сметая в сторону женщин, приведенных Рией, от стоящих спина к спине шестерых Иллимани и Медвежьего Черепа. Но прежде, чем два отряда объединились — между ними было еще метров тридцать, — женщины, похоже, дрогнули, и Леони с ужасом увидела, что они покидают поле боя.

 

Глава 96

Рия бежала среди последних. Толпа разъяренных, обливающихся потом воинов неслась следом за ней, выкрикивая боевые кличи. Отряд женщин, сильно потрепанный — погибло больше полусотни из них, — ринулся обратно в лощину, неся потери на каждом шагу.

Но их бегство, как и их атака нагишом, были ловушкой. Иллимани так любили охотиться на людей и внушать всем вокруг ужас, так привыкли побеждать, что Рия была уверена в том, что они даже не заподозрят, что их заманивают в смертельную западню. Кроме того, у них были все основания считать, что они имеют дело лишь с женщинами и небольшим отрядом лучников. Ничто не заставило бы их догадаться, что Рия оставила в резерве почти сто пятьдесят воинов-мужчин. Они находились совсем рядом, за поворотом лощины, и в первых их рядах стояли Бонт, Дрифф, Грондин и Оплимар, сдерживая остальных.

Поскольку к Рии вернулась способность мысленно разговаривать со своими друзьями, хотя и она была ограничена большим расстоянием, девушка могла отлично контролировать ход боя. Она несколько раз мысленно обращалась к Бонту, чтобы тот сдерживал мужчин от атаки, чувствуя его нетерпение; но сейчас, похоже, настал решающий момент. Первые ряды женщин уже миновали поворот, а она сама была в двух шагах от него.

— Давай! — скомандовала Рия. — Давай!

Воины Бонта вырвались из-за поворота и влетели в отряд Иллимани сбоку, застав врагов врасплох и сея среди них панику. Крутанувшись на месте, Рия увернулась от двух вражеских воинов и бросила последний остававшийся у нее камень в Марту, попав ему в лоб. Мужчина рухнул на колени. К нему тут же подбежал Оплимар и одним ударом дубины снес с его головы украшение из рогов и раздробил череп. В стороны полетели ошметки мозга.

То же самое творилось по всей лощине. Неожиданно столкнувшись с численно превосходящим их врагом, Иллимани сдавали позиции одну за другой. Рия разглядела в гуще боя Бонта и Грондина, бьющих направо и налево огромными боевыми топорами, с головы до ног залитых кровью врагов. В этом бою участвовали все, мужчины и женщины всех племен. Женщины, заманившие врага в ловушку, прекратили свое бегство и набросились на раненых и упавших Иллимани. Засверкали ножи и топорики.

Рия заметила, как Дрифф наконец-то нашел Саккана. Он был меньше ростом, более худощавым, и со своими томагавками, казалось, выглядел беззащитным против громадного воина, размахивающего огромным обоюдоострым боевым топором.

Но на стороне Дриффа были быстрота и отвага. Он раз за разом подскакивал к гиганту, нанося ему болезненные удары томагавками, и тут же отскакивал, пытаясь увернуться от мощных ударов вражеского топора. У Саккана кровоточили раны на ребрах, бедрах и плечах, и он обезумел от боли. Шумно дыша и обливаясь потом и кровью, Саккан ринулся на Дриффа, но тот отскочил в сторону и рубанул врага по спине, вырвав оттуда клок мяса.

Других Иллимани уже добили, и остальные воины Рии, мужчины и женщины, собрались вокруг сражающихся Дриффа и Саккана. Рия понимала, что времени на это развлечение у них не осталось.

— Добей его, Дрифф! — мысленно крикнула она товарищу. — Бой еще не окончен.

Но тот, похоже, не слышал ее мысленного приказа. Он начал насмехаться над Сакканом, выкрикивая оскорбления, а потом снова поднырнул под взмах топора, подпрыгнул и ударом томагавка снес медвежий череп с головы противника. Украшение покатилось по земле. Гигант с ревом взмахнул огромным топором, но слишком вложился в удар и, промахнувшись, потерял равновесие. Дрифф мгновенно набросился на него. ХРЯСЬ! Первый томагавк вонзился в хребет врага у основания черепа. ШМЯК! Второй раздробил врагу макушку.

— Добил! — мысленно ответил Дрифф Рии, которая уже повела воинов обратно в стойбище, оставив позади груды тел Иллимани.

Эффект внезапности оказался столь силен, что в этом бою погиб лишь десяток воинов Бонта, а сотня женщин-Мерел тоже были способны продолжать бой, и Рия повела на выручку лучникам большой отряд. В живых осталось более половины; они все еще сражались с Иллимани у дальнего края площади, за которым начинались заросли утесника и папоротника.

Отряд Рии быстро приближался. Увлекая воинов в атаку, она повела их напрямик, между пустыми загонами и спрятавшимися в кустах детьми. Дети заорали от радости. Воины набросились на Иллимани. Противникам Рии уже удалось потеснить лучников, но теперь они поняли, что обречены. Некоторые из них побежали, пытаясь скрыться в зарослях утесника. Другие, едва обернувшись к внезапно появившимся противникам, один за другим падали, атакуемые с обеих сторон.

Остальные воины Иллимани пытались перестроиться, вставая спина к спине, но численное преимущество воинов Рии не оставило им никаких шансов. Их смяли, затоптали и порубили на куски. Те же, кто остался в одиночестве, рассеянные по полю боя, пытались сдаваться. На земле остались множество раненных, но еще живых врагов.

— Что с ними делать? — спросил Бонт.

— Убить всех, — не размышляя, ответила Рия. — Мы пришли сюда именно за этим.

Бонт отдавал приказания воинам, добивающим раненых врагов и подбирающим своих, других отправил ловить сбежавших, а Лигар и Себитту шли по полю боя, выискивая своих раненых. Они были залиты кровью, в основном — чужой; счастливчикам удалось получить лишь легкие ранения.

— Должен перед тобой извиниться, — сказал Лигар Рии. — Я не думал, что у нас это получится, хотел отговорить тебя, но был совершенно не прав. Ты привела нас к чудесной победе! Просто невероятной! О таких слагают легенды, и я рассчитываю стать частью нового предания. Пусть обо мне вспоминают как о Лигаре Великом. Мне бы это понравилось. Или лучше Лигаре-Убийце?

Он обвел рукой поле боя, где более половины убитых врагов приняли смерть от стрел.

Себитту был более серьезным. «Имеет на это полное право», — подумала Рия: в этом бою распрощались с жизнями многие из его соплеменников. Интересно, не станет ли он потом укорять ее за то, что она не смогла прийти к ним на выручку раньше?

Но вместо бессмысленных упреков Себитту преклонил перед ней колено, и Рия опять почувствовала себя очень неловко.

Мужчины и женщины, из Мерел и других племен, собрались вокруг. Сердце Рии дрогнуло от радости, когда она увидела среди них Бирсинг. Покрытая синяками и порезами, все так же сжимая в руке маленький кремневый нож, девочка светилась от счастья.

— Да здравствует Рия, посланец Света, — торжественно провозгласил Себитту. — После такой победы никто не усомнится в том, кто ты такая. Враг горделиво топтал наши долины, рассеивая нас по лесам и долинам, но ты объединила племена, чтобы остановить его… Сегодня день твоей славы, Рия. Ты пустила кровь воплощенному злу.

Его слова поняли только Мерел, но Рия увидела, что все не сводят с нее напряженных глаз. На мгновение повисла абсолютная тишина. Затем молниеносным движением Себитту поднялся с колен. Он и Лигар наклонились и усадили себе на плечи Рию, которая не смогла сдержать удивленного и смущенного смешка. Бонт, Грондин, Дрифф и Оплимар соединили руки, и, усадив ее на этот помост, понесли сквозь толпу.

Она не видела, кто первый выкрикнул ее имя, но вскоре им вторили все остальные. Бывшие охотники, оставшиеся в живых лучники, женщины, сотни людей, усталых и покрытых кровью и ранами.

— РИЯ! РИЯ! РИЯ!

Она глядела на море человеческих лиц, не сводящих с нее восхищенных глаз. Многие протягивали руки, чтобы коснуться ее, когда она оказывалась рядом, так, будто это могло наделить их частью благословения духов, осеняющего ее.

У Рии закружилась голова. Пока шел бой, она ни на мгновение не задумывалась, что это значит — победить. Но сейчас будто вспышка откровения озарила ее. Победа означала власть. Не личную власть над другими, это ее не интересовало, но власть над умами людей, способность убедить их забыть о различиях, воодушевить их на дела, соединить их вместе в неодолимую боевую силу. Сегодня они сражались с сотнями Иллимани и доказали, что врага можно победить. Но близко то время, и она это прекрасно понимала, когда ей придется встретиться на поле боя с тысячами Иллимани — и самим Сульпой.

После того, что она совершила сегодня, демон никогда не оставит ее в покое. Ей нужны воины, много больше воинов. И она уже знала, где сможет их найти.

Продолжая сидеть на плечах друзей, несомая сквозь толпу под восторженные крики, Рия с головой погрузилась в планы уничтожения основного войска Сульпы, когда снова почувствовала присутствие Леони. Словно легкая утренняя дымка.

— Есть еще двадцать Иллимани, которых вы не видите, — услышала Рия ее голос. — Они собираются убить детей. Вы должны их остановить.

Рия поглядела на небольшой перелесок, где, в тысяче шагов от них, прятались плененные Иллимани дети. До ее слуха донеслись их крики.

 

Глава 97

Повиснув метрах в пятнадцати над землей, Леони осознала гениальный план боя, разработанный и воплощенный Рией. Ловушка внутри засады, мощные силы врага, застигнутые врасплох и обманутые горсткой женщин, вынужденные разделиться, что и стоило им жизни. Приманкой были нагие женщины, пружиной — лучники, а Бонт и его воины стали ударной частью этого идеального капкана.

Пока шел бой, события разворачивались слишком быстро, и Леони не стала отвлекать Рию, поэтому пыталась лишь следить за действиями юной воительницы. Несмотря на то, что она бесстрашно оказывалась в самой гуще событий, Рии удавалось в последний момент увернуться от вражеского дротика. Леони поразилась, как много талантов у этой девушки. Ее недюжинный инстинкт выживания помогал ей уворачиваться от сильнейших ударов боевых топоров Иллимани. На ее худощавом обнаженном теле, покрытом пылью и кровью, появилась всего одна рана: зазубренное лезвие ножа, которое вспороло ей левую грудь, от соска до подмышки. Но казалось, что Рия, похоже, даже не заметила ее, не обращая внимания на сочащуюся кровь. Ее друзья подняли ее на плечи и пронесли через поле боя под радостные крики воинов.

А вот сама Леони была в куда худшем состоянии. Поскольку она решила немедленно вернуться к Рии, то понимала, что восстановление ее бесплотного тела, предпринятое Руапой и Байяконди, лишь временно. Повиснув над полем и наблюдая ход сражения, она еще раз почувствовала пугающую легкость и расползающуюся по бесплотному телу слабость. Леони чувствовала, что медленно растворяется в воздухе. Ей все сложнее было находиться здесь; ее словно манило ее тело, оставшееся в индейской малоке среди лесов Амазонии. Леони чувствовала, как неведомая сила затягивает ее обратно, и точно знала, что стоит ей только отвести взгляд от Рии, как она тут же вернется в свое время, к дону Леонсио и шаманам Тарахануа, которые примутся лечить ее раны.

Будто в ответ на ее мысли, в воздухе возник световой тоннель, буквально в полуметре от нее. Он манил, и Леони уже начала двигаться к нему, когда некое движение, осмысленное, вдалеке от нее, справа, заставило ее оглянуться. Метрах в трехстах, рядом с загонами, она заметила людей, которые бежали, низко пригнувшись.

С тоннелем придется подождать. Пользуясь способностью быстро перемещаться в воздухе, Леони мгновенно оказалась там — и увидела два десятка Иллимани, которых почему-то не сумели поймать воины Рии. Вооруженные топорами и кремневыми ножами, они скрылись между двумя загонами и начали пробираться дальше.

Что они делают? Леони поднялась повыше и поняла, что их цель — две сотни детей и женщин. Еще совсем недавно они были их пленниками, и их жизни зависели только от прихоти вождей Иллимани. Сейчас убийцы прятались среди кустов и деревьев, растущих у противоположного края лощины. Казалось безумием, что опытные воины решили потратить время на бойню, имея все шансы сбежать, но, видимо, именно такие решения принимают люди, продавшие свои души демону.

Леони метнулась обратно к Рии и как можно яснее попыталась передать ей все, что увидела секундой назад.

— Есть еще двадцать Иллимани, вы не можете их видеть. Они собираются убить детей. Вы должны их остановить.

— Сестра! — воскликнула Рия. — Так здорово, что ты вернулась…

Она тут же поглядела в сторону края лощины, где раздались жалобные крики детей и женщин. Лицо Рии исказила ярость, она спрыгнула на землю, выкрикивая приказы. Леони полетела обратно к краю лощины, чтобы ничего не укрылось от ее взгляда.

В этот же момент с верхнего края склона лощины, выше рощицы, где прятались дети и женщины, в воздух взлетели стрелы. Они с глухим стуком вонзались в тела Иллимани. В это время враги были вынуждены выбежать на открытую площадку перед загонами. Все, кроме трех, уже валялись на земле, еще двое упали в следующую секунду, и лишь одному удалось добежать до рощицы, когда в него вонзился сразу десяток стрел. С утеса вновь дали залп, терзая лежащие на земле тела. Все было кончено за считанные секунды, ни один ребенок не пострадал.

Леони поднялась вверх, чтобы увидеть спасителей. На утесе стояли два десятка лучников под командованием третьего неандертальца, чьего имени она не знала. Они заняли ту самую позицию, которую Леони сама посоветовала Рии как хорошее место для обстрела. Они подошли туда поздно, поэтому не приняли участия в битве, но оказались в нужном месте в нужное время, чтобы спасти беззащитных детей и женщин.

Рия прибежала на место событий во главе полусотни воинов, но когда они увидели, что угроза устранена, то перешли на шаг. Не видимая обычному глазу, Леони зависла над утесом, наблюдая, как радостные люди устремились навстречу друг другу. Воины-победители обнимали детей и женщин, спасенных ими, раздавались радостные крики, некоторые закружились в танце.

Световой тоннель снова блеснул рядом с Леони, и в то же мгновение она заметила, как над лощиной закрутились две горгульи, мелкие твари Сульпы. Леони была уверена, что скоро их будет не меньше сотни, чтобы обыскать все вокруг. Они подлетели ближе, но, судя по всему, не заметили Леони, либо потому, что девушка стала совсем бесплотной, либо из-за того, что их внимание было направлено на Рию. Леони не шелохнулась, стараясь остаться незамеченной, но сразу поняла, что должна поймать и убить их. Если она не сделает этого, то Рию выследят и найдут, и все будет кончено.

Леони так и не двинулась с места, но не сводила настороженного взгляда с горгулий Сульпы. Твари спокойно пролетели мимо и зависли прямо над головой Рии.

Вперед!

Она ринулась следом за ними и схватила их за шеи.

Но она знала, что ее битва еще впереди. Пальцы не слушались, у Леони почти не осталось никаких сил, и она опасалась, что не сможет их долго удерживать. Твари начали бить крыльями, пытаясь вывернуться. Леони попыталась стукнуть их друг о друга, но у нее не хватало силы. ШМЯК! ШМЯК! Похоже, их это только разозлило. ШМЯК! ШМЯК! Одна из горгулий лопнула и превратилась в клуб дыма.

Осталась еще одна. Леони схватила ее второй рукой за голову и резко крутанула, однако, умирая, тварь впилась ей когтями в бок, и Леони пронзила страшная боль.

Она даже ничего не успела сказать Рии. Почувствовала ужасную слабость, и ее бесплотное тело сдалось, проиграв неравный бой за право оставаться здесь, рядом с названой сестрой. Будто облачко тумана на ветру, оно начало распадаться на паутинно-тонкие нити и исчезло.

Последнее, что она почувствовала, — смертельно закручивающийся смерч, отправивший ее душу в пугающее ничто.

 

Глава 98

Попасть из внешнего мира в Тайное Место можно было только через дорогу, проложенную сквозь пещеры в горах. Она была трудна и опасна даже для тех, кто не раз ее преодолевал. Без проводника чужаку здесь делать нечего: настоящий лабиринт в горных темных пещерах, полный тупиков, бесконечных поворотов, внезапных ущелий и бездомных ям. Несмотря на все это, Рия была крайне удивлена тем, что не обнаружила у входа часовых. Она глядела на то, как толпа, по большей части состоящая из раненых или смертельно уставших людей, медленно выходит из пролома на склоне горы, и не могла отделаться от мысли, что с тем же успехом это могли бы быть и воины Иллимани. Они-то не стали бы терять времени даром, сразу ринулись бы к кострам стойбища, мигающим в ночи неровным светом пламени в паре полетов стрелы от того места, где стояла девушка. С таким врагом, как Сульпа, лучше ничего не принимать как данность, но сейчас ей не хотелось укорять друга за эту оплошность.

— Бриндл! — мысленно позвала она. — Я вернулась! Мы все вернулись. Мы это сделали. Чудо, наконец, произошло. Нам удалось сделать все, что мы задумали, и даже немного больше.

Ответа не последовало, и Рия сразу насторожилась.

— Что такое, Грондин? — спросила она. — Почему я не могу дозваться Бриндла?

— Не знаю, — ответил великан. — У меня тоже не получается.

Это не было похоже на то, что случилось перед боем с Иллимани у стойбища Навин. Тогда никто не мог обмениваться мыслями друг с другом, и ни Рия, ни ее друзья так и не смогли понять, почему это произошло. Но сейчас Оплимар, Джергат и Грондин сказали, что спокойно общаются с друзьями и родственниками. Действительно, им навстречу, чтобы поприветствовать героев-победителей, бежали Уродцы. Связь не устанавливалась только с Бриндлом.

— С ним никаких проблем, — спустя мгновение заявил Грондин. — Он просто очень занят: работает в Пещере Видений. Сейчас он не может ни на что отвлекаться.

Занят? Рия едва не взбесилась. Как Бриндл может быть занят?! Разве он не хочет узнать о ее невероятной победе? Что может быть важнее этого? Чем это таким он так занят, что не смог не только ее встретить, но и даже связаться с ней?

После битвы и изнурительного дневного перехода Рия привела в Тайное Место почти две тысячи беженцев. Огромное число. Страх заставлял их вести себя тихо и послушно, но теперь, будучи собраны из десятка разных племен, люди становились абсолютно неуправляемы. Разные обычаи, языки, радость; наконец, вера в то, что здесь им ничто не может угрожать, — все это превратило довольно сплоченное войско в многоголосую толпу, не поддающуюся никаким приказам и даже просьбам. На то, чтобы вывести их из смертельного горного лабиринта и провести по склону холма в темноте, и так ушло много времени, а теперь Уродцам еще и предстояло озаботиться тем, как их прокормить, устроить на ночлег и обеспечить самым необходимым.

От одной этой мысли Рия почувствовала, что слишком устала — даже на то, чтобы думать, у нее не осталось никаких сил. Она и так много сделала. Пусть друзья все организуют без нее.

— Разберитесь со всем этим, — произнесла она. — А мне нужно найти Бриндла.

Пробираясь сквозь толпу Уродцев, вышедших поприветствовать вновь прибывших, девушка начала спускаться по склону холма.

Обычно по вечерам широкая естественная площадка перед Пещерой Видений была заполнена небольшими группами Уродцев, сидящих у костра, готовящих еду, ужинающих, общающихся и танцующих. Но сейчас здесь не было никого, кроме четырех охранников у входа в пещеру.

— Что вы здесь делаете? — спросила Рия, подходя к ним вплотную.

— Не пускаем никого внутрь, — ответил один из охранников. Молодой, с массивными надбровными дугами и клочковатыми волосами на покатом подбородке.

— Я должна пройти, — сказала Рия.

— Не могу пропустить тебя… — заговорил второй, постарше, седоволосый, с большими обвисшими ушами, медленно двигающийся, будто только что проснувшийся человек.

Рия лишь вздохнула.

— Даже не пытайтесь останавливать меня. Я сегодня уже столько народу убила, что уже и не вспомню, сколько.

Она не собиралась причинять вред этим Уродцам, но и не собиралась позволять им ей перечить. Шагнула вперед, и, когда старший из охранников преградил ей дорогу, мгновенно вытащила нож и приставила его к горлу одного из стражей.

— Я войду, — мысленно сказала она, оскалившись, оттолкнула охранника в сторону и наконец вошла в огромную пещеру.

Внутри царила кромешная тьма. По прошлым визитам сюда Рия помнила, что помещение было почти круглым, больше восьмисот шагов в ширину, а его купол, пожалуй, поднимался на два полета стрелы. Девушка остановилась, убедившись в том, что охранники не пошли за ней следом, и попыталась соорентироваться и решить, где искать друга. И тут до нее донесся странный ухающий распев Уродцев, однако он совсем не походил на тот, который звучал во время исцеления. Но эхо и темнота мешали ей понять, где размещался источник этих звуков.

Рия медленно пошла к центру пещеры, осторожно вытягивая ногу, обутую в мягкие мокасины. Она понимала, что спешить больше некуда. Десять шагов, тридцать, шестьдесят, сотня. Снаружи в пещеру не проникало никакого света, светильники были потушены, но с каждым шагом ее глаза привыкали к темноте, и Рия вдруг заметила загадочные отблески в абсолютной темноте… отблески чего-то совсем непонятного.

Девушка прищурилась и наклонилась, почувствовав легкое движение воздуха.

Вон там! Что это?

Перед ней, окутанный слабым призрачным свечением, пролетел огромный камень, больше всего смахивающий на зуб гигантского животного. Он летел на расстоянии ладони от земли. И был больше всего похож на носорога, ринувшегося в атаку. Он был так близко от Рии, что она спокойно могла коснуться его рукой! Ни хрена себе! Она едва успела подумать, что уже была бы мертва, если бы оказалась на его пути, когда из темноты вылетела еще одна массивная глыба и со свистом пронеслась мимо. Потом еще одна, и еще… Все эти камни, похоже, двигались, повинуясь чьим-то приказам; они летели в одном направлении, и не по прямой, а, скорее, по сложно закрученной спирали.

И тут Рия поняла. Это внешний круг того каменного сооружения, которое собирался построить Бриндл. Ее друг действовал ровно по схеме, предоставленной ему той синей женщиной… Она еще сказала, что это поможет им победить Сульпу. Видимо, Бриндлу все же удалось построить его. Но как ему удается держать камни над землей, да еще заставить их летать?

Со свистом перед самым ее носом пронеслись еще два огромных валуна.

— Где ты, Бриндл? — мысленно позвала Рия. — Дай мне пройти.

Тон распева Уродцев изменился, перейдя от неровного рыка к тихому низкому реву. Огромные камни тут же замедлили свой монотонный хоровод и остановились. Или их свечение стало ярче, или ее глаза привыкли к темноте, но теперь Рия увидела их все — все тридцать, даже те, что находились у противоположного края пещеры. Они были расположены по кругу шириной в сто шагов, внутри — еще два. Все они составили тот образ, посланный ей Бриндлом еще перед походом.

Девушка услышала его мыслеголос.

— Я не могу надолго остановить танец камней, Рия. Будет лучше, если ты подойдешь прямо сейчас.

Проскользнув между двумя огромными серыми валунами, она услышала, как распев снова слегка изменился, и камни внешнего круга снова стали быстро кружиться в бесконечном хороводе.

Двадцать черных камней внутреннего круга были недвижимы, но стоило Рии пройти между ними, как они начали свой странный танец.

Испускаемый камнями свет стал таким ярким, что Рия смогла разглядеть Бриндла. Он стоял в середине третьего, центрального круга, состоящего из восьми огромных белых камней, каждый из которых был в четыре человеческих роста. Ее друг изменился до неузнаваемости. Его тело исхудало и стало грязным, волосы поблекли, а глубоко запавшие под мощными надбровными дугами темные глаза горели лихорадочным огнем.

Еще два шага, и Рия оказалась рядом с ним.

— Что с тобой случилось, друг мой? — спросила она.

— Мне удалось наконец сотворить чудо, — радостно улыбнувшись, ответил Бриндл. Распев, звучащий в пещере, снова изменил тон, став более настойчивым и быстрым, и внутренний круг начал быстрое вращение. Камни все быстрее и быстрее кружились над землей, пока не слились в одно сплошное кольцо.

 

Глава 99

Рия изумленно глядела на три вращающихся круга камней — пятьдесят восемь огромных валунов. Невидимая страшная сила будто вздернула их над землей и заставила исполнять немыслимый, чудовищный танец. Светящиеся смерчи проносились над Рией и Бриндлом, и девушка лишь могла, раскрыв от удивления рот, наблюдать за этим волшебным хороводом. Распев становился все громче, свечение камней — все ярче, и в его свете Рия увидела четыре группы мужчин-Уродцев, находившихся на равном расстоянии друг от друга рядом с внешним каменным кругом. Они стояли так, как будто собирались совершить обряд исцеления, — человек по десять, держа друг друга за плечи. Но это не было исцелением. Звуки, которые они издавали, не были убаюкивающими и успокаивающими; напротив, они звучали возбужденно и пламенно, будто пытались еще больше упрочить непрестанное вращение камней. Рия почувствовала мощную концентрацию умов, связывающую их с Бриндлом, и поняла, что они являются лишь источником силы, а управляет и направляет ее лишь он один.

— Откуда взялись эти камни? — спросила она. — И как вы их сюда притащили?

— Это волшебные камни, — ответил Бриндл. — Владычица Лесов сказала мне, где их найти, и научила песне, которая заставила их летать. Пока тебя не было, мы привели их сюда.

— А теперь?

— Я заставил их танцевать, — ответил Бриндл. Его мыслеголос был едва громче шепота. — Владычица Лесов объяснила, что они должны совершить танец прежде, чем встанут на свои места. — Он, не скрывая тревоги, поглядел на девушку. — Поэтому я был так занят. Надеюсь, ты поймешь меня.

— Но сейчас у тебя есть время поговорить?

Распев достиг максимальной интенсивности.

— Танец окончен, — сказал Бриндл.

Он выпрямил руки над головой и резко опустил их вниз, наставив указательные пальцы в землю. Распев умолк, вращение камней остановилось. На мгновение пятьдесят восемь камней повисли неподвижно в воздухе в абсолютной тишине, а затем с громким грохотом опустились на землю, вонзившись в пол Пещеры Видений, подобно громадным копьям. Не все камни встали ровно, некоторые из них застыли под неестественными углами к поверхности земли, но за считанные мгновения они выровнялись, а земля вокруг них на миг шевельнулась, будто волны озера, и потом начала твердеть и окаменевать на глазах потрясенной Рии.

— Пошли, — пригласил ее Бриндл, не скрывая гордости и удовлетворения от проделанной работы.

Он взял девушку за руку и провел ее вдоль трех каменных кругов. Время от времени Уродец останавливался и прикладывал к какому-нибудь из камней ладони или касался его лбом. Дважды, без особого успеха, пытался сдвинуть валун с места, проверяя его на прочность. Они вернулись обратно во внутренний круг, состоящий из восьми белых камней, а потом Бриндл обвел рукой зал и произнес:

— Теперь земля крепко держит эти каменные круги, и вся их энергия сосредоточена здесь.

Но в его мысленных образах Рия уловила нотки неуверенности.

— Ничего не вижу, — приглядевшись, ответила девушка.

Сделала шаг вперед.

Ничего.

Еще шаг.

ХЛОП!

Рия проваливалась сквозь световой тоннель.

Когда она вынырнула из него на склоне холма при свете двух солнц в мире духов, синяя женщина уже ждала ее. На ней была туника из странного струящегося материала, горящего, как огонь.

— Что за хрень? — прошипела со злостью Рия, пытаясь скрыть свое удивление. — Как я здесь оказалась?

— Я открыла для тебя каменные врата, — ответила владычица, и одновременно со словами в голове Рии возник образ камней, находящихся в Пещере Видений.

— Камни Бриндла! — воскликнула Рия. — Он говорил, что они помогут нам сражаться с Сульпой.

— Так я намеревалась сделать, — ответила синяя женщина. — Но, к сожалению, исчез жизненно важный элемент моего плана. И нам надо обдумать, что делать дальше.

— Жизненно важный элемент? Что за элемент?

— Я говорю о Леони — той, с которой переплетена твоя судьба. Если она не будет помогать нам, в ее времени, врата не исполнят своего предназначения. Неужели тебе удалось так быстро забыть ее?

Рию больно задели эти слова. Она никогда не считала себя той, кто быстро забывает друзей, но не знала, что и думать о Леони. В последние их мимолетные встречи она ощущала, что ее сестра из другого времени в опасности. Она неожиданно исчезла в разгар событий, потом вернулась, чтобы предупредить о внезапном нападении на детей и женщин Навин, и снова исчезла. После этого Рия так и не знала, что с ней случилось. Вернулась ли она обратно в свое земное тело? Ее внезапное исчезновение мучило Рию весь остаток дня, пока она вела колонну беженцев к Тайному Месту. Единственное, что ее могло успокоить — это известие о том, что Леони вернулась в свое время. Но, кажется, Рия ошиблась.

— Что с ней случилось? — спросила девушка, ожидая худшего.

— Леони провалилась в нижний мир, — ответила незнакомка. — Отдала свою жизнь ради тебя.

Каскад слов и образов захлестнул Рию, и она стала свидетелем того, чего никогда до этого не могла увидеть, и никто на земле не мог об этом рассказать.

Увидела, как Леони пришла к ней в ущелье у стойбища Навин и рассказала про крылатых тварей, которых Сульпа использует в качестве шпионов. Вспомнила, что Леони рассказала ей, что двое из них нашли Рию. Ей удалось уничтожить лишь одну гарпию. Рия стала свидетелем того, как золотоволосая девушка, не раздумывая, кинулась за второй гарпией.

О чем Леони умолчала, так это о том, что оставшаяся в живых тварь привела ее прямо к Сульпе. И она была вынуждена сражаться с сотнями гарпий. И в этой битве, хотя она и вышла победительницей, потеряла слишком много сил. Леони ни словом не обмолвилась, что только благодаря несгибаемой силе воли преодолела слабость, чтобы остаться с Рией и помогать ей в битве с Иллимани, хотя Леони следовало вернуться обратно. Невзирая на смертельную опасность, Леони осталась рядом с ней, точно указав местонахождение дозорных Иллимани и предоставив жизненно важные сведения, нужные для планирования битвы.

Силы покинули Леони прямо перед началом боя. Этим объяснялось ее внезапное исчезновение. Девушку выдернуло обратно в земное тело, но она снова рискнула своей жизнью и вернулась, чтобы помочь в последний раз. Рия увидела наполненный мощными чувствами образ того, как над полем боя снова появились две твари, и Леони, не задумываясь, вступила с ними в схватку, несмотря на то, что у нее не осталось сил. И дралась насмерть.

— Должен быть способ вернуть ее, — тихо произнесла Рия, когда угасли последние образы. — Ведь убили не ее земное тело, я видела, а лишь ее часть.

— Это был ее дух, Рия. И душа. А теперь она идет по темным путям, среди призраков.

— И что же? Это хренов КОНЕЦ? Ты это мне хочешь сказать?

Синяя женщина внимательно посмотрела на собеседницу, а потом медленно произнесла:

— Это не так. Единственной изо всех людей, в силу того, что ваши судьбы связаны временными потоками и совместной судьбой, тебе дана сила вернуть ее. Но ты должна будешь спуститься в нижний мир и искать ее на темных путях. Ты готова сделать это?

— Я готова, — выпалила Рия, не задумываясь.

— Там тебе будут противостоять чудовища. Сможешь ли ты одолеть их? Тебя будут одолевать безумие и душевная слабость. Сможешь ли ты преодолеть это? Невзгоды и трудности будут преследовать тебя. Сможешь ли ты с ними справиться?

— Я постараюсь.

— Даже если так, уже сейчас может оказаться, что мы ничем не сможем ей помочь… Если в нижнем мире хоть крупица еды попадет в рот Леони, она уже никогда не сможет выбраться оттуда.

— Значит, остается надеяться на то, что она не голодна…

— Есть еще одна причина, самая тяжелая…

— И?

— Если ты вернешь Леони, твоя собственная жизнь станет выкупом. Ты проживешь еще год и один день. Ты согласна на это?

Рия задумалась. Она не собиралась трусить и бросать сестру в беде, чего бы ей это ни стоило. Кроме того, год и один день — большой срок. Достаточно большой, чтобы разгромить Сульпу.

— Я согласна, безо всяких сомнений, — твердо ответила она.

Сверкнула вспышка, и у ног Рии открылся световой тоннель.