Среда

Хелен

Когда в среду вечером Хелен вернулась домой, ее ожидало два укола судьбы. Она не могла понять, что больнее: две спины, которые Хелен увидела, открыв дверь кабинета Мика, или полицейская машина, что остановилась под окном их дома через несколько минут.

Мария и Мик сосредоточенно изучали сообщения на странице в «Фейсбуке», которую они сами открыли: добрые пожелания Джезу и воспоминания о юном музыканте от его друзей и почитателей, о существовании которых они даже не подозревали.

— Привет, — поздоровалась Хелен.

Они даже не оглянулись.

— Милый, я дома! — попыталась дозваться она.

Этой фразой они с Миком с насмешливой серьезностью приветствовали друг друга, когда только поженились.

Мик повернулся:

— Хелен, прошу. Мы очень заняты…

Его прервал звонок в дверь. Хелен пошла открывать. Было почти полпятого, на улице только что зажглись фонари.

Инспектор Хейли Кервин. Снова в сопровождении того юноши, который на вид едва ли старше Барни.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов личного характера, — начал парень. — Об исчезновении Джеда. Позволите войти?

— Джеза, — вполголоса поправила Кервин, наклонясь к нему.

— Ничего страшного, — сказала Хелен. — Что вы хотите узнать? Входите, пожалуйста, присаживайтесь.

Хозяйка провела полицейских в гостиную. Включила настольную лампу, прежде чем усесться самой. Черта с два она предложит им чая. Только-только собралась ведь откупорить себе бутылочку вина.

— Припомните, пожалуйста, вкратце все, что произошло с того момента, как Джез приехал к вам. Нам необходима полная картина отношений мальчика с вами и членами вашей семьи.

— Хорошо, попробую. Позвать мужа и сестру?

— Благодарю, пока что поговорим с вами одной, — сказала Кервин. — Начнем с его приезда. Мальчик, насколько я знаю, прибыл на собеседования?

— Верно. Неделю назад.

— Как я понимаю, он планировал поступить в местный колледж. Значит, на данный момент Джез школьник?

— Да. Учится в лицее в Париже. Сегодня ему исполняется… День рождения…

Кервин кивнула:

— Дни рождения — это всегда хлопоты… Не станем больше отнимать у вас время.

Хелен разгладила юбку и глубоко вздохнула.

— Я встретила его в пятницу на Сент-Панкрасе. Помню: ждала парня под табло прибытия международных линий и переживала из-за того, какой маленькой и старой покажусь ему. — Она грустно улыбнулась. — Сейчас это кажется такой мелочью… Но Джез выше обоих моих мальчиков, хоть и моложе. Думала, ему будет неловко. Мы же не виделись… почти полгода. Но мальчик сделал мне приятный сюрприз: расцеловал, знаете, так по-французски — в обе щеки. — Хозяйка нахмурилась и посмотрела на Кервин. — Эта информация вам полезна?

— Продолжайте, — кивнула полицейская.

Хелен на секунду задумалась. Припомнила, как, уловив от Джеза слабый аромат мыла, она невольно сравнила его с крепким запахом пота от сыновей, который объясняла периодом созревания.

— Должна признаться, увидев Джеза, я поняла, что в наши дни для мальчиков уже не круто соблюдать правила личной гигиены. Это заставило задуматься: мои сыновья ведь могли бы и получше следить за собой… Да, рядом с сестрой я всегда ощущала себя… неполноценной. Она казалась куда лучшей матерью, чем я сама.

— Что вкладываете в эти слова — «лучшей матерью»? — Кервин подалась вперед.

— Ох, да много чего! Джез приехал всего на пару собеседований, а Мария заставила его взять гитару, положила в чемодан несколько смен нарядных одежек. Мне бы не пришло в голову так экипировать своих мальчишек. Потом я беспокоилась, что не смогу придумать, о чем говорить с племянником в машине по дороге домой. Знаете, подростки — мои, во всяком случае, — так немногословны. Но Джез был… просто очарователен! Возможно, потому, что живет со взрослыми. До недавнего времени он был единственным ребенком в семье. Недавно его отец снова женился, и у Джеза появилась сводная сестричка, но они не часто видятся. В общем, племянник оказался куда более открытым, чем любой из моих сыновей в подобной ситуации. Конечно, я думаю: не моя ли это вина? Кажется, многие родители грешат на себя в таком случае.

Хелен взглянула на юного полицейского. Парень глядел в окно или, может, изучал свое отражение в темном стекле, одновременно засовывая ручку в носок.

— Джош, надеюсь, ты записываешь? — обратилась к нему Кервин.

— Виноват, — обронил юноша и принялся за работу.

— Итак, вы встречали Джеза на машине?

— Да. Признаться, меня немного раздосадовало, что пришлось заплатить за парковку. Но это скорее из-за сестры, чем из-за парня. Своих детей я отправила бы на метро. Мария куда сильнее трясется над Джезом, чем я над своими двумя. Может, оттого, что он у нее один.

— Вы имеете в виду, — спросила Кервин, — что юноша, так сказать, не искушен в городской жизни? Он что, может не знать, как позаботиться о себе в Лондоне? Это просто предположение.

— Быть может. Мальчик слегка простодушен, в чем-то наивен. По пути к нам домой до этого «парижанина» вдруг дошло, что у него совсем нет английских денег! Пришлось притормозить у банка, кое-как втиснуться на парковку и отвести его в обменный пункт. Парень, конечно, не виноват. Это сестра. Если она так трясется над сыном, что ж не дала ему с собой наличных? Но… да, я бы сказала, Джез не привык к самостоятельности. Он очень домашний. Раз уж спросили.

Хелен помолчала.

— Может, с парнем слишком цацкались, но все его так любят. Просто обожают! Мои мальчишки, рок-группа, его подружка явно боготворят его. Сыновья характеризуют Джеза как «что-то с чем-то». Что это значит? Это хорошо. А еще говорят, он подкаблучник.

— Вот как?

— Это значит, он всегда готов угождать, — перебил Джош, наконец включившись в разговор.

— Верно, — сказала Хелен. — По-видимому, Джез не любит говорить «нет» своей подружке. А может, и всем остальным. Ему нравится быть другим в радость. Он любезен. Вот, наверное, что дети вкладывают в понятие «подкаблучник». Забавно…

— Мы говорили с его девушкой. Они вместе совсем недавно.

— Как мило. Они встречаются с тех пор, как племянник переехал в Париж.

— Когда это было?

— Хм. Уже два года. Моя сестра — его мать — работает там, в пригороде. Шьет.

— И мальчик планировал учиться здесь в шестом классе?

— Да. Подал заявления на музыкальные курсы в два места. В один из этих колледжей поступает и мой сын. Мальчики собираются на один факультет. Здесь, в Гринвиче. У Барни были бы неплохие шансы, если б не Джез. Джез намного музыкальнее. И его мать активно поощряет это. Парень страдает дислексией, но музицировать это ему не мешает.

— Говорите, люди его боготворят. Не замечали нежелательных знаков внимания со стороны кого-либо?

— О чем это вы?

— Джез ни о чем таком не говорил? Его никто не беспокоил?

— Не замечала. Спросите у его девушки, может, она знает больше.

— Вы не ссорились с племянником или сестрой за ту неделю, что он был здесь?

Хелен чуть подвинулась на стуле. Что это, ловушка? Она готова была придушить кого-нибудь за стакан вина. Сначала длинный рабочий день, потом мысли о Марии и Мике, стоявших бок о бок за компьютером, не покидали голову. Их бедра соприкасались или ей померещилось? Чем больше Хелен об этом думала, тем больше уверялась, что эти двое прижимались друг к другу, а она им помешала. Это дикость, но мысль так окрепла, что Хелен уже ни о чем другом и думать не могла. Логика подсказывала, что дискомфорт у нее в животе возник из-за тревоги за Джеза. Так отчего же рассудок постоянно возвращал ее к Марии и Мику?

— Простите, этот момент нужно прояснить. Не возникало ли за этот период какого-либо спора между вами и вашей сестрой или вами и ее сыном?

Хелен посмотрела на Кервин и покачала головой:

— Только в машине, когда я остановилась поменять деньги. Хотелось вернуться поскорее, а это нас задержало. Больше ничего…

— Не приходилось ли вам сердиться на него? И мог ли парень это почувствовать? Что он каким-то образом расстраивает вас или ваших близких?

Хелен задумалась. Стоит ли рассказывать, как она вышла из себя, когда мальчик исчез? Как его завораживающая игра вынудила обвинить его в нечуткости. Но тогда снова придется упомянуть, что она чувствовала себя неадекватной по сравнению с сестрой. Или хуже того: что у нее было похмелье. Она выставит себя как безответственную психопатку.

— Нет. Это была всего лишь мимолетная досада. А в общем, как я уже говорила, мы все замечательно относимся к Джезу, рады ему; и парень, уверена, знает об этом.

— Тогда еще один вопрос. Вы сказали, что в пятницу, отработав полдня, вернулись домой и видели Джеза?

Хелен моргнула:

— Да.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Когда он уходил, дома больше никого не было.

— Нет, я имею в виду: кто-нибудь видел, как вы уходили на работу в пятницу утром?

Хелен, сама того не желая, кивнула в ответ. Было, было ведь время сочинить что-нибудь путное! Или придумать отговорку. Хотя по большому счету она не делала ничего уж очень дурного. Или не скрывала нечто криминальное.

— Вы работаете… — Кервин заглянула в свои записи, — в учебном центре в Ньюнэме? На курсах повышения квалификации преподавателей. Ваш курс «Управление поведением»?

— Верно, я учитель-консультант, — ответила Хелен. — Это значит, я внештатный работник, «странник». Но да, приписана к этому учебному центру.

— И в прошлую пятницу вы там были.

— Да, — вырвалось у Хелен прежде, чем она успела остановиться.

— Благодарю. Пока это все.

— Вы не хотите побеседовать с Миком? Или с Марией?

— С вашей сестрой мы уже говорили. И с Миком тоже. И все же нам, возможно, придется поговорить с офицером службы по связям с семьей. Прошла уже почти неделя, и мы хотим быть уверены, что родственники пропавшего ребенка получают правильную поддержку. Не прощаемся.

Хелен проводила взглядом полицейскую машину, укатившую по Мэйз-Хилл, и вернулась в кабинет Мика. Комната была пуста, только на мониторе голубым и пурпурным мерцала охранная система. Хелен пошла на кухню.

Какой сегодня день — обычный или особенный? Она будто впервые увидела свою кухню. Зимние анютины глазки на подоконнике, коробка, битком набитая рекламными брошюрками о фильмах и постановках, на которые они так и не сходили. На полке — щербатые кружки. На столе — ваза с подвявшими хризантемами. Пора их заменить. Перед глазами все плывет, будто убегает и возвращается. Она, наверное, больна. Может, принять парацетамол? Или добрую порцию джина?

Зашел Мик. Открыл холодильник.

— А что, Мария без тебя с «Фейсбуком» не управится? — поинтересовалась Хелен.

Муж не прочитал в ее глазах вызова и обвинения.

— Что? Нет, я сам напросился в помощники.

— Никак не возьму в толк, с чего это ты взвалил все на свои плечи?

Хелен знала ответ: чтобы произвести впечатление на Марию. Сомнений не осталось. Больше она не могла сдерживать себя.

— Что-то я прежде не замечала, что Мария настолько беспомощна. Почему ты так внимателен к ней?

— Да что с тобой? Я всего лишь делаю все возможное, чтобы найти мальчика. Его нет уже пять ночей, а тебе, похоже, до лампочки. Ты будто хотела этого!

Он поставил на стол бутылку вина в охлаждающей обертке.

Как только Хелен потянулась к бутылке и бокалам, в дверь позвонили. Мик пошел открывать. Через открытый проход в кухню Хелен увидела, как по коридору к ней направляется Алисия. Девушка выглядела ужасно: похудела, на лбу прыщики.

— Заходи, Алисия.

— Есть новости?

Хелен покачала головой:

— Присядь, душечка. Хочешь чего-нибудь? Кажется, тебе надо выпить. Плохо выглядишь.

Она указала на вино, но девушка отказалась:

— Я спиртное совсем не пью. А вот чашечку кофе с удовольствием бы. Шла к вам через туннель и жутко устала…

— Сейчас сделаю.

— Может, просто поездить по улицам, поискать его? — сказала Алисия. — А то пешком очень долго. И снаружи такая холодина. Думала спросить, вы еще не пробовали поискать?

Мария, услышав голоса, пришла в кухню.

— Алисия предлагает поискать Джеза, — сказала ей Хелен. — Взять машину и просто поездить по югу Лондона. Может, так найдем парня. По-моему, идея хорошая.

— Все другие способы я уже испробовала, — добавила девушка, — но сдаваться не хочу.

Хелен не сомневалась, что Мария скривила губы, услышав высокий голос Алисии с южнолондонским акцентом.

— Это работа полиции, — сказала мать Джеза. — От нас больше толку здесь: будем следить за страницей «Фейсбука» и отвечать на звонки.

Она посмотрела на Мика, и тот кивнул.

— Мария, хочешь чего-нибудь? — спросил Мик.

И взглянул на бокал вина у Хелен.

— Только не алкоголь. Мне нужна ясная голова. Вдруг что…

— Иди в гостиную, сейчас принесу тебе чашку чая. Я зажег камин.

Алисия подняла брови, когда Мик следом за Марией вышел из кухни. Хелен скривилась, когда он протянул сестре жены кружку сладкого чая. И удивилась: присутствие Алисии успокаивало ее.

Они сидели за кухонным столом. Хелен пила вино, а Алисия говорила, уплетая дигестивные бисквиты. Она рассказала Хелен, как они с Джезом поддерживали связь по MSN, когда он переехал в Париж. Какие у них хорошие отношения. Как ей легко с ним — с парнем — общаться.

— Знаю, она ваша сестра, — говорила Алисия. — И только не подумайте, я не хотела ничего дурного… Просто Джез говорит, его мама странная. А еще она меня не любит.

— Ну что ты, — возразила Хелен. — Почему ты так решила?

— Она никогда у меня ничего не спрашивает. Это странно, потому что я увлекаюсь искусством, а работа Марии в некотором роде связана с ним. Джез тоже говорит, мол, мама его «прессует». Она — сноб. Хочет, чтобы сын был лучшим во всем. Слишком на него давит.

Хелен все больше нравилась эта девочка: она не просто обожает Джеза, но и отлично видит его душу.

Быть может, Алисия станет ее единственным союзником в этом кошмаре.

— А знаешь, я бы с удовольствием поездила, но не сейчас. Уже темно, мы особо ничего не увидим, к тому же я немного выпила… Давай отложим ненадолго. Но я очень рада, что ты пришла. Мы с тобой вместе, Алисия, — мы будем искать Джеза. Справимся без Марии, без Мика, и полиция тоже не нужна. Надо только держаться друг за дружку.

Алисия подняла руку, и они хлопнули ладонью об ладонь.