1

Уже три года Лаура Пейтсон жила в семье Бернсайдов. Жила чужой жизнью, в чужом доме, ухаживая за чужими детьми. Впрочем, она и сама казалась себе чужой. За эти три года она так и не смогла привыкнуть к своему новому лицу. Из зеркала на нее всякий раз смотрела незнакомая женщина, совсем не похожая на Сэнди Гранд, как она звалась когда-то...

Три года назад Лаура сказала себе, что Сэнди Гранд больше нет, что она погибла в автомобильной катастрофе и чем реже вспоминать о ней, тем лучше. Той наивной доверчивой девочки и в самом деле больше не существовало. В доме Бернсайдов жила внутренне опустошенная женщина, похоронившая и оплакавшая все свои надежды.

Впрочем, жилось ей не так уж плохо. Хозяева были добрыми и внимательными, а обязанности – необременительными. Помимо няньки, Бернсайды держали еще кухарку и горничную, так что Лауре не приходилось ни готовить, ни убирать. Она должна была только присматривать за двумя девочками-близнецами, да и то лишь в те часы, когда хозяйка отсутствовала или занималась чем-то другим. Но миссис Бернсайд была прекрасной матерью и очень много времени проводила с детьми.

Так или иначе, жаловаться было не на что. Лаура всегда любила детей и к близняшкам привязалась всей душой. Этих очаровательных кротких девочек невозможно было не полюбить. Они обе очень походили на отца, замечательного хирурга, который славился своей добротой и бескорыстием. Доктор Бернсайд нередко делал бесплатные операции, занимался благотворительностью, сотрудничал в различных христианских миссиях. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что он мог себе это позволить: Бернсайды были весьма состоятельными людьми. В одной из таких миссий Лаура Пейтсон и познакомилась с ними...

Лаура была безмерно благодарна доктору Бернсайду и его жене. Она, очевидно, чувствовала бы себя почти счастливой, если бы не воспоминания, которые продолжали мучить ее и сейчас, три года спустя. Особенно тяжело приходилось по ночам, когда не на что было отвлечься, нечем занять себя. Но и вечерами, уложив девочек спать, Лаура часто мысленно возвращалась в ту маленькую квартирку на окраине Бостона, где жили они с Артуром до катастрофы. Та жизнь, пусть и не слишком благополучная, была ее жизнью, квартирка – ее домом, Артур – ее мужем... Теперь у Лауры не было ничего.

Как-то вечером, когда девочки заснули, она стояла у окна своей маленькой спальни, примыкающей к детской, и смотрела, как снег падает на крыши и мостовые Бостона. Мягкие пушистые снежинки, кружась в вечернем сумраке, прилипали к стеклу и покрывали деревья белым саваном.

Неожиданно Лаура вздрогнула.

Снег всегда вызывал у нее тяжелые воспоминания, с жестокой ясностью воскрешая прошлое. Неужели эта боль никогда не утихнет? Почему душевные травмы не заживают с годами подобно травмам физическим?

Лаура подошла к зеркалу и в который раз убедилась, что от шрамов на лице не осталось и следа. Странное дело, со своим заново созданным лицом она стала почти красавицей, в то время как раньше ее можно было назвать только хорошенькой.

Мысли Лауры прервал стук в дверь.

– Надеюсь, я тебя не побеспокоила? – Сильвия Бернсайд, хозяйка дома, всегда была безупречно вежлива и благожелательна. – Просто я хотела, чтобы ты знала: все дела улажены. Мой муж должен приступить к работе в новой больнице через месяц, поэтому мы переезжаем во Флориду но время рождественских каникул...

Их решение перебраться обратно на южное побережье обсуждалось уже давно, но Лаура старалась не думать об этом.

Прошло уже более двух лет с тех пор, как семья Бернсайдов, узнав немного ее историю, взяла эту тихую женщину с печальными глазами няней к своим девочкам-двойняшкам, которым сейчас было уже три годика.

Все это время Лаура чувствовала себя в безопасности, и если была не слишком счастлива, то, по крайней мере, спокойна. Переезд означал перемены и полную неизвестность впереди. Лаура тяжело опустилась в кресло.

– Конечно, мне будет не хватать Бостона, – продолжала Сильвия, садясь напротив, – но я так соскучилась по теплу! А адвокатской практикой я смогу заняться и в Майами. Но главное – мы будем жить по соседству с моими стариками. Мама не может дождаться, когда получит возможность возиться с детьми!

С детьми, которые в свое время заняли пустые руки и пустое сердце Лауры...

– Хотя я подозреваю, что она избалует их... Заметив отчаяние в глазах молодой женщины, которое та тщетно пыталась скрыть, Сильвия осеклась и, помолчав немного, заговорила подчеркнуто деловым тоном:

– Я пришла к тебе вот зачем. Сегодня мне позвонила Минна Флитвуд и спросила, не нужна ли тебе новая работа. Она знакома с одним богатым бизнесменом, который ищет надежную няню. Он готов платить по высшей ставке. У него один ребенок, девочка, примерно одного возраста с моими. Отец то ли разведен, то ли овдовел, я точно не знаю. Это не имеет значения... За малышкой ухаживала ее бабушка, но несколько месяцев назад старушка скоропостижно скончалась. Минна сказала, что няня, которую взяли тогда, не смогла завоевать доверия ребенка. Бедная малышка предпочитала оставаться с домработницей. Когда ее отец узнал об этом, он уволил няньку, и сейчас ему нужен надежный человек, готовый приступить к работе немедленно. Завтра утром он будет дома, и если ты хочешь пойти и познакомиться с ним...

– Но я не могу приступить немедленно... Темноволосая элегантная Сильвия отмахнулась от возражений.

– Я сегодня уволилась из офиса и до отъезда буду дома, так что, если ты решишь принять эту работу, я уверена, что справлюсь сама. Ты была нам ниспослана Провидением, Лаура, и я безмерно тебе благодарна. Вот почему я хочу, чтобы ты устроилась до того, как мы уедем. Этого человека зовут Дэвид Апперли. Он живет недалеко от Центрального парка. У меня записаны адрес и телефон...

Она протянула Лауре сложенный листок бумаги.

– Ну, мне пора. У нас билеты на концерт. Нужно выехать пораньше, а то сегодня такой снегопад...

Лаура автоматически взяла листок и уставилась на него невидящим взглядом. Когда она услышала это имя – Дэвид Апперли, – у нее потемнело в глазах и застучало в висках. Как только дверь за хозяйкой закрылась, она уткнулась головой в колени.

Через несколько минут тошнота прошла, и Лаура выпрямилась. Разве возможно такое совпадение? Что это – перст судьбы? Наказание? Спасение? Но она не может наняться в няньки к этому человеку! К кому угодно – только не к нему!

Лаура изо всех сил пыталась заставить себя успокоиться. Адрес на листке был другим. Дэвид – довольно распространенное имя. Да, но фамилия Апперли встречается не так уж часто. В последний раз она слышала, что за девочкой ухаживает мачеха Дэвида, а он собирается жениться. Но сейчас, похоже, он овдовел или развелся, а после смерти бабушки ребенок остался с нянькой. Так что все совпадает...

Зажмурив глаза и сжав кулаки, Лаура старалась не расплакаться. Даже при ее теперешних обстоятельствах, когда впереди перспектива остаться без дома и без работы, она не может явиться к Дэвиду Апперли! Выбора у нее не было.

Или все-таки был? Дэвиду ничего не скажет имя Лауры Пейтсон. Когда они встречались, ее звали Сэнди Гранд. И маловероятно, чтобы он узнал ее.

Хотя сейчас, по прошествии времени, Лаура привыкла к изменению своей внешности, отражение в зеркале незнакомой женщины иногда все равно пугало ее.

За три года она похудела на восемнадцать фунтов. Волосы, когда-то короткие, светлые и вьющиеся, теперь стали длинными и прямыми, приобрели свой естественный темно-каштановый цвет.

Тогда Лаура была молодой и свежей. Сейчас она состарилась – если не годами, то душой, – и обаяние юности ушло.

Нет, он не узнает ее. После нескольких пластических операций ее едва ли признала бы и родная мать.

Но остается риск, что она сама не выдержит. Лаура вспомнила, с каким осуждением и неприязнью он когда-то смотрел на нее. А сейчас ей придется не только видеть его каждый день, но и ухаживать за ребенком!

Лаура ощутила почти физическую боль. Нет-нет! Она не может сделать это! Такой шаг будет безумием. Откроются старые раны, и тот мир, который ей с таким трудом удалось восстановить в душе, будет разрушен.

Какая горькая насмешка судьбы! Ведь ничего на свете Лаура не хотела так сильно, как ухаживать за этим ребенком...

Район Центрального парка считался самым фешенебельным в Бостоне. В это ясное морозное утро улицы были заполнены машинами и пешеходами, солнце сверкало в витринах дорогих магазинов и окнах домов.

Тротуары были очищены от снега, но парк казался зимней сказочной страной. На замерзшем пруду и на катке дети катались на коньках. Сверившись с адресом, Лаура убедилась, что величественное здание, выходящее окнами в парк, и есть то самое, которое ей нужно. Стоя в отделанном мрамором холле под роскошной люстрой, она в который раз подумала, что было безумием прийти сюда. Но, загипнотизированная возможностью осуществления своего заветного желания, она ничего не могла с собой поделать.

Этим утром, после бессонной ночи, накормив близняшек завтраком, Лаура набрала номер, который ей дала Сильвия Бернсайд, и с бешено бьющимся сердцем стала ждать, когда в трубке раздастся голос Дэвида.

К ее разочарованию, ответила женщина с ирландским акцентом, представившаяся домработницей мистера Апперли. Лаура объяснила свое дело, и через минуту с небольшим домработница вернулась к телефону, чтобы любезно сообщить:

– Мистер Апперли будет рад принять вас в половине десятого, мисс Пейтсон. Он просил вас взять такси, расходы вам оплатят.

В надежде, что прогулка ее успокоит, имея в запасе время, Лаура отпустила такси и несколько кварталов прошла пешком. Сейчас было около половины десятого, и, направляясь к лифтам в дальнем конце холла, она была вынуждена признать, что успокоиться не удалось. Нажимая кнопку вызова лифта, она ощущала себя сплошным комком нервов. Пока скоростной лифт возносил ее вверх, Лаура достала из сумочки темные очки и надела их. Хотя ей не нужно было больше маскировать шрам на переносице и над глазом, она до сих пор предпочитала носить очки – по привычке и в качестве прикрытия.

На звонок Лауры дверь открыла полная домработница средних лет.

Мистер Апперли ждет вас в своем кабинете, – сказала она, улыбаясь и оглядывая простое шерстяное платье гостьи. – Это вон та дверь, налево.

Пройдя на нетвердых ногах через роскошную прихожую, Лаура постучала.

– Войдите. – Спустя три года этот решительный, низкий голос был убийственно знакомым.

Она сглотнула и вспотевшей ладонью повернула дверную ручку.

Дэвид Апперли сидел за полированным письменным столом с золотой авторучкой в руке перед стопкой бумаг. Он был без пиджака, закатанные рукава рубашки обнажали мускулистые руки, покрытые темными волосами.

Когда Лаура вошла, он встал, не говоря ни слова, его глаза неторопливо изучали ее.

Он казался выше, а плечи под рубашкой шире, чем она запомнила, но лицо с резкими чертами и зеленовато-золотистые глаза были все те же.

Лаура была уверена, что подготовилась к встрече, однако волна эмоций тут же захлестнула ее, мешая думать. Комната закружилась вокруг нее, и она вновь испытала приступ дурноты, как накануне вечером. Ей пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы удержаться на ногах, и она изо всех сил прикусила губу.

– Вы в порядке?– нахмурившись, спросил Дэвид.

– Да... – Лаура подняла голову, ощущая на губах солоноватый привкус крови. – Все в порядке, спасибо.

– Может быть, вам лучше сесть?

– Спасибо, – повторила она и опустилась на стул напротив хозяина.

– Вы бледны. – В его голосе звучала искренняя озабоченность. – Вам нехорошо?

– Нет. – Она покачала головой. – Просто я не привыкла к скоростному лифту...

– Сколько у вас было выходных, когда вы работали у миссис Бернсайд?

– Мы договорились, что у меня будет один свободный день в неделю, если потребуется. Разумеется, не считая уик-эндов.

– Вас часто освобождали от работы по болезни?

– Ни разу. Я здорова, – твердо сказала она. Дэвид снова внимательно посмотрел на нее, прежде чем продолжить:

– Но если вы хотите работать у меня, мы должны получше узнать друг друга, верно? Вы не возражаете, если я сначала попрошу вас немного рассказать о себе? У вас красивый голос, но вы говорите скорее как англичанка, чем как американка.

Лаура напряглась: она совсем забыла о своем английском акценте.

Видя ее колебания, он спросил настойчивее:

– Так вы англичанка?

– Я родилась в Ливерпуле, но мой отец американец.

– Расскажите мне о ваших родителях.

Она посмотрела на него с удивлением, и Дэвид опять нахмурился.

Лаура вспомнила, что раньше он не интересовался ее происхождением, так что это было не опасно.

– Мой отец был писателем и журналистом, а мать – фоторепортером. Они познакомились и поженились, когда мой отец работал в Ливерпуле. Мы жили там, пока мне не исполнилось пятнадцать лет, а потом переехали в Бостон.

– Вы были единственным ребенком?

– Да. К сожалению, ни братьев, ни сестер у меня нет.

– У вас было счастливое детство?

– Очень! Хотя, может быть, несколько-богемное. Но я всегда ощущала родительскую заботу и ласку.

– Ваши родители до сих пор живут в Бостоне?

Лаура покачала головой.

– Однажды их послали сделать репортаж о пожаре на химическом заводе. Они оба погибли при взрыве.

– Давно это было?

– Когда я училась последний год в колледже.

– Я могу спросить вас, сколько вам лет? Лаура помедлила, потом ответила:

– Скоро двадцать шесть, – и по его лицу поняла, что он считал ее гораздо старше.

– И давно вы работаете няней?

– После того, как бросила колледж, – Ей было стыдно говорить неправду, но ничего не оставалось: ее дальнейшая биография была ему отлично известна.

Зеленые глаза Дэвида Апперли внимательно изучали ее лицо. Его глаза всегда обладали способностью согревать или замораживать. Сейчас он словно почувствовал, что она солгала: взгляд был ледяным.

Минуту помолчав, Дэвид сменил тему разговора.

– Миссис Бернсайд настаивала на том, чтобы вы носили спецодежду?

– Нет, она не любит формальностей.

– Вы не будете возражать, если вам придется надеть ее?

– Нет, – пожала плечами Лаура, хотя такая перспектива ее вовсе не радовала.

– Что побудило вас стать няней?

– Я люблю детей.

Это было правдой: она всегда ощущала привязанность к детям.

Голос Дэвида вдруг стал вкрадчивым.

– Может быть, вы рассматриваете уход за детьми как легкий способ заработать на жизнь?

Это ее возмутило.

– Я никогда так не думала! И должна сказать, что уход за детьми – вовсе не легкий способ заработать на жизнь. Просто мне это нравится.

Он разглядывал ее несколько секунд, показавшиеся ей вечностью, потом спросил, поджав губы:

– А какая профессиональная подготовка у вас есть, кроме того, что вы «любите детей»?

Лаура слегка покраснела.

– Я закончила курсы по уходу за детьми. Мы изучали их развитие, питание, оказание первой помощи...

– А что, по-вашему, является самым главным в жизни маленького ребенка?

– Безопасность и любовь! – ответила она, не колеблясь.

На мгновение ей показалось, что на его лице отразились какие-то эмоции, но оно тут же снова стало бесстрастным. Избегая глядеть ему в глаза, Лаура посмотрела на его руки – красивые, хорошей формы, с длинными пальцами и ухоженными ногтями.

Неожиданно Дэвид спросил:

– Вы курите?

Она моргнула.

– Нет.

– Пьете?

– Нет!

– Но у вас, несомненно... как бы это сказать... есть мужчина?

Лаура почувствовала себя оскорбленной этим вопросом.

– Вот уж не думала, что наличие мужчины является чем-то предосудительным!

Она сказала это излишне резко и тут же раскаялась: зачем сразу настраивать Дэвида Апперли против себя, если ей так хочется получить эту работу?

– Пожалуйста, не нужно сарказма, мисс Пейтсон, – нахмурился он.

– Извините. Но разве я не имею права на частную жизнь?

– Каждый имеет право на частную жизнь. Я просто должен убедиться в том, что ваша не будет влиять на исполнение обязанностей. Когда бабушка Сэнди умерла...

Сэнди! – подумала Лаура, чувствуя, как забилось сердце. Они назвали ее Сэнди!

– ...и мы были вынуждены нанять няньку, я совершил ошибку. – Его губы сжались. – И мне не хотелось бы ее повторять.

– Если бы у меня и был мужчина, я не позволила бы, чтобы это сказывалось на ребенке, отданном на мое попечение, – спокойно сказала Лаура. – Но у меня никого нет.

От волнения на лице у нее выступил пот, и очки начали соскальзывать. Она поправила их.

– Зачем вы носите очки?

Вопрос застал ее врасплох.

– Простите?

– Я спросил, зачем вы носите очки?

– Потому... потому что они мне нужны.

Не говоря ни слова, Дэвид неожиданно встал, наклонился через стол и одним движением снял очки с ее носа. Пока Лаура, словно в столбняке, ошарашенно глядела на него, он внимательно изучал ее аквамариновые глаза.

Что он увидел в них: страх, боль, одиночество, горе? На его собственном лице не отражалось при этом никаких чувств. Посмотрев сквозь линзы, Дэвид возвратил ей очки, и она поспешила снова надеть их.

– Зачем вам нужны очки, если это просто затемненные стекла?

Лаура окончательно растерялась и сказала первое, что пришло в голову:

– Просто мне хотелось выглядеть солиднее.

Ледяным тоном он заметил:

– Выглядеть солиднее – это не значит выглядеть лучше.

В висках у нее застучало, она почувствовала, что никогда не получит эту работу. Ей захотелось убежать прежде, чем эти безжалостные глаза заметят ее смятение и страх.

– Что ж, если вы считаете, что я вас не устраиваю...

– Пожалуйста, сядьте! – перебил Дэвид. – Я ничего подобного не говорил.

Она подчинилась, изо всех сил сжав на коленях руки.

– Пока вы добирались сюда сегодня утром, я имел продолжительную беседу с миссис Бернсайд. Она сказала мне, что вы работали у нее более двух лет, и отзывалась о вас исключительно высоко.

Лаура вздохнула с облегчением.

– А у кого вы работали до этого?

– До этого?

– Я имею в виду – до миссис Бернсайд.

Лаура вспомнила, что сказала ему, будто начала работать нянькой сразу после ухода из колледжа, и почувствовала, что тонет.

– Неужели вы не помните? – Он не давал ей никаких шансов.

Ей было противно лгать, но выхода не оставалось.

– У мистера Хантингфорда, – придумала она с ходу, вспомнив сюжет прочитанной недавно книжки. – Я ухаживала за его маленьким сыном, когда его бросила жена...

– И почему же вы оставили это место?

– Потом его жена вернулась, они помирились, так что я стала больше не нужна.

Лаура потупилась, боясь, что он заметит ее смущение.

– У вас есть рекомендации мистера Хантингфорда?

– Я... Это было так давно, я не помню, куда я их дела.

По его взгляду было видно, что он ей не поверил, и Лаура почувствовала, как краска стыда заливает щеки.

– Полагаю, что они были положительными, иначе Бернсайд не взял бы вас к себе...

Дэвид принялся постукивать ручкой по столу, и Лауре казалось, что каждый удар звучит, как грохот молота о наковальню, еще больше напрягая ее и без того натянутые нервы.

– Ну что ж, при условии, что вы понравитесь Сэнди, это место будет вашим. Вас устроит месячный испытательный срок?

Лаура молча смотрела на него, приоткрыв бескровные губы, и Дэвид, очевидно, воспринял то, как знак согласия.

– Теперь о практической стороне дела. Я готов предоставить вам столько же свободного времени, сколько вы имели у прежней хозяйки. А если вы останетесь после испытательного срока, то получите ежегодный двухнедельный отпуск. Ваше жалованье составит... – Он назвал чрезвычайно щедрую сумму. – Рядом с детской есть отдельная комната со всеми удобствами, которая, полагаю, нам подойдет.

Лаура продолжала молчать, и Дэвид удивленно поднял брови.

– Вас что-нибудь не устраивает? Может быть, передумали?

– Нет... Конечно нет! Я просто не ожидала, что вы все-таки предложите мне это место.

– Почему?

– Я... мне показалось, что я вам не понравилась.

Дэвид усмехнулся.

– Вот уж не думал, что мне должна нравиться няня, которую я нанимаю!

Когда Лаура густо покраснела, он добавил спокойно:

– Если Сэнди вас примет, тогда все в порядке. Вообще-то, она довольно приветливое существо и очень умна для своих лет. Сейчас ею занимается миссис О'Доннелл, моя домработница, и, по словам этой милой женщины, ребенок совсем не доставляет хлопот. Но для нее это все равно слишком большая нагрузка, так что, если все будет нормально и вы решите работать у меня, я жду вас завтра утром готовой приступить к своим обязанностям.

– Я должна явиться в спецодежде? – Несмотря на усилия Лауры говорить спокойно, в вопросе ее сквозило легкое недовольство.

После краткого раздумья Дэвид ответил:

– Думаю, это не обязательно, но на всякий случай приобретите ее. А теперь, когда мы разрешили основные вопросы, вы, возможно, хотите о чем-нибудь спросить?

Лаура была слишком растеряна, чтобы собраться с мыслями, и Дэвид насмешливо поинтересовался:

– Или вы уже все обо мне знаете? Лаура глубоко вздохнула.

– Я знаю только то, что мне говорила миссис Бернсайд.

– А что же вам говорила миссис Бернсайд?

Лауре не хотелось, чтобы он подумал, будто они сплетничали о нем, и поэтому она поспешно произнесла:

– Она сказала только, что вы развелись или овдовели, и вашей дочери три годика.

– Боюсь, что это не точно. Я не овдовел и не развелся...

Значит, он все еще женат?.. Женат на Глэдис... – мелькнуло в голове Лауры, а Дэвид спокойно продолжил:

– И Сэнди не моя дочь. Видите ли, у меня был сводный брат. Моя мать умерла, когда я родился, и отец через несколько лет снова женился. Артур родился, когда мне исполнилось шесть. Так вот, Сэнди – дочь моего сводного брата. А я вообще никогда не был женат.

– Но я думала... – Лаура прикусила язык.

– Что вы думали, мисс Пейтсон?

Она покачала головой.

– Ничего... Так...

Глаза Дэвида как-то странно сверкали, и она испугалась, что он примется дальше расспрашивать ее, но он не стал делать этого.

– Ну ладно, если вы не имеете больше вопросов, тогда, очевидно, вы хотели бы посмотреть дом и познакомиться с Сэнди?

Стараясь скрыть нервную дрожь, Лаура встала со стула. Сейчас она увидит эту девочку!

Дэвид тоже поднялся и подошел к ней. Лаура была достаточно высокой – пять футов и семь дюймов, но рядом с ним показалась себе маленькой. Взглянув в его смуглое лицо, она почувствовала, как ее охватывает давно забытое волнение.

Как долго она мечтала еще хотя бы раз взглянуть на человека, которого знала и любила когда-то! Сейчас все это было прошлым, но глубоко внутри, оказывается, сохранилось прежнее чувство, готовое теперь разгореться с прежней силой...

Лаура стояла, не в силах двинуться с места, и Дэвид мягко предложил:

– Значит, теперь, когда мы выяснили, что очки вам не нужны, может быть, вы соблаговолите их снять? Нехорошо прятать такие красивые глаза!

Последние слова были сказаны как бы в шутку, но Лаура все равно смутилась. Не придумав повода отказаться, она сняла очки и засунула в сумочку, стараясь не смотреть на него, чтобы по глазам он не угадал ее состояние.

Дэвид открыл дверь и, взяв Лауру под руку, повел через холл в гостиную. Его прикосновение – легкое и безликое – подействовало на нее ошеломляюще. У нее перехватило дыхание, сердце бешено забилось и пульс участился.

Несмотря на размеры, апартаменты Дэвида имели домашний, обжитой вид. На дорогом ковре в гостиной было разбросано несколько игрушек, у окна стояла деревянная лошадка, на которой восседала растрепанная кукла в желтых штанишках.

– Детская вон там. – Они прошли еще через один просторный холл. – А эта комната будет вашей, если вы останетесь работать у меня, – сказал Дэвид, открывая дверь.

К прекрасно обставленной спальне примыкали ванная и кухня. Все это было не то что комфортабельным, а просто роскошным! Впрочем, Лаура согласилась бы на эту работу, даже если бы ей предложили крысиную нору... Но теперь все зависело от того, как отнесется к ней Сэнди. Едва ли ребенок, которому не нравилась прежняя няня, будет настроен доброжелательно, к абсолютно незнакомой женщине.

– А теперь, если вы не возражаете, давайте познакомимся с Сэнди. Она сейчас на кухне с миссис О'Доннелл.

Уже знакомая Лауре экономка мыла посуду. Одетая в рубашку с длинными рукавами и яркие штанишки, девочка бросилась к Дэвиду и обхватила его за ноги.

Отец сказал, потрепав ее по темным волосам:

– Я хочу, чтобы ты поздоровалась с мисс Пейтсон. – Потом заговорщицким шепотом он добавил; – Если мы будем с ней почтительны, то она, может быть, согласится жить с нами и присматривать за тобой.

Сэнди отпустила его и рассеянно взглянула на гостью. Лаура опустилась на корточки. Сердце ее готово было выскочить из груди, когда она улыбнулась девочке.

Сэнди была очаровательным пухлым ребенком, с персиковой кожей и ямочками на щеках. Зеленые глаза внимательно и серьезно смотрели из-под длинных ресниц. Они долго разглядывали друг друга, не говоря ни слова. Затем с детской непосредственностью девочка спросила:

– А ты хочешь жить с нами? Лаура с трудом нашла силы ответить:

– Конечно же, хочу! Знаешь, я уже ухаживала за двумя маленькими девочками, но им пришлось уехать. А мне бы так хотелось о ком-нибудь заботиться!

Подумав пару секунд, Сэнди вдруг повернулась и убежала, но тут же возвратилась, таща большого игрушечного медведя.

– Это Реджи, – торжественно сообщила она и вручила медведя Лауре.

– Привет, Реджи.

– Он мальчик.

– И с характером, как я вижу. Он не будет против, если я его обниму?

– Нет, он любит, когда его обнимают.

– А еще он любит поспать после обеда, – заметил Дэвид, многозначительно взглянув на домработницу.

– Конечно. Идите сюда, мои дорогие, – миссис О'Доннелл взяла на руки девочку и медведя. – Пора немного отдохнуть.

Когда они удалились, Лаура разочарованно вздохнула.

– Я думала побыть с Сэнди подольше.

– У вас будет много времени, когда вы переедете сюда.

– Вы хотите сказать?..

– Я хочу сказать, что Сэнди вы понравились.

– Почему вы так думаете? Его глаза потеплели.

– С Реджи она знакомит только тех, кто ей нравится. Итак, вы по-прежнему хотите поступить к нам на работу?

Взволнованная и счастливая, она выдохнула:

– Да... Да, конечно!

– Тогда сейчас мы выпьем кофе, и я отвезу вас к Бернсайдам. Надеюсь, у вас хватит времени, чтобы собрать вещи и завтра с утра начать работать?

Лаура не могла поверить в свою удачу. Но внутренний голос подсказывал ей, что нельзя позволить радости ослепить себя перед лицом грозящей опасности.

Каждая минута, проведенная с Дэвидом, увеличивала риск быть узнанной. Она решила, что нужно стараться пореже попадаться ему на глаза и молиться, чтобы он не догадался, кто она на самом деле...

 

2

Лаура уложила Сэнди и Реджи в постель и ласково сказала:

– Спокойной ночи, и да хранит вас Господь.

– А папа еще не приехал?

Дэвид почти две недели был в деловой поездке и должен был сегодня вечером вернуться.

– Нет, он приедет поздно. Но если ты будешь спать, как хорошая девочка, я попрошу его зайти к тебе и поцеловать.

– А сказку мне расскажешь?– попросила Сэнди.

Она устала, и ее длинные пушистые ресницы еле поднимались.

– Хорошо, – согласилась Лаура, – если ты закроешь глазки.

Девочка послушно закрыла глаза.

Сидя на краю постели, в свете ночника, Лаура начала рассказывать сказку, которую Сэнди так полюбила за последний месяц:

– Жил да был прекрасный принц...

– А как его звали?

– Звали его Дэвид...

Это стало их привычной игрой: один и тот же вопрос – один и тот же ответ. Когда в первый раз Лаура спросила: «А как, ты думаешь, его звали?» – девочка без колебаний ответила: «Дэвид».

– И вот злая ведьма превратила бедного Дэвида в лягушку. Был единственный способ разрушить заклятье – чтобы его поцеловала прекрасная принцесса. Как-то раз принцесса гуляла по лесу...

Сказка была из ее собственного детства, Лаура знала ее наизусть и могла, рассказывая, думать о чем-то своем.

Трудно было поверить, что всего месяц назад она поселилась в доме Дэвида Апперли. Расставание с Бернсайдами прошло легче, чем она ожидала– ведь впереди ее ждала Сэнди!

Миссис О'Доннелл была сама любезность, и Лаура прекрасно устроилась. Дни ее были наполнены ощущением счастья, которого она давно не знала. Однако, отдавая Сэнди всю любовь и внимание, на которые она была способна, Лаура старалась не делать девочку слишком зависимой от себя. Ее ни на секунду не покидала мысль о том, что будущее слишком неопределенно.

К счастью, Дэвида все эти дни она видела довольно редко. Правда, сначала он наблюдал за ней очень внимательно, как кошка за мышью, но, убедившись, что она завоевала доверие ребенка, оставил ее в покое и погрузился в работу, готовясь к предстоящей поездке в Европу.

Как ни странно, без него квартира показалась Лауре опустевшей. И хотя она сознавала, что теперь чувствует себя в большей безопасности, все же ей хотелось видеть его, знать, что он рядом...

– И прекрасная принцесса сказала: «Маленький хромой лягушонок, быстро открой мне дверь...»

Заметив, что Сэнди заснула, Лаура неслышно встала, вынула у девочки палец изо рта и поцеловала ее в щечку. Но когда она повернулась, чтобы уйти, улыбка на ее лице сменилась выражением испуга.

В дверном проеме стояла высокая темная фигура.

– Извините, – усмехнулся Дэвид. – Я вас испугал?

– Я... мы не ожидали, что вы приедете так рано...

Интересно, подумала Лаура, давно он тут стоит?

Лицо Дэвида показалось ей усталым, и она вдруг испытала неожиданный прилив нежности к этому человеку. Ей захотелось обнять его, провести рукой по волосам...

Но, присмотревшись повнимательнее, Лаура увидела в его глазах какой-то опасный блеск. Она попыталась пройти мимо него, но он взял ее за локоть.

– Подождите минутку.

Он наклонился к кроватке, быстро поцеловал Сэнди, и они с Лаурой вышли из детской в игровую комнату, освещенную единственным ночником.

– У нас есть одно неулаженное дело...

– Неулаженное дело?

Лаура была напугана не на шутку. Дэвид придвинулся к ней ближе и крепко сжал запястье.

– Так вы точно уверены, что прекрасная принцесса должна поцеловать бедного лягушонка?

Чувствуя себя загнанной в угол и стараясь не впадать в панику, она ответила как можно безразличнее:

– Это всего лишь сказка, которую я рассказываю Сэнди.

– Да, но у всех сказок должен быть счастливый конец. Так что как главный персонаж...

Его низкий голос звучал совсем близко. Лаура взглянула на его чувственный рот и с неожиданной ясностью вспомнила свои ощущения, когда он касался ее.

Ее обдало жаром, но она смогла произнести:

– Не думаю, что я похожа на прекрасную принцессу.

– Может быть, не на принцессу, но на прекрасную женщину – похожа.

Напуганная тем, что может случиться в следующую минуту, она глухо попросила:

– Не надо, Дэвид...

Игнорируя просьбу, он взял ее лицо в ладони, и его губы прижались к ее губам.

Все мысли Лауры внезапно улетучились, она мгновенно растаяла и, если бы не стенка сзади, непременно упала бы. Оставалось признаться себе, что все эти годы ее душа и тело жаждали его прикосновений, его поцелуев... Когда Дэвид наконец оторвался от ее губ, она чувствовала себя так, словно только что пробежала длинную дистанцию.

– Ну и ну!– пробормотал он. – Кто бы мог подумать, что такая неприступная с виду няня способна на подобную страсть?

Испугавшись, что ее реакция может пробудить в нем забытые воспоминания, Лаура резко отстранилась.

– Пожалуйста, отпустите меня! Вы не имеете права так со мной обращаться!

– И я должен пообещать никогда больше тебя не трогать?– насмешливо спросил он.

– Я бы хотела этого, мистер Апперли.

– Зачем же так официально? Минуту назад я был Дэвидом.

Лауре вдруг стало страшно: он смотрел на нее с неприкрытой злостью.

– Скажите мне, мисс Пейтсон, а если я сочту это невозможным, что вы будете делать? Уйдете?

Лаура хотела сказать, что, разумеется, уйдет, но при мысли о том, что тогда она лишится смысла своей жизни, у нее сжалось сердце. Неужели он каким-то образом угадал, что по своей воле она никогда не уйдет, и теперь сознательно издевался над ней?

– Не думаю, что это пойдет на пользу Сэнди. Она привыкла ко мне, а в ее возрасте очень важна стабильность.

Упоминание о Сэнди как будто отрезвило Дэвида, и он, нахмурившись, отступил на шаг, но когда Лаура поспешила к себе, снова задержал ее.

– Не уходите, мне нужно с вами поговорить. Вы уже ужинали сегодня?

– Нет.

– Тогда мы могли бы поужинать вместе.

Желая поскорее остаться одной, чтобы восстановить душевное равновесие, Лаура сказала первое, что пришло в голову:

– Я обычно ужинаю на кухне вместе с миссис О'Доннелл. Она удивится, если я...

– Разве в пятницу у нее не выходной?

Так оно и было. Накануне домработница сказала, что собирается навестить свою замужнюю дочь.

Глядя на побледневшее лицо Лауры, Дэвид иронически произнес:

– Но если вы лучше чувствуете себя на кухне, я, с вашего позволения, переоденусь, а потом присоединюсь к вам.

Он удалился, и, глядя ему вслед, Лаура задумалась, чем вызвала этот приступ злости. Неужели упоминанием его имени в детской сказке? Или тем, что проявила неудовольствие, когда он поцеловал ее? А чего, интересно, он мог ожидать?

Внезапно она почувствовала озноб. Дэвид и прежде, три года назад, никогда не пытался скрыть свою неприязнь к ней. Но такую ярость она видела впервые...

Однако поцеловал он ее так, словно давно желал этого!

Идя нетвердыми шагами на кухню, Лаура чувствовала, что этот единственный поцелуй изменил все. Он разрушил ее защиту, она уже не ощущала в душе мира и покоя, которые обрела с таким трудом...

Миссис О'Доннелл перед уходом приготовила ужин, и пока Лаура разогревала куриное филе и накрывала на стол, ее охватило новое беспокойство. О чем Дэвид собрался говорить с ней? Ее месячный испытательный срок почти закончился, не хочет ли он избавиться от нее? Нет, конечно нет!

Лаура пыталась рассуждать спокойно. Сэнди привыкла к ней, какой смысл искать новую няню? Но тогда что? Неужели Дэвид каким-то образом узнал, кто она такая? Нет, в этом случае он выгнал бы ее немедленно. Она слишком хорошо помнила выражение его лица в ту ужасную ночь и слова: «Я хочу, чтобы утром тебя не было в моем доме. Я не желаю больше никогда тебя видеть».

Вздрогнув, Лаура попыталась прогнать воспоминания. Это случилось давно и было частицей прошлого, которое она старалась похоронить.

Конечно, устроиться сюда на работу было безумием, но она не могла пренебречь шансом, который давала ей судьба. Однако сейчас, похоже, ее счастью наступал конец...

Щелчок дверной ручки прервал размышления Лауры. Хотя она готовилась увидеть Дэвида, сердце ее все равно вздрогнуло. Он переоделся в рубашку защитного цвета и простые джинсы, от чего выглядел опасно привлекательным.

Пока она доставала жаркое из печи, он открыл бутылку вина и спросил:

– А почему вы поставили только один бокал?

– Я же говорила вам, что не пью, – ответила она.

Его глаза потемнели от злости, он встал и достал из бара второй бокал.

– Я помню, что вы мне говорили. Но сейчас Сэнди спит, и от вас не требуется выполнения зарока.

Пока он наливал вино в бокалы, Лаура поставила на стол блюдо с рассыпчатым рисом и зеленым салатом и села напротив него. Не спрашивая, Дэвид наполнил обе тарелки.

Некоторое время они ели в молчании. Наконец, когда оно стало невыносимым, Лаура спросила просто из желания что-то сказать:

– Как прошла ваша поездка? Дэвид поджал губы.

– Вы прямо как заботливая жена.

– Простите. Я просто стараюсь быть вежливой.

– А я, по-вашему, – наоборот? – усмехнулся он и неожиданно сменил тему, не давая ей возразить:– В тот день, когда я взял вас на работу, я говорил, что Сэнди – дочь моего сводного брата?

Это было скорее констатацией, чем вопросом, но Дэвид определенно ждал ответа, и Лаура кивнула.

– Вы не спросили, что с ним случилось. – Глядя, как краска отливает от ее лица, он добавил: – Интересно, почему?

Лаура поняла, что попалась, и постаралась произнести как можно небрежнее:

– Я сочла, что это не имеет ко мне отношения.

– Что ж, я, очевидно, сказал бы вам то же самое. Сегодня ровно три года с того дня, как он погиб в автокатастрофе. Вот почему я в таком плохом настроении.

Она смотрела на него, не в силах говорить или пошевелиться.

– Так вы меня прощаете?

Казалось, прошла вечность, прежде чем она ответила.

– Да... конечно...

Он снова наполнил бокалы.

– Я надеюсь, у вас не было особых хлопот с Сэнди за время моего отсутствия?

– Нет, все было прекрасно. – Лаура уже взяла себя в руки. – Ей не хватало вас, конечно, и она спрашивала каждый день, когда вы приедете.

– Она называет меня папой?

– Да.

– Я не разубеждаю ее и намерен официально удочерить. – Затем, не меняя выражения, он вновь сменил тему: – У вас есть на завтра какие-нибудь планы?

– Планы?

– Завтра день рождения Сэнди.

Лаура была поражена. Она не знала, какого числа родилась девочка. В свое время ей казалось, что это неважно.

– Я... я не знала... Мне никто не сказал. Вы об этом хотели поговорить со мной?

В его лице появилось нечто угрожающее.

– В том числе и об этом. Начнем, во всяком случае, с этого.

Лаура попыталась собраться с мыслями.

– Завтра утром, когда мы пойдем на детскую площадку, я могла бы поговорить с мамами ее друзей. Мы организуем праздник с тортом и...

– Это не нужно. До своего отъезда я договорился о празднике в детском кафе – с тортом, фокусником и прочим. Там будет около дюжины друзей Сэнди.

Чувствуя себя так, словно получила пощечину, Лаура с трудом сглотнула.

– Жаль, что вы не предупредили меня заранее... У меня нет для нее даже подарка ко дню рождения.

– Вам вовсе не нужно ей ничего дарить.

– Но я бы хотела это сделать!

– Очень хорошо. Если хотите что-нибудь купить, можете завтра утром взять отгул. Я целый день буду дома.

– Спасибо, – сказала она. – Вы сами отвезете ее на праздник?

– Да, я хотел отвезти ее. А что? Вы собирались куда-то пойти? Можете взять отгул на целый день.

– Нет, я просто так...

Изо всех сил стараясь скрыть свою растерянность, Лаура принялась убирать со стола, а потом положила на тарелки шоколадный торт и разлила кофе.

– У вас есть какие-нибудь планы на Рождество?– поинтересовался Дэвид, внимательно посмотрев на нее.

– Нет.

– Это хорошо. Дело в том, что я не придерживаюсь традиции проводить Рождество дома...

Лаура понимала, что это глупо, но у нее была надежда в праздники видеть Дэвида почаще. Стараясь скрыть разочарование, она спокойно спросила:

– Значит, вы хотите, чтобы я осталась с Сэнди здесь?

– Нет, я хочу, чтобы вы поехали со мной. У меня есть дом и Оздоровительный центр на Верхнем озере.

Лаура похолодела от страха, ей показалось, что вся кровь внезапно вытекла из ее тела.

– Вы когда-нибудь были в Оздоровительном центре?

– Нет... я никогда не бывала в таких местах.

– Значит, пора побывать. Вы умеете плавать?

Охваченная паникой, она зачем-то солгала:

– Нет!

– Тогда вам предоставляется хорошая возможность научиться.

Но мысль о том, что ей предстоит поездка на Верхнее озеро, где она когда-то была так безмятежно счастлива, повергла ее в отчаяние. Однако Лаура быстро собралась:

– Я не знаю...

– Вам не нравится эта идея?

Она сказала первое, что пришло в голову:

– Вы платите мне за то, чтобы я присматривала за Сэнди, нянька вовсе не обязана уметь плавать.

– Но в следующем году Сэнди сама научится плавать, и будет неплохо, если вы сможете сопровождать ее.

Он говорил о следующем годе, словно считал этот вопрос решенным! Эта мысль согрела Лауру, она немного успокоилась.

– Но кто же будет присматривать за ней, пока я...

– Об этом не беспокойтесь. Центр семейный, у нас есть опытные няньки. В прошлом году мы завели специальное отделение для ухода за детьми. Малыши там прекрасно себя чувствуют, а их няньки могут получить выходной... – он усмехнулся, – чтобы заняться своими личными делами. Это мое собственное изобретение, и я им очень горжусь. Ну что? Есть возражения?

Меньше всего Лауре хотелось оказаться с Дэвидом на Верхнем озере, но ведь он же ее работодатель, и возражать было неудобно.

– Я согласна, – вздохнула она.

– Вот и прекрасно. Значит, все решено. Мы сможем поехать прямо завтра? Сэнди, я думаю, устанет после праздника и проспит большую часть дороги.

Когда на следующий день они покинули Бостон, снег шел уже почти полтора часа. Белоснежно-чистый, он прилипал к фонарям и стенам домов, залеплял зеленые и красные огни светофоров. На обочинах намело сугробы, но на основных трассах работали снегоочистители, так что их поездка оказалась легкой и безопасной.

Как и предвидел Дэвид, Сэнди, запакованная в розовый спальный мешок, спала спокойно. Первые мили путешествия тишину ничто не нарушало, кроме шороха шин и шуршания по ветровому стеклу.

Лаура рассеянно смотрела на крутящиеся снежинки; ее мысли пребывали на детском празднике, устроенном в тот день после обеда.

Она одела Сэнди в праздничное платьице и повязала ленточки в тон ему, которые сама купила в то утро. Когда Дэвид приехал домой, чтобы забрать ребенка, он не скрывал восхищения:

– Послушай, да она просто красавица! Лаура была счастлива: он не мог сделать ей лучшего комплимента.

– А Лаура поедет с нами?– спросила Сэнди.

– А почему ты называешь ее Лаура?– нахмурился Дэвид.

– Я сама ей предложила, – поспешно ответила за девочку Лаура.

– Разве «няня» не подходит?

– Мне кажется, это слишком безлично. Но если вы возражаете...

– Да нет, все в порядке. – Дэвид улыбнулся Сэнди.

– Так она поедет, папочка?

– А ты хочешь этого? Девочка энергично закивала.

Дэвид посмотрел на Лауру своими внимательными зелеными глазами.

– У вас есть другие дела?

– Нет, я буду рада поехать с вами, – с готовностью согласилась она.

Со слишком большой готовностью, подумала Лаура позже, но она была так рада возможности поехать с ними, что забыла об осторожности.

Праздник удался на славу, вот только взгляд Дэвида слишком часто задерживался на ней. Но Лаура была так увлечена созерцанием счастливого ребенка, что пришла в себя, лишь когда кто-то из обслуги обратился к ней «миссис Апперли». Взгляд Дэвида сразу стал ледяным. Сейчас, сидя рядом с ней в машине, он словно прочитал ее мысли и иронически спросил:

– Ну как, понравился вам праздник?

– Да, мне всегда нравились детские праздники, – вежливо ответила Лаура. – Я люблю смотреть на детей, когда они радуются.

– Я думал, что вы устанете от такого количества ребятни.

– Нет, я была счастлива.

– Но, наверное, вам все-таки следовало надеть униформу. Все подумали, что вы мать Сэнди.

Лаура застыла, эти слова поразили ее в самое сердце. А Дэвид как ни в чем не бывало сменил тему:

– Вы раньше бывали на Верхнем озере?

– Нет, – уже привычно солгала Лаура.

– Это очень живописное место среди гор и лесов. Там бьют горячие источники, очень популярные у жителей Бостона. Вот почему я решил устроить там Оздоровительный центр. Измученные горожане – во всяком случае, те, кто может себе это позволить, – расслабляются там на лоне природы.

– Вы говорите как-то... высокомерно.

– Признаться, мне не слишком нравится атмосфера, которая сложилась в нашем центре. Я прилагаю все усилия к тому, чтобы сделать его более доступным. Но само озеро прекрасно. Когда в свое время я узнал, что там выставлен на продажу один старый дом, то, не задумываясь, купил его. Мне захотелось иметь что-то действительно собственное, куда в любой момент можно удрать из города. Идея Оздоровительного центра появилась позже.

Лаура уже начала успокаиваться, когда он добавил:

– Лаура, мой сводный брат тоже любил уезжать из города, но он обычно останавливался в отеле «Северное озеро». Там с ним и случилось главное несчастье его жизни: он встретил женщину, которая потом стала его женой. Просто-напросто столкнулся с ней в вестибюле отеля. На первый взгляд это было похоже на любовь – во всяком случае, он так считал... Он просто с ума сходил от нее!

Зачем Дэвид рассказывает ей все это? Лауру ранило каждое его слово.

– Судя по всему, он и в самом деле не знал, что она из себя представляет. – В его голосе теперь слышались гнев и горе. – Мне неприятно говорить об этом, но у матери Сэнди не было ни стыда, ни совести.

Лаура вздрогнула. Было ясно, что даже сейчас, по прошествии всего этого времени, Дэвид ненавидел свою невестку.

Очевидно, ему тоже было тяжело продолжать этот разговор. Он нажал кнопку автомагнитолы, и грустные звуки мелодии «Мост над бурными водами» наполнили машину.

Чувствуя себя совершенно измотанной, Лаура прислонилась к изголовью сиденья и закрыла глаза.

Должно быть, она проспала некоторое время, потому что, когда разлепила тяжелые веки, перед глазами предстал роскошный комплекс Оздоровительного центра, который она впервые увидела четыре года назад. Но тогда была снежная буря, а сейчас погода стояла прекрасная. Снег покрывал все вокруг белой пеленой; редкие снежинки все еще кружились в воздухе, но небо было абсолютно ясным.

Хорошо освещенные дорожки вели к центральному входу, перед которым красовалась рождественская елка, украшенная разноцветными огоньками. Из окон лился свет, заливая снег золотом.

Лаура удивилась, когда, вместо того чтобы остановиться у парадного подъезда, Дэвид свернул налево и подъехал к одноэтажному зданию, стоящему поодаль.

Заметив ее удивленный взгляд, он спросил:

– Что-нибудь не так?

– Нет... Я просто думала, что мы остановимся в ваших апартаментах в главном здании.

– А откуда вам известно, что у меня есть там апартаменты?

Вопрос был убийственным.

– Я... я не... Просто я подумала... – Она беспомощно замолчала.

– Что ж, вы правы. Я действительно останавливаюсь иногда в главном здании, но там у меня только две спальни. Вам пришлось бы делить одну из них с Сэнди. Или со мной... – Наблюдая, как краска заливает бледное лицо Лауры, он насмешливо добавил: – Не думаю, что меня устроит первый вариант, а вас – второй.

Открыв дверцу машины, он вышел. Напуганная его мрачным настроением и собственной беспомощностью, Лаура последовала за ним.

Сэнди все еще крепко спала на заднем сиденье в обнимку с игрушечным мишкой. Дэвид осторожно взял ее на руки и пронес в дом – в небольшую комнату, служившую детской. Пока Лаура укладывала девочку в постель, он отправился за багажом.

Убавив свет ночника, Лаура поцеловала ребенка и вышла из детской. Гостиная оказалась очень уютной. Центр ее был ниже уровня пола; большой диван с мягкими подушками стоял перед камином, в котором весело плясал огонь.

Не зная, чем занять себя, Лаура села на диван. Мысли у нее путались. Она ожидала, что окажется в гостиничной обстановке, среди массы людей... Мысль о том, что ей придется остаться здесь наедине с Дэвидом, была и чарующей, и тревожной. Чтобы не сказать: опасной! После возвращения из поездки его настроение было каким-то странным. Она вспомнила его прикосновения, его поцелуй и поняла, что пропала, если...

Когда Лаура увидела его впервые, она была уже почти замужем за другим человеком. И все-таки влюбилась в Дэвида с первого взгляда. Он удовлетворял какую-то простую потребность, о которой она в себе не подозревала. Ее тело мгновенно реагировало на его прикосновения, становясь послушным, словно пластилин. Лауре казалось тогда, что это чувство сильное и взаимное. Дэвид был таким нежным и заботливым.

Но за эти годы он, похоже, стал жестче, грубее. Порой Лаура не сомневалась, что, если бы у него была такая возможность, он бы просто разорвал ее на части.

Дверь распахнулась, и вошел Дэвид, нагруженный багажом. В волосах его блестели снежинки. Он поставил ее чемодан в спальню, смежную с детской, затем отнес на место свои вещи. Лаура наполнила чайник и поставила его на огонь: поездка была долгой, и она решила, что Дэвид непременно захочет пить. Когда она наливала кофе в чашки, послышались его шаги. Лаура подняла голову и встретилась с ним взглядом. Некоторое время они смотрели друг на друга в молчании.

С волос Дэвида стекла на щеку струйка талой воды. Лауре вдруг захотелось стереть ее рукой, но вместо этого она спросила:

– Вам приготовить ужин?

– Я не думаю, что за мной надо ухаживать, как за Сэнди.

Немного покраснев, она сказала:

– Это ведь не трудно.

– В таком случае, спасибо.

Пока она готовила блюдо сандвичей с сыром и ветчиной, Дэвид сел на диван, глядя в огонь. Лицо его хранило выражение, довольно мрачноватое для праздника.

Лаура поставила поднос с кофе и сандвичи на столик у дивана и уже собралась уходить, но он задержал ее:

– Вы куда?

– Я очень устала. Думаю, мне пора спать.

– Может быть, выпьете кофе и съедите сандвич?

Она покачала головой.

– Я не голодна и никогда не пью кофе так поздно.

– Тогда просто посидите и поговорите со мной.

Прикусив губу, Лаура села на противоположный край дивана и спросила, стараясь не выдавать напряжения:

– О чем бы вы хотели поговорить?

– О вас. Я хотел бы узнать, почему вы называете себя «мисс Пейтсон»?

От страха у Лауры перехватило дыхание. Неужели он все-таки узнал ее?! Каким-то образом ей удалось ответить:

– Потому что меня так зовут.

– Странно, что «мисс», а не «миссис». Ведь вы были замужем?

Кровь отлила от ее лица.

– Почему вы так думаете?

– Когда я ездил провожать вас к миссис Бернсайд, я увидел на каминной полке фотографию, где вы сняты с близнецами. Помните – они сидят у вас на коленях? Фото не очень удачное: на вас эти нелепые очки, и голова наклонена. Но ваши руки попали в фокус и четко видно обручальное кольцо.

Лаура вспомнила, что сняла и спрятала это несчастное кольцо именно после того, как увидела его на фотографии.

– Может быть, вы расскажете мне о вашем замужестве? – как-то вкрадчиво спросил он.

– Рассказывать особенно не о чем. – Ее голос звучал безжизненно. – Мы оба были молоды, и длилось это недолго.

– А где сейчас ваш муж?

Лаура замешкалась с ответом. А вдруг Сильвия Бернсайд успела рассказать ему то немногое, что ей было известно?

– Мой муж умер, – наконец ответила она.

– Зачем же почтенной вдове называть себя «мисс Пейтсон»?

– Я решила оставить прошлое в прошлом и вернула себе девичью фамилию. А сейчас, простите, я устала...

Прежде чем Дэвид успел остановить ее, она вскочила и поспешила в свою комнату. Наверное, было неразумно так вот убегать, но Лаура ничего не могла поделать. Она дошла до предела своих эмоциональных ресурсов, и сил у нее больше не было.

 

3

После вечерних переживаний сон не шел к ней, и Лаура вертелась в постели до тех пор, пока не забрезжил рассвет. Тогда, обессиленная, она заснула тяжелым сном и проснулась, когда уже ярко светило солнце, от аппетитного запаха кофе.

Наскоро приняв душ и одевшись в обтягивающие шерстяные брюки и светлый свитер, она поспешила в детскую. Но Сэнди в кроватке уже не было. Лаура нашла ее на кухне: Дэвид, обернувшись вместо фартука полотенцем, готовил завтрак, а Сэнди ела кашу, одновременно кормя своего медвежонка.

– – Доброе утро. – Голос Дэвида звучал дружелюбно: очевидно, вчерашнее дурное настроение прошло. – Как вы спали?

– Хорошо, спасибо, – солгала она. – Извините, что опоздала.

– Ничего страшного, – отмахнулся Дэвид. – Ведь мы на отдыхе.

Строго говоря, это он здесь на отдыхе, подумала Лаура, а отнюдь не она. Поцеловав девочку обычным утренним поцелуем, она выпрямилась, заметила ироническую усмешку Дэвида и покраснела. Но он обошелся без комментариев.

– Я уже говорил вам, что здесь есть специальный бассейн для новичков. Так вот, я договорился с нашим лучшим инструктором. Вы можете начать сразу после завтрака.

Лаура обреченно подумала, что этого уже не избежать. И зачем только она наврала, что не умеет плавать?

– Но у меня нет купальника... – пробормотала она, тут же сообразив, что это бессмысленно.

– Вам будет предложен богатый выбор. – Его тон исключал любые возражения.

Как только они позавтракали, Дэвид повел Лауру и Сэнди в плавательный комплекс, который, помимо нескольких манящих голубых бассейнов различной глубины, включал также сауну и джакузи.

Стоял чудесный солнечный день. Лед окаймлял берега сапфирового озера, а деревья выглядели так, словно их посыпали сахарной пудрой. Ослепительно белые снежные сугробы пересекали цепочки птичьих следов.

А внутри комплекса со стеклянными стеклами было тепло, пальмы и тропические цветы создавали иллюзию лета.

На вышке одного из бассейнов группа мальчиков под руководством высокой блондинки училась нырять.

Все заведение, включая бар-ресторан, отделанный деревом, было класса люкс. Неудивительно, что только очень богатые люди могут позволить себе отдыхать здесь, подумала Лаура.

Дэвид познакомил ее с молодым, прекрасно сложенным инструктором и предложил выбрать купальный костюм, а сам повел Сэнди в детскую группу. Когда он вернулся, Лаура уже переоделась в скромный закрытый купальник белого цвета и махровый халат. Она надеялась, что если Дэвид захочет поплавать, то пойдет к более опытным пловцам в другой бассейн. Но ее надежды угасли, когда он сказал:

– Я сейчас присоединюсь к вам, только переоденусь.

Симпатичный светловолосый инструктор по имени Говард прыгнул в воду и подождал, пока она спустится по ступенькам. Лаура всегда любила плавать, и, когда вода подхватила ее, прохладная и ласковая, настроение у нее сразу поднялось.

Говард начал показывать ей технику плавания, и Лаура послушно наблюдала, но ее внимание сразу отвлеклось, едва она увидела, что к ним приближается Дэвид. Одетый в узкие черные плавки, темноволосый и загорелый, он выглядел необычайно привлекательно.

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, Лаура постаралась вести себя на воде, как новичок, тщательно выполняя инструкции Говарда. Сначала она проплыла немного на спине, потом перевернулась на грудь.

Наконец после нескольких старательно выполненных упражнений ей «удалось» переплыть бассейн поперек, и Говард похвалил ее:

– Вы делаете поразительные успехи, мисс Пейтсон. Просто прирожденная пловчиха!

Дэвид, успевший для разминки проплыть несколько раз по дорожке туда и обратно, почему-то нахмурился и сухо заметил:

– Очень рад это слышать. Думаю, пока достаточно. Спасибо, Говард.

Лаура тоже поблагодарила инструктора, и он вылез из воды, а Дэвид повернулся к ней:

– Я, пожалуй, схожу посмотреть, как там Сэнди.

– О, может быть, это сделаю я? Ведь, в конце концов, мне за это платят.

– В настоящее время вам платят за то, чтобы вы научились плавать, – заявил он не терпящим возражений тоном. – Вы пока потренируйтесь, а я скоро вернусь.

Лаура не могла понять, что его так рассердило, но решила пока не думать об этом. Она вновь вспомнила свою былую любовь к спорту. Ощущение скольжения по воде – это было прекрасно! Она начала медленно и не спеша плавать вдоль бассейна, поглядывая в сторону вышки для ныряния: ей тоже очень хотелось прыгнуть оттуда в воду.

Внезапно ее внимание привлек мальчик, стоящий на краю вышки и напряженно глядевший вниз. Было ясно, что там что-то произошло. Блондинка, которая до того наблюдала за ребятами, куда-то пропала, и поблизости никого не было.

Лаура быстро подплыла к краю бассейна и, выбравшись из воды, подбежала к мальчику.

– Что случилось?

– Мой брат... – пробормотал он. – Тренер не разрешает ему прыгать отсюда, а он не послушался и теперь никак не выныривает. А я не умею плавать...

Лаура сделала глубокий вдох и нырнула, чисто и аккуратно войдя в воду. В этот момент мальчик лет десяти с трудом выбрался на поверхность, кашляя и задыхаясь.

Обхватив его за плечи, она приказала:

– Ложись на спину!

Мальчик подчинился, и Лаура, поддерживая его за подбородок, поплыла к краю бассейна.

– Ты в порядке?– спросила она, помогая ему выбраться из воды.

– Только воды нахлебался, – пробормотал он. – Но мама задаст мне, когда узнает!

– А ты не подумал, что мог разбиться?– Мальчик вздохнул и опустил голову. Лауре стало жалко его, и она добавила:– Я не думаю, что твоя мама очень сильно рассердится. Она будет рада, что ты жив здоров.

К ним подбежал брат мальчика.

– Эй, Телли, ты в порядке? Хочешь прокатиться по желобу?

Поняв, что она больше не нужна, Лаура направилась в раздевалку и заметила Дэвида, наблюдавшего за ней с балкона. Интересно, давно он там? Что, если он все видел?.. Лаура в который раз пожалела, что солгала ему.

Дэвид спустился по ступенькам и подошел к ней неторопливой походкой, в которой ей почудилась угроза.

– Сначала я вас не заметил, – сказал он. – Подумал, что вы ушли переодеваться.

Слава Богу, пронесло! – подумала Лаура. Наклонив голову, чтобы он не увидел ее лица, она ответила:

– Я уже собралась идти. С Сэнди все в порядке?

– По-моему, она просто счастлива. Я спросил ее, не хочет ли она пойти поесть с нами, но она предпочла остаться там.

– Вот как?

Только теперь Лаура сообразила, что им с Дэвидом придется провести какое-то время наедине. А она знала, что это очень опасно. Она может совершить множество ошибок.

– Раз уж мы одни, – сказал Дэвид, – предлагаю прокатиться и посмотреть местные виды. Здесь очень красиво; думаю, вам понравится. А по дороге мы сможем где-нибудь остановиться на ленч. Я подгоню машину и буду ждать вас на улице.

Лауре ничего не оставалось, как подчиниться. Она торопливо приняла душ, переоделась и, высушив волосы феном, стянула их на затылке в тугой пучок.

На улице, после искусственного тепла, ее обдало холодом, но дрожать она начала скорее от страха. Дэвид, стоящий у машины без шапки, с засунутыми в карманы куртки руками, конечно, заметил эту предательскую дрожь. Он быстро открыл дверцу и усадил ее на место пассажира.

Двигатель он не выключал, и в машине было уютно и тепло. Большой полноприводной джип легко преодолевал подъем, и когда они добрались до самого верха, вид оттуда на самом деле оказался великолепным. Однако, постоянно ощущая присутствие рядом с собой этого человека, Лаура с трудом могла воспринимать красоты природы...

Спустя некоторое время они приехали в большую гостиницу, расположенную на плато. Кроме ресторана, там было большое количество дорогих магазинов и баров, а также открытая летняя терраса для гостей, желающих посидеть с бокалом вина на солнышке. Сейчас терраса пустовала.

Когда они выходили из машины, Лаура заметила, что погода начинает портиться и на горизонте собираются низкие облака.

Ресторан был полон, но метрдотель, поздоровавшись с Дэвидом по имени, провел их к отдельному столику у окна.

– Сухой мартини? – спросил Дэвид.

Интересно, подумала Лаура, что заставило его выбрать именно этот коктейль? Она хотела уже отказаться, но передумала: а вдруг он решил устроить ей ловушку?

– Неплохо, – сказала она безразличным тоном.

Заметив ее колебания, Дэвид приподнял бровь.

– Но, может быть, вы хотели бы что-нибудь другое? Я знавал когда-то одну особу, которая терпеть не могла вермут.

– Нет-нет, мне он нравится, – заверила она его с излишней энергичностью.

Напитки принесли тут же, и, стараясь не поперхнуться, Лаура отпила глоток. Что-то настораживающее было в голосе Дэвида, когда он упомянул об особе, которая терпеть не могла вермут. Она почувствовала нарастающую тревогу: было похоже, что он проверяет ее.

В напряжении шахматиста, ведущего трудную партию, Лаура ожидала следующего его хода. Но пока они ели превосходную, изысканную пищу, Дэвид поддерживал разговор на общие темы, со знанием дела рассказывая о здешних местах и изменчивых погодных условиях.

– Этот район сильно отличается от лежащих восточнее. Можно сказать, что здесь совсем другой климат... Я вас не утомил?

Лаура покачала головой. Ей нравилось слушать его приятный голос, смотреть в мужественное выразительное лицо. Напряжение начало спадать, она готова была сидеть так часами.

– А почему именно этот район?

– Потому что мы находимся рядом с озером. У нас иногда бывают сильные снежные бури, дороги заваливает снегом, все сидят по домам, и жизнь останавливается.

Лаура снова напряглась. Она-то уж знала о здешних снежных заносах! Случай, когда она попала в один из них, изменил ее жизнь...

В это время подали кофе, и, чтобы сменить тему, она спросила:

– А вы давно живете в Бостоне?

– Мой отец был дипломатом, и в свое время мы много поездили по миру. Я родился в Филадельфии, учился в Кембридже, некоторое время жил в Лондоне... А отец мой тем временем обосновался в Бостоне. Однажды я приехал его навестить и решил, что мне нравятся эти места. А в Верхнее озеро я просто влюбился и стараюсь бывать здесь почаще. Несколько раз я привозил сюда мою невесту, – добавил он, как бы между прочим. – Глэдис великолепная лыжница.

Он говорил так, словно Глэдис до сих пор оставалась частью его жизни! Не донеся чашку до рта, Лаура застыла. Она уже месяц работала у Дэвида, а имя Глэдис было упомянуто впервые...

Его зеленые глаза блеснули.

– Чему вы так удивились?

– Я не знала, что вы обручены, – с трудом ответила она.

– Во время нашей первой беседы у меня сложилось впечатление, будто вы ожидали, что я женат.

– Ну... я... Просто миссис Бернсайд говорила, что вы не то разведены, не то вдовец...

– Я уже сказал вам, что ни то, ни другое. А насчет того, что я обручен... Здесь вы тоже ошиблись.

Лаура испытала какое-то болезненное облегчение. Даже ради того, чтобы быть рядом с Сэнди, она едва ли смогла бы остаться в доме Дэвида, если бы он женился на другой женщине.

– Признаться, я не собирался этого рассказывать, но моя невеста передумала за несколько недель до свадьбы.

Лаура не верила своим ушам и уже хотела спросить: «А почему она передумала?» – но вовремя прикусила язык.

Дэвид внимательно посмотрел на ее бледное лицо и ответил на незаданный вопрос:

– Одной из причин было то, что я собирался удочерить Сэнди после женитьбы. Глэдис решила, что не сможет полюбить ребенка, рожденного другой женщиной. – Лаура удивленно взглянула на него: такого она понять не могла. – Вы как будто осуждаете ее, – заметил Дэвид. – Но не все способны любить детей так, как вы.

Лаура невольно улыбнулась, довольная его похвалой, а он продолжал:

– Впрочем, бабушка Сэнди любила ее, как дочь. Даже слишком... Шарлотта боготворила своего сына, и после его смерти Сэнди была единственным, что у нее осталось. Так что в определенном смысле она избаловала внучку. Даже после первого инфаркта, когда врачи запретили ей напрягаться, она все равно отказалась нанять няню и настояла на том, что все будет делать сама...

– Сэнди, должно быть, ее очень не хватает, – робко заметила Лаура.

– Маленькие дети, слава Богу, быстро привыкают. Но хотя Сэнди очень независимый и развитой ребенок, я полагаю, что с нее достаточно потрясений.

Он допил свой кофе, прежде чем продолжить:

– Когда я спросил вас, что вы считаете главным в жизни ребенка, вы ответили: «Безопасность и любовь»... Что ж, я согласен с вами и теперь, чего бы мне это ни стоило, твердо намерен дать девочке защиту, в которой она нуждается...

– Еще кофе, мадам, сэр?– спросил официант.

– Нет, спасибо, – покачала головой Лаура. Дэвид посмотрел на часы.

– Счет, пожалуйста. – Затем он повернулся к Лауре. – Я думаю, нам пора, иначе мы не сможем еще раз полюбоваться видами до тех пор, как стемнеет.

На улице уже сгущались сумерки. Дул сильный ветер, и, пока они шли к машине, снег хлестал им в лица. На стоянке оставалось совсем мало машин, а те, что отъезжали, похоже, очень торопились.

– Кажется, нам тоже нужно поторопиться, – озабоченно сказала Лаура.

Дэвид посмотрел в свинцовое небо.

– Думаю, мы еще успеем полюбоваться водопадом.

Лауре было не по себе, но она решила, что спорить глупо: Дэвид хорошо знал здешний климат, так что ему виднее.

К тому моменту, когда они добрались до места, других машин не было видно. Небо казалось еще более угрожающим, а дорога была покрыта белой пеленой. Но даже сквозь снег, который валил теперь вовсю, зрелище водопада впечатляло. Лаура некоторое время пребывала в восторженном трансе, а затем, стуча зубами от холода, сказала:

– Я могу стоять тут часами, но становится уже поздно и я замерзла.

– Да, думаю, нам пора ехать.

Дэвид помог ей сесть в машину. Он казался абсолютно спокойным, и это слегка обнадеживало Лауру.

Они долго ехали в усиливающемся снегопаде. Мириады белых хлопьев крутились в лучах фар, и даже включенные на полную мощь стеклоочистители не могли справиться.

– Кажется, становится хуже!– Лаура не могла скрыть своего беспокойства.

– Да, – беззаботно согласился он, – но вы не переживайте.

Вспомнив о двухсотфутовой высоте, отделяющей их от долины, Лаура осторожно предложила:

– Может быть, лучше остановиться?

– Только не на дороге. Если буря продлится долго, мы окажемся в ловушке и замерзнем до смерти.

– А мы не можем где-нибудь укрыться?

– Я тоже об этом подумал. Фактически мы уже на месте.

– Что вы имеете в виду? Ведь отель в противоположной стороне!

– Совершенно верно. К тому же едва ли у них найдутся перед Рождеством свободные места.

– Тогда куда же вы меня привезли?!

– Не помню, говорил ли я вам, что люблю уединение. А Оздоровительный центр так разросся... Вот я и решил купить в этих местах еще один дом. Сейчас его ремонтируют. А вот мы и приехали...

Машина свернула с дороги и начала подниматься вверх. Лаура ничего не видела, кроме пурги, но через несколько минут Дэвид остановился. Вокруг не было никаких огней.

– Сейчас здесь никто не живет?– испуганно спросила Лаура.

– Я же сказал, что дом ремонтируется. Обычно здесь ночуют рабочие, но все они уехали на Рождество. Сейчас устанавливают новую отопительную систему, так что в доме прохладно. Но, по крайней мере, в эту ночь у нас будет крыша над головой.

Едва скрывая панику от мысли, что ей придется провести эту ночь с Дэвидом в пустом доме, Лаура высказала свою озабоченность по другому поводу:

– А как же Сэнди?

– Не беспокойтесь, за ней присмотрят. Я оставил указание, что, если мы вернемся поздно, Маргарет, наша самая опытная няня, уложит ее спать и останется с ней до тех пор, пока мы не приедем.

Он обошел машину, чтобы открыть дверцу, и помог Лауре выйти. Ветер был такой сильный, что они едва добрались до крыльца. Оказавшись в просторном холле, Лаура вздохнула с облегчением.

– Сюда.

Дэвид провел ее в гостиную, служившую сейчас еще и кухней. Она была комфортабельно обставлена, в дальнем конце виднелся очаг и ниша, полная дров. Хотя видно было, что отделка еще не завершена, комната ей понравилась.

Дэвид подошел к очагу, и через минуту в нем заплясали языки пламени.

– Скоро будет тепло, так что можете снять верхнюю одежду, – сказал он Лауре, которая стояла в нерешительности.

Она послушно сняла пальто, а Дэвид пододвинул кресло поближе к очагу и предложил:

– Садитесь сюда. Я сейчас посмотрю, какая из спален пригодна для жилья, и сделаю что-нибудь попить горячего. Вам, по-моему, это не помешает.

Лаура почувствовала себя абсолютно беспомощной. Она была изолирована от всего мира– одна с мужчиной, который совсем недавно целовал ее с голодной страстью и сомневался в том, что сможет заставить себя больше не прикасаться к ней...

Но самое ужасное – она не могла поручиться за себя. Все осталось прежним, несмотря на ее измененную внешность и прошедшие годы. Это было с самого начала их отношений: неведомая мощная сила подавляла здравый смысл и лишала рассудка. Но если Дэвид ощущал к ней только животную страсть, она любила его...

В последнее время Лаура изо всех сил старалась не вспоминать прошлое, но сейчас оно неожиданно вновь завладело ею. Ее память вернулась в те дни, когда она училась на последнем курсе и ее родители погибли. Лаура оставила колледж, не имея дома и практически без денег, но с твердым намерением стать няней. Давая объявление в газете, она сочла, что ее полное имя Сэнди Лаура Гранд-Пейтсон слишком длинное, и сократила его. Все равно и в школе, и в колледже ее называли просто Сэнди Гранд...

Работу, как вскоре поняла Сэнди, найти было нелегко. Хотя многие семьи нуждались в нянях, всем неизменно требовались только опытные.

Подружка по колледжу дала ей временное пристанище, но, чувствуя себя неловко в крохотной квартирке, она решила взяться за любую работу, которая подвернется. Когда ей предложили должность администратора с предоставлением комнаты в отеле «Магра», севернее Верхнего озера, Сэнди немедленно согласилась.

Там ранним ноябрьским утром она буквально натолкнулась на самого романтически красивого мужчину из всех, что она когда-либо видела...

Прекрасно сложенный, с темными вьющимися волосами, карими глазами и тонким чувственным ртом, Артур Хеберн был похож на поэта. Так, по крайней мере, показалось Сэнди. Хеберн пригласил ее на ленч, и она с радостью согласилась. Им было очень хорошо вдвоем, и в тот же вечер, когда Сэнди закончила свою работу, он повел ее на концерт какой-то заезжей знаменитости.

Они стали встречаться довольно часто: хотя Артур и работал в Бостоне, он приезжал на каждый уик-энд. По мере того, как Сэнди узнавала его ближе, ей стала все больше и больше бросаться в глаза какая-то скрытая меланхолия, которая казалась ей загадочной и свидетельствующей о незаурядности.

Когда приблизились праздники и Артур приехал в отель на Рождество, они почти все время проводили вместе. А в начале января он предложил ей стать его женой.

Сэнди отказалась, сказав, что это слишком серьезно для такого короткого знакомства, но он продолжал настаивать – в письмах и по телефону. В его следующий приезд, когда она заявила ему, что не любит, когда на нее оказывают давление, Артур воскликнул с неподдельным отчаянием:

– Прости меня, Сэнди! Я старался быть терпеливым, я очень старался...

Это было очень похоже на правду, и ее гнев растаял. Тем более, что в его обществе она чувствовала себя прекрасно: он был добрым, нежным и внимательным.

Артур иногда позволял себе целовать ее, но, в отличие от всех других мужчин, которых она знала, никогда не делал попыток затащить ее в постель. За это Сэнди была ему признательна.

Они с Артуром были почти одного роста, и часто, прижавшись лбом к ее лбу, он умолял:

– Если бы ты согласилась хотя бы обручиться со мной...

Испытывая к нему почти материнскую нежность, но, не желая участвовать в чем-то совершенно неопределенном, Сэнди отвечала:

– Я бы предпочла не обручаться, пока не буду уверена в своих чувствах.

– Но если ты потом передумаешь, я пойму! – воскликнул он однажды.

Покачав головой, она ласково сказала:

– Я думаю, что будет разумнее подождать. Во-первых, мы мало знаем друг друга...

– Каким же образом мы можем познакомиться получше, если ты живешь так далеко? – пожаловался он. – Вот если бы ты только переехала в Бостон... Ты когда-то говорила мне, что Бостон тебе нравится.

– Да, нравится. Но мне нужна работа, крыша над головой.

Послушай, у меня есть старший брат. Он – крупная шишка, ему принадлежит порядочная часть города. – Артур явно гордился своим старшим братом и вместе с тем побаивался его. – Что, если я попрошу найти тебе работу в каком-нибудь из его отелей или офисов? Я сам работаю у него, и мы могли бы...

– Нет, мне это совсем не нравится, – перебила его Сэнди. – Если я и соберусь перебраться в Бостон, то хочу ни от кого не зависеть.

Артур тяжело вздохнул, потом спросил:

– Когда у тебя будет длинный уик-энд? Ты говорила, что раз в месяц вы отдыхаете четыре дня.

– Через неделю. А что? Он схватил ее за руку.

– Ты не хотела бы приехать ко мне в гости? Я познакомлю тебя с мамой, мы получше узнаем друг друга... Брата не будет дома, так что это идеальная возможность!

– Но что скажет твоя мать?..

– Мама будет просто счастлива! – перебил ее Артур. – С тех пор, как я окончил колледж, она постоянно твердит, что я должен найти себе надежную подружку. – Видя, что Сэнди колеблется, он добавил: – Честно говоря, она просто любит меня, как все матери. Ей не терпится, чтобы я женился и у нее появились бы внуки. Прошу тебя, приезжай! Она встретит тебя с распростертыми объятиями.

Не очень уверенно Сэнди согласилась:

– Ладно. Но только, пожалуйста, не вводи ее в заблуждение. Это просто дружеский визит, я не принимаю на себя никаких обязательств.

В следующую пятницу она отправилась в Бостон. Мистер Темплер, директор гостиницы, и его жена как раз собрались навестить своего недавно женившегося сына и предложили ей подвезти ее.

Стоял конец марта, но было все еще очень холодно после необычно суровой зимы. Впрочем, ехали они нормально по хорошо расчищенной дороге, пока не начался сильный снегопад. Подул сильный, порывистый ветер, и за считанные минуты началась настоящая буря. Стеклоочистители не справлялись с работой. Стало почти темно, и фары едва пробивались сквозь белую пелену. Они тащились с черепашьей скоростью, миссис Темплер уже начала бормотать молитвы, когда мистер Темплер неожиданно повернул направо.

– Мне кажется, это дорога к Оздоровительному центру на Верхнем озере, – сказал он. – Если это так, мы, возможно, сможем там переночевать.

– А если там нет мест? – спросила миссис Темплер.

Никто не ответил: было ясно, что это их единственное спасение.

Они проехали три четверти мили, когда сквозь снегопад показались огни, и все трое вздохнули с облегчением. Вскоре они подползли к главному зданию.

Пробившись сквозь бушующую пургу ко входу, они вошли внутрь и обнаружили, что попали в роскошное заведение. В огромном фойе на дорогих коврах стояли многочисленные вазоны с цветами, мебель была красивой и стильной.

Мистер Темплер кратко обрисовал ситуацию женщине за стойкой регистрации приезжих и попросил две комнаты на ночь.

В голосе женщины звучали извиняющиеся нотки:

– Мы можем предоставить двухместный номер для вас и вашей жены, мистер Темплер. Но, поскольку часть наших гостей, планировавших уехать, вынуждены остаться, боюсь, для мисс Гранд ничего нет. Мы, конечно, можем поставить раскладушку в вестибюле...

Сэнди уже была готова поблагодарить и согласиться, когда сзади послышался низкий, решительный голос:

– Я думаю, мы сможем сделать что-нибудь получше, мисс Симпсон.

Сэнди обернулась и увидела высокого, широкоплечего мужчину в прекрасно сшитом костюме. Темные волосы слегка вились, длинные ресницы чуть прикрывали золотисто-зеленые глаза.

Он не был в полном смысле слова красавцем, но на его приятное, открытое лицо хотелось смотреть вечность. Это сочетание черт идеально соответствовало ее эстетическим воззрениям. В дополнение к своей незаурядной внешности, он обладал аурой силы и власти, которая с самого начала неотразимо подействовала на Сэнди.

– Я Дэвид Апперли, – представился он, а затем обратился к администратору: – Пошлите, пожалуйста, кого-нибудь из персонала показать мистеру и миссис Темплер их комнату. А вы, мисс Гранд, следуйте за мной.

Он наклонился, чтобы поднять ее маленький чемоданчик, а когда выпрямился, их глаза встретились. Он улыбнулся ей, и Сэнди внезапно показалось, что на нее снизошло внезапное озарение – словно открылась какая-то сокровенная тайна. И Дэвид тоже это почувствовал: она увидела свое отражение в его глазах.

Смутившись, Сэнди пошла за ним по бесконечному ковру к двери, за которой открылась элегантная гостиная с картинами на стенах.

– Это похоже на частные апартаменты, – заметила она.

– Так оно и есть.

– Ваши?

– Правильно. – Он снова лучезарно улыбнулся ей, и Сэнди почувствовала, что тает от его улыбки.

Здравый смысл подсказывал, что ничто в ней не может заинтересовать Дэвида Апперли. Кроме того, поскольку ему около тридцати, он, скорее всего, женат. Эту не слишком приятную мысль игнорировать было нельзя.

– А ваша жена не возражает против того, чтобы вы принимали здесь непрошеных гостей?– вопрос вырвался раньше, чем Сэнди успела подумать.

Дэвид покачал головой.

– Я не женат.

Она почувствовала облегчение и, чтобы скрыть это, спросила:

– Значит, вы директор комплекса?

– Я его хозяин, – просто ответил Дэвид.

– О...

Он, должно быть, очень богат, а это делает его уж совершенно недоступным. Скрывая огорчение, Сэнди решила, что все к лучшему: по крайней мере, она не будет лелеять глупых надежд познакомиться с ним поближе.

Дэвид открыл дверь в красиво обставленную спальню с отдельной ванной.

– Думаю, вам здесь будет удобно.

Он поставил ее чемодан на резную дубовую тумбочку.

– Вам не повезло: непогода разыгралась не на шутку. Куда вы направляетесь?

– В Бостон. Но сегодня мы туда уже не попадем.

– И завтра тоже, насколько я могу судить. Будут заносы. Я слышал, что многие дороги уже закрыты и телефонная связь нарушена. Никто не выберется отсюда еще минимум сутки.

Казалось бы, Сэнди должна была расстроиться оттого, что ее долгожданный уик-энд испорчен. Вместо этого она почувствовала приятное возбуждение от мысли, что на целые сутки останется в роскошных апартаментах Дэвида Апперли.

– Значит, нам повезло, что мы не остались на дороге в машине.

– Такое случается почти каждую зиму. Если водители принимают разумные меры предосторожности, их спасают вовремя. Но бывает, что помощь приходит слишком поздно, – добавил он мрачно.

Сэнди поежилась.

– Я думаю, мистер Темплер – достаточно опытный водитель и хорошо знает местные условия. Но все равно – просто счастье, что мы оказались недалеко от вашего комплекса!

– Это точно, – согласился Дэвид. – А сейчас, если вы не возражаете, я оставлю вас одну: у меня есть кое-какие дела. – У двери он обернулся и спросил как бы между прочим: – Вы не пообедаете со мной попозже?

Сердце у Сзнди на миг остановилось, а затем забилось с удвоенной скоростью.

– Спасибо, я буду рада.

– А пока можете бесплатно пользоваться любыми услугами комплекса. Может быть, вам захочется расслабиться в салоне красоты – ароматерапия, например, или массаж?

– Но я...

– Если это вас не привлекает и вы желаете немножко размяться, то здесь имеется отличный тренажерный зал и несколько бассейнов.

– Поплавать было бы хорошо, но у меня нет с собой купальника, – с сожалением сказала она.

– Я посмотрю, что можно будет сделать, – улыбнулся Дэвид и вышел.

Для нее словно погас свет. Но они собираются пообедать вместе, и уже одна эта мысль наполняла Сэнди радостью.

 

4

Минут через пять, когда она распаковала свои туалетные принадлежности и умылась, раздался стук в дверь. Сэнди открыла и увидела на пороге молодого человека с пакетом.

– Мистер Апперли просил передать вам это, мисс Гранд.

Сэнди растерянно поблагодарила, и молодой человек удалился. Развернув пакет, она обнаружила дорогой черный купальник как раз ее размера. Интересно, как он его определил? А впрочем, какая разница? Приятно возбужденная, Сэнди пошла взять из чемодана полотенце.

По пути в бассейн она оценила размеры комплекса, в котором было все, что только можно себе представить, включая сверкающие ряды бутиков. Заглянув в один из них, она обнаружила разнообразнейшие модели купальников. Цены на них стояли умопомрачительные.

В тренажерном зале было довольно многолюдно, но возле нескольких бассейнов с изумрудной водой народу было немного. Сэнди переоделась в одной из кабинок, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела себя в высоком зеркале. Купальник облегал ее крепкую, рельефную фигуру идеально!

В огромном бассейне было лишь несколько пловцов. Сэнди уже три раза проплыла взад и вперед, когда совсем близко раздался всплеск и рядом с ней вынырнула темноволосая голова. Она услышала приятный голос Дэвида Апперли:

– Я решил забыть о делах до конца дня и присоединиться к вам.

Вспышка радости, охватившей ее, была такой сильной, что Сэнди испугалась. – Так как, мисс Гранд, не возражаете? – Конечно, нет! – воскликнула она, слегка задыхаясь. – Можете называть меня Сэнди. – С удовольствием, если вы будете называть меня Дэвидом.

Почувствовав, что уже способна управлять своим голосом, она сказала:

– Спасибо, что одолжили мне купальник.

– Это не одолжение, это подарок. Сэнди смутилась.

– Спасибо, но я не могу принять...

– На память о нашем Оздоровительном центре. – Понимая, что она все еще чувствует себя неловко, он добавил: – Мистеру и миссис Темплер тоже предложили купальные костюмы. Но они, как выяснилось, не любят плавать и предпочли бесплатное питание в ресторане.

Некоторое время они плавали в молчании. Дэвид быстро приноровился к ее скорости, и Сэнди ощущала себя на седьмом небе. Потом он посмотрел на свои водонепроницаемые часы и предложил:

– Может быть, вы желаете немного передохнуть и выпить что-нибудь перед обедом?

– Спасибо, это было бы неплохо.

Сэнди направилась к ступеням, а Дэвид подплыл к краю бассейна и выбрался прямо на бортик. Когда она поднялась по ступеням, он уже ожидал ее с парой белых купальных халатов. Сэнди невольно отметила, какое у него сильное, крепкое, хорошо сложенное тело, с широкими плечами и узкими бедрами.

Они сели за столик рядом с бассейном, и к ним тут же подошел один из официантов.

– Что бы вы хотели, Сэнди?– поинтересовался Дэвид и, видя, что она колеблется, предложил: – Может быть, сухой мартини?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо. Я люблю джин, но терпеть не могу вермут.

– Тогда, значит, джин с тоником?

– Замечательно.

Когда они расслабились, потягивая напитки, Дэвид заметил, взглянув на ее левую руку:

– Я вижу, вы не обручены.

– Нет.

– Даже неофициально? Она покачала головой.

– Довольно странно для такой привлекательной девушки. Неужели у вас в самом деле никого нет?

Сэнди задумалась, стоит ли рассказывать ему про Артура, но потом решительно заявила:

– Нет. Правда, нет.

Она сама не заметила, как за последний час рассеялись все ее сомнения. Она никогда не любила Артура и не сможет полюбить его! Неважно, что будет между нею и Дэвидом. Ясно одно: за Артура она не выйдет ни за что, и об этом нужно сообщить ему как можно скорее. Может быть, позвонить прямо отсюда? А впрочем, Дэвид сказал, что телефонная связь прервана. И даже если бы это было не так, она не имеет права сообщать Артуру подобную новость таким трусливым способом. Как только дороги откроются, она должна будет собраться и встретиться с ним, чтобы сказать это ему в лицо.

Сэнди твердила себе, что никогда ничего ему не обещала, и все-таки ее сердце переполняло чувство вины. Ей было жалко Артура...

– Еще одну порцию?– поинтересовался Дэвид. – Или предпочитаете поплавать напоследок?

Сэнди тряхнула головой. Ей вдруг стало весело и легко.

– Давайте наперегонки!

Они одновременно бросились в воду и поплыли. Сэнди когда-то была чемпионкой колледжа, но Дэвид, разумеется, обогнал ее. Впрочем, ей послужило утешением его искреннее восхищение.

Время пролетело незаметно. Сэнди казалось, что они плавают совсем недолго, но Дэвид сообщил, что уже половина восьмого и пора обедать. Выбравшись из бассейна, он протянул ей руку. Его прикосновение было похоже на удар электрического тока.

Когда Сэнди стояла рядом с ним, ее макушка доставала ему до подбородка, она смотрела на него снизу вверх. Капли воды стекали по гладко выбритым щекам Дэвида, дрожали на длинных ресницах. Прежде чем она успела отвести взгляд, его золотисто-зеленые глаза встретились с ее глазами. Кажется, целую вечность они стояли так, не двигаясь, словно завороженные.

Молчание нарушил Дэвид, тихо сказав: – Боюсь, что рестораны сейчас будут переполнены. Не пообедать ли нам лучше у меня?

На первый взгляд вопрос был простым. Но даже в своем теперешнем состоянии Сэнди понимала, что он имеет в виду нечто гораздо большее, чем выбор места для обеда.

Она знала, что должна сказать «нет», но не смогла и только молча кивнула. Это было неизбежностью. Она поняла, что готова ради него на все. Пока Сэнди одевалась и расчесывала наскоро высушенные волосы, она думала только о Дэвиде, который ждет ее. Они встретились в холле и вместе пошли в его апартаменты.

Широкие коридоры были полны людей: одни направлялись в ресторан, другие стояли группами и обсуждали погоду.

Но Сэнди и Дэвид словно находились в своем собственном маленьком мирке – для них никого больше не существовало. Они шли на приличном расстоянии друг от друга, однако никакие любовники не могли бы быть ближе. Время от времени они улыбались, и эти улыбки говорили, что они понимают друг друга, что их связывает какая-то чудесная тайна.

Когда они, наконец, вошли в его гостиную, Дэвид притянул Сэнди к себе и нежно поцеловал, словно скрепляя их невысказанное соглашение.

Прикосновение его губ было пьянящим, как вино, и ей больше всего на свете хотелось остаться в его объятиях. Но Дэвид быстро отпустил ее, как бы говоря, что у них нет необходимости спешить. Его дыхание было легким и ровным, будто он наконец нашел то, что давно искал, будто, встретившись и подтвердив взаимное влечение, они получили в распоряжение целую вечность, чтобы насладиться друг другом.

Сэнди уютно расположилась на кушетке, наблюдая, как Дэвид закрывает шторы, чтобы в окна не заглядывала снежная ночь, и включает тихую музыку.

Обед, который он заказал, принесли быстро, и они уселись на диван перед горящим камином, держа тарелки на коленях.

– А кто такие эти Темплеры? – спросил он. – Как получилось, что ты путешествуешь вместе с ними?

Сэнди рассказала ему, так и не решившись открыть причину своей поездки в Бостон. Она страшилась самой мысли о том, что это может испортить отношения между ними. Вдруг он рассердится на нее за то, что она с самого начала была не совсем откровенна?

Пока она раздумывала, боясь разрушить эту атмосферу абсолютного счастья, Дэвид заговорил о чем-то другом, момент был упущен.

Когда они закончили есть, Дэвид выключил свет и обнял ее за плечи. Так они и сидели, глядя на пламя и слушая любовный дуэт из старинной оперы. А когда прекрасная, чувственная музыка смолкла, продолжение было совершенно естественным: он просто взял ее за руку и повел в постель.

За все время учебы в колледже у Сэнди не было ни одного любовника. И она даже не пыталась завести его.

Но сейчас, совершенно невинная, она с готовностью предлагала себя этому человеку!

Почувствовав ее неопытность, Дэвид был необычайно внимателен и нежен. Когда все закончилось и он уснул, положив ее голову себе на плечо, Сэнди поняла, что никогда в жизни не была так счастлива.

На следующее утро она проснулась с тем же ощущением радости и счастья и, когда Дэвид протянул к ней руки, прижалась к его груди так, словно это всегда было ее местом.

После позднего завтрака они посмотрели сводку погоды по телевизору. Диктор сообщил, что снег прекратился и ветер утих. С явным сожалением Дэвид сказал: – Я, признаться, надеялся, что мы с тобой будем отрезаны от мира еще хотя бы несколько дней. Как только дороги расчистят, мне самому придется ехать в Бостон: завтра у меня важное совещание. Так что я сам тебя отвезу. Но сомневаюсь, чтобы уже можно было проехать...

Когда из следующих сообщений выяснилось, что он был прав и в ближайшие сутки проехать едва ли удастся, Дэвид заметно приободрился.

– Раз у нас есть еще целый день, то давай проведем его как следует! Ты когда-нибудь каталась на снегоходе?

– Нет.

– Поверь мне, это очень здорово. Хочешь попробовать?

– Конечно хочу! Он просиял:

– Тогда поехали.

Кататься на снегоходе было действительно здорово, и Сэнди веселилась, как ребенок. Сидя позади Дэвида, она громко смеялась, когда они неслись по лесной дороге с сумасшедшей скоростью. А когда они оказались на льду замерзшего озера и деревья остались позади, окружающая красота совершенно заворожила ее.

После идиллического дня они поздно вернулись к себе, и Дэвид предложил поджарить в камине английские пончики. Они ели их, окуная в масло, и Сэнди, облизывая пальцы, заявила, что самая простая еда вкуснее, чем копченый лосось или икра. Дэвид со смехом согласился. Но если день был чудесным, то ночь – еще чудеснее, и для нее было настоящим шоком, когда наутро она проснулась и обнаружила, что лежит в постели одна.

На столике лежала записка: «Сэнди, дорогая, на рассвете ухожу со спасательной партией: в соседнем отеле пропал лыжник. Когда вернусь, мы должны поговорить.

Дэвид».

Размышляя, о чем бы он хотел с ней поговорить, и надеясь, что знает, Сэнди приняла душ и оделась. Когда она расчесывала волосы, в дверь постучали. Это был тот самый молодой человек, который накануне доставил ей купальник.

– Доброе утро, мисс Гранд. Мистер Темплер просил передать вам, что дорога свободна и они собираются уезжать.

Сэнди растерялась. Неизвестно, сколько времени продлятся поиски лыжника. Если она останется ждать Дэвида, то может не успеть съездить в Бостон и поговорить с Артуром.

– Спасибо. Вы можете сказать им, что я буду у них через десять минут.

Чтобы не заставлять Темплеров ждать, она наскоро побросала свои вещи в чемодан и написала записку Дэвиду, объяснив, что ей нужно уехать и что она вернется на работу во вторник вечером. Она добавила: «Люблю. Сэнди», – и приписала свой телефонный номер.

Было грустно уезжать, не попрощавшись, но она решила, что чем скорее скажет Артуру правду, тем лучше. Тогда, если Дэвид захочет по – ; говорить с ней об их совместном будущем, она будет свободна, чтобы выслушать любое его предложение.

Снегоочистители пробили дорогу, и ничто не предвещало новых приключений. Сделав только одну короткую остановку для ленча, они намеревались вечером прибыть в Бостон, но тут судьба вмешалась вновь.

Сразу же за небольшой деревушкой Керридж машина пару раз чихнула и через несколько сот ярдов встала.

К счастью, неподалеку имелся маленький мотель. Там, поскольку было воскресенье и единственный гараж не работал, им пришлось опять остановиться на ночлег. Телефоны здесь работали, и, пока Темплеры звонили своему сыну, Сэнди позвонила Артуру.

– Здесь была снежная буря, и мы застряли. А теперь еще и машина сломалась...

– Я так и думал. – Его голос звучал грустно. – Скажи мне, где ты, и я приеду за тобой.

– Нет-нет! – с тем грузом, что лежал у нее на душе, это было совсем некстати. – Пока ты доберешься, будет очень поздно. Скоро машину починят, и мы выедем.

– Когда это может быть?

– Наверное, завтра утром, так что мы увидимся после обеда. – Прежде, чем он успел возразить, она поспешно попрощалась и положила трубку.

Утром в понедельник местный механик поставил новый бензонасос, и они до ленча тронулись в дорогу. Но все равно было уже далеко за полдень, когда желтый автобус высадил Сэнди возле красивого каменного дома.

Служанка только успела открыть дверь и принять чемодан из рук Сэнди, как в холле появился Артур.

– Дорогая! Я уже думал, что ты никогда не приедешь.

Он схватил Сэнди за руку и потащил в гостиную, где ее встретила с теплой улыбкой худенькая элегантная женщина с седыми волосами и благородным лицом. Она заключила девушку в объятия, а Артур торжественно сказал:

– Мама, это Сэнди! – Голос его звучал, как у ребенка, демонстрирующего выигранный приз.

Сэнди стало не по себе, и поздоровалась она довольно сдержанно:

– Как поживаете, миссис Хеберн?

– Я давно уже не миссис Хеберн, это фамилия моего первого мужа. Он умер, когда Артуру был всего годик, и я потом снова вышла замуж... – Она запнулась. – Но я отвлекаюсь. Зовите меня, пожалуйста, просто Шарлоттой и чувствуйте себя, как дома. – Еще раз обняв Сэнди, она добавила:– Я так мечтала познакомиться с невестой Артура! Надеюсь, скоро вы будете называть меня мамой.

Сэнди изумленно посмотрела на Артура, и он торопливо произнес:

– Ты находишься в пути с пятницы и, должно быть, устала. Пойдем, я покажу тебе твою комнату, чтобы ты смогла отдохнуть до обеда.

– Как долго вы сможете у нас пробыть?– спросила Шарлотта.

– Мне придется завтра утром уехать, – ответила Сэнди. – В среду я уже начинаю работать.

– О, какая жалость, – вздохнула Шарлотта. – Но, надеюсь, скоро вы переберетесь в Бостон. Артур говорил мне, что вы беспокоитесь относительно работы и жилья. Но я уверена, что мой пасынок без труда подыщет что-нибудь для вас на первое время, а жить вы можете у нас.

– Вы очень добры, – пробормотала Сэнди сдавленным голосом, – но я...

– Пойдем, дорогая. – Артур потянул ее к выходу. – Давай сначала устроимся, а потом поговорим.

Шарлотта тронула звонок возле каминной полки.

– Я попрошу Бетси принести наверх чай.

– Как ты мог?! – воскликнула Сэнди, когда они вошли в отведенную ей комнату. – Ты внушил своей матери, что все решено, хотя ничего подобного нет и в помине!

– Пока нет, но скоро, надеюсь, будет, – горячо возразил он. – Тебе достаточно просто сказать «да»!

– Я не могу, – твердо произнесла она. – Прости... мне очень жаль, но я не могу выйти за тебя замуж.

– Это неправда! Ты просто сердишься на меня за то, что я поторопился.

– Да, я сержусь на тебя, – согласилась Сэнди. – Ты усложнил ситуацию для всех. Но я говорю правду. Теперь я точно знаю, что не люблю тебя так, как жена должна любить мужа. Ты нравишься мне, я хорошо к тебе отношусь, но пойми: этого недостаточно!

– Для меня достаточно, – заявил он. – Мне не нужна пылкая страсть.

– А мне нужна, – просто сказала Сэнди.

Артур был удивлен, почти шокирован.

– Не говори глупостей, дорогая! Ты слишком уравновешенная и рассудительная. Уверен: если бы кто-нибудь предложил тебе пылкую страсть, ты бежала бы от него без остановки целую милю.

Удивительно! Он, кажется, всерьез считал, что та бесстрастная маска, которую она демонстрировала окружающему миру, и есть ее суть...

Сэнди прикусила губу. Если бы он только знал!

– Значит, я прав? – не отставал Артур.

– Не имеет значения, прав ты или нет. Важно одно: я никогда не выйду за тебя замуж. И ты должен принять это как факт.

В дверь постучали.

– Это, должно быть, Бетси с чаем. – Он едва скрыл облегчение. – Так что я оставлю тебя отдыхать. Обед в половине восьмого... И прошу тебя, Сэнди, пока ничего не говори маме, не огорчай ее. Может быть, утром ты передумаешь.

Раньше, чем она успела ответить, Артур открыл дверь, впустил молодую горничную, а сам поспешил удалиться.

Возбужденная и обеспокоенная, Сэнди допила чай и начала думать, что ей делать. Она терпеть не могла лжи и боялась, что если мать Артура будет продолжать в том же духе за обедом, неизвестно, как все может обернуться.

Но разве кому-то будет легче, если она сразу же выложит всю правду? Сэнди поняла, что не может сделать этого. Хотя в том, что ситуация получилась такой неловкой, виноват Артур, она обязана уважать его чувства.

В конце концов, Сэнди решила, что просто будет говорить за обедом как можно меньше, предоставив ему самому объясняться с матерью после ее отъезда.

Переодевшись в простое черное платье для коктейлей, в четверть восьмого Сэнди неохотно спустилась вниз по лестнице. Артур приветствовал ее с демонстративным энтузиазмом, но она заметила, что глаза его печальны.

– Что ты хочешь выпить, дорогая?

– Сухой шерри, пожалуйста. Шарлотта одобрительно кивнула.

– Ричард, мой второй муж, считал шерри самым цивилизованным аперитивом. Конечно, находясь на дипломатической работе, он много путешествовал и, когда был женат в первый раз, проводил много времени в Европе. Он и сыновьям постарался дать европейское образование. Вы знаете, хотя между ними довольно большая разница в возрасте, оба мальчика...

Она замолчала, так как открылась дверь в гостиную.

– А, вот и мой пасынок! Дэвид, дорогой, заходи, познакомиться с невестой Артура.

Сэнди обернулась, и глаза ее встретились с золотисто-зелеными глазами Дэвида Апперли.

Неизвестно, кто из них был потрясен больше. Дэвид первым пришел в себя, но лишь через несколько секунд автоматически протянул ей руку.

– Как поживаете, мисс?..

– Гранд, – подсказал Артур, пока Сэнди стояла, не в силах выговорить ни слова.

– Как поживаете, мисс Гранд?

– Думаю, не нужно так официально, – вмешалась Шарлотта. – Сэнди скоро станет членом нашей семьи. – Заметив, что Сэнди держится как-то неестественно напряженно, она поспешила объяснить: – Бедняжка с таким трудом добралась сюда! Сначала она со спутниками попала в занос, потом у них сломалась машина, и они были вынуждены заночевать в каком-то паршивом мотеле...

Поскольку никто не поддержал разговора, Шарлотта решила сменить тему:

– Ну а сейчас, думаю, самое время выпить перед обедом...

– Я уже пообедал, – коротко ответил Дэвид. – Так что, если вы меня извините, я пойду переоденусь.

– Какая муха его укусила?– удивился Артур, когда дверь за его сводным братом закрылась.

– Может быть, совещание в банке было неудачным? – предположила Шарлотта. – Хотя обычно такого рода вещи его не слишком огорчают... – Повернувшись к Сэнди, она извинилась: – Простите, что Дэвид был немного резок, дорогая. – Потом озабоченно спросила: – Что случилось? Почему вы такая бледная?

Сэнди чувствовала себя так, словно ее ударили ножом в сердце. Она едва смогла ответить:

– Я очень устала.

– Неудивительно! А завтра вам опять предстоит долгое путешествие... Лучше, если вы сегодня пораньше ляжете спать.

Когда обед был подан, Сэнди автоматически принялась за еду, все еще пребывая в состоянии шока, совершенно не чувствуя вкуса пищи. Она старалась держаться спокойно и даже участвовала в беседе, но позже не могла вспомнить, о чем шел разговор. Ей не терпелось остаться одной, единственной мыслью было выдержать все это и не выдать своих чувств.

Как только кофе убрали, Шарлотта, всерьез обеспокоенная ее состоянием, пришла к ней на выручку.

– Если вы прямо сейчас хотите пойти наверх– пожалуйста. Мы сможем получше познакомиться с обсудить ваши свадебные планы, когда вы приедете в следующий раз. – Она обняла Сэнди. – Спокойной ночи, моя дорогая.

– Спокойной ночи, – с трудом произнесла Сэнди. – И спасибо вам. Вы очень добры.

Уверенный в том, что она все еще сердится, Артур виновато сказал:

– Спокойной ночи, милая, – и поцеловал ее в щеку.

– Разве ты не проводишь Сэнди наверх? – спросила его мать.

– Нет, спасибо, не нужно, – возразила Сэнди и поспешно ушла.

Оказавшись в своей комнате, она села на кровать, пребывая в полном отчаянии. Как могла судьба сыграть с ней такую жестокую шутку?! Но нет, всему виной была ее собственная глупость. Если бы она с самого начала рассказала Дэвиду про Артура, ничего этого не случилось бы!

Теперь было слишком поздно. Он решил, что они с Артуром помолвлены и что она бессовестно обманывала его. В тот момент, когда он посмотрел на нее, она прочитала в его глазах ледяное презрение.

Еле двигаясь, как старуха, Сэнди приняла душ и легла в постель. Хотя в доме было центральное отопление, ее колотила дрожь. Она не могла даже плакать.

Благословенный сон не шел к ней, и она лежала, слепо глядя в темноту, когда дверь внезапно отворилась и неслышно затворилась.

– Кто там? – Она в испуге села на постели, ища выключатель ночника.

Прежде чем Сэнди его нашла, зажегся верхний свет. Моргая от внезапной вспышки, она увидела Дэвида, который стоял, прислонясь спиной к дверному косяку. На нем все еще был вечерний костюм и галстук, но, несмотря на цивилизованную экипировку, выглядел он угрожающе опасным, как дикарь.

Когда Дэвид подошел и сел на край постели, и у нее перехватило дыхание от страха.

– Не нужно смотреть так испуганно, – сказал он. – Теперь я знаю, что ты из себя представляешь, и у меня нет ни малейшего желания прикасаться к тебе.

– Прошу тебя, Дэвид, выслушай меня...

– Итак, с кем ты спала прошлую ночь? Сэнди вздрогнула.

– Я не виню тебя за то, что ты думаешь обо мне так... Мне жаль, что...

– Мне жаль еще больше! – грубо перебил он ее. – Ты прекрасная актриса, Сэнди, и очень удачно изображала трогательную невинность. Я и вправду подумал, что встретил женщину, которую давно искал... – Его зеленые глаза были холоднее ледника. – Я испытал настоящий шок, когда узнал, что ты обычная потаскушка.

– Это неправда! – еле смогла произнести она.

– А как же еще назвать женщину, которая прыгает в постель к первому попавшемуся мужчине, с которым случайно познакомилась по пути к своему жениху?

– Но я не... Если ты дашь мне объяснить...

– Я пришел не для того, чтобы слушать объяснения! Я хочу сам объяснить тебе одну вещь. Ты не выйдешь замуж за Артура.

– Я уже сказала ему, что не выйду за него.

– Рад слышать, что нашла в себе остатки совести, чтобы сделать это. Или это случилось после того, как все открылось?

– Я сделала это раньше, чем узнала, что вы вообще имеете друг к другу отношение! – Сэнди очень торопилась. – Он давно просил меня выйти за него замуж, но я никогда ничего не обещала ему. Когда он уговорил меня приехать в Бостон, чтобы познакомиться с его матерью, я ясно дала понять, что это не означает моего «да». Я тогда еще не решила... Но после того, как встретила тебя, я поняла, что не могу выйти за него! Я сказала ему об этом, как только приехала.

– Тогда почему же Шарлотта представила тебя как его невесту? Что-то у тебя концы с концами не сходятся, Сэнди.

С удушливым ощущением безнадежности она попыталась объяснить:

– Артур не послушался меня и сказал своей матери, что мы помолвлены. Когда я поняла это, я рассердилась на него, но он попросил не говорить ничего, чтобы не расстраивать ее. Наверное, он надеялся, что я передумаю...

Достаточно было видеть циничное выражение лица Дэвида, чтобы понять: он не верит ни одному ее слову.

– Я хочу, чтобы рано утром ты покинула мой дом, – тихо и бесстрастно произнес он. – Я больше не желаю тебя видеть. И отныне и навсегда оставь Артура в покое. Если ты этого не сделаешь, я буду вынужден рассказать ему о том, что произошло между нами... Да, и еще одно предупреждение. Если ты надеялась выйти замуж из-за денег, забудь об этом. Ни у Шарлотты, ни у Артура своих собственных денег нет, так в свое время распорядился отец. Артур целиком и полностью зависит от меня.

Теперь Сэнди стало понятно, почему Артур всегда побаивался своего брата.

– Он просто работает в моей фирме, – безжалостно добавил Дэвид. – Но мне будет жаль, если его придется уволить.

Не говоря больше ни слова, он вышел, дверь за ним затворилась.

Чувствуя, что не может оставаться здесь больше ни минуты, Сэнди вскочила с постели. Сухие, без слез, рыдания рвали ей грудь и горло. Она натянула на себя джинсы и свитер и торопливо упаковала вещи. Затем, вырвав листок из записной книжки, нацарапала записку:

«Дорогой Артур!

Между нами действительно все кончено. Ты должен понять, что я не выйду за тебя замуж, и вспомнить, что я никогда не обещала тебе этого.

Я искренне сожалею, если сделала больно тебе и твоей матери. Пожалуйста, не пытайся звонить мне. Просто оставь меня в покое.

Сэнди».

Положив листок возле лампы, она надела куртку, выключила свет и спустилась вниз по лестнице.

В тусклом зеленоватом свете холла Сэнди дрожащими руками открыла замок входной двери и вышла в пронизывающе холодную ночь. Когда она спустилась по ступенькам, мимо как раз проезжало такси в поисках запоздалых пассажиров. Не успела она поднять руку, как таксист уже заметил ее одинокую фигурку и остановился. Сэнди влезла внутрь, дрожа от переполнявших ее эмоций.

Оглянувшись через плечо, таксист спросил:

– Вы больны или что-нибудь случилось?

– Просто холодно... Он пожал плечами.

– Куда поедем?

Зубы у нее стучали так сильно, что она с трудом смогла произнести:

– Отвезите меня, пожалуйста, в ближайший недорогой отель.

 

5

На работу Сэнди вышла вовремя, думая только об одном: нужно попытаться собрать заново свою разрушенную жизнь.

Каждое утро она вставала, умывалась и одевалась, старательно исполняла свои обязанности, ела, разговаривала с людьми и даже улыбалась.

Но все это время она ощущала себя умершей, и только сила воли помогала создавать видимость жизни.

Шли недели, а Сэнди, вместо того чтобы чувствовать себя лучше, совсем потеряла аппетит и с трудом заставляла себя проглотить за обедом какую-то малость. Определенные запахи вызывали у нее тошноту, и она терпеть не могла ни чая, ни кофе. Пару раз ей приходилось покидать административное совещание и мчаться в туалет, чтобы, дрожа, ждать, пока дурнота пройдет.

Когда это случилось в третий раз, миссис Темплер, подозрительно глядя на нее, спросила:

– Вам все еще плохо, мисс Гранд? Как вы думаете, что это с вами?

– Очевидно, желудочный грипп. – Сэнди старалась говорить как можно спокойнее.

– Но это длится чертовски давно! На вашем месте я бы показалась врачу, – заметила миссис Темплер и добавила с оттенком иронии: – Странно, что ваш знакомый так давно не приезжал...

Сэнди пожала плечами с подчеркнутым безразличием. Она старалась не думать об Артуре. Не обращая внимания на просьбу оставить ее в покое, он писал и звонил постоянно. Она рвала его письма, не вскрывая, клала трубку, услышав его голос, а потом вообще попросила не звать ее к телефону.

Ее болезнь продолжалась, и в следующий уикэнд Сэнди все-таки отправилась к врачу. Тест на беременность дал положительный результат. Видя ее реакцию, пожилой врач спросил:

– У вас нет мужа?

– Нет, – тихо ответила Сэнди.

– Но вы знаете, кто отец ребенка?

– Да, конечно.

– Значит, он сможет помочь вам?

– Я не собираюсь просить его об этом.

– Нелегко вырастить ребенка в одиночку. Или вы рассчитываете отдать его на усыновление?

– Нет, как-нибудь справлюсь.

Это был ребенок Дэвида, и она хотела сохранить его. Впервые за долгое время в сердце Сэнди шевельнулся какой-то теплый комочек и начал рассеивать серый мрак, окружавший ее.

В тот день она долго сидела в своей комнате и пыталась придумать, что ей лучше сделать. Если приступы дурноты будут продолжаться, скрыть факт беременности станет невозможно. А миссис Темплер и так уже догадалась...

Сэнди вздохнула. Ближайшее будущее представлялось неясным. У нее было слишком мало денег, а в ее состоянии с каждым днем станет тяжелее справляться с работой. Кроме того, миссис Темплер явно не жалует беременных сотрудниц...

Лучше всего было бы уехать в Бостон. Может быть, там удастся найти работу и комнату? Но что она будет делать, когда уже не сможет работать? На какие средства содержать ребенка?

Стараясь не впадать в отчаяние, Сэнди мысленно перебирала все возможные варианты, когда раздался стук в дверь. Открыв, она недовольно нахмурилась: перед ней стоял Артур.

Он выглядел похудевшим, осунувшимся и, казалось, был готов расплакаться.

– Сэнди, мне нужно поговорить с тобой.

– Бесполезно, Артур, – сухо ответила она. – Никакие разговоры ничего не изменят. Между нами все кончено. Я не могу выйти за тебя замуж.

– Потому что ты не любишь меня?

– Никто не может любить по приказанию.

– Но ты говорила, что я тебе нравлюсь...

– Нравишься. Но этого недостаточно.

– Это все, что мне нужно! Я не прошу страстной любви.

– Послушай, даже если бы я любила тебя, то все равно не смогла бы выйти за тебя замуж.

– Объясни мне почему. Помедлив, Сэнди сказала:

– Потому что я жду ребенка от другого человека, – и, заметив, как он часто заморгал, добавила:– Ты лучше присядь.

Артур опустился на ближайший стул и обхватил голову руками. Через некоторое время он глухо спросил:

– Кто этот человек?

– Я не собираюсь тебе говорить.

– Ты любишь его?

– Да.

– Ты собираешься за него замуж?

– Нет.

– Почему?

– Потому что он не хочет жениться на мне, – просто сказала Сэнди.

Артур удивленно взглянул на нее.

– А ты? Хочешь выйти за него?

– Нет. И не собираюсь. Это было просто... краткое сумасшествие.

Он вздохнул.

– Но ты все-таки собираешься рожать?

– Конечно. Я хочу иметь ребенка.

– А как ты думаешь содержать его?

– Я не знаю, – опустила голову Сэнди. – Но непременно что-нибудь придумаю.

Некоторое время они оба молчали. Когда молчание стало невыносимым, Сэнди пробормотала:

– Я понимаю, что это удар для тебя...

– Ты ничего не понимаешь! – внезапно перебил он ее, и Сэнди поразило выражение его лица: оно словно светилось. – Это чудо! Это ответ на мои молитвы! Сэнди, я прошу тебя, выходи за меня замуж, и я обещаю тебе, что никогда не вспомню об этом человеке. Мы скажем всем, что это мой ребенок. Я буду заботиться о вас обоих. У нас будет семья...

Она покачала головой.

– Нет-нет, я не могу. Когда-нибудь пожалеешь об этом, а будет уже поздно. Тогда ты просто возненавидишь и меня, и ребенка.

– Я никогда не пожалею об этом! – Он торопился высказаться. – Если ты только согласишься выйти за меня замуж, это поможет решить так много проблем... Это самое лучшее, что мы можем придумать! Ты нужна мне, Сэнди!

– В последний раз говорю тебе, что это невозможно. Не представляю, какие проблемы ты имеешь в виду, но уверяю тебя...

Внезапно Артур оказался возле нее на коленях и в отчаянии схватил за руку.

– Я прошу тебя, выслушай меня. Я должен сказать тебе то, что не говорил никогда никому на свете...

Они поженились через две недели. Это была скромная гражданская церемония, на которой присутствовали только мать Артура, его кузен Феликс, который для этого специально прилетел из Мексики, и необходимые свидетели.

Артур не вспоминал об их размолвке, а Шарлотта, если и считала странным, что Сэнди в то утро уехала, не попрощавшись, то держала это при себе.

Готовая к худшему, Сэнди вздохнула с облегчением, узнав, что Дэвид воспринял известие об их свадьбе спокойно, вероятно, ради своей мачехи. Во всяком случае, вслух он ничего не говорил, а главное – не уволил Артура.

Еще большее облегчение она испытала, узнав, что в день свадьбы он будет находиться но служебным делам на другом краю света.

И Артур, и Шарлотта тщетно пытались убедить Сэнди поселиться в доме Дэвида, но она твердо решила даже не переступать его порог.

– Я знаю, что вы с моим братом чем-то не угодили друг другу, – сказал однажды Артур. – Но поверь, он хороший человек, если вы познакомитесь поближе...

– Я просто хочу, чтобы у нас был свой собственный дом – пусть самый скромный. Я буду работать сколько смогу, чтобы мы могли платить за него.

Он обеспокоенно запротестовал:

– Но мне не нравится, что ты собираешься работать – особенно в твоем нынешнем состоянии! И я хочу, чтобы мы с нашим ребенком жили где-нибудь в хорошем месте...

Когда все аргументы, чтобы убедить ее, были исчерпаны, они решили подыскать жилье подешевле.

За пару дней до свадьбы они нашли меблированную квартиру на верхнем этаже большого дома и переехали сразу же после регистрации брака. Сэнди удалось устроиться официанткой в дешевой закусочной неподалеку. Рабочий день был длинным, зарплата маленькой, и Артур умолял ее бросить это дело. Но она всякий раз отвечала:

– Нам нужны деньги.

– Но я не могу на это смотреть! Ты трудишься, как рабыня, когда тебе нужно отдыхать. Послушай, разреши мне поговорить с братом. Он не чудовище, и если рассказать ему, как обстоят дела...

– Если ты попросишь своего брата о помощи, то я уйду и никогда не вернусь.

Этой спокойной угрозы оказалось достаточно, чтобы заставить его замолчать.

Обслуживание столиков было утомительным занятием, и Сэнди очень уставала, зато ее тошнота прошла и чувствовала она себя неплохо.

Верный своему слову, Артур никогда больше не упоминал о настоящем отце ребенка. Он всегда вел себя так, будто ребенок от него, и, словно маленький, сгорал от нетерпения сообщить об этой новости своей матери. Но Сэнди уговорила его подождать как минимум два месяца, а затем, когда ребенок родится, сказать, что это были семимесячные роды.

Больше всего на свете она боялась, как бы Дэвид не заподозрил, что это его ребенок. На счастье, они почти не виделись, но во время редких встреч он не скрывал своего отношения к ней.

Сама же Сэнди с ужасом чувствовала, что любовь, вспыхнувшая в ней во время их первой встречи, не угасает, а разгорается все сильнее. И она лелеяла созревающую внутри нее жизнь – не только ради себя, но и потому, что это была его частица.

Сэнди часто вспоминала короткое время, которое они провели вместе, и осколки ее жизни казались ей похожими на кусочки разбитого зеркала: сверкали ярко-ярко и были остры, как бритва.

Но иногда в своих снах она вновь ощущала то поющее счастье, которое испытала рядом с ним...

– Осторожнее, – раздался голос Дэвида, – очень горячо.

Лаура не сразу пришла в себя и несколько мгновений еще пребывала в прошлом, глядя на него словно издалека, нежно и влюблено.

Затем, неожиданно вернувшись в настоящее, она обнаружила, что находится в занесенном снегом доме, у горящего очага, а Дэвид наклонился над ней с чашкой горячего чаю.

– Спасибо. – Она неловко взяла ее и, несмотря на его предупреждение, едва не разлила.

Со странной интонацией в голосе он заметил:

– Только что вы выглядели лучезарно счастливой. О чем вы думали?

– Н-ни о чем особенном, – пробормотала она.

Дэвид, похоже, хотел спросить о чем-то еще, но передумал. Пододвинув стул к очагу, он сел и взял свою кружку с чаем.

Хотя Лаура тщательно избегала смотреть в его сторону, она знала, что его глаза не отрываются от ее лица ни на секунду. Создавалось впечатление, что он намеренно запугивает ее! Лаура снова почувствовала себя загнанной в ловушку и невольно поежилась.

Ах, если бы они спустились с горы до того, как погода испортилась!

Кстати, все это очень странно. Ведь Дэвид знает здешние места, как свои пять пальцев, так почему же он пренебрег признаками надвигающейся бури?

А что, если он сделал это нарочно, спланировав все заранее? Неужели Дэвид настоял на поездке в горы, зная, что погода испортится, чтобы они оказались запертыми здесь?!

Эта мысль вызвала у нее панику. Она напряженно выпрямилась и сжала кружку так, что побелели костяшки пальцев.

– Похоже, вы нервничаете, – насмешливо заметил Дэвид. – Это оттого, что мы здесь с вами вдвоем?

– Я вовсе не нервничаю...

– Врунья, – усмехнулся он.

– Почему вы так говорите?!

– Жаль, что вы не можете посмотреть на себя со стороны. Сразу становится ясно, что вы или лгунья, или дурочка. А я не верю, что вы дурочка...

Приподняв подбородок, она спросила:

– А вы считаете, что у меня есть причины, чтобы лгать?

– А разве нет?

От этих спокойных слов у нее по спине пробежал холодок. Глубоко вздохнув, Лаура спокойно произнесла:

– Мне кажется, вы просто пытаетесь оскорбить меня.

– И зачем же, по-вашему, мне это нужно?

– Потому что вы не любите меня!

– Вы считаете, что причина в этом?

– А что, есть другие?

– Может быть, мне просто нравится, как вы смотрите на меня своими большими испуганными глазами.

– Похоже, у вас развились садистские наклонности.

– Развились?.. Значит, вы думаете, что они у меня были не всегда?

– Понятия не имею! – быстро ответила она. – Возможно, вы в детстве были жестоким ребенком, который получал удовольствие, мучая слабых.

Дэвид покачал головой.

– Нет. Вы не ошиблись: желание помучить появилось у меня недавно. И оно направлено только против...

Лаура заметила блеск в его зеленых глазах и вздрогнула.

– Против женщин?

– Против одной конкретной женщины.

– Вашей бывшей невесты? – с надеждой спросила она.

Дэвид удивленно поднял брови.

– Глэдис не заслуживает таких сильных чувств. Нет, я вспоминаю одну женщину, которую встретил когда-то на Верхнем озере. Женщину по имени Сэнди... Она не была особенно красива, но обладала редкой теплотой и невинностью, просто вся светилась изнутри.

Дэвид нахмурился, голос его теперь звучал хрипло.

– Но эта невинность была фальшивой, как и она сама! Она оказалась всего-навсего дешевой потаскушкой. Вы представляете, каково вообразить, что ты встретил совершенство, а потом испытать полное разочарование?..

Лаура почувствовала горечь в его словах.

– Самое ужасное, что, давно поняв это, я не мог выбросить ее из головы. Мысли о ней преследовали меня. Я не мог работать. Не мог есть, не мог спать. Это было как безумие!

Когда я встретил Глэдис и мы обручились, я решил, что нахожусь на пути к выздоровлению. Но потом, со своей женской интуицией, она догадалась, что мои мысли заняты кем-то другим. И хотя я говорил ей, что с той женщиной давно кончено, она мне не поверила. Думаю, именно из-за этого она расторгла нашу помолвку. Глэдис думала, что я все еще... И она была права! Сэнди до сих пор, словно болезнь в моей крови, лихорадка, против которой у меня нет иммунитета. Удивительно: вы совсем на нее не похожи, но почему-то странным образом напоминаете ее.

Чувствуя, что грудь у нее словно сдавливает железный обруч, Лаура сидела ни жива ни мертва. Дэвид внезапно встал, взял ее под мышки и поднял, глядя ей в глаза.

– Возможно, именно поэтому я поцеловал вас тогда вечером, а потом сказал, что едва ли смогу вас не трогать. – Понизив голос, он добавил: – И теперь, когда мы одни, я понял, что это правда.

Когда она встретилась с Дэвидом в первый раз, вокруг царили свет и радость. Сейчас ее окружали темнота и отчаяние. Но магия сохраняла свою силу. Она хотела его любви тогда и хотела ее теперь, за прошедшие годы это желание только усилилось.

Но он испытывал к ней не любовь, грустно подумала Лаура. Для него это было просто наваждение, от которого он, оказывается, до сих пор не может избавиться...

Когда Дэвид наклонился, чтобы поцеловать ее, она быстро отвернулась, и его губы коснулись ее щеки.

– Оставьте меня, – прошептала она, упираясь руками в его грудь.

– Не надо делать вид, что ты так напугана, – саркастически заметил Дэвид. – В конце концов, ты ведь не девственница. Ты была замужем.

– Это не ваше дело! Я не хочу занимать место призрака из прошлого. Я считаю это низким– заниматься любовью только потому, что я напоминаю вам кого-то...

– Ты не призрак, ты женщина из плоти и крови. И я обещаю не произносить другое имя, когда мы будем заниматься любовью...

– Но я не хочу заниматься с вами любовью! – резко перебила она.

– Ты не понимаешь, что говоришь. – Он принялся вынимать заколки из ее волос.

– Прошу вас, не надо... – Ее протест был заглушен поцелуем. Лаура почувствовала, что каждый нерв в ее теле ожил, и, напуганная своей реакцией, воскликнула: – Я все понимаю! Я не хочу этого!

– Неправда, – спокойно возразил он. – Когда я поцеловал тебя в первый раз, то мог сразу затащить тебя в постель. В этом ты похожа на Сэнди.

От боли она закрыла глаза.

Его руки скользнули ей под свитер. Одна рука обняла за спину, а вторая нашла изгиб груди и через тонкий материал бюстгальтера принялась ласкать твердый сосок.

– Ведь ты же хочешь этого! Хочешь... правда?– хрипло прошептал он.

Лаура хотела сказать «нет», она должна была сказать «нет»! Но она так любила его, что не могла солгать. Пока она сражалась с собой, его губы слились с ее губами, и ее последняя надежда спастись улетучилась. Дэвид целовал ее так, словно мечтал об этом давным-давно. Лауру обдало жаром, ее начала бить дрожь.

Сразу почувствовав это предательское дрожание, он на мгновение выпустил ее, чтобы выключить свет, а затем опустил на толстый ковер перед очагом и раздел в мерцании языков пламени.

От отблесков пламени ее кремовая кожа казалась розовой. Быстро раздевшись сам, лег рядом с ней, опершись на локоть.

В этот момент в очаге с треском разломилось прогоревшее полено, и яркие искры, осветившие смуглое лицо Дэвида, превратили его в дьявольскую маску.

Неожиданно Лауре стало страшно. Она знала, что Дэвид может быть жестоким. Он сказал, что она напоминает ему Сэнди, а Сэнди он ненавидит! Он сам признался в желании сделать ей больно...

Она застонала, но стона нельзя было расслышать за треском в очаге и шумом пурги за окнами. Однако Дэвид внимательно посмотрел на нее и увидел в ее лице страх. Протянув руку, он убрал прядь ее каштановых волос со щеки, и этот жест был почти нежным.

– Не нужно бояться. Я не сделаю ничего такого, чего бы ты не хотела.

Несмотря ни на что, она верила ему! И, когда он начал целовать и ласкать ее, Лаура расслабилась, нежное тепло его прикосновений наполнило ее давно забытым наслаждением.

Ей хотелось ответить ему, обнять его широкие плечи, провести рукой по густым темным волосам, но, боясь выдать себя, она осталась неподвижной.

Его губы проложили дорожку от ее плеча к груди и остались там. Дэвид ласкал ее, словно впереди у него была вечность, но Лаура не могла не заметить с трудом сдерживаемое нетерпение. Это поразило ее: она ожидала, что он будет стремиться удовлетворить лишь свое вожделение, не заботясь о ней. Но Дэвид терпеливо и умело довел ее до такого состояния, что ее тело приняло его с готовностью и восторгом.

Когда он опустился на нее, она обхватила его руками за шею, прижавшись щекой к его плечу. Словно почувствовав ее реакцию, Дэвид начал любить ее с такой силой и скоростью, что Лауре показалось, будто огромная волна подхватила и унесла обоих в океан наслаждения. А потом выбросила на берег, оставив лежать в объятиях друг друга, изнуренных и умиротворенных.

Спустя некоторое время Дэвид взглянул ей в лицо и заметил:

– Ты – женщина, которая умеет очень красноречиво молчать... О чем ты думаешь, Лаура?

Она вспомнила, как он обещал произносить только ее имя, когда они будут заниматься любовью. И очень старался сдержать обещание. Но все-таки имя, которое он простонал, находясь в высшей точке страсти, было «Сэнди»...

Не желая напоминать ему об этом, она покачала головой.

– Хорошо, если ты не хочешь говорить мне, о чем думаешь, скажи, что ты чувствуешь?

Он достаточно постарался, чтобы она чувствовала себя прекрасно. Ее тело пребывало в состоянии блаженной расслабленности, и Лаура, не раздумывая, ответила:

– Удивление и благодарность.

– Удивление? О Боже! – рассмеялся он. – Неужели ты считаешь меня эгоистичным типом, который способен думать только о своем удовольствии?

– Нет, если дело касается людей, которых ты любишь. Но я... я думала, что ты просто хочешь попользоваться мною.

– Но, тем не менее, ты не пыталась остановить меня.

– Я не могла остановить тебя! – возмутилась Лаура. – Я пыталась сопротивляться... Ты же знаешь, что я пыталась!

– Но ты больше сражалась с собой, чем со мной. Ты могла остановить меня простым «нет», если бы на самом деле имела в виду «нет»...

Лаура ничего не ответила, тем самым подтверждая, что он прав, и Дэвид самодовольно усмехнулся.

– Как давно ты осталась без мужа? Вопрос застал ее врасплох.

– Три года назад.

– Но с тех пор у тебя был любовник?

– Нет...

– Почему? Ты молодая привлекательная женщина с естественными потребностями.

Лаура пожала плечами.

– Я не встретила никого, кто был бы мне нужен.

– Ты говоришь так, словно ложишься в постель только с тем, кто тебе нужен?

Слишком поздно поняв, что расспросы принимают опасный оборот, она попыталась оправдаться:

– Ну, я не совсем удачно выразилась... Я хотела сказать, что не встретила никого, кто бы мне всерьез понравился.

– Вплоть до сегодняшней ночи? Приятно слышать, что я «всерьез понравился» тебе.

Учитывая то, что между ними произошло, это был резонный вывод. Лаура не нашлась, что ответить, а Дэвид продолжал мучить ее:

– Ты очень любила своего мужа?

Вместо того, чтобы просто сказать «да», она сказала правду:

– Я была нежна с ним.

– Нежна? – Дэвид иронически приподнял бровь. – Едва ли этого достаточно.

– Ему было достаточно. Дэвид усмехнулся.

– Странно. Не думаю, что мне понравилось бы, если бы какая-нибудь женщина сказала, что была «нежна» ко мне.

– Ну уж тебе-то это не грозит...

Лаура тут же пожалела о сказанном, но было поздно. И почему она не может придержать свой язык и не позволять Дэвиду провоцировать себя?!

К ее удивлению, он рассмеялся.

– Ты уже успела сделать мне столько комплиментов! Я просто обязан ответить тем же. Когда ты появилась в моем доме, то производила впечатление человека побежденного – словно жизнь послала тебя в нокаут. Но за последний месяц поправилась и перестала смотреть так безнадежно. Скажи мне, Лаура, тебе нравится работать у меня?

Что-то в его голосе насторожило ее.

– Мне нравится заботиться о Сэнди, – осторожно ответила она.

– А что ты будешь делать, если по какой-то причине тебе придется уйти?

– Я найду себе другую работу, – четко произнесла Лаура, хотя от этой мысли ей стало не по себе.

Дэвид внезапно нахмурился и отодвинулся от нее.

– Огонь гаснет. Тебе лучше одеться.

Неожиданно устыдившись своей наготы, Лаура, низко наклонив голову, начала поспешно одеваться. Хотя она и не жалела об этом кратком затмении разума, но сейчас эйфория начала проходить и она чувствовала себя неуютно.

Однако мосты были сожжены, и пути назад не оставалось.

Когда Лаура наконец решилась поднять голову, она обнаружила, что Дэвид, уже полностью одетый, словно ничего не случилось, спокойно орудует кочергой в очаге. Когда огонь разгорелся с новой силой, он включил свет и спросил:

– Ты не проголодалась? Здесь полно консервов.

Она не была голодна, но хотелось чем-то занять себя.

– Ты хочешь, чтобы я приготовила ужин? Дэвид пожал плечами.

– Я довольно опытный открыватель консервных банок. А ты лучше отдохни у огня, пока я что-нибудь подогрею.

Хотя его слова и демонстрировали заботу, в голосе не было теплоты. Прикусив губу, она уставилась в огонь, но Дэвид, должно быть, заметил блеск слез в ее глазах.

– Ты жалеешь о том, что произошло?– тихо спросил он.

Она ответила вопросом на вопрос:

– А я должна жалеть?

– Возможно, мы оба должны...

Тайная надежда, что наслаждение, которое они разделили, должно заставить его смягчиться по отношению к ней, рухнула и разбилась. Дэвид говорил так, словно осуждал их обоих!

Но было бы последней глупостью ожидать, что его чувства могут перемениться. Дэвид не любил ее вдвойне! По его собственному признанию, он хотел ее только потому, что она напоминала ему другую женщину. Но и ту, другую, Дэвид тоже не любил! Он ненавидел ее, хотя она все еще властвовала над ним.

Похоже, Лаура была прирожденной неудачницей... Она устала физически и эмоционально, душу надломил свинцовый груз отчаяния. К тому времени, когда Дэвид поставил еду на стол, у нее почти не оставалось сил даже сидеть.

– Я и в самом деле ничего не хочу, – пробормотала она. – Я лучше пойду и лягу спать прямо сейчас.

– Сначала обязательно нужно поесть. Я заметил, что ты и во время ленча почти ничего не ела. В доме холодно, если ты не поешь, то замерзнешь ночью.

Не имея сил спорить, Лаура взяла вилку и попыталась проглотить немножко рагу, которое оказалось удивительно вкусным.

Они ели в молчании, тишину нарушало только потрескивание поленьев в очаге и завывание вьюги, продолжавшей бушевать за окном.

Когда тарелка Лауры наполовину опустела, она почувствовала, что уже с трудом разлепляет глаза.

– Вот теперь можно идти спать, – заметил Дэвид. – Я покажу тебе единственную пригодную для этого комнату и положу на кровать пару дополнительных одеял. Так что, думаю, тебе будет тепло...

Она прошла за ним через холл в уютную спальню с двумя составленными вместе кроватями.

– Как видишь, здесь есть спальня, но нет горячей воды.

– А ты?..

– Я тоже скоро лягу – только приберусь и подброшу дров в камин.

Наскоро умывшись холодной водой, Лаура сняла брюки и свитер и забралась под одеяло. Она была уверена, что заснет, едва коснувшись головой подушки, но так замерзла после холодной воды, что уснуть никак не могла.

Когда через полчаса пришел Дэвид, она все еще лежала без сна под одеялами, стараясь не дрожать от пронизывающего холода.

– Ты не спишь? – спросил он, словно почувствовав ее жалкое состояние.

Она не видела в темноте его лица, но голос звучал озабоченно.

– Нет.

– Почему?

– Никак не могу согреться...

Она услышала скрип матраса, Дэвид повернулся к ней и сказал:

– Тогда иди ко мне. И не волнуйся: у меня больше нет на тебя видов. Просто вдвоем в постели будет теплее. Ты идешь или нет? – добавил он нетерпеливо.

Лауре так хотелось согреться, что она не нашла в себе сил отказаться.

– Я сейчас, – прошептала она, перебралась к Дэвиду и улеглась рядом, стараясь не касаться его.

Дотронувшись до ее руки, он пробормотал:

– Неудивительно, что ты не можешь заснуть: ты совсем как сосулька.

Он притянул ее к своему жаркому обнаженному телу, положил голову к себе на грудь и сказал:

– Теперь постарайся расслабиться.

Ощущая биение его сердца, Лаура почувствовала, как ее горестное настроение куда-то исчезает, а на смену приходит полнейшее умиротворение. Она беспокоилась только о маленькой Сэнди, но уверяла себя, что с девочкой все в порядке. Лаура знала, что Дэвид любит этого ребенка и действительно позаботился о том, чтобы Сэнди в их отсутствие не ощущала недостатка внимания.

Мысленно поцеловав девочку, Лаура пожелала ей хороших снов.

Дэвид продолжал обнимать ее, и она быстро согрелась, а через несколько минут уже крепко спала.

 

6

Когда Лаура проснулась, было уже светло и в постели она лежала одна. Посмотрев в окно, она увидела, что снег прекратился и день обещает быть солнечным.

Торопливо умывшись холодной водой, она причесалась, оделась и прошла на кухню, где ее встретил аромат кофе.

Дэвид стоял у плиты и жарил огромные оладьи. Обернувшись, он заметил:

– Как видишь, буря улеглась, так что позавтракаем – и можем ехать.

– Да, я хочу поехать скорее: боюсь, что Сэнди...

– С Сэнди все будет в порядке, – перебил он. – Ты беспокоишься о ней так, что можно подумать, будто ты ее мать, а не няня.

Дэвид сказал это недовольно, и Лауре показалось, что он хотел причинить ей боль, а не успокоить.

– Мне платят за то, чтобы я беспокоилась за нее.

– Тебе платят за то, чтобы ты исполняла свои профессиональные обязанности. Хотя этой ночью ты была на высоте и в других областях, – добавил он насмешливо, глядя, как краска приливает к ее щекам.

Лаура прикусила язык, сдержав готовый вырваться резкий ответ. Не было смысла начинать ссору. Если она будет умнее и сдержаннее, то обязательно победит!

Положив пышные поджаристые оладьи на тарелки, Дэвид сообщил:

– Завтрак готов.

Лаура молча села за стол. Ее каштановые полосы свободно спадали на плечи, с овального лица еще не сошел румянец. Наблюдая, как она поливает тягучим кленовым сиропом оладьи, Дэвид подумал, почти с удивлением, что она очень красива.

Миндалевидные глаза Лауры были аквамаринового цвета, с очень длинными ресницами: когда она смотрела вниз, казалось, что они касаются щек. Ее почти прозрачная кожа напоминала нежную акварель, но очертания губ и подбородка свидетельствовали о характере и силе воли.

Подняв глаза, она встретила его взгляд, и румянец на ее щеках вспыхнул еще ярче.

– Тебе очень идут распущенные волосы, – заметил он.

Лаура предпочла бы убрать волосы в пучок, который придавал ей строгий вид, но ничего не сказала, не желая спорить.

Завтрак они доедали в молчании. Потом Лаура убрала со стола, Дэвид помог ей надеть пальто, и они вышли в сияющий белый мир.

Когда он закрыл дверь, Лаура вздохнула. Столько всего случилось с той минуты, когда он открыл ее! Столько всего, что нельзя забыть и что необратимо изменило их отношения...

Самое обидное, что она была так счастлива этой ночью, а Дэвид просто использовал ее в качестве своего рода вакцины, чтобы приобрести некий иммунитет против того, что он называл болезнью...

Когда она села в машину, ее внезапно поразила ужасная мысль. А вдруг Дэвид, сожалея о случившемся, решит избавиться от нее? Что ей тогда делать?

Погода словно стремилась оправдаться за вчерашний день, и утро было чудесным. Солнце сияло на ясном голубом небе, сам воздух, казалось, блестел, но Лаура, охваченная страхом, не замечала всего этого.

Когда они добрались до дома, навстречу им выбежала Сэнди и обхватила колени Лауры. Стараясь скрыть свои эмоции, она взяла девочку на руки и поцеловала.

– Привет, малышка. – Дэвид забрал Сэнди у Лауры и сделал вид, что хочет укусить ее за ухо. Девочка прямо зашлась от смеха.

Когда он ее отпустил, она схватила за руку миловидную женщину средних лет и подвела ее к Лауре.

– Это Кэтрин.

Две женщины улыбнулись друг другу.

– Как вы тут без нас? – спросил Дэвид. – Сэнди не скучала?

– Все было замечательно, – ответила Кэтрин. – Правда, перед сном она немного покапризничала, спросила, где вы оба, но быстро успокоилась, когда я сказала, что вы приедете утром.

Вспомнив свои подозрения о том, что Дэвид, возможно, нарочно подстроил их ночное приключение, Лаура бросила на него укоризненный взгляд, однако его лицо оставалось невозмутимым, на нем не было и тени вины или смущения.

– Сэнди сказала мне, что Лаура всегда рассказывает ей сказку про лягушонка, – продолжала Кэтрин. – Но поскольку я такой не знаю, я рассказала ей о приключениях Алисы в Стране чудес.

– Мы идем?– захныкала Сэнди, дергая Кэтрин за юбку.

– Ей не терпится пойти на детскую площадку, – объяснила няня, – но я сказала, что надо дождаться вас.

– Нам можно идти, папочка?

– Конечно, ты можешь идти, – ответил он. Сэнди взяла Лауру за руку и подняла к ней свое личико.

– А ты с нами пойдешь?

– Да, я бы...

– Не сегодня, детка, – мягко вмешался Дэвид. – У Лауры много дел. – Затем он обернулся к Кэтрин. – У вас хватает персонала?

– Да, у нас достаточное количество людей и весь день спланирован, – с готовностью ответила Кэтрин. – Малыши особенно любят уроки рисования и игры на свежем воздухе. А после завтрака мы отправляемся на игрушечном поезде в гости к Санта-Клаусу.

– И к его эльфам и оленям, – добавила Сэнди, пока Кэтрин одевала ее.

– Вы сами ее сегодня уложите спать?– спросила няня, когда они были готовы к выходу.

Смущенная тем, что Кэтрин явно считает их супружеской парой, Лаура молча кивнула. К ее удивлению, Дэвид не делал попыток разубедить няню.

– Тогда я приведу ее в половине седьмого.

– Не надо, – сказал Дэвид. – Я сам приду и заберу ее.

Взяв медвежонка, Сэнди и Кэтрин рука об руку удалились в сторону комплекса.

Лишенная возможности снова войти в роль няни и чувствуя себя неуютно наедине с Дэвидом, Лаура заметила:

– Похоже, твоя воспитательная программа пользуется успехом.

– Я тоже доволен ею. Малыши развлекаются и обучаются, а их родители и няни могут заниматься своими делами... Я, например, сейчас больше всего на свете хочу принять горячий душ. А ты?

– Это было бы неплохо.

– Потом, раз уж у нас праздник, я предлагаю куда-нибудь отправиться.

– Отправиться?

– Ведь ты же не собираешься сидеть в четырех стенах в такой прекрасный день?

– Да, но... Я всего лишь няня Сэнди и хотела бы вернуться к своим непосредственным обязанностям.

– Не поздновато ли после прошлой ночи беспокоиться об этом?

Все ее прежние страхи вернулись к Лауре, и она поспешно произнесла:

– Я знаю, ты сожалеешь о том, что произошло, и согласна, что это не должно было случиться. Но я твердо намерена забыть обо всем, если ты...

– А ты можешь забыть об этом?

– Да, могу! – упрямо заявила она. – Я думаю, что будет лучше для всех, если мы вернемся к тому, чтобы быть просто... просто...

– Нанимателем и работником? – подсказал он.

– Да.

– Значит, ты хочешь и дальше работать у меня? – Его золотисто-зеленые глаза насмешливо поблескивали. – Ты не собираешься уходить?

Неуверенная в своем голосе, Лаура лишь молча покачала головой.

– Но в таком случае ты должна запомнить: тебе платят за то, чтобы ты делала все, что я хочу. Без пререканий! Вот сейчас, например, я хочу, чтобы ты составила мне компанию в праздничных развлечениях. Я ясно излагаю свои мысли?

Черт бы его побрал! – со злостью подумала Лаура. Если бы не Сэнди, она мигом сбила бы с него спесь. Но сейчас ей ничего не оставалось, как пробормотать:

– Ясно...

Дэвид кивнул, а затем, уже более мягким тоном, заметил:

– Так как мы собираемся провести какое-то время на улице, советую тебе одеться потеплее... И оставь волосы распущенными. – С ослепительной улыбкой, говорящей о том, что он прекрасно знает, о чем она думает, он добавил: – Пожалуйста.

Путаясь в мыслях, Лаура приняла душ и переоделась.

Хотя она и понимала, что было бы лучше вернуть все на старые места, мысль о предстоящей прогулке с ним приятно возбуждала. В то же время Лаура испытывала массу противоречивых чувств, среди которых главенствовали неуверенность, растерянность и раздражение.

Если ему в самом деле нужна только компания для развлечений, то неужели в комплексе не найдется свободных женщин ему под стать? Красивых, изысканных женщин, которые, без сомнения, будут рады, если на них обратит свое внимание такой мужчина, как Дэвид...

Зачем он настаивает на ее обществе, если она ему даже не нравится?!

Но, каковы бы ни были его мотивы, Лаура понимала, что музыку здесь заказывает он и ей не остается ничего, кроме как танцевать под нее.

Когда она спустилась в холл, Дэвид уже был готов и ждал ее, одетый в дубленку, с непокрытой головой.

Он с неудовольствием посмотрел на ее короткую куртку.

– Неужели это самое теплое, что у тебя есть?

– Да, – спокойно ответила она.

Пожав плечами, он открыл дверь на улицу, где, к ее удивлению, их ждала санная упряжка. Юноша, стоявший возле лошади, передал Дэвиду поводья.

– Спасибо.

Дэвид помог Лауре забраться в сани и сам уселся рядом с ней. Хотя солнце светило ярко, воздух был морозным, и меховая полость, которую он обернул вокруг нее, оказалась очень кстати.

Дэвид дернул поводья и щелкнул языком. Под звон колокольчиков под дугой сани резко покатились, направляясь к берегу озера через заснеженную сказочную страну, среди сосен и лиственниц.

Ощущение было настолько приятным и неожиданным, что, когда они ехали по южному берегу озера, Лаура сама не заметила, как начала улыбаться.

Бросив на нее быстрый взгляд, Дэвид спросил:

– Ты когда-нибудь раньше каталась на санях?

– Нет, – честно ответила она. – И не подозревала, что это так здорово.

– Значит, ты не жалеешь, что поехала?

– Как же можно об этом жалеть?!

– У меня в планах не только катание... – А что же еще? – насторожилась она.

– Не волнуйся, – усмехнулся Дэвид, – похищение в эти планы не входит. Я предлагаю всего лишь поехать за покупками. Завтра Рождество, а у меня до сих пор нет подарка для Сэнди. Я думал, что ты поможешь мне выбрать что-нибудь.

– С удовольствием, – согласилась Лаура. – Я тоже хотела бы купить ей что-нибудь. Может быть, книжку сказок и новые шапку и шарф для ее медвежонка?

– Это будет в самый раз, – одобрил он. Минут через сорок они остановились возле большого отеля и, оставив лошадь на попечение конюха, отправились на ленч.

Поддерживая непринужденную беседу на общие темы, Дэвид проявил себя прекрасным спутником, и Лаура постепенно успокоилась, расслабилась, сбросила свою защитную маску и наслаждалась жизнью.

Поев, они пошли по магазинам. Снег весело скрипел под ногами, идти по нему было легко. Они быстро дошли до роскошного универмага, витрины которого сверкали огнями и рождественскими украшениями.

Проведя больше часа в отделе игрушек, они наконец выбрали то, что хотели. Лауре казалось, что она пребывает в каком-то воображаемом мире: покупка подарков для Сэнди была самым счастливым моментом в ее жизни.

Выбрав бумагу с эльфами и оленями, Дэвид попросил упаковать покупки и отправить в отель. Затем, вместо того чтобы пойти прямо в отель, как она ожидала, он сказал, что ему нужно купить еще кое-что.

На лифте они поднялись на второй этаж и оказались в отделе мехов. Заподозрив неладное, Лаура посмотрела на него с тревогой.

– Зачем мы...

Дэвид перебил ее на полуслове:

– Потому что я собираюсь купить тебе что-нибудь теплое.

Лаура застыла на месте.

– Но я вовсе не хочу, чтобы ты мне что-нибудь покупал!

Она явно не желала идти дальше, и Дэвид, обернувшись к ней, произнес с расстановкой:

– Прежде чем ты начнешь паниковать, может быть, выслушаешь меня, Лаура? Это не плата за оказанные услуги – иначе я купил бы тебе норку. Это просто маленький рождественский подарок.

– Терпеть не могу меха! – упиралась она.

– Тогда ты можешь выбрать себе что-нибудь другое.

Держа ее за локоть, он потащил Лауру к вешалкам и среди изобилия разнообразных товаров быстро нашел именно то, что нужно. Это была чудесная шубка, которую ее неискушенный глаз принял за норковую, но надпись на этикетке гласила: «Красота без жестокости. Акрил 100%».

– Померяй!

Шубка была легкой, мягкой и очень теплой, а большой воротник, поднятый вверх, уютно закрывал лицо.

– Идеально, – прокомментировал Дэвид. – Но, может быть, ты хочешь посмотреть еще что-нибудь?

– Нет, но я действительно не... – Тогда мы возьмем эту! – безапелляционно заявил он и коротко сказал материализовавшейся возле них продавщице:– Не нужно заворачивать. Моя невеста наденет ее прямо здесь.

Лаура была смущена, но в то же время благодарна ему за то, что он так предусмотрительно снабдил ее статусом невесты.

Спустя несколько минут, с курткой в пакете, они вышли на заснеженную улицу, направляясь к отелю.

Добившись своей цели, Дэвид вновь превратился в веселого, приятного спутника, и Лаура скоро забыла про неловкость, связанную с таким дорогим подарком. Они выпили по чашке чаю в отеле, а потом уложили свои пакеты в сани и пустились в обратный путь по пустынной дороге вдоль берега озера.

Солнце зашло за тучу, и небо приобрело перламутровый холодный цвет. Под полозьями саней скрипел снег. Завернувшись в шубку, Лаура смотрела на рождественский пейзаж и слышала тихое постукивание лошадиных копыт, пребывая в сказочном, счастливом мире.

– Сколько лет было твоему мужу, когда он умер?

Неожиданный вопрос Дэвида сразу разрушил ее радужное настроение, словно молоток, разбивающий стекло.

– Ч... что?

Он повторил свой вопрос. Растерявшись, Лаура сказала правду:

– Двадцать четыре.

– Молодой, – заметил Дэвид. – Артуру, моему сводному брату, было столько же. А отчего умер твой муж?

Немножко помедлив, она ответила:

– Очень редкая форма рака.

Несколько мгновений Дэвид удивленно смотрел на нее, потом лицо его приобрело непроницаемое выражение.

– А мой брат погиб в автомобильной катастрофе. За рулем была его жена. Бог знает, почему он позволил ей сесть за руль! Шел снег, дорогу замело, а она была неопытным водителем.

Не подумав, Лаура воскликнула:

– Вы говорите так, словно считаете, что авария случилась по ее вине!

– Я обвиняю ее не в аварии... здесь ничего нельзя было сделать. Они попали на гололед и ударились в бетонное ограждение моста. Артур вылетел через лобовое стекло. Позже расследование установило, что, когда они поменялись местами, он не пристегнулся ремнем безопасности. Очевидно, Артур был в таком состоянии, что не подумал об этом. И его можно понять: живя с подобной женщиной, очень трудно сохранять присутствие духа.

Итак, он обвинял ее в смерти брата... Лаура прижала пальцы к вискам. Шок от приговора Дэвида был еще сильнее на фоне счастья, которое она испытывала только что. Лаура замерла неподвижно, каждый вздох отдавался болью в груди, словно она была заперта в «железной деве» *, не в силах сделать что-либо, чтобы облегчить свою боль.

Артур всегда беззаботно относился к ремням безопасности, и обычно она напоминала ему, что нужно пристегнуться. Но в тот вечер не смогла сделать этого...

Так что Дэвид прав. По-своему она была виновата в смерти Артура!

Лаура тихонько застонала от отчаяния.

– Ты в порядке? – резко спросил Дэвид.

– Да, я в полном порядке, – ответила она сквозь сжатые зубы.

– Я подумал, что напоминание о муже расстроило тебя.

– У меня просто болит голова.

* «Железная дева» – средневековое орудие казни, полая железная фигура, стенки которой, сжимаясь, удушали жертву.

– Не слишком сильно, надеюсь? – В его голосе звучало скрытое раздражение. – Я собирался пригласить тебя сегодня на рождественскую вечеринку.

Пять минут назад она сочла бы перспективу пойти с ним на вечеринку чудесной. Сейчас, когда иллюзии рухнули, она боялась самой мысли о том, что ей придется стараться вести себя так, словно ничего не случилось. Но Лаура вспомнила его недавние слова о том, что она обязана составить ему компанию, и, вздохнув, сказала:

– Когда мы приедем, я приму таблетку от головной боли.

Несколько миль они ехали в молчании. Лаура сидела, не шевелясь, погруженная в свои мысли. Ей никогда не приходило в голову, что Дэвид будет обвинять ее в смерти Артура, и шок был сильным. Самое ужасное – она не имела возможности защитить себя, несчастную Сэнди Гранд, объяснить, почему та, в дополнение ко всем своим прегрешениям, стала еще и преступницей.

Видимо, ей все-таки не стоило браться за эту работу. Если бы она этого не сделала, то избавилась бы от лишних мук и переживаний. Но тогда она никогда не увидела бы своей дочери, никогда не провела бы упоительных часов в объятиях Дэвида!

Нет, она не станет жалеть об этом – даже, несмотря на то, что воспоминания о том странном вечере снова начинали преследовать ее...

За первые полгода их семейной жизни, в ожидании рождения ребенка, Артур избавился от своей меланхолии. И хотя жили они в убогой квартирке, денег постоянно не хватало и он переживал из-за того, что Сэнди вынуждена работать, Артур был веселее, чем когда-либо, за все время, что она знала его.

Шарлотта, обрадованная известием о том, что станет бабушкой, как-то заметила, что Артур очень изменился.

– Похоже, женитьба пошла ему на пользу, – сказала она. – Я никогда не видела его таким счастливым.

Питер и Паула Кланфилд, их друзья, молодая пара, которые жили в загородном доме неподалеку от Бостона, тоже обратили внимание на то, что ожидание отцовства явно красит Артура.

Однако потом Сэнди была вынуждена оставить работу, их финансовые проблемы многократно возросли, и Артур снова побледнел и осунулся, постоянно нервничал. Переживая за них обоих, не в силах понять, почему он не попросит помощи у своего сводного брата, его мать делала все что могла, но он все равно выглядел больным и усталым.

Навестив их однажды в субботу, Шарлотта заметила:

– Ты плохо выглядишь. Тебе следует показаться врачу.

– Я тоже пыталась его уговорить, – вздохнула Сэнди. – Может быть, он хотя бы вас послушается?

– Со мной все в порядке, – нервно возразил Артур. – Просто я устал, кости болят. Поездки на метро на работу и обратно кого угодно утомят.

– У меня есть прекрасная мысль! – воскликнула Шарлотта. – Последнее время я совсем не пользуюсь своей машиной. Что, если я подарю ее вам на Рождество? Вам будет нужен собственный транспорт, когда появится ребенок...

– Было бы здорово иметь свою машину! – оживился Артур. – Но сомневаюсь, что мы сможем содержать ее.

– Я помогу вам с расходами на содержание, – сказала Шарлотта. – Только при условии, что ты пойдешь и покажешься врачу.

Артур нехотя согласился и на следующей неделе отправился к доктору. Мать настояла, чтобы он воспользовался машиной.

Вернулся он озабоченный, но на вопрос Сэнди ответил, что беспокоиться не о чем, скорее всего – обычное малокровие и доктор велел сделать анализы.

На следующую пятницу, в день, когда должны были быть готовы его анализы, Кланфилды назначили рождественскую вечеринку, пригласив Артура и Сэнди.

Зная, что ребенок вот-вот должен появиться, Сэнди наотрез отказалась, но предложила Артуру поехать без нее, надеясь, что это поможет ему развеяться.

В пятницу после обеда он рано ушел из офиса, потому что на четыре часа у него была назначена встреча с врачом-специалистом.

– Я поеду с тобой, – предложила Сэнди, видя, что он нервничает.

Он покачал головой.

– Не стоит. Эти профессора редко приходят в назначенное время, наверняка придется долго ждать в приемной. Так что сиди дома и береги ноги, как велел гинеколог.

Когда дверь за ним закрылась, Сэнди пожалела, что не настояла на своем. Он отсутствовал, казалось, целую вечность. С нарастающей тревогой, не находя себе места, она и прислушивалась, не послышится ли звук поворачиваемого в замке ключа.

В восьмом часу она услышала его, и, едва Артур вошел, Сэнди поняла, что ее волнение не было напрасным. Он был бледен, глаза напоминали две черные дыры на белой простыне.

– Что случилось? – прошептала она. Артур без сил опустился рядом с ней на диван.

– Мне сказали, что у меня очень редкая и злокачественная форма рака. И, хотя возможен период ремиссии, мои шансы дожить до того, как ребенку исполнится три месяца, невелики.

– Нет! Не может быть! Они должны сделать что-нибудь! Со всеми достижениями медицины...

– Они, конечно, постараются, но профессор сказал, что не хочет внушать мне ложные надежды.

Обхватив его руками за плечи, Сэнди уткнулась ему в грудь.

– Но я не оставлю надежд! – прошептала она. – Я хочу, чтобы ты жил и видел, как растет наш ребенок...

Некоторое время они сидели в молчании, потом он сказал:

– Даже если я не доживу, то хочу, чтобы ты знала: жениться на тебе – самое лучшее, что было в моей жизни. Эти последние месяцы я был по-настоящему счастлив. И я не собираюсь падать духом! Ты не возражаешь, если я оставлю тебя на часок-другой?

Он уже успел где-то выпить: Сэнди почувствовала запах бурбона.

– Куда ты поедешь? – встревоженно спросила она.

– На вечеринку к Питеру и Пауле. Разве ты забыла, что они нас звали?

– Надеюсь, ты возьмешь такси?

– У нас нет денег, чтобы тратить их на так си. – Его лицо приняло упрямое выражение, и Сэнди поняла, что он выпил больше, чем она подозревала. – Я пока еще не в гробу! Я вполне мог сесть за руль.

Понимая, что, если она будет настаивать, он только еще больше заупрямится, Сэнди сказала как можно спокойнее:

– Знаешь, я сыта по горло нашей квартирой. Думаю, я смогу поехать с тобой.

Некоторое время он смотрел на нее с удивлением, а потом как-то странно улыбнулся.

– Дорогая моя! Я буду счастлив провести с тобой все время, что мне осталось.

Она надеялась, что, если они поедут вместе, ей удастся уговорить его взять такси, но Артур игнорируя ее мольбы, уселся за руль.

Когда они добрались до дома Кланфилдов вечеринка была в разгаре. Паула, маленькая живая брюнетка, открыла дверь и, удивленная тем что видит Сэнди, воскликнула:

– Заходите, ребята, и присоединяйтесь к нам!

Они сняли пальто, и Паула, догадавшись, что что-то случилось, провела Сэнди в кухню. Усадив ее в кресло-качалку, Паула спросила:

– Вы что, поссорились?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Почему Артур помчался к бару так, словно он не может без стакана?

Испуганная и смущенная, Сэнди рассказала ей все.

– О Боже! – прошептала Паула.

– Я не знаю, как он сообщит об этом своей матери, – сказала Сэиди. – Шарлотта обожает его. Она будет просто убита.

Неожиданно из глаз ее покатились слезы. Когда Сэнди выплакалась, Паула сказала:

– Слушай, тебе лучше пойти и полежать на моей кровати. Мне нужно вернуться к гостям, но я попрошу Питера присмотреть за Артуром.

Сэнди лежала, глядя в потолок, одна со своим несчастьем, слыша смех и музыку из соседней комнаты, до тех пор пока шум не стих. Пришла Паула и сказала, что вечеринка заканчивается.

– У нас проблема. Питер настаивает на том, чтобы вызвать для вас такси, но Артур хочет ехать сам. Он сейчас ждет в машине, но ему нельзя в таком состоянии садиться за руль. Он очень пьян, Сэнди. Ты должна остановить его.

Когда Сэнди торопливо надела пальто, Питер вышел с ней на улицу.

– Там скользко, так что лучше держись за меня.

Дойдя до машины, они увидели, что двигатель работает, а Артур спит, уронив голову на руль.

– Вылезай, старина! – потребовал Питер. – Ты не в состоянии сейчас вести машину. Я вызову для вас с Сэнди такси.

Подняв голову, Артур пробормотал, еле ворочая языком:

– Не выйду! Мы поедем на машине.

– Тогда подвинься и дай мне сесть за руль, – твердо сказала Сэнди.

Когда, к ее удивлению и облегчению, он это сделал, она быстро села в машину. Единственной ее мыслью было благополучно доставить его домой...

– Ты не против, если мы прогуляемся от конюшни?– прервал ее мрачные воспоминания голос Дэвида.

– Нет, не против. – Лаура с трудом вернулась в настоящее. Они только что въехали на территорию комплекса. Справа сияли огни главного здания и огромная рождественская елка. У ярко освещенной конюшни они собрали свои пакеты, передали лошадей служителю и пошли пешком до дома, расположенного совсем близко.

Когда Дэвид открыл дверь, Лаура увидела шестифутовую елку и большую коробку с украшениями, которые доставили в их отсутствие.

– Когда придет Сэнди, мы сможем нарядить елку и разложить под ней подарки, – предложил он.

– Конечно. Я думаю, она будет счастлива помочь.

Лаура пыталась вызвать в душе знакомое с детства ощущение праздника, но у нее ничего не получалось.

– Правда, сначала я должна сходить в главное здание. Сегодня вечером на меня неожиданно свалился один важный гость, и я хочу узнать, сколько он намерен пробыть здесь.

В голосе Дэвида прозвучали какие-то странные нотки, и она бросила на него быстрый взгляд. Его улыбка показалась ей угрожающей.

– Я думаю, что тебе будет интересно с ним познакомиться.

Сама не зная почему, Лаура ощутила тревогу.

 

7

Когда Дэвид ушел, Лаура выпила две таблетки аспирина и приняла горячую ванну, надеясь, что это поможет ей расслабиться.

Она только что закончила одеваться, когда услышала голос Дэвиса, а затем – радостный возглас Сэнди:

– Лаура, Лаура, скорее иди сюда!

Едва Лаура вошла в гостиную, девочка бросилась к ней и вручила большую коробку, обернутую в красную с золотом бумагу:

– Мы с Реджи дарим это тебе! А еще мы написали открытку, – добавила она важно.

– О, спасибо тебе, дорогая! – Лаура присела на корточки и поцеловала Сэнди. – Я очень тронута.

Прыгая от радости, Сэнди потребовала:

– Открой, открой!

– Если это рождественский подарок, его до завтра нужно положить под елочку.

– Папочка сказал, чтобы ты открыла его сейчас.

Дэвид кивнул, и Лаура открыла конверт, прикрепленный ленточкой. На карточке были большие трогательные каракули, а ниже решительной рукой Дэвида – приписка: «С любовью от Сэнди и Реджи, медвежонка».

С помощью Сэнди Лаура развернула обертку.

Внутри, среди складок папиросной бумаги, находилось облако аквамаринового шифона. Дрожащими руками Лаура развернула умопомрачительного покроя вечернее платье под цвет ее глаз.

– Тебе нравится? – встревоженно спросила Сэнди.

– Оно прекрасно, – неуверенно произнесла Лаура.

– Мы еще кое-что купили! – Сэнди нетерпеливо подпрыгивала.

Дэвид достал небольшую продолговатую коробку, тоже в подарочной обертке.

– Мы подумали, что тебе потребуются кое-какие аксессуары...

Внутри была пара серебряных туфелек и сумочка под цвет им.

– Это мы с Реджи выбрали! – гордо сообщила Сэнди.

– Спасибо, дорогая. – Лаура поцеловала маленькое личико.

– А теперь поцелуй Реджи. – Когда Лаура чмокнула медвежонка в нос, Сэнди добавила: – И папочку.

– Папочка слишком большой, чтобы его целовали, – возразила Лаура.

– Он совсем не большой... Правда, папочка?

– Конечно, нет! – блестя глазами, усмехнулся Дэвид. – А кроме того, большие тоже любят, когда их целуют.

Не имея выбора, Лаура встала на цыпочки и быстро коснулась губами его щеки. Дэвид самодовольно улыбнулся.

– Ну а теперь, где мы поставим елку? В углу или у окна?

– Я думаю, у окна.

Головная боль у нее прошла, и, пытаясь забыть обо всем, кроме праздника, Лаура начала помогать Сэнди распаковывать коробки с елочными украшениями, пока Дэвид устанавливал тяжелую елку.

Вскоре елка засверкала гирляндами и блестящими шарами. Когда все было закончено, Дэвид поднял Сэнди, чтобы она укрепила рождественскую звезду на макушку елки.

После этого он зажег лампочки, и все долго стояли, не в силах вымолвить ни слова от восхищения, а потом начали раскладывать подарки под елкой.

Наконец Дэвид взглянул на часы и сказал Сэнди:

– Пора спать, малышка. Я забираю Лауру на обед, а потом на вечеринку, чтобы она смогла надеть свое новое платье. Кэтрин придет посидеть с тобой, пока мы не вернемся.

– А можно, я буду спать с другими ребятами?

– Почему бы и нет? Если ты хочешь.

Сэнди радостно кивнула, но Лауре совсем не понравилась эта идея.

– А как же Санта-Клаус узнает, где она?

– Он все знает, – уверенно заявил Дэвид. – Для персонала так легче, да и сами малыши предпочитают это. У нас есть специальная спальня. Там ночуют с полдюжины детишек. Они все повесят свои чулки...

– Да, но...

– Это будет разумнее и избавит Кэтрин от необходимости провести рождественский вечер в одиночестве.

Затем он обернулся к Сэнди:

– Утром, как только позавтракаем, мы придем и заберем тебя. И тогда откроем подарки под елочкой, хорошо?

Сэнди ответила энергичным кивком, а Лаура с отчаянием подумала, что не имеет права голоса. Она не ожидала, что быть няней собственной дочери окажется такой пыткой...

Собрав вещи Сэнди и поцеловав ее и Реджи на прощание, она отправилась переодеваться.

Примерно через полчаса, когда Лаура появилась из своей комнаты, Дэвид уже отвел Сэнди в группу и ждал ее, одетый в безупречный вечерний костюм. Он изучающе окинул взглядом Лауру, я в глазах его мелькнул огонек.

Она знала, что платье сидит на ней замечательно, а голубовато-зеленый цвет гармонирует с цветом ее глаз, заставляя их сверкать, как драгоценные камни. Игнорируя указание Дэвида носить волосы распущенными, она уложила их в высокую прическу, подчеркивающую длинную шею. Несмотря ни на что, Лаура хотела выглядеть перед ним красивой и считала, что заслуживает похвалы.

Но кроме одного блестящего взгляда, Дэвид не подал виду, что она ему нравится. Его лицо было странно напряженным и сосредоточенным, в руках он держал шубку, которую купил ей днем. Не говоря ни слова, Лаура скользнула в нее и направилась вместе с ним к двери.

Дорожки были чисто убраны, но снова пошел снег, красивый и пушистый, и ей пришлось ступать очень осторожно в туфлях на высоких каблуках. Они шли чуть поодаль друг от друга, но когда Дэвид предложил ей свою руку, она была рада этому.

Главный ресторан Оздоровительного центра был полон хорошо одетых мужчин и сверкающих драгоценностями женщин. Метрдотель проводил их к заранее заказанному столику. Хотя зал выглядел достаточно просто, Лаура понимала, что это изысканная простота, которую можно купить только за очень большие деньги.

Между тем Дэвиду, судя по всему, удалось сбросить с себя напряжение. Когда официант принял у них заказ и удалился, он через столик дотянулся до ее руки.

– Я, кажется, еще не сказал тебе, до чего восхитительно ты выглядишь?

Ее щеки порозовели.

– Спасибо. – От его прикосновения сердце Лауры забилось чаще, ей сразу стало тепло. – Это все благодаря платью.

– Нет, здесь я вынужден не согласиться. – Его голос звучал приглушенно, он на несколько мгновений задержал ее руку в своей. Лаура почувствовала, что, даже если она ему не нравится, он, без сомнения, испытывает к ней сильное физическое влечение.

Пока они ели озерную форель с миндалем и пили хорошо охлажденное белое вино, Дэвид снова превратился в милого, умного собеседника, каким был во время ленча. Он казался благодушным и беззаботным, развлекая ее рассказами о Европе, которую хорошо знал.

Однако Лаура не могла похвастаться уравновешенностью. Ей никак не удавалось стереть из памяти грустное лицо Артура. Впрочем, когда обед закончился, она уже чувствовала себя почти нормально и впервые заметила, что ждет предстоящей вечеринки с нетерпением.

Ведя легкую беседу, они допили кофе и бренди, и потом, взглянув на часы, Дэвид заметил:

– Думаю, нам пора. Я уже говорил, что хотел бы тебя кое с кем познакомить.

Вновь почувствовав в его голосе скрытую напряженность, Лаура с тревогой посмотрела на Дэвида, но выражение его лица было непроницаемым.

Они дошли до танцевального зала, украшенного венками и гирляндами. Вечеринка была в самом разгаре. На возвышении в дальнем конце зала играл маленький оркестр. Свет был притушен, и несколько пар танцевали. Дэвид повернулся к Лауре, и без слов положил ей руку на талию.

Они никогда не танцевали вместе, но сразу начали двигаться так слаженно, словно были созданы друг для друга. Лауре хотелось, чтобы это длилось вечно; прижавшись щекой к его груди, она чувствовала себя так, будто они сейчас одни на свете.

Когда музыка кончилась, это было похоже на пробуждение после волшебного сна. Лаура заморгала и улыбнулась ему. В ответ он посмотрел на нее так, как смотрел когда-то в их самую первую ночь.

Обнимая за талию, Дэвид проводил ее к столику, и в это время за его спиной раздался мужской голос.

– А, вот ты где! Я уже начал думать, что так и уеду, не повидав тебя.

Лаура обернулась к говорившему и застыла, будто увидела привидение.

Он был примерно одного с ней роста, с тонким красивым лицом, темными вьющимися волосами и карими глазами.

Шок поразил ее, словно удар грома. В ушах зашумело, и вокруг сгустилась темнота. Только рука Дэвида, обнимающая ее, не позволила ей упасть.

Когда Лаура открыла глаза, она лежала на кушетке в гостиной, показавшейся ей знакомой. Потом в голове начало проясняться, и она поняла, что находится в личных апартаментах Дэвида. Он сидел рядом с ней, напряженно вглядываясь в ее лицо.

– Как ты себя чувствуешь? – В голосе слышалась странная смесь гнева и беспокойства.

– Все в порядке, – с трудом выговорила она.

– Ты меня просто поразила, – пробормотал Дэвид.

Поразила? Это наверняка было ничто по сравнению с шоком, который пережила она. Но признаваться в этом было нельзя.

– Извини... – Нужно было как-то объяснить причину своего обморока. – Там было так жарко, и мне не стоило пить этот бренди. Я вообще плохо переношу спиртное... – Глубоко вздохнув, она добавила:– Очень неприятно, что я, как дура, при всех упала в обморок.

– Не думаю, что многие это заметили – кроме Феликса, конечно.

Феликс Бартрам... Кузен Артура и его лучший друг... Их сходство было столь велико, что на мгновение ей показалось, будто Артур вернулся...

Сжав руки, Лаура выждала несколько секунд и только потом спросила:

– Это и есть тот человек, с которым ты меня хотел познакомить?

Лицо Дэвида напряглось, но он просто ответил:

– Да.

По телу Лауры пробежала дрожь. Ей вдруг пришла в голову мысль, не устроил ли Дэвид эту встречу намеренно, надеясь, что она выдаст себя.

Нет, конечно нет! Ведь это означало бы, что он знает, кто она... Неужели он играет с ней в кошки-мышки, ожидая, когда у нее не выдержат нервы?

Нет, он не может быть таким жестоким! Ее сердце дрогнуло: она знала, что он – может. Он ненавидел Сэнди, а быть жестоким с тем, кого ненавидишь, очень легко...

Между тем Дэвид как ни в чем не бывало продолжал:

– Феликс – двоюродный дядя Сэнди и, не считая меня, ее единственный родственник. Я давно с ним не виделся: он работает в Канаде, но сейчас едет на юг. Его давняя подружка живет недалеко отсюда, и когда он узнал, что я сейчас на Верхнем озере, сказал, что заскочит по дороге.

Лаура села на кушетке, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

– Он все еще здесь?

– Нет, он собирался уехать: погода портится, и он не хочет застрять здесь.

Скрывая облегчение, она сказала:

– Извини, что я испортила его визит. Дэвид покачал головой.

– Этот визит сослужил свою службу. – Лаура почувствовала, что кровь похолодела в ее жилах, а Дэвид спокойно добавил: – Он хотел всего лишь передать рождественский подарок Сэнди... – Его прервал стук в дверь. – А, это, должно быть, чай, который я попросил принести для тебя.

Дэвид встал и подошел к двери.

– Спасибо. Да, ей лучше, – услышала Лаура. – Нет, я уверен, что врач не требуется. Это просто от жары в зале.

Вернувшись с чайным подносом, он поставил его на низкий столик и налил ей чашку, добавив изрядное количество сахара.

– Я пью без сахара, – возразила она.

– Сладкий чай полезен при любых шоках и обмороках, – невозмутимо заявил Дэвид.

Лаура пожала плечами и начала пить сладкую горячую жидкость. Это оказалось очень кстати и подействовало быстрее, чем она ожидала. К тому времени, когда чашка опустела, она чувствовала себя значительно лучше.

Как только она поставила чашку на поднос, Дэвид снова сел рядом и взял ее за руку. Его пальцы крепко сжали запястье.

– Так лучше, – пробормотал он, – пульс уже нормальный и на лице появился какой-то цвет.

Его внимательность заставила ее порозоветь еще больше. Неожиданно испугавшись эффекта, который произвело его прикосновение, Лаура выдернула руку и резко заметила:

– Вовсе не обязательно сидеть со мной. Еще довольно рано, и если ты хочешь вернуться на вечеринку...

– У меня больше нет настроения. А у тебя?

– Я... я хотела бы лечь спать.

– Прекрасная мысль. – Голос его звучал глухо.

У Лауры участилось дыхание.

– Я думаю, что смогу добраться сама. Мне только нужна моя шуба и...

Дэвид покачал головой.

– Я решил, что мы останемся здесь. Я не хочу, чтобы ты выходила на улицу в такую погоду.

Мягкими движениями он начал вынимать из прически Лауры заколки и, как только шелковистые волосы упали ей на плечи, наклонился, чтобы поцеловать ее.

Его глаза были закрыты, длинные темные ресницы почти касались щек, и это зрелище вызвало у нее неожиданный прилив нежности. Пытаясь подавить его, она сама закрыла глаза, но это только усилило ее ощущения.

Сжав зубы, Лаура изо всех сил старалась сопротивляться сладостному чувству, которое лишало ее решимости. Ведь она знала, что Дэвид не испытывает к ней ответных чувств, но все же, когда он целовал ее, ей так хотелось поверить в то, что...

Но это был худший вид самообмана. Отвернув лицо, она воскликнула:

– Я прошу тебя, Дэвид!

Ее страстная мольба, казалось, поразила его; он слегка отстранился, чтобы взглянуть на нее. Лаура попыталась освободиться, но Дэвид, очевидно, прочел в ее глазах нечто такое, что не позволило ему ее отпустить.

– Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. – Он погладил Лауру по спине успокаивающим движением. – Зачем скрывать это? Чего ты боишься?

Боюсь быть нелюбимой, униженной, презираемой! Боюсь слишком многого... Она едва не произнесла эти слова вслух, но вовремя сдержалась.

– Я не понимаю, чего ты хочешь от меня!

Кто я тебе, Дэвид?

– У каждого человека есть свои слабости. – Его смуглое лицо напряглось. – Допустим, ты – моя слабость.

– А по-моему, просто доступная женщина!

Дэвид покачал головой и устало сказал:

– Если бы все было так просто, тогда ни мне, ни тебе не стоило бы беспокоиться. В доступных женщинах нет недостатка. К сожалению, никакая другая женщина мне не подходит...

Его красивый чувственный рот придвинулся ближе, и Лаура непроизвольно напряглась. Дэвид усмехнулся.

– Я собираюсь только поцеловать тебя, ничего ужасного. Если после этого ты захочешь, чтобы я тебя отпустил, – я отпущу.

На этот раз его поцелуй был более настойчивым. Лаура невольно приоткрыла губы ему навстречу и почувствовала, как по ее жилам пробежал жидкий огонь, все воспламеняя на своем пути и разрушая ее слабые линии обороны.

Когда наконец он поднял голову, ее глаза все еще были закрыты.

– Лаура! – Он произнес ее имя очень нежно и коснулся ладонью щеки.

Подняв отяжелевшие веки, она посмотрела на него. Взгляд Дэвида был напряженным и ожидающим. Лаура с удивлением подумала, что он и в самом деле оставил ей право окончательного решения.

Но если она сдастся сейчас, то потеряет себя, он навеки приобретет над ней власть! А впрочем, разве она и так не принадлежит ему? Дэвид владел ее сердцем, и она знала, что никогда не сможет полюбить другого мужчину.

Лаура глубоко вздохнула и прикоснулась губами к его теплой ладони.

Это было полной капитуляцией. Глаза Дэвида сияли страстью и триумфом. Он поднял ее на руки и понес в спальню, которую она впервые увидела почти четыре года назад.

Дэвид быстро раздел ее, уложил на широкую кровать и сам освободился от одежды. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она обхватила его руками за шею и притянула к себе.

Кровь стучала у нее в ушах. Ничего больше не существовало – она забыла о его высокомерии и жестокости, о страхе быть униженной и брошенной, о потере уважения к себе. Лауру переполняло какое-то дикое, необузданное счастье, она ощущала только благодарность за то, что он сейчас с ней.

Они любили друг друга всю ночь, не в состоянии насытиться, и Лауре казалось, что она пребывает в каком-то волшебном, чарующем мире без начала и конца.

Проснувшись на следующее утро, она некоторое время лежала, закрыв глаза, не желая спугнуть переполнявшее ее ощущение счастья.

Это счастье было полным и исчерпывающим. Ночь, проведенная в его объятиях, не оставляла сомнений: Дэвид все-таки любил ее, они были близки не только физически, но и духовно.

С легким вздохом Лаура потянулась к нему, но его уже не было в постели.

Отбросив покрывало, она накинула шелковый халат, лежавший на стуле, и подошла к окну, чтобы раздвинуть шторы и взглянуть на сверкающий белый мир. За ночь снег прекратился, рождественское утро было ясным и солнечным. Самое чудесное рождественское утро в ее жизни!

Ей было так легко, что хотелось петь. Лаура прошла в ванную, приняла душ, расчесала волосы позаимствованной у Дэвида расческой и снова облачилась в халат, решив, что для завтрака он подходит больше, чем вечернее платье.

В темных брюках и свитере Дэвид на кухне готовил кофе. Хотя Лауре казалось, что она двигается бесшумно, он сразу обернулся на ее шаги.

– Доброе утро! – Она улыбнулась и, сияя от любви и счастья, шагнула к нему, уверенная, что сейчас он заключит ее в объятия.

– Доброе утро. – Выражение его лица было бесстрастным, голос отстраненно-вежливым, лишенным какого-либо намека на нежность. – Завтрак я уже заказал и собирался принести тебе кофе.

Изо всех сил скрывая свое разочарование, Лаура приняла чашку и сказала, стараясь поддержать его тон:

– Благодарю.

А она-то представляла, как готовит завтрак сама, как они едят его, не спеша, в интимной обстановке, как потом идут забирать Сэнди...

Через пару секунд раздался стук в дверь, молодой человек вкатил столик на колесиках и проворно переместил его содержимое на стол.

Когда он вышел, Дэвид отодвинул стул для Лауры с подчеркнутой учтивостью и вежливо поинтересовался:

– Что тебе положить? – Так он мог бы обращаться к абсолютно постороннему человеку...

Пытаясь скрыть, что аппетит у нее пропал, она положила себе два тонких ломтика бекона и фасолевого рагу. Дэвид выбрал яичницу и принялся есть в молчании. В его поведении было что-то нарочитое; казалось, он в любую минуту готов взорваться.

Через некоторое время, не в силах больше выносить напряжение, Лаура заметила с фальшивым воодушевлением:

– Какое сегодня чудесное утро!

Он ничего не ответил, лишь бросил на нее быстрый взгляд, ясно дав понять, что считает ее какой-то досадной помехой.

Пораженная в самое сердце, Лаура не выдержала:

– Что случилось? Я не понимаю, почему ты такой злой...

Подняв голову, Дэвид внимательно посмотрел на нее, и она похолодела от страха: его глаза были ледяными и безжалостными.

– Ничего особенного. Просто в холодном дневном свете все видится по-иному. Чтобы вернуть себе душевное равновесие, лучше предположить, что прошедшей ночи никогда не было.

Значит, она опять обманулась – как и в ту ночь, в его занесенном снегом доме. Лаура снова услышала его вопрос: «Ты жалеешь о том, что произошло?» И свой собственный: «А я должна жалеть?» Затем, словно смертельный удар, пришли его слова: «Мы оба должны жалеть».

Все надежды умерли, она сидела, пораженная, погрузившись в беспросветное отчаяние. До чего глупо с ее стороны было воображать, что прошлая ночь может что-то изменить. Ощущение духовной близости не было взаимным, его испытывала только она. Для него все это было лишь способом получить физическое удовлетворение...

Бесстрастно разглядывая ее, Дэвид произнес:

– С того момента, когда я впервые поцеловал тебя, я знал, что у меня будут проблемы. И оказался прав. Смотри, к чему это привело.

Стараясь не показывать, как она оскорблена, Лаура заметила:

– Ты говоришь так, словно осуждаешь меня. Дэвид только пожал плечами.

– Я не просила тебя тогда целовать меня! – резко возразила она. – И если бы мы не попали в ту бурю...

– Да, но мы попали в нее.

– Я в этом не виновата. Я хотела домой. Передразнивая ее, он сказал:

– Ты говоришь так, словно осуждаешь меня.

– Да, я тебя осуждаю!

– За то, что не угадал погоду?

– За то, что ты сделал вид, будто не угадал!

Дэвид обнажил в улыбке свои белоснежные зубы.

– Ты считаешь, что я специально поймал тебя в ловушку? – Блеск в его глазах подтверждал ее подозрения.

– Я считаю, что эту ситуацию ты подстроил.

Вместо того чтобы все отрицать, он спокойно согласился:

– Ты совершенно права.

Лаура судорожно и глубоко вздохнула.

– Ты спланировал все с самого начала, безжалостно соблазнил меня, и я же оказываюсь виноватой?!

– Мужчины всегда возлагают вину на женщин, еще со времен Адама и Евы.

– Но это непорядочно!

– А где написано, что все должны быть порядочными? – Лаура не нашлась с ответом, а Дэвид уверенно продолжал: – Но ты сама видишь, что мой план не сработал. Мне не удалось вызвать призрак Сэнди... скорее, наоборот. А это все очень усложняет.

Не зная, чего ждать, Лаура смотрела испуганными глазами, как он с невозмутимым спокойствием вновь наполняет их чашки.

– Я говорил тебе, что намереваюсь удочерить Сэнди?

Лаура, ни жива ни мертва, кивнула.

– Так вот, я не собираюсь ставить под угрозу свои планы. – Его голос обрел решимость. – А следовательно, не могу себе позволить роман с ее няней. Что ты скажешь на это?

Наступила гнетущая тишина, потом Лаура тихо сказала:

– Я совершенно согласна. Именно это, кстати, я пыталась внушить тебе вчера.

– Значит, ты готова быть просто оплачиваемой няней?

Чувствуя себя так, словно идет по зыбучим пескам, Лаура прошептала:

– Да...

– Не думаю, что это получится! – резко возразил Дэвид.

Вот тут Лаура испугалась по-настоящему.

– Я могу сделать так, что все получится! – умоляюще воскликнула она.

– А я не могу, – спокойно заявил он. – Даже если я безотлагательно женюсь на ком-нибудь, что очень облегчит процесс удочерения, то едва ли смогу продолжать жить с тобой под одной крышей. Я сомневаюсь, что смогу выдержать искушение, которое ты собой представляешь. – Его лицо превратилось в камень. – Вот такие дела. Боюсь, что когда окончится Рождество... – Он не договорил.

Ее голос был еле слышен:

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Я дам тебе месячное жалованье и хорошие рекомендации... – Его слова тоже были похожи на камни. Он швырял их в нее, и ей хотелось закричать, но она не могла произнести ни звука.

То, что судьба позволила ей жить рядом со своей дочерью, было подобно чуду. Но сейчас, из-за неуправляемой страсти, все еще существовавшей между нею и Дэвидом, она лишалась этого последнего шанса... Даже в самые свои черные дни Лаура не чувствовала такого отчаяния и безысходности. Ей хотелось разрыдаться, но это было бесполезно.

– И что же, ты не собираешься протестовать? – насмешливо спросил Дэвид. – Не станешь просить меня изменить свое решение?

– Разве это поможет?

– Никогда не знаешь, пока не попробуешь... Он откровенно издевался над ней!

Подняв бледное, осунувшееся лицо, Лаура произнесла бескровными губами:

– Зачем тебе это? Неужели ты получишь еще большее удовлетворение, когда скажешь «нет»?

– Не исключено. И, может быть, ты знаешь почему?

– Потому что я напоминаю тебе Сэнди! Ты не можешь унизить ее и поэтому хочешь унизить меня!

– Минуту назад ты дала понять, что готова на все, лишь бы остаться у меня... А ведь это странно, Лаура! После того, как я обращался с тобой, любая няня уже давно хлопнула бы дверью.

– Я... я очень полюбила Сэнди.

– За такое короткое время?

– Почему же нет? Она очаровательный ребенок...

– Насколько я знаю, нормальная няня не может позволить себе слишком привязываться к своим подопечным.

– Иногда этого трудно избежать...

Голос Лауры дрожал, она понимала, на какой тонкий лед ступила. Если он уже что-то подозревает...

– Мне кажется, что твое нежелание уходить вызвано другой причиной.

– Какой же?

– Интересом, не связанным с Сэнди. – Она удивленно посмотрела на него, и он усмехнулся. – С самого начала твоя реакция на меня была не вполне адекватной...

Лаура сразу же поняла, что он бросает ей спасательный круг.

– Ты знаешь, что нравишься женщинам, – быстро сказала она.

Дэвид иронически поднял бровь.

– Ты хочешь сказать, что я тебе нравлюсь?

– Конечно. Хотя это, разумеется, чисто сексуальное влечение.

– Как бы то ни было, это нечто взаимное и очень опасное. Ничем хорошим подобные отношения кончиться не могут. Скорее всего, в результате Сэнди останется без няни, а ты – без работы, если только...

– Если что?

Не зная, на что надеяться, неуверенная вообще, что у нее осталась какая-то надежда, и понимая, что только продлевает агонию, Лаура все еще уповала на чудо.

– Если мы не решим наши проблемы, заключив законный брак. – Онемев, она во все глаза уставилась на него. – Ты должна понять, что это лучшее решение! – настаивал Дэвид. – Это упростит удочерение и даст Сэнди стабильность, в которой она так нуждается. Я получаю жену и надежную няню. Ты получаешь дом и ребенка, которого уже любишь. – Он посмотрел на нее со странным блеском в глазах. – А кроме того, мужа, который может сделать тебя счастливой... по крайней мере, в постели.

– Так, значит, ты...

– Я говорю не о фиктивном браке, а о самом реальном.

– О...

Лаура не верила своим ушам и некоторое время продолжала молча смотреть на него. Наконец Дэвид нетерпеливо спросил:

– Ну как?

Стать его женой?! Это было бы подарком, на который она никогда не рассчитывала. Одна секунда – и она станет не платной няней, а матерью Сэнди и женой Дэвида! Но Лаура понимала, что это так же опасно, как жить на минном поле...

Однако есть ли у нее альтернатива?

Конечно, Лаура могла объявить, кто она такая, и потребовать свою дочь... Но ей было негде жить и не на что содержать ребенка. Было бы безумием лишать Сэнди хорошего дома и любящего, заботливого отца!

А разве не еще большим безумием было бы уйти и никогда больше не увидеть дочь, а с ней и любимого мужчину? Нет, она должна воспользоваться шансом, который ей дает судьба...

Когда она подняла свои аквамариновые глаза, Дэвид сразу понял, что победил, и на его лице отразилось торжество.

– Так что же? «Да»?

– Да, я выйду за тебя, – вздохнула Лаура, зная, что цена будет высока.

– Вот и прекрасно. – Он удовлетворенно кивнул. – А теперь я принесу тебе что-нибудь надеть. Потом мы заберем Сэнди и сообщим ей радостное известие.

 

8

Шторы были опущены, свет приглушен, а горящие поленья отбрасывали прыгающие тени, делая атмосферу уютной и интимной. Лаура сидела на диване рядом с Дэвидом. В комнату просачивались звуки рождественских песнопений: вокруг огромной елки на улице веселилась молодежь.

Утомившись после праздничного дня, Сэнди уснула, едва оказавшись в своей кроватке. Как и предсказывал Дэвид, среди множества подаренных ей игрушек больше всего радости доставили девочке шарф с красными и зелеными полосками для медвежонка и шапочка с помпоном.

Сообщение Дэвида о том, что Лаура будет ее новой мамочкой, она выслушала с радостью, хотя в данный момент ее больше волновали подарки, которые ей оставил Санта-Клаус.

Вместо того, чтобы всем вернуться в дом, Дэвид дал указание перенести их вещи в главное здание.

– Раз мы хотим пожениться, то теперь не имеет значения, что здесь только две спальни, – сказал он, сверкая зелеными глазами. – Но, может быть, ты не желаешь разделять со мной ложе, пока мы не станем мужем и женой?

Немного смущенная тем, что он форсирует события, но не в силах противостоять чудесной перспективе проводить ночи в его объятиях, Лаура покачала головой. На его лице появилось какое-то странное выражение, но тут же пропало. Голос звучал абсолютно бесстрастно:

– Тогда я хотел бы, ради соблюдения приличий, чтобы ты надела мое кольцо. Я думаю, мы можем пойти и подобрать его прямо сейчас. В комплексе есть довольно приличный ювелирный магазин.

Лаура сама не ожидала, что ее так обрадует это предложение.

– Но они, наверное, закрыты? Ведь сейчас Рождество.

– Хозяин – мой старый приятель, я позвоню ему. И попрошу Кэтрин посидеть полчаса с Сэнди. – С долей иронии он добавил: – Если Кэтрин узнает о нашей помолвке, то это будет лучший способ распространить эту новость среди персонала.

Когда они добрались до магазина, высокий, симпатичный мужчина лет сорока со светлыми волнистыми волосами уже ожидал их там. Широко улыбаясь, он похлопал Дэвида по плечу.

– Поздравляю, старина! Как тебе удалось держать это в тайне?

– Признаться, я сам от себя такого не ожидал. Дорогая, я хочу познакомить тебе с Чарлзом Линфутом.

– Здравствуйте, – улыбнулась Лаура и добавила:– Мне очень неудобно, что пришлось вас беспокоить в праздники.

– Не думайте об этом. Я вполне понимаю, почему Дэвиду не терпится надеть вам кольцо на палец. Что бы вы хотели? У нас есть несколько совершенно исключительных камней.

– Я думаю, подойдет аквамарин, – безапелляционно заявил Дэвид.

– Да, – согласился Линфут, – и я понимаю почему.

Пальцы у Лауры были очень тонкими, и нашлось только два кольца ее размера. На первом был один большой аквамарин, на втором – несколько маленьких.

– Которое ты предпочитаешь? – спросил Дэвид.

– Солитер, – ответила она тихо.

– Хороший выбор, – одобрил Линфут. – Цвет прекрасный и обработка изящнее.

Взяв кольцо из коробочки, Дэвид надел его ей на палец, а затем, наполняя сердце Лауры счастьем и нежностью, поднес ее руку к губам.

– Вот теперь это официально. Отныне ты – моя невеста.

– А я даже не купила тебе рождественского подарка, – вздохнула Лаура.

– Ничего, это у нас с тобой не последнее Рождество.

Дэвид наклонился к Линфуту и прошептал ему что-то на ухо.

– Да, у меня есть, – ответил ювелир.

Он скрылся за служебной дверью и через минуту вернулся с продолговатой плоской коробочкой, которую Дэвид тут же сунул себе в карман.

– Спасибо. Я выпишу тебе чек за все.

– Это можно будет сделать завтра. Мужчины обменялись рукопожатиями, Дэвид обнял Лауру за талию, и они отправились в его апартаменты. Ей до сих пор казалось, что она пребывает в волшебном сне.

Поблагодарив Кэтрин, Дэвид рассказал ей о помолвке, а Лаура показала кольцо. Кэтрин была потрясена и поспешно удалилась, сгорая от нетерпения распространить поразительную новость.

Прошло всего несколько минут после ее ухода, когда раздался стук в дверь; это была доставлена обвитая лентами бутылка шампанского с поздравлениями от персонала.

Поблагодарив посыльного, Дэвид улыбнулся Лауре.

– Ну что я тебе говорил?

Он достал два бокала для шампанского и, открыв бутылку, наполнил их искрящимся вином.

– За нас с тобой! Чтобы мы действительноузнали друг друга.

Его тост заставил ее напрячься, но только на секунду: испуг потонул в волнах невероятного счастья.

С трудом верилось в то, что они с Дэвидом на самом деле помолвлены и собираются пожениться. Лауре постоянно хотелось ущипнуть себя...

Даже сейчас, спустя несколько часов, сидя рядом с Дэвидом на диване в гостиной и слушая рождественское песнопение, она испытывала чувство нереальности происходящего.

– Я совсем забыл вручить тебе еще кое-что, – негромко произнес Дэвид.

Дотянувшись до своего пиджака, он вытащил из кармана плоскую продолговатую коробочку, которую передал ему Чарлз Линфут.

– Неужели тебе не интересно, что я выбрал специально для тебя?

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Она и в самом деле совсем забыла о подарке Дэвида, наблюдая, с какой радостью и восторгом Сэнди вскрывает свои рождественские подарки. Усмехнувшись, Дэвид заметил:

– Любая другая женщина обязательно напомнила бы мне или спросила бы, что это...

Открыв крышку коробочки, он достал цепочку из червонного золота, каждое соединение которой было выполнено в форме сцепленных рук.

– Как красиво! – воскликнула Лаура. – И необычно.

– Примерь. Посмотрим, как это выглядит на тебе.

Рассмотрев цепочку, она растерянно взглянула на него.

– Я не знаю, как она расстегивается.

– Дай мне.

Через мгновение цепочка украшала ее тонкую шею.

– Замечательно, – одобрил Дэвид.

Снова выражение его лица – торжествующее и какое-то жесткое – насторожило ее. Но Лаура сказала себе, что ей почудилось, и, встав, подошла к зеркалу.

То, что она увидела там, ее поразило. На ней эта цепочка из изящного ювелирного изделия превратилась в нечто примитивное, варварское, словно она надела на себя ошейник...

Лаура невольно вздрогнула.

– Я никогда не видела ничего подобного!

– Это копия обручального ожерелья инков. Перуанская легенда говорит, что царь инков специально сделал его для своей невесты в качестве символа собственности.

У Лауры перехватило дыхание.

– А почему не кольцо?

– Потому что кольцо она могла в любой момент снять и сменить на другое. Судя по всему, эта женщина была похожа на Сэнди Гранд, и он не доверял ей...

Лаура молчала, словно жертва перед гильотиной, а Дэвид, прищурившись глядя на нее, добавил:

– Надев однажды это ожерелье, она могла избавиться от него, только разорвав.

Холодок пробежал по ее спине. Стараясь говорить спокойно, Лаура спросила:

– Ты хочешь сказать, что оно не снимается?

– Ну что ты! Это всего лишь имитация. Но ведь ты же не похожа на Сэнди Гранд, верно? Просто я хотел посмотреть, как действует этот прием. Все-таки впечатляет, не правда ли?

– Пожалуйста, сними его с меня!

Дэвид протянул руку, но вместо того, чтобы расстегнуть цепочку, неожиданно схватил Лауру за запястье и притянул к себе.

– Тебе в нем неудобно?

– Нет... – пробормотала она: дискомфорт был только внутренний.

– Тогда почему бы не поносить его... хотя бы до того, как лечь спать?

Лаура прикусила губу: она знала, что он ожидает ее протестов, и поэтому промолчала.

Через секунду, с легкостью меняя тему разговора, к чему она никак не могла привыкнуть, Дэвид сказал:

– А теперь, когда мы остались одни, мне кажется, нам пора поговорить о нашем будущем...

Подняв настороженный взгляд, Лаура молча ждала.

– Мне бы хотелось, чтобы у Сэнди были когда-нибудь братики и сестрички. Думаю, ты не возражаешь?

– Конечно, – сдержанно произнесла Лаура. – Я люблю детей...

– И все-таки, на мой взгляд, первое время мы должны пожить втроем: почувствовать себя настоящей семьей и дать Сэнди возможность принять тебя в качестве матери. – Затем неожиданно, словно удар, последовал вопрос: – Ты никогда не спрашивала меня, что случилось с ее настоящей матерью... Неужели тебе неинтересно?

– Но я... я...

– Ты самая нелюбопытная женщина из всех, кого я когда-либо знал! – Его голосом можно было резать стекло.

Лаура почувствовала, что тонет.

– Я полагала, что это меня не касается... – пробормотала она.

– Думаю, для тебя будет сюрпризом узнать, что она просто-напросто отказалась от собственного ребенка.

– Нет!!!

Этот крик вырвался у нее помимо воли. Лаура закрыла рот рукой, но было поздно.

– Откуда ты можешь это знать?

– Я не верю, что хоть одна женщина способна отказаться от своего ребенка!

– Тогда почему, как ты думаешь, она скрылась?

– Очевидно, была какая-то причина, заставившая ее сделать это.

– Ты говоришь так, словно сочувствуешь ей.

– Во всем всегда есть две стороны. Нельзя обвинять человека, не выслушав его.

– Поверь, я хорошо знаю эту женщину. Единственное, что ее волновало, – это собственное благополучие. Артур погиб, и вместо того, чтобы позаботиться о ребенке, которого он так и не увидел, она сбежала, бросив девочку на старуху-свекровь. – Нет, это было не так! Все не так! – подумала Лаура с горечью. – Как же можно испытывать сочувствие к такой женщине?

Дэвид посмотрел на нее недобрым взглядом, и она промолчала. Дух Лауры, тот стальной стержень, который поддерживал ее в самые трудные минуты жизни, требовал борьбы, но она чувствовала себя связанной по рукам и ногам.

В этот момент в дверь постучали.

– Извините, что беспокою вас, мистер Апперли, – послышался мужской голос, – но там один из постояльцев требует хозяина: какое-то недоразумение с оплатой.

– Хорошо, я сейчас приду и разберусь. – Дэвид поспешно вышел из комнаты.

Когда дверь за ним захлопнулась, Лаура вздохнула с облегчением: если бы разговор продолжился, она бы наверняка выдала себя.

И все-таки ей было трудно понять, как может Дэвид осуждать несчастную Сэнди Гранд, ни в чем не разобравшись, не испытывая даже малейших признаков сочувствия...

Это было ужасное время. Подавленная, все еще в состоянии сильнейшего эмоционального стресса, слишком больная, чтобы ясно мыслить, она сделала то, что, по ее мнению, было самым лучшим. Так было лучше для ребенка, для матери Артура, которая была потрясена гибелью сына, а заодно для Дэвида и женщины, на которой он собирался жениться.

Но, видит Бог, она никогда не переставала жалеть об этом и в глубине души надеялась, что однажды, когда-нибудь, все может измениться...

Когда Сэнди очнулась в больнице, она не помнила, кто она и как сюда попала. Ее поразило только, что толпящиеся вокруг врачи и медсестры говорят о ней скорее как о неодушевленном объекте, чем как о живом существе.

Потом в голове стало проясняться, и она начала вспоминать странные, не связанные друг с другом вещи. Это было похоже на рассыпанные части картинки-головоломки. Артур приходит из больницы домой в отчаянии... Рождественская вечеринка... Посадка в машину... Она ведет машину на последнем сроке беременности, потому что Артур сильно пьян... Она беременна...

Под простыней Сэнди дотронулась до своего живота. Ее охватила паника, она закричала:

– Сестра... Сестра!..

Прибежала сестра и склонилась над ней.

– Вы пришли в себя! Наконец-то!

– Мой ребенок... – простонала она. – Что с моим ребенком?!

– Не волнуйтесь, с вашей девочкой все в порядке. Вам пришлось сделать кесарево сечение, поскольку вы были без сознания. Но девочка нормальная, здоровая, весит семь с половиной фунтов.

Сэнди почувствовала, что по лицу ее текут слезы. Артур будет так рад... Он хотел девочку...

– Где она? Я могу ее видеть?

– Вы пока не в состоянии сами ухаживать за ней, поэтому ее забрала ваша свекровь.

Лаура стерла слезы, и собственное лицо показалось ей незнакомым: рука нащупала бугристые рубцы и шрамы.

– Что с моим лицом? Что случилось?! – воскликнула она.

– Вы пострадали в автомобильной катастрофе. Но не волнуйтесь: нет ничего такого, чего не смогла бы исправить небольшая пластическая операция. Как только вы достаточно окрепнете...

– А Артур... мой муж... Где он? Он... Медсестра покачала головой.

– Мне очень жаль...

– Вы хотите сказать, что он погиб?

– Простите, – сказала сестра. – Ваша машина врезалась в одну из бетонных опор моста. Он погиб мгновенно...

Значит, он никогда не увидит ребенка, которого согласился считать своим! Бедный Артур... И бедная Шарлотта... Сквозь слезы Сэнди спросила:

– А его мать? Как она восприняла это?

– Сначала миссис Апперли заболела от горя, но сейчас ей лучше. И, конечно же, ребенку с ней хорошо.

Постойте... Если миссис Апперли болела и успела поправиться... Как же долго я была без сознания?

– Вы перенесли тяжелую черепно-мозговую травму и находились в коме почти пять месяцев.

– Пять месяцев?!

– Вам повезло, что вы остались живы, – заметила сестра. – После удара о мост машина перевернулась и упала вниз. Вы были зажаты внутри. Когда вас оттуда достали, разрезав металл, то подумали сначала, что вы мертвы. К счастью, вас все равно доставили в больницу срочно – из-за ребенка.

Значит, ребенку, которого она никогда не видела, уже пять месяцев...

– Я сообщу миссис Апперли, что вы пришли в себя. Она будет так рада! Хотя она не могла навещать вас, но звонила почти каждый день, справлялась о вашем самочувствии. – Немного смущаясь, сестра добавила: – У вас нет больше родных? Кроме вашей свекрови? Я подумала, раз никто не приходил к вам в больницу, может быть, они просто не знают?

– Нет, у меня нет родственников. И я не понимаю, кто мог оплатить такое дорогое лечение. Миссис Апперли, насколько я знаю, небогата.

– Все медицинские расходы взял на себя мистер Дэвид Апперли.

Горько было сознавать, что ты представляешь из себя финансовую обузу для человека, который ненавидит тебя так сильно, что даже ни разу не пришел навестить в больнице.

Когда спустя два часа пришла Шарлотта, Сэнди была потрясена тем, как изменилась ее свекровь. Из моложавой элегантной дамы она превратилась в старуху, нервную и разбитую.

Взяв Сэнди за руку, Шарлотта прошептала:

– Что я могу сказать, дорогая? Если не считать ребенка, все остальное было кошмаром. – Предваряя вопрос Сэнди, она торопливо добавила: – Я не принесла ее... Малышка слегка простудилась, поэтому я решила, что так будет лучше. Все равно ты скоро окажешься дома.

– Дома? Вы имеете в виду нашу квартиру? Шарлотта покачала головой.

– Мы отказались от нее. Ты была так плоха, что мы, признаться, не надеялись, что ты выживешь. Но случилось чудо... – Она глубоко вздохнула. – Ты еще не решила, что будешь делать, когда выпишешься из больницы?

– У меня еще не было времени подумать.

– Я прошу тебя, Сэнди, живи у нас.

– Простите, но я не могу жить в доме Дэвида.

– Но Дэвид и Глэдис...

– Глэдис?

– Невеста Дэвида. Они собираются пожениться в середине июля. Я думаю, что они будут рады, если ты... – Сэнди энергично затрясла головой, и Шарлотта продолжила: – Тебе нужно где-то жить, и у тебя нет средств содержать ребенка. Возможно, тебе понадобятся месяцы, чтобы быть в состоянии работать или хотя бы ухаживать за ней. А кроме того... Прошу тебя, не забирай ее у меня! Ты не представляешь, как я привязалась к внучке... – Шарлотта начала всхлипывать. – Это все, что осталось у меня после смерти Артура...

Сэнди растерянно пробормотала:

– У вас остался Дэвид...

– Это совсем другое. Он никогда не был моим.

– Но когда они с Глэдис поженятся, у вас будут еще внуки.

– Нет... – глубоко вздохнув, Шарлотта достала платок. – Глэдис не может иметь детей. Она была совсем молодой и глупой, когда сделала аборт, который прошел неудачно. Но они с Дэвидом хотят ребенка, и, если бы что-нибудь случилось с тобой, они собирались удочерить девочку...

Увидев пораженное лицо невестки, Шарлотта воскликнула, побледнев:

– О, нет, моя дорогая, не подумай, что мы желали этого! Мы молились за твое выздоровление...

Через две недели, после дней и ночей, проведенных в мучительных раздумьях, от которых у нее поднялась температура, Сэнди надела свое мешковатое платье, сшитое во время беременности, и зимнее пальто, вычищенное и хранившееся в шкафу в ее палате, и в час смены дежурного персонала тихо покинула больницу.

Она шла, ничего не видя, автоматически, и ее единственной мыслью было уйти подальше от комфортабельной палаты, ставшей для нее тюрьмой.

Поздний майский вечер был прохладным и ветреным, на тротуарах блестели капли дождя, прибившего пыль и принесшего запах озона. Движение на улицах, как обычно, было оживленным, но в этот час, когда рабочий день уже закончился, а ночная жизнь еще не началась, пешеходов было мало.

Вскоре дождь пошел вовсю, холодный и сильный, и ее пальто сразу же промокло. Хотя она все еще была в посттравматическом состоянии, здравый смысл подсказывал ей, что нужно где-то найти себе ночлег.

Но ее кошелек был почти пуст, денег хватило бы разве что на пару ночей в дешевом отеле. А что, если ей не удастся сразу найти работу? Кроме того, едва ли ее пустят в отель. У Сэнди не было багажа, а ее одежда имела самый жалкий вид. Одного взгляда на нее будет достаточно, чтобы отказать...

Она прошла почти три четверти мили по незнакомым улицам, когда усталость заставила ее остановиться и прислониться к стене.

За стеной виднелась часовня, а снаружи висела черная доска с надписью золотыми буквами: «Миссия Святого Спасителя. Если вы голодны и бездомны, зайдите».

Это было ответом на ее безмолвную молитву...

Звук закрываемой двери вернул Лауру к действительности, и через мгновение появился Дэвид.

– Извини, что пришлось тебя бросить. Я подумал, что ситуация серьезная: обычно меня не беспокоят понапрасну.

– Это так и было?

– Да нет, ерунда. Просто один постоялец слишком бурно отмечал Рождество.

Сев рядом с ней, Дэвид лениво положил руку на спинку дивана и поинтересовался:

– О чем ты думала, когда я вошел? Ты смотрела так грустно и растерянно...

– Я... я не помню.

– Хочешь сказать, что не желаешь говорить? – усмехнулся он. – А я всегда считал, что у жены не должно быть секретов от мужа...

Ее сердце забилось чаще.

– Я еще пока не твоя жена.

– Но скоро ты ею станешь – и чем скорее, тем лучше.

Лаура ничего не ответила, и тогда он пальцем приподнял ее подбородок и задумчиво произнес:

– Похоже, что ты не испытываешь сомнений, выходя замуж за человека, которого едва знаешь.

– А я должна?

Дэвид усмехнулся.

– Не хочу превращаться в Синюю Бороду. А впрочем, не обещаю, что никогда не буду путать тебя с Сэнди Гранд...

Холодок пробежал у нее по спине: она заметила пристальный взгляд Дэвида и через силу улыбнулась, решив превратить все в шутку.

– Ничего, как-нибудь переживу.

– Когда мы завтра вернемся в Бостон, я сделаю необходимые приготовления. Ты не будешь возражать против скромной церемонии?

– Конечно нет.

– А как у тебя было в прошлый раз?

– В прошлый раз? – Голос выдал ее тревогу.

– У тебя была пышная свадьба?

– Нет...

– Но ты была в белом?

– Нет!

– Вы венчались в церкви?

– Это была гражданская церемония, – резко ответила она.

Дэвид кивнул, как будто удовлетворенный, и его пальцы скользнули в ее волосы.

– Скажи мне, Лаура, каким был твой муж?

Застигнутая врасплох этим вопросом, она молча уставилась на него. Дэвид приподнял бровь.

– Ведь ты, я надеюсь, не забыла?

– Нет, я не забыла, – хрипло сказала она. – Просто я стараюсь не ворошить прошлое.

– Что ж, это естественно: ведь он умер таким молодым... Ты сказала, что он погиб в автокатастрофе, как и мой сводный брат?

– Нет... Я сказала, что у него была редкая форма рака. Но я бы не хотела говорить о нем, если ты не против. Мне все еще тяжело вспоминать об этом.

– Даже спустя два года?

– Да.

– В ту ночь, в ломике, ты говорила мне, что была «нежна» с ним. Мне кажется, что ты сохранила это чувство до сих пор.

– Да...

– Но неужели одной нежности достаточно, чтобы так долго горевать о человеке? Вот я никогда не был нежен с Сэнди Гранд. Я был одержим ею! Наверное, из-за этого я до сих пор не могу ее забыть... Хочешь, я расскажу тебе о ней?

Лаура похолодела.

– Ты уже рассказывал...

Словно не слыша ее, Дэвид продолжал:

– Мы были вместе очень недолго. В сущности все это свелось к одному дню и двум ночам. Но с тех пор я не могу освободиться от нее. Она не отпускает меня...

– А может быть, это ты не хочешь уйти?– вырвалось у Лауры.

Его золотисто-зеленые глаза, казалось, пронзили ее насквозь.

– Нелегко уйти от того, кого ненавидишь. Ты когда-нибудь ненавидела кого-то?

– Нет, никогда.

– Ненависть – великая сила! Оборотная сторона любви...

– Я знаю одно: ненависть может уничтожить того, кто ее испытывает.

– Значит, ты считаешь, что мне нужно перестать ненавидеть ее?– насмешливо спросил Дэвид.

Лаура пожала плечами и ничего не ответила.

– Но как этого добиться? Что ты мне посоветуешь?– не отставал он.

– Может быть, не нужно винить ее во всем? – беспомощно пробормотала она.

– Например, в чем?

– Ну... в смерти твоего сводного брата... и в том, что она отказалась от собственной дочери.

Дэвид опустил веки, скрывая выражение глаз.

– А почему ты думаешь, будто я обвиняю ее в этом?– вкрадчиво спросил он.

– То есть как?– удивилась Лаура. – Потому что ты говорил об этом.

– Но почему ты решила, что жена Артура и Сэнди Гранд – это один человек?

Лаура чувствовала себя так, словно проваливается в шахту лифта.

– Я... я подумала, по твоим разным рассказам...

– Я абсолютно уверен, что никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминал, что речь идет об одной и той же женщине!

– Но у меня почему-то сложилось впечатление... Я подумала... Прости, я... я, видимо, ошиблась. Это было глупо с моей стороны.

– Наоборот, это свидетельствует о твоем почти ясновидении. Сэнди Гранд действительно была женой моего сводного брата. Может быть, именно поэтому я так настроен против нее? Хотя она была готова запрыгнуть ко мне в постель, но предпочла все-таки его! – Его лицо стало мрачным. – Не сомневаюсь, моралисты скажут, что во мне говорит зависть. В конце концов, она принадлежала ему до того, как стала моей.

Лаура сидела беззвучно, и Дэвид внезапно переменил тему:

– Однако все это в прошлом, которое нельзя исправить. А у нас впереди будущее.

Но что это будет за будущее? – подумала Лаура. Ведь Дэвид женится на ней только потому, что она напоминает ему женщину, которую он ненавидит.

Словно прочитав ее мысли, Дэвид сказал:

– Наша семейная жизнь, возможно, не будет идеальной историей из книжки, но, поскольку мы оба знаем, чего хотим...

Лаура обеспокоенно спросила:

– А чего ты хочешь? Он улыбнулся.

– Я хочу иметь страстную любовницу, заботливую жену, мать для Сэнди и моих собственных детей. А чего хочешь ты, Лаура?

– Иметь дом и семью, – ответила она, не задумываясь.

– Ты не упомянула мужа...

– Это понятно и без слов.

– А если бы тебе пообещали исполнить одно желание, о чем бы ты попросила?

Я бы просила, чтобы ты любил меня! Но она знала, что этого очень просто хотеть, но так же невозможно достигнуть, как достать луну с неба.

Вслух Лаура сказала:

– Не знаю. Наверное, возможности довольствоваться тем, что у меня есть.

Внезапно Дэвид взял ее за подбородок и развернул лицом к себе. Сейчас он был похож на охотника, настороженного и безжалостного.

Непроизвольным движением Лаура облизнула пересохшие губы и заметила, что это не ускользнуло от его внимания.

Сердце у нее забилось.

– Прошу тебя, Дэвид... – разговор с ним так утомил ее, что больше всего на свете она хотела спать.

Игнорируя ее просьбу, он наклонил свою темноволосую голову. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Лаура застонала и изогнулась всем телом, словно от боли.

Он целовал ее глубоко, проникая языком все дальше, но в этом поцелуе не было и тени нежности. Дэвид словно наказывал ее за что-то! А ведь она знала, что он может быть нежным, внимательным любовником... Что же произошло? Почему он вдруг стал таким жестоким?

Через некоторое время поцелуй сделался нежнее, Дэвид как будто просил прощения, и она не смогла устоять. Ее руки сомкнулись у него на шее, она поцеловала его с ответной страстью, прижавшись к нему всем телом.

Почти мгновенно весь окружающий мир для нее исчез, осталось только наслаждение, которое он дарил ей, а она дарила ему. Хотя вечер был трудным, все это осталось позади, Лаура не испытывала больше ни страха, ни смятения. Не существовало ни прошлого, ни будущего, были только они вдвоем – здесь и сейчас!

Наконец Дэвид прошептал, склонившись к ее уху:

– Ты готова?

Она кивнула и перед тем, как лечь, зашла в ванную.

Поймав свое отражение в зеркале, Лаура заметила, что ожерелье все еще на ней. Сразу вспомнилось все пережитое за этот день. Цепочка оказалась последней каплей. Обеими руками Лаура принялась судорожно перебирать звенья, стараясь найти застежку.

Все было тщетно.

Но если она сейчас обратится к Дэвиду, он поймет, насколько сильно это ее беспокоит. Лучше подождать до тех пор, когда он придет к ней, и прежде, чем они займутся любовью, как бы между прочим попросить его снять цепочку.

Лаура выбрала свою самую красивую ночную сорочку, надела ее и стала ждать Дэвида, который отправился проведать перед сном Сэнди.

Он вошел в спальню уже обнаженный и сразу же забрался к ней в постель. Его рука погладила ее шелковистые волосы.

– У нас был трудный день. Ты выглядишь слишком усталой. Тебе, наверное, лучше поспать.

Очевидно, Лаура невольно вздохнула с облегчением, потому что он притянул ее к себе и положил голову на свое плечо.

Она нетерпеливо поерзала.

– Дэвид...

– Что? – Он посмотрел на нее.

– Цепочка...

– Ты сказала, что она тебе не мешает.

– Да, но...

– Тогда расслабься. Она чудесно смотрится.

Он нежно поцеловал ее. Но даже этот поцелуй не мог усыпить ее подозрение, что он догадывается, какое действие оказывает на нее это украшение, и нарочно не стал снимать его...

 

9

Они поженились в Бостоне спустя три недели в маленькой церкви, зажатой между двумя небоскребами из стекла и бетона. На простой и скромной церемонии присутствовало совсем немного народу.

Когда они выходили из церкви, держась чуть поодаль друг от друга, словно посторонние, шел снег, и легкие пушистые снежинки кружились в воздухе, как конфетти.

Большой полноприводной джип Дэвида ждал молодых, чтобы отвезти их на Верхнее озеро: Дэвид считал, что они должны устроить себе хотя бы короткий медовый месяц.

В первый раз он заговорил об этом накануне вечером, выйдя из своего кабинета:

– Я думаю, что после церемонии нам нужно поехать в комплекс на несколько дней.

Со смешанными чувствами Лаура спросила:

– Мне уложить твои вещи?

– Хочешь попрактиковаться в обязанностях жены? – Это прозвучало почти как насмешка.

Слегка покраснев, она сказала:

– Вовсе нет. Если ты предпочитаешь делать это сам, то я соберу только вещи Сэнди и свои.

– Сэнди не поедет.

– То есть как?

– Не принято брать на медовый месяц детей, – отрезал он. – Я хотел бы, чтобы моя невеста несколько дней принадлежала только мне! А Сэнди останется с миссис О'Доннелл.

– Но согласится ли миссис О'Доннелл?

– Конечно. Она привыкла присматривать за Сэнди и обожает ее. А главное – Сэнди будет счастлива остаться с ней. – По его тону было понятно, что вопрос решен.

Теперь, подставив темные волосы падающим снежинкам, Дэвид распахнул дверцу машины и помог жене сесть. Когда Лаура пристегнула ремень безопасности, он уселся за руль, и они тронулись.

Лаура подумала, что они менее всего похожи на новобрачных. В конце церемонии Дэвид даже не поцеловал ее! Но если он уже жалеет о своем скоропалительном предложении, то зачем вообще пошел на этот шаг?

С тех пор как они вернулись в Бостон, Дэвид вел себя как-то странно. Начать с того, что, когда они приехали, он, не говоря ни слова, отнес ее вещи в комнату, смежную с детской. Можно было подумать, что у себя дома Дэвид вдруг решил соблюдать общественные приличия, которые его так мало волновали в Оздоровительном центре...

По крайней мере, в первую ночь в городе, лежа без сна в своей постели, Лаура утешила себя именно этим. Но в последующие дни он настолько погрузился в свою работу, что она редко видела его; было ясно, что Дэвид ее избегает. Ей стало очень обидно.

Дни проходили быстро в заботах о Сэнди, но бессонные ночи с их тревожными мыслями казались бесконечными, и вскоре под глазами Лауры легли тени. Хотя Дэвид настоял на том, чтобы она носила кольцо, и лично сказал миссис О'Доннелл об их помолвке, во всем остальном она оставалась няней. Сам же он, ледяной и неприступный, возвел вокруг себя стену, наглухо закрывшую его от нее.

Если бы не кольцо и не то, что Сэнди теперь называла ее мамочкой, Лаура могла бы подумать, что все это ей приснилось. Но вечером накануне свадьбы она поймала его взгляд и увидела в нем сверкающий огонь сдерживаемого желания. Дэвид тут же отвел глаза, но было поздно: Лаура поняла, что он тоже страдает.

Тогда зачем же он так отдалился от нее? Что пытается доказать? А может быть, он просто хочет наказать ее и себя? Ее – за то, что она напоминает ему Сэнди Гранд, а себя – за то, что не может избавиться от наваждения?

Лауре даже стало жалко его.

Но когда наваждение пройдет, – а она не сомневалась, что со временем это случится, – что останется ей? Может быть, немного доброты и внимания?.. Если она будет его женой и матерью его детей, неужели он не будет хотя бы благодарен ей?

Пока они молча ехали сквозь снежную ночь, Лаура изо всех сил старалась поддерживать в себе эту мысль, но в глубине души понимала, что прошлое нависает над ними дамокловым мечом и вряд ли они когда-нибудь будут счастливы по-настоящему...

Убаюканная шуршанием стеклоочистителей и движением машины, она погрузилась в беспокойный сон. Когда она проснулась, машина уже подъезжала к комплексу. Посмотрев по сторонам, Лаура обнаружила, что Дэвид глядит на нее с каким-то странным, отстраненным выражением лица.

Прежде чем она успела прийти в себя, он выскочил из машины и открыл дверцу с ее стороны. Еще не проснувшись полностью, Лаура выбралась наружу и упала бы, если бы Дэвид не обхватил ее за талию.

Лаура с грустью отметила, что он впервые коснулся ее за последние недели...

Пока они ехали на север, небо прояснилось, и сейчас стояла прекрасная ночь. Полная луна висела над заснеженными соснами.

Служащая, сидящая за стойкой регистрации приезжих, вежливо приветствовала их:

– Добрый вечер, мистер Апперли... миссис Апперли. Примите наши поздравления!– И добавила: – Если у вас есть одна минута, мистер Апперли, директор хотел бы переговорить с вами. Он в офисе.

Дэвид кивнул.

Все еще поддерживая Лауру, он провел ее в апартаменты и, открыв дверь, впустил внутрь. Через мгновение один из носильщиков внес их багаж и удалился.

Прежде чем выйти вслед за ним, Дэвид обернулся и сказал:

– Ты устала, думаю, тебе лучше сразу лечь в постель.

Что-то в его голосе насторожило Лауру, и она обеспокоенно спросила:

– Ты вернешься?

– Конечно. – Он усмехнулся. – Что подумает персонал, если я оставлю тебя в первую брачную ночь?

Через секунду дверь за ним закрылась.

Лаура сняла с себя лиловое платье, в котором была во время свадьбы, распаковала свои вещи и, приняв душ, забралась в постель.

Прошло почти полчаса, Дэвид не возвращался. Чтобы прогнать сонливость, она снова встала, умылась холодной водой и взяла с полки какую-то книжку. От усталости буквы прыгали у нее в глазах. Но он обещал вернуться, и ей хотелось не спать, когда он придет.

Лаура решила выяснить наконец, что с ним произошло. Дэвид говорил, что хочет иметь полноценную семью, ну а если он передумал? Она была уверена: он все еще желает ее, но его самоконтроль страшил и угнетал. Неужели Дэвид так ненавидит ее и осуждает себя, что решил подавить это желание?

Лаура пыталась убедить себя, что в любом случае у нее остается Сэнди, а со временем ей, может быть, удастся растопить эту ледяную стену, которой Дэвид отгородился от нее. Но она понимала: не добейся этого сегодня – не добьется никогда...

Проснулась Лаура в темноте. Стояла тишина, и сначала она не могла вспомнить, где находится. Затем все встало на свои места. Она в Оздоровительном центре на Верхнем озере, у нее медовый месяц... Но где же Дэвид?!

Лаура резко села на постели. Часы показывали половину третьего утра. Лунный свет, просачивающийся в спальню, подтвердил, что радом с ней никого нет, а подушка не смята. Было ясно, что спала она в одиночестве.

Но все-таки кто-то побывал здесь: положил выпавшую из ее рук книгу на тумбочку, выключил свет.

Взглянув на свое обручальное кольцо, Лаура почувствовала горечь. Она была женой Дэвида и не была ею!

Что же ей делать? Подчиниться его загадочному решению? Нет, у нее тоже есть средства, и пришло время воспользоваться ими!

Выбравшись из постели, она тихо вышла в холл. Света нигде не было. Задержавшись у двери второй спальни, она прислушалась. Несмотря на тишину, инстинкт подсказывал ей, что он здесь.

Открыв дверь, Лаура скользнула внутрь. Ее глаза уже привыкли к темноте холла, а в освещенной луной спальне было еще светлее.

Дэвид лежал на кровати, подложив руки под голову. Когда Лаура подошла к нему, его глаза блеснули, и она с замиранием сердца поняла, что он не спит.

– Вот так дела! – пробормотал он насмешливо. – Новобрачная пришла...

Лаура подавила в себе трусливое желание развернуться и убежать.

– Я хотела подождать тебя, но, видимо, заснула... – Голос ее был почти спокойным. – А когда проснулась, решила посмотреть, где же ты.

Дэвид ничего не ответил, и тогда она спросила напрямик:

– Почему ты решил спать здесь?

– Видишь ли, ты так часто вспоминала о своем первом муже... Мне никогда не нравились... как бы это сказать... подержанные вещи.

Понимая, что он нарочно хочет побольше обидеть ее, она подняла подбородок.

– Однако это не помешало тебе заниматься со мной любовью до свадьбы!

По выражению его лица Лаура поняла, что отпора он не ожидал.

– Я думаю, что тебе лучше вернуться в постель, пока не замерзла, – осторожно сказал Дэвид.

– Я уже замерзла! – Она ухватилась за хвост своей исчезающей храбрости. – И надеялась, что ты согреешь меня, как делал это раньше...

Его голос стал грубее.

– Предупреждаю тебя, Лаура, если ты сейчас же не уйдешь, то получишь больше, чем хотела бы.

– Я попробую.

– Очень хорошо. – Он сжал зубы. – Тогда снимай это!

– Что?

– Ночную сорочку. Сними ее. Если ты решила остаться, тебе она не понадобится.

Лаура колебалась недолго, потом сбросила узенькие бретельки с плеч и позволила тонкой материи упасть к ногам. Лунный свет превратил ее тело в серебряную статую. Дэвид не шевельнулся и ничего не сказал. Тогда она, тоже не говоря ни слова, скользнула к нему в постель.

Он лежал, неестественно напряженный и неподвижный, и Лаура, опасаясь, что он отправит ее обратно, смело провела рукой по его груди и гладкому животу.

Услышав сдержанный вздох, она прижалась к нему теснее и принялась покрывать поцелуями его шею и плечи. Но Дэвид все еще лежал неподвижно. Даже когда ее губы коснулись его губ, он не пошевелился!

Отчаявшись дождаться хоть какой-то реакции, Лаура уже была готова сдаться, понимая, что проиграла, когда он внезапно издал звук, напоминающий звериный рык, и резко перевернулся, подмяв ее под себя. Его руки сжали ее запястья, а губы завладели ее грудью. Обхватив твердый сосок, они вцепились в него с жадностью, вызывая почти болезненные ощущения.

Нежный, внимательный любовник исчез – его место занял самец, исчерпавший пределы своего терпения!

Без всяких предварительных ласк он овладел ею яростно и неудержимо. Лаура почувствовала, что в ней тоже пробудилась животная страсть. Ее тело содрогалось в конвульсиях, разум помутился, и она отдала ему все, что могла отдать.

Похоже, что в этот раз Дэвид хотел только брать, а не давать, не делиться. Но после того, как все кончилось, когда его темноволосая голова лежала у нее на груди, она нежно гладила ее, и слезы благодарности стекали по ее щекам.

Чуть позже они оба погрузились в сон, и впервые за все время их связи она обнимала его, а не он ее...

Когда Лаура проснулась, ярко светило утреннее солнце. Некоторое время она лежала, не двигаясь, потом осторожно повернула голову. Она была одна, и, судя по холодным простыням, уже давно.

Выбравшись из постели, Лаура поспешно приняла душ, быстро оделась и с замирающим сердцем направилась в гостиную. Ей не терпелось поскорее увидеть Дэвида и узнать его настроение. Улыбнется он ей или опять взглянет холодно? Но в гостиной его тоже не было. В апартаментах царила тишина.

Разочарованная, она приготовила себе чашку растворимого кофе и поджарила в тостере ломтик хлеба.

Часы показывали почти половину одиннадцатого. Неужели Дэвид уехал куда-то?

Нет, он не мог уехать без нее! Скорее всего, у директора комплекса снова возникли какие-то вопросы...

Решив, что ей было бы неплохо размяться, Лаура вспомнила о бассейне. Когда Дэвид вернется, она может предложить ему пойти поплавать. Только нужно стараться не показать себя слишком умелой пловчихой.

Прошло больше часа, его все не было, и Лаура начала нервничать. Если он так обращается с ней в их медовый месяц, то что же будет дальше?! Выйдя из апартаментов и подойдя к стойке регистрации, она небрежно спросила:

– Вы случайно не знаете, где мой муж?

– Извините, я не знаю, миссис Апперли, – ответила девушка за стойкой. – Но если вы хотите, я обзвоню всех и попробую узнать.

– О, нет, спасибо, – поспешила ответить Лаура. – Это не так важно.

Еще через полчаса бесплодного ожидания она нашла свой купальник, махровый халат и пару шлепанцев и, начиная злиться, направилась в самый большой и глубокий бассейн.

Когда Лаура уже собиралась прыгнуть в воду, ее окликнул высокий блондин в шлепанцах и коротком махровом халате поверх плавок:

– О, привет! Мисс Пейтсон, это вы? Ах, нет, теперь вы – миссис Апперли, – поправился он.

Лауре понадобилось несколько секунд, чтобы узнать Говарда, инструктора по плаванию.

– Привет, – улыбнулась она в ответ. – Вы на работе?

– У меня выходной. – Он совсем по-мальчишески просиял. – Так что я отдыхаю. Вы хотите поплавать или просто понежиться возле бассейна?

– Я хочу поплавать.

– Одна?

– Ну да, – пожала плечами Лаура. – У меня было время попрактиковаться после нашей последней встречи, – добавила она, увидев сомнение в его глазах.

– Ну и как?

– Неплохо.

– Рад за вас. Но, надеюсь, вы не собираетесь именно в этот бассейн?

– Почему же нет?

– Но он только для опытных пловцов, и сейчас там нет дежурного спасателя!

Говард был славным парнем и серьезно относился к своим обязанностям. Она не могла сказать ему, что опыта у нее хватает, и поэтому пообещала:

– Ладно, я буду осторожной.

– Мне не нравится, что вы идете туда одна, – нахмурился Говард. – Сейчас время ленча, и народу там мало. Думаю, мне следует пойти с вами.

– Вам абсолютно не о чем беспокоиться. Говард замялся.

– Я могу кое о чем вас спросить? Мистер Апперли знает, что вы собрались плавать здесь?

– Нет, но...

– Послушайте, миссис Апперли, я не хочу навязывать вам свое общество, но если с вами что-нибудь случится, ваш муж мне этого никогда не простит! А мне не хотелось бы лишиться работы, – попытался он пошутить.

Лаура вздохнула, понимая, что возражать бесполезно.

– Вы вовсе не обязаны тратить свой выходной на то, чтобы нянчиться с женой босса, но если вам так хочется...

– Конечно! – просиял он.

– Что ж, тогда я буду рада вашему обществу.

Говард взглянул на часы.

– Уже двенадцать... Не хотите сначала поесть? Я как раз собирался перекусить в баре.

– Тогда давайте сделаем это вместе. Ой...

– Что случилось?

– У меня нет с собой денег.

– Не беда, – усмехнулся он. – Я угощаю. Лаура надеялась, что ленч отвлечет ее от грустных мыслей. В обществе Дэвида она всегда чувствовала напряжение, а Говард был открытым, простым и веселым.

– Как вы стали инструктором по плаванию? – спросила Лаура, когда они уселись на высокие табуретки у стойки.

– Чисто случайно, – ответил он. – Я начинал учиться на врача, но у меня заболела мама, нужно было зарабатывать деньги, поэтому после двух курсов мне пришлось бросить медицинский факультет. Как раз тогда открылся Оздоровительный центр. Я всегда увлекался плаванием, так что сразу ухватился за эту возможность...

После ленча Лаура предложила все-таки пойти и окунуться.

– Когда вы убедитесь, что я в безопасности, то сможете сами поплавать, – сказала она.

Они направились к бассейну, выложенному камнями. Казалось, в воду спускаются настоящие скалы. В этот момент мимо них промчалась парочка юнцов, один из них задел Лауру, и она потеряла равновесие. Ее нога в шлепанце поскользнулась на мокром камне, и она неловко упала. Говард со злостью крикнул вслед мальчишкам:

– Идиоты! Смотреть надо! – и помог Лауре подняться. – Вы в порядке?

Она хотела уже сказать, что все нормально, но тут же поморщилась от боли.

– Что случилось? – встревоженно спросил Говард. – Что с вами?

– Кажется, повредила плечо, – пробормотала она, – и рука не действует.

Говард выругался сквозь зубы.

– Послушайте, моя комната за теми стеклянными дверями, где написано: «Только для персонала». Вы можете дойти туда? Я посмотрю, что с вами, и, если нужно, вызову врача.

Хотя идти было совсем близко, когда они добрались туда, Лаура прикусила губу от боли.

– Очень больно? – сочувственно спросил Говард.

– Терпеть можно. Я не думаю, что это перелом.

– Надеюсь, что нет... – Открыв дверь, он помог ей войти. – Но лучше все-таки посмотреть. Может быть, это вывих. Позвольте мне снять с вас халат. Я как-никак закончил два курса медицинского факультета и думаю, что...

Фраза осталась незаконченной: дверь внезапно распахнулась, и в комнату ворвался Дэвид. Когда он увидел, что происходит, его лицо превратилось в маску ярости.

– Убери руки от моей жены! – приказ прозвучал, как удар кнута.

– Говард только... – попыталась возразить Лаура, но Дэвид, не слушая, схватил ее за запястье и потащил к двери.

На пороге он обернулся и сказал:

– Тебе лучше собрать свои вещи и убраться из комплекса, пока я не свернул тебе шею.

– Мистер Апперли, если вы позволите мне объяснить... Мы только собирались поплавать, когда ваша супруга упала, и я...

– Ты слышал, что я сказал? – прорычал Дэвид. – Если ты не исчезнешь к тому времени, когда я вернусь, то за свои поступки я не отвечаю!

Дверь за ними захлопнулась, и он потащил Лауру дальше по коридору. К счастью, им никто не встретился. Когда они дошли до своих апартаментов, она задыхалась, а на лбу выступил холодный пот.

Едва Дэвид выпустил ее руку, Лаура закричала:

– Как ты смеешь так обращаться со мной?!

Поблескивая глазами, он сказал с холодной злостью:

– У меня для этого достаточно оснований.

– Но я не сделала ничего дурного, и Говард тоже! – Она была готова расплакаться от боли и обиды. – Он добрый, внимательный, и...

– И поэтому ты помчалась к нему, едва увидев мою спину?

– Ничего подобного! Мы встретились возле бассейна случайно.

– Ах, в таком случае, примите мои извинения, – язвительно произнес он.

– Дэвид, выслушай меня. – Лаура решила еще раз попытаться спокойно все объяснить. – Говард беспокоился, что я плохо плаваю, и предложил пойти со мной в бассейн. Он всего лишь...

– И вместо этого вы вместе отправились на ленч?

– Да, но...

– А сразу после ленча я застаю тебя в его комнате, и он тебя раздевает!

– Да не будь же ты таким тупым! – взорвалась Лаура и застонала от боли, когда Дэвид схватил ее за руку и рывком поднял на ноги.

– Я не настолько тупой, чтобы не знать, что ты собой представляешь! Как бы ты ни называла себя – Сэнди или Лаура, – ты нисколько не изменилась.

Шок был настолько силен, что она лишилась дара речи. Глядя в ее побелевшее, словно мел, лицо, Дэвид мрачно усмехнулся:

– Ты думала, что я не знал? Ты могла изменить свою внешность, но эти глаза изменить невозможно. Так же, как и твой характер.

Он хрипло рассмеялся.

– Разве я не удовлетворил тебя прошлой ночью? Но ты не могла дождаться следующей ночи, чтобы посмотреть, что я могу еще. – Его губы побелели от злости. – Конечно, нет! Ты схватила первого попавшегося мужика. Ты была потаскушкой, когда я встретил тебя в первый раз, и осталась ею.

– Это неправда!

– Если бы я задержался на минуту-другую, то обнаружил бы...

– Ты обнаружил бы, что Говард, который, кстати, гораздо добрее и гуманнее тебя, проверяет, не вывихнула ли я руку.

– Что?!

Дэвид внезапно отпустил ее, и она упала в кресло, но, несмотря на боль, подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

– Мы оба пытались объяснить тебе, что со мною произошел несчастный случай, но ты не захотел слушать. Ты настолько ослеплен своим предубеждением, что предпочитаешь верить в самое худшее. Впрочем, если бы дело касалось одной меня, я бы не удивилась: я ожидала чего-то подобного. Но Говард действовал из лучших побуждений! Он хотел мне помочь...

– Не сомневаюсь, – съязвил Дэвид. Игнорируя его сарказм, она продолжала:

– Не забывай, что он не знал о том, что я хорошо плаваю, а сказать ему об этом я не могла. Он сказал: «Послушайте, миссис Апперли, я не хочу навязывать вам свое общество, но если с вами что-нибудь случится, ваш муж никогда мне этого не простит». Он сделал все, чтобы помочь мне!– почти выкрикнула она. – И вот какую благодарность он получил за это...

– Лучше расскажи мне, что произошло. – Дэвид смотрел на нее нахмурившись, лицо его напряглось, на скулах ходили желваки.

– Я пытаюсь объяснить тебе, но ты не слушаешь.

– Теперь я тебя слушаю. И лучше рассказать все, как есть.

Лаура пожала плечами и рассказала ему все с самого начала, ничего не пропустив. Дэвид слушал ее, не перебивая. Его лицо оставалось непроницаемым. Потом сказал:

– Позволь мне взглянуть на твою руку.

Он осторожно помог ей сбросить с плеч халат, а увидев размеры ушиба, присвистнул и пробормотал:

– Хотел бы я поймать тех сопляков, которые в этом виноваты!

– Это вышло случайно...

Его глаза горели таким гневом, что Лауре стало страшно за мальчишек.

– Не должно быть таких случайностей! Если бы они выполняли элементарные правила... – Дэвид замолчал, и она заметила, что он старается взять себя в руки. Когда ему это удалось, он закончил осматривать ее плечо. – Что ж, вывиха нет, слава Богу, но ушиб сильный. Тебе нельзя ничего делать этой рукой.

Дэвид прошел к стенному шкафу и вернулся с аптечкой. Когда он смазал место ушиба йодом, Лаура спросила:

– Ты удовлетворен?

– Удовлетворен?

– Тем, что у меня с Говардом ничего не было?

– Похоже, что на этот раз я ошибся, – ответил он, поджав губы. – Но на моем месте любой, кто знает, что ты собой представляешь, пришел бы к такому же выводу.

– Но ты не знаешь, что я собой представляю. И никогда не знал.

– Что же, моя дорогая женушка, поскольку я не намерен спускать с тебя глаз до конца нашего медового месяца, у тебя будет достаточно времени, чтобы рассказать мне об этом.

Глядя на него в смятении, Лаура подумала, что может, конечно, рассказать ему все. Но как заставить его поверить ей?!

 

10

Лаура переоделась в мягкий домашний халат и уселась на диван возле огня. Однако вскоре стал сказываться перенесенный шок, и, несмотря на жар, идущий от горячих поленьев, ее начала колотить дрожь.

– Тебе нужно горячее питье и пара таблеток от боли, – заявил Дэвид.

– Единственное, что сейчас действительно нужно, это позвонить Говарду и остановить его, пока он не ушел!

Дэвид пожал плечами и набрал номер телефона.

– Говард? Это Дэвид Апперли. Я должен попросить у тебя прощения... Да, она в порядке, спасибо. Я зайду поговорить попозже.

Заставив ее все же проглотить таблетки, он взял свою чашку и сел напротив нее. Лаура спросила:

– Как ты узнал, где меня искать?

– Когда я вернулся, дежурная администраторша сказала, что ты спрашивала обо мне. Она добавила, что ты пошла в сторону бассейнов и несла с собой купальные принадлежности. Я обошел все бассейны, и, наконец, один из служащих сказал мне, что видел, как вы завтракали с Говардом. А через мгновение я случайно заметил, как вы скрылись за дверью, где находятся комнаты персонала. Я подумал, что ты сочла себя брошенной и...

Лаура решила, что терять ей нечего.

– А разве это не так? Разве ты не бросил меня? Это наш медовый месяц, а ты обращаешься со мной как... с чем-то, не заслуживающим внимания!

– Что ж, ты не далека от истины... Лаура вздрогнула, словно он ее ударил.

– Но если ты так думаешь обо мне, тогда зачем женился? – с трудом выговорила она.

– Потому что Сэнди нужна мать, – спокойно ответил Дэвид. – В тот день, когда ты пришла ко мне наниматься на работу, я заметил на твоих глазах слезы, едва ты увидела ее. Этого было достаточно: я решил, что ты заслужила право на второй шанс.

Лаура вдруг почувствовала, что безумно устала. Голову словно стягивал тугой обруч. Дэвид внимательно посмотрел на нее.

– Кажется, таблетки начинают действовать, – заметил он. – Тебе лучше пойти поспать.

Но Лаура знала, что все равно не заснет: было слишком много вопросов, на которые она хотела бы получить ответы.

– Дэвид, как давно ты догадался, что я – Сэнди Гранд? Я думала, если ты это поймешь... – Она осеклась и провела языком по пересохшим губам. – Ты узнал меня с самого начала?

– Я думаю, что вообще не узнал бы тебя, если бы сам все это не устроил...

У Лауры бешено забилось сердце.

– Я ничего не понимаю... – пролепетала она.

– Когда три года назад мне сообщили из больницы, что ты ушла, я был в бешенстве. Я нанял частного детектива, чтобы разыскать тебя, но ты словно сквозь землю провалилась! Он бы никогда не вышел на твой след, если бы ты не сохранила свои кредитные карточки. Хотя ты ими почти не пользовалась, но была вынуждена сообщать кредитным компаниям о перемене своего адреса. К этому времени ты уже работала няней у Бернсайдов.

Я поручил детективу следить за ситуацией, и шесть месяцев назад он сообщил мне, что семья собирается переехать во Флориду. Сначала я не знал, планируют ли они взять тебя с собой. Это могло повлечь за собой проблемы...

– Проблемы? – удивилась она.

Его золотисто-зеленые глаза в упор глядели на нее.

– Я не мог допустить, чтобы ты уехала! – По телу Лауры пробежала дрожь. Почему для него было так важно, чтобы она осталась в Бостоне?! А Дэвид спокойно продолжал: – Примерно через месяц после смерти Шарлотты мне сообщили точную дату их отъезда и что ты остаешься. По счастливому стечению обстоятельств, в это время мне срочно потребовалась няня. Я устроил так, что наша общая знакомая, Мина Флитвуд, обратилась к миссис Бернсайд и предложила для тебя эту работу.

Я не знал, хватит ли у тебя смелости прийти. Это зависело от того, насколько ты хочешь увидеть свою дочь. Когда ты вошла, я был потрясен. Я ожидал, что ты постараешься изменить свою внешность, но не до такой же степени! Я даже подумал, что детектив ошибся и ты совсем другая женщина. Чтобы проверить это, мне нужно было увидеть твои глаза...

Лаура вздохнула, вспомнив, как он внезапно снял с нее тяжелые дымчатые очки.

– Так, значит, ты...

Но Дэвид взглянул на ее поникшие плечи, на бледное усталое лицо и твердо заявил:

– Никаких вопросов до тех пор, пока ты не отдохнешь.

Мысль о том, чтобы прилечь, была заманчивой, но Лауре не хотелось уходить от огня. Словно прочитав ее мысли, Дэвид сказал:

– Если ты не хочешь идти в постель, то можешь устроиться на диване.

Он помог ей лечь и укрыл одеялом. Лаура сомневалась, что сможет уснуть, но было так приятно вытянуться и прикрыть глаза... Она ощущала тепло огня на своем лице, слышала потрескивание горящих поленьев, тиканье каминных часов. Постепенно сознание ее затуманилось, и она уснула.

Когда Лаура открыла глаза, Дэвид по-прежнему сидел напротив и смотрел на нее.

– Сколько я проспала? – спросила она, садясь на диване.

– Почти три часа. Я уже решил, что ты проспишь всю ночь. Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше.

Это было правдой: сон успокоил и освежил ее.

– А как твое плечо?

– Немного ноет, но не болит.

– Ты голодна?

– Безумно!

– Я попрошу принести поесть.

– Я только хочу привести себя в порядок.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, спасибо, все нормально.

Когда она вернулась из ванной, столик с ужином уже стоял у огня. Ели они в молчании, тишину нарушало только шуршание опадающей с прогоревших поленьев золы. Потом Дэвид отодвинул столик, снова усадил Лауру на диван, в сам сел в кресло напротив и с минуту изучал ее внимательным взглядом.

– Скажи мне, что заставило тебя изменить свое лицо? – спросил он наконец. – Зачем ты сделала пластическую операцию?

Лаура удивленно посмотрела на него.

– Потому что в аварии я сломала себе нос и изуродовала лицо...

Ведь он должен об этом знать! – подумала она. Тогда почему же он смотрит на нее так, словно не верит своим ушам?

– Я бы никогда не смогла оплатить пластическую операцию, но, когда я жила в миссии...

– В миссии? – перебил он. – В какой миссии?

– В миссии Святого Спасителя.

– Чего ради ты поселилась в таком месте?! Лаура пожала плечами и спокойно, бесстрастно, без тени жалости к себе объяснила:

– Когда я ушла из больницы, у меня не было денег и идти было некуда. У них было написано па входе: «Если вы голодны и бездомны, зайдите». Шел дождь, и мне было плохо. Я вошла. Они предоставили мне постель и ухаживали за мной, пока я болела. Они были так добры ко мне... – Впервые ее голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки и продолжила: – Бернсайды помогали содержать миссию. Там я впервые и познакомилась с ними. Мистер Бернсайд не только прекрасный хирург-пластик, но и очень гуманный человек. Он пожалел меня и сделал мне новое лицо совершенно бесплатно.

– Значит, так ты попала на работу к Бернсайдам... – пробормотал Дэвид. Затем его глаза стали злыми, и он спросил: – Если тебе было так плохо, то почему ты не пришла ко мне?!

Лаура спокойно ответила:

– Я бы скорее умерла, чем обратилась к человеку, который ненавидел и презирал меня. Когда в больнице я узнала, что ты оплачиваешь мое лечение, то почувствовала себя, как в тюрьме.

Его глаза блеснули.

– Но, надеюсь, в комфортабельной тюрьме?

– Комфортабельной или нет, я возненавидела ее!

– Но ты прекрасно чувствовала себя там достаточно долгое время, – с сарказмом заметил он.

– У меня не было выбора. Когда я пришла в себя, мне сказали, что я находилась в коме почти пять месяцев.

Дэвид словно окаменел. Прошло некоторое время, прежде чем он обрел дар речи.

– Что ты сказала?! Повтори!

– У меня была тяжелая черепно-мозговая травма, и я находилась в коме почти пять месяцев. Пожалуйста, не делай вид, будто не знал об этом.

– Никто не знал, что ты была в коме! Врачи наверняка сказали бы об этом Шарлотте...

– Шарлотта все знала.

– Шарлотта знала! – Он был потрясен. – Тогда какого черта она ничего мне не сказала? Она сообщила только, что у тебя множественные повреждения...

Лаура чувствовала, что он говорит искренне.

– Я не знаю, почему она ничего тебе не сказала. Она звонила в больницу почти каждый день, чтобы узнать, нет ли изменений. Когда я, наконец, пришла в себя, они сообщили ей, и Шарлотта пришла навестить меня.

– И ты говоришь, что была в коме почти пять месяцев?

– Если ты не веришь мне, то можешь справиться в больнице. Думаю, что у них сохранилась запись.

Дэвид некоторое время молчал, а потом, словно размышляя вслух, произнес:

– Если ты была без сознания, когда родилась Сэнди, это объясняет, почему ты не знала про ее день рождения. А я думал, это оттого, что она тебе безразлична... – Он стиснул зубы и попросил:– Расскажи мне, пожалуйста, обо всем.

– Когда я пришла в себя, то долго не могла вспомнить, кто я и где нахожусь. Потом память начала возвращаться. Я вспомнила, что была беременна и вела машину в ту ночь... Я спросила о своем ребенке. Мне сказали, что с девочкой все в порядке, она здорова... Я захотела увидеть ее, но мне сказали, что моя свекровь забрала ее домой, потому что я не могла ухаживать за ней.

Бледный и подавленный, Дэвид хрипло произнес:

– И все это время Шарлотта внушала мне, что заботится о ребенке только потому, что ты не хочешь этого делать! Ты говорила, что она пришла навестить тебя? Она принесла ребенка?

– Нет. Она сказала, что малышка простыла. Я была очень расстроена...

– И когда же ты впервые увидела дочь?

– В тот день, когда пришла к тебе устраиваться на работу.

Дэвид пробормотал что-то вроде «О Боже...» и попросил:

– Продолжай.

– Когда мне сказали, что это девочка, я обрадовалась: Артур очень хотел девочку. Я спросила, как он... Тогда мне сообщили, что он погиб в катастрофе.

Заметив, что ее глаза наполнились слезами, Дэвид резко спросил:

– Ты действительно была привязана к нему и к ребенку?

– Конечно. Мне даже на мгновение стало жалко, что я не умерла вместе с ним. Но потом я вспомнила о ребенке и подумала, что нужно жить...

– Как я могу поверить тебе?! – Дэвид сжал ладонями виски. – Ты так много лгала! Когда я спросил тебя о причине смерти твоего мужа, ты сказала мне, что он умер от рака.

– Я сказала, что у него был рак, и это правда. Он долгое время чувствовал себя больным и усталым...

– Шарлотта говорила, что у него малокровие.

– Это он ей так сказал: не хотел ее беспокоить. В тот день, когда произошла катастрофа, он ездил в больницу за результатами анализов. Ему сказали, что он не проживет и трех месяцев. Он вернулся оттуда совершенно убитым.

Мы немного поговорили, а потом он собрался на вечеринку к нашим друзьям. Я хотела, чтобы он взял такси, но он заявил, что поедет на своей машине. От него уже пахло бурбоном, поэтому я решила ехать вместе с ним. Артур очень много пил весь вечер, но, несмотря на это, когда пришло время ехать домой, сам уселся за руль. Мне с большим трудом удалось уговорить его пересесть и самой повести машину...

Подняв свое бледное, осунувшееся лицо, Лаура созналась:

– Но я забыла напомнить ему о ремнях безопасности, так что ты был прав по-своему, когда обвинил меня в его смерти.

Дэвид покачал головой.

– Я не должен был так говорить. Это жестоко и несправедливо. Но я был потрясен его смертью... Очевидно, мне хотелось отыграться на ком-нибудь.

Последовала долгая пауза. Лаура наблюдала, как язычки пламени отражаются в его глазах.

Через некоторое время он спросил усталым голосом:

– Есть одна вещь, которую все-таки не могу понять. Если ребенок не был тебе безразличен, тогда почему ты ушла и бросила его?

– Тогда я думала, что так будет лучше для всех...

– Для всех? – нахмурился Дэвид. – Ты хочешь сказать – для всех, кроме тебя?

– А что я могла предложить своему ребенку? Шарлотта была совершенно права. Артур не оставил мне никаких средств, а в ближайшие месяцы я не смогла бы работать... Хуже всего было то, что я лишилась крыши над головой. Шарлотта сказала мне, что от квартиры пришлось отказаться.

Лаура сцепила руки.

– Когда врач сказал ей, что меня скоро выпишут, она была расстроена, потому что...

Дэвид вскинул голову и со злостью спросил:

– Что ты имеешь в виду? Она не хотела, чтобы ты возвращалась?

– Нет-нет! Но она просила меня пойти жить к ней. Она сказала, что ты собираешься жениться через пару месяцев, и пыталась убедить меня, что и ты, и твоя невеста будут рады видеть меня у себя. Она была ужасно огорчена, когда я отказалась.

– Но если это означало дом для тебя и твоего ребенка, тогда почему ты отказалась? – нахмурился Дэвид. – А впрочем, не говори мне. Я сам могу догадаться. Потому что это был мой дом... Я не знал, что ты так сильно ненавидишь меня, Лаура.

Она покачала головой.

– Все совсем не так. Я не могла оставаться под одной крышей с человеком, который ненавидит меня.

– Так из-за своей проклятой гордости ты бросила ребенка?!

– Не только... Были другие причины...

– Например?

– Видишь ли, никто не ожидал, что я приду в себя. Это только мешало всем...

– Не понимаю, о чем ты говоришь! – резко произнес он.

– Когда Шарлотта узнала, что я не хочу жить у нее, она расплакалась, и начала умолять не забирать у нее ребенка. Она сказала: «Ты не знаешь, насколько я привязалась к внучке... Она – это все, что у меня осталось после смерти Артура...»

Я возразила ей, что, когда ты женишься, у нее будут еще внуки. И тогда она сказала мне о Глэдис...

– Что именно она тебе сказала?

Лицо Дэвида словно окаменело. Настороженная его пронзительным взглядом, Лаура колебалась.

– Ты не помнишь?

– Нет, помню. – Та беседа со свекровью отпечаталась в ее памяти так, что она вспомнила бы о ней и через сто лет. – Шарлотта сказала мне: «У Глэдис не может быть детей. Когда она была молодой и глупой, ей сделали аборт, который закончился неудачно. Но и она, и Дэвид хотят иметь ребенка, так что, если бы с тобой что-нибудь случилось, они удочерили бы девочку...» Именно тогда я поняла, что для всех было бы лучше, если бы я умерла.

– Не говори так!

– Именно так я тогда думала. Дэвид негромко выругался.

– Шарлотта солгала тебе. Не было абсолютно никаких причин, по которым Глэдис и я не могли иметь детей.

– Н-но я не понимаю... – растерянно пробормотала Лаура. – Зачем ей понадобилось обманывать меня?

– Затем же, зачем и меня! Она все это время пыталась подвести меня к мысли, что ребенок тебе не нужен. Мы с Глэдис действительно готовы были удочерить девочку – но только потому, что хотели, чтобы у нее был дом и счастливое будущее... Но теперь мне все ясно! Шарлотта лгала всем нам потому, что не хотела расставаться с ребенком Артура. Единственным выходом для нее было убедить тебя отказаться от Сэнди, а меня – удочерить ее. Когда ты сбежала из больницы и бесследно исчезла, это сыграло ей на руку... – Дэвид глубоко вздохнул. – Но основная вина ложится на меня. Если бы я хоть раз пришел навестить тебя или, по крайней мере, навел надлежащие справки, то узнал бы, в чем дело, и всего этого никогда бы не случилось. Но я оставил все на Шарлотту и верил тому, что она говорила мне... – Его глаза потемнели. – Теперь, когда ты знаешь все, ты должна ее ненавидеть. Лаура медленно покачала головой.

– Я не могу ее ненавидеть. Она боготворила Артура, и его смерть разбила ей сердце.

Лаура подумала, что точно так же было разбито ее собственное сердце, когда она оставила ребенка, но вслух этого не сказала.

Словно прочитав ее мысли, Дэвид произнес:

– Даже если ты проглотила ее сказку про Глэдис, мне все равно трудно понять, почему ты пожелала оставить мне ребенка, если сама даже не хотела переступить порог моего дома... Ты сделала это потому, что это ребенок моего брата?

Лаура вздрогнула и опустила глаза.

– Нет, причина была не в этом.

Пристально глядя на нее, Дэвид ждал. Она понимала, что пришло время сказать ему правду, но не знала, как он воспримет ее.

– Может быть, ты помнишь, что я не хотела выходить замуж за Артура, – осторожно начала она.

– Я знаю, – перебил ее Дэвид. – Рано утром я зашел в твою комнату и прочитал записку, где ты писала ему: «Ты должен понять, что я не могу выйти за тебя, и запомни, что я никогда тебе этого не обещала...» Я понял, что ты говорила правду и помолвки не было. Лаура вздохнула.

– Но ты не обратил внимания?

– Нет, обратил. Я решил, что, когда Артур придет в себя, я разыщу тебя... Ну и дураком же я был! Я думал, что у нас с тобой нечто особенное, неповторимое... Представь, что я почувствовал несколько недель спустя, когда он объявил, что вы все-таки собрались пожениться! Почему ты передумала?

Лаура снова тяжело вздохнула.

– По двум причинам...

– Думаю, что одну из них я могу угадать. Ты согласилась выйти замуж, потому что была беременна?

– Да, – согласилась она. – А откуда ты знаешь?

– Ну, это нетрудно было понять. Вы поженились за семь месяцев до катастрофы, но ребенок родился абсолютно доношенным. Если ты не собиралась выходить за Артура, – добавил он тихо, – тебе следовало быть осторожнее...

Почти шепотом Лаура произнесла:

– Сэнди не дочь Артура.

Дэвид вздернул подбородок и ледяным тоном спросил:

– Тогда чей это ребенок? Или ты сама не знаешь?

Лаура сжала руки так, что побелели костяшки пальцев.

– Разумеется, знаю. Она твоя! Это главная причина того, что я позволила ей остаться у тебя.

Дэвид некоторое время переваривал услышанное, потом его острый, как шпага, ум начал проверять правдивость ее заявления:

– По времени совпадает... Но как я могу быть уверен, что это мой ребенок, если ты спала с нами обоими?!

– Ты – единственный мужчина, с которым я спала.

Дэвид был потрясен.

– Если это правда, то Артур должен был знать, что ребенок не от него. Или ты скрыла от него, что беременна?

– Нет, он знал о моей беременности. Он знал, что ребенок не от него. Но он не знал, чей он...

– И все равно был готов на тебе жениться? Он, должно быть, сошел с ума! Но если ты знала, что это мой ребенок, как ты могла выйти замуж за кого-то другого?! Этого я никогда не пойму.

– Я сначала не хотела. А когда Артур продолжал настаивать, сказала ему о беременности. И представь себе: вместо того, чтобы огорчиться, он обрадовался! Он сказал: «Это просто чудо. Это ответ на мои молитвы... Мы скажем всем, что ребенок от меня. Я буду заботиться о вас обоих. У нас будет семья».

Я все равно отказывалась, и тогда он сообщил мне то, что никогда не говорил никому на свете. Артур был не в ладах со своей сексуальной ориентацией и тщательно скрывал это ото всех, особенно от своей матери. А Шарлотта, как назло, постоянно спрашивала его, почему он не заведет себе подружку и не женится... Он страдал от этого, ему так хотелось познакомить ее со мной. Когда я надавила на него, он признался, что хочет жениться ради того, чтобы мать от него отстала.

– Дурак несчастный! – пробормотал Дэвид.

– Мне кажется, его мать что-то подозревала, потому что, когда мы поженились, она испытывала не только счастье, но и огромное облегчение.

– Да, – тихо сказал Дэвид, – это похоже на правду. Странно, что иногда не замечаешь очевидных вещей, пока тебе на них не укажут... Но я все-таки не могу понять, почему Артур решил, что такой брак возможен.

– Я спросила его об этом, – грустно улыбнулась Лаура. – Мне кажется, у него сложилось впечатление обо мне как об абсолютно фригидной женщине. Он думал, что мне достаточно только дома и дружбы.

Когда я отказывалась выходить за него замуж, объясняя ему, что он мне только нравится, а для брака этого мало, он сказал: «Что касается меня, то страсть мне не нужна». А когда я ответила ему, что мне нужна, он возразил: «Не говори глупостей. Ты слишком уравновешенная, и если кто-то предложит тебе бурную страсть, ты пробежишь от него без остановки целую милю».

Дэвид усмехнулся.

– Похоже, он совсем тебя не знал.

Вспомнив прошлую ночь, Лаура покраснела.

– Значит, ваш брак был таковым только по названию?

– Да.

Ей показалось, что в глазах Дэвида мелькнуло удовлетворение, но это длилось всего секунду. Потом он спросил:

– Как могла такая женщина, как ты, согласиться на столь бессмысленное существование?

– Мне стало его очень жалко... А кроме того, это было выходом для нас обоих.

– А если бы ты встретила кого-то и полюбила?

Лаура покачала головой.

– Я знала, что никогда никого не полюблю.

– Почему?

Вместо ответа она спросила:

– Почему ты ни разу не навестил меня в больнице? Ты все еще ненавидел меня?

– Я сам часто спрашивал себя об этом. Наверное, причина в том, что я слишком ревнив. Я не мог простить тебе, что ты предпочла Артура, что у тебя от него ребенок...

Лаура вздохнула. Если он все еще ревнует к прошлому, значит, все-таки испытывает к ней какие-то чувства!

– Чтобы забыть тебя, я работал как проклятый – с утра до поздней ночи. Если бы я знал, что ты лежишь в коме...

Дэвид уронил голову на руки. Она тихо встала и подошла к нему.

– Не обвиняй себя. Я виновата еще больше. Если бы я сказала тебе об Артуре с самого начала... Но я испугалась, что все испорчу. А поскольку знала, что, независимо ни от чего, никогда не выйду за Артура, то решила поскорее поехать в Бостон, чтобы объясниться с ним раз и навсегда.

– Если бы я тогда поверил тебе! – сказал он так, словно ему было очень больно.

Лауре стало жаль его, и она постаралась развеять тучи:

– Все это в прошлом, Дэвид! Теперь надо думать о будущем.

Он медленно поднял голову.

– Да, будущее... Едва ли это представляется тебе радужным. Ты вынуждена была выйти за меня замуж только ради того, чтобы быть рядом со своей дочерью... Что и говорить, Шарлотта и я сделали достаточно, чтобы искалечить твою жизнь. Слишком поздно вносить поправки, но ты знаешь старую поговорку: «Лучше поздно, чем никогда». Если ты захочешь оставить меня и забрать Сэнди, я куплю вам дом и обеспечу вас обоих.

– А ты хочешь этого? – Она молилась, чтобы это было не так.

Дэвид повернул к ней страдающее лицо.

– Но ведь этого, наверное, хочешь ты?

– Нет, я не сторонница неполной семьи. Сэнди нужен отец, а мне муж.

Он сжал зубы.

– Подумай как следует, Лаура! А если потом ты полюбишь кого-нибудь? Впрочем, я всегда смогу дать тебе развод...

Она покачала головой.

– Минуту назад я сказала тебе, что никогда не смогу никого полюбить, а ты спросил почему. Хорошо, я отвечу тебе...

Дэвид смотрел на нее так, словно от ее слов зависела вся его жизнь, и Лаура невольно улыбнулась.

– Ты был первым мужчиной, с которым я легла в постель, и это был не просто секс. Я полюбила тебя сразу и знаю, что не перестану любить никогда.

Он схватил ее за плечи.

– Ты уверена?

Лаура вскрикнула от боли, и он тут же отпустил ее.

– Прости, мне следует быть осторожнее. Ты и без того достаточно натерпелась. Господи, я мучил тебя так жестоко! Разве ты сможешь когда-нибудь простить меня?!

Лаура никогда еще не видела его таким. Перед ней был не сильный, самоуверенный мужчина, а человек, который нуждается в том, чтобы его успокоили. Она тихо сказала:

– Все это время я мечтала увидеть не только Сэнди... Ты сам сказал, что чувство между нами все еще живо...

– Но я думал, что это чисто сексуальное влечение – во всяком случае, с твоей стороны.

У нее перехватило дыхание.

– А с твоей? Ты хочешь сказать, что...

– Я хочу сказать, что влюбился в тебя с первого взгляда. Я готов был умолять тебя выйти за меня замуж в самый первый вечер, но убедил себя в том, что это безумие и надо получше узнать друг друга. У тебя было все, что каждый надеется встретить в женщине: теплота и сила воли, красота и страстность, чувство юмора, смелость и, как неожиданный подарок, невинность. А потом, в Бостоне, на меня словно обрушились небеса. Но я понял, что продолжаю чувствовать то же, что и раньше. Это было словно колдовство...

– И ты до сих пор так считаешь?

– А ты против?

– Нет, если ты называешь это «любовь». Он нежно поцеловал ее и спросил:

– Лаура, ты останешься со мной?

– Как же я могу тебя оставить, если наш медовый месяц только начался?!

Она прижалась к нему и подумала, что счастье все-таки существует на свете. А ведь еще совсем недавно она мечтала хотя бы раз увидеть свою дочь и считала великим подарком судьбы то, что ей удалось устроиться няней в семью Дэвида Апперли! И вот теперь Сэнди называет ее мамой...

Лаура много лет считала, что человек, которого она любит всем сердцем, ненавидит ее. Даже став его женой, она готова была довольствоваться малым, ей хватило бы только доброты и участия. Но Дэвид сказал, что любит ее!

Лаура почувствовала, что по щекам ее текут слезы.

– Что с тобой? Ты плачешь?

В голосе Дэвида слышалась тревога. Она подняла к нему мокрое от слез лицо, вгляделась в такие знакомые, такие любимые глаза и тихо сказала:

– Я плачу от счастья!