Наступил последний день судебных заседаний, и Дуглас отослал Донала с частью воинов на корабль, приказав готовиться к отплытию. Все жалобы были рассмотрены. Оставалось лишь покончить с некоторыми формальностями и выслушать Дугласа и его предполагаемого свидетеля. В парадный зал замка Карлайл набилось много народу. Все предвкушали стычку между давнишними врагами, Дугласом и Дейкром.
Когда Дуглас встал, наступила полная тишина.
— Сегодня я заменяю внезапно заболевшего Хита Кеннеди. Он снимает обвинение в убийстве, выдвинутое против лорда Томаса Дейкра. — И, перекрывая гул голосов, добавил: — Однако он доверяет мне право возобновить дело в любой момент, поскольку я связан с Кеннеди кровным родством.
Судя по лицу Дейкра, тот принял угрозу к сведению.
— Просьба о возмещении убытков за потерю торгового судна Кеннеди и сожженную в Керкубри шерсть будет направлена королю Англии не через Дейкра или Суррея, а через самого кардинала Уолси, королевского казначея. Там будет упомянуто, что англичане, живущие на границе, занимаются воровством и грабежами и успевают украсть больше, чем все шотландцы, вместе взятые.
Со скамей, занятых шотландцами, донеслись одобрительные возгласы.
— А по поводу моего дела, — продолжал Рэм. — Покорнейше прошу прощения у судей за то, что занял их драгоценное время.
В зале раздался общий хохот. Все знали, что покорность отнюдь не присуща Дугласу, не говоря уже о том, что он в жизни ни у кого ничего не попросил.
— К сожалению, мой свидетель внезапно исчез вместе с доказательствами. Умоляю простить меня.
Присутствующие затаили дыхание.
— Жаль, что я так и не сумел обличить подлеца на этот раз.
Рэм уже хотел было сесть, но передумал.
— Совсем забыл. От имени всех шотландцев благодарю лорда Дейкра за гостеприимство. Ни один хозяин не может с ним сравниться.
Он захлопал в ладоши, и остальные с громким смехом и воплями разразились издевательскими аплодисментами.
К сожалению, Хит не сумел по достоинству оценить гостеприимства Дейкров. Факел скоро погас, и он начал постепенно привыкать к темноте. Судя по тишине, соседние камеры были пусты. Немного подумав, он прижался спиной к стене, чтобы ноги не так уставали, и время от времени менял положение. К счастью, он сумел сосредоточиться и усилием воли отрешиться от боли и неудобств и поэтому почти не страдал.
Он определил наступление утра лишь по тому, что пришедший страж зажег факел и принес воду и хлеб. Правда, кандалы отмыкать не стал. К счастью, цепи оказались достаточно длинными. Хит постарался ничем не раздражать стражника и стал есть, лишь когда остался один. Тюремщик запер камеру, но не удалился, только отошел на несколько шагов.
День наверняка будет долгим, но вечером Кристофер не устоит перед искушением навестить пленника. И держат-то его здесь только потому, что этот мерзавец никак не насытится местью. А единственная причина этому — Рейвен Карлтон. Какая жестокая ирония: прекрасная женщина выбрала Дейкра в мужья, а он так не уверен в ней, что сгорает от ревности. Жаль его, ведь он никогда не завладеет даже малым уголком ее сердца.
Как легко погрузиться в мысли о Рейвен и, окунувшись в пьянящие фантазии, провести так весь день! Но сейчас он не может себе этого позволить. Еще рано. Вместо этого нужно думать о Донале, плывущем домой, к семье. Его жена сойдет с ума от радости. Хит представлял, как Донал подбрасывает в воздух свою маленькую дочь, а та весело визжит. Леди Элизабет станет лить слезы счастья, а Роб Кеннеди еще раз уверится, что, сказав правду, избавился от проклятия.
Утром, когда Рейвен открыла глаза, она сразу вспомнила, что сегодня последний день июля, а завтра придется идти под венец. Сердце сжалось. Посмотрев на спящую сестру, она вспомнила, что вчера, когда она ложилась в постель, Ларк еще не было. Интересно, где она пропадала? Впрочем, какое это имеет значение?
Рейвен неохотно поднялась.
Стоит ли вообще о чем-то беспокоиться? Все эти дни она занимала себя бесчисленными делами, при этом глядя на себя со стороны, рассеянно и отрешенно. Больше всего энтузиазма проявляли леди Розалинд и Кейт. Рейвен лишь покорно выполняла их требования.
Она отправилась в маленькую столовую, где уже завтракали матери нареченных, но при виде еды тошнота подкатила к горлу. Она сидела молча, нехотя ковыряя ложкой в тарелке. Наконец леди Розалинд, прервав бесконечную трескотню насчет свадьбы и приглашенных гостей, заметила ее состояние.
— Рейвен, дорогая, что с тобой?
— Просто грезит наяву, — отмахнулась Кейт. — Обычное состояние всех невест накануне свадьбы. Очнись, Рейвен, и прими участие в разговоре, как подобает воспитанной девушке.
— Возможно, ты мечтаешь о скорой поездке ко двору?
— Признаюсь, эта мысль и меня волнует, — заметила леди Розалинд.
— Двор Тюдоров? В Лондоне? — ахнула Кейт. — По какому поводу?
— О, я не знаю всех подробностей, это пока тайна, но Томас заверил, что и я поеду, когда настанет время. Кристофер упоминал об этом? — осведомилась леди Розалинд.
Рейвен непонимающе взглянула на будущую свекровь и, с трудом припомнив что-то, кивнула:
— Э… да, по-моему, он обещал повезти меня ко двору.
— Как, — укоризненно вскричала мать, — неужели ты забыла поделиться со мной такой важной новостью?
— Прости, перед свадьбой еще нужно переделать кучу дел. Извините меня, — промямлила Рейвен и поскорее скрылась. У нее постоянно возникало такое чувство, что ловушка вот-вот захлопнется. И в самом деле, нужно срочно чем-то заняться, иначе она с ума сойдет!
Девушка открыла шкаф, чтобы завершить наконец то, что откладывала все это время. Схватив охапку платьев, она понесла их в покои, отведенные будущим новобрачным. Открыла дверь и остановилась, услышав смех сестры. Как она сюда попала?
Рейвен ворвалась в спальню и увидела Ларк, с обожанием взиравшую на Кристофера. При виде сестры та виновато потупилась.
— О, Рейвен, давай я развешу. Видишь ли… я просто помогала Крису перетащить вещи в новую спальню.
Ларк взяла платья и разложила на постели. Рейвен изумленно уставилась на жениха. Странно, ведь в замке для таких поручений полно слуг!
— Ларк такая милочка и на все готова ради меня, — добродушно заметил Крис, чем заработал очередной преданный взгляд сестры.
Ах, если бы только она, Рейвен, могла смотреть на него вот так! Ларк воображает, будто влюблена в него, и ни к чему хорошему это, конечно, не приведет.
Рейвен неожиданно вспомнила пустующую постель сестры накануне вечером. Неужели она была с Кристофером? Какое страшное подозрение!
Ей стало стыдно за себя. Может, она все это напридумывала? Ларк всего лишь невинная девочка, это Кристоферу нельзя доверять!
— Пойду за остальными вещами, — выдохнула она. Нужно поскорее убраться отсюда, глотнуть свежего воздуха, привести в порядок мысли. Ее разрывают противоречивые чувства, обуревают непонятные эмоции, а безмятежность полностью уничтожена! Ах, если бы только можно было сесть на Салли и помчаться вдоль берега Идена до самого Солуэя! Но здесь, в Карлайле, у нее даже нет своей лошади!
Рейвен пошла на конюшню и попросила конюха оседлать ей кобылку леди Розалинд. Мать Криса всегда была добра к ней, так что вряд ли станет возражать и на этот раз.
Она поскакала на восток, прочь от замка и Карлайла. Солнце било ей в лицо, ветерок развевал волосы, летевшие за ней черным крылом. Впервые за все время своего пребывания здесь Рейвен ощутила себя живой и бодрой. Остановившись у извилистого ручья, она долго наблюдала за играми парочки выдр. Когда зверьки уплыли, она спешилась, сняла туфли и чулки и опустила ноги в воду. Маленькая серебряная рыбка бросилась от нее прочь, и девушка засмеялась. Потом уселась на бревно, валявшееся среди тростника и трав, и стала любоваться птицами, кружившими над ее головой. Ее внимание привлекла запутавшаяся в паутине стрекоза, и, освободив пленницу, она ощутила что-то вроде минутного счастья. Тяжесть больше не лежала на сердце, мысли пришли в порядок и стали кристально ясными. Душа говорила с ней, и она наконец дала себе труд прислушаться. И поняла, что не в силах выйти за Кристофера Дейкра.
Возвращалась она уже на закате, удивленная тем, что совсем забыла о времени. Страшно подумать, как рассердится мать и как расстроится отец! Но ничто не поколеблет ее решимости. Она не любит Кристофера, даже не уверена, что он ей сколько-нибудь нравится. С ее стороны нечестно выходить за него замуж только из-за титула и богатства: все это ничего не значит по сравнению со счастьем.
Девушка отвела кобылу в конюшню и поспешила к себе. Она потеряла чулки, подол платья намок и запачкался, волосы растрепались. Нужно умыться и переодеться, а потом прямиком идти к Крису и объяснить, что она передумала. Лучше уж выложить все сразу, без обиняков. Она обязана сказать ему первому, а уж потом признаться родителям.
Рейвен поспешила в новые покои, надеясь найти его там. Но комнаты были пусты. Расстроившись, девушка побежала в другое крыло, где находились прежние комнаты Криса. Может, они успеют потолковать до ужина?
Но его не было и здесь. Ее взгляд упал на вещи, сложенные на столе, и внимание ее привлек знакомый кинжал. Рейвен подошла к столу и, вынув клинок из ножен, увидела вырезанную пентаграмму. Откуда здесь это? И где сейчас Хит?
Крис долго спускался в подземелье замка, но промедление его не смущало: наоборот, кровь кипела от сладостного предвкушения. Он ждал этого момента целые сутки!
Подойдя к стражнику, дремавшему на своем посту в конце темного коридора, он велел зажечь факел, чтобы получше разглядеть пленника.
Кристофер посветил через решетку, желая проверить, прикован ли Хит, и только потом знаком велел солдату отпереть дверь и уйти.
— Добрый вечер.
Шотландец поднял голову и взглянул в блестящие серо-зеленые глаза врага.
— Знаешь, какой сегодня день? — мягко спросил Дейкр. — Канун моей свадьбы с Рейвен Карлтон.
Он помедлил, давая Хиту полностью осознать смысл его слов.
— А завтра, когда мы обменяемся брачными обетами и Рейвен станет моей женой, знаешь, что я сделаю прежде всего?
Хит бесстрастно смотрел на него. Какую еще пытку приготовил ему Дейкр?
Кристофер рассмеялся:
— Нет-нет, я не собираюсь сразу же поиметь ее, для этого у нас есть целая ночь. Первым делом я приведу свою жену Рейвен Дейкр сюда. Она видела меня, когда я был твоим пленником. Пусть теперь посмотрит на тебя, жалкого и ничтожного. Это станет ее первым уроком. Скоро она усвоит, кто ее хозяин и господин и перед кем она должна склониться. Ее жизнь и судьба в моих руках. Так же, как этот кнут.
Он поднял руку, в которой держал длинный хлыст, и, размахнувшись, оставил на щеке и шее узника кровавую борозду.
— Устроим свое празднество в узком кругу. Я поцелую невесту, а потом, возможно, раздену и осуществлю свое право у тебя на глазах. Может, увидев на ней мое тавро, ты раз и навсегда поймешь, что Рейвен — моя собственность.
«Ты питаешь к Рейвен не любовь, а ненависть!» — мысленно ахнул Хит и закрыл глаза, чтобы не слышать голоса Дейкра. Нужно сосредоточиться и собрать свою силу, чтобы никто не мог его отвлечь.
Крис, посчитав, что шотландец потерял сознание, решил удалиться. Что за удовольствие издеваться над врагом, если он тебя не слышит?
Но на самом деле все чувства Хита в этот момент невероятно обострились. Он сумел отделить себя от боли в ноющих ногах и даже заснул на несколько минут, стоя, как аист, на одной ноге. Тишина помогала ему собраться, и он позволил боли пришпорить себя, чтобы добиться цели.
Думая только о камне-боге, он вжался в древние стены и стал вбирать накопившуюся в них энергию. Потом попросил их силу войти в него и попытался впитать заключенные в вековых камнях спокойствие и терпение.
Перед глазами встала Рейвен, и он постарался вызвать в памяти каждую ее черту, мысленно касаясь шелковистых черных локонов, слыша звонкий смех, вдыхая присущий только ей аромат, смакуя медовую сладость губ. Боль отдалилась и утихла, вытесненная прелестным видением.
Он несколько раз ударил цепями о камни: один, чтобы искать, один, чтобы найти, один, чтобы приковать ее к себе.
Он погрузился еще глубже, ведомый шестым чувством.
Остается только позвать ее:
— Приди ко мне, Рейвен!
Поняв, что держит в руке кинжал Хита Кеннеди, Рейвен больше не могла думать ни о чем другом. Желание найти жениха вдруг пропало.
Она отнесла кинжал к себе, зажгла свечи и, вынув его из ножен, снова стала рассматривать пентаграмму. Провела по ней пальцем и ощутила мистическую силу. И вдруг свет блеснул на металлической поверхности в самом центре пятиконечной звезды, заставив ее вспыхнуть. Девушка зачарованно уставилась на магическую эмблему, не в силах отвести глаз.
«Приди ко мне, Рейвен!»
Нельзя сказать, что она услышала слова, скорее почувствовала. Сунув кинжал обратно в ножны, она прижала его к сердцу. На душе сразу стало легко и хорошо, словно кто-то ее утешил и ободрил. Держа в руках клинок, обладающий волшебной силой и принадлежавший Хиту, она ощущала неразрывную связь с ним, более того — его присутствие.
Рейвен открыла ящик туалетного столика, вынула ведьмин камень и положила рядом с кинжалом. Ощущение присутствия Хита стало таким сильным, будто он находился в этой комнате. Желание увидеть его захлестнуло девушку.
Воспоминания о проведенных вместе часах обуревали ее. Она вызывала в памяти каждую черту смуглого лица, слышала веселый смех, вдыхала присущий ему одному запах, видела их танец в цыганском таборе. И сознавала, что та ночь была счастливейшей в ее жизни.
Рейвен подошла к шкафу, отодвинула подвенечное платье, которое никогда не наденет, и вынула цыганский наряд. Уже через несколько минут она стояла перед зеркалом, пораженная необычайной переменой.
Женщина, отражавшаяся в нем, была полна жизненной силы и неутолимой жажды жизни. Где-то в глубине мелькнуло лицо Хита Кеннеди, перечеркнутое железными прутьями, и ее осенило: он здесь, он где-то в подземельях замка.
«Приди ко мне, Рейвен!»
Схватив камень и кинжал, она выбежала из комнаты, инстинктивно зная, что Хит подскажет дорогу.
Рейвен спустилась на первый этаж, затем еще ниже, пробежала по длинному коридору, ведущему в самую старую часть замка. Здесь царили тьма, сырость и мелькали мрачные тени. Но Рейвен не задумываясь спустилась еще ниже, в самое нутро древней крепости, выстроенной сыном Завоевателя в одиннадцатом веке. С каждой ступенькой она все больше и больше проникалась уверенностью, что приближается к темнице, где содержат Хита.
— Кто идет? — вскинулся стражник, тщетно ожидавший, что его сменят.
— Сам не видишь? — вызывающе пропела Рейвен, спрятав кинжал в складках юбки. — Сегодня все в замке празднуют… все, кроме тебя. Твои товарищи послали меня утешить страждущего. Зажги факел, чтобы мы оба разглядели, с кем предстоит провести ночку.
Стражник положил шпагу на табурет и зажег висевший на стене факел. Рейвен тряхнула локонами и сделала кокетливый пируэт. Красная юбка взметнулась, обнажив ноги.
— Я не прочь развлечься. Правда ли то, что говорят о цыганках? — плотоядно ухмыльнулся он.
— Что мы жарче огня?
Она облизнула губы и шагнула к нему.
— А это уж сам проверь. Правда ли то, что говорят тебе товарищи?
— Что именно? — усмехнулся он, вступая в игру.
— Что ты можешь стоять навытяжку дольше любого солдата в Карлайле!
Он попытался схватить ее, но она увернулась.
— Ах нет, ты должен мне показать. И пленника покажи тоже: это меня возбуждает.
Видя, что стражник колеблется, она игриво упрекнула:
— Не будь трусом! Давай посмотрим на твоего узника, а потом я притащу мех с вином и научу тебя всяким забавным штучкам.
Он не смог устоять перед обещанием вина и любовных игр и повел ее вдоль ряда камер. Рейвен потерлась о него всем телом, и плоть бедняги восстала. Правда, и опустилась так же быстро, когда он ощутил лезвие ножа между ребер.
— Один звук — и ты мертвец. Понял? — предупредила она и, когда стражник кивнул, приказала отворить камеру.
Тьма окутывала узника, но Рейвен чуяла присутствие возлюбленного и, по-прежнему прижимая лезвие к боку стражника, терпеливо выжидала, пока глаза привыкнут к мраку. Увидев, что Хит прикован к стене, она в ужасе ахнула и уже без всяких церемоний кольнула тюремщика острием.
— Отомкни кандалы!
Хит упал на землю и со свистом выдохнул воздух.
— Спасибо, Рейвен, — прошептал он, потирая запястья и кое-как поднимаясь. — Нам нужно заткнуть глотку нашему другу.
К тому времени как Рейвен оторвала лоскут от сорочки, Хит уже успел заковать стражника. Потом сунул ему в рот кляп, и они вышли из темницы, не забыв запереть замки. Рейвен бросилась ему в объятия.
— Как ты сюда попал?
— Они захватили Донала. Я занял его место.
Девушка возмущенно уставилась на его окровавленное лицо.
— Ты занял место брата? Ты? После того, что Кеннеди с тобой сделали? Называли ублюдком, не считали за члена семьи! Господи Боже, как тебе такое в голову пришло?!
— У Донала есть мать, жена и ребенок. Как я мог обречь его на смерть?
Эти простые слова тронули ее до слез. Поразительное, невероятное бескорыстие!