Рэмсей Дуглас принял посланца от короля с покорностью. Джеймс Стюарт правил сильной рукой, зорко подмечая все происходящее в его стране. Дугласу следовало появиться при дворе еще в начале месяца, но открывался сезон охоты, потом надо было выгонять на пастбище свое десятитысячное стадо овец. Оставшееся время занимали лошади, цыгане и набеги, и еще требовалось принимать участие в судебных разбирательствах пограничных конфликтов между шотландцами и англичанами.

Рэму и самому хотелось поехать ко двору. Он приказал слугам собрать для поездки лучшую одежду, а Гэвин отправился предупредить остальных членов клана. Старший Дуглас был готов к любым переменам, он легко приспосабливался к различным обстоятельствам, не уставая при этом радоваться жизни.

На лугу он увидел одиноко пасущегося Бандита:

— Ты что, так напугал кобылу, что она перепрыгнула через изгородь?

Оседлав жеребца, Рэм больше часа разыскивал прекрасную подругу Бандита, пока, вконец раздосадованный, не понял, что потерял ее и не увидит великолепного потомства от двух лошадей.

По прямой до Эдинбурга было не больше 35 миль , но Рэмсею и его людям предстояло ехать по пересеченной местности. Встречные в страхе отступали от сорока вооруженных до зубов всадников. Они въехали в город через западные ворота и пересекли ярмарочную площадь, где стояла плаха. При виде ее людей Дугласа всегда почему-то начинала мучить жажда, так что они никак не могли проехать мимо пивной на углу. Там за столом оказался один из сторонников Гамильтона, судя по ярко-голубой с красным расцветке пледа. Через минуту несчастный был уже на булыжной мостовой. Еще через час Рэм собирал своих бандитов, не пожалев и того из них, который только что разложил на столе служанку.

На длинной улице, ведущей к королевскому замку, им стали все чаще попадаться люди Гамильтонов. «Должно быть, король решил собрать всех приграничных лордов», — подумал Дуглас и со зловещей ухмылкой предложил:

— А что, ребята, надо же нам расчистить себе проезд?

Довольные бандиты заревели:

— Дорогу Дугласу!

Любой, кто слышал этот клич, вздрагивал, как вздрагивали его предки на протяжении трех столетий. К тому времени, как ворота замка захлопнулись за прибывшими, каждый из представителей враждующих кланов уже щеголял подбитым глазом, окровавленным носом или вывернутой челюстью.

Вымывшись и побрившись, надев лосины в обтяжку и бархатный камзол, Рэм Дуглас выглядел просто ослепительно, когда присоединился к толпе посланников, дипломатов, епископов, просителей и прочего дворцового люда, дожидавшегося аудиенции у короля. Джеймс Стюарт, несмотря на свои почти сорок лет, был подтянут и привлекателен, имел темно-рыжие волосы и проницательные, хотя и ласковые карие глаза. Он не любил восседать на троне, предпочитая близкое общение с людьми, как при дворе, так и на улицах города. Народ любил своего короля, который мог и о больном позаботиться, и сразиться бок о бок со своими рыцарями, и подшутить над незадачливым собеседником.

Джеймс сразу заметил Рэмсея, но решил понаблюдать, как тот встретится с Патриком Гамильтоном. К удивлению короля, враги, казалось, не замечали друг друга, но тут Стюарт разглядел подбитый нос Патрика и свежую ссадину на скуле Рэма и сжал губы. Король не намерен был больше мириться с таким положением вещей. Эта парочна предпочитает военные действия миру, ну что ж, если война за справедливость, дело того стоит, но превращаться в диких зверей в мирное время! Попросив всех удалиться из приемной, Джеймс Стюарт оставил только двух молодых лордов.

— Прошу, садитесь, — предложил король, задумчиво поглаживая усы.

Рэм уселся спиной к Гамильтону.

— Вина?

Патрик покачал головой, отказываясь пить с Дугласом.

— Черт побери, я не прошу вас полюбить друг друга! — взорвался король. — Но междоусобицы приносят только зло, и это зло я собираюсь уничтожить!

Известный своей вспыльчивостью, Джеймс Стюарт никогда не затаивал неприязни и не вынашивал планов мести.

— Вы можете изливать свой гнев на врагов, но не на соседей, — продолжал он. — И вы оба необходимы мне на границе. Как только ты уехал, — обратился он к Дугласу, — шотландский начальник охраны был убит англичанами.

— Кто он? — сдвинув брови, спросил Рэм.

— Хирон из Форда убил нашего Керра.

— Вражда между Хиронами и Керрами длится уже многие годы, их разделяет только граница. Я отловлю этого мерзавца, сэр.

Король стукнул кулаком по столу:

— Никакой ловли! Это дело суда, и ты отправишься свидетельствовать.

— Когда я охраняю границу, сэр, не возникает никаких проблем, потому что мой суд — скорый и справедливый, — огрызнулся Дуглас.

— Сэр, пока королем Англии был старый Генрих Тюдор, виновные несли заслуженное наказание, — вступил в разговор Гамильтон. — Но сейчас все изменилось с появлением на троне этого избалованного мальчишки.

— Можешь не продолжать, я имел несчастье жениться на сестре нынешнего Тюдора. Они оба жадные, капризные и не могут мыслить здраво, оба тупы, но мнения о себе весьма высокого.

Рэмсей едко усмехнулся, и король подумал, что, отправь он Дугласа послом в Уайтхолл, сопляк Генрих VIII помер бы от страха. Патрик Гамильтон хотел было что-то добавить, но Джеймс Стюарт подвел итог:

— Мы все же вынесем это дело на рассмотрение суда. Но сегодня у нас будут музыка и танцы, а завтра — представление, так что держите свои шпаги в ножнах, а своих людей — под контролем.

Рэм отпустил охрану в город, понимая, что те не уживутся под одной крышей со сторонниками Гамильтона. Эдинбург состоял из темных лабиринтов узких улиц, провонявших мочой, кошками и гниющим мусором. После дождя здесь можно было утонуть в грязи, и все же пивные, бордели и игорные дома процветали, даря жителям выпивку с закуской, и несли прочие веселые развлечения.

Черный Дуглас вошел в банкетный зал Эдинбургского замка. При дворе не жалели никаких затрат, чтобы благоустроить это темное, с низким потолком и узкими окошками, помещение. Стены были покрыты гобеленами из Фландрии, пол застлан мягкими коврами из Дамаска, на столах красовалась серебряная и хрустальная венецианская посуда. Надо всем этим великолепием гордо вздымался шотландский флаг с красным львом на золотом поле.

Джанет Кеннеди с удовольствием наблюдала за смуглым мужчиной, одетым в черный бархат с алой вышивкой, изображающей кровоточащее сердце Дугласов. Подойдя поближе, она дотронулась до ссадины на его щеке.

— Это из-за того, что у тебя такие острые скулы.

Широкие плечи Рэма натолкнули Джанет на воспоминание о том, как она однажды подглядывала за купанием племянника во владениях его дяди, Арчибальда Дугласа. Граф Ангус предпочитал Рэмсея своему сыну, часто сокрушаясь, что его титул перейдет не к тому, кому надо. Женщина вновь увидела капли морской воды, плясавшие в волосах Рэма. Но было в нем что-то еще, заставлявшее ее сердце биться быстрее. Черный Дуглас таил в себе опасность, а еще его невозможно было приручить, как бы Джанет ни старалась. Все ухищрения обольстительницы подарили бы ей только одну ночь с ним, и ничего больше.

— Привет, — сказал Дуглас, разглядывая декольте королевской любовницы.

Джеймс Стюарт, обожавший красивых женщин, и особенно рыжих, появился за спиной Рэма со словами:

— Я, кажется, просил тебя держать шпагу в ножнах.

Он вынужден был ужинать с королевой, но после оставлял ее в компании своих сильно пьющих лордов и предавался другим утехам. Джанет рассмеялась шутке короля. Она уже давно знала Рэмсея, как бывшая любовница его дяди, Арчибальда Дугласа. Женщина великолепно выглядела, но Рэма неприятно задела ее схожесть с Валентиной Кеннеди.

— Я тут кое-чего достигла с тех пор, как мы виделись, — кокетливо произнесла она.

— Правда? — Дуглас поднял брови. — По-моему, перейти от Дугласа к Стюарту — это значит опуститься ниже.

— Боже, ты все тот же заносчивый ублюдок!

Поднося ее пальцы к губам, он ответил:

— Не сомневаюсь, что твоя нежная речь как раз и привлекла внимание короля.

Рэм проходил по залу, старательно избегая графиню Серрей, прибывшую из Англии со своими шестью дочерьми, ныне фрейлинами королевы. Дуглас не станет портить лучшую кровь в Шотландии женитьбой на англичанке. Однако ему не удалось обойти королеву Маргарет. В жизни ее интересовали только четыре вещи: драгоценности, наряды, еда и секс — впрочем, порядок часто менялся. Королева устроила настоящую охоту за любовниками, не пытаясь в последнее время даже скрывать этого, поскольку король недвусмысленно дал понять, что примет рога от любого, кто имеет благородное происхождение.

Рэмсей повел Маргарет к столу, заметив, как король удивленно посмотрел в его сторону. Королева разговаривала капризным детским голоском, больше подходящим для молоденькой девицы. Сама же она выглядела дамой средних лет и благодаря неуемному аппетиту имела расплывшуюся фигуру. Она болтала о модах, тыча пальцем в присутствующих леди и громко обсуждая детали их нарядов. Вскоре ее замечания утомили всех ближайших соседей.

Рэм скользил взглядом по залу, отмечая красивых женщин. Почти все они в свое время были любовницами короля. Мэрион Бойд являлась матерью его старшего незаконного сына Александра. Изабель Стюарт, кузина Джеймса, принесла ему дочь Джин. Дуглас помнил и других внебрачных детей — Катерину, Джеймса и темноволосую малютку, которую произвела на свет самая большая любовь короля — Маргарет Драммонд. Поговаривали даже, что Стюарт тайно обвенчался с Маргарет. Она была потрясающе красива, с черными волосами и нежной кремовой кожей. Рэм цинично подумал, как долго бы продолжалась эта любовь, если бы женщину не отравили. Король остался с разбитым сердцем, и единственным утешением его стала длинная череда куртизанок, подобных Джанет Кеннеди.

Внезапно Рэм почувствовал на своем колене чужую руку, которая медленно ползла вверх по бедру. Не веря своим глазам, Дуглас уставился на Маргарет Тюдор. Может, позволить ей достичь цели, пусть узнает, что не вызывает в нем никаких ответных чувств? Но назойливость королевы так возмутила мужчину, что он резко убрал ее руку. Маргарет обиженно воззрилась на подданного, а Рэм, крепко сжав пальцы женщины, прижал их к ее собственному центру возбуждения. Через некоторое время глаза королевы затуманились, а рот приоткрылся. Рэм отпустил ее руку и принялся за еду. Дочь Тюдоров поспешно покинула зал, торопясь завершить то, что начал этот гадкий Дуглас.

Рэм переменил место и сидел теперь рядом с королем. Их многое объединяло. Король был умен, любопытен, добросердечен и щедр, с ним можно было поговорить о флоте и торговле, искусстве и политике, даже об алхимии. Последней страстью короля стало создание мощного флота и строительство кораблей в королевских доках на реке Клайд.

— Рэм, я собирался обсудить с тобой, возможно ли поставить пушки на твоих торговых судах, чтобы превратить их в военные.

— Мои суда уже имеют вооружение, сэр.

— Без моего разрешения?

— У меня каперское свидетельство против португальцев, приходится защищаться, когда мы отвозим шерсть во Фландрию. Десять тысяч овец — это не шутка.

— Значит, можно вооружить купцов? Более двух третей шотландских кораблей принадлежат моим подданным. Мы снабжаем Англию, Францию, Фландрию рыбой, шерстью и шнурами. У тебя сколько судов?

— Только три, сэр, новые бы не помешали. Одно здесь, в Лейте, а два стоят на якоре в устье Ди, у залива Солвей.

— Замок Дугласов тоже на реке Ди. Вы можете подниматься вверх до самого дома?

— Доходит только наименьший из кораблей, но мы подплываем достаточно близко. Есть еще корабли Ангуса.

— Тоже вооруженные?

— Вам лучше спросить его самого.

— Да ты хитрец, — с улыбкой произнес король. Формально его власть была высшей в стране, но Арчибальд Дуглас, граф Ангус, становился регентом в любое отсутствие короля. Однако если Джеймса народ любил, то Ангуса боялся. — Думаю, завтра он вернется из Стерлинга, — продолжал Стюарт, и выражение лица Рэма при этих словах резко изменилось. — Тебя раздражают его повеления, — сделал вывод король. — Хотя навряд ли ты его боишься.

Дуглас скривился.

— Я боюсь не его, а себя и того, что однажды могу сделать с этим чертовым тираном.

Джеймс снисходительно покачал головой.

— Все вы дикари, но я знаю, что Арчибальд любит тебя и желает только лучшего.

— Лучшего для него самого, что не одно и то же, сэр, — уточнил Рэм.

Даже говоря о стальной хватке графа Ангуса, он не стал бы недооценивать короля. Временами Стюарт казался беззаботным и мягкосердечным, но, когда дело касалось власти, он не остановился бы ни перед чем и мог бы перевешать всех своих лордов.

На следующий день в королевский замок явились не только Арчибальд Дуглас с сыном и двумя сотнями своих людей, но и целая толпа раздраженных, недовольных друг другом дворян. Джеймс решил было принять всех сразу, но быстро понял свою ошибку и установил строгий порядок аудиенций. Это тоже не способствовало улучшению отношений между лордами. Когда Стюарт первым принял своего адмирала, графа Арана, то это повергло Арчибальда Кэмпбелла в новый приступ ярости. Тем временем король расспрашивал Гамильтона о ходовых качествах нового флагмана, «Великого Майкла», и рассказывал о том, как теперь все судоверфи Шотландии займутся производством современных военных кораблей. Адмирал умолчал об инциденте с судном Роба Кеннеди и вместо этого начал жаловаться на набеги. Джеймс пообещал разобраться с этим.

Затем в зал ввалился Кэмпбелл. Манеры графа не отличались изысканностью, он говорил на диалекте горцев и сплевывал на ковер. Королю приходилось терпеть, напоминая себе, что без помощи этого человека не удалось бы разбить предателя Мак-Доналда.

— Черт побери, Джеми, этот сукин сын Аран был допущен к тебе раньше меня!

— Я ценю тебя, Арчибальд. Разве не ты — дворцовый эконом?

— Пустое бренчание, Джеми, против главного адмирала.

Король вздохнул. Аргайл, этот хитрый старик, был жаден до власти, и другие лорды опасались, что вскоре он захватит все западные земли. Но это единственный способ предотвратить бунт. Арчибальд Кэмпбелл должен оставаться преданным короне.

— Губернатор, — сказал король. — Губернатор северо-западной Шотландии. Думаю, это звучит лучше.

Глава клана заворчал от удовольствия и удержался от очередного плевка на ковер.

— Вот что значит пост из рук короля!

— Ну а теперь, Арчибальд, излагай свои жалобы.

— Проклятые Кеннеди увели моих призовых бычков! Разрешаешь мне повесить этих ублюдков?

— А я думал, что твоя дочь обвенчана с Доналом Кеннеди, и поддерживал такой брак.

— Отдать дочь губернатора за паршивого Кеннеди?

Стюарт взорвался:

— Вижу, титул уже крепко засел в твоей башке! Но ведь можно и лишиться этого!

— Чего, башки или титула? — попробовал сострить Аргайл.

— Господи, мало того, что Гамильтоны перегрызлись с Кеннеди, теперь еще и Кэмпбеллы присоединяются к драке! Хватит! Подпишете соглашение о женитьбе и о дружбе, и не позже, чем отправитесь отсюда.

Арчибальд понял, что спорить бесполезно, и пошел на попятный:

— Дочь Аргайла должна обручаться в столице.

Король покачал головой.

— В Стерлинге. В королевской часовне, думаю, ты оценишь такую честь. Есть у вас другие одеяния, кроме овечьих шкур?

Аргайл с гордостью выпрямился.

— А как же, Джеми. Это будут медвежьи шкуры!

Король закатил глаза.

Следующим посетителем оказался Арчибальд Кеннеди, который обрушился фазу на Гамильтонов, Кэмпбеллов и Дугласов.

— Боже Всемогущий! — проговорил король. — Теперь ты втягиваешь в ссору еще один клан, Арчибальд. Но обвинения требуют доказательств.

— Ваше Величество, берберийская кобыла, которую я предназначал для вас, принадлежит теперь моей племяннице Валентине, Черный Дуглас продал ей лошадь и предоставил чек. Вы можете посмотреть — кобыла в вашей конюшне.

Глаза Джеймса сузились.

— Смотри не ошибись, Кассилис, я не потерплю междоусобиц и лично займусь расследованием. А потом прикажу повесить виновных.

Воровство скота и требование денег за его возвращение было обычным делом до того, как Стюарт решил покончить с грабежами так же, как с убийствами, поджогами и насилием. Эти преступления оскверняли корону, и суд вершил лично король.

— Пришли ко мне Роба Кеннеди, — устало сказал он.

Известие о нападении на море ошарашило Джеймса. Пока эти чертовы лорды дерутся друг с другом, Англия, похоже, решила начать войну.

— Жаль, что я не выслушал тебя первым, Роб. Адмирал грызется с губернатором из-за стада овец, в то время как враг разбивает шотландские суда. Когда в опасности границы страны, мне нужно единство, и единство я ставлю превыше всего! — Король ударил кулаком по столу.

Подданные поговаривали, что их правитель крепок задним умом, он сам часто страдал от этого. Уже давно Стюарт собирался обзавестись собственной военной флотилией и спустил на воду такие суда, как «Лев», «Маргарет» и «Майкл», но, похоже, вскоре потребуется больше кораблей, а значит, и людей, способных управлять ими.

— Спасибо за новости, Роб. От англичан нам одни только неприятности. — Как только король произнес эти слова, то сразу вспомнил о своей рыхлой жене, и Роб подумал о том же. — Я слышал, твоя дочь, леди Валентина, прибыла с тобой. Буду счастлив познакомиться с ней.

— Благодарю, Ваше Величество, — ответил тот, мгновенно пожалев, что не оставил свое сокровище дома, где на него не пал бы случайный взгляд короля.

Джеймс с улыбкой добавил:

— Джанет обрадуется визиту родственницы. Говорят, женщины из клана Кеннеди — самые красивые и самые рыжие из всех.

— Да, сэр, моя Тина просто огненная.

— Сегодня вечером будет представление. Надеюсь, вы вместе с дочерью присоединитесь к нам.