На следующее утро граф Ангус послал за Рэмсеем с предложением присоединиться к его эскорту. Пришло время выполнять приказ короля. Однако оказалось, что Сорвиголова вместе со своими бандитами уехал поздней ночью, оставив в замке братьев и Колина.

Гэвин сопровождал графа. Он не знал, зачем Ангусу так срочно потребовался Рэм, но заметил, как недоволен был глава клана, услыхав, что Черный Дуглас уже покинул Стерлинг.

— Мой господин, не смогу ли я с Колином и Камероном чем-нибудь помочь?

— Мне придется всю дорогу терпеть общество Арана и этих чертовых Гамильтонов, подчиняясь приказу короля и чтобы загладить вину за ваши набеги. Передай Рэму, что я жду его в замке завтра вечером!

Гэвин, согласно кивая, смотрел на графа — тот был зол не на шутку.

Патрик Гамильтон спешил к конюшням: его отец-адмирал не любил долго ждать. Придется отправляться вместе с Дугласами, раз таково желание короля.

Нэн Ховард торопливо махала ему из садика, и он подошел, чтобы попрощаться. Сестра Нэн, Кэт, вначале невидимая за кустом, внезапно вышла из своего укрытия, и Патрик, заподозрив что-то неладное, нахмурился. Нэн заговорила:

— Патрик, мне незачем скрывать от тебя правду. Кажется, я беременна.

Он проглотил комок в горле, чувствуя, как ловушка захлопывается.

— Ты же не хочешь сказать, что я отец этого ребенка!

Нэн, казалось, сдерживала слезы, и Кэт продолжила за сестру:

— Глупо отказываться. Ты спал с ней, я свидетель.

— Я спал с вами обеими! — Только тут Патрик понял, что клюнул на приманку и сам закрыл себе все пути к отступлению. Боже, каким же дураком он был! Нет ничего хуже шлюхи, кроме двух шлюх сразу, да еще английских!

— Я помолвлен с леди Валентиной Кеннеди, — с трудом выговорил сын адмирала.

— Еще нет, — ответила Нэн.

— И лучше не обманывай себя, если не хочешь неприятностей, — предостерегла Иэт. — Королева будет вне себя, если узнает, кто обесчестил ее фрейлину.

Слова «избавься от ребенка» уже готовы были сорваться с языка Патрика, когда он наконец понял, что все, к чему стремилась Нэн, — это заполучить себе в мужья наследника графского титула Аранов.

Тина возвращалась в Дун в прекрасном настроении. Венчание в Стерлинге оказалось волнующим событием, и компании, окружавшей ее сейчас, могла бы позавидовать любая дама. Новобрачные отправились к своему новому жилищу — замку Кеннеди в Вигтауне, и большое количество слуг Кэмпбеллов сопровождало невесту. Кроме того, было решено, что некоторые из людей Кеннеди поступят в постоянное услужение к Доналу.

Граф Кассилис также направлялся в Дун, и Роб уже начал подозревать какие-то тайные мотивы этого визита. Благодарение Богу, что Тина пока не угадывала истинной цели, с которой глава клана спешил в замок Кеннеди. Скоро жизнь ее должна была полностью перемениться. Расставаясь с Мэгги, девушка пообещала навестить ее в ближайшее время и всю дорогу пришпоривала лошадь в нетерпении поскорее вернуться домой.

Первый намек на то, что происходит нечто необычное, Огонек получила от Ады. Помогая девушке распаковывать вещи, гувернантка таинственно прошептала:

— Что-то случилось. Как только мы прибыли, Кассилис заперся в кабинете с твоим отцом. Потом они пригласили леди Элизабет и снова захлопнули дверь, но я заметила, что лицо у Роба очень мрачное.

— Должно быть, какое-то срочное дело, — беспечно ответила Тина. — Обычно отец по прибытии перво-наперво поглощает специально приготовленный мсье Бюрком обед. — Огонек в задумчивости похлопала себя пальчиком по подбородку. — Свадьба прошла без помех, новобрачные сейчас на пути в свой замок, так что это не может касаться их.

Ада согласилась:

— У графа всю дорогу от Стерлинга было странное выражение лица. Что-то его гнетет и, если он не выложит это как можно скорее, то лопнет.

Во дворе послышалось цоканье копыт, и обе женщины кинулись к окну.

— Это Кассилис, он уезжает! — не веря своим глазам, произнесла Тина. Дурные предчувствия охватили ее. Сам воздух, казалось, был напоен флюидами зла.

В дверь постучал слуга, сообщивший, что лорд Кеннеди приглашает их обеих к себе в кабинет. И немедленно. Заходя в комнату лорда, Тина первым делом посмотрела на мать. Элизабет выглядела так, будто кто-то ударил ее по лицу. Дверь опять открылась, впуская Бесс и Кести. Как только леди Кеннеди увидела свою младшую дочь, она разразилась слезами. Ада повернулась, чтобы подойти и успокоить Элизабет, но Роб мрачно заметил:

— Оставь ее. Сейчас здесь будет всеобщая истерика, так что нет нужды успокаивать одну из вас. Лучше все сядьте. — Лорд оглядел свирепым взглядом окружавших его женщин, и даже Тина поняла, что пререканий он не потерпит. — Чума вас всех побери! Вот вырастил потомство — гадючье гнездо, да и только. Стоило мне отвернуться, как все пошло кувырком. Можете поблагодарить своих братцев за то, что вас ожидает!

Элизабет зарыдала, и Роб испепеляюще глянул на нее. Рыдания сменились тихим всхлипыванием.

— Эти поганцы занялись набегами и разворошили старую вражду между Кеннеди, Кэмпбеллами, Гамильтонами и Дугласами. Король приказал прекратить междоусобицы. Он собрал глав кланов и пригрозил, что если не будут подписаны договоры о дружбе и заключены браки, то начнет работу палач. Мы, Кеннеди и Кэмпбеллы, поженили своих детей, так что теперь Аргайл уберет свои зубы от моей глотки. Но это только начало! Впереди еще две свадьбы. — Лорд пронзительным взглядом посмотрел на Тину. — С минуты на минуту можешь ожидать Патрика Гамильтона с предложением руки и сердца. Примешь предложение и благодари Бога, что так легко отделалась, да еще и станешь женой наследника Арана!

Девушка вспыхнула. Если и была одна вещь, которую она не переносила, то это — выполнять приказы. Огонек уже открыла рот, но тут Ада предостерегающе положила руку ей на плечо, и Тина, взглянув на отца, передумала. Лицо Роба потемнело, было похоже, что следующие слова убьют его прежде, чем он их произнесет.

— Нашу младшенькую детку придется пожертвовать никому иному, как Черному Рэму Дугласу.

Бесс вскрикнула, Кести буквально стала задыхаться, Элизабет снова зарыдала. Затем у Бесс началась истерика. Кести, казалось, готова была выцарапать Робу глаза, а леди Кеннеди бормотала:

— Я увезу ее в Англию, спрячу там. Она еще ребенок, ей вообще рано замуж, тем более за подлого Дугласа!

— Хватит, женщина! — грохотал Роб. — У нас нет выбора. Так решил глава клана, а его слово — закон. Мы в Шотландии, женщина. Ты прожила здесь столько лет, а все никак не привыкнешь к нашим обычаям.

Тина наконец собралась с силами и заговорила:

— Черный Рэм не придет с шапкой в руке умолять нас уступить ему Бесс. Такие, как он, никогда не женятся.

Отец круто развернулся к ней.

— Ты забываешь, что он подчиняется приказам Арчибальда Дугласа. Можешь ты представить кого-нибудь, кто ослушался бы графа Ангуса?

Совместными усилиями Элизабет, Кести и Ады бьющуюся в истерике Бесс удалось увести в ее спальню. Тина никогда не видела отца таким мрачным. Зловещим тоном он распорядился:

— Передай Дункану и Дэвиду, пусть влекут сюда свои бренные тела.

Валентина в подавленном настроении побрела в свою спальню. В постели она продолжала обдумывать слова отца. Придется принять предложение Патрика Гамильтона. По сравнению с младшей сестрой ей очень повезло. Невозможно представить юную невинную Бесс женой Черного Рэма Дугласа. Этот волк проглотит ее, как бедную овечку. Тина вздрогнула, представив мощную фигуру мужчины. Он грозен, как сам Повелитель Зла. Ужас, который чувствовала мать Бесс при мысли, что придется отдать свое дитя Рэму, охватил и Тину. История повторялась. Когда дочь Кеннеди выходила замуж за Дугласа, трагедия была неминуема.

Следующим вечером в Дун прибыл Патрик Гамильтон с отцом, графом Араном. Тина немного нервничала, пока Ада одевала ее и укладывала волосы. Огонек почти смирилась с неизбежностью замужества и старалась выглядеть спокойной и вести себя, как зрелая дама, перед людьми, решающими сейчас ее судьбу. Наконец, раздался стук в дверь, но слуга прибыл сказать, что молодой лорд Гамильтон ожидает ее в саду. Тина была даже рада, что Патрик оказался достаточно деликатным и решил сделать ей предложение наедине. Подходя к юноше, она подумала, как странно тот выглядит — как будто ему прочли его собственный смертный приговор. Сын адмирала взял девушку за руки и жалобно посмотрел ей в лицо. Казалось, он не находил слов:

— Тина, дорогая моя, ты знаешь, что я больше всего на свете хотел бы жениться на тебе.

— Да, Патрик, знаю. — Она улыбнулась, чтобы подбодрить юношу.

— Но я должен на следующей неделе обручиться с Нэн Ховард, по приказу королевы.

Глаза Тины расширились.

— Но почему? Мне казалось, что сам король одобрил союз между нашими кланами.

На Патрика жалко было смотреть.

— Я… она… Нэн Ховард беременна, — наконец промямлил юноша.

— От тебя? — тихо спросила девушка.

— Нет. То есть… я не знаю. Может быть. Эти фрейлины такие потаскушки, я и не подозревал, — с горечью признался наследник Арана.

Тина отвернулась. Она посмотрела вверх, на окна отцовского кабинета, и подумала, что сейчас, наверное, Роб и Джеймс Гамильтон беседуют по этому же поводу. Ее гордость была задета — оказывается, ухаживая за ней, Патрик путался с другой. Язвительные слова уже готовы были сорваться с ее губ, но тут Тина поняла, как юноше должно быть тяжело — намного хуже, чем ей. Странно, но сейчас Огонек почувствовала облегчение. Она прикоснулась к его руке.

— Патрик, мне очень жаль.

— Боже мой, ты так добра, а я… я вел себя, как последняя свинья.

Тина не смогла бы ничего объяснить в этот момент. Вся жизнь состояла из сюрпризов и неожиданностей. То, чего никак не ожидаешь, обязательно случится. И какой смысл жалеть о прошлом? Что еще она должна была сказать?

— Когда мы встретимся в следующий раз, то будем просто друзьями. — С этими словами девушка повернулась и ушла, не в силах больше выносить то отчаяние, с которым Патрик смотрел на свою потерянную навсегда возлюбленную.

Тина не помнила, как дошла до своей комнаты, но не успела она все объяснить Аде, а их обеих уже пригласили к лорду Кеннеди. В кабинете к ним присоединилась леди Элизабет. Граф Аран уже покинул замок. Девушка заметила, что лицо матери все еще было распухшим от слез, и почувствовала себя полной негодяйкой из-за того, что сейчас доставит ей новый повод для расстройства. Огонек сложила руки на коленях. На отца было страшно смотреть, и Тина все время ощущала свою вину за то, что несчастье, поразившее всех вокруг, ее самой почти не коснулось.

— Между кланами Кеннеди и Гамильтонов не будет брачного союза, — тяжело произнес Роб. — Аран известил меня, что его сын должен жениться на фрейлине королевы Нэн Ховард.

— Почему? — в недоумении спросила Элизабет.

— Потому что он ее обрюхатил, — повергнув жену в шок, ответил лорд.

— Мне очень жаль, мама, — сказала Тина. — Если бы только удалось отменить вторую свадьбу.

Внезапно лицо Элизабет осветилось надеждой.

— Роб, а ведь это правда! Вот ответ на наши молитвы! Валентина теперь свободна. Может, Дуглас выберет ее вместо Бесс?

Тина уставилась на мать. Слова «выберет ее…» были для девушки, словно удар в солнечное сплетение. Невозможно даже представить себя женой Черного Рэма Дугласа, но еще больнее сознавать, что мать, так сильно любящая младшую дочь, готова ради нее пожертвовать старшей. Уязвленная до самой глубины души, Огонек произнесла:

— Вот уж действительно — браки заключаются на небесах!

Элизабет торопливо закивала.

— Да, да, Роб, разве ты не видишь, что Валентина гораздо больше подходит для такого животного, как Дуглас?

Тина почувствовала успокаивающую руку Ады на плече и изо всех сил постаралась сдержать слезы.

— Роб, обещай мне, что ты устроишь все, пока не будет слишком поздно, — настаивала леди Кеннеди.

Отец посмотрел на дочь, и сердце его наполнилось жалостью к своей любимице. Элизабет могла бы обсудить с ним все наедине, но у этой женщины, видно, совсем нет сердца.

— Решение остается за главами кланов, — ответил он жестко.

Леди поспешила из комнаты, чтобы изложить новость младшей дочери, Ада последовала за ней. Тина не могла двинуться с места. После паузы Роб хрипло произнес:

— Детка, извини, что так вышло. Но, знаешь, она в чем-то права. Если кто-то и может противостоять Дугласу, так только ты.

— Нечего жалеть меня, — срывающимся голосом ответила дочь.

С тяжелым сердцем Роб наблюдал, как, дернув плечиком, Тина вышла из комнаты.

В своей спальне девушка дала выход гневу.

— Может, все не так уж и плохо, — успокаивала ее Ада. — Женитьба часто меняет людей, изменит и Дугласа.

— Нет, женитьба, скорее, проявляет их скрытые качества, — убежденно отвечала Тина. — Проклятые мужчины, чтоб они все провалились!

— Мужчинами можно управлять, — продолжала гувернантка. — Только для этого требуется умная женщина.

Она решила больше не успокаивать свою воспитанницу, ведь той требовались помощь, совет, она должна узнать всю правду. А для этого надо было открыть девушке глаза на некоторые интимные вещи. Тина перестала бегать по комнате.

— Управлять? Что ты имеешь в виду?

— Женщина, только настоящая, всегда обладает оружием, с помощью которого может победить любого мужчину, будь он лорд, граф или сам король.

Огонек внимательно смотрела на Аду.

— Ты говоришь о красоте?

Англичанка покачала головой.

— Красота здесь играет маленькую роль. Можно обойтись и без нее, хотя она не помешает. Я говорю о женской чувственности. Большинство женщин никогда ею не пользуются, даже не знают о ее существовании. Как, например, твоя мать.

Тина задумалась.

— Она добивается своего при помощи слез.

— Да, и как муж корит ее за это!

— Значит, если выходишь замуж и рожаешь детей, это еще не значит, что ты имеешь чувственность?

— Да, не значит. Чувственность проявляется в том, как ты соблазнительно, интригующе одеваешься, чтобы нравиться мужчине, разжечь его воображение и желание. Чувственность — это глаза женщины, когда она смотрит на мужчину, обещая ему наслаждение. Глаза очень важны, но губы важнее. Рот создан и для любви, и для того, чтобы говорить слова, которые он хочет от тебя услышать. Нежные слова, обольщающие, добрые, ласковые, слова понимания и поддержки. Рот создан еще и для еды, и — хочешь — верь, хочешь — нет, но и пища, и то, как ты ешь, тоже могут быть сексуальными. Никогда не забывай, что Господь дал нам рот и для того, чтобы смеяться. Мужчины любят посмеяться. Острый ум, такой, как у тебя, — просто дар Божий.

— Но, Ада, у меня же нет никакого сексуального опыта, — напомнила о своей невинности Тина.

— Я знаю, но очень скоро он появится. И помни, что самое главное в сексе — это мозги, а не то, что между ног.

Тина покраснела, но все же была благодарна Аде за то, что та не оставляла ничего недосказанным и могла объяснить все.

— Значит, то, что между ног, не важно? — спросила девушка.

— Милая, это очень важно. Подумай сама — мы отличаемся от мужчины только тем, что имеем груди и это местечко, но для них и этого более чем достаточно. Все твое тело — это твое оружие, с бархатной кожей и шелковыми волосами. Настоящему мужчине нужна настоящая женщина, он захочет чувствовать ее, ощущать ее запах и вкус.

Широко раскрытые глаза Тины подсказали Аде, что вся эта информация была для девушки новой и необычной.

— Сейчас твоя невинная чувственность притягивает мужчин, как магнит, — продолжала англичанка. — Но когда ты обретешь опыт, то сможешь покорить любого представителя сильного пола. Со всеми, кроме мужа, твоя сексуальность должна быть очень тонкой, неуловимой. Но, когда ты наедине со своим избранником, можешь выставлять ее напоказ. Самое важное, запомни, это то, что многие женщины не умеют любить секс. Притворяться при этом невозможно. Ты должна суметь полностью отдаваться и наслаждаться всем, что исходит от мужчины. Научись быть чувственной, зрелой женщиной, всегда податливой, и он будет у тебя в руках. Он будет твой и душой, и телом. Рэмсей Дуглас — могущественный человек, и если ты сможешь властвовать над ним, то это чувство будет несравнимо ни с чем.

Внезапно Тина рассмеялась. Она вспомнила свои встречи с Рэмом — ту, когда они катались по траве и он хотел бросить грязь ей в лицо. Или когда она собиралась ударить его хлыстом и он с потемневшими от ненависти глазами вырвал плетку из ее рук. Но ярче всего перед глазами возникла та сцена на свадьбе, и как Черный Дуглас бросил ее посредине танца.

— Хотелось бы мне увидеть его лицо, когда ему прикажут жениться на Огненной Тине Кеннеди, — с вызовом произнесла девушка.

— Наша судьба предопределена, и мы ничего не в силах изменить, — задумчиво сказала Ада, оставляя ее одну.

Смех Тины превратился в рыдания, она бросилась на кровать и уткнулась в подушку, чувствуя себя самой несчастной на свете. Огонек проклинала Старую Мэг, которая предсказала все, что сейчас происходит. Слова гадалки снова зазвучали в ее ушах:

«В твоей жизни появится темноволосый незнакомец и будет повелевать».

В эту минуту Тина поклялась себе: «Нет, повелевать буду я!»