В комнате вдруг стало очень холодно, словно Дуглас забрал все тепло с собой. Огонек залезла под одеяло. Ветер и дождь заставляли ее дрожать, как будто это она, а не Рэм, была сейчас снаружи на улице. Но что такое буря для Сорвиголовы? Будь он проклят! Неужели он действительно любит? Тогда она сможет отомстить скорее, чем рассчитывала. Хотя нет, он ненавидит ее, а она — его, но от ненависти до любви — один шаг, это как рай и ад — две стороны одной монеты. Мозг Тины лихорадочно работал: куда бежать? Она исчезнет, уедет домой, н отцу. Но воспоминание о матери и Бесс заставило ее отказаться от этой мысли. Донал и Мэгги сейчас в замке Кеннеди, на побережье, в 30 милях отсюда. Она отвергла и этот план. Валентина видела Черного Дугласа в ярости и не позавидовала бы человеку, оказавшемуся на его пути. Бедняга Донал не сможет ему противостоять. Внезапно она перестала дрожать. Огонек знала точно, куда направиться — в долину реки Ур. Это будет здорово!

Объезжая границу со своими бандитами, Рэм не обращал внимания на их ругань и ворчание по поводу столь раннего отъезда. Он не замечал и овец, сбившихся в кучу, чтобы защитить себя от проливного дождя. Лорд слишком погрузился в свои собственные мысли. Чертовы бабы! Для них доброта — то же, что и слабость, и за это они тебя презирают и норовят воткнуть нож в спину. Пара затрещин не повредила бы Огненной Тине. «Нет, — заговорил в нем другой голос. — Ты сам во всем виноват. Ты хоть раз привез ей какую-нибудь безделушку, украшение? Хоть однажды сделал ей комплимент или поблагодарил за вышитые рубашки? Или, может, сказал спасибо за все те особенные кушанья, что по ее приказу готовит мсье Бюрк? Ты хоть когда-нибудь сыграл с ней в шахматы, или в кости, или поговорил о чем-нибудь? Поделился своими опасениями или победами? Признался, как много она для тебя значит, не считая слов, вырвавшихся в порыве страсти?» Дуглас с благоговением вспомнил вечер, проведенный ими вдвоем на рыбалке. Он хотел, чтобы кто-то разделил с ним жизнь, и вот он нашел Тину. Лорд мечтал, пусть все у них будет общее — слезы и радость, моменты страсти и часы спокойствия. Господи помилуй, неужели она и вправду его боится? Опасается быть отравленной? Это невероятно! Одна мысль о том, что с его невестой может что-нибудь случиться, сводила Рэма с ума.

Сейчас он прикажет повернуть назад и будет умолять ее выйти за него замуж. Сорвиголова вздохнул. Он знал себя — такой гордец ни за что на свете не стал бы просить ни о чем. Дуглас хотел, чтобы Тина была матерью его детей. Каких великолепных сыновей и прекрасных дочерей они бы произвели на свет! Вдруг его охватил страх. У Черного Дугласа еще не было детей. Другие мужчины оставляли своих ублюдков налево и направо, но к нему еще ни одна девица не приходила в слезах. Рэм подавил беспокойство. Валентина родит ему детей, он знал это так же твердо, как то, что скоро взойдет солнце.

Когда отряд достиг побережья, новые заботы заставили лорда позабыть о своих мыслях. Лошадей погрузили на борт «Мести» и медленно отчалили, отправляясь патрулировать вдоль берега до границы с Англией. Только у Роксбурга они сошли на берег, чтобы дальше объезжать территорию верхом. Поместье Армстронг было сожжено, и, зная, что помочь здесь они ничем не смогут, люди Дугласа отправились в погоню за грабителями. Англичан настигли в Рованберне. Дюжина врагов, отогнав несколько овец и опьянев от крови и безнаказанности, насиловали женщин рядом с мертвыми телами их отцов и мужей. Ни одному из мерзавцев не удалось уйти от кары Дугласа. Больше всего Рэма взбесило то, что нападавшие были солдатами в форме. Разделавшись с ними, шотландцы не стали терять времени. Без малейшего сомнения Сорвиголова пересек границу и повел своих людей вглубь долины Лидделсдейл. Четверо охранявших большое стадо овец увидели нападающих и, бросив скот, пустились наутек. Почва здесь была болотистая, покрытая предательскими трясинами, и лошади английских солдат не могли тягаться с мохнатыми полудикими скакунами шотландцев. Бандиты окружили противников, согнав их в кучу, как овец, и не оставив им ни малейшей надежды на спасение. Паника на лицах солдат показывала, как те боятся быть повешенными, ведь таково наказание за угон скота.

Если бы они знали, что их ждет, то умоляли бы о повешении. Черные глаза вояк Дугласа обратились к их предводителю, руки нащупали рукоятки кинжалов. «Лорд-мститель» безжалостно кивнул, и толпа сомкнулась над побежденными, швырнув тех на землю. Вековая шотландская традиция позволяла таким образом разделаться с самым презренным врагом. Каждый, подходя, по очереди наносил удар кинжалом, оставляя не смертельные, но очень болезненные раны. С последним, семидесятым ударом, жертва обычно испускала дух от потери крови с криками и мольбами о смерти. Последний из грабителей пробормотал все, что надо было знать Дугласу, прежде чем был милосердно заколот. Информация подтвердила подозрения Рэма: английский гарнизон обосновался в Карлайле, командующим назначен лорд Дакре.

Отряд вернулся в Шотландию, и Черный Дуглас созвал всех приграничных лордов. Они собрались в неприступной крепости графа Ботвелла. Ни один из врагов не смог бы обнаружить эту цитадель или добраться до нее через опасные трясины. Замок представлял собой массивное сооружение из серых мрачных камней с таким огромным залом, что для его обогрева потребовались два камина выше человеческого роста. Здесь Хоумсы сидели бок о бок с Гамильтонами, Брюсами, Керрами и Эллиоттами, а Ботвелл угощал их жареным мясом быка и наполнял их кожаные кружки октябрьским элем. Жители восточных земель, Линдсей и Хей, рассказывали с ужасающими подробностями, как англичане пересекли реку Твид, не только чтобы грабить, но и чтобы уничтожать шотландские суда и их команды, убивать женщин и детей. В Бервике был обнаружен большой отряд солдат. Все знали, что король Шотландии неоднократно направлял официальные протесты английскому монарху, который, в свою очередь, обещал покончить с набегами на границах и вернуть товары, награбленные пиратами. Но сейчас имелись доказательства, что не грабители и пираты, а армия и флот Генриха Тюдора разоряли народ Шотландии.

Ботвелл начал речь:

— Проклятый сукин сын еще сопляк, которому нет и 21 года, но он уже кидает жадные взгляды на Шотландию и не успокоится, пока не развяжет войну.

— Первое, что должен сделать Джеймс, это отослать чертова предателя Ховарда назад в Англию, — провозгласил Патрик Гамильтон.

Рэм с презрением посмотрел на адмиральского сына, но промолчал. Он мог позволить себе быть великодушным — Тина принадлежала ему.

Хоумс из Веддерберка, однако, пробурчал:

— Нечего путать постель с политикой.

Керр, который ничего не знал о связи Патрика с одной из дочерей Ховарда, сказал:

— Гамильтон прав, и Джеймсу надо не только избавиться от этой гадюки Ховарда, но и отослать свою шлюху-жену назад, к ее братцу.

В конце концов были решены две вещи: на английские гарнизоны в Карлайле и Бервике следовало напасть, чтобы выяснить, насколько они сильны, и одному из лордов придется отправиться к королю в Эдинбург, чтобы известить того о начале войны на границе. Все были единогласны — только Дуглас мог рассчитывать на полное внимание Джеймса.

Когда Рэм направлялся домой, один из английских кораблей совершил фатальную ошибку, выстрелив в «Месть». Сорвиголова решил, что было бы глупо топить огромное, неуклюжее судно, если можно обойти его маневром и захватить. Зачем расходовать ядра, когда на борту их дожидается ценный груз, да и сам корабль можно продать? Несколько членов английского экипажа были оставлены в живых, и, стоя на капитанском мостике, Черный Дуглас приказал высадить их на берег с тем, чтобы они доложили о своем несчастье и о его причине — «лорде-мстителе».

В великолепном настроении Рэм управлял судном, заводя его в устье Ди и останавливаясь, чтобы взять на борт священника из Киркудбрайта. Лорд представлял себе, как повезет молодую жену в Эдинбург, чтобы представить ее ко двору. Он строил планы, один радужнее другого. Они доплывут до Эйра, где он продаст шесть захваченных кораблей. Дуглас с Валентиной навестят Дун, пусть расскажет семье об их браке, а потом можно отправиться вверх по реке Клайд до Глазго и верхом вернуться в Эдинбург. Это будет их свадебным путешествием, более романтичным, чем простая поездка за сотню миль.

Оставив священника на попечение дворецкого, Рэм вместе со своими бандитами отправился мыться, весело насвистывая. Слуги в замке избегали его взгляда и мудро хранили молчание. Новость о том, что два дня назад исчезла невеста, пронеслась по замку, как огонь по бикфордову шнуру, и теперь все опасались, что последует взрыв такой силы, которая сметет их всех с лица земли.

Дугласу не терпелось вновь увидеть Тину, и он поспешил наверх. К большому разочарованию лорда, огромная спальня была пуста, и с парапета замка он тоже нигде не увидел леди Кеннеди. Рэм так привык возвращаться домой к ее золотистым глазам и огненной гриве, что сейчас ему казалось, будто часть его самого куда-то пропала Он уже готов был отправиться на поиски, как заметил листок бумаги на подушке. Словно холодная рука сжала его сердце. Даже не читая записки, Сорвиголова понял, что его невесты в замке нет. Разворачивая бумагу, он подумал, что, может быть, она отправилась в замок Кеннеди навестить свою золовку Мэгги, и недовольно поморщился. Однако, когда лорд вчитался в торопливые строчки, недовольство сменила дикая ярость. Не веря своим глазам, он хлопал ресницами, вновь и вновь перечитывая послание Тины:

«Дуглас, все кончено, я ухожу. Пожалуйста, проследи, чтобы Ада и мсье Бюрк благополучно вернулись в Дун.

Огненная Тина Кеннеди».

— Вот сучка! Безо всяких объяснений, просто так! — Он выругался. — «Все конечно», — процитировал Рэм. — Богом клянусь, все будет кончено, когда я этого захочу, но не раньше!

Она имела наглость подписаться «Огненная Тина Кеннеди», ну что ж, он притащит ее назад за ее огненные волосы и отхлещет так, что она неделю не сможет сесть. Если кошка выпустила коготки, Дуглас покажет ей, кто здесь хозяин. Тине придется научиться покорности, даже если для этого надо будет посадить ее под замок! Сорвиголова злобно пнул аккуратно сложенные у камина поленья, и одно из них так резко ударилось о гранитный угол, что от него отлетела большая щепка. «Будь она проклята!» — подумал Рэм о своей невесте.

Распахнув двери, он громовым голосом позвал Аду. Лорд без стука ворвался в комнату гувернантки, и маленькая Нелл, взвизгнув, спряталась в стенном шкафу. Дуглас размахивал письмом перед носом англичанки, ревя:

— Где она? Когда она сбежала? Я убью ее!

Ада побледнела, но спокойным голосом ответила:

— Мой господин, вы ничего не добьетесь, если будете запугивать меня.

— Запугивать? Да я с тебя шнуру живьем спущу! — хватая гувернантку за плечи, рычал Рэм сей.

— Я говорила ей, как вы разозлитесь, но это только подбавило масла в огонь и укрепило ее решимость.

— Где она? Наверняка не отправилась домой, в Дун, а то взяла бы тебя с собой. Она у Донала?

— Я не знаю, — солгала Ада.

Руки Дугласа еще больнее сжали ее плечи.

— Мой господин, вы можете убить меня, но это не поможет вам вернуть Тину.

Здравые рассуждения англичанки слегка остудили его гнев. Рэм отшвырнул женщину от себя.

— Как давно она исчезла? — требовательным тоном спросил он.

— Два дня, — был спокойный ответ.

— Два дня? — С проклятьем Дуглас схватился за голову. — Чертов француз, вот кто скажет мне, где она. Я запихну его в одну из кастрюль и поджарю живьем!

— Если Огонек не призналась мне, куда направляется, вряд ли она открыла бы это своему повару, — произнесла Ада.

— Почему, черт побери, Колин не организовал поиски, когда она не вернулась к ночи?

— Наверное, потому, что он достаточно умен для того, чтобы встревать между вами и одной из ваших женщин.

— Одной из моих женщин? Ты считаешь, что я так к ней отношусь? — с недоверием спросил лорд. — Да я тащил несчастного священника сюда из самого Киркудбрайта, чтобы он нас поженил! — выкрикнул Рэм.

— Вот поэтому Тина и сбежала, — объяснила Ада.

Логика поступка невесты ускользала от него.

— Должно быть, я отупел и ничего не соображаю.

— Моя подопечная — благородная леди. Неужели вы не понимаете, какое огромное оскорбление нанесли ей, когда предложили помолвку вместо женитьбы? Да еще плюс тот факт, что Робу Кеннеди пришлось заплатить вам за это. Женщина с ее гордостью и силой духа должна была отомстить за такое унижение.

Когда слова гувернантки дошли до Рэма, он почувствовал себя так, как будто получил удар в солнечное сплетение.

— Вот она и отомстила, — закончила Ада.

Дуглас был в полном замешательстве, он не привык объясняться с женщинами. Конечно, он мог бы вырвать у англичанки признание, где скрывается Тина, но какой ценой? Жестокое обращение со служанкой невесты не поднимет его ни в глазах Тины, ни в собственных.

В растерянности захлопнув за собой дверь спальни, лорд подхватил кувшин с виски и сделал большой глоток. Жгучая жидкость принесла ему некоторое облегчение, и он вновь приложился к кувшину. Только в одном он мог, быть уверен — Тина не у Патрика Гамильтона, ведь адмиральский сынок вместе со всеми лордами гостил в крепости Ботвелла. Ну что ж, уже неплохо! Если бы она решила подарить Дугласу пару рогов, то Патрик бы очень быстро отправился к предкам, а потом наступила бы и очередь Тины. Он бы вышиб из нее дух!

Еще один глоток — и кувшин разбит о каменную стену комнаты. Господи! Рэм еще никогда не признавался в любви ни одной женщине, никогда не терял контроля над собой. Все они — сучки! Возможно, она отправилась ко двору короля, но вряд ли. Скорее всего, Тина все-таки в замке у Донала, она специально уехала туда, чтобы он погонялся за ней. Что ж, он не будет спешить. Как следует выспится и заедет за ней по пути в Эйр, где собирается продавать корабли. Но будь он проклят, если женится на ней теперь. Она ждет, что ее жених прибежит и будет умолять о свадьбе. Пусть подождет! Помолвка еще длится, и у него есть время подумать, как поступить. Если хитрая лиса собирается отомстить, Рэм ей подыграет. Он хороший игрок. Дуглас, как зверь в клетке, нервно ходил по комнате, рассеянно гладил густой мех покрывала, щупал тонкую ткань ночной рубашки Тины. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Сорвиголова поднес сорочку к лицу и потерся о нее щекой. Аромат духов невесты всколыхнул в его душе прежние чувства. Отшвырнув эту принадлежность туалета, он принялся перебирать разные вещицы, расставленные на столике под зеркалом, осторожно ставя их на место. Рэм заметил красный бумажный цветок и, сминая его лепестки, прочел на одном из них: «Долина Ур». Внезапно он похолодел, сердце Дугласа застыло, как кусок льда. Она сбежала к цыгану. Минутное безумие охватило мужчину, ослепляющая ненависть поглотила все его существо. Твердой рукой он вынул кинжал из ножен и принялся натачивать лезвие до остроты бритвы.

Хит и Валентина дрались впервые в жизни. Они наносили друг другу яростные удары, намеренно стремясь причинить боль.

— Мужлан самодовольный! Всю жизнь, сколько я себя помню, ты каждую зиму проводил в Англии, а теперь, стоило мне попроситься с тобой, как ты решаешь остаться в Эдинбурге.

— Ты не только тупая, но еще и глухая! — выкрикивал в ответ цыган. — В Англии опасно! Какая это тебя вдруг муха укусила, что ты туда засобиралась?

— Никогда бы не сказала, что из всех, кого я знаю, ты окажешься самым трусливым, — издевалась Огонек.

Глаза Хита засверкали.

— Я — трус? Это ты, как кролик, бежишь прочь!

Тина решила попробовать обходной маневр:

— Ну Хит, разве ты не понимаешь? В Англии я могу его не опасаться. И вдобавок, буду вдали от короля Джеймса, который приказал заключить этот глупый союз между Дугласами и Кеннеди.

— Что ты имеешь в виду, говоря: «Могу не опасаться»? Ты сама сказала, что Рэм не причинил тебе никакого вреда и единственное его преступление — это то, что он хочет жениться на тебе. И он обязан это сделать после помолвки! Ты что, ослепла, не видишь, что выйти замуж за такого могущественного лорда, как Дуглас, — самое лучшее для тебя?

— Тебе на меня наплевать! Заботишься только о собственной шкуре.

Цыган с негодованием и нежностью посмотрел на леди Кеннеди.

— Непонятно, за что я тебя люблю, ты этого совсем не стоишь.

Огонек бросилась ему на шею и разразилась рыданиями.

— Ты не знаешь его, Хит. Он все равно меня отыщет и будет преследовать, пока не превратит в полную свою собственность. Как будто я принадлежу ему! Ты должен понять, какое это проклятие. Лишить цыгана свободы — то же, что лишить его жизни. Я тоже должна быть свободна в выборе своей судьбы. Он придет за мной, он придет, — повторяла она.

Хит гладил Тину по голове, пытаясь успокоить:

— Я не боюсь Черного Рэма Дугласа, — сказал он.

Цыган не знал, что еще до наступления темноты ему придется доказать свои слова.

Рэмсей въехал в долину Ур, где располагался табор. В противовес своей кличке на этот раз он не скакал галопом, его конь продвигался медленной уверенной рысью. Лицо всадника было мрачным и неподвижным.

Тины нигде не было видно, но Дуглас точно знал, что она здесь, поскольку увидел Индиго в загоне вместе с другими лошадьми. Хит наблюдал, как лорд спешился и привязал жеребца. Уверенной походкой цыган направился навстречу Сорвиголове, уходя подальше от фургона, где последние дни обитала Огонек.

Два силача стояли друг напротив друга, как псы, оскалившие клыки. Свирепое выражение на лице Черного Рэма напугало бы любого, менее храброго человека. Хит заговорил:

— Ты можешь уехать с миром или почить с миром — выбор за тобой.

Вызов был слишком оскорбительным для такого гордеца, как Дуглас. С рыком, ощерившись, он выхватил кинжал и бросился на противника. Хит не мог недооценивать Рэма, это был не первый их поединок. Цыган вырвал нож из ножен в тот момент, когда Дуглас был уже в воздухе. Схватившись, оба мужчины оказались на земле, в смертельном объятии. Один взгляд Рэма подсказал Хиту, что это будет бой до конца: Дуглас призвал в помощники самого дьявола. Противники наносили друг другу удары левой рукой, а правой кололи и резали ножами. Они были достойными соперниками — оба молоды и физически сильны. Оба были приучены терпеть боль, не теряя при этом способности сопротивляться и поражать врага. Кожаная куртка Дугласа и жилет Хита были изрезаны в клочья, кровь текла из мелких ран на их телах. Сцепившись, противники покатились по земле, распугивая квохчущих кур и лающих собак, а также орущих цыганят. Рэм и Хит попали в костер, на котором готовилась какая-то снедь, и огонь охватил их взлохмаченные волосы, потом вновь очутились в пыли, облаком осевшей на дымящихся кудрях и потушившей огонь.

Детские крики: «Драка! Драка!» — заставили Тину выглянуть из дверей фургончика. Сердце бешено заколотилось, и она, подхватив юбки, изо всех сил помчалась мимо костров к двум темным фигурам, почти неразличимым в сгущавшихся сумерках. Страх за Хита, оказавшегося в руках Дугласа, наполнял сердце женщины. Она закричала, пытаясь остановить поединок, но оба как будто оглохли. Из-за нее один из них собирался убить другого. Ей не надо было сюда приезжать и превращать цыгана в мишень для черной ненависти Дугласа! Огонек видела, что соперники стоят друг друга, оба были ранены, но обоим удавалось избегать смертельного удара. Она плакала, умоляя их остановиться, но все было зря. Мужчины так погрузились в борьбу, что никто и ничто для них сейчас не существовало. Перевесить чашу весов в пользу Рэмсея помогли его неукротимая ненависть и ревность к противнику. Ударом сапога в бедро он опрокинул цыгана и, схватив мощной рукой Хита за шею, поднял кинжал для последнего удара. Валентина безрассудно бросилась навстречу остро отточенному лезвию.

— Отпусти моего брата! — истерически рыдала она.

В последнюю долю секунды острие кинжала отклонилось в сторону и, ударившись о пряжку на поясе Дугласа, обломилось. Сидя на корточках, Сорвиголова с ужасом смотрел на свою невесту, которую он только что чуть не заколол. Ее глаза янтарного цвета были затуманены от горя, и Рэм потряс головой, освобождаясь от ненависти, которая, как паутина, мешала ему до конца осознать действительность. Он глубоко вздохнул, и слова Тины наконец дошли до него.

— Твоего брата? — недоуменно переспросил он.

— Да, да, Хит — мой брат, а ты — дикарь и свинья!

Дуглас отер пот, заливавший ему глаза.

— Ты — ублюдок Роба Кеннеди? — обратился он к цыгану.

Тот кивнул.

— Да, Кеннеди — мой отец. Моя мать умерла при родах. Она была дочерью Старой Мэг.

Мужчины поднялись, только Огонек теперь никак не могла успокоиться и сдержать свои эмоции. Размахнувшись, она влепила своему жениху пощечину.

— Ты еще больший ублюдок, чем Хит! Скотина, грубая скотина!

Подняв женщину, Рэм отставил ее в сторону.

— Где мы можем поговорить наедине? — обратился он к Хиту.

Двое мужчин, отвернувшись от Тины, направились к фургонам. Леди глядела им вслед, размазывая слезы и пытаясь унять рыдания, по-прежнему душившие ее.

Внутри цыганского жилища Хит и Дуглас вновь изучали друг друга, на этот раз Рэм с одобрением смотрел на высокую фигуру перед собой. Он знал, что, произведи он на свет такого сына, законного или нет, тот занял бы свое место рядом с отцом. Цыганская кровь Хита подарила ему красоту и смелость, парень мог рассчитывать только на себя в любых испытаниях. Почему Роб Кеннеди не дал своему сыну какой-нибудь замок и не выделил ему земли во владение? Рэм серьезно сказал:

— Если мы оба любим Тину, то мы не враги.

Хит ответил:

— Она всегда была такой лисой. Я приглядывал за ней. Эта искра, эта страстность никогда ее не покидали. Знаю, она избалованна, и тщеславна, и привыкла все делать по-своему, но, черт побери, она великолепна! Огонек щедра и остроумна и в храбрости не уступит ни одному мужчине. Она — лучшая из всего выводка, — с ухмылкой продолжил цыган. — Вторая сестренка — просто дрожащий кролик, Донал и Дункан — неплохие ребята, но братишка Дэви — всего-навсего маленькая кучка дерьма.

— Знаю, — проговорил Рэм. — Имел возможность с ним познакомиться.

Хит вгляделся в лицо лорда.

— Тина сказала, что эта ссора между вами приключилась из-за того, что ты хочешь на ней жениться.

— Да, — подтвердил Дуглас.

— Последний союз между Кеннеди и Дугласами закончился трагедией. Старая Мэг утверждает, что именно тебе продала яд.

— Это правда, но я клянусь, отрава предназначалась для волков, крестьяне просили. В тот год мы потеряли сотни ягнят. И все же есть моя вина, что я принес яд в замок.

Хит удовлетворенно кивнул.

— Не кори себя, все равно прошлого не вернешь. — Он сверкнул белозубой улыбкой. — Тина — достойная пара лишь для короля или для Дугласа.

Руки мужчин, каждая покрытая кровью другого, встретились в дружеском пожатии.

— У меня есть дело для такого человека, как ты, — сказал Рэм.

— На борту «Мести»? — спросил Хит, не скрывая, что ему известно больше, чем многим.

Сорвиголова улыбнулся уголком рта.

— Ну, если захочешь, хотя я имел в виду другое. Сдается мне, что твой кочевой образ жизни — идеальное прикрытие для шпиона. Вы обычно проводите зиму в Англии?

— Это так, но я был свидетелем всех этих набегов и не уверен, что мы отправимся туда в этом году.

— Цыган все считают чужестранцами, вы не принадлежите ни к англичанам, ни к шотландцам. Не думаю, что вам грозит какая-нибудь опасность. Хотелось бы знать, не собирает ли Генрих Тюдор армию. Тебе не составит труда это выяснить, раз вы переходите с места на место, из города в город. Наш король должен успеть подготовить кланы к войне.

Двое мужчин разговаривали так долго, что Тина начала опасаться, не произошло ли в фургончике тихое убийство. Когда они наконец вышли, женщина подбежала к ним, пытаясь успокоить сердце, стучавшее где-то в горле. Мельком взглянув на нее, Рэм приказал:

— Забери свою лошадь. — И отправился отвязывать Бандита.

— Размечтался! — нахально выкрикнула она.

Хит больно шлепнул сестру пониже спины.

— Твой муж отдал тебе приказ. Не советую тебе заставлять его ждать.

Повернувшись, Огонек со сверкающими глазами протянула руки, намереваясь расцарапать цыгану лицо. Тот схватил ее за запястья.

— Он слишком многое от тебя терпит. Будь ты моей женой, я бы отколотил тебя.

С открытым ртом Тина всматривалась в темное, замкнутое лицо брата. Что, черт побери, Дуглас ему сказал, чтобы привлечь Хита на свою сторону? Она подбежала к жениху.

— Ах ты сукин сын, что ты ему тут наврал?

Лорд жестко ответил:

— Я бы предпочел, чтобы моя жена не сыпала ругательствами всякий раз, как открывает рот.

— Я никогда не буду твоей женой!

— Может, ты и права, — предостерег ее Рэм.

Повернувшись, Тина обнаружила, что Хит уже протягивает ей поводья Индиго. Дуглас холодно продолжал:

— Предлагаю тебе сесть в седло, пока ты еще можешь сидеть.

Огонек упрямо сжала челюсти, отказываясь.

Цыган передал уздечку лорду, и тот пожал плечами.

— Можешь ехать верхом или идти пешком — мне все равно.

Даже побежденная, невеста Дугласа не хотела в этом признаться. Когда Черный Рэм отъехал не менее чем на 500 ярдов , она неуверенно последовала за ним.