Тори отстранила его руки от своей груди и повернулась к нему лицом.

Лорд Хокхерст тут же обнял ее и крепко прижал к себе, чтобы она не ускользнула из постели.

— Мне больше нравится, когда ты называешь меня Фэлкон, — сказал он с улыбкой.

— Хищник!

— Вот уж нет! Впрочем, иногда действительно хищник. Хотя я предпочел бы поухаживать за тобой и добиться от тебя соответствующего отношения. — Чуть отстранившись, он взглянул на ее груди. — Ты не должна сердиться, дорогая. Как я могу терпеть, если ты столь откровенно со мной заигрываешь?

— Откровенно?! — возмутилась Тори.

— Да, конечно. Разве я не оставил тебе ключ?

Тори нечего было на это возразить.

— Ты ведь помнишь, о чем я тебя предупреждал?

Она запомнила каждое его слово. «Если вознамеришься остаться, то на всякий случай запри за мной дверь. Если захочешь, конечно, ее запереть».

— Да, помню… — пробормотала Тори. — Ты говорил про дверь.

— Вот именно, про дверь. — Он ласково ей улыбнулся. — А ты, оказывается, необыкновенно нежная. Я таких еще не встречал. Рискну предположить, что твоя нежность — следствие чистоты и невинности.

— Все незамужние женщины чисты и невинны, — возразила Тори.

— В твое время — возможно, но только не в мое. Я просто жажду насладиться твоей нежностью. Мечтаю разбудить тебя окончательно.

Вытянув прядь волос у нее из прически, он намотал ее на пальцы.

Его прикосновение такое ласковое… и полно соблазна. Тут вдруг Тори сообразила, что Фэлкон больше не удерживает ее, и все же она не сделала ни единого движения, чтобы отстраниться. И в голову ей пришла та же самая мысль, что и накануне, когда он дотронулся до нее. «Наверное, для того я и оказалась здесь…»

Словно прочитав ее мысли, он проговорил:

— Так что мы с тобой можем насладиться друг другом.

— О, Фэлкон…

Она знала, что он сейчас поцелует ее, поэтому приоткрыла губы и затаила дыхание.

Когда же его губы прижались к ее губам, ей захотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. За первым его поцелуем — ах, он был восхитительный! — тотчас последовал еще один, а потом еще и еще… И все они были удивительно хороши. А потом он принялся покрывать поцелуями ее шею, и она почти в тот же миг почувствовала, как в ней вспыхнуло запретное желание, становившееся все более жгучим. А он все целовал ее и целовал, нашептывая при этом нежные слова.

В какой-то момент Фэлкон вдруг отстранился от нее и заглянул ей в глаза. И только сейчас Тори вдруг сообразила, что он совершенно обнаженный. Но, как ни странно, это совсем ее не смутило, напротив, желание только усилилось. Словно почувствовав это, Фэлкон принялся ее раздевать — сначала, распустив шнуровки на корсете, освободил Тори от него, затем развязал панталоны и тотчас же их стащил. Обвивая руками его шею, она громко застонала, почувствовав, как он начал целовать ее груди и легонько покусывать соски. Потом губы его вдруг стали спускаться все ниже — сначала он целовал ее живот и бедра, а затем они оказались у нее между ног. Тори шумно выдохнула и затаила дыхание… Когда же язык Фэлкона скользнул между ее влажными складками, она громко вскрикнула и прижала его к себе покрепче — словно боялась, что он перестанет ее ласкать. Голова Тори металась по подушке, а из горла то и дело вырывались хриплые стоны.

— Фэлкон, о, Фэлкон!.. — стонала она.

Прошла еще минута-другая, и Тори, громко выкрикнув имя Фэлкона, содрогнулась всем телом и затихла в изнеможении. Он тут же вытянулся с ней рядом и внимательно посмотрел на нее. Было совершенно очевидно: он сумел показать ей, что такое подлинное наслаждение. Впрочем, и сам Фэлкон получил немалое удовольствие. Он невольно улыбнулся при мысли о том, что их ожидает. Да, он прекрасно знал: впереди у них еще множество чудесных мгновений.

Прошло какое-то время, и Тори наконец пришла в себя. Открыв глаза, она повернула голову и увидела Фэлкона, лежавшего с ней рядом. И теперь оба они были прикрыты простыней. Внезапно ею овладело любопытство, и она, зардевшись от собственной смелости, откинула простыню и стала рассматривать обнаженное мужское тело. Погладив его широкие плечи и мускулистую грудь, покрытую короткими завитками волос, Тори перевела взгляд ниже и уставилась на восставшую мужскую плоть. Набравшись смелости, она протянула руку, и тотчас же раздался резкий окрик Фэлкона:

— Не прикасайся!

Он попытался улыбнуться, чтобы загладить свою грубость, и пробормотал:

— Если тронешь меня, я не сумею сдержаться… и просто тебя изнасилую. И ты тогда меня возненавидишь.

Стараясь взять себя в руки, Фэлкон сделал глубокий вздох и добавил:

— Мне хочется, чтобы ты какое-то время оставалась такой, какая есть, — чистой и невинной, но тоскующей по наслаждению. Поверь, Виктория, ты — мечта любого мужчины.

«В таких покоях мечтает жить любая женщина», — говорила себе Виктория, оглядывая комнату. Она сейчас сидела в ванне, расписанной чудесными розами, а на стенах в деревянных рамах висели гобелены с изображениями средневековых дам и всевозможных мифических животных. Значительную часть комнаты занимала широченная кровать с бархатным балдахином, пол был покрыт мягким мохнатым ковром, а рядом с зеркалом имелся очень удобный туалетный столик. Но самое главное — огромный зеркальный шкаф, который был битком набит платьями.

Час назад Фэлкон привел ее в эту комнату, расположенную этажом ниже его покоев. Здесь Викторию уже ждал завтрак, а также ванна с теплой водой. Хозяин замка ушел со словами: «Я уеду по делам на несколько дней. Если тебе что-нибудь понадобится, мистер Берк с радостью сослужит службу».

— Он не стал спрашивать, буду ли я еще тут, когда он вернется. Этот самоуверенный дьявол прекрасно понимает, что я никуда не денусь.

Сказав это, Тори весело засмеялась. До встречи с Фэлконом ей и в голову не могло прийти, что можно употреблять такие слова. Он избавил ее от всех внутренних запретов, и теперь она чувствовала себя совершенно свободной.

Выбравшись из ванны и завернувшись в свежее полотенце, Виктория открыла гардероб. В глаза бросалось разнообразие цветов и материй, и трудно было удержаться и не пощупать все это великолепие. Немного подумав, она выбрала себе корсет розового цвета. Примерив его, удивилась — он высоко приподнял груди, но нисколько их не скрывал. А вот панталоны ей так и не удалось найти. Вполне возможно, что в это время женщины ничего не надевали под юбки. При мысли о подобном поведении Тори ужасно развеселилась. Натянув чулки телесного цвета, она закрепила их подвязками, украшенными розовыми бутончиками, и оценила свое отражение в зеркале. Было ясно, что нижнее белье, оставлявшее голыми грудь и ягодицы, специально предназначалось для того, чтобы возбуждать мужчин. И Тори вдруг поняла, что никогда еще не выглядела так очаровательно и соблазнительно, как сейчас.

Ей потребовалось довольно много времени, чтобы подобрать себе подходящее платье. К сожалению, все они были очень непрактичны и чересчур фривольны — возможно, в самый раз для вечера, но никак не на день. В конце концов она остановилась на платье из розовой тафты в зеленую полоску и с пышными рукавами, перевязанными лентами. Благодаря пышным юбкам, талии «рюмочкой» и глубокому вырезу Тори в полной мере ощутила свою женственность. Присев к туалетному столику, она сначала осмотрела кремы для лица, а также всевозможные румяна. Подкрасив губы, Тори чуть подсурьмила брови, а затем прилепила на правую щеку черную шелковую мушку в виде половинки луны. После чего взяла в руку изящный веер и с кокетливой улыбкой воскликнула:

— Ах, почему некоторые женщины придерживаются правил приличий в ущерб моде?! Ведь это так обедняет нашу жизнь!

Выглянув в окно, Тори увидела, что корабля уже нет у причала. Ей вдруг ужасно захотелось уплыть вместе с Фэлконом, и она поклялась, что в следующий раз непременно взойдет на борт «Морского волка». Внезапно в дверь постучали, и Тори, распахнув ее, увидела двух молодых слуг в ливреях — они пришли, чтобы опорожнить и вымыть ванну. Ей почему-то показалось, что Пандору посадили на привязь, и поэтому она решила прогуляться по замку. В другой раз такой возможности могло и не представиться, и сейчас у нее появился прекрасный шанс увидеть Бодиам таким, каким он был сто лет назад.

Шагая по коридорам и переходам, Тори с любопытством разглядывала залы с высокими сводчатыми потолками, и ее восхищение Хокхерстом росло с каждым шагом, с каждым новым поворотом. Он ревностно и с любовью сохранял этот огромный средневековый замок в том виде, в каком тот был задуман изначально. За исключением собственных покоев Фэлкона в круглой башне, где стояла георгианская мебель, все остальные помещения замка были обставлены и украшены предметами XIV века, что полностью соответствовало его архитектуре.

Кухня же поражала Тори своими необычайными размерами. Огромные очаги пылали, а плиточные полы сияли чистотой. На деревянных столах не было ни пятнышка грязи, а с железных крюков свисала сверкающая кухонная утварь. Над кухней витал густой запах жарившегося мяса и еще какой-то запах, видимо, аромат приправ. А мистер Берк что-то объяснял окружавшей его кухонной челяди.

— Я осматриваю замок, — с улыбкой сказала Тори. — А эта кухня — просто восхитительное место.

Мистер Берк представил девушку поварам, судомойкам и поварятам. Причем женская половина прислуги присела, и все называли ее «миледи».

— Пойдемте покажу вам все остальное, — предложил Берк. — Я тут просто давал им указание насчет меню к приему, который состоится в четверг.

Тори почувствовала легкое волнение.

— А лорд Хокхерст каждый четверг устраивает… вечеринки?

— Нет, только иногда, когда есть настроение. У него нет строго заведенных привычек. Дело скорее во влиянии луны и прилива, чем в календарных сроках, миледи.

Виктория вздохнула при мысли о том, что романтичность этого удивительного человека лишь усиливает ее влечение к нему. Они вошли в огромный зал с полированными каменными полами. Изящно выполненные канделябры по стенам держали незажженные свечи. В одном конце возвышался помост, в другом стояли игровые столы. Тори поняла, что уже видела этот зал раньше, поэтому взглянула вверх, на галерею менестрелей.

— Здесь он и устраивает свои вечеринки?

Берк кивнул и повел ее дальше.

— Этот переход ведет в старую часть замка, — пояснил он. — В прошлые времена там размещали солдат на постой. В Бодиаме стоял целый гарнизон, который защищал побережье от набегов французов. Сейчас эти помещения предназначены для экипажа «Морского волка».

«И сейчас все эти люди, наверное, участвуют в каком-то рискованном предприятии», — подумала девушка.

За следующим поворотом находился вход в еще одну круглую башню, но массивная дубовая дверь была заперта. Зато дальше, через несколько ярдов, виднелась лестница, ступеньки которой уходили вниз.

— В Бодиаме есть донжон? — поинтересовалась Тори.

— Нет, эта лестница ведет к воде. В старые времена лодки из Ротера приплывали прямо сюда, пробираясь под замком.

— О, точно так же, как в лондонском Тауэре. Там заключенных доставляли по воде через Ворота изменников.

Тори невольно вздрогнула, представив себе это шествие.

Примерно через полчаса они вошли в одну из квадратных башен, и Виктория восторженно ахнула — она оказалась среди множества книг.

— У Фэлкона, оказывается, есть библиотека! Можете, идти, мистер Берк. Теперь меня не оторвать от книг.

Он посмотрел на нее с удивлением:

— Отлично, миледи, неужели вы умеете читать?

Эти слова Фэлкона вернули ее обратно во времена королевы Виктории, и Тори подумала о том, что ей очень повезло — ведь она получила неплохое образование. Тут на глаза ей попалась книга о сэре Френсисе Дрейке. Моряку, такому, как Хокхерст, конечно же, интереснее всего был Дрейк, но Тори предпочла главы, где говорилось о королеве Елизавете. Кроме того, она нашла несколько томов Шекспира и выбрала для себя «Отелло». У отца хранился еще и «Макбет», который она читала тайком. Изучив корешки книг, Тори взяла такие отрывки из дневников Сэмюела Пипса времен Карла II, где очень подробно описывались великая чума и Большой лондонский пожар. Сложив книги в стопку, она отнесла их в свою комнату, решив, что в отсутствие Фэлкона можно будет заняться чтением.

Что-то вдруг разбудило Викторию. В комнате было темно, и она ничего не видела, но слышала какие-то странные звуки. И опять… Но что же это такое? Откуда-то из отдаленной части замка словно доносились глухие удары.

Тори села на постели и осмотрелась. Спустив ноги на пол, она почувствовала, что он как будто содрогается. Но неужели каменный замок мог от чего-нибудь затрястись? Внезапно Тори сообразила, что это — эхо, все еще висевшее и неподвижном ночном воздухе. Она кинулась к окну, выходившему на север, и выглянула наружу, однако ничего не увидела. Ночь была безлунная, и за окном царила полная темнота. Но судя по всему, было уже далеко за полночь. Тори пересекла комнату, посмотрела в южное окно и затаила дыхание. В башне светится огонек. В той самой башне, мимо которой она сегодня проходила, и где на лестничной двери висел замок.

Довольно долго Тори простояла возле ночного окна, прислушиваясь к эху глухих ударов. И даже когда башня погрузилась во тьму, она не покинула своего места. В темноте совершений ничего не было видно, но зато она вскоре услышала удары волн о каменные стены. Тори стала напряженно всматриваться во тьму, и в какой-то момент ей показалось, что там внизу, где пролегал замковый ров, что-то движется по воде.

Когда же воцарилась тишина, Тори в задумчивости пробормотала:

— Даю голову на отсечение, когда наступит рассвет, «Морской волк» снова будет стоять на своем месте.

Тори подкралась к двери и прислушалась. Однако ничего не услышала. Но почему-то она была уверена: только что лорд Фэлкон Хокхерст вернулся в свои покои наверху.

— Ты собираешься весь день проваляться в постели? — послышался голос Фэлкона.

Тори подняла голову и встретила дерзкий взгляд его черных глаз.

— О, хозяин Бодиама вернулся? Уж не хочешь ли ты сказать, что мне пора убираться отсюда?

Он весело рассмеялся:

— Нет, разумеется. Ведь ты же не собираешься пропускать сегодняшнюю вечеринку?

Тори тоже рассмеялась и подумала: «Слишком уж хорошо выглядишь для человека, который всю ночь перетаскивал контрабанду».

— Да, ты прав, Фэлкон. Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера.

— Вот и прекрасно. Ибо целомудрие — ужасное наказание.

Тори вспыхнула и пробормотала:

— Но я вовсе не имела в виду…

Тут в комнату вошла Пандора и, ухватив тапочки Тори, направилась к двери.

— Вернись, воровка! — со смехом крикнул Фэлкон.

Тори расхохоталась, потом заметила:

— Возможно, это у нее семейное.

Пропустив намек мимо ушей, Фэлкон забрал у Пандоры тапочки. Увидев книгу на столике у кровати, с улыбкой заявил:

— Читать в постели — занятие слишком пресное для такой прелестной девушки, как ты. Надо будет как-нибудь излечить тебя от такой дурной привычки.

Он подмигнул Тори и добавил:

— Для вечеринки тебе следует как-нибудь приодеться.

Сидя за туалетным столиком, Виктория повернулась на скрип. И вытаращила в изумлении глаза, увидев затянутую в атлас мужскую фигуру.

— Вас трудно узнать, милорд! Ваша элегантность просто ошеломляет!

Следом за Хокхерстом в комнату вошел молодой слуга с какой-то коробкой и с пакетом муки. Слуга взмахнул муслиновым пеньюаром и по знаку хозяина накинул его Виктории на плечи.

— Это Клод, мой парикмахер. Он сейчас напудрит тебе волосы.

— Мукой?! — воскликнула Тори. — Ни за что!

Фэлкон чуть нахмурился и заявил:

— Либо так, либо в парике. Потому что брюнетки нынче не в моде.

Тори осмотрела парики, лежавшие на туалетном столике.

— Я надену вот этот, с локонами до плеч.

Клод тут же собрал ее длинные волосы в узел и заколол на затылке. Затем сунул парик в коробку, присыпал мукой, после чего водрузил его на голову девушки. Выдвинув ящик туалетного столика, он выбрал там украшение из перьев и закрепил его в напудренных кудряшках.

— А теперь Клод поможет тебе накраситься, если пожелаешь, — сказал Фэлкон.

Тори окинула его критическим взглядом:

— Тебе он тоже помогал? Я еще ни разу не видела напудренного мужчину. Нет уж, я сама.

Тори подвела углем глаза, затем нарумянила щеки, подкрасила губы и огромной пуховкой напудрила грудь. Выбрав мушку из черного шелка в виде сердечка, она прилепила ее поближе к уголку рта. Скинув пеньюар, поднялась на ноги и спросила:

— Ну как?

Фэлкон внимательно ее осмотрел. Благодаря корсету груди Тори заметно приподнялись и шелковый корсаж лавандового цвета едва прикрывал розовые соски.

— На мой взгляд… грудь слишком открыта, — проговорил он.

Тори весело рассмеялась:

— Вот и чудесно! Я решила вывести моих милашек на прогулку.

— Лучше бы ты вывела в свет мисс Чопорность.

Взмахнув веером, Тори надула губки:

— Держу пари, что сумею переубедить вас, прежде чем ночь закончится, милорд.

— Охотно верю.

Фэдкон подал ей руку, и они вышли из комнаты.

При их появлении в зале гости оживились, и Тори показалось, что люди всегда так реагировали на лорда Хокхерста — вне зависимости от того, кто держал его под руку. Она окинула взглядом музыкантов, устроившихся на помосте, потом посмотрела в сторону игорных столов, за которыми уже сидели игроки.

— Позволь представить тебя нашему уважаемому таможенному инспектору Томасу Карсуэллу, — сказал Фэлкон.

При этих его словах Тори вздрогнула. «Хокхерст наверняка специально подвел меня к этому человеку, чтобы оценить нашу реакцию друг на друга», — подумала она.

— Карсуэлл, это Виктория… Палмер. Моя младшая сестра.

Таможенник молча уставился на ее бюст. Наконец с улыбкой проговорил:

— Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, дорогая леди Палмер. Вы окажете мне великую честь, если заангажируете меня на первую гальярду.

Хокхерст хлопнул таможенника по спине:

— Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, Карсуэлл. Ловить контрабандистов — дело ответственное, хотя часто неблагодарное. Но будьте уверены, я и все здесь присутствующие чрезвычайно признательны вам за ваши труды.

— Я просто добросовестно исполняю свой долг, ваша милость, — ответил Карсуэлл, стараясь держаться с достоинством.

Затем они перешли в противоположный конец зала, и Фэлкон подвел Тори к столу с прохладительными напитками.

— Мои подозрения не оправдались, — сказал он вполголоса. — Таможенник — явно не твой прадед. Но вообще-то должен сказать, что этот Карсуэлл — редкостный мерзавец.

— Ты решил испытать меня, негодяй?! — прошипела Тори. — Имей в виду, все, что я говорила — чистейшая правда. И моя фамилия действительно Карсуэлл.

Фэлкон усмехнулся:

— Я-то тебе верю, но другие не поверят ни за что.

К ним подошли три молодые дамы, и все они с любопытством поглядывали на спутницу лорда Хокхерста.

.— Леди Гудвуд, леди Файерли, леди Сэквилл… — проговорил Фэлкон, представляя дам. — А это моя сестра Тори.

Леди Файерли улыбнулась и ударила Фэлкона веером по руке.

— Дорогой, ты уверен, что у тебя нигде не припрятано французское вино?

Фэлкон поднес к губам руку дамы.

— Если и припрятал, то только для себя, Джоан. Пей джин. Говорят, он возбуждает.

— С удовольствием опрокину с тобой по стакану этого пойла, дорогой. Только держи его подальше от лорда Файерли, — добавила дама с усмешкой.

Леди Сэквилл взглянула на подругу, прищурившись:

— Уверена, что ради удовольствия пообщаться с Фэлконом ты не только выпьешь джину.

Джоан рассмеялась:

— С чего ты решила, Лавиния, что я еще не получила положенного мне удовольствия?

— Если бы получила, не была бы такой злой.

— Все-то ты замечаешь, Лавиния… — проворчала леди Гудвуд.

«Они сражаются за него», — подумала Тори. Взяв бокал с сидром у слуги, она сделала глоток и закашлялась — напиток оказался ужасно крепким.

— Осторожнее, дорогая, этот сидр такой же могучий, как и твой братец, — со смехом заметила Джоан.

Вскоре к Тори за обещанным танцем подошел Томас Карсуэлл. Все очень любили танцевать гальярду, поэтому дамы постарались не остаться без кавалеров. И через несколько минут смех перешел в хриплое сопение. Тори танцевала не очень хорошо, но это нисколько ее не смущало. Наконец музыка стихла, танцоры разошлись, и Тори вздохнула с облегчением, когда Карсуэлл сдал ее на руки «брату».

— Ты все время не спускал с меня глаз, — проворчала она. — Боялся, что я опозорюсь?

Он ухмыльнулся и прошептал:

— Да, очень боялся, что ты выронишь груди из корсажа.

Она с улыбкой пожала плечами:

— Здесь легко найти помощника, который вернул бы их на место.

— Может быть, и так. Но они и мечтать не могут о том, чтобы прикоснуться к тебе без предварительного знакомства. Поэтому давай-ка я тебя всем представлю.

Тори познакомилась с местным судьей, а также с несколькими лордами, прибывшими из Рая и Гастингса. Некоторые из дворян приехали даже из соседнего графства Кент. Вскоре почти все мужчины уселись за карты, и рядом с хозяином замка остался лишь капитана береговой охраны Суссекса. Фэлкон пристально взглянул на него и тихо спросил:

— Кого-нибудь арестовали на этой неделе, капитан Драдж?

— Яко бы две ночи назад люди снова видели корабль-призрак, который рыскал вдоль побережья в поисках добычи, ваша милость.

— В прибрежных деревнях существует множество суеверий. Если после всех сообщений о кораблях-призраках голова останется ясной, значит, у вас, капитан, отменное здоровье.

— Но это вовсе не призрак, — возразил Драдж. — Команда этого корабля хорошо знает местные воды. В следующую безлунную ночь я непременно поймаю его.

— Отлично! Держите вашу шпагу наготове капитан!

Фэлкон подвел Тори к игорным столам и вручил ей несколько золотых монет:

— Побезумствуй немного, дорогая.

До этого Тори никогда не играла, но теперь, когда деньги сами упали в руки, она не могла не воспользоваться представившейся возможностью. Ей не хватало смелости бросать кости, поэтому выбор пал на карты. Довольно быстро она проигралась в пух и прах, но, несмотря на проигрыш, решительно подавила в себе чувство вины.

Примерно около полуночи в дверях зала появился мистер Берк. Он молча кивнул хозяину и тут же исчез. «Это какой-то знак, — подумала Виктория. — Но что же на сей раз собирается делать Фэлкон?» Ей тотчас вспомнилось все, что происходило в Бодиаме накануне. Вероятно, и теперь речь шла о контрабанде.

Вскоре вечеринка закончилась, и все стали разъезжаться. Стоя рядом с лордом Хокхерстом у главного входа, Тори наблюдала, как разъезжались экипажи высокородных гостей. Когда же последняя карета отъехала, Фэлкон взял девушку за руку и с улыбкой спросил:

— Так ты готова получить свой выигрыш? Ведь ты выиграла пари.