— Брайенна! — охнула Джоан.

Но та, прижав руку ко рту, уже исчезла. Эдуард крепче прижал к себе возлюбленную.

— Пусть уходит. Поверь, она не выдаст нашу тайну.

— Я рада, что она узнала. Сама не понимаю, как я могла так долго скрывать от нее нашу любовь. Может, стоит догнать ее и все объяснить. Она нуждается во мне.

Эдуард тихо рассмеялся.

— Но я, крошка Жанетт, нуждаюсь в тебе еще сильнее. Мы все объясним вместе. До завтра все равно ничего не изменить.

Он подошел к кровати, и Джоан спрятала раскрасневшееся личико у него на груди…

Брайенна мчалась без оглядки по темному коридору, сама не зная куда, потеряв голову от стыда и смущения, и не заметила скрытую полумраком темную высокую фигуру, пока рыцарь, выступив из тени, не преградил ей дорогу. Девушка от неожиданности споткнулась и едва не упала.

— Что случилось, леди?

— Я… Я… пошла к Джоан… с ней… его высочество там, и они…

— Вы не знали об их связи? — недоверчиво спросил Хоксблад.

Брайенна покачала головой. Неестественная бледность ее лица встревожила рыцаря.

— Пойдемте, — властно сказал он и повел ее в свои покои.

Брайенна, потеряв волю и присутствие духа, покорно шла за ним. Хоксблад усадил ее в кресло, начал растирать руки.

— Я услыхала мужской смех и подумала…

— Вы подумали, что это я, — закончил за нее Кристиан, иронически усмехаясь. — Неужели я не дал понять достаточно ясно, что вы моя женщина?

Брайенна в паническом ужасе глядела на него. Свечи отбрасывали на стены гигантские тени, на фоне которых он выглядел еще более зловещим. И огромная кровать, казалось, занимала всю комнату.

Увидев искаженное страхом лицо, Кристиан опустился на одно колено, вновь сжал ее холодные руки и заговорил тихо, спокойно:

— Не бойся меня, Брайенна. Я не попытаюсь овладеть тобой, пока ты сама не придешь ко мне, — поклялся он.

Пламя свечей окутывало обоих мягким светом. Нижнее платье абрикосового цвета льнуло к упругим грудям, золотистые волны волос рассыпались по ковру. В этот момент Кристиан понял, что лжет. Кровь Христова, он возьмет эту женщину силой, если она будет сопротивляться слишком долго!

Брайенна слегка успокоилась и вновь вспомнила о Джоан:

— Я очень тревожусь за нее. У Джоан просто талант попадать во всякие переделки! Принцу Эдуарду никогда не позволят жениться на ней!

— Никогда — очень долгий срок, — загадочно произнес Кристиан. — Они понимают, что не смогут пожениться, не смогут даже показываться вместе и должны встречаться украдкой.

— Но это грех! Джоан не может отдаться человеку, будучи помолвленной с другим.

— Очевидно, может. Брайенна, любовь обладает мистической силой.

— Ты полагаешь, что власти, которой обладают члены королевской семьи, никто не смеет противиться? — вспыхнула Брайенна.

Кристиан разжал ее пальцы, поднес ладонь к глазам и стал внимательно рассматривать.

— Похвально, что вы желаете защитить подругу, но Эдуард горячо любит Джоан, еще с тех пор, когда оба были детьми, и она отвечает ему такой же страстной любовью.

— Но Джоан причинят боль, разобьют сердце!

— Да, ей причинят боль, — спокойно согласился Хоксблад. — Когда сердце открыто для любви, каждый становится уязвимым. Порой любовь требует мужества, но зато награда настолько восхитительна, что некоторые верят — ради нее стоит вытерпеть любую боль.

Брайенна знала, что его слова обращены к ней.

— Еще больше храбрости нужно, чтобы сделать выбор между плохим и хорошим, совершить благородный поступок, — настаивала она.

— Когда-нибудь вы поймете, что в любви нет бесчестья. — Он пальцами обвел линии на ее ладони. — Вы верите, что разум управляет сердцем, но ошибаетесь. Это не так.

Но Брайенна гневно вырвала руку.

— Вы считаете себя очень умным и хотите посеять в моей душе семена, которые позволят вам властвовать надо мной.

— Я посею в тебе мое семя, Брайенна, не сомневайся в этом! — поклялся он.

При этих откровенно-чувственных словах она задохнулась. В самом деле, оставаться с ним наедине — значит искушать дьявола.

Она вскочила.

— Отпустите меня!

Кристиан небрежно показал на дверь:

— Вы не моя пленница, леди, и совершенно свободны.

Брайенна, отчаянно задыхаясь, поспешила скрыться от темноволосого чужестранца. Свободна? Она ни на секунду не верила в это. Он приковал ее к себе неразрывными цепями.

Кристиан страстно желал, чтобы Брайенна провела с ним ночь, но понимал: время еще не настало. Не с силах сладить с собой, он вызвал образ возлюбленной. Эта Брайенна, искрящаяся любовью и смехом, была олицетворением страсти. Лицо повернут к нему, как цветок к солнцу. Он наклонил голову, чтобы завладеть ее ртом, и был потрясен тем, с какой полнотой чувств она ответила ему, восхитительно игривая и лукавая, ненасытно-любопытная и очаровательно несдержанная.

Брайенна сняла с него покрывало и встала рядом на колени, чтобы исследовать, изучать, касаться и… да, дразнить и мучить, изводить его. Зарывшись пальцами в густую поросль волос на его груди, она коснулась кончиком языка крохотных сосков, которые тут же затвердели. Тогда Брайенна прикусила соски острыми белыми зубками, угрожая вонзить их глубже, и, по-видимому, так и сделала, потому что Кристиан взвыл. В ответ он сдавил Брайенну с притворным гневом, словно собирался задать ей трепку. Это понравилось девушке. Она дернула его за волосы, провела ногтями по ребрам сверху вниз, по плоскому животу там, где черная поросль кончалась у пупка, а потом снова начиналась ниже, расширяясь в темный островок, покрывающий чресла.

Кристиан застонал, когда она окунула язык в ямку пупка, лизнула разок-другой, осторожно, словно кошечка, и, подхватив свою длинную золотистую прядь, начала щекотать пульсирующую головку его мужского естества, пока Кристиан не начал молить о пощаде.

— Веди себя как следует, — упрекнул он, хотя вовсе не желал этого.

Но Брайенна немедленно улеглась рядом с ним, словно приносимая в жертву девственница, и прикрыла наготу покрывалом золотых локонов. Кристиан приподнялся на локте, не в силах насытиться ее прелестью, а когда поднял руку, чтобы отвести сверкающую массу волос, Брайенна лукаво воскликнула:

— Никаких рук на этот раз!

— Изменила правила, вот как, — проворчал он, наслаждаясь игрой, в которую ей вздумалось играть. Он начал потихоньку дуть на локоны, закрывшие холмики грудей. Розовые твердые соски выглянули из-под похожих на солнечные лучи прядей. Кристиан нагнулся и, пробуя их на вкус, поочередно дотронулся кончиком языка до возвышений, но вскоре, охваченный неодолимой потребностью взять в рот упругие соски, отодвинул волосы носом, вдыхая опьяняющий до головокружения женский запах.

Он тихо подул и на округлый венерин холм. Теплое дыхание приятно щекотало и возбуждало ее настолько, что Брайенна невольно выгнула спину. И в этот момент он зарылся лицом в ее женскую прелесть, раздвигая языком тугие завитки, пока не отыскал розовую расщелину, гладя ее снова и снова. Брайенне показалось, что сердце ее сейчас разорвется от любви.

— Как прекрасно, — прошептала она, хотя желала большего, желала всего его. Брайенна снова выгнулась, стремясь быть ближе к его рту, словно умоляя его погрузиться глубже в таинственную пещерку, и обвила ногами его шею, умоляя почти бессвязно:

— Еще, Кристиан, пожалуйста, пожалуйста!

Его сильные руки удерживали ее бедра, длинные пальцы распластались по ягодицам, и тут его язык, проникая все глубже, разорвал тонкую преграду и Кристиан ощутил вкус крови.

— О Боже, — выдохнул он, — я только сейчас взял твою девственность!

Он так глубоко погрузился в грезы, что уже не отличал их от реальности. Чувственное видение рассеялось, и он поклялся, что, когда настанет время, брачный ритуал будет выполнен в более традиционной манере.

Еще до того, как первые робкие лучи рассвета пронизали небо, Эдуард с величайшей осторожностью встал с постели. Джоан спала, и он не стал бы тревожить ее даже за две короны — Англии и Франции.

Эдуард направился к спальне Хоксблада и без стука скользнул внутрь. Кристиан, даже во сне почувствовав, что в комнате кто-то есть и еще не успев открыть глаза, выхватил меч.

— Это Эдуард, — сказал принц в полутьму. — Вы не сможете покинуть Беркхемстед сегодня.

Кристиан знал, как трудно будет принцу расстаться с Джоан, но все же сказал:

— Но я должен!

— Понимаю, — вздохнул Эдуард, — но Жанетт не сможет сегодня ехать верхом.

Хоксблад встал и натянул лосины.

— Мужчинам не повредит лишний день упражнений в воинском искусстве. Сейчас прикажу возничим не запрягать волов.

— Леди Бедфорд застала нас прошлой ночью.

— Брайенна хотела только защитить Джоан, — заверил Хоксблад.

Эдуард кивнул.

— Увидимся во дворе, там и посмотрим — кто кого!

— Не торопитесь! После завтрака у нас будет достаточно времени, сир, — пообещал Кристиан и тихо добавил: — И не забудьте закрыть дверь.

Эдуард ввернул ключ в скважину, зная, что никогда больше не будет столь неосторожным, как вчера. Подойдя к постели, он остановился, словно зачарованный, при виде спящей красавицы. Она выглядела такой маленькой и юной в огромной постели, как принцесса из волшебной сказки, с серебристыми волосами, разметавшимися по подушке и спускавшимися водопадом до самого ковра. Ресницы темными полумесяцами легли на щеки, и Эдуард знал, что под ними скрываются тени усталости. Он неслышно скользнул в постель рядом с Джоан, не желая будить ее, но не мог противостоять ее губительной притягательности. Джоан улыбнулась и прошептала:

— Эдуард.

— Тише, любимая, спи, — ласково сказал он, прижимаясь к ней своим большим телом, словно собираясь защитить от всего света…

Брайенна и Джоан встретились только после полудня. Рыцари Беркхемстеда упражнялись в воинских забавах, вокруг никого не было, лишь иногда какой-нибудь слуга впопыхах пробегал через садик с лекарственными травами, где сидела занятая рисованием Брайенна.

— Ты очень сердишься на меня? — пролепетала Джоан.

Брайенна покачала головой.

— Прошлой ночью я приходила извиниться за свое гадкое поведение.

— Ты шокирована?

— Если бы ты доверилась мне, я бы вовремя предостерегла тебя и принц Эдуард не воспользовался бы твоей доверчивостью.

В саду колокольчиком прозвенел звонкий смех.

— Брайенна, да я из кожи вон лезла, чтобы убедить Эдуарда воспользоваться моей доверчивостью.

— Садись, — вздохнула Брайенна, показав на садовую скамью, и потихоньку добавила:

— Король ведет переговоры о помолвке принца с Маргаритой Брабантской. Эдуард не сможет жениться на тебе, Джоан.

— О, Брайенна, мне все равно. Мы с Эдуардом любим друг друга. Мне не нужна его корона. Я хочу владеть только его сердцем.

Джоан была так очаровательно наивна! Что, если она забеременеет?

— А если…

— Брайенна, — умоляюще прошептала Джоан, — пожалуйста, порадуйся за меня.

В глазах девушки горел мягкий свет любви, но ведь радость может скоро смениться слезами. Брайенна улыбнулась. Она не в состоянии омрачить счастье подруги!

Солнце клонилось к закату, когда Черный Принц и Кристиан Хоксблад отложили мечи и щиты.

— Пытаешься искалечить меня? — полушутя осведомился Эдуард.

— Нет, довести до изнеможения, — объяснил Кристиан, оглядываясь, нет ли кого поблизости. — Хочу, чтобы вы спокойно спали сегодня, ваше высочество.

— Вот теперь понятно, Хоксблад, — расплылся в улыбке Эдуард.

Дамы обедали в зале. Хозяин, принц Эдуард, старался уделять обеим одинаковое внимание. К счастью, лишь Хоксблад и его оруженосцы заметили страстные взгляды, которые тот бросал на леди Джоан Кент каждую минуту. И хорошо еще, что только Брайенна и Глинис были свидетелями дремотного полузабытья Джоан. Чтобы уберечь ее репутацию, леди удалились из зала вместе. Но Хоксблад удерживал Эдуарда за столом еще полчаса, пока наконец не отказался от попытки добиться от него вразумительных речей.

— Идите к ней, прежде чем окончательно потеряете рассудок, — напутствовал он наследника.

Бедфорд находился в двадцати пяти милях к северу от Беркхемстеда, но повозки, запряженные волами, тащились так медленно, что путешествие длилось с рассвета до заката.

Сегодня Брайенна была более расположена к беседе с Хоксбладом и вместе в другими дамами охотно слушала его занимательные рассказы об обычаях и нравах в чужеземных странах. Однако Хоксблад не смог удержаться, чтобы не поддразнить Брайенну по поводу грядущей помолвки:

— Поскольку вы, леди, скоро станете замужними женщинами, не желаете ли, чтобы я рассказал о брачных обычаях в Аравии?

— О да, — восторженно согласилась Адель, не подозревая о бурливших в молодых людях чувствах.

Кристиан, с трудом скрывая улыбку, начал:

— Мужчина моего происхождения может иметь бесчисленное количество рабынь и наложниц, но только четырех законных жен. — Адель охнула, Брайенна снова рассердилась. Аквамариновые глаза приковали к себе ее взгляд, казалось, они смотрели в душу.

— Когда араб влюбляется, он теряет голову.

Джоан внимательно прислушалась.

— Моя невеста будет сидеть на золоченом коврике, усыпанная рубинами и сапфирами. Я осыплю ее тысячей жемчужин, добытых в Аравийском заливе. Каждый гость получит мускусный шарик и листок пергамента с обязательством подарить скаковую лошадь, поместье или рабыню.

— Но ни у одного человека не может быть такого богатства, — удивилась Адель.

— Ты забываешь, — мило улыбнулась Брайенна, — что принц Драккар принадлежит к арабской королевской семье.

Мельком взглянув на него, она добавила:

— А когда же вы подарите невесте свой ятаган Килбрайд, в начале или в конце церемонии? Или когда останетесь с ней наедине?

Гневный взгляд Хоксблада пронзил Пэдди, словно кинжалом.

«Кровь Христова, — подумал несчастный оруженосец, — теперь мне не сдобровать».

К тому времени, когда показались окрестности Бедфорда, наступил вечер. При виде знакомых мест Брайенну охватила такая волна ностальгии, что, казалось, сердце вот-вот разорвется. Меловые склоны Чилтернских холмов заросли травой и напоминали волны, которые то поднимались, то опускались, вызывая благоговение перед красой природы.

По сравнению с Виндзором и Беркхемстедом, замок Бедфорд был невелик, и Брайенна неожиданно встревожилась, боясь, что не сумеет разместить всех возчиков и рыцарей. Но Хоксблад велел мужчинам раскинуть шатры на лугу у замка. Он и оруженосцы проводили дам во внутренний двор и, препоручив их заботам управителя, сэра Джеймса Берка, немедленно вернулись к своим людям.

Сэр Берк встретил вновь прибывших с распростертыми объятиями. Он прибыл из Ирландии вместе с матерью Брайенны и Аделью, когда те были еще совсем детьми. Берк настоял, чтобы Брайенна поселилась в спальне матери, а Адель в своей старой комнате, вызывавшей столько счастливых воспоминаний.

На кровати спал, свернувшись клубочком, старый полосатый кот, которого она сама назвала Клэнси. Он широко открыл глаза при виде хозяйки, замяукал, и та могла бы поклясться, что кот назвал ее по имени. Адель поцеловала его. Клэнси зажмурился и замурлыкал.

Джоан и Глинис отвели смежные спальни, окна которых выходили на Чилтернские холмы. Две служанки деловито сновали взад и вперед, наводя порядок, а сэр Берк лично отправился на кухню, чтобы приказать кухарке приготовить праздничный обед в честь возвращения молодой госпожи.

На следующее утро Брайенна проснулась пораньше, решив в одиночестве побродить по садам. Великолепные рододендроны пышно распустились и прекрасно смотрелись на фоне поседевших от времени камней замка. Но, как ни странно, нигде не было видно других цветов — все засажено травами. По пути в солярий она встретила управителя Берка и пригласила его в залитую солнечным светом комнату, где ее мать провела столько счастливых часов. Управитель сел напротив Брайенны, поражаясь красоте молодой женщины, в которую превратилась девочка, уехавшая отсюда пять лет назад. Она еще прекраснее, чем мать, а волосы блестят, словно только что отчеканенные монеты.

— Мистер Берк, куда девались все цветы? Я помню, при маме букеты стояли во всех комнатах.

— Мне очень жаль, миледи, но пришлось экономить все эти годы. Зато у нас прекрасный огород, который кормит обитателей замка.

— Я всегда думала, что у нас много денег, мистер Берк! Как вам известно, я не занимаюсь делами поместья. Деньги идут в королевскую сокровищницу, где будут храниться до моего замужества.

— Да, миледи, я получаю часть на хозяйственные расходы, но сумма с каждым годом уменьшается. Прошу прощения, но усадьба не процветает так, как раньше, когда был жив ваш отец.

— Так значит, наш камень упал в цене и больше не приносит таких доходов?

— Не знаю, миледи. Ваш отец назначил кастеляном своего человека сэра Невилла Уигса. Я был слугой вашей матери и всего лишь управляю хозяйством.

— Понимаю, — кивнула Брайенна. — Как живут крестьяне?

— По правде говоря, довольно скудно. Только что не голодают, хотя трудятся с утра до вечера. Урожаи не очень-то хороши.

— Я выхожу замуж, мистер Берк, за сына графа Уоррика. Возможно, все изменится к лучшему, когда управление Бедфордом перейдет в руки де Бошемов.

— Ах, миледи, я счастлив, что король выбрал для вас такое благородное семейство.

— Спасибо, мистер Берк. Этот солярий будит такие мучительные воспоминания о маме. Я бы хотела поговорить с вами о ней.

— Здесь она, чаще всего, рисовала, а иногда до полуночи переписывала на пергаменте легенды и сказания. — Сэр Берк проницательно взглянул на девушку, гадая, помнит ли она еще подслушанный однажды разговор. — Она обладала даром ясновидения, а иногда даже предсказывала будущее и рассказывала мне о своих видениях.

— О чем же они были?

— Обо всем и вся. Например, она знала заранее, что родит девочку.

— Наверное, родители были разочарованы, что я не мальчик!

— Нет, миледи по-моему, ей каким-то образом было известно, что рождение мальчика убьет ее. Правда, она никогда не говорила об этом вашему отцу. Они горячо любили друг друга, и жители Бедфордшира преданно им служили.

Брайенну охватила сладостно-горькая печаль, тоска по несбывшемуся. Если бы только ее родители не умерли так рано, в какой счастливой, дружной семье могла бы она вырасти! Любви, тепла, семейного уюта — именно этого она желала больше всего на свете. Брайенна хотела видеть Бедфорд процветающим, богатым поместьем, чтобы древний замок звенел голосами ее ребятишек. Может, радость никогда не осенит древние стены, пока здесь не поселится дружная счастливая семья.

— Ваша мать предсказала упадок гордого древнего поместья. Но после вашего рождения она призналась мне, что перед ней предстало видение человека, который станет вашей судьбой и явится спасителем Бедфорда.

Неудержимое любопытство охватило Брайенну. Кто этот мужчина, которого видела мать?

Однако она почему-то побоялась расспрашивать мистера Берка.

— Больше всего на свете я хотела бы видеть Бедфорд процветающим. Надеюсь, предсказание исполнится.

— Ваша матушка говорила, что в Бедфорде, словно в сердцевине яблока, поселится червь, который начнет выгрызать его изнутри, но великий благородный рыцарь одарит вас своей любовью и уничтожит гадину еще до того, как будут зачаты ваши дети.

Брайенна затаила дыхание.

— Мать упоминала, какого цвета у него волосы? Светлые?

— Нет, девочка, она всегда называла его Темным Рыцарем.

Брайенна вздохнула, осознавая неизбежность судьбы, неотвратимость рока. Либо она послушается своего сердца, твердившего о том, что именно Кристиан де Бошем — ее судьба, либо внемлет разуму и тогда без сомнения услышит, что раз она обручена с Робертом де Бошемом, то должна оставаться верной ему, в счастье или в горести.