Оноре сложил руки на рукояти трости. Хотя он снова был полон сил, как и много лет назад, отказаться от привычки носить трость не сумел.
Он сидел в кресле с высокой спинкой, зажав трость между колен. Пальцы нервно поглаживали серебряный набалдашник. Примарх мельком бросил взгляд на песочные часы на его письменном столе. Его багаж давным-давно находился в каюте на «Посланнике божьем», самой быстрой галере орденского флота. Он потеряет полдня, если вскорости не взойдет на борт.
Оноре снова взглянул на моряка, стоявшего в центре каюты. Коренастый парень был явно не в своей тарелке. Между пальцами он зажал монету. В его бороде виднелись седые волоски. Он казался человеком, который не пропускает ни единой ссоры.
— Опиши мне ту женщину еще раз, — сказал примарх.
Моряк откашлялся.
— Ну, значит, она была красивая, ну, все при ней. Может быть, чуточку худощава. Но они все такие, эти эльфийские женщины. А еще она была не очень высокая. Волосы каштановые. Крупные локоны. Не мелкие завитушки. А еще было видно, что все ее чертовски боятся…
Он запнулся и неуверенно посмотрел на Альвареза, присутствовавшего в качестве единственного свидетеля. Мастер флота кивнул мужчине.
— Это, насчет чертовски боятся… Я не имел в виду…
— Да! — Оноре раздраженно отмахнулся. — Просто продолжай!
Парень снова поглядел на Альвареза, словно ему нужна была поддержка мастера флота. Он был одним из тех семнадцати моряков, посадивших эльфийский корабль на песчаную мель неподалеку от острова. Их отпустили из Альвенмарка. Им даже дали Корабль. Альварез спрашивал себя почему. Послания мужчины не привезли.
— Так, значит, эта эльфийка. Она умеет говорить по-нашему. По крайней мере, она говорила с молодым рыцарем, которого послала в воду первым. Хороший парень был, похоже, бесстрашный. У него почти получилось.
— Ты совершенно уверен, что он мертв? — спросил Оноре.
— Это так же верно, как и то, что моя борода седеет. Его сцапали акулы, когда он уже ухватился рукой за спасительную скалу. Утащили под воду. А потом все окрасилось кровью. Все произошло очень быстро. — Моряк содрогнулся при мысли об этом. — А проклятые язычники ревели от восторга. Никогда им этого не забуду. Проклятые бездушные ублюдки!
— А женщина? — В принципе, Оноре слышал достаточно. Но вопреки разуму он все еще надеялся услышать какую-нибудь подробность, которая развеет все его опасения.
— Холодна как лед была. Под конец она что-то сказала маленькому человеколису, стоявшему рядом с ней. А потом он тоже прыгнул вниз, к акулам. Один из ее собственных ребят!
— Может быть, он был предателем.
О проклятом лутине Оноре не жалел. Но теперь он был совершенно уверен, что Люк мертв. И что гораздо хуже — Эмерелль жива. Десятки раз он перечитывал ее описание. Было достаточно свидетелей, видевших королеву эльфов на коронации матери Гисхильды. На той коронации, во время которой свершилась резня над пленными рыцарями. Описание моряка подходило… слишком хорошо. Но он, похоже, понятия не имел, кто была та эльфийка.
Оноре посмотрел на песочные часы.
— Ты очень помог мне, Томаш. Мастер флота, я хочу, чтобы Томаш был вознагражден за проявленное мужество. Кроме того, он должен получить годовую плату в качестве компенсации.
— Вы слишком щедры, господин. Я…
Оноре поднялся.
— Ты заслужил это. Я горжусь тем, что у нас есть ребята вроде тебя. А теперь подожди за дверью. Мне нужно кое-что обсудить с мастером флота.
— Есть… — Томаш запнулся. — Я имею в виду, конечно, мой примарх. Я… Есть еще кое-что. Молодой рыцарь вручил мне письмо, прежде чем отправиться на смерть. Он сказал, что это для Гисхильды, его сестры-львицы. Рыцаря, я так полагаю. — Он запнулся.
Оноре видел, что парень с трудом сдерживает слезы. Сентиментальный болван!
— Он хотел, чтобы она узнала, что он обязательно пришел бы. «Увидимся у башен Валлонкура» — так он сказал. Вот что она должна была узнать.
Князь Церкви победно рассмеялся.
— Я позабочусь о том, чтобы письмо и эти слова попали к рыцарю. Давай его мне. У меня оно будет в надежных руках.
Томаш запустил руку под рубашку и протянул помятое письмо, все в пятнах пота. Печать не сломана.
— А теперь можешь идти, друг мой. И еще раз благодарю тебя за мужество. Можешь быть уверен в том, что я тебя не забуду.
Коренастый матрос покраснел, как девушка. Губы его дрожали, словно он хотел сказать что-то еще, затем он резко повернулся и браво, как на параде, направился к двери. Когда та закрылась за ним, Оноре обернулся к Альварезу.
— Этот человек должен исчезнуть!
Один удар сердца мастер флота смотрел на него. Потом взорвался:
— Ты не можешь этого сделать! Он ушел от эльфов. Он герой. Ты сам так сказал. Он…
— Думаешь, эльфы отпустили его просто так? Ты ждешь от них милости? От наших заклятых врагов? Умоляю тебя, Альварез. Другие — мастера обмана и интриги. Думаешь, это изменится теперь, когда их королева мертва?
Оноре внимательно вглядывался в лицо мастера флота. Казалось, он не понял до конца, кого перед этим описал Томаш. Внезапно Оноре охватили сомнения. Может быть, он ошибается. Может быть, эта эльфийска княгиня только похожа на Эмерелль. Ведь нашли же забрызганную кровью корону. И два огромных, нагруженных порохом корабля взорвались прямо рядом с кораблем Эмерелль. Она не могла уцелеть! Или мерзкое колдовство защитило ее? Ведь во время коронации Роксанны ей удалось уйти от смерти, в то время как большая часть ее свиты погибла.
— Что такого знает Томаш, что ты приказываешь убрать его и остальных выживших? — Альварезу удалось совладать со своим гневом. Теперь он казался спокойнее.
Примарх начал раздражаться. Этот безобидный моряк может превратить нашу победу в Вахан Калиде в поражение, если расскажет кому-нибудь свою историю.
— Поверь, мне нелегко принимать такое решение, но Томаш держит в своих руках судьбу нашего ордена и даже не подозревает об этом. Он и остальные должны умолкнуть! Вознагради их! Позволь им отправиться в Вилуссу развлекаться в кабаках и публичных домах. И позаботься о том, чтобы их корабль никогда не достиг цели.
— Зачем, Оноре? Я не могу сделать этого, не зная причины. Разве идеалы нашего рыцарства больше ничего не стоят?
Примарх слишком устал, чтобы спорить. Взял со стола кожаную сумку с документами. Теперь Альварез стоял между ним и дверью.
— Если я скажу тебе, в чем дело, мастер флота, то мне придется послать тебя вместе с ними. Пожалуйста, не вынуждай меня. Братство Святой Крови не может потерять ни единого рыцаря. В особенности — такого опытного капитана, как ты. Прошу тебя, Альварез, доверься мне! Я не могу поделиться с тобой этой тайной. Ты выполнишь мой приказ?
Мастер флота не ответил.
— Альварез! Ты еще помнишь, кто такой предводитель?
Молчание было ему ответом.
Оноре знал, что его брат по ордену ничего не забыл. Каждый послушник Нового Рыцарства учился этому, а тем, кого принимали в братство Святой Крови, напоминали об этом еще раз.
— Предводитель, друг мой, — это такой человек, который не теряет из виду высокой цели. Тот, кто готов пожертвовать ради этого всем. Даже собой… Или своими идеалами. Важна только цель. Тот, кто не может мыслить таким образом, не должен становиться офицером. Он заблудится в дебрях противоречивых ориентиров. Ты же знаешь это, брат.
Мастер флота пропустил его, и Оноре понял, что еще может доверять ему.
Покидая Воронью Башню, он взглянул на помятое письмо, которое до сих пор держал в руках. Если заменить любовные бредни на правильные слова, он, возможно, сумеет пошатнуть союз Фьордландии с Другими. Гисхильда никогда не простит Эмерелль, что она приказала казнить ее возлюбленного.
Хорошо, что он приказал Фернандо прибыть на борт «Посланника божьего». Может быть, они сумеют поработать над письмом до того, как галера покинет гавань. Писарь был скор и ловок. К сожалению, он знает слишком много. Он слишком любопытен. О нем тоже скоро нужно будет позаботиться. В Анискансе, когда он будет принадлежать к числу гептархов, он наверняка найдет себе кого-то, кто станет его любимчиком и позаботится о Фернандо.