Любимая моя!

Двенадцатое письмо, хранящееся в шкатулке из китовой кости в комнате Трех ключей Торговой конторы Валлонкура

Не знаю, как написать тебе о том, что произошло. Уже близится рассвет, и скоро за мной придут эльфы. Много часов смотрю я на этот пергамент, однако вместо того, чтобы писать, думаю о чудесных часах, проведенных с тобой. При мысли о тебе меня охватывает глубокое спокойствие. Я счастлив. Благодаря тебе жизнь моя стала богаче.

Я сижу в каюте на корабле эльфов. Окно из разноцветного стекла. На горизонте я уже вижу первую полосу света, из-за которой окно наливается тысячей красок. Слышу шаги на палубе. Занимается день. И время медлить прошло. Я не поэт… Не нахожу красивых слов для того, что я должен сказать. Я не хочу причинять тебе боль. Прости, пожалуйста.

В это утро Лут оборвет нить моей жизни — так, наверное, сказала бы ты. Я в Вахан Калиде. Вместе с моими братьями по ордену и другими верными воинами Церкви меня казнят за то, что я поднял меч против Других. Пленных моряков и гребцов они пощадили. Пообещали, что отпустят. Надеюсь, одному из них разрешат взять в наш мир это письмо.

Странно. Страха я не испытываю. Только бесконечное спокойствие. Все мои мысли о тебе. Хотелось бы еще раз поцеловать тебя и вдохнуть запах твоих волос.

Я знаю, что ты не захочешь читать это, но прояви ко мне снисхождение. Хочу дать тебе совет, напутствие. Я делаю это не затем, чтобы поучать тебя, и надеюсь, что ты не разозлишься. Тревога о тебе — вот и все, что мною движет. Берегись Других! Они жестоки по отношению к нам, к людям. Я умру не на эшафоте. И ноги мои никогда не найдут дороги в Валлонкур. У меня есть просьба. Может быть, она покажется тебе немного детской, но это мое самое сердечное желание. Если судьба когда-либо приведет тебя снова в Цитадель Ордена, зайди в нашу башню и положи в мой гроб прядь своих волос и, может быть, если захочешь, письмо для меня. Некоторые философы утверждают, что какая-то часть нас остается в мире, пока не исполнена важная задача или священная клятва. Когда-то я клялся тебе быть твоим рыцарем. Тогда, на утесе, в тот день, когда умер Даниэль. Я хотел всегда оберегать и любить тебя. Теперь жизнь решила иначе. Сейчас я молюсь о том, чтобы те философы не ошиблись, хотя вопрошающие, наверное, увидели бы в их тезисах только ересь. От всего сердца хочу, чтобы вопрошающие ошибались. Я хочу быть рядом с тобой. Духом ли, дуновением ли ветра. Без тела и, тем не менее, не совсем изгнанный из мира живых. А еще я молюсь о том, чтобы ты была счастлива и обрела душевный мир. Тогда я тоже смогу уйти с миром.

Пожалуйста, не надо плакать, когда станешь читать это. Слезы — не в твоем духе. Я всегда любил твой смех. Оглядываясь назад, я припоминаю семь различных видов твоего смеха. Сейчас, когда твои глаза читают эти строки, я уже рядом с тобой, если Тьюред будет ко мне благосклонен. Слишком поздно, ты не успеешь еще раз взойти на мой эшафот. Я улыбаюсь без горечи, когда думаю о том, как наивны мы были в любви, когда были детьми, когда думали, что наша судьба будет повиноваться нашей любви. Моя судьба в конце концов привела меня к палачу. Но я горжусь всеми часами счастья, которые мы вырвали у смерти.

Мои мысли то и дело возвращаются к лету, когда мы впервые поцеловались. Ты поднялась ко мне, на утес, где я спал, слушала мои сны. Боюсь, мой первый поцелуй был не очень хорош. «Это не поединок, Люк», — сказала мне ты. И твои слова сопровождались теплым, сердечным смехом, который не обижает, а приглашает присоединиться. А потом ты меня поцеловала… Твой смех в тот летний вечер будет звучать в моих ушах, когда я предстану перед палачом, и я почувствую твой поцелуй на своих губах. Он облегчит мне последний путь, потому что ты ведь со мной, в моем сердце, как и все эти годы. Пусть даже в священных книгах Церкви ничего об этом не сказано, я совершенно уверен, что скоро снова буду рядом с тобой. В этом я поклялся тебе, моя принцесса. И так будет. Моя любовь приведет меня к тебе. Я твой рыцарь. Навеки.