Ветер свежел, как и предсказывал Тученырь. Именно сейчас! Олловейн взглянул назад. Однорукий рыцарь выпрямился.

— Эльф среди нас! — закричал однорукий рыцарь и вытянул из-за набрюшника второй пистолет.

Мастер меча повернулся к рыцарю. Ствол смотрел на него подобно пустой глазнице. Ветер растрепал полосы тумана. Повсюду были рыцари. Большинство из них были ошарашены. Или не верят словам калеки? Лишь немногие опустили руки на рукояти клинков.

Мысли Олловейна смешались. Если он сейчас побежит, то они поверят кричавшему. Если он будет стоять, то скоро все равно обнаружат, что он не человек. Нельзя было оставаться здесь так долго! Так отчаянно, вопреки голосу разума он хотел отыскать Гисхильду среди рыцарей…

Мастер меча видел по взгляду однорукого, что тот будет стрелять. И отреагировал за миг до того, как языки пламени вырвались из ствола. Пуля пролетела на волосок от него.

— Остановите эльфа! — в ярости кричал однорукий.

Рыцари медленно пришли в движение.

— Кто ты? — крикнул один из воинов, вынимая рапиру из ножен.

— Я — брат Жан. — Олловейн пошел мужчине навстречу.

Проклятый ветер. Он трепал плащи и уносил прочь туман.

— Какое звено? — поинтересовался рыцарь.

Это что еще за вопрос? Внезапно все вокруг обнажили клинки. Нужно было отвечать сразу. Эльф про себя выругался. Затем тоже вынул из ножен меч. Это был длинный узкий клинок, почти как рапира, но с классической простой гардой, не так хорошо защищающей руку, как гарда рапиры.

И Олловейн побежал.

Рыцарь, который спросил его о звене, был единственным противником, стоявшим от него менее чем в десяти шагах. Противник бросился прямо к эльфу. Их клинки соприкоснулись с веселым звоном. Рыцарь был скор, но он был всего лишь человеком. Он изучал искусство фехтования не более двадцати лет. Олловейн повернул клинок и проткнул руку противника прямо через гарду. Он почувствовал, как сталь пронзила плоть, сухожилия и кости.

Эльф выдернул клинок, на бегу нанес рыцарю удар локтем в подбородок. Где же остальные? Отступили ли остальные шпионы? Или сохраняют хладнокровие и скрываются среди рыцарей?

Олловейн дал крюк и изменил направление. Спасительная стена леса должна быть не далее, чем в двухстах шагах. Но вот в тумане что-то появилось. Вроде изгороди или стены… Эльф удивился. Неужели он выбрал неверное направление?

Что-то сверкнуло на солнце.

Туман разошелся.

Олловейн остановился как вкопанный. Путь к отступлению преграждал плотный фронт солдат.

— Держите эльфа! — крикнул позади него однорукий.

— Первый ряд, заряжай! — крикнул офицер в широком красном набрюшнике и с зелеными перьями на шлеме.

Добрая сотня аркебуз со щелчком опустилась вниз.

— Сложи оружие, эльф! — спокойным голосом произнес командир солдат и сделал два шага по направлению к Олловейну, при этом держась вне линии огня своих людей.

Воин слегка прихрамывал.

Олловейн спокойно выдохнул. Стрелки были на расстоянии чуть менее двадцати шагов. Он видел, как от их фитилей поднимаются тонкие струйки дыма. Одно слово офицера — и они подожгут запалы.

Мастер меча расслабился. Он оценил возможные траектории выстрелов. Он уже давно овладел мастерством ухода от стрел, которые летели в него. Но вот сотня свинцовых пуль…

— Готовься! — Теперь голос офицера звучал резко.

Аркебузиры стояли в три ряда, а за ними поднималась стена из сотни пикинеров.

Олловейн почувствовал, как рыцари, стоявшие позади него, стали отступать, чтобы не попасть под обстрел. Он же не решался отвести взгляд от стволов. Он сумеет. Теперь он посмотрел на офицера. С него нельзя спускать глаз.

— Твоя смерть бессмысленна, эльф! Сдавайся!

Мастер меча сжал губы. А потом поднял клинок в приветствии фехтовальщика.

— Дайте мне пройти, и ничья кровь не прольется, — ответил он на грубом человеческом языке.

Первого залпа эльф не боялся. Но он должен оказаться среди солдат, прежде чем следующий ряд выйдет вперед и раздастся второй. Они уже не сумеют разглядеть его, потому что их отряд потонет в густом пороховом дыму.

— Готовься! — снова крикнул офицер.

Олловейн побежал. В суматохе, которая сейчас начнется, другие шпионы смогут уйти. Он знал, что пробить стену людей он не сможет. В его власти теперь лишь помочь своим.

— Огонь!