Нороэлль бежала с ребенком по лесу. Стояла ночь, тихий ветер гулял меж деревьев. Сын держал ее за мизинец. Он молчал, словно чувствовал присутствие воинов, которые были совсем рядом и искали их.
Вот! Молодой рыжеволосый эльфийский воин двигался прямо к ним. На нем была длинная кольчуга. Ветер трепал его серый плащ с капюшоном. Воин смотрел прямо на них. У него были красивые зеленые глаза. Он озадаченно хмурил лоб. Быть может, он чувствовал что-то, однако Нороэлль была уверена, что он не сумеет разглядеть ее сквозь слепящее заклинание. Наконец он двинулся дальше, однако лишь затем, чтобы резко повернуться, сделав всего лишь несколько шагов. Сейчас он был так близко, что мог коснуться ее, если бы вытянул руку. И тем не менее не видел. Он покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Затем пошел дальше.
Для Нороэлль было несложно скрыться от вооруженных эльфов. Она шла между ними, и никто ее не видел. Они могли быть хорошими воинами и даже следопытами, однако волшебниками они не были. И обмануть их было легко.
Когда Нороэлль встретилась с предводителем отряда, она остановилась и принялась изучать витязя. Как и остальные, он был одет в серый плащ с капюшоном, скрывавшим лицо, взгляду открывались лишь блестящие доспехи.
— Ты уверен, что правильно понял королеву? — спросил рыжеволосый воин. — Я просто не могу в это поверить.
Командир отряда стоял неподвижно и, казалось, ни на что не обращал внимания.
— Если бы ты видел ее гнев, то не задавал бы таких вопросов, — голос показался знакомым.
— Но почему она послала нас? Нороэлль — волшебница, каких поискать. А среди нас нет никого, кто мог бы перехитрить ее. Почему королева не дала нам в помощь волшебника?
— Наверное, потому, что не предполагала, что Нороэлль ей воспротивится. Пойдет против воли повелительницы, даже не зная, в чем заключается наша задача…
— Не знаю, смогу ли я выполнить это поручение.
— Об этом нужно было думать раньше, прежде чем клясться королеве.
— Но убить ребенка!
Нороэлль отпрянула. Она не хотела верить в то, что слышала только что своими ушами. Неужели она неправильно оценивала Эмерелль все эти годы? Она даже помыслить не могла о том, чтобы королева послала своих, чтобы убить беспомощного мальчика. Плен — вот самая крайняя мера, которая приходила в голову Нороэлль. Что же случилось, что Эмерелль отдает такие приказания? Или королева была такой всегда, а Нороэлль просто не замечала этого?
Королева не только отдала этот неслыханный приказ, но и потеряла веру в нее. Она могла бы подождать, пока Нороэлль явится вместе с ребенком в тронный зал. Так приказала волшебнице Эмерелль. И Нороэлль пришла бы, если бы королева не послала воинов в ее дом.
Одного не понимала Нороэлль: почему владычица послала только мечников? Слова командира не давали ответа. Ведь если Эмерелль не предполагала, что Нороэлль не подчинится приказу, то зачем тогда послала воинов? За этим что-то крылось. Что бы там ни было, Нороэлль знала, что нужно делать.
Никогда не отдаст она своего сына королеве и ее приспешникам. Она спрячет ребенка. Существует только одно место, где Эмерелль не сможет легко отыскать малыша: мир людей.
Нороэлль вышла из леса и медленно побрела по мягкому лугу. Она думала о Фародине и Нурамоне. С тех пор как они ушли год назад, чтобы настигнуть в мире людей бестию, жизнь ее совершенно изменилась. Один волк из всего отряда, раненый, вернулся ко двору королевы, молчаливый вестник жестокой судьбы. Вскоре после этого вернулись лошади ее возлюбленных.
Тогда Нороэлль вспомнила свой сон. Тела ее возлюбленных обнаружены не были. Те, кто искал, сообщили, что деревня сына человеческого Мандреда не тронута. Если бы она не видела сон о Нурамоне и не родила бы сына, то не поверила бы, что ее возлюбленные мертвы.
Нороэлль шла всю ночь, никем не замеченная. Когда утреннее солнце взошло над горами, она достигла одинокой долины. Она несла сына в сложенном накрест платке, крепко прижимая к себе. Все это время он вел себя спокойно и даже немного поспал.
— Ты хороший мальчик, — негромко сказала она, погладив малыша по голове.
Затем села на траву и дала ему грудь. Когда ребенок насытился, она легла рядом с ним и стала рассматривать сына. Расставание будет болезненным. Однако это была единственная возможность спасти его.
Нороэлль поднялась. Другой мир! Она перейдет границы. Хотя она знала о тропах альвов, пронизывающих три мира и связывавших их друг с другом, однако никогда еще не применяла своих познаний. Устойчивые врата, как те, через которые ушли ее возлюбленные, ей не подходили. Там Эмерелль наверняка давным-давно выставила стражу, и было бы слишком легко проследить путь, которым она пошла. В местах большой силы, как у каменного круга Атты Айкъярто, пересекались до семи невидимых троп, которые связывали друг с другом миры при помощи магических нитей. Если пройти через такие врата большой силы, то всегда попадешь в одно и то же место. Чем меньше троп альвов пересекутся, тем более непрочными будут врата в Другой мир. Если отважиться на переход через небольшую звезду альвов, то никто не сможет сказать, куда именно занесет путешественника в мире людей. А те, кто не обладал большой магической силой, могли стать жертвами времени. Нороэлль знала, что нужно быть осторожной, чтобы такое не произошло и с ней. Одна ошибка — и сделав шаг сквозь врата, можно потерять сразу сотню лет.
Кроме того, предстояло следить за тем, чтобы пойти по тропе, ведущей в мир людей. Расколотый мир ей не подходил, ибо он был не более чем руинами мира, останками поля битвы, где альвы сражались со своими врагами. Это безрадостное место между Альвенмарком и Другим миром состояло только из одиноких островков, окруженных пустотой. Сегодня эти островки были местами изгнания, а также местами жительства для отшельников и чудаков. В такую темницу относить своего сына она не хотела. И поэтому пришла в эту долину.
Нороэлль чувствовала звезду альвов, состоящую из двух пересекающихся троп. Она закрыла глаза и сосредоточилась на силе. «Если Эмерелль удастся проследить мой путь до этого места, то сделать то же самое в Другом мире будет невозможно», — подумала Нороэлль. Она могла пройти через эту звезду сотню раз, и каждый раз из этой сотни окажется в другой местности в мире людей, поскольку связь между мирами здесь слишком слаба. Дуб Фавнов рассказывал ей, что связь обрывается каждый удар сердца, чтобы затем снова соединиться где-то еще… По его мнению, это обстоятельство указывало на то, что структура пространства между миром людей и Альвенмарком давным-давно была потрясена настолько, что оба мира едва не отрывались друг от друга.
Нороэлль взглянула на солнце. Оно даст ей силу. Не магия воды, не магия ее озера, а магия света поможет ей открыть врата. Она подумала о свете, пронизывавшем ее озеро насквозь. Подумала о волшебстве, и превращение началось. Возврата не было.
Солнце все сжималось и сжималось. Нороэлль огляделась по сторонам. Все изменилось. Краски стали более тусклыми, все казалось грубым и нечетким. Деревья поблекли, их сменили новые призрачные силуэты. Весна стала зимой, осенний луг превратился в заснеженное поле. Горы уступили место пологим холмам. Вскоре не осталось ничего знакомого.
Так вот он каков, Другой мир!
Жуткое место. Нороэлль спросила себя, как воспринял эти земли Нурамон, придя сюда впервые. Наверняка был удивлен так же, как она сейчас.
Хотя была зима, но собственная магия дарила Нороэлль тепло. Она могла идти босиком по снегу, и ей не было холодно. Но сын ее скоро замерзнет здесь без тепла. И она стала искать людей.
По пути она не встретила ни единого зверя. Казалось, зима не оставляет здесь ни малейших признаков жизни. Она долго плутала по заснеженной пустыне, пока не обнаружила следы зайца. Их вид успокоил ее, она продолжила путь. Потому что там, где была жизнь, была и надежда для ее сына.
Она долго искала жилища и наконец увидела тонкую струйку дыма за гребнем холма. Она пошла прямо на нее и обнаружила дом, скромнее которого было сложно себе представить. По крайней мере, ей так показалось. Она вынуждена была признаться себе, что раньше никогда не видела человеческих домов. Он был крошечным, построен из дерева. Бревна покосились, крыша неровная…
Нороэлль медленно приблизилась к хижине. С каждым шагом она все больше опасалась того, что сейчас дверь откроется и выйдет человек. Она не знала, подействуют ли чары, которыми она скрыла себя, на людей. Нужно было быть готовой ко всему.
Оказавшись у двери, волшебница прислушалась: по деревянным доскам передвигали мебель. Кто-то пел что-то веселое чистым голосом. Звуки были чужими, но мелодия понравилась ей.
Нороэлль поцеловала сына и тихо прошептала:
— Нурамон… Надеюсь, я поступаю правильно. Это единственный шанс. Прощай, сын мой.
Она сняла с младенца заклинание невидимости и положила его на порог. Ребенок был спокоен, неотрывно глядел на нее огромными глазами.
И только когда Нороэлль отвернулась и сделала несколько шагов прочь, он расплакался. На глаза эльфийке навернулись слезы. Но нужно идти! Для его же блага.
Нороэлль спряталась за деревом. Ребенок плакал настолько душераздирающе, что на миг она даже подумала, чтобы забрать его и остаться в этом мире навсегда. Но королева найдет ее. Нороэлль знала, что ей придется творить заклинания, если она захочет выжить в мире людей. А каждое заклинание будет сотрясать тропы альвов. И приспешники королевы очень скоро обратят на нее внимание. Ее сын был слишком мал, чтобы воспользоваться той силой, которую ощущала в нем Нороэлль. А поскольку в мире людей для него не найдется учителя, то его дар, вероятно, никогда не проснется. И это оградит его от гнева королевы.
Из своего укрытия Нороэлль увидела, как открылась дверь, и кто-то вышел на крыльцо. То была человеческая женщина. Нороэлль с любопытством и страхом смотрела на женщину, которая может стать новой матерью для Нурамона. Хотя на женщине было много толстой одежды, но казалось, она даже обнаженной будет широкоплечей и широкобедрой. Нороэлль вспомнила о Мандреде. Очевидно, людям свойственна приземистость.
Лицо дочери человеческой выражало удивление, она недоверчиво огляделась по сторонам. Наверняка она спрашивала себя, кто мог положить ребенка под дверь ее дома и исчезнуть бесследно. Она в нерешительности склонилась над сыном Нороэлль. Лицо женщины казалось строгим. Нос картошкой, маленькие глаза. Однако, склонившись над ребенком, она улыбнулась, и стало заметно, как тепло ее сердца отразилось на ее лице. Дочь человеческая принялась утешать ребенка на языке, которого Нороэлль не знала. Однако слова звучали с такой любовью, что успокоили ребенка. Женщина еще раз оглянулась в поисках кого-нибудь, а затем вернулась в дом вместе с мальчиком.
Едва дверь закрылась, как Нороэлль побежала обратно к дому и прислушалась. Она хотела удостовериться, что действительно не ошиблась в женщине, хотя и понимала, что остаться надолго она не сможет.
Нороэлль услышала радостный голос женщины.
В доме был и мужчина. Похоже, он был не так сильно рад. В его голосе звучало сомнение. Однако, похоже, через некоторое время он изменил отношение. Пусть для ушей Нороэлль слова человеческого языка звучали грубо, у нее возникло ощущение, что ее ребенок здесь в безопасности. Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы королева не нашла ее мальчика.
Она вернулась под защиту деревьев. Поначалу она собиралась вернуться к тому месту, откуда прибыла в Другой мир, но теперь передумала. Она хотела максимально усложнить королеве задачу. Она решила, что уйдет от покосившейся хижины на день и на ночь пути, а потом вернется в Альвенмарк при помощи своих солнечных чар. Там по тропам альвов она кратчайшим путем доберется до сердца страны и предстанет перед повелительницей.