Фародин поспешно захлопнул створку и задвинул деревянный засов.

— Убери меч, не то ты убьешь единственного друга, который еще остался у тебя в этом городе. — Он затравленно огляделся по сторонам. — Здесь есть второй выход?

Гийом смотрел на него так, словно видел перед собой призрак.

— Что здесь происходит?

— Вооруженные люди. Они заняли все улицы, которые ведут из города. А затем стали штурмовать храм. Похоже, они не очень любят священнослужителей вроде тебя. — Фародин подошел к окну, выходившему на храмовую площадь, и слегка приоткрыл его.

— Смотри!

Воины были экипированы наилучшим образом. Почти на всех были кольчуги и шлемы с черными конскими хвостами. Почти половина была вооружена секирами или мечами. На их красных круглых щитах красовался герб в форме головы быка. Остальные воины были вооружены арбалетами. Солдаты бесцеремонно вытаскивали священников из недостроенного храма, было очевидно, что нападавшие — не простые мародеры. Они действовали дисциплинированно. Арбалетчики охраняли площадь, пока воины с секирами гнали священнослужителей к большому дубу.

По приказу огромного светловолосого воина, одного из священнослужителей, крупного пожилого человека, отделили от товарищей по несчастью. Ноги ему связали веревкой, другой конец накинули на толстую ветку и подвесили несчастного за ноги. Духовник в отчаянии пытался натянуть сползающую на голову рясу на срамное место.

— Отец Рибо! — испуганно прошептал Гийом. — Что они творят?

— Я слышал, что вооруженные ребята называли твое имя, Гийом. — Фародин оглядел молодого священнослужителя с головы до ног. Не боец, это ясно. — Похоже, ты нажил себе смертельных врагов одновременно в двух мирах. Что ты сделал? Эти люди ищут тебя!

Священнослужитель задумчиво отбросил волосы с лица. Всего лишь небольшой жест, но он причинил Фародину глубокую боль. Так убирали волосы с лица и Айлеен, и Нороэлль, когда погружались в глубокие раздумья. Священнослужитель был на удивление хрупкого телосложения. На лице его Фародин видел далекое отражение Нороэлль. Она продолжала жить в сыне.

Фародин отправился следом за Нурамоном, поскольку опасался, что его товарищ поможет священнослужителю бежать. Последние три года Фародин пребывал в мире с самим собой. Он принял приказ королевы. Вчера на храмовой площади он был готов убить Гийома. Но теперь… Ему пришлось отвести взгляд — так сильно напоминал Гийом Нороэлль. Если он поднимет оружие против этого священнослужителя… Это будет то же самое, что поднять оружие против Нороэлль.

Олловейн предупреждал Фародина, когда тот уходил из лагеря, чтобы втайне последовать за Нурамоном. Слова мастера меча отчетливо звучали в его ушах: Не забывай, он дитя девантара, мастера обманов. Он подло пользуется лицом Нороэлль как маской, за которой скрывается зло. Девантар — это воплощенная ненависть по отношению к альвам и нам, их детям. Все, что могло быть в нем хорошего, отравлено наследием отца. Ты видел, что случилось с Гельвууном. Мы не можем взять его в плен. Иначе сами станем его пленниками. Даже если мы наденем на него цепи, одно слово силы — и мы все будем мертвы. Хуже того: представь себе, что такое существо может сотворить в Альвенмарке! Как нам с ним бороться? Мы должны выполнить приказ Эмерелль! Сегодня днем, на храмовой площади, я понял глубину мудрости королевы.

— Они пришли за тем, чего я не делал, — ответил на вопрос Фародина Гийом.

— Что? — Фародин отвлекся от размышлений.

Тем временем воины на площади начали бить Рибо длинными прутьями. Беспомощный священнослужитель раскачивался на дереве, его крики были слышны по всей округе. Однако никто из жителей не спешил на помощь духовнику.

— Видишь голову быка на щитах? — спросил Гийом. — Это люди короля Кабецана. Его лейб-гвардия. Кабецан посылал за мной. Говорят, у него, живого, гниет тело, и он умирает медленной мучительной смертью. Он приказал мне помочь ему. А я не могу. Если я спасу одну эту жизнь, умрут сотни, ведь Кабецан — жестокий тиран. Он убил своих собственных детей, потому что опасался, что они станут претендовать на трон. Он одержим безумием… К нему можно приходить только обнаженным, поскольку он опасается, что кто-то спрячет в одежде оружие. Тот, кто хочет принадлежать к числу его лейб-гвардейцев, должен на его глазах забить собственными руками новорожденного… Он терпит рядом с собой только людей, лишенных совести. Вместе с Кабецаном зло правит в Фаргоне. Поэтому я не стану исцелять его… Я не имею права. Когда он наконец умрет, страна эта избавится от проклятья.

Крики священнослужителя по-прежнему раздавались на площади.

— Я не имею права… — На глаза Гийома навернулись слезы. — Рибо для меня как отец. Я вырос в бедной крестьянской семье. Когда мои родители… мои приемные родители умерли, он взял меня к себе. Он…

Один из молодых священнослужителей, которых солдаты вытащили на площадь, указал пальцем на дом Гийома.

— Здесь есть второй выход? — снова спросил Фародин.

По площади к ним уже шагали воины.

Священнослужитель покачал головой. Взял со стола длинный нож для хлеба и спрятал в рукав своей рясы.

— Я пойду, тогда они не станут убивать вас. Но король Кабецан живым меня не получит.

Нурамон преградил ему путь.

— Не делай этого. Идем с нами!

— То есть ты считаешь, что будет умнее пойти с тобой к королеве, которая послала вас убить меня? — В словах Гийома не было вызова, они звучали просто бесконечно печально. — Я знаю, что ты не желаешь мне зла. Однако если я сейчас выйду к ним, то, возможно, спасу вас и моих братьев по ордену. А если ты доложишь своей королеве о моей смерти, то, быть может, она пощадит мою мать. — Он отодвинул засов на двери и вышел на площадь.

Фародин недоумевал, почему Нурамон не стал предпринимать попыток удержать ребенка девантара. Эльф бросился к двери, однако уже было слишком поздно. Воины схватили Гийома.

— Рыцари короля, — звучным голосом сказал он. — Отпустите моих братьев. Вы нашли меня.

Светловолосый командир подал знак своим людям опустить арбалеты. Он подошел к Рибо, схватил старика за волосы и запрокинул ему голову.

— Значит, ты говоришь, что ты и есть чудотворец! — воскликнул рыцарь. Вынул из-за пояса меч и проткнул Рибо горло. — Так покажи нам, на что ты способен!

У Фародина перехватило дыхание. Гийом все еще стоял слишком близко к дому. Если он воспользуется своей силой, то они с Нурамоном лишатся жизни.

Старый священнослужитель качался на веревке. Свисал с дерева, словно туша быка, вцепившись руками в горло.

Фародин распахнул ставни, и они с грохотом ударились о стены дома. Ухватился обеими руками за карниз, оттолкнулся от него и прыгнул вперед. Словно перышко приземлился перед домом.

— Не трогай мою добычу, сын человеческий! — В его голосе звенел лед.

Светловолосый воин опустил руку на рукоять клинка.

— Ты получил свое. Теперь убирайся.

— За оружие хватаешься? Дуэли хочешь? — улыбнулся Фародин. — Я первый витязь королевы Альвенмарка. Хорошенько подумай, прежде чем искать со мной ссоры. Я здесь для того, чтобы забрать священнослужителя по имени Гийом. Как видишь, я был в его доме. Я нашел его раньше тебя. И не позволю отнять у меня добычу. Вчера днем он убил эльфа. И за это ответит.

— Первый витязь королевы Альвенмарка, — передразнил его светловолосый воин. — А я — Умгрид, король Тролльгейма. — Стоявшие вокруг воины захохотали.

Фародин откинул волосы назад, чтобы стали видны его острые уши.

— Так ты, значит, Умгрид? — Эльф склонил голову набок. — Что ж, ты достаточно омерзителен, чтобы быть троллем. — Он слегка обернулся и бросил взгляд на крыши домов, стоящих по периметру площади.

— Все, кто не тролли, убирайтесь. Площадь окружена эльфами. И мы не отдадим Гийома.

Некоторые воины принялись испуганно озираться по сторонам и подняли щиты.

— Слова! Ничего, кроме слов! — Голос командира звучал уже не так самоуверенно, как раньше.

— Тебе следовало спросить у нас разрешения, прежде чем пустить сюда кого-либо из своих головорезов, — послышался голос Нурамона.

Эльф вынул из ножен меч и застыл в дверях Гийомовой хибары.

— Уничтожьте их. — Предводитель воинов вырвал у одного из стрелков арбалет и нацелил его на Фародина.

Эльф щукой бросился вперед. Оттолкнулся руками от грубой мостовой, перекатился через левое плечо и почти добрался до колодца. Арбалетный болт оцарапал его щеку и оставил кровавый след.

Фародин метался из стороны в сторону, стараясь не позволить воину прицелиться в неподвижную мишень. Он приземлился у ног воина с секирой. Человек толкнул его своим круглым щитом, и Фародин потерял равновесие. Он попятился и наткнулся на стену колодца, едва успев увернуться от удара, нацеленного в голову.

Ногой оттолкнул Фародин щит человека в сторону и обнажил меч. Нанесенный левой рукой удар вспорол человеку живот. Эльф вырвал секиру из руки умирающего. Отовсюду к нему устремились воины. Нурамон уже сцепился с двумя солдатами в дверном проеме. Дело было безнадежным. Люди превосходили их числом почти в десять раз.

Фародин отскочил от колодца и метнул секиру в целившегося в него арбалетчика. Послышался жуткий звук — оружие нашло свою цель.

Эльф увернулся от еще одного удара, парировал его мечом и поверх щита проткнул плечо нападавшего. Воины окружили их широким кольцом.

— Ну, кто из вас хочет умереть первым? — с вызовом спросил Фародин.

Тем временем высокий предводитель надел шлем, пристегнул к руке щит.

— Давайте займемся им! — Он поднял обоюдоострую секиру и устремился вперед.

Со всех сторон ринулись они на Фародина. Эльфийский воин присел, уворачиваясь от яростных ударов. Его меч описал дугу. Словно горячий нож, режущий воск, его клинок прошелся по ногам тех, кто подобрался слишком близко к нему.

Что-то коснулось левой руки Фародина. Теплая кровь напитала рубашку. Со смертоносным спокойствием парировал он удар секиры, нацеленный в грудь. Люди двигались неуклюже. Фародин часто замечал это и за Мандредом. Они были храбры и сильны, но по сравнению с эльфом, тренировавшимся в сражениях на протяжении столетий, они были как дети. И тем не менее исход битвы не вызывал сомнений. Их было слишком много.

Подобно танцору двигался Фародин меж рядами противников, подныривал под удары или принимал их на клинок, чтобы сразу же нанести ответный удар.

Внезапно он оказался лицом к лицу со светловолосым предводителем.

— Из твоих ушей я сделаю себе ожерелье, — прошипел мужчина.

Он атаковал мощным ударом, нацеленным на ту руку, в которой Фародин сжимал меч, а потом вдруг изменил направление удара.

Фародин, пританцовывая, увернулся, а затем изо всех сил ударил в нижний край щита. С жутким треском оббитый железом верхний обод вонзился под подбородок нападавшего на него человека. Великан закусил губу и сплюнул кровь.

Фародин сделал поворот и еще раз рубанул по щиту, отбросив его в сторону. Тыльной стороной меча ударил предводителя в лицо.

Великан покачнулся. Фародин поймал его, сорвал шлем и приставил клинок к горлу.

— Прекратите сражаться, не то ваш предводитель умрет! — звонким голосом крикнул эльф.

Воины отшатнулись. Над площадью повисла давящая тишина, нарушаемая только тихими стонами раненых.

Нурамон вышел из дома священнослужителя. Его кожаная охотничья рубашка была испачкана кровью.

— Отступаем к храму! — крикнул ему Фародин.

— Вам никогда не выбраться из Анисканса живыми, — с угрозой в голосе произнес командир отряда людей, достаточно громко, чтобы услышали его солдаты. — Мост занят. Все улицы блокированы. Мы были готовы к тому, что с целителем возникнут проблемы. Сдавайся, и я обещаю, что ты умрешь быстро.

— Мы эльфы, — холодно ответил Фародин. — Неужели ты действительно думаешь, что сможешь задержать нас? — Он сделал знак Нурамону, и его спутник вместе с двумя священниками отошел к воротам храма.

Гийом был бледен как смерть. Во время боев он просто стоял и смотрел. Очевидно, дитя Нороэлль просто не в состоянии причинить кому-либо зло.

— У тебя кровь, эльф, — прохрипел светловолосый. — Ты из плоти, так же, как и мы. И ты можешь умереть, также как и я. Прежде чем зайдет солнце, я буду пить вино из твоего черепа.

— Для человека, у которого клинок у горла, ты довольно уверенно смотришь в будущее. — Фародин медленно двигался спиной вперед по направлению к высоким воротам храма.

Все арбалетчики на площади перезарядили оружие.

Фародин подумал о Мандреде и остальных товарищах, которых он оставил в виноградниках. Придут ли они? Они должны были видеть, что храм атакован.

Эльф быстро толкнул своего пленника на землю и прыгнул в ворота. Мимо просвистели арбалетные болты. Нурамон захлопнул тяжелую дубовую дверь и задвинул засов. Фародин обеспокоенно поглядел на рубашку Нурамона.

— Насколько все серьезно?

Эльф осмотрел себя.

— Мне кажется, что это скорее человеческая кровь, чем моя.

В храме было темно и прохладно. Массивные деревянные колонны стремились к потолку, поддерживаемому крепкими балками. Внутри строение представляло собой одну большую комнату. Не было мебели, не было кафедры, с которой мог бы выступать оратор. Единственным украшением был менгир, камень высотой почти в три шага. На его поверхности были выцарапаны витые буквы. Стены зала были побелены. В две стороны разбегались галереи, полностью повторявшие очертания центрального помещения. Над галереями виднелись высокие окна, сквозь которые внутрь струился слабый лунный свет. В нишах вдоль стен горели небольшие масляные лампы, вокруг менгира стояли медные ароматические лампы, от которых поднимался бледный дым.

Строение больше напоминало Фародину башню в крепости, чем храм. Интересно, что за бог этот Тьюред? В любом случае не воин, раз уж его слуги такие беспомощные. Оба служителя сидели у менгира в центре круглого храмового зала. Они униженно молились богу и благодарили его за спасение.

— Гийом? — крикнул Нурамон, по-прежнему стоявший у двери. — Где ты?

Целитель вышел из-за колонны. Он казался необычайно спокоен, почти отрешен.

— Тебе надо было отдать меня им. После кровавой бани на площади они не успокоятся, пока не убьют нас всех.

— Может, ты ищешь смерти? — взволнованно спросил Фародин.

— Разве вас послали не за тем, чтобы убить меня? Какой смысл сражаться за то, кому принадлежит право убить меня?

Фародин отмахнулся от Гийома.

— Кто думает о смерти в бою, тот распростится с жизнью. Лучше принеси пользу. Отведи нас к запасному выходу. Может быть, там мы сможем выйти незамеченными.

Гийом беспомощно развел руками.

— Это храм, а не крепость. Нет никакого запасного выхода, никакого потайного туннеля или двери.

Фародин недоверчиво огляделся по сторонам. Рядом с воротами вверх на галереи вела витая лестница. Прямо под сводом каменная кладка прерывалась арочными окнами из цветного стекла. Там были изображены священники культа Тьюреда в рясах цвета ночи. Эльф озадаченно смотрел на окна. Один из витражей изображал послушника, которого швыряли в стоящий на огне котел. На другом был служитель, которому отрубали ноги и руки. На третьем человека в темно-синей рясе сжигали на костре дикари в звериных шкурах. Почти на всех витражах были изображены такие сцены. Теперь Фародин понял, почему Гийом сохранял спокойствие. Принять ужасный конец, вероятно, означало высшую награду для последователей Тьюреда.

Грохот удара оторвал эльфа от размышлений. Мелкая пыль посыпалась из щелей храмовых ворот. Еще удар. Тяжелые створки дверей заскрипели в петлях. Фародин негромко выругался. Очевидно, стражники короля нашли что-то вроде тарана.

— Хватит молиться, сделайте что-нибудь полезное, — набросился он на обоих священников. — Принесите из ниш все масляные лампы. Нурамон, посмотри, может, найдешь где-нибудь факел. А потом забирайтесь на верхнюю галерею. Я выведу вас из этой ловушки.

Одна из дверных досок сломалась. Долго дверям не продержаться.

Фародин безжалостно торопил служителей. Пока те взбирались по винтовой лестнице, им приходилось поддерживать свои длинные рясы, словно женские юбки, чтобы не споткнуться. Со второй галереи можно было добраться до окон храма, расположенных в глубоких нишах. Вытянув руки, Фародину удалось дотянуться до нижнего края ниши. Он резко подтянулся и оказался прямо напротив витража, изображавшего священнослужителя, изувеченные члены которого были натянуты на спицы колеса. Лица палачей были словно маски; не подумал художник и о том, как будут гармонировать цвета стекла с утренним светом. То было не бог весть какое произведение искусства, его мог бы создать даже бездарный человек за пару лет хоть сколько-нибудь усердной работы. Сравниться с витражами в замке Эмерелль, составленными из тысяч фрагментов, эта халтура не могла. Над теми картинами работали самые одаренные художники Альвенмарка на протяжении десятилетий, чтобы добиться идеальной игры света в стекле в любой час дня.

Фародин вынул из ножен меч и разбил стеклянному священнику искаженное от боли лицо. Осколки со звоном разлетелись в стороны. Несколькими ударами эльф удалил свинцовые крепления, чтобы можно было выбраться через оконную нишу и наблюдать за теми, кто атаковал храм со стороны площади.

Фародин услышал, как на галерее начали причитать священнослужители.

— Милостивый Тьюред, он разрушил изображение святого Ромуальда. Мы пропали!

Фародин отошел обратно в нишу, чтобы оставаться в тени. Башня храма была окружена деревянными лесами. Всего на шаг ниже окна находилась узкая деревянная платформа для каменотесов, работавших над фасадом. Оттуда можно было спуститься вниз по лесам. Фародин недоверчиво оглядел деревянные сваи и подпорки. Все казалось ему незаконченным.

В стороне от храмовой башни находился дом для паломников. Его фасад был разделен на ниши, в которых находились статуи святых. Он был украшен роскошнее, чем башня, в которой люди молились своему богу Тьюреду. Если рискнуть, то можно перепрыгнуть с лесов на крышу. А оттуда перебраться на другие крыши и уйти от приспешников короля.

Фародин вернулся в храм. Священники ждали его с каменными лицами. Нурамон беспомощно пожал плечами.

— Я их не понимаю.

— Что тут такого сложного, чтобы не понимать? — спросил молодой рыжеволосый священник. — Вы разбили изображение святого Ромуальда. Он был вспыльчивым человеком, довольно поздно обратившимся к Тьюреду. Его убили язычники в лесах Друсны. Он проклял всех, кто поднимал на него руку. В течение года все его убийцы погибли. Это произвело такое впечатление на язычников, что они тысячами стали обращаться в веру. Говорят, что его проклятие действует и по сей день. Тот, кто осквернит одно из его изображений, должен готовиться к худшему. Даже став святым, Ромуальд остался вспыльчивым.

Фародин не поверил ушам. Как можно верить в такую чушь?

— Вы ничего не делали. Проклятие Ромуальда поразит только меня. Вам не стоит переживать, мы… — Двери храмового портала с грохотом разбились.

— Нурамон, вперед! Веди людей. Нужно спуститься по строительным лесам, а потом перебраться на соседний дом. Так мы будем меньше бросаться в глаза. И не следует нагружать леса слишком большим весом.

Снизу, из храмового зала, послышались крики воинов.

— Когда побежите, облейте леса маслом ламп.

— Почему я? — спросил Нурамон. — Ты же знаешь дорогу…

— А я лучше обращаюсь с мечом.

Нурамон обиженно взглянул на товарища.

— Иди уже! Я их задержу.

На винтовой лестнице раздались тяжелые шаги. Фародин схватил лампы и швырнул их вниз по ступенькам. Затем оторвал один из рукавов своей рубашки и пропитал ее маслом. Поджег ткань от фитиля одной из ламп. Масло было плохого качества. Оно плохо загоралось, а когда наконец заполыхало, вверх повалил густой черный дым. Эльф бросил горящую тряпку на лестницу, наблюдая за тем, как пламя лижет пролитое масло. Огонь быстро поглотил ткань… и погас.

Фародин озадаченно поглядел вниз, на лестницу. Масло было дрянным! Первый воин показался на лестнице. Он с перепуганным видом прятался под щитом. При виде эльфа замешкался, но его подтолкнули вперед идущие следом воины.

Фародин потянулся и расслабил мышцы. Он был преисполнен решимости показать этим людям, что такое хороший бой.

Краем глаза он заметил внизу, в зале, группу стрелков. Залп… Но солдаты плохо прицелились. Арбалетные болты ударились о деревянную обшивку галереи; со звоном разбилось одно из окон.

Подзадориваемый криками товарищей, щитоносец прыгнул вперед и поскользнулся на облитых маслом ступенях. Тяжело ударился об каменную лестницу и утащил за собой всех своих товарищей.

— Идем! — Гийом стоял в оконной нише и махал Фародину рукой. — Остальные уже на крыше.

Эльф спрятал меч в ножны. Гийом схватил его за руку и потащил к окну. Несмотря на хрупкое телосложение, священнослужитель был на удивление силен. Он помог Фародину забраться, поддерживая всего одной рукой. Была ли эта сила наследием отца?

Арбалетные болты со свистом стучали о свод ниши. С площади перед храмом слышался голос командира. Он обнаружил, как улизнули преследуемые.

— Иди ты первым! — сказал Фародин.

Гийом медлил.

— Чего ты ждешь?

— Я… Я боюсь… высоты. Когда смотрю вниз, меня словно парализует. Я… Я не могу. Оставь меня!

Фародин грубо схватил Гийома за руку.

— Тогда мы пойдем вместе! — И потащил его к краю ниши.

Они вместе спрыгнули на деревянную платформу под окном.

Леса дрогнули от их прыжка. С бьющимся сердцем Фародин прислонился к каменной стене.

Раздался глухой удар, леса снова дернуло. Где-то под ними надломилась деревянная подпорка и с грохотом рухнула.

Когда леса вздрогнули в третий раз, Фародин перегнулся через край и с ужасом увидел, что именно произошло. Внизу, возле храмовых ворот, группа воинов принялась колотить тяжелой балкой по несущим опорам лесов. Похоже, эти дураки совершенно не думали о том, что они сами окажутся погребенными под руинами, если на них обрушатся леса высотой более двадцати шагов!

Что-то треснуло под ними, задрожало, и одна из строительных платформ наклонилась и упала, разбив остальные подпорки.

Фародин почувствовал, как болезненно сжался его желудок. Еще несколько ударов сердца — и все леса рухнут.

— Проклятье! — послышался голос священника.

Эльф быстро обернулся. В тот же миг воин, который недавно скатился вниз по ступенькам, приземлился на строительную платформу. Приземление грузного мужчины сопровождал звук трескающегося дерева. Описав в воздухе сверкающую дугу, его секира устремилась вниз.

Фародин упал, чтобы уйти от удара. Хотел подставить нападавшему на него человеку подножку, когда рабочая платформа не удержалась. Эльф рефлекторно уцепился за одну из деревянных свай, в то время как его противник рухнул вниз, размахивая руками. На миг ему даже показалось, что тяжелая деревянная платформа снова обрела шаткое равновесие. Она наклонилась в противоположную сторону.

Сердце Фародина стучало, словно барабан. Нужно убираться с лесов. И словно подчеркивая эту мысль, рядом с его головой в дерево вонзился арбалетный болт.

Священнослужитель спасся, перепрыгнув на узкую доску, ведущую к лестнице, по которой можно было спуститься на следующий уровень. Гийом обхватил руками колени и как можно сильнее прижался к стене храмовой башни. Нурамон и оба священнослужителя Тьюреда лежали ничком на крыше дома для паломников, чтобы не стать мишенью для арбалетчиков на площади перед храмом. Фародин видел, как предводитель отряда послал небольшую группу солдат, чтобы те окружили дом. Попытка бегства провалилась!

Внизу, под лесами, таран с грохотом врезался в дерево. Хрупкая деревянная конструкция задрожала и затрещала. Платформа накренилась. Эльф озадаченно посмотрел вниз. Стоит ей упасть, и она пробьет оставшиеся поперечные перекладины, подобно огромному лезвию секиры.

Фародин стал пробираться на руках по балке к доске, на которой сидел Гийом. Тот закрыл глаза и негромко молился.

— Нужно уходить, — крикнул Фародин. — Здесь все может рухнуть в любой момент.

— Я не могу, — простонал Гийом. — Я не могу сдвинуться ни на дюйм. Я… — он всхлипнул. — Мой страх сильнее меня.

— Ты боишься упасть? Если ты не сдвинешься с места, то мы умрем оба!

И, словно в подтверждение слов Фародина, новый толчок сотряс леса. Поврежденная платформа раскачивалась в разные стороны. Внезапно послышался громкий треск. Последнее крепление не выдержало веса, и платформа рухнула.

Фародин схватил Гийома и подтолкнул вперед. Подобно огромному лезвию рабочая платформа пробила бревна и подпорки. От главной части лесов отделился сегмент и стал медленно клониться в сторону росшего на площади дуба.

Паника придала Фародину невиданные силы. Он поднял священника и понес его на руках, словно большого ребенка. Гийом нервно вцепился в него. Эльф почти не видел, куда ступает.

Казалось, строительные леса пришли в движение. Доска, по которой бежал Фародин, дрожала все сильнее и сильнее. Фародин с ужасом наблюдал, как крепления вырываются из стен. Им уже не удастся добраться до лестницы, которая ведет на нижнюю платформу и с которой рукой подать до крыши дома для пилигримов. Им придется решиться на прыжок с большей высоты!

Фародин помчался так, как, пожалуй, никогда в жизни не бегал. Подпорки и ломающиеся брусья сыпались на них сверху. Леса раскачивались из стороны в сторону, словно пьяный матрос. Эльф знал, что они вместе с Гийомом весят слишком много, чтобы прыжок удался. Священник вцепился в эльфа подобно утопающему, тянущему на дно своего спасителя.

Без всяких видимых причин доска, по которой они бежали, опустилась. Еще два шага — и они достигли бы точки, откуда можно прыгать… Падая, Фародин схватился за трос, обвитый вокруг одной из опор, тоже сильно накренившейся.

Что-то тяжелое ударило в спину Фародина, твердое, словно кулак тролля. Он почувствовал, как сломалось несколько ребер. Трос качнулся в сторону дома для пилигримов и теперь возвращался обратно.

Фародин почти потерял сознание и разжал руки. Когда они падали, Гийом пронзительно вскрикнул. Они больно ударились о крышу. От удара черепица проломилась. Фародин перевернулся и, не удержавшись, покатился по скату крыши. Его руки беспомощно пытались ухватиться за гладкую поверхность, а потом он свалился с края. Левой рукой эльф успел ухватиться за одну из выступающих балок. Тело качнулось и ударилось об стену дома.

— Вон он! — крикнул кто-то за его спиной.

Фародин обеими руками держался за балку, но силы его не хватало на то, чтобы подтянуться. Арбалетные болты свистели рядом.

С оглушительным грохотом рухнули храмовые леса. Над площадью взметнулась пыль.

Удар пришелся Фародину в бедро. Эльф вскрикнул от боли. Болт пробил ногу и, окровавленный, вошел в стену дома.

Пальцы Фародина медленно соскальзывали с края балки. Воля его была сломлена. Он больше не мог сражаться.

— Хватай меня за руку!

Фародин взглянул в расширенные от страха небесно-голубые глаза. Гийом подполз к краю и сейчас протягивал ему руку.

— Я больше не могу…

— Тьюред, прогони мой страх, — пробормотал священнослужитель.

На лице отпрыска девантара выступил пот, когда он продвинулся немного дальше и схватил своего спасителя за запястье. Рывком, от которого эльфу едва не вывихнуло руку, Фародин был втянут на крышу.

Несчастное дитя альвов хрипло дышало. Ему было холодно. Рана в бедре сильно кровоточила.

Гийом, одной ногой зацепившийся за стропило, приподнялся. Обеспокоенно поглядел на рану.

— Я перевяжу тебе ногу. Не то ты…

Последняя искра жизни вспыхнула в Фародине. Он испуганно отодвинулся от последователя Тьюреда.

— Не прикасайся ко мне… Ты… Не пытайся меня…

Гийом устало улыбнулся.

— Перевязать. Я не говорил о лечении. Я просто хочу… — Он закашлялся.

Кровь струйкой побежала по его губам. Священнослужитель коснулся рта и уставился на окровавленные пальцы. Темное пятно быстро расползалось по его рясе. Арбалетный болт попал ему под ребро и пробил тело.

Внезапно Гийом рухнул, словно подкошенный. Фародин попытался поймать его, однако все произошло слишком быстро. Священнослужитель свалился с крыши. Фародин услышал, как сын Нороэлль разбился о мостовую площади перед храмом.